Если ты не можешь, сообщи мне при первой же возможности.

Дата: 2025-05-21; Просмотры: 4
Оценка:
0.00 из 5.00 — оценок
Скачиваний: 0

Просто дай мне знать.

Симон»

Я перечитываю текст дважды и, к счастью, не обнаруживаю ошибок – поэтому я прячу купленную в целях предосторожности вторую открытку под разными документами.

Поскольку Вики ещё не вернулась домой, я вооружаюсь скотчем и бегу наверх. Я приклеиваю открытку к дверной ручке. Как только я заканчиваю, открывается дверь, напротив.

— Мой дорогой, нам нужно срочно поговорить, — говорит Глория вместо приветствия. — Лист судьбы прислал меня рассказать про значительный спад после желанного парения.

Мне трудно на это не закатить глаза.

— Я считаю, что курс акций в настоящее время сильно переоценен, — говорю я. — Поэтому я разделяю мнение листа судьбы. Сейчас я тебе не рекомендую их покупать.

— О чём ты говоришь? — спрашивает она озадаченно.

Видимо я озадачил её.

— Ты это слышала? — добавляю я.

Теперь она окончательно впала в ступор.

— Что?

— Тильда позвала меня. Пока, Глория. Ещё увидимся, — я быстро спускаюсь вниз, хоть мне и нравится эта старая леди, но я не хочу быть в курсе её пессимистичного пророчества.

 

***

Когда у меня, наконец, звонит телефон и имя Вики высвечивается на дисплее, я стараюсь действовать как можно более уверенно. Если она откажет мне, я не позволю ей увидеть моё разочарование.

— Привет, карьеристка!

— Привет, льстец, — говорит она. — Найдя твою открытку, я была очень рада, —

блин! Так или иначе, в её предложении звучит «Но».

— Во сколько? — однако, спрашивает она.

— Ты будешь готова к половине восьмого? Нам ехать до места минут двадцать. Тогда я могу зарезервировать столик на восемь.

— Да, могу. Ты наденешь свой костюм для банковских встреч?

— Если ты хочешь этого.

— Безусловно.

— Твоё желание для меня закон.

— Отлично. Я рада.

«И я тоже» — думаю я, после того как кладу телефон в сторону.

Глава 25

 

Вики

Мне совершенно нечего надеть! Конечно, я понимаю, что так думает каждая женщина, которая стоит перед своим гардеробом, но тут я точно заявляю, как срочно требуется покупка. Мне действительно нечего надеть. Во всяком случает нечего на сегодняшнее свидание в модном ресторане. Симон уже видел меня в моих лучших деловых платьях, кроме того, я не хочу выглядеть как секретарша, когда мы пойдем на романтический ужин. Если быть точной, я бы хотела выглядеть как Джулия Робертс в «Красотке» с её сказочным красным вечернем платьем. Но это было бы перебором. Кроме того, я не шлюха, причем я сейчас немножечко … Я подавляю свои страхи относительно своих горизонтальных возможностей, и концентрируюсь на центральном вопросе дня: что мне надеть?

На шопинг времени нет. Моя последняя встреча на этой неделе с клиентом в Реформхаус закончилась в конце дня. Томас забрал Луиса из детского сада, и я уже скучаю по моему малышу. Надеюсь, у него будут прекрасные выходные с его отцом – и прежде всего без этого бомжа Рокки. Но да, ему это как всегда понравится. Его папа его герой, и это так и должно оставаться. А от плохих слов я могу рассердиться в понедельник.

Мне не остаётся ничего другого кроме как надеть платье кремового цвета без бретелек. Я думаю вырез немного смелый и всё очевидно, но и этот вечер очевидный. Проблема в том, что я не могу под него надеть обычный бюстгальтер, подойдет только бандо (прим. ред.: Бандо – внешне похоже на ленту из ткани, которую носят вокруг груди.). Или заклеить соски. Не вариант. Симон убежит крича, когда увидит меня раздетой. Остается только надеть соответствующее бандо под моё любимое платье, и на всякий случай как можно быстрее от него избавиться.

Хорошо, что я недавно заказала отличные туфли. Это было очень мудрое решение, и я поздравляю себя с этой умной покупкой. Я хожу в них по квартире, потому что каблук высокий и требует некоторой концентрации, но, надеюсь, мы не пойдем на прогулку по лесу, а просто не более чем от машины к месту.

После того как я определилась с прической и макияжем, взволнованно смотрю на своё отражение. Нет ничего более неловкого, чем иметь на лице размазанную тушь после пяти минут телячьих нежностей. Я заставляю себя быть смелее. Всё пройдет прекрасно.

Симон и я без Тильды и Луиса – это не привычно. У нас не будет ни радио - нянь, ни детских рюкзаков, не нужно будет постоянно думать о том, когда забирать детей из садика. На самом деле все выходные для нас. Надеюсь, мы не надоедим друг другу через пару часов без болтовни наших малышей.

Тем не менее, это не выглядит так, будто мы ходим вокруг да около. Безмолвно и почти серьёзно он рассматривает меня, когда я в половину восьмого открываю ему дверь. Он радует меня тем, что надел антрацитовый пиджак, но в этот раз он не в брюках, а в черных джинсах и белой рубашке. Сразу же я чувствую себя слишком нарядной. Симон выглядит пафосно, но, может быть, это я с чем-то переборщила? Неуверенно, я хватаюсь за своё любимое ожерелье.

— Вики, ты выглядишь потрясающе, — разгадывает он мои мысли. — Я надеюсь, ты возьмёшь меня с собой.

— Не перебор? — спрашиваю я. — Говори честно.

— Нет, вовсе нет, это чистая правда. Причем лично я считаю, ты могла бы носить ещё меньше ткани. Я минималист.

— Так-так. Ну, так давай посмотрим, что мы можем в этом случае сделать.

Для разнообразия он смущается, и если я не ошибаюсь, у него появляется несколько капель пота на лбу. Он берет меня за руку, немного притягивает меня и дарит мне проникновенный поцелуй. Ммм, мне хочется у него спросить, обязательно ли нам идти есть. Не хотели бы мы просто непосредственно … Ну да, я сдерживаю это. Дама так не поступает.

Я уже немного остыла от того столкновения на лестничной клетке, мы не смогли решить, должны ли мы держаться за руки идя на стоянку или нет. Всё это немного неловко и нервирует. Мы улыбаемся друг другу. Существует такое, что человек влюбляется с каждым прошедшим часом всё больше?

— Этого не может быть, — ругается мой привлекательный водитель.

Он едет довольно быстро, от чего я, на самом деле, как пассажир могу пострадать. С другой стороны, я чувствую облегчение, что он не мега-тряпка, за которую его иногда можно принять. Который очкует по пути в питомник, вызывает сомнения, но так всё в порядке. Симон немного выходит из себя, так как парковка перед рестораном — это сплошная стройка.

— И как мы должны тут парковаться? Совсем тупые или что? Платим бешеные деньги за еду и должны в своей элегантной одежде идти через палки и камни. Не могу в это поверить!

Улыбаясь, я наблюдаю за ним со стороны. Немного нетерпения иногда тоже не плохо. Каким-то образом это делает его мужественным.

— Мне всё равно, в крайнем случае, я возьму мои туфли в руку. Я не принцесса на горошине и выдержу это, — успокаиваю я его. — Припаркуйся вон там спереди, оттуда мы также без проблем уедем.

Я имею в виду свободный кусок газона, который окружен тремя дубами. Оттуда открывается вид на незастроенную территорию, непосредственно вниз по долине. Никто не смеет ставить тут машину, такие действия людям непростительны. Мне нет.

— Ты так думаешь? Надеюсь, нас за это не отбуксируют, —говорит Симон, и делает так, как я говорю. Правильно.

— Ты мой любимый маленький трус, — говорю я, что он принимает, хлопая меня по руке.

Пару лет назад я уже бывала в шикарном итальянском ресторане, в котором мы берем лучший столик на крытом балконе. Чувствую себя немного также как в «Красотке». Я не должна заказывать омаров, я так нервничаю.

— Взволнована? — спрашивает Симон, которому я постоянно чувствую потребность поправить волосы, упавшие на лоб.

— Что-то, —говорю я, — Это не самое плохое чувство. Как всё прошло с Тильдой, когда её забрала мать? Я ничего не слышала от Луиса, что всегда является хорошим знаком.

— У нас, по-видимому, тоже всё идёт гладко. Ты знаешь это, когда с одной стороны ты рада, что свободна от ребенка на выходные, а с другой квартира кажется такой пустой, когда Луиса нет? Я имею в виду, как раз сегодня я не сожалею об этом, но иногда по пятницам я реально скучаю по Тильде, — говорит Симон, пока мы изучаем меню.

Ресторан настолько благороден, что даже цены в меню не стоят. Надеюсь, платит он.

— Тем не менее, это регулярно происходит. Сначала я радуюсь, как сумасшедшая, что есть пара дней отоспаться, не надо следить за ним и постоянно готовить. Но я всё равно по нему ужасно скучаю.

— Хорошо, что теперь мы можем вместе скоротать время, так что мы не одиноки, — говорит он и ухмыляется немного с намёком. Но мне нравится это, хотя я и не кажусь такой развратной. Я уже в течение нескольких часов думаю о развратных вещах. Вики, тебе должно быть стыдно.

Всё проходит прекрасно, правда прекрасно. Мы рассказываем друг другу наши истории. Я люблю это, слушать жизненные истории. Это самый лучший способ присмотреться к кому-то. И Симон может рассказывать остроумно, я могла бы его слушать и слушать в течение нескольких часов между изысканным бульоном, филе телятины с морковно-имбирным пюре и щербетом, что заставляет меня почти безудержно простонать, детскими рассказами и смешными похождениями школьных времён.

Между делом наши пальцы играючи переплетаются, и хорошее чувство становится всё сильнее. Я думаю, для него всё также. Его взгляд требовательнее, и я должна постараться постоянно не пялиться на его руки и ладони, потому что между тем он избавился от своего пиджака и закатал рукава рубашки до локтей. И я ещё больше тащусь от мужских рук и ладоней. Это уже на грани фетиша. Ура, может быть, это мои особенные сексуальные предпочтения!

 

***

 

Уже стемнело, когда мы возвращаемся к машине. Сытые, возбужденные и влюбленные. Как и следовало ожидать, спортивный автомобиль Симона темного цвета стоит в полном одиночестве. Вид ландшафта с машиной в лунном свете мистический и соблазнительный. Я не знаю, что на меня нашло, может быть, это вино, может быть, нет, но я не хочу ждать, пока мы окажемся дома.

— Иди сюда, — говорю я и тяну Симона к себе, при этом отклоняясь назад к левой задней двери, и напрягаю своё тело.

Он наклоняется ко мне и целует, путешествует своими руками сначала по моей спине, затем позволяет бродить им по моей груди. Всё правильно, абсолютно всё, и от неженки не осталось и следа. Его возбуждение отчетливо чувствуется, как и моё. Я протягиваю руку назад и пытаюсь открыть дверь, что мне не удаётся.

— Подожди, я помогу тебе, — шепчет он где-то между моим затылком и лопаткой. Если его голос будет таким хриплым, я могу сойти с ума.

Он толкает меня на заднее сиденье и умудряется каким-то чудом не задавить. Я уже и забыла, как это неудобно в машине. В последний раз, когда я делала что-то подобное, я ещё не была совершеннолетней и была впервые влюблена. Точно так же это ощущается сейчас. Может быть даже лучше, потому что я одновременно во вчера и сегодня. Я шарю себе путь через слои ткани на его спине – и действительно: его ровная кожа напоминает мне о моей первой большой любви. Только думаю я об этом совсем недолго. Мысли свободны. Кто знает, кого вспоминает Симон в эти доли секунд. Я не хочу этого знать, а хочу просто наслаждаться тем, что он делает со мной.

Его ласковые и страстные слова, которые срываются с его губ между поцелуями и ласками, сливаются в море эмоций, заставляют меня стонать и умолять.

— Пожалуйста, Симон, не останавливайся, — прошу я его, когда он ко мне так близок, как только можно быть близко физически.

Я лежу под ним, спина на половину выгибается, и, хотя я полностью придавлена и мой бюстгальтер висит где-то между животом и бедрами, я двигаюсь под ним как змея, растягиваясь ему на встречу, в то время как он двигается надо мной и любит меня.

— Вики, это так прекрасно … — он много говорит, как и я.

Моя потребность в общении довольно высока даже в этом положении, и я терпеть не могу, когда мужчина во время секса нем как рыба. Пока мы подстёгиваем друг друга, неумолимо разжигая желание, я в основном закрываю глаза. Но как только я открываю их, я тону в глазах Симона. Не говоря уже о виде его плеч. Я теряю все запреты и отдаюсь ему полностью, не важно, как он меня скручивает и поворачивает.

Между тем, окна запотевают. Пахнет потом, сексом и духами. В то время как мы всё ближе и ближе подходим к самому пику, мне приходит в голову, что я живу прямо моей мечтой из «Титаника». Да, я немного больна кино, но есть эротический киномомент как тот, в котором Роза и Джек занимаются любовью в автомобиле? Коснись меня, Джек … Я пытаюсь сказать это. Только с другим именем, иначе могут появиться проблемы. Но Симон уже коснулся меня, и как! Определенно Кейт Уинслет и Леонардо Дикаприо не получили большего удовольствия, чем мы в этот момент.

Момент благополучный. Симон взрывается, и я тоже больше не могу себя сдерживать. Так же как в фильме я хочу оставить след моей руки на запотевшем оконном стекле – полный радости, экстатический и вне контроля. Если у нас есть поблизости публика, это был определенно блестящий вид. Я откидываю руку назад и … Ауч! Черт, ничего не вышло. Я с полной силой врезалась в подстаканник на двери. Что, однако, не изменило сказочного результата от совместных действий.

***

— К тебе или ко мне? —спрашивает он, когда мы в середине ночи подходим к двери нашего дома. — Ко мне ближе.

— На один этаж, если быть точным. Это препятствие мы преодолеем. Ко мне, — решаю я.

Я хочу к своей косметике. Совершенно потерять голову не вариант. Во всяком случае, я спрашиваю себя прямо, хочу ли я этого: провести всю ночь с ним. Не потому что я боюсь утра и внешнего вида после этого – Симон всегда выглядит хорошо, и меня он уже видел в фанатской футболке и в трусах-монстрах. Что ещё его может шокировать? Но это очень интимно, на рассвете быть с мужчиной. Ах, не важно, сейчас я не собираюсь быть в одиночестве и мне нечего терять кроме своего сердца. Я боюсь, что это мой сосед как раз уже сделал.

Мы входим в мою квартиру, и, хотя я действительно планировала сделать кофе и провести в некотором роде интеллектуальную беседу с моим новым парнем, чтобы он не получил впечатления, что я вертихвостка, я снова накидываюсь на него. Симон оказывает такое притяжение для меня, что я просто не могу держать свои руки от него подальше. В любом случае разговоры полностью переоценены. И если быть точными, мы говорим.

— Идём в спальню, — например.

И:

—Ты невероятно сексуальна.

Или:

— Пожалуйста, немедленно сними это чертово платье, иначе я его порву.

Это считается за разговор, не так ли?

 

***

 

Он давно уснул, когда я на рассвете лежу в его объятиях и рисую воздушные замки. Когда я была в последний раз так счастлива как сейчас? Я наконец-то нашла мужчину, который меня полностью устраивает и который считает, что я ему подхожу? Любовная карусель, наконец, придет к остановке? Я бы хотела остановиться с Симоном.

 

 

Глава 26

 

Симон

 

На рассвете я просыпаюсь из-за покалывания в руке. Вики лежит, уткнувшись в мое плечо, и, очевидно, моя рука под её туловищем.

Сначала я стараюсь игнорировать это неприятное чувство и вспоминаю всё, что произошло вчера вечером.

Это было так прекрасно. Разговор в ресторане, захватывающий дух секс на заднем сиденье машины, поездка домой, второй раз здесь – в её кровати.

Что касается наших предпочтений – мы отлично сочетаемся. Наконец, я снова познакомился с адекватной женщиной с нормальными желаниями? С женщиной, которая получает удовольствие от повседневного секса и считает, что нужно воспроизвести Камасутру сцен оттенков серого?

Нежно провожу носом в её волосах. Мне нравится её запах, я мог бы утонуть в нём.

Конечно, я не хочу возлагать больших надежд, но если у нас всё получится, то это было бы просто грандиозно. Тильде она нравится, и у меня сложилось впечатление, что я нравлюсь Луису. Мы живём в одном доме, независимы в финансовом отношении, и в борьбе против Марион это партнерство мне также поможет.

Но самое главное: я влюблен. Всего после одной ночи я испытываю к Вики чувства, которые со временем только усилятся.

Тем не менее, моя рука ноет. Очень осторожно я вытаскиваю руку из-под её тела. В идеале она спит и даже не замечает, что я проснулся.

Казалось, прошла вечность и я, наконец, сделал это. Она во сне издает звуки протеста, но не просыпается, а просто переворачивается на другую сторону.

Я вытягиваю руку вверх, сжимаю её в кулак, разжимаю – и так, пока покалывание не исчезает.

И я проснулся.

Ну да. Я могу воспользоваться ситуацией, чтобы пойти в ванную. К счастью, благодаря идентичной планировке всех квартир здесь я знаю куда идти и не оказываюсь вместо этого в гардеробной.

Когда я возвращаюсь, то остаюсь в дверях, смотря на неё. Вчера мы не подумали о том, чтобы занавесить окно, поэтому утреннего света достаточно, чтобы полностью насладиться видом. Она лежит, отвернувшись к двери. Очевидно, тонкое светло-голубое летнее одеяло Вики во сне сбила вниз до колен, так что у меня появилась возможность восхититься её прекрасной формой ягодиц.

Как она отнесется к рано-утреннему сюрпризу?

Я ложусь позади неё и оставляю нежный поцелуй на левой лопатке. В то же время моя рука ласкает её бедро.

По её реакции я понимаю, что она проснулась. Она издает звуки, напоминающие мне мурлыканье кошки.

— Доброе утро, — шепчу я.

— Доброе утро.

Моя рука ласкает её живот, бредёт вверх к груди и затем стремится вниз. Но прежде чем я достигаю своей цели, она останавливает меня.

— Сначала мне нужно в туалет.

— Хорошо.

Прежде чем встать, она поворачивается ко мне, и мы нежно целуемся. Моё возбуждение растет с каждой секундой. Я хотел бы взять её немедленно, но она своевременно ускользает от меня, чтобы удержать меня от опрометчивых действий.

Когда Вики исчезает в ванной, мой взгляд падает на улицу. Кажется, будет фантастический день – это как раз подходит для моего настроения.

Внезапно у меня появляется идея, как мы можем использовать сочетание раннего пробуждения, прекрасную погоду и свободные от детей выходные. Я быстро встаю, перебрасываю на плечо одеяло и шмыгаю в гостиную, где открываю дверь на балкон. Воздух освежающе прохладен. Или Вики будет слишком холодно? Из моего предыдущего здесь пребывания я знаю её балконную мебель, и кресла вроде бы подходят для того, чтобы справиться с некоторыми действиями. Кроме того, они достаточно просторные, чтобы гарантировать свободу движений.

Я кладу одеяло на одно из кресел и сажусь в него. Матовое стекло балкона даёт нам некоторую видимость защиты, кроме того мы находимся на верхнем этаже частного дома. Таким образом, мы можем побеспокоить самое большее это птиц или белок, которые могут наблюдать за нами с окружающих деревьев. Глория, которая может помахать нам с соседнего балкона, определенно ещё спит.

— Я снаружи, — говорю я, когда слышу, как открывается дверь в ванную.

Она подходит ко мне и выглядит сногсшибательно. Смесь взъерошенных ото сна волос, свободного от ткани тела и её похотливая улыбка после того как она поняла, что я задумываю, действительно невероятно привлекательна.

— Я надеюсь, для тебя это не слишком прохладно, — шепчу я.

—Я надеюсь, твоему маленькому дружку это не слишком прохладно, — говорит она с озорством. — Но я могу дать ему тепла, если он начнет мерзнуть.

—Теплой влажной пещере он будет очень рад.

Она гордо шагает ко мне, ласкает моё лицо и нежно целует меня. Мои руки трогают её задницу, скользят по чудесным округлостям.

— Мы не должны быть слишком громкими, — напутствует она меня. — Иначе Шульц снова получит повод для жалобы.

— Мне на это плевать, лишь бы у тебя не было причин для жалоб.

— Пока нет, — отвечает она и вкладывает так много двусмысленности в эти два слова, что я начинаю сходить с ума от желания.

Вики садится и устраивает свои ноги так, что у неё остаётся достаточно места для свободы действий. Она принимает меня, мы страстно целуемся, я оставляю за ней установление ритма. Сначала она действует медленно, но чем ближе мы к кульминации, тем быстрее она. Я стараюсь сдерживать себя, однако я это больше не могу выдержать, мои пальцы зарываются в её волосы, и я уступаю чувству, доставленному её движениями.

 

***

 

— Что ты думаешь о том, чтобы сходить в кино сегодня вечером? — спрашиваю я.

Утром мы хорошо позавтракали, вместе сходили за покупками и затем протестировали мой матрас. Я мог бы себе представить, как остаток дня я провожу вместе с ней в её постели. С другой стороны, я хочу показать ей, что не ищу с ней просто развлечений в постели.

— Я так давно не была в кино, — говорит она. — Я за. Возьмём попкорн…

— Ты хотела сказать начос, — прерываю я её. — С сырным соусом, без перца.

—Пожалуй и это тоже. Тебе не нравится попкорн?

— Совсем нет.

— Жаль. К счастью, моё сердце не зависит от этого. Какие фильмы сейчас показывают? Хотя я не хочу в эти огромные кинокомплексы. Там по субботам полно народу.

В нашем маленьком городке нет кинотеатра, зато в соседнем есть независимый кинотеатр, представляющий три зала в альтернативу столичным кинотеатрам. И хотя ассортимент соответственно меньше, мы сразу находим фильм, который нас обоих интересует.

Так что в восемь часов мы сидим в кинозале, в принципе, рассчитанному на сто человек, но в котором присутствуют не более десятка. Очевидно, что большинство людей наслаждаются в этот субботний вечер летней погодой. Мне нравится тот факт, что последний ряд полностью в нашем распоряжении. Мы разделяем большую порцию начос, в правой руке я держу пластиковый стаканчик. На Вики надеты белые хлопковые брюки, и она осторожно убирает излишки соуса о край чашки с каждой чипсины после того как окунает их в сырный соус.

— Я не хочу забрызгать штаны, — защищает она свои действия, после того как я обратил на это своё внимание. — В этом я правда талантлива. Больше чем Луис.

Как ни странно, мы смогли доесть порцию без аварий. Из своей сумочки она достаёт индивидуально упакованные влажные салфетки для чистки стёкол очков.

— Зачем тебе это? — интересуюсь я. — Ты вообще не носишь очки.

— Они замечательно очищают пальцы, тщательнее, чем обычные салфетки. Если у тебя есть такой ребенок как Луис, то когда-нибудь научишься таким уловкам.

— Это сопоставимо с салфетками в ларьке с едой.

— О нездоровом питании я ничего не знаю, — отвечает она с улыбкой.

Начинается предварительная программа, и пока мы подвергаем себя избыточному воздействию рекламы, она гладит тыльную сторону моей руки.

— Мне нравятся твои руки, — шепчет она мне на ухо. — И твои мускулистые плечи. Ты выглядишь таким сильным. Как хороший защитник.

Следующие рекламные ролики доходят до нас лишь акустически, потому что мы проводим время со множеством ласк.

— Мне нравится тебя целовать, — признаюсь я, наконец.

— О да, — отвечает она. — Это просто великолепно. Это произошло уже в среду. Твой первый поцелуй сразил меня. Если бы не боли в животе Тильды, я бы, вероятно, охотно продолжила. Мне было трудно сохранить порядочность.

— Я же говорил тебе, что мне другие женщины приписывают фантастические качества.

— Пф. Мужчины много говорят того, чего потом не сдерживают.

Когда запускают заставку фильма, мы по-прежнему сидим одни в ряду. Я кладу руку на её бедро и медленно поглаживаю. Едва начинается фильм, она немного раздвигает ноги. Мои пальцы двигаются дальше вверх, скользят к поясу её брюк и расстёгивают пуговицу.

— Ты можешь вести себя потише? — шепчу я ей на ухо, пока тяну молнию вниз.

— Я постараюсь, — выдыхает она.

Этого обещания для меня достаточно. Я исчезаю в её трусиках, мои глаза смотрят вперед. Но начавшийся фильм не достигает моего разума, потому что я полностью сфокусирован на том, чтобы доставить ей удовольствие.

Что без сомнений мне удается.

Наоборот это я тот, кто издаёт предательский стон, когда она ногтями сжимает мою руку. Она наслаждается моментом почти бесшумно. Только её прерывистое дыхание выдаёт её похоть.

 

***

 

После фантастических выходных мы возвращаемся домой в воскресенье днём. Марион должна привезти Тильду через пятнадцать минут. Когда Томас вернет Луиса, по словам Вики, никто не знает.

— Ты держал себя по-настоящему мужественно с Джимбо, — хвалит она меня, когда мы выходим. — Почему у тебя такой страх перед собаками?

— Без понятия, — признаюсь я. — Определенно позади у меня есть травмирующий детский опыт, который я подавил.

— Мой бедный герой.

Взявшись за руки, мы бежим ко входу в дом. Мы оба решили не скрывать своих чувств ни перед соседями, ни перед детьми.

— Ты нравишься Джимбо, — отмечает Вики.

— У меня такое же впечатление. После того как мы вывели его на пол часа на прогулку, он больше не исчезал с моей стороны и даже выполнял мои команды.

— Это всё твоё прирожденное обаяние, — хихикает она. — Тебя вполне можно принять как вожака стаи.

Её веселый тон вызывает сомнения в том, говорит ли она серьёзно. Затем она становится серьёзной.

— Тем не менее, чтобы противостоять Памеле это не нужно.

— По крайней мере, она не обращалась к нам, — подтверждаю я. — Наоборот, у меня сложилось впечатление, что она бежит от нас.

— Папочка! Вики! —вдруг раздаётся ясный голос, как раз, прежде чем мы добираемся до двери.

Вместе мы оборачиваемся. Тильда бежит к нам. Марион идёт в нескольких шагах позади.

— Как правило, никогда так рано, — шепчу я.

— Ты не возражаешь, что мы встретимся?

— Совсем наоборот, — я развожу руки в сторону. — Тильда, сокровище, а вот и ты.

Она прыгает мне навстречу, я ловлю её и кружу в воздухе. Хихикая, она наслаждается каруселью. Когда я её спускаю, к нам подходит Марион.

— Привет, — говорит она холодно.

Она осматривает Вики презрительным взглядом, не моргая. Но именно эта недружелюбная реакция приводит к моей неописуемой радости по поводу их знакомства.

— Вики, это Марион мама Тильды. Марион, это моя соседка Вики.

— Добрый вечер, — приветствует её Вики.

Между тем мой взгляд неосознанно скользит к её животу, но я не нахожу предательской выпуклости.

— Так, золотце, — обращается Марион к дочери. — Мне было очень здорово с тобой. Я рассчитываю на следующий раз.

— Я тоже.

Они обнимаются и затем Марион уходит.

— А Луис здесь? — хочет знать Тильда, когда мы поднимаемся по лестнице.

— Нет. К сожалению, понятия не имею, когда его отец его приведет.

 

 

Глава 27

 

Вики

 

— Извини, мы были на картинге и совершенно забыли про время, — говорит Томас, когда он вскоре поле семи вернулся с Луисом.

Я проглатываю злобные комментарии. Луису срочно нужно в постель, чтобы утром быть готовым к началу недели. Каждый раз трудно приводить его в норму после насыщенных выходных, проведенных с отцом. Тем не менее, вероятно я бы тоже привела его не раньше или позволила ему ещё поиграть с Тильдой. Так что я не хочу казаться стервой и веду себя вполне миролюбиво. Я не буду спорить, я сейчас слишком счастлива для этого.

— Хорошо. Ведь всё прекрасно, моё сокровище? — обращаюсь я к нашему сыну.

Потому что ему – нашему сыну, плевать, каким паршивым мужем был Томас. К тому же, кажется, Томас взял курс на сближение. Как-то я потеряла из виду в последние месяцы то, что у него тоже есть приятные стороны. Ну, по крайней мере, некоторые.

— Это было супер-охрененно, — отвечает Луис.

Что там было про приятные стороны? Я кидаю на Томаса испепеляющий взгляд. Он в извинении пожимает плечами.

— Я работаю над этим, — говорит он тихо. В конце концов, он истолковал мой взгляд правильно.

— Мне разрешили проехать три круга с папой на карте. Мама, это было очень весело. Папа, поехали в следующий раз снова туда. Пожалуйста!

— Посмотрим, хорошо? Это довольно дорого, я тебе уже объяснял. Иди, чисти зубы… Мне нужно поговорить с твоей мамой.

Ого! Что тут происходит? С тихим протестом Луис исчезает в ванной комнате, а я с бывшим иду на кухню, и мы встаем в середине комнаты. На самом деле у меня нет желания предлагать ему кофе. Тем более он предпочитает пиво.

— Что-то случилось? — спрашиваю я его.

Если сейчас речь пойдет о сокращении алиментов, я сверну ему шею, расчленю его и заморожу по кусочкам. В любом случае я наконец-то смогу испробовать своё последнее приобретение: ультрасовременный импульсный запайщик для вакуумирования и герметизации.

— Нее, что должно было произойти? Вики, тебе нужно расслабиться. Я хотел предложить, чтобы мы снова были немного добрее друг к другу.

Ой-ой. Заигрывает со мной или что? Слишком поздно, Томас, слишком, слишком поздно. Годы сексуальной чрезвычайной необходимости прошли, потому что я в последние дни действительно великолепно … Хмм, да.

— Определенно добрее, — говорю я.

— Под этим я подразумеваю, что мы должны оставить это ненужное ворчунство. Меня это раздражает. И для нашего ребенка это тоже не хорошо. Когда-нибудь мы определенно получим это в ответ, и всё будет печально.

— Томас, если честно, я очень рада, что ты это так видишь, потому что это, конечно же, правда. Ты прав. Объявляем перемирие, да? Определенно гораздо приятнее, если мы не будем постоянно сориться, только ради Луиса. У меня нет больше сил на это постоянное противостояние между нами. Предложение: ты говоришь мне, если тебя что-то беспокоит, и я обещаю не срываться. И я могу сказать тебе пару вещей, о которых ты хотя бы немного подумаешь. Хорошо?

Я прилагаю усилия и улыбаюсь моему бывшему мужу. В конце концов, я его любила, и, в конце концов, знаю, какого вида улыбки он достоин.

— Хорошо. Между прочим, ты выглядишь красиво. Ты влюблена?

Хм. Это его касается что ли? Да, конечно его это касается, потому что теперь я вместе с Симоном и это не секрет. Я должна признать, что меня, очевидная ревность его бывшей, с одной стороны раздражает, но с другой немного подстрекает. Симон теперь мне тоже немного принадлежит, совершенно верно.

— Поскольку теперь мы друзья, я могу тебе кое-что сказать, — признаюсь я подмигивая.

Я великодушно игнорирую, что он выуживает из кармана фантик от жвачки и убирает ко мне на кухонный стол. Некоторые вещи никогда не меняются.

— Да, я влюблена. Я встретила кое-кого, с кем вполне может выйти что-то серьёзное. Ещё рано, но … но он мне очень нравится. Он живёт в этом же доме, на этаж ниже. Его дочь — это подруга Луиса Тильда, он вероятно уже рассказывал о ней.

Томас смотрит вниз. Слишком много информации? Когда он снова поднимает взгляд, его лицо довольно мягкое. Это его истинное я – к сожалению, которое редко появляется, и, к сожалению, я не могу его надолго сохранить. Всё кончено, но я вдруг растрогалась и могу разреветься.

— Я рад за тебя, Вики. Я знаю, я облажался. И я сам знаю, что я был дерьмовым мужем и, вероятно, в будущем ничего не изменится. Надеюсь, в этот раз тебе повезет больше с твоим выбором. Как его зовут? На всякий случай, если в один прекрасный день мне нужно будет разукрасить ему физиономию, ха-ха.

— Симон,— говорю я с улыбкой.

 

***

 

Ещё неделя и я буду сидеть в моём новом офисе. Я только что это узнала от моего ещё-боса и не могу поверить, как на самом деле всё быстро происходит.

— Госпожа Малер, Вы знаете, я не люблю громких слов, но Вы проделали хорошую работу. Смотрите, к этой пятнице даю отсрочку, иначе я должен буду слушать придирки ваших коллег, следующие несколько дней. И езжайте к этому стоматологу и включите ему пару пунктов. Два отчёта я ожидаю, по крайней мере, к следующей неделе. Ах да, и можете летнее предложение этого сумасшедшего учителя йоги подготовить, — приказывает господин Штурценберг по внутренней связи.

— Будет сделано, господин Штурценберг, — ответила я.

С двумя отчетами я справлюсь. Я хочу безупречные рекомендации от этого старого брюзги, чудачества которого, может быть, будет немного не хватать. Но вскоре моим шефом будет господин Вайтер. Надеюсь, всё останется так же прекрасно, как выглядит до сих пор. Никогда наверняка не знаешь. Иногда, самое прекрасное оказывается самым страшным.

Я составляю предложение к встрече со стоматологом, когда раздается стук в дверь моего офиса. Прежде чем я кричу «войдите», тяжелой поступью в своих бесформенных сапогах заходит Ребекка Майер.

— Привет, мне нужно с тобой поговорить, — говорит она без намёка на улыбку на лице. Что неудивительно, потому что Ребекка редко улыбается. Поэтому её трудовой стаж в несколько месяцев был откинут, и её поставили на телефон, где она должна совершать холодные звонки.

— Да, только, пожалуйста, побыстрее, — отвечаю я, — у меня встреча и мне за час нужно подготовится.

— Ну, так тебе придётся выделить немного времени, — злится Ребекка.

Ух. Что только что произошло? Я знаю, что она до сих пор злится, что я получила ту работу – но что я могу с этим сделать? Я была нанята, когда она была раскритикована. Я у неё ничего не забирала, это было решение руководства.

— Ребекка, прошу, мы можем это, наконец, оставить? — спрашиваю я. — А если речь идет о работе здесь … Я скоро уезжаю. Поверь моя выездная работа тоже дерьмо. Я знаю, холодные звонки тем более. Ребекка, мне действительно жаль, что так вышло.

—Пфф, — делает она презрительно. —Ты не такая важная персона как думаешь. Я не хочу твоей дерьмовой работы. Что тебе в голову стукнуло, что ты такое дерьмо по радио наговорила о том, что нужно просто организовывать что-то другое! Помогайте друг другу, и меняйтесь в присмотре за детьми! — подражает она мне. — Виктория, мне кажется, я сошла с ума! Ты на самом деле такая высокомерная? Ты понимаешь, что не у каждого есть такое окружение как у тебя? Твоё интервью является пощёчиной для всех родителей одиночек!

Черт возьми. Это я могу сейчас использовать.

—Я сама родитель одиночка, если ты вдруг забыла, Ребекка. И всё совершенно вырвано из контекста. Человек с радио свалился на меня как гром среди ясного неба. Скажи, что бы ты делала в подобной ситуации, — отвечаю я.

— Прекрасно для тебя. Я не нашла никого, кто бы на целую неделю забрал моих детей. А у меня их двое. С одним ребенком это ещё сработает, а что делать таким людям как я? Кроме того, ты получила два выходных дня. Это было и так понятно. Прекрасная госпожа Малер получает всё, в то время как я смотрю в трубку. Моя неделя была полным ужасом, если ты это точно хочешь знать!

Между тем она дико истерит. Она вся пылает гневом, и её тело постоянно двигается. Весь её гнев из-за забастовки воспитателей выплескивается прямо сейчас в моём кабинете. Это прямо-таки гротеск (прим. редактора: странность).

— Ребекка, — стараюсь я говорить голосом психолога. Зачем я проходила бесчисленное количество тренингов, в которых мне была присвоена высокая степень эмпатии? — Я прекрасно тебя понимаю. Я на твоей стороне, хорошо? Земля вызывает Ребекку! — я улыбаюсь, но все как об стенку горох. Просто ничего. Тупая корова. — Это интервью ничего не значит. Я только хотела сказать, что некоторые ситуации, которые на первый взгляд кажутся безнадежными, могут оказаться не совсем плохими. Для меня это было так. Мне жаль, что у тебя так не вышло.

— Избавь меня от своей пустой болтовни, Виктория. В лицо ты всегда милая и дружелюбная, а за спиной самая настоящая лживая змея.

— Что, прости? Ты меня с кем-то перепутала или как? Какие у тебя со мной проблемы?

Теперь я тоже начинаю злиться. Что она из себя строит?

— Ты проблема, Виктория Малер. Ты совершаешь серьёзную ошибку, когда строишь из себя деловую женщину. Женщина, которая всё успевает, ха-ха, я смеюсь до слёз! Ты будешь горько сожалеть о своём выпендрёже. Я желаю тебе много веселья в твоём новом отделе. Я говорила с несколькими людьми оттуда, и рассказала им, какая ты. Поэтому они предупреждены. Что дальше? Ещё хочешь стать нашим шефом или как? Можешь обломиться!

Моя челюсть падает на пол. В голову больше ничего не приходит. Ребекка Майер только что угрожала мне? Я думаю, это уже травля. Мысли в моей голове спутались, у меня нет ни одной идеи о том, как успокоить мою коллегу. Всё что я сказала ранее, сделало только ещё хуже. Она выбегает из моего кабинета и хлопает дверью. Растерянная я остаюсь на месте и начинаю реветь. Дерьмо, что мне теперь делать? Эта глупая корова, возможно, испортила мне всю карьеру из-за неудачного радио-интервью.

Мне нужно поговорит с моим шефом, нет другого выхода. Не поддаваться панике. Кто знает, что ещё Ребекка достанет из шляпы, чтобы мне навредить. По внутренней корпоративной связи пишу ему несколько строк.

 

«Здравствуйте, господин Штурценберг, я могу с вами сегодня поговорить, это не займет и пятнадцати минут? Есть внутренние коммуникационные проблемы, которые я не могу исправить в одиночку. Можно также после вашей встречи в муниципалитете. Я останусь подольше.

Спасибо, с уважением В. Малер.»

 

Подобное я делаю очень редко, и мой ещё-шеф это знает. Его ответ приходит быстро.

 

«17:30 в моём офисе. Ш.»

 

О Господи. Ну по крайней мере он назначил сегодня, а не перенес на более поздний срок. В противном случае я сегодня ночью не смогла бы закрыть глаза от страха за свою новую работу. Я звоню в детский сад и сообщаю Доро, что смогу забрать Луиса сегодня намного позже, чем обычно, а именно: после ужина. Нечистая совесть по отношению к моему ребенку затыкается под давлением времени, которое сейчас отведено на стоматолога. Я беру чемодан с рекламными материалами и бегу к машине.

 

 

Глава 28

 

Симон

 

Я должен послать ей сообщение? Такое маленькое я-думаю-о-тебе-сообщение? Возможно со смайликом поцелуйчик?

С другой стороны, я не хочу ей докучать. Но долгий поцелуй сегодня с утра перед детским садом заставляет меня желать большего. Я хватаю телефон, откладываю его, но потом снова нерешительно хватаю. Глупая пословица заела в моей голове. Звезда – редкость для меня. Или наоборот? Редкость для меня – звезда.

Неважно, высказывание то же.

Понятия не имею, как она справляется в её последний день в старом отделе. Ей, наверное, придется многое урегулировать. Возможно, даже вводить в курс дела приемников. Определенно она будет рада короткой СМС, которое ей покажет, что я думаю о ней. Правда тогда она почувствует себя обязанной ответить мне. И я даже не знаю, есть ли у неё на это время.

Конечно, я могу ей написать с просьбой не отвечать. Но она может неправильно меня понять. Тогда получится: он не хочет от меня смайликов-поцелуйчиков.

Как сложно!

Лучше бы я сосредоточился на своей работе. Ну это конечно не так, я не могу ничего делать, пока не заберу Тильду из детского сада.

Только Луиса я не могу забрать, что я считаю совершенно смешным.

Доро нам сказала сегодня, что её начальник принимает решение о нашей просьбе. Судя по всему, мы можем ждать окончательное решение до среды. Гарантированно, что она делает это специально. Никаких проблем не было, когда рассматривался вопрос о том, чтобы Марион могла забирать мою малышку. Почему небиологические родители должны быть угрозой в группе?

Чушь собачья.

Секунду я играю с мыслью о том, чтобы написать письмо с жалобой. Но на самом деле у меня слишком хорошее настроение, чтобы сформулировать хоть одно злое слово.

Ах, жизнь прекрасна.

Как в подтверждение звенит дверной звонок.

Это Вики? Которая быстро, страстно бежит к двери, потому что она также постоянно думает обо мне?

Почта уже была, посылок я не жду.

Это просто должна быть Вики.

Я бегу в прихожую. Чтобы предотвратить зарождение надежды, сначала я смотрю в глазок, потому что, конечно же, это может оказаться и сосед. Было бы глупо радоваться своей красивой подруге, но затем увидеть сварливую физиономию Шульца. Но у двери никто не стоит, что безразмерно увеличивает моё предвкушение. Эмоциональный и одновременно со всеми определенными частями тела. Я тяну ручку и открываю дверь.

На самом деле это женский шаг, который акустически глубоко проник ко мне.

— Вики? — кричу я нетерпеливо.

К сожалению, никто не отвечает. Она меня не слышала? Прежде чем я как полный дурак нетерпеливо повторяю, я узнаю, кто мне оказывает такую честь. К моему сожалению это не моя соседка.

— Что это была за игра? — спрашивает Марион сердито.

Она остается стоять в двух шагах от меня. В нормальной ситуации я бы отошел в сторону, чтобы пригласить её войти, но её сцена такая странная, что я не впускаю её.

— О чём ты говоришь?

— Как долго вы вчера там стояли, чтобы иметь возможность как бы случайно напыщенно подержаться передо мной за ручки?

— О, ты имеешь в виду Вики и меня? — притворяюсь я непонятливым.

— Вики и меня, — подражает она мне. — Это всё просто подстава.

— Это любовь …

— Ох, теперь ты заговорил о любви. Ты так смешон.

— Насколько?

— Послушай, Симон! Ты думаешь, я это не проверяла? В течение многих лет ты был один, ни одну женщину, не подпуская к себе. Пока я не сказала тебе, что беременна и у меня появилось естественное желание, чтобы Тильда жила со мной. И в мгновение ока ты наколдовал себе подружку. Ясно. Ты считаешь меня настолько глупой?

Себе я признаюсь, что недооценил её. Если из меня и моей соседки вопреки ожиданиям не вышло бы ничего серьёзного, то она, вероятно, мой первоначальный план измельчила бы в воздухе. И у суда будут причины, сомневаться в моём принципиальном доверии.

Но как говорится: жизнь прекрасна. По крайней мере, иногда. Вместо того, чтобы впрягать Вики в плохое шоу, она заняла вместе с Тильдой главные роли в моей жизни. Сногшибательный переворот, который мне удался.

— Свою угрозу, что ты отберешь у меня Тильду, ты называешь естественным желанием? — удостоверяюсь я.

— Ты отобрал у меня Тильду! — кричит она.

Неожиданный взрыв ошеломляет меня, и я делаю шаг назад.

— Почему это?

— Папочка сделал то, папочка сделал это. Я вижу её каждые вторые выходные, и в эти драгоценные мгновения, она всегда говорит только о тебе. Каждую чертову минуту. Ты знаешь, как это меня бесит? К счастью, это скоро закончится.

Фантастическая девушка, думаю с меня довольно.

— Забудь об этом, Марион! Ты как мать Тильды полностью провалилась. Мы оба знаем, что это благодаря мне она выросла такой великолепной.

—Ублюдок! — ругается она. — Ты не уничтожишь мою мечту о здоровой семье.

— Верно. Ты и сама с этим справишься. Я любил тебя, а ты нас обоих, меня и Тильду, рассматривала как обузу. Как источник своего несчастья.

— Я работала над собой. Я изменилась …

— К сожалению, не в лучшую сторону! В противном случае ты бы поняла, что Тильде будет больно, если ты её насильно увезешь отсюда.

— Ты такой высокомерный пижон! Мой адвокат сделает тебя.

— У моего адвоката другое мнение.

— Поцелуй меня в задницу!

— Не интересует.

Она бросает на меня последний сердитый взгляд, поворачивается на каблуках и гордо спускается по лестнице. На первом этаже открывается дверь.

— Послушайте, юная леди, — раздаётся раздраженный голос Шульца. — Будьте любезны, не шумите в подъезде. В Германии законодательно закреплено время на послеобеденный отдых, в которое люди …

— Не нервируй меня, ты статейный нацист.

— Что …

Когда Шульц преодолевает своё удивление, закрывает входную дверь на замок.

Хорошо, я должен признать одно очко за Марион. Роль как Шульца-недруга ей бы здорово помогла. Определенно было бы весело столкнуть их обоих на собрании жильцов.

 

***

 

В положенное время я появляюсь в детском саду, чтобы забрать Тильду. Вики сегодня с утра объявила, что полчетвертого хочет закончить работу. Однако на стоянке я её машины не вижу. Пять минут я сижу в своём автомобиле, прежде чем становится ясно, что я попусту трачу время. Может быть, она с Луисом ждёт нас дома, и мы просто разминулись.

Но эта иллюзия рассеивается, потому что Тильда и Луис вместе играют в песочнице.

— Привет, золотце, — зову я.

В эту секунду она смотрит через плечо, высоко подпрыгивает и бежит мне на встречу.

— Наконец-то здесь! — приветствует она меня.

— Я тоже рад тебя видеть, — я присаживаюсь на корточки и обнимаю мою девочку.

Тем временем Луис идёт следом за Тильдой. Но он выглядит совершенно несчастливым и надувает губы.

— Привет Луис! Что случилось?

— Ты можешь меня забрать? — спрашивает он. — Не хочу оставаться без Тильды.

— А что с твоей мамой?

— Должна работать. Приедет очень поздно. Полная глупость.

— Во сколько она заберет тебя? — осведомляюсь я.

— Я не знаю, но поздно, — ворчит он.

Так как я застрял с этим утверждением, то я высматриваю Доро, которую нахожу на качелях.

— Момент. Я спрошу Доро.

Едва воспитательница меня замечает, сразу же скрещивает руки на груди в защитном жесте. И всё, потому что её флирт в супермаркете оказался безуспешным? Или потому что я противоречил её мнению? Притворство.

—Доро, простите за беспокойство. Луис Малер сказал мне, его мать заберет его сегодня позднее, чем обычно. Это правда?

— На самом деле это Вас не касается.

Я театрально стону.

— Я должен позвонить госпоже Малер, чтобы получить эту информацию?

— Она позвонила сегодня в полдень и спросила, может ли Луис в виде исключения остаться подольше. У неё неожиданно возникла деловая встреча. С нами можно делать такие сдвиги. Мы мобильны.

— Я мог бы его забрать, — предлагаю я.

— Это невозможно без разрешения госпожи Малер.

— Мы подавали Вам разрешение в письменной форме.

— Мой шеф его ещё не одобрил.

— Ваш шеф здесь? — хочу я знать. — Я бы очень хотел это обсудить.

— Она уже закончила на сегодня.

— А если госпожа Малер сейчас по телефону подтвердит, что я могу его забрать?

Доро в раздражении закатывает глаза.

— Пожалуй.

Я сразу же достаю телефон и набираю Вики. Но меня перенаправляет на голосовую почту.

— Глупость! Только голосовая почта. Доро, у Вас есть наше согласие в письменной форме. Покажите Ваше доброе сердце.

— Батюшки! Как хотите. Но не раньше завтрашнего дня. Сегодня я не могу отдать Вам Луиса. Мы заверили его мать, что он может остаться, пока она не освободится.

Так как я выторговал, по крайней мере, маленькую победу, я отказываюсь от дальнейших споров, благодарю её и возвращаюсь к детям. Ни Тильда, ни Луис не в восторге, что им временно приходится разделиться. Только моё обещание, что завтра всё будет лучше, гарантирует мне их сотрудничество.

 

 

Глава 29

 

Вики

 

— Я ждала тебя, моя дорогая. Здесь есть что-то, что тебе понадобится, — встречает меня Глория на лестничной клетке и протягивает мне небольшой флакон.

— Мне жаль, у меня действительно совсем нет времени. Луису нужно в ванну, а затем в кровать. У меня за спиной кошмарный рабочий день. Что это за бутылек?

Больше всего я хотела бы проигнорировать соседку, я так раздражена.

— Ванна - это фу, — объясняет Луис и бьет ногой по перилам. У нас обоих был долгий день, и, честно говоря, я бы тоже хотела что-нибудь попинать.

— Луис, пожалуйста, не надо. Иди внутрь, я тоже скоро приду.

Я закрываю дверь и оборачиваюсь к Глории, на которой надето льняное платье длиною в пол и цвета зеленой травы, темно-красная помада и лак для ногтей – это я называю стилем. Жидкость во флаконе тоже тёмно-красная.

— Извини. Теперь ещё раз. Что это? — Я указываю на флакон.

— Дорогая, ты не слышала меня? Я предупреждала тебя о лжи человека рядом с тобой.

— А, вот что, — отвечаю я с облегчение. — Да, да, я слушала, но я думаю, что теперь мне это ни к чему. И это всего лишь ревнивая коллега, из-за этого я расстроена. Я с этим справлюсь. Спасибо за твою помощь.

— Нет, нет, это мрачное существо очень к тебе близко, — настаивает Глория.

Она, кажется, действительно беспокоится, потому что наманикюренной рукой проводит по лицу. Успокаивающе я касаюсь её плеча.

— Всё хорошо, не беспокойтесь обо мне, —бедная старушка, это прямо таки трогательно. — Что ты прочитала в своих картах или что передал Руру, просто было не совсем точно. Кто-то в моей компании просто пытался мне устроить трудную жизнь. Я уже поговорила со своим шефом, который изучает этот вопрос. Ну да, я надеюсь, что это сработает. Тем не менее … Пока всё это очень раздражает, но нет никакой драмы.

Глория качает головой.

— Возьми этот эликсир и дважды в день протирай им свои пульсирующие части тела. Да отгонит это зло.

Да прибудет с тобой сила, или что? Боже мой, всё же я забираю бутылочку. Но я не буду мазать этой гадостью все пульсирующие части тела, что приходят на ум.

— Хорошо, спасибо, а теперь я действительно должна бежать к Луису.

 

***

 

— Спокойной ночи, мой зайчик, — говорю я моему сыну, целую его и поправляю одеяло.

— Я твой зайчик с красным носом, — отвечает он и прижимает меня к себе.

— И синим ухом, — продолжаю я отрывок из нашей любимой детской книжки Хельме Хайна, которую я читаю Луису, с тех пор как он появился на свет.

— Это случается оооооооооооочень редко. Спокойной ночи, мамочка.

Он мгновенно засыпает. Ненавижу на весь день оставлять его под чужим присмотром, после того, как мы все выходные не виделись. Возьму ли я когда-нибудь нечистую совесть под контроль? Постоянно чувствую внутренний дисбаланс, и это почти разбивает мне сердце, что нужно уже рано утром опять вырывать Луиса из сна, хотя это должно быть, по крайней мере, фундаментальным правом пятилетки иметь возможность крепкого сна.

И теперь ещё кто-то звонит в дверь. Слабая надежда, что это может быть Симон, пропадает во время второго звонка. Таким безжалостным он никогда не будет. Если это снова Глория, я могу быть очень грубой. Конец этого рабочего дня взывает к палитре молочно-орехового шоколада, который ждет меня в кладовой за пакетами риса как раз для чрезвычайных ситуаций.

По пути к двери я снимаю кольцо, браслет и ожерелье, складываю всё на шкаф для обуви, затем открываю вечернему возмутителю спокойствия.

—Приветик, — приветствует меня Памела. Ещё и это.

— Памела. Пуф, я действительно уже закончила, но всё равно, заходи. Или лучше мне выйти?

К счастью Луис спит как убитый и его ничто не разбудит. Я имею в виду мою кузину, что она должна говорить тихо. Конечно, она так не делает. Я не знаю, почему я всё ещё дружелюбна. Как будто кузина — это важное родство. Я думаю о изречение кровь гуще воды, но я не совсем уверена в справедливости этого выражения к Памеле.

— Мне всё равно, если тебя не волнует, что остальные жильцы всё услышат. Меня ни в коем случае это не волнует, — говорит она и, очевидно подражая Пэрис Хилтон, наигранно кладет руку на бедро и выпячивает его вперед. Божебожебоже.

—Ну давай, идем в гостиную, — решаю я, иду впереди и сажусь на диван подогнув под себя ноги. Памела занимает место напротив меня и скрещивает ноги. Пэрис Хилтон, однозначно.

— Давай перейдем к делу, у меня тоже мало времени, потому что мне нужно на зумбу. Три раза в неделю, ты тоже должна этим заняться, это может помочь соединительной ткани, — говорит она. Кого удивит, что её соединительная ткань в течение пары лет превратится в огромных мопсов (Прим. редактора: речь идет о груди).

— Посмотрим, — отвечаю я, — На самом деле у меня нет свободного времени. И ты знаешь, как это тяжело для меня, постоянно под рукой иметь няню … — я поднимаю брови и смотрю как мама, ребенок которой был пойман с поличным с полными руками печенья.

— Да, ты действительно можешь сказать, что тебе повезло, что есть я, — говорит Памела, — Тем более что я не только твоя няня, а теперь ещё и твое спасение.

— Что ты имеешь в виду? От чего хочешь меня спасти?

— От большой ошибки.

— Ого. И какую же ошибку я совершу, помимо того, что не занимаюсь зумбой и рискую получить висячую грудь?

— Я тебе раньше говорила, что твоя проблема скорее бёдра, — заявляет она в ответ и пренебрежительно смотрит на мои ноги. —Ты конечно помнишь среду, да?

— Среда, среда… да, конечно, когда ты сидела с детьми. Так?

— Нее, не когда я сидела с детьми, а когда ты сидела с детьми. Вечером. You remember?

Конечно, мисс Хилтон, я помню. Сейчас она подражает американке, при этом она слишком глупая, запоминает иностранные фразы и всегда вставляет их.

— Да, я помню. Откуда ты вообще узнала, что Тильда спала здесь?

Я ни черта не понимаю. Памела с удовольствием отклоняется назад, и я чувствую: настал её звездный час. Пролетариат наносит ответный удар. Как-то смешно, но я не чувствую себя хорошо.

— Я знаю это от её господина отца, этой задницы. В конце концов, он нуждался в няне, чтобы встретиться со мной.

—Ээ? — произношу я. — Что это значит? Симон был на деловой встрече.

— Боже мой, Вики, ты действительно ещё наивнее, чем кажешься. Симон и я были у Пауло, того португальца. Он, безусловно, хотел поблагодарить меня за мои услуги, так он сказал. Ну, я всего лишь женщина, тем не менее, в отличие от тебя я знаю, что речь идёт о сексе – не о любви. Вики, он вертит тобой как хочет. Он хотел дурачить нас обеих, но мне это пофиг, я не ограничиваюсь такими обывателями. Это просто безобразие, что ты идешь в эту ловушку. Вот почему я здесь. Я хочу спасти тебя от дальнейшего разочарования.

Мой желудок сжимается. Я не знаю, где больнее. Сердце? Живот? Моя голова раскалывается. Симон оставил Тильду здесь, чтобы встретиться с Памелой? Это не может быть правдой. Нет, не может. Мой голос дрожит, когда я переспрашиваю:

— Вы были у Пауло? Симон и ты?

— Да, я уже говорила. Итак, сначала мы были у Пауло. Затем … Ахх, Вики, избавим нас от подробностей. Не волнуйся, ты должна была уже привыкнуть к подобному. Подумай о Томасе, ты уже знаешь, в каком направлении всё идёт.

— Я тебе не верю. Симон не такой. Нет, он не такой как Томас. Никогда в своей жизни он не был с тобой в постели, после того, как некоторое время спустя со мной … Нет.

—Ахх, ты хочешь доказательств? Я не могу дать тебе фото нас в действии, то есть близкое к этому. Вот, селфи парня, который трахает двух кузин. Вероятно, вскоре он предложил бы нам сделать это втроем. Теперь ты знаешь. И sorry, я не люблю номера с двумя женщинами – если уж и участвовать, то с двумя мужчинами.

Она вытаскивает свой телефон, встаёт и важно шагает ко мне. Автоматически я тянусь к телефону, хотя не очень хочу что-то увидеть. Но я вижу их обоих. Памела целует Симона в щёку, во время съемки селфи. Это видно на картинке. Мне плохо, я думаю, меня тошнит.

— Вики, ты выглядишь совершенно ужасно, теперь я оставлю тебя одну, — говорит она. — Мне нужно на зумбу. Тренер всегда нуждается во мне как в поддержке, потому что я самородок. Не беспокойся об это типе. Лично я нашла его немного хромающим в постели, но хорошо – у меня, конечно, другие требования. Пока, Вики.

Пока, Памела. Пусть огненный шторм сотрет тебя с лица земли. И Симона Дирберга тоже.

Так сильно я плакала в последний раз много лет назад. И никогда не хотела снова рыдать из-за мужчины, и теперь опять делаю это. Как я могла настолько обмануться в Симоне? Как я могла быть настолько глупой, чтобы хотя бы на секунду задуматься о том, что мне повезет в любви? Моё первое впечатление было правильным: он гадкий, бессовестный красавчик, с которым у меня нет ничего общего.

Я буквально бросилась ему на шею, потому что жаждала любви и внимания. Больше такого со мной не случится, это был последний раз. Всегда я проецирую свои сокровенные желания на субъектов, хотя уже давно должна понять, что мужчина мечты существует только во сне. А сбываются только кошмары.

В моей кровати я беру следующий носовой платок. Вокруг кровати лежат уже использованные платки, но я не в состоянии когда-нибудь уснуть. Сейчас я плачу, но уже завтра ни один человек не узнает, что я влюбилась в мудака высшего класса.

Я действительно невероятно наивна. Памела права. Симон сделал с ней тоже самое что и со мной – я не могу это вспоминать … Опять я бегу в туалет и меня выворачивает наизнанку. Выходя из туалета, я замечаю зелье Глории, которое теперь мне нужно меньше чем когда-либо. Сердито срываю маленькую пробку и выливаю всё содержимое в раковину. Я ненавижу всех мужчин!

Когда при первом щебетании птиц я на несколько минут закрываю глаза, я стараюсь думать о Томасе. Он сделал со мной тоже самое, но в какой-то момент я смирилась с этим. Я никогда снова не хочу думать о Симоне Дирберге. Если я буду грустить, я использую воспоминания о Томасе. Возможно это подходящая стратегия, чтобы все эмоции запихнуть как можно глубже на целую вечность.

 

 

Глава 30

 

Симон

Со вчерашнего вечера меня как будто гложет червь. Я слышал, когда вчера Вики с Луисом вернулись домой, но в это время я разговаривал с моей матерью по телефону – что длилось намного дольше, чем я планировал.

После этого я хотел подняться к соседке, но, когда собрался открыть дверь, к счастью, в глазок увидел Памелу. Так что мне снова пришлось ждать. Между тем я послал ей сообщения в Whats-App, но к моему великому удивлению они остались непрочитанными. Она, наверное, их просто не заметила. Моя последняя попытка состоялась около половины десятого, но, кажется, она не услышала мой стук.

Глупость!

Если Доро ей не сказала, то она не знает, что теперь я могу забирать Луиса.

 

***

 

Через десять минут мне нужно разбудить Тильду, чтобы у нас было достаточно времени для завтрака. Если я просто ненадолго …

Я смотрю в телефон. Мне видно, что Вики онлайн, но вчерашние сообщения она ещё не прочитала.

Я быстро подавляю нехорошее предчувствие. Нет. После фантастических выходных и прекрасного прощального поцелуя в понедельник утром у детского сада я не должен волноваться. Нет никаких оснований быть пессимистом. Действительно нет.

Восемь минут, прежде чем нужно будет идти к Тильде в комнату, я решился. Бесшумно покидаю квартиру и бегу к Вики. На этот раз звоню, потому что, судя по её рассказам, Луис просыпается примерно в тоже время, что и Тильда.

В небольшом дверном глазке я замечаю потемнение и формирую поцелуй.

— Вики, мне нужно тебе сообщить что-то важное, — объясняю я причину своего неожиданного визита спустя несколько секунд после того как ничего не происходит. — Это из-за детского сада.

Ей серьёзно до сих пор стыдно встречаться со мной по утрам без макияжа?

Наконец, она поворачивает ключ и открывает мне.

— Привет, сла… — её вид подавляет остальную часть предложения. — Вики, что случилось? Всё в порядке?

Я ясно вижу, что должно быть большую часть ночи она плакала. Глаза полностью опухшие, лицо пепельного цвета. Я подаюсь вперед, чтобы взять её за руки, но она останавливает меня рукой.

— Вики? — спрашиваю я растерянно.

Она качает головой.

— Это между нами было ошибкой, —говорит она сипло.

— Что?

Крошечный момент я надеюсь, что мне послышалось. Но она делает шаг назад и закрывает дверь.

Эти чувства я не пожелаю даже злейшему врагу. Как будто она вырвала моё сердце и переработала его в трудно перевариваемые комья, которые я не по своей воле должен проглотить. Внезапно мне становится дурно.

— Вики? — кричу я.

— Уходи! — требует она.

— Я хотел… есл… я… то, — мямлю я бессмысленно.

— Уходи! — она повторяет.

— Объясни мне. Не заставляй меня тупо стоять.

— Убирайся!

— Вики, — в моей беспомощности мне на ум не приходит ничего другого, как повторять её имя.

Но она больше не реагирует.

Я стучу в дверь, и мне всё равно, если Луис ещё спит. Я хочу вернуть те ощущения воскресного вечера. Не могу понять, что должно было измениться.

Я сделал что-то неправильно?

— Симон, — звучит голос позади меня.

Испугавшись, я оборачиваюсь и вижу Глорию, появление которой не услышал.

— Мой дорогой, для вашего будущего это так невероятно важно …

Непонимание из-за поведения Вики превращается в разочарование. Хотя внутренне я понимаю, что это убого, но всё равно вываливаю всё это на Глорию.

— Оставь меня, наконец, со своей идиотской бессмысленностью в покое! — кричу я на неё. — Ты полностью сошла с ума. Двинутая старуха!

Её уязвлённое выражение лица удовлетворяет меня, и тут же я чувствую вину. Но я не в состоянии произнести слова с извинениями. Чтобы спокойно подумать, я бегу вниз и хлопаю дверью.

 

***

 

— Папочка? — спрашивает Тильда.

Ошеломленный я смотрю на кружку кофе, которую уже, кажется, вечность держу в руке.

— Доброе утро, золотце.

Сколько сейчас времени? Как можно незаметнее я смотрю на настенные часы.

О Боже! На полчаса позже, чем обычно. Если бы малышка не встала сама, я бы проспал так до обеда.

Она подходит ко мне, и я усаживаю её к себе на колени. В отчаянии я зарываюсь носом в её волосы – её запах меня утешает.

— Тебе грустно? — спрашивает она заботливо.

— Немного, — признаюсь я, хотя, как правило, я стремлюсь не показывать Тильде, когда мне плохо.

— Почему?

Я не хочу ей лгать, с другой стороны я сам не могу понять, что здесь происходит.

— Из-за Вики.

— Вы поссорились?

— Да.

— Не волнуйся, — пытается она меня успокоить. — Луис и я тоже вчера поссорились. Уже через пять минут всё было хорошо.

Благодарный я ей улыбаюсь. Объяснить ей, что такое, как правило, у взрослых не работает, выше моих сил.

— Мы опаздываем, — говорит Тильда зло.

Я ничего не предпринимаю, чтобы наверстать упущенное время. Спокойно мы вместе завтракаем, и я не тороплю её.

В момент тишины я слышу шум на лестнице. Однозначно, Вики и Луис. К сожалению, это доходит и до моей дочери.

— Я скажу Луису привет, — сообщает она мне и собирается подняться.

— Нет, ты этого не сделаешь! — я говорю я громче, чем собирался.

В середине действия Тильда останавливается и смотрит на меня с удивлением.

— Папочка? Почему ты на меня кричишь?

— Ох, принцесса, прости. Я этого не хотел.

Быстро её обнимаю, потому что, если Тильда начнет плакать из-за меня, я не смогу сдержать собственные слёзы.

Вместо этого она фыркает.

— На помощь! Папочка! Ты меня задавил.

— Только потому, что ты такая миленькая, что хочется потискать, — я отпускаю её и решаю кое-что ей предложить. — Что скажешь, если сегодня ты останешься дома?

— Без детского садика? — убеждается она.

— Точно.

— Забастовка Доро?

— Нет. Это будет специальный папа-Тильда-день. Мы можем поиграть на улице, съесть мороженое, может быть, купим тебе красивую одежду.

— Не, — говорит она. — Я хочу к Луису.

— Ты могла бы также получить новую куклу, — начинаю я вторую попытку.

— У меня ведь сегодня не день рождения, — отвечает она.

— Маленькая кукла будет в виде исключения, — потому что ты всегда любима.

— Я хочу к Луису, — повторяет она.

Я фыркаю как лошадь, что вызывает её яркий смех.

Неожиданно до меня доходит, какой шанс я упускаю. Вики не хочет ничего объяснять? Мне не понятно, что я сделал не так? Она, молча, прячется от меня, но как только я застану её на публике – точнее в здании детского сада – я попрошу всё объяснить.

—Ну тогда, хопхоп. Быстро обувайся, и мы направляемся в садик.

— Я ещё не чистила зубы.

— Ты поторопишься?

Она серьёзно кивает и быстро убегает.

Спустя минуту я тороплюсь в ванную, где Тильда выдавливает зубную пасту из тюбика.

— Золотце, мы действительно торопимся, — вздыхаю я. — Я забыл про действительно важную встречу.

Я беру тюбик в свою руку и выдавливаю на зубную щётку.

—Открывай рот!

— Я могу это сама, — напоминает она мне.

— Я знаю. Ааааа.

После того как каждый зуб имел хотя бы кратковременный контакт с щёткой, я ополаскиваю её под водой из крана.

— Полощи рот!

— Это было достаточно долго?

— Конечно, — вру я.

Абсолютный рекорд – за шесть минут я доезжаю до садика. Так быстро определенно никто ещё не проходил этот маршрут. Только два красных светофора остановили меня, иначе это бы стало событием достойным книги рекордов Гиннеса.

Но Вики я, тем не менее, упустил. Её машины на стоянке нет.

Вся энергия вновь покидает моё тело, и с Тильдой за руку я иду ко входу, где как раз Доро выходит из кабинета руководителя. Она видит меня, и уголки её рта опускаются вниз.

— Пока, золотце, — прощаюсь я с Тильдой.

Моя дочь дарит мне воздушный поцелуй и бежит к своей группе. Очевидно, она не может дождаться встречи с Луисом. Доро встаёт напротив меня.

— Вы находите это забавным? — спрашивает она укоризненно.

— Что? — тупо переспрашиваю я.

— Несколько дней вы беситесь, потому что это так невероятно важно, получить разрешение на то, чтобы госпожа Малер могла забирать вашу дочь, а вы её сына. Как только я заскакиваю к своему руководителю, чтобы решить этот вопрос, приходит госпожа Малер и заявляет нам, что забирает своё письменное согласие. Ради чего я сейчас оказалась в довольно глупом положении?

— Она сделала что? — думаю я ошеломленно. Она это серьёзно?

Я чувствую, как грусть медленно сменяется гневом. Я ничего не сделал, и теперь буду рассматриваться как злодей.

— Ну, Вы же, как женщина знаете, — отвечаю я холодно. — То так, то эдак. Сегодня так, завтра иначе. Жалобы можете направить госпоже Малер.

Я поворачиваюсь и выхожу из здания.

 

 

Глава 31

 

Вики

 

Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Все расстаются, это вполне нормально. Даже Сандра Баллок и Дженнифер Энистон были обмануты и брошены. Не велико дело. В конечном счёте, хорошо, что я относительно рано узнала, что Симон с приветом. Он тот, кто при первой же возможности прыгает в постель с такой вертихвосткой как Памела, такой в любом случае не подходит мне. Что я должна делать с другом, который может быть без лишних проблем соблазнен каждой Х-произвольной женщиной?

Я не хочу партнёра, за которым нужна постоянная слежка, а нужен тот, кому могу доверять. Я должна быть благодарна кузине за то, что она открыла мне глаза – на стадии, где ещё и не могло идти речи о любви. Нет, я не была влюблена в Симона, это был просто сумасшедший танец гормонов. Несбыточная мечта, потому что всё было очень идеально: двое одиноких в доме, которые не только отлично понимают друг друга, но и прекрасно гармонируют в постели. Фигня. Такое есть только в кино. И вообще, меня уже тошнит от мужчин. Теперь я буду полностью сконцентрирована на Луисе и моей карьере.

Как много сообщений в Whats-App он ещё хочет мне послать? Я их не читаю, а отправляю прямиком в корзину. Я стараюсь игнорировать то, что сегодня среда и, следовательно, прошло две недели с того момента, как у него и двойника Пэрис Хилтон из моей треклятой родни что-то было, так хорошо, как это вообще возможно.

Мне хватает проблем на моей работе. Во-первых, давление на моей последней неделе невыносимо как полный рабочий день выездных работ. А во-вторых, стресса добавляет Ребекка Майер. Разговор с моим шефом дошел до того, что сегодня мы проведем посредническую встречу. На ней я действительно получу много удовольствия, потому что в одиннадцать часов будут присутствовать: мой нынешний шеф, мой будущий шеф, Ребекка и я. Что господин Вайтер должен обо мне думать? Новенькая ещё даже не вступила в его команду, и уже устроила проблемы – вот что он подумает.

Сначала я должна нанести визит Элизабет Флётуа-Сантэ. Её йога-институт находится в центре города на третьем этаже великолепного старого здания. Я паркуюсь на открытой парковке рынка, проскакиваю магазин уцененных товаров и попутно покупаю пластмассовую фигурку для Луиса, сникерс для себя и бегу вверх по лестнице до клиентки, которой конечно ещё только предстоит стать нашей клиенткой.

— Привет … Госпожа Малер, верно? — встречает меня симпатичная женщина лет пятидесяти с короткими седыми волосами. Её сенсационное тело заключено в белый узкий комбинезон. Ни украшений, ни носков, ни обуви … Она выглядит великолепно. Я заключаю сделку с самой собой. Если я получу здесь договор, то я подпишусь на базовый курс йоги. Я тоже хочу выглядеть как госпожа Флётуа-Сантэ; только без глупого двойного имени, уверена, я могу обойтись.

— Совершенно верно, здравствуйте госпожа Флётуа-Сантэ. Я правильно произношу?

— Абсолютно. Однако вы можете забыть о здоровье. Мой развод уже скоро.

— Эм, — говорю я, — помогите мне, пожалуйста, с этим. Что вы имеет в виду?

Она весело смеётся. Я думаю, она просто супер и буду учиться йоге сама, если здесь ничего не получится.

— Сантэ это французское слово и означает здоровье. Это фамилия моего мужа, от которого я в скором времени навсегда избавлюсь – и с ним, и с этой фамилией, которую в Германии всё равно никто правильно не произносит и не пишет. Кроме Вас, кстати. Мне нравится, когда люди хорошо готовятся к встрече. Хотите выпить со мной чаю?

— Да, пожалуй. И если нет никаких затруднений, я бы хотела осмотреться. Я думаю, хочу начать заниматься йогой. Не знаю, как впихну это в своё расписание, иногда оно просто безумно плотное. Кроме этого я бы очень хотела Ваше тело мечты.

— Но Вы выглядите отлично, но ясно … С йогой вы будете выглядеть ещё лучше. Проходите, в первую очередь я покажу Вам самую прекрасную комнату. Сюда. Почему бы нам не перейти на ты? Я Элизабет.

— С удовольствием. Я Вики.

Два часа и две сделки спустя, я возвращаюсь в офис. Было чудесно в течение некоторого времени не думать ни о Симоне, ни о Ребекке. Иногда вы встречаете кого-то и с первой секунды знаете, что это подходит. Так было с Элизабет, почти как любовь с первого взгляда. Осенью я начинаю у неё базовый курс, потому что заранее хочу обговорить с Ларисой, когда она сможет регулярно работать няней. Предварительно, но без особых причин я встречусь с Элизабет. Я вполне могу представить, что мы будем подругами.

И тогда я могла бы продавать больше рекламных средств, что, надеюсь, будет способствовать хорошему настроению моего шефа. Элизабет хочет гимнастические шары с фирменным знаком, к этому напульсники с логотипом и легкие спортивные сумки. Немного удачи на переговорах и я, возможно, смогу её убедить ещё и на коврики для йоги – что было бы действительно выгодно. Посмотрим.

Едва оказываюсь в машине, о спокойствии и речи не идёт, я должна думать о Симоне. О его поцелуях. О его руках на моих ягодицах. О голосе у моего уха. О нём во мне. Мне жарко, холодно, всё вместе. Это было слишком прекрасно, чувства слишком глубоки, чтобы оставить в памяти только впечатляющий секс. Как он мог во всём этом притворяться? Я просто не понимаю. Я думала, что он влюблен. Я действительно вообразила себе, что у нас было что-то похожее на любовь. Это очень больно. И я ужасно скучаю о представлении нас обоих вместе.

Нет. Нет, нет, нет, это глупо, это ребячество и наивность. Мне сейчас и без этого нужно войти в логово льва и появиться на допросе в зале заседаний моего-ещё-отдела. Для сентиментальных вещей у меня нет ни времени, ни нервов.

— Простите, пожалуйста… Город полностью забит, и я целую вечность возвращалась со встречи с клиентом, — говорю я, когда вхожу.

Оба шефа и Ребекка сидят перед бумагами, ручками и стаканами с водой, кивают мне. Точнее: шефы кивают, Ребекка поджимает губы и щурится. Я не позволяю её скрытым угрозам, ни при каких обстоятельствах, вывести меня из равновесия.

— Как всё прошло? — спрашивает господин Штурценберг. — Вы были у тренера йоги, так?

— Да, прошло хорошо. — Если я сейчас похвастаюсь, Ребекка после этого взбесится.

— Сделка? — Было ясно, моего шефа не радует простое «прошло хорошо».

— К пяти тысячам на данный момент. Возможно повышение к дюжине. Я слежу за изменениями, и также продолжу это делать после переезда. — Головой я указываю наверх.

Господин Штурценберг удовлетворённо улыбается и, кажется, немного торжествующе смотрит на моего нового шефа. Один ноль в мою пользу.

— Ну, тогда давайте перейдем к нашей теме, хотя мы, наверное, предпочли что-то более приятное, не так ли? — говорит господин Вайтер. Он так смотрит на Ребекку, что я нахожу крайне симпатичным. Хотя мне было бы предпочтительнее, чтобы это глупая корова без сознания упала в сторону и остальную часть года провела на больничном.

— Госпожа Майер, опишите, пожалуйста, Вашу точку зрения. Определенно, мы быстро найдем решение в нашем маленьком кругу, и всё это окажется бурей в стакане, —просит господин Вайтер.

— Вряд ли можно говорить о буре в стакане, — взволнованно говорит она. Пара слов и она уже развернулась на сто восемьдесят, ну круто. — Виктория Малер вероятно считает, будто я её травлю. В итоге она бежит прямо к Вам, потому что я якобы распространяю гадости. — Она смотрит на господина Штурценберга. Очень плохой ход, Ребекка, такие детские высказывания не интересуют нашего шефа.

— Госпожа Майер, мы все должны стремиться к деловому тону. Госпожа Малер не прибежала ко мне, а попросила меня помочь с проблемой, с которой не смогла разобраться самостоятельно. Поэтому мы сидим здесь вместе, не для того чтобы бросаться обвинениями друг в друга, — объясняет господин Штурценберг. Я всматриваюсь в него, ему всё это кажется большой глупостью. При нормальных обстоятельствах он бы оставил меня с Ребеккой и убежал бы в ближайшую закусочную. Но он должен показать свою власть перед коллегой Вайтером.

Она заливается краской. Я предполагаю, моё лицо тоже красное. Тем не менее, я начинаю рассказывать запинающимся голосом:

— На прошлой неделе я совершила ошибку, в которой госпожа Майер меня упрекает. Речь идёт о забастовке воспитателей детских садов по всему городу. Это затронуло детей госпожи Майер и моего сына. По окончанию забастовки журналист с радио около детского сада моего сына просил мнения … Как справлялись родители, когда такие вещи случались. Они интервьюировали и среди прочего попросили моего мнения как пострадавшего родителя. Да, и тогда я, наверное, слишком громко возмущалась и рассказала о том, как я справилась с этим. — Перед моим взглядом предстаёт Симон. Симон с Тильдой и Луисом в приюте. Симон и я в кино. Флешбеки следуют друг за другом. Откашливаясь, я собираюсь, так что я не расплачусь, и продолжаю. — С другим отцом я якобы разделила детей. Это я сказала в интервью – я понимаю, что госпожа Майер чувствует, будто над ней поглумились, потому что она не смогла никуда пристроить своих детей. Я уже извинилась перед ней за своё бесчувственное замечание.

— Каждый имеет право на своё собственное мнение, — считает господин Вайтер после того как ненадолго задумывается. — Вы передали только Ваш собственный опыт. Я не нахожу это неприемлемым. Какое именно отношение это имеет к нашему – прощению, с Вашей – работой. Госпожа Майер? Госпожа Малер?

Ребекка фыркает. Она не так глупа, теперь все её личные чувства ко мне разгулялись, но знает точно, что ей нужно что-нибудь добавить, чтобы не как самый последний увалень влезть в разговор.

— К моей работе это имеет отношение, — она трудно выдавливает слова и нервно водит указательным пальцем по невидимым линиям на столешнице, — поскольку такое поведение типично для госпожи Малер. Не только у меня проблемы с её пробивным образом мыслей.

Я тоже фыркаю. С каким бы удовольствием я сейчас оказалась в салуне на диком западе и заехала бы этой девке в морду. Или потребовать с ней дуэль на пыльной дороге перед салуном – око за око – зуб за зуб. Вместо этого я про себя считаю до десяти. Я умнее, чем она. Я остаюсь спокойной. Ммм. Жаль, что я ещё не владею йогой. Определенно, глубоко расслабляющее, переносящее «намасте» в этой ситуации пригодилось бы.

— Разумеется в нашей области пробивной образ мысли полезен, госпожа Майер. Кто этого не понимает, не задерживается в продаже, мы все это знаем, — учит господин Штурценберг Ребекку. Не будь она такой гадкой, я могла бы её пожалеть. Но этого не будет. Я не святая и не ищу плюсов в свою карму. — По крайней мере, до сих пор я не наблюдал у госпожи Малер никаких превышений, которые бы предполагали её безрассудство. Пожалуйста, Вы должны быть более определенными, чтобы мы могли получить представление Ваших упреков. Если речь не идёт о безосновательных утверждениях.

Мне больше не нужен Симон. Теперь я люблю господина Штурценберга. Я благодарно ему улыбаюсь.

— Я больше уже ничего не говорю, в любом случае каждое моё слово выворачивается, — выдаёт Ребекка для протокола. Её ноздри предательски дрожат. Она собирается реветь. Я, наверное, самая глупая овца в мире, но теперь у меня взыграло сочувствие. Она основательно ошиблась, и с такой-то удачей она в скором времени лишится рабочего места.

— Если бы это зависело от меня, то я бы всё это просто забыла, — прошу я. — Я, честно говоря, вряд ли смогу вынести это плохое настроение. Давайте запрём плохие слова и навсегда поставим в этом галочку. Пожалуйста? Ребекка?

Теперь я дошла до слёз. Как это неловко.

— Ах, что касается меня, то мне всё равно, — говорит Ребекка. Я не знаю, делает она это из-за страха потерять работу, для моего или для её спокойствия. Это не важно. Я искренне надеюсь, что, по крайней мере, с этим полем боя покончено.

 

Глава 32

 

Симон

 

Я послал ей десять сообщений в Whats-App. И ни одного Вики не прочитала. Она, наверное, уже удалила мой номер. Дурак!

Почему, собственно, мне постоянно не везет с женщинами? Звучит как преувеличение, но это не так.

Сюзанна, Франциска, Селина, Марион, Роберта, Вики. Шесть женщин, в которых я был безумно влюблен в своей жизни и которые, так или иначе, отнеслись ко мне отвратительно.

Конечно, Вики не самое большое разочарование в моей жизни – это место навсегда заняла Марион. Но в данный момент это чувствуется так, как будто решается вопрос о завоевании серебряной медали.

Ах, в принципе есть только одна девушка, которая никогда намеренно мне не сделает плохо …

Это мне напоминает: а сколько вообще времени? Могу я забрать Тильду из детского сада или ещё рано? Неуклюже я беру мобильный телефон.

— Это не может быть правдой! — ругаюсь я на себя. Я действительно просидел три часа в гостиной и тупо пялился в пространство? Это всё вина этой … девки.

Я вскакиваю, и моё тело протестует против внезапной нагрузки после того как несколько часов не двигалось. Однако я не могу сейчас принять это на рассмотрение. Я хочу, чтобы единственный человечек, который ещё меня не разочаровал, не заждался меня.

Вчера я преодолел дорогу до детского сада за шесть минут, возможно, сегодня я прошёл за пять.

На парковке садика я замечаю, что вселенная сейчас отчаянно веселится, показывая мне средний палец. Дорогая госпожа Виктория Малер приехала, очевидно, незадолго до меня и только что вышла из машины. Лучше я останусь на месте, пока она не заберет Луиса. Она могла бы даже меня не …

О! Она смотрит в мою сторону и останавливается.

Если она рассмотрит, совершенно …

Нет! По-видимому, нет. Потому что она выпрямляет голову и спешит к входу.

Почему я должен сидеть в машине, пока она не уйдет? Пока моя пташка должна терпеть бессердечный присмотр Доро.

Я буквально выбегаю из автомобиля и следую за Вики. В нескольких шагах до главного входа она слышит мои шаги, смотрит через плечо и устремляется вперед.

Змея!

Но я гораздо умнее неё. В здании есть боковой вход, который ведет прямо к открытой площадке. Благодаря подходящей погоде дети отправляются на улицу и играют в песочнице или на качелях.

Посмотрим, кто придёт первым к детям.

Я поворачиваю налево и бегу к воротам. Из-за спешки я не могу открыть их с первого раза. Этим ненужным казусом я теряю решающее время. Когда я преодолеваю препятствие и достигаю игровую площадку, Виктория выходит из здания.

Пф! Наслаждайся этим дешевым триумфом! Он тебе подходит.

— Тильда! — кричу я громко, потому что моя дочь до сих пор видит только соседку.

Она замечает меня и немедленно устремляется ко мне.

— Круто! — говорит она. — Вы забираете нас одновременно. Я считаю это круто!

— На самом деле это совпадение, — признаюсь я.

— Прекрасное совпадение. — Она протягивает мне руку. — Давай пойдем к Луису и Вики.

— Лучше не надо. Ты можешь принести свой рюкзак? Я подожду здесь.

Её непонимающий взгляд почти заставляет меня уступить.

— Папочка, пошли!

— Нет, правда, нет. Ты помнишь? Мы поссорились.

— Пожалуйста.

Я вздыхаю, но всё же протягиваю ей руку. Да, пятилетка вертит мной как хочет. Когда мы к ним двоим подходим, Вики смотрит на свои туфли. Я бормочу что-то непонятное, а она просто кивает.

— Луис, поехали домой! — говорит она своему сыну.

— Могу я сразу после этого пойти к Тильде? — интересуется малыш.

— Нет, — произносим мы, взрослые, единогласно.

— Почему нет? — мгновенно спрашивает он.

— Его упрямство определенно от тебя, — отмечаю я. – Моя дочь мне постоянно не перечит.

— Не правда, — утверждает Тильда.

Вики насмехается.

— А ты у нас настоящий знаток женщин, да? Ну да, по крайней мере, для дешевых девок точно.

— Знаток женщин? — переспрашиваю я. — Да как вообще возможно понять женскую логику? Это исключено.

— Папочка?

— Прости меня, дорогуша. К тебе это не относится. — Затем я снова обращаюсь к Вики. — Кстати, приятно, что ты признаешь себя дешевой. Признание, как известно, первый шаг к исцелению.

Прежде чем она может отреагировать, к нам подходит Доро, которая внимательно следила за спором.

— Извините, вы не могли бы продолжить ваш спор в другом месте? Другим детям мешает ваше поведение.

— Говоря о дешевых. Что госпожа Малер Вам первоначально предложила, когда на прошлой неделе она хотела подорвать Ваше конституционно гарантированное право на забастовку? Наверное, это было тоже дешевое предложение, или?

Обе женщины смотрят на меня со злостью. Я лишь пожимаю плечами. Безусловно, спрашивать никто не запрещал.

— Откуда ты знаешь об этом? — спрашивает Вики.

Я киваю на Доро.

— От неё. Она мне рассказала. Могло бы быть мне предупреждением, что касается твоего характера.

— Моего характера? А что на счёт твоего характера? Ты свистишь в след каждой женщине, что перебегает тебе дорогу.

— Ты играл в пикалку без меня? — перебивает Тильда. — Когда?

— Нет, золотце. У Вики галлюцинации.

— Мамочка, что такое галлюцинации? — вмешивается Луис. — Это весело?

— Мне никогда не весело, если папочка Тильды рядом, — утверждает она.

— Тогда я был …

— Вы уйдете отсюда, в конце концов? — рычит Доро. — Вы сводите меня и детей с ума.

— Хорошая идея! — говорю я. — Пойдем, принцесса. Мы забираем твой рюкзак и едем домой.

— Но я хочу, чтобы Луис потом пришёл ко мне.

— Не сегодня!

Мы не хотим переоценивать то, что мы снова были одного мнения.

На следующее утро мне удалось отвести Тильду в садик не повстречав чудовища. Аллилуйя!

Тем не менее, по возвращении меня ждёт неприятный сюрприз. Глория стоит перед моей дверью. Она меня подкарауливала?

— Привет, — приветствую я её кратко.

Она мрачно на меня смотрит. Очевидно, мой небольшой срыв с утра вторника не забыт.

— Эй, — начинаю я с хромого извинения. — На счёт вторника …

— Симон Дирберг, ты будешь меня слушать!

Её голос не терпит возражений, и она напоминает мне этим моего обер-фельдфебеля в бундсвере. Конечно, я не буду командовать.

— Глория, я действительно был …

— ПОСЛУШАЙ МЕНЯ!

Испугавшись, я делаю шаг назад. Меня бы не удивило, если бы вдруг лампы в подъезде взорвались, или из её рта роем вылетели насекомые. До сих пор я только считал её странной. После такого памятного спектакля внутри меня закрадывается мысль, что я стою перед ведьмой. Сделает ли она что-нибудь Тильде?

— Хорошо, что ты хочешь мне сообщить?

— В моей квартире.

Я пытаюсь понять смысл этой фразы. В моей квартире. Хм. Тут не хватает немного информации?

Но потому что она поднимается по лестнице, я понимаю, что она, вероятно, хочет поговорить со мной в своих четырёх стенах.

Сейчас я мог бы проскользнуть в безопасность собственной квартиры; но в зависимости от того, какой магической силой она обладает, вероятно, это будет всего лишь короткая передышка. Так что я следую за ней и чувствую себя как овечка, которую ведут на убой.

— Я в спальне.

О нет! Теперь она желает от меня сексуальных услуг? За одно оскорбление? Ни при каких условиях!

Когда я захожу в комнату, Глория, к счастью, не лежит голой на кровати, которая заправлена покрывалом. Бесчисленное количество карт Таро лежит на нём.

— Я разложила вам карты.

Автоматически я оглядываюсь, но там никто не стоит.

— Кому? — поэтому спрашиваю я непонятливо.

— Тебе и твоей великой любви.

— Тильде и мне?

— Тебе и Вики, — исправляет она меня.

— Ой, тут ты ошибаешься, — не соглашаюсь я. — Вики совершенно уверена …

— Ты будешь меня слушать?

Я молча киваю.

Глория истолковывает лежащие перед ней карты.

— Сначала вы не могли из-за неё пострадать.

— Что не из-за меня.

— Тогда с каждым днём становилось всё лучше. Однако: ступает светловолосая ведьма в вашу жизнь. Сначала только как второстепенный персонаж. Вики и ты находите друг друга, однако ведьма не смогла справиться с этим. Вот почему она пришла в понедельник сюда, чтобы распространить ложь.

— Понедельник? — убеждаюсь я. Чую зло.

— Точно.

— Ты можешь сказать, когда эта ведьма первый раз сыграла роль?

Глория смотрит на карты, шепчет непонятные вещи и подсчитывает на пальцах дни.

— Среда прошедшей недели. Может вторник.

«Памела! Что ты сделала?» — думаю я отчаянно. В понедельник я видел в глазок, как она поднималась к Вики. Конечно мне сразу же пришло на ум её предупреждение, что мой побег из ресторана будет иметь последствия.

И я идиот не воспринял её всерьёз.

— Глория я тебе очень благодарен. Я этого никогда не забуду. Что я был дураком. Я собираюсь этим заняться. И извини, что во вторник я был так груб.

— Не уходи слишком рано, — просит она меня.

Между тем я бы выполнил любое её желание – за исключением сексуальных услуг.

— Что ещё?

На этот раз она показывает на карту, лежащую в ногах на матрасе.

— Вики эмоционально очень больно.

— Это было недоразумение, — пытаюсь я объяснить.

— Это не изменит её состояние. Когда ты просто к ней пойдёшь, она не будет тебя слушать.

— Не могла бы ты это сделать для меня? Ты была абсолютно убедительна.

— Нет. Эту задачу никто не может тебе облегчить. Однако у меня есть совет. У Вики не за горами профессиональные изменения. Ты можешь это использовать. Ты должен поведать о своей любви при свидетелях. Только тогда она вновь откроет тебе своё сердце.

При свидетелях?

В моей голове возникает идея, я ступаю к Глории, целую её в лоб и покидаю её квартиру.

Однако прежде чем ковать конкретные планы, я хочу убедиться, что карты Глории сказали правду. К счастью, я не удалил номер Памелы. Набираю его, и секунду спустя она уже заявляет о себе.

— Приветик, — флиртует она по телефону.

Она это серьёзно, или Памела стёрла мой номер и не знает, с кем сейчас общается?

— Это я. Симон Дирберг.

— Как бы я не хотела это видеть.

— Что ты сделала? — хочу я знать. Возможно, я звучу довольно враждебно, но она должна понимать, что это не дружеский звонок.

— О чём ты говоришь? — спрашивает она насмешливо.

Каким-то образом, по её словам, складывается впечатление, что она знает, о чём я.

— Что ты рассказала Вики? — всё равно подсказываю я ей.

— Ничего, — отвечает она.

— Не ври мне! — моя повышенная громкость так же впечатляюща как у Глории?

— Ты спятил?

— Мы оба знаем, ты распространяла ложь о нашем свидании. Ты должна исправить это.

— Я не имею понятия …

— Ели ты не выступишь с правдой, то я отвечу тем же. Заинтересуют ли твоего босса истории, что я выдумаю? Или твоих пациентов? — выставляю я артиллерию на позицию. — Конечно, так же я разыщу твоих родителей и …

— Эй, достаточно. Ты не должен так раздраженно реагировать. Хватает стресса и на практике. Я лишь немного … приукрасила то, что моя кузина узнала о нашем свидании.

Я требую пересказа, и после того как она ещё немного потянула с ответом, наконец, сообщила мне, что произошло.

— Это ты называешь немного приукрасила? — спрашиваю я в недоумении.

— Ой, да ладно. Только потому, что у тебя был плохой день, ты мог мне сопротивляться. Иначе не устоит ни один мужчина.

— Ты не преувеличиваешь касательно своих действий?

— Ха! Ты, похоже, слепой.

Вместо того, чтобы поговорить о её силе притяжения на другой пол, я рассказываю ей чего ожидаю взамен.

— Ладно, — ворчит она недовольно.

— И конечно ты подходишь к телефону, если видишь мой номер, — предупреждаю я её, прежде чем заканчиваю разговор и представляю себе, как отвоёвываю сердце Вики.

 

Глава 33

Вики

У господина Штурценберга аллергия на орехи, поэтому фундук как ингредиент отпадает. Ребекка не переносит желатин; однажды на корпоративной вечеринке она получила сыпь по всему телу, потому что по ошибке взяла злополучную субстанцию… Нет, Вики, не поддавайся соблазну. Желатин тоже не берем. Я в Бакван, потому что завтра прекращаю работу в моём старом отделе и поэтому мне нужны два пирога, два торта, кексы и маффины.

Луис ногами на стуле, придвинутом к столу, и осторожно поднимает яичный белок со взбитыми сливками. Как славно он это делает!

— Ты отличный помощник, моё сокровище, — хвалю я его и вспоминаю другие времена, когда он громко проказничал на кухне.

— Да, — говорит он с серьёзным выражением лица, и я решаю, не отучивать его от этой уверенности. — Раньше я не мог так хорошо, и я всегда брал соль.

— Вместо сахара, точно, я помню. Ещё ты помнишь, как ты несколько лет назад испортил все пироги по случаю дня рождения и поэтому у нас нечего было есть? — тогда ещё Томас был с нами. Вероятно, Луис этого не помнит, это было слишком давно.

— Конечно, это было с папой. — По-настоящему жаль. — Мама, когда я могу снова играть с Тильдой?

— Скоро, — увиливаю я и сосредотачиваю своё внимание на измельчении персиковых долек. Я даже не задумываюсь над этим. Симон стонал бы от восторга, увидь он такие деликатесы.

— Но я хочу сейчас, — жалуется Луис. Он берет сырое яйцо в руку. Он ведь не …

— Положи яйцо обратно. Осторожно. Пожалуйста!

— Только если мы снова будем общаться с Тильдой и её папой.

— Не в этом тоне, положи яйцо прямо сейчас.

— И потом добавляем яйцо… Мимо, — напевает мой сын песню «В рождественской пекарне». Если бы он не был таким умным, я бы сейчас не удержалась бы от смеха. Я осторожно к нему приближаюсь и аккуратно забираю яйцо из его руки.

— Озорник, — говорю я, — хотя до рождества ещё долго, но мы можем немного попеть. И я поговорю в выходные с Симоном, о том, можем ли мы снова взять Тильду в питомник к Джимбо.

— Очушеенно.

— Луис!

— Я считаю это действительно прекрасно, дорогая мама, — исправляет он и усмехается. А потом со стола падает яйцо и приземляется с отчетливым шлепком на пол.

 

***

 

Уже почти полночь, когда все пироги готовы и я, наконец, могу убрать кухню. Что бы всё было по возможности комфортным, у меня под рукой есть контейнеры для еды и выпечки, которые уже наполненные и уложены в холодильнике. Завтра утром мне нужно только перенести их в машину, и ничто не остановит мое стильное окончание работы.

Усталая, расстроенная и меланхоличная я иду в кровать. Собственно, я заказала себе в интернете новую сорочку на бретельках, чтобы в один прекрасный день лежать в ней в руках Симона. Видение так быстро может раствориться в ничто. Я скучаю по нему, и это меня раздражает. Я не хочу скучать по этому засранцу. Снова и снова я спрашиваю себя, как я могла в нем так ошибиться. Всё ощущалось абсолютно правильно – и тут выясняется, что Симон тоже как все мужики. Секс для мужчин – самое главное, секс то, что стоит над всем.

Почему мужчины и женщины такие разные в этом вопросе? Я считаю, что секс тоже очень важен, но он не конечная остановка в отношениях. Томас, очевидно, видел по-другому. Когда я была беременная и время после рождения Луиса, у меня просто не было

настроения. Я жила в изобилии нежных чувств, которые полностью сосредотачивала на своём ребенке. Томас чувствовал себя отвергнутым, и в итоге я была в наших отношениях заклеймена как фригидная корова. Я вовсе не она. И вообще … Моё нежелание отлично пригодилось для ещё одного повода неверности моего супруга.

Как вообще мужчины способны на это? Быть влюбленным в одну, но всё равно идти в постель с другой? Я этого никогда не пойму. Я вовсе не хочу этого понимать. Симон тоже не лучше, чем все остальные. Хотя две женщины в одной семье успешно уживались в допотопные времена. Мне это не нужно. И это чертовски больно.

Мне нужно отвлечься. Лучше я подумаю, что завтра выдам перед собравшейся командой. Речь, Господи, я не обойдусь без неё, даже если я это ненавижу.

Мои дорогие, спасибо, что смогли оторваться от своих рабочих столов. Вам это было трудно, я знаю по личному опыту, как мы ненавидим перерывы.

Хм. Мой шеф будет там. Он не посчитает это смешным. Мой новый шеф, возможно, тоже. Или лучше так?

Большое спасибо всем вам за время в этом прекрасном отделе. На самом деле я не поклонник таких речей, но вкратце хочу сказать …

Тоже глупо.

Привет, собравшимся, я не хочу толкать длинную речь, а просто хочу сказать вам сердечное спасибо за три прекрасных года в этом отделе. Вчера вечером я пару часов попотела на кухне, и вышло вот это. Пожалуйста, обслужите себя и всё съешьте. Я не хочу ничего обратно перетаскивать в машину.

Да, как-то так, буду придерживаться этого. От борьбы тортами с Ребеккой, к сожалению, мне нужно воздержаться. Досадно.

 

***

 

Четыре раза я прошла от парковки к офису, чтобы отнести все пироги и торты на место. Раньше для таких целей использовали стажеров, которые были полезны и стояли в стороне. Эти времена прошли. Сегодня практиканты знают больше прав, чем обязанностей, и можно быть уже благодарным, если одна полезная молодая девушка, по меньшей мере, раздобудет кофе для коллектива. Я благодарно улыбаюсь Нине, которая помогла мне разместить всё в большом конференц-зале.

— Спасибо, Нина, можешь потом забрать остатки, прежде чем парни набросятся на них.

— Правда? Круто. Моя соседка по комнате будет рада, — говорит она. — Кстати, ты выглядишь потрясающе, платье прекрасно.

— Точно? Не слишком разодета? — спрашиваю я её неуверенно.

Комплимент от девятнадцатилетней студентки много стоит, и у неё есть чувство стиля. В мой последний день сегодня я хотела бы блистать, но теперь боюсь, что снова навлеку на себя гнев Ребекки. И к тому же, это колоссальная работа, не измазать всё кремом и грильяжем, если ты на высоких каблуках и в тесном платье.

— Ни капельки, платье сидит фантастично и очень тебе подходит.

Нужно не забыть, напомнить господину Штурценбергу, наконец, предоставить Нине новый офисный стул. Такая милая девушка.

Первые коллеги заявились и следили за Ниной, как она наполняет бокалы. Я думаю, в течение двух минут все подтянутся, и я смогу официально объявить о переводе.

Глава 34

Симон

Да здравствует интернет! К счастью, Вики сказала мне название своей фирмы, так что я смог рассмотреть в сети бесконечных возможностей место её работы сверху. Успокаивает, потому что было бы довольно отстойно бродить по чужой территории и впоследствии вызывать Вики. Только с одной вещью гугл не смог помочь. Я понятия не имею, на каком этаже она находится.

К моему большому облегчение в приемной сидит мужчина, который определенно может предоставить мне сведения. Он носит темно синий костюм, белую рубашку и серый галстук.

— Здравствуйте, — приветствую я его дружелюбно.

Он скептически на меня смотрит.

— Что желаете?

— Вы можете мне сказать, в каком офисе работает госпожа Виктория Малер?

— Конечно, — отвечает он.

— Отлично! Большое спасибо.

Однако вместо того чтобы смотреть в документы, если он и без этого наизусть знает где находилась привлекательная женщина этой организации, он неприятно на меня уставился.

На языке вертится «Ещё сегодня?», но я сдерживаюсь из тактических соображений.

— Скажите мне, почему Вы хотите это знать?

— Она ждет меня, — по крайней мере, я на это надеюсь.

— Имя?

— Виктория Малер, — повторяю я.

— Мне нужно Ваше имя. — В его голосе звучит акустическое закатывание глаз, что в конец делает его несимпатичным.

— Зачем?

Прежде чем он отвечает, служащий театрально фыркает.

— Когда … нет, если госпожа Малер ожидает Вас, мне нужно сообщить ей. Она идёт сюда вниз, подтверждает, и тогда я выдаю Вам карточку посетителя.

— Здесь Форт Нокс?

— Таковы правила.

— Это плохо.

— Нет, — противоречит он. — Такой подход проверен.

— Но я хочу её удивить, — объясняю я ему.

—Я думал, она Вас ожидает? — указывает он мне на несоответствия моих заявлений.

— Да-да, — говорю я медленно. — Уже. Но по-другому я сейчас объяснить не могу. Просто поверьте мне.

— Такого не прописано в моей должностной инструкции.

— Что?

— Доверие к посторонним лицам. Я должен информировать госпожу Малер или нет?

Глория мне сказала, что необходимо признаться Вики в любви при свидетелях. Служащий мне кажется наихудшим кандидатом для этого.

Но вдруг я вспоминаю что-то, о чём Вики упоминала в выходные. Выдвижение принесет ей офис на верхнем этаже – в том числе прекрасный вид, которого у неё на втором этаже доныне не было.

Осталась только не совсем маленькая проблема, как мне попасть на второй этаж, где она угощает своих бывших коллег.

— Нет, спасибо, — отвечаю я на его вопрос.

Я осматриваю его как соперника в спорте. Костюм не может скрыть значительное брюшко. У него быстро появляется отдышка?

— Будете ли вы так добры, покинуть помещение?

— Хорошо.

Вместо выхода я бегу к лестнице.

— Эй! — кричит он удивлённо.

Краем глаза я вижу, как он мечется на своём стуле. Но у него нет ни малейшего шанса остановить меня. Готовый на всё, я беру три ступеньки за раз. Вики, я иду!

Моя недолгая эйфория, к сожалению, быстро испаряется, когда я вижу входную дверь офисного помещения на первом этаже.

Неважно! Возможно, соответствующая дверь на втором этаже открыта.

Нет. Конечно, нет.

Я отчаянно трясу её и обнаруживаю небольшую коробочку, к которой, наверное, прикладывается удостоверение, таким образом, предоставляется допуск. Вероятно, для этого выдают карточку посетителя.

Что ещё хуже, я слышу приближающиеся шаги служащего.

Как дикий я стучу по стеклу. Почему Глория этого не предвидела? Предупреждённый, я бы захватил булыжник. Какие телесные повреждения я получу, если рискну прыгнуть через стекло? О неужели Амур наконец смягчился. Женщина заходит в коридор и слышит мой стук. Она открывает мне, когда мой преследователь уже оказывается на последней ступени.

— Где я могу найти госпожу Викторию Малер? — хочу я знать.

— В большом конференц-зале. Прямо по коридору, затем окажетесь непосредственно перед ним. Она отмечает там повышение.

— Не пускайте его, — тяжело дышит служащий.

Прежде чем женщина успевает среагировать, я устремляюсь мимо неё.

Всё ещё находясь в коридоре, через стекло двери конференц-зала я замечаю Вики. Распахиваю дверь и наслаждаюсь полным вниманием всех присутствующих. Особенно двух костюмов, смотрящих на меня скептически.

— Что ты здесь делаешь?

— Прежде всего, я хотел бы тебя попросить, подтвердить моё присутствие.

— Я …

Ввалившийся служащий объясняет моё странно звучащее желание.

— Извините, господин Штурценберг, господин Вайтер. Этот парень прокрался в обход всех мер безопасности в здание. Я незамедлительно его выпровожу и выдам запрет на посещение.

— Нет, — противоречит Вики.

Мужчина, который хотел схватить меня за руку, удивлённо останавливается.

— Я хотела бы послушать, что он скажет, — продолжает она.

Один из костюмов хватает кусок пирога и смотрит на меня как на интересное насекомое.

— Я тоже. Господин Шлакел, я беру ответственность на себя.

Служащий недоверчиво смотрит, но очевидно он фанат упорядоченной иерархии.

— Как пожелаете, господин Вайтер, — он застенчиво бормочет и выходит из комнаты.

— Что ты здесь делаешь? — Повторяет Вики мне свой вопрос.

— По возможности короткая версия, — просит Вайтер. — Через десять минут у меня телефонная конференция.

— К сожалению, это слишком важно, чтобы сокращать, — говорю я.

Затем я сосредотачиваюсь на Вики и пытаюсь забыть о посторонних, но пока из-за нервов и слова не выдавил.

— Последние недели были лучшим, что произошло со мной с момента рождения Тильды. Да, в самом начале у нас были разногласия. После того как ты впервые убрала свою ершистость, я смог рассмотреть настоящего человека за фасадом. Ты безумно крутая мать, даже в странной пижаме ты невероятно привлекательна, более того, ты самая потрясающая женщина, с которой я когда-либо сталкивался. Я наслаждался каждой минутой, проведенной с тобой. Каждой из них. Эти выходные, когда мы …— Я прочищаю горло. — Ты знаешь, о чём я говорю. Это было так неописуемо прекрасно. Мы дополняем друг друга идеально. Последние дни были адом для меня просто потому, что завистливый человек распространил обо мне ложь. Быть отвергнутым тобой означает ад. Но я могу доказать, что ты злишься только из-за лжи.

Я беру телефон, набираю номер Памелы, включаю динамик и кладу телефон на стол, который стоит между мной и Вики.

Звучит гудок. Ещё один. И ещё.

Я убью её, если она не …

— Алло, — раздаётся её угрюмый голос.

— Памела. Это Симон. Я думаю, тебе есть, что сказать твоей кузине, которая тебя прямо сейчас слушает.

— Да, Вики, я сожалею. Я немного соврала.

— Насколько? — хочет Вики знать.

— Симон и я были у Португальца. Я вынудила его – как компенсация за мои услуги няни. И я хотела его. Он холодно меня отшил. Просто встал и ушел. Я была так оскорблена, что … ну да … я хотела отомстить за себя.

— Значит, ты не была с ним в постели? — убеждается Вики.

— Нет. Если ты меня спросишь, уже тогда в его голове была только ты.

— Спасибо, Памела. — Я заканчиваю разговор.

Глаза Вики подозрительно влажно сияют.

— Твоя кузина права. Ты была в моей голове. Ты здесь. — Я указываю на свой лоб. — И здесь. — Я прикасаюсь к моему сердцу. И если ты можешь выполнить для меня одно желание, то, пожалуйста, оставайся там навсегда. Без тебя всё ощущается слишком пустым. Я люблю тебя, Вики.

Слезы бегут по её щекам, когда она обходит стол и кладёт руки на мою шею.

— Симон Дирберг, я тоже тебя люблю, — шепчет она.

Я закрываю глаза, наши губы соприкасаются, и я чувствую, что, наконец, прибыл туда, где мне место.

Глава 35

Вики

 

Этот мужчина меня доконает. Он держит мои бедра и целуя двигает меня в направлении чайной. Глаза попеременно закрыты и снова открыты, он почти грубо толкает меня в комнату. Я полностью без ума от него и отодвигаю опасения, что нас могут поймать. Симон закрывает ногой дверь и поворачивает меня так, что я оказываюсь спиной к двери. О боже, о боже, я боюсь, что кончу, прежде чем он даже начал. Понятия не имею, что происходит, но это точно не для семейного просмотра и уж точно словарный запас не подходит для офиса. Плевать. Наконец-то я получаю секс в офисе, который всегда хотела – да ещё и от человека, которого я люблю. Лучше не бывает.

К тому времени, когда я оказываюсь почти раздетой, я благодарю небеса. Спасибо, что сегодня с утра я ухватилась за кружевные чулки, хотя они неудобные и непрактичные. Хотя … сейчас они оказались вполне к месту. Я распахиваю на Симоне рубашку, что хотела сделать уже давно. Так рьяно и по животному. К сожалению, все пуговицы остались на месте. Оставшуюся часть раздевания он берет на себя в быстром темпе, чему я могу только удивляться.

— Детка, я думаю, сейчас мы выключим свет и включим ксерокс, что скажешь? — шепчет он мне на ухо и его руки действительно везде.

Я не могу больше говорить, только стонать и чувствовать. Также я больше не могу видеть, потому что лампа в этой маленькой комнате без окон теперь действительно выключена. Симон проделывает со мной вещи, о которых в течение нескольких лет я могла только мечтать. Я хочу большего от него, ещё больше, и позволяю себе рассыпаться на мелкие кусочки, когда уже больше не знаю, где верх и низ.

— Симон, — шепчу я после того, как казалось, прошла вечность, я потеряла всякое чувство времени, — я думаю, мы должны убираться отсюда.

— Почему ты шепчешь? — отвечает он. Несмотря на темноту, я вижу его широкую ухмылку прямо передо мной. — Для этого теперь слишком поздно, потому что мы только что создали довольно прекрасный шум.

— Ой! Как неловко.

Как мне теперь появиться на глаза коллегам? О моём старом начальнике я даже не должна думать. О новом тоже. Ну что ж, ничего уже не изменишь, я просто очень обрадовалась публичному признанию Симона в любви; вероятно, эндорфины понеслись вместе со мною. Наверное, это был лучший номер, который видела эта чайная. Я поднимаюсь на ноги и ищу переключатель света, но прежде чем я достигла своей цели, Симон тянет меня вниз, и я приземляюсь на его колени где-то между мусорным ведром и ящиком.

— Что я уже неделю хотел сказать, моя малышка, — бормочет он между поцелуями, которые так соблазнительны, что я снова хочу забыться при выключенном свете. — Я рад такому соседству!

— Я тоже рада нашему соседству, — хихикаю я. Определенно, небольшой перерыв на кофе ещё продолжается.

 

***

 

— Ты самая милая собачка на свете, — шепчет благоговейно Тильда и нежно прижимает маленького джек-рассел-терьера к груди.

Дети сидят со своими собаками на серых камнях перед приютом. Луису каким-то образом за десять минут удалось усадить Джимбо на место после истерической радости от встречи. Тильде, вероятно, понадобится ещё много недель, чтобы усмирить непоседливую Ами. Но мы справимся с этим. Я рада, что мы нашему парню завели подружку – это означает меньшую вероятность возникновения конфликтов.

— Ами почти такая же красивая, как и Джимбо, — говорит Луис, взгляд которого сравнивает собак между собой. Тильда слишком занята поглаживанием собаки, чтобы возразить Луису.

— Спасибо, Вики, — говорит она и смотри на меня вверх. Я тронута. Эта маленькая девочка уже глубоко закралась в моё сердце.

— Не за что, моя мышка, — отвечаю я. — Если бы твой папа не одобрил, то получение для тебя собаки не произошло бы так быстро, а теперь мы также можем заняться с ней Аджилити.

Симон, рука которого лежит на мне, постоянно поглаживает меня. Этот момент врежется в нашу память, в этом я уверена. Дети резвятся наперегонки на солнце и не могут поверить своему счастью. Наконец у каждого из них есть собака, но только на ограниченное время.

— Пойдемте на прогулку, — предлагаю я. — Тильда, я не знаю, приучена ли Ами к поводку. Возможно, всё пройдет не очень гладко, но мы должны научить её. Сначала просто веди её, а я посмотрю. Если что пойдет не так, я должна буду взять у тебя поводок, это не ты будешь виновата, а Ами просто необходимо немного времени чтобы привыкнуть, ты не против?

— Хорошо.

— Джимбо уже к этому привык, но иногда и он не слушается. Тогда нужно резко сказать: «К ноге!», — объясняет мой сын.

— Я знаю, я не глупая, недотёпа.

Оба хихикают и уходят со своими собаками. Ами на поводке идёт лучше, чем я предполагала. Вдогонку я и Симон уютно прогуливаемся, держась за руки. Иногда ничего не нужно говорить. Молчание более проникновенно, чем любой разговор. Мы просто идём шаг за шагом, прикосновение за прикосновением, сердце к сердцу; будь на то моя воля, мы бы часами так ходили за нашими детьми.

Я полностью погружена в свои мысли, когда Луис и Тильда разворачиваются и вместе с собаками несутся к нам. Запыхавшись от гонки, они останавливаются перед нами и нелепо мнутся. Очевидно, они не хотят в чём-то признаваться.

Тильда подталкивает Луиса:

— Говори ты, это была твоя идея.

— Не правда, ты тоже хотела это узнать.

— Но сначала ты.

— Давайте вы просто скажите это, — просит Симон обоих. — Это ведь не что-то суперплохое, верно?

— Выходит так, — полагает Луис и подносит руку ко рту, потому что хохочет как сумасшедший тинэйджер. Мы смеёмся.

— Что такого смешного? — спрашиваю я. — Тильда, быстро, объясни нам, над чем вы смеетесь.

— Ну, эм. Вы на самом деле встречаетесь? — с трудом выдаёт малышка.

Ещё больше смеха у детей. Их лица становятся красными, и они едва ли догоняют, такой смешной они находят идею, что их родители занимаются такими вещами.

— Конечно, мы целуемся, — говорит Симон и украдкой щипает меня за задницу. — Вы никогда не видели, как кто-то встречается?

— Фу, — говорит мой сын и мотает головой в отвращении.

— Я хочу это увидеть. Ты тоже, Луис! Папочка и Вики должны поцеловаться. Но не отвратительно.

— Конечно, не отвратительно, — обещает Симон. — Мы целуемся нежно, как это делают только влюбленные парочки.

Он кладет руку мне на щёку, и приятная дрожь пробегает по всему моему телу. Хотя дети наблюдают за нами, будто смотрят захватывающий фильм, я забываю обо всём на

свете и отдаюсь поцелую. Как издалека я слышу восторженный писк обоих, но дальше мы просто обнимаемся. Это было бы идеальное фото свадебного поцелуя.

Эпилог

Симон

 

Прошло три месяца с момента нашего примирения. Самые прекрасные месяцы моей жизни. Мы великолепно ладим друг с другом, так как Вики и Луис будто всегда были частью семьи. Мне доставляет огромное удовольствие беситься с мальчиком, в то время как Вики в удовольствие устраивать чаепития и другие девчачьи игры.

Теперь предстоит реализовать следующий проект.

Нет. Не нашу свадьбу. Я ещё не осмелился просить её руки. Хотя я совершенно уверен, что она скажет: «Да». Сильвио призывает нас просто решиться на этот шаг. Безусловно, в этот раз он хочет быть шафером.

Но сначала мы ограничимся тем, что сломаем потолок, чтобы из двух наших квартир сделать одну – двухуровневую. Четыре недели я это планировал и с нетерпением жду скорейшей реализации. Если вы хотите к своей возлюбленной, можно пройти путь через очень широкий зал.

Тем не менее, ещё существует одно нерешенное дело, которое в зависимости от результата может испортить моё приподнятое настроение.

Моё сердце бьется в два раза быстрее, когда в зал входит судья, и все встают. Я смотрю через плечо на Вики. Она улыбается мне, но я распознаю на её лице признаки беспокойства. Марион хочет добиться передачи единоличного права на определение места жительства ребенка.

После того как мы снова сели, судья по семейным делам зачитывает формальности, прежде чем объявить своё решение.

— Просьба истца отклонена. Единоличное право на определение места жительства Тильды Дирберг остаётся за её отцом Симоном Дирбергом.

Слёзы счастья — это прекрасные слёзы. Я узнал это с тех пор, как Вики вошла в мою жизнь. Обрадовавшись, я оборачиваюсь к ней. Когда я вижу, что она тоже плачет, я клянусь себе, что остаток своих дней проведу рядом.

И определенно мы ненадолго останемся вчетвером, потому что совсем недавно мы поговорили об общем ребенке. В ближайшее время у нас будет достаточно места. И даже для двух собак.

Конец.