"В определенной степени я стоял вне тех событий ".
Да и в самом интервью масса попыток отстранения от тех событий, что, однако, говорит о центральности этого аспекта для самого Горбачева:
"Никаких приказов и распоряжений на применение войск я не отдавал, поскольку, исходя из представленной мне информации, не видел в этом необходимости ",
"Думаю, что уже тогда на вооруженные силы влияли те, кто спровоцировал известные события в Москве в августе 1991 г. ",
"Никакого решения о пресечении митинга ни на заседании Политбюро, ни в аппарате ЦК не принималось ".
Владимир Крючков также вносит подобную характеристику в стиль поведения М. Горбачева. К примеру, "Я понял, что он уходит от вопроса; он, как всегда, вилял, отделывался малозначащими фразами..." (Крючков В. Личное дело. Часть 2. М. 1996. С. 144). Об этом же говорит и первый заместитель председателя КГБ Ф. Бобков: "События в Грузии — не единственный пример такой двойственности. У Горбачева с тех пор появилась новая формула: "Надо наводить порядок. Действуйте, я вас поддержу" (Бобков Ф.Д. КГБ и власть. М. 1995. С. 346).
Коммуникативные характеристики были достаточно значимыми и в случае ГКЧП. В памяти у всех остались не только "нервные" пальцы Г. Янаева и молчание М. Горбачева. Так, в программе "До и после..." (ОРТ, 1996, 19 авг.) говорилось, что В. Крючков агитировал военных за поддержку ГКЧП магнитофонной записью "подслушанной" беседы М. Горбачева и Н. Назарбаева, где шла речь о смещении Павлова и замены его Назарбаевым, а также о смещении Председателя КГБ и Министра обороны.
Горбачев, как бы находясь в странной неизвестности, аналогично рассуждает об имевших или нет место коммуникациях во время событий в Тбилиси:
"Возможно, Язов отдавал ему приказы от имени Генерального секретаря или ссылался на то, что эти приказы согласованы с руководством партии и страны. Кстати говоря, именно Язов в кулуарах защищал Родионова после трагических событий. Тогда я думал, что министр обороны оберегает корпоративные интересы военного ведомства, а сегодня мне думается, что Язов не был заинтересован в том, чтобы на съезде Родионов рассказал все, как было на самом деле" (Моск. новости. 1996. № 30).
Начальник личной охраны Горбачева В. Медведев называет массу фактов, указывающих на то, что ситуация ГКЧП хотя и была неоднозначной, но не была новой для М. Горбачева:
"В мой кабинет в Форосе вошли оба моих начальника - Плеханов и Генералов, последний только что разговаривал со мной из Москвы. "Все в порядке, - улыбнулся Плеханов. - К Михаилу Сергеевичу прилетела группа, пойди доложи. Он назвал имена прилетевших - самые близкие люди.
Горбачев сидел в теплом халате, читал газету. Он удивился: "Зачем они прибыли?" И замолчал. Перед ним стоял я, начальник его личной охраны, одного его слова было достаточно, чтобы на руках "гостей" оказались наручники, в моем подчинении были и самолет, и вертолет. Но, видимо, Горбачев знал, зачем они прилетели, недаром на прощание он пожал им руки. Поэтому ничего он мне не сказал и, как всегда, пошел в спальню — советоваться с женой. К "гостям" он еще долго не выходил, и они сами бродили-искали его по пустому дому. После разговора с генсеком Болдин спокойно сказал: "Нет, не подписал".
Такое же мирное расставание, а не посылание туда, куда в таких случаях посылают русские люди, подтверждают и воспоминания Валерия Болдина: "он всего лишь вежливо пожал всем руки на прощание и добавил: "Черт с вами, действуйте" (Коме, правда. 1996. 20 авг.). Вот что вспоминает В. Крючков о реакции М. Горбачева на приезд к нему делегации в Форос: "Как и ожидалось, ответ был таков: и "да", и "нет". Рукопожатие на прощание, заключительные слова Горбачева: "Валяйте, действуйте!" По мнению Болдина, через несколько дней Горбачев однозначно должен был склониться к положительному решению, сейчас же он вроде решил выждать, посмотреть, как будет развиваться обстановка, чья возьмет. Короче говоря, напрашивался вывод: как только Горбачев убедится в успехе выступления и меры чрезвычайного характера дадут первые положительные результаты, он открыто и самым активным образом поддержит их" (Крючков В. Личное дело. С. 160). После отлета группы Горбачев заказал на вечер приключенческий фильм, и все шло по нормальному распорядку. И далее: "К отключению телефонной связи он отнесся довольно спокойно, как к шагу, продиктованному заботой о его "имидже"...".
Партийный лидер Крыма в 1991 г. Николай Багров также дает понять, "что путч организовал лично Михаил Горбачев и что об этом не знал даже его заместитель Владимир Ивашко. (...) ...место президента в эти дни было вакантным. Именно потому, что его зарезервировал сам Горбачев " (Зеркало недели. 1996. 23 авг.). Кстати, при таком развитии событий становится ясным сдача Горбачевым многих своих позиций (запрет КПСС и т.д.). Ельцин вполне мог шантажировать его раскрытием роли Горбачева в самом путче.
Во всех этих перипетиях нас не столько интересует сам фактаж, как принципиальное порождение неоднозначного текста Горбачевым в любой ситуации. Кстати, даже само объявление о ГКЧП несло двусмысленные сообщения, начиная с рук Янаева на памятной всем пресс-конференции. Н. Леонов так вспоминает объявление ЧП по телевидению. "Испуганный, мятый диктор бесцветным голосом извещал просыпающихся сограждан о наступлении иного измерения в судьбе Отечества"(Леонов Н.С. Лихолетье. М. 1994. С. 386).
С чем связан этот феномен самого Горбачева? Дело в том, что подобная модель является характерной для массовой культуры, которая выступает в виде "меню", откуда каждый может выбрать блюдо по своему вкусу. Джон Фиске пишет по поводу Мадонны: "Мадонна как текст, или как серия текстов, неполна до тех пор, пока она не
попадет в социальную циркуляцию. Ее политика пола лежит не в ее текстуальности, а в ее функциональности. Она популярный текст, поскольку полна противоречий - она содержит патриархальное значение женской сексуальности и сопротивляющееся ему; ее сексуальность принадлежит ей, чтобы использовать такими способами, где не требуется мужское одобрение" ( Fiske J. Understanding popular culture. London etc., 1989. P. 124). Еще одним важным отличием становится следующее: "почитание автора-художника является необходимой корреляцией к почитанию текста. В популярной культуре объектом почитания в меньшей степени является текст или художник и в большей исполнитель, и исполнитель, такой, как Мадонна, существует только интертекстуально". Интертекстуально — в случае и поп-певца, и политического лидера значит одно — в процессах говорения, обсуждения и под.
Горбачев, став генсеком нового поколения, во многом начинает вести себя подобно поп-певцу. Первым среди генсеков столкнувшись с наличием обратной связи, т.е. элементами зависимости от населения, М. Горбачев взял ее на вооружение. В восприятии людей он вполне может спонтанно остановить машину для разговора с толпой. Это необычный тип собеседника для генсека. Генсеки до этого функционировали в манере, свойственной классическому искусству, когда исполнитель "не видит" своего зала. Поп-исполнитель действует совместно с залом, он его "заводит", он даже просит поддержки в виде аплодисментов.
Горбачев же подобно поп-певцу вытаскивает за собой все свои атрибуты для своих фэнов, включая жену. Г. Хазанов не зря в одной из своих юморесок назвал Михаила Сергеевича Михаилом Раисови-чем. Жена лидера - это новый феномен для советского вождя. Мы не имели опыта по введению частных объектов в сферу общественной жизни. Тогда, когда они возникали, они возникали в чисто отрицательном контексте. Это бесконечная борьба со Светланой Аллилуевой, затем Галиной Брежневой.
"Знал ли Горбачев о раздражающем мелькании жены ?" — спрашивают у начальника личной охраны. Владимир Медведев дает следующий ответ: "Кто-то осмелился намекнуть Горбачеву, что, может, не стоит так часто брать жену в поездки, он резко ответил: "Ездила и будет ездить"(Всеукр. ведомости. 1996. 16 авг.).
Горбачев входит в коммуникативные потоки весь целиком, без остатка, втягивая туда и жену. Он несет с собой и свои недостатки. На первых портретах было позволительно изображать его с заретушированным родимым пятном, потому это становится невозможным. Он не может повторить судьбы Сталина, скрывавшего свои оспины, свой маленький рост, свою сухорукость, поскольку сутью его становятся коммуникации. Это первый коммуникативный вождь в обществе, которое еще не созрело к такой роли лидера. Негативным последствием такой коммуникативности становится и боязнь Горбачева быть связанным с любыми негативными явлениями, в той или иной степени влиящими на его имидж. Отсюда и желание не связывать себя с событиями в Тбилиси, Вильнюсе и ГКЧП. Однако боязнь принять на себя негатив повлияла на создание неуправляемой ситуации. Беловежская пуща требовала решений, но образ уже не позволял. Так А. Руцкой требовал самых решительных мер, но Горбачев только улыбался в ответ. Ради красивого жеста он упустил свою власть, став экс-президентом.
Американские исследователи провели сопоставительный анализ Дж. Буша и М. Горбачева в плане их психологических портретов. Это построение портретов на расстоянии, а не в процессе, к примеру, сеанса психоаналитика. Психологический анализ мотивов Дж. Буша и М. Горбачева показал их близость как друг другу, так и Ричарду Никсону ( Winter D. G. а.о. The personalities of Bush and Gorbachev: procedures, portraits and policy: Political Psychology. 1991. N 2). При этом Горбачев определяется ими как "социалистический Никсон". По мнению исследователей он также напоминает короля Хуссейна из Иордании, лидера итальянских коммунистов Энрико Берлингуэра, аргентинского генерала, затем президента Видела и бразильского генерала, потом президента Гизела. Горбачев, как и Никсон, спас страну от войны со страной "третьего мира", восстановил отношения с долговременными врагами. Как Хуссейн и Берлингуэр он нашел прагматический курс компромисса.
Мотивационные профили Буша и Горбачева описывают их как заинтересованных в рациональном сотрудничестве, в максимализации общих результатов, а не эксплуатации другого (низкий уровень власти). В состоянии стресса они становятся ощетинившимися и защищающимися, особенно когда другая сторона ощущается ими как эксплуатирующая и угрожающая. Буш и Горбачев высоко оцениваются по национализму, недоверию и концептуальной сложности. Если обычно подозрительный национализм реализуется в виде упрощенной черно-белой модели, то у Буша и Горбачева эта тенденция преодолевается из-за их высокой концептуальной сложности. Горбачев также получил оценку как имеющий ориентацию на развитие политического процесса. Такие лидеры стремятся улучшить положение своих наций в экономической или военной сферах. Но поскольку они не уверены в том, что их нации могут управлять событиями, они часто ищут помощи на стороне.
Операционные коды двух лидеров предстают в следующем виде (в скобках частота альтернатив):
Компонент Характеристики Характеристики
Буша Горбачева
Оценки Опасный Дружеский (13:0)
Дружеский/ (потенциально
враждебный враждебные
отношения с другими)
Оптимистический/ Оптимистический Оптимистический (9:1)
пессимистический
Всесторонний/ Ограниченные цели Всесторонние цели (8:0)
ограниченный
Сценарии Политика/конфликт (9:8);
Методы достижения целей Конфликт позитив/негатив (15:5);
слова/дела (12:5)
Операционные коды отражают модель мира лидера, каким он видит политический мир — конфликтным/бесконфликтным.
Вербальные характеристики этих двух лидеров описывают их межличностный стиль (много прямых отсылок и риторических вопросов), высокий объем негативов и "мне"-местоимений предполагает, что в стиле Буша есть оппозиционные и пассивные тенденции. У Буша достаточно высокая экспрессивность (высокое соотношение я/мы). Горбачев же использует контролируемое выражение эмоций. Оба лидера экспрессивны, увлечены, импульсивны. Следующая таблица показывает частоту использования на 1000 слов:
послевоенные Буш Горбачев
американские
президенты
Использование "я" 25,0 47,8 11,8
Использование "мы" 18,0 10,4 19,3
Соотношение я/мы 1,4 4,6 0,6
Использование "мне" 2,0 3,5 0,9
Выражение чувств 3,0 4,0 1,8
Оценка 9,0 15,0 12,4
Прямая отсылка на
аудиторию 2,0 4,2 3,1
Интенсификация наречием 13,0 12,9 21,4
Риторические вопросы 1,0 2,5 2,5
Отступающие высказывания 7,0 10,9 7,4
Негативы 12,0 15,2 13,1
Неличностные отсылки 750,0 543,5 854,1
Творческие выражения 2,0 4,0 1,3
Квалификаторы 11,0 9,0 6,3
Как интерпретируются эти данные? С точки зрения эмоционального стиля Буш и Горбачев очень экспрессивны, но в разных плоскостях. У Буша наблюдается личностные вербальные экспрессивные характеристики (высокий уровень соотношения я/мы, выражение чувств и низкие неличностные отсылки). Экспрессивность Горбачева идет не в личностном ключе, а использует интенсификацию (оценки, интенсификацию с помощью наречия, прямые отсылки и риторические вопросы). Вывод авторов: "Горбачев реализует контролируемое выражение эмоций; он, короче говоря, совершенный актер-политик" (Р. 235). По отношению к проблеме принятия решений, Буш выглядит импульсивным политиком (у него низкий уровень квали-фикаторов, а они вносят сомнение в ситуации; высокий уровень отступлений от только что сказанного — именно так Д. Винтер (личное сообщение) понимает этот тип указателей — как бы "забирание назад" того, что только что прозвучало). У Горбачева уровень таких отступлений умеренный (Буш - 10,9, Горбачев - 7,4). Низкий уровень квалификаторов предполагает импульсивные тенденции, хотя одновременно это просто могут быть ответы на заранее подготов ленные вопросы. И очень интересно творческое использование (куда подпадают новые слова, новые комбинации слов, метафоры). Уровень Буша - 4,0 при норме американских президентов — 2,0, Горбачев же показал — 1,3. Вывод авторов: "Горбачев больше полагается на других для получения новых идей и решений проблем". Оба они признаются стабильными экстравертами, при этом Горбачев чуть больше, а Буш - чуть меньше.
Люди, мотивированные силой, движутся к конфликту. Буш и Горбачев стремятся к сотрудничеству, к переговорам. Отметим, что лидеры, стремящиеся к достижениям, но не имеющие силовой мотивации, принимают личную ответственность за последствия. "Чтобы сохранить чувство личного контроля за последствиями, они могут сделать одну из трех следующих вещей: 1) делать демагогические призывы к "людям" через головы "политиков" (как делал Вильсон); 2) принимать этические решения (как делал Никсон); 3) слишком глубоко входить в мелкие детали (как делал Картер)". Когда два лидера, направленные на отношения, ведут переговоры (а они одновременно отличаются недоверием и национализмом), особенно важно, чтобы первое впечатление оказалось благоприятным. Так, в 1989 году на встрече на Мальте Горбачев был недоволен тем, что Буш говорил о том, что Советский Союз принимает "западную" модель демократии, заявляя, что демократия носит универсальный характер.
В продолжение этого исследования были выстроены следующие портреты Буша и Горбачева (Winter D.G. a.o. The personalities of Bush and Gorbachev at a distance: follow-up on predictions: "Political Psychology". 1991. N3. P. 458):
Как авторам при таком портрете Буша удается объяснить войну в Персидском заливе? Поскольку у Буша высок уровень национализма и важны темы опасности и конфликта в его операционном коде, то соглашение с Горбачевым и конец холодной войны не уничтожили эти характеристики, а перенесли их на нового врага — Саддама Хусейна. Буш назвал Хуссейна другим Гитлером, восстанавливая в памяти свой военный опыт. Сумма невысокой самоуверенности, высокой пассивности и высокой чувствительности к критике (высокое использование "меня", негативов и оценочных слов) создают хрупкое чувство самооценки. "Проведение, как и создание, политики Буша в Персидском заливе выражают его высокую мотивацию к достижениям, как и другие аспекты его личности. Его исходное намерение возникло после продолжительной встречи с британским премьер-министром Тетчер" ( Ibid. P. 461). Модель авторов, кстати, позволяет объяснить непринятие Бушем Украины как исходящее от Горбачева.
Все существенные события истории СССР, связанные с правлением Горбачева, так и не получают четкой интерпретации. Ни Тбилиси, ни Вильнюс, ни Форос, ни Беловежье. Они словно покрыты мраком недоговоренности. Соответственно, становятся неясны и мотивы тех или иных поступков. Так, Б. Ельцин легко заставляет М. Горбачева публично подписать указ о запрете компартии вне видимых причин такого легкого подчинения нижестоящему лидеру. В таких ситуациях мы, зрители, все время ощущали туманность ситуации.
Горбачев как мастер текстов недоговоренности увидел в них в определенной степени спасительный характер. Тексты такого рода (как, кстати, и тексты гаданий) выгодны тем, что удовлетворяют многих. Каждый может прочесть в них то, что хочет. Горбачев проигрывает в общественном мнении именно тогда, когда такие тексты превращаются в единообразно читаемые (типа Тбилиси), но в этом случае он принципиально отказывается от своего авторства. За ним остаются только тексты, которые можно понимать по-разному. Именно поэтому лишь сегодня высказывают недовольство его бывшие соратники, все время шедшие на поводу "авторитета Генерального секретаря" (таковы, к примеру, воспоминания о том периоде секретаря ЦК КПУ Г. Крючкова). О гипертрофии своего "я" говорит и Н. Леонов: "Нас отучили видеть вещи такими, какие они есть. Нам повредили разум. Повинны в создании липкой паутины лжи, лишающей наш народ свободы движения, только те, кто одержим особой страстью — властолюбием, и те, кто из корысти помогает им ткать эту паутину. Властолюбцы, как правило, недогружены разумом, но перегружены амбициями. Они будут лгать порой неумело, грубо, но, главное, неутомимо всю жизнь" (Леонов И.С. Указ. соч. С. 391).
Горбачев первым в бывшем СССР взял на вооружение и новые коммуникативные форматы. К примеру, Буш проигрывает Клинтону в 1992 г. именно из-за неучета этих новых коммуникативных механизмов. В теледебатах он поглядывает на часы, ему неуютно в типах общения, требующих открытости. Клинтон, наоборот, демонстрирует свою связь, свою заботу об интересах аудитории. Именно подобное поведение Горбачева достаточно сильно повлияло на разного рода общественные движения. Множество людей увидело возможность оторваться от уровня интересов семьи, перейдя к интересам страны, куда их до этого не пускали. Возникли массовые формы интереса к верховному совету, к выборам, к местной политике. Этого варианта внимания к политическому дискурсу страна до того не знала. Горбачев выступил в роли спускового крючка, запуская массовое сознание к новым интересам. Однако затем эту созданную им многоплановость (в отличие от более простых моделей советского времени) М. Горбачев уже не смог удержать в рамках управляемости. Он "погибает" от созданной им же альтернативности. Это связано еще и с тем, что имевшийся у него партийный инструментарий не мог по ряду принципиальных соображений работать с такой альтернативной действительностью. Он был более эффективен (как и весь государственный аппарат) в совершенно иных условиях. Для новой действительности у Горбачева не было нового аппарата управления. Приход на высшие уровни иерархии так называемых "завлабов" только еще сильнее расшатал эту систему.
Интересно, что Г. Дилигенский, к примеру, также видит близкие мотивы в функционировании М. Горбачева: "судя по высказываниям
и действиям Горбачева, образ экономической, социальной и внутриполитической ситуации у него был скорее мозаичным, противоречивым, не ориентированным на последовательную, взаимосвязанную политику. Весьма двусмысленным до 1991 г. были его представления о роли КПСС и других общественно-политических сил, о возможных путях реформирования экономики (...)" (Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М. 1996. С. 227-228).
Реально М. Горбачев оказался сильным коммуникатором. Таким, к примеру, американцы считают Р. Рейгана. Но Горбачев оказывается отвергнутым, поскольку происходит центральное событие — смена всего контекста страны. Коммуникатор, выстраивающий свои дискурсы под западный и советский контексты, оказался не в состоянии выступить на равных в новой альтернативной действительности. Такого рода феномен исследован в случае различного рода послереволюционных событий в пяти различных революциях. "Революционным лидерам с наиболее жесткими и догматическими когнитивными стилями не удавалось сохранить свои главенствующие позиции, когда перед ними вставала задача управления страной, требовавшая иных психологических качеств" (Там же. С. 222). Возможно, в случае Горбачева это не так, однако в его случае явно разрушается его аппарат управления страной, а иного у него не было. И он уходит с арены вместе со своим аппаратом, хотя и получает к тому времени новое название своей должности - Президент СССР. Ему остается утешаться тем, что ни до, ни после него уже не будет такого поста.
При этом интересно, что существует как бы параллельный украинский пример это Леонид Кравчук. Тот же период и те же спасительные амбивалентные тексты типа периода ГКЧП, которые можно понимать и как за", и как "против". Отсюда и известная характеристика Л. Кравчука в анекдоте о хитром лисе. Или определение его типа политика как "выжидание" в книге его политического советника (Михалъченко Н., Андрущенко В. Беловежье. Л. Кравчук. Украина 1991-1995. Киев, 1996. С. 346). То есть сам тип действительности, а особенно отсутствие опыта работы в рамках альтернативной действительности, где возникли автономно действующие общественные движения и лидеры, вызвал к жизни тип "самоустраняющегося" лидера. Такой лидер и должен порождать неоднозначные тексты, пытаясь не принимать решения даже в такой ситуации, где он обязан это делать.
Как видим, модель неоднозначного текста является одной из ключевых, поскольку порождение принципиальных решений затруднено из-за неуверенных позиций первых лиц. Это напрямую связано со сменой "права первого хода" отмечаемого Андреем Гладышем (А.А. Игнатьевым): "В норме", в условиях стабильной "системы власти" и эффективного политического режима, "правила игры" контролирует правящая элита, тогда как привилегия "первого хода", инициатива действия, направленного на изменение этих правил, принадлежит так называемой "массе" - конкретным лицам ("я") или же группам и сообществам ("мы") с более низким социальным статусом, чья "инициатива снизу" либо получает признание (с соответствующими изменениями в нормах права или механизмах принятия решений), либо блокируется различными контрмерами (в том числе пропагандистскими), либо, наконец, подавляется средствами репрессивного аппарата..." (Гладыш А. Структуры Лабиринта. М., 1994. С. 155). Когда власть выталкивается на проведение первого хода, а народ выступает в роли оценивающего его, власть начинает запаздывать и проигрывать, поскольку никогда не функционировала в такой ситуации. В этой ситуации "ходы" власти начинают терять свою размеренность и понятность, они переходят в хаотичный режим, который из-за постоянной смены контекстов дешифровки так трудно понимать.
Ирина Черепанова, проанализировав образы Христа, Ленина, Сталина, Гитлера, вышла на следующий набор признаков, порождающих мифологический текст, где вновь, как и в нашем рассмотрении, акцентируются характеристики амбивалентности:
1. Неопределенность (недосказанность) личности.
2. Наличие у нее чего-то особенного, отклоняющегося.
3. Амбивалентность формы и содержания.
4. Стремление к эмоциональной насыщенности.
5. Ориентация на "мифологическую нишу" массового сознания (Черепанова И. Дом колдуньи. Язык творческого Бессознательного. М., 1996. С. 176).
То есть ритм реализуется в плане переключения с пересказанного на недосказанное, с истории нт современность, с недостижимо высокого на чисто человеческое (кстати, именно на последнем переходе строилась пропагандистская модель воздействия мифа Ленина, откуда возникало "общество чистых тарелок" и под. ), с угрожающе страшного на удивительно близкое (что было моделью, к примеру, Сталина). Возможно, по этой причине и удается доводить образ лидера до совершенства: он как бы доходит до края по полюсу обожествления и одновременно по полюсу человечности. Наличие того и другого полюса (бинарность имиджа) не только позволяет оптимизировать воздействие, но и в принципе позволяет достигать крайних форм на одном из полюсов, поскольку они в то же время "заземлены" на другом из полюсов. Без такой поддержки другим полюсом не удавалось бы достигать максимальных значений, так как в таком случае возникала бы сильная искусственность. А так одновременно перед нами и бог, и человек. Какие угодно "божественные" качества во многом воспринимаются благодаря наличию максимально человеческих характеристик. Как ни странно, но такое полярное расхождение пары характеристик дает более достоверный образ, чем наличие только одной из них. В этом плане сутью имиджа становится пульсация между двумя полюсами.
Интересно, что О. Попцов противопоставляет Б. Ельцина М. Горбачеву по их отношению к улице. "Начав демократические преобразования, Горбачев постарался встать над ними, отгородиться от них
высоким рангом президентской власти, оставил за собой роль вершителя судеб. И тогда демократическое движение, как некую материализованную силу, структурно оформившуюся, подобрал и возглавил Ельцин. Горбачев посчитал для себя невозможным опуститься до уровня улицы. А Ельцин все сделал наоборот: он начал с улицы и никогда с ней не порывал. Не случайны его слова: "Моя команда -это мои избиратели". Неудивительно, что Ельцина трижды избирали всенародно. Сначала как депутата Союза, затем как депутата России и в конце концов как Президента России. Горбачев этой процедуры не проходил ни разу. Отсюда его боязнь улицы" (Попцов О. Хроника времен "царя Бориса". Россия, Кремль. 1996. С. 61).
Заключение__________________
Демократия — это возможность слышать голоса не только пра-вителей, но и всего народа. Если с этой точки зрения взглянуть на PR, то мы можем убедиться в том, что PR — это работа как бы с другой общественностью, не с той, к которой мы привыкли. Это общественность, имеющая право голоса, поэтому у западных компаний просто нет возможности ее не учитывать, не информировать о происходящем. Мы же все еще продолжаем жить по моделям, характерным для тоталитарной коммуникации. В них население имеет только одну функцию — подтверждать (всенародно одобрять) решения, принятые кем-то.
Работа с имиджем, с этой точки зрения, это ответ на желания населения, поскольку его основные составляющие должны соответствовать идеализациям, свойственным на этот период аудитории.
Социологические опросы наглядно демонстрируют, что уровень доверия — а это один из основных параметров в отношениях "власть-народ" — чрезвычайно низок. Вообще отсутствие доверия к властным структурам следует отнести к важнейшим проблемам последнего времени. Да, они все юридически законны, но есть отсутствие психологической легитимности. И в этом заложены ростки будущих противоречий.
Сложность работы правительственных PR, включая создание имиджа власти, состоит в том, что в отличие от бизнеса, им необходимо выходить на все население. Американцы называют два основных барьера в этом случае. Первый — это общественная апатия. Например, в президентских выборах 1992 года в США приняли участие только 55% избирателей. Второй - определенная враждебность, проявляемая к функциям ПР. Например, существует постоянная борьба между прессой и официальными лицами, которые стремятся не раскрывать определенные аспекты общественной жизни. При этом, если люди признают за бизнесом право на ПР-услуги, то в случае правительственных учреждений, они начинают рассматривать их как пустую трату денег. Хотя и в том, и в другом случае все равно тратятся деньги потребителей.
Ошеломляющая реакция на убийство Владислава Листьева показывает, что страны СНГ уже вышли на уровень телевизионного общества, когда ТВ-персонажи становятся более родными и близкими, чем даже семья. Это в свою очередь диктует необходимость соответствовать телевизионности и в области политики, и в области бизнеса. Хорошо то, что хорошо смотрится по телевидению. А это выдвигает новые требования к подготовке будущих лидеров.
Мы требуем от лидеров компетентности, доверия, определенного человеческого обаяния. Борису Ельцину специалисты по PR совето-сали не изображать из себя интеллектуала, а скорее "строгого хозяина", что более соответствует нашим представлениям о руководителе. Егор Гайдар оказался чужим и для населения, и для директорского корпуса. Кстати, проиграв выборы, он произнес одну очень важную фразу: "В нашей команде очень много людей знали иностранные языки". То есть западный опыт политических кампаний не так легко приживается в нашем суровом общественном климате. Призывом к дальнейшей разработке опыта паблик рилейшнз и имиджелогии мне и хочется завершить эту книгу.
Литература____________________
Алешина И. Паблик рилейшнз для менеджеров и маркетеров. - М., 1997
Англо-русский словарь рекламных терминов. - М., 1994 Баркеро Кабреро Х.Д. Связи с общественностью в мире финансов. -М., 1996
Барт Р. Мифологии. - М., 1996
Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. - М., 1989 Безменова И.А. Очерки по теории и истории риторики. - М., 1991 Беркли-Ален М. Забытое искусство слушать. - Спб., 1997 Биркенбил В. Язык интонации, мимики, жестов. СПб., 1997 Блажное Е.А. Паблик рилейшнз. - М., 1994 Блэк С. Паблик рилейшнз. Что это такое? - М., 1990 Браун Л. Имидж - путь к успеху. - СПб., 1996 Введенская Л.А., Павлова Л.Г. Культура и искусство речи. Современная риторика. - Ростов-на-Дону, 1995