Целуй меня, пока лучи не целятся в нас.
Пока еще мы что‑то чувствуем, пока мы еще здесь.
Целуй меня, я ненавижу, когда ты так нужен,
Потом ведь все намного может быть хуже…
Ты выдыхаешь: у нас есть час, час, один час…» .
Волосы свесились на лицо. Кажется, потек макияж. И платье, в котором чувствовала себя вчера королевой, было словно чужое.
Я уже отошла на приличное расстояние, когда достала телефон. Рука будто сама потянулась к нему, набрать номер. Кинула обратно в сумочку.
Нет, так никуда не годится! «Мужики не вся моя жизнь». Разве не я это говорила?
Черт! Села на лавочку, по щекам потекли слезы.
« Целуй меня, я ненавижу, когда ты так нужен,
Потом ведь все намного может быть хуже…
Ты выдыхаешь: у нас есть час, час, один час…» .
В самую точку – я ненавижу, когда ты так нужен. И хочу сохранить себя. Ту хрупкую целостность, что обрела.
Хуже, наверное, может быть. Но уже достаточно на сегодня. Хорошо, что отъезд сегодня.
И даже одного часа у нас, увы, нет.
Я вышла в «зону встречающих», как мысленно ее окрестила, после посадки самолета.
Не зная, что меня ждет в родном городе, решила лететь до соседнего областного центра, а оттуда на автобусе домой.
Домой… Интересно, где теперь мой дом?
Поправила очки на носу, которые неизбежно опять съезжали через пару шагов. Не только на юге стояла жаркая погода.
Никаких встречающих не ожидала. Сообщила лишь маме номер рейса и куда прилетаю. Она очень удивилась.
– Зачем, милая? Я бы тебя встретила тут.
– Не переживай, мам. Все нормально.
– Зачем такие сложности?
Благоразумно промолчала на этот вопрос.
– Никто тебя не беспокоил за это время?
– Нелли звонила пару раз, спрашивала, как твои дела. Я и отвечала, что вроде все хорошо. На контрольные звонки отвечаешь.
Я засмеялась.
– Мамуль, ты прирожденная шпионка.
– С вами еще не тем станешь. Ох, девчонки, что вы натворили? Хотя, не говори, а то потом ночами спать не буду.
– Это правильно. Меньше знаешь, крепче спишь. На самом деле все в порядке.
– Ах, да! Еще звонили с работы.
– А кто?
– Не знаю, не представились. Но голос я не узнала. Звонил мужчина. Но не Вадим.
– А что хотели?
– Хотели узнать, как с тобой связаться. И вообще где ты. Я ответила, что вернешься, тогда и разбираться будете. А больше ничего сказать не могу.
Мужчина значит. Это мог быть кто угодно. И Олег, и Влад, и Константин или еще неизвестные мне личности, оставшиеся за кадром, но о существовании, которых я имела представление.
– Мам, ты золотко.
– Я знаю, – ворчливо ответила она. – Нелли то можно передать, когда ты приезжаешь?
– Да. Ей можно. Пока.
– До встречи.
Так что вопрос – что делать? – все еще открыт и ждет решения. Мой побег в неизвестном направлении всего не решил. А эта идея казалась такой заманчивой и перспективной в начале.
Ничего что‑нибудь придумаем. Возможно, подружка подкинет парочку дельных мыслей.
Я как раз пересекла зал, целенаправленно двигаясь к выходу, когда увидела знакомую фигуру. Он тут зачем? Питбуль стоял рядом с выходом и ищущим взором сканировал толпу вновь прибывших.
Конечно, есть хилый процент вероятности, что он встречает кого‑то из своих знакомых или родственников, а не меня. Но шансы так себе.
Похоже, пока не узнал. Может, удастся проскользнуть мимо? Попробовать найти другой выход? А может вот оно решение проблем? Кто ж знает?
– Вера?
Все, теперь момент упущен. Сняла очки и направилась к нему. Одета я была в новый сарафан. В нем было не так жарко. Судя по взгляду, мужчина немного ошарашен. Придется привыкать к моему новому образу. Браслеты позвякивали равномерно при каждом шаге.
– Это что маскировка?
– Нет. Новый образ. Привет, кстати.
– Привет.
И замер ненадолго, разглядывая меня. Не знаю, что он хотел увидеть – шрамы боевые или какие‑то эмоции по поводу нашей встречи?
– Мне Нелли написала, когда ты прилетаешь и куда.
– Я догадалась.
– Ты молодец, что перестраховалась.
– Да, я вообще молодец по жизни. Обычно сама из всего выкручиваюсь, – и протянула ему сумку. – Ты на машине?
– Да.
Не раздумывая, взял багаж и направился к стоянке машин. Закинул вещи на заднее сиденье, придержал мне дверь. Сел на водительское кресло, сложил руки на руле и уставился вдаль.
Я не собиралась ему помогать.
– Я виноват, оправдываться бесполезно. Но почему ты, ничего никому не сказав, уехала? Я еще два дня искал тебя, полгорода перерыл. Пока Нелли мне не позвонила.
Пожала плечами. Немного посуетился, все на пользу. Даже испытала что‑то вроде мстительного удовлетворения.
– Мне кажется, в тот момент это было лучшее решение задачи из всех – неожиданный финал в виде исчезновения.
Олег дернул плечом.
– Еще никакой не финал, просто все замерли и ждут, когда ты вернешься. А нервы у таких людей плохонькие.
– Напугал. Я осознала всю важность ответственности за свои поступки. Что делать то будем, шеф? Может, для начала поедем?
Кажется, услышала скрежет зубов. Потянулся к замку зажигания, недовольно зыркнув на меня.
– И можешь не смотреть на меня так. Не действует. Меня все достали до печенок уже тогда, когда добралась до дома Влада и случайно услышала ваш разговор с ним.
– Понятно.
– Ничего тебе непонятно.
Отвернулась к окну.
– Вер, слушай…
– Не мямли. Про жену твою я тоже хорошо расслышала. И мне на самом деле все равно.
– Мы в состоянии развода. Это ничего не значит.
– Ничего не значит для чего или для кого?
– Для меня. Мы давно чужие люди.
– Олег, я говорю мне все равно. Решай, что хочешь по поводу своего брака. Меня это не касается никак.
– Вот так значит?
– Да.
Молчание после нашего лаконичного разговора затянулось надолго. Видимо он переваривал и перестраивал модель поведения.
Мне тоже было о чем подумать. Можно ему доверять и насколько? Хотя какие у меня варианты?
– Как тебе удалось от него сбежать? – вдруг спросил он.
– В окошко пролезла в подвале. Выбралась где‑то в заброшенной деревне. К трассе пробиралась лесом. Немного заблудилась, но наткнулась на любителей ходить с корзинкой по лесам, не знаю, что уж они там искали. Вот они прослушали придуманную мной историю, помогли добраться до вас. Точнее до соседней деревни. Оттуда я дошла пешком.
– И что? Как ты в дом попала? Или опять дверь на террасу неожиданно открытой осталась?
– Нет. Мне не повезло в этот раз. Пришлось лезть на второй этаж до балкончика.
– Черт!
– По декоративной отделке камнем, что украшает угол здания.
– Ты сумасшедшая. А если бы упала?
– А если бы в подвале осталась? – передразнила я. – Было бы не так интересно.
– Это точно. Вы обе с подружкой по фазе двинутые.
– Но‑но. Попрошу без оскорблений!
– Я просто констатирую.
Меня вдруг заела совесть, что за столько дней я так и не поинтересовалась, как у нее дела.
– Как Нелли?
– О! Вспомнила о ней? Неожиданно.
– Не смешно.
– Нам тоже было не особо смешно. Все с ней в порядке. Сидит на даче у своей двоюродной тетки.
– А есть необходимость скрываться?
– Осторожность еще никому не вредила.
– А в остальном, что слышно?
– Я же говорю, все в ожидании. Костик сбежал.
Я хохотнула.
– Вот он обрадовался, когда в подвале никого не обнаружил. Ни меня, ни картины.
– И решил сделать ноги по‑быстрому.
– Молодец.
В голове моей все перемешалось. Если питбуль на нашей стороне, то может, не стоило его так резко обрубать? Надежнее было бы попридержать свои эмоции.
Нет. Это как‑то слишком. Думаю просто держать дружеский нейтралитет.
– А как ты оказался во всей этой истории? Вы же с Владом не друзья совсем.
Он нахмурился. Похоже, тоже раздумывал над вопросом насколько может мне доверять.
– Потому что Влад мелкий поганец. Знает многих влиятельных людей, вращается в нужных кругах. И когда‑то помог мне в самом начале встать на ноги, найти деньги на бизнес и все такое…
– Только не сказал, что за эту помощь потом в тройне потребует.
– В самую точку. Эту деталь он забыл упомянуть. Строил из себя доброго дядюшку. А еще у него помимо картин и всяких мелких безделушек в тайнике лежит компромат на некоторых людей в нашем городе.
– И на тебя?
– Немного. Но было чем прижать.
Закусила ноготь.
– И что теперь будет с тобой?
– Ничего. Ему не до меня сейчас. Он думает, как ему задницу свою спасти. Вся эта подстава с кражей из‑за этих бумажек.
– Чтобы он их поменял.
– Да. Теперь у него просто выбора нет. Но, как я понял по слухам, еще пытается торговаться. Чтобы не остаться без своего бизнеса.
– Узнаю его хватку.
– Я, если честно не ожидал, что он просто так тебя кинет.
– Почему же? Ты знаешь его вроде достаточно хорошо.
– Просто это слишком бесчеловечно даже для него.
– Когда речь идет о спасении собственной шкуры или защите своих интересов, можно многим поступиться.
Прозвучало слишком сурово для меня. Олег ненадолго оторвался от дороги и поглядел с недоверием, будто впервые видел.
– Мы едем к Нелли?
– Да. Пока там побудешь. Никому не сообщай адрес.
– Обижаешь, начальник, что я без мозгов совсем.
– Кто вас знает полоумных. И самый главный вопрос. Где картина? Это наш козырь.
– Потом скажу. Сначала обсудим план.
– Да, какой план! Тут только решить, кому в нашем положении ее предложить наиболее выгодно.
– Вот и подумаем.
К дому двоюродной тетки Нелли мы подъехали уже в послеобеденное время. Солнце палило, словно с юга и не уезжала.
Питбуль со мной заходить не стал. Лишь достал сумку с заднего сиденья и передал в руки. Ненадолго замялся, засунув руки в карманы.
– Не пойду, у меня дела.
– Хорошо. Звони, как будут события развиваться.
– Позвоню.
– Мне, кстати, на работу послезавтра.
– Какая работа? О чем ты?
– Об обычной работе, где люди денежки зарабатывают.
– Возьми еще отгулы.
– Зачем? Завтра может уже все разрешится.
– Ты что‑то больно борзая стала, как посмотрю.
– С вами тут не только борзой станешь, а что‑нибудь еще похуже. Не вижу смысла в прятках.
– Смысл в перестраховке всегда есть.
– Я уже от тебя это слышала однажды. А выбиралась потом из переделки сама. Так что разберусь.
Он опустил голову.
– Это навсегда на моей совести останется.
– Только без трагедий, пожалуйста.
– На самом деле, Вер, прости меня. С нами тоже все?
Я не стала ничего отвечать и так все понятно, ушла по дорожке к калитке. Слышно было только, как Олег тихонько выругался и пнул колесо машины.
Что ж поделать шанса на «нас» точно нет.
Звонок у калитки либо не работал, либо в доме никого не было. Странно. Подергала ее – закрыто.
Осмотрела забор. В принципе ничего сложного, обычный деревянный штакетник. Чуть поодаль у забора свалены какие‑то доски и мусор. Взобравшись на них, перекинула сумку, а потом за ней и сама перемахнула на другую сторону. Надеюсь, что Нелли я увижу раньше, чем ее тетушку, а то обстоятельства знакомства получатся не очень удачными.
Сад был ухоженным. Тропинки выложены белым гравием. Под деревцами и кустарниками ни травинки. Газоны подстрижены, клумбы, словно по линейке. Слева от дома виднелась теплица.
Вход с правого торца. Около него виднелась еще тропинка, вела видимо в другую часть сада, скрытую от лишних глаз и проезжей дороги. Когда я уже завернула за угол, услышала музыку, что лилась из радиоприемника, выставленного в окошко.
Подружка сидела в старом плетеном кресле, покрытом лоскутным одеялом, отдыхая от трудов праведных. О них намекали рабочие перчатки все испачканные землей и брошенные на ведро, стоящее неподалеку. Она сегодня была совсем в другом образе. Панама, закрывающая от солнца, с широкими полями, ситцевый сарафан с оборочками и кружевами, чистенький, но видно, что ему уже много лет. Сшито по моде начала девяностых. На ногах сланцы. Ножка на ножку и одним поигрывает в воздухе.
На столике рядом, покрытом яркой клеенкой, стоит плетенка с печеньем, чайничек и тарелка с клубникой.
Я улыбнулась и впервые за время, прошедшее с прилета, почувствовала, что вернулась домой. Подошла поближе.
– А мне можно тоже полакомиться клубникой?
Нелли вскинула голову, в глазах ее зажглась искренняя радость, от чего мое сердце сразу успокоилось.
Кое‑как пристроив чашку на край стола, она резко подскочила с кресла и понеслась на встречу, потеряв один сланец.
– Вера!
Обхватила меня и чуть не задушила в объятиях. Пришлось кинуть сумку на землю и ответить такими же сильными объятиями. Я и правда соскучилась.
Но через минуту нежности закончились. Немного отстранившись, она зарядила мне острым кулачком в бок.
– Ты стерва!
– Что?
Потрясла меня за плечи.
– Я два дня думала… думала о самом ужасном! Черт, тебя подери! А она, видите ли, под южным солнцем свою задницу греет!
– Эй, полегче!
– Что полегче?! Ты бросила меня здесь одну! Разбирайся, как знаешь.
Я скрестила руки на груди и сурово взглянула на нее.
– Ты забыла одну маленькую деталь.
– Интересно какую?
Встала, напротив в такую же позу. Это было смешно, но пришлось сдержаться и сохранить суровость во взоре.
– В эту историю я влезла из‑за тебя, дорогая. И в подвале заброшенного дома со связанными руками оказалась тоже благодаря тебе. Вылезала через окошко. И вот эта задница, кстати, пострадала в процессе. Возможно, даже шрам небольшой останется. И по лесу шлепала, не знаю сколько босиком. Пока добрые люди не попались на пути и не помогли мне. Стенает она, что одна осталась!
К концу моей обличительной речи Нелли немного приуныла. Лицо разгладилось. Сделала шажочек ко мне.
– Блин, прости меня, ладно? Кто же знал, что этот Костик психом окажется.
– Ага, а Влад говном. Вообще неожиданно вышло.
И хохотнула.
– Ладно, иди сюда, обниму тебя.
Она еще раз сжала меня в своих тисках. Потом отошла на пару шагов, видимо заметив изменения, обошла вокруг.
– Хорошо на тебя юг влияет.
– Он, по‑моему, на всех хорошо влияет.
– Мне не светит только в ближайшее время.
– А что так?
– Начальник звонил, ругался, плевался, грозился уволить.
– Уволит?
– Да, пусть. Найду другую работу. Напугал ежа голой задницей.
– Хорошо, если так.
– Пошли в дом. Поболтаем, расскажешь мне про свои приключения, чего я еще не знаю.
Мы зашли в дом. Везде было чисто, лежали полотняные дорожки и вязаные коврики. В основной комнате посередине печка, рядом угловая, маленькая кухня.
– Ты будешь что‑нибудь?
– Не откажусь. У меня в желудке с утра был только растворимый кофе.
– Понятно. Тетя Женя вчера борщ наварила. Еще пироги есть. Куча заготовок. Ну, и на десерт клубника.
– Здорово.
Она хмыкнула.
– Еще бы. Это как к бабушке на каникулы приехать. Но есть еще кое‑что.
– Что?
– Вишневая наливочка. Будешь?
– Буду. Домашняя?
– Конечно.
Подружка подвинула половик. Под ним оказался люк, ведущий в подпол. Не успела оглянуться, как в отверстии пропала ее голова и скоро появилась обратно. В вытянутой руке была бутылка.
– А где же хозяйка?
– Уехала к дочери на недельку. Чего ты думаешь, она меня просто так пустила? Нет. Я присматриваю за хозяйством. Поливаю по расписанию, полю, собираю урожай.
– Не все коту масленица.
– В этой жизни есть своя прелесть. Не помню, когда уже жила так спокойно и размеренно. И урожай, конечно. Клубника, огонь.
– Такое ощущение, что мы с тобой ролями поменялись ненадолго.
– Иногда полезно, – она уже налила мне тарелку борща, порезала хлеб. Пока я обедала, таскала потихоньку ягоды из тарелки.
Немного подождав, спросила:
– Что скажешь? Было полезно сменить обстановку?
– Очень.
– Вот. А ты ругалась. Все, что не делается, все к лучшему. И на пользу.
Разлила по маленьким рюмочкам темно‑красную жидкость. Я поднесла к носу и осторожно понюхала.
– Не бойся, пробуй. Все натуральное.
Мы чокнулись.
– За что пьем?
– За изменения. Ой, чую, попрут со всех сторон.
– Так вроде бы уже.
– В том то и дело, что уже. Ты вон как преобразилась.
– Тебе нравится?
– Очень. Но главное, чтобы тебе нравилось. А теперь давай подробности выкладывай. С того момента, как в ресторане тебя Костик поймал.
– Он не поймал. Просто по башке чем‑то тюкнул. И все. Очнулась я уже в подвале…
С небольшими перерывами мы в неспешном разговоре провели время до вечера. Она мне дополнила все пробелы по событиям, что я не застала. В основном это были ее эмоции.
– Ты бы видела лицо Влада, когда он заявился к нам. Требовал ответа, где же драгоценная картина. Это просто что‑то. За одно только удовольствие от зрелища его перекошенной от злости морды, стоит сказать тебе «спасибо».
– Все для тебя, милая.
Нелли подняла рюмочку.
– За подруг!
– За подруг!
Мы посмаковали замечательный терпкий, сладкий вкус вишни на языке и помолчали.
– Ты, конечно, слышала всю нашу беседу, тогда в доме?
– Да, большую часть, – кивнула, не совсем понимая, куда она клонит.
– Что думаешь делать с питбулем?
– А что с ним?
– Ну, не надо уходить от ответа. Ты же знаешь, как я не люблю эту игру «переспроси меня десять раз». Это нечестно с твоей стороны, скрывать от меня.
Вздохнула. Придется отвечать.
– С Олегом все хорошо было, когда мы виделись в последний раз.
– Вера, не зли меня.
– Ладно. С ним у нас все закончено.
– Может, подумаешь? Он неплохой вариант. Зачем сразу так рубить?
– Рубить что? Во‑первых, он женат. Во‑вторых, я поняла, что ничего у нас не получится.
– Что так?
Про Бориса я не упоминала в своем рассказе о южных приключениях. Все еще болело и не могло успокоиться.
– Я чего‑то не знаю? Давай колись. Познакомилась с кем‑то на курорте? Здесь точно не могла, я бы заметила.
– От тебя ничего не утаишь.
– Зачем утаивать? Лучше раскрой душу. И легче станет.
– С чего ты решила, что мне нужно облегчить душу?
– Все просто. Если бы у вас все хорошо сложилось, ты бы летала, как на крыльях. И уже бы проболталась о нем. Видимо что‑то пошло не так.
Немного помявшись, кратко обрисовала наш короткий, но запоминающийся курортный роман. И финальную сцену, естественно, во всех красках, чтобы были понятны причины моего недовольства.
– И что все? Как так?
– Да, вот так.
– Не поняла… Из‑за какой‑то ерунды профукать стоящего мужика?
– В смысле из‑за ерунды?– и посмотрела на нее гневным взором, полная возмущения. Мне казалось, уж она должна меня понять.
– И не пили меня своим мрачным взглядом.
– А что я, по‑твоему, должна была сделать? Как дрессированная собачка встать перед ним на задние лапки и делать трюки, которые он командует, за лакомство?
– А лакомство то хоть достойное? – глумливо отозвалась она.
– Иди на фиг!
– Поняла. Достойное.
– Нель!
– Я пытаюсь разрядить обстановку.
– У тебя не очень хорошо получается.
Подружка вздохнула тяжко, разлила нам еще по рюмочке и в задумчивости, потянулась к клубнике.
– Слушай, все бывает. Психанул мужик. Эмоции, эго, плохое настроение и тому подобное. Будь мудрее, мягче, ты же женщина. Пару дней пройдет, буря уляжется, и позвонишь ему.
Мотнула головой, не соглашаясь с таким сценарием.
– Нет.
– Вот ослица упрямая! Думаешь, тебе еще куча шансов в жизни перепадет? Нет, дорогая моя.
– Все равно, нет.
– Гордыня грех, слыхала?
– Причем тут гордыня? Он мной, как вещью распорядился, поедешь туда, сделаешь то‑то. Я не вещь. Я человек со своей волей, желаниями, своими целями и мелкими, может для него, но амбициями. И вообще…
– Мы умрем старыми девами с нашими закидонами, – мрачно предрекла Нелли.
– А что? Будем с тобой вместе жить. Купим какой‑нибудь домик за городом. Летом будем за садиком ухаживать. А в зимний период путешествовать, тоску разгонять в какой‑нибудь Турции, приставая к местным мачо.
Мы расхохотались.
– Не так я представляла себе свою старость. Но звучит, в общем неплохо. Уверена, мы здорово будем проводить время.
– В этом нет никаких сомнений.
– А на счет Бориса еще подумай. А то столько шансов за такой короткий срок подвернулось. И что? Все упустить?
– Ну, не начинай.
– Нет, ты меня выслушаешь. Все мы совершаем ошибки. Никто не исключение. Возможно, причины его поведения совсем не те, о которых ты думаешь. Просто обещай, что дашь ему шанс.
– Ладно, только ради тебя.
– Ради себя, милая, ради себя. Мне он на кой?
– А что не подойдет для твоей коллекции?
– Нет. Боюсь, в такого я была бы готова влюбиться по‑настоящему. А это опасное мероприятие.
– Как во Влада?
Она вздохнула.
– Влад – это очередное заблуждение. Он как раз для коллекции. Так что не будь дурой.
– Я поняла, не дави на меня.
– Кто, если не я? Маму ты давно не слушаешь.
– Нель, а может влюбиться не так уж и опасно? Местами, даже приятно.
Подружка с подозрением покосилась на меня.
– Это настойка на тебя так действует?
– Причем тут настойка? Давно хочу поговорить с тобой о закрытии твоей коллекции. Пусть Влад будет последним экспонатом. Согласись, вполне достойным?
– Это точно. Давно я таких пакостных мужиков не встречала.
– Вот и все, хватит.
– И это ты мне говоришь?
– А что я?
Махнула рукой на меня.
– Понимаю я все… боюсь только…
– А кто не боится? Все боятся. Ты просто попробуй. Ради себя.
Смахнув набежавшую слезинку пальчиком, кивнула. Глядишь, все налаживаться начнет.
На работу я в первый день после отпуска почти опоздала. Обычно, как самый ответственный работник приходила заранее минут за двадцать‑тридцать. А тут в последние секунды заскочила в двери.
Куда‑то все мои ответственность, рвение и трудоголизм пропали. Собиралась не спеша. Долго выбирала, что надеть. Решила для поддержания настроения оставить серьги из монеток. Уж очень они мне понравились. Легкая блузка без рукавов, голубые джинсы, босоножки на каблуке. Немного сухих духов на шею и на запястья. Вот и готова идти в мир.
Посмотрела в зеркало и скроила мордочку. Как же неохота туда возвращаться. Не знаю почему, но казалось, будто опять меня засасывает болото. Непривычно после всех скачек возвращаться к обычному размеренному ритму. Стоит поискать себе какое‑нибудь хобби. А то все работа, работа…
Приободренная этой мыслью, двинулась в сторону остановки.
Вернулась я в родные пенаты вчера поздно вечером. Зашла, кинула сумку на пол, от чего поднялось вверх немного пыли, чихнула. Не включая свет, прошлась по всем комнатам. Как быть? Что делать, если уже не чувствуешь той зашиты от родных стен, что была раньше. Будто это не та квартира, что совсем недавно обустраивала с трепетом и любовью. А какая‑то чужая, вроде гостиничного номера. Или просто отвыкла со временем пройдет? Не знаю.
Разбирая вещи, достала золотистое, шелковое платье. Приложила его к себе, погладила, прикрыв глаза. Возможно, представляя, что это совсем не мои руки, чуть‑чуть, ненадолго…
Ой, ну кого я обманываю? Жду же, что он позвонит.
Сложила аккуратно ткань, но она все расползалась, то в одну сторону, то в другую. Вдруг разозлившись, кинула его в первый попавшийся ящик и с грохотом захлопнула дверцу. Чем оно виновато? Ничем. Кроме одного – навевает ненужные воспоминания и тешит надежды, что еще не конец.