[66] Ср.: Аристотель. Риторика III 3 1406 а 18-23 со ссылкой на ритора Алкидаманта.
[67] Слова из не дошедшей до нас трагедии Софокла "Фиест" (fr. 235 N.-Sn. = 256 Radt) о власти любви над богом войны Аресом. См. историю об Аресе и Афродите, рассказанную певцом Демодоком на пиру, где присутствовал Одиссей (Од. VIII 266-366).
[68] Слова из трагедии Еврипида "Сфенебея" (fr. 663 N.-Sn.).
[69] Реминисценция из Гомера (Ил. 11 205 сл., IX 98 сл.).
[70] Авторство этих стихов не установлено. Может быть, они принадлежат самому Агафону.
[71] О Горгии см.: Апология Сократа, прим. 9. Голова Горгия – перефразировка известных гомеровских строчек из рассказа Одиссея о его путешествии в царство мертвых (Од. XI 633-635):
...Бледный объял меня ужас, что вышлет
Голову вдруг на меня чудовища, страшной Горгоны,
Славная Персефонея, богиня из недр преисподней.
Пер. В.В.Вересаева.
[72] Слова Ипполита из трагедии Еврипида "Ипполит" (612).
[73] Далее следует замечательный образчик диалектики Сократа, заставляющей собеседника признать бессмысленность его основных положений. В своих утверждениях о том, что Эрот нуждается в прекрасном и благородном, но никак не является воплощением прекрасного, Сократ подходит к дальнейшей характеристике Эрота как вечного стремления к благу и красоте.
[74] Образ мантинеянки Диотимы достаточно загадочен у Платона. Его можно считать чистой фикцией и видеть в имени этой мудрой женщины только символический смысл (мантинеянка – из г. Мантинеи; μάντις – "пророк", "пророчица", μαντικός – "пророческий". Мантинея в Аркадии славилась прорицателями: Диотима – "чтимая Зевсом"). Не исключена, однако, возможность ее реального существования. Ведь у нас не вызывает никакого сомнения реальность таких выдающихся своим умом и талантом женщин, как Аспасия, Сапфо и Коринна. Известно, что Сократ считал Аспасию своей наставницей в риторике (Менексен 235е). Пиндара наставляла в поэтическом искусстве Коринна (Plutarchi. De gloria atheniensium 4 // Moralia. Vol. II) и даже побеждала его в состязаниях (Павсаний IX 22, 3). Женщины – пророчицы и жрицы чрезвычайно почитались в Греции. Диоген Лаэрций, например, упоминает дельфийскую жрицу Фемистоклею, у которой заимствовал многие из своих принципов Пифагор (VIII 8). Порфирий, излагая учение пифагорейцев, пишет о дельфийской жрице Аристоклее (Vita Pythagorae 41 // Porphyrius opuscula / Ed. Nauck. Lipsiae, 1886). Прокл в своих комментариях к "Государству" Платона (I 248, 25-30 Kroll), следуя Тимею, говорит, что известны несколько женщин-пифагореек, и рядом с Феано и Тимихой называет и Диотиму. Схолиаст к ритору II в. н.э. Элию Аристиду именует Диотиму "мистериальным философом, провидицей", "жрицей Ликейскою Зевса в Аркадии" (р. 468, sch. 127; 11, 15 Dindorfii), которая отсрочила так драматически изображенную Фукидидом (II 47-54) чуму в Афинах (430 г.) на десять лет. Сам Элий Аристид называет Диотиму – наряду с Аспасией – образованнейшей женщиной.
[75] Порос – сын Метиды, Мудрости (μήτις – "мудрость", "мысль"), супруги Зевса (см.: Кратил, прим. 64). Порос (πόρος – "путь", "средство для достижения чего-либо", "выход из затруднительного положения", "богатство"" см.: Законы VI 752d, Менон 78е; отсюда απορία – "безвыходное положение", см. Теэтет 191а) – явное олицетворение ловкости, сноровки во всех сложных положениях жизни – впервые упоминается в хоровой лирике. Алкман (fr. 1,14 Diehl = fr. 16, 15 Bergk) упоминает Пороса и Айсу – Судьбу (чтение Диля у Бергка – Гея – Земля) "старейшими из богов". Схолиаст к этому месту пишет: "Он (Алкман. – А.Т.-Г.) назвал Пороса одинаково с Хаосом, упомянутым Гесиодом" (см. прим. 28). Здесь же Пения – олицетворение бедности ("бедность"). В комедии Аристофана "Богатство" (489-618) она пытается доказать бедняку Хремилу, что спасение человека в труде и что без страха перед бедностью люди бы не трудились. Однако вся логика Пении тщетна, и Хремил предпочитает богатство. У буколического поэта из Сиракуз Феокрита (III в.) в идиллии "Рыбаки" (XXI 1-3) тоже есть слова, близкие к мыслям аристофановской Пении:
Только лишь бедность одна, Диофант, порождает искусства,
Бедность – учитель работы, и людям, трудом отягченным,
Даже спокойно заснуть не дают огорчения злые.
Феокрит. Мосх. Бион. Идиллии и эпиграммы / Пер. и коммент. М.Е.Грабарь-Пассек. М., 1958
Миф о рождении Эроса от Пóроса и Пении вымышлен Платоном; воспринимаемый аллегорически, он создает совершенно новый образ Эрота, не сравнимый ни с какой иной его трактовкой в античности. Здесь Эрот – начало демоническое, срединное между богами и людьми. Он вечно беден; скитаясь, стремится, жаждет, ищет прекрасное, теряет все, что имеет. Он дерзкий софист, чародей и философ (софистом называет Эрота Арасп в "Киропедии" Ксенофонта – VI 1, 41). Сократ усматривает суть Эрота в его "творческой силе, которая все пронизывает", "в его любви не просто к прекрасному, но к порождению и воспроизведению в красоте, что и есть стремление к Благу" (Reinhardt К. Op. cit. S. 70). Вся речь Диотимы есть не что иное, как прославление высшей красоты, к которой стремится человек, отрешаясь от любви к отдельным, конкретным, чисто чувственным объектам, телам и вещам. Только постепенно восходя от ощущения красоты в частностях материального мира к созерцанию идеи прекрасного, а также высшего Блага, можно понять сущность Эрота, т.е. вечного духовного рождения в красоте.
[76] По Гомеру же, боги (Ил. V 341)
Хлеба... не едят, не вкушают вина, потому-то
Крови и нет в них, и люди бессмертными их называют.
Пер. В.В.Вересаева.
[77] Красота здесь персонифицирована (ср. в этом диалоге – Пения, Порос, Эрот; Законы в "Критоне"). Илифия – богиня, помогающая роженицам. Мойра – богиня судьбы – тоже присутствует при рождении ребенка, определяя его участь на всю жизнь (ср. прим. 63).
[78] Обычная тема в античной поэзии. Ср. у Симонида Кеосского о царе спартанцев Леониде, который оставил "великое украшение доблести и вечную славу" (fr. 5 Diehl), или у Софокла в "Филоктете", где герой "стяжал вечную славу" (1420 N.-Sn.).
[79] Кодр, аттический царь, при вторжении дорийцев пожертвовал собой и спас родину. После этого афиняне упразднили царскую власть, а потомки Кодра получили достоинство пожизненных архонтов. См. также: Менексен, прим. 17.