Уровень эмоционального контроля
| В меру того, насколько каждый из нас преодолевает самого себя и свой индивидуализм ему открывается лицо другого. А.А.Ухтомский |
Четвертый уровень базальной регуляции обеспечивает новый Шаг в углублении и активизации взаимодействия с окружающим миром. Он отвечает за разрешение сложных этологических задач организации жизни индивида в сообществе Особенно ярко и непосредственно это наблюдается в организации поведения, связанного с выхаживанием, воспитанием и обучением детей.
Конкретным приспособительным смыслом этого уровня является налаживание эмоционального взаимодействия с другими людьми- разработка способов ориентировки в их переживаниях, формирование правил, норм взаимодействия с ними В широком смысле этот уровень, надстраиваясь над низшими, обеспечивает контроль сообщества над индивидуальной аффективной жизнью, приводя ее в соответствие с требованиями и нуждами окружающих С появлением эмоционального контроля за аффективным переживанием можно говорить о возникновении собственно эмоциональной жизни человека
На этом уровне происходит новое усложнение аффективного поля. Как было рассмотрено выше, на третьем уровне формируется структура из "+" и "-", но организуется она по закону силы с обязательным преобладанием "+" и отличается ригидностью, трудностью преобразования Четвертый уровень строит Долее гибкую структуру поля Это достигается благодаря введению новой оценки качества Теперь она задается не параметрами физического "я", а эмоциональной оценкой другого человека.
Являясь этологически наиболее значимым фактором, "другой" начинает доминировать в аффективном поле субъекта, и под влиянием этой доминанты перестраиваются и упорядочиваются все остальные впечатления Оценка другого качественно переструктурирует поле, произвольно меняя его валентность, переделывая "+" на "-", или, наоборот; делает нейтральные впечатления значимыми.
Возможность произвольно изменить восприятие интенсивности сенсорного качества воздействия позволяет максимально активизировать и углубить контакт субъекта с миром, отодвинуть пресыщение сколь угодно далеко. Известно, как после пресыщения восстанавливается деятельность человека введением в нее новых смыслов, стимулов, похвалы, отметки и т. п. Четвертый уровень способен создавать практически непресыщаемые системы, позволяющие человеку неограниченно растрачивать себя Субъект начинает оценивать положительно и отрицательно явления окружающего, вызывающие соответствующие реакции людей, даже если это расходится, до известной степени, с его субъективной оценкой. Известно, например, как искренне мы находим прелесть во многих ощущениях, непривычных и даже неприятных нам, если они явно вызывают удовольствие у других.
Ориентировка этого уровня направлена на выделение аффективных проявлений другого человека как сигналов, наиболее значимых для адаптации к окружающему. Она осуществляется появляющейся на этом уровне непосредственной эмпатией переживаний другого человека. Витально значимыми сигналами становятся лицо человека, его мимика, взгляд, голос, прикосновение, жест. Эмоционально опосредованный характер ориентировки позволяет ей на этом уровне преодолеть ограниченность и выйти за пределы ситуации достижения аффективной цели, оценить возможные эмоциональные последствия поступка.
Положительно здесь оценивается одобрение людей, отрицательно - их негативные реакции. Это совсем не такая банальность, как это может показаться с первого взгляда. Например, на третьем уровне аффективной адаптации, когда субъект рассчитывает в анализе происходящего только на свои силы и опыт, он не выделяет аффективные реакции других людей как необходимые для ориентировки сигналы. Они имеют для него значение лишь как возможный источник аффективного тонизирования. Раздражение окружающих, как и другие неприятные впечатления, могут служить поводом для запуска аффективного механизма "качелей" и стать для ребенка источником удовольствия. В этом случае он будет дразнить взрослого, стремиться поступать ему назло Только четвертый уровень, реально опирающийся в адаптации на аффективный опыт других людей, стабильно обеспечивает адекватную синтонную реакцию на их оценку, и это является основой возникновения эмоционального контроля человека над своим поведением-радости от похвалы и огорчения от неприятия
Так, наряду с усложнением ориентировки в окружающем на четвертом уровне уже происходит совершенствование аффективной ориентировки в себе Если второй уровень устанавливает аффективный контроль над внутренними соматическими процессами, третий - закладывает аффективную основу уровня притязаний, оценивает возможность активного воздействия на окружающее, то четвертый формирует самоощущение, окрашенное эмоциональными оценками других людей, и создает тем самым предпосылки развития самооценки
Аффективное переживание на этом уровне связано с сопереживанием другому человеку, опосредовано переживанием этого другого человека и тоже является уже собственно эмоциональным переживанием. На этом уровне над переживаниями "приятно - неприятно", "хочу - не хочу", "могу - не могу" начинает доминировать эмпатия одобрения или неодобрения других людей. Так, в аффективную жизнь человека вместе с эмоциональном контролем входит эмоциональное переживание "хорошо" или "плохо", "смею - не смею", "должен - не должен", чувство стыда, вины, удовольствия от похвалы. Здесь, как и на втором уровне, вновь возрастает богатство, качественное своеобразие переживаний, но если на втором уровне оно связано с разнообразием сенсорных впечатлений, то здесь оно обусловлено многообразием форм контактов человека с человеком.
Эмоциональная память здесь так же, как на втором уровне, упорядочивает, стереотипизирует восприятие окружающего Но если второй уровень фиксирует аффективные привычки субъекта, накапливая фонд его индивидуальных сенсорных пристрастий, здесь индивидуальный эмоциональный опыт фиксирует запреты и предпочтительные формы контакта с окружающим миром, отражающие опыт других людей.
Четвертый уровень создает образ надежного, стабильного окружающего мира, защищенного от неожиданностей и превратностей.
Такую защиту дает эмоциональная уверенность в силе других, в их знаниях, в существовании эмоциональных правил поведения, гарантирующих адаптацию без внезапных срывов. На этом уровне субъект получает ощущения безопасности, уюта окружающего мира.
Адаптивное аффективное поведение на этом уровне тоже поднимается на следующую ступень сложности Поведенческий акт субъекта уже становится поступком - действием, строящимся с учетом отношения к нему другого человека (Рубинштейн, 1946).
Как указывалось выше, на данном уровне закладывается аффективная основа произвольной организации поведения человека. Это позволяет включить субъекта в процесс взаимодействия. Требования взаимодействия на новом уровне стабилизируют и стереотипизируют поведение субъекта. Здесь поведение организуется по сложному кодексу этологических правил контакта, дающих возможность стабильной жизни сообщества. Усвоение форм коммуникации и взаимодействия обеспечивается появляющимся уже в раннем возрасте стремлением к подражанию действиям близкого человека. Присвоение его силы, возможности владеть ситуацией происходит через уподобление ему. В случае неудачи в адаптации субъект на этом уровне уже не реагирует ни уходом, ни двигательной бурей, ни направленной агрессией-он обращается за помощью к другим людям.
Проследим, как входит четвертый уровень в общий процесс регуляции аффективно смысловой адаптации. Если первый и третий уровни направлены на организацию поведения, адаптирующего к неожиданно меняющемуся внешнему миру и не закрепляют жестко способов реагирования индивида, то второй и четвертый адаптируют к стабильным условиям жизни, фиксируя адекватный для них набор стереотипных реакций (второй уровень); этологические правила коммуникации, взаимодействия (четвертый уровень), т. е адаптационные задачи второго - четвертого уровней противоположны задачам первого - третьего Надстраиваясь над аффективной организацией третьего уровня, эмоции четвертого уровня ограничивают свободу выбора средств для достижения аффективной цели, подавляют и сами влечения, аффективно неприемлемые другими людьми. При этом эмоции четвертого уровня подкрепляются сенсорной аффективной стимуляцией второго (награды и наказания) и опираются на его стереотипизированные реакции В то же время четвертый уровень может и "перевоспитывать" второй, расширяя набор индивидуальных привычек коллективным аффективным опытом. "Натуральные" предпочтения становятся социализированными
При этом низшие аффективные уровни, конечно, не подавляются, не выключаются "из игры" совсем. Они продолжают жить и сигнализировать о витально значимых впечатлениях своего ряда, желаниях, угрозе, что дает многомерность, конфликтность аффективным переживаниям человека. В случае сверхсилы сигналов низшего уровня с их особо важным витальным смыслом он может временно выйти на первый план, уйти из-под контроля. Однако в целом в подавляющем большинстве случаев аффективное поведение человека находится под эмоциональным контролем четвертого уровня, что доказывается самой возможностью строить свою жизнь в сообществе других людей. В норме эмоциональная оценка четвертого уровня доминирует над аффектом всех трех низших уровней И ради одобрения, похвалы, приязни других людей мы готовы, часто даже с радостью, переносить сенсорный дискомфорт, страх, страдание, отказываться от осуществления собственных желаний.
Рассмотрим теперь, что вносит четвертый уровень в тоническую регуляцию аффективной жизни человека, в стабилизацию динамики его аффективных процессов Вклад этот, видимо, чрезвычайно значим. Как обсуждалось выше, поведение субъекта организуется на четвертом уровне непосредственными эмоциональными реакциями других людей и заданными ими эмоциональными правилами поведения. Следование им обеспечивает субъекту ощущение уверенности в себе, безопасности, надежности окружающего мира Переживание эмоциональной связи с людьми, с их эмоциональными законами является мощным средством поддержания его собственной активной стенической позиции.
Воздействие на динамику аффективных процессов осуществляется здесь не преобразованием неприятных, пугающих впечатлений в положительные, как это было на третьем уровне, а эмоциональным упорядочиванием впечатлений, их организацией эмоциональной оценки других-людей.
Стимуляция на четвертом уровне происходит в процессе естественного контакта, взаимодействия людей. Она связана с заражением стеническими аффективными состояниями. Люди заражают друг друга радостью от контакта, интересом к общему делу, уверенностью в успехе, ощущением безопасности, правильности осуществляемого поведения, надежности используемых средств Здесь возникает и специальная потребность человека в эмоциональном контакте, острое удовольствие от радости других и сострадание к их лишениям Так, удовольствие от кормления другого может быть острее, чем от собственного насыщения. Тут появляется потребность в ободрении, похвале, эмоциональном контакте. Именно эти впечатления обеспечивают субъекту необходимый подъем активности, стабилизируют и упорядочивают его внутренние аффективные процессы.
В процессе психического развития происходит присвоение культурных психотехнических приемов стабилизации аффективной жизни, использующих средства четвертого уровня. Они встречаются уже в самых древних способах влияния на аффективную жизнь человека. Так, известно, что по древним обычаям для укрепления веры в успех предстоящего предприятия (сельскохозяйственных работ, охоты, войны и т. п. ) ему предшествовало проигрывание ритуала действий, обеспечивающих этот успех. В основе самых древних форм фольклора аффективно утверждаются неизбежность торжества добра над злом, хорошего над плохим, возможности сопереживания радости и сострадания, жалости, гарантирующих победу маленькому и доброму над большим и злым. Отсюда эти тенденции распространяются на классическое и современное искусство, исходно определяя его гуманистическую направленность. С другой стороны, психотехнические приемы этого уровня стабилизации аффективной жизни, поддержания активной позиции субъекта просматриваются и в основе построения религиозных форм контакта с миром. В самых древних своих формах вера в существование высшего, одушевленного повелителя стимулирует уверенность в стабильности отношений с внешним миром, которую можно сохранить, соблюдая аффективные правила контакта с ним. В сущности те же психотехнические функции выполняет и вера во всемогущество человека, цивилизацию, технический прогресс и т. п.
Рассматривая совместную работу всех базальных эффективных уровней по решению задач регуляции динамики аффективной жизни, снова можно отметить, что здесь нет столь строгой иерархизации отношений уровней, реципрокности их механизмов, как в осуществлении аффективно-смысловой функции. Четвертый уровень, стремящийся установить свою цензуру, подавляющий проявления третьего в реальных смысловых взаимодействиях со средой и людьми, здесь не вступает с ним в столь явные противоборствующие отношения. В частности, основной психотехнический прием энергизации третьего уровня. Переживание риска, опасности - легко согласуется с энергизирующим механизмом эмоционального переживания четвертого уровня. Вместе они дают, например, аффективно насыщенный, характерный для всех человеческих культур образ героического деяния, подвига, приносящего счастье, спасение человеку, народу, человечеству.
В энергизации, стабилизации аффективной жизни человека в норме все базальные уровни солидарны и их механизмы согласованно действуют в одном направлении. В частности, например, и религиозный обряд, и светские праздники, направленные, как известно, на достижение человеком аффективного подъема, как правило, проводятся в гармонически организованном пространстве (аффективное воздействие первого уровня с воздействием ярких сенсорных ощущений, запаха, освещения, музыки, ритмического движения с особым вниманием к ритмической организации всех воздействии (второй уровень); с острым переживанием моментов опасности, агрессивности, религиозного эпоса или исторического события (третий уровень); с концентрацией на эмоциональном сопереживании (четвертый уровень).
Аффективно доминировать могут впечатления любого из уровней. Вклад психотехнических механизмов каждого уровня может быть различным в каждый данный момент. Психотехнические приемы аффективной энергизации каждого уровня развиваются параллельно, взаимозаменяя, взаимоусиливая друг друга. Культурное развитие психотехнических механизмов всех уровней, благодаря этому типу их взаимодействия, может быть неограниченно.
Таким образом, уже на низших, базальных уровнях аффективная сфера развивается как сложная саморегулирующаяся система, обеспечивающая гибкую адаптацию к окружающему. В зависимости от уровня аффективности, регуляция решает различные адаптационные задачи, одинаково витально значимые для субъекта, но различные по степени сложности. В разрешении своих задач уровни группируются по направленности на адаптацию субъекта к стабильным и нестабильным.
Окружающая среда обладает положительными и отрицательными воздействиями на индивида. Эмоциональная система, так же как и когнитивная, стремится к установлению стабильных и регулярных связей с "плюсом" и "минусом".
Стабильные связи не могут, однако исчерпать все столкновения субъекта с окружающим. В особой степени это актуально для взаимодействия с "минус"-воздействиями. В отношении последних на низших уровнях аффективной регуляции поведения используется тактика "избегания". Однако подобная тактика ограничивает глубину и активность взаимодействия индивида с окружающим. Поэтому прогрессивным направлением развития становится разработка такого взаимодействия субъекта с "минусом", который позволяет ему преодолевать негативные воздействия. Это происходит благодаря развитию механизма преобразования "минуса" в "плюс". Лишь в результате этого возникает возможность углубления контакта субъекта со средой, его экспансии в новые сферы.
Возникновение двух систем аффективной адаптации субъекта к стабильным и нестабильным условиям окружения обусловлено эволюционно, и их развитие осуществляется различно во времени и пространстве.
Закономерно развиваясь в единую систему регуляции, базальные уровни в каждом отдельном случае расставляют различные акценты своего вклада в эмоциональную адаптацию, создавая типичную, именно для каждого человека свою, манеру эмоциональных взаимоотношений с внешним миром. Это характерно складывающаяся констелляция базальных уровней, видимо, в большой степени определяет то, что мы называем Эмоциональной индивидуальностью человека. Так, например, тенденция к усилению первого уровня аффективной регуляции может проявляться в выраженных способностях к восприятию целостной структуры, гармоничности пропорций. Люди с акцентированным вторым уровнем глубоко чувственно связаны с окружающим миром, имеют сильную аффективную память, устойчивы в своих привычках. Мощный третий уровень делает людей легкими на подъем, смелыми, раскованными, легко берущими на себя ответственность в разрешении напряженной ситуации. Люди с особенно сильным четвертым уровнем сверхсосредоточены на человеческих отношениях. Сострадательные, компанейские, они в то же время особенно направлены на соблюдение сложившихся правил и могут испытывать дискомфорт в тех нестабильных напряженных ситуациях, которые чаще доставляют удовольствие людям с сильно развитым третьим уровнем.
Индивидуальность базальной аффективной структуры человека в особенности проявляется в преимущественном развитии различных механизмов саморегуляции аффективных процессов. Здесь вне жесткой иерархической организации уровней наиболее свободно складываются индивидуальные предпочтения психотехнических приемов определенных уровней: любовь к созерцанию, одиноким прогулкам, развивающееся чутье к совершенному пейзажу, пропорциям художественного произведения; или любовь к ритмическому движению, яркому чувственному контакту со средой, или неукротимая страсть к игре, азарту, риску; или потребность в эмоциональном общении, сопереживании.
Безусловно, на характер отношений базальных уровней накладывают отпечаток и возрастные особенности человека. Эти отношения также нуждаются в специальном изучении. Но в Общих чертах можно сказать, что здесь, в рамках уже установившейся общей иерархии уровней и их индивидуально сложившейся манеры взаимодействия, акценты могут смещаться от уровней "стабилизирующих" - в детском возрасте к "динамическим" - в подростковом и юношеском и вновь к "стабилизирующим" - в зрелом. Вероятно, аффективный покой младенца и мудрого старика тоже могут быть связаны с преобладающим значением первого уровня аффективной организации; детская сенсорная радость жизни-с усилением второго уровня, подростковая и юношеская активность, нестабильность - с усилением третьего, житейская "зрелость" - четвертого.
Представляется, что изучение законов базальной эмоциональной организации может иметь большое значение для развития индивидуальности человека, разработки способа коррекции его аффективной дезадаптации.
ФОРМИРОВАНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ РЕГУЛЯЦИИ В РАННЕМ ОНТОГЕНЕЗЕ
Все рассмотренные выше уровни аффективной организации являются врожденными и начинают функционировать уже в первые дни и месяцы жизни ребенка. В дальнейшем они заметно преобразуются, совершенствуя свои механизмы аффективной регуляции поведения и стабилизации аффективной жизни ребенка, включаясь в единый процесс его адаптации.
Первоначально, однако, уровни начинают функционировать не одновременно. Порядок их включения в раннем онтогенезе обусловливается прежде всего необходимой последовательностью решения ряда этологических задач, закономерно встающих по мере психофизического созревания ребенка, развития и усложнения его контактов с окружающим миром. На каждом очередном этапе развития и адаптации к окружающему в качестве ведущего, главного в регуляции поведения может выступать новый уровень. Причем последовательность чередования аффективных уровней не совпадает полностью с изложенной выше логикой усложнения их организации от первого к четвертому.
В первые месяцы жизни ребенка наибольшее значение имеет обеспечение основных стабильных связей с окружающим миром (второй и четвертый уровни регуляции). По мере развития ребенка, увеличения его активности, самостоятельности в контактах с окружением, большей вариабельности ситуаций, к которым надо приспособиться, к концу первого года жизни возникает необходимость активного включения в регуляцию поведения уровней, приспосабливающих к меняющимся условиям (1 и 3 аффективных уровней). Этот переход от доминирования одних способов адаптации к другим не может происходить совсем безболезненно. Он отражается во временной аффективной нестабильности ребенка, в усилении его тревожности, страхов.
При ведущей роли уровня, наиболее зрелого и адекватного на данном этапе, в его "обслуживание" включаются механизмы аффективной регуляции и других уровней. Выполнив свою ближайшею этологическую задачу и уступив ведущую роль в поведенческой адаптации другому, каждый уровень продолжает развивать свои аффективные механизмы, вступая в сложные отношения с другими уровнями.
Аффективную адаптацию ребенка на ранних этапах онтогенеза можно рассматривать лишь внутри единой системы его взаимоотношений с матерью и другими близкими людьми. Так же, как и в поведенческой адаптации, маленький ребенок не может быть самостоятельным и в регуляции своих аффективных отношений с миром Взрослый является необходимым. Организатором формирующейся в первые годы жизни базальной системы аффективной регуляции ребенка. В процессе постоянного контакта с ребенком он помогает регулировать и упорядочивать его аффективные взаимодействия со средой, осваивать разнообразные психотехнические приемы аффективной организации его поведения, стабилизации аффективных процессов.
Безусловно, возможны вариации и в пределах нормы в отношении очерченности и динамики проявлений каждого уровня аффективной организации. Но в целом нам представляются закономерными определенная последовательность их формирования, примерные временные сроки появления, характер их взаимодействия на различных возрастных этапах.
Рассмотрим подробнее последовательные периоды раннего аффективного развития ребенка с точки зрения формирования онтогенезе сложной многоуровневой организации эмоциональной сферы.
Как известно, младенец с рождения очень чувствителен к физическим воздействиям окружающей среды. Одним из наиболее значимых параметров, как известно, является ее интенсивность. На изменении интенсивности завязан целый ряд приспособительных реакций ребенка. Уже младенец при приближении к нему объекта широко открывает глаза, откидывает голову и поднимает руки до такого положения, чтобы они оказались между предметом и лицом .
В первые недели жизни ребенок аффективно реагирует на резкое изменение положения тела в пространстве, позднее обнаруживает чувство края (Бауэр, 1979). Однако даже в случае относительной сложности подобных защитных действий, представляющих попытки адаптации к внезапным изменениям окружающего, они носят реактивный характер и не могут стать основой для усложнения психического развития ребенка.
Прогрессивным направлением развития в первое полугодие жизни является формирование механизмов, обеспечивающих. ребенку стабильное взаимодействие с окружающей средой (т. е. наибольшая нагрузка падает на второй, а затем и на четвертый уровни аффективной регуляции). Если одни сенсорные раздражители с рождения воздействуют на младенца по закону силы, т. е. прежде всего количественно, то другие с самого начала имеют сигнальное, т. е. качественное, значение. В отношении последних ребенок активен, направлен на их поиск.
Младенец активно ищет сигналы, связанные с кормлением, уходом. Мать является для ребенка носительницей ряда наиболее существенных этологических сигналов (наиболее значимы ее запах, голос, прикосновение, звук шагов). С этими сигналами связано переживание младенцем особенно сильных сенсорных ощущений (тепла, сытости, тактильных контактов), дающих ощущение безопасности и надежности. В результате формируется аффективный опыт первых активных контактов. ребенка с окружающим миром, и прежде всего с матерью. Уже в первый месяц младенец обычно усваивает режим кормления и приспосабливается к различным нюансам самой ситуации (находит наиболее удобную позу на руках матери, демонстрирует предпочтение той или иной соске, оптимального отверстия в ней, устанавливает свой темп сосания и т. д.),. принимает или отвергает "пустышку", привыкает к определенной позе засыпания, например на руках матери или в кроватке, с запеленутыми ручками или свободными и т. д. Конечно, приспособление к этим и подобным им ситуациям происходит взаимное: и младенца и матери. Ребенок в формировании своих первых привычек ограничен тем набором возможностей, которые предоставляет ему мать. Вместе с тем она сама пытается разнообразить, закрепить или исправить свои первые-способы контакта с младенцем, прежде всего под влиянием его приятия или активного неприятия последних, выражаемого в его первых аффективных реакциях.
На данном уровне аффективного реагирования переживание положительных ощущений имеет внешне меньшую выразительность (появление первой улыбки, отражающей состояние физического комфорта). Наоборот, переживания сенсорного дискомфорта (ощущение голода, холода, мокрых пеленок, затрудненности движений, боли) внешне выражаются в очень ярких, хотя, конечно, тоже стереотипных и примитивных реакциях (крик, двигательное беспокойство, выразительная мимика страдания; плач со слезами) и преобладают в поведении. Это имеет, несомненно, приспособительный смысл - сигнальное воздействие на окружение, прежде всего на взрослого, который может удовлетворить насущную потребность ребенка и устранить нежелательные для него ситуации, связанные с опасностью, болью.
Таким образом, на аффективной основе начинают формироваться ранние стабильные формы взаимодействия мать-ребенок (второй уровень). Эта стабильность ранних взаимоотношений матери и ребенка обеспечивается, во-первых, многократным повторением однотипных по своему характеру ситуаций, во-вторых, закреплением способов реагирования, носящих преимущественно циркулярный характер. Такая повторяемость ситуаций контактов помогает преодолеть наиболее ранние страхи (особенно ярко выступающие в первых ситуациях купания, во время пеленания, резком изменении положения в пространстве и т. д.).
В целом, однако, способы ранней аффективной адаптации, формируемые на втором уровне, еще слишком примитивны, хрупки, легко разрушаемы в непривычных для младенца ситуациях. Совершенствование регуляторных механизмов второго уровня приводит к определенной парадоксальности, чем более сформированы и отточены наиболее быстро срабатывающие стереотипные формы реагирования, тем более несостоятельным. Называется ребенок при нарушении сложившихся отношений между ним и его окружением. Любое изменение привычного постоянства может приводить к стрессовой ситуации, легко спровоцировать состояние дискомфорта, тревожности и страха. Известно, что ребенок первых месяцев жизни особенно нетерпелив, тяжело реагирует на изменение режима дня, кормления, сна. Младенец в 2-месячном возрасте начинает выражение переживать перемену обстановки; привыкает к одному лицу, ухаживающему за ним (Braselton, 1982).
Для того чтобы система аффективной регуляции доминирующего второго уровня работала у младенца эффективно, она требует постоянного тонизирования, в котором также преимущественно участвует мать. Один из способов этого тонизирования направлен на увеличение притока положительных сенсорных ощущений, в первую очередь тактильных, оральных, вестибулярных, слуховых. Особое значение приобретает их ритмизация- мать приучает младенца к "соске-пустышке", ритмично укачивает его в коляске, баюкает на руках, напевает, трясет погремушкой и т. д. Подобные действия закрепляются в аффективном опыте ребенка и по мере его развития начинают все более самостоятельно использоваться им (сосание пальца, раскачивания в кроватке и т. д. ).
Для поддержания оптимального психического тонуса ребенка во взаимодействиях со средой, а следовательно, и его возрастающей активности в контактах с ней должен своевременно включаться и отрабатываться каждый формирующийся механизм аффективной стимуляции. Поэтому на ранних этапах развития ребенка, когда он еще не может владеть более сложными и разнообразными приемами тонизирования и более гибкими формами аффективной адаптации, не стоит жестко ограничивать его в подобных, наиболее примитивных способах повышения психического тонуса. Когда ребенок овладевает более сложными и прогрессивными способами самостоятельной аффективной стимуляции (прежде всего активным эмоциональным контактом со взрослым, манипулятивной игрой с предметами), потребность в этих примитивных формах снижается. Так, уже к 6-7 месяцам, например, сосание пальца сходит на нет (Braselton, 1982). Однако в ситуациях эмоционального неблагополучия эти наиболее ранние способы аффективной активации усиливаются и закрепляются.
Однако наряду с описанными выше способами тонизирования на данном этапе аффективного развития ребенок может выбрать с помощью матери способы более прогрессивные, способствующие углублению его активного контакта с ней, а не отгораживающие от нее. Таким адекватным направлением в психическом развитии ребенка является создание у него положительных доминант на базе ориентировочного рефлекса (сосредоточение на звуке голоса матери, на ее лице, на игрушке, которую она ему показывает, и т. д.). Под прикрытием таких положительных доминант возможно более легкое перенесение ребенком дискомфортных или даже пугающих ситуаций, временное выключение оценок второго уровня: "неприятно", "опасно". Так, мать может на некоторое время "заговорить" мокрого или требующего кормления малыша, отвлечь его при приятной процедуре одевания на прогулку и т. д.
Переход к более совершенным способам взаимодействия ребенка с окружающей средой не может возникнуть на основе разномодальных сенсорных сигналов, запускающих стереотипные формы активности. Для этого необходим переход к целостному, объективному восприятию объектов и своих действий с ним. Первым объектом, образ которого строит ребенок, являйся лицо человека. Как показывают исследования, улыбку ребенка наряду с лицом взрослого первоначально вызывает любая маска и даже просто две черные точки в белом овале. В середине первого года маска перестает действовать, ребенок начинает узнавать мать и одно-два знакомых лица (Ahrens, 954).
С этого момента, означающего активное включение в аффективную регуляцию четвертого уровня, во взаимодействии ребенка со взрослым образуется целый класс действий, носящих коммуникативный характер. К ним относятся глазное общение, улыбка (3-4 месяца), вокализации, мимика, чуть позднее-жесты. Речевое же общение в этот период развития приближается по своему характеру к аутокоммуникации, в которой большую роль играет ритмический компонент, интонация, индивидуальные слова, понимание которых возникает благодаря одинаковости переживаний матери и ребенка.
Если на втором уровне воздействие ребенка на мать основывалось прежде всего на выражении им отрицательных переживаний как команд (крика, обозначающего достаточно дифференцированно: "дай есть", "смени пеленку", "болит живот" т. д.), то здесь при активном включении четвертого уровня взаимодействие ребенка с матерью все больше начинает определяться положительными эмоциями. Начинается отработка способов непосредственного эмоционального общения. Из наиболее примитивных механизмов аффективного заражения (первоначально зевотой, смехом, плачем) начинает вырастать подражание эмоциональным реакциям взрослых (Валлон, 1967). Постепенно ребенок переходит от имитации эмоциональных состояний к адекватному эмоциональному реагированию. Эти способы эмоционального реагирования постоянно подкрепляются взрослыми, часто даже в несколько утрированной форме.
На этом уровне аффективного развития у ребенка уже появится полный набор всех основных эмоций с их тонкими оттенками (удивление, гнев, обида, грусть и т. д.). В результате появляется возможность эффективного, более дифференцированного воздействия на взрослого с помощью эмоциональных проявлений и активного требования контакта.
Вместе с тем формируется и обратная связь: ребенок начинает учитывать реакцию взрослого на свое поведение (поощрение или неодобрение) хотя все это идет в форме игры, в целом -положительно окрашенной ситуации общения ребенка со взрослым Эта эмоциональная реакция со стороны начинает постепенно регулировать поведение: неодобрительная оценка становится запретом, одобрительная - стимулирует активность ребенка, повышает его эмоциональный тонус. Но под прикрытием постоянной положительной доминанты отдельные отрицательные оценки взрослого не травмируют ребенка.
На рассматриваемом этапе аффективного развития значительно расширяется круг раздражителей, вызывающих аффективную реакцию ребенка. Это происходит, по-видимому, вследствие следующих причин. С одной стороны, у ребенка появляется возможность большей подвижности: он способен переворачиваться, вставать, садиться, ползти, перемещать в своем зрительном поле предметы, игрушки (поднося их к глазам, вращая в руках и т.д.). Эти изменения лежат в основе перехода от пассивного созерцания к активному изменению структуры зрительного поля, а следовательно, и новому притоку раздражителей. Развиваются более сложные формы аффективно насыщенных стереотипных ритмических двигательных разрядов (например, прыжки при вставании), манипуляций с игрушками (стучание, выбрасывание из кроватки и т. д.), расцветают аффективные вокализации. В подобных циркулирующих реакциях есть определенный аффективный смысл. В ситуации эмоционального контакта со взрослыми, превращающей эти действия в форму совместной с ним игры, их аффективная наполненность усиливается. Поэтому ребенок предпочитает прыгать на коленях у матери, а не в манеже, с большим энтузиазмом выбрасывает игрушки из кроватки именно в присутствии взрослого. Для ребенка этого возраста важно чувствовать, что он соответствует ожиданиям окружающих, прежде всего мамы, он очень радуется ее ободрению, ждет поощрения, его аффективно "заражает" ее постоянное сопереживание любых его аффективных действий.
Таким образом, активное включение в эмоциональную регуляцию механизмов четвертого уровня прежде всего выражается в изменении характера аффективной ориентировки ребенка. Теперь она направлена преимущественно на эмоциональную оценку матери. Благодаря уменьшению ориентации непосредственно на сенсорные сигналы и увеличению ее на оценку взрослого, ребенок становится более независим от негативных внешних воздействий не каждый раздражитель, сигнализирующий на втором уровне об опасности, теперь может приобрести для него угрожающее значение, тормозить его активность в контактах со средой. Мать благодаря своей эмоциональной оценке избирательно формирует наиболее адекватные в каждой ситуации способы аффективного реагирования ребенка подкрепляет нужные и ограничивает те, которые мешают адаптации.
Взрослый может произвольно изменить и качественную оценку окружающего, придав ему положительный и отрицательный смысл и изменив тем самым первоначальное ощущение самого ребенка. Так, горькая жидкость может начать осмысливаться как полезное лекарство, а невымытое сладкое яблоко может восприниматься как вредное. Кроме того, мать может пометить каким-либо аффективным знаком и ранее нейтральный для ребенка раздражитель (например, положительным - "папина" кружка, отрицательным - "грязный", "плохой").
Около полугодовалого возраста ребенок начинает дифференцировать и прочно усваивает различные формы контакта с разными членами семьи (одному больше жалуется, с другим- кокетничает, от третьего ждет возни, шумной игры и т. д.). Постоянная отработка способов эмоционального реагирования, с ориентацией на реакцию взрослого приводит к тому, что ребенок к 7-8 месяцам приобретает определенную эмоциональную стабильность в контактах. Это период "эмоциональной уравновешенности" (Gesell, 1974).
Таким образом, направление стабилизации, поддержания устойчивости аффективных контактов, которое дает четвертый уровень, совпадает с направлением, которое создавал на предыдущем этапе развития второй уровень. Последний же продолжает оттачивать свои стереотипные способы приспособления, обслуживая уже как фоновый четвертый уровень с его ближайшей целью-отработкой системы способов эмоционального контакта со взрослым.
Вместе с тем выработанная стабилизация аффективных контактов ребенка с ближайшим окружением, усложнение и большая четкость дифференциации его взаимоотношений с близкими, прежде всего с матерью, приводит к тому, что какое-либо изменение таких упрочившихся эмоциональных связей неизбежно порождает страх. Так, когда достигнута полная адаптация ребенка в тесном эмоциональном контакте с матерью, когда он хорошо выделяет ее из числа других близких и предпочитает всем остальным, активно требует ее постоянной эмоциональной поддержки-наиболее характерным является страх ее ухода; около 7-8 месяцев-страх "чужого лица". Этот феномен может иметь разную степень выраженности, что зависит не только от характерологических особенностей самого ребенка, но и от правильности ранних эмоциональных взаимоотношений в единой аффективной системе "мать- дитя".
Возникновение страха на данном этапе аффективного развития-явление закономерное, имеющее также определенный адаптационный смысл. Страх служит показателем недостаточного соответствия уровня регуляции стабильных аффективных связей с окружением новым задачам адаптации, сигналом о необходимости подключения для их решения иных аффективных механизмов.
Степень выраженности и стойкость страха зависят от того, насколько ригиден уровень стабильной аффективной адаптации (в данном случае, четвертый), в условиях приспособления к меняющейся и неожиданной ситуации А вероятность таких новых и в том числе пугающих или дискомфортных ситуаций неизбежно возрастает с развитием ребенка он может уже сам некоторое время заниматься с игрушками, поэтому мать чаще оставляет его одного; он становится крепче и выносливее- за ним перестают так пристально следить, ограничивать в возрастающем разнообразии контактов со средой В этих условиях ребенок должен постепенно овладевать способами самостоятельной аффективной адаптации.
К концу первого года в поведении ребенка можно наблюдать первые попытки преодоления боязливости, страха, которые отражаются прежде всего в исследовании им ближнего пространства. Первоначально, пытаясь отползти от матери, малыш все время оглядывается и возвращается, проверяя надежность ситуации, ее безопасность и постепенно увеличивая расстояние. В это время дети начинают исследовать укромные уголки в квартире; забрасывают подальше игрушки и ползут за ними. Такие первые попытки "преодоления" сопровождаются бурными реакциями радости, превращаются в игру.
К 10-12 месяцам жизни ребенок осваивает ряд ситуаций, в которых сочетаются некоторая опасность и желание ее испы-1ать с обязательным положительным исходом и при постоянной поддержке взрослого В этот период начинает уже опробывать себя специфический для третьего уровня механизм аффективного тонизирования, условно названный выше "качелями". По принципу "качелей" возникает ряд специальных игр с элементами чувства опасности от сильных сенсорных, прежде всего вестибулярных, ощущений (подбрасывание малыша вверх, игр типа "по кочкам-в ямку- бух" и т. д. )
Однако активное освоение окружающего ребенком происходит очень постепенно Оно может идти только под постоянным прикрытием четвертого уровня взрослый должен поддерживать малыша, поощрять его самостоятельность, сам предлагать ему способы индивидуальной адаптации.
Таким образом, на этом этапе механизм "качелей" еще не может получить большого развития. Собственная активность ребенка еще слишком мала. "Качели" как самостоятельное средство преодоления страхов получат развитие в более поздний период освоения окружающего пространства. Особенно в будущих подвижных играх, требующих от детей смелости, ловкости, преодоления опасности, бесстрашия, определения границ собственных возможностей.
Подводя итог первым этапам развития ребенка, можно отметить, что уровни аффективной организации, особенно в начале своего функционирования, наиболее жестко определяются ситуацией, ее витальными стимулами. Эти адаптационные задачи, адресованные каждому из уровней, закономерно усложняются по глубине. Общая тенденция на этом начальном этапе включается в расширении форм аффективного взаимодействия с окружающим при доминировании аффективной адаптации к наиболее этологически значимым сигналам, носителем которых является близкий человек, и отработке стабильных способов общения с ним.
По мере роста ребенка меняется и ситуация, к которой следует приспособиться, и ее сигнальное содержание. К концу первого года ребенок начинает самостоятельно активно осваивать пространство: появляется способность ползать, а затем к 10-12 месяцам-и ходить, заметны достижения в развитии дистантных анализаторов, интенсивно идет овладение речью.
В начале второго года жизни ребенок вступает в новый период развития. Уменьшаются тактильные контакты с матерью, ребенок отлучается от ее рук, груди. Постепенно уменьшаются ранние формы эмоционального общения, основанного на аффективном "заражении". Но увеличивается доза опосредованного контакта взрослого с ребенком через игрушки, предметы, слово.
Таким образом, перед ребенком встает новая, еще более сложная этологическая задача самостоятельной адаптации к нестабильным условиям окружающего мира. Прежние способы взаимодействия, выработанные в стабильных условиях контактов с матерью, оказываются недостаточными. В результате ребенок временно попадает под власть силовых воздействий окружающего поля. Характерным примером такого "полевого" поведения может служить стремление бежать в направлении понравившегося предмета, не замечая препятствий, открывать и закрывать двери; вытаскивать все из ящиков и сразу же бросать, открывая новые. Карабкаться на все доступные предметы: стол, стул, шкаф и т. д. Это свидетельствует о том, что основная нагрузка в регуляции поведения падает на первый уровень. И если раньше у ребенка было выражено чувство края, то сейчас он временно как бы перестает учитывать реальную опасность, не имея возможности противостоять воздействиям, исходящим из окружающего его психического поля.
При непонимании этого взрослым, при попытках просто подавить подобные тенденции в поведении ребенка (т. е. подключить к его регуляции лишь один четвертый уровень "подавления" и "одобрения", который был недавно еще полностью доминирующим в обращении с ребенком и действовал безотказно) ситуация взаимодействия с ним становится еще более сложной. Родители часто становятся в тупик ранее послушный ребенок превращается в упрямого, капризного. На требования и запреты взрослого у него в этом периоде могут возникнуть протестные реакции: яркие проявления негативизма и агрессии к близким-попытки укусить, ударить (Каверина, 1950). Мать начинает чувствовать, что она теряет эмоциональный контроль над ситуацией контакта с малышом.
Таким образом, возникает первый кризис эмоционального развития ребенка, он обусловлен временным рассогласованием совместной работы уровней и связан с трудностью активного включения первого уровня в иерархическую структуру аффективной организации.
Выход из первого аффективного кризиса возможен лишь при помощи внешней организации взрослым поведения ребенка. При этом взрослый должен не столько подавлять нежелательные тенденции, возникающие при временном доминировании аффективных механизмов первого уровня, сколько учитывать его регуляторные возможности. Иными словами, он должен обратиться ж этому уровню на его собственном "языке". В этот период трудно увести ребенка от притягивающего его объекта, однако можно достаточно легко переключать на другой, привлечь его внимание переструктурированием ситуации, приблизив новый объект. Из застревания в данной аффективной ситуации ребенка можно вывести и словом. Внимательная мать знает, что у него не возникает протестной реакции, если не пытаться оттаскивать его от забора или от лужи, а указать другую аффективную точку в окружающем пространстве: "Вот птичка пролетела", "вот какая машина едет", "побежали по дорожке" и т. д. Таким образом, мать должна постоянно чувствовать динамику внешних воздействий на ребенка, переключать с нежелаемого воздействия на нужное.
Самостоятельное преодоление (оттормаживание) в аффективных действиях импульсивности, провоцируемой динамической структурой окружающего, становится возможным лишь при появлении у ребенка способности подчинять поведение отставленной, аффективно значимой цели. Таким образом, "полевая" активность закономерно должна перерасти в формы аффективной ориентировки и регуляции поведения, свойственные третьему уровню, когда фиксированный в аффективной памяти образ желаемого начинает направлять и корригировать последовательность поведенческих актов.
Противодействие непосредственным влияниям поля, оттормаживание импульсивных действий занимают целый период в жизни ребенка. Его ранний этап связан с овладением, предметными (до этого - манипулятивными) свойствами окружающего, а также развитием речи. Благодаря слову ребенок не только узнает названия предметов, но и получает возможность сформулировать свои желания и намерения. Взрослый не только обозначает вербально ситуацию, называя находящиеся в ней предметы, но и означивает состояния и намерения ребенка. Поэтому в словаре ребенка очень рано появляются слова "дай", "мне", "хочу". Овладение предметным миром, разнообразие отношений, в которые он вступает со взрослым по этому поводу, кладут начало осознанию ребенком себя как субъекта действия.
Между двумя и тремя годами возникают новообразования, свидетельствующие о начале нового этапа в психическом развитии ребенка. Ребенок начинает узнавать себя в зеркале, т. е. Переходит от фрагментарного представления о себе к целостному образу. В результате формируется обобщенное представление об облике человека, в котором ребенок узнает себя и других (Lacan, 1949).
Если на предшествующем этапе ребенок дифференцировал окружающих людей на своих-чужих, то теперь возникает новая координата "я-не я". В речи возникают личные местоимения.
Существенно, что в этот период "я" ребенка-это прежде всего "я" аффективное, наполненное желаниями, стремлениями, экспансией-"это мое" (третий уровень). В мышлении- это период эгоцентризма, когда ребенок еще не способен стать на позицию другого человека. Таким образом, стадии интеллектуального развития ребенка тесно связаны и со стадиями аффективного развития.
Рост самосознания на первых порах приводит к конфликту ребенка со взрослым. Негативизмом, упрямством, настаиванием на своих требованиях наполнен так называемый кризис 3 лет. Ребенок стремится любыми средствами подчеркнуть свое "я", ощутить свою независимость. Может проявить сильный гнев, оскорбить взрослого при попытке последнего принизить его достоинство. В этот период также обнаруживается и способность скрывать свои чувства, хитрить. Это свидетельствует о том, что ребенок начинает понимать, каким он должен казаться окружающим.
Однако в норме постепенно взаимоотношения взрослого с ребенком гармонизируются. Ребенок начинает снова строить свое поведение с учетом эмоциональных установок окружающих людей. Это не значит, что социализация должна подавить его аффективное "я". Оно перестраивается под влиянием близких. Опираясь на имеющиеся у ребенка тенденции к самоутверждению, преодолению опасности, взрослый придает им социально-положительный эмоциональный смысл.
Большую роль в этом процессе играет такая сложившаяся система эмоциональных воздействий, как традиционно обращенный к детям фольклор. В это время дети начинают с удовольствием слушать и переживать сказки с обязательным участием страшных персонажей ("Три медведя", "Гуси-лебеди", "Три поросенка" и т. д.), где нет еще явной героики, но есть сильный аффективный образ, создаваемый каким-либо этологически значимым признаком (например, большие зубы, горящие глаза, большой-маленький и т. д.); ситуация угрозы и благополучное ее разрешение. Эти способы стимуляции аффективными вербальными образами преподносит ребенку взрослый, расставляя акценты на хорошем и плохом, сопереживая маленькому, ^доброму персонажу и порицая сердитого, жадного, коварного злодея, акцентируя внимание на справедливом благополучном конце.
Используя стремление ребенка к самоутверждению, взрослый подкрепляет его героическими образами, несущими определенные функции-защитника, источника безопасности (милиционера, доктора, пожарника и др.), а также справедливого носителя абсолютной власти "казнить и миловать" и таким образом вносит в сознание ребенка ощущение эмоциональной ценности альтруистического поступка. Можно думать, что альтруистические и другие социально значимые ценности легче всего вносятся через прямые эмоциональные правила: "надо поступать хорошо, делиться с другими, не обижать" и т. д.
Однако наиболее успешными способами внесения в сознание ребенка этих понятий являются сочетание эмпатической и героической тематики, тесно связанной с третьим уровнем (преодоление опасности во имя спасения другого человека).
К стремлению ребенка к самоутверждению родители должны относиться очень внимательно и бережно Это очень важно для его настоящего и будущего психического благополучия. Слишком большая пассивность и "послушность" ребенка в раннем возрасте может часто выступать в качестве сигнала нарушения нормального аффективного развития. У детей, легко тормозимых, пугливых, чувствительных к изменениям ближайшего окружения, слишком замкнутых на матери или другом близком человеке, отмечаются явные трудности в формировании и своевременном подключении третьего уровня. В этом, возможно, заключается основная причина возникновения ранних невротических реакций.
Подводя итог рассматриваемому нами процессу формирования базальных уровней аффективной организации в раннем онтогенезе, отметим еще раз наиболее существенные в нем моменты.
Во-первых, успешное разрешение адаптационных задач, встающих перед ребенком в ходе его взаимодействия с окружающим миром, может произойти лишь при разработке специальных аффективных механизмов регуляции поведения в различных ситуациях. Оно также обеспечивается использованием особых приемов поддержания внутренней стабильности всей аффективной системы в целом. Одновременное выполнение этих двух функций достигается как за счет выделения на каждом этапе аффективного развития в раннем возрасте одного уровня-ведущего в обеспечении адекватного приспособительного поведения, так и подключения всех остальных уровней для аффективной стимуляции, поддержания необходимого психического тонуса.
Во-вторых, последовательность, в которой включаются в регуляцию поведения базальные аффективные уровни, обусловливается жизненно важными задачами реальной адаптации ребенка в его взаимодействии с окружающим миром. Задачи эти меняются и закономерно усложняются в процессе развития ребенка, расширения и углубления его контактов с окружающим.
В первые месяцы жизни ребенка особое значение имеет обеспечение стабильных связей с окружающим миром. Поэтому первым в работу включается второй, а затем и четвертый аффективные уровни. По мере роста ребенка, увеличения его активности, самостоятельности в контактах с окружением, большей вариабельности ситуаций, к которым надо приспособиться, к концу первого года жизни возникает необходимость активного включения в регуляцию поведения уровней, адаптирующих к меняющимся условиям окружения (первый и третий).
Таким образом, у ребенка наблюдается тенденция перехода от способов аффективной адаптации совместной со взрослым к адаптации самостоятельной.
В-третьих, смена одного уровня другим может происходить через временную аффективную дезадаптацию. Вслед за ней идет "подтягивание" новых, наиболее адекватных в данный момент механизмов, которые на предыдущем этапе вызревала постепенно, выполняя лишь функцию аффективной стимуляция.
Особенно сложен переход от доминирования уровней установления стабильных аффективных связей к уровням, отвечающим изменчивым условиям окружения. При этом коренным. образом меняется сам принцип адаптации: уже не за счет стереотипного приспособления к стабильной ситуации, а за счет активного освоения завоевания новых ситуаций. Страхи, возникающие в этот переходный период, отражают несоответствие стабильных уровней эмоциональной регуляции новым задачам адаптации.
Активное включение в систему базальной аффективной регуляции первого уровня отражается в первом аффективное кризисе ребенка. Такие же трудности вызывает активное включение в регуляторный процесс и третьего уровня и связанное с ним выраженное стремление ребенка к самоутверждению (кризис 3 лет).
Однако для гармонического развития ребенок обязательно должен пройти стадию чередования стабильных и динамических подвижных способов аффективной адаптации. Пропуск включения какого-либо уровня приводит к блокированию дальнейшего психического развития и застреванию на более низком уровне.
Весь сложный процесс начального формирования аффективной сферы ребенка должен происходить под постоянным эмоциональным контролем взрослого. Если матери удается гармонично подключать новые механизмы аффективной адаптации в общую структуру, не ломая, а организуя извне новые формы аффективного поведения, то ребенку обеспечен наиболее быстрый и безболезненный выход из первого аффективного кризисов. Без необходимого каждодневного "эмоционального питания" от взрослого ребенок не может пройти критические периоды своего развития с достаточным прогрессом.
УРОВНЕВЫЙ ПОДХОД К ПАТОЛОГИИ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
Данные о многоуровневой структуре организации базальных эмоциональных процессов, закономерностях развития самих уровней и становления взаимодействия между ними могут внести вклад в решение практических задач психологической диагностики нарушений аффективного развития. Они могут содействовать как более точному выявлению симптомов первичной дефицитарности аффективного развития, недостаточности определенного уровня базальной сферы, так и выделению формирующегося на этой патологической основе характерного типа нарушения эмоционального развития в целом.
Представляется, что можно выделить два основных типа нарушения базальной эмоциональной системы, возникающих вследствие ослабления или усиления функционирования отдельных уровней их гипо- или гипердинамии. С углублением нарушений динамики аффективного тонуса патология нарастает от наиболее легких форм дисфункции эмоциональной сферы до тяжелых повреждений ее структуры и самих механизмов отдельных уровней. Уровень, находящийся в состоянии гипо- или гипердинамии, может нарушить координационные процессы, а в самых тяжелых случаях перестроить их таким образом, что остальные уровни теряют свое самостоятельное значение и начинают обслуживать дефектный уровень.
Мы сознаем, что выделенные типы являются в определенной мере условными, и реально эмоциональная патология редко обусловлена избирательным нарушением одного-единственного уровня. Как правило, она, вероятно, будет определяться .сложным сочетанием гипо- и гипердинамии разных уровней, и это даст бесчисленные индивидуальные сочетания возникающих нарушений. Однако, как нам представляется, особенность каждого конкретного случая может быть понята при знании вклада гипо- и гипердинамии каждого уровня в изменении всей системы межуровневых отношений.
УРОВНЕВЫЙ ПОДХОД К ПАТОЛОГИИ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
Функциональные расстройства эмоциональной регуляции
А. Явления гиперфункции отдельных уровней
Повышение тонуса уровня сопровождается усилением удовольствия от адресованных ему впечатлений, увеличением выносливости в их восприятии. Это обеспечивает интенсивное положительное подкрепление формирования механизмов данного уровня, что создает оптимальные условия для их развития. Усиление одного уровня, однако, не может не оказать влияния на развитие всей базальной системы. Оно может определить индивидуальную манеру аффективного контакта со средой или даже способствовать формированию акцентуированной личности, а в более тяжелых случаях стать причиной возникновения патологии межуровневых отношений вплоть до распада их общей структуры.
Гиперфункция первого уровня. Большая устойчивость к интенсивности воздействий обусловливает здесь особую выносливость субъекта в контактах с миром. Он меньше других пресыщается ими и может дольше, чем другие, не испытывать дискомфорта. Поэтому включение механизмов второго уровня здесь задерживается Это приводит к тому, что субъект реже, чем другие, испытывает отрицательные эмоции. Страх не дезорганизует механизмы первого уровня, и субъект легко и ловко уклоняется от возможной опасности именно потому, что не успевает испугаться.
Как обсуждалось уже во второй главе, чем более устойчиво ощущение комфорта, тем более сильные и разнообразные средства субъект может использовать для стимуляции состояний покоя, довольства. Так, если люди с низким порогом дискомфорта будут испытывать удовольствие только от таких небольших колебаний интенсивности, как трепет воды и листьев, движение легких облаков, мерцание угольков в камине, а блики света на воде в яркий солнечный день уже могут раздражать, то людям с высоким порогом дискомфорта могут быть приятны и пляска языков пламени, и бурление толпы, и яркие эффекты иллюминации.
В ряде случаев, однако, эта устойчивость в восприятии интенсивности может иметь и отрицательные последствия. Так, в результате недостаточного контроля второго уровня субъект может и недооценить опасность.
Гипердинамия первого уровня оказывает влияние на развитие механизмов других уровней. Возникает сдвиг пропорции в развитии уровней. Общее увеличение выносливости в контактах с миром задерживает включение оценки качества, избирательного ограничения действия пресыщения, что приводит к недоразвитию механизмов второго уровня. Это проявляется" во-первых, в особой устойчивости субъекта к отрицательным воздействиям: холоду, боли, голоду, вообще к лишениям в жизненно необходимом; во-вторых, в недостаточности избирательного сосредоточения и на качественно приятных впечатлениях, отсутствии фиксации на индивидуально привычных формах сенсорного контакта с миром. В связи с недоразвитием индивидуальной сенсорной избирательности субъект ориентируется здесь не столько на поиск определенно приятных для себя ощущений, сколько на их смену, испытывая сенсорную жажду вообще.
Механизмы третьего уровня в этих условиях тоже могут не получить достаточного развития. Отсутствие дифференциации по качеству затрудняет формирование структуры поля, выделение как положительных целей, так и отрицательных барьеров на пути их осуществления. Субъект не будет здесь бороться за осуществление определенной цели, но, спокойно подчиняясь обстоятельствам, "возьмет" у жизни то, что она ему предложит. В то же время малая тревожность в контактах с миром, отсутствие развитой системы предпочтений позволят такому человеку, легко принимая изменения в окружающем, получать удовольствие от них. Однако, хотя внешне поведение такого человека может и показаться стеничным, в сущности оно не является активным, а просто отражает устойчивый комфорт субъекта в контактах с миром.
Четвертый уровень здесь также может быть недостаточно развит. В связи с малой индивидуальной избирательностью в сенсорных контактах с миром второй уровень недостаточно дифференцирует и физическое самоощущение. Неразработанность этого аффективного кода в свою очередь ведет к трудности определения аффективного состояния другого человека и, таким образом, к малой возможности сопереживания ему. Такой человек не будет жесток с людьми, он просто будет относиться к ним как к себе, не замечая их боли или радости. Нечуткость в непосредственных контактах с людьми приводит к тому, что организация жизни такого человека в сообществе будет идти не столько за счет его сопереживания эмоциям других, сколько за счет формального подчинения их требованиям.
В условиях малой способности субъекта к эмоциональному сопереживанию может легко возникнуть деформация смысловой структуры, уровней. На первый план выдвинуты смысловые задачи "сильного" первого уровня-обеспечение состояния покоя, комфорта.
В этом случае наблюдается все большее уменьшение избирательности в контактах с миром. У таких людей не формируется ни дорогих им пристрастий в сенсорных контактах, ни привязанностей в отношениях с людьми. Это равнодушие защищает их от возможности возникновения чувства потери, дает покой и свободу получать удовольствие от потока новых сенсорных впечатлений, картин природы, ни к чему не обязывающих, поверхностных контактов с людьми.
Здесь может сложиться своеобразная форма эгоистического безразличия к людям Такой человек уже не просто недостаточно видит переживания других людей, но и активно уклоняется от явных даже для него отрицательных эмоций других. Такие дискомфортные впечатления обычно вытесняются. Именно человек подобного типа может спросить- "Как ваши дела", и, выслушав жалобы, сказать "Я рад, что у вас все в порядке".
И наконец, в самых тяжелых случаях, гиперфункция первого уровня может привести к функциональному распаду смысловых взаимосвязей эмоциональной сферы Это происходит в тех случаях, когда переживания состояния комфорта, покоя настолько захватывают субъекта, что ради них он жертвует насущными нуждами организации собственной безопасности. Возникает дисбаланс между смысловой и тонической функциями первого уровня Он начинает работать в основном на осуществление последней, на "удовольствие" и подчиняет этой тенденции другие уровни. Причем, если в предыдущем случае уровни обслуживали смысловую адаптацию первого уровня, то здесь их механизмы начинают просто эксплуатироваться для получения этого особого рода удовольствий.
Сигналы поля начинают привлекать субъекта в места наибольшего колебания интенсивности воздействий. Формируется полевое поведение, внешне производящее впечатление активности, но на самом деле строго отражающее закономерности внешних воздействий. Прежде всего оно проявляется в стремлении из спокойного места, например из дома, выйти на улицу, с ее более сильными и динамичными впечатлениями. При этом надо учесть, что такой человек может долго не испытывать потребности в еде, тепле и полностью терять чувство реальной опасности. Для получения необходимых тонических впечатлений эксплуатируются аффективные механизмы второго уровня. Они фиксируют переживания удовольствия и формируют влечения к огню, воде, ощущениям пространства-высоте, глубине, перспективе дороги и т. д. В этом же русле третий уровень поддерживает стремление к поиску все новых и новых впечатлений, что часто приводит субъекта к бродяжничеству. Механизмы четвертого уровня используются вне их эмоционального смысла. Такой человек может тянуться к толпе людей, любить шумные сборища, праздники, испытывая удовольствие от шума, огней и т. д.
Гиперфункция второго уровня. Она увеличивает активность человека в удовлетворении физических потребностей и расширяет диапазон качественно приятных ему сенсорных впечатлений. Это позволяет вступить в активный и разнообразный сенсорный контакт с миром и разработать разветвленную систему индивидуальных привычек, регулирующих сенсорное взаимодействие со средой и поддерживающих тонус аффективной сферы Вместе с тем сильный второй уровень может сделать человека и излишне аффективно зависимым от впечатлений витальной сферы, от созданной им системы привычных отношений
Гиперфункция механизмов второго уровня также может определить сдвиг пропорций в развитии других Заострение черт второго уровня выражается прежде всего в подавлении оценки интенсивности качественно положительных воздействий. В результате отодвигается пресыщение и, наоборот, возникает особая жадность, которая может стимулировать чувство собственности, стремление к накоплению средств удовлетворения физической потребности В то же время сильный второй уровень очень "торопит" включение дискомфорта в восприятие интенсивности качественно плохих впечатлений, и человек в этом случае крайне тяжело переносит лишения, неудовлетворенное желание. Нарушение отработанного оптимального способа его реализации также вызывает у него бурные реакции гнева, нетерпения.
Третий уровень в этой ситуации тоже испытывает подавляющее влияние второго, и механизмы его развиваются недостаточно. Чрезмерное развитие второго уровня обусловливает острое переживание положительных и отрицательных впечатлений и ригидную фиксацию предпочтений в контактах с миром. Это создает сверхнапряженную связь цели и препятствия, в которой барьер воспринимается однозначно, лишь как помеха на пути к цели, и вызывает импульсивное агрессивное действие. Можно сказать, что третий уровень развивается здесь слишком утилитарно и, обеспечивая осуществление влечения, в меньшей степени стимулирует к обследованию среды и выявлению границ своих возможностей.
Механизмы четвертого уровня в этих условиях тоже развиваются своеобразно. Ригидность индивидуальных установок в контактах с окружающим, складывающихся на сверхактивно функционирующем втором уровне, затрудняет формирование новой структуры, опосредованной эмоциональной организацией субъекта другим человеком. В отличие от случаев гипердинамии первого уровня здесь есть способность к пониманию эмоционального состояния других людей и непосредственному сопереживанию им. Но ощущение нужд другого в этих условиях постоянно вступает в глубокий конфликт с переживанием собственных потребностей. Кроме того, субъект с трудом переносит активность других людей, вступающих в противоречие с разработанными им стереотипами отношения с миром. Таким образом, другой человек здесь часто воспринимается как помеха на пути к цели, вызывает гнев и раздражение.
Отрицательные реакции легко фиксируются, способствуя формированию злопамятности и подозрительности, что, безусловно, осложняет отношения с людьми. Легкость возникновения эмоциональных конфликтов может компенсироваться за счет стремления к построению контакта в рамках строгого стереотипа взаимодействия со стремлением занять в этом взаимодействии доминирующую позицию и получить возможность ограничивать активность других.
В условиях такого острого конфликта между вторым и четвертым уровнями дальнейшее повышение тонуса второго может привести к деформации смысловой структуры эмоциональной сферы. Ее архитектоника нарушается, эмоциональный контроль перестает доминировать и на первый план выступают смысловые задачи второго уровня.
Поведение субъекта при этом начинает определяться целями физического удовлетворения. Возможно развитие неконтролируемых влечений, в русле которых другой человек может восприниматься как объект, средство удовлетворения потребности. Ненасытность, жадность, с одной стороны, и гневливость, агрессивность, нетерпимость к барьерам, с другой стороны, могут сделать такого человека реально опасным для других, определить развитие асоциальной личности.
И в наиболее тяжелых случаях гипердинамии второго уровня происходит функциональный распад иерархии смысловых отношений базальной эмоциональной сферы. Как уже обсуждалось выше, это происходит тогда, когда сам гипердинамизированный уровень теряет приспособительное значение и начинает работать по принципу аутостимуляции. Он разрушает смысловое взаимодействие уровней и начинает эксплуатировать их механизмы для технического совершенствования способов аутостимуляции
Второй уровень теряет свое приспособительное значение тогда, когда перестает обеспечивать контроль над качеством сенсорного контакта с миром. Повышение его тонуса на определенном этапе приводит к патологическому расширению диапазона качественно приятных ощущений и к потере избирательности в сенсорных контактах всеядности, неразборчивости в удовлетворении соматической потребности, неряшливости, полном отсутствии брезгливости.
Здесь потеря избирательности связана не с безразличием к качеству, а с огромным удовольствием, доставляемым большинством сенсорных контактов с миром Стремление к этому удовольствию подчиняет себе работу других уровней. Под нажимом второго первый уровень "подтверждает" - "чем больше, тем лучше" и санкционирует любые излишества в удовлетворении влечения. В то же время он дает ощущение дискомфорта в ответ на малейшее напряжение физической потребности и толкает на поиск любой возможности удовлетворения.
При этом грубо нарушается работа третьего уровня. Неизбирательность влечения, отсутствие фиксированных целей будут способствовать возникновению новых способов удовлетворения потребности. Однако из-за большой чувствительности к дискомфорту эта псевдоэкспансия может пойти по пути наименьшего сопротивления. Удовольствие будет "находиться" там, где его легче достичь без столкновения с препятствиями. Можно сказать, что одной из ярких особенностей такого человека будет его трусость.
Регуляция отношений с людьми (четвертый уровень) тоже будет подчинена задачам получения удовольствия второго уровня Такой человек, как правило, равнодушен к людям, но стремится держаться рядом, может угождать, льстить, развлекать для того, чтобы успешнее паразитировать, получая крохи с их стола. Здесь уместно адресовать читателя к яркому образу Фальстафа из "Генриха IV" В. Шекспира.
Гиперфункция третьего уровня. Она обусловливает высокую активность человека в экспансии к окружающему миру, направленность на обследование среды, преодоление преград на пути к цели. Данный уровень поднимает в человеке ощущение своей силы и субъективно раздвигает для него границы доступного, позволяет легко пойти на риск, легко принять решение, отказаться от привычного, экспериментировать. Человек oполучает огромное удовольствие от борьбы, риска, самоутверждения и может, переоценив свои силы, попасть в трудную ситуацию.
Хорошо развитый механизм преобразования отрицательных впечатлений в положительные способствует сдвигу пропорций в развитии других уровней.
Общая положительная оценка окружающего, даваемая на третьем уровне, позволяет человеку и на первом уровне проявлять особую выносливость к интенсивности воздействия, бесстрашие в распределении себя в пространстве.
На втором уровне характерны будут выносливость к лишениям, а также к нарушениям стереотипа удовлетворения потребности. В связи с этим человек сможет стать более гибким в своих привычках, получить большую возможность экспериментировать в сенсорных контактах со средой.
Четвертый уровень может проявить здесь явную недостаточность развития. Отрицательная оценка субъекта другими людьми будет восприниматься им легче, чем обычно, благодаря гипертрофированной положительной оценке себя. Отрицательная оценка другого, таким образом, легко нейтрализуется. Таким образом, четвертый уровень не сможет сформировать достаточно дифференцированный механизм регуляции поведения. Такой человек может стать более свободным, чем другие, в следовании правилам поведения, и другой чаще, чем обычно, будет рассматриваться им лишь как препятствие, барьер на пути к цели.
В условиях недостаточного эмоционального контроля сильный третий уровень может деформировать структуру смысловых отношений уровней и подчинить их разрешению своей смысловой задачи-аффективной экспансии окружающего. В этом случае первый уровень будет все более недооценивать разрушительную силу внешних воздействий и будет допускать субъекта к активному контакту со все более агрессивной средой. Второй уровень, увеличивая устойчивость к лишениям, постепенно теряет и избирательную привязанность к сенсорным приятным ощущениям Все более аффективно важным здесь становится не само удовлетворение физической потребности, а движение к цели, борьба, преодоление препятствий. Четвертый уровень, все более теряя возможность эмоционального контроля, позволяет воспринимать людей лишь как условия достижения цели, рассматривать их как препятствия, манипулировать ими и вообще легко решать судьбу другого. Здесь можно обратиться к притягательному и одновременно пугающему образу Долохова из "Войны и мира".
И наконец, дальнейшее повышение тонуса третьего уровня приведет к функциональному распаду смысловых структур эмоциональной сферы. Это происходит также при нарушении баланса между приспособительной и тонической функциями третьего уровня и подчинении его работы принципу удовольствия. Человек здесь направлен на постоянную стимуляцию ощущений риска, азарта победы. Механизмы других уровней эксплуатируются им как средства получения этого удовольствия.
Механизмы первого уровня используются для получения острых ощущений, связанных с высотой, глубиной и т. п. Вторым уровнем могут формироваться влечения к качественно отрицательным в норме, страшным, отвратительным впечатлениям грязи, крови, болезни и т. п.
Точно так же эксплуатируется и четвертый уровень, он "дает" субъекту удовольствие от ощущений конфронтации с людьми. Такой человек может испытывать потребность в постоянной драматизации своих отношений с окружающими" продуцировать все новые и новые конфликтные ситуации, ссорить людей, дразнить их и т. п.
Одним из важнейших источников получения удовольствия для человека также может стать непосредственно аффективная реакция других людей, подтверждающая его высокую оценку своих возможностей. Характерно, что для субъекта здесь важна оценка интенсивности его проявлений, а не их качества. Самый красивый, смешной, страшный, умный, злой, большой- все годится для того, чтобы еще раз пережить удовольствие от ощущения своей силы. Самооценка развивается здесь примитивно, лишь в границах третьего уровня.
Для обеспечения такой аффективной стимуляции используется все, что может привлечь внимание людей, поставить субъекта в центр ситуации: и реальные рискованные, неожиданные поступки; и необычные манеры, особые вкусы, экстравагантная манера одеваться. Субъект здесь охотно жертвует своими физическими удобствами для удовольствий риска, сознания своей исключительности.
Гиперфункция четвертого уровня. Она активирует потребность человека в эмоциональных контактах с людьми. Расширяет диапазон качественно приятных контактов и дозволяет субъекту общаться с разными людьми и получать огромное удовольствие от этого общения. Понятно, что это создает особенно благоприятные условия для развития разнообразных форм эмоционального общения, легкости их осуществления,. усвоения правил контакта.
Сильный четвертый уровень провоцирует сдвиг пропорций в развитии механизмов других уровней. Так качественно положительная оценка эмоционального контакта подавляет оценку его интенсивности первым уровнем, что позволяет субъекту уменьшить дистанцию общения, стать более выносливым в контактах, не ощущать усталости от общества людей.
Большая потребность в контакте, эмоциональная зависимость от людей могут определить и развитие механизмов второго уровня. Сенсорные отношения со средой здесь менее ограничены индивидуальными пристрастиями субъекта и могут строиться в большей степени опосредованно через его заражение эмоциями других людей. Таким образом, субъект может обогатить свои отношения с сенсорной средой, направленно осваивая ее. В то же время зависимость от принятых в сообществе форм сенсорного взаимодействия с миром может и подавить индивидуальные тенденции субъекта.
Развитие третьего уровня тоже происходит своеобразно. С одной стороны, эмоциональное влияние других, их оценка могут увеличить упорство субъекта в преодолении трудностей. С другой-то же влияние может обусловить и трудности принятия собственного решения, преодоления усвоенного, но неадекватного в данный момент стереотипа поведения. Характерной чертой здесь может стать малая инициативность субъекта.
С возрастанием гипердинамии четвертого уровня подобная аффективная недостаточность может усиливаться. Вклад других уровней в компенсацию смысловой деформации аффективной сферы при этом будет значительно уменьшаться, что обеднит общее эмоциональное развитие субъекта и затруднит формирование его личности. Прежде всего это проявится в недоразвитии индивидуальной избирательности субъекта и возрастающей трудности принятия им собственного решения, занятии позиции во взаимодействии с миром. Это может способствовать развитию конформности, слепому подчинению субъекта правилам, выработанным его непосредственным окружением.
Наконец, как это ни странно, чрезмерное усиление высшего, четвертого уровня тоже может привести к функциональному .распаду смысловых отношений. Потеря высшим уровнем равновесия в разрешении смысловых и тонических задач подчиняет принципу удовольствия действие всех базальных уровней.
Так, огромная потребность общения делает субъекта неизбирательным в контактах. Входя в любое случайное сообщество, он стремится извлечь из ситуации контакта максимальное удовольствие, почувствовать одобрение, симпатию всех его членов. Он легко заражается эмоциональным состоянием других и начинает подражать им. В то же время, попадая под новое влияние, он проявляет такую же внушаемость и также легко и искренне соглашается, обещает и вызывает сочувствие. Понятно, что обещаний он, конечно, не выполняет. Формируется характерный тип дефицитарности поведения: не проявляя последовательность и настойчивость в осуществлении каких-либо собственных целей, субъект действует всегда соответственно непосредственной эмоциональной оценке окружения. Попадая под влияние асоциального окружения, он может легко совершать и асоциальные поступки.
УРОВНЕВЫЙ ПОДХОД К ПАТОЛОГИИ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ
Функциональные расстройства эмоциональной регуляции
Б. Явления гипофункции отдельных уровней
Определенная слабость тонуса отдельных уровней может проявиться и как обычная индивидуальная особенность субъекта.
Безусловно, все люди проявляют различную аффективную чувствительность к разным параметрам среды и получают от них больше или меньше радости и неприятностей. В зависимости от этого они и формируют свои индивидуальные способы эмоционального взаимодействия с миром. Если же впечатления, адресованные одному из уровней, становятся не просто относительно мало значимы для индивида, а начинают вызывать у него стойкий аффективный дискомфорт, то здесь мы, вероятно, уже можем говорить о патологической слабости тонуса этого уровня, дезорганизующей работу его механизмов.
Рассмотрим варианты гипофункции отдельных уровней.
Гипофункция первого уровня. Она связана с малой выносливостью и низким порогом аффективного дискомфорта в оценке интенсивности воздействия. Снижение порога аффективного дискомфорта может привести к постоянной неадекватной оценке субъектом безопасности своего положения в пространстве. Даже занимая "хорошую" позицию, он продолжает испытывать дискомфорт. Не получая достаточного положительного подкрепления, механизм вывода субъекта в безопасное место дезавтоматизируется. Этот дискомфорт вызывает сдвиг пропорций в развитии всех уровней. На втором уровне он определяет особую ранимость, сверхосторожность в удовлетворении соматической потребности; на третьем - переоценка интенсивности воздействия может обернуться недооценкой собственных сил,. неуверенностью, тормозимостью во взаимодействии с миром; на четвертом-стать ранимостью в эмоциональном общении,. особой чувствительностью к взгляду, прикосновению, голосу Другого человека, обусловливающей необходимость увеличения дистанции в контактах с людьми.
Все это может привести к серьезной аффективной дезадаптации. Дезорганизуется работа всех уровней базальной аффективной сферы.
Хотя все уровни выполняют компенсацию возникшей дезадаптации, они не имеют адекватных способов разрешения задачи.
Второй уровень,, осуществляя "скорую помощь", оценивает ситуацию панически и запускает примитивные оборонительные реакции: человек отшатывается, закрывается от опасности и тем лишь фиксирует возникший страх.
Ослабленный третий уровень не способствует его преодолению. Четвертый же может только поддержать постоянную тревогу, перепроверяя, разрабатывая систему правил, ритуалов" направленных на предотвращение возникновения опасной ситуации.
Таким, как нам представляется, может быть механизм возникновения страха пространства. Он может проявиться как боязнь высоты, закрытых помещений (клаустрофобия), больших открытых пространств (агарофобия) и т. п. При этом он выражается не просто в дезадаптации одного низшего уровня, но создает выраженную аффективную перегрузку, хрупкость всей системы аффективной организации.
При дальнейшем снижении тонуса первого уровня легкость возникновения аффективного дискомфорта и перегрузка высшего уровня могут обусловить деформацию смысловых отношений аффективной сферы. В этом случае наиболее аффективно значимым для субъекта станет разрешение задачи обеспечения комфорта, покоя. Выше уже описывалась подобная деформация смысловой структуры, но там она была вызвана особой силой первого уровня, здесь, наоборот, его слабостью. Поэтому и способы обеспечения покоя будут здесь другими, можно сказать, противоположными.
Мы помним, что в первом случае комфорт субъекту дает хорошо действующий механизм ухода от опасности и отсутствие избирательных связей с окружающим миром и людьми, проще говоря, равнодушие к ним. В настоящем случае низкий порог дискомфорта дезорганизует механизмы первого и третьего уровней, и это не позволяет субъекту легко уклониться от неприятного воздействия, выйти из напряженной ситуации, преодолеть возникшее препятствие. Адаптация к новым условиям поэтому представляет для него особую сложность, и основным способом решения задач самосохранения здесь становятся методы второго и четвертого уровней, стереотипизирующие контакты с миром.
Участие второго уровня в защите от сенсорного дискомфорта проявляется здесь в ограничении контакта со средой немногими привычными условиями. При этом механизмы второго уровня развиваются под влиянием аффективного смысла первого уровня и направлены не столько на разработку приятных способов контакта с миром, удовлетворения потребностей, сколько на совершенствование средств обороны от него.
Точно так же задачам самосохранения подчиняется и развитие механизмов четвертого уровня. Они используются вне связи с эмоциональным сопереживанием другим людям и не для достижения какой-либо собственной аффективной цели, а для защиты от возможной неожиданности. Здесь разрабатываются строгие правила поведения, педантично регламентирующие ограничения в отношениях с людьми. Отступления от них вызывают у субъекта тревогу и страх, и он может быть ригидно настойчив в отстаивании незыблемости усвоенных им запретов.
Даже при соблюдении сверхосторожности в контактах со средой и людьми такой человек не получает здесь реального удовольствия ни от того, ни от другого. Постоянные тревога и страх перед окружающим требуют от него развития специальных механизмов поддержания аффективного тонуса, борьбы с астеническими состояниями. В связи с этим такие люд" могут развивать особые увлечения, способствующие стабилизации их внутреннего состояния, но и утверждающие их репутацию как людей особых, чудаков.
Особенность этих интересов обусловлена тем, что они не могут быть связаны реальным контактом с чувственным или эмоциональным миром и чаще всего направлены на дополнительную стимуляцию переживаний, дающих субъекту ощущение защищенности. А они, как мы уже видели, связаны с впечатлениями упорядоченности и систематизированности окружающего. Такой человек часто сосредоточивается на коллекционировании При этом собирать он может объекты, незначимые для других людей, но может и присоединиться к общепринятым формам коллекционирования-нумизматике, филателии, увлекаться сочинением правил, уставов и т. п.
Все это создает особый, узнаваемый тип людей: стереотипных, сверхосторожных в контактах с миром, формальных и сверхправильных в отношениях с людьми, развивающих особые, оторванные от жизни увлечения.
Наконец, мы должны рассмотреть и вариант катастрофического падения тонуса первого уровня, когда дискомфорт в контактах со средой достигает такой степени, что субъект уходит от любого соприкосновения с ней. Пресыщение здесь возникает еще до вступления в активный контакт с миром и субъект остается в пассивном подчинении полю. Аффективная сфера остается обезглавленной. Подробнее мы рассмотрим этот случай в части данной главы "Повреждение механизмов эмоциональной регуляции (на модели раннего детского аутизма)".
Гипофункция второго уровня. Она характеризуется повышением чувствительности субъекта уже к качеству впечатления - его соответствию или несоответствию потребности организма. На этом фоне может возникнуть сверхизбирательность в сенсорных контактах с миром. Понятно, что это также может стать причиной возникновения дискомфорта. В своей чрезмерной сверхточности в оценке качества такой человек может стать слишком требователен и оценить большинство приемлемых ощущений как неподходящие, что безусловно затруднит его аффективную адаптацию.
Дефицитарность второго уровня не может не отразиться на работе остальных, вызывая сдвиг пропорций в их развитии. Она может значительно исказить аффективную оценку первым уровнем интенсивности воздействия окружающего. Интенсивность ощущения качественного "плохого" и в норме оценивается острее, чем хорошего. Если "плохое" начинает доминировать в окружающем, то и общее воздействие среды воспринимается как слишком сильное.
Недостаточность второго уровня определяет и нарушение работы третьего. Сверхизбирательность заставит субъекта чрезмерно фиксироваться на своих привычных способах сенсорного контакта со средой, способствовать выработке особой осторожности к новому, страху перемен. Это нарушит развитие механизмов третьего уровня. Четвертый уровень в этих условиях проявит также излишнюю настойчивость в соблюдении привычных форм контакта с миром: ограничение круга общения, взаимодействия с людьми.
При дальнейшем ослаблении аффективного тонуса второго уровня может возникнуть особый тип дезадаптации, когда субъект теряет возможность адекватного аффективного контроля за осуществлением внутренних физических процессов и внешних форм стереотипного приспособления к окружающему.
В нормальных условиях о благоприятном протекании физиологических процессов сигнализируют положительные висцеральные ощущения, чувство "мышечной радости", удовольствие от запаха, вкуса и т. д. При уменьшении же чувства физического удовольствия такого подкрепления не возникает. Уходит чувство радости соматического благополучия при нормально протекающих физиологических процессах, возникает и фиксируется ощущение постоянного сенсорного дискомфорта, недомогания. Это неминуемо приводит к дезавтоматизации аффективной регуляции физиологических процессов. В этих условиях могут сочетаться, например, голодные боли и неприязнь, брезгливость к еде.
Возникающие трудности фиксируются вторым уровнем как страх болезни, тревога о состоянии ^ собственного здоровья. Третий уровень с его недоразвитыми механизмами не может здесь помочь в преодолении страха. А четвертый вносит свой вклад в формирование аффективной дисфункции, поддерживая ипохондрическое внимание к собственным ощущениям, создавая сложную систему правил ухода за своим здоровьем, систем лечения и т. п.
Точно так же и нормально функционирующие стереотипы поведения, привычно выполняемые действия могут в этих условиях тоже не получать достаточного положительного аффективного подкрепления. Это понятно, ведь сенсорные контакты со средой становятся здесь в основном дискомфортными, и эти "внешние" ощущения тоже не дают достаточного удовлетворения. В аффективной памяти поэтому не остается достаточна выраженного следа благополучного завершения действия-навык дезавтоматизируется. Это способствует возникновению у субъекта тревоги, неуверенности в благополучном завершении автоматизированного действия, выключил ли он свет, закрыл ли газ, запер ли дверь и т. п.
Третий уровень по своей слабости не может преобразовать и нейтрализовать эту тревогу. На помощь приходит четвертый уровень и начинает разрабатывать правила, предотвращающие сбой, постоянно перепроверять совершение действия. Но это довершает дезадаптацию: возникшее предположение о несовершении действия начинает успешно конкурировать с ослабленным аффективным следом завершения, что подкрепляет навязчивое стремление субъекта вновь и вновь перепроверять себя.
Аффективная дезадаптация, возникающая на втором уровне, компенсируется и в первом и во втором случае негодными средствами высшего уровня, что усугубляет ее и создает перегрузку высших отделов базальной аффективной регуляции.
Эта перегрузка может привести к деформации смысловых отношений уровней, и разрешение задач слабого второго уровня становится наиболее значимым для субъекта.
Мы описывали уже деформацию, вызванную гиперфункцией этого уровня. Там для субъекта наиболее значимыми становились задачи удовлетворения физических потребностей. Здесь он больше всего хочет лишь предотвратить телесное недомогание, болезнь.
Проследим, какой вклад вносят в разрешение этой задачи механизмы всех уровней. Выше мы описали, как гипофункция второго уровня вынуждает первый уровень оценить большинство воздействий среды как слишком сильные, агрессивные, а третий - определить большинство возникающих препятствий как непреодолимые.
Следовательно, слабый второй уровень в решении своих задач может опереться только на механизмы четвертого уровня.
Освобожденный от эмоционального контроля, такой человек начинает игнорировать переживание других людей и все больше использовать их в своих целях Он целиком уходит в свои мнимые болезни, выявление и изучение новых болезненных симптомов, разработку способов их лечения, соблюдение диеты, поиска необходимых лекарств, врачей и становится тираном своих близких.
Несмотря на все усилия, субъект так и не достигает желаемого ощущения физического здоровья, не получает радости от сенсорной среды В связи с этим он должен активно разрабатывать способы тонизирования Для него доступна стимуляция ощущений защищенности от недомогания построением сложной системы лечебных и профилактических мер. Если человек со слабым первым уровнем находит удовлетворение в самом разнообразном и причудливом систематизировании и коллекционировании, то здесь он направленно собирает рецепты лекарств, диет, приемы специальных упражнений и т п. Кроме того, такие люди при своей холодности к близким сами нуждаются в их эмоциональной поддержке, сострадании и, посвящая всех в свои недомогания, постоянно требуют выражений сочувствия В этом они могут быть неадекватными и готовы делиться своими интимными переживаниями с чужими людьми.
И наконец, последнее катастрофическое снижение тонуса второго уровня, его крайняя гипофункция могут привести к грубому повреждению развития самих механизмов третьего и четвертого уровней Об этом подробнее будет сказано ниже.
Гипофункция третьего уровня. Она обусловлена слабостью его тонуса уменьшением активности в освоении мира, потерей чувства игры, риска, радости победы, усилением дискомфорта в нестабильной, неопределенной ситуации, создающей неожиданные препятствия на пути к цели Этот дискомфорт рождает неуверенность человека в своих силах. Реальные успехи переживаются им недостаточно ярко и не подкрепляют его активную позицию, зато неудачи воспринимаются чрезвычайно остро. Это создает преимущественно отрицательный опыт взаимодействия с миром, гасящий стремление идти навстречу трудностям Таким образом, и здесь происходит "дезавтоматизация" первого порыва преодоления и возникает тенденция снова и снова осторожно примериваться к ситуации и оценивать ее как неблагоприятную даже в тех случаях, когда овладение ею вполне возможно.
Недостаточность третьего уровня вызывает сдвиг пропорций в развитии других уровней.
В связи с усилением дискомфорта в нестабильной ситуации изменение интенсивности сенсорных воздействий тоже может переоцениваться и чувствительность первого уровня может повышаться, способствуя со своей стороны легкому возникновению генерализованной тревоги. Большая чувствительность к неприятному определяет и повышенную ранимость. К качественно "плохим" впечатлениям. Поэтому на втором уровне могут возникнуть некоторая изнеженность, трудность в перенесении лишений. Четвертый уровень организации тоже претерпевает изменения. В ситуации эмоционального взаимодействия такой человек будет здесь сверхостро воспринимать отрицательные оценки людей, проявит неуверенность, тормозимость в контактах.
При значительном снижении тонуса третьего уровня для человека становится непереносима ситуация малейшего напряжения, возрастает трудность принятия решения, появляются растерянность, беспомощность при необходимости сделать выбор, что придает окраску амбивалентности его поведению. В новых, неожиданных ситуациях такой человек часто пассивен и не пытается самостоятельно найти выход из положения.
В компенсации этой дефицитарности субъект использует механизмы низших уровней, пытаясь уклониться, уйти из напряженной ситуации, соблюдать привычные способы контакта со средой. Основную нагрузку, однако, и здесь берет на себя высший, четвертый уровень. Он замыкает субъекта на строгое следование правилам поведения, стандартизацию ситуаций, на поиск постоянной поддержки, одобрения других людей. Таким образом, достигается очень хрупкое равновесие, постоянно нарушаемое возникновением новых, непредвиденных ситуаций и слишком зависимое от эмоционального состояния других людей.
Возникающая система аффективной адаптации работает с огромной перегрузкой. Напряжение часто проявляется в множественных. невротических стереотипах движения, подергивании, постукивании, покашливании, грызении ногтей и т. п. Так второй уровень пытается заглушить возникающую тревогу, но, к сожалению, эти неадекватные способы вскоре сами становятся предметом специального беспокойства субъекта, воспринимаются им как навязчивые. Неуверенность, тормозимость в контактах с людьми могут послужить причиной дальнейшего снижения аффективной самооценки себя. От недооценки своей способности активно воздействовать на окружающее (нарушение механизмов третьего уровня) субъект может перейти к формированию неадекватного дисморфофобического ощущения своего лица, тела как уродливого, неприятного людям (нарушение механизмов второго и четвертого уровней).
Слабый третий уровень тоже может деформировать систему смысловых отношений. В этом случае механизмы всех уровней будут направлены на разрешение его задач-осуществление аффективной экспансии и поддержание уверенности в своих силах.
Мы видим, что такой человек проявляет здесь излишнюю чувствительность к интенсивности воздействия, он пуглив, не любит напряженности в ситуации и не вступает в прямую борьбу с угрозой. Он может использовать механизмы первого уровня ухода от опасности и борьбы, но это не решает задач третьего уровня. Он стереотипизирует свою жизнь, защищая ее от неожиданности и фиксируя способы получения сенсорного удовольствия, и может быть даже изнежен, привередлив в своих привычках. Но и механизмы второго уровня сами по себе тоже не могут осуществить экспансию.
Остается возможность попытки осуществить ее, используя механизмы четвертого уровня.
Не сопереживая другим, такой субъект использует их для осуществления своей экспансии, но не путем прямой силы, а добивается этого другими средствами, не вступая в прямое столкновение. Как правило, субъект достигает своих целей, "спекулируя" на способности к сопереживанию других людей, заставляя их выполнить желание такого милого, трогательного человека. Облик, манера поведения таких людей часто подчеркнуто инфантильны, беспомощны. Они могут воздействовать на окружающих проявлениями своей соматической слабости. болезненности. При этом аффективная регуляция второго уровня с его осуществлением аффективного контроля за соматическими процессами настолько подчиняется задачам третьего уровня, что субъект получает возможность легко и ярко воспроизводить необходимые ему свидетельства соматической недостаточности-демонстрировать в нужный момент обмороки, различного рода приступы, симптомы заболеваний.
Неуверенность, дискомфорт в нестабильной ситуации толкают такого человека к поиску способов постоянного поддержания субъективного ощущения своей силы, возможности владеть ситуацией. Слабый третий уровень не дает ему возможности пережить реальный успех, победу над обстоятельствами. Это может вести к развитию аутостимуляции в форме фантазий на темы успеха, преодоления преград, риска, чего в реальной ситуации такой человек, конечно, не может себе позволить по своей трусости.
В наибольшей степени, однако, ощущение субъектом своей силы зависит здесь от оценки его другими людьми. Субъект здесь нуждается в постоянном внимании людей, стремите" встать в центр ситуации и получить подтверждение своей возможности активно влиять на происходящее. Сходные тенденции мы видим у людей с повышенным тонусом третьего уровня. Необходимо, однако, отметить, что в случае гипердинамии субъект привлекал внимание других людей для получения удовольствия от ощущения своей силы и мог использовать для этого и их отрицательные реакции. В случае гипотонуса субъект прежде всего стремится заглушить неуверенность в своих силах. Он реально зависит от людей и нуждается в постоянном подтверждении их преданности, воспроизведении ощущения своей значимости, ценности для других. Привлекая к себе внимание людей, такой человек требует подтверждения, что он самый любимый, самый красивый, самый больной, самый беспомощный и т. п. Конечно, он может искать ощущение своей силы и в унижении других, но это может коснуться лишь самых близких и преданных людей, тех, в ком он абсолютно уверен.
И наконец,, в наиболее тяжелых случаях гиподинамии третьего уровня могут не развиваться механизмы четвертого. Структура аффективной организации, таким образом, остается недостроенной. Подробно этот вариант повреждения развития эмоциональной сферы будет рассмотрен в части "Повреждение механизмов эмоциональной регуляции (на модели раннего детского аутизма)".
Гипофункция четвертого уровня. Она проявляется как уменьшение активности в общении и повышение чувствительности к качеству эмоционального контакта. В связи с этим граница между приятным и неприятным в контакте смещается в сторону последнего, и часть "средних" впечатлений может быть оценена как неприятные воздействия, при этом отрицательные переживания являются здесь более стойкими, чем положительные. Все это увеличивает вероятность возникновения эмоционального дискомфорта в общении, что способствует формированию направленности на ограничение контакта с людьми, проявляющуюся уже не просто как общее увеличение дистанции, а как сверхизбирательность в общении.
Дефицитарность четвертого уровня вызывает сдвиг пропорций в развитии низших отделов базальной аффективной организации.
Сверхчувствительность в качественной оценке сигналов других людей может нарушить индивидуальную адаптацию к миру. И в значимой и в незначимой для себя ситуации субъект часто не может противиться аффективному давлению другого человека, не может отказать ему и платит за это чувством истощения, усталости, жертвует своими сенсорными предпочтениями. Такие вынужденные "жертвы" не доставляют субъекту эмоционального удовлетворения. Постоянное мелочное насилие над собой вызывает раздражение, усугубляет эмоциональный дискомфорт в контакте с людьми и может проявиться в постоянном ворчании, брюзжании и т. п. Однако такой человек очень плохо чувствует себя при конфликте с другими и почти не испытывает радости от победы над ними, даже если, действуя в согласии с общими нормами, уверен в своей правоте. Отрицательные эмоциональные реакции побежденных отравляют ему удовольствие.
Ослабление эффективного тонуса четвертого уровня, создавая дискомфорт в контакте с людьми, уменьшает вероятность положительного эмоционального подкрепления эмоциональных стереотипов общения, что может обусловить их дезавтоматизацию. В процессе общения субъект может утратить уверенность в правильности своей ориентировки в состоянии других людей, потерять привычную дистанцию общения, стереотипы поведения. Вне ситуации общения он обычно отчетливо видит свои ошибки, но, вступая в контакт, снова ведет себя так же, и общение становится для него мучительным.
Низшие уровни формируют свои приемы компенсации этой дефицитарности, развивая способы отстаивания себя.
Первый уровень организует уход, уклонение от общения, Установление его максимальной дистанции, помогающей избегать давления других людей. В данном случае, однако, это не может разрешить проблему, так как подобные люди обычно Испытывают потребность в общении и часто нарушают благоразумное правило избегания, что дает им особую неровность в контакте. Второй уровень в процессе контакта, чрезмерно сосредоточен на отстаивании привычных форм сенсорного взаимодействия со средой. Он придирчиво и подозрительно относятся к предложениям других людей, и первым его движением всегда является их отвержение. Третий уровень склонен переценивать общую враждебность людей по отношению к субъекту и поддерживает недоверчивость, осторожность в контактах.
Получается, что низшие уровни здесь постоянно перепроверяют эмоциональную оценку четвертого уровня и вносят в эмоциональную ориентировку много низших аффективных параметров, особое внимание уделяя дистанции, сенсорным характеристикам "противника", его манере поведения, что в данный момент может быть совершенно неважным для объективной ситуации формального контакта. Понятно, что это не столько помогает, сколько еще более перегружает эмоциональную ориентировку четвертого уровня и нарушает адаптацию субъекта.
Субъект может пытаться компенсировать недостаточность четвертого уровня, с одной стороны, установлением постоянного, избранного круга общения с эмоционально адекватными людьми. Здесь он может получить удовлетворение от контакта, но требует соблюдения гарантий своей безопасности, не терпит нажима и сам может стать деспотом в отношениях с близкими. С другой стороны, такой человек может развивать отвлеченные эмоциональные интересы, связанные с литературой, искусством, компенсирующие ему недостаточность положительных эмоциональных переживаний, дающих эмоционально положительный смысл происходящему вокруг.
В самых тяжелых случаях слабость четвертого уровня может создать сверхнапряженное состояние базальной эмоциональной системы. Все силы субъекта при этом будут направлены на разрешение задач высшего уровня, а развитие механизмов низших уровней будет подавляться. В этих случаях, например, возможно глубокое недоразвитие механизмов уровни, адаптирующих к нестабильным условиям жизни.
УРОВНЕВЫЙ ПОДХОД К ПАТОЛОГИИ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ