Она плохо знала научную действительность и психологию мутантов.
То, что мутанты обнадёжили Горбачёва, выбили неконтролируемое финансирование у Бобкова, задали новый тон в темах военно-промышленного комплекса и, в конце концов, поставили себя на службу СС, говорило об аферистах высокого класса. То, что под их «нравственность» смутировали охранные и правоохранительные силы, говорило об их стратегичности.
- Такие будут намечать себя только во властелины, - невпопад ответил я, а потом, спохватившись, добавил, - О многополярности они осведомлены ворующими для них спецслужбами, но переваривают её в своём деформированном мозгу. Здесь нужны новые понятия, а им их взять неоткуда.
- Но ты же говоришь об НЛО-голограммах, о воздействиях их приборов на психику и физиологию людей, - упрямилась Татьяна.
Я рассмеялся. До чего же всё привыкли усложнять! Если ударить человека по голове кирпичом, то это примитивно, а вот если ударить его сверхвысокочастотным пучком, то это здорово. Если выстрелить в человека из ружья, то это уголовное дело, а если вирусами покалечить того же человека, то это «тайный» уровень спецслужб. Если облить человека серной кислотой или задушить его, то это преступно, а если пускать ночью в квартиру летучий яд, то это тайное «искусство» мутантов из спецслужб.
Смехотворно! Качество здесь одно и никакими тайнами его не представишь иначе. Трудно понять эти психопатологические игры. Куда проще: выпустили бы свою шайку бандитов открыто, да и не заставляли их ползать на четвереньках ночью. Кто им помешает? Рабочий? Хлебороб? Интеллигенция? Что они могут!? Но патопсихология спецслужб обещает нам много «нового». Однако эта патология не сама по себе. Над ней работали умные дяди и тёти тоже. Эти идейные вдохновители «новое» бандитизм видят только лишь в формуле: «Не пойманный – не вор». Впечатляет! Представляю себя на месте той бабки, которой саданули парни пучком СВЧ по анализатору зрения!? Вот на этом примитиве и поймались функционёры в политике и военно-промышленном комплексе. Разгадка всему одна: скрытность. Скрытые убийства. Скрытые увечья. Скрытое насилие. Вот что стояло за словами «новое мышление».
Гладкое вдалеке море изгибало свою спину, натыкаясь на камни. Навстречу этим изгибам скакала, хлопая по воде лапами, собака. Она устала, но преданно служила пьяному хозяину. Укутавшись в пальто, хотя было тепло, он властно кидал и кричал.
Я подставил ласковому ветру лицо и подумал, что не случайно отдыхающие наблюдают эту картину с великодушным умилением. Они отдыхали. Не сгущаю ли я краски? Мой взгляд скользнул на чёрный комочек собаки, болтающейся в воде.
- Главное не переходить меру, - сказал я Татьяне, смотрящей на собаку. – На такую преданность и спрос с хозяина больше.
Мы повернули назад. Отрешенно, как на работе, но с видом заслуженного, мужики пили пиво. Женщины стайками двигались вдоль моря и, наверное, трещали о его красоте.
Я уже заканчивал писать вторую часть «Введения в многополярность». Мы жили в доме Елены Владимировны, милой сердечной старушки.
- Пора ехать в Литву, - сказал я Татьяне. – Надвигаются тяжёлые события.
- Я уже договорилась с центральным лекторием в Вильнюсе.
- В Вильнюс ехать нельзя. Сначала заедем в Москву .
- Куда?
- В Генеральный штаб.
* *
*