1 / 3 1 2 3

2-е изд., т. 21, с. 306. Там же, 95, 3. Глава четвертая

Дата: 2025-05-21; Просмотры: 2

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

----------------------- Page 1-----------------------

АКАДЕМИЯ Н А У К СССР

Серия «Научные биографии»

КНАБЕ Г. С.

КОРНЕЛИЙ

ТАЦИТ

ВРЕМЯ. ЖИЗНЬ, книги

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА »

Москва 1981

----------------------- Page 2-----------------------

К 20 К н а б е Г. С. Корнелий Тацит. (Время. Жизнь. Книги).—

М.; Наука, 1981.—208 с— (Научные биографии).

Книга посвящена жизни и творчеству крупнейшего

римского историка и писателя Корнелия Тацита. Давая

широкую Мартину жизни императорского Рима I—II вв., ав

тор анализирует сложные социальные процессы, распад

прежней системы ценностей и показывает, как ото стражи

лось в судьбе, общественном поведении и психологии конк ретных людей. Раскрывая книгу, посвященную Публию Корнелию Та

циту, стоит задуматься над тем, зачем знакомиться с

5.4.1 писателем, жившим две тысячи лет назад, тем более

если созданное им — не художественный вымысел, всегда

вырывающийся из плена породивших его дней, а ле

топись своего века, обреченная на этот плен, поскольку

она связана с людьми и событиями определенной эпохи,

в данном случае эпохи завершенной и далекой — ранней

Римской империи?

Прошлое есть у всех. Оно связано бесконечным чис

лом нитей с настоящим, живет в нем; без его опыта не

возможно развитие ни личности, ни народа, поэтому

каждый — историк он или нет — периодически вглядыва

ется в пережитое, пытается охватить его мыслью и по

нять. Две опасности подстерегают того, кто за это берет

ся: духовно обособиться от своего прошлого или поддать

ся его власти и раствориться в нем. В первом случае

оно становится скоплением оттрепетавших фактов,

а если речь идет об историке — «объектом исследования»,

как жизнь насекомых, движение светил, как морские

приливы и отливы. Во втором случае оно заслоняет

действительность, погружает человека в мир воспомина

ний, исполненный призрачных, но тем более ярких и бе

редящих страстей — бесплодных сожалений, бесплодной

ярости или элегической тоски.

Выход состоит в ясном понимании нераздельности и

неслиянности человека и общества с тем, что ими пере

жито, и одно из самых высоких искусств на свете —

искусство «расставаться со своим прошлым», как однаж

ды выразился Карл Маркс. Занятие это требует ясности

мысли, честности и мужества, и наставников в нем сле

дует ценить. Среди таких наставников Тацит был одним

из самых первых. Он пережил трудное время коренной

общественной ломки, массового императорского террора,

», 10603-194 Он описал эту эпоху глубоко лично, ярко и страстно,

К 054 (02)-gl 46-8 1 НП. 0504010000

----------------------- Page 3-----------------------

по никогда ее кровавое марево не застилало ему глаза,

Часть первая

ни разу не поддался он ни утешающим сожалениям о

«добрых старых днях», ни соблазну раствориться в весе

ВРЕМЯ

лом беге времени. Он смотрел, думал и не боялся думать

до конца. Он заслужил, чтобы через две тысячи лет мы

раскрыли книгу о нем, испытывая к нему чувство почти

тельной благодарности.

Есть для нее и еще одна причина. В истории культуры

мало было фигур, вызывавших столь разноречивые оценки,

как Тацит. В эпоху абсолютизма в нем видели идеолога Глава первая

монархии, учившего правителей руководствоваться только

государственной необходимостью и не считаться ни с мо КРИЗИС

ралью, ни с интересами отдельных людей. Революционе

1. Д о м и ц и а н . Конец I в. н. э. в Риме был до предела

ры XVIII в. и в особенности русские декабристы, напро

заполнен событиями. 13 сентября 81 г. в своем сабинском

тив, черпали в книгах Тацита ненависть к тиранам и

пороку, духовную твердость в борьбе за свободу, чест имении нестарым еще, сорокалетним человеком умер

император Тит. Его младший брат, Домициан, при смерти

ность и правду. И те, и другие опирались на сочинения

Тацита. В них, действительно, содержалось и обоснова его не присутствовал — не дождавшись ее, он поскакал в

Рим, роздал солдатам-преторианцам денежные подарки и

ние исторической необходимости императорской власти,

добился того, что они согласились поддержать его притя

и гневное осуждение императоров, их аморализма и из

зания на верховную власть. На следующий день сенато

вращенной жестокости. Но выражало это противоречие

рам ничего не оставалось, как собраться в курии и

не непоследовательность мысли историка, как иногда

скрепить словом то, что уже было решено мечом. Двадца

думали и думают исследователи, а живую диалектику

тивосьмилетний Тит Флавий Домициан стал одиннадца

общественного развития. Он понял и показал, что импе

раторы преодолели разгул страстей и дикую губительную тым римским принцепсом, третьим — и последним —

в династии Флавиев.

Больницу последних лет Республики и, не стесняясь в

Правление его оказалось беспокойным. Не прошло и

средствах, установили в Риме порядок, что режим их

двух лет, как ему пришлось выступить во главе большой

был спасителен и исторически целесообразен. Но понял и

армии против хаттов — обширного союза германских пле

выразил он в своих книгах также и нечто другое: вместе

со своеволием и страстями, с разбродом и распрями ушли мен, создававшего постоянную угрозу границе империи

на Среднем Рейне. Поход окончился победоносно, хатты

из государства и страстная потребность каждого гражда

и поддерживавшие их племена были оттеснены, и на

нина участвовать в делах родины, и стремление решать

правом берегу Рейна появился постоянный обширный

их на свой лад, и преданность ее по-разному понимаемым

интересам. Плюсы и минусы изжитого общественного со римский плацдарм, усеянный крепостями и огражденный

целой системой оборонительных укреплений. Едва удалось

стояния оказались неразрывно взаимосвязаны. Но для

замирить рейнскую границу, как ожила дунайская. Та

Тацита эти плюсы и минусы не исчерпывались понятием

«взаимосвязи». За каждым стояли люди — живые люди, лантливый полководец и политик Децебал сумел объеди

нить обитавшие по Нижнему Дунаю разрозненные пле

их воля и мысль, их жизнь и смерть, стремление и отчая

ние, упования и кровь. Диалектику истории так трагиче мена своих соотечественников даков и научить их совре

менным, перенятым у римлян способам ведения войны.

ски пережил и так ярко выразил Тацит также одним из

В 85 г. даки по льду пересекли Дунай, вторглись в рим

первых. В этом — еще одна причина, почему книгу о нем

скую провинцию Мёзию, разбили находившиеся здесь

стоит взять в руки с уважением к его духовному подвигу.

войска и убили наместника Оппия Сабина. Домициану

А уж читателю судить, стоит ли ее дочитывать.

пришлось снова собираться в поход. Он дал с перемен-

----------------------- Page 4-----------------------

ным успехом несколько сражений, заключил с Децеба зло, все же остальное не имеет никакого значения, помо

лом не слишком почетный для Рима мирный договор и гало этим сенаторам упорствовать в своих оппозицион

ных настроениях и не обращать внимания на угрозы и

торжественно вернулся в столицу. Поэты славили его

воинские подвиги, на Форуме была сооружена колоссаль преследования, сообщало им моральный авторитет и де

лало их влияние опасным для Домициана.

ная конная статуя императора.

Обставляя свои подлинные и мнимые военные успехи После разгрома «стоической оппозиции» в течение

с невиданной пышностью, Домициан знал, что делал: зимы 93/4 г. были высланы сначала из Рима, а потом

ому во что бы то ни стало нужны были слава полководца, И из Италии все вообще лица, занимавшиеся философией

популярность среди солдат, безоговорочная поддержка и преподававшие ее, в том числе знаменитый оратор,

армии. Еще в 83 г. он значительно увеличил жалованье писатель и философ Дион Хрисостом. В начале 94 г. под

легионерам. И хаттский поход 83 г., и дакийский 89 г. верглась изгнанию группа сенаторов, проявлявших подо

(второй по счету после первого, 85 г., упомянутого выше) зрительный интерес к греческим учениям об ответствен

«завершились триумфами, после которых Домициана стали ности государя перед разлитым во Вселенной мировым

официально именовать Германским и Дакийским. В курии нравственным законом,— есть основания думать, что в

он постоянно появлялся в одежде триумфатора. Послед числе их находился и Кокцей Нерва, будущий принцепс.

нее особенно показательно: союз с армией был нужен В 95 г. были казнены некоторые лица из ближайшего

Домициану как опора в борьбе с сенатом. окружения Домициана, подозревавшиеся в связи с восточ

Власть римских императоров на протяжении I в. ста ными культами, и в частности с христианством.

новилась все более единодержавной, но даже самый Непосредственный смысл этой политики состоял в

властный правитель не мог быть вездесущим. Каждой придании власти императора самодержавного характера.

провинцией должен был управлять наместник, легионом К достижению этой цели Домициан стремился постоянно.

командовать легат, порядок в Риме обеспечивать магист Кажется, единственный и, во всяком случае, первый

рат. И наместники, и легаты легионов, и городские ма среди римских императоров, он был консулом 17 раз.

гистраты по незыблемой традиции избирались из числа Впервые в истории Рима он был пожизненным цензором,

сенаторов. Но сенат был древним республиканским учре и притом единоличным, без коллеги, что давало ему

ждением, а императорам нужна была единодержавная право по собственному усмотрению исключать из сената

власть. Поэтому любая власть и любой почет, принадле любых неугодных ему членов и запрещать как немораль

жавшие сенату, воспринимались как отнятые у государя. ные любые неугодные ему формы общественного поведе

Большинство императоров I в., постоянно стараясь изме ния. По всей империи в честь его возводились бесчис

нить это соотношение в свою пользу, в общем мири ленные статуи и триумфальные арки.

лись с тем, что какая-то часть власти оставалась и у се Для достижения своей цели Домициану нужно было

ната. Домициан чем дальше, тем меньше был склонен располагать собственной администрацией, которая, будучи

следовать их примеру. Осенью 88 г. против него восстали независима от старой сенатской системы магистратур и

четыре легиона Верхней Германии во главе с наместни состоя из людей, назначенных государем за личные за

ком провинции Антонием Сатурнином. Домициан счел, слуги и потому всем ему обязанных, обеспечила бы бес

что за Сатурнином маячил какой-то сенатский заговор, прекословное и эффективное проведение его политики на

и когда восстание было подавлено, казни, неслыханные всех уровнях и во всех областях. Такая реорганизация

но размаху и жестокости, обрушились на сенаторов в аппарата управления предполагала насыщение его «но

Риме, в Германии и провинциях. Уже через несколько

выми людьми», не связанными со старыми сенатскими

лет курия испытала новые удары. В 93 г. были казнены

семьями,— всадниками, выходцами из социальных низов,

или сосланы сенаторы, не в меру увлекавшиеся стоиче

отпущенниками и во всех случаях — провинциалами.

ской философией — Гельвидий Младший, Геренний Сене

Этим путем шли предшественники Домициана,, и кое-что

цион, Арулен Рустик и другие. Стоическое учение о том,

делал в этом направлении и он.

что только честность есть благо и только подлость есть

----------------------- Page 5-----------------------

В целом однако, этот путь был не для него, он был настия Флавиев кончилась. Начиналось столетнее прав

слишком подозрителен, чтобы доверить кому-либо из ление императоров Антонинов.

помощников хотя бы частицу собственной власти и хотя 2. Р у б е ж в е к о в . Народ, по выражению одного из

бы на относительно продолжительный срок. Так, в начале свидетелей событий, «снес равнодушно» падение послед

80-х годов он совершенно неожиданно казнил своего него Флавия 1. Поволновались, но вскоре вернулись к

родственника — префекта претории Аррецина Клемента; Дисциплине легионы. Больше всего хлопот доставили но

происходивший из вольноотпущенников опытнейший вым властям преторианцы, которые взялись за оружие,

администратор Клавдий Этруск, верой и правдой служив осадили дворец, уничтожили главных участников загово

ший восьми императорам, при которых выполнял роль ра. Ульпий Траян, полководец, командовавший легионами

как бы министра финансов, уже глубоким стариком был Верхней Германии, усыновленный Нервой и вскоре сме

столь же неожиданно сослан в южную Италию. Домициан нивший его на престоле, сумел справиться и с ними.

не любил и не умел доверять людям, даже самым надеж Порядок восстановился почти тотчас же, и жизнь, каза

ным и проверенным. Он предпочитал укреплять личную лось, потекла по прежнему руслу. Однако люди, причаст

власть другим путем — придавать ей сакральный харак ные к управлению империей, и самые проницательные

тер, убеждать подданных в том, что он бог, а поскольку среди мыслителей, историков, писателей сразу почувство

в Риме и Италии идея личной божественности никогда не вали, что они пережили нечто большее, чем обычную

пользовалась популярностью и казалась кощунственной, смену одного властителя другим. Кроме династии, кон

шире опираться на традиции восточных провинций, где чилось что-то еще — пусть не всегда уловимое и не во

все издавна привыкли к теократии, постепенно и осторож всем поддающееся определению. Эпоха, которая ушла с

но вводить теократические представления в обиход куль Домицианом, на глазах становилась особым, еще памят

туры и в идеологию всей империи. Дом, в котором ным, но уже завершенным периодом истории. Именно

Домициан родился, он превратил в храм; ложе свое в так, как важный перелом в жизни государства, восприня

официальном эдикте назвал pulvinar — словом, обозна ли переход от Флавиев к Антонинам римские историки —

чавшим окутанные одеялами подушки, на которых во Тацит и Светоний кончают свое повествование Домициа

время религиозных церемоний помещались сакральные ном, Аммиан Марцеллин начинает с Траяна, «Писатели

изображения; после посмертного обожествления предше истории императорской»— с Адриана.

ствующих императоров династии Флавиев, Веспасиана и Нерва прекратил широкий антисенатский террор,

Тита, он оказался сыном и братом богов. ознаменовавший последние годы правления Домициана.

Такая политика с неизбежностью предполагала обра Едва вступив на престол, он дал клятвенное обязатель

щение к восточноэллинистическим традициям. Домициан ство не подвергать сенаторов смертной казни, а сослан

возродил под именем Капитолийских игр основанные не ных ранее вернул в Рим. Непосредственной опорой импе

когда последним Юлием-Клавдием «Неронии» — торжест раторской власти в Риме были преторианцы — привилеги

ва-состязания, копировавшие сходные праздники древней рованный корпус, насчитывавший в разные периоды от

Греции. Значение их выходило далеко за рамки искусства 10 до 16 тыс. солдат, расположенный непосредственно в

или спорта. Они привлекали народ из отдаленных угол городе. Они играли роль почетного эскорта императоров,

ков империи, здесь смешивались люди разных социальных

несли охрану их дворцов, выполняли их поручения, в том

слоев, и все они приучались видеть в римском императо числе связанные с уничтожением неугодных лиц. Подоб

ре бога, принадлежавшего целой Вселенной.

ное положение приводило к тому, что подчас и сами

Бурное правление Домициана завершилось столь же

принцепсы попадали в зависимость от преторианцев,

бурно. Чувствуя, что ярость принцепса может в любой вынуждены были откупаться от них денежными подарка

момент обрушиться и на них, его жена и приближенные ми, искать их одобрения при восшествии на престол,

составили заговор. В сентябре 96 г. после ряда драмати терпеть, что они становились арбитрами в их отношениях

ческих перипетий Домициан был убит. Его место в тот с сенатом. Нерва устранил преторианцев из своих отно

же день занял престарелый сенатор Кокцей Нерва. Ди- шений с сенатом (чем фактически и был вызван их бунт

----------------------- Page 6-----------------------

осенью 97 г.) , а Траян демонстративно и во всеуслыша и судебным оратором, исчез с политической арены вскоре

ние заявил, что смысл их деятельности — в соблюдении поело прихода к власти Антонинов.

и защите законности, а не в нарушении ее и не в терро Общая смена людей в руководстве была очень значи

ристических эксцессах. тельной. За время правления трех Флавиев и двух пер

Стоическая философия перестает быть гонимой идео вых Антонинов нам известны 38 членов императорского

логией сенатской оппозиции и становится умонастроени Совета. Из них переходят от одного принцепса к друго

ем общества. Изгнанию философов при Домициане пред му в пределах Флавианской династии 11, от Флавиев к

шествовало изгнание их в 70-е годы при его отце. За Антонинам — 4. Две трети не преодолели рубеж конца

нятие философией фигурировало и при Нероне, и при века.

Домициане в числе обвинений, на основе которых сенатор Подобно тому как сменилось поколение государствен

мог быть осужден или убит. Отношения между принцеп ных деятелей, сменилось в 90-е годы и поколение писа

сами и философами были резко враждебны: один из них, телей. Создатели самых известных эпических поэм этой

Музоний Руф, был при Нероне сослан в каторжные ра поры ушли из жизни в течение нескольких лет: Папи

боты, другой осужденный философ, киник Деметрий, ний Стаций около 96 г., Валерий Флакк несколькими

встретив на дороге Веспасиана, по словам современника, годами раньше, Силий Италик в 103 г. Главный предста

«облаял его, как собака» , третий, Аполлоний из Тианы, витель официального флавианского историописания,

подвергся при Домициане суду за связь с антиимпера Иосиф Флавий, скончался в 95 г., первый из «профессо

торским заговором. Нерва вернул философов из ссылки, ров красноречия», Марк Фабий Квинтилиан,— в 96 г.

а Траян охотно слушал размышления такого возвращен Скабрезные эпиграммы Марциала были так же органичны

ного изгнанника, Диона Хрисостома, о природе импера в литературе ушедшей эпохи, как эпос Силия; в Риме

торской власти и обязанностях правителя. В 20-е и Антонинов Марциал не ужился, вскоре после 96 г. уехал

30-е годы II в. всеобщим успехом пользовались публич на родину и растворился в своей испанской глуши. Соз

ные лекции по стоической философии бывшего раба дается впечатление, что целая литература «не решилась

Эпиктета, а в 50-е и 60-е годы в настоящей исповеди пережить Домициана». Зато после его смерти сразу ре

философа-стоика — книге «Наедине с собой» — излил шилась выступить другая. Тациту в 96 г. было почти

свою душу и сам император Марк Аврелий. Размышле сорок лет, но к литературной деятельности он приступил

ния об ответственности человека перед нравственным Лишь с 97 г.; Плиний родился в 62 г., но стал публико

долгом перестали быть государственным преступле вать свои главные произведения тоже с 97 г.; Ювенал

нием. при Домициане был известен как декламатор чужих

На рубеже I и II вв. утрачивают свое былое положе стихов, писать собственные он начал около 98 г.; Све

ние или прекращают существование семьи, десятилетия тоний Транквилл провел молодость при Домициане, но

ми господствовавшие при дворе и задававшие тон в обще рассказал о том, что видел, при Адриане.

стве,— Кокцеи, Нервы, Ациллии Глабрионы, Сальвидие Искусство второй половины I в. и искусство времени

ны Орфиты; исчезают многие стоявшие у власти люди, первых Антонинов —это не только разные люди, но и

прежде всего знаменитые delatores — доносчики. Вибий разные эстетические системы. В пределах первой исход

Крисп, оратор, известный хищной веселостью своего ным ценностным представлением являлась яркая энергия

красноречия, и автор доносов, прославившийся огромным и тяжелая беспокойная мощь, монументальность, перехо

состоянием, которое они ему принесли, умер в начале дящая в пышность, и пышность, переходящая в неестест

90-х годов. Слепой сенатор Катулл Мессалин, по словам венность. Примерно с середины века особенно грандиоз

современника, «даже в наш век выдающийся изверг» 3, ными, фантастическими и подчеркнуто небытовыми, неес

не решился пережить Домициана. Адвокат и сенатор тественными становятся строительство, архитектура, мону

Аквилий Регул, в начале своей карьеры получивший за ментальная скульптура. Законченный к 52 г. Клавдиев

донос па сенаторов Орфита и Красса 7 миллионов сестер водопровод имел 72 км длины и давал ежедневно 200 тыс.

циев и впоследствии ставший знаменитым политическим кубометров воды. Дворцовый комплекс Нерона занимал

----------------------- Page 7-----------------------

в самом центре Рима около 80 га и включал озеро, луга ный форум и форум Траяна. Первый отражал градострои

и виллы — противоестественная, по выражению Марциала, тельную эстетику флавианской поры. Относительно тес

«деревня в городе» 4; стоявшая в нем статуя Нерона ный (около 120 м длины на 60 м ширины), он погребен

возвышалась на 30 с лишним метров. При Флавиях этот под не пропорциональными его размерам со всех сторон

недостроенный комплекс был разобран и на его месте нависающими карнизами; ничего, кроме храма, закрывав

возведен Колоссеум (он же Колизей) — четырехэтажный шего почти всю его узкую северо-восточную стену, на нем

амфитеатр, по одним данным, на 50, по другим — на не было. Ощущение тяжелой и страшноватой монумен

80 тыс. зрителей. Домициан провел земляные и строитель тальности, которое он должен был вызывать, хорошо

ные работы такого масштаба, что они изменили естест передано на изображающих его развалины гравюрах

венный размер и форму Палатинского холма в центре Пиранези.

Рима. Конную статую этого императора на Форуме со

Вплотную к нему расположенный форум Траяна был

временники называли Колоссом.

не только сам по себе просторен (280 на 120 м) , но за

Культ неестественно грандиозного легко превращался нимавшие его строения — базилика, две библиотеки,

в культ неестественного самого по себе. Во второй поло

рынок, храм — размещались так, что своим упорядочен

вине века критерием эстетической ценности все отчетли ным симметричным многообразием усиливали это впечат

вее становится несходство с реальной повседневной ление. Выступы, нарушавшие протяженность стен, были

действительностью и даже противоположность ей. «Мы

не квадратными, крепостного типа, а полуциркульными

с восхищением признаем подлинно изящным лишь то, и выдавались не внутрь форума, а наружу. Спокойную

что так или иначе извращено»,— сетовал Квинтилиан .

и уравновешенную центрально-симметричную компози

Вкус к неестественному распространился теперь на са

цию всего сооружения подчеркивала возвышавшаяся в

мые разные стороны жизни, стал подлинным знамением середине его колонна, призванная быть одновременно

времени. В прикладном искусстве красивыми начали счи подножием венчавшей ее статуи Траяна и монументом

тать материалы, обработанные до полной утраты своих его дакийским победам. Назначение упоминавшегося

естественных цвета, формы, плотности. В кулинарии сви выше Колосса Домициана было точно таким же, но Ко

нина ценилась, когда она после приготовления оказывалась лосс был изображением бога, колонна — памятником

похожей на рыбу, а окорок — на голубя. Художественный полководцу; эстетическую программу Колосса (он не сох

эффект помпейской живописи так называемого четверто ранился, но мы хорошо представляем его себе по под

го стиля, относящегося к 60—70-м годам, строился на робным описаниям современников) составляли символика

том, чтобы создать в замкнутом объеме комнаты ощуще

и аллегория, эстетическую программу колонны — реализм;

ние пространственной бесконечности, а архитектурные

планировавшееся впечатление — в одном случае величие

мотивы, заполнявшие плоскость стены, сплетались в фан императора, в другом — организованной силы Рима.

тастические сюиты, где лестницы, колонны, портики

Главное состояло, однако, в том, что между I и II вв.

изображались в положениях, с точки зрения их естест

в Риме обнаруживался не только разрыв — не менее от

венной жизненной функции заведомо немыслимых.

четливо между ними выявлялась и преемственность.

Эстетическая система, распространяющаяся в Риме с

В начале II в. император Адриан отдал земли, которые

начала II в., носит обычно название «второго классициз

завоевали его предшественники в Месопотамии, точно так

ма» или «неоклассицизма» и резко противоположна толь же как в конце I в. Домициан отказался от уже завоеван

ко что описанной. Ее исходные представления — спокойст

ных районов Британии. Обе эти меры были вызваны

вие, чистота, соразмерная ясность частей и отношений

одними и теми же постоянными факторами, действовав

между ними. Рядом с древним центром Вечного города —

шими неизменно и неуклонно со времен Августа: эконо

Римским форумом — с самого начала принципата стал

мика Рима не требовала больше массового захвата новых

расти ряд императорских форумов. Они строились в раз

рабов, а потому и новых походов; империя достигла пре

ное время, непохожие друг на друга, но нет среди них дельных размеров, и дальнейший ее рост ставил под

более яркого контраста, чем так называемый Переход-

Угрозу сам принцип управления из единого центра; про-

----------------------- Page 8-----------------------

должение завоеваний повлекло бы за собой еще большее 65,8%, при Адриане 43,6 и 56,4%. Коренных потомствен

усиление роли армии и ее влияния, а это создавало бы ных римлян в сенате фактически не осталось.

постоянную угрозу центральной власти; между Римом и Конфликт между новыми, реальными условиями

его главными противниками, германцами и парфянами, управления империей и сохранявшими свое официальное

сложилось определенное равновесие сил, нарушать кото значение старыми юридическими нормами неизменно

рое было чрезвычайно опасно. Политика укрепления углублялся. Соответственно и императоры все меньше

границ и обороны империи была задана объективно и не опирались на закон и все больше на военную силу и

зависела пи от времени, ни от личных особенностей го собственное решение. На протяжении I и II вв. прин

сударей — талантливый старый полководец Тиберий, мо цепс постепенно освобождался от власти законов и не

лодой, трусливый, изнеженный Домициан, неспособный уклонно превращался в абсолютного монарха. Уже в

передвигаться без носилок, и неутомимый труженик 48 г. до н. э. Юлий Цезарь полагал, что «люди должны

Адриан, дважды обошедший пешком всю империю, про считать слова его законом» ; Калигула думал, что ему

водили ее с равной последовательностью. «разрешено делать все со всеми» ; Нерон, после того как

множество его преступлений осталось безнаказанным,

Такими же объективно заданными были и другие каринальные факторы римской истории в этот период. Го

сказал, что, по-видимому, «ни один принцепс не знал

сударство состояло из провинций, и поддержание в них 9

всей безграничности своей власти» ; Плиний в своем

порядка, осуществление судопроизводства, сбор налогов, «Панегирике» давал понять, что Траян составляет исклю

строительство городов и дорог составляли весь смысл чение, общее же и обычное состояние власти выражается

существования империи. Она и выполняла эти свои функ формулой «государь выше законов» 10; столетием позже

ции неизменно и последовательно и в I, и во II вв. это положение стало общепризнанным и получило клас

Главными фигурами новой, внесенатской администрации сическую формулировку в сборнике положений римского

были прокураторы — доверенные лица принцепса, ведав права — «Дигестах»: «решение принцепса приобретает

шие по его поручению сбором налогов в императорскую силу закона» 11.

казну в каждой данной провинции, а иногда и всей про

винцией в целом. При Августе их было 25, при Нероне Все сказанное приводит к странному выводу. Полу

45, при Домициане 62, при Траяне 80. На протяжении чается, что переход от времени Нерона и Флавиев к эре

всего периода идет консолидация и унификация империи, Антонинов, если рассматривать самые общие закономер

а потом и стирание различий между римлянами и про ности и магистральные тенденции социального, государст

венного, политического развития, был прямым и плавным.

винциалами: со времени Веспасиана все шире распростра

И он же предстает как слом и разрыв, если вдуматься

няются города, являющиеся одновременно и колонией

римских граждан, и центром местного племени. Во II в. в мысли и чувства переживших его людей, проникнуть

ритор Элий Аристид скажет: «О римляне! В вашей импе в их страсти, ощутить их горести и радости. На чем

основано это противоречие и как оно разрешается?

рии, которая охватывает всю обитаемую землю, вы приз

нали римским гражданином каждого, кто выделялся та Исторические закономерности, как известно, носят

лантом, мужеством, влиянием, предоставив ему как бы объективный характер и прокладывают себе путь незави

право на родство с вами» 6; знаменитым эдиктом Кара- симо от субъективных пожеланий того или иного челове

каллы в 212 г. римскими гражданами будут признаны ка. Отсюда не следует, однако, что такая закономер

все жители империи. ность — автоматически действующая абстрактная сила.

«В истории общества,— писал Ф. Энгельс,— действуют

Провинциализация империи сказывалась не только в люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или,

сближении римлян и населения покоренных стран, но и в под влиянием страсти, стремящиеся к определенным це

провинциализации сената. При Веспасиане 16,8% всех лям, здесь ничто не делается без сознательного намере

сенаторов, чье происхождение нам известно, составляли ния, без желаемой цели» . История непосредственно

провинциалы, а 83,2% — италики; при Домициане их реализуется в людях, в их труде и борьбе, их взглядах

стало соответственно 23,4 и 76,6%, при Траяне 34,2 и и поступках, в передаче этими конкретными живыми

----------------------- Page 9-----------------------

людьми от поколения к поколению накопленных мате зания» 15. Борьба носила крайне ожесточенный характер

риальных ценностей и духовного опыта. Линии связи и и обычно оканчивалась политической или физической

размежевания людей в обществе отражают его объектив смертью побежденного. Она была настолько упорной и

ную социально-классовую структуру, но в повседневном длительной, что современники говорили о подлинном

общественном поведении идеология никогда не отделена разделении сената, при котором «на одной стороне было

от психологии, логика от эмоции, рациональное сознание состоявшее из честных людей большинство, на другой —

от глубинных пластов личности, и чем более бурной, чем располагающее властью меньшинство» 16.

более переломной является эпоха, тем большей активности Источники не подтверждают представления, будто

она требует от данных групп населения, тем крепче и люди «всевластного меньшинства» — это сторонники

очевидней эта взаимосвязь. Разум истории — не достоя принципата, а люди «большинства» — его противники. И те

ние внеличных сил, он не вне нас и не изливает на нас и другие проходят обычно всю лестницу сенатских маги

свой холодный свет из заоблачных высей, он — в «созна стратур, командуют армиями, управляют провинциями, и

нии, воле, страсти, фантазии десятков миллионов» 13. те и другие гибнут, обвиненные в участии в антиимпера

Соответственно и исторические закономерности вопло торских заговорах — как теоретик и лидер «меньшинства»

щены в столкновениях этих конкретных живых людей, Эприй Марцелл, как вождь и выразитель интересов

их страстей, убеждений и интересов, их привязанностей «большинства» Гельвидий Приск, как друг сенаторов

и антипатий, а их сознание и страсть, воля и фантазия, «большинства» и наиболее видный идеолог императорско

любовь и ненависть, направленные на достижение обще го самодержавия Анней Сенека. Разумеется, были вопро

ственной цели и преломленные в конкретной, исторически сы, по которым расхождение обеих групп обнаруживалось

и социально определенной человеческой судьбе, реализу довольно четко (порядок престолонаследования, например,

ются в характерных для данного времени общественно или участие сената в определении финансовой политики),

значимых типах личности. Каждый такой тип представ но в целом данные источников вообще и в частности по

ляет собой конкретную форму, в которой осуществляется отдельным людям — их принято называть «просопографи

взаимодействие устойчивых объективных факторов исто ческими» — показывают, что противоположность мень

рического развития и повседневного общественного пове шинства и большинства сената в эпоху Нерона и Фла

дения: он обусловлен в конечном счете социально-классо виев трудно свести к одному лишь противопоставлению

вой принадлежностью, он связан с идейно-политической политических лозунгов или социальных программ. Непо

позицией, но прямо и непосредственно и та и другая средственно люди большинства и люди меньшинства

выражаются в общественных реакциях, в привязанностях выступают в источниках как два резко различных типа

и отвращениях, вкусах и привычках, т. е. в типе чело личности, воплощающих — что прежде всего бросается в

века. глаза — два противоположных вида нравственного созна

Если не пытаться его игнорировать и вглядеться в ния, два различных эмоциональных подхода к действи

историю такую, какой она нам непосредственно дана, тельности, две взаимоисключающие шкалы духовных

ценностей.

многие закономерности, представляющиеся столь гладки

ми и правильными, предстают в ином свете. Становится Социально-психологический тип сенаторов меньшинст

видно не только, что они есть, но и как они проклады ва лучше всего определяется теми тремя словами, кото

вают себе путь сквозь победы и гибель, стремления и рыми Тацит в «Истории» характеризовал всесильного

разочарования, конфликты и драмы людей и поколений. временщика императора Гальбы — Тита Виния: audax,

Нам предстоит вглядеться в одну из таких драм. callidus, promptus, или, в очень приблизительном русском

3. С е н а т п р и Н е р о н е и Ф л а в и я х . Римский переводе: «наглый, горячий, рьяный» 1 .

сенат второй половины I в. н. э. предстает в источниках Promptus имеет ряд значений, которые, однако, все

как «арена взаимных нападок и раздоров» , где «каж производны от исходного представления о внутренней

дый за себя, с нестройным и беспорядочным криком, энергии, проявляющейся в немедленной реакции делом

привлекал к ответу своих недругов и добивался их нака- или словом на каждый импульс. В гражданской войне

----------------------- Page 10-----------------------

69 г., например, важную роль сыграл сенатор Антоний жаждой такой переделки выходил с повышением и погиб,

Прим, командовавший с конца 68 г. расквартированным скорее всего, по недоразумению. Сенатор Фабриций Вейен

в Паннонии VII легионом. К началу 70 г. он смог стать тон любил играть с огнем, издеваясь над Нероном, дру

полновластным господином в сенате и во всем Риме гом которого числился; иным это стоило жизни, Вейен

прежде всего благодаря своей неуемной энергии, постоян тону — ссылки, создавшей ему ореол жертвы тирании;

но сжигавшей его жажде деятельности, готовности в когда Нерона не стало, он ловко использовал эту репу

любом положении бороться, и всегда до победы. При тацию и при Флавиях вновь вошел в ряды «всевластного

Нероне алчность доводит его до преступления и его меньшинства». После убийства Домициана многие его

изгоняют из курии; стоило возникнуть гальбанскому дви приближенные оказались не у дел, но опять-таки не

жению — Антоний уже на стороне нового императора, Вейентон, при Нерве еще умноживший свое могущество,

уже командует у него легионом, возвращен в сенаторское несмотря на откровенную ненависть к нему друзей

сословие, но, снедаемый честолюбием, стремится выше и императора.

тут же предлагает свои услуги Отону, а отвергнутый им, Callidus означает у Тацита тщеславный, темперамент

возглавляет восстание паннонских легионов, которые ный, горячий, несдержанный, неразборчивый в средствах.

фактически и привели к власти династию Флавиев. Хищное честолюбие, алчность, плотоядная любовь к жиз

Кампания, проведенная Антонием осенью 69 г., беспри ни, готовность на все ради удовлетворения своих стра

мерна даже в истории римского военного искусства, стей и вожделений — такая же характерная черта сена

прежде всего из-за поведения полководца, выработавшего торов меньшинства, как их талант, энергия и изво

и осуществившего блестящий план действий, сумевшего ротливость.

разгромить во много раз превосходящую армию Вителлия В массе то были люди, по выражению современника,

и лично как простой солдат участвовавшего в боях. «алчности неизмеримой» . Тит Виний оставил своим

Энергия, талант и работоспособность отличают сена наследникам столь фантастические суммы, что завещание

торов меньшинства и как магистратов. Отношение Таци его было признано недействительным. Вибий Крисп был

та к этим людям было сложным, но в конечном счете богаче чуть ли не всех своих современников, и, во всяком

отрицательным; тем более показательно, что почти о случае, богаче императора Августа. Муциан мог в 69 г.

каждом из них — о Тите Винии, об Отоне, Муциане, из личных средств покрывать расходы па гражданскую

даже о Луции Вителлин (брате императора) — он отзы войну. Для них характерно не столько богатство (богачи

вается как о прекрасном администраторе. В глазах рим были и среди людей сенатского большинства), сколько

лян талант человека к государственной деятельности был методы его приобретения — вымогательство завещаний,

неотделим от его одаренности и успехов в области красно баснословные гонорары (а фактически взятки) за судеб

речия: среди десяти крупнейших ораторов Домицианова ное заступничество, в военное время — обыкновенный

18 20

времени восемь относились к сенатскому меньшинству ; грабеж и в любое время — доносы . Жажда почестей

к ним надо добавить сошедших с политической арены еще была в них еще сильнее, чем жажда денег. Римские

при Веспасиане Эприя Марцелла, Лициния Муциана и историки, писавшие об этом времени, рассказывают о не

Антония Прима — все трое входили в состав меньшинст утолимом честолюбии Муциана, о столь же ненасытном,

ва, и все трое были выдающимися ораторами. сколь бессмысленном, тщеславии Антония Прима. Эприй

Помимо энергии и броской талантливости, слово Марцелл на протяжении нескольких лет управлял бога

promptus предполагает быстроту реакции в опасный мо тейшей провинцией — Азией, стал во второй раз консу

мент. Такие моменты возникали в жизни сенаторов мень лом и был введен в число патрициев, но ему и этого

шинства всякий раз, когда нетерпеливое стремление к было мало — он стремился еще выше, составил заговор

власти, алчность и артистическое увлечение риском ради против Веспасиана и погиб.

риска ставили их на грань катастрофы. Коллега импе Деньги и почести влекли их прежде всего как средст

ратора Гальбы по консульству на 69 г. Тит Виний в мо во урвать у жизни возможно больше чувственных на

лодости сидел в тюрьме, дважды попадал в опалу, из слаждений. Древние авторы в один голос говорят о «не-

18 19

----------------------- Page 11-----------------------

21 лент и Цецина Алиен на глазах принцепса захватывали

утолимых вожделениях» Отона ; из двух временщиков

его богатства. Яростные противники традиционных норм

Вителлия один, Валент, по словам Тацита, «стремился

22 общественной жизни и тех, кто оставался им верен, сена

к противоестественным наслаждениям» , другой, Цеци

23 торы меньшинства не отделяли эту личную темперамент

на, «растратил в оргиях все свои силы» . Пришедший

ную наглость от своей общественной позиции. При Неро

им на смену Лициний Муциан был из «других людей,

24 не, например, Аквилий Регул погубил своими доносами

но с теми же нравами» .

аристократа Марка Лициния Красса Фруги, а во время

Жизнелюбие, столь характерное для представителей

восстания Отона нанял убийц, чтобы они принесли ему

сенатского меньшинства, утверждало в человеке способ

голову Пизона Лициниана. Лициниан только что стал

ность брать от действительности все радости и блага,

наследником и соправителем Гальбы, так что действия

которые она может дать здесь и сейчас. Упоение настоя

Регула — неронианца и, следовательно, врага Гальбы —

щим, которое уже в силу того, что оно настоящее,

были выражением его политической позиции, но Лици

т. е. сейчас, во мне текущая живая жизнь, неизмеримо

ниан был братом Красса, и, добиваясь его смерти, Регул

выше и ценнее любого, пусть самого героического прош

просто избавлялся от угрозы возмездия. Когда Лициниан

лого,— одна из важнейших черт людей меньшинства.

был убит и Регулу принесли его голову, он, по расска

Эприю Марцеллу принадлежало теоретическое и психоло

зам, впился в нее зубами — жест, в котором политиче

гическое обоснование подобного отношения к действитель

ская страсть, бешеный темперамент и нарочитая

ности. В 70 г., во время одного из самых острых его

audacia сплелись в один клубок. Этого мало. Когда вдова

столкновений с лидером стоической оппозиции в сенате

Пизона Серания тяжело заболела, Регул явился к ней,

Гельвидием Приском, Марцелл сказал: «Я хорошо знаю,

чтобы добиться включения своего имени в список ее

в какое время живем мы и какое государство создали

наследников. Та же сотканная из личных и политических

наши отцы и деды. Древностью должно восхищаться,

мотивов audacia отличает поведение Отона, поднявшего

но сообразовываться приходится с нынешними обстоятель

руку на своего законного императора Гальбу, или Муциа

ствами» Марциал знал, что делал, когда именно

на, который, будучи частным лицом, вопреки всем обы

Аквилию Регулу — доносчику, талантливому оратору и

чаям обратился с письмом к сенату.

вымогателю завещаний — посвятил эпиграмму, осуждаю

Общественное и частное поведение этих людей, спе

щую ревнителей старины, не ценящих все величие совре

цифические черты их личности, весь их облик шли враз

менности; Вергилий однажды гордо назвал римлян:

рез с основанным на исторической традиции, официально

«одетое тогами племя», Цецина же разговаривал с обла

идеализированным консервативным строем римской

ченными в тоги магистратами одетый как варвар —

жизни: римское общество было строго сословным — мно

в штанах и в коротком полосатом плаще; сын консуля

гие же из них пробивались в высшие сферы из глухих

рия Пальфурий Сура, издеваясь над традиционными

социальных низов; главным органом государственной

римскими представлениями о приличном и допустимом,

власти был и номинально оставался сенат — они его пре

публично выступал как атлет и перед тысячами зрителей

зирали и призывали к ликвидации всего сенатского со

цирка боролся с женщиной.

словия; «стремиться к обогащению считается недостой

Audax. По своему общему смыслу слово это означает 26

ным сенатора»,— писал Тит Ливий , и императоры с

неуважение к исторически сложившемуся и освященному

их законами против роскоши старались сохранить за

временем строю жизни. Audacia была присуща людям

этим утверждением роль определенной моральной нор

меньшинства даже в повседневных бытовых проявлениях,

мы — люди меньшинства видели в обогащении весь смысл

в которых она граничила с обыкновенной наглостью. Тит

своей жизни.

Виний украл на пиру у императора драгоценный кубок.

Большинство римского сената — это сотни людей,

Вибий Крисп говорил двусмысленные дерзости о Доми

о которых мы не знаем ничего, обычно даже имен. О них,

циане, сидя перед его дверью и принимая его посетите

однако, можно судить по тем относительно хорошо нам

лей. Отон вступил в связь с Поппеей, когда ей предстояло

известным людям, которые представляли так называемую

стать женой Нерона. Временщики Вителлин Фабий Ва-

----------------------- Page 12-----------------------

Самоубийство его выглядело как величественное действо

сенатскую оппозицию, потому хотя бы, что основное тре

во вкусе предков — всей семьей, с раздачей имущества

бование оппозиционеров состояло в уважении принцепса

рабам и клиентам, на высоком нравственно-эстетическом

ми привилегий сената и его роли в управлении государст

уровне, наподобие самоубийства Сенеки или Тразеи Пета

вом; императоры многократно шли навстречу этим настоя

и в резком контрасте с оттягиваемой до последнего мгно

ниям, стремясь обеспечить себе поддержку сенаторов и

вения, трусливой и яростной вместе смертью Нерона или

доказывая тем самым, что требования оппозиции выража

Эприя Марцелла.

ли интересы сенатского большинства. Идеологическая и

В поведении сенаторов большинства, как показывает

нравственно-психологическая система, к которой эти

последний пример, ясно чувствуется оттенок стилизации.

люди принадлежали, определяется понятиями mos maio

Главным было все же не прошлое, а настоящее. Нежела

rum, pietas, virtus, означавшими соответственно верность

ние Ветра тягаться со своим отпущенником приобретало

заветам предков, верность общественному долгу, граждан

особый смысл в эпоху, когда, как в 48 г., сенат присваи

скую и военную доблесть.

вал знаки отличия отпущеннику Клавдия Нарциссу, или,

Mos maiorum, т. е. привычка видеть в «нравах предков»,

как в 67 г., когда Нерон при отъезде в Грецию поручил

в преданности традиции и старинным установлениям выс

своему отпущеннику управление империей. Стремление

ший критерий общественной морали, характеризует рим

скую культуру с самых давних времен. Приверженность отличаться в своем поведении от окружающих, не следо

вать привычным нормам — важный элемент этики сена

многих людей большинства этому принципу очевидна. Се

торов большинства.

натор Тразея Пет отстаивает в сенате верность древним

Pietas составляла ту часть их мировоззрения, в кото

обычаям; сенатор Кассий Лонгин старается восстановить

рой этот элемент проявлялся еще яснее. Как и верность

во вверенных ему войсках «древнюю дисциплину»

«правам предков», pietas — одна из традиционных основ

сенатора большинства, а впоследствии императора Сер

римской морали. Означая добровольное и спокойное под

вия Гальбу сгубили «излишняя суровость и несгибаемая,

чинение религиозному, государственному и семейному

в духе предков, твердость характера, ценить которые мы

28 долгу, уважение к обществу и его устоям, для сенатора

уже не умеем» .

I в. она практически выражалась в неуклонном выпол

Классическим воплощением преданности «нравам

нении обязанностей перед воплощавшим это государство

предков» был, например, сенатор Антистий Ветр. Сам он

принцепсом. Последовательнее многих вел себя в этом

принадлежал к плебейской семье, выдвинувшейся в кон

отношении, например, сенатор Марий Цельз. Уроженец

це Республики, и через дочь породнился с патрициями

Нарбонской Галлии, отличавшийся упорным провин

Клавдиями — его зятем стал Рубеллий Плавт, потомок

циальным консерватизмом, он входил в окружение уби

Октавиана Августа. За свою знатность Плавт в 60 г.

того Нероном полководца Корбулона и славил последних

был выслан в Азию, а в 62 г. Нерон отправил отряд

республиканцев как борцов за свободу римлян. Видя в

солдат, которые должны были его там убить. Ветр

принципате форму римского государства, он старался

написал зятю письмо, в котором толкал его на беспре

служить не лицу, а делу, до самого конца оставался

цедентный в истории империи шаг — уничтожить сол

верен Гальбе и никогда от него не отрекался. Посколь

дат, поднять Восток, сопротивляться до конца. Аргументы

ку, однако, после смерти Гальбы в 69 г. верховную

его были целиком выдержаны в традициях древней

власть представлял сменивший его на престоле Отон,

римской доблести. Плавт тестя не послушался и дал

Цельз соглашается войти в число его советников и пол

себя зарезать, но через три года Ветру самому предстоя

ководцев; он до конца сражается с вителлианцами,

ло доказать, что он способен не только давать советы,

а после их победы и гибели Отона, выполняя долг pietas

жить, но и умереть more maiorum. Памятуя о древнем

по отношению к покойному императору, своему поло

принципе: недопустимо вступать с рабом, настоящим или

жению командующего и своим солдатам, отправляется в

бывшим, в равные отношения, он не стал защищаться

лагерь победителей и, рискуя жизнью, добивается бес

от обвинений, которые предъявил ему в 65 г. его отпу

кровного исхода дела, Последующим императорам он

щенник, удалился в свое поместье и покончил с собой.

----------------------- Page 13-----------------------

именно при характеристике профессионального воина

служил с той же непоколебимой верностью и был консу

Траяна оно, казалось, было бы особенно уместным. Рас

лом при Вителлии и наместником Сирии при Веспасиане.

сказывая в «Истории» о боевых подвигах римских сол

В структуре понятия pietas полностью раскрывается

дат, Тацит не употребляет слово virtus там, где по кон

отмеченная выше особенность нравственного мировоз

тексту оно было бы наиболее естественно, и в то же

зрения сенаторов большинства. По самому своему смыслу

время пользуется им, характеризуя поведение людей,

оно предполагало отказ от личных критериев истины и

стоически противостоящих жизненной рутине, привычной

добра и признание таковыми господствующей обществен

ной практики. Но в данную эпоху эта практика характе подлости, идущих против течения и всегда до конца.

Плиний, отказавшийся от этого слова при описании им

ризуется растущим распадом патриархальных связей,

ператора и солдата Траяна, пользуется им для характе

невиданным обострением социальных противоречий,

ристики женщины, вдовы казненного сенатора Гельви

а потому и забвением норм, ориентированных на целост

дия — Фаннии, также подвергшейся преследованиям До

ные интересы общества и государства. В этих условиях

мициана, но сумевшей не сдаться, не раствориться в

следование pietas из формы растворения в общественной

общем сервилизме, сохранить и увезти в изгнание био

практике становится формой противостояния ей, из вер

графию своего мужа, которую сенат постановил сжечь.

ности коллективной эмпирии — верностью коллективной

Из добродетели служения государству virtus становится

норме, которую я осознал и за которую я лично ответ

при Нероне и Флавиях добродетелью противостояния не

ствен. Pietas Цельза в принципе означала уважение к

посредственной практике этого государства. В ней, таким

государству и обществу, а потому должна была обеспе

образом, возникало определенное противоречие, попять

чить гармонию его поведения с поведением окружающих

которое можно, вглядевшись и вдумавшись в поведение

и действительностью в целом, но в реальных условиях

едва ли не самого популярного из людей сенатского боль

социальных противоречий и игры своекорыстных интере

шинства — Публия Клодия Тразеи Пета.

сов она превращалась в назидание и вызов и порождала

Современники называли его virtus ipsa — «сама доб

дружную ненависть к нему и в окружении принцепса,

и у солдат. Когда Гельвидий Приск подобрал и похо лесть», и поэтому именно на его примере становится

ясно, какой круг представлений связывался для них с

ронил тело Гальбы, убитого преторианцами Отона, это

этим понятием. Тразея был почитателем «нравов пред

было проявлением pietas, т. е. актом нормальным и тра

ков», консерватором в политике и в жизни. Когда сенат

диционным. Но в этот же день все коллеги Приска

был фактически оттеснен от решения важных государст

устремились поздравлять Отона с победой, а 120 человек

венных вопросов и чрезмерное внимание к его деятель

подали письменные заявления, где говорили о своей

ности становилось поэтому дурным тоном и бестакт

причастности к падению Гальбы и требовали за это на

ностью по отношению к принцепсу, Тразея не пропускал

грады. Из «нормальной и традиционной» pietas Гельвидия

ни одного заседания и принимал активное участие в

превращалась в отрицание господствующего сервилиз

выработке даже самых незначительных решений; он тре

ма, в акт утверждения личной моральной ответственно

бовал восстановления в провинциях стародедовского ре

сти.

жима проконсульского произвола и террора, осуждал

Virtus, изначально входившая в число тех же тради

новомодную пышность, с которой обставлялись зрелища

ционных римских добродетелей, требовавших отречения

и празднества. Нет, однако, никаких оснований утверж

от себя во имя блага общины, в эпоху Нерона и Флавиев

дать, будто именно этот консерватизм вызывал нена

приобретает иное значение. В надписи, в которой Август

висть к нему и Нерона, и людей меньшинства. Дело было

подводил итог своей деятельности, он еще ставил virtus

в другом. Обвинения его в республиканизме ничем не

на первое место в списке вызывавших у него особую гор

подтверждаются; то был преданный интересам государст

дость собственных достоинств. Когда почти век спустя

ва, консервативный и дельный, т. е. вполне обычный,

Плиний Младший характеризовал в «Панегирике» досто

римский сенатор, но он жил в эпоху, когда явно пере

инства Траяна, он перечислил 16 его положительных

ставала быть обычной сама эта старомодная норма и

свойств, но для virtus среди них места не нашлось, хотя

----------------------- Page 14-----------------------

верность ей требовала личного активного сопротивления на форуме, в курии» 32, и сам в течение пяти лет при

общепринятому и общераспространенному. Именно такое нимал непосредственное участие в управлении государ

сопротивление — ведущая черта в облике Тразеи. Его ством.

постоянная забота о верности принципам и чистоте по Подобное отрицание практики государства и сохране

мыслов отчасти поневоле, а отчасти и сознательно пре

ние верности его высшему историческому смыслу в тео

вращалась в назидание и вызов. Он утверждал, например,

рии могли совмещаться, в реальном поведении они

что в качестве судебного защитника следует браться исключали друг друга. Верность государству, практика

лишь за дела, от которых все отказались, и за такие,

которого внутренне воспринималась как чуждая и не

которые имеют значение примера. приемлемая, превращалась в приспособленчество и лице

Неудивительно, что его — человека в частной жизни мерие, столь характерные для большинства сенаторов.

мягкого, веселого и снисходительного — обвиняли в том, В этой зыбкой двусмысленности и непрерывных перехо

будто «он окружил себя людьми суровыми и упорными, дах от одной системы ценностей к другой и от них

всем своим видом упрекающими принцепса в распущен обеих к пониманию их общей относительности жили,

2Э

ности» . Последнее было правдой. Когда в сенате мыслили и действовали и Сенека, и Тразея Пет, и многие

докладывали официальную версию событий, в ходе ко другие представители так называемой «стоической оппо

торых Нерон убил свою мать, Тразея встал и молча зиции». В той же мере, в какой люди этого типа хотели

вышел. Он не аплодировал во время артистических вы быть последовательными, им оставалось лишь универ

ступлений Нерона, на которых все присутствовавшие, сальное отрицание господствующей и единственной реаль

в том числе знатнейшие сенаторы, буквально выли от но существующей общественной практики, а такая после

восторга, и не явился на заседание сената, когда там довательность, основанная на консервативной фикции

предстояло осуждение Антистия Ветра. римской государственности и абстрактном морализаторст

Такое поведение вполне соответствовало заповедям ве, перерастала в Отрицание действительности, развития

римского стоицизма. В философии стоицизма, которой и жизни.

увлекались многие сенаторы большинства, принято под

Видные представители сенатского большинства окру

черкивать момент осознанной субъективной нравствен жены какой-то особой мертвенной атмосферой, которая

ной ответственности, независимости от официальных

проявляется в их неспособности — подчас полукомиче

почестей и материальных благ, волевое, неуклонное следо

ской, а чаще жутковатой — рассмотреть реальные про

вание своей внутренней норме — словом, тот нонконфор

порции жизненных явлений. Старый сенатор Корбулон

мизм и тайную свободу, которые и делали стоицизм (отец полководца) твердо помнил, что в древности знаме

философией оппозиции. Это, разумеется, верно, но при

нитый Катон каждое свое выступление в сенате закан

этом, однако, не всегда учитывается, что центральное чивал словами: «Карфаген должен быть разрушен». Вер

для стоицизма понятие нравственной ответственности ный нравам предков, Корбулон решил вести себя так же,

обладало не только общим индивидуалистическим проте но, поскольку разрушение Карфагена к его времени

стантским пафосом, но и вполне определенным обществен (дело происходило при Гае Калигуле) было неактуально,

но-историческим содержанием, а содержанием этим для он избрал другую тему. Ему не правилось состояние до

римского сенатора, тем более консервативно настроенного,

рог в Италии, и он постоянно говорил об этом в сенате

оставался долг личности перед государством, традицией по любому поводу, многословно и напыщенно. Наконец

и сословным коллективом. Близкий к «стоической оппо

Гай — то ли в насмешку, то ли в поисках предлога для

зиции» поэт Персий, перечисляя заповеди стоика, напо

усиления антисенатских репрессий — поручил ему про

минает об обязанности «ничего не жалеть для роди вести расследование и наложить штраф на магистратов

ны» . О Гельвидии было прямо сказано, что он стал 33

(«живых или умерших»!) , повинных в дефектах до

стоиком, «дабы увереннее вести дела государства среди

31 рожных покрытий. Трудно себе представить, что тут

разного рода случайностей» . Сенека полагал, что стои

поднялось. Корбулон действовал с государственным раз-

ческую virtus естественнее всего обнаружить «в храме,

Махом и древней суровостью — зашумели суды, эксперты

20 27

----------------------- Page 15-----------------------

определяли неплотность укладки камней в дорожных ос своеобразная патетика смерти характерны для очень

нованиях вековой давности. многих людей разбираемого типа. Жена участника анти

Все это не имело никакого смысла, поскольку дороги клавдианского восстания Цецины Пета Аррия Старшая

амортизировались постоянно, однако преследования росли после разгрома восстания неоднократно пыталась покон

и принимали нешуточный характер. Как только Калигу чить с собой, но с мыслью о самоубийстве она, по-види

лы не стало, Клавдий прекратил всю эту трагикомедию. мому, свыклась издавна, без всякой связи с восстанием:

Деньги оштрафованным вернули, частично из император как пишет знавший эту семью Плиний, «решение умереть

ской казны, частично взыскав их с Корбулона, оконча славной смертью не пришло к ней внезапно» 34. Тразея

тельно убедившегося в том, что авторитет сената и древ еще совсем молодым человеком строил свою жизнь с

няя преданность интересам Рима погибли безвозвратно. расчетом на то, что ему придется погибнуть, а в старо

Та же типичная для консервативных сенаторов ста сти говорил, что «только ленивые и малоразумные окру-

рого склада неспособность сообразоваться с жизненной я;ают тайною последние мгновения своей жизни» .

реальностью проявилась еще раз в 61 г.— на этот раз «Я не боюсь смерти»,— признавался преторианцам едва

в трагическом варианте. Наместник Британии Светоний усыновленный Гальбой Пизой ; усыновленный Кассием

Паулин был человек старый, медлительный, много вое Лонгином молодой сенатор Силан Торкват как бы вторил

вавший и выше всего ставивший славу — свою и госу ему: «Я приготовил к смерти свой дух» .

дарства. Стремясь к таковой, он решил захватить боль Мировоззрение, которому были привержены люди се

шой и стратегически важный остров Мону (нынешний натского большинства, строилось на представлении о

Мэн). Он думал о стратегических выгодах, которые ему mos maiorum и pietas как высших жизненных ценностях.

сулило это предприятие, и не думал о том, что оставляет Но, воспринятые как императив и норма, понятия эти

у себя в тылу незащищенные колонии римских граждан. исключали развитие и движение, а потому оборачива

Едва он отбыл на Мону, британцы набросились на коло лись пассивностью и омертвением. Если присущий людям

нистов и уничтожили их. Вернувшись, Паулин подошел меньшинства общественный динамизм осложнялся в об

к другой колонии (нынешнему Лондону), постоял перед щественном мнении представлениями о разрушительном

ней п, найдя позицию не совсем удобной, ушел, оставив хищничестве, демонической энергии, беспардонном эгоиз

колонистов на верную гибель. Когда и эта колония была ме и тем самым разоблачал сам себя, то в традиции,

захвачена и в общей сложности более 70 тыс. римлян в русле которой шло «большинство», уважение к истори

погибли, он занялся мщением — и так, что над многими ческим устоям римского государства переставало быть

народностями Британии, в том числе и над теми, кото духовным благом, ибо несло с собой застой и лень, кон

рые не имели к разграблению колоний никакого отноше сервативность и смерть. Ситуация, при которой развитие

ния, нависла угроза полного истребления. Их спасло воспринималось как зло, а верность традиции — как за

лишь то, что прокуратор Британии Классициан настоял стой, исключала возможность здорового, нравственно

на немедленном отзыве Паулина, продолжавшего твер полноценного движения общества и знаменовала поэтому

дить, что интриганы не дают ему защитить честь рим глубокий духовный и политический кризис. Он находил

ского народа. себе выражение в борьбе сенатских группировок, по не

Во всем этом эпизоде краеугольные понятия мировоз исчерпывался ею: противоречие между динамической

зрения сенаторов большинства — «верность нравам пред практикой общественно-политического развития и консер

ков», «древняя доблесть» и «преданность интересам вативной системой традиционных моральных ценностей

Рима» — отчетливо выступают как форма аристократиче было типично для истории Рима в целом и обусловлено

ского безразличия к живым людям, самоупоенного и без природой римской гражданской общины.

дарного легкомыслия и бесконечной жестокости. 4. П р и н ц и п а т и г р а ж д а н с к а я о б щ ни а . Ис

Изоляция от развития и жизни имеет своим конеч ходным и определяющим фактом истории древности яв

ным результатом смерть. Постоянная мысль о ней и ляется примитивность ее хозяйственного уклада. Антич

ный мир, по замечанию Маркса, состоял из «в сущности

----------------------- Page 16-----------------------

бедных наций» 38. Консервативное и в общем ленивое в Пока жив был этот мир и длился этот этап челове

своем отношении к природе и к труду, ориентированное ческой истории, полис вообще и римская гражданская

на обмен и потребление гораздо больше, чем на само община в частности представлялись воплощением самой

обновление, не заинтересованное в использовании данных сущности жизни, ее высшим выражением и высшей цен

науки, не знающее подлинного технического прогресса, ностью. Их город был для римлян не «населенный

с экстенсивным ростом рынков, преобладающим над пункт», а модель мира, уклад жизни, неповторимая си

интенсивным, воспроизводство в древнем мире могло быть стема нравственных норм. «Уничтожение, распад и

расширенным лишь в очень ограниченной степени — до смерть государства-города,— писал Цицерон,— как бы

статочной для выживания сравнительно небольших и подобны... упадку и гибели мироздания» .

сравнительно замкнутых коллективов со сравнительно Но оставаться неизменным, просто сохраняться об

простой и укорененной в производстве военно-политиче щество не могло. Город жил, а следовательно, как ни

ской надстройкой, но недостаточной для существования медленно, но развивался; развитие же предполагало уси

больших единых государств со сложным и разветвленным ление обмена, рост денежного обращения, разрушение па

аппаратом управления, профессиональной армией, с обо триархальной замкнутости, появление новых порядков и

собившимися от непосредственного участия в экономике нравов, предполагало сметку и хватку, освобождение от

огромными контингентами людей, занятых в бюрократии, послушного растворения в традиции, предполагало, дру

судопроизводстве, культуре и культе. Античный город- гими словами, человеческую инициативу и самостоятель

ность. Наряду с консервативной ценностью целого жизнь

государство, так называемый полис, представлял собой

утверждала динамическую ценность личности, обособив

форму общественной организации, идеально приспособ

шейся от этого целого и в этом смысле противопостав

ленную к подобному хозяйственному укладу и к подоб

ленной ему. Сами римляне верили, что это противоречие

ному состоянию общества.

разрешимо, и видели в своей гражданской общине выс

Жизнь покоилась здесь из столетия в столетие на тех

шую форму общественного развития именно потому, что

же неизменных основаниях: земля как источник собст

она, по их мнению, соединяла консерватизм обществен

венности и состояния; ее обработка как форма освоения

ного целого и возможность развития, «заветы предков»

природы и как нравственный долг человека перед разум

и выгоду потомков. Цицерон приводил строку из стихо

ностью мирового устройства; натуральное, довлеющее

творной «Летописи» поэта Квинта Энния:

себе хозяйство, возделываемое трудом «фамилии» и кор

мящее ее; принадлежность к органическому, конкретному

«Древним укладом крепка и мужами республика римлян» —

целому — природному и общественному — как условие

человеческой полноценности и гражданская община как и, поясняя ее, писал: «Стих этот ввиду его краткости и

наиболее совершенная и естественная форма такой це правдивости поэт, мне кажется, изрек как бы в бого

лостности; острое ощущение различия между общиной и вдохновении; ибо ни эти мужи, если бы гражданам но

необщиной, гражданами и негражданами. Характерное был присущ такой уклад, ни уклад, если бы подобные

для города-государства на протяжении всей его истории Мужи не стояли во главе гражданской общины, не смогли

тяготение к локальности, дробности, к человеческой кон бы ни создать, ни надолго сохранить наше великое го

кретности хозяйственной, политической и духовной жиз сударство, могущество которого столь далеко и столь

ни, к сохранению семейно-родовых, общинных, местных широко распространилось. Поэтому до сих пор сам дедов

связей и обязательств, благоговейное уважение к про ский уклад привлекал лучших мужей к деятельности,

шлому не были поэтому проявлением чьей-то ретроград а выдающиеся мужи хранили древний уклад и заветы

ной воли, злонамеренным консерватизмом. Обусловленное предков» .

объективными производственными возможностями, оно Это была иллюзия. Патриархальность и развитие дей

казалось — и было — инстинктом самосохранения тогдаш ствительно составляли две нераздельные стороны жизни

него человечества, его непреложной потребностью, есте полиса, и он существовал и рос потому и в той мере,

ственной, как дыхание. в какой мог их сочетать. Но соединение это происходило

30 31

----------------------- Page 17-----------------------

не в виде примирения противоположных принципов или

ности (она примыкала к городу и там находились зе

гармонии между ними, а в виде непрестанных столкно

мельные владения граждан), сохранявшей и даже укреп

вений обеих тенденций, победы то одной, то другой из

лявшей на протяжении всего периода Империи свои об

них, переходов и метаний, срывов и борьбы. По мере

щинные институты, жизнь города как такового в

роста и обогащения римской гражданской общины деньги

I в. н. э. тоже еще во многом строилась на общинных

во все растущем количестве вращаются на поверхности основаниях.

жизни и, не проникая в глубины общественного организ

Переход от Республики к Империи непосредственно

ма, усложняют и развивают не производство, а потребле

выражался в том, что вооруженные силы государства

ние. Быт, одежда, еда, зрелища становятся все более

перешли в подчинение одного человека — их главно

пышными, потребность в деньгах — все более привычной

командующего, императора, который благодаря этому и

и острой, тщеславие, мотовство, хищнические способы

получил возможность проводить политику, учитывавшую

добывания предметов роскоши — все более распростра

интересы всей бескрайней державы, а не только олигар

ненными. Это разлагало былую простоту и патриархаль

хии города Рима. В новых условиях и для решения но

ность, подрывало внутреннюю сплоченность города-госу

вых задач принцепсы должны были бы разрушить не

дарства и консервативные нравственные нормы народной

когда сложившийся в недрах городской общины и при

жизни, не внося в то же время никаких коренных изме

способленный к ее нуждам аппарат управления и

нений в сам способ производства. Энергия, воля, само

уничтожить сенат, воплощавший интересы старой рес

стоятельность, инициатива «мужей» оказывались не

публиканской аристократии. В призывах и поползнове

только связанными с «древним укладом», но и несовме

ниях такого рода недостатка не было, физическая воз

стимыми с ним.

можность их осуществления тоже была очевидна всем.

Выживание римской общины и верность ее своим

И тем не менее императоры ею ни разу не воспользова

историческим основам в сопоставлении с ее движением

лись. И в окружавшем их обществе, и в глубине их

вперед всегда выступали как консерватизм и застой,

собственной души этому, очевидно, противостояла сила,

а ее развитие в сопоставлении с ее неизбывной объек

которую не могли одолеть никакие легионы. Республи

тивно заданной патриархальностью — как разложение,

канский аппарат управления сохранился полностью.

хищничество и audacia — «наглость». Римская граждан

В официально идеализированном представлении импера

ская община представляла собой систему, основанную на

тор правил не потому, что располагал вооруженной си

взаимодействии этих двух непримиримых и нераздель

лой, а потому, что его в соответствии с республиканским

ных тенденций — хозяйственных, политических, духов

законом утвердил сенат и в соответствии с тем же за

ных. Победа какой-либо одной из них была немыслима,

коном вручил ему проконсульский империй, дававший

и борьба их могла прекратиться только с крушением

командование над армиями, трибунскую власть, т. е. право

всей системы. Конфликт «большинства» и «меньшинст

приостановки и отмены сенатских решений, избрал его

ва» в сенате Нерона и Флавиев представлял собой ту

принцепсом, буквально: «первоприсутствующим», т. е.

форму, которую это центральное противоречие римской

руководителем сената. Императорам ничего не стоило с

гражданской общины приняло накануне своего круше

помощью военной силы вынудить то или иное сенатское

ния, в эпоху раннего принципата.

постановление. Соответственно, решение сената не имело,

В какой мере можно связывать события эпохи Фла

казалось бы, никакого значения, но те же императоры

виев с внутренними особенностями такой архаической

не воспринимали свою власть как подлинную, пока она

организации, как гражданская община? Описанные осо

не была утверждена сенатом.

бенности гражданской общины были обусловлены корен

Показательно в этом смысле поведение Веспасиана:

ными свойствами господствовавшего способа производст

он отмечал день своего прихода к власти 1 июля, когда

ва, и поскольку этот способ производства сохранялся в

его объявили императором войска, а не день утверждения

течение всей античности, постольку сохранялись и по

То сенатом. Это соответствовало внутренней эволюции

лисные формы жизни. Не говоря уже о сельской мест-

Принципата, так как избрание императора войсками ука-

Г, с. Кнабе 33

----------------------- Page 18-----------------------

зывало на растущую независимость его от римской се глубине громада, которая несла на себе эту всем замет

натской олигархии. Последнее было вполне очевидно и ную верхушку. Уходившая своими истоками в граждан

сенаторам, и Веспасиану, поскольку в декабре 69 г. он скую общину, вековая вязь традиций, верований, полу

обратился к сенату как принцепс на том единственном, осознанных убеждений и вкоренившихся навыков так плот

но ни у кого не вызывавшем сомнений основании, что но охватывала жизнь, была такой крепкой и всеобщей,

войска признали его верховным правителем империи. что первые императоры не только не пытались ее порвать,

Но одно дело очевидность, а другое — общественно зна но стремились врастить в нее создаваемый ими режим.

чимая норма: едва появившись в Риме, Веспасиан на Власть их основывалась на военной силе и юридически

стоял на издании закона — даже не простого сенатского оформленных полномочиях, но они постоянно и усиленно

постановления, а именно закона, принятого в комициях заботились о том, чтобы в массовом сознании она опира

и утверждавшего его полномочия. И хотя сенат не мог лась на представления иного порядка, лишенные четкого

не признать Веспасиана принцепсом, хотя комиции, как правового содержания, в которых легенда стала народ

все другие виды народного собрания, давно уже, каза ным чувством, а традиция — общественной психологией.

лось, не имели никакого значения, тем не менее только К числу подобных представлений относились власть

такой закон делал реальную власть Веспасиана в глазах отца семьи над членами фамилии, право вождя племени

народа и в его собственных не узурпированной, а соот вершить суд, круговая порука, соединявшая полководца

ветствовавшей старинным установлениям гражданской и солдат, покровительство патрона клиентам, авторитет

общины и лишь потому правильной и достойной. ность в общественных делах, первое место в списке сена

Укрепление власти сената означало ослабление власти торов. Во власти принцепсов они подчеркивали роль лич

принцепса; террор против лиц, особенно рьяно отстаивав ных заслуг, делали ее неформальной, связывали с непи

ших независимость и привилегии сената, был поэтому саными обычаями народа. Императоры вообще изображали

императорам необходим, и реальных препятствий к тому, свой строй не в виде противоположности гражданской

чтобы придать ему любой размах, не существовало. При общине и городской республике как ее политической фор

всем этом, однако, с самого начала Империи встал вопрос ме, а в виде их продолжения. В своем политическом за

о том, чтобы при вступлении на престол император брал вещании Август писал, что он «вернул свободу республи

на себя обязательство не приговаривать сенаторов к смер ке, угнетенной заговорами и распрями», что он действо

ти. Неподсудность сенаторов принцепсу была провозгла вал всегда лишь «по приказанию сената и народа» и не

шена в идеальной программе Августова правления, сфор принимал никаких должностей, «противоречащих обыча

мулированной некогда Меценатом; клятву не казнить ям предков» 41.

сенаторов приносили, по-видимому, Веспасиан и Траян, бес Слова «восстановленная республика» или близкие им

спорно — Тит, Нерва, Адриан. Относительно других пра по смыслу повторяются на монетах ряда императоров I в.

вителей у нас нет данных, но о прямом отказе взять на В определенных условиях почти все они подчеркивали,

себя подобное обязательство известно лишь в одном слу что считают себя не монархами, а гражданами республи

чае — в случае Домициана. Все это, конечно, не мешало канского государства, лишь получившими от сената и на

принцепсам осуществлять террор против сената, который рода особенно широкие полномочия. Август «имени

был задан объективно, самим историческим смыслом их „государь" страшился как оскорбления и позора» 42; Ти

правления. Но у них почти всегда оставалось ощущение, берий категорически запретил воздавать себе в Риме бо

что они при этом вынужденно нарушают некоторую нор жеские почести; Клавдий считал себя «таким же гражда

му, которую в общем лучше соблюдать, и лишь в исклю нином, как все другие» 43; Вителлий заявил, что каждый

чительных и крайне редких случаях террор этот продол сенатор при обсуждении государственных дел может ра

жался сколько-нибудь долгое время. зойтись с ним во мнениях; Веспасиан в письме к сенату

Подобное отношение принцепсов к сенату — лишь «упоминал о себе как о простом гражданине» . Пред

верхняя, возвышающаяся над водой часть айсберга. Под ставление о том, что Рим принцепсов — это тот же древ

пей явственно ощущалась та тайная, угадывающаяся в ний город-государство, лишь возросший, усовершенство-

2* 35

----------------------- Page 19-----------------------

ванный и украшенный, а новая власть означает не ломку, Такой компромисс предполагал, с одной стороны, сох

но продолжение его духовных традиций, лежало в основе ранение республиканских политических форм и традици

всего «римского мифа» Ранней империи и произведений онных групп, которые обеспечивали связь власти со

искусства, великих и заурядных, его выражавших,— «Эне старыми, еще очень прочными устоями общественной

иды» Вергилия и «Римских од» Горация, музея под от жизни и морали, а с другой — опору на развивающиеся

крытым небом, в который Август превратил римский слои, враждебные закосневшему в стародедовском консер

Форум, и «Римской истории» Веллея Патеркула. Соот ватизме сенатско-аристократическому Риму и неизбежно

выступавшие как разрушители традиционно римских об

ветственно республиканское прошлое прославлялось как

щественных норм. В структуре раннего принципата Рим,

предмет гордости и некоторая идеальная норма римской

его прошлое и по-старинному понятый общественный

государственности. «Если бы огромное тело государства,—

интерес оказывались как бы противопоставленными от них

говорил император Гальба,— могло устоять и сохранить

же неотделимым силам внеримской, общеимперской но

равновесие без направляющей его руки единого правителя,

визны. Авансцена политической жизни I в. заполнена

я хотел бы быть достойным положить начало республи

45 столкновениями консервативных сил, за которыми стояли

канскому правлению» .

традиции и нравственные представления, одновременно

Между восхищением республиканской стариной с ее

необходимые принципату и неприемлемые для него, с си

героями и верной службой принцепсу не было противо

лами антитрадиционными, за которыми не было старин

речия — республиканские симпатии Тита Ливия и Вер

ных общественных устоев, но было поступательное раз

гилия были прямой формой преданности империи, Сене

витие империи и которые были для принцепсов столь же

ка безгранично восхищался Катоном и был не

необходимы и столь же неприемлемы, что и их про

преклонным сторонником и теоретиком принципата,

тивники.

Титиний Капитан был ближайшим помощником Домициа

на, а потом Траяна и коллекционировал бюсты Брутов, Обе указанные тенденции раннеимперского развития

Кассиев и Катонов. существовали во времени. Они нарастали, обострялись,

Наивно и несерьезно видеть во всем этом «лицемерие» все быстрее и быстрее стремились каждая к своему за

императоров. Римская действительность эпохи принципата вершению. Синкретические, общеимперские формы жиз

была насыщена пережитками общинного уклада, и импе ни, культуры, производства, управления становятся мно

раторы не могли не считаться с этой окружавшей их со гочисленнее и шире год от года. В складывающейся новой

всех сторон общественной стихией. То были даже не действительности обесцвечиваются и растворяются имена

пережитки, а органические элементы жизни, растворенные и взгляды, навыки быта и общественно-психологические

в ней воззрения, привычки, традиции. Борьба «наглецов» реакции, сохранившиеся с республиканских времен. Ещё

и «ревнителей старины» тоже была связана с сохранением несколько десятилетий, и при Антонинах первые заполо

общинных начал, только условия империи, в которых она нят все, а вторые исчезнут совсем. Пока, однако, они еще

теперь велась, не меняя исходного содержания этого кон живы, и в этом стремительном, нарастающем процессе

фликта, ставили его в иной общественный контекст и эпоха Флавиев, а особенно правление Домициана, обра

придавали ему тем самым иной исторический и челове зует напряженную паузу, последнюю остановку. Созда

ческий смысл. Одна из главных задач, решить которые ется та особая, невыносимая, удушливая, чреватая еже

была призвана империя, состояла в приведении государ минутным взрывом атмосфера, которая, по единодушному

ственной системы, сложившейся в ходе развития Рима признанию современников, царит в сенате и в городе.

как города, в соответствие с потребностями нового Рима — В этом углублявшемся расхождении между реальным

Рима как мировой державы. Принципат возник из необ содержанием исторического процесса и его идеологиче

ходимости решить эту задачу, представлял собой попытку ской, нравственной, социально-психологической санкцией

примирения римской олигархии и новых социальных заключены непосредственные причины духовного кризиса

сил — рабовладельцев Италии и провинций — и потому высших слоев римского общества флавианской эпохи.

носил компромиссный характер.

30 37

----------------------- Page 20-----------------------

ных мероприятий. Императорская казна, рассчитанная

Глава вторая на оплату таких мероприятий, имела свое название —

фиск — и была тщательно отделена от подведомственной

«ТРЕТЬЯ СИЛА» сенату государственной казны — Эрария римского наро

да. Фиск как бы продолжал имение цезаря и в качестве

Развитие принципата вело римской мир за пределы про

такового подлежал ведению его доверенных лиц, т. е.

тиворечия «гражданская община—провинции» и форми

опять-таки прокураторов, хотя и не совсем таких же, что

ровало соответствующий тип людей, способных не только

в первом случае, когда речь шла об имуществе принцеп

участвовать в борьбе «ревнителей старины» и «наглецов»,

са как частного человека.

но постепенно понимать ее исчерпанность и играть по

Насаждавшийся Августом принцип — кесарю кесаре

отношению к тем и другим роль «третьей силы»; людей,

во, а «сенату сенатово» — влек за собой включение в «им

способных ориентироваться не на временные, связанные с

ператорское имение» всего, что принцепс отвоевал у

ее происхождением противоречия империи, а на ее су

сената, и соответственно все большее расширение сферы

щество и историческую перспективу, состоявшую в соз

компетенции прокураторов. Так, уже очень рано начал

дании единой державы, охватывавшей весь известный

складываться особый, непохожий на другие тип провин

римлянам мир; людей, предпочитавших командовать ар

ций. Военное положение здесь не было столь напряжен

миями, налаживать управление провинциями, укреплять

ным, чтобы требовать присутствия легионов; в то же

границы, вместо того чтобы в бесплодных интригах, стра

время умиротворение и романизация этих земель не

хе и ярости проводить жизнь в курии. Уже с середины

были доведены до конца и какие-то войска здесь были

I в. такие люди обнаруживаются в самых различных об

необходимы. Такие провинции входили в ведение воен

щественных слоях, но яснее всего — в складывавшейся

ной власти и тем самым императора как верховного

новой императорской администрации. Они группирова

главнокомандующего, были как бы «его» территорией,

лись на тех участках государственного управления, где

а раз так, то и управлялись они доверенными лицами

надо было думать о настоящем ради будущего, а не о

принцепса, т. е. еще одной разновидностью тех же про

настоящем ради прошлого и где повседневная тяжелая

кураторов.

практическая работа не оставляла времени для романти

В деятельности прокураторов всех трех типов — уп

ческих страстей. Мы остановимся на двух таких участ

равлявших частным имением принцепса, ведавших сбо

ках — на прокуратуре и Совете принцепса.

ром средств в фиск и стоявших во главе некоторых

1. П р о к у р а т о р ы . По своему происхождению про

императорских провинций — было нечто общее. Дело в

куратура представляла собой учреждение частное, семей

том, что у римлян служба государству всегда противо

ное, и придание ей государственных функций было свя

поставлялась службе лицу. Первая была почетной, искон

зано с превращением семьи принцепса в правящую ди

но римской, достойной свободного и полноправного граж

настию. Как каждый богатый и знатный римлянин, рим

данина; вторая свидетельствовала о гражданской

ский император обладал определенным, ему и его семье

несамостоятельности, была лишена общественного пре

принадлежащим имением. Имением этим управляли до

стижа, а иногда и просто позорна, рассматривалась как

веренные лица, которые первоначально и назывались

правовое состояние, характерное для варварских народов.

прокураторами: pro-curator — тот, кому передана забота

Прокуратура была службой лицу, и потому между чело

о каком-либо деле. В большинстве семей, и в император

веком, ее исполнявшим, и человеком, служившим res pub

ской в том числе, эти функции обычно выполняли вольно

lica как таковой,— сенатором, магистратом — существо

отпущенники, и подобные прокураторы сохранялись на

вала непроходимая грань. Этот контраст, однако, оста

протяжении всего I в. н. э. Однако после превращения

вался четким и ясным, пока речь шла о службе

принципата из магистратуры в пожизненный статус

прокуратора частному лицу; он радикально менял свой

имение императора перестало исчерпываться просто при

характер, если в роли такого лица выступал принцепс,

надлежащими ему лично землями, скотом, рабами и день

т, е. постоянно находящийся при исполнении своих обя-

гами, в него вошли и средства на оплату государствен-

38 39

----------------------- Page 21-----------------------

занностей носитель всех основных магистратур, средото ей прокураторам выплачивалось ежегодное содержание;

чие и воплощение государства. Доверительное поручение они получали право суда и следствия и право военного

принцепса всегда было поручением государственным, не командования.

зависимо от того, шла ли речь об управлении провинцией «Отношения личной зависимости, столь явственно

или о наблюдении за исправным ходом его хозяйства. ощущаемые в начале Империи, становятся все свободнее,

Поэтому разделить прокуратора на уполномоченного гла

и прокуратор теперь служит государству, верховным

вы государства и на частное лицо, представляющее инте представителем которого является принцепс» 1. Вокруг

ресы другого частного лица, было невозможно, но в то же

императора складывается новый государственный аппа

время такое разделение было и необходимо до тех пор,

рат. Но, все отчетливее превращаясь в абстрактное сре

пока сохранялась юридическая форма республиканского

доточие мировой власти, принцепс до конца I в. лично

государства и принцепс считался одним из его граждан.

для себя, для окружающих, для всех, кто был идейно

Двойственный характер прокуратуры на ранних этапах

связан с исконно римской традицией, оставался гражда

ее существования, путаница и искусственность, отсюда нином, выполняющим особо ответственное поручение се

проистекавшие, хорошо видны на следующем примере.

ната и римского народа, и поэтому его прокураторы, не

Прокуратор Тиберия Луцилий Капитон ведал частным

смотря на законный, официальный характер, который

имуществом императора в провинции Азия. Тиберий осо

приобретала теперь их деятельность, продолжали оста

бо подчеркивал личный характер его миссии и заявлял,

ваться и в собственных глазах, и в общественном мнении

что никаких прав, выходящих за рамки такого поручения,

должностными лицами особого сорта — находящимися в

он Капитону не предоставлял. Но, сохраняя этот свой

услужении.

юридический статус, прокуратор не мог справиться с

Когда в 15 г. до н. э. галлы, доведенные до отчаяния

возложенными на него обязанностями: сбор налогов в

вымогательствами прокуратора Лицина, обратились с жа

фиск нередко велся с применением силы и прокуратор

лобой к императору Августу, тот уладил дело вполне пат

должен был опираться на какие-то вооруженное отряды;

риархально, внутри фамилии: вызвал Лицина к себе, вы

он не мог не разбирать спорные случаи, т. е. не высту

пать как судья, или, иными словами, как римский магист бранил его, исключил из числа прокураторов и пригрозил

рат. Когда же Капитон пошел на такого рода действия, худшим наказанием. Лицин покаялся, поделился награб

провинциалы обвинили его в превышении власти и сенат ленным с императором и остался жить в столице на по

с согласия Тиберия удовлетворил их жалобу: Капитон ложении независимого человека, чье богатство вошло в

был подвергнут суду сената и осужден. Показательно Риме в поговорку. Лицин был отпущенником, его проку

здесь то, что Тиберий, осудивший своего агента за узур раторство — поручением патрона, и решение всего вопро

пацию им прав римского магистрата, сам же передал жа са домашним порядком — единственно естественным. Но

лобу на него в сенат, т. е. отнесся к проступку домочад уже Тиберий, как мы видели, передавал подобные дела

ца, подлежавшего домашнему наказанию, как к должно в сенат, Клавдий превратил прокураторов в магистратов,

стному преступлению. и тем не менее положение прокураторов продолжало

оставаться двойственным. Прокураторов перестали на

Такое положение долго сохраняться не могло. В 53 г. значать из отпущенников, т. е. из фамилии принцепса,

Клавдий упорядочивает и официализирует положение подавляющее большинство их теперь были всадники, но

прокураторов — устанавливается особый cursus, т. е. по фактически отчитывались они перед отпущенником, ве

следовательность служебных должностей, ведший к давшим фиском, были подчинены ему, а подчас и получа

занятию прокураторских мест. Прокураторы императора ли должности по его протекции. В общественном мнении,

должны были отныне принадлежать к всадническому со

да и в обычной практике, это по-прежнему были две раз

словию и обязательно пройти до назначения длительную

новидности одного состояния. Еще при Флавиях, т. е.

службу в легионах или в преторианской гвардии; проку

после превращения прокуратуры в особый, официальный

раторы фиска были разделены па категории в зависимо

и иерархически упорядоченный сектор государственного

сти от важности провинций, и в соответствии с категори-

управления, конфликтные дела прокураторов все еще

----------------------- Page 22-----------------------

зачастую разбирались наряду с делами отпущенников не

официальным порядком, а, как и раньше, в семье прин вом военного командования. Посланный в Парфию, он

привел к императору Веспасиану сыновей царя Антиоха,

цепса. Императорскими гладиаторскими школами управ

Эпифана и Каллиника, с великим множеством подданных.

ляли прокуратор и субпрокуратор, оба всадники, но их

Марк Алфий, сын Марка, из Фабиевой трибы, олимпий

коллегой, ведавшим хранением оружия, т. е. участком,

ский знаменосец, ветеран XX Аполлонова легиона».

связанным с особым доверием и ответственностью, оста

В этой биографии прежде всего обращает на себя вни

вался отпущенник.

мание длительность и напряженность боевой службы в

В условиях I в. роль внесенатской прокураторской ад

легионах. Руф был примипилярием еще до Иудейской

министрации, как видим, была двойственной и соответст

войны, должность же эта присваивалась за особые заслуги

венно двойственным был социально-психологический тип

и храбрость лишь самым опытным центурионам; он на

тех людей, которых императоры отбирали на руководящие

чал службу, таким образом, самое позднее в начале прав

должности, к ней относившиеся. Ориентированный на

ления Нерона. Поход Домициана против маркоманов и

выполнение общеимперских задач, призванный обеспе

квадов, относящийся к 89 г., еще застает Руфа в армии,

чить империи единую систему управления, складывав

где он провел, следовательно, более 30 лет. За эти годы

шийся аппарат и люди, в него входившие, действительно

он проявил себя не только как храбрый командир, но и

знаменовали упразднение исторической противополож

как человек, умеющий ориентироваться в политической

ности «полис—провинции», а потому и социально-психо

ситуации и принимать самостоятельные решения. Об этом

логической противоположности «ревнителей старины» и

говорит и специализация его на командовании «вексилля

«наглецов». Прокураторы выступали по отношению к ней

циями» — отдельными отрядами, нередко выводившими

как «третья сила», и во многих случаях это определяло ся из состава легиона и выполнявшими особые задания,

их общественное поведение, их жизненную позицию, их и то, что ему, младшему офицеру, поручили командовать

общий облик. Чтобы убедиться в этом, познакомимся с самостоятельной экспедицией против мавританских

некоторыми из них поближе. Такую возможность нам дают племен.

их сохранившиеся надписи.

«Гаю Велию, сыну Сальвия, Руфу, примипилярию Практически вся служба Руфа протекает в провин

(так назывался первый центурион первой когорты ле циях и на границах; с Римом, где он лишь некоторое

гиона.— Г. К.) XII Молниеносного легиона, префекту от время командует когортой городской стражи, он почти не

дельных отрядов в девяти легионах — I Вспомогатель связан, с сенатом не связан вовсе. Неудивительно поэто

ном, II Вспомогательном, II Августовом, VIII Августо му, что столичные и придворные события — заговоры,

вом, IX Испанском, XIV Сдвоенном, XX Победоносном, репрессии, смены императоров и династий — никак не от

2 ражаются на его карьере и характере деятельности. Он

XX I Стремительном ; трибуну XIII городской когорты;

командующему войсками Африки и Мавритании, направ получает звание примипилярия при Нероне, боевые на

ленными на подавление населяющих Мавританию пле грады — от первых Флавиев и, по всему судя, от кого-то

мен; удостоенному от императора Веспасиана и импера из императоров 69 г., прокуратуру — от Домициана. Про

тора Тита за участие в Иудейской войне венком за взятие куратура имела иерархические ступени, как и армия.

вала, шейными и нагрудными знаками отличия, по Опытный военачальник, инициативный администратор,

четным запястьем, а также венком за взятие крепостной чуждый политическим котериям, Руф, видимо, настолько

стены, двумя почетными копьями и двумя вымпелами и, успешно ведал финансами Паннонии и Далмации, что

кроме того, за войну с маркоманами, квадами и сармата Домициан уже через несколько лет переводит его на про

ми, на которых он ходил походом через земли Децебала, кураторскую должность, сопряженную с военным коман

царя даков, венком за взятие крепостной стены, двумя дованием, т. е. фактически приравнивает этого солдата

копьями и двумя вымпелами; прокуратору императора магистратам.

Цезаря Августа Германика в провинции Паннонии и А вот другой примечательный вариант прокуратор

Далмации, также прокуратору провинции Реции с пра- ской биографии. «Марку Веттию, сыну Марка из Аниен

ской трибы, Валенту, солдату VIII преторианской когор-

----------------------- Page 23-----------------------

ты, бенефициарию префекта претория (особо заслужен

ный и доверенный солдат в охране полководца.— Г. К.), дался высшим командованием. Именно такое доверие со

награжденному за участие в Британской войне шейным, стороны принцепса определило характер обязанностей

наручным и нагрудным почетными украшениями, а так Валента как прокуратора — он был назначен в Лузита

же золотым венком, центуриону VI когорты ночной стра нию, когда этой провинцией ведал Сальвий Отон, нахо

жи, центуриону статоров (подразделение, несшее кара дившийся здесь как бы в почетной ссылке. К молодому

ульную и полицейскую службу.— Г. К.), центуриону придворному дебоширу оказался приставленным быва

XVI городской когорты, центуриону II преторианской ко лый старый солдат, державший наместника под бди

тельным наблюдением, но прежде всего призванный не

горты, наставнику конной охраны императора, старшему

по преторию, центуриону XIII Сдвоенного легиона с под заметно и постоянно руководить им, налаживая дельное и

эффективное управление провинцией. Зная характер Ото

чинением ему трехсот солдат, примипилярию VI Победо

на, едва ли можно поверить, чтобы без такого прокура

носного легиона, награжденного за удачные боевые дей

тора смог он «управлять провинцией в квесторском сане

ствия против астуров шейными и нагрудными знаками

в течение десяти лет с редким благоразумием и умерен

отличия и почетными запястьями, трибуну V когорты 6

ностью» .

ночной стражи, трибуну XII городской когорты, трибуну

III преторианской когорты, примипилярию во второй раз В таких людях, как Велий Руф или Веттий Валент,

XIV Марсова Сдвоенного Победоносного легиона, проку выражалось главное в деятельности прокуратора. Глав

ратору императора... Цезаря Августа в провинции Лу ное, но не единственное. В принципе и в перспективе

зитании, патрону колонии преторианцев императорской прокураторы были «третьей силой»; в практической жиз

охраны. Воздвигнуто в знак уважения к делам его в ни, однако, они нередко оказывались перед выбором и

консульство Гая Лукция Телезина и Гая Светония Пау Вплоть до конца 90-х годов I в. в соответствии со своими

5 личными особенностями сближались то с «наглецами», то

лина» .

Как явствует из надписи, Веттий Валент стал бене с «ревнителями старины», ориентируясь по силовым ли

фициарием сразу после британского похода 43 г., чем кос ниям того поля напряжения, в котором жило еще их

время.

венно удостоверяется длительность его пребывания в ар

мии к этому моменту. Солдатом он сделался, следователь В 88 г. в Азии по приказу Домициана был убит про

но, при Калигуле или в последние годы Тиберия, т. е. консул этой провинции Секст Веттулен Цивика Цереал.

ко времени назначения на прокураторскую должность Убил его прокуратор Гай Миниций Итал, который тут

прослужил не менее 25 лет. Необычная тщательность, же в нарушение всех законов и традиций был назначен

с которой перечисляются в надписи второстепенные воин ведать этой важнейшей сенатской провинцией «по пору

ские повышения и награды, указывает на их особую важ чению принцепса вместо умершего проконсула» . Нет

ность для Валента, т. е. на чисто солдатские, лагерные никакой необходимости (и оснований) ни видеть в про

навыки его мышления. Проходя службу в преторианской кураторе только коварного злодея, погубившего ни в чем

гвардии и в городских когортах, Валент не воспользовал не повинного проконсула, ни считать его честным и бди

ся после 16 лет пребывания в армии правом на демоби тельным слугой империи, сумевшим вовремя обезвредить

лизацию и во второй раз возвращается из Рима в ле заговорщика. О Цивике Цереале мы не знаем почти ни

гионы. чего, а то, что знаем, не дает никаких оснований счи

тать его заговорщиком. Миниций Итал был образцовым

Неуклонное восхождение его по лестнице чинов и зва

ний не позволяет видеть в этих возвращениях результат прокуратором, стоявшим в стороне и от сенатских дел,

в от клики клевретов Домициана: полный, без поблажек

опалы или форму наказания. То был особый тип cur

и изъятий, комплект боевых должностей в легионах, де

sus'a, в котором дворцовая служба вела не к придворной

мобилизация по возрасту, для начала — малозначитель

карьере, а обеспечивала доверие императора, выражав

ная прокуратура в Геллеспонте, за ней — ответственная

шееся в боевых поручениях: примипилярий по должности

прокуратура в Азии и уже при Траяне — префектура

входил в число членов военного совета и потому утверж-

Египта.

'и

----------------------- Page 24-----------------------

По характеру биографии это был обычный человек славились старинной чистотой нравов и откуда вышли

«третьей силы», но общая ситуация, в которой он жил и многие деятели, враждебные принцепсам или связанные

действовал, далеко не всегда разрешала ему оставаться со стоической оппозицией. Само по себе это тоже может

таковым, принуждала его выбирать между, условно гово ничего не доказывать. Но вот наступают 60-е годы, и тер

ря меньшинством и большинством. Цереал был сенатор, рор против сенатского большинства достигает предельного

консуляр и аристократ, следовательно, находился на по накала. Плиний, который при его положении вне бо

дозрении и от него лучше было избавиться, а Итал был рющихся группировок мог, казалось бы, ничего не опа

всадник и облеченный личным доверием принцепса про саться, все же счел за лучшее отойти в тень и погрузить

куратор, следовательно, обязанный уничтожать потенци ся в исследование спорных грамматических форм латин

альных его врагов. Человек «третьей силы» постоянно ского языка; впоследствии его племянник, Плиний

мог оказаться перед необходимостью выбирать между Младший, уточнил, что он взялся за эту работу «в конце

«первой» и «второй» силами. Просопографический мате царствования Нерона, когда рабская угодливость сдела

риал показывает, что прокураторская группа постоянно ла опасным всякое чуть-чуть свободное и смелое размыш

переживает процесс диссоциации, в ней вновь и вновь ление» . Совокупность всех этих оттенков сообщает фи

выделяется собственно «третья сила», которая в свою гуре Плиния уже определенную окраску, которую, оче

очередь расслаивается — и так на протяжении всего пе видно, воспринимали и современники. Иначе трудно объ

риода, пока эта сила существует больше «в себе», чем яснить странную лакуну в его биографии — конец его

«для себя», больше как тенденция, чем как подлинная, службы в Германии падает на начало 60-х годов, а про

уже утвердившаяся реальность, т. е. до конца Флавиев. кураторская карьера начинается в 70 г., после прихода

Плиний Старший — бесспорно человек «третьей силы». к власти Флавиев: видимо, для Нерона и его советников,

Около 15 лет (начиная с 47 г.) боевой службы в герман мысливших еще в пределах противоположности меньшин

ских легионах, огромный военный и административный ства и большинства, в Плинии было что-то «не наше».

опыт, трезвая и спокойная деловитость, поражающая ра Формирование «третьей силы» в господствующих сло

ботоспособность делали его незаменимым помощником це ях римского общества I в. и. э. соответствовало общему

зарей в деле провинциального управления. Он был проку историческому развитию Рима. В ходе его исторической

ратурой высшей категории в четырех провинциях подряд эволюции поэтому она перерастала рамки внесенатской

(Нарбонская Галлия, Африка, Ближняя Испания, Бел администрации и все увереннее втягивала в себя всех,

гика), после прокураторства в Белгике был вызван Вес кто развивался вместе со временем — от римского по

пасианом в Рим и ежедневно работал с принцепсом, ис лиса к единому римско-греко-восточному миру. В ней пе

полняя обязанности его секретаря, помощника и консуль ремешивались сенаторы и всадники, выходцы из древних

танта. Близость к принцепсу не вовлекла Плиния в круг римских родов и «новые люди», формировался тип чело

сенаторов меньшинства; в воспоминаниях современников, века, упразднявший былые привычные, восходившие к

в написанной им «Естественной истории» он предстает гражданской общине разделения, в том числе и деление

как человек, не принадлежавший по своему типу ни к на «людей сената» и «людей принцепса». Тот факт, что

«меньшинству», ни к «большинству». И тем не менее в «третья сила» лишь происхождением связана с внесенат

биографии этого человека есть несколько оттенков, кото ской администрацией, но далеко не исчерпывается ею, что

рые указывают на то, что устоять вне этой противополож она могла быть представлена и сенаторами, подтвержда

ности до конца и полностью ему, может быть, и не ется обильным просопографическим материалом. Вот

удалось. один из возможных примеров.

В «Естественной истории» Плиний много и очень на «Титу Плавтию, сыну Марка из Аниенской трибы,

стойчиво доказывал преимущества древних порядков, Сильвану Элиану, понтифику, жрецу-августалу, триумви

вкусов и нравов перед современными. Это было, скорее ру по литью и чеканке медных, серебряных и золотых мо

всего, данью моде и ни о чем еще не говорит. Плиний нет, квестору Тиберия Цезаря, легату V легиона в Гер

происходил из Циркумпаданской Галлии, города которой мании, городскому претору, легату и спутнику Клавдия

----------------------- Page 25-----------------------

Цезаря в походе его в Британию, консулу, проконсулу ний в то же время предполагать и связь его с «донос

Азии, пропреторскому легату Мёзии, в каковую провин чиками».

цию он переселил из племен, обитавших за Дунаем, бо Явление, которое мы условились называть «третьей

лее ста тысяч человек с женами и детьми, со знатью и силой», не представляло собой, таким образом, ни соци

царями их для взимания с них подати. Отправив боль ально-экономического класса, ни политической партии. То

шую часть своего войска в Армению, он все же сумел была тенденция общественного развития, которая реали

подавить начинавшиеся волнения сарматов, перевел из-за зовалась в людях, видах деятельности, общественных ин

реки на свой берег царей, прежде римскому народу неве ститутах. Среди последних показательнее других был так

домых или ему враждебных, дабы они склонились перед называемый Совет принцепса.

его знаменами, возвратил царям бастарнов и роксоланов 2. С о в е т п р и н ц е п с а . Одной из духовных констант

их сыновей, а царю даков — братьев, взятых ранее в в жизни римского народа было убеждение в недопустимо

плен или захваченных врагами, и принял от некоторых сти решать любое важное дело одному, без совещания с

из них заложников, чем укрепил мир в провинции и раз близкими, доверенными и опытными людьми. Обыкно

двинул ее пределы, ибо осадой заставил царя скифов от вение это полностью сохраняло свою силу и в I в. н. э.

ступить за Херсонес, что находится по ту сторону Борис- Ни один человек, от императора до крестьянина, не при

фена. Первым он доставил из этой провинции великое нимал сколько-нибудь серьезного решения единолично.

количество пшеницы, чем пополнил хлебные запасы рим Советоваться нужно было обо всем: продолжать ли ле

ского народа. Вызвав его из Испании, где он был легатом, читься или, если болезнь неизлечима, покончить с собой;

для исполнения обязанностей префекта города, сенат поч выдать ли замуж дочь или пока воздержаться; приветст

тил его в этой должности триумфальными отличиями по вовать ли очередного претендента на престол или лучше

предложению императора Цезаря Августа Веспасиана, сохранить верность правящему императору. Архитектор

высказанному им в следующих словах: «Плавтий так уп Витрувий в начале I в. писал, что, проектируя большие

равлял Мёзией, что триумфальными отличиями, которых дома, необходимо предусматривать специальные комнаты

оказался удостоен я, следовало бы тогда же наградить для совещаний с друзьями.

его, если бы не было ему суждено получить их пусть не Сложившись в недрах общины и выражая ее веру в

сколько позже, но зато уже в качестве префекта города, то, что не человек, а только коллектив есть носитель муд

т. е. тем более значительными и славными». Он продол рости и опыта, это представление, как и многие другие

жал быть префектом города, когда Цезарь Август Веспа того же происхождения, сохраняло свою роль нормы на

сиан сделал его консулом во второй раз». протяжении всей римской истории. Если вспомнить о зна

Cursus Плавтия Сильвана Элиана обнаруживает неко комом уже нам стремлении первых императоров связать

торые особенности. Его карьера протекает в основном свою власть с древними представлениями и нормами

вдали от Рима и состоит в длительной и успешной прак гражданской общины, становится понятным, почему они

тической военной, административной и дипломатической с самого начала соблюдали этот старинный обычай. На

деятельности в провинциях. Она не зависит от смены первых порах круг лиц, с которыми принцепс советовал

принцепсов, т. е. свободна от элементов фаворитизма или ся, не был установлен официально и состоял из людей,

оппозиционности. Показательно, что даже высшие почет чьему мнению император особенно доверял,— эта группа

ные звания присваиваются Сильвану заочно, не отрывая не имела даже определенного наименования, и принятое

его от работы в провинциях. Должность префекта города обозначение ее как consilium principis (Совет принцеп

Рима как раз в эту эпоху становится все более независи са) представляет собой ученый термин нового времени.

мой от борьбы сенатских клик и приобретает судебно- Отсюда — полная неофициальность, оперативность и де

правовой характер. Важно, что при всей древности и ловая эффективность, отличавшая на протяжении всего

знатности происхождения Сильвана в его cursus'e никак I в. этот странный орган государственного управления,

не ощущается стремление центральной власти задержать и отсюда же — его нейтральность по отношению к тра

на этом основании его продвижение; нет никаких основа- диционной сословной системе, При Августе и Тиберии,

----------------------- Page 26-----------------------

когда республиканские связи и самих императоров, и ре входили отпущенник Клавдий Смирнский, выходец из со

жима в целом были еще особенно сильны и очевидны, циальных низов Эприй Марцелл, италики и провинциа

в нем преобладали выходцы из старых аристократических лы, при Домициане — всадник из египетских работоргов

подов — Кальпурнии Пизоны, Кокцеи Нервы, Эмилии цев Криспин, при Траяне — князек одного из мавритан

Лепиды Сальвидиены, Виниции. Уже ив эту пору, од ских племен Лузий Квиет и т. д.

нако государственный опыт и зрелость суждения не рас Эта эволюция должна была бы (или, по крайней мере,

сматривались больше как монополия знати. В Совет вхо могла бы) превратить Совет в послушное орудие прин

дят всадник Меценат, «новые люди» низкого происхож цепсов в их борьбе с сенатом и включить его в конфликт

дения — Випсан Агриппа и Азиний Галл, просто опытные «ревнителей старины» и «наглецов» на стороне послед

военные. них. Отдельные редкие и не всегда надежные данные о

При всем своеобразии Совет принцепса не был изъят подобной ориентации Совета имеются — в нем, по-види

из реальной римской действительности, и процессы, ха мому, разбирались в 65—66 гг. дела Кальпурния Пизона

рактеризующие ее развитие, ясно сказывались и на нем. и лиц, подозревавшихся в участии в его заговоре; на эту

По мере сложения бюрократической системы управления сторону его деятельности при Домициане намекает в сво

обнаруживается стремление придать более упорядочен ей IV сатире Ювенал. Причины подобного сползания

ный, формальный характер и Совету. Помимо лиц, при «третьей силы» к одному из полюсов в борьбе «оппози

глашаемых каждый раз для обсуждения данного вопро ции» и «доносчиков» были разобраны выше. В целом, од

са, в нем появляются своего рода постоянные члены, вхо нако, деятельность Совета была шире этой борьбы и он

дящие в Совет по должности или положению: со времени отстоял от ее страстей дальше, чем любая другая общест

Клавдия — префект претория и префект анноны, со време венная сила данной эпохи. Сферой его деятельности

ни Гальбы, кажется, также консул следующего года, со были, по выражению одного из древних историков, «пра

времени Флавиев — дважды и трижды консулы и префект 9

во, внешняя политика и военные дела» — коренные во

столицы, с конца века — сенатор, ответственный за римские

просы жизни, а главное, развития государства. Послед

водопроводы. Оттеснение от власти римской знати и про

нее особенно важно. Рим превращался из олигархической

винциализация управления империей сказались и на со

городской республики, хищнически эксплуатировавшей

ставе Совета. Если при Августе и Тиберий он был в об

огромные захваченные территории, в мировую империю,

щем весьма аристократичен, то при Клавдии в нем все

которая, чтобы выжить, должна была внимательно и со

более заметную роль начинают играть всадники, напри

знанием дела руководить экономическим и политическим

мер префект Египта с 7 по 4 г. до н. э. и префект анно

развитием провинций. Члены Совета императора специа

ны, по крайней мере, с 14 до 48 г. Гай Турраний или

лизируются на отдельных провинциях и районах. Сна

префект претория Лузий Гета. Примечательно, что при

чала то были римские аристократы, годами остававшие

обсуждении положения, создавшегося в 48 г. в результате

ся в качестве наместников в одной и той же провинции —

оскорбительных и опасных для принцепса действий его

Сабин в Мёзии в 11—35, Силан в Сирии в 12—17, Гай

жены Мессалины, сначала спрашивают мнение Туррания

Силий в Верхней Германии в 14—21 гг. Позже в этой

и Геты, а не принимавших участие в этом же заседании

консулярия (т. е. сенатора, который уже занимал долж роли выступают уроженцы провинций, способные сообра

ность консула) Ларга Цецины или трижды консула и зовать местные интересы с общегосударственными. Так,

цензора Луция Вителлин. Обсуждение этого дела в Совете член Совета египтянин Тиберий Александр был префек

принцепса показательно еще и тем, что фактически руко том Египта и военно-политическим консультантом Корбу

водил его разбором императорский отпущенник Нар лона, а позже Веспасиана и Тита по всему переднеазиат

цисс,— он, таким образом, безусловно привлекался к ра скому региону.

боте Совета, если и не был его членом. Формирование империи как единого целого предпола

гало выработку соответствовавшей этому целому право

Тенденции, обозначившиеся при Клавдии, усилились вой системы. Соответственно неуклонно возрастает роль

при последующих императорах: при Веспасиане в Совет выдающихся юристов, теоретиков и практиков, привле-

----------------------- Page 27-----------------------

ей соотнесенности с придворными интересами, с террором

каемых в члены Совета независимо от их происхождения. и внутрисенатской борьбой Совет не мог никому позво

При Тиберий в него вошли крупнейшие юристы того вре лить втянуть себя в них целиком. За время правления

мени —Кассий Лонгин, Кокцей Нерва (дед императора), Флавиев известно 38 сенаторов — членов Совета; Адриан

один из создателей системы римского права — Массурий «в Риме и в провинциях непрестанно разбирал дела при

Сабин; Лонгин оставался в Совете при Клавдии и Нероне)

участии консулов, преторов и самых видных сенаторов»

При Домициане в него вошел Пегаз, при Траяне — Не Это не мешало тому, чтобы, как выразился однажды им

раций и Яволен Приски. Членом Совета по положению ператор Клавдий, «стягивать лучшие силы отовсюду» 12

как префект претория был замечательный мыслитель и и привлекать их к работе Совета. Сенаторы и несенато

величайший юрист древности Ульпиан. Биограф импера ры, римляне и провинциалы входят в состав Совета «па

тора Александра Севера замечает, что он не принимал равных», нейтрализуя саму противоположность людей,

сколько-нибудь серьезных решений, не посоветовавшись принадлежащих римской традиции, и людей имперской

с входившими в число его приближенных 20 видными новизны. Сколько бы ни входило в Совет сенаторов, то

юристами. не был сенатский орган, он, напротив, в определенных от

Законов, определявших практику престолонаследова ношениях заменял сенат, но это не был и орган антисе

ния, в Риме периода Ранней империи не существовало. натского меньшинства. Сенаторы, всадники, иногда отпу

Приходя к власти самыми различными путями — от при

щенники, кадровые военные, провинциальные админист

нятия ее по наследству от отца (Тит) до усыновления

раторы, ученые юристы не имели и не могли иметь

предыдущим императором (Тиберий, Траян), от закулис общих интересов и общей позиции в борьбе сенатских

ных сделок (Калигула, Нерон, Адриан) до захвата пре группировок. Им было не до того. Они подготовляли пе

стола силой (Отон, Вителлий, Веспасиан), императоры реход от социального, идейно-политического и нравст

часто видели в своих предшественниках врагов. Чувство венно-психологического ромоцентризма (проявлявшегося

ото, если дать ему волю, могло завести их очень далеко, либо в преданности римской традиции, либо в страстной

толкнуть на отмену ранее принятых законов, нарушить борьбе с ней) к мировой империи с ее особой, безразлич

преемственность власти и всего поступательного развития ной к полисным традициям административно-политиче

государства. Есть много оснований думать, что именно ской структурой, жизненным укладом, идейными, нрав

Совет не давал этой возможности реализоваться и обес

ственными и эстетическими представлениями.

печивал преемственность управления империей. Выше

уже шла речь о том, что члены Совета, как правило, со

храняли свое положение при смене императоров; нередко

они привлекали в Совет своих сыновей и внуков. Тем са

мым преемственность между царствованиями и поколе

ниями в осуществлении единой имперской политики обе

спечивалась хотя бы уже чисто физически. Трижды —

при Калигуле, в последние годы Нерона и в последние

годы Домициана — императоры были на пороге того,

чтобы оборвать эту нить, и все трое заплатили за это

жизнью.

Люди, входившие в Совет, понимали, что империя

важнее императора, что римский мир должен развиваться

независимо от страстей и капризов того или иного пра

вителя. «Восемьсот лет возводилось здание Римского го

сударства,— сказал Тацит, одно время тоже заседавший

в Совете,— и всякий, кто ныне попытается разрушить

его, погибнет под развалинами» . Поэтому при всей сво-

----------------------- Page 28-----------------------

даже если он в них и не участвовал, и, напротив того,

обстоятельства его личного существования могли стать

Часть вторая (или не стать) фактом биографии в зависимости от того,

насколько обнаружился в них общественно-исторический

ЖИЗНЬ смысл его жизни. Поэтому при изучении жизни Тацита

есть возможность не только попытаться складывать скуд

ные факты личной биографии в целостную картину его

деятельности, но и идти обратным путем — от общих

процессов времени и общего смысла его творчества к

раскрытию в частных фактах жизни писателя их глубо

кого и подлинного исторического — а потому и биогра

Глава третья

фического — значения.

ИСТОКИ 1. С е м ь я . В «Естественной истории» Плиний Стар

ший упоминает о том, что он был знаком с семьей «рим

Тацит родился в 50-е годы 1 в. и. э. В середине 70-х го ского всадника Корнелия Тацита, ведающего финансами

дов он учился красноречию у ведущих ораторов римского Белгской Галлии» 1. Отмеченное здесь сочетание родово

Форума и через несколько лет был уже известен в столи го и семейного имен — Корнелий и Тацит — уникально,

це своими судебными речами. В 77/78 г. он женился на что издавна заставляло исследователей видеть в знаком

дочери консулярия Юлия Агриколы — сенатора всадни це Плиния близкого родственника историка — его отца,

ческого происхождения родом из южной Галлии. О себе а может быть, дядю или племянника. Наблюдения над

Тацит свидетельствует, что он пользовался расположени латинскими собственными именами этого периода, одна

ем всех трех императоров Флавиев, последовательно про ко, показывают, что совпадение обоих имен у братьев,

двигавших его по ступеням сенатской карьеры, но что а тем более у дядей и племянников довольно редко, у от

больше всех он был обязан Домициану; к 88 г. он был цов же и старших сыновей регулярно. Соответственно

членом почетной жреческой коллегии квиндецимвиров, мнение о том, что историк был сыном прокуратора, стало

в этом же году стал также претором и был одним из ру сейчас преобладающим.

ководителей организованных Домицианом Столетних игр. С прокураторской средой Тацита связывали и другие

После претуры он отсутствовал в течение четырех лет и нити. Из прокураторской семьи галльского происхожде

вернулся в Рим в конце 93 г.; был консулом во второй ния были жена Тацита и тесть, оказавший ему в начале

половине 97 г. и во время консульства произнес похваль его магистраторской деятельности значительную помощь;

ную речь на похоронах видного сенатора и полководца прокураторами были люди, которые с большими или

Вергиния Руфа; в 100 г. выступал в сенате в качестве

меньшими основаниями рассматриваются как его друзья.

обвинителя бывшего наместника провинции Африки Ма У нас есть поэтому основания связывать с впечатлениями

рия Ириска; в последние годы Траяна (98—117) был юности и с влиянием семейной традиции тот образ проку

проконсулом Азии. Первым произведением Тацита был ратора, который обнаруживается в сочинениях Тацита.

«Агрикола», написанный в конце 97 — начале 98 г., «Гер Образ этот обладает некоторыми устойчивыми чертами:

мания» была создана в 98 г., «История» —в первом деся

прокураторы тесно связаны с правящим домом, пользу

тилетии II в., «Анналы» — после «Истории»,

ются доверием императора, предпочитают реальную ра

Скудость этих сведений — единственных дошедших до боту, исходящую из требований дня, почетной и во мно

нас в прямых и бесспорных документальных свидетельст гом декоративной традиционной деятельности сенато

вах — очевидна. Есть, однако, возможность их дополнить. ра-магистрата. Для характеристики их используется

Биография — всегда сгусток истории, конкретизация об относительно устойчивый круг лексики, в центре которо

щественных процессов времени в судьбе человека. Соот го находятся слова industria (трудолюбие), vigor (дея

ветственно и в Риме фактами ее являлись иногда обще тельная энергия), vigilantia (бодрая готовность) и их си-

ственно-исторические события, повлиявшие на человека,

----------------------- Page 29-----------------------

отступают ли берега реки или этому препятствуют высту

нонимы; особенно показательно первое из них. В языке 2

пы гор» ; «Бизанций же и в самом деле стоит на плодо

эпохи оно связывалось с virtus, т. е. с идеей гражданской

роднейших землях и на берегу моря, отличающегося ред

доблести, но с характерным смещением акцентов — в тра

ким изобилием — несметные косяки рыбы, рвущейся из

диционном представлении о римской доблести оно под

Понта, наталкиваются здесь на гряду скал, косо стоящих

черкивало момент выдержки и спокойного упорства, опи

под водой и, отклоняясь от изгиба противоположного бе

сывало доблесть как форму повседневного поведения и 3

рега, подходят к самому порту» .

труда скорее, чем героического деяния. Им Тацит поль

Есть основания считать, что такие детали встречаются

зуется для характеристики людей, предпочитающих

в описании мест, которые Тацит знал досконально и под

реальное дело политической словесности. Этот образ не

робно в результате личного знакомства. Они не могли

субъективен и не произволен. В нем мы без труда узнаем

быть заимствованы из использованного Тацитом источни

разобранные выше черты, объективно присущие прокура

ка, так как в тех случаях, когда существование такого

торам как людям «третьей силы».

источника бесспорно, эти немотивированные географиче

Происхождением и семьей, таким образом, было во

ские детали отсутствуют. Они не могли быть данью стили

многом задано Тациту характерное для него представле

стическим традициям этнографических описаний, во-пер

ние о достойном общественном поведении: человек реали

вых, потому, что не встречаются там, где принадлежность

зует себя в служении государству, воплощенному в прин

тацитовских сочинений к этнографической литературе не

цепсе, это служение предполагает способности, опыт,

вызывает сомнений, как, например, в «Германии»; во-вто

трезвое отношение к жизни и деятельную энергию, оно рых, потому, что Тацит перерабатывал используемые им

несводимо к придворным и сенатским интригам и потому

источники до неузнаваемости, полностью подчиняя их из

обладает самостоятельным положительным содержанием.

ложение своим стилистическим установкам, а эти уста

Тацит выходил в путь с уверенностью, что жить достой новки требовали рассказа предельно обобщенного, без

но — значит служить. частностей, направленного на раскрытие лишь обществен

2. Р о д и н а . Свидетельство Плиния Старшего об отце но-исторической и психологической сущности происходя

Тацита дает материал для суждения не только о социаль щего и потому исключавшего слишком реалистические

ном происхождении историка, но и о его родине, которая детали. Немотивированные детали не встречаются в опи

из прямых данных нам неизвестна и которую надо попы сании стран, где Тацит заведомо не был, и встречаются

таться определить. неоднократно в описании Рима и Малой Азии, где он за

Римлянин, как мы видели, всегда и в любом деле был ведомо был.

окружен родственниками, друзьями и близкими, с кото

Если попытаться эти детали картографировать, то,

рыми он советовался и на чью поддержку опирался. Эта

кроме мест его службы — Рима с Кампанией и Малой

«когорта друзей» состояла в основном из земляков. Рим

Азии с некоторыми примыкающими местностями, перед

лянин поэтому сохранял тесную связь с родиной всю

нами окажутся три ясно очерченные области, в которых

жизнь и досконально знал ее людей и места. Неизвест

они сосредоточены и за пределами которых их нет: Бел-

ную нам из прямых источников родину Тацита надо

гика и Нижний Рейн, северо-восток Нарбонской провин

искать в одной из тех областей, людей и места которой

ции (совр. юго-восточная Франция), долина реки Пада

он знал особенно глубоко и полно. Таким поискам может

помочь следующее наблюдение. Среди 446 упоминаемых (совр. По) , или, как говорили римляне, Циркумпаданская

Галлия. По тем же областям распределяются и надписи,

в его произведениях географических пунктов или районов

есть 26, в описании которых попадаются конкретные де которые исследователи связывают с именем историка. По

скольку считать Тацита коренным римлянином или вы

тали пейзажа, не связанные с общей географической кар

ходцем из Малой Азии нет никаких оснований, родиной

тиной данной местности и не мотивированные ходом ис

Тацита должен быть один из перечисленных районов.

торического повествования. «Равнина Идиставизо...

расположенная между Визургием и холмами, имеет не Прокуратор Корнелий Тацит мог проживать с семьей

только в официальной резиденции прокураторов Белгики

ровные очертания и различную ширину, смотря по тому,

5 7

5(5

----------------------- Page 30-----------------------

Августе Тревиров (совр. Трир) . Поскольку будущий ис был один из двух остальных районов скопления немоти

торик появился на свет в конце 50-х годов, и если, как вированных географических деталей. Ряд исследователей

явствует из биографии Плиния Старшего, его свидание высказывается в пользу долины Пада, ряд других —

с Тацитом-отцом относилось к концу 50-х-началу 60-х В пользу Нарбонской провинции; и те и другие приводят

годов наш Тацит должен был родиться и провести пер в подтверждение своих взглядов множество аргументов.

вые годы именно здесь. Одна любопытная деталь под Есть много данных, показывающих, что последние правы,

тверждает сказанное. Штат прокуратора состоял из са а первые нет, причем дело даже Не в логических выклад

мых разных людей — чиновников, солдат и центурионов, ках и ученых доказательствах, а в том, что за городами,

образовывавших разноплеменную и разноязыкую массу. людьми и событиями Циркумпаданы у Тацита почти

Больше всего, однако, среди них было местных урожен никогда не стоят те точные разительные мелочи, тот пе

цев, и соответственно в их быту, обычаях и речи также реизбыток необязательной информации, словом, та живая

преобладали местные элементы. Эти люди окружали ре жизнь, которой так много в его рассказах о северо-восточ

зиденцию прокуратора, заполняли ее, и дети римских ной части Галлии Нарбонской.

сановников, особенно маленькие, общались не в послед Описание грабежей, чинимых солдатами императора

нюю очередь с ними. Между тем известно, что Тацит Вителлия в северной Италии, лишено имен: «легионеры,

всю жизнь говорил с легким, но отчетливо слышным ак хорошо знавшие местность, выбирали самые цветущие

центом. Естественно допустить, что он появился под усадьбы и самых зажиточных хозяев, нападали на них и

влиянием тех, кто окружал будущего историка. Устой грабили, а если встречали сопротивление, то и убива

чивость его показывает, что Тацит жил в этой среде самое 4

ли» ; грабежи тех же вителлианцев в юго-восточной Гал

малое до 6—7-летнего возраста, когда у детей окончатель лии Трансальпийской связаны с определенными места

но закрепляются фонематические навыки, т. е. покинул ми, точно известными историку, несмотря на их непри

Белгику не раньше середины 60-х годов. Существование метность: «город Диводур, племени медиоматриков»

в его сочинениях рейнско-белгской группы немотивиро «муниципий Лук в земле, воконтиев» и даже если гра

ванных деталей пейзажа объясняется, скорее всего, та беж удалось предотвратить и его вообще не было, то

ким образом. будет сказано, что «в городе решили оставить восемнадца

Этим, однако, еще не решается вопрос о его родине, тую когорту, которая и раньше стояла здесь на зимних

потому что «место рождения» и «родина» были для рим 7

квартирах» . В соответствии с римской манерой опериро

лян разными понятиями. Император Клавдий, например, вать везде, где возможно, округленными числами, геогра

был римским патрицием сабинского происхождения, но фы говорили, что в Галлии обитает 60 племен 8, и один

родился он в Лугдунуме, в Галлии. Местом рождения Тацит указал точное число — 64 9.

принцепса Элия Адриана был город Рим, а родиной — Излагая во второй книге «Истории» ход гражданской

Италика в провинции Бетика в Испании. В основе этого войны в Циркумпадане (между вителлианцами и сторон

различия лежало углублявшееся расхождение между никами Флавия Веспасиана), Тацит не называет ни од

римским гражданством, становившимся по мере роста го

ного местного жителя; имена и сведения о жителях —

сударства все более абстрактной юридической категори даже без большой необходимости — появляются, как

ей, и реальными связями человека с областью и городом, только заходит речь о галлах. Взбунтовавшиеся в Плацен

откуда происходил его род. В I в. н. э. именно и только ции солдаты «не обращали внимания на центурионов и

этот последний край, с которым римлянин был связан трибунов» 10 — и ни слова больше; но если предметом не

всеми нитями, начинает называться собственно роди нависти мятежников становятся офицеры из галлов, то

ной — patria. Корнелий Тацит родился в Августе Треви Тацит упомянет, что звали их Азиатик, Флав и Руфин,

ров в Белгике, но родина его не могла находиться в этих что у себя дома они были вождями племен и еще до

полудиких местах, по-настоящему еще даже не романизиро гражданской войны принимали участие в восстании Вин

ванных. В I в. они почти не дают сенаторов и уж, во декса Чтобы сообщить о своей победе, флавианцы ра

всяком случае, не дают консулов. Настоящей родиной его

зослали гонцов в провинции, решив при этом, что «не

----------------------- Page 31-----------------------

одни гонцы, но и молва донесут весть о победе до испан ней в ту пору еще совершенно явственно ощущалась

ских провинций, а затем и до Британии; в Галлию же военно-политическая реальность — борьба Рима с север

был послан трибун Юлий Кален, в Германию - префект ными народами, прежде всего с германцами и кельтами.

когорты Альпиний Монтан. Вестников выбирали с расче Эта противоположность в целом имеет прямое отношение

том произвести вящее впечатление на жителей этих про к Тациту — и вследствие его происхождения, и с точки

винций: Кален был из племени эдуев, Монтан — из тре зрения содержания его сочинений, и в плане восприятия

виров, и оба в прошлом — вителлианцы» . их последующей европейской культурой.

Перечисляя консулов 69 г., Тацит ни словом не ха Из произведений Тацита первое, «Агрикола», фактиче

рактеризует таких видных государственных деятелей, ски посвящено борьбе римлян с британскими кельтами,

как Аррий Антонин или Целий Сабин, но отмечает при второе, «Германия»,— характеристике главных врагов

чины избрания Помпея Вописка — фигуры, по всему Рима в Европе, германцев. В «Диалоге об ораторах» по

судя, совершенно незначительной: Вителлий сделал его ловина главных действующих лиц — «наши галлы» 14.

консулом, «чтобы проявить уважение к жителям Вьен Одна из двух главных тем «Истории» — столкновение

ны» 13. Всегда столь краткий, он посвящает три первые Рима с северным варварством. Все многочисленные упо

главы XI книги «Анналов» убийству Валерия Азиати минания о восточных галлах и германцах в первых трех

ка, первого сенатора галльского происхождения, став книгах этого произведения образуют четкую градацию,

шего дважды консулом, уроженца Вьенны. О временщике ведущую к главному моменту — к рассказу о восстании

Гальбы Тите Винии писали и Плутарх, и Светоний, но Цивилиса. Тацит — единственный античный автор, кото

только Тацит отметил, что он был образцовым наместни рый оставил подробное описание этой «войны, одновре

ком Нарбонской провинции. менно внешней и внутренней» , единственный, кто уви

В пределах Нарбонской Галлии район происхождения дел в ней грандиозное историческое событие и знамение.

семьи Корнелиев Тацитов может быть сужен и уточнен. Светоний и Плутарх не упоминают восстание Цивилиса

Все немотивированные географические детали распола вообще, Дион Кассий посвящает ему две фразы. В связи

гаются только на северо-востоке области. Все дошедшие с восстанием Цивилиса Тацит первый указал на варвари

из нее надписи с именем «Тацит» сосредоточены здесь зацию римской армии как на важнейший политический

же. Кроме Среднего Рейна, только на востоке Нарбонской фактор, таящий угрозу существованию империи,— собы

провинции носители имени Тацит фигурируют в надпи тия последующих трех столетий показали, насколько он

сях, посвященных местным божествам, т. е. обнаружива был прав. Слова о римских легионерах, несущих караул

ют связь с почвой. Из крупного города этого края Вазиона у опочивален галльских вождей 15, кажутся написанными

(совр. Везон-ля-Ромен) происходит широко комменти в V в.

ровавшаяся исследователями каменная плита, поставлен Таких образов и описаний, оказавшихся пророчески

ная неким Тацитом в честь римского бога войны Марса ми, в «Истории» много. Обе речи, центральные для всего

и местного гения — покровителя города. Родина Тацита творчества Тацита, в которых он наиболее полно и пря

связана, таким образом, с землями племен, заселявших мо выражает свою концепцию истории — императора

указанную часть провинции,— аллоброгов, воконтиев или Клавдия в XI книге «Анналов» и полководца Петилия

гельветов, и находилась в столице одного из них — Цериала в IV книге «Истории»,— имеют своим непосред

Вьенне, Вазионе или Авентике. ственным содержанием растущую роль кельтов в римской

Одна из самых устойчивых антиномий духовной исто государственности и культуре. На протяжении всей жиз

рии Европы есть антиномия средиземноморского, антич ни взгляд Тацита остается обращенным к северу, и со

ного, классического, и северного, романо-германского, ро бытия на Рейне занимают его лишь немногим меньше,

мантического начал. В интересующую нас эпоху антино чем события на Тибре.

мия эта еще только складывалась и непосредственно, Историко-литературная судьба Тацита обнаруживает

в массовом сознании выступала как противоположность любопытную связь с этой стороной его творчества. Все

греко-римской цивилизации и северного варварства. За сохранившиеся рукописи его произведений имеют северное

----------------------- Page 32-----------------------

происхождение — то был античный автор, которого в мо (или?) военный трибунат, нормальным возрастом для за

настырях Германии и Швейцарии вспоминали чаще, чем нятия которых было 20 лет. Тацит, другими словами,

должен был родиться около 58 г. н. э. Ряд данных под

на берегах Средиземного моря. В целом, однако, средневе

ковая культура была к нему так же безразлична, как и тверждает это предположение.

культура поздней античности, и возрождение широкого Тацит получил от Веспасиана сенаторское достоинство.

интереса к Тациту совпадает с эпохой Реформации и Этой почести юноша удостаивался обычно при вступлении

Контрреформации, когда противоположность Рима и Се в совершеннолетие, т. е. на 16-м году жизни, Веспасиан

вера вновь становится живой и мучительной проблемой. же занимался пополнением сената главным образом во

Ни у одного античного автора классической поры это про время своего цензорства 73/74 г. Годом рождения буду

тиворечие, складывавшееся в первые века нашей эры на щего историка и по этим соображениям должен быть 58-й

границах Римской империи, не вызывало столь острого и или 57-й. Плиний Младший свидетельствует, что в пору

постоянного интереса, как у Тацита. Конфликт античного его подготовки к деятельности на Форуме Тацит уже

и варварского с самого начала был постоянной темой его пользовался широкой известностью как судебный оратор

размышлений. и что они оба «примерно одного возраста» . Плиний, ро

3. В о з р а с т . Главным в жизни сенатора было его дившийся в 62 г., мог находиться в описанном здесь по

продвижение по пути почестей, а оценка этого продвиже ложении лишь между 79 и 81 гг., т. е. уже совершенно

летним, но до отъезда в армию. Тацит в это время не мог

ния и степень его успешности во многом зависели от со

ответствия той или иной магистратуры возрасту лица, ее быть моложе 23 лет, так как он успел жениться и пройти

занимавшего. Чтобы понять, насколько успешно продви одну, если не обе, «предмагистратуру», и ему не было

гался Тацит по пути почестей и какого масштаба госу еще 25, так как в этом возрасте человек становился кве

дарственным деятелем он был, надо установить, когда он стором, членом сената и не мог считаться ровесником

родился. Исходные данные для решения этой задачи за «юнца», как называет себя в этом письме Плиний. Про

ключены во фразе из «Агриколы»: «Став консулом, Аг сопографические параллели также указывают на то, что

описанное Плинием положение молодого, быстро завоевы

рикола просватал за меня, в ту пору еще юношу, свою

дочь». Фигурирующее в латинском тексте слово iuvenis — вающего популярность оратора было характерно для

«юноша» встречается в произведениях Тацита часто и людей, непосредственно готовившихся к квестуре, т. е.

23—24-летних: перспективы и темп сенатской карьеры во

претерпевает в них сложную смысловую эволюцию, но

возрастное его значение никогда не было для историка ос многом определялись тем, чего человек успел добиться до

новным. В его книгах им обозначаются 14-летние подрост квестуры — первой сенатской магистратуры, возрастной

ки, юноши 18 лет, мужчины — 30 и даже 36-летний кон ценз для которой составлял 25 лет,— ибо от этого зави

сулярий. Главное в семантике слова iuvenis у Тацита — село, получит ли он для занятия этой должности рекомен

представление о человеке, стоящем на пороге обществен дацию принцепса; последняя же означала блестящий старт

ной деятельности, но не обладающем всей полнотой сил, и залог ускоренного продвижения в будущем. Поэтому

прав и обязанностей самостоятельного гражданина. Этот как раз в 23—24 года начинающий политик стремился

главный смысл слова раскрывается в контекстах, вроде действовать особенно быстро и энергично, подчас не стес

следующих: «...становясь юношами (iuvenes), которым няясь в средствах. Так вели себя, в частности, уже знако

вот-вот предстоит вступить на Форум» «юноша (iuve мые нам Аквилий Регул и Элий Адриан.

nis) — это тот, кто готовится к выступлениям на Фору Еще одним путем мы снова приходим к тому, что Та

ме и ораторской деятельности» 18. цит родился в 57 или 58 г.

Приведенная фраза из «Агриколы» означает, что в После всего сказанного выше о роли и месте провин

пору консульства Юлия Агриколы, т. е. в 77 г., Тацит циалов в эволюции римского общества и принципата I в.

был готов к прохождению cursus bonorum — «дороги поче мы можем представить себе, к чему предрасполагала Та

стей» и, очевидно, вступил на нее в следующем же, 78 г. цита его галльская родина и провинциально-прокуратор

19 ская семья, обусловленные ими окружение и перспективы

Начальные этапы cursus'a составляли вигинтивират в

62 63

----------------------- Page 33-----------------------

карьеры. Для сенаторов такого происхождения, если они Флавий Веспасиан стал правителем империи летом

обладали общественным темпераментом, честолюбием, умом 69 г. Провозгласили его императором легионы, и власть

и талантом — а у Тацита все это было в избытке,— са его на первых порах была лишена юридической и мораль

мой прямой была дорога в сенатское меньшинство, в те ной санкции или опоры в общественном мнении. Чтобы

сферы, где активно работали над укреплением император справиться с этим положением, он провел множество меро

ской власти, помогали принцепсам справиться с аристо приятий, в ряду которых стояла и его цензура, предпола

кратической оппозицией и получали за это признание и гавшая пересмотр состава сената. Он отправлял ее вместе

почести. Из провинциальных прокураторских кругов вы со своим старшим сыном Титом, и цель ее состояла в

ходили иногда, разумеется, и люди иного толка — консер создании в сенате крепкого ядра сторонников Флавиев.

вативного, вроде старшего Сенеки, или оппозиционного, Веспасиан включил в число сенаторов несколько десятков

вроде Юлия Грецина, отца Агриколы. Но обычной и ес человек, которые активно содействовали установлению его

тественной была более бурная и прямая карьера — та, власти, а главное, могли и должны были содействовать

которая вознесла к вершинам почета и власти галла из укреплению ее в будущем. Тацит оказался в их числе.

Немауса Домиция Афра, знаменитого оратора и не менее Веспасиан брал этих людей в сенат потому, что они об

знаменитого доносчика времени Тиберия и Калигулы, его наружили в сложных условиях гражданской войны 69—

соперника Юлия Африкана родом с запада Нарбонской 70 гг. политическое чутье и опыт, энергию и способности,

провинции, прокуратора и префекта претория уроженца и брал их для того, чтобы тут же использовать на ответ

Вазиона Афрания Бурра, секретаря императора Отона ственных государственных должностях. Это были, как

галла Юлия Секунда, которого Тацит называл своим на правило, немолодые, заслуженные администраторы и вои

ставником, и многих других. Посмотрим, далеко ли ушел ны, и попасть в курию в составе этой группы было для

Тацит по этому открывавшемуся ему пути. совсем молодого человека особой честью и залогом блестя

щей карьеры.

Глава четвертая Источником наших знаний о претуре Тацита является

его сообщение в «Анналах»: «Домициан также дал Ве

ДОРОГОЙ ПОЧЕСТЕЙ

ковые игры, и в них я принимал особенно деятельное уча

Анализ и характеристика сенатской карьеры Тацита не стие, так как был жрецом-квиндецимвиром, а в ту пору

изменно основываются на сообщении его в «Истории» еще и претором; говорю об этом не ради похвальбы, но

(I, 2, 3) : «Не стану отрицать, что начало моему восхож потому, что эта обязанность издревле возлагалась на квин

дению по пути почестей положил Веспасиан, Тит продол децимвиров, а отправлением торжественных обрядов за

жил его, а Домициан вознес меня еще много выше». Фра нимались преимущественно те из них, кто был и магист

зу эту в настоящее время принято истолковывать так, ратом» . Что такое коллегия квиндецимвиров, Вековые

что Веспасиан пожаловал сыну прокуратора сенатское игры, квиндецимвир-претор?

достоинство, Тит — квестуру, при Домициане он занял Среди жреческих коллегий древнего Рима издавна вы

следующую сенатскую должность — трибуна (или эдила), делялись три, которые назывались «высочайшими»: пон

стал жрецом-квиндецимвиром и претором. Вместе с упо тифики, ведавшие религиозными установлениями в це

минавшимися выше «предмагистратурами», с бесспорно лом; авгуры, по различным знамениям предугадывавшие

засвидетельствованными консулатом в 97 г. и проконсула- исход задуманного народом предприятия, и толкователи

том Азии в 112/113 г. они и образуют сенаторскую карье Сивиллиных книг, которых при царях было два, при Ран

ру — «дорогу почестей» Корнелия Тацита. В ней есть эта ней республике — 10, а с начала I в. до н. э. — 15, когда

пы, о которых не известно решительно ничего и нет ма они и стали называться «коллегией пятнадцати» — квин

териала даже для самых дерзких гипотез; четыре других децимвирами. К «пятнадцати» обращались лишь в одном

этапа, однако,— включение в сенаторское сословие, пре определенном случае — когда нарушения жизни общины,

тура, консулат, проконсульство — могут быть охарактери и прежде всего гражданские неурядицы, приобретали зна

зованы на основании, прямых и косвенных данных. чительный масштаб и возникала мысль, что они не плод

1 г, с, кнабе 65

----------------------- Page 34-----------------------

деятельности каких-то зачинщиков или результат чьего-то в каменном ларе в подвалах Капитолийского храма, осно

упущения, а проявление гнева богов. Тогда по приказанию ванного, по преданию, еще в VI в. до н. э. В 83 г.

сената и в присутствии магистратов квиндецимвиры рас до н. э. храм сгорел, и книги вместе с ним. Их стали со

крывали Сивиллины книги, находили в них тексты, кото бирать наново из тех изречений, которые сохранились в

рые могли относиться к происходящим бедам и ужасам, памяти жрецов, но Август вмешался и внес в текст книг

и указания, как народу очиститься. Сивиллины книги ряд поправок, ему выгодных, в частности указание на

были написаны по-гречески; как прорицатели будущего проведение Вековых игр в нужное ему время.

квиндецимвиры кое в чем дублировали гаруспиков-этру Сами игры Август перестроил так, что на первый

сков; важную роль в их обрядах играл культ Аполлона — план теперь выступил культ Аполлона, избавителя от

все это превращало их не столько в блюстителей чистоты чумы и болезней, которому как раз в эти годы он соору

римской веры, сколько в специалистов по верованиям жал на Палатине великолепный храм. Игры перестали

других народов. В их деятельности многое уже с самого выражать страх перед мрачными божествами подземного

начала предваряло атмосферу позднейшей многоплемен царства и должны были отныне славить Августов новый

ной Римской империи. Сосредоточение внимания квинде и радостный «Римский мир». Членов коллегии стали на

цимвиров на угрожающих и бедственных явлениях и значать теперь императоры, роль патрициев на протяже

апокалиптический характер Сивиллиных пророчеств нии I в. в ней неизменно сокращалась, а роль плебеев

сообщали всей их деятельности траурный и таинствен неизменно росла. Квиндецимвирами в разное время были

ный колорит. Сочетание всех этих исконных особенно Август, Нерон, Вителлий, Домициан; жрецы этой колле

стей — архаичности, связи с иноплеменными культами, гии занимали самые высокие посты в государственной

мрачной загадочности — обусловило дальнейшую судьбу администрации, что прежде, при Республике, насколько

коллегии. можно судить, было категорически запрещено. На протя

Весной 249 г. до и. э. молния ударила в крепостную жении всего I в. принадлежность к квиндецимвирату от

стену Рима и разрушила ее на значительном протяжении, мечается в надписях сразу после консульства. Квиндецим

от Коллинских до Эсквилинских ворот. О причинах не вират стал при Августе и остался на протяжении всего

счастья и мерах, которые надлежало принять, чтобы из I в. одной из многочисленных общественных форм, в ко

бежать подобных бед в будущем, сенат запросил жрецов, торых древние традиции в измененном и переосмысленном

имевших право читать Сивиллины книги, и те ответили, виде использовались для укрепления и прославления но

что должны быть принесены в жертву черные животные, вого режима.

что очистительные обряды должны совершаться ночью в Тацит, первый сенатор в роде, сын прокуратора, не

честь Юпитера и Персефоны, богини — повелительницы достигши и 30 лет, сделался членом одной из самых зна

теней, владычествующей над душами умерших и чудови чительных жреческих коллегий, которой отводилась осо

щами преисподней, и что религиозные действа эти долж бая роль в деле укрепления империи.

ны повторяться каждый век, и один раз в век, дабы ни Назначение Тацита на первую среди высших сенат

один человек никогда не мог видеть их дважды. Празд ских должностей — претуру — тоже было необычным и то

нество, получившее название Вековых игр, состоялось, но же говорило об особом положении его среди сенаторов.

почти тут же возникли разногласия из-за того, какой ин Вековые игры, грандиозные по масштабу и сложные по

тервал понимать под словом «век» — 100 лет, как было в организации, вполне очевидно, планировались заранее.

эту эпоху уже общепринято, или 110, как полагалось по Столь же очевидным был издавна существовавший поря

некоторым старинным преданиям. Так или иначе игры док, согласно которому устройство религиозных празд

состоялись в 146 г. до н. э., о проведении их в 40-30-х неств входило в обязанности городского претора, а от

годах I в. никаких сведений нет, и следующий раз их правление обрядов на этих празднествах — в обязанности

устроил в 17 г. до н. э. Август, в корне изменив при этом квиндецимвиров. Избрание квиндецимвира Тацита «еще

их характер, а заодно и характер самой коллегии квин и претором» было равносильно поэтому назначению его

децимвиров. Дело в том, что Сивиллины книги хранились руководителем центрального пропагандистского мероприя-

з* 67

----------------------- Page 35-----------------------

ходцев из западных провинций, на которых все Флавии

тия Домицианова правления. Игры призваны были пора

зить современников, и цель эта была достигнута, судя по преимущественно и опирались, такая власть сливалась с

обилию откликов на них в самых разных источниках. представлением о римской старине и традициях города-

К ним был приурочен выпуск больших серии монет, государства, близких и понятных подобным провинциа

изображения на которых дают нам возможность предста лам-консерваторам. Квиндецимвират был как бы нарочно

вить себе воочию, как протекало празднество. Вот гла создан, чтобы порождать и питать эти представления. Он,

шатай созывает народ, вот император или жрец, действую с одной стороны, уходил корнями в глубочайшую римскую

щий от его имени, раздает гражданам необходимые для древность, с другой — изначально был связан с инопле

очистительных обрядов серу, смолу и факелы; народ менными верованиями и культами и выражал характер

вручает императору первые колосья нового урожая, им ную для римской гражданской общины способность к

ператор — или квиндецимвир, его замещающий,— совер духовной экспансии и усвоению чужого и нового. Он был

шает жертвоприношения, хор юношей и девушек поет одним из тех участков государственной жизни, где в пер

Вековой гимн. Вековые игры длились трое суток, вклю вую очередь создавалось впечатление, что принцепсам

чали не только дневные, но и ночные церемонии, и До удалось осуществить единство римской традиции и миро

мициан физически не мог проводить их все сам. Тацит, вого развития, нравственности и деятельности, что служ

квиндецимвир-претор, должен был, следовательно, высту ба им — это «трудолюбие и деятельная энергия», отдан

пать на них как ближайший коллега и заместитель прин ные на укрепление исконных римских ценностей,—

цепса, как один из первых людей империи. практическая, живая virtus. В преторский год Тацита

Разбираемый текст показывает также, что вся эта этим надеждам был нанесен тяжелейший удар.

столь удачно складывавшаяся карьера была для Тацита По всем самым выгодным для Домициана расчетам

желанной и справедливой наградой за правильно сделан Столетние игры приходились на 93 г. Он тем не менее

ный выбор — за истовое служение государству, воплощен перенес их на 88 г., так как, очевидно, не мог ждать

ному в принцепсе. Первая его фраза в латинском подлин дольше. Противоречие между имперски-эллинистическими,

нике звучит так: Domitianus edidit ludos saeculares iisquo чисто монархическими тенденциями режима и его консер

intentius adfui, буквально: «Домициан дал Вековые игры, вативно-римской идеологической и моральной основой

и я со всем внутренним пылом принял в них особенно обострилось до предела и требовало немедленного разре

деятельное участие». Такое участие и много лет спустя, шения. Игры с их ритуальной римской архаикой, в кото

когда создавались «Анналы», казалось Тациту заслужи рых в то же время ясно ощущался сильный восточно-гре

вающим законной гордости — он специально оговаривает, ческий элемент, были последней крупного масштаба по

что упоминает о нем «не ради похвальбы», а лишь следуя пыткой Домициана отстоять противоречивое единство

долгу историка. Города и империи как основу флавианской государствен

Сколько бы Домициан ни враждовал с сенатом, сколько ности.

бы ни эллинизировал формы своего правления, у него в Сбыться его планам суждено не было. Игры состоялись

отличие от императоров Антонинов было твердое убежде в разгар лета, а уже зимой восстали четыре легиона Верх

ние, что укрепить режим и придать ему стабильность ней Германии во главе с наместником провинции Антони

можно, только связав его с прошлым, с традиционными' ем Сатурнином. О нем мало что известно, но, кажется,

формами власти, со старинными, исконно римскими пред он был из людей, близких к власти,— приближенный До

ставлениями о благочестии и долге. Вопреки объективно мициана, участник его распутных развлечений, на этой

му ходу истории и собственным наклонностям он еще почве с ним и поссорившийся. Выше уже говорилось,

более старательно, чем оба первых Флавия, стремился что, хотя нет почти оснований считать, будто за Сатур

соблюдать сенатскую процедуру, издавать законы об ук нином стоял какой-то сенатский заговор, все, что было

реплении нравственности, преследовать подлинные и направлено против принцепса и его самодержавия, вос

мнимые ее нарушения, чтить религиозные обряды. Для принималось в тех условиях только как выгодное сенату

консервативно живших и консервативно мысливших вы и исходящее от него. Восстание еще до прибытия Доми-

----------------------- Page 36-----------------------

циана в провинцию подавил наместник Нижней Германии соединение в теории утопическим, а на практике невоз

Буций Лаппий Максим. Едва вступив в лагерь побежден можным. Тацит-претор мог еще объяснять такое положе

ных, он прежде всего уничтожил архив Сатурнина. Мак ние личными особенностями Домициана, Тациту-консулу

сим очевидно, понимал, что любое упоминание кого бы предстояло убедиться в том, что систему общественных

то ни было в документах, там хранившихся, ставило че норм и ценностей, противоречиво связанную с городом-

ловека под удар. Но Домициан не стал заботиться о юри государством, подрывал и уничтожал не столько Домици

дических доказательствах — черта была перейдена, не ан, сколько объективный ход истории.

совместимость его политики с целями и надеждами тех, Тацит стал консулом в 97 г. — в первый год династии

кто окружал его в курии и даже на Палатине, стала от Антонинов. Список консулов 97 г. выглядел следующим

ныне очевидной. Казни прокатились по Риму и провин образом: ординарии, т. е. консулы, открывавшие год,—

циям, репрессии ширились, переходили в демонстративное Кокцей Нерва, Бергиний Руф (оба в третий раз); суф

нарушение римских законов, традиций и норм... фекты, т. е. консулы, правившие несколько месяцев в

Моральный кодекс, основанный на «трудолюбии и течение года после ординариев,— Анний Вер и Нераций

деятельной энергии», обнаруживал теперь то внутреннее Приск, Домиций Аполлинар с неизвестным коллегой,

противоречие, которое объективно было заложено в нем Глитий Агрикола и Корнелий Тацит, Лициний Сура и

с самого начала. Человеческая деятельность может быть Аррий Антонин (во второй раз). Кто бы ни выдвигал

практически эффективной и исторически действительной, этих сенаторов в консулы, еще Домициан или уже Нер

если в ней реализуются энергия, талант и знания, на

ва, окончательный список утверждался, как всегда, в ян

правляемые убеждением в правоте своего дела, т. е. в

варе, т. е. при Нерве. Список консулов (так называемые

конечном итоге если в ней реализуется нравственный по

«фасты») первого года новой династии представлял собой

тенциал личности. Основой его для людей «третьей силы»

продуманную декларацию нового режима.

с их культом практической работы на пользу государст

Две особенности отличают консулов 97 г. Первая —

ва на протяжении многих лет было убеждение в том, что

почти все они принадлежат к ведущим государственно-

принцепсы в своей политике успешно объединяют строи

политическим деятелям времени. Нерва был признан

тельство мировой империи и верность общественным ус

лучшим кандидатом в принцепсы всеми политическими

тоям, сложившимся в ходе истории Рима, и императоры

группами, подготовившими и осуществившими устране

сознательно поддерживали это убеждение. В основе его,

ние Домициана; Вергинию дважды предлагали верховную

однако, лежала иллюзия, так как развитие империи по

степенно и неуклонно должно было разрушить полисную власть легионы, и он дважды от нее отказывался, что

еще при жизни сделало его личностью почти легендарной.

систему ценностей, что и выявилось со всей очевидно

Суффекты, непосредственно их сменившие, были знаме

стью в последние годы Домициана. Исторический смысл

этики «трудолюбия и деятельной энергии», ее будущее и ниты как юристы, и имена их вошли в Дигесты; они

представляли направление деятельности нового режима,

ее истина предполагали в тенденции упразднение самого

противоречия между полисной моралью и потребностями связанное с созданием кодифицированной системы рим

мировой империи и должны были раскрыться поэтому ского права, которое день ото дня приобретало все большее

лишь при Антонинах. значение. Один (Вер) стал впоследствии префектом Рима,

другой (Приск) — официально признанным крупнейшим

Пока это противоречие существовало, т. е. на протя правоведом эпохи. Глитий Агрикола и Лициний Сура

жении всей молодости Тацита, «третья позиция», как мы были полководцами, обладавшими опытом и талантом,

видели, была соотносительна с первыми двумя, образовы необходимыми для ведения военных действий крупного

вала с ними единую систему, что и делало возможным масштаба и решения неотделимых от них политико-дип

их соединение, некоторый средний путь. Политика До ломатических задач. Фасты 97 г. призваны были пока

мициана в 88—96 гг., направленная против старых общест зать, что новый режим, объединяя в руководстве людей

венных ценностей и в то же время сохранявшая за ними разных поколений, направлений и типов биографии, не

значение официально признанной нормы, делала это изменно опирается на наиболее значительных и извест-

----------------------- Page 37-----------------------

ных государственных деятелей. Тацит тем самым призна На консульские месяцы Тацита приходится централь-

вался одним из них. Добросовестное и успешное служение вое событие правления Нервы — мятеж преторианцев.

государству продолжало оставаться ведущей чертой его Он плохо освещен в источниках, но, насколько можно

жизни и деятельности. судить, смысл событий и ход их таковы. Преторианцы

Вторая особенность консулов 97 г. состояла в том, что были разъярены убийством Домициана, увеличившего им

среди них не было ни одного доносчика, но и ни одного жалованье и вообще, видимо, пользовавшегося среди них

человека, хоть отдаленно связанного с оппозицией; по популярностью. Кроме того, они вскоре поняли, чем гро

характеру своей прежней деятельности при Нероне или зит им политическая программа Нервы, предполагавшая

Флавиях все они представляли различные вариации «тре постепенное сведение на нет вражды принцепса и сената,

тьей силы». В обеих первых, т. е. наиболее важных, а тем самым сокращение роли террора и, следовательно,

парах были объединены патриций, потомственный аристо его орудия — преторианцев. Они поэтому легко поддались

крат (Нерва, Приск) и homines novi (Вергиний Руф, Ан подстрекательствам своего префекта Касперия Элиана и

ний Вер). Конфликт, игравший на протяжении всего I в. летом 97 г. восстали, требуя казни убийц Домициана. Нер

столь важную роль, между знатностью, ассоциировавшей ва категорически отказался выполнить их требования,

ся с представлением о республиканизме, и верностью успокоил солдат подарками, но от всего пережитого забо

принципату, предполагавшей вражду к сенатским тради лел, и вскоре, в сентябре или начале октября, мятеж под

циям, объявлялся недействительным. Ординарные консу нялся вновь. Нерва был «осажден, захвачен в плен, вверг

лы были известны своей верностью принцепсам и услуга нут в заключение» 6 и под угрозой расправы вынужден

ми, им оказанными: Нерва — в 65 г. при подавлении выдать людей, непосредственно причастных к гибели по

заговора Пизона и при расхождении Флавиев с сенатом следнего Флавия. Они подверглись жестоким истязаниям

в 71 и 90 гг., Вергиний — при устранении в 67 г. обви и были убиты чуть ли не у него на глазах. Ситуация ста

ненных в заговоре братьев Скрибониев и при подавлении ла критической — Нерва больше не контролировал поло

в 68 г. восстания Виндекса. В то же время при Флавиях жение; казалось, что он вот-вот отречется от престола.

оба считались personae non gratae — Нерва был выслан Однако в конце октября он ответил неожиданным усынов

в 94 г. из Рима, Вергиний все 27 лет их правления про лением Траяна, стоявшего в это время во главе легионов

вел в добровольном удалении от дел. Верхней Германии, и провел церемонию адоптации на

Капитолии и в сенате. Акт этот, как и действия претори

Первые суффекты были юристами, т. е. людьми, прак

анцев, вызвал острый интерес и волнение римского плеб

тически работавшими над превращением провинций,

са. Несмотря на подчеркнутую легальность оформления,

подчиненных и потенциально враждебных Риму и римля

предпринятый Нервой шаг был чрезвычайным и вынуж

нам, в единое упорядоченное римско-эллинистическое го

денным — Траян, по-видимому, об усыновлении ничего

сударство. Глитий Агрикола и Сура как полководцы стоя

не знал. В письме престарелого принцепса, извещавшем его

ли в стороне от борьбы сенатских группировок, были пре

об этом, приводился стих Гомера: «Слезы мои отомсти ар

даны если не самому принцепсу, то его делу, а главное,

гивянам стрелами твоими». Усыновление прошло гладко.

выше всего ценили тот образ жизни, который он им пре

Некоторое время спустя Траян вызвал к себе в Германию

доставлял — походы, лагеря, удаленность от сенатски-

Касперия с приближенными и казнил их.

придворных интриг, осязаемость врага, непреложность

воинских приказов — все обычные преимущества простых Значение этого эпизода и для истории империи, и для

целей перед неясными. Оба прошли ускоренный cursus, Тацита трудно переоценить. Впервые солдаты выказали

после претуры командовали легионом, оба были наместни свое презрение и совокупную ненависть и к сенату, и к

ками Белгики, когда у принцепсов возникала необходи императору, и к государству в целом, а принцепс — все

мость особенно бдительно следить за германскими армия свое бессилие. Это был если не пролог к III в., то первое

ми и их командующими, и оба отличались обилием бое отдаленное его предвестие. Как консул Тацит был непо

вых наград. Тацит стоит в том же ряду — современники средственным свидетелем и участником событий. Ни в

воспринимали его как человека «третьей силы». другое время в Риме, ни в армии или в провинциях в

----------------------- Page 38-----------------------

годы его магистратской службы не отмечаются сколько- а сам проконсулат был почетной синекурой, для описы

нибудь заметные солдатские или народные волнения, в ваемой эпохи не соответствует действительности. Импера

описания их, столь частые в его произведениях, столь торы контролировали назначения в эту важнейшую про

детальные, яркие и личные, должны восходить к впечат винцию, во-первых, производя их иногда без жеребьевки;

лению, оставленному 97 г. Оно было, по-видимому, гро во-вторых, допуская к жеребьевке без строгого учета воз

мадным. Насилия своевольной солдатни и бушевания го раста; в-третьих, выплачивая сенаторам, претендовавшим

родской толпы, при первой возможности сливающиеся в на проконсулат, но императорам нежелательным, отступ

единую фантасмагорию легкомысленной и зверской же ную сумму в миллион сестерциев. Чем ближе к началу

стокости, лишенные плана и цели, успокаивающиеся так II в., тем шире императоры пользовались этими возмож

же беспричинно, как и вспыхивающие, проходят через ностями, чтобы назначать в Азию особенно доверенных

все историческое сочинение Тацита и составляют их лейт людей. Это было обусловлено постепенным обострением

мотив, навязчивый образ. События 97 г. сделали оконча положения на Востоке. Именно в эти годы правивший

тельно ясным то, что предчувствовалось давно, начиная с Парфией Пакор устанавливает связи с Децебалом, созда

88—89 гг.,—полный, последний распад в практической телем на территории нынешней Румынии могучей держа

жизни и в повседневном поведении того бледного, остаточ вы даков, и, кажется, с Юлием Савроматом, вассальным

ного единства граждан и города-государства, которое во Риму царем причерноморского государства — Боспора

площалось в формуле res publica Romana. Киммерийского. Это была не просто очередная диплома

Прежний смысл «третьей силы» — соединение веры в тическая комбинация. Коалиция, которая могла здесь

старую римскую систему ценностей и деятельности по сложиться, была для Рима опаснее германцев, и вслед за

укреплению принципата и империи — становился теперь Траяном не один римский император отправится воевать

окончательно невозможным. Для коллег Тацита по кон на Восток, чтобы оттуда не вернуться,— Макрин, Горди

сульству это означало упразднение обоих внутренне не ан, Валериан, Аврелий Кар, Констанций, Юлиан. Поход

раздельных полюсов былого противоречия, самой истори Траяна был первым в этом ряду, и готовился он тщатель

ческой ситуации, их порождавшей, и включение в служ но и заранее — по крайней мере с 111 г. На 111/112 г.

бу принципату в его новой форме — принципату, наместником Азии становится Фабий Постумин — опыт

которому вскоре предстояло защищать уже не Рим от ный политический и военный деятель, уже выполнявший

империи и не империю от Рима, а весь синкретический в 103 г. в качестве консульского легата Нижней Мёзии

греко-римский мир от сил, надвигавшихся на него извне. поручения по подготовке дакийских кампаний Траяна и

В новых условиях эти люди служат еще успешнее, энер обеспечению тылов его армий. Парфянский поход Траяна

гично идут вперед, дальше и выше. Сура вскоре стал начался осенью 113 г., и подготовка его должна была до

трижды консулом и фактическим соправителем Траяна, стичь своей самой напряженной фазы в 112 и начале

Нерация Траян прочил себе в преемники; Анний Вер 113 г. На этот-то период проконсулом Азии и назначается

сделался трижды консулом и префектом Рима, Марк Корнелий Тацит. Для очень ответственного государствен

Аврелий, император, был его внуком; Глитий Агрикола ного поручения нужен был политический деятель, дока

кончил как дважды консул и префект Рима. Они не были завший, что он способен с ним справиться. Тацит был

исключениями, тот же характер приобретает в эти годы таким деятелем.

биография многих других сенаторов. Cursus Тацита чем

Проконсулат Азии завершает известный нам cursus

дальше, тем яснее обнаруживал совсем иной внутренний

Корнелия Тацита. Если попытаться теперь определить его

смысл. Перед тем как обратиться к этому вопросу, не

общий характер, обнаруживается, что в основе его лежит

обходимо завершить рассказ о продвижении Тацита по

явное противоречие. С одной стороны, это cursus челове

«дороге почестей» и рассмотреть с этой целью проконсу ка, рассматривающего государственную службу как дело

лат Тацита в провинции Азия.

своей жизни. Впечатление, будто продвижение римского

Распространенное представление о том, что назначение сенатора происходило само собой и «никак не зависело от

на эту должность целиком зависело от возраста и жребия, 7

личных достоинств кандидатов» , основано на недоразу-

----------------------- Page 39-----------------------

мении. Сенаторов было 600, а квесторов — 20, преторов — тем не менее опять среди самых ярких и самых перспек

18, консулов — от 6 до 10, проконсулов сенатских про тивных. Среди квиндецимвиров, его коллег, половина

винций — 2. Лица, рекомендованные принцепсом, шли были уже консуляриями, не меньше трети — патрициями,

вне очереди, отсев был громадным, продвижение требова в их число входили Юлий Фронтин и Фабриций Вейен

ло богатства, связей, способностей и, главное, несгибаемо тон — оба трижды консулы. И снова дальнейшая карьера

го упорства, энергии, веры в жизненную важность маги его идет вне явно обозначившегося русла — ни патрициа

стратской карьеры. Для того же, чтобы не просто пройти та, ни вторичного консульства. Во время претуры и кон

полный cursus, а выдвинуться в число руководящих го сулата, во время проконсульства, как мы видели,— то же

сударственных деятелей, все это требовалось вдвойне и положение и с теми же результатами. В магистратской

втройне. Тот факт, что почти на каждом этапе своей се карьере Тацита ясно обнаруживается противоречие между

натской карьеры Тацит оказывался непосредственным уровнем ответственности, которой его неизменно облека

участником решающих исторических событий, не может ют, или лиц, которые его окружают на каждом этапе, и

быть простой случайностью. Это положение требовало осо характером самого его cursus'a — ровного, очень успеш

бого отношения императора, близости к нему, которой ного, очень «высокого», но лишенного того блеска и экст

надо было добиться, предполагало принадлежность к уз раординарности, которыми отмечен путь его коллег. Если

кому кругу лиц, практически себя зарекомендовавших, бы это противоречие объяснялось неспособностью Тацита

доверенных и проверенных. В разное время на протяжении удержаться на уровне ответственности и окружения, си

своей жизни Тацит был коллегой или непосредственным туация не могла бы повторяться столь систематически —

сотрудником Домициана, Нервы, Траяна, Фабриция Вей В 74, 88, 97, 112 гг. Оно, по-видимому, может иметь лишь

ентона, Юлия Фронтина, Вергиния Руфа, Цельза Поле одно объяснение: государственная деятельность была для

меана, Лициния Суры, Глития Агриколы, Анния Вера, него формой реализации себя и безусловной жизненной

Яволена и Нерация Присков — самых «немногих и все ценностью, но не всего себя и не единственной ценностью.

властных» .

Но не менее очевидно и другое. Из перечисленных Глава пятая

только что двенадцати человек двое стали из сенаторов ТАЦИТ И ПРОВИНЦИИ

принцепсами и еще двое в принцепсы намечались, пятеро

были трижды и один дважды консулами, двое — префек Тема римских провинций, за которой постоянно ощущает

тами Рима, пятеро — членами императорского Совета, ся другая, более широкая и значительная — «Рим и вар

пятеро командовали группами армий, имена троих вошли вары», привлекала Тацита всю жизнь. Устойчивый инте

в Дигесты. Вероятность того, что Тацит был деятелем та рес к северным окраинам империи и пограничным народ

кого же масштаба и лишь случайно имя его не сохрани ностям и уникальные познания его в этой области пред

лось в документах и исторических сочинениях, близка к полагают личную, биографическую связь историка с про

нулю. Имя Тацита не упоминается в них потому, что он винциями, помимо той, о которой шла речь выше.

не был деятелем такого масштаба. Не был, хотя явно мог 1. Р а й о н « с п е ц и а л и з а ц и и » . Деятельность

им быть. Среди лиц, принятых одновременно с ним в се римского сенатора протекала частью в столице, частью

нат, один, как Юлий Цельз Полемеан, уже в молодости вне ее, в провинциях или в армии. Официальные обязан

выполняли чрезвычайные поручения в провинциях, ста ности вне Рима Тацит выполнял, по-видимому, четыре

новились экспертами и советниками императора по целым раза. О его пребывании в армии в должности военного

районам империи; другие, как Анций Юлий Квадрат, при трибуна в конце 70-х годов не известно ничего; о про

соединяли к подобной карьере еще и повторный консулат; консульстве в Азии уже говорилось. Наиболее важными

третьи, как Яволен Приск, были одновременно полковод и трудными для исследователя являются две другие его

цами, крупными администраторами и великими юристами, отлучки из столицы — одна между 100/101 и 104/105,

создателями системы римского права. Тацит не стал ни другая — между 89 и 93 гг. Первая из них далеко не бес

тем, ни другим, ни третьим. На следующем рубеже он спорна. Предположение о том, что она вообще имела мес-

----------------------- Page 40-----------------------

жения дают возможность предполагать, что Тацит был

то, основано на письме Плиния Тациту, которое откры

наместником консульского ранга в одной из провинций

вается фразой: «Я радуюсь, что ты благополучно прибыл

Германии в 101 — 104 гг., хотя и не позволяют утверждать

в столицу» 1, Содержание письма показывает, что Тацит

это сколько-нибудь решительно. Они, однако, во всяком

вернулся откуда-то издалека, слова о благополучном при

случае, указывают на связь его с определенной частью

бытии — что дорога была сопряжена с опасностями и не

империи, а тем самым подводят нас к вопросу о «профи

удобствами. Выступление Тацита в сенате по делу Мария

ле» его провинциальных магистратур и соответственно об

Приска в январе 100 г. образует terminus post quem этой

отсутствии его в Риме в 89—93 гг.

далекой отлучки, датировка IV книги «Писем» Плиния

Со времени Флавиев принцип «специализации» на тех

104/105 г.—terminus ante quem. Римский сенатор рас

или иных районах империи, прежде существовавший для

сматривался как должностное лицо, постоянно находяще

прокураторов, распространяется также и на некоторую

еся при исполнении служебных обязанностей, и ие мог

часть сенаторов. Учитывая все сказанное выше в связи

отлучаться из Рима произвольно. Любое длительное

с родиной Тацита и с той ролью, которую играют в его

отсутствие его в столице могло объясняться только от

творчестве проблемы Галлии и Германии, вряд ли есть

правлением магистратуры в провинции. В данном случае

основания сомневаться, что районом «специализации» Та

наиболее соблазнительное предположение состоит в том,

цита был Нижний и Средний Рейн и примыкавшие к нему

что Тацит был между 101 и 104 гг. наместником консуль

земли. Мысль о том, что именно здесь провел он 89—

ского ранга в одной из заморских провинций, так как

93 гг., сейчас принята почти всеми исследователями.

представление об опасном путешествии связывалось для

Служба Тацита в провинциях протекала в местах, хорошо

римлян прежде всего с передвижением по морю. От подоб

ему известных с детства и юности,— в Галлии, Белгике,

ного допущения, однако, приходится, скорее всего, отка

в пограничных с Галлией германских провинциях. Она

заться, поскольку таких провинций было лишь две —

дала ему запас наблюдений и сведений, занявших большое

Британия и Сирия, ни по одной из которых Тацит не об

место в его творчестве; эти наблюдения и сведения ка

наруживает никаких специальных знаний и ни в одной

сались не только административной стороны дела, а рас

из которых он, судя по этому, не был. Единственные им

крывали перед ним внутренние исторические проблемы

ператорские провинции консульского ранга, которые Та

римского господства в провинциях, формировали его

цит знает досконально,— обе Германии. Путь оттуда был

взгляды на общественное развитие в целом.

если не опасен, то достаточно долог и труден, чтобы

2. С т р а н а к о н т р а с т о в . Земли, ограниченные на

оправдать слова о «благополучном прибытии».

западе Роной, на севере Соной и швейцарскими озерами,

В пользу предположения о службе Тацита в эти годы

на востоке Альпами и на юге течением Дюрансы, по край

В одной из германских провинций говорит, во-первых,

ней мере, с VI в. до н. э. были местом взаимодействия

доподлинное, изнутри, знание лагерного быта, которое он

распространявшейся с юга эллинско-средиземноморской

обнаруживает в крупных исторических сочинениях, поя

цивилизации и шедших с севера исконных кельтских

вившихся после 105 г., и которого нет в ранних произве

влияний. Родной край Тацита представлял собой рубеж,

дениях, написанных до 99 г.; прифронтовыми и в этом

разделявший эти два мира. На юг от пего лежала при

смысле «лагерными» были прежде всего именно герман

морская полоса с классическим средиземноморским кли

ские провинции; во-вторых — наличие в описании герман

матом — жарким сухим летом, мягкой зимой, обильными

ских провинций в «Истории» и «Анналах» тех немотиви

дождями весной и осенью. Дальше к морю уходила рав

рованных географических деталей, о которых шла речь в

нина, чем ближе к Альпам — все более всхолмленная,

связи с родиной Тацита и которые отсутствуют в «Гер

чем выше по Роне — все более сухая, продуваемая обжи

мании», где, если бы Тацит лично знал страну уже в 90-е

гающим очистительным мистралем.

годы, они были бы наиболее естественны; в-третьих,

Иным дыханием веяло на этот край с севера. Холми

в произведениях Тацита ясно ощущается необычная

стая, местами переходящая в гористую, заросшая трудно

осведомленность его как историка в делах на германо-

проходимыми лесами страна простиралась от Лиона на

галльском пограничье и особый интерес к ним. Эти сообра-

----------------------- Page 41-----------------------

запад к океану и на север к Рейну. Людям средиземно и особенности их цивилизации, тоже резко отличались от

морской культуры она представлялась антиподом их мира, греческих и римских храмов юга. Вместо вытянутого

неведомой и таинственной ледяной пустыней. «Зима здесь прямоугольника каменного храма — круглые, квадратные

долгая и холодная,— писал один из них,— суровая до и восьмиугольные, сложенные из дерева павильоны;

крайности. Иногда небо окутывается тучами, но из них не вместо вынесенного вперед многоколонного портика —

льется дождь, а сыплется обильный снег. В ясные дни окружающая павильон крытая галерея; вместо статуи

земля покрывается льдом, от невиданных морозов вода в божества, которому посвящен храм,— невидимый и под

реках твердеет и образует естественные мосты. Не только час никак не изображаемый дух местного источника или

обычные путники, которые странствуют кучками по не лесной заросли.

скольку человек, могут переходить по ним реки, но и Эти противоположные влияния скрещивались и пере

десятки тысяч солдат с их поклажей и гружеными по плетались в том пограничном районе, с которым связана

возками пересекают реки по льду, не подвергаясь ни ма своим происхождением семья Корнелиев Тацитов. К сере

лейшей опасности» . дине I в. н. э. взаимодействие обоих элементов приобре

Противоположность сказывалась не только в климате, ло устойчивый характер, и население края с этого вре

противоречие было здесь всеобщим законом, атмосферой мени справедливо называют галло-римлянами.

жизни. Понятия «юг» и север» были насыщены этниче Реальными носителями римской цивилизации были

ским и историко-культурным содержанием. Южная при колонисты, и прежде всего уволенные в отставку легио

брежная полоса уже с VII—VI вв. до н. э. начала покры неры. При демобилизации такой колонист получал земель

ваться греческими колониями. Мастрамел, Массилия, ный надел. Надел этот, иногда сразу, иногда после бес

Гланон, Никея и другие города стали проводниками плодных попыток придать ему классически римскую

средиземноморских — эллинских, этрусских, италийских — геометрическую форму, сводился к природным границам

культурных влияний. Вплоть до римского завоевания и древнего кельтского поместья. Именно здесь происходило

даже после него здесь широко пользовались греческим то смешение бытовых форм, производственных навыков

алфавитом, чеканили монету с греческой легендой, учили и языков, которое так характерно для галло-римской

детей в школах, устроенных на греческий лад. Огромные цивилизации. Галльские слова, вошедшие в народную

территории, подступавшие к интересующему нас району латынь, в основной своей массе — слова крестьянского

с севера и запада, были, напротив того, издавна заселены быта и сельского производства: alauda — «жаворонок»,

кельтскими племенами, которые в течение многих веков camisa — «крестьянская рубаха», gamba — «бабка лоша

противостояли грекам и римлянам. ди» и т. д. Названия поместий, принадлежавших римским

На кельтском севере изначально отсутствовало то колонистам, отражают тот же процесс. Имена француз

главное, что отличало в глазах греков и римлян цивили ских деревень часто напоминают янтарь, в котором за

зацию от варварства,— города. В прирейнских землях до стыли доисторические насекомые,— в них тоже спит

походов Друза в 13—11 гг. до и. э. не было ни одного живое прошлое. Увольнялись из армии ветераны; одного

поселения городского типа, все они развились из римских звали Солемнис, другого Альбиний, третьего Флор, чет

военных лагерей или были построены римскими колонис вертого Габиний; выделенные им угодья представляли

тами. В остальной части страны дорийские города пред собой древние галльские урочища, названия которых кон

ставляли собой лишь временные убежища, куда стекалось чались исконным кельтским суффиксом -ae(-us), и оба

в минуту опасности окружающее население. Там, где су элемента — римский и галльский, пришлый и коренной,—

ществовали своего рода постоянные города, они не имели сплелись в названиях, до сих пор заполняющих карту

ничего общего с римским представлением о противопо Южной Франции: Солиньяк, Обиньяк, Флориак, Габиньяк.

ставленном природной дикости архитектурно организован Переплетение местного и римского проявлялось и в

ном, очеловеченном пространстве, а были всего лишь одежде. Галлы продолжали носить штаны, неведомые гре

скоплениями обиталищ, сложенных из дерева и глины. кам и римлянам и столь их поражавшие, но поверх очень

Святилища местных культов, отражая верования галлов скоро стали надевать тунику. Прошло немного времени.

----------------------- Page 42-----------------------

и римские туники стали здесь носить по-галльски — Visucius (мудрый). Этот бог с римским именем, галль

одну на другую, выпуская подол и рукава нижней

ским обликом и галло-римским содержанием необычайно

из-под верхней, оторачивать выпущенный край мехом,

популярен в Галлии — около 450 надписей и 350 изобра

шерстью, бахромой, делать рукава длинными. Эти галль

жений его рассеяны по всей стране.

ские особенности постепенно проникли в Италию, а затем

Единство галльского и римского начал не вело, одна

вернулись оттуда па родину уже как римская мода. В ре

ко, к их взаимному упразднению и растворению в чем-то

зультате щеголи, чтобы выглядеть особенно столично,

третьем, несходном с образовавшими его компонентами.

надевали галльскую тунику с рукавами; слуги, сопровож

Суть духовной ситуации, в которой в I в. находились

давшие ехавшего с охоты богатого галла, если судить по

здешние галло-римляне, заключалась в том, что обе эти

сохранившимся рельефам, мало чем отличались от ита

жизненные стихии выступали в постоянном взаимодей

лийских рабов; пестрый галльский плащ — сагум — по

ствии и сопоставлении, и, чем более тесным было взаи

степенно становится излюбленной верхней одеждой рим

модействие, тем четче становилось сопоставление, тем

ских легионеров.

острее чувство как бы двойного бытия. Римляне, напри

Люди, носившие галло-римскую одежду, жили в галло-

римских домах. Отличительными особенностями галльско мер, энергично прокладывали дороги и сооружали много

го жилища до прихода римлян были: большое общее по мостов. Строились эти мосты обычно на месте старых

мещение, объединявшее всю семью; открытый очаг как кельтских бродов, которые тоже продолжали служить для

непременная принадлежность подобного «зала»; обыкно переправы. Во время одной и той же поездки человек

вение как бы слеплять такие комнаты-хижины, образуя пользовался дарами римской цивилизации и тут же —

общий дом, рассчитанный на множество семей. Со вре дарами кельтских божеств, чьими созданиями, по общему

мени Ранней империи эти местные черты причудливо убеждению, были броды. Ни мосты, ни броды не пред

соединяются с греко-римскими формами архитектуры и ставлялись ему обезличенными «дорожными сооружения

интерьера. Дома-особняки с атрием и перистилем широко ми». Первые были связаны с римскими солдатами и чи

распространяются в городах Нарбонской провинции, но, новниками — с властями, которым за каждый переезд

подчиняясь исконному галльскому обыкновению, подчас надо было уплачивать подать, вторые — с разлитыми в

сцепляются в своеобразные жилые блоки. Парадные про водах и зарослях, журчащими и шелестящими древними

сторные столовые — экусы, нередкие в италийских особ кельтскими полубогами-полудухами. Последние были не

няках I в., казались галлам чем-то вроде их привычного менее реальны, чем первые, и расплачиваться с ними

зала; в экусах поэтому начинают устраивать большие надо было точно так же: возле одной из подобных пере

открытые очаги, и в таком виде они становятся кельт прав на дне реки в наши дни найдено 17 тыс. римских

ской принадлежностью римского особняка. Еще Сидоний и галльских монет — приношений богине брода.

Аполлинарий, поэт V в. н. э., описывая свою галльскую 3. Ц е н а ц и в и л и з а ц и и . Противоречия местной

виллу, рассказывает о «столовой, где огонь, столь часто жизни обнаруживали не только свое единство, но и свой

пылавший в сводчатом очаге, оставил на всем слой антагонистический характер. К I в. н. э. средиземномор

сажи» .

ское влияние, воплощенное в цивилизации покоривших

край римлян, поддерживаемое и направляемое ими, было

Синкретизму в материальной жизни соответствовал

преобладающим. Однако ушедшая с поверхности и загнан

синкретизм в духовной сфере, прежде всего религиозный.

ная в глубину кельтская стихия давала себя знать по

Древние кельтские боги сливаются с наиболее прибли

стоянно и во всем. Основой романизации был прежде

жающимися к ним в народном сознании богами греко-

всего сам город, город как таковой, построенный всегда

римского пантеона. Галло-германский Тевтат слился с

по единому плану, с магистралями «север—юг» и «во

Меркурием и стал как бы двуединым богом цивилизации,

сток—запад», с форумом, храмами и базиликой у места

мира и труда. Самого Меркурия начинают изображать

их пересечения. Жизнь сельского населения протекала

на кельтский лад — с рогами, имя его обрастает

в ограниченных естественными рубежами мелких ячей

галльскими эпитетами — Arvernorix (племени арвернов),

ках территории, сохранившихся здесь до сих пор как

----------------------- Page 43-----------------------

наиболее реальные единицы географии и этнографии, рост богатства, распространение цивилизации, усложне

которые французы называют pays и одна из которых ние жизни и труда, торжество над хаотическими силами

никогда не бывает похожа на другую. Галльский язык, природы. Насильственно насаждаемая римская государ

которым пользовались в деревне, был диалектально дроб ственность воспринималась как плата за приобщение к

ным, царившая в городах и насаждавшаяся через школы классической античной культуре.

латынь была грамматически упорядоченной и — в литера Центральным образом галльской мифологии и теого

турной своей форме — вечной, неизменной, единой на нии была Земля. В ее недрах обитал Суцелл — главный

всей территории мировой империи. В городе, таким обра бог земных сил, плодородия и мертвых. Культ земли и

зом, главным было: «регулярность», разумная упорядо мертвых порождал эстетизацию смерти, ритуальное рас

ченность, единообразие и система; главным в сельской членение трупов, поклонение мертвым головам. В куль

местности — дробность бытия, неповторимая индивидуаль товых залах святилищ, в нишах каменных столбов гру

ность всего местного, особенного, отдельного. быми гвоздями прикреплялись отрубленные человеческие

Право оставаться самим собой — это и есть свобода, головы. Собственноручное убийство осужденных судом

и насаждение римского единообразия непосредственно друидов входило в обязанности членов этой древней галль

выступало как угнетение. Земля покоренного племени ской жреческой коллегии. Духовное и эстетическое пред

делилась на геометрически правильные прямоугольники, ставало как противоестественное. Боги изображались в

которые распределялись по строгой иерархии: луч виде полулюдей-полуживотных, подчас с тремя лицами

шая — ветеранам, худшая — галлам, обрезки — арендато на одной голове, в виде змеи с бычьей головой, быка с

рам. Сами племена делились на категории — союзные, тремя рогами. Древние авторы говорят о расцвете у гал

свободные, податные. Подати платили в соответствии с лов особого красноречия — нарочито темного, изобилую

установленными квотами: 2,5% от ввоза и вывоза, 5% на щего гиперболами, причудливыми образами.

наследство, 5% за отпуск раба на волю, 1% на про Все это было в корне противоположно тому строю

даваемые товары, не говоря уже об общих прямых нало представлений, который несли с собой римляне с их теат

гах — основном и подушном. рами, храмами, статуями антропоморфных богов, с пуб

Власть величественного мирового абстрактного едино лично отправляемыми и до прозаичности просто органи

образия, подавлявшего пеструю галльскую старину, все зованными культами, с их невиданными здесь ранее шко

местное и исконное, опиралась на прямую военную силу, лами для разных слоев населения, со своеобразными

и забыть об этом никому не было дано ни на мгновение. риторическими «университетами». Образование стало

На побережье Средиземного моря, у Альп, стоял 40-мет частью и орудием романизации — учиться значило учить

ровый трофей Августа с надписью, где перечислялись ся латыни, готовиться к римской службе. Но оно же

покоренные римлянами местные племена. В Араузионе приобщало ко всему богатству античной культуры, созда

(совр. Оранж) на триумфальной арке были воспроизве вало представление о законе и праве, меняло быт и нравы.

дены в мраморе отрубленные головы галльских вождей. Человек в этой атмосфере улавливал прежде всего

В театре того же города в глубине сцены лицом к зри двойственность общественной действительности, где рим

телям постоянно стояла огромная статуя императора в ское и неримское выступали как сосуществующие начала,

полном вооружении. Периодически страну охватывали ни одно из которых не могло рассматриваться как абсо

восстания: в 21 г.— Сакровира, в 68 — Виндекса, в 69 — лютное. Он приучался рассматривать как центральную

Марикка, в 70 — Цивилиса. Восстания неизменно подав общественную проблему проблему развитого и сильного

лялись, но ощущение жестокости и бесчеловечности рим государства, которое подавляло свободу и индивидуаль

ской власти, напора и силы, с которой все местное, кор ность, но преодолевало застой, дикость, местничество и

невое, свое стремилось выбиться из-под этого пресса, открывало путь к иной культуре. Здесь складывалось

было всеобщим. ощущение, что государство, свобода и культура состав

К нему присоединялось, впрочем, и другое чувство. ляют величайшие ценности человеческого бытия, по что

При всем гнете и насилии римское господство означало отношения между ними двойственны, запутанны в слож-

84 85

----------------------- Page 44-----------------------

ны. Опыт, накопленный Тацитом еще в родной Галлии, ным правом считаем своим. Перед вами выбор между

порождал общее впечатление противоречивости исто покорностью, обеспечивающей вам спокойную жизнь,

рического бытия и о неразрывном единстве противоречий, и упорством, таящим смертельную опасность; вы уже

его составляющих. Практическая деятельность Тацита- испытали и то и другое; пусть же опыт заставит вас

магистрата в провинциях развила и углубила это исход выбрать первый из этих путей» 4. Политическая сфера,

ное ощущение, обогатила его конкретным общественно- таким образом, отделялась от трудовой и личной; первая

переходила в ведение далекого и абстрактного централь

историческим содержанием.

4. М и р и л и с в о б о д а . Как римский магистрат ного правительства, а человеческое существование сосре

Тацит не мог не проводить в провинциях ту политику, доточивалось во второй. В таком своем виде «мир» (рах)

которая со времен Августа стала обязательной,—поли становился обобщенным выражением самой сущности

тику мира. Она выражалась в отказе от больших завое принципата: ведь и сами императоры, и официальная

вательных кампаний и в усиленной романизации поко пропаганда, и широкое общественное мнение видели

ренных областей. Она не сводилась к практическим меро оправдание и смысл этого строя в том, что он устранил

приятиям в области провинциального управления или гражданские войны и их последствия, установил мир и

освоения новых территорий, а была связана с определен эффективную систему администрации, потребовав взамен

ным представлением об отношениях между властью и отказа отдельных лиц и групп от вмешательства в во

людьми, и потому за ней стояла некая общественная фи просы управления и от самостоятельной инициативы в

этой области.

лософия. Тацит суммировал ее главные положения в

речи, которую вложил в уста Петилия Цериала — рим Противоположностью pax для Тацита является не

ского полководца, убеждавшего вождей галльских племен только и не просто bellum, «война», а bellum omnium

не поддерживать восстание Цивилиса; речь эта вобрала contra omnes — «война всех против всех», discordiae —

в себя и собственный опыт Тацита— опыт общения рим «распри» и audacia — «дерзость». Эта противоположность

ского магистрата с народностями Галлии или Германии. «миру» воплощена в варварах-германцах, британцах и

Основное в речи Цериала — мысль о том, что «римский кельтах, которые и живут в царстве междоусобиц, ссор

мир», pax Romana, представляет собой единственную и беспорядков. Именно постоянные распри — источник

альтернативу «варварской свободе», barbarorum liber поражений варваров в столкновениях с Римом и страда

tas,— догосударствепиой вольнице, игре местнических и ний, которые им приходится переносить потом. «Силь

эгоистических интересов, дикости и войне всех против ные нашими усобицами и распрями,— говорил один из

всех. Противоположность «римский мир» —«варварская варварских вождей,— обращают римляне пороки врага к

свобода» дополняла и углубляла противоположность цент славе своего войска» . Сложность, однако, состоит в том,

рализованной власти и местной традиции, лежавшую в что ни германцы, ни британцы, ни даже галлы не могут

отказаться от своих усобиц, потому что своеволие и не

основе политики и идеологии раннего принципата в

целом. При перенесении этой системы в провинции в подвластность единоначалию — это не только источник их

централизованной римской власти главным становилось слабости, но и содержание их высшей ценности — сво

боды. Подлинную и конечную противоположность «рим

преодоление примитивного, непосредственно присваиваю

щего и потому всегда местнического, племенного, дроб скому миру» образует именно она, и проблема состоит

ного отношения человека к природе и действительности в том, «предпочесть свободу или мир» .

и ориентация на отчужденно единообразные государствен Но перед этим выбором стоят не только варвары. Про

ные формы общественной жизни. «Римский мир» означал блема «свобода или мир» уже более ста лет образует

признание этой отчужденно единообразной системы зало суть и средоточие также и истории Рима, и Тацит пони

гом выживания ее частей. «Любите и охраняйте мир,— мал это с самого начала, как видно из формулы, которой

говорили римские магистраты галлам, британцам, поко открывается первое его произведение и с которой в сущ

ренным германским племенам,— любите и охраняйте ности связано все его творчество: будущее Рима зависит

Город, который все мы, победители и побежденные, с рав- от того, удастся ли соединить «вещи, издревле несовме-

----------------------- Page 45-----------------------

стимые,— принципат и свободу» Речь здесь идет о том жится прямое сопоставление варварского и римского

контрапункте римской истории, о котором мы говорили миров. Такими эпизодами являются борьба римлян

выше,— о республиканской свободе, неотделимой от по с мятежными вождями британских кельтов Калганом,

лисных порядков, изжившей себя и некогда поставившей Каратаком и Боудиккой, с руководителями галльских вос

римское государство на грань катастрофы; о принципате станий Валентином и Сакровиром, с германцами, подняв

как форме преодоления полисных порядков, подчинения шими на борьбу против Рима своих соотечественников,—

интересов родов и групп, олигархий и городских респуб Арминием и Цивилисом.

лик интересам мировой державы, воплощенным в прин Исходным состоянием германских, британских, галль

цепсе; о совместимости — или несовместимости — этих ских племен и пародов являются внутренние усобицы,

двух начал римской жизни, уходящего и набирающего распри, отсутствие солидарности: «ничего еще не добив

сил, но равно присутствующих в действительности. Толь шись, галлы уже начали ссориться» ; «вожди восстания

ко так понятие «мир» раскрывало всю сложность своей действовали без всякого общего плана» . Задача их со

смысловой структуры. В нем соединялись представление стоит в том, чтобы преодолеть эти мелкие и тягостные

об ограничении завоеваний и усилении романизации в ссоры и установить объемлющую весь народ антирим

провинциях с представлением об отказе от инициативы скую солидарность. Но ведь и римляне, внешне столь

и самостоятельности ради спокойствия государства в единые и дисциплинированные, не чужды того же состоя

целом. Понятие это, таким образом, содержало единую ния внутренней смуты, вызванной игрой эгоистических

общественно-историческую характеристику, действитель интересов. Агрикола в речи к солдатам намекает, что

ную для Рима и провинций. Домициан не дает им завершить покорение Британии;

Ключевые формулы — «свобода и (или) принципат», Цивилису удается подготовить свое восстание потому, что

«варварская свобода», «свобода или мир», «единовластия он прикидывается сторонником Веспасиана, ведущего

потребовали интересы мира» — не случайно сосредоточе гражданскую войну против Вителлин; успехи Сакровира

ны в ранних книгах Тацита и в начале «Истории», связаны с тем, что Тиберий не обратил вовремя внима

т. е. на тех страницах, которые создавались непосред ния на восставших эдуев, «будучи погружен в разбор

ственно после 97 и до 105 г. Тацит писал их после четы доносов» , а «римские военачальники спорили, кому из

рех лет магистратской деятельности в одной из погра них возглавить военные действия» 11. Преодолеть раз

ничных провинций и, может быть, продолжая службу в брод и эгоизм, сплотиться для защиты общенародных

другой провинции того же облика. Впечатления от пре интересов римлянам так же необходимо, как варварам.

бывания и службы в этих умиротворяемых, но не умиро Но при этом, разумеется, между римлянами и варва

творенных краях и привели Тацита к мысли о том, что рами есть глубокое различие. Оно касается того истори

при всей его противоположности варварству Рим вклю ческого дела, той цели, ради которой те и другие сплачи

чен в некоторые общественные процессы, единые для него вают свои силы. Для галлов, германцев, британских пле

и для внеримского мира. Понимание коренных вопросов мен такой целью является свобода, для римлян — мир.

истории и жизни империи как вопросов всеобщих, в рав Движимые воспоминаниями о былой свободе, вот-вот,

ной мере действительных и для Рима, и для его варвар кажется Калгаку, должны восстать не только его сооте

ской противоположности, отрицало исключительность чественники британцы, но и галлы. Когда Цивилису дей

Рима-города, исключительность традиций и судеб его ствительно удается их поднять, то главной целью войны

гражданской общины, лишало римские исторические цен он объявляет возвращение свободы. Арминий твердит

ности абсолютного значения, показывало, что время их германцам, что они должны последовать лучше «за ним,

если не прошло, то проходит. который ведет их к свободе и славе, чем за Сегестом,

Попробуем проследить этот ход мысли на конкретном ведущим к постыдному рабству» , и от соплеменников,

материале. В книгах Тацита он раскрывается прежде подпавших под влияние римлян, германцы требуют, что

всего в эпизодах, которые посвящены восстаниям гер бы те уничтожали своих поработителей и вновь стали

манских и галльских народов и в которых поэтому содер- «свободными среди свободных» . Поднимая восстание

88 89

----------------------- Page 46-----------------------

британских народов против римлян, Боудикка рассчиты том прямо. Доблестному поведению легата Британии Пуб

вает на «всех тех, кто еще не сломлен порабощением и лия Остория посвящена целая глава, но такая же глава

клялся на тайных собраниях отвоевать утраченную сво повествует о доблести захваченного Осторием в плен

боду» Каратака, и именно в речи Каратака говорится о древ

Римляне исходят из того, что жизнь не только в Ита ней virtus британцев. Сражаясь с Цивилисом, римский

лии и столице, но и в завоеванных провинциях должна легат Вокула признается, что римляне «былую доблесть

строиться по принципу pax. Поэтому их колонии сплошь утратили» , тогда как в уста Цивилиса Тацит вклады

да рядом не принимают никаких мер обороны и живут вает фразу, достойную Саллюстия: «Свободой природа

«столь же беспечно, как если бы кругом царил мир» , наделила даже бессловесных скотов, доблесть — благо,

а колонисты, по словам самих германцев, «издавна женят данное лишь человеку» . Перед решительным сраже

ся на наших женщинах, породнились с нами, здесь их нием у горы Гравпий оба противника, и Агрикола и Кал-

родина и родина их детей» . Но поэтому же римляне гак, говорят о virtus своих воинов. Сходство вождей

подавляют и истребляют независимые, живущие войной римлян и варваров идет и дальше — оба подчас оказы

и для войны местные племена, и, лишь «создав пустыню, ваются слишком доблестными для того мира, к которому

они говорят, что принесли мир»17. Господство римлян принадлежат, и потому оба гибнут. Так, Сакровир, видя,

обеспечивает «блага мирной жизни», но от этого оно не что его восстание разгромлено, бежал с товарищами в

перестает быть господством, грубым и насильственным, загородную усадьбу. «Там он поразил себя своей рукою,

неотделимым от «вечного гнета налогов, произвола рос а остальные — пронзив насмерть друг друга. Подожжен

18 24

товщиков, жестокости и надменности правителей» . ная усадьба сгорела, и огонь поглотил их тела» . Пора

Даже независимо от насилий и жестокости, взятый сам жение Сакровиру нанес командующий верхнегерманскими

по себе, насаждаемый римлянами мир означает привыч легионами Гай Силий, который тоже несколькими годами

ку к смирению перед властью, предполагает уход в част позже «упредил неизбежное осуждение добровольной

ную жизнь, отказ от помыслов о свободе, от энергии смертью» . Virtus Сакровира оказалась несовместимой

самостоятельного существования. «С помощью удоволь с галльской неорганизованностью, virtus Силия — с рим

ствий римляне вернее, чем оружием, удерживают людей ским единодержавием. Судьба Калгака, противника Агри

в подчинении» Круг замкнулся. Перед лицом варвар колы, неизвестна, но нетрудно представить себе, что

ской свободы принципат и его «мир» оказались теми же, ожидало вождя разгромленного антиримского восстания.

что перед лицом свободы римской, и в сопоставлении со Тацит намекает на то, что и преждевременная смерть

«сладостными благами мира» свобода варваров была Агриколы тоже была убийством. Причиной гибели обоих

ничем не хуже и ничем не лучше свободы римских рес был в конечном счете римский принципат и римский

публиканцев. Август «принял под свою руку истомленное принцепс — «повелитель, враждебный доблести» .

гражданскими раздорами государство» точно так же, Силы, которые делают неизбежной гибель обоих, друг

как римские полководцы «вступили в земли галлов по другу противостоящих носителей virtus, выступают осо

просьбе их же предков, едва не погибших от междоусоб бенно ясно в рассказе об Арминии и Германике. Идеал

ных войн» . Арминия и цель всех его действий — свобода. Он «ведет

5. « С о в е с т ь р о д а ч е л о в е ч е с к о г о » . Важная германцев к свободе и славе» , он «возвратил им свобо

особенность разбираемых эпизодов состоит в том, что в ду и уничтожил римские легионы» . Но свобода в Гер

них чаще, чем в других, употребляется слово virtus, и в мании, как и в Риме, неотделима от распрей, распущен

том, главное, что это исконно римское понятие исполь ности, легкомыслия, эгоизма и потому губит человека,

зуется для характеристики вождей восставших племен в поставившего ей на службу свою концентрированную

равной, если не в большей, мере, чем при описании рим энергию, целенаправленную волю, всю силу духа: «Арми

ских полководцев. Virtus римского полководца Германика ний столкнулся со свободолюбием соплеменников; под

явствует прежде всего из описания его личности и его вергшись с их стороны преследованию, он сражался с

подвигов, virtus его противника Арминия отмечена Таци- переменным успехом и пал от коварства своих прибли-

90 91

----------------------- Page 47-----------------------

женных» . Рассказы о смерти Германика и о смерти диалектическом движении ход и развитие мировой исто

Арминия уравновешены — первый значительно больше рии. Само это понятие всеобщей истории и единой зако

по величине, но последний занимает особенно важное номерности, объемлющей римский и варварский мир,

место, так как завершает книгу; они сознательно сопо означало конец римско-античного этапа европейской

ставлены: Арминий умер в 21 г. и перенос этого сообще культуры, в основе которого всегда лежало представле

ния во II книгу «Анналов» был сделан нарочито, в нару ние об иерархической несоизмеримости «одетого тогами

шение хронологии; указания на непосредственные при племени» (или соответственно «эллинов») и всех осталь

чины смерти даны в подчеркнуто близких формулировках. ных. Преступность Домициана для Тацита в конечном

Близость рассказов об Арминии и Германике делает итоге заключается в том, что он стремился подавить не

особенно очевидным различие в их судьбах. Оба погибли только «голос римского народа», не только «свободу сена

от происков приближенных, но в случае Арминия эти та», но и «совесть рода человеческого» (conscientiam

происки проистекали из разброда его соплеменников, из generis humani) .

их ненависти к его планам объединения Германии, тогда Это крайняя точка и поворотный пункт в развитии

как за интригами, жертвой которых пал Германик, стоя Тацита как мыслителя и человека. Перед тем, кто понял,

ла сила, прямо противоположная. «Вожди смертны, госу что высшим критерием общественного поведения и нрав

дарство вечно»,— объявил в своем эдикте по поводу смер ственности является «совесть рода человеческого», откры

ти Германика убивший его Тиберий . Убил Германика вались дотоле неведомые пути. Они вели либо к восточ

заложенный в империи дух организации и иерархии, но-греко-римскому культурному и философскому синкре

устранявший свободу, самобытность, яркую неповтори тизму нового типа, либо к Тертуллиану и Оригену.

мость личности, а потому в конечном счете и virtus: Тацит по этим путям не пошел. Он был римским гражда

«Не по нраву пришлась властителям приверженность к нином во втором или третьем поколении, сенатором в

народоправству их сыновей, и их погубили не из-за чего- первом и, как для всякого неофита, Рим, его действитель

либо иного, как только за то, что они замышляли вер ность, идеал и история обладали для него всеобъемлю

нуть римскому народу свободу» . щим обаянием и неодолимой притягательной силой. Он

Но, родившись и выросши в провинции, столько в про остался в том мире, от которого, как он сам видел, дух

винциях прожив и прослужив, столько передумав над их живой истории отлетал.

судьбами, Тацит видит за этой политической и государ

ственно-правовой противоположностью единство — нрав

ственное, человеческое и историческое; для него как

писателя и мыслителя эти три сферы были нераздельны.

Libertas изживает себя, и, чтобы выстоять, народ должен

прийти к организации, единовластию и миру. Но, после

довательно искореняя libertas, власть грозит перерасти

в безликую тиранию — и только.

Суть состоит в том, что оба эти состояния равно губи

тельны для единственной подлинной силы, одухотворяю

щей историю, превращающей ее из пустой длительности

в неиссякаемый поток человеческой энергии, поставлен

ной на службу общему делу,— virtus. В основе взглядов,

выработанных Тацитом в провинциях, лежали коренные,

исходные категории римской жизни и римской государ

ственности эпохи конца Республики и Ранней империи —

libertas, рах, discordia, virtus, но он развернул и обобщил

их в некоторую универсальную систему, увидел в их

----------------------- Page 48-----------------------

столицы Иерусалима и анализ военно-политического по

Насть третья ложения, сложившегося к началу осады города римля

нами; книга V завершается рассказом о боевых действиях

КНИГИ в Германии и переговорах римского полководца Цериала

с Цивилисом накануне капитуляции последнего.

При таком содержании «Истории» вопрос о ее теме

кажется странным и неправомерным. Разве она не

исчерпывается хронологически последовательным расска

зом о событиях, о том, «как, собственно, было дело»?

Глава шестая Внимательное чтение ее, однако, показывает, что это

впечатление обманчиво и что материал книги искусно

«ИСТОРИЯ», ИЛИ ЧТО ЗНАЧИТ ПИСАТЬ, организован, т. е. подчинен некоторой идее и утверждает

«НЕ ПОДДАВАЯСЬ ЛЮБВИ ее, связан с определенной темой. В начале сочинения

И НЕ ЗНАЯ НЕНАВИСТИ» Тацит прямо говорит, что стремится понять и изложить

«не внешнее течение событий, которое по большей части

1. Т е м а . «История», создававшаяся между 101 и зависит от случая, но также их смысл и причины»

109 гг., представляет собой рассказ о событиях в Рим (I, 4, 1) 1 и ради выявления этих причин и внутренних

ской империи, начиная с 69 и кончая 96 г. До наших связей группирует факты, нарушая хронологическую по

дней сохранилось полностью его начало — четыре книги следовательность. «Прежде чем приступить к задуманно

и большой фрагмент пятой. Первая повествует о том, что му рассказу, нужно, я полагаю, оглянуться назад и пред

происходило в Риме и в империи в январе—марте 69 г., ставить себе, каково было положение в Риме» (там же) .

о состоянии столицы после смерти Нерона, походе Галь «В эти же дни вспыхнули волнения в Германии... О при

бы из Испании на Рим, кратком его правлении, о захвате чинах и ходе этой надолго затянувшейся войны я вскоре

власти Отоном и выступлении его во главе армии на расскажу особо» (III, 46, 1) . Соответственно каждая

встречу германским легионам, надвигавшимся на столи книга «Истории» не просто охватывает определенный

цу с севера с целью посадить на престол своего ставлен период времени, а организована как относительно замкну

ника Вителлин. Вторая книга охватывает март—сентябрь тое художественное целое, которое открывается особен

69 г.— мятеж восточных легионов во главе с Веспасиа но знаменательным событием, имеющим символический

ном, боевые действия в северной Италии, приведшие к или пророческий смысл, и завершается примерно так же.

гибели Отона и воцарению Вителлин, выступление его В конце I книги уходит в поход, чтобы из него не вер

полководцев навстречу армиям Флавия Веспасиана, во нуться, Отон, в конце II — полководцы Вителлия, в кон

шедшим тем временем в Италию с северо-востока. Третья це III «солдаты, как были после боя увешанные оружием,

книга (август—декабрь 69 г.) посвящена почти целиком толпой проводили Домициана в дом отца» — начинается

войне между вителлианцами и флавианцами в Италии почти 30-летнее трагическое правление императоров Фла

и завершается описанием боевых действий на подступах виев. Зарождением флавианского мятежа открывается

к Риму и на улицах столицы, пожара Капитолийского II книга, вторжением флавианских войск в Италию —

храма, воцарения династии Флавиев. В четвертой книге III, первыми шагами Цивилиса — IV. Задача не в том,

(январь — июль 70 г.) много говорится о положении в чтобы «изложить внешнее течение событий», а в том,

сенате, спорах между отдельными группировками, пер чтобы ни на минуту не дать ослабеть ощущению, что

вых политических мероприятиях новой власти, но глав речь идет «о временах, исполненных несчастий, изоби

ным содержанием ее является восстание галлов и гер лующих жестокими битвами, смутами и распрями,

манцев под руководством Цивилиса против римлян. о временах, диких и неистовых даже в мирную пору»

Наконец, в сохранившейся части V книги (январь - (1,2,1) .

сентябрь 70 г.) дано развернутое описание Иудеи, ее

94 95

----------------------- Page 49-----------------------

Раскрытие исторического смысла флавианской эпохи жены, имя подвергнуто проклятию. Последнее постанов

и составляет тему «Истории». ление проводилось в жизнь па редкость последовательно,

Решение этой темы представляется очевидным. Про и в эпиграфике имя последнего Флавия обходится даже

свое намерение поведать о времени правления Флавиев в тех случаях, когда близость прославляемого в надписи

Тацит говорил с самого начала литературной деятель лица к Домициану и покровительство, оказанное ему

ности и с самого начала не скрывал, каким должен быть императором, были общеизвестны . С двумя первыми

смысл его повествования. «Я не пожалею труда для того, Флавиями положение было сложнее. Оба были обоже

чтобы создать сочинение, в котором — пусть неискусным ствлены и до 96 г. упоминаются в надписях неизменно

и необработанным языком — расскажу о былом нашем и повсеместно; после смены династии имена их также

рабстве» . В первых главах «Истории» и это намерение, не подвергались никаким официальным запретам. Они

и это отношение к пережитой эпохе и к смыслу рассказа фигурируют в надписях и сенаторов, и прокураторов,

о ней выражено автором еще более прямо и ярко. После в том числе таких, которые пользовались покровитель

слов о том, что он «приступает к рассказу о временах, ством первых Антонинов. Существуют, однако, и надписи,

исполненных несчастий», следует перечень всего, чем для где их имена опущены 4. Упоминание имен первых Фла

Тацита эти времена были ознаменованы. «Поруганы древ виев или опущение их было, таким образом, делом выбо

ние обряды, осквернены брачные узы; море покрыто ко ра, т. е. выражением позиции.

раблями, увозящими в изгнание осужденных, утесы запят Смысл ее можно обнаружить, обратившись к эпигра

наны кровью убитых. Еще худшая жестокость бушует фике Плиния Младшего и к произведениям этого писа

в самом Риме — все вменяется в преступление: знат теля. В главной его надписи, самой большой и красиво

ность, богатство, почетные должности, которые человек 5

оформленной , не упоминается ни один из Флавиев, хотя

занимал или от которых он отказался, и неминуемая при них протекала добрая половина его магистратской

гибель вознаграждает добродетель» (I, 2, 2—3) . Нет осно

деятельности и хотя он был жрецом культа Тита. Его

ваний сомневаться в том, что «История» не просто рассказ

«Письма» свидетельствуют о том, что это но было слу

об эпохе Флавиев, что она посвящена разоблачению и

чайностью: во всей этой объемистой книге Веспасиан

гневному осуждению их режима. Это положение, однако,

упомянут четыре раза, Тит — два (при этом первый лишь

на первый взгляд столь простое и ясное, при углублен

дважды назван «божественным», второй — ни разу),

ном анализе оказывается не таким уж ясным, а главное,

и все упоминания о них очень сухи. Эти внешние детали

совсем не простым.

выражали определенное отношение к режиму Траяна.

2. «Н е п о д д а в а я с ь л ю б в и и не зная не В «Панегирике» этому императору, составленном тем же

н а в и с т и » . Вернемся к той фразе в первой главе Плинием, имена первых Флавиев почти не встречаются.

«Истории» о «восхождении» будущего историка «по пути Домициан тоже называется по имени относительно редко

почестей», которая до сих пор интересовала нас с точки (хотя подразумевается постоянно), и это очевидным обра

зрения магистратской карьеры Тацита, и к словам: «не зом связано с главной задачей речи: противопоставить

стану отрицать». «После битвы при Акции... правду стали старый принципат в целом новой римской государствен

всячески искажать... из желания польстить властителям ности, воплощенной в Траяне.

или, напротив, из ненависти к ним. До мнения потомства Обоснование особого, высшего характера Траянова

не стало дела ни хулителям, ни льстецам... Если же гово правления через контраст его с предшествующим режи

рить обо мне, то от Гальбы, Отона и Вителлия я не мом носило официозный характер — оно нашло себе

видел ни хорошего, ни плохого. Не стану отрицать, что отражение и в обращенных к императору (подобно тому

начало моему восхождению по пути почестей положил как обращен был к нему «Панегирик» Плиния) речах

Веспасиан, Тит продолжил его, а Домициан вознес меня Диона Хрисостома. При такой установке осуждения одно

много выше». го Домициана было недостаточно — Нерва и Траян оказы

Связь свою с Домицианом отрицали в эти годы все. вались бы в подобном случае лишь очередными хороши

Деятельность его была осуждена сенатом, статуи уничто- ми государями, сменившими очередного плохого. Все дело

96 4 Г. С. Кнабе 07

----------------------- Page 50-----------------------

было в том, что согласно внедрявшейся схеме Нерон и и готовности, раз изменив Гальбе, изменять кому угод

Флавии составляли единую эпоху, единый принципат — н о — двигали соперничество и зависть» (II, 101, 1) .

плохой и ушедший в прошлое, а Траян открывал новую Такими прямыми отзывами отношение Тацита к своим

эру и должен был восприниматься как воплощение ново предшественникам не исчерпывается. Не менее, если не

го, в основе своей иного строя, человечного и идеального, более, важны оценки скрытые, содержащиеся в самом

поддерживаемого всеми порядочными людьми. Соответ освещении событий, полемичном по отношению к их

ственно связь свою с Флавиями «отрицали» те, кто готов

флавианской версии.

был видеть в становящемся режиме Антонинов идеал

История прихода Веспасиана к власти рассказана у

res publica Romana. Тацит не только заявил во всеуслы

Тацита и у Иосифа Флавия в «Иудейской войне». Рас

шание, что не хочет этого делать, но не отрекся даже от

сказ обоих авторов следует общей схеме и подчас совпа

связи с официально осужденным и официально не упо

дает текстуально — достаточно сравнить, например, IV,

минаемым Домицианом.

501 слл. у Иосифа с II, 4, 2 у Тацита или соответствен

Это было прямым нарушением общепринятого тона и но IV, 597 и II, 5, 1. Изменения, внесенные каждым

почти грубостью по отношению к Траяну, который любил историком в общий материал, должны в этих условиях

противопоставлять себя последнему Флавию и еще боль

отражать сознательную установку автора. Личные связи

ше любил слушать, как это делают другие. Заявление

Иосифа с Веспасианом и тот факт, что это свое сочине

Тацита ни в коей мере не означало, однако, и реабили

ние он преподнес императору, благосклонно его приняв

тации, исторической или нравственной, пережигой эпохи

шему, заставляют рассматривать версию событий, в нем

и флавианского режима, которые он тут же назвал «вре

изложенную, как соответствовавшую пропагандистским

менем диким и неистовым», а несколькими годами рань

установкам новых властителей. Характер изложения и

ше — «порой рабства и нескончаемых гонений» 6. Пози

его тон подтверждают такое предположение. В изобра

ция, заключенная в анализируемой фразе, означала не восхваление одного режима или осуждение другого,

жении Иосифа Веспасиан весной и летом 69 г. вынужден

а понимание относительности и флавианской, и антони

был вступить в борьбу за власть, потому что страдал от

новской государственности, относительности основных

отчаянного положения государства, от наглой тирании

политических направлений переживаемого Тацитом вре

Вителлия (IV, 589 слл.) и потому что его побуждали к

мени, означало готовность понимать историю, «не под

тому солдаты (IV, 604). Такое освещение исключало

даваясь любви и не зная ненависти». Слова эти идут у

Тацита непосредственно вслед за словами «не стану всякую мысль о заранее составленном заговоре и делало

главным в поведении Веспасиана солидарность с армией,

отрицать».

потрясенной развалом, царящим в государстве, защиту

res publica (IV, 591) и восстановление законных поряд

3. Т а ц и т и ф л а в и а н с к а я и с т о р и о г р а ков (IV, 585 слл.). Тацит, сохраняя общую последова

фия . Эта позиция лишь подтверждала все то, к чему тельность и некоторые детали рассказа, вводит в него

Тацит пришел в итоге своей прошлой деятельности. решающее изменение: Муциан и Веспасиан заключили

«История» знаменовала дальнейшее ее развитие и углуб союз и тем самым начали готовить свое выступление

ление. Упоминание в первой главе об историках, иска сразу после смерти Нерона (II, 5) , т. е. летом 68 г.,

жающих правду из желания польстить одним властите когда Гальба был законным и общепризнанным импера

лям или из ненависти к другим, открывает целую серию тором, никакой гражданской войны не было и государ

отзывов Тацита об официальной флавианской историо ству ничто не угрожало.

графии 7. Как правило, отзывы эти носят критический, Введенная Тацитом деталь имела принципиальное

разоблачительный характер: «Писатели, которые расска значение и придавала особый смысл целому ряду рас

зывали историю этой войны во время правления Фла хождений его рассказа с официальной версией событий —

виев, из лести объясняли измену Цецины и других их расхождений, на первый взгляд частных и незначитель

заботами о мире и любовью к родине. Нам же кажется, ных. Так, у Иосифа сказано, что зачинщики мятежа рас

что людьми этими — не говоря уж об их непостоянстве считывали на три легиона (IV, 598), у Тацита — на семь

98 4* 99

----------------------- Page 51-----------------------

(II, 6, 2) . За этим расхождением в цифрах стояло жела жима его самого как человека и полководца Тацит

ние Иосифа доказать, что гражданскую войну начали изображает сочувственно, а иногда даже восторженно.

солдаты Веспасиана в Иудее, где действительно находи Он «обычно сам шел во главе войска, умел выбрать ме

лись три легиона, и желание Тацита подчеркнуть, что сто для лагеря, днем и ночью помышлял о победе над

заговорщики рассчитывали на три легиона в Иудее и на врагами, а если надо, разил их могучей рукой, ел, что

четыре легиона в Сирии, т. е. с самого начала знали о придется, одеждой и привычками почти не отличался от

союзе Веспасиана и наместника Сирии Муциана с целью рядового солдата» (II, 5, 1) . Провозглашенный импера

захвата власти. Иосиф изображает оборону Капитолия в тором, он «не обнаружил ни малейшей важности, ника

декабре 69 г. от германцев Вителлия как тщательно спла кой спеси» (II, 80, 2) . При подготовке кампании он

нированный политический и военный акт, в осуще проявляет энергию, опыт и талант подлинного принцеп

ствлении которого героическую роль сыграл Домициан са: «Веспасиан показывался всюду, всех подбадривал,

(IV, 599, 645—649); Тацит, описывая эту оборону, пока хвалил людей честных и деятельных, растерянных и сла

зывает, как случайно она началась, говорит о трусости бых наставлял собственным примером, лишь изредка

Домициана и — что должно было быть особенно чувстви прибегая к наказаниям, стремился умалить не достоинст

тельным ударом по созданной историками флавианской ва своих друзей, а их недостатки» (II, 82, 1) . Так же

легенде — снимает с Вителлия обвинение в разграблении обстоит дело и с Муцианом; изображая его в мрачных

храма (III, 71, 1) . Восстание Цивилиса Иосиф изобра тонах, Тацит в то же время упоминает о его энергии,

жает как результат злобного легкомыслия германцев, артистизме, утонченной культуре.

Выявление в действующих лицах самых разных и,

а подавление его — как результат военных талантов

Домициана (VII, 75 слл.); Тацит в IV книге «Истории» казалось бы, взаимоисключающих черт — основа твор

ческого метода Тацита вообще и в «Истории» в особен

говорит о притеснениях, которые терпят жители герман

ских провинций от римлян, как о главной причине вос ности. Тит Виний, «отвратительнейший из смертных»,

стания и весьма иронически изображает появление Доми как наместник Нарбонской Галлии «управлял поручен

циана на театре военных действий. ной ему провинцией с суровой и неподкупной честно

Что, собственно, ставит Тацит в вину своим коллегам стью». Отон, при захвате власти «ведший себя как раб»,

и в чем смысл его полемики с ними? Кажется ясно: в других обстоятельствах «был духом решителен и

они прославляют Флавиев, которые были самозванцами, тверд» и «приобрел у потомков и добрую и дурную сла

а некоторые и жестокими тиранами; он же разоблачает ву» и т. д. Этот метод выражал способность историка

Флавиев, их помощников и их режим, показывает его видеть свои персонажи в их двойственности и улавливать

подлинный неблаговидный характер. Общая антифлави в ней относительность исторических сил, конфликтами

анская направленность «Истории» подтверждает такое которых было заполнено его время, говорить о них по

объяснение. И тем не менее оно отражает лишь часть этому, «не поддаваясь любви и не зная ненависти». Отри

истины, ибо в тексте книги есть вещи, ему противореча цательное отношение Тацита к предшествовавшей ему

щие. Во-первых, демонстративный отказ Тацита скрывать исторической традиции было вызвано ее несовместимо

свою связь с Флавиями показывает, что «отрицанием» и стью с этим методом — не только письма, но и мышле

«разоблачением» флавианства дело для него не исчерпы ния.

валось. Во-вторых, Тацит противостоит профлавианской Первое свое большое историческое сочинение Тацит

исторической традиции далеко не всегда и не во всем — открывает рассуждением о тех, кто писал историю Рима

в согласии с ней он обрисовывает теневые стороны людей, до него,— очевидно, определить свое отношение к пред

в общем ему нравящихся, и вводит положительные момен шественникам, размежеваться с ними и занять свое ме

ты в описание лиц, в конечном счете оцениваемых им сто в ряду «летописцев деяний римских» было для него

отрицательно. Это касается прежде всего основателей исходной и первоочередной задачей. «События предыду

династии. При всем разоблачении конечных политиче щих восьмисот двадцати лет, прошедших с основания

ских и исторических целей созданного Веспасианом ре- нашего города, описывали многие, и пока они вели речь

101

100

----------------------- Page 52-----------------------

о деяниях римского народа, рассказы их были красноре

рия и иронии, сколько слова о том, что он описывает

чивы и искренни. Но после битвы при Акции, когда в

пережитое им время, «не поддаваясь любви и не знал

интересах спокойствия и безопасности всю власть при

ненависти», или — в позднейшей формулировке — sine

шлось сосредоточить в руках одного человека, эти вели 8

ira et studio — «без гнева и пристрастия» .

кие таланты перевелись. Правду стали всячески иска

Указывалось на то, что заверения в собственной бес

жать — сперва по неведению государственных дел, кото

пристрастности — не более чем клише, характерное для

рые люди начали считать себе посторонними, потом из

римских историков вообще и потому не выражающее ни

желания польстить властителям или, напротив, из нена

подлинной мысли, ни подлинной позиции автора. Изуче

висти к ним» (I, 1. 1) .

ние биографии Тацита и хода его мысли в «Истории»

Две вещи, как видим, определяют историографию

показывает, что принцип «без гнева и пристрастия» —

римского принципата, для Тацита неприемлемую: веду

не форма самообольщения и не риторическое клише,

щая к искажению правды односторонность и не дающая

а внутренняя и пережитая художественно-философская

увидеть правду поверхностность. Вспомним, что ранний

установка писателя, в которой полно и точно выразились

принципат как историческая форма строился на сосущест

и объективный смысл римского принципата I в., и обще

вовании и неустойчивом равновесии традиций Римской

ственно-политический опыт самого историка.

республики со всеми ее общинными пережитками и воен

Этим, однако, содержание формулы «без гнева и при

но-бюрократической государственной системы, перемалы

страстия» не исчерпывалось.

вавшей и эти традиции, и эти пережитки. Он нес в себе

Слова Тацита о том, что его предшественники писали

оба полюса этого противоречия. Потому попытки оцени

ярко, умно и вольно, пока вели речь о деяниях народа

вать императорский режим с точки зрения какого-либо

римского, и что великие эти таланты после битвы при

одного из его полюсов действительно вели к поверхност

Акции перевелись, нельзя понимать в том смысле, что

ной односторонности и к предвзятости, к «лести или

почву подлинного, правдивого историописания составляет

хуле», и, напротив, сам реальный ход истории требовал

республиканская идеология, а принципат такое историо

воспринимать время в относительности его противоречий.

писание исключает. Подобному пониманию противоречит

4. Р е л я т и в и з м и д и а л е к т и к а . Принципат

не только общий характер «Истории», не только весь

для Тацита с самого начала—не заблуждение истории

жизненный путь Тацита, но и прямой смысл разбираемо

и не преступление кровавых злодеев. Власть, утверждает

го текста. В нем сказано, что принципат возник из

он, пришлось сосредоточить в руках одного человека

объективной необходимости преодолеть социально-поли

«в интересах спокойствия и безопасности», и если вслед

тические противоречия Поздней республики и потому

ствие этого «великие таланты перевелись», то отсюда

должен рассматриваться как явление положительное или,

лишь следует, что каждая ценность истории чревата сво

во всяком случае, логичное и естественное; что принцеп

ей противоположностью. Это надо было понять и при

сам Флавиям Тацит обязан всей своей государственной

нять: республика давала свободу, а отсюда —распри,

карьерой, а первым Антонинам — возможностью «думать,

игра необузданных честолюбий; сменивший ее принципат

что хочешь, и говорить, что думаешь»; что антиимпера

принес мир и спокойствие, но именно поэтому уничто

торская историография романтически-республиканского

жил прежний, непосредственно политический характер

толка еще хуже, чем историография официально сер

жизни. Продолжая упрямо и однобоко ориентироваться

вильная. Смысл противопоставления «великих талантов»

на величины и ценности, обнаружившие свою объектив

«хулителям и льстецам» заключен в другом и также вы

ную двойственность, писатели I в. были для Тацита об

ражен в тексте ясно и прямо. Историки писали красноре

речены па то, чтобы скользить по поверхности действи

чиво, вольно и талантливо, пока «вели речь о деяниях

тельности и искажать сложную, развивающуюся и проти

народа римского», и талант их иссяк, когда они «стали

воречивую правду истории.

считать государственные дела себе посторонними». Соб

Из редких и скупых свидетельств Тацита о своей ственно, «государственные дела» — лишь очень бледный

жизни и творчестве ни одно не вызвало столько недове- и неполный перевод слов res publica, за которыми в ла-

102

103

----------------------- Page 53-----------------------

тинском языке и в римской общественной жизни стояло дировали, поощряли то тех, то других» (III, 83, 1),

представление о полной и глубокой вовлеченности чело солдатами, «казалось, шедшими не по Италии, не по по

века в дела общины, о личной ответственности граждан лям и селениям своей родины, а опустошавшими чужие

за судьбу города, о прямом участии каждого из них в берега, выжигавшими и грабившими вражеские города»

решении этих судеб и тем самым — в «деяниях народа (II, 12, 2) . То же отчужденное безразличие проникло в

римского». В этом суть вопроса об отношении Тацита к сенат. Когда Гальба представлял усыновленного им Пи-

Флавиям, к исторической традиции, которой он себя про зона сенаторам, «равнодушное большинство выразило

тивопоставил, суть «Истории» как художественно-фило ему свою благосклонность с угодливой покорностью, прес

софского документа. ледуя при этом лишь свои личные цели и нимало не за

Интересы мира действительно потребовали сосредо ботясь об интересах государства» (I, 19, 1) .

точить все политические решения в руках одного чело Это безразличие характеризует поведение и самих

века, но именно поэтому граждане оказались от них принцепсов, вроде Вителлия, который бесчувственно со

отстраненными, вынужденными «считать государственные зерцал поле сражения при Бедриаке, где римляне уби

дела себе посторонними», а потому и утратившими воз рали римлян, и «не пришел в ужас, не опустил глаза

можность не только писать свою историю, но и думать, при виде стольких тысяч своих сограждан, оставшихся

проявлять себя в обществе, жить «красноречиво и воль без погребения» (II, 70, 4) . В этом полном отчуждении

но». Красноречие и вольность, полагает Тацит,— свойство правителей, сената, армии, плебса от интересов государ

тех, кто живет ради «деяний народа римского» и в них. ства как целого, от традиций его былой солидарности и

Поэтому суть не в личных свойствах мужественного и славы, от res publica и virtus, как раз и состоявшей в

в общем справедливого Веспасиана или коварного, жесто служенни человека «государственному делу»,— главная

кого и подлого его младшего сына. Эти их особенности для Тацита особенность описанной им эпохи, отличающая

можно и нужно сносить, как «сносят недород или ливни, ее от предыдущих. Многое из всего им рассказанного

губящие урожай... нет-нет да и наступают лучшие вре случалось и прежде, «но только теперь появилось это

мена» (IV, 74, 1—2). Суть в том, что жизнь народа и го чудовищное равнодушие» (III, 83, 3) .

сударства, их развитие и интересы стали для людей по Вина историков, описывавших годы Нерона и Флави

сторонним делом. Трагическая вина принципата и горь ев, и состоит, по убеждению Тацита, во-вторых, в том,

кая беда римского государства в этом, а не в пороках что они не заметили этой главной особенности своей

того или иного императора. эпохи и продолжали наивно полагать, будто распад изжи

Теперь вернемся к вопросу о теме «Истории». Она того исторического состояния и нарастание общественных

включает в себя не только жизнь Рима в период между противоречий — результат чьей-то злой воли, процесс

Нероном и Первой, не только разоблачение и осуждение обратимый, и ничего не стоит, если только постараться,

принцепсов этой поры, но и раскрытие «внутреннего вернуть его в былое русло. Именно об этом идет речь в

смысла и причин» того, почему их режим и римское го обоих наиболее развернутых рассуждениях Тацита, по

сударство под их властью стали тем, чем стали. В до священных критике историков принципата,— II, 37—

блести граждан отделившееся от них государство видит 38 и II, 101. Поверхностность взгляда и тем самым неве

теперь не опору, а угрозу своей наджизненной самостоя дение правды — первая их вина. Вторая вытекает из пер

тельности — «самую верную гибель навлекает на челове вой: но видя глубинных движущих сил общественного

ка доблесть» (I, 2, 3) . Безразличие к общим интересам развития, они сосредоточивают свое внимание на внеш

res publica владеет городской чернью, которая «привыкла них причинах и думают — угодливо или с ненавистью —

выказывать каждому принцепсу знаки преданности, на о принцепсах, вместо того чтобы думать о народе и его

деле ни к чему не обязывающие» (I, 32, 1), жителями судьбе.

Рима в целом, которые во время уличных сражений меж Безразличие к жизни res publica, которую люди ста

ду вителлианцами и солдатами Антония Прима, «наблю ли считать себе посторонней, и лесть властителям или

дая за борьбой, вели себя, как в цирке,— кричали, апло- ненависть к ним — это две стороны и два логических

104 105

----------------------- Page 54-----------------------

этапа единого процесса искажения исторической правды. Тацит, таким образом, во-первых, обнаружил относи

Лесть властителям, внешне прямо противоположная на тельность противоречий раннего принципата в самом

падкам, потому и не отличается от них по существу, что объективном содержании исторического процесса и, во-

в основе и той и других лежит «неведение государствен вторых, уловил в этом процессе некоторый абсолютный

ных дел» — забвение той единственной нормы, которая момент, позволявший выявить ограниченность самой этой

позволяет видеть относительность равно извращенных об относительности и оценить ее. Сочетание этих двух осо

щественных сил, борющихся на поверхности политической бенностей делает формулу «без гнева и пристрастия»

жизни, которая позволяет возвыситься над ними, над злом выражением не релятивизма, а диалектики. Последняя,

времени и судить его и их. «Вести свое повествование, не как известно, на том и основана, что противоречия, их

поддаваясь любви и не зная ненависти»,— удел лишь тех, движение и относительность их полюсов раскрываются

кто «объявил во всеуслышание о своей неколебимой вер как факт объективной действительности. «Диалектика

ности» основополагающим ценностям римской граждан головы — только отражение форм движения реального

ской общины и ее истории. мира, как природы, так и истории» . Обнаружение того,

Связь римского мира с римской гражданской общиной что сама относительность познаваемых процессов относи

оставалась, как мы видели, непосредственно очевидной тельна и содержит в себе некоторый абсолютный момент,

как раз до первых десятилетий II в.— до времени, на ко также составляет важнейшую особенность диалектики г,

торое приходится литературная деятельность Тацита. До ее отличии от релятивизма. «Для объективной диалектики .

этого времени поэтому могли длиться и оказывать свое в релятивном есть абсолютное. Для объективизма и со

влияние сложившиеся в недрах города-государства цен фистики релятивное только релятивно и исключает аб

ностные его представления: гражданская солидарность, солютное» 10.

гражданская ответственность, гражданская доблесть — Единство относительного и абсолютного моментов

весь тот круг этических норм, который искони выражал ясно ощущается и в биографии Тацита, и в его сочине

ся понятием virtus. Судьба поставила Тацита на ту грань, ниях — в его cursus'e, таком непростом и сдержанном,

на которой римская гражданская община как реальный но в то же время исполненном искреннего стремления

общественно-политический и социально-психологический служить государству; в его отношении к принципату,

организм окончательно завершила свое существование, в котором он видел закономерный и оправданный этап

традиции же римского города-государства и его полисная общественного развития, но и к принцепсам, чью жесто

аксиология объективно могли еще восприниматься как кость, аморализм, ограниченность он осуждал; в его яс

духовная ценность. Тацит относился к числу тех, для ном понимании того, сколько слабости было во «впечат

кого была жизненно важна эта исторически сложившаяся ляющей, но бесполезной для государства смерти» оп

аксиология и ее центральная категория — virtus, и имен позиционеров-стоиков — Тразеи, Гельвидия, Рустика, но

но потому, что он видел растворение ее в утверждающем и в его глубоком уважении к ним и ко всем, кто в усло

ся космополитизме Антониновой эры и несоотнесенность виях императорского террора «прожил жизнь, почти как

с ней ни одной из реальных общественно-политических подобает свободному человеку» . Именно диалектиче

сил времени, эти силы и представлялись ему чуждыми; ский взгляд Тацита на историю позволил ему в его по

именно отсюда возникла возможность рассматривать их вествовании раскрыть «без гнева и пристрастия» относи

«без гнева и пристрастия». Писать и думать так — не вы тельность окружавших его исторических сил, т. е. рас

ражение безразличия, а верность virtus. сказать о них без назидательности и догматики, но в то

Единство обоих взаимодействующих начал — относи же время ясно показать их несоответствие конкретно-

тельности исчерпывающих себя противоречий римской исторической моральной норме, рассказать так, как до

истории и абсолютного значения ее главного принципа, него не говорил в Риме никто,— ужо с некоторого от

состоящего в ответственности гражданина за свое госу ступа и еще изнутри, спокойно и страстно, с той нравст

дарство и перед ним,—стало и итогом жизни Тацита венной силой и с тем благородством тона, которые два

и сутью его творчества, их общей основой. дцать веков привлекают к нему читателей.

106 107

----------------------- Page 55-----------------------

В «Истории» эта диалектика выступает уже как общий лики и раннего принципата. Первое произведение Тацита

принцип; в частных своих формах она складывалась в связано в первую очередь с этими вопросами, и потому

предшествующих, ранних произведениях Тацита: диалек так важна проблема его жанра.

тика личности — в «Агриколе», диалектика культуры — Жанровая принадлежность «Агриколы» вот уже на

в «Германии», диалектика истории — в «Диалоге об ора протяжении полутора столетий вызывает бесконечные

торах». споры. Казалось бы, для них нет оснований. Разве не

сказал сам автор, что он «вознамерился поведать о жизни

покойного мужа» (1, 4) , и разве не обозначена в ру

Глава седьмая

кописях эта его книга как «Жизнеописание»?' Какие же

К ДИАЛЕКТИКЕ ЛИЧНОСТИ. есть причины сомневаться в том, что перед нами био

«ЖИЗНЕОПИСАНИЕ АГРИКОЛЫ» графия? Однако основная часть книги представляет со

бой рассказ о покорении Британии — погодную запись

«Жизнеописание Агриколы» создавалось в последние исторических событий, развернутую на этнографическом

месяцы 97 и в первые месяцы 98 г. По всей видимости, фоне, в которой тонет и почти не ощущается собственно

оно не было первым произведением, которое написал Та биографический материал. Значит ли это, что «Агрикола»

цит. Как всякий крупный оратор, он в течение уже мно не биография, а история или по крайней мере соединение

гих лет публиковал тексты своих речей, а непосредствен того и другого? Но ведь это сочинение Тацит задумал

но перед тем, как начать работу над «Агриколой», высту как «воздаяние должного памяти моего тестя Агриколы»

пил, в частности, с надгробной речью о скончавшемся (3, 3) , т. е. как прославление усопшего, что с самых

летом 97 г. трижды консуле Вергинии Руфе. Такие речи, древних времен составляло в Риме содержание особого

как правило, также издавались, и нет оснований думать, жанра «надгробной хвалы». Произведения этого жанра

что эта явилась исключением. И тем не менее в более обладали рядом определенных признаков, несводимых ни

глубоком смысле «Жизнеописание Агриколы» действи к биографии, ни к истории; почти все они обнаруживают

тельно представляет собой первое произведение историка, ся в «Жизнеописании Агриколы». Можно высказать так

так как именно оно открывает единый, связанный внут же множество других предположений о жанре интересу

ренней эволюцией идейно-художественный цикл, который ющего нас сочинения.

образуют известные нам сочинения этого автора. Все эти споры не столь формальны и схоластичны,

В «Агриколе» — исток всей рассказанной Тацитом эпопеи. как может показаться на первый взгляд. Жанр предпола

1. П р о б л е м а ж а н р а . В основе классификации гал определенный тип связи человека и общественного

жанров в античной эстетике лежало отношение типа со целого, сам же этот тип связи менялся исторически.

знания, отразившегося в данном литературном произве Жанры, признаки которых исследователи обнаруживали

дении, к мировому и (или) общественному целому. Под в «Агриколе», не образовывали поэтому синхронного на

высокими жанрами понимались такие, где речь шла об бора, из которого автор мог произвольно выбирать; каж

отношениях человека с этим целым — о бытии народа, дый такой жанр становился особенно важен на опреде

о судьбах рода и государства, воле богов, велении рока; ленном этапе истории Рима и отражал столь же опреде

низкие н«анры, вроде комедии или сатиры, потому и вос ленное соотношение гражданской общины и гражданина.

принимались как низкие, что человек или событие рас Жанровая многозначность «Агриколы» мало что раскры

сматривались в них в своем эмпирическом своеобразии, вала бы в существе этого сочинения, если рассматривать

как частное и отдельное. В Риме споры о соотношении и его как мозаику жанровых признаков и видеть задачу в

предпочтительности отдельных жанров словесного искус том, чтобы установить, признаки какого именно жанра

ства приобрели особую важность именно в ту эпоху, ког в этой мозаике преобладают. Но та же жанровая много

да вопросы отношений человека и государства, внутрен значность становится основой углубленного понимания

ней свободы и политической необходимости встали осо первого произведения Тацита, если рассмотреть ее как

бенно остро, т. е. прежде всего в эпоху Поздней респуб- отражение эволюции римских представлений о соотноше-

108 109

----------------------- Page 56-----------------------

истории, но еще такая личность, которая выражала себя

нии человека и общественного целого, каждый этап ко

лишь в деяниях в пользу государства и в глазах народа

торой порождал особые литературные формы и отложил и в собственных глазах исчерпывалась ими. Когда Ка

свой особый след в Тацитовой «повести о жизни покой тон Старший (234—149 гг. до н. э.) , рассказывая в сво

ного мужа». Сама же эта повесть, как выясняется при ем сочинении «Начала» историю 2-й Пунической и по

таком подходе, потому и не укладывается в традицион следующих войн, «не называл полководцев, а излагал ход

ную систему жанров, что рассказанный в ней конфликт дела без имен» 3, это была не только характерная для

между человеком и властью не укладывался в традицион него аффектация консерватизма, но и выражение еще жи

ную и себя исчерпавшую систему связей гражданина и

вых норм мышления.

гражданской общины. Его современник и враг Сципион Старший был чело

2 . Э т а п ы р а з в и т и я р и м с к о й б и о г р а ф и ч е

веком прямо противоположного склада, но ощущение не

с к о й л и т е р а т у р ы . Представление о том, что история правомерности усложненной, слишком яркой личности,

и успехи Рима — не просто проявление роевой силы об какой-то ее неестественности, греховности ее отпадения

щины, а результат деятельности отдельных людей и что от коллектива было всю жизнь присуще и ему. Он искал

поэтому о таких людях можно и нужно рассказывать,

оправдания своим непонятным для современников поступ

дабы прославить ту же общину, складывается в III в.

кам, утверждая, что лишь выполняет открывшуюся ему

до н. э. Как оно формируется, наиболее ясно видно из волю богов. Он никогда и ничего не писал, чтобы не пре

эпитафий римских аристократов и видных государствен тендовать на увековечение своих взглядов и мыслей; он

ных деятелей Сципионов. Две самые ранние из них — ушел от дел и от активной общественной жизни полным

Луция Сципиона Бородатого (консула 296 г., цензора

сил пятидесятилетним человеком не потому, что стал

290 г.) и его сына Луция Корнелия Сципиона (консула жертвой клеветнических обвинений — это было ему не

259 г., цензора 258 г.) — еще целиком строятся по еди впервой, и он сумел от них отбиться, а потому, что по

ной, как видно, канонической схеме: имя, род, общая нял свою неспособность раствориться в массе граждан,

оценка, почетные должности, деяния. Ни для неповтори отождествиться с ее сегодняшними интересами. Нормой

мых особенностей покойного, ни для чувств, ни для чего

для времени и для него оставалось именно такое отно

личного здесь еще места нет. То же понимание человека

шение тождества.

отразилось и в похвальных надгробных речах этой эпо Следующий этап в развитии представлений о роли

хи. В традиционную их схему входило восхваление за личности в истории (и объективных процессов, порождав

слуг и подвигов покойного, а затем — заслуг и подвигов ших эти представления) относится ко 2-й и 3-й четверти

его предков. Под заслугами и подвигами понимались I в. до и. э. Всеобщий кризис, охвативший в эти годы

только деяния, совершенные на службе городу, почему

римское государство, выражался, помимо всего прочего,

рассказ о них, по-видимому, практически совпадал с по

в том, что римское гражданство распространилось на

следовательным перечислением почетных должностей. сотни тысяч людей, по своему происхождению, связям,

Именно так, например, выглядела похвальная речь о традициям общественного поведения не имевшим ничего

дважды консуле Луции Цецилии Метелле, произнесенная общего с былой, относительно замкнутой общиной города

его сыном Квинтом в 221 г. до и. э.

Рима. Моральные и социально-психологические нормы

Восприятие человека как совокупности деяний, со римской гражданской общины, и в частности положение

вершенных во славу государства, получает в эту эпоху об абсолютном примате интересов города над интересами

теоретическое обоснование у Полибия, который отказы личности, распадались. Соответственно резко возросла

вается давать целостную характеристику «царей и заме объективная роль и общественный престиж отдельных го

чательных людей» и объявляет о своем намерении гово сударственных деятелей, видевших, как казалось, дальше

рить о них лишь «по мере изложения событий» . Прак остальных граждан и глубже их понимавших интересы

тически это означало, что исторический деятель выступал государства. Яркая, резко очерченная личность, не сми

не как индивидуальность, а как совокупность поступков. Личность уже признавалась существенным элементом

ряющаяся перед традициями и общим мнением, дейст-

11!

----------------------- Page 57-----------------------

вуюшая на свой страх и риск, становится знамением Рост внимания к человеку как к подлинному субъ

времени его символом, отличавшим эту эпоху от преды екту исторического процесса приводит в эти же годы и к

дущей и от последующей. Галерея таких образов беско оформлению биографии в собственном смысле слова.

нечна — Тиберий Гракх, его брат Гай, Гай Марий, Ливии Отличие ее от «исторической монографин» состояло в

Друз Сулла и Цинна, Серторий, Катилина, Помпей, том, что последняя представляла собой документ обще

Клодий и Линий Милон, венчающий этот ряд Юлий ственной борьбы времени, созданный, как правило, од

Цезарь. А скольких мы не знаем!.. А сколько людей ним из ее участников и направленный на прославление

остались в тени, во втором ряду — Марк Октавий, Гай или осуждение описываемого лица,— биографические

Антоний, Корнелий Долабелла, Гай Курион! данные, подчас весьма развернутые, призваны были слу

В этих условиях иными становятся литературные жить лишь материалом для реализации этого замысла;

документы, призванные рассказать о жизненном пути в жизнеописании, напротив того, рассказ о событиях и

человека. В 40—30-е годы I в. до н. э. зарождается и обстоятельствах жизни приобретал самоценный характер,

расцветает литературный жанр, знаменующий перелом в становился занимательным чтением. Собрание именно

понимании отношений между человеком и историей, жанр, таких рассказов представляло собой сочинение Корнелия

которому суждено было сыграть важную роль в литера Непота «О знаменитых мужах», вышедшее первым изда

туре раннего принципата и к которому близок «Агрико нием около 35 г. и вторым — около 29 г. до п. э. Здесь

ла»,— так называемая «историческая монография». Жанр мало истории и много mots, анекдотов, нравоучений. Тип

этот подробно охарактеризовал Цицерон в письме к Лу биографического очерка еще не выработался — повество

цию Лукцею (июнь 56 г.) . Интересующее нас рассужде вание то идет от события к событию, то следует изло

ние сводится к тому, что Лукцей пишет историю Рима женной в начале жесткой схеме. Но здесь уже есть глав

своего времени, дошел уже до диктатуры Суллы и наме

ное, чего прежде не было,— живой интерес к человеку,

ревается продолжать свое повествование дальше в поряд которого Непот видит в каждом государственном деяте

ке событий, Цицерон же просит его отступить от хроно

ле и полководце.

логического принципа и рассказать отдельно о заговоре Какой тип отношений между человеком и граждан

Катилины и роли самого Цицерона в его подавлении. Та

ской общиной отразился в жизнеописаниях середины I в.

кой развернутый эпизод исторического повествования,

до н. э.? Предельно кратко на этот вопрос можно отве

как явствует из письма, должен представлять собой само

тить так: тождество уступило место единству. В глазах

стоятельное, отдельное произведение. Это сочинение при

окружающих человек не исчерпывается больше своей

звано передать эмоциональный колорит времени — «раз

службой общине. Он обладает особенностями, личными

нообразие обстоятельств» и «превратности судьбы»,

свойствами, неповторимой индивидуальностью, которые

а главное, концентрировать рассказ о времени в расска

воспринимаются сами по себе и вызывают определенное

зе о человеке. «Ведь самый порядок летописей не особен

к себе отношение. Полководец Фабий Максим в изобра

но удерживает наше внимание — это как бы перечисле

жении Тита Ливия неповоротлив, медлителен, упрям,

ние должностных лиц; но изменчивая и пестрая жизнь

человека — а тем более человека выдающегося — вызы осторожен, не выносит новшеств; государственный дея

тель II в. Лелий Младший, такой, каким он представлен

вает изумление, чувство ожидания, радость, огорчение,

в диалоге, носящем его имя у Цицерона, вдумчив, широ

надежду, страх, а если они завершаются примечательным

концом, то от чтения испытываешь приятнейшее на ко образован, он верный и любящий друг; Катон Старший

слаждение» 4. у Непота энергичен, напорист, умен цепким, практиче

ским умом. Этими или сходными качествами отличался,

Как видим, речь идет не просто о кратком посмерт наверное, не один человек и в то время, и до неге, но

ном восхвалении или об эпитафии — жанрах, типичных только теперь они стали вызывать интерес, требовать раз

для предшествующего периода, а о развернутом расска бора и изображения. Изображения, однако, особого, на

зе о выдающейся личности и ее деяниях на фоне собы правленного прежде всего на выявление той пользы или

тии времени и в неразрывной связи с ними. того вреда, который эти осознанные личные свойства при-

112

11J

----------------------- Page 58-----------------------

носят государству. Человек выделился из общины, но рас

сматривается еще с точки зрения ее интересов, и именно один из них до нас не дошел, но мы знаем многих из

они образуют единственно существенное содержание его тех, чьи жизни были там рассказаны, знаем обычно авто

новообретенной индивидуальности. Фабий Максим дейст ров, знаем кое-что об условиях создания этих книг и их

вительно и упрям, и медлителен, и осторожен, но органи судьбе . Все это дает возможность составить о них опре

ческие это его черты или принципы поведения, усвоен деленное представление. Психологический портрет Осто

ные им по тактическим соображениям, исходя из харак рия Скапулы, например проступающий из глубины рас

тера войны, в которой он участвует, в конечном счете сказа о британской кампании 47/48 г.,— один из шедев

неважно. Характеристика его у Ливия завершается сти ров Тацита . Перед нами блестящий государственный

хом Энния: «Он промедленьем своим из праха респуб деятель и полководец. Консул в середине 40-х годов, он

лику поднял». Биография Катона у Корнелия Непота, почти тут же, в 47 г., назначается на трудную и почет

а тем более посвященное ему сочинение Цицерона ную должность префекта еще не замиренной Британии.

строятся точно так же: перед нами интересный и слож Прибыв в провинцию в начале зимы, он, невзирая на

ный человек, но мерилом его ценности остается слуя?ение неблагоприятное время года, устремляется на врага и

государству. добивается ряда решающих побед. Действия его против

Третий и заключительный период в развитии римской британских племен изобличают в нем опытного и талант

биографической литературы, к которому относится и ливого военачальника. Успехи его вознаграждены: сенат

«Жизнеописание Агриколы», приходится на вторую поло присваивает ему триумфальные знаки отличия и, что

4а

вину I в. н. э. Если сущность первого из периодов, на было особенно почетно, тем же актом постановляет воз

меченных выше, состояла в тождестве человека и граж вести в связи с его победами триумфальную арку импе

данской общины, сущность второго — в их противоречи ратору. Но успехи и победы давались ему непросто, и

вом единстве, то главное содержание третьего составляет чем дальше, тем острее чувствовалось, что они — резуль

их наметившийся разрыв. Человек оценивается отныне тат самодисциплины, опыта и воли, которые вступают во

не столько по своему общественному поведению или по все углубляющееся противоречие с душевным состоянием

официальному признанию, сколько по тому содержанию командующего. Уже перед решающей битвой «римский

личности, которое оставалось за вычетом этого поведения полководец стоял, ошеломленный видом бушующего вар

и этого признания. Основой оценки и самооценки чело варского войска. Преграждавшая путь река, еще вырос

века теперь становился именно такой «остаток» , неведо ший за ночь вал, уходившие в небо кряжи гор — все

мый эпохе Сципионов и лишь угадывавшийся в облике было усыпано врагами, все внушало ему ужас». Осторий

некоторых современников Цицерона. У Сенеки, в частно овладел собой, вдумался в положение и на этот раз до

сти в его «Нравственных письмах», составленных в бился победы. Но она была последней. Постепенно он

64—65 гг., это понятие ощущается как только что откры стал заниматься войной вполсилы, солдаты забирали все

тое автором и потому обсуждаемое и защищаемое с осо больше воли, и Осторий не мог или не хотел с ними

бой энергией. Им книга открывается: «Отвоюй себя для справиться, пока наконец, неожиданно для окружающих,

себя самого»; им она продолжается: «Вовнутрь обращены не умер, «измученный заботами, от которых ему стало

твои достоинства»; им она завершается: «Считай себя невыносимо тошно».

блаженным тогда, когда сам станешь источником всех Под тем же бременем умер в. разгар походов пред

своих радостей... Ты тогда будешь истинно принадлежать шественник Веспасиана в Иудее Цезенний Галл. И то же

самому себе, когда поймешь, что только обделенные сча

ощущение посторонности и потому невыносимой тяжести

стливы» 6.

государственных забот испытывал в эти же годы прокура

тор провинции Сицилия Луцилий Юниор, адресат «Нрав

Из биографической литературы конца I в. н. э., от

ственных писем» Сенеки. Его пример тем более показа

разившей эти изменения в типе личности, нам известны,

если не останавливаться пока на «Агриколе» Тацита, телен, что молодость он провел в военной службе и

ишь мартирологи вождей стоической оппозиции. Ни дальних опасных путешествиях, а в 64 г. Сенека поздрав

ляет его: «Ты больше не странствуешь, не тревожишь

114

115

----------------------- Page 59-----------------------

себя переменой мест. Ведь такие метания — признак боль лести», главным в этом понятии всегда было и остава

ной души... ты забросил все дела и помышляешь только лось нравственно бескомпромиссное и действенное отно

о нравственном самоусовершенствовании». шение к жизни государства; «добродетели» же, virtutes,

«Остаток» личности становился выражением ее несо Агриколы, которые Тацит решил сделать исходным пунк

ответствия деловито и бодро развивающейся политиче том всего своего повествования о пережитой эпохе, такой

ской действительности; он был неотделим от обществен общепонятной «доблести» явно не соответствовали. Глав

ной позиции и тем самым от жизненной судьбы, внутрен ное в Агриколе — в полной противоположности с тради

няя биография переплеталась с внешней, и эта взаимо ционным образом героя биографической литературы —

связь должна была находить отражение в жизнеописа сознательный отказ от громкой славы, готовность к ком

ниях подобных людей. Только при этом условии стано промиссу, а нередко — и сознательная пассивность.

вится понятно, почему сочинение «О происхождении и «В ранней молодости... его возвышенный и порывистый

жизни Остория Скапулы» — внешне ведь, в конце кон ум и в самом деле домогался с неосмотрительной и без

цов, вполне благополучного полководца, умершего на рассудной страстностью великолепного блеска огромной

театре военных действий, никогда, кажется, ни в чем не И всезатмевающей славы. Но размышления и годы в

замешанного и ничем не скомпрометированного,— могло дальнейшем его образумили, и он, что труднее всего,

явиться поводом для обвинения автора этого произведе удержался в пределах мудрой умеренности» (4, 3) . Пос

ния в государственной измене. Таких книг, как жизне ле победоносного завершения британской кампании До

описания Остория или Тразеи, в это время было много. мициан, по словам Тацита, завидовал Агриколе и ненави

То была форма римской биографии, глубже всего свя дел его. Последний полностью отдавал себе в этом отчет,

занная с духовной и общественно-исторической проблема но вывод для него был только один — не выделяться,

тикой именно данной эпохи. стать неприметным, слиться и раствориться. Вернувшись

Возникновение «остатка» как ценностной характери в Рим, он «замешался в толпу раболепных придворных»

стики личности и отражение этого в биографической ли и не стал «отягощать праздных людей, среди которых

тературе знаменовало конец прослеженной выше эволю оказался, своей славой военачальника» (40, 3; 4) .

ции биографических жанров. Главное содержание этой Такая жизненная установка делала неприемлемыми

эволюции состояло в исследовании меняющихся, но всег для Агриколы не только стремление выделиться и до

да неразрывных отношений между гражданином и граж биться громкой славы при дворе, но и противоположный

данской общиной; главный итог в том, что эти отноше путь — стоическую оппозицию принцепсам. Разоблачение

ния принимали форму противоречия. «Жизнеописание последней как слишком внешнего и громогласного герой

Агриколы» представляло собой попытку это противоречие ствования, несовместимого со скромным и «человекосо

разрешить и доказать совместимость былого единства размерным» мироотношением Агриколы,— один из лейт

личности и государства (отсюда — сознательная стили мотивов книги. Он звучит не только в прямых выпадах

зация под старинные формы биографии разных периодов) против тех, кто «снискал славу своей впечатляющей, но

с существованием «остатка» (отсюда — неорганичность бесполезной для государства смертью» (42, 4) , не только

традиционных жанровых признаков, связь с современной в прямых противопоставлениях Агриколы, «не искавшего

Тациту мартирологической литературой, а во многом и славы», тем, кто «искушает судьбу непреклонностью и

выход за пределы жанра, каким он был до Тацита). выставлением напоказ своей независимости» (42, 3) ; но и

3. П р о б л е м а « о с т а т к а » в « Ж и з н е о п и с а н и и в скрытых в тексте намеках. Так, характеризуя трибунат

А г р и к о л ы » . Уже во вступительных главах к разбирае Агриколы, Тацит пишет, что тот провел этот год «в покое

мому сочинению обращает на себя внимание противоре и в стороне от общественных дел, ибо знал, что в усло

чие, которое вводит нас в самую суть образа Агриколы. виях Неронова правления бездеятельность была заменой

Тацит говорит здесь о том, что цель его сочинения — мудрости» (6, 3) . Слово «мудрость» (sapientia) было обо

прославить доблесть своего героя. Между тем, как бы ни значением именно философского, стоического идеала по

менялось на протяжении I в. содержание римской «доб ведения, и предпочтение ему безделья придавало всей

----------------------- Page 60-----------------------

ситуации иронический и антистоический характер. Такой В изображении Тацита Агрикола отличался той повой

же намек на аффектированную суровость стоиков скрыт особенностью, которую мы договорились условно назы

в указании на сдержанность Агриколы при оплакивании вать «остатком». Ключевая фраза в этом смысле — 44,3:

умершего сына: «это несчастье он перенес без показной «Ведь по достижении им истинных благ, которые покоят

стойкости, которой тщеславятся многие доблестные ся в добродетелях, а также консульских и триумфальных

мужи» (29, 1) . отличий, чем еще могла бы одарить его судьба?» Слова

Неудивительно, что выбор человека такого облика в об «истинных благах», противопоставленных благам вне

качестве героя биографического сочинения требовал оправ шним и несущественным, представляли собой распрост

дания. Оно состояло для Тацита прежде всего в верно раненную философскую формулу, прекрасно известную

сти жизненной правде. Агрикола, как и сам Тацит, при Тациту и бывшую на слуху у его читателей. Повторяя

надлежал к той эпохе, когда несводимость человека к его ее, Тацит подчеркивал, что для его героя почетные ре

прямой и практической государственной деятельности зультаты его государственной деятельности были чем-то

стала аксиомой. К этому вела вся логика развития рим ценным, но внешним, посторонним главному, внутренне

ской гражданской общины в эпоху Ранней империи, на му, духовному содержанию его жизни. В чем же тогда

ото указывала эволюция биографического жанра, таков заключалось это содержание? Оно раскрывается в сле

был итог двадцати лет магистратской деятельности Таци дующих же фразах, где перечисляется, чего реально до

та. В центр его исторического труда должна была встать стиг Агрикола и что тем самым и составляло для него

с самого начала не героическая фикция, а живая совре «истинные блага»: состояние, не чрезмерное или огром

менная личность. Отсюда — та особая палитра, с которой ное, но значительное; близость жены и дочери, родных

Тацит брал краски для изображения своего героя, при и друзей; покой в сочетании с достоинством. Истинным

званного воплотить не риторическое, старомодное и ходуль благом, другими словами, явилась для Агриколы реали

ное величие, а новое — скромное, человечное, раздум зация его ранее изложенной жизненной программы: че

чивое достоинство. Скромность Агриколы, явствовавшая ловекосоразмерность жизненной задачи; доброта и добро

и из рассказанных Тацитом фактов, и из прямых автор совестность; скромность, умеренность и податливость;

ских оценок, призвана была контрастировать с пламенным умение спастись и спасти своих без вреда для других и

честолюбием вечно добивавшихся триумфов и почестей активной подлости.

полководцев былых времен, как его человечность, мяг Эта программа предполагала невыявляемые в общест

кость, подверженность горестям и страданиям — оттенять венной деятельности ресурсы личности, особое, не карь

свирепую суровость «нравов предков». Назначенный ерное, но и не стоическое упорство, своего рода мудрость,

командиром мятежного XX легиона «и получив предписа выражающуюся в самоограничении и умеренности. О «муд

ние наказать непокорных, Агрикола проявил исключитель рости» Агриколы Тацит упоминает довольно часто —

ную умеренность и предпочел сделать вид, будто нашел слишком часто для характеристики героя, действительно

воинов готовыми к повиновению, а не принудил их стать простого и подлинно немудрящего.

таковыми» (7, 3) . Слова эти заставляли вспомнить рас По мнению Тацита, именно подобные люди могли вы

правы Германика, зверства Корбулона, массовые казни вести римское государство из кризиса конца века. «Жиз

солдат при Гальбе, вспомнить всех подражателей «полко неописание Агриколы» было не только биографией, но

водцам древних времен». Даже внешность Агриколы, и назиданием, практическим рецептом поведения. Такая

«скорее приятная, чем внушительная», с чертами лица, установка обнаруживается в книге весьма отчетливо. Во-

в которых «не было ничего властного и которые неизменно первых, стиль собственно биографических глав, в которых

выражали лишь благожелательность» (44, 2) , была нару раскрываются личность Агриколы и принципы его обще

шением канона молодости, красоты и величия, которые по ственного поведения, входит в ораторскую, а не в био

традиции так ценила в государственных руководителях графическую традицию латинской прозы. Для этих глав

римская толпа. характерны нечеткая и почти не указываемая хронология;

обилие риторических эффектностей, призванных покрыть

118 119

----------------------- Page 61-----------------------

отсутствие фактов; весь набор классических для оратор принцепсу, ее воплощавшему, с глубокой преданностью

ского обращения фигур речи. Во-вторых, произведения, интересам этой самой res publica и готовностью реализо

посвященные прославлению погибших в репрессиях пре вать себя на службе ей делало в глазах Тацита Агриколу

дыдущих царствований, читались в эту эпоху широко и «героем нашего времени», отличным и от продажных

публично для специально приглашенной аудитории. Та придворных, и от деятелей наивно старомодных, и от

цит поступал, очевидно, так же, как все, т. о. рассчиты слишком сосредоточенных на своих добродетелях стоиков.

вал на прямой и немедленный общественный резонанс. На протяжении книги Агрикола много раз противопостав

Тацит, таким образом, активно принимал меры к тому, ляется им всем: «И даже доброй молвы о себе, ради кото

чтобы утвердить найденную им в «Агриколе» жизненную рой многие вполне честные люди не останавливаются пе

позицию в качестве практической нормы общественного ред заискиванием и лестью, он достиг, не выставляя на

поведения римского магистрата. Особенности его мировоз показ своих добродетелей и не прибегая к проискам и

зрения конца 90-х годов еще давали ему возможность вся уловкам» (9, 4) . В «Жизнеописании Агриколы» выдвинут

чески подчеркивать, будто скромный, спокойный, «не в качестве идеала общественного поведения в новых по

громкий», покладистый, по выказывающий никакого слефлавианских условиях известный Тациту еще по 70—

героизма Агрикола гораздо лучше выполняет государствен 80-м годам, унаследованный им от своего семейного окру

ные обязанности, больше предан «римскому делу», чем жения этико-политический комплекс «третьей силы»,

геройствующие оппозиционеры или равнодушные к рим комплекс «трудолюбия и действенной энергии», но осмыс

ским традициям прагматики-служаки, будто наличие в ленный теперь как самостоятельно выбранное содержание

современном человеке «остатка» отнюдь не обязательно рефлектированного сознания — сознания того поколения,

предполагает отход его от государственных дел, ибо сам которое увидело, что человек не исчерпывается службой,

этот «остаток» может и должен быть заполнен служением и выразило это в биографической литературе нового типа.

государству. Именно благодаря появлению в современном Возможность осознанного единства человека и res publica

человеке этого рефлектированного «остатка» служение означала надежду на возрождение и укрепление в новых

государству могло и должно было стать не инстинктив условиях исконных римских доблестей.

ным и нерассуждающим, как в древности, и не карьерным 4. К д и а л е к т и к е л и ч н о с т и . В «Агриколе»,

и корыстным, как при Нероне и Флавиях, а внутренне однако, нашли выражение не только эти надежды, но и

продуманным, сознательным и выбранным, спокойным и их иллюзорность. Противоречие между традиционным на

нравственно полноценным. бором ценностей римской гражданской общины и опреде

Мелковатый практицизм героя жизнеописания, по лявшимся на рубеже I и II вв. типом человека было

мысли Тацита,— лишь форма его деловитости, работоспо результатом социально-политически обусловленного и по

собности, серьезной преданности государственным инте тому необратимого общественного процесса. Обнаружив

ресам. Попав под начало пассивного и мягкого наместни шийся «остаток» личности не был вакуумом, готовым

ка, «привыкший к повиновению и привыкший сочетать принять любое содержание; он был порожден крушением

полезное с честным, Агрикола умерил свой пыл и ослабил полисной системы ценностей и поэтому предполагал выход

рвение»; но «вскоре Британия получила наместником за ее пределы, предполагал новое, неполисное содержание

Петилия Цериала — теперь для способностей Агриколы этики и духовной жизни в целом. В этих условиях стрем

открылся широкий простор» (8, 1—3), и он разворачивает ление возродить былые ценности и вернуть старую vir

успешную военную деятельность. Он замышляет опасный tus, утвердить их в качестве норм практического поведе

поход в Гибернию (совр. Ирландия) не из честолюбия, ния, после того как они именно общественной практике

а потому лишь, что покорение ее позволит связать Бри и перестали соответствовать, шло вразрез с таким необ

танию, Испанию и Галлию единой системой воинских ратимым историческим развитием. Материал книги и от

наборов и тем самым укрепит империю. разившиеся в нем объективные свойства ее героя грозили

Сочетание «мудрости», исключавшей всякое наивное прийти в конфликт с созданной автором схемой.

отождествление своей судьбы со служением res publica и

120 121

----------------------- Page 62-----------------------

взаимоисключающих подхода к римской virtus. Между тем

Если выйти за рамки сконструированного Тацитом об

факты, приводимые Тацитом, показывают, что такой враж

раза и рассмотреть действия Агриколы объективно, в ре

ды не было, и ощущение ее создается с помощью намеков

альном историческом контексте, становится очевидно, что

и расстановки стилистических акцентов. Агрикола коман

верность его подлинным интересам развития империи, вся

довал британской армией в течение семи лет, что само по

его «современность» должны были вести его к отказу от

себе было признаком величайшего доверия к нему импе

былых, коренившихся в республиканских традициях ме

ратора. Отзыв его после всех этих лет из Британии не

тодов командования и управления. С собственно военной

мог объясняться личной неприязнью, во-первых, потому,

точки зрения в действиях Агриколы обращает на себя

что Агрикола получил за свои походы все высшие воен

внимание широкое использование вспомогательных войск

ные почести; во-вторых, потому, что империя не могла

и очень ограниченное — легионов. С этим связана и дру

себе больше позволить наступательных войн и отказ от

гая особенность его военной тактики — небывало широкое

Британии был продиктован этими общеполитическими

и умелое применение флота. Личный состав флота, как и

соображениями. Утверждение, что ненависть Домициана

вспомогательных войск, набирался из провинциалов и не

к Агриколе была вызвана завистью, лишено всякого осно

римских граждан, поэтому значение усвоенной Агриколой

вания: Агрикола командовал опытной и хорошо подготов

тактики выходило далеко за рамки военного командования

ленной армией, имел дело с неорганизованным против

как такового.

ником на узком фронте, одержал победы, для общего

Постепенное вытеснение легионов вспомогательными

положения империи малосущественные, тогда как Доми

войсками было одной из частных форм ликвидации господ

циан разгромил хаттов и создал засечную черту и Де

ства римлян и их исключительного положения в империи.

куматский плацдарм на века; версия Тацита и Плиния

Защита государства от варваров во все растущей мере

Младшего о том, что германский триумф Домициана был

перекладывалась па сами провинции и их ополчения, что

бутафорским, не подтверждается ни одним из современ

уравнивало провинциалов с римлянами и окончательно

ников.

лишало традиции гражданской общины города Рима и ее

При отсутствии вражды соответственно не было и опа

историческую систему ценностей престижа и просто

лы: она не могла бы не сказаться на положении Тацита,

смысла. Развитие шло в этом направлении — во время

как раз в это время находившегося в зените своей «воз

первой Дакийской кампании Траяна, по крайней мере,

несенной Домицианом» карьеры. Тем более не было от

три решающих сражения были выиграны вспомогатель

равления: сам Тацит на нем не настаивает и передает

ными войсками, и показательно, что на рельефах колонны

эту версию лишь как слух; другие современные источники

Траяна соотношение легионеров и бойцов вспомогатель

при перечислении жертв Домициана Агриколу не упоми

ных когорт довольно точно соответствует соотношению их

нают. Все эти отступления от истины тем более показа

в войске Агриколы. В британской армии Агриколы уга

тельны, что касаются все лишь одного пункта — конфлик

дывается уже мавританское ополчение чернокожего Лу

та Агриколы с Домицианом, тогда как в остальном Тацит

зин Квиеты — популярного полководца последних лет

скрупулезно точен: сведения, сообщаемые им о ежегодных

правления Траяна. В той мере, в какой Агрикола шел этим

британских кампаниях его тестя, как правило, подтвер

путем, он не обнаруживал никаких расхождений с маги

ждаются археологически. Здесь речь шла об изложении

стральной линией развития империи и ее людей, с вопло

фактов, достаточно убедительных самих по себе, там —

щавшим эту линию Домицианом, и включение его в тра

о возможности и необходимости приспособления римской

дицию римской virtus, а тем более выведение отсюда его

virtus к современному жизненному поведению вопреки

конфликта с последним Флавием могло быть достигнуто

тому, как изменились и Рим, и его люди, т. е. вопреки

лишь путем насилия над материалом.

фактам. Поэтому «Жизнеописание Агриколы» — единст

Тациту надо было доказать, что между Домицианом и

венное произведение Тацита, где выстроен вполне мета

Агриколой существовала взаимная неприязнь и что она

физический образ действительности. В центре книги —

была неизбежна, так как «враждебный добродетелям

две четко противопоставленные фигуры, каждая со своим

принцепс» и преданный им полководец воплощали два

123

122

----------------------- Page 63-----------------------

угадывающимся в глубине окружением — Домициан и была еще живой и привлекательной, и изучая которое

Агрикола. Первый целиком плох, второй целиком хорош. можно было попытаться установить, как она начала рас

Первый воплощает все черты традиционного образа ти падаться и что предвещал ее распад народу и государству

рана — правление вопреки законам и народным установ римлян.

лениям, ненависть к гражданской доблести, трусость и

Глава восьмая

неумение воевать, лицемерие, скрытность и хитрость, же

стокость, второй— столь же традиционные для римской

ДИАЛЕКТИКА КУЛЬТУРЫ. «ГЕРМАНИЯ»

литературы черты великого полководца: он прост и до

ступен в обращении, сам идет во главе войска, скромно Мы пользуемся общеупотребительным сокращенным на

умалчивает о своих победах, беспристрастен и прям, когда званием для обозначения следующего в ряду малых про

поощряет достойных и наказывает виновных, печется о изведений Тацита, написанного в 98 г. и именуемого в

безопасности солдат на марше и умело выбирает место рукописях «О происхождении и местах обитания герман

для лагеря. цев». Причину его создания часто усматривают в том,

К счастью, этим назидательным контрастом «Агрико что именно в 98 г. германские области вызывали усилен

ла» не исчерпывается. ный интерес римского общества: совсем недавно, в октяб

В книге складывается определяющее для всего мышле ре 97 г., соправителем императора Нервы был избран на

ния и творчества Тацита понятие исторической нормы, местник провинции Верхняя Германия Ульпий Траян;

о котором говорилось в конце предыдущей главы. Агрико с конца января 98 г., после смерти престарелого принцеп

ла дорог Тациту тем, что противостоит и Домициану, са, он стал единоличным властителем империи, и всем

и оппозиционерам; противостоит же он им потому, что хотелось угадать, как он себя поведет и как станет пра

сохраняет веру в возможность активно служить сегодняш вить. Но Траян в Рим не торопился, все дольше задержи

нему государству, ориентируясь на систему его истори вался в германских землях, и любопытство, которое вы

чески сложившихся общественных и моральных цен зывали в Риме эти дикие края, почему-то оказавшиеся

ностей. Эта преданность исторической норме гражданской для молодого императора более привлекательными, неже

общины мешала Агриколе и его биографу увидеть новых ли столица с ее удовольствиями и роскошью, росло не по

людей, освобождавшихся от полисной исключительности, дням, а по часам. Чтобы удовлетворить его, Тацит и взялся за новое сочинение.

и признать такое освобождение достоинством. Пока речь

шла о программе поведения па сегодня и завтра, эта по Это одна из тех гипотез, опровергнуть которые так же

зиция вела к искусственной героизации тех, кто неспосо невозможно, как и доказать. Может быть, пребывание

бен был откликнуться на призыв будущего, и порождала нового, незнакомого и потому всех интересовавшего им

слабости разбираемой книги. Но в более далекой истори ператора в Германии и сыграло свою роль в обращении

ческой перспективе развитие космополитической империи Тацита к германскому материалу, но бесспорно, во вся

вело к ликвидации основной и необходимой формы антич ком случае, что оно не могло быть единственной или даже

ного мира — полиса, не принося в то же время никакого главной причиной. Книги Тацита составляют единый

реального и подлинного общественного обновления. цикл, связанный внутренней логикой, и сюжет каждой

В отсветах этого будущего менялась и найденная в из них определяется предыдущей; в них приходит к само

«Агриколе» позиция. Противостояние эмпирии общест сознанию грандиозная культурно-историческая эпоха, Из

венного развития становилось верностью res publica, вер глубины которой и вырастают их темы; мышление Та

ностью исторической норме римского мира. А без такой цита отличалось, по выражению его друга Плиния Млад

нормы, как мы видели, не мог сложиться и диалектиче шего, «возвышенной серьезностью» 1. В этих условиях

ский взгляд Тацита на историю. Неудивительно, что на вряд ли хроника столичной жизни могла определить вы

чатая «Агриколой» эпопея оказалась вопреки всем планам бор темы одного из самых значительных его произведе

Тацита посвященной не современности, где эта норма ста ний. Подлинные причины обращения к германской теме

новилась все более призрачной, а тому прошлому, где она должны были лежать несравненно глубже.

124 125

----------------------- Page 64-----------------------

Одна из них нам известна и была проанализирована в шен». Это воззрение сохранялось и в последующие века —

главе «Тацит и провинции»: связанный происхождением сохранялось потому, что оно не исчерпывалось своим

с галло-германским пограничьем, Тацит всю жизнь про военно-политическим содержанием, а опиралось па искон

являл повышенный интерес к проблемам романизации но полисное, впитанное с молоком матери убеждение, что

западных провинций, так как видел в ней одну из граней неграждане — это не люди или, во всяком случае, не та

того исторического процесса, который волновал его боль кие люди, а потому и не совсем люди. Как гуманист и

ше всего,— превращения Рима — гражданской общины в последователь греческих философов эпохи эллинизма,

Рим — мировую империю. С этой точки зрения «Герма Цицерон талантливо и ярко излагал доктрину стоиков о

природном равенстве людей и духовном единство челове

ния» занимает свое естественное место между провинци

альной службой 89—93 гг. и рассказом о британских кам чества; как римлянин и политик, он думал и чувствовал

нечто совсем иное: «Превращение римлян в чьих бы то

паниях Агриколы, с одной стороны, и вероятным пребы

ни было слуг есть нарушение закона мироздания, ибо по

ванием в провинциях в 102—105 гг. и развернутой в «Ис

в о л е богов они созданы, дабы повелевать всеми па

тории» галло-германской эпопеей — с другой. 2

родами» .

Вторая причина состояла, по-видимому, в том, что

диалектический взгляд на историю развивался у Тацита Связь подобных воззрений с порядками гражданской

постепенно, как результат непреложной, внутренне обус общины видна и из того, что уже после создания импе

ловленной эволюции, и каждое следующее произведение рии их отстаивали в первую очередь идеологи сенатско-

представляло собой закономерный этап этого развития, аристократической оппозиции с их культом римской ста

«Германия» знаменовала следующий после «Агриколы» рины и декларативной верностью полисным традициям.

важный и необходимый шаг на пути к постижению исто Тразея элегически вспоминал о том времени, когда «це

рии в ее диалектике. Чтобы в этом убедиться, необходимо лые пароды трепетали перед приговором, выносимым даже

некоторое отступление. и одним римским гражданином» 3, а вождь сенатской оп

1. Дв а в з г л я д а р и м л я н н а н е р и м с к и й позиции при Нероне Кассий Лонгин руководствовался

м и р. Как и большинство его современников, Тацит мыс этими же чувствами и в своей практической деятельности

лил в категориях, сложившихся задолго до этой эпохи, магистрата, и в своих теоретических воззрениях юриста.

в недрах римской гражданской общины. В число таких Пока полисная система взглядов сохраняла хоть в какой-

понятий входила и гражданская община как единственный то мере свой престиж, такое отношение к иноплеменным

подлинный, достойный и благой мирок, тесный и обжи народам исчезнуть не могло.

той, привычный и понятный, которому противостоит вся Если это отношение к иноплеменникам проистекало

остальная бесконечность земного круга — враждебная, из причин, общих для Рима и других древних обществ,

причудливая и злая. Этот строй мыслей и чувств суще и если в этом смысле он ничем не отличался от современ

ствовал в Риме, как во всяком полисе, искони и обуслов ных ему раннегосударственных образований, то другая

ливал многое в его войнах и его политике. и во многом противоположная традиция, не менее упорно

Уже с III в. до н. э., когда римские владения начали и долго жившая среди «одетого тогами племени», была

выходить за пределы собственно Италии, возник вопрос характерна, насколько можно судить, именно и только

о том, как сочетать присутствие победоносных римлян с для Рима. Об этой иной традиции нам уже приходилось

существованием местного населения, и значительное боль упоминать в связи с характеристикой коллегии квинде

шинство в сенате и на Форуме не сомневалось в необхо цимвиров. Возникший из соединения ряда обитавших в

димости и своем праве превратить захваченные террито Лации разнородных этнических групп, из длительного и

рии целиком в земельный фонд римского народа, а жите постоянного взаимодействия с соседними этрусками, рим

лей обречь на бегство или вымирание. Катон Старший ский город-государство с самого начала вобрал в себя

всю жизнь действовал в соответствии с этим убеждением, множество внешних и разных социально-политических,

то истребляя местные племена в Испании, то убеждая но идеологических, культурных элементов, и жители его

любому поводу сенат, что «Карфаген должен быть разру- привыкли видеть в окружающих народах не только вра-

12G 127

----------------------- Page 65-----------------------

гов, но и партнеров, не только носителей чуждых обы нами и странами и добиваться господства над ними, ста

чаев и нравов, но и источник обогащения собственного новясь на сторону то одних, то других.

строя жизни. «Основатель нашего государства Ромул от Вопреки распространенному со времен Моммзена мне

личался столь выдающейся мудростью, что видел во мно нию, тактика Сципиона была глубоко народной, отражав

гих народностях... сначала врагов, потом граждан» 4, шей в конечном счете интересы старого италийского

Отразившись в легендах об основании города, о прав крестьянства, которое он посредством дипломатии и ис

лении в Риме этрусских царей, в рассказах сначала о пользуя союзников спасал от истребления во все более

борьбе, а затем о союзе патрициев и плебеев, эта двойст далеких и непонятных завоевательных походах, в то вре

венность прочно вошла в народное сознание, и собственно мя как Катон и его единомышленники в сенате, одер

римский принцип отношения к другим народам на протя жимые презрением к другим народам и жаждой захватов,

жении всей истории гражданской общины реализовался во отрывали крестьян от хозяйств и гнали их в сражения,

взаимодействии и борьбе обоих начал — открытости с где перемалывалась эта становая сила республики.

замкнутостью, специфически римского «космополитизма» Катон выражал в этом столкновении политические

со столь же своеобразным антично-полисным «шови принципы, типичные для развитого города-государства,

низмом». стремящегося к росту, обогащению и захватам; Сципион

Ярким проявлением этой борьбы было, например, же, пытаясь сохранить старое свободное римское кресть

столкновение Сципиона с Катоном в конце III и начале янство и атмосферу древней внутриполисной демократии,

II в. до п. э. Сципион стремился укрепить господство рим оказался в конфликте с нобилитетом и все более жившей

лян в Средиземноморье, добиваясь союза с отдельными за его счет чернью и потерпел поражение. На полтора

странами, стимулируя и используя противоречия между столетия в Риме утвердилось в качестве официальной

ними, возможно шире распространяя в провинциях кли линии то презрительно-хищническое отношение к ино

ентельные связи, относясь с демонстративным уважением земью, которое в большой мере было присуще всякому

к традициям, верованиям и достоинству союзников и про полису, но теперь усиленно использовалось олигархией

винциалов. Он отпускал по домам пленных, устраивал Римской республики. Однако обозначившийся в эти годы

свадьбы испанских вождей, обедал у африканских царь и в дальнейшем углублявшийся кризис римского города-

ков, долго и серьезно беседовал со своим многолетним государства создавал в то же время благоприятные усло

противником Ганнибалом, отговаривая его от решающего вия для реабилитации исконно римского «космополи

сражения при Заме, а когда тот не послушался, проиграл тизма» сципионовского толка. II в. и начало I в. до н. э.

битву и Карфаген пал, Сципион сделал все, чтобы спасти были временем эллинизации римской идеологии, искусства

город от разрушения, как несколькими годами позже он и быта, за рамками официального консерватизма неуклон

спас от гибели сыновей сирийского царя Антиоха. Унич но рос интерес к неримским очагам культуры, пока, на

тожение побежденных противников казалось ему самой конец, многие принципы, некогда высказанные Сципио

примитивной и недальновидной тактикой. В отличие от ном, не восторжествовали в политике и идеологии импе

Катона, которому весь свет представлялся варварской рии. В этом отношении, как и в столь многих других,

пустыней, делившейся на уже покоренную и ограбленную империя означала не отмену древних римских традиций,

часть и часть, еще не покоренную и потому еще не ограб а возрождение в новых условиях некоторых наиболее

ленную, Сципион действовал в живом многообразном исконных из них, не всегда вмещавшихся в официальный

мире, населенном бесконечным количеством народов, кодекс городской республики последнего периода ее су

среди которых Риму надлежало занять первое место пото ществования. Сципион с удовольствием и пониманием

му, что он был более жизнеспособным, открытым, умею прочел бы многие оды Горация, где греческое и римское

щим расти и усваивать, совершенствоваться, принорав сливаются в единой культуре, и с глубоким удовлетворе

ливаться к вечно меняющимся условиям, готовым иметь нием узнал бы свои заветные мысли в речи императора

дело со старыми и новыми, растущими или никнущими, Клавдия, где формулировались основы провинциальной

но всегда реально существующими государствами, племе- политики принципата .

128 5 Г, С. Кнабе 129

----------------------- Page 66-----------------------

В Ранней империи с ее специфическим общественным императорской эпохи. Для Ранней империи, как мы неод

и духовным строем, соединявшим многие традиции рес нократно убеждались, характерно было именно это сосу

публики с дореспубликанскими и внеримскими формами ществование в их нераздельности и несводимости рим

жизни, обе эти исконные линии в отношении к окружаю ской, городской, и внеримской, космополитической, систем

щим народам продолжали существовать, и обе они в своей убеждений и взглядов. Тацит воспринял эту двуединую

противоречивости нашли отражение в творчестве Тацита. систему взглядов еще в молодости, и следы ее сохраня

Он, как мы видели, понял то, чем руководствовались на лись в его творчестве до конца. Именно поэтому даже в

роды провинций и покоряемых земель в борьбе против конце «Анналов», т. е. незадолго до смерти, он, уже давно

римлян, и показал, как много естественного и справедли поняв всю обреченность староримской системы ценностей,

вого было в этой борьбе. Но не так уж редко обнаружи заставляет себя тем не менее вспоминать в одном кон

вается в его творчестве и прямо противоположное отноше тексте с древней virtus о прямолинейном и наглом рим

ние к этим народам — кровожадное, хищно-шовинистиче ском шовинизме Катона и стилизоваться под него в «да

ское, нелепо и мертво аристократическое. Оно проявляется леком от непосредственности» тоне.

в рассказах о расправе с галльскими вождями Марикком Историческое положение Тацита, однако, позволило

и Валентином, с племенем гельветов , в нарочито вос ему и в этой области не только ощутить общественные

торженном описании действий Светония Паулина в Бри противоречия и запечатлеть их в их былой непримири

тании и особенно ярко, когда речь идет об истреблении мости, но и выразить всю их относительность и диалек

германских племен: «Пало свыше шестидесяти тысяч тику, понять, что они как раз в своей нераздельности и

германцев, и не от римского оружия, но, что еще отрад составляли особенность пережитой и уходящей эпохи.

нее, для услаждения наших глаз» . Одним из таких диалектических прозрений и явилась его

Как соединялись в творчестве Тацита эти две проти «Германия».

воположные тенденции, становится ясно, если обратить 2. К у л ь т у р а и в а р в а р с т в о . «Германия»

внимание на одну особенность его описаний, вроде толь представляет собой описание общественной жизни, быта,

ко что приведенного. В них всех явно ощущается внут нравов и верований германцев. В течение столетий рим

реннее напряжение, проистекающее из стремления сохра ляне воспринимали эти племена и народы как своего рода

нить во что бы то ни стало верность взглядам, мертвен эталон дикого, нецивилизованного общества. Содержание

ность которых автору ясна. «При сравнении со Старшим «Германии», таким образом, составляет описание общест

Катоном,— писал один из лучших в наше время знатоков венного состояния, которое древние, как бы они к нему

Тацита,— и даже с Саллюстием, который так охотно при ни относились, называли варварством; слова «германцы»

нимал на себя роль римлянина старой складки, становит и «варвары» Тацит на протяжении всей книги употреб

ся очевидным, что вся эта староримская жестокость и ляет как синонимы. Состояние это характеризуется для

грубость Тацита далека от непосредственности» . Него двумя главными чертами — экономической отстало

Описанный выше «сципионовский» принцип отноше стью и отсутствием развитой государственности.

ния к другим народам был во многом реализован в поли Исходная для Тацита особенность германцев — это их

тике императоров, и сам Сципион воспринимался как бедность. Они живут в примитивных домах-хижинах, а зи

предшественник принципата. Не случайно Сенека писал, мой — в ямах, «поверх которых наваливают много наво

что «или свобода, или Сципион должны были уйти из за» (гл. 16). В бедности проходит вся их жизнь — дети

Рима» , повторяя то противопоставление, в котором всегда «голые и грязные» (гл. 20), взрослые, «не при

обычно фигурировали «свобода или принципат»11. «Ка крытые ничем, кроме короткого плаща, проводят целые

тоновский» принцип, напротив, как бы воплощал верность дни у разожженного в очаге огня» (гл. 17), «похороны

заветам замкнутой общины, городской республики, суро у них лишены всякой пышности» (гл. 27) . Хозяйственный

вости предков, чистоте их нравов, их virtus; именно его уклад германцев примитивен — «от земли они ждут

имя, как и имя его правнука Катона Младшего, погибше только урожая хлебов» (гл. 26), «единственное и самое

го в борьбе с Юлием Цезарем, служило для осуждения любимое их достояние» — скот (гл. 5) . Соответственно

130

----------------------- Page 67-----------------------

платежи у них производятся в натуральной форме — в

дарственности. Ни «цари не обладают у них безграничным

виде отдачи вождю и дружине «кое-чего от своего скота и безраздельным могуществом», ни военные вожди «не

и плодов земных», подарков, дележа добычи между пле

наделены подлинной властью» (гл. 7) . И те и другие

менами — «принимать деньги научили их мы» (гл. 15;

«больше воздействуют убеждением, чем располагая вла

ср. гл. 5) .

стью приказывать» (гл. 11). У германцев поэтому с их

Германцы не знают даже минимального изобилия, не

родоплеменным укладом, народными собраниями, патри

обходимого для эстетического оформления жизни. Дома

архальностью общественных отношений царит догосу

свои «они строят, не употребляя ни камня, ни черепицы;

дарственная свобода (гл. 11, 20).

все, что им нужно, они сооружают из дерева, почти не Она находит свое выражение прежде всего в отсутст

отделывая его и не заботясь о внешнем виде строения

вии общественной дисциплины и ответственности перед

и о том, чтобы на него приятно было смотреть» (гл. 16).

общенародными интересами. Проводя всю жизнь в боях

Так же мало внимания уделяют германцы и привлека

и набегах, германцы тем не менее не умеют воевать,

тельности одежды (гл. 17). Им неведома столь развитая

а лишь «сшибаются в схватках» (гл. 30), движимые ми

у греков и римлян своеобразная эстетика зрелищ. «Вид

нутными страстями и своекорыстными интересами. Под

зрелищ у них единственный и на любом сборище тот же:

чиняясь последним, например, племена, соседствовавшие

обнаженные юноши, для которых это не более как заба

с народом бруктеров, почти полностью истребили его,

ва, носятся и прыгают среди врытых в землю мечей и

и «ненависть народов Германии к своим соотечественни

смертоносных пик» (гл.24) .

кам» (гл. 33) . Тацит рассматривает как залог сохранения

При отсутствии минимального изобилия нет обеспечен

римлянами своих завоеваний в этой стране.

ного досуга, создающего предпосылки для размышления, Неспособность согласовать все усилия и направить их

творчества и в первую очередь образования. Германцы

в единое русло, отсутствие выдержки и дисциплины ха

отсталы и неграмотны. «Тайна письма равно неведома

рактеризуют не только поведение германцев на поле боя

мужчинам и женщинам» (гл. 19). Ни о каких школах

и не только их общественное устройство — они обуслов

для детей и юношества здесь нет и речи. Во всех слоях

ливают и все их повседневное существование. Здесь каж

общества дети «долгие годы живут среди тех же домаш

дый сам себе голова, каждый волен преследовать собст

них животных, копошатся в той же земле» (гл. 20) .

венные цели и потому враждовать с каждым. «Встав ото

В этом обществе нищеты и неразвитости духовная

сна, который у них обычно затягивается до позднего утра,

жизнь оказывается всецело связанной с религией, испол

они умываются, чаще всего теплой водой, как те, у кого

ненной дикости и суеверий. «В установленный день пред

большую часть года занимает зима. Умывшись, они при

ставители всех связанных с ними по крови народностей

нимают пищу; у каждого свое отдельное место и свой

сходятся в лес, почитаемый ими священным, поскольку в

собственный стол. Затем они отправляются по делам и

нем их предкам были даны прорицания и он издревле

не менее часто на пиршества, и притом всегда вооружен

внушает им трепет, и, начав с заклания человеческой

ные. Беспробудно пить день и ночь ни для кого не по

жертвы, от имени всего племени торжественно отправ стыдно. Частые ссоры, неизбежные среди предающихся

ляют жуткие таинства своего варварского обряда»

пьянству, редко когда ограничиваются перебранкой и

(гл. 39) .

чаще всего завершаются смертоубийством или нанесе

Главное в германской религии для Тацита — это ее нием ран» (гл. 22).

бесчеловечность, страх, давящий личность и уничтожаю

Анархическая свобода германцев имеет оборотную сто

щий ее. Роща, о которой здесь идет речь, внушает гер

рону: как ни независим каждый, все вместе они покорны

манцам постоянно гнетущий ужас, и именно это чувство

тирании. Во второй части книги рассказ Тацита строится

панического ужаса составляет для них суть религиозного как ряд сообщений об отдельных племенах, все более

переживания.

удаленных от хорошо известных римлянам прирейнских

Другая важнейшая характеристика общественного со

народностей. По мере этого движения характер общест

стояния германцев — отсутствие у них развитой госу- венной организации германцев как бы меняется. Уже

132

133

----------------------- Page 68-----------------------

живущие неподалеку от Рейна хаты отличаются своим цательных предложений. Извлечение информации из

умением повиноваться военачальникам. Живущие даль высказываний такого типа основано на внутреннем сопо

ше на восток наркоманы и квады представляют собой ставлении отрицательного суждения с соответствующим

огромные народы, которые при этом подчиняются единой ему положительным. Непригодность почвы для плодовых

власти царя (гл. 42) . К северо-востоку от них Тацит по деревьев составляет ее содержательную характеристику

мещает лугиев, а «за лугиями обитают готоны, которыми лишь в глазах читателя, который привык видеть вокруг

правят цари — несколько жестче, чем у других народов себя плодовые сады и рощи. Эта особенность стиля Таци

Германии, однако еще не вполне самовластно» (гл. 44) . та сразу наталкивает мысль на сравнение: Германия вос

Их северные соседи уже всецело покорны своим правите принимается сквозь призму знаний об Италии, за герман

лям, тогда как еще дальше, на островах Океана, живут цами здесь все время стоят римляне. Писатель не скры

свионы, которыми «повелевает единый властитель, не зна вает эту свою установку — в книге нередки и прямые

ющий ограничений и не заботящийся о согласии поддан сравнения: «их не приучают к вольтижировке, как это

ных ему подчиняться» (гл. 44) . Неуклонно нарастающее делается у нас» (гл. 6) , «свои деревни они размещают

самовластье правителей и рабская покорность народов не так, как мы» (гл. 16), «они делят год менее дробно,

достигают апогея у ситонов, располагающихся на самом чем мы» (гл. 26) .

краю света,— ими неограниченно и единодержавно, как Исследователи нового времени по-разному определяли

некое божество, правит женщина (гл. 45) . задачу, которую ставил перед собой Тацит при написании

Во второй части книги, где описывается покорность «Германии», но подавляющее большинство в настоящее

германцев тирании, Тацит изображает их племена по от время признает, что сравнение с Римом играло здесь

дельности и последовательно; в первой, в которой расска главную роль. Текст книги полностью подтверждает

зывается об их анархической свободе, дается обобщенный этот взгляд. Дело не только в подразумеваемых или выска

образ Германии, основанный на наблюдениях над теми занных сопоставлениях. Даже там, где изложение Тацита

же племенами и народами. В основе обеих частей книги, ведется как нейтральный, вполне объективный рассказ,

другими словами, лежит один и тот же материал, и рабо оно изобилует намеками и напоминаниями, которые от

лепие наряду со своеволием оказываются сосуществую наших глаз подчас ускользают, но римского читателя все

щими характеристиками одних и тех же германцев. Тацит время приводили к мысли о контрасте его действительно

не видит здесь противоречия, оба эти свойства образуют сти и мира, описанного в книге. «Ограничивать число де

для пего взаимосвязанные проявления единого начала — тей или умерщвлять кого-либо из родившихся после смер

варварства. ти отца считается среди них постыдным» (гл. 19).

Варварство, однако, не единственная тема «Германии». Оба этих обыкновения были важными проблемами для

Язык этого произведения отличает одна любопытная римлян I в. В знатных и богатых семьях всячески избе

особенность — в книге необычно много (около 20%) от гали деторождения. Это лишало семью устойчивости, мно

рицательных предложений по форме или по характеру жило число внебрачных связей, запутывало вопросы на

высказываемой мысли. «Страна их, в общем достаточно следования и плодило ловцов завещаний, было одной из

плодородная, непригодна для плодовых деревьев; мелкого ярких форм моральной деградации общества, с которой

скота в ней великое множество, но по большей части он тщетно вели борьбу императоры. У Тацита об этом не ска

малорослый, да и быки лишены обычно венчающего их зано ни слова; он просто констатирует, что у германцев

головы горделивого украшения» (гл. 5) . «У них не замет ограничивать рождаемость не принято, но римский чита

но ни малейшего желания щегольнуть убранством, тель знал, как остро стоит этот вопрос в римских семьях,

и только щиты они расписывают яркими красками. Лишь и внешне нейтральная констатация заставляла его заду

у немногих панцири, только у одного-другого металличе мываться над сопоставлением германских и римских по

ский или кожаный шлем. Их кони не отличаются пи кра рядков. Точно такой же смысл имело и сообщение об

сотой, ни резвостью» (гл. 6) и т. д. Особенно показатель убийстве новорожденных, почему-либо семье нежелатель

на гл. 27, первая часть которой сплошь состоит из отри- ных. Именно с данного времени этот старинный римский

134 133

----------------------- Page 69-----------------------

обычай, как и иные формы жестокости, начинает встре Если варварство наиболее полно и последовательно

чать моральное, а затем и юридическое осуждение. Упо представлено германцами, то столь же полным и после

минание о том, что германцы его не знают, содержало довательным воплощением культуры является противо

скрытую отрицательную характеристику этих сторон рим стоящий им Рим. Он характеризуется по тем же двум

ского семейного права. Подобное же косвенное изображе главным направлениям, по которым строилось описание

ние римской действительности в виде изображения дей Германии: в основе культуры лежат развитая государст

ствительности германской заключалось во фразе: «Пища венность и материальное изобилие.

у них простая — дикорастущие плоды, свежая дичина, В книге Тацита Германия и Рим выступают как враги,

кислое молоко» (гл. 23) — и во многих других сходных. ведущие между собой ожесточенные войны. Войны эти

Примечательно, что в обоих цитированных отрывках длятся уже более двух столетий (гл. 37) . Они давно пе

сообщаемые Тацитом сведения неточны. Право отца при рестали быть военным конфликтом, кампанией или даже

знать или не признать новорожденного и убийство мла рядом таковых. Перед нами вековое противоборство двух

денцев, семьей не признанных, были характерны не толь взаимоисключающих укладов жизни, где столкнулись

ко для римлян, но и для древних германцев; их рацион Imperium (гл. 33), т. е. государственный организм, подчи

питания отнюдь не был столь примитивен, как говорится ненный опирающейся на военную силу центральной

в книге. Мнение о том, что Тацит плохо представлял себе власти, и Germanorum libertas, «германская свобода»;

описываемую им действительность и что соответственно (гл. 37),— хаос местнических интересов и эгоистического

такого рода неточности могут объясняться неосведомлен своеволия. В этом конфликте римляне и используют

ностью автора, в настоящее время должно быть оставле прежде всего особенности германцев, вытекающие из от

но . «Если попытаться установить, что перевешивает — сутствия у них развитой государственности,— их неорга

совпадения или противоречия — при сопоставлении ли низованность (гл. 23), распри (гл. 33), слабости, связан

тературных данных, содержащихся у Тацита, и данных ные с отсутствием единства (гл. 21) и выдержки (гл. 23) .

археологии, приходится признать, что соответствия тут И в «Германии», и в других сочинениях Тацит подчерки

многочисленны, а расхождения относительно незначи вает, что, живя войной и для войны, германцы так и не

тельны. Отрицать последние нельзя, но они не могут хоть сумели выработать у себя дисциплину, привыкнуть к от

сколько-нибудь серьезно поставить под сомнение компе ветственности на поле боя, что отличает их от римлян

тентность римского автора» . Тацит хорошо знал жизнь и делает слабее последних.

прирейнских племен, и отступления от истины естествен Если так обстоит дело с государственностью как чер

нее рассматривать не как ошибки, а как тенденцию, при той культуры, то несравненно более сложными оказыва

чем скорее всего сознательную. Описывая обычаи гер ются отношения между культурой и варварством, рас

манцев, которые особенно ясно сопоставлялись в глазах смотренные в плане противопоставления материального

читателя с римскими, Тацит стремился дать контрастный изобилия и нищеты.

материал, оттеняющий определенные стороны жизни рим Германское общество бедно, римское в противополож

лян. Она в не меньшей мере, чем жизнь германцев, яв ность ему отличается богатством. Все замечания о нище

ляется предметом книги. «Германия» написана как конт те и примитивности существования германцев по контра

рапункт римской и германской тем, «мы» и «они», и на сту указывают на сложность и разнообразие жизни в

писана ради него. Он образует ее содержание, ее суть и империи, на насыщенность ее искусством, на обеспечен

смысл. ность комфортом. Этим, однако, дело не исчерпывается,

Противоположность варварству есть культура. В той и мы присутствуем здесь лишь при начале долгого й

мере, в какой в «Германии» содержится всестороннее Сложного движения мысли. Бедность германцев, как вы

описание варварства, и описание это построено так, что ясняется при сопоставлении их с соотечественниками Та

за ним все время сквозит противоположное состояние, цита, порождает не только отрицательно отличающую их

мы получаем возможность представить себе, как Тацит от римлян дикость, но и нравственную чистоту, отличаю

понимал культуру. щую их от римлян положительно. Подарки, которыми при

i 136 137

----------------------- Page 70-----------------------

вступлении в брак обмениваются у германцев жених и па общественной примитивности как органически двойст

невеста, состоят лишь из скота и оружия. Но смысл этих венного, в нераздельности в этой системе нравственной

простых и грубых даров в том, что они напоминают жен чистоты и духовной бедности.

щине не о символическом, а о совершенно реальном ее Римский принцип культуры, понятой как развитие,

«призвании разделять труды и опасности мужа и в мир богатство и сложность, обнаруживает при сравнении с

ное время, и в битве, претерпевать то же и отваживаться противоположным началом подобную же двойственность.

на то же, что он» (гл. 18). Основанный на этих принци Все отношение Тацита к Германии и германцам не остав

пах брак создает прочную и здоровую семью, «и ни одна ляет сомнений в том, что римская жизнь, порядки, госу

сторона их нравов не заслуживает такой похвалы, как

дарственность, цивилизация сохраняют для него значение

эта» (там же) . Женщина здесь не эмансипирована совер нормы и ценности. Но подобно тому как примитивность

шенно, ее чувствам и желаниям не придается никакого оборачивается простотой, так и развитие неотделимо от

значения, и наказанием за измену является дикарский извращенности. «Целомудрие германских женщин ограж

самосуд. Но зато, полагает Тацит, «у столь многолюдного

дается тем, что они живут, не зная порождаемых зрели

Народа прелюбодеяния крайне редки» (гл. 19), и женщи

щами соблазнов, не развращаемые обольщениями пиров»

ны здесь «обретают мужа одного навеки, как одно у них

(гл. 19). Смысл этой фразы в том, что римлянки знали

тело и одна жизнь» (там же) .

порождаемые зрелищами соблазны, были развращаемы

Та же двойственность германской бедности сказыва обольщениями пиров и потому не обладали ни чистотой,

ется и в описании юношества. Дети здесь «растут голые ни скромностью. Присутствие женщин в амфитеатрах во

и грязные», но «вырастают с таким телосложением и та время гладиаторских боев и атлетических состязаний счи

ким станом, которые приводят нас в изумление» (гл. 20) . талось неприличным, но тем не менее издавна широко

Задержанность развития избавляет их, на взгляд Тацита, практиковалось. Август официально осудил это обыкно

от отроческих пороков и приводит к нормальному возму вение; однако и он не решился запретить его полностью,

жанию. «Юноши поздно познают женщин, но от этого их а отвел женщинам особые места на самой верхней гале

мужская сила сохраняется нерастраченной; не торопятся рее. Свидетельства о присутствии матрон на пирах, даже

они отдать замуж и девушек, и у них та же юная све самых буйных, в римской литературе весьма многочислен

жесть, похожий рост. И сочетаются они браком столь же ны. «Пороки в Германии ни для кого не смешны, и раз

крепкие и столь же здоровые, как их мужья, и сила роди вращать и быть развращаемым не называется у них идти

телей передается детям» (там же) . в ногу с веком» (там же) . Осуждение римской аристокра

Все эти рассуждения содержатся в главах, где особен тии, скрытое в этой фразе, будет примерно в тех же сло

но много намеков на римскую действительность и прямых вах развернуто Тацитом в «Анналах». И сам же он не

противопоставлений ей. Контекст не оставляет сомнений сколькими годами позже проиллюстрирует римским ма

в том, что именно при рассмотрении в одной системе с териалом суждение, которое здесь, в «Германии», подается

богатой римской цивилизацией представление о герман как часть характеристики германцев: «Мать сама вы

ской нищете, поначалу казавшейся чем-то однородно убо кармливает грудью рожденных ею детей, и их не отдают

гим, становится неоднозначным. В сравнении с изощрен на попечение служанкам и кормилицам».

ностью римской жизни она приобретает значение здоровой

При сопоставлении варварства как общества нищеты

простоты, не переставая от этого быть убогой прими

с культурой как обществом изобилия отношения между

тивностью. Тацит ясно видит и существование обеих этих

обоими состояниями и сами эти состояния оказываются,

сторон, и их единство: приведенное выше утверждение о таким образом, противоречивыми и запутанными. Гер

редкости прелюбодеяний у германцев является непосред

манская скудость есть одновременно минус и плюс, зло

ственным продолжением фразы «тайна письма у них

и благо, а римское изобилие представляет собой «зеркаль

равно неведома и мужчинам, и женщинам»; логической

но вывернутую» систему — те же категории, но с обрат

связи между обоими суждениями нет никакой, так как

ными знаками: благо и зло, плюс и минус.

единство их не в логике, а в восприятии самого принци-

138 139

----------------------- Page 71-----------------------

Отсюда вытекает ряд вопросов, требующих ответа. Оз новных планах, в которых строится книга: контраст де

начает ли все сказанное, что и культура, и варварство нежного богатства и более или менее натурального укла

представляют собой для Тацита величины, лишенные да есть в то же время противоположность государствен

внутреннего единства, состоящие из разнородных эле но-законодательного регулирования общественной жизни

ментов, одни из которых могут оцениваться положитель и изначальной естественности этой жизни. Установлен

но, а другие — отрицательно? Или нищета германцев, их ное таким образом понятие естественной свободы в пре

нравственное здоровье, духовная примитивность и анар делах той же фразы расширяется и переходит на другой

хическая свобода производны от некоторой основы, которая качественный уровень. Свобода раскрывается здесь не

и составляет суть варварства, точно так же как богатство, столько как тип общественных отношений, сколько как

безнравственность и организованность римлян порожде некоторая общая характеристика германского мира и ми

ны тем, что носит название культуры? Если да, то в чем роотношения — как пребывание вне разумно дифференци

состоит этот принцип и эта основа, что, другими словами, рованной и организованной действительности, в монотон

составляет единство каждого из обоих состояний? ной и потому безразличной пространственной бесконеч

Ответом на эти вопросы является «Германия» в целом. ности. Между сообщениями о ростовщичестве и о

В самом ее центре, однако, на границе равных по объему принципах раздела земель, на первый взгляд разобщен

первой и второй частей, лежит небольшая глава, играю ными и отрывочными, обнаруживается связь — «герман

щая особую роль и как бы «моделирующая» проблемати ская свобода».

ку всей книги. Ответы на поставленные вопросы выска Эта свобода непосредственно проявляется в пассивно

заны здесь наиболее сжато, образно и прямо. Чтобы по сти. Свобода германцев — это незнание вечной и мучи

нять их, перечитаем саму главу. тельной борьбы с обстоятельствами, с данностью, за пе

«Ростовщичество и извлечение из него выгоды им не реустройство природы, за подчинение ее своей воле.

известно, и это оберегает их от него надежнее, чем если Бедность, свобода и лень здесь сводятся к одному универ

бы оно воспрещалось. Земли для обработки они пооче сальному мироотношению — мироотношению тех, кто «не

редно занимают всею общиной по числу земледельцев, состязается с природой».

а затем делят их между собою смотря по достоинству Отрицательная форма, в которую в соответствии с гос

каждого; раздел полей облегчается обилием свободных подствующим стилистическим приемом книги облечено

пространств. И хотя они ежегодно сменяют пашню, у них это ключевое суждение, тут же уводит мысль читателя

всегда остается излишек полей. И они не прилагают уси к противоположному принципу — к тем, кто «состязается

лий, чтобы умножить трудом плодородие почвы и возме с природой». Что же это значит — «состязаться с приро

стить таким образом недостаток в земле, не сажают пло дой»? Как всегда в «Германии», на поверхности изложе

довых деревьев, не огораживают лугов, не поливают ого ния располагаются вещи точные, конкретные и прозаиче

роды. От земли они ждут только урожая хлебов. И по ские: «сажать плодовые деревья, огораживать луга, поли

этой причине они делят год менее дробно, чем мы: ими вать сады и огороды». Их непосредственным значением,

различаются зима, и весна, и лето, и они имеют свои наи однако, дело не исчерпывается. Посадка и выращивание

менования, а вот название осени и ее плоды им неве плодовых деревьев, требующие удобрений, тщательного

домы» (гл. 26) . ухода, знаний, и сами по себе указывают на многовеко

Первая фраза этой главы представляет собой столь ти вой, целенаправленный опыт и культуру. Эта мысль не

пичное для «Германии» сообщение-намек: незнакомство была новой в римской литературе. Интенсивное сельское

с ростовщичеством ограждает германцев от него лучше, хозяйство, требующее целенаправленного умственного и

чем всякого рода запрещения; где с ним пытаются бороть физического напряжения и осмысленного труда, а по

ся с помощью запрещений, не сказано, но каждому чи тому представляющее собой конкретную форму очело

тателю было ясно, что Германия сопоставляется здесь с вечивания природы, воспринималось и старыми римски

Римом. Противопоставление это реализуется в обоих ос- ми писателями, например Цицероном в его диалоге

«О старости» (гл. 59), так же, как оно осмыслено здесь

t40 141

----------------------- Page 72-----------------------

Тацит, таким образом, снова возвращался к теме «тру

Тацитом,— как противоположность варварству и тем са долюбия и деятельной энергии», которая образовывала

мым как материализация принципа культуры. основу его жизненной практики на протяжении 70—90-х

У германцев «из земли выжимают урожаи одних лишь годов и которая была для него одновременно темой рим

зерновых». Опять практические сведения по сельскому ской virtus — «гражданской доблести». В этой теме с са

хозяйству предстают как форма, в которой заложена со мого начала переплетались нормы реального обществен

держательная характеристика варварства в его контрасте ного поведения и верность нравственному идеалу — цен

с культурой. Главным с этой точки зрения является гла ностям римской гражданской общины. Как мы видели,

гол imperare — «повелевать, приказывать, навязывать си жизненный опыт привел Тацита к убеждению в том, что

лой, требовать сверх сил», в подобном контексте почти virtus остается величайшей ценностью римского мира,

неупотребительный. Римляне возделывают землю, герман но что из реальной действительности, его окружающей,

цы ее «насилуют»; культура предполагает деятельность, она на глазах исчезает, что проблемы этики, другими

варварство и здесь означает либо пассивное приятие су словами, неотделимы от проблем общественной динами

ществующего, либо отношение к нему как к военной до ки, т. е. от истории, и находят себе разрешение в ней.

быче; те, кто состязается с действительностью, стремятся Малые произведения, с которых началась его литератур

выявить и использовать ее внутренние возможности; те, ная деятельность, как бы отмечают отдельные этапы на

кто от этого состязания уклоняется, хотят только пути формирования этого убеждения. В «Агриколе» тру

грабить. долюбие и деятельная энергия еще не зависят прямо от

Глава завершается сообщением о том, что германцы истории — они доступны каждому, кто сумел уберечь себя

«не ведают ни имени осени, ни ее благ». Осень, ассоци от карьеризма и тщеславия, и делают всякого скромного,

ирующаяся в художественном сознании нового времени с порядочного, преданного родине римлянина «великим му

увяданием природы, дождем, холодом и одиночеством, жем», воплощающим в новой форме старую римскую vir

воспринималась народами Средиземноморья, и римлянами tus; ценности гражданской общины представляются здесь

в том числе, как высшая точка года. Здесь приходили к еще человекосоразмерными, возродимыми и абсолютными.

своему ежегодному завершению в их нераздельности и В «Германии» они теряют свою абсолютность, так как

природный цикл зимы—весны—лета, и годовой труд, преобразующая природу целенаправленная и действенная

и состязание человека с природой. Именно поэтому осень энергия оказывается единым корнем римского мира —

была у римлян временем крестьянских народных праздни источником не только его доблестей, но и неотделимых

ков, поэтому их поэты славили «плодоносную осень», и в от них его пороков. Благодаря этому virtus утрачивает

каждом римском доме жил лар, изобраясавшийся в виде и свой конкретно-этический, человечески воплотимый ха

отрока, изливавшего из чаши «сок осени» — молодое ви рактер — ее приходится искать уже не в поведении граж

ноградное вино. Все это сливалось в единый образ благо дан, в котором доблесть всегда опосредована пороком, а в

датности мира, освоенного трудом и волей человека. общих свойствах римского мира, которые становятся

В ткань этого образа были вплетены разные нити — труд очевидными лишь при сравнении его с миром варваров.

и воля имели непосредственной целью обогащение, обога

Virtus и родственные ей ценности древней граждан

щение порождало ростовщичество, игра корыстных инте ской общины приобретают тем самым не столько значе

ресов приводила к регламентации и запретам, и все же ние заповедей практического поведения, сколько нормы,

только все это вместе и было образом культуры.

колеблющейся на грани практики и идеала, придающей

Германцы ничего этого не ведают. Не ведают энергии противоположностям действительности диалектический

и не ведают личности, которая этой своей энергией взаи Характер и остающейся непреложно живой, пока живы

модействует с природным и общественным целым. Не ве Рим, империя и римский мир. И до тех пор, пока сомне

дают потому, что их мир — это растворение человека в ний в их жизнеспособности и силе у Тацита не возника

невозделанной природе; нищета, но и свобода; воля и ло, обнаруженная им диалектика была для него источни

лень; потому, другими словами, что они варвары. ком надежды и веры в будущее родной истории.

143

142

----------------------- Page 73-----------------------

Глава девятая жизни. В сочинениях перечисленных авторов указывается

чаще всего одна из двух причин «порчи ораторского ис

ДИАЛЕКТИКА ИСТОРИИ. «ДИАЛОГ ОБ ОРАТОРАХ» кусства». Первая носит непосредственно общественно-по

литический характер: красноречие — выражение и залог

Если «Жизнеописание Агриколы» закономерно возникло свободы; только в государстве, где важные решения об

на определенном этапе развития римской биографии, суждаются публично, искусство доказывать и убеждать

а «Германия» продолжала традицию сочинений, сопостав имеет смысл, живет и развивается; там, где такие реше

лявших римлян с другими народами, то последнее из ма ния принимаются принцепсом и выполнение их обеспе

лых произведений Тацита также стрит в определенном чивается военной силой, оратору делать нечего и искусст

ряду — в ряду крайне распространенных на протяжении во его никнет; режим принципата именно поэтому озна

всего I в. книг, рассуждений и речей об упадке красно чает конец красноречия. К этому сводилась основная

речия и его причинах. мысль диалога Цицерона «Брут»; о страданиях, которые

1. У п а д о к к р а с н о р е ч и я и п р и н ц и п а т . Уже им приходится терпеть за свою верность свободе, разгла

через несколько лет после установления диктатуры гольствуют наставники ораторского искусства у Петро

Цезаря Цицерон скорбел о том, что «форум римского на ния. «Одна лишь свобода способна питать и лелеять вели

рода... забыл изысканную речь, достойную слуха рим кие умы,—говорилось в анонимном трактате «О возвы

лян» а в конце правления Тиберия историк Веллей шенном».— Мы же, современные люди, с детских лет вос

Патеркул задавался вопросом, почему расцвет словесного питывались в правилах исправного раболепия и... по

искусства в последний век Республики к его времени сме моему глубокому убеждению, способны сделаться всего

нился полным упадком. Сохранившийся текст «Сатирико лишь великолепными льстецами» .

на» Петрония начинается с рассуждения на эту же тему: В тех же сочинениях содержится, однако, и другое

«Именно вы, риторы, не в обиду вам будь сказано, пер объяснение — на первый взгляд не связанное с полити

выми загубили красноречие» , и в эти же годы корре кой, а носящее скорее психологический характер. Оно

спондент Сенеки прокуратор Луцилий интересовался, по развито особенно полно в трактате «О возвышенном».

чему время от времени вообще и в их эпоху в частности В основе словесного искусства лежит категория возвы

«возникает род испорченного красноречия» . Квинтилиан, шенного. «Возвышенное — отзвук величия души», и «са

обобщив и проанализировав накопленный в Риме опыт мым возвышенным следует признать уместный и благо

ораторского искусства, пришел к необходимости написать родный пафос» (с. 17). Его антиподом являются погру

книгу «О причинах порчи красноречия» . Диалог Тацита жение в повседневный быт и в помыслы о благополучии,

стоит в этом же ряду: «Ты часто спрашиваешь меня, Фа его источником — «возвышенная героика» (с. 20), «дей

бий Юст,— начинается это сочинение,— почему предше ствие и борьба» (с. 21) . Именно борьба, столкновение ин

ствующие столетия отличались таким обилием одаренных дивидуальностей и взглядов, состязание между ними и

и знаменитых ораторов, а наш покинутый ими и лишен образуют психологический климат, в котором расцветает

ный славы красноречия век едва сохраняет самое слово искусство слова: «Дух питается благородным соперни

6 7

«оратор»» (гл. 1) . Книга и представляет собой ответ на чеством» ; «какова у людей жизнь, такова и речь» .

этот вопрос. Причина упадка красноречия — в дегероизации человека

Римляне были на редкость практически и трезво мыс и жизненной атмосферы, его окружающей.

лившим народом, презиравшим отвлеченные словопрения. Противоречие между этими двумя объяснениями, од

Если в течение полутора веков общественное мнение го нако, было кажущимся или, во всяком случае, поверхно

сударства было обеспокоено упадком красноречия, а са стным. Переход от республики к принципату предпола

мые выдающиеся деятели культуры упорно размышляли гал монополизацию государственных решений принцеп

о его причинах, дело, видимо, заключалось не только в сом и означал не только оттеснение от них римского се

литературе и стилистике. Речь шла о гораздо более глу ната, но и «деполитизацию» провинциальных рабовла

боких и важных насущных проблемах общественной дельцев. Эти изменения реализовались в новой струк-

144 145

----------------------- Page 74-----------------------

туре власти, в увеличении роли армии и бюрократии,

в официальном осуждении республиканской политической лении с иным, варварским строем эта же ситуация рас

практики, но не только в них. Преданность интересам, крылась как источник не только силы, но и слабостей

государства и ответственность за его судьбы, инициатива римского мира. Споры о былом красноречии и причинах

и личная энергия в деле его защиты и укрепления, твер его теперешнего упадка давали возможность подойти все

дость в отстаивании своих взглядов были такой же частью к той же этике «трудолюбия и деятельной энергии» еще

республиканской традиции, как определенные формы вла с одной точки зрения — с точки зрения сопоставления

сти и принципы государственного управления. Полити красноречия при Республике (и тем самым самой рес

ческое содержание было неотделимо здесь от содержа публики) и красноречия эпохи принципата (и тем самым

ния человеческого, жизненного, общественно-нравствен самого принципата), т. е. с точки зрения исторического

ного, поведенческого; политика и нравственность объеди развития римского государства.

нялись нормативным представлением о свободной деятель 2. С т о г о б е р е г а . Небольшая книга Тацита, за

ной энергии, поставленной на службу государству, как о вершающая цикл его малых произведений, оценивается

высшем благе. Поэтому теоретики словесного искусства, иногда как «самое значительное сочинение по истории

рассуждавшие о губительности единоличной власти для римской литературы, дошедшее до нас от древности» ,

красноречия, и те, что скорбели об упадке ораторского иногда как «драгоценнейшая жемчужина латинской ли

дела в результате отчуждения общественной жизни и про тературы» . Можно принимать подобные оценки или от

заизации типа человека, говорили в сущности об одном вергать их. Трудно, однако, не согласиться с тем, что пе

и том же. Философы и писатели I в. были правы, гово ред нами шедевр художественно-философской диалекти

ря о том, что кризис традиционного красноречия неук ки, стоящий в одном ряду с «Федоном», «Племянником

лонно углубляется, а авторитет оратора падает: высокая Рамо» или «С того берега».

роль общественного красноречия и высокий авторитет В «Диалоге» передается разговор, посвященный со

оратора были порождениями республиканского строя и стоянию ораторского искусства и причинам его упадка.

должны были исчезнуть вместе с ним. Участники разговора, свидетелем которого, как сообщает

Но городская республика с ее системой ценностей не ся на первой же странице, был и молодой Тацит,—

была одной из равно возможных, произвольно избирае крупнейшие ораторы описываемой эпохи — 70-х годов

мых общественных форм античности. Она представляла I в. Некоторые из них — Випстан Мессала, Юлий Се

гражданскую общину, полис, без которого собственно ан кунд — известны по иным источникам и представляют со

тичный мир был немыслим, и принципат, отменив город бой реальных деятелей римской истории, другие — Ку

скую республику как политическую структуру, не мог риаций Матерн, Марк Апр — почти или полностью не

устранить строй жизни, мыслей и чувств, основанный на поддаются отождествлению с конкретными лицами.

признании гражданской энергии, воплощенной в действии В центре диалога речи трех из них — Апра, Мессалы и

и слове, идеалом и нормой. Этика общественной энергии, Матерна. В каждой мы без труда узнаем одну из общест

основанная на преданности государству, гражданской венных позиций, описанных в главе 1 настоящей книги

доблести, правовой свободе и защите их словом, как бы и характерных для флавианского времени.

отделялась от республиканских порядков как таковых и Для Апра высшим видом духовной деятельности яв

признавалась органической чертой гражданской общины ляется судебное и политическое красноречие. Превосход

вообще, а потому и сохранявшей все свое значение при ство его явствует как из практических, так и теорети

принципате I в., который и в самосознании, и объектив ческих соображений. С точки зрения «житейской полез

но был с этой общиной так крепко связан. ности» красноречие предпочтительно потому, что приносит

славу, деньги, влияние, удовлетворяет честолюбие и обес

Эта ситуация составляла главное содержание жизни

печивает благосклонность принцепса (гл. 5—10). С более

Тацита и его творчества. На «трудолюбии и деятельной

общей точки зрения в деятельности судебного оратора

энергии» он построил свою сенатскую карьеру, а потом

самое важное — связь его с живой жизнью сегодняшне

и идеальный образ современного сенатора. При сопостав-

го дня, непосредственное участие в конфликтах и спорах

146

147

----------------------- Page 75-----------------------

современников (гл. 10). Эта особенность судебного ора шутки — такая шутливая веселость считалась отличитель

тора раскрывает перед ним всю ценность и значитель ной чертою Вибия Криспа. На Марцелла и Криспа как

ность сегодняшней общественной практики и несуществен на свои образцы Апр ссылается и сам (гл. 5, 8) . Он про

ность старомодной, покрытой пылью мертвой древности. исходит из одного из галльских племен (гл. 7) — как

«Признаюсь вам откровенно, что при чтении одних древ знаменитые Д О Н О С Ч И К И времени Тиберия и Клавдия Юлий

них ораторов я едва подавляю смех, а при чтении дру Африкан и Домиций Афр.

гих — сон» (гл. 21) . За отрицательным отношением Апра Главное, однако, состоит даже не в этих, хотя и по

к старому красноречию стоит целая эстетическая систе казательных, реалиях. Главное, во-первых, в том, что Апр

ма: прекрасное для него — это преизбыток жизни — пыш прокладывает себе путь в обход людей родовитых, сразу

ность, блеск, изобилие, расцвет, наслаждение (гл. 22). тем самым противопоставляя себя римско-сенатской тра

Ораторское искусство конца Республики плохо тем, что диции (гл. 8) , и в том, во-вторых, что красноречие для

ему «не хватает дарования и сил» (гл. 21), что в нем него есть средство привлечь к себе расположение прин

мы «не ощущаем блеск и возвышенность современного цепса (гл. 8) и терроризировать знатных и богатых, впав

красноречия» (там же) , «овладевшего более красивой и ших в немилость (гл. 6) , что он солидаризируется с им

изящной» манерой выражаться, не став от этого менее ператорскими отпущенниками (гл. 8) , вызывавшими наи

действенным и убедительным: «ведь не сочтешь же ты большую ненависть в римском обществе этой поры. Апр,

современные храмы менее прочными потому, что они воз другими словами, полностью повторяет тот путь от идеи

водятся не из беспорядочных глыб и кирпича грубой вы прогресса к аморализму, внутреннюю логику которого

делки, а сияют мрамором и горят золотом?» (гл. 20) . мы проследили в главе 1, говоря о людях «сенатского

Критерий красоты — сила, здоровье и напор жизни: «как меньшинства».

и человеческое тело, прекрасна только та речь, в которой Столь же полно представлено в «Диалоге» и характер

не выпирают жилы и не пересчитываются все кости, в ко ное для «сенатского большинства» понимание культуры

торой равномерно текущая и здоровая кровь заполняет как традиции. Этот взгляд защищает в своей речи Вип

собой члены и приливает к мышцам» (гл. 21) . Таков же стан Мессала. Он тоже начинает с экскурса в историю

и критерий человеческой ценности в целом: «Я хочу, римского красноречия (гл. 25 слл.), на основании кото

чтобы человек был смел, полнокровен, бодр» (гл. 23) . рого приходит к выводу о бесспорных преимуществах

Мы видели, что эта система взглядов была характер былого ораторского искусства перед современным, о глу

на для тех общественных сил, которые поднимались вме боком кризисе последнего: «... из приведенных мною при

сте с принципатом, воплощали его враждебность римско- меров стало яснее, через какие ступени прошло красноре

сенатской традиции, эстетизировали исторический дина чие на пути к своему нынешнему упадку и вырождению»

мизм, имея своими главными идеологами так называемых (гл. 26) . Если аргументация Апра носила в основном

«доносчиков» — всемогущих временщиков Нерона и Фла эстетический и, так сказать, вкусовой характер — совре

виев. Текст диалога не оставляет сомнения в том, что менное красноречие хорошо потому, что делает жизнь

Апр есть обобщенный образ этих людей. Его красноречие красивее, богаче, приятнее, то доводы Мессалы исходят

отличалось «мощью и пылом» (гл. 24), подобно красно из таких понятий, как нравственность, знание и граждан

речию Эприя Марцелла; он отстаивает (гл. 19—20) тот ская ответственность. Современные речи плохи «непри

тип судебных речей — стремительных, сжатых, идущих стойностью слов, легковесностью мыслей и произволом

прямо к сути дела,— которыми славился Аквилий Регул, В построении» (гл. 26), они недостаточно «мужественны»,

утверждавший, что речь должна сразу «хватать за гор а потому и рядятся в те элегантные одежды, которые вы

ло» . По мнению Апра, красноречие ценно тем, что вну зывали восторг Апра. Для древних же ораторов харак

шает страх (гл. 5) , о Регуле было сказано, что «люди терны «бесконечный труд, повседневное размышление и

его боятся, а страх обычно сильнее любви» на про непрерывные занятия всеми, какие только ни сущест

тяжении всего диалога Апр весел и нередко отпускает вуют, отраслями науки» (гл. 30) . Оратор поэтому отличен

от ритора нравственной природой своего искусства, в ко-

148 149

----------------------- Page 76-----------------------

тором речь идет «о добре и зле, о честном и постыдном, которых ты мне приводишь в пример? То, что они живут

о справедливом и несправедливом» (гл. 31) . в постоянном страхе или нагоняют страх на других?..

Деградация красноречия, таким образом, не может не Что, обреченные льстить, они никогда не кажутся власти

отражать деградацию общественной морали: «Кто же не телям в достаточной степени рабами, а нам — достаточно

знает, что и красноречие, и другие искусства пришли в независимыми» (гл. 13). «Так пусть же сладостные музы,

упадок и растеряли былую славу не из-за оскудения в да как назвал их Вергилий, перенесут меня, удалившегося

рованиях, а вследствие... забвения древних нравов» от треволнений и забот и необходимости ежедневно со

(гл. 28) . Вывод из предлагаемого Мессалой сравнения со вершать что-нибудь вопреки желанию, в свои святилища,

стоит в том, что для решения споров надо исходить не к своим родникам, и да не буду я больше, трепеща и по

из понятия приятного, а из понятия ценности. Ценностью крываясь мертвенной бледностью в ожидании приговора

же является не ремесленная изощренность оратора, не молвы, испытывать на себе власть безумного и своекоры

искусство само по себе и удовольствия, им доставляемые, стного форума» (там же) .

а общественная ответственность человека, преданного ин В каждом из этих отрывков, кроме мысли о необхо

тересам государства (гл. 32) . Такую ответственность ощу димости удаления от суеты мира в чистоту поэтического

щали люди республиканской поры, как, например, Брут творчества, содержится и еще нечто. В первом сказано,

(гл. 25) . Именно тогда, в годы Республики, нравствен что есть изначальное, подлинное красноречие, назначение

ность оратора, его искусство и нормы общественной жиз которого совпадает с назначением поэзии и состоит в про

ни образовывали единство, утрата которого составляет славлении прекрасного мира, связь же красноречия с су

главную характеристику флавианской эпохи. дом над преступлениями есть явление позднейшее и не

Эти взгляды Мессалы рассматриваются в «Диалоге» нормальное. Во втором — что современные ораторы по

гружены в чувство страха, внушаемого или испытывае

как внутренне связанные с воззрениями третьего участ

ника спора — Куриация Матерна. Последний обещает мого ими, что они связаны с императором и что оценка

поддержать Мессалу и добавляет: «Что же касается Апра, их Матерном и людьми его типа противоположна оценке

то он обычно отстаивает взгляды, противоположные на их государем. В третьем — что желание уйти в царство

шим» (гл. 16). Указания на такую расстановку сил в спо муз порождено стремлением избавиться от этого страха.

ре повторяются на протяжении книги несколько раз Каждое из этих суждений в речи Матерна продолже

(24.1; 27.1), что на первый взгляд кажется странным, по но и развито. По своей природе красноречие не содержит

скольку Мессала — защитник подлинного, высокого крас ничего дурного, плох тот вид, который оно приняло те

норечия, тогда как Матерн, в прошлом преуспевавший перь: «что касается своекорыстного и кровожадного

политический и судебный оратор, ко времени, описывае красноречия, то оно вошло в употребление лишь недавно».

мому в книге, как раз разочаровался в этом искусстве и «Своекорыстное и кровожадное красноречие» есть харак

отстаивает превосходство поэтического творчества. теристика деятельности доносчиков, которые получали за

возбуждавшееся ими обвинение крупное денежное воз

Поэтическое творчество представляется ему высшим

награждение, а затеянные ими процессы обычно закан

видом деятельности, так как «для него нужно, чтобы дух

чивались смертью осужденного. Матери близок этим

удалился в первозданно чистые и ничем не поруганные

осужденным и говорит от их лица: доносчики Марцелл

края и, пребывая в этом святилище, наслаждался созер

и Крисп для него разновидность вольноотпущенников,

цанием окружающего; таковы истоки подлинного, вдох

т. е. клевретов принцепса (гл. 13); он обещает выступать

новенного словесного искусства, такова изначальная сущ

в сенате, «только если надо будет спасать кого-нибудь

ность его... В том счастливом, или, если сохранить при

от опасности» (гл. 11), т. е. от обвинений тех же донос

нятое у нас наименование, золотом веке, бедном оратора

чиков; его раздражает необходимость «писать завещание,

ми и преступлениями, изобиловали поэты и пророки,

которое явилось бы залогом безопасности для наследни

дабы было кому воспевать доблестные деяния, а не для

того, чтобы защищать дурные поступки» (гл. 12). «Что ков», т. е. отказывать часть своего состояния императо

ру, как поступали благонамеренные сенаторы. Матерн —

завидного в жребии твоего Криспа или твоего Марцелла,

151

150

----------------------- Page 77-----------------------

человек с четкой общественно-политической позицией, Множество косвенных данных подтверждает этот взгляд.

противник флавианского режима. Его стремление к уходу В книге ясно ощущается, что она написана «с того бере

в уединенные размышления и творчество раскрывается га», из Антониновой поры, когда грозы и битвы флави

как форма отрицания существующего, подобно прослав анской эры уже отшумели. Куриаций Матерн говорит

лению старины у Мессалы. о своей оппозиционности с откровенностью, в условиях

Позиция его характеризовалась не только отрица Домицианова правления совершенно невозможной. Сво

тельно — неприятием окружающей действительности, но бодно и прямо упоминается Эприй Марцелл; Квинтилиан

и положительно. Содержание ее состояло в борьбе про в своей книге, появившейся в середине 90-х годов, ни

тив временщиков Нерона (гл. 11), в прославлении Катона разу не называет его — такой ужас внушал этот человек

(гл. 2—3) , которого восхвалял в «Диалоге» Мессала, а в даже через 20 лет после смерти, даже официально осуж

жизни — Тразея Пет, вождь стоической оппозиции в се денный принцепсом и сенатом. Аквилий Регул в той мере,

нате в 60-х годах, в драматическом рассказе о последних в какой он включен в образ Апра, изображается не без

республиканцах (гл. 3) , которых демонстративно чтили лирической симпатии, с которой о нем как раз в 106 г.

те же оппозиционеры-стоики. Матерна роднит со стоиками вспоминал друг Тацита Плиний 1 . Главное же состоит в

не только его явная оппозиционность, не только содержа том, что это — книга о красноречии, что все персона

ние и направление его произведений, но также стремле жи — ораторы, что красноречие рассматривается здесь

ние уклониться от общественных обязанностей, фигури как основная и определяющая форма духовной деятель

ровавшее среди обвинений, предъявлявшихся людям стои ности и культуры, тогда как и эта роль красноречия,

ческой оппозиции, упорство, с которым он пишет одну и острота его проблем, и ораторы такого типа кончились

оппозиционную трагедию за другой, хотя это и угрожает вместе с флавианством.

ему смертельной опасностью (гл. 3) , несговорчивость, Оживление красноречия в 80—90-е годы было связа

упоминаемая в источниках как черта многих стоиков I в. но с обострением политической борьбы принцепса с се

Матерн так же полно и точно воплощает римский оп натом и в этом смысле продолжало традиции римского

позиционный стоицизм I в. н. э., как Апр — мировоззре общественного красноречия. Конец доносительства и тер

ние сенатского меньшинства, а Мессала — взгляды рора был концом гражданской проблематики «искусства

«ревнителей старины». Полнота и точность, с которой в искусств» древнего Рима. Красноречие флавианского вре

«Диалоге об ораторах» перечислены и характеризованы мени было связано с остаточно сохранявшимся политиче

культурно-исторические типы времени, создают впечатле ским характером культуры. Плиний вспоминает об обще

ние завершенности — и этого времени, и этих типов. Пе ственной роли и влиянии, которыми в его молодости,

ред нами полнота ретроспекции, а не живая неправиль т. е. при Домициане, «пользовалось прекраснейшее дело

ность борющихся противоречий действительности. Такая оратора», и противопоставляет этому положению то, что

установка входила в замысел Тацита. «Это мое сочине окружает его уже в 100 г.— «мелкие, ничтожные тяжбы»,

ние», писал он в начале «Диалога» (гл. 1) , «требует не декламация и риторика, лишенные государственного и

таланта, а памяти, памяти ума и сердца». Ретроспектив нравственного смысла . Особенность домицианова вре

ный характер книги явствует и из ее содержания, и из мени состояла в том, что добродетели гражданской общи

времени ее создания. В тексте указывается, что описан ны еще сохраняли для многих престиж и смысл, и в

ный разговор происходит в шестой год правления Веспа борьбе с республиканскими пережитками принцепсу при

сиана, т. е. в 74—75 гг. н. э., написан же «Диалог», ско ходилось резать по живому. Поэтому в доносах, интригах

рее всего, в первые годы II в. Высказывалось обоснованное и расправах жила еще — пусть уродливая и нечистая —

мнение о том, что это небольшое сочинение возникло в политическая страсть, которая ощущалась в особом —

ходе работы Тацита над «Историей» — примерно в 105— пусть извращенном и кризисном — красноречии этой

107 гг. он должен был подойти к рассказу о правлении поры. Установление власти Антонинов, как мы уже знаем,

Веспасиана и живо воссоздать в памяти людей и атмо знаменовало конец этапа; вместе с террором ушли поли

сферу 70-х годов, что и нашло отражение в «Диалоге». тические страсти, а с ними былое значение красноречия:

152 153

----------------------- Page 78-----------------------

кончился не тот или иной стиль ораторского искусства, После тех речей, в которых участники диалога выя

кончилась эра красноречия как средоточия мысли и куль вили различия своих позиций, Тацит помещает еще одну

туры. Тацит рассказывал о былом, в самой теме его книж речь, посвященную тому, что «для великого красноречия,

ки и в ее названии было что-то от «воспоминаний ума и как и для пламени, нужно то, что его питает» (гл. 36),

сердца». в Риме же его питали страсть, динамизм и энергия, не

Как же написан его рассказ? Кажется, в первый и бес отделимые от своекорыстия, честолюбия, стремления к

спорно в последний раз в его жизни — легко и весело. Нам власти и успеху . Мысль об аморальности личной свое

трудно представить себе автора «Анналов» забавным и корыстной энергии и о неполноценности культуры, на ней

веселым. Между тем, по крайней мере в первые годы основанной, нам уже известна, Тацит развивал ее в «Гер

II в., то был светский, занимательный и остроумный че мании», но здесь она делает новый поворот. Аморально не

ловек. Он жил в это время открытым домом, где толпи красноречие само по себе и даже не вкусы и нравы, де

лись поклонники его таланта, легко заговаривал в теат лающие его популярным и влиятельным. И то и другое

рах и цирках с незнакомыми людьми, развлекался охо производно от состояния общества, где личное отношение

той и сочинением стихов. Он умел уловить комичность граждан к государству ведет к борьбе мнений, спорам и

лица или ситуации и подчеркнуть ее, пряча улыбку за распрям. Тацит увидел теперь в свободе не только уни

беспристрастностью серьезного рассказчика. Его mots версальный принцип, присущий разным общественным

были убийственны и, должно быть, ходили по всему структурам, но прежде всего двойственную историческую

Риму. В последних (из дошедших до нас) книгах «Исто характеристику определенного этапа римской истории и

рии» и тем более в «Анналах» этот юмор почти неощутим, определенного типа римской культуры. Само красноречие,

он целиком тонет в страсти, возмущении и гневе; в «Диа сама система культуры, центральным элементом которой

логе» он окрашивает все повествование. Оно строится как оно является, общество, эту культуру породившее, при

пародия на судебный процесс, с адвокатами, ответчика надлежат этапу свободы и в ней черпают и свое вели

ми и истцами, пересыпано шутками, возражения выска чие, и свое осуждение. «Мы беседуем не о чем-то спокой

зываются с улыбкой, его заключительная фраза: «Все ном и мирном, чему по душе честность и скромность; ве

рассмеялись, и мы разошлись». ликое и яркое красноречие — дитя своеволия, которое

Откуда это появилось и что это значит? неразумные называют свободой; оно неизменно сопутствует

Два основных начала, взаимодействие которых обра мятежам, подстрекает предающийся буйству народ, воль

зует древнеримскую культуру, принимали в ее истории нолюбиво, лишено твердых устоев, необузданно, безрас

разные формы — культуры как традиции или как обнов судно, самоуверенно; в благоустроенных государствах оно

ления, нравственно-эстетического комплекса boni или вообще не рождается... Да и в нашем государстве, пока

audaces, сенатской идеологии с ее культом римской ста оно металось из стороны в сторону, пока не покончило

рины и идеологии принципата, направленной на подчине со всевозможными кликами и раздорами, и междоусоби

ние чисто римских форм жизни новым, греко-провинциаль цами, пока на форуме не было мира, в сенате — согла

ным. Цицерон и Вергилий, Август и Веспасиан стреми сия, в судьях — умеренности, пока не было почтительно

лись свести оба полюса к некоторому единству, но из та сти к вышестоящим, чувства меры у магистратов, рас

ких попыток никогда ничего не получалось, пока каждый цвело могучее красноречие, несомненно превосходившее

из этих принципов был воплощен в определенных обще современное» (гл. 40) .

ственно-политических силах, реально противостоявших Перед нами определенный исторический тип общества,

одна другой. По причинам, разобранным выше, в эпоху в котором плюсы и минусы неотделимы друг от друга и

Антонинов их реальное противостояние кончилось, во сбалансированы. Величие и яркость ораторского слова, че

всяком случае в своем прежнем смысле, и Тациту едва рез которое выражают себя время и его культура, суще

ли не первому стало ясно, что обе так долго противостояв ствуют лишь потому, что общество необузданно, лишено

шие друг другу традиции объективно образовывали един направляющего разума, легкомысленно верит словам,

ство. ждет их и слушается каждой удачной речи. Этот период

154 155

----------------------- Page 79-----------------------

телем старины Тразеей Петом, а был его заклятым вра

со своими достоинствами и пороками кончился и сменил

гом и не беседовал с ним по теоретическим вопросам,

ся другим. Теперь нет «могучего красноречия», как нет

а добивался (и добился) в сенате его осуждения на

«клик и раздоров», зато есть «мир на форуме» и «согла

смерть. «Доносчик» Марцелл обменивался со стоиком и

сие в сенате». Возникло общество с другой культурой и

разоблачителем придворной клики Гельвидием не сооб

другим красноречием, а следовательно, со своими плю

ражениями о развитии риторики, а «яростными упрека

сами и минусами, нашедшее полное и завершенное воп 15

ми» . Близкий к стоикам поэт Персий не делился свои

лощение в Антониновом принципате. Люди живут в

ми творческими планами с защитниками императорских

«упорядоченном, спокойном и процветающем государст

прокураторов и отпущенников; когда он умер, его архив

ве» (гл. 36), но оно потому таково, что все решает прин

пришлось скрывать от «доносчиков» во избежание неми

цепс, и отстаивание своих общественных взглядов либо

нуемой конфискации. Друзья недовольных, вроде млад

чревато опасностями, которые подстерегают Матерна,

шего Плиния, не пускали к себе в дом Аквилия Регула,

либо выглядит старомодной глупостью, какой оно пред

а в случае необходимости общались с ним через посред

ставляется Апру. Поэтому хорошо, что нет старого крас

ников, встречались только в общественных местах и на

норечия, и плохо, что его нет. Спор между Апром, Ма 16

зывали его не «дорогим», а «негодяем» и «пройдохой» .

терном и Мессалой и соответственно между культурой как

Критика современного красноречия была не предметом

обновляющей жизнь энергией и культурой как тради

дружеского спора, а поводом для обвинения и расследо

цией или внутренней духовностью решался не аргумен

вания, как недовольство окружающей действительностью

тами и не логикой. Его решение давала история, в свете

и стремление уйти от нее в частную жизнь — поводом

которой выявлялась и расчлененность римской культуры

для осуждения на смерть.

на периоды, и двойственность каждого из ее этапов,

И в то же время изображенные Тацитом отношения

и внутреннее их единство. Тацит-историк, и диалектика

не просто выдумка или ложь. Основные социально-психо

его исторического мышления рождается именно здесь.

логические типы, общественные позиции и концепции

Три общественные позиции и три типа культуры,

культуры эпохи раннего принципата, представленные в

представленные в «Диалоге», воплощены в определенных

«Диалоге», были порождены единой исторической ситуа

людях. Люди эти между собой друзья. Беседа начинается

цией — все углубляющимся, но не законченным процес

с того, что Апр и Секунд приходят навестить Матерна.

сом превращения Рима-города в Рим — мировую державу

Это сразу же доказывает их близость, так как они при

при сохранении системы ценностей, ориентированной на

шли поддержать поэта, на которого его произведения

полис. Поэтому различные взгляды на жизнь, общество и

только что навлекли серьезные неприятности. Матерн их

культуру были связаны рядом переходов и росли из еди

принимает не в атрии, как официальных посетителей, а в

ной основы до тех пор, пока с Антонинами Рим не стал

одной из внутренних, выходящих на перистиль, комнат

и в идеологическом отношении подлинно мировым госу

дома, где протекала жизнь семьи. Они называют друг

дарством, не оторвался окончательно от полисных пред

друга «мой» и «наш», что примерно соответствовало у

ставлений и не перешел в иную культурно-историческую

римлян нашему «дорогой» (гл. 14, 27), обращаются друг

эру. Создавая «Диалог об ораторах» в первые годы Анто

к другу с улыбками (гл. 11), обнимаются при прощании

нинов, Тацит, с одной стороны, ясно помнил время, когда

(гл. 42), весь разговор носит дружеский, непринужденный

отразившиеся в его книге противоречия были четкими и

характер.

непримиримыми, с другой — не мог не ощущать, что этой

С точки зрения реальных отношений и условий опи

непримиримостью положение не исчерпывалось, что в

санной в книге эпохи все это невероятно. Апр, как мы ретроспекции становилась очевидной объективная сбли

помним,— «доносчик», Мессала — ревнитель старины, Ма женность полюсов, равно принадлежащих целостной, за

терн — ненавистник современности, поэт, близкий к конченной исторической системе. Оттого-то он и стремил

стоикам. За каждым из них стоят реальные прототипы, ся воссоздать здесь прошлое не как ряд событий, а как

живые люди, чьи отношения были менее всего похожи

духовную среду, как тип людей и отношений, словом, как

на дружбу. «Доносчик» Коссуциан не дружил с ревни-

157

156

----------------------- Page 80-----------------------

определенную культурную атмосферу, и потому же он потому что каждый из них выражает одну из магистраль

ощутил это прошлое как область постоянного взаимодей ных линий в развитии Рима и его культуры, за каждым

ствия того, что было, с тем, что могло быть, факта с вы стоят люди, книги, эпоха. И в то же время весь диалог

мыслом или по крайней мере с домыслом. Предмет его представляет собой шуточную инсценировку судебного

изображения раскрывался как действительность особого разбирательства (гл. 4, 5, 16, 42) . Люди умерли, книги

типа — еще реальная и в то же время уже художествен прошли, эпоха кончилась, и в защите их возникает эле

но организованная. мент некоторой стилизации, а воссоздание несуществую

Иллюстрацией к сказанному может служить хотя бы щих больше споров превращается в веселую эстетиче

время описанного в книге разговора. Оно точно указано и скую игру. «Споры такого рода дают пищу уму и достав

вполне реально — шестой год правления Веспасиана ляют приятнейшее, насыщенное ученостью и литературой,

(гл. 17), т. е. между 1 июля 74 г. и 1 июля 75 г. н. э. развлечение, и не только вам, спорящим об этих предме

Но тут же выясняется, что это, пожалуй, и не совсем так, тах, но и всякому, кто вас слушает» (гл. 14). Воспомина

ибо разговор происходит через сто двадцать лет после ние о культуре прошлого, ее исторический, философско-

смерти Цицерона, т. е. позже 7 декабря 76 г. Этот разго нравственный, эстетический анализ, само повествование о

вор, безусловно, был, так как Тацит при нем присутство ней приобретают характер свободной художественной дея

вал (гл. 1) , но, может быть, все-таки и не был, раз два тельности и таким образом становятся уже фактом новой

главных действующих его лица, с одной стороны,— «зна культуры, принадлежащей будущему.

менитейшие в ту пору таланты нашего форума» (гл. 2) , Какие же выводы следовали из всего того, что Тацит

а с другой — не упоминаются ни в одном из многочис понял и выразил в «Диалоге об ораторах»? Во-первых, что

леннейших источников по флавианской эпохе и, таким решения пережитых проблем надо было искать в пережи

образом, почти определенно относятся к лицам вымыш той истории: не в этике — наставлениях о том, как надле

ленным. Тацит запомнил происходивший разговор совер жит вести себя образцовому сенатору и полководцу, и не

шенно точно и обещает пересказать его с сохранением в общей теории культуры — утешительном в конечном

даже всех риторических фигур (гл. 1) , но почему-то не счете противопоставлении Рима как единого целого

может вспомнить, сколько томов речей древних ораторов варварству, а в истории — каким было то, что было и

было к этому времени опубликовано (гл. 37), хотя факт чего нет, почему оно было таким и стало иным, что это

этот был, так сказать, профессионально важен для каж значит? «Диалог об ораторах» образует не только развер

дого из участников беседы и для самого Тацита. нутый эпизод «Истории», но и логический переход от

Точно так же и весь диалог представляет собой одно «Агриколы» и «Германии» к первому большому истори

временно рассказ о реальных столкновениях действитель ческому сочинению Тацита.

но противоположных точек зрения, выражавших враж Второй вывод состоял в том, что теперь писать исто

дующие общественные силы, и ретроспективную утопию. рию флавианства можно; «с того берега» Тацит понял,

В речи Апра прорываются кровожадные намеки, указыва в чем суть пережитой эпохи и нашел метод постижения

ющие на то, что в своем поведении он мало чем отличал прошлого, соответствовавший его жизненному и общест

ся от Суиллия Руфа или Меттия Кара. Он говорит о венному опыту; он мог теперь писать «серьезно и достой

своем низком происхождении и своем презрении к знати но», не рискуя примкнуть «ни к хулителям, ни к льсте

почти теми же словами, какими временщики Клавдия цам». Третий вывод гласил, что историю писать не толь

добивались в сенате репрессий против аристократии. Мес ко можно, но и нужно. Тот факт, что «Диалог» создавался

сала противопоставляет себя Аиру и Секунду с презрени одновременно с «Историей», очень важен для понимания

ем, действительно звучавшим в обращениях исконных как обоих этих произведений, так и творческой эволюции

знатных римлян к провинциальным выскочкам (гл. 28) . Тацита в целом. В «Диалоге» противоречия доантониновой

Собеседники говорят «взволновано и как бы по вдохно эры выступили в их относительности и завершенности; их

вению» (гл. 14), «решительно и смело» (гл. 15), с «горяч диалектика была поэтому нестрашной и даже веселой,

ностью, страстью и пылом» (гл. 24) , и это естественно, сродни художественной игре —именно о такой диалекти-

158 159

----------------------- Page 81-----------------------

ке Энгельс однажды сказал, что «у нее есть и консерва охватывают период с 14 по 69 г., и сохранившиеся книги

тивная сторона: каждая данная ступень развития позна рассказывают о правлении трех принцепсов династии

ния и общественных отношений оправдывается ею для Юлиев—Клавдиев: первые шесть — о царствовании Ти

своего времени и своих условий» 17. В «Истории» в целом берия, почему и называются часто «тибериевыми»; XI ,

преобладала другая сторона Тацитовой диалектики — ост XII — о времени Клавдия («клавдиевы»); последние че

рое ощущение живой еще нормы римского исторического тыре — о правлении Нерона («нероновы»).

развития, римской virtus, и поругания ее в деятельности 1. Л е т о п и с ь э п о х и Ю л и е в — К л а в д и е в . Сло

и идеологии как Флавиев, так и их противников. Анали во «анналы» происходит от annus — «год» и означает

зируя «Историю», мы убедились в том, что эта норма со погодные записи событий, летопись. Хотя Тацит такого

храняла для Тацита все значение и обаяние обществен названия своему сочинению не давал, оно с легкой руки

ного идеала — колебавшегося, как всякий идеал, на гра первых издателей закрепилось за его историческим тру

нице действительности и веры, но который тем более дом, закрепилось потому, что действительно есть в этой

нужно было показывать и вспоминать: «Я считаю главней повести при всей ее субъективности, нервности, напря

шей обязанностью летописи сохранить память о прояв женном драматизме многое от летописи. Перелистаем ее

лениях доблести и противопоставить бесчестным словам страницы. «В том же году переполненный постоянными

18 дождями Тибр затопил долины Рима, а когда вода спала,

и делам устрашение позором в потомстве» .

Наконец, последний вывод состоял в том, что писать обрушилось много зданий, и много погибло людей» (I,

историю величия и унижения римской virtus было не 76, 1) ; «Беспорядки в театре, начавшиеся в прошлом го

ду, в это время стали еще хуже, так что были убиты не

только можно и нужно, но еще и стоило. Стоило потому,

которые из народа, а также центурион и солдаты, и был

что — и до тех пор, пока — деятельная ответственность

ранен трибун преторианской когорты» (там же, 77, 1) ;

гражданина перед своим государством была не просто

«В том же году племя херусков испросило царя из Рима,

воспоминанием и не просто иллюзией старого историка,

так как их знать была истреблена во время междоусоб

а именно общественным идеалом, живым в сознании мно

19 ных войн» (XI , 16, 1) ; «Немного спустя племена диких

гих, «нерушимая верность» ему оставалась хоть и не

киликиян, прозывающихся Клитами, часто возмущавшиеся

политической, а духовной, но все равно живой и ак

и в другие времена, теперь под предводительством Трок-

туальной общественной позицией. В этой атмосфере и

собора заняли лагерем крутые горы и, делая оттуда набе

в этом убеждении Тацит и создал «Историю», ставшую

ги на берега или города, причиняли насилие земледельцам

его самым совершенным и прекрасным произведением, и горожанам. Но царь этой страны Антиох лаской снискал

где трагизм и энергия жизни звучат единой мелодией.

расположение простых Клитов, а их вождя обманул, внес

И эта атмосфера, и это убеждение изменились в годы

таким образом рознь в войско варваров и, умертвив Трок-

работы над «Анналами» — последним сочинением исто собора и нескольких главарей, смирил остальных мило

рика. стью» (XII , 55) .

Глава десятая Важную роль в этой погодной повести о больших и

малых делах в Риме и империи играют всякого рода от

«АННАЛЫ» ступления. Посвященные то местной мифологии, то гео

графии и истории отдельного города или народа, то просто

В XI книге своего последнего сочинения Тацит ссылается необычным явлениям природы, они, с одной стороны, при

на «Историю», завершенную им в конце первого десяти дают рассказу занимательность, вводя в него любопытные

летия II в.,— «Анналы», следовательно, создавались во подробности, чудеса и диковины, а с другой — создают

втором десятилетии и, может быть, позже. Произведение ощущение единого еще в своем разнообразии мира, где

это сохранилось неполностью. До нас дошли I—IV и все связано и все всем друг в друге любопытно. Посколь

XII—XV книги целиком, V, VI, XI и XVI с пропусками ку римляне хорошо знают бронзовую статую быка у

или в отрывках, VII—X неизвестны совсем. «Анналы» Бычьего рынка, то Тацит сообщит им, что именно отсюда

160

----------------------- Page 82-----------------------

Ромул начал борозду, обозначившую границу города, и

скажет о том, где проходила эта граница, ибо, добавит бое выражение непочтительности по отношению к импе

он, «я считаю, что об этом нелишне знать» (XII , 24, 1) . ратору. Тацит показывает, как вначале по таким обви

В связи с реформой алфавита в 49 г. он расскажет со нениям привлекались малозначительные люди и как сам

всякими подробностями о том, как египтяне изобрели Тиберий бывал раздражен несерьезным, искусственным

письмо, как от них переняли это искусство финикияне, характером выдвигаемых обвинений. Постепенно поло

а потом греки и этруски занесли его в Рим, а в связи с жение менялось. Появились лица, которым возбуждение

очередным военным столкновением с парфянами — о рас такого рода дел представляло возможность блеснуть ора

пространенном у них культе Геркулеса, о том, как бог торским талантом, обратить на себя внимание, разбога

теть. Обвиняемым приписывались нападки на Цезаря все

является во сне их жрецам и велит приготовить на ночь

оседланных коней с колчанами, полными стрел, как эти более оскорбительного свойства, и метили авторы доносов

во все более видных членов сената и императорской семьи,

кони сами уходят в горы, а возвращаются взмыленные и

могущества которых принцепс порой и в самом деле мог

с пустыми колчанами, по окрестным лесам же люди на

ходят множество трупов животных, убитых богом во вре опасаться. Между принцепсом и доносчиками возникал

мя своей ночной охоты. своего рода союз, число процессов росло, и к концу «ти

бериевых» книг они становятся для Тацита важнейшей

Такой стиль повествования сообщает «Анналам» харак

темой: в VI книге интервал между описаниями дел по

тер старинной городской хроники, хроники жизни, общей

«оскорблению величия» никогда не превышает семи глав,

для автора и читателей, всем им памятной, всем равно

т. е. 2—3 страниц. После всего сказанного об этих про

интересной, близкой и важной: «Небесполезно всмотреть

цессах в предыдущих главах социально-политический ИХ

ся в эти незначительные на первый взгляд события, из смысл и место в исторической эволюции римского прин

которых нередко возникают важные изменения в госу ципата должны быть вполне очевидными. Нас интересует

дарстве» (IV, 32, 3) . сейчас не эта сторона дела, а характер их изображения в

Непосредственное содержание книги широко извест «Анналах».

но; на ней и до сих пор основано большинство наших

сведений о Римской империи. В «Анналах» рассказано о Прежде всего обращает на себя внимание несоответ

войнах, которые вел Рим на Западе и Востоке, в частно ствие между объективными данными об этих процессах,

сти о самых крупных из них — о зарейнской кампании приводимыми самим же Тацитом, и тем впечатлением, ко

Германика Цезаря в 15—16 гг. с ее драматическими пери торое они производят на него и которое он стремится пере

дать читателю. Классической эпохой процессов об «оскор

петиями, отчаянными сражениями в непролазных чащо

бах Германии, гибелью флота, освобождением захвачен блении величия» является правление Тиберия. Всего за

ных в плен старых товарищей и т. д.; об армянских по 23 года этого принципата Тацит упоминает 104 человека,

ходах Корбулона в 54—62 гг., в которых проявились и привлекавшихся к судебной ответственности. 18 из них не

великолепные боевые качества римских солдат, и талант имели отношения к оскорблению величия, 86 обвинялись

по этому закону, из них были оправданы 19, в 12 слу

полководцев; много места занимают рассказы о провин

чаях дело было прекращено, в 4 обвинительный приговор

циальных восстаниях — мы знакомились с ними в главе

«Тацит и провинции»; через всю книгу проходят скупые вынесен, но отменен или смягчен. Остается 51, среди ко

сообщения об императорских реформах, суть которых нам торых определенно казнены были 18. В 33 случаях Тацит

тоже известна (см. гл. 1) . не уточняет исход процесса, что заставляет, скорее все

го, предположить относительно спокойное его окончание,

Главная сюжетная линия «Анналов», однако, связана

ибо все смерти, трагедии и ужасы он подчеркивает и под

с императорским террором. В первой же книге Тацит под

робно описывает при каждой возможности. Если учесть,

робно рассказывает о возрождении при Тиберии старин

что годы Тиберия были периодом становления нового

ного закона «об оскорблении величия римского народа»,

которому было придано новое содержание: по этому за строя, что старая сенатская аристократия еще сохраняла

свое могущество и отнюдь не всегда и не во всем хотела

кону теперь стало рассматриваться как преступление лю-

содействовать делу принцепсов, что это был период глу-

162

6* 163

----------------------- Page 83-----------------------

хой политической борьбы и острой социальной ломки, в

Главным в описании императорских репрессий в сена

этих цифрах трудно увидеть следы особой жестокости

те становится при таком характере изложения не разбор

властей, массовый террор и царство крови. конкретных фактов, принадлежащих своему времени и

Между тем Тацит воспринимает и изображает эти месту, а их общий исторический смысл, эмоциональный

годы именно подобным образом. Факты не излагаются в колорит, воздействие на психику читателя. Нет никаких

их полноте, достоверности и логической связи, а группи оснований, как это часто делалось и делается, считать,

руются и описываются так, что в густых светотенях то будто Тацит отделяет общее впечатление от реальных

нут их реальные контуры, и полувысказанные намеки за данных вполне сознательно, в клеветнических целях, буд

ставляют предполагать нечто еще более страшное и гне то он просто подтасовывает факты, дабы очернить нена

тущее. Перечитаем, например, главы 17—22 IV книги. вистных ему принцепсов: мы убедились, что Тацит ни

Тиберий в очень умеренной форме высказал свое не когда не был противником принципата и принцепсов; что

довольство жрецам-понтификам за то, что они назначили морально низменные мотивы всегда были чужды его

молебствия во здравие его внучатных племянников Неро творчеству; что отношение к излагаемым фактам «без гне

на и Друза одновременно с молебствием в его честь,— он ва и пристрастия» — для него не риторическая уловка,

никогда не любил их отца Германика и чувствовал себя а основа исторического поведения и мышления. Задача

уязвленным тем, что юношей прославляют вместе с ним, состоит не в том, чтобы гадать, кого и зачем Тацит пы

стариком. В этой главе больше ничего не сказано, кроме тался обмануть, рассказывая о принципате Юлиев—Клав

того, что неприязнь к дому Германика в императоре раз диев, а в том, чтобы понять, почему главным в нем ис

жигал временщик Сеян. Но когда непосредственно вслед торику представилась тянущаяся через всю эпоху,

за этим сообщается, что Сеян возбудил в сенате дело ширящаяся и крепнущая на фоне ее повседневного, все

против полководцев Гая Силия и Тития Сабина—в более мирного существования тема «непрестанной поги

прошлом, замечает Тацит мимоходом, дружных с Герма- бели» (VI, 29, 1) .

ником,—и обстоятельствам этого суда уделяется три пол Рассказ Тацита о сенатских процессах своим постро

ных главы, после которых следует рассказ еще о трех ением, намеками, стилем неизменно обращает мысль чи

сенатских процессах — Кальпурния Пизона, историка тателя к будущему и показывает, как будет дальше скла

Кремуция Корда и Плавтия Сильвана,— у читателя воз дываться положение, откуда возьмутся позднейшие беды,

никает ощущение, что идут кровавые гонения на видных

вплоть до пережитых автором и его современниками.

сенаторов, а через них — на народного героя Германика. Иногда это ощущение рождается почти неприметно, из

Между тем стоит вчитаться в текст, и становится ясно, одного слова, на которое и не сразу обратишь внимание:

что объективных оснований для такого впечатления явно «Первым злодеянием нового принципата (Тиберия.—

недостаточно: против сыновей Германика и понтификов, Г. К.) было убийство Агриппы Постума» (I, 6, 1) ; «Пер

почтивших их своим постановлением, не было предпри вой при новом принципате (Нерона.—Г. К.) была смерть

нято решительно ничего; Титий Сабин, названный вместе Юния Силана» (XIII, 1, 1) . Слово «первая» подготавли

с Силием, в результате чего создавалось впечатление груп вает читателя к тому, что в дальнейшем их будет много.

пового процесса, в дальнейшем вообще не упоминается — «О Плавте на время забыли» (XIII , 22, 3) ; «Расправу с

никакого дела против него возбуждено не было; Силий Сабином на время отложили» (IV, 19, 1) , т. е., читая даль

действительно преследовался по закону об оскорблении ше, мы будем постоянно помнить, что расправа с Сабином

величия и «упредил неизбежный смертный приговор само или Плавтом еще впереди. Когда читатель, закрыв книгу,

убийством», но главным обвинением против него было

задумывался над прочитанным в целом, ему станови

вымогательство, обоснованность которого признает и Та лось совершенно ясно, что сообщения о процессах отра

цит; два следующих из перечисленных здесь дел не име жают определенную линию развития. «Анналы» начина

ли никакого отношения ни к предыдущим, ни к семье ются с Тиберия и кончаются Нероном, так что сравнение

Германика, а последнее вообще носило уголовный харак обоих принципатов напрашивалось само собой. Две эти

тер. точки определяли описанный процесс однозначно. По

. 164

165

----------------------- Page 84-----------------------

контрасту с эпохой Тиберия прогрессирующий аморализм писал об этом так: «Все ресурсы своего могучего повест

власти при Нероне виден во всем: в вульгарной ссоре ма вовательного стиля Тацит мобилизует не для того, чтобы

тери императора Агриппины с отпущенником Нарциссом, просто поведать читателю об исторических событиях, а что

в том, как Сенека и Бурр потакают порокам юного прин бы выразить, в чем, по его убеждению, состоит их сущ

цепса, в наглости отпущенников. Вырастающий из этой ность. В его истолковании смысл событий между 14 и

атмосферы образ Нерона в корне отличается от образа 69 гг. может быть кратко обозначен как торжество зла в

Тиберия — злодея, но уж никак не шута и жулика. Конт результате подавления свободы» 1.

раст начальных стадий прослеживаемого автором разви Как соотносится эта тема «Анналов» с летописным ха

тия с дальнейшими его стадиями постепенно формулиру рактером книги? Между тем и другим существует очевид

ется все определеннее: «Тогда еще сохранялись следы ное противоречие. Летописный, хроникальный характер

умиравшей свободы» (I, 74, 5) ; «...доблести знатных, ко изложения, столь отчетливо выраженный в «Анналах» и

торые в ту пору еще существовали» (XIII, 18, 2) . отличающий их от других сочинений Тацита, указывает

В процессах об оскорблении величия выражается это на то, что и в авторе, и в читателе, к которому он обра

общее движение: «Я не поленюсь рассказать о том, как щался, жило еще ощущение относительно устойчивого и

это тягчайшее зло возникло, с каким искусством Тиберий относительно единого мира, неторопливо и многообразно

дал ему неприметно пустить ростки, как затем оно было развивающегося из своих исходных начал, империи, ко

подавлено, чтобы позже вспыхнуть снова и охватить ре торая не противоречит общине, корням античного бытия.

шительно все» (I, 73, 1) . Оно так важно не потому, что «Гражданская община и народ Рима настолько сыты сла

Тацит возлагал большие надежды на сенатскую аристо вой, что желают жить спокойно и чужеземным народам»

кратию и скорбел о ней; о ее пассивности, алчности, сер (XII, 11, 3) . Проходящая же через все «Анналы» и усили

вилизме, трусости он говорит в «Анналах» многократно, вающаяся к их концу тема императорского террора вос

а в других произведениях и еще чаще. Тема эта так важ принимается и Тацитом, и под его влиянием читателем

на и так мучительна для Тацита потому, что в распрост прежде всего как тема распада и уничтожения именно

ранении доносительства, в моральной деградации власти полисных основ существования, всего векового, собствен

и ее жертв, в распаде былой родовой и общинной соли но антично-римского, Цицероном и Вергилием воспетого

дарности для него концентрируется и обретает челове строя жизни. Это противоречие между идеализованной

ческую конкретность весь процесс распада гражданской патриархальной атмосферой городской общины и разру

общины как духовного и ценностного организма. шающей ее силой мировой империи отражало, как мы

Отличие «Анналов» от других книг историка состоит знаем, объективную динамику эпохи, росло и обостря

в том, что здесь этот процесс прослежен в своих исход лось на всем ее протяжении и достигло предельной ост

ных и общих формах, воспринят как суть и основа всего роты ко времени Траяна и особенно Адриана. В «Анна

принципата, несовместимость которого с гражданской лах», в отличие от более ранних произведений Тацита,

доблестью — древней римской virtus, с исконно римской оно впервые предстало в своей полноте и трагической не

системой норм и ценностей, со всем общинным началом разрешимости. Та форма и тот смысл, которые это исто

римской жизни признается, таким образом, изначальной рическое противоречие приняло к 110-м годам, обусловили

и коренной. Реальными протагонистами этого историче и хронологию создания последней книги Тацита, и твор

ского процесса теперь признаются принцепсы, перечис ческую ее историю, и ее судьбу.

ленные поименно от Августа до Нерона, представленные

2. Д а т и р о в к а « А н н а л о в » и э п о х а Адриана. До сих пор, говоря о времени Тацита

каждый в пластической неповторимости, а главным в их

произведениях, мы строили свой рассказ на положениях

правлении — уничтожение той свободной деятельной и

и выводах современной исторической и филологической

нравственной энергии отдельного лица, которая с юности

науки, отвлекаясь от того, как эти положения и выводы

была для Тацита высшей нормой поведения и залогом че

были добыты. Мы использовали их как доказательства,

ловеческого содержания принципата, возможности достой

но их самих предполагали доказанными. Откажемся на

ной службы ему. Современный исследователь «Анналов»

167

----------------------- Page 85-----------------------

прощание от такого подхода и углубимся в то, что впечатления, будто перед нами скорее план, заметки па

прежде называли кухней науки, а ныне вежливо именуют память, чем завершенный текст. Так, в главе 71 XV кни

«творческой лабораторией». Это интересно и поучительно ги на протяжении полустраницы перечислено 22 имени

само по себе, и без такого придирчивого и подробного до лиц, подвергшихся репрессиям после разгрома заговора

казательства доказательств нельзя справиться с запутан Пизона. Большинство из них никак не введено и не анно

ной и в высшей степени специальной проблемой, к кото тировано, хотя в 12 случаях — это имена, встречающиеся

рой подвел нас ход наших рассуждений,— датировкой только в данном месте и читателю неизвестные. С такой

«Анналов». же предварительно, на память сделанной и впоследствии

Из вопросов, связанных с творческой историей кни не исправленной записью связано первое упоминание пре

ги, проще других вопрос о том, была ли она завершена фекта претория при Нероне Офония Тигеллина (XIV, 48)

автором. и знаменитого доносчика Вибия Криспа (XIV, 28, 2) —

В настоящее время накопилось много данных, говоря оба этих персонажа, столь важные для сюжета и смысла

щих о том, что «Анналы» остались недописанными. Со «Анналов», появляются в книге неожиданно, не пред

хранившиеся книги «Истории» и первые книги «Анналов» ставленные, без упоминания об их положении и роли,

показывают, с какой предельной тщательностью отделывал в случае Тигеллина даже без первого имени; обычно Та

Тацит свои сочинения. Допустить поэтому, что в пол цит вводил таких людей совсем по-другому. В последних

ностью завершенном произведении остались неувязки и книгах «Анналов» сохранились неубранные автором не

недоработанные детали, невозможно. Между тем в заклю точности. О землетрясении в Кампании сообщается под

чительных книгах «Анналов» их немало. Прежде всего 62 г., хотя оно было в 63; о большом пожаре в Лугду

эти книги короче предыдущих: в XII — 69 параграфов, нуме — в самом конце 65 г., хотя он был или в начало

в XIII — 57, в XIV — 65, тогда как среднее число параг его, или, скорее всего, во второй половине 64 г. Все чаще

рафов в полностью сохранившихся книгах первой час повторяемый исследователями вывод о том, что «Анна

ти — 80, в «Истории» — 91. Концы книг занимают в со лы» — произведение незавершенное, приходится, по-ви

чинениях Тацита особое место. Для них он оставляет димому, признать справедливым.

наиболее ему важные размышления, описание событий Менее справедливо то заключение, которое обычно де

либо значительных самих по себе, либо имеющих симво лается на этом основании: если «Анналы» остались не

лический или пророческий смысл, самые эффектные кар законченными, значит, работа над ними прекратилась в

тины и сентенции. Последние книги «Анналов» — единст момент смерти Тацита: «Тацит, как Вергилий, умер, не

венные во всем корпусе исторических сочинений нашего успев придать своему произведению окончательный

автора, где этот принцип нарушается. В XIII книге по вид» . Есть много данных, говорящих о том, что незавер

вествование явно оборвано: после описания опустоши шенность «Анналов» не есть результат внезапного пре

тельного пожара в земле убиев Тацит без перехода начи кращения работы, катастрофы, связанной со смертью,

нает рассказ о чудесном знамении на римском Форуме, прервавшей энергично продвигавшийся вперед труд, а

посвящает ему одну фразу и на ней прекращает изложе представляет собой следствие длительного и постепенного

ние. XIV книга кончается, казалось бы, обычным обра отхода от проблем, в этом труде поставленных, и от реше

зом — фразой, призванной подготовить читателя к глав ний, в нем предложенных.

ному для Тацита событию последних лет Нерона, В начале «Анналов» (III, 24, 3) высказано намерение

составляющему центр следующей, XV книги,— заговору автора по завершении этого труда написать сочинение об

Пизона. Но лежащее в основе этой фразы сообщение ос эпохе Августа; физическое состояние историка не

новано на странной фактической неувязке: обвинение Се было, очевидно, ничем омрачено и позволяло строить са

неки в сообщничестве с Пизоном выдвигается против мые далеко идущие планы. В последних книгах есть ряд

него за три года до возникновения заговора. мест (речи Нерона и Сенеки в связи с просьбой послед

Некоторые параграфы XVI и особенно XV книг напи него об отъезде из Рима, весь процесс Тразеи, гибель

саны настолько конспективно, что трудно избавиться от Агриппины и др.), написанных с энергией и силой, ко-

168 161)

----------------------- Page 86-----------------------

торые не всегда обнаруживаются и в более ранних про держава существовать перестала. Фразы вроде приведен

изведениях, причем эпизоды такого рода встречаются ных выше стали невозможны именно с этого времени.

вплоть до самого конца сохранившегося текста. В то же Поскольку «тибериевы» книги «Анналов» (I—VI) совер

время известное ослабление напряженности повествования шенно отчетливо представляют собой единое, полностью

и отход от былой тщательности в обработке текста нара законченное и внутренне однородное целое, есть все осно

стают исподволь, начиная уже с XI—XI I книг. Это видно вания считать, что это целое создавалось тогда, когда еще

и в общей «нормализации» языка, характерной для XIII— имелись причины для оценки Парфии, содержащейся во

XVI книг, но по контрасту с I—VI книгами ясно ощу II книге, следовательно, до побед Траяна над парфяна

щаемой уже в рассказе о Клавдии, и по увеличению чис ми, т. е. до 114 г.

ла нейтрально-безразличных сообщений о тех или иных «Нероновские» (XIII—XVI) книги «Анналов» состав

поступках без обычного для ранних книг стремления ука ляют особую часть последнего сочинения Тацита, сущест

зать их отрицательные, неблаговидные мотивы, вызывав венно отличную от предыдущих. Отличие это начинается

шие прежде у Тацита яростное осуждение, и из самого со стиля. Яркость и необычность языка Тацита в начале

чередования отмеченных выше недоработанных мест с «Анналов» во многом связана с сочетанием редких или

местами, выписанными с прежней силой. Все это указы устарелых выражений со словами и оборотами «проторо

вает на то, что работа над «Анналами» была не внезапно манского» типа, т. е. отражавших эволюцию повседнев

оборвана, а постепенно оставлена. Выяснение причин ной речи. В «нероновских» книгах это характерное соче

этого станет возможно лишь после того, как будут уста тание распадается, рассказ постепенно освобождается не

новлены время и порядок публикации отдельных частей только от модернизмов, но и от архаизмов, язык нормали

этого сочинения. зуется и «усредняется». Стилистические особенности по

Основания для датировки отдельных частей его дают следних книг «Анналов» обнаруживают связь со своеоб

две особенности «Анналов» — упоминания о Парфии и разным изменением к концу сочинения также и авторской

отличие стиля «нероновых» книг от стиля предшествую позиции — изменением, которое удалось выявить совсем

щих. Парфия выступает в «Анналах» в двух обликах — недавно в результате специального статистического иссле

как могучее государство, находящееся с Римом в отно 3

дования . Сообщая о том или ином поступке действую

шениях союза или соперничества равных, и как царство, щих лиц своих сочинений, Тацит обычно указывает его.

ослабленное внутренними распрями, принимающее прави мотивировку: «...Решив, что дважды консул Валерий Ази

телей из рук римлян и едва способное выносить борьбу с атик был когда-то любовником Поппеи, Мессалина подго

ними. Образ Парфии, слабой и зависимой от Рима, воз варивает Суиллия выступить обвинителем их обоих. Ее

никает в «Анналах» обычно там, где речь идет о прошлом; толкало на этот шаг, помимо всего прочего, желание за

говоря о своем времени, Тацит неоднократно характери владеть садами, которые некогда были созданы Лукуллом»

зует Парфию как могучего и равного соперника Рима: (XI, 1, 1) . Всего по сочинениям Тацита отрицательно мо

«...находясь между могущественными державами парфян тивируемые поступки составляют 51,7%, положительно

и римлян» (II, 3, 1) ; «...подати, взимаемые ныне с этих мотивируемые — 25,3%, сообщаемые без ясной оценки —

народов силой парфян или могуществом римлян» (II, 60, 23,0%. В «тибериевых» книгах отрицательные мотивиров

4) . Суждения такого рода встречаются только во II книге ки, т. е. разоблачающие и осуждающие поступки персо

«Анналов» и, как указывает слово «ныне», отражают си нажей, достигают максимума — 70%, мотивировки нейт

туацию, существовавшую во время ее написания; позже, ральные— минимума (14%) . В «нероновых» книгах по

по-видимому, для них уже не было оснований. Эти осно ложение прямо противоположное: соответственно 47 и

вания исчезли в 114—117 гг., когда римляне нанесли пар 31,5%. Последние книги «Анналов», таким образом, от

фянам ряд тяжелых поражений, захватили их столицу личаются от предыдущих снижением не только энергии и

Ктесифон и знаменитый литого золота трон Аршакидов; своеобразия стиля — изменение стиля отражает ослабле

Траян выбил медаль с легендой «Парфия покорена», и об ние энергии и определенности в отношении автора к свое

щее мнение сходилось на том» что Парфия как великая му материалу.

170 171

----------------------- Page 87-----------------------

Есть основания считать, что эти изменения наступили ники очень скоро поняли, что присутствуют при полити

ческих изменениях, суливших самые глубокие и далеко

после некоторого и довольно значительного перерыва в

работе и что «нероновские» книги не были для Тацита не идущие исторические последствия.

посредственным продолжением ранее начатого труда. Так, Тацит должен был чувствовать это острее других, так

в предшествующих им разделах он избегал называть по как происходившие перемены касались того, что всегда,

волновало его особенно сильно: принципа перехода вер

именам историков, чьи сочинения он использовал, и огра

ничивался общими указаниями вроде: «в трудах истори ховной власти после смерти очередного государя к наибо

ков», «согласно большинству историков» и т. п. Такое лее достойному из сенаторов, победоносных войн как мо

оформление ссылок повторяется в «тибериевых» и «клав ральной основы римской державы, законосообразности

принципата и отказа от террористических эксцессов, при

диевых» книгах столь систематически, что его нельзя ква

лифицировать иначе, как сознательный прием. В начале знания «римской традиции» высшей общественной и мо

XIII книги (20, 2) выдвигается новый принцип цитиро ральной ценностью. Во всех этих областях Адриан вел се

вания, что уже само по себе естественнее делать, присту бя, как нарочно, так, чтобы разбить все надежды и упова

пая к работе, чем завершая ее. Тацит сообщает здесь о ния Тацита и людей его типа и круга. Он стал принцепсом

своем решении впредь называть историков поименно. Он в обход закона и сената, не исключено, что и против воли

действительно следует объявленному намерению, прида самого Траяна, в результате тайных интриг в император

вая и в этом отношении заключительной части сочине ской семье и свите. Он сразу же отказался от завоеваний

ния самостоятельный облик. Там же, в начале XIII кни Траяна в Азии, подумывал об отказе от результатов да

ги, пособница преступлений императоров Локуста пред кийских походов — последней крупной завоевательной

ставляется читателям так, будто она вводится впервые: кампании в римской истории — и окончательно положил

предел военной экспансии римской державы. Приход его

«осужденная как отравительница и прославленная мно

гими преступлениями женщина по имени Локуста»; Та к власти был ознаменован убийством четырех выдающих

цит, по-видимому, успел забыть, что в XII , 66, 2 он уже ся деятелей предшествующего царствования, что сразу

представлял ее, сказав и об ее аресте, и о предшествую осложнило его отношения с сенатом и заставляло вспо

щих злодеяниях. Расстояние по тексту между обоими упо минать о временах Тиберия, Нерона или Домициана. На

конец, безудержное и демонстративное эллинофильство

минаниями настолько незначительно, что, допустив по

следовательную и непрерывную работу над сочинением, Адриана знаменовало полный отход от ромоцентристской

объяснить его невозможно. Такое повторение могло воз политики первых Юлиев—Клавдиев и Флавиев.

никнуть, только если между завершением XII книги и В результате этих перемен, наступивших стремитель

возвращением к труду был длительный перерыв. Ощуща но и неожиданно, взгляды, которые Тацит излагал в своих сочинениях, оказались в

ся тенденциями дальнейшего развития государства.

ется какая-то лакуна того же характера также между

XII , 5 и XIII, 34, где речь идет о положении в Армении. Вполне естественно, что это потребовало раздумий, пере

смотра многих положений и приостановило написание

С чем был этот перерыв связан и на какое время ой

«Анналов». Перерыв в работе, объясняющий отличия и

приходится? Предположение о чисто личных его причинах

особенности «нероновских» книг, естественнее всего от

психологического, бытового или творческого порядка,

нести, таким образом, к 117—118 гг. и признать, что по

которое могло бы быть убедительным для писателя ново

следние, недоработанные части «Анналов» создавались

го времени, приходится исключить, если речь идет о

после этого перерыва, т. е. при Адриане.

древнеримском историке-сенаторе: его жизнь и деятель

ность регулировалась событиями общественно-политиче

Что касается «клавдиевых» книг, то данных для сколь

скими, а не интимно-личными. Важнейшими из таких со

бытий после 114/115 г. (когда, как мы видели, была за ко-нибудь обоснованной их датировки нет. Стиль их об

ладает чертами как характерными для первой гексады,

вершена первая «гексада», т. е. группа из шести книг,

рассказывавших о правлении Тиберия), явились смерть так и присущими рассказу о правлении Нерона. Другие

Траяна и воцарение Адриана в августе 117 г. Современ- критерии или не обнаруживаются, или допускают подоб-

173

17?

----------------------- Page 88-----------------------

репрессии Адриана должны были обрушиться не только

ную же двойственность истолкования. Книги XI , XII , на самих обвиненных, но и на историка, который на ос

другими словами, могли быть написаны и до 114, и пос

нове изложенного признается связанным с ними и их за

ле 118 г.

говором.

В последние два десятилетия сложился взгляд, завое Этот метод и выводы, на нем основанные, вызывали

вывающий все больше сторонников, согласно которому возражения. Недостатки его очевидны — невнимание к

«Анналы», будучи написаны частью при Адриане, пред фактам, противоречащим концепции, неполадки с хроно

ставляют собой также и документ политической борьбы

логией, произвольность в отборе и толковании тех мест,

Адрианова времени. Тацит, по этой теории, стремился

в которых усматриваются намеки, неопределенность и

свести счеты с современностью в своем историческом

недоказательность самих этих намеков, игнорирование

труде, где в скрытой форме содержится критика новых

литературного контекста. Не в этих недостатках, однако,

властителей и отстаивается иная политическая линия

главное. Главное в том, что речь идет о последних книгах

на будущее. Незавершенность «Анналов» объясняется при

последнего исторического труда Тацита, т. е. о заверше

этом так, что зрелище интриг и жестокостей, сопровождав

нии, о подведении итогов долгого и сложного пути, и ни

ших вступление Адриана на престол, создали у историка

какое истолкование «Анналов» не может быть убедитель

полное впечатление, будто возвратились времена Тиберия

ным, если оно не вытекает из содержания и внутренней

и Нерона, и он умер от отвращения и отчаяния, оставив

свою последнюю книгу недописанной. Метод исследования, логики этого развития.

Представим его себе еще раз. С самого начала своей

позволяющий обосновать эту концепцию, сводится обычно

деятельности Тацит утверждал в качестве высшей цен

к следующему. В тексте «Анналов» обнаруживается факт,

сходный с каким-либо фактом Адрианова правления или ности гражданскую доблесть, virtus — противоречивое

резко контрастирующий с ним; это рассматривается как единство свободно себя выражающей энергии личности и

интересов Рима как города-государства. События 80—90-х

выражение сознательного намерения автора установить

аналогию (или контраст) с окружающей его действитель годов и отразившееся в них неуклонное движение Рима от

ностью; такое намерение истолковывается как доказатель гражданской общины к космополитической столице кос

ство личного отрицательного отношения историка к мополитической империи показали, что в плане практи

Адриану и его политике. ческого поведения подобное единство стало невозможным.

Продолжая честно и успешно служить как магистрат,

Весьма показательно, например, как трактуют сторон Тацит все больше реализует теперь свой талант, энергию

ники этой теории эпизод с приемниками Августа. В рас и любовь к Риму в литературной деятельности, к которой

сказе Тацита о сенаторах, которых Август рассматривал обращается в самые последние годы I в. Обращение к

как своих возможных преемников (I, 13, 2—3) , при боль литературному творчеству означало, что проблема Рима и

шом желании можно ощутить некоторую обособленность virtus переносилась для него отныне в другую плоскость.

от основной линии повествования, что могло бы указы 4

«Неуверенным и неокрепшим голосом» повел он рас

вать на позднейшее включение этого эпизода в уже гото сказ о «гражданской доблести» как о критерии истории,

вый текст. Поскольку возможных преемников Августа не воплощенной в практической деятельности того или

названо четверо и они умерли при Тиберии насильствен иного принцепса, той или иной сенатской группировки,

ной смертью, смысл такого добавления состоял в установ но от этого не менее реальной, хотя и другой реально

лении аналогии с четырьмя консуляриями казненными в стью — духовной, исторической, нравственной,— о том

117—118 гг. и, следовательно, в признании Адриана та Риме, в политике и повседневности которого virtus распа

ким же коварным тираном, как и Тиберий. Но о главном

лась на мертвеющую исконно римскую консервативную

из возможных преемников Августа — Луции Аррунции — традицию, с одной стороны, на хищную энергию и исто

Тацит неизменно говорит с уважением и симпатией, сле рический динамизм «наглецов» — с другой. Тацит понял

довательно, сходные чувства должны были вызывать у невозможность сблизить навсегда разошедшиеся полюса

него и консулярии Траяна. Симпатия же предполагает и не пытался никого толкнуть к подобным попыткам. Он

(или может предполагать) солидарности а значит, гнев и

174

----------------------- Page 89-----------------------

просто рассказывал, что происходит с государством, ког поставить на службу цезарям не столько исконные не

да из него уходит virtus. достатки старой аристократии, сколько ее новоприобретен

Однако рассказ предполагает слушателя. Создавать ные добродетели — «умеренность и мудрость» 5. Именно

книгу за книгой можно было, только чувствуя, что virtus в Лепиде видел Тацит то сочетание верности принцепсу

и Рим — живая проблема, что независимо от ее практиче как воплощению государства и независимости от него как

ской неразрешимости она занимает и волнует людей, об личности, которая так долго была для него идеалом по

разует центр духовной жизни поколений. Тацит обратился ведения. Как бы ни отличались от обоих названных

к литературному творчеству, так как верил, что в мысли «наследников Августа» два других — Луций Аррунций и

и слове virtus обретает большую реальность, чем в при особенно Азиний Галл, все четверо были связаны для

казах полководцев и в сенатских прениях, так как решил, Тацита с одной темой — с судьбой и ценностью коренной

что его рассказ о событиях I в., о Риме, где распадается римской традиции в условиях принципата.

«гражданская доблесть», сделает ее навсегда живой и «Заговор консуляриев» против Адриана представляет

сохранит на века. В ту пору он еще не знал, что чита ся в источниках и в исследовательской литературе как

тель, книга и сама их связь не меньше, чем рассказанные союз Авидия Нигрина, ближайшего сподвижника и со

в книге события, принадлежат истории и в этом смысле — ветника нового императора, с полководцами, заинтересо

определенному времени, т. е. определенной системе отно ванными в продолжении воинственной политики Траяна и

шений, взглядов, вкусов, людей, мыслей, и что этой систе потому враждебными Адриану, положившему ей конец.

ме тоже суждено рано или поздно стать прошлым. Авидий происходил из семьи, выдвинувшейся только при

3 . П о ч е м у « А н н а л ы » о с т а л и с ь н е о к о н Флавиях (его отец и дядя были первыми консуляриями

чены ? Вернемся к вопросу о связи между эпизодом, в роде) и тесно связанной с Адрианом в ту пору, когда

где Тацит рассказывал о сенаторах, которых Август на тот еще не был принцепсом. Само консульство Авидия в

мечал себе в наследники, и судьбой казненных Адрианом 110 г. с последующим ответственным назначением намест

консуляриев. Если такая связь в принципе не исключе ником Дакии было признаком возраставшего влияния

на, то каков все-таки ее смысл и что могло заставить Адриана и его людей — консулом следующего, 111 г.,

Тацита ее устанавливать? Из сенаторов, им названных, стал двоюродный брат Авидия Квиет. Есть основания

один — Гней Пизон — был сыном известного врага Юлия думать, что в сближении Адриана с семьей Авидиев не

Цезаря, сподвижника Брута и Кассия, Гнея Кальпурния малую роль сыграло их общее эллинофильство — дядя

Пизона, согласившегося в 23 г. до н. э. по настоянию Авидия Нигрина Тит Авидий Квиет входил в стоическое

Августа стать консулом, дабы символизировать союз но окружение Тразеи; вместе со своим братом (отцом казнен

вого режима со старой римской аристократией. Когда ного консулярия) он был покровителем и слушателем

Август тяжело заболел и думал, что умирает, он доверил Плутарха; и оба брата, и их сыновья — все были намест

свой архив именно ему. Это положение сохранил и сын никами греческой провинции Ахайи, все проявляли не

Кальпурния. Он 45 лет честно служил императорам, был обычную осведомленность в греческих делах и интерес к

советником Тиберия, но главным в его облике и деятель ним. Именно в годы создания «Анналов» у Тацита на

ности оставалась верность старинным правам римской растает раздраженно-враждебное отношение к такому

знати. Скупостью, жестокостью, упрямством он больше эллинофильству, в торжестве которого он справедливо

всего напоминает обоих Катонов. «Унаследовав от отца усматривал гибель старой римской системы ценностей.

дух строптивости,— характеризует его Тацит,— он был че Если Авидий сопоставлялся с Пизоном, Лепидом или

ловеком неукротимого нрава, неспособным повиноваться». Аррунцием, то только по контрасту.

Другим человеком, но в пределах того же социально-

В еще более резком контрасте ко всему миру римской

исторического типа, был и считавшийся наиболее достой

традиции находились связанные с Авидием полководцы,

ным из возможных приемников Августа Марк Лепид.

и самый яркий среди них — Лузий Квиет. Вождь одного

Тоже выходец из древнего патрицианского рода, он поль

из диких племен внутренней Ливии, может быть, черно

зовался большим влиянием на Тиберия, по старался

кожий, он появился во главе отряда своих конников в

170

7 Г. С, Кнабе 177

----------------------- Page 90-----------------------

армии Домициана в конце 80-х или начале 90-х годов и ский лад ясно обозначались лишь дважды — при Анто

занял какое-то странно-неопределенное, римской табели, нии и при Нероне. Связь монархических (и в этом смысле

о рангах несвойственное положение. Воевал он рьяно и для консервативного римлянина всегда кощунственных и

успешно, но Флавии были еще слишком римлянами, преступных) тенденций в развитии принципата с полити

постоянно оглядывались на традиции и прошлое, и Лузий ческими традициями эллинистического мира была теоре

вскоре из армии исчезает — время, когда ливийский тически очевидна всегда. В жизненной практике, однако,

царек мог встать во главе легионов, еще не настало. Оно на протяжении всего I в. греко-восточное влияние сказы

пришло с дакийскими походами Траяна. Лузий отличает валось больше в быте, искусстве, привычках, художест

ся в борьбе с Децебалом, в 11G г. он становится сенато венных вкусах, в темах разговоров, и постепенное нара

ром, в 117 г.—консулом и во главе самостоятельной стание его долгое время не вызывало серьезных опасений

группы войск с чудовищной жестокостью подавляет вос ни у кого, в том числе и у Тацита. Агрикола усвоил в

стание в месопотамской диаспоре. Показательно, что, Массилии «греческую обходительность», в «Диалоге об

несмотря на блестящую карьеру, официальное положение ораторах» влияние греческого литературного вкуса

его до конца остается неопределенным. Во время парфян ощущается на каждой странице, и даже еще в начале

ского похода Траяна он командует крупным самостоятель «Анналов» эллинофильские привычки Германика Цезаря

ным воинским подразделением, включавшим как союзную не вызывают у автора ни тени осуждения.

конницу, так и пехоту (т. е. легионеров), не являясь, В конце правления Траяна и в последующие годы

однако, легатом легиона, и тем не менее попадает в сенат роль и положение греков в римских правящих кругах

в ранге претория (т. е. как бы уже пройдя легионное начали резко меняться. Правда, греки-отпущенники,

командование). И сенатором, и консулом он становится ведшие практические дела римских патронов, продолжали

вопреки всем обычаям, только и прямо за военные заслу занимать свое прежнее положение. Зато греки-идеологи

ги — ситуация, которая станет типичной в III—IV вв., из странных чудаков, преследуемых «наставников добро

но для начала II в. была неслыханной. После консулата детели», неоднократно высылавшихся из Италии, близких

или, может быть, даже одновременно с ним Лузий назна к оппозиционным сенаторам, подчас нищих и гордивших

чается наместником Иудеи и вводит в эту провинцию ся своей нищетой, с начала II в. все чаще превращаются

свои войска, хотя ее статусом это категорически запре в римских всадников, сенаторов и магистратов, в богачей,

щалось. оказывающих прямое влияние на политику государства.

Отвращение, которое такой человек мог вызывать у Софист Исей Ассирийский, вызывавший своими ритори

Тацита, очевидно. Все параллели со временем Юлиев - ческими импровизациями восхищение римских сенаторов

Клавдиев и даже Флавиев говорили не о сходстве, а о пол в последние годы I в., был еще школьным учителем —

ном разрыве эпох. С наибольшей, ошеломляющей его ученик Дионисий Милетский стал при Адриане рим

ясностью, однако, проявился этот разрыв времен во взаи ским всадником и магистратом. Дион Хрисостом в 70-е

моотношениях греческого и римского начал в Ж И З Н И И и 90-е годы подвергался в Риме гонениям, был выслан,

культуре империи. вел жизнь бродячего нищего проповедника, а уже в са

Империя, объединившая в едином государственном ме мом начале II в. выступал перед Траяном со своей про

ханизме римский Запад и эллинистический Восток, с са граммой принципата; официальные должности он зани

мого начала несла в себе возможность такого развития, мал только в своем родном городе Прусе в Вифинии;

при котором оттеснение от власти римской олигархии ученик же Диона Фаворин в качестве доверенного лица

и советника сопровождал императора Адриана в его

вело к усилению греческого элемента в жизни и куль

туре общества и эллинистически-монархического элемен путешествиях по Востоку. В 20-е годы софист Полемон

та в поведении и положении принцепсов. На протяжении вернулся после длительной отлучки в родную Смирну и

полутора столетий империя оставалась римской, доминан обнаружил, что его дом занят римским наместником. Он

та культурной жизни находилась в области римской тра настоял на выселении римского магистрата, и тот подчи

нился. Занимательность ситуации усугублялась тем, что

диции, и попытки переделать империю на эллинистиче-

178 7* 179

----------------------- Page 91-----------------------

этим наместником был Аврелий Фульв, будущий импера чем в более ранних произведениях, и на протяжении

тор Антонин Пий. Греческий софист Герод Аттик, чье бо книги она явно растет. В «тибериевых» книгах греки по

гатство вошло в пословицу, был в 140-е годы римским являются всегда для того, чтобы принести с собой атмо

консулом, и притом ординарным. Ординарными консула сферу никому не нужной смешноватой учености и музей

ми на 142 г. стали Куспий Пактумерий Руфин из Перга ной старины; римскому обществу, и особенно его прави

ма и Стаций Квадрат, афинянин. телям, эта атмосфера совершенно чужда. Положение на

Подобные перемены стали возможны в результате по чинает меняться при Клавдии и в начале правления Не

литики цезарей, в частности Адриана, и на основании рона. Оба они по всякому поводу торопятся проявить

примера, который он подавал. Оказывая постоянную под начитанность в греческих авторах, подчеркнуть свою

держку греческим городам, Адриан особое внимание принадлежность к греческой культурной традиции.

уделял своим любимым Афинам. Рядом с древними «Те Постепенно подобные демонстрации учености приобре

зеевыми» Афинами возник новый город — «Афины Адриа тали для Тацита особый смысл. Увлечение греческими

на» ; он завершил заложенный еще Писистратом Олим легендами уводит человека от римской действительности,

пейон и начал строительство нового водопровода. Вся от обязанностей и ответственности: Клавдий занимался

эта деятельность имела не только архитектурно-художест историей греческого алфавита, «оставаясь в полном неве

венный, но и политический смысл. Из греческих городов 7

дении своих семейных дел» , в те самые дни, когда

был образован Общеэллинский союз, и хотя он носил Мессалина устраивала свой грозивший государственным

больше парадный и символический, чем деловой, харак переворотом брак с Гаем Силием; под аккомпанемент

тер, он подчеркивал роль Греции как единого целого в речей Нерона о Трое Агриппина готовила отравление

жизни и культуре империи. Клавдия и передачу власти своему сыну. Эта тема на

На духовное равноправие греков и римлян указывал растает в рассказе о правлении Нерона. Греческие увле

и созданный Адрианом Атеней — нечто вроде академии, чения и привычки связаны с той стороной его жизни,

готовившей кадры высшей администрации. В Атенее которая превращает его из римского принцепса в развле

было два отделения, латинское и греческое, причем пре кающегося повесу, почти шута. Переход от начального,

подаватели-греки считались такими же государственными положительно оцениваемого Тацитом периода его правле

служащими, как римляне, и получали то же жалованье, ния к небрежению государственными делами, к заносчи

что они. Вообще роль греков и выходцев из восточных — вости и жестокости начинается с любви принцепса к гре

грекоязычных — провинций в высшей администрации и ческой отпущеннице Акте. Следующий шаг на этом

в сенате росла на глазах. Сенат Августа и Тиберия был пути — увлечение игрой на кифаре, оправдываемое тем,

в основном римским, сенат Флавиев — римско-италий что кифаредам покровительствовал Аполлон. Для первых

ским, сенат Адриана стал италийско-греко-восточным. своих публичных выступлений на театральных подмост

Создавался политический климат, при котором принцепс ках Нерон, «не решившись начать сразу с Рима, избрал

и в собственных глазах, и для империи в целом превра Неаполь, представлявшийся ему как бы греческим го

щался из римского магистрата в эллинистического царя- родом» .

бога. Адриан не просто гордился своим званием архонта

Постепенно из формы отвлечения от государственных

Афин. Среди города возвышался построенный им Панэл

дел и интересов эти греческие привычки становятся фор

ленион — храм Зевсу всегреческому и самому Адриану.

мой оскорбления римских традиций: в 61 г. при освяще

В связи с освящением Олимпейона императору было

нии отстроенного им гимнасия император «с греческой

присвоено звание Олимпийского и даже Зевса Олимпий

непринужденностью роздал оливковое масло всадникам и

ского. Безудержное увлечение Грецией неуклонно вело 9

сенату» .

к монархизму восточного толка, монархия всегда была

В последних книгах «Анналов» эллинистическая сти

для римлянина синонимом тирании, и Адриан, казалось,

хия — это проникшая в высшие слои общества чужерод

повторял самых ненавистных Тациту тиранов прошлого.

ная сила, отражающая разложение этих слоев и состав

Эллинофобия Тацита в «Анналах» выражена сильнее,

ляющая растущую угрозу общественным формам, ей про-

180

181

----------------------- Page 92-----------------------

тивоположным — Риму, его традициям и ценностям. самым и власть — с определенными и на протяжении

В результате учреждения нероний — мусических и спор I в. еще глубоко содержательными историческими фор

тивных игр, в которых должны были состязаться юноши мами. По приказу Адриана в легионы стали принимать

из знатных римских семей, по мнению Тацита, «отчие провинциальных жителей независимо от принадлежности

нравы окончательно будут вытеснены распутством, заве их к римскому гражданству. Последняя нить, связывав

зенным из чужих краев, и Рим выродится, увлеченный шая армию с ополчением города Рима, оказалась пор

чужеземными страстями» 10. ванной.

Эти пророчества отражали впечатления Тацита от Процессы эти зарождались при Юлиях — Клавдиях в

Адриановой эпохи. В реальной жизни общества, окружав недрах повой имперской государственности; теперь они

шего его в последние годы, «страсть к иноземию» не завершались у всех на глазах. Их смысл становился

угрожала больше городу-государству извне, а упраздня очевидным каждому, кто размышлял над судьбами Рима.

лась сама эта противоположность. Эллинизм Адриана, «Адриан понял нежизнеспособность созданного Августом

в отличие от эллинизма Нерона, не вторгался в истори разделения власти,— очень точно подытожил описанные

чески сложившуюся жизнь древнего Рима — он просто выше процессы историк нового времени.— ...Порвав с

ликвидировал и эту жизнь, и этот Рим. Город от века прошлым, он ввел новый принцип — участие всадничества

жил по правовым нормам, выработанным некогда в пре В управлении империей, что привело к созданию твердых

делах общины и для ее членов. Закон (lex) был нераз и стабильных форм власти. Ни о каком разделении ее от

рывно сопряжен со свободой римского гражданина, с его ныне не могло быть и речи, ибо, по мысли Адриана, вся

libertas. Эти нормы могли быть (и были) односторон полнота ее принадлежала только принцепсу, и существо

ними и антидемократическими, принцепсы I в. могли их вание служилого сословия делало теперь императорское

систематически нарушать (и нарушали), но только правление эффективным. Установление это имело, конеч

Адриан просто убрал из них все, связанное с особен но, и оборотную сторону. Состоящий из императорских

ностями Рима, с его неповторимым прошлым, и влил их служащих аппарат управления должен был оказать раз

в систему общеимперского права, где все регулировалось рушительное действие на одну из главных опор всей

едиными законами, а законы — благоусмотрением прин античности — свободу самоуправляющейся городской об

цепса. Римом от века управляли магистраты — выбор щины. Безудержное и бессовестное развитие чинов

ные, ежегодно сменяемые и подотчетные сенату, в прин ничьего аппарата означало конец самоуправления и

ципе и в идеале всегда служившие государству, а не автономии города-государства» Отношения Тацита с

лицу. Адриан завершил создание нового аппарата управ римским обществом Адриановой поры и обусловленная

ления империей, где главную роль играли чиновники, ими судьба «Анналов» связаны с объективным заверше

назначавшиеся императором на произвольный срок, по нием истории римской гражданской общины, а не с ана

лучавшие от него жалованье и не мыслившие себе дру логиями между Адрианом и Нероном или жестокостями

гих форм ответственности. нового императора — их бывало достаточно и раньше.

Принцепсы I в. опирались па сенат. Он мог быть Фоном существования, предпосылкой любых размыш

(и был) деморализован и сервилен, принцепсы могли с лений о народе и его истории, любого нравственного

ним не считаться,— но не могли и не считаться, так как чувства для Тацита была система ценностей римского го

он воплощал те традиционно римские основы их власти, рода-государства, rei publicae Komanae. Вся критика

без которых они править еще не были в состоянии. римской ранней империи, вся трагедия общества, пред

Адриан фактически заменил сенат императорским сове ставленная в его книгах, были вызваны тем, что эта

том, члены которого теперь стали получать жалованье. Система разрушалась, что интересы государства и его

Могущество принцепсов всегда опиралось на легионы. традиционная общественная мораль разошлись. Но эта

На протяжении I в. они пополнялись римскими гражда ситуация могла стать основой трагедии лишь потому,

нами, и хотя звание это давно утратило свой изначаль что нарушалась нерушимая норма, отделялись друг от

ный смысл, оно связывало вооруженные силы — а тем друга силы, нераздельные по самой природе вещей. Рас-

182 183

----------------------- Page 93-----------------------

сказ о распаде римской virtus, «гражданской доблести», мость этого противоречия сообщала мрачный кровавый

был исполнен силы и глубины потому, что историк ви колорит описанной Тацитом эпохе, но постоянное сосуще

дел в ней концентрацию и воплощение безусловной, ствование в ней сил «враждебных доблести» и «высокой

образующей фон всякого существования, непреложной и благородной доблести» доказывало, что противоречие,

реальности — римской гражданской общины. То же видела разрыв и борьба оставались живой и напряженной фор

в «гражданской доблести» аудитория, к которой Тацит мой существования virtus, как, впрочем, всякой ценности

обращался, и исходившие от нее понимание и сочувствие и всякой истины. Конец эпохи Юлиев—Клавдиев и

наполняли его повествование энергией, укрепляли веру Флавиев означал конец того раскола римской жизни,

в историческую справедливость его взглядов и оценок. над которым постоянно и напряженно думал Корнелий

«Предсказываю — и предчувствие меня не обманывает,— Тацит. Но преодоление этого раскола, ради которого он

что исторические сочинения твои будут бессмертны»,— взялся за свой исторический труд, было мыслимо, как

писал ему один из современников . «Гражданская теперь выяснилось, лишь ценой упразднения всей истори

доблесть» была соотносительна с «гражданской общиной» ческой ситуации, породившей проблему, лишь за счет

и вне последней немыслима: единство энергии граждани омертвения самой res publica Romana.

на и интересов государства — это и называлось virtus, Некогда утратили для Тацита духовный смысл попыт

и это же, под другим углом зрения, называлось res ки утвердить «гражданскую доблесть» практическим

publica Romana. Поэтому, когда стерлась разница между служением принцепсам, теперь утратил смысл и рассказ

Римом и миром и Рим не только в административно-по о ней, сам ее образ, в слове явленный. Нельзя было не

литическом, а затем и в идеологическом отношении, видеть, что следующему же поколению предстояло вхо

но непосредственно, в повседневном сознании каждого дить в жизнь с другим общественным опытом, с другими

растворился в космополитической империи, virtus переста мыслями и заботами и что virtus Romana не долго будет

ла быть угрожаемой нормой, оскорбленным величием кого-либо волновать.

римской истории, предметом раздумий, страстей и Тацит был последним писателем завершившейся эпо

надежд — она просто потеряла смысл, сошла на роль ре хи и должен был чувствовать то же, что чувствовали и

ликта, музейного экспоната, а вместе с ней — и вся ду другие «последние» — Цицерон при Цезаре или Боэций

ховная ситуация, выраженная в творчестве Тацита и при Теодорихе: как кончается мир — единственный свой

его породившая. мир, как разрежается воздух, как нечем жить. «Мне

Книги Тацита исполнены ненависти к описанным им горько, что на дорогу жизни вышел я слишком поздно

императорам, так как каждый из них был «враждебным и что ночь республики наступила прежде, чем я успел

доблести». Но враждебным можно быть только по отно завершить свой путь» 14. «О, как тупеет душа в бездне

шению к тому, что есть, что реально существует, и сама глубокой, как ослепленная мысль, света не видя, в мраке

борьба вокруг virtus доказывала, что в годы, Тацитом кромешном себе выхода ищет» Тут было не до интриг,

описанные, она еще была жива. Сознание это было у ис не до личных выпадов или намеков. Положение это опре

торика столь же ясным, как и сознание ее постоянно делялось все яснее по мере укрепления режима Адриана,

углубляющегося распада. «Не до конца было лишено и чем яснее оно определялось, тем меньше смысла имела

доблестей и наше время» . Тацит писал о том, что для Тацита его работа над «Анналами», пока он, наконец,

единство человека и традиции распадалось на хищное на словах, что «смерть медлит», не оставил ее совсем.

своекорыстие и неподвижный консерватизм, но само хищ

ничество «наглецов» и «доносчиков» было еще заряжено

энергией, выражало еще особое содержание принципа

развития в городе-государстве, а сам консерватизм еще

был внутренне ориентирован на «нравы предков», и по

тому каждый из них, своей односторонностью разлагая

virtus, был односторонне соотнесен с ней. Неразреши-

----------------------- Page 94-----------------------

38 7

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Там же, I, 64, 3.

2-е изд., т. 26, ч. II, с. 587. Страбон. География, 4, 3, 2.

39 9

Цицерон. О государстве, III, Тацит. Анналы, III, 44, 1.

34. 10

40 Он же. История, II, 18, 2.

Там же, V, 1, 1. 11

41 Там же, II, 94, 2.

Надпись из Анкиры в Малой 12 Там же, III, 35.

Азии, называемая «Деяния 13 Там же, I, 77.

божественного Августа», 1, 14

Тацит. Диалог об ораторах,

6, 8, 34.

42 10, 3.

ПРИМЕЧАНИЯ 43 Светоний. Август, 53, 1. 15 Он же. История, I, 2, 1.

Тацит. Анналы, XII, 5, 2. 16

44 Там же, IV, 58, 5.

Он же. История, IV, 3, 4. 17

Глава первая 45 Тацит. Диалог об оратопах,

Там же, I, 16, 1.

1 33, 4.

Светоний. Домициан, 22 (да ность каждому, кто желал 18

Там же, 34, 1.

лее все ссылки на Светоние- выделиться, возбунадать су Глава вторая 19

вы биографии римских импе дебное дело против какого- 1 В 29 г. до п. э. Август про

Pflaum H..-G. Essai sur Ies вел закои, согласпо которому

раторов даются по изданию: либо известного лица. Если

Светоний. Жизнеописания это был сепатор и обвинение procurateurs equestres sous lo на первую сенатскую маги

двенадцати цезарей. М., 1966). считалось доказанным, обви Haut-Empire Romain. Paris, стратуру — квестуру — мог

2 Светоний. Веспасиан, 13. нитель обычно получал чет 2 1950, р. 14. ли избираться только лица,

3 В падписи перечислено толь проведшие предварительно

Ювенал. Сатиры, IV, 115. вертую часть имущества

4 ко восемь легионов. либо год в должности воен

Марциал. Эпиграммы, XII, осужденного. Императоры, 3

57, 21. начипая с Тиберия, широко Имеется в виду Домициан, ного трибуна, т. е. офицера

5 использовали эту особенность чье имя после его смерти в легиопе, либо год в одной

Quintiliani Institutiones orato- было предано проклятию, и упоминать его в надписях

из должностей, объединяв

римского права для уничто

riae, II, 5, 11. было запрещено. шихся названием «вигинти-

8 жения своих противников.

Элий Аристид. Похвальное Спрос вызвал предложение: 4 вират»: помощников магист

слово Риму, 59—60. В надписи имя Нерона было ратов, ведавших судебными:

толпы жаждущих карьеры,

' Светоний. Божественный вырублено после осуждения делами, ответственных за

денег и власти избирали этот

Юлий, 77. его сепатом. состояние дорог, арбитров в

8 путь, не останавливаясь под 5

Светоний. Калигула, 29; ср. Т. е. в 66 г. н. э. спорах о наследстве и т. п.

час перед клеветой и лже 6

32, 3. Светоний. Отон. 3, 2. Нормальным и для трибуна

свидетельством. 7

9 Светоний. Нерон, 37, 3. 21 Тацит. История, II, 31, 1; ср.: Corpus Inscriptionum Latina- та, и для вигинтивирата был

10 Плиний Младший. Панеги Светоний. Отон, 2—3; Плу* 8 runi (далее —CIL) , V, 875. возраст 20 лет.

Плиний Младший. Письма, 20

рик Траяну, 65, 1. тарх, Гальба, 21. Плиний Младший. Письма,

11 22 III, 5.

12 Digestae, I, 5. 23 Тацит. История, III, 41, 1. 0 Писатели истории император VII, 20.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Там же, II, 99, 2.

24 ской. Элий Лампридий. Жиз

2-е изд., т. 21, с. 306. Там же, 95, 3. Глава четвертая

13 25 неописание Александра Се

Ленин В. И. Полн. собр. соч., Там же, IV, 8, 2.

т. 37, с. 277. 26 Тит Ливий. Римская история 10 вера, 15, 3. 1 Плиний Младший. Письма,

14 Тацит. История, IV, 74, 3.

Тацит. История, IV, 10. от основания города, XXI, 53. 11 V, 14, 6.

15 27 Писатели истории импера 2

Плиний Младший. Письма, Тацит. Анналы, XII, 12, 1. ; торской. Элий Спартиан. Inscriptiones Latinae Selectae/

IX, 13, 4. 28 Он же. История, I, 18, 3. . Жизнеописание Адриана, 22, Ed. Ы. Dossau, 2. Aufl. Berlin,

18 29

17 Тацит. История, IV, 43, 2. Он же. Анналы, XVI, 22, 2. . 11. 3 1954 (далее —ILS) , N 1015.

Там же, I, 48, 4. 30 Плиний Младший. Письма,

18 Quintiliani Institutiones ога- 81 Персии. Сатиры, III, 70—71. 2

Тацит. История, IV, 5, 1. * Тацит. Анналы, XI. 24, 1. VI, 15. 3.

toriae, XII, 10, И; ср.: Syme Я. 32 4

Tacitus. Oxford, 1958, v. II, L. Annaeus Seneca. De vita Там же, VI, 15, 1.

beata, 7. Глава третья 5

app. 26. 33 1 Тацит. Анналы, XI, 11, 1.

19 Cassius Dio. 59, 15. G. Plinius Secundus. Natura

20 Светоний. Гальба, 14, 2. 34 lis Historia, VII (16), 76. • Плиний Младший. Панегирик

Римское право не знало ин Плиний Младший. Письма, 2

ститута государственных об III, 16, 9. 3 Тацит. Анналы, II, 16, 1. 7 Траяну, 6, 1.

35 Там же, XII, 63, 2. Chapot V. La province romai-

винителей, и роль эту бра Тацит. Анналы, XVI, 25, 2, 4

36 Тацит. История, II, 56, 1. ne proconsulaire d'Asie. Pa

ли на себя частные лица. Та Он же. История, I, 29, 2. 5

37 Там же, I, 63, 1. ris, 1904, p. 288.

кая система давала возмож Он же. Анналы, XVI, 9, 2, 6

Там же, I, 66, 3. 8

Тацит. История, IV, 43, 2.

186 187

----------------------- Page 95-----------------------

Глава пятая Тацит. Жизнеописание Агри Старшего. См.: G. Plinius Se- чинения в двух томах. Л;,

1 8 колы, 3, 3. cundus. Naturalis Historie, 1969, т. 1).

Плиний Младший. Письма, Таковы, например, надписи VII (43), 139.

2 IV, 13, 1. сенаторов Лициния Суры или 2 Полибий. Всеобщая история, Глава восьмая

Диодор Сицилийский. Исто Глития Агриколы, прокура X, 26, 9. 1

3 Плиний Младший. Письма,

рическая библиотека, V, 25. тора Миниция Итала. «Ос Cornelius Nepos. Cato, III, 3.

3 4 II, И, 17.

Apollinarius Sidonius. Epistu- тальные надписи, составлен Цицерон. Письма к близким, 2 Cicero. In М. Antonium oratio

lae, II, 2. ные при Траяне, также об V, 12.

1 Тацит. История, IV, 74, 4. ходят молчапием имя этого 43 Наиболее известным биогра 3 philippica VI, 7, 19.

5 Он' же. Жизнеописание Аг императора» (Pflaum H.-G. фическим сочинением этой 4 Тацит. Анналы, XV, 21, 1.

8 риколы, 32, 1. Les carrieres procuratoriennes поры являются «Параллель Там же, XI, 24, 2. Ср.: CIL,

Он же. История, IV, 67, 2. equestres sous le Haut-Empi ные жизнеописания» Плутар 5 XIII, 1668.

7 Он же. Жизнеописание Агри re Romain. These complemen- Текст ее сохранился в над

ха. Они, однако, входят в

колы, 3, 1. taire, 1960, t. 1, p. 143). писи и изложен у Тацита —

8 4 греческую литературную см. примеч. 4.

9 Он же. История, IV, 69, 3. Такова, например, эпита традицию и стоят во многом 8 Тацит. История, II, 61; IV,

Там же, IV, 70, I. фия Росция Элиана, консу вне анализируемой здесь

10 85; I, 68.

Тацит. Анналы, III, 44, 2. ла 100 г., скорее всего, ро проблематики. См. об этом: 7

" Там же, III, 43, 3. Он же. Анналы, XIV, 29 слл.

1 / 3 1 2 3

Следующая > >>