6 История Коммунистической партии Советского Союза. В 6 т. М., 1968. Т. 3. С. 15, 37-38.

Дата: 2025-06-02; Просмотры: 14

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

⁷ В 1918 г. реальная заработная плата петроградских промышленных рабочих относительно уровня 1913 г. составляла всего 16,6% (против 81,6% годом раньше), а продукты, получаемые по казенным продовольственным карточкам, давали 26— 27% от минимальной нормы калорий, необходимой для физического существо­вания. И это притом, что рабочий паек по сравнению с другими был наибольшим. См.: Петроград на переломе эпох. Город и его жители в годы революции и граж­данской войны / Под ред. В.А. Шишкина. СПб., 2000. С. 66-71.

7

f

зультате безответственных и бездумных социально-экономических экспе­риментов новой власти население подконтрольных ей территорий жестоко голодало, а Петроград уже к лету 1918 г. находился на грани голодного вы­мирания.

В советских изданиях менее официозного характера иногда можно было встретить упоминания о Собрании уполномоченных, однако эта информация всегда была краткой, тенденциозной и недостоверной. «В середине 1918 г., — утверждалось в одной из таких работ, — эсеро-меньшевистские элементы создают так называемое "Чрезвычайное собрание уполномоченных от фабрик и заводов"». «Собрание уполномоченных», опираясь на мелкобуржуазные элементы, повело подготовку всеобщей стачки питерского пролетариата, на­значенной на 2 июля 1918 г.... Жалкие кучки эсеро-меньшевистских элемен­тов утром 2 июля вышли на улицы Петрограда с лозунгом "Долой Советскую власть!", но, не встретив поддержки масс, быстро скрылись. ...Белогвардей­ская стачка 2 июля провалилась. Питерский пролетариат полностью пошел за большевиками»¹.

«Уникальность» цитированного пассажа заключается в том, что за исклю­чением самого названия движения и даты организованной им стачки (2 июля 1918 г.), в нем нет ни слова правды. Все это не помешало его автору В.И. Но­сачу дословно воспроизвести его в своей следующей работе, опубликованной уже под грифом Института истории партии Ленинградского обкома КПСС — филиала ИМЛ при ЦК КПСС². Таким образом, эти оценки приобрели как бы

официальный характер.

Однако большинство исследователей рабочего движения первых лет совет­ской власти не давало и такой информации. Типичной для работ советских историков являлась простая констатация попыток меньшевиков и эсеров «вос­становить свое влияние и вызвать недовольство среди отсталой части рабо­чих», посеять среди них «смуту», пользуясь «недостатком продовольствия и топлива»³, без упоминания оппозиционных пролетарских организаций. Ни на шаг не продвинула изучение движения рабочих уполномоченных и начатая изданием в 1984 г. фундаментальная шеститомная «История советского рабо­чего класса»⁴.

Таким образом, долгие годы для советских историков тема рабочей оппо­зиционности большевизму фактически была закрытой. Движение уполномо­ченных, если и упоминалось, то как сугубо партийное — меныиевистско-

¹ Носач В. И. Профсоюзы Петрограда в первый год советской власти // Из истории Великой Октябрьской социалистической революции и социалистическо­го строительства в СССР. Сб. статей. Л., 1967. С. 148-149.

² Кулышев Ю.С., Носач В.И. Партийная организация и рабочие Петрограда в годы гражданской войны. Л., 1971. С. 45-46.

³ См., напр.: Спиридонов М.В. Политический крах меньшевиков и эсеров в про­фессиональном движении (1917—1920). Петрозаводск, 1965. С. 68, 70; Очерки ис­тории советского рабочего класса / Под ред. П.И. Кабанова. М., 1966. С. 40; Баевский Д.А. Рабочий класс в первые годы советской власти (1917-1921 гг.). М., 1974. С. 104 и др.

⁴ См.: История советского рабочего класса. В 6 т. / Под ред. С.С. Хромова. Т. 1. Рабочий класс в Октябрьской революции и на защите его завоеваний. 1917— 1920 гг. / Под ред. Л.С. Гапоненко. М., 1984.

8

эсеровское — начинание с подобающими по этому случаю рассуждениями на тему о «специально подобранном», т.е. узком и, по сути, подставном составе Собрания и «решительном осуждении» большинством пролетариата его «от­крыто антисоветской деятельности»¹. Стремление приписать оппозиционное большевизму рабочее движение исключительно влиянию меньшевиков и эсе­ров помимо конъюнктурных соображений было вызвано еще и тем, что совет­ские историки, как их большевистские предшественники и сегодняшние еди­номышленники (о которых речь впереди), оставались верны известному и, безусловно, ошибочному постулату ленинского «Что делать?» о том, что рабочие сами по себе, без социалистической интеллигенции, в принципе не способны подняться до понимания своих политических задач.

Вслед за официальной пропагандой в советской историографии всяче­ски муссировался тезис о том, что целью этого движения якобы являлась «разработка планов свержения советской власти»². Фактически это дезаву­ировало даже выдвинутую еще в начале 1920-х годов формулу, согласно которой Собрания уполномоченных явились «центрами организации анти­советских сил в рабочем классе»³ — за якобы неимением таковых. Несом­ненное «удобство» подобной позиции заключалось в том, что сам собой снимался принципиальной важности вопрос, могут ли у «отдельных отря­дов пролетарской армии происходить столкновения со своим рабочим пра­вительством», как о том, причем в утвердительном смысле, в мае 1918 г. писала большевистская «Петроградская правда»⁴, и каковы в таком случае должны быть действия «пролетарского государства». В свою очередь, ос­новное «неудобство» состояло в фактическом признании огромной поддер­жки, которой пользовались в рабочей среде умеренно-социалистические партии, в действительности ее не имевшие. Чтобы не вводить читателя в искус подобной «ереси», советские историки либо вчистую замалчивали, либо намеренно преуменьшали истинные масштабы интересующего нас пролетарского движения.

В описанном контексте вполне естественным являлось их стремление изоб­разить оппозиционное рабочее движение как явление, чуждое подлинным интересам пролетариата. При этом одни советские авторы обращали внима­ние на легальный характер Собрания уполномоченных, деятельности кото­

¹ См., напр.: Голинков Д.Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. М., 1975. С. 150—151; Хмелевский В.П. Северный областной комитет РКП (б). Л., 1972. С. 169 и др. Трудно согласиться с современным историком, который, сравнивая эти и другие сочинения советских авторов с вышеупомянутыми работами мень­шевистских исследователей, приходит к выводу о том, что все они в равной степени были «далеки от объективности». См.: Чураков Д.О. «По ордеру ВЧУ был произведен арест...» // Исторический архив. 2001. № 6. С. 163.

² Гусев К.В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контр­революции. М., 1975. С. 235-236; История рабочих Москвы. 1917-1945 гг. / Под ред. А.М. Синицына. М., 1983. С. 52 и др.

³ Бардин И. От мелкобуржуазной контрреволюции — к реставрации капитализ­ма (Партия меньшевиков после Октября) // За 5 лет. 1917-1922. Сб. ЦК РКП. М., 1922. С. 39; Панкратова A.M. Фабзавкомы России в борьбе за социалистическую фабрику. М., 1923.

⁴ Петроградская правда. № 107 (333). 1918. 26 (13) мая.

9

рого будто бы никто не препятствовал и оно как бы изжило себя само; другие, напротив, акцентировали внимание на том, что оно создалось «без ведома и участия советских организаций», т.е. скрытно, подпольно¹. Быто­вало и утверждение, будто рабочих-большевиков и левых эсеров в Собрания «не допускали». В действительности, и петроградское Собрание уполномо­ченных, и московский Оргкомитет по созыву Всероссийского рабочего съез­да (конференции) как первоначально легальные организации обращались в большевистские комитеты и Петросовет с предложениями делегировать своих представителей для совместного обсуждения рабочих нужд, однако ответа не получали. Что же касается неучастия в Собраниях уполномочен­ных представителей большевистской и левоэсеровской партий, то причина этого заключалась, главным образом, в их собственной позиции: выборы делегатов на фабриках и заводах большевики и их союзники почти всегда бойкотировали, своих кандидатов не выставляли и потому в движении пред­ставлены не были.

В основе этого «бойкотизма» лежало ясное осознание того, что шансов быть избранными в рабочие уполномоченные у представителей правящих партий было немного. Сохранившиеся документы рисуют атмосферу враж­дебности и недоверия, с которой большевистские и левоэсеровские ораторы сталкивались на массовых рабочих митингах и собраниях — их освистывали, не давали говорить, а нередко и изгоняли с трибуны. Эта участь постигла не только рядовых членов правящих партий, но и их вождей — Л.Д. Троцкого в Москве, Г.Е. Зиновьева, Т.Е. Евдокимова, П.А. Залуцкого, В. Володарско­го, М.А. Спиридонову в Петрограде. Н.И. Подвойскому, который попытался свалить экономические трудности на Временное правительство, рабочие пря­мо заявили: «Вы за 5 месяцев успели больше разрушить, чем могло бы Вре­менное правительство это сделать за восемь!». О большевистских ячейках на фабриках и заводах отзывались, как о «комищейках». Действительно, эти низовые партийные организации выполняли не только идеологические, но и полицейские функции: Ю.С. Кулышев и В.И. Носач как о чем-то обыден­ном пишут о решении собрания партийных организаторов Василеостровского района середины августа 1918 г., согласно которому следовало произвести аресты эсеров, меньшевиков и прочих «контрреволюционеров» на Балтий­ском заводе².

Одним из косвенных результатов работы Собрания стало падение попу­лярности большевиков в рабочей среде и, как следствие, — численности петроградской организации РКП, согласно официальным данным, на 80% пролетарской по составу. К июню 1918 г., т.е., фактически, до начала во­оруженной борьбы на фронтах Гражданской войны и принудительной мо­билизации в армию, в ее рядах насчитывалось менее 13,5 тыс. членов против 50 тыс. в октябре 1917 г. и 36 тыс. в феврале—марте 1918 г. Падение числен­ности правящей партии почти вчетверо по сравнению с моментом прихода к власти — таков был красноречивый итог периода «триумфального шествия советской власти» в области партийного строительства и не где-нибудь, а в са­

Голинков Д.Л. Указ. соч. С. 150.

Кулышев Ю.С, Носач В.И. Указ. соч. С. 23-24.

10

мой «колыбели революции». Настроения, господствовавшие в этой связи в большевистских верхах, ярко рисуют цитаты, вынесенные в эпиграф I раз­дела настоящей книги.

С началом «перестройки» в середине 1980-х годов и расширением тематики исторических исследований стало возможным и рассмотрение независимых рабочих организаций в большевистской России. Однако оппозиционное про­летарское движение по-прежнему изображалось как несамостоятельное, а выз­ванное «прямым обманом и демагогией» меньшевиков и правых эсеров¹, ко­торые, «используя продовольственные трудности, разруху и безработицу в промышленности, вели подрывную работу на предприятиях Петрограда, пы­таясь внести раздор, панику в ряды рабочих»². По мнению П.А. Подболотова и Л.М. Спирина, например, Собрание рабочих уполномоченных являлось «цен­тром тяжести» работы петроградских меньшевиков в 1918 г.³ Подобная оцен­ка свидетельствует о весьма поверхностном и одностороннем представлении о теории и практике РСДРП того времени⁴. Крупнейшая акция рабочих упол­номоченных — всеобщая политическая стачка 2 июля — опять-таки изобража­лась советскими авторами как исключительно меньшевистско-эсеровское дело («меньшевистское руководство назначило всеобщую политическую стачку», «меньшевистские и правоэсеровские агитаторы призывали к забастовке»), а ее неудача — как закономерный результат «утраты влияния соглашателей на трудящихся»⁵.

Традиционной оставалась и оценка политики власти по отношению к ин­тересующему нас рабочему движению. Подчеркивая легальный характер де­ятельности Собрания уполномоченных, Подболотов и Спирин забывали от­метить, что эта легальность вовсе не являлась актом официальной кротости и терпимости, а была добыта рабочими явочным порядком и лишь недостаток сил и несовершенство репрессивного аппарата помешали большевикам заду­шить его в зародыше. Всячески замалчивались репрессии, которым подверга­лись оппозиционно настроенные рабочие, хотя в конечном итоге их размах и характер предопределили судьбу движения. Дело изображалось так, будто в борьбе с Собранием уполномоченных власти ограничивались почти исклю­чительно критикой в печати, что облегчалось тем, что за ним якобы шла лишь «незначительная часть обманутых, уставших от продовольственных трудно­стей рабочих»⁶. Ни словом не поминая маневры властей, тщетно пытавшихся

¹ Гуркин А.Б. Борьба большевиков Петрограда против меньшевиков, эсеров, анархистов и «левых коммунистов» по вопросу о новой дисциплине труда // Питерские рабочие в борьбе с контрреволюцией в 1917—1918 гг. Сб. статей / Под ред. Г.Л. Соболева. М., 1986. С. 174.

² Молодцова М.С. Борьба с эсеро-меньшевистской контрреволюцией на пред­приятиях Петрограда (март—июнь 1918 г.) // Там же. С. 181.