Глава 4. Ньюс-фиче и аналитическая статья
Определение ньюс-фиче. Структура: пример, «основной абзац», разработка темы, «кикер». Правила написания ньюс-фиче. Общие и крупные планы события. Источники динамизма в ньюс-фиче. Аналитическая статья. Правило амбивалентности.
Жанр ньюс-фиче (от англ. News-Feature – новостная история) создан для описания не отдельных событий, а тенденций, которые увидел журналист за этими событиями. Еще этот жанр иногда называют «Trend-Story» (англ. «трендовая история), потому что написанные в нем статьи посвящены трендам, «Magazine-Story» (англ. «журнальная статья»), потому что статьи в этом жанре обычно публикуются в журналах, и «Wall Street Journal-Story», потому что впервые статьи в этом жанре появились в американской газете «The Wall Street Journal». Журналисты этого издания еще в середине прошлого века начали писать статьи без слова «вчера», рассказывая о тенденциях, о переменах в жизни, которые не заметили другие СМИ, занятые отдельными событиями, происходящими «сейчас». Так родилась «формула WSJ», которая выглядит следующим образом:
Пример или иллюстрация по теме статьи.
«Основной абзац» (nut graf) – ввод в тему, объясняющий, почему она важна и почему читателю следует об этом читать (ответы на вопросы «Что?» и «Ну и что?»).
Разработка темы – детали, бэкграунд, ответы на вопросы: «Почему это происходит?» и «Что по этому поводу можно сделать?»
«Кикер» – концовка статьи в виде неожиданного поворота темы, разрушающая исходные представления читателя и заставляющая его задуматься.
Вот начало статьи, написанной по такой формуле:
Как-то во время редакционного совещания у генерального директора «Афиши» Ильи Осколкова-Ценципера зазвонил телефон. Совещание пришлось немедленно прервать — вооруженные металлическими прутьями хулиганы сломали несколько стендов, подготовленных для выставки фотографий Яна Артюса-Бертрана на Чистопрудном бульваре. «До открытия выставки оставался день. Мы посоветовались с милицией — там сказали, что надо значительно усилить охрану или переносить выставку. С учетом того, что выставка должна была идти 80 дней, дополнительная охрана обошлась бы нам недешево», — рассказывает Осколков-Ценципер. Перенести выставку в другое место не представлялось возможным: уже была дана реклама и приглашена пресса. К тому же французские партнеры, у которых и раньше были сомнения насчет возможности организовать эту выставку в России, могли теперь отказаться от проекта. «И вообще все это неприятно: хочешь сделать симпатичное для жителей города, ну и все как всегда», — вспоминает Осколков-Ценципер. (Иллюстрация по теме статьи.)
С подобными неприятностями рано или поздно приходится сталкиваться каждому менеджеру, утверждается в исследовании компании NFI Research: в середине мая эксперты этой компании опросили 1800 менеджеров высшего и среднего звена из 46 стран Европы и Америки. Респондентов просили ответить на два вопроса: что становится причиной кризисных ситуаций и как эти кризисы преодолевать (выбрать можно было несколько вариантов ответа). Из всех опрошенных лишь девять топ-менеджеров заявили, что им не приходится иметь дело с авралами. Абсолютное большинство респондентов (99,5%) регулярно решают задачи, которые им подбрасывают клиенты (65,2%), начальство (22,5%) или подчиненные (16,2%). Нередко источником кризисов становятся плохая коммуникация (53,9%), неправильное планирование (46,6%) или неоправданное вмешательство в рабочий процесс (20,6%). (Основной абзац.)
(Острогорский А. Раб аврала // Ведомости. 2007 1 авг.)
Начинается ньюс-фиче всегда со сцены или ситуации. Это «крупный план» события, позволяющий читателю сразу вникнуть в него. Американский медиаконсультант Чип Сканлан (Chip Scanlan) приводит в качестве примера ньюс-фиче статью об увлечении младших школьников диетами для борьбы с излишним весом (pre-teen dieting)[6]. Статья начинается с истории одной из школьниц:
Заботясь о своем весе, Сара отказалась от десертов и урезала порции других блюд. Она стала пропускать завтраки и лишь по чуть-чуть есть за обедом и ужином. За полгода она сбросила 13 фунтов. Пример успешной борьбы с ожирением? Вовсе нет. Саре только десять лет, и диета стоила ей 20% ее веса.
Затем следует «основной абзац»:
Дети, подобные Саре, четверокласснице из Филадельфии, находятся на переднем крае нового увлечения, подрывающего здоровье американских детей. Это увлечение – диета. Эксперты говорят, что по всей стране дети, начиная с шести лет, считают фунты своего веса, боятся стать толстыми и нарушают режим питания, что грозит их здоровью и дальнейшему росту. Пытаясь решить одну проблему – пятая часть американских детей страдает от ожирения – доктора, родители, школа и СМИ спровоцировали другую.
( Scanlan Ch . Too Young to Diet ? // Knight Ridder Newspapers . 1994. 19 Feb .)
«Основной абзац» - это общий план события. Камера как бы отъезжает назад и показывает картину в целом. В тексте «основной абзац» может состоять как из одного, так и из двух-трех абзацев, цель которых – показать, почему статья важна и своевременна. После прочтения «основного абзаца» читатель может прекратить чтение, но смысл статьи ему уже понятен. Чип Сканлан рекомендует написать «основной абзац» уже в самом начале работы над ньюс-фиче хотя бы в одном-двух предложениях, а затем постоянно переписывать его, чтобы он соответствовал контексту статьи.
В дальнейшем повествование разворачивается в форме смены общих и крупных планов.
Общие планы – это заранее установленные факты (например, законы), статистические данные и комментарии экспертов. В статье про увлечение школьников диетами это результаты опроса 3 тыс. школьников в возрасте 10–13 лет, из которых следует, что больше половины детей считают себя толстыми и хотят похудеть, а каждый третий уже сидел на диете. Еще один общий план – разъяснения диетолога о том, какое питание нужно детям для нормального роста и какие проблемы со здоровьем возникают у детей из-за голодания.
Крупные планы – это примеры из жизни, конкретные ситуации и истории. По отношению к ним существуют два правила. Во-первых, история, рассказанная в начале статьи, обязательно должна быть продолжена в глубине текста. Читатель ожидает этого, и это является одним из побудительных мотивов к чтению. Статья как бы делает круг, возвращаясь к своему началу. Обычно продолжение истории появляется в предпоследнем абзаце. В нашем случае это воспоминания матери Сары о том, как дочь стала похожа на узницу концлагеря, и рассказ о том, как девочка попала в клинику, где под надзором врачей восстановила вес.
Второе правило гласит, что в ньюс-фиче обязательно должна быть еще как минимум одна история помимо той, что в начале. Это нужно для доказательства того, что описанный случай не единичный, а показывающий тенденцию. В статье про диету это рассказ об 11-летней Кате из Чикаго, которая в 10 лет весила 75 фунтов, однако сочла себя более толстой, чем подружки, села на диету и год спустя с весом в 42 фунта попала в психиатрическую клинику с диагнозом «анорексический невроз».
Завершается статья про диеты комментариями двух экспертов, один из которых говорит, что нужно ставить вопрос «не как сделать полных детей худыми, а как сделать полных детей здоровыми». Другой эксперт рассуждает о том, что должно измениться отношение родителей к полным детям. Сейчас они транслируют сообщение: «Что-то не в порядке с твоим телом, и ты должен это поправить». А они должны говорить: «Мы тебя любим такого, какой ты есть». Это – новое понимание проблемы и путей ее решения, то, ради чего стоило читать текст до конца.
Ниже структура ньюс-фиче разобрана на примере из российской практики:
В классе десятка два человек – менеджеры магазинов и салонов, мастерских и ателье. Они стараются не называть себя и даже поменьше встречаться друг с другом взглядами. Семинар, на который они пришли, называется «Практическое применение закона “О защите прав потребителей”». Менеджеров учат, как грамотно посылать подальше недовольных клиентов, – свое участие в таком тренинге мало кто хочет афишировать. Юрист Майя Комиссарова оглядела великовозрастных учеников: «Ваше счастье, что по-прежнему мало покупателей читают договор — особенно в момент эйфории от покупки. Старайтесь, чтобы клиент подписался, что со всем согласен и претензий не имеет». (Сцена – иллюстрация темы крупным планом.)
Предприниматели стараются. За последний год их так измучили настырные покупатели, что менеджеры бросились учиться новому ремеслу – доказывать, почему клиент не прав. Доказывать это приходится не только клиентам, но и судьям, которые, по словам юристов, в 80–90% случаев принимают сторону потребителей. На их благосклонность рассчитывают, например, истцы, якобы обнаружившие в пакете с сухариками мертвую крысу, – очередное заседание суда запланировано на эту среду. Чтобы прекратить подобные унижения, некоторые бизнесмены даже взялись переписывать закон «О защите прав потребителей».
Поправки к этому закону, вступившие в силу в прошлом году, оказались поистине драконовскими с точки зрения бизнеса – сейчас можно предъявлять претензии к товару, даже если нет чека, подавать в суд, если о товаре вам рассказали не все, и вообще хоть веревки из продавцов вить. Раньше штраф (до половины стоимости товара) компании в случае проигрыша платили государству, а теперь закон не указывает, кому платить, и судьи уже несколько раз взыскивали деньги в пользу потребителей – как в США. И сутяжники пошли «на работу» – то есть в суды, – как на праздник. За первые 6 месяцев прошлого года в стране была рассмотрена 41 000 потребительских дел – примерно на треть больше, чем годом ранее. Вот продавцам и понадобились услуги тренеров по борьбе с потребителями. В конце декабря семинары для желающих перехитрить сутяжников начал проводить Российский союз юристов ($50 с человека за 4 академических часа). Чуть раньше свой семинар против потребительского экстремизма в ARKBusinessGroup стала рекламировать Майя Комиссарова ($150). Раньше она работала по другую сторону баррикад – в Конфедерации по защите прав потребителей (КонфОП). («Основной абзац» – общий план, обоснование важности темы.)
Глава КонфОПа Дмитрий Янин говорит, что в России появилась новая порода сутяжников: мужчина чуть старше 25 лет, с высшим образованием, женат, неплохо зарабатывает, но хочет заработать еще. А вот «адреналиновые истцы», которые ищут правду не ради денег, а из принципа, могут быть любого пола и возраста. (Еще один общий план – комментарий эксперта.)
«У нас бабка купила смеситель, позвала соседа его установить. Когда стал протекать, потребовала у нас деньги. Я два года с ней судился, пока не выиграл – дело копеечное, а нервов уйма», – жалуется усатый мужчина с первой парты на семинаре у Комиссаровой. «Нам вообще приносят йогурт и говорят, что он с плесенью! – перебивает его сотрудница клиентского отдела гипермаркета “Марткауф Рус”. – Как их убедить, что наши хозяева-немцы такого не допустят? Мы меняем товар, чтобы не связываться, но все это приобрело систематический характер». (Крупный план – конкретные примеры.)
«С продуктами тяжело, – констатирует Комиссарова. – Как докажете, что рыба тухлая, но не ваша? Зато у вас есть право не удовлетворять претензии, если вскрыта упаковка – мало ли что они туда насыпали». В идеале, чтобы выиграть в суде, если дело зайдет так далеко, продавец должен заключать с покупателем договор на 5 страницах при покупке чего бы то ни было. В нем товар должен быть описан так подробно, чтобы ни у кого язык не повернулся сказать, что его обманули. Например, «практика показывает, что представления продавца и покупателя о голубом или лазурном цвете расходятся чаще, чем их же представления о синем, – говорит Комисарова. – Так что лучше не мудрить и писать “синий”». Но кто станет подписывать такие договоры при продаже, скажем, бутылки пива? Поэтому в борьбе со склочниками хороши маленькие хитрости. Допустим, в сети магазинов «Ашан» покупатель, как и велит закон, может получить деньги за товар, который ему не подошел. «Но представьте: клиент отстоял час в очереди, а чтобы вернуть деньги, он должен сделать это снова. Не все такие упрямые», – подсказывает Комиссарова. (Общий план – комментарий эксперта.)
Представительница регионального салона BMW жалуется преподавателю, что покупателю удалось отсудить у них деньги за автомобиль, который «совсем новый был, его только при транспортировке один раз уронили».
– Прав был покупатель, – неожиданно заявляет Комиссарова.
– Наш гендиректор считает, что нет, – вздыхает девушка. И преподаватель вспоминает, на чьей она стороне:
– А вы, чтобы не судиться, берите автомобили будто на проверку качества, а сами их чините. Клиенту о ремонте сообщать не нужно, а сам он не заметит. (Крупный план – конкретный случай.)
Это еще что: вот у Toyota, рассказывает юрист, один мужчина отсудил деньги за джип: в инструкции к авто не был указан расход топлива при движении в пробках. «Ну не бред?» (Крупный план – еще один случай.) Жизнь учит прописывать в инструкциях все мелочи, пусть даже звучат они дебильно, как призывы не сушить кота в микроволновке. (Общий план – наблюдение, рекомендация.)
От тех, кто желает вернуть товар, попользовавшись им, страдают прежде всего продавцы одежды. (Общий план.) Сотрудница сети бутиков «Подиум» рассказывает, что им регулярно пытаются вернуть наряды, купленные для единственной вечеринки. Только независимая экспертиза может доказать: вещь ношеная. «Даже если результат в нашу пользу, покупатели не компенсируют расходы на экспертизу (1500 руб.), а просто исчезают», – сокрушается сотрудница «Подиума». (Крупный план.)
Магазин может не принимать у покупателя технически сложные товары, если они «надлежащего качества» и просто чем-то не приглянулись клиенту. Вопрос – что считать сложным. (Общий план – рассуждение.)
– Вот скажите, неужели компьютерные комплектующие не являются технически сложными? – вопрошает представитель питерской компании «Рик компьютерс» Александр Кирчо, энергично жестикулируя.
– Нет. В перечне указаны только компьютеры целиком, – ответ юриста.
– А MP3–плееры? – менеджер не теряет надежды. Оказывается, опять нет. (Крупный план – ситуация.) Российские законодатели работают медленнее, чем японские производители гаджетов, и не успевают вносить новинки в список сложных товаров. Так что какой-нибудь немыслимый iPod продавец должен обменивать или возвращать за него деньги по первому требованию, а вот в стиральной машине сначала должен найтись «существенный недостаток». (Общий план – комментарий законодательства.)
Часть покупателей, говорит Комиссарова, «отсеивается», просто если с ними душевно поговорить и между делом сообщить, что решение проблемы затянется. «Говорите так: “Я очень хорошо вас понимаю, но все делается с ведома директора, которого сегодня уже нет, а завтра он в командировке”». (Возврат к начальной сцене – продолжение семинара для менеджеров.)
Волшебных методик, конечно, не существует. (Общий план.) Вот что делать с тремя москвичами, которые 18 марта прошлого года купили несколько пакетиков сухариков к пиву «с холодцом и хреном» и обнаружили в одном из них тушку крысенка? Покупатели подали в суд за моральный вред: хотят 50 млн руб. Павел Комиссаров, директор по связям с общественностью ответчика, компании «Бриджтаун Фудс», в большом расстройстве: «После каждого заседания мне звонят сто журналистов, и каждый из них потом называет в СМИ марку наших сухариков, хотя еще ничего не доказано». Репутация страдает, хотя собственная экспертиза показала, что крысенок в пакетике никак не мог оказаться – даже если бы он попал в хлеб, то был бы измельчен, а трупик, предъявленный истцами, цел и невредим. Юрист Юрий Добронравов, консультирующий «Бриджтаун Фудс», не исключает, что обиженные любители сухариков работают на конкурентов. Но адвоката истцов Михаила Воронина рассуждения о заговоре не интересуют: «Если бы все это было в США, компенсация была бы выплачена в досудебном порядке». (Крупный план – разбор конкретной ситуации.)
Сутяжники действительно вошли во вкус – вот недавно потребовали проверить на вредность Coca-Cola и Pepsi. (Общий план.) В прессу попала информация о москвичке Евгении Мартыновой, которая собиралась подать в суд на Danone — мол, реклама «Скелетонов» (в ней детские скелетики объясняют детям, что йогурт полезен для костей) вредит ее ребенку. Представитель Danone Владимир Романцов нервничает: «Факта обращения в суд не было! Мало ли кто что в йогурте найдет – то иголку, то ртуть, то пистолет... Обращаются в милицию, а там им объясняют, что они проиграют и вынуждены будут выплатить судебные издержки, потому что у нас европейское производство и никаких иголок быть не может». (Крупный план.)
Но уж у кого действительно борьба с потребителями не на жизнь, а на смерть – это у строителей. Их закон заставил, в частности, платить огромную неустойку за каждый день просрочки сдачи дома – тут уж в суд пойдет даже ленивый потребитель. Если просрочка больше месяца, он может получить неустойку, равную стоимости товара. Даже если судья уменьшит ее размер, суммы все равно громадные, говорит член коллегии адвокатов «Легис Групп» Сергей Горбачев. (Общий план.) Клиент Горбачева Григорий, не пожелавший назвать фамилию, отсудил в этом году в виде неустойки около 4 млн. руб. – свыше половины суммы, которую он заплатил за 4-комнатную квартиру, сдача которой задержалась на год. (Крупный план.)
Застройщики испугались – недавно Ассоциация строителей России отправила в Госдуму поправки, по которым клиент, приобретая жилье на стадии котлована, как и два года назад, будет считаться соинвестором, а значит, виновным в задержке строительства так же, как и застройщик. (Общий план.)
В США, кстати, лоббисты от компаний победили: бум потребительских исков остановился после изменения законов. (Общий план.) Если раньше, например, курильщики регулярно «доили» табачников, то в середине декабря они проиграли иск к Philip Morris в $10 млрд. (Крупный план.) У наших потребителей воинственный дух пока только крепнет. (Общий план.) В России с этой же компанией судится организация «Общественный контроль», и юрист Михаил Аншаков уверен, что перспективы есть: табачники не предоставляют полную информацию о вкусовых добавках в сигареты, значит, нарушены права потребителей. (Неожиданный поворот темы – показ «слабого места», фактически призыв к читателям идти судиться с производителями сигарет, потому что «перспективы есть».)
(Бараулина А. Из иска возгорелось пламя // Русский Newsweek . 2006. № 2.)
Динамизм в статье достигается за счет смены планов (12 общих и 9 крупных), причем если в начале текста отдельным примерам или комментариям экспертов были посвящены целые абзацы, то затем повествование ускоряется, а отдельные общие и крупные планы сжимаются до 1–2 предложений. После возврата к начальной сцене происходит замедление повествования, чтобы потом вновь ускориться к концу: последний абзац содержит две смены плана плюс неожиданный поворот темы. Кроме того, смена планов позволяет увидеть явление с разных сторон, глубже понять его суть. А использование наряду с выводами экспертов конкретных примеров из жизни подключает наряду с абстрактно-логическим конкретно-образное мышление, делает текст более легким для восприятия и повышает достоверность изложенной в нем информации в глазах читателя.
Минимальный размер ньюс-фиче – 50–60 строк с обязательными двумя примерами и тремя общими планами (пример 1 – общий план – пример 2 – общий план – возврат к примеру 1 – общий план и вывод). Если же размер статьи превышает 150–200 строк, ее рекомендуется разделить на главки, каждая из которых должна сама по себе быть выполнена как ньюс-фиче – с конкретным примером в начале главы, «основным абзацем», сменой планов и неожиданным, заставляющим по-иному взглянуть на проблему окончанием.
Аналитическая статья, в отличие от ньюс-фиче, обращена в гораздо большей степени к логическому мышлению, к представлению темы в виде тезиса и антитезиса, а также поддерживающих их аргументов. При этом журналисту запрещается напрямую высказывать свое мнение (этим аналитическая статья отличается от комментария), все доводы следуют от третьих лиц. Более того, журналист должен сохранять амбивалентность восприятия ситуации, допускать правоту как тезиса, так и антитезиса, а не склоняться к безоговорочной поддержке одной из точек зрения. Окончательный вывод всегда остается за читателем, которому предлагается как можно более широкий спектр аргументов. Выводом в аналитической статье является не столько победа тезиса, сколько его уточнение с учетом аргументов, поддерживающих антитезис. Рассмотрим это на примере следующей статьи:
На прошлой неделе в Чечне отмечали 100 дней президентства Рамзана Кадырова. По телевизору все это выглядело так, будто Чечня стала не только самым мирным, но и самым благополучным российским регионом. (Антитезис – в Чечне все хорошо.) Однако специальный корреспондент ИД «Коммерсантъ» Ольга Алленова рассмотрела за видимым благополучием жестокую борьбу за власть и серьезное внутричеченское противостояние. (Тезис – в Чечне неспокойно.)
Наследие Дудаева
Всю прошлую неделю в Чечне готовились к празднованию 100 дней президентства Рамзана Кадырова. В загородную резиденцию под Гудермесом, где Кадыров обычно проводит мероприятия такого масштаба (100 дней премьерства, день рождения, инаугурацию), доставляли продукты и напитки для нескольких сотен гостей, преимущественно артистов и политиков из Москвы. На главной площади в центре Грозного молодежь собиралась на митинги в поддержку чеченского президента, а сам президент выступил с посланием к парламенту, которое являлось не столько отчетом о достижениях, сколько декларацией о намерениях сделать Чечню богатой, образованной и безопасной.
Помимо традиционных в таких случаях пожеланий улучшения системы здравоохранения за счет строительства больниц, решения жилищной проблемы путем ипотечного кредитования, а также создания рабочих мест и борьбы с коррупцией Рамзан Кадыров сделал и несколько примечательных предложений. Открыть международное авиасообщение с Грозным. Ввести во всех школах обязательное изучение чеченского языка. А также заставить средства от реализации и переработки нефти «работать на экономику республики».
Лозунг «Чеченская нефть – для чеченцев» был чуть ли не самым популярным во времена Джохара Дудаева, на него делал упор и президент Ахмат Кадыров. Оба президента знали: чеченцы любят говорить, что, если бы доходы от чеченской нефти не уходили в Россию, Чечня стала бы одним из самых богатых государств на постсоветском пространстве. Другие идеи, тоже весьма популярные при первом президенте Ичкерии, в чеченском обществе востребованы и сейчас. Очевидно, что международное сообщение с Чечней сделает ее более независимой от Москвы. Этому же поспособствует и обязательное изучение чеченского языка в школах. Не случайно Общественная палата России, озаботившись проблемой «этнизации Чечни», обратилась на прошлой неделе к полпреду президента в ЮФО Дмитрию Козаку с требованием решить как можно быстрее вопрос возвращения русских в республику. (Аргументы в поддержку антитезиса – торжественное празднование, обещание решить социальные проблемы, сделать республику богатой и напрямую связанной со всем миром.)
Война за власть
После прочтения декларации Рамзана Кадырова, нацеленной на скорейшее решение проблем чеченского народа, создается ощущение, что президент не только полновластный, но и всенародно любимый хозяин Чечни. На самом деле ему приходится чуть ли не ежедневно утверждать свой авторитет и добиваться всеобщего подчинения. (Столкновение антитезиса и тезиса – все в Чечне не так благополучно, как кажется на первый взгляд.)
Впервые авторитет Рамзана Кадырова пошатнулся еще весной прошлого года, когда руководители ряда силовых подразделений поддержали тогдашнего президента Алу Алханова, не желавшего уступать Кадырову президентское кресло. Если бы Алханов решился на открытое противостояние, эти подразделения, за которыми стояли федеральные структуры, встали бы на его сторону с оружием в руках. Но Алханов предпочел уйти в тень. Этот случай продемонстрировал Кадырову, что он может лишиться своей власти в любой момент, и он начал ее укреплять.
Для начала люди Кадырова расправились с его главным врагом и инициатором антикадыровского противостояния Мовлади Байсаровым, расстреляв его в центре Москвы. Затем начали кампанию против неподконтрольной Кадырову структуры "Оперативно-розыскное бюро" (ОРБ-2), находящейся в подчинении Главного управления МВД по Южному федеральному округу и, по слухам, тоже поддержавшей Алханова. С трибун чеченского парламента и из уст местных правозащитников зазвучали обвинения ОРБ-2 в многочисленных похищениях людей и пытках. Досталось и прокурору Чечни Валерию Кузнецову, который "плохо расследует" эти преступления (прокурор уже давно не устраивает Рамзана Кадырова). Однако желаемого результата эта кампания не дала, потому что за подведомственную структуру вступился лично министр Нургалиев.
Потом настала очередь другого не контролируемого Кадыровым подразделения – батальона «Восток», которым командует бывший полевой командир Герой России Сулим Ямадаев. Батальон Ямадаева – одно из самых эффективных подразделений в Чечне – считается любимым детищем Минобороны, а точнее, ГРУ, так как именно на этом подразделении российские власти опробовали идею привлечения на службу бывших боевиков. Народная молва давно противопоставляет Кадырова и Ямадаева: оба происходят из одного влиятельного тейпа Беной, и оба являются авторитетными лидерами, а значит, соперниками. Разобраться с «Востоком» Кадыров попытался переманиванием из батальона бойцов -- говорят, что за месяц из «Востока» ушло несколько десятков человек. Что им было обещано, неизвестно, но некоторые из них стали счастливыми обладателями Land Rover – во всяком случае, на этих машинах их потом видели в Чечне. Таким способом Кадыров хотел продемонстрировать Минобороны, что из батальона Ямадаева бегут люди и что батальон этот не нужен. В Ханкале говорят, что понадобилось немало усилий, чтобы отбить эту атаку. Сулима Ямадаева спасло то, что он на хорошем счету в ГРУ. Его батальон считается уникальным, так как состоит из горцев, которые легко переносят недельные засады в горах. (Серия аргументов в поддержку тезиса – конфликты Рамзана Кадырова с Алу Алхановым, Мовлади Байсаровым и Сулимом Ямадаевым.)
Операция «Запад»
В отличие от «Востока» батальон «Запад», тоже подчиненный ГРУ, состоит в основном из жителей Западной Чечни (Грозного, Урус-Мартана и Ачхой-Мартана) и работает преимущественно на равнине. Особенность этого подразделения в том, что там вообще нет бывших боевиков, весь личный состав с начала 1990-х воюет на стороне федералов. Кадыров этот батальон недолюбливает – хотя бы потому, что бойцы и командиры «Запада» открыто заявляют, что не доверяют бывшим боевикам, амнистированным Кадыровым.
Не случайно вскоре после того, как сорвалась операция против «Востока», началась операция против «Запада». 20 июня в Старопромысловском районе Грозного произошло боестолкновение между сотрудниками ППС, лояльными Кадырову, и бойцами «Запада». По официальной версии, обнародованной подконтрольным Кадырову чеченским МВД, машину с бойцами «Запада»", которой управлял нетрезвый военнослужащий, остановили сотрудники ППС. На требование выйти из машины и отдать оружие военнослужащие ответили стрельбой. В результате с обеих сторон убито и ранено десять человек.
В самом батальоне рассказывают другую версию. «Пьяных в машине быть не могло, потому что у нас никто не пьет, – говорят бойцы «Запада». – Наших ребят ждали. Как только они остановили машину и потребовали отдать оружие, откуда-то появились человек пятьдесят в белых рубашках и с автоматами, окружили машину. Наши вызвали своего командира Бислана. Он и еще человек двадцать пять приехали минут через десять, это все рядом с нашей базой находилось. Бислан и начальник Старопромысловского РОВД отошли в сторону выяснять, в чем дело, и в этот момент кто-то из тех людей в белых рубашках начал стрелять. Стреляли конкретно в Бислана, но он увернулся. Но четверо наших парней были застрелены в спину. Причем все убитые только с нашей стороны».
В официальных структурах Чечни это происшествие комментируют осторожно. «Расследование по данному делу продолжается, – говорят в прокуратуре республики. – Допрошены участники и очевидцы конфликта. Обе стороны настаивают на своей невиновности и возлагают ответственность за происшедшее на другую сторону, а показания свидетелей противоречивы». Неофициально же говорят, что если эту перестрелку все же удастся повесить на «Запад», то Минобороны придется постараться, чтобы руководитель батальона Бислан Элимханов не оказался под следствием.
Между тем на прошлой неделе в одной из больниц Грозного от ранений умер еще один боец «Запада», а в город стали подтягиваться многочисленные родственники погибших военнослужащих, недовольные тем, что в Чечне гражданское противостояние не только не кончилось, но набирает обороты. (Вторая линия аргументов в поддержку тезиса – противостояние с батальоном «Запад».)
Непрощенные командиры
Укрепляя власть, Рамзан Кадыров решил очистить свои ряды и от людей, когда-то лично преданных его отцу Ахмату Кадырову и сложивших оружие под его гарантии. Месяц назад получил отставку командир чеченского ОМОНа Артур Ахмадов. Он был одним из первых полевых командиров, благодаря которым идея чеченской амнистии, принадлежавшая Ахмату Кадырову, была признана успешной. Этот командир пользуется в Чечне авторитетом – он всегда считался одним из самых порядочных среди кадыровских людей. Говорят, что причина недовольства им Рамзана Кадырова та же, что и в нескольких предыдущих случаях: мол, Ахмадов отказался поддержать Рамзана Кадырова в противостоянии с Алхановым. По официальным данным, после увольнения из ОМОНа Ахмадов получил должность в штабе республиканского МВД, но уже больше месяца не появлялся ни там, ни по месту прежней службы. Появились даже слухи, что он мог уйти в лес. Правда, в штабе республиканского МВД это категорически отрицают: «Таким людям, как он, туда дорога закрыта. Ахмадова должны были назначить начальником РОВД Октябрьского района Грозного, но этого назначения пока не произошло, и Ахмадов пока у нас в резерве».
В завершающую стадию вошел и конфликт Кадырова с командиром батальона «Юг» Муслимом Ильясовым, бывшим бригадным генералом, особо приближенным к покойному Ахмату Кадырову. Батальон «Юг» создавался на базе службы безопасности Кадырова и считался подразделением, лояльным Рамзану, хоть и входил в группировку российских внутренних войск. Однако еще в прошлом году комбат Муслим Ильясов взбунтовался – прилюдно сказал Рамзану, что не намерен терпеть от того оскорбления и издевательства. Рассказывают, что Кадыров назначил Ильясову встречу в поле под Гудермесом, на встречу приехали все чеченские батальоны. Столкновения не произошло, Кадыров увел своих людей, но на Ильясова затаил обиду. За прошедший после этого год о Муслиме Ильясове не было ни слуху ни духу – вроде бы он и возглавлял "Юг", но его там никто не видел. А недавно по Чечне поползли слухи, что несколько десятков бойцов из батальона Ильясова – все родом из селения Энгеной – разошлись по домам, протестуя таким образом против увольнения Ильясова. В Главкомате внутренних войск говорят, что «Майор Ильясов продолжает числиться командиром в/ч 4157 (батальона «Юг». —«Власть») и получает зарплату». Однако в батальоне «Юг», отвечая на телефонные звонки, сообщают, что «Муслим давно не появлялся и вряд ли появится».
Один из чеченских политиков подтвердил мне, что Муслим Ильясов ушел из батальона. «Ильясову и Ахмадову Рамзан приказал больше не появляться на работе, – говорит мой собеседник. – Уволить их он не может, потому что в системе МВД и внутренних войск контрактная система – они заключают контракт на определенный срок и раньше его окончания уйти не могут. К тому же вряд ли военные захотят их уволить – в Ханкале прекрасно понимают, что эти люди профессионалы, просто не сошлись характерами с Рамзаном». (Третья линия аргументов в поддержку тезиса – конфликты с командирами Ахмадовым и Ильясовым.)
«Рамзан – как Путин»
Демонстрируя свою власть, Кадыров дошел даже до противостояния с чеченским УФСБ. В Чечне практически все знают, что случилось 24 мая, когда в Грозный прибыл Сергей Степашин с очередной проверкой расходования бюджетных средств. Степашин поблагодарил Кадырова за целевое использование государственных денег, а Кадыров вручил ему орден имени своего отца с бриллиантами, после чего они отправились осматривать новое здание чеченского УФСБ. На входе делегацию остановили чекисты и предупредили, что войти могут только первые лица, а многочисленная охрана чеченского президента должна остаться снаружи. Или же всем надо заказать пропуска и разоружиться. Кадырову это не понравилось, и он отказался входить в здание. Спустя пару часов все ворота – входы и выходы УФСБ – были заварены, а вокруг встали кадыровские автоматчики. Блокада продолжалась сутки и была снята только после того, как Кадырову позвонил Патрушев и уговорил его смягчиться.
«Кадыров ведет себя как азиатский хан, а многим чеченцам это не нравится, – говорит один из российских офицеров. – Чеченцы любят говорить, что они свободные и независимые, а президент Чечни заставляет их всех жестко подчиняться».
Сами чеченские военнослужащие, которые когда-то вернулись в мирную жизнь под гарантии Ахмата Кадырова, говорят, что им трудно с Рамзаном из-за его «методов работы»: мол, его отец вел себя по-другому.
Недовольные Кадыровым стали возвращаться в лес. Политики, с которыми я разговариваю, отшучиваются: «А чего им не уходить в лес – в Чечне жарко, а в лесу прохладно». Но очевидно, что сейчас это уже снова большая проблема для Чечни. Кадыров пытается с этим бороться всеми доступными методами. Сначала он заявил, что амнистии больше не будет и тем, кто снова ушел в лес, пощады нет; потом подключил к решению этой проблемы чеченское телевидение и религиозных деятелей, осуждающих перебежчиков. Недавно в эфире чеченского телевидения выступил муфтий Чечни Султан Мирзаев и гневно осудил группу из 20 ушедших в лес кадыровцев.
Отток чеченцев в горы привел к тому, что в Чечне, которая уже давно объявлена мирным регионом, на прошлой неделе все федеральные подразделения были переведены в усиленный режим несения службы, а заместитель генпрокурора Иван Сыдорук заявил, что оперативная обстановка на Северном Кавказе будет только ухудшаться.
«Активизация идет и в Чечне, и в Ингушетии, – говорят в Главном управлении МВД по ЮФО. – Это вызвано рядом причин. До выборов остается все меньше времени, а это всегда повод для появления “инвесторов” и вербовщиков молодежи. Уходят в горы в основном молодые люди 16–20 лет. Есть, конечно, и такие, кто недоволен политикой чеченских властей». (Четвертая линия аргументов в поддержку тезиса – конфликты Рамзана Кадырова с ФСБ и с ушедшими в лес.)
Противники Кадырова надеются на скорый уход президента Путина. «После ухода Путина Рамзан долго не задержится, – говорят они. – Вопрос пока только в том, уйдет ли Путин». (Вывод о том, что Рамзан Кадыров скоро уйдет, – поддержка тезиса.)
Сторонники же Рамзана Кадырова считают, что недовольны чеченским президентом только амбициозные чеченцы, не желающие кому-либо подчиняться, и военные, которые теряют рычаги власти, а значит, деньги. «Рамзан делает то же самое, что и Путин, – укрепляет власть, избавляется от тех, кто может быть опасен для него и для Чечни. Он просто хочет все контролировать. Что в этом плохого?» (Вывод о том, что в Чечне идет укрепление власти Рамзана Кадырова – поддержка антитезиса.)
(Алленова О. Завари потихоньку калитку // Власть. 2007. № 27.)
Объем аналитической статьи, как правило, находится в диапазоне 200–500 строк. Поэтому такие статьи публикуют, в основном, журналы или еженедельные газеты. Для ежедневных изданий материалы, занимающие одну или несколько полос, подходят в меньшей степени. Небольшое количество аналитических статей в прессе также объясняется относительно высокой себестоимостью материалов этого типа. Если новостную заметку в состоянии написать рядовой журналист за один рабочий день, то аналитические статьи обычно пишут гораздо более высокооплачиваемые журналисты-эксперты, а на подготовку материала у них может уйти от нескольких дней до нескольких недель.
Ньюс-фиче служит для описания не отдельных событий, а явлений и тенденций. Начинается ньюс-фиче с примера или иллюстрации по теме статьи. Дальше следует «основной абзац» – ввод в тему, объясняющий, почему она важна, и почему читателю следует об этом читать. Затем идет разработка темы – детали, бэкграунд. Завершает статью «кикер» – неожиданный поворот темы, разрушающий исходные представления читателя и заставляющий его задуматься. Повествование в ньюс-фиче разворачивается при помощи смены общих и крупных планов, причем к концу статьи смена планов ускоряется. Общие планы – это факты и комментарии экспертов, крупные планы – это конкретные примеры. Правила написания ньюс-фиче: обязательное наличие как минимум двух историй и продолжение начальной истории в глубине текста. Аналитическая статья представляет тему в виде тезиса и антитезиса, а также поддерживающих их аргументов. При написании аналитической статьи журналист должен сохранять амбивалентность восприятия ситуации, допускать правоту как тезиса, так и антитезиса.
Глава 5. Репортаж
Определение жанра. Дистанция и барьеры. Сбор материала. Наблюдение при подготовке репортажа. Особенный аспект события. Правила общения с людьми. Композиция репортажа. «Красная нить». Источники напряжения в репортаже. Гибридные формы репортажа – новостной, политический и специальный.
Репортаж – это рассказ очевидца, написанный так, чтобы дать возможность читателю почувствовать себя на месте события. Главное в репортаже – эффект присутствия, когда читатель словно видит, слышит и воспринимает происходящее вместе с журналистом. Репортаж читают не ради того, чтобы узнать о событии (обычно новостная информация в репортаже минимальна), а чтобы это событие пережить. Поэтому репортаж относят не к новостным жанрам, а к жанрам эмоциональной публицистики. Так как каждый журналист воспримет событие по-своему и по-своему о нем расскажет, репортаж по своей сути не претендует на объективность. Если новости об одном и том же событии, написанные разными журналистами, будут выглядеть примерно одинаково, то репортажи об одном и том же событии могут иметь между собой очень мало общего. В этой связи правдивость репортажа будет определяться искренностью журналиста, стремлением как можно точнее увидеть и прочувствовать событие, а не подогнать происходящее под заранее заготовленный в сознании шаблон.
Репортаж является самым древним жанром журналистики. Если схема «перевернутой пирамиды» была придумана в XIX в., а ньюс-фиче – и вовсе в XX, то репортаж в виде путевых заметок появился еще до нашей эры. Так, в жанре, близком к современному репортажу, написал рассказы о своих путешествиях древнегреческий ученый-историк Геродот. Тогда же проявилась одна из особенностей репортажа: чтобы заинтересовать читателя, он должен сообщать о чем-то далеком, что читатель не может сам увидеть, а не о том, с чем человек и так сталкивается каждый день. То есть репортаж должен «преодолевать дистанцию».
Позднее к географической дистанции добавилась социальная. Современные журналисты описывают не только и не столько жизнь в далеких странах, сколько жизнь различных слоев общества в их собственной стране и в родном городе. Благодаря развитию транспорта и средств связи географическая дистанция становится все менее значимой, тогда как социальная с развитием общества, наоборот, возрастает. В результате зачастую многие люди лучше осведомлены о жизни аборигенов Океании, чем о жизни своих собственных соседей по дому или по микрорайону, особенно если эти соседи относятся к элите или маргиналам. Очень мало осведомлены друг о друге представители разных поколений, национальностей и профессий. Также журналисты при написании репортажей часто преодолевают «барьеры», проникая в закрытые для читателя учреждения, например тюрьмы, воинские части, психиатрические клиники.
Немецкий ученый Михаэль Халлер (Michael Haller) сформулировал пять тезисов, которым должен соответствовать репортаж, чтобы быть успешным. Вот эти тезисы.
1. Задача журналиста-путешественника – преодолеть дистанцию, чтобы сделать близким далекое и чужое. Это далекое и чужое проявляет себя через переживания журналиста, которыми он хочет поделиться.
2. Задача журналиста-свидетеля – преодолеть барьеры, чтобы сделать доступным неизвестное и спрятанное. Это неизвестное и спрятанное становится близким через описание событий. Репортаж – это мостик к событиям, которые происходят и без журналиста.
3. В обоих типах репортажей журналист дает возможность читателю почувствовать себя участником событий. Поэтому язык репортажа рассказывающий и описательный, а происходящее передается конкретно, чувственно и непосредственно.
4. В современном «непрозрачном» обществе дистанция и барьеры также проявляются в переносном смысле: журналист преодолевает социальную дистанцию и институциональные барьеры, то, что граждане самостоятельно преодолеть не могут.
5. Каждая хорошая репортажная тема предполагает преодоление или дистанции, или барьеров. Если же тема содержит и то и другое, тогда она для репортажа подходит идеально. Наоборот, чем обыденнее тема, чем меньше дистанции и барьеров она содержит, тем труднее оформить ее как репортаж. В этом случае журналист должен найти какой-то неожиданный аспект этой темы, например рассказать о ней «с другой стороны прилавка», из-за кулис, чтобы знакомую ситуацию показать как новую. Еще один прием – провоцирование событий, чтобы сделать их центром репортажа[7].
Сбор материала для репортажа обязательно включает в себя посещение места события. Без непосредственного наблюдения написать репортаж невозможно. Если журналист не имеет возможности лично наблюдать событие, тогда лучше отказаться от подготовки репортажа и написать о событии новостную заметку, при которой без присутствия на месте события можно обойтись.
Перед посещением места события журналисту рекомендуется изучить как можно больше информации по теме репортажа. Это нужно для того, чтобы на месте события быть в состоянии отличить общее от особенного и сосредоточить внимание на этом особенном, а не тратить время на введение в ситуацию. Журналист еще до того, как окажется на месте события, должен примерно представлять, что он увидит, на что ему следует обратить внимание, какие вопросы нужно будет задать участникам события.
На месте события задача журналиста заключается не только в том, чтобы собрать фактическую информацию. Этого было бы достаточно при подготовке новостной заметки. Написание же репортажа предполагает поиск особенного аспекта события и эмоций, которые это событие порождает.
Особенный аспект события – это неизвестная для читателя сторона темы. Например, городской праздник можно наблюдать с площади, где проходит концерт. Однако едва ли эта сторона события будет для читателей неизвестной. Если же журналист проведет День города не с гуляющими горожанами, а с нарядом милиции или бригадой «Скорой помощи», этот аспект события будет для читателей неизвестным, а потому интересным. Найти особенный аспект можно даже в событии, которое проводится по заранее подготовленному сценарию. Например, журналист во время митинга затесался в ряды телохранителей одного из лидеров и затем описал, как воспринимался митинг с этой точки наблюдения.
Что касается эмоций, то здесь действует правило, что журналист при подготовке репортажа обязан их переживать, потому что тот, кто ничего не переживает, написать репортаж не сможет. Чтобы добыть эмоции, событие воспринимают при помощи всех органов чувств. Журналист должен не только смотреть и слушать, но и нюхать, щупать, пробовать на вкус. Нужно также замечать, что именно дает ту или иную эмоцию. Например, журналист вошел в комнату, и она показалась ему мрачной и унылой. Так вот, в репортаже нельзя прямо написать, что комната была мрачной и унылой. Нужно описать эту комнату, но описать так, чтобы читатель сам пришел к выводу, что эта комната мрачная и унылая. Или в одном из репортажей журналисту нужно было показать, что больной ребенок почти ничего не видит. Для этого он описывает сцену, как прощается с ребенком и его мамой, и ребенок машет рукой в другую сторону, потому что он не видит, куда ушел журналист. Вообще, при написании репортажа явление нужно описывать, а не оценивать. Оценку даст сам читатель. И второе правило: эмоции не должны противоречить впечатлению, которое передает репортаж в целом. Например, если журналист пишет репортаж об ужасных условиях содержания больных в психиатрической клинике, закладываемые в репортаж эмоции должны «работать» на создание атмосферы этого ужаса.
Особое место в подготовке репортажа уделяется общению с людьми. Люди всегда находятся в центре репортажа. Известный журналист Валерий Панюшкин даже сравнивает репортаж с «кашей из топора», где топор – это событие, а все остальные ингредиенты, из которых, собственно, и варится каша, – это люди и их истории. И любое событие – не более чем повод в очередной раз написать о людях и о «вечных» темах, таких, как добро и зло, любовь и смерть, надежда и отчаяние.
Если при написании новости или проведении расследования журналист общается с людьми, чтобы узнать факты, то при подготовке репортажа главная цель общения – выявить характерные черты героев, особенности их речи и способа мышления. Поэтому надо не столько выспрашивать у людей определенную информацию, сколько просто давать им возможность выговориться, следя за их мимикой и жестами. Отход от темы разговора также пойдет репортажу на пользу. Если человек расскажет то, что его в этот момент волнует, это породит больше эмоций, чем ответы на заранее подготовленные вопросы журналиста.
По поводу продолжительности наблюдения существует правило, что покидать место события можно лишь тогда, когда журналист определился с началом и концом репортажа, а также с «красной нитью» – линией повествования. Репортаж – это всегда движение от точки А к точке В, путь, который проделывает читатель вместе с журналистом. Существует три вида «красной нити» – хроника, путешествие и развитие доказательства.
При «красной нити»–хронике движение в репортаже происходит во времени. Эта линия повествования наиболее подходит для описания мероприятий или «квази–мероприятий». Последнее означает, что журналист оформляет в виде мероприятия какое-либо событие, например, визит к чиновнику или дежурство вместе с бригадой спасателей. Начало репортажа в этом случае совпадает с началом мероприятия, конец – с его окончанием либо с достижением мероприятием его высшей точки. К этому же типу относятся репортажи вида «Один день из жизни…». Такой репортаж начинается утром и заканчивается вечером.
«Красная нить»–путешествие – это движение в пространстве. Эта схема подходит как для реального путешествия, так и для ознакомления с темой, когда журналист последовательно обходит место действия и беседует с участниками. По схеме «путешествие» пишут репортажи из закрытых учреждений – тюрем, воинских частей, лагерей беженцев. Репортаж начинается с прибытия журналиста в учреждение и заканчивается его отъездом либо каким-то ярким эпизодом в процессе сбора информации.
Хроника и путешествие – это простые виды «красной нити». Развитие доказательства – более сложный вариант. В этом случае движение в репортаже происходит через раскрытие по-новому старой темы. Начинается репортаж с эпизода, который показывает тему так, как ее и раньше представлял читатель. Однако затем следуют другие эпизоды, изменяющие представление о теме, и к концу репортажа первоначальные представления читателя разворачиваются на 180 градусов. Конкретные события и эпизоды здесь вторичны, они служат лишь для доказательства тезиса. Например, репортаж о жизни бывших героев реалити-шоу может начинаться с просмотра видеозаписи передачи, которая их прославила на всю страну. Исходный тезис: попасть в реалити-шоу – большая удача для парня или девушки, замечательный старт в карьере телезвезды. Однако затем выясняется, что созданная во время передачи семья распалась, один из героев программы спился, другой вынужден был пройти курс лечения у психиатра, чтобы вернуться к обычной жизни. Постепенно у читателя складывается впечатление, что участие в реалити-шоу – очень опасный эксперимент, в который лучше не ввязываться. Это и есть победа нового тезиса, новое восприятие старой темы.
Начинать репортаж следует со сцены. Исходная сцена должна находиться в центре события, куда сразу же помещают читателя. Эта сцена не обязательно должна совпадать с началом мероприятия или путешествия. Ее цель – привлечь внимание читателя, зацепить его, задать вопрос, на который читатель будет искать ответ в репортаже. Вариантами сильной сцены могут быть:
· запутывание (что это?), когда происходящее наглядно, но его смысл непонятен. Например, репортаж с одной из выставок начинается с описания Санта-Клауса со злым лицом, который пьет кока-колу из бутылки с нарисованной на ней свастикой;
· вопрос (и это – это?), когда смысл происходящего понятен, но такая трактовка воспринимается как сомнительная. Например, когда весь мир говорил о ядерной угрозе со стороны Северной Кореи, журналист начал репортаж из Пхеньяна с описания городского парка, где большинство аттракционов сломаны, а поиграть можно только в городки, причем в случае промаха бита полетит в нарисованного на полотнище американского солдата-агрессора. В результате военная мощь страны начинает восприниматься также карикатурно;
· противопоставление (почему это так?), когда происходящее кажется несправедливым. Например, репортаж о годовщине бесланской трагедии начинается с цитирования пресс-релиза, согласно которому жизнь в городе налаживается, и затем текст сравнивается с тем, что журналист увидел в Беслане;
· человек (почему с ним это происходит?), когда загадкой является личность главного героя. Например, репортаж про московских гастарбайтеров начинается с истории врача-киргиза «с глазами побитой собаки», работающего в Москве дворником, чтобы вернуть деньги, взятые в долг на похороны отца;
· комедия (что-то идет не так, но все равно идет), когда описываемое воспринимается как глупость, которую не должны делать, но ее делают. Например, репортаж про массовое отравление грибами в одной из областей России начинается с рассказа о человеке, который, несмотря на запрет, собрал и съел грибы, отравился, попал в больницу, был спасен, вернулся домой, доел оставшиеся грибы, чтобы они не пропали, после чего умер.
Завершать репортаж следует сценой, цитатой или выводом автора. Завершающая сцена может быть либо повторением начальной сцены, либо ее противоположностью. Окончание-цитата – это прощальные слова героя. Вывод автора в конце репортажа допустим при условии, что он не содержит морализаторства, так как люди читают репортаж, чтобы пережить событие, ощутить себя на месте другого, а вовсе не ради того, чтобы им в очередной раз напомнили вечные истины.
Так как при наблюдении на месте события журналист нередко исписывает в блокноте несколько десятков страниц, разработаны приемы быстрого упорядочения записей. Во-первых, можно маркером разделить записи на три группы – «необходимое», «важное» и «неважное». «Необходимое» сразу идет в текст, «важное» – по мере возможности, про «неважное» можно забыть. В результате объем записей, с которыми работает репортер, сокращается в разы. Другой прием – ставить на полях первые буквы называний соответствующих элементов репортажа: «С» – для сцен, «Ц» – для цитат, «Д» – для деталей, «Н» – для настроения. Потом ориентирование по этим буквам поможет быстро выбрать самую сильную сцену, лучшую цитату, яркую деталь и нужное настроение.
Еще один метод заключается в том, что устанавливают перечень необходимых для репортажа элементов, а затем их целенаправленно ищут и записывают на соответствующие страницы блокнота. Перечень элементов репортажа может быть таким:
· цель репортажа;
· особенный аспект;
· конфликт;
· «красная нить»;
· главные действующие лица;
· сцены;
· цитаты;
· ощущения органов чувств;
· детали;
· информация о действующих лицах;
· информация в целом.
Этот метод позволяет сразу определить, чего журналисту не хватает, и не тратить время на сбор избыточной информации, которая все равно не пойдет в текст. В качестве ориентира можно также использовать типовой план газетного репортажа объемом 80–100 строк (1,5–2 машинописные страницы):
1. Вводная сцена;
2. Развитие вводной сцены – описание темы, информационный повод;
3. Бэкраунд – предыстория события, представление персонажей;
4. Сильная сцена, яркая деталь;
5. Бэкграунд – аргументы персонажей, контекст события;
6. Завершающая сцена с участием главных героев или вывод журналиста.
Напряжение и динамизм достигаются в репортаже за счет смены перспективы, смены сцен и бэкграунда, смены планов, монтажа, смены темпа речи и дискурса, а также противопоставления сценария и реальности.
Смена перспективы – это показ одного и того же явления с разных сторон. Обычно используют противопоставления «из зрительного зала – из-за кулис» и «субъекты – объекты действия». В первом случае наряду с общедоступной стороной явления журналист показывает его скрытую сторону, например, рассказ о городском празднике попеременно ведется с центральной площади города и из штаба по организации праздника. Во втором случае меняются местами те, кто принимает решение (субъекты), и те, кого оно касается (объекты). Например, в репортаже о призыве в армию журналист дает слово то сотрудникам военкомата и представителям власти, то призывникам и их родителям. Иногда для смены перспективы журналисты дают высказаться человеку, которого пресса традиционно обходит вниманием. Например, в одном из репортажей о похоронах американского президента главным действующим лицом был кладбищенский рабочий, который копал могилу.
Смена сцен и бэкграунда – это чередование действий и объясняющей их информации. Информация касается предыстории события и вписывания увиденного журналистом в более широкий контекст. В репортаже информация подается порциями в виде перебивок. Репортаж в этой связи иногда сравнивают с поездом, где локомотив – это сильная начальная сцена, а затем чередуются пассажирские вагоны (персонажи, которые что-то делают и говорят) и товарные (дополнительная информация). При этом последний вагон поезда всегда пассажирский. Установлено, что оптимальная доля бэкграунда – 30% от объема репортажа. Если информации больше, репортаж становится медленным и скучным, если меньше, репортаж рискует превратиться в набор отдельных, не связанных между собой и с окружающей действительностью сцен.
Смена планов – это приближение и удаление показываемого, прием, который часто используют в кино и на телевидении. Пишущий журналист также должен мыслить «кинематографически», постоянно варьировать крупность плана, показывая происходящее так, как его в естественной обстановке воспринимает человеческий глаз: вначале картина в целом, потом отдельные элементы, потом детали. Всего различают пять планов, мерой которых является человек. Самый крупный план служит для показа отдельных деталей, например выражения глаз, шрама, татуировки. Крупный план – это лицо в целом, он служит для передачи мимики. Средний план – это человек по пояс, этот план служит для показа жестов. Общий план – это человек в полный рост. Такой план нужен, чтобы показать позу, походку. И наконец, самый общий план – это человек в интерьере[8]. Американский медиаконсультант Рой-Питер Кларк (Roy-Peter Clark) в качестве иллюстрации смены планов приводит такой фрагмент репортажа с войны в Косово в 1999 г.[9]:
Стоящий в грузовике человек берет буханку хлеба и бросает ее, не глядя. (Общий план.) У нее нет шансов упасть на землю. Слишком много людей стоят вокруг грузовика и следят за ее полетом. За буханкой следует вторая, третья, и сотни рук тянутся в небо. (Самый общий план.) «Для детей! Для детей!» – кричит женщина, пытаясь дотянуться до хлеба. (Средний план.) Позади в нее вцепилась девочка лет восьми. (Общий план.) Толпа ее давит со всех сторон, и девочка кричит. (Самый общий план.) Сзади стоит еще одна девочка лет десяти. (Общий план.) Она одета в яркий свитер с нарисованными кошками и цветами. (Средний план.) На свитере видна грязь. (Деталь.) У девочки рыжие волосы. (Крупный план.) В ее волосах тоже грязь. (Деталь .)
(Finkel D. Give and Take On the Road to Somewhere // Washington Post. 1999. 6 Apr . )
Монтаж – это постановка сцен и эпизодов в осмысленные ряды. Обычно при помощи монтажа подчеркивают контраст, выявляют противоречивость явления. Вот как использует монтаж Валерий Панюшкин при описании митинга в Москве в память погибших в бесланской школе:
Поэтесса Дина Мамчуева сказала, что в Беслане погибли дети, чистые души, цветы жизни, ангелы. На слове «ангелы» женщина рядом со мной стала вытирать слезы, а девушка, державшая плакат «Враг будет разбит, победа будет за нами» стала звонить домой и говорить, что освободится еще часа через полтора.
(Панюшкин В. Свистать всех на спуск // Коммерсантъ, 2004. 8 сент.)
Смена темпа речи – изменение длины предложений, размеров абзацев, грамматического времени глаголов и языкового дискурса. Установлено, что точка в конце предложения действует на чтение так же, как знак «Стоп» – на движение автомобиля. Если предложения длинные, автомобиль едет размеренно, если короткие – рывками, останавливаясь почти сразу после начала движения. Схожий эффект дает уменьшение абзацев, когда, к примеру, в длинном абзаце долго рассказывается, что делал человек, чтобы что-то не случилось, а затем следует абзац из одной фразы, что это все же случилось. По отношению к грамматическому времени глаголов действует закономерность, что прошедшее время замедляет повествование, а настоящее, наоборот, ускоряет. В принципе, репортаж желательно писать в одном грамматическом времени, но для создания определенного эффекта можно в прошедшее сделать вставку из настоящего, а в настоящее – из прошедшего. Смена языкового дискурса – это варьирование стилей, например переход от «живого» языка к официальному.
Прием «противопоставление сценария и реальности» применяется при описании «псевдособытий» – всевозможных церемоний и прочих ритуальных мероприятий. Вопрос: «Что будет дальше?» – двигателем репортажа о «псевдособытии» стать не может, потому что сценарий мероприятия заранее известен, роли распределены, а реплики являются стандартными для соответствующего мероприятия и, следовательно, не несут сами по себе никакого смысла. Например, политик на съезде партии будет говорить, что он за все хорошее и против всего плохого; бизнесмен при проведении благотворительной акции – о том, что не нужно забывать помогать людям; ученый, получивший премию, – о том, что он очень благодарен и готов продолжать так же работать и дальше. Выход для журналиста – представить себя зрителем спектакля и перевоплотиться в театрального критика. Тогда репортаж будет посвящен тому, насколько хорошо играют актеры свои роли, правильно ли подобраны декорации и освещение, добросовестно ли работают клакеры. Можно сравнить данное «псевдособытие» с другими подобными ему, оценить, в какой мере нынешняя постановка лучше или хуже предыдущих.
Слово «я» в репортаже желательно не употреблять. От первого лица репортер может писать только в том случае, если он сам является одним из действующих лиц. Это справедливо при «включенном» наблюдении, когда журналист, к примеру, не скрывая своей профессии, становится одним из членов геологической экспедиции, или, скрыв свою профессию (метод «маски»), идет торговать на рынок, чтобы разоблачить рыночную мафию. Еще повествование от первого лица допустимо, когда журналист описывает свой экстремальный опыт, например, как он спасался с тонущего корабля.
И в заключение особые, гибридные формы репортажа, когда репортаж совмещается с каким-то другим жанром. Таких форм три – новостной репортаж, политический и специальный.
Новостной репортаж – это расширение новости (ответа на основные шесть вопросов) повествованием с места события. Иногда в редакциях одному событию посвящают два текста – большой субъективный репортаж, написанный с места события, и в виде подверстки короткую новость, излагающую суть случившегося. Но чаще текст готовят один – новостную заметку, «разбавленную» репортажными элементами (сценами и цитатами). Обычно репортажные сцены появляются в начале и в конце заметки. При этом не следует путать новостной репортаж с «оживленной» новостью. Новостной репортаж рассказывает об отдельном, уникальном событии, и репортажные сцены касаются только этого события. В «оживленной» же новости сцены используются лишь для наглядности, иллюстрирования и могут быть легко заменены на аналогичные сцены из других событий с другими действующими лицами.
Политический репортаж находится на пересечении репортажа и комментария. Журналист присутствует на месте события и детально фиксирует происходящее, но при этом вспоминает, что говорил этот политик в прошлый раз, насколько соответствует реальности то, что он говорит сейчас, высказывая тем самым свое отношение к происходящему. Здесь очень важно, чтобы мнение журналиста было обоснованным, а сам он пользовался у читателей доверием, потому что в противном случае его ироничные комментарии вызовут лишь раздражение. Вот фрагменты политического репортажа, написанного журналистом газеты «Коммерсантъ» Андреем Колесниковым:
Все это время в фойе функционировали стенды неправительственных организаций, которые выразили желание принять участие в работе форума. Я видел стенды Лиги здоровья нации, «Казарм 21 века», Фонда радикального продления жизни... Президент последнего фонда допытывался у меня, хочу ли я жить вечно, рассказывал, что тоже очень хочет, разъяснял, что регулярные занятия спортом к желаемому результату никак не приведут, и уверял, что, если он и его сторонники получат деньги на научные исследования, то за старость можно будет не беспокоиться. Причем мне было понятно, что президент фонда говорит в основном о своей старости. На выставке его стенд пользовался таким вниманием, что она и в самом деле представлялась ему, похоже, обеспеченной.
<…>
Участники форума работали в это время по секциям. На форум в полном составе аккредитовали Общественную палату. Некоторые ее члены, впрочем, предпочли рутинной работе по становлению гражданского общества в секциях активную публичную деятельность, то есть общение с журналистами, тосковавшими у стендов в ожидании начала работы форума. Причем общение было временами принудительным, ибо журналисты, чья воля к жизни к этому времени притупилась, так как многие из них слонялись здесь часа уже четыре, проявляли преступно скромный интерес к членам Общественной палаты, напротив, заряженным энергией созидания (своего положительного образа).
<…>
Открывая форум, секретарь Общественной палаты Евгений Велихов был настроен откровенно оптимистично, так как у него, как он сообщил, имеется доклад о состоянии гражданского общества. Действительно, одно только существование этого доклада недвусмысленно намекало на существование самого гражданского общества.
– Я рад, – сказал Евгений Велихов, – что здесь встретились те, на ком держится гражданское общество.
И он, по-отечески оглядев зал, рассказал о результатах последнего социологического опроса на эту тему. Выяснилось, что «60 процентов граждан так или иначе помогают ближнему». Участники опроса признались в этом на условиях полной анонимности.
– Только пять процентов опрошенных считают, что общественные организации могут что-то изменить, – без тени расстройства заметил академик Велихов. Я даже не понял, относит он этот результат к достижениям общественных организаций и Общественной палаты или все-таки к их недоработкам.
Выступавшие вслед за академиком Велиховым демонстрировали заразительную уверенность в завтрашнем дне. Елена Дьякова готова бороться за чистый и нравственный Интернет. В этом деле неоценимую помощь, по ее мнению, окажут «официальные сайты органов власти». Там, где они со всем своим духовно-нравственным влиянием окажутся бессильны, нужен просто жесткий контроль со стороны заинтересованных структур. Впрочем, молодой учитель русского языка из Мурманска Анастасия Комарова с трибуны, по сути, возразила Елене Дьяковой, рассказав, как важно, чтобы «ребенок искал себя не в интернет-игрушках, блогах и чатах, а чтобы действительно расширял свой кругозор». То есть на форуме завязалась дискуссия, такая естественная в рамках гражданского общества.
– Я хочу, чтобы ребенок, которого я учу, – заявила Анастасия Комарова, – смотрел на мир восторженно и светло и чтобы он мог объять необъятное.
А я, в свою очередь, подумал, что не хотел бы только одного: чтобы Анастасия Комарова учила моего ребенка.
Подводник Андрей Звягинцев заявил, что российские вооруженные силы наконец-то на подъеме и что «флот и армия возрождаются, только когда воюют», и с этим человеком не хотелось даже спорить.
Актриса Чулпан Хаматова попросила отменить квоту на операции детей, больных раком. Она говорила, что многие из них получают возможность прооперироваться, когда уже поздно. Мне казалось, что квоты эти не являются полным аналогом, например, установленных законом квот на вылов рыбы, за распределение которых борются местные и федеральные власти. Это, скорее всего, результат стыдной производственной необходимости, когда невозможно сделать больше какого-то количества операций только потому, что их не на чем и некому делать. Сказать на это, в общем, нечего, кроме общих слов. Но и они в этой ситуации были нужны. И главное, в зале было кому их произнести. Этот человек должен был выступать через одного.
– А еще, – закончила Чулпан Хаматова, – меня попросили сказать, что мы все очень хорошие и что живем в гражданском обществе. Я говорить не умею, но если все мы начнем друг другу улыбаться, то это и будет начало строительства гражданского общества!..
Чулпан Хаматову хотелось погладить по голове.
(Колесников А. Демверсия // Коммерсантъ. 2008. 23 янв.)
И наконец, специальный репортаж – это гибрид репортажа и расследования (под расследованием имеется в виду не разоблачение чьих-то проступков, а просто глубокое исследование темы). При его подготовке вначале журналист выявляет проблему, собирает факты и комментарии экспертов, а затем выезжает на место события и встречается с героями материала, чтобы выявить связанные с проблемой и «эмоционально заряженные» детали. Потом собранный материал подается как репортаж с хорошей фактологической составляющей. Репортажная форма здесь выбирается из-за ее популярности у читателей и возможности представить проблему как на логическом, так и на эмоциональном уровне. Особенность специального репортажа – большой объем (до 200–600 строк) и наличие сразу нескольких событий и главных героев в одном тексте.
Специальный репортаж наряду с фиче является одним из наиболее затратных жанров. На подготовку специального репортажа может уйти от несколько дней до нескольких недель, включая командировки (зачастую также несколько). Поэтому специальные репортажи обычно публикуют журналы (например, «Власть», «Русский репортер», «Русский Newsweek»). У газет же, особенно ежедневных, как правило, не хватает ни журналистов, чтобы выделить сотрудника для глубокой разработки темы, ни площади, чтобы потом отдать под специальный репортаж одну – две полосы[10].
Репортаж – это рассказ очевидца, содержащий «эффект присутствия». При подготовке репортажа журналист должен преодолеть дистанцию и барьеры, делая близким и доступным далекое и скрытое. Сбор материала для репортажа обязательно включает в себя посещение журналистом места события. Особенный аспект события – это неизвестная читателю сторона темы. Журналист, который не переживает эмоций, написать репортаж не сможет. Цель общения с людьми – выявить их характерные черты, особенности их речи и способа мышления. Покидать место события можно лишь тогда, когда журналист определился с началом и концом репортажа, а также с «красной нитью» – линией повествования. Виды «красной нити» – хроника, путешествие и развитие доказательства. Начинать репортаж следует со сцены, завершать – сценой, цитатой или выводом автора. Напряжение и динамизм достигаются в репортаже за счет смены перспективы, смены сцен и бэкграунда, смены планов, монтажа и смены темпа речи и дискурса. Гибридные формы репортажа – новостной (расширение новости), политический (репортаж плюс комментарий) и специальный (репортаж плюс расследование).