Парень, ты талант, но кто это знает кроме тебя.
Те, кто считают себя гениями – могут эту главу не читать. Остальным придется, причем пару раз.
Один из моих учителей в журналистике сказал истину, которую я запомнил на всю жизнь, хотя не всегда ей следовал.
Он сказал: «Когда ты в эфире, помни, что тебя слушают, в том числе и люди с высшим образованием».
Это мрачный, но правдивый юмор.
Почему вас безумно раздражает ведущий утреннего шоу, который путает падежи и склонения, говорит дурацкие шутки, и сам смеется над ними.
Потому, что этот, вполне нормальный парень, дорвавшийся до микрофона, не понимает, что он идиот в эфире.
Эфир – это ежедневное предложение купить себя, как товар.
И оценка этого товара хромает: этот же несчастный, который только что со скандалом вернул в магазин бракованные джинсы, обвиняя продавца в том, что ему подсунули брак, подсовывает аудитории себя, свой бракованный уровень образованности и некондиционный уровень интеллекта, не понимая, что они у него ниже плинтуса.
Нужно понять, что просто красивый и обаятельный человек в жизни – это одно, а в эфире – совсем другое.
Простой пример, представьте себе, что к вам в эфир пришел человек, который строит самый высокий дом в вашем городе.
Я задаю вам вопрос: о чем вы будете с ним говорить 25 минут эфира?
Конечно, вы полезете в Интернет, надергаете пару фактов из его биографии, немного информации о его компании и ринетесь в эфир. Логика ваша будет проста – для начала разговора у вас информация есть, а дальше посмотрим.
Но на пятой минуте разговора вы поймете, что что-то не так: он уже ответил, как пришел в эту профессию, рассказал, что его фирма лучшая в мире.
– И что, – игриво спросите вы, – значит, ваш дом будет самым высоким в городе?
– Да, – честно ответит он, не поднимая глаз, – самый высокий.
И вдруг смертельный холодок пробежит по вашей спине. Вы поймете, что это все. Разговор остановился. Вы надеялись, что он будет говорить, а он тупо молчит. А о чем его спрашивать, вы не знаете.
И виноваты в этом вы, а не он. Он – строитель, а не проповедник. Он, в миру, человек скучный и нелюдимый, собирающий кактусы на подоконнике. Он знает, как построить самый высокий дом, но ждет ваших вопросов, чтобы адекватно об этом рассказать.
А вопросов нет, потому что вы в строительстве высотных домов ничего не понимаете и, кроме того, справедливо считаете, что говорить о толщине балок и тоннах бетона за утренним шоу как-то не полагается.
Самое интересное, что вы и правы, и не правы одновременно.
Конечно, хорошо быть инопланетянкой Лилу из моего любимого фильма «Пятый элемент» («The Fifth Element»). Как вы помните, она за пять минут просмотрела электронную энциклопедию и усвоила все знания и достижения человечества. Но, как мы помним, у нее были другие хромосомы.
У человека ситуация другая – по утверждению ученых, нас от обезьяны отличает только три процента в хромосомах. Поэтому мы ближе к бананам и вычесыванию блох, чем к Лилу.
Так вот, самая главная ваша задача, перед тем как вырвать у кого-нибудь микрофон и начать в него что-то болтать, трезво спросить себя – а что ты, собственно, можешь сказать той огромной и во многом образованной аудитории, которая тебя сейчас будет слушать?
Ответ, чаще всего, будет простой – ничего.
Ты окончил обычную школу. У тебя есть какая-то профессия, например, ты зубной техник, но ты решил стать журналистом и вести эфиры. То есть если говорить о компетентной части разговора, то во время разговора с мэром города на восьмой минуте ты обязан спросить: «Я вижу у вас на переднем зубе симпатичную пломбу. Очень хорошо, кстати, поставлена. А вот пятый зуб у вас совсем почернел и скоро развалится».
Я думаю, что ответом будет два звука: хлопанье дверью мэром и звук пинка, свидетельствующий про ваш вылет с работы.
Тогда вы задаете мне закономерный вопрос. Вы говорите – я дантист, я все знаю про зубы. Но я не Лилу и не могу знать все в этой жизни на уровне специалиста. Кроме того, справедливо говорите вы, если бы я знал все обо всем, профессиональный разговор в эфире не интересен, потому что нас слушают все, а не только дантисты, строители или зоотехники.
Более того, иронично скажете вы, если бы, в случае со строителем, я бы знал о строительстве все, должен ли я был периодически вставлять фразы, типа: «Да, цемент марки 500 – это прекрасно! Особенно он хорошо смотрится в мешках по 50 килограммов». Или: «Да, вы уместно вспомнили балку ACT 350/810, артикул 346578 ВД. Именно она обеспечивает лучшую устойчивость на 85 этаже, при боковом ветре 20 метров в секунду».
Конечно, отвечу я, вы правы, вы не должны говорить в эфире эту ерунду.
Тогда вы спросите: так что же мне делать?
Ответ прост: вы должны быть хорошим дилетантом.
Да, именно так. Дилетантом, но хорошим. Хорошим, но дилетантом.
Безусловно, что-то вы знаете очень хорошо. Но вы обязательно должны знать и все остальное, хотя и понемногу.
Если бы вы регулярно читали популярные журналы, смотрели «Дискавери», и перед эфиром внимательно просмотрели последние новости в разделе «высотные дома» в Гугле, то неожиданно выяснилось бы: что у вас есть информация, что часто высотные дома ниже, чем кажутся, а выше их делают красивые шпили.
Что на эти шпили вешают различные передающие устройства.
Что, например, телебашня в Москве имеет фундамент, глубиной всего 4,6 метра, при высоте 540 метров, но устойчивость ей придают канаты, которые висят внутри нее, нагруженные огромными грузами.
Вы бы прочитали об удивительном Taipei International Financial Center, построенном еще в 2004 году на Тайване. Вы бы узнали, что панели этого небоскреба могут выдерживать порывы ветра до 300 километров в час, что они могут сдвигаться на 18 сантиметров и возвращаться на место. Вы бы были потрясены новостью о том, что на верху этого здания установлен шар весом 600 тонн, для того, чтобы обезопасить это чудо архитектуры от землетрясений.
Понятно, что подобная информация носит не специальный, а популярный характер, и придала бы вашей беседе объем и глубокое содержание. Вы уже представляете, сколько интересных вопросов вы бы могли ему задать, и, уверяю вас, он бы отвечал с горящими глазами, потому что у него есть свое отношение и к высоким домам вообще, и к шару, и к панелям, и к шпилям, и к канатам с грузами. Он, к сожалению, не построил телебашню, но был бы счастлив о ней хотя бы поговорить. А для слушателей это был бы понятный, содержательный разговор.
Итак, выгоните всех из вашей комнаты, подойдите к зеркалу и честно спросите свое отражение: что я знаю и что нет.
Ответ будет типичным: я знаю что-то одно, определяемое моим прошлым образованием или хобби, а в остальном плаваю.
Что делать?
Сначала запомним то, что нельзя делать в эфире:
1. Не затрагивайте тем, которых вы не понимаете.
2. Не лезьте в передачи, к которым вы не готовы.
3. Если вас поставили на такую передачу, лучше честно признаться шефу, что для вас ее провести будет крайне трудно. Он поймет. Это три минуты позора, но если это не сделать, то будет 25 минут позора в самой передаче.
3. Если отвертеться не удалось, нужно тщательно подготовиться.
4. Нужно постоянно заниматься самообразованием.
Последний пункт особенно важен, ибо вы не знаете, кто придет к вам на эфир завтра. Поэтому вы должны быть готовы к кому угодно. Это вопрос вашего выживания в профессии.
Вы должны смотреть все фильмы, даже ужасные, и читать все новые популярные книги, даже скучные, не говоря уже о классиках. Я начинал читать «Войну и мир» Толстого пять или шесть раз. Я читал его ночью в кровати, и каждый раз на третьей странице огромный том бил меня по носу, ибо я погружался в сладкий сон. Но я все же его прочитал, что считаю личным подвигом. Конечно, в наше время можно обойтись без чтения подобных фолиантов. Современные технологии сладко облегчают нам существование. Однажды по крупному телеканалу показали новый фильм «Война и мир». И так случилось, что этот показ совпал с экзаменами в школах. Так вот, замеры показывали, что рейтинг этого фильма был доже выше юмористических шоу. Понятно, что школьники решили дешево отделаться и, вместо чтения толстых томов, посмотрели несколько серий несложного фильма. Теперь они знают, кто кого любил и кто кого убил. И только малая часть из этих школьников посчитает, что от Толстого им нужно нечто большее.
Мне очень не нравится, когда фильмы и комиксы заменяют книгу, но вряд ли я смогу вас изменить. И, как известно, победителей не судят. Хотите, читайте подлинники, хотите – смотрите мультики, сделанные из них. Главное, чтобы ваш кругозор был максимально адекватным и широким, чтобы вы были в курсе последних научных, технических и гуманитарных открытий. Главное, чтобы при упоминании кого-то или чего-то вашим гостем, он не натыкался на ваш недоуменный взгляд.
Вот два простых элементарных примера, из моей практики, почему это необходимо.
Один из гостей, в запале дискуссии, сказал, что муниципальные траты на вывоз мусора так же плохо просматриваются, как кольца Венеры.
– Как кольца Юпитера, вы хотите сказать? – мягко поправил я его.
– Хорошо, пусть Юпитера, – раздраженно сказал гость. – Все равно, их не видно, как и денег, о которых я говорю.
Гостю было все равно, у какой планеты кольца. Но что бы говорили обо мне, если бы я его не поправил.
Другая гостья, местная поп-дива, отвечала на типичный телефонный вопрос: «Какую литературу вы любите?» И хотя, по обилию силикона на ней, мне было понятно, что последнее, что она читала – это, максимум, ценник на блузке, она решила блеснуть и сказала, что вечерами любит почитывать Буруками. Неожиданно ее повело, и она начала говорить, какой этот Буруками замечательный писатель, как она без этого Бурунами жить не может. А особенно ей, ее любимый Буруками, помогал, когда она записывала свой новый сингл «Поцелуй меня сюда, детка!» Без изучения Буруками она бы этот сингл не записала. Отличный шведский писатель.
– Вы, наверное, имеете в виду японского писателя Мураками? – спросил я ее.
– Именно его, – радостно ответила одноклеточная гостья и затараторила дальше.
Мне все равно, что подумают зрители, о ее новом сингле, но мне важно, что я смог ее поправить. А это значит, что я, как минимум, знал, как правильно произносится фамилия писателя, и из какой он страны. Таких примеров я бы мог привести множество. Это бывает почти ежедневно.
Гости часто стараются показаться в эфире лучше, чем они есть. Они начинают нести всякие глупости, запутываются в них, и помочь им – ваша прямая задача.
Особый случай – это нелюбимый гость. Чаще всего, наше начальство учитывает, что у вас есть пapa-тройка персон, которых вы не хотите видеть не только в своем эфире, но и в жизни. Но бывают непредвиденные ситуации.
Однажды один отвратительный, но модный писатель должен был прийти в эфир к совсем другому ведущему, но тот ведущий заболел. И этот писатель был поставлен в мой эфир. Я понимал, что он придет и будет рассказывать, какой он гений и какая прекрасная у него новая книга. А слушатели будут звонить и рассказывать, как они плакали над сценой, когда проклятый миллиардер бросил девушку из провинции. Думаю, что эта новая книга была еще хуже старых, но его имя было раскручено, и его читали тысячи людей. Я не мог сказать: я его не люблю, уберите его. Нужно было вести эфир.
Конечно, я не читал ни одной его книги. Более того, держать его книгу в руках было бы для меня оскорблением, и я думаю, что у меня на руке высыпала бы какая-нибудь сыпь.
Но завтра у меня был эфир, и я не мог себе позволить сидеть с отсутствующим видом.
Поэтому, накануне вечером, я подошел к жене и теще и сказал небольшую речь.
Я сказал, что знаю, что несмотря на мои запреты, эта книга ими куплена и находится в моем доме. Я предложил им не отнекиваться, потому что вчера они горячим шепотом обсуждали эту книгу, в частности судьбу бедной брошенной девушки.
Но, сказал я, они могут заслужить мое прощение, если дадут мне эту книгу почитать, не задавая лишних вопросов и никак это не комментируя.
Услышав мою речь, теща впала в кому, а у жены на лице было написано такое удивление, которое я видел только один раз, когда я предложил ей жениться.
Мне дали книгу, которую я прочитал по диагонали, но до конца. Я не знаю, сколько лет жизни у меня забрала эта чарующая проза, но назавтра я нормально провел эфир, лицемерно поддакивая в нужных местах и называя героев по именам.
Я так здорово ориентировался в похождениях этого миллиардера и бедной девушки, что, по окончании программы, пораженный гламурный автор подарил мне эту же книгу с дарственной надписью: «Моему фанату на долгие годы». Я хотел в благодарность стукнуть его этой книгой по голове, но сдержался.
Придя домой, я отдал книгу теще и жене, которые стали выдирать ее друг у друга, покрывая страницу с дарственной надписью фанатскими поцелуями.
Вывод из этой истории прост: не нравится, но все равно нужно прочитать, чтобы не попасть впросак.
Но вернемся к вашим возможностям, вернее к их отсутствию.
По своему опыту могу сказать, что лучшие ведущие – это те, кто имеет историческое, педагогическое или филологическое образование. Многие мои коллеги на «Эхе Москвы» блестяще знают историю. Я завидую их эфирам. В конце концов, все, что происходит вокруг нас, имеет свои исторические или гуманитарные аналогии. И мои коллеги легко ими пользуются.
Другое дело, когда они ведут эфиры на исторические темы. Иногда они забываются, и гость долго молчит, слушая, как они сами рассказывают что-то про Карла 12-го. Но это издержки производства.
Итак, запомним суровую правду.
Даже если вы красивы, как Аполлон, зрители и слушатели не любят примитивных идиотов.
Вас в конце концов уберут из эфира, даже если вы любовница главного редактора.
Или вам уготована судьба – вечно читать чужие тексты.
Но это уже другая профессия.
ВЫ В КОНКУРЕНТНОЙ СРЕДЕ И ВАМ ДЫШАТ В СПИНУ
Если вы дорвались до микрофона, экрана или своего места в газете, то, в ту же секунду, встает вопрос вашей конкурентоспособности.
Теоретически этот вопрос решается просто: вы находите дьявола, подписываете с ним типовой договор, и все ваши конкуренты тихо растворяются в воздухе.
Если же вы не ищете легких путей, то вам придется учесть следующее.
Вокруг вас тысячи молодых людей, которые мечтают и могут занять ваше место. Многие из них получили лучшее образование и знают то, чего не знаете вы.
Еще никто не отменял клановость и родственные связи. Поэтому, если у известного журналиста, к этому времени, вырос отпрыск, и отец не знает куда его деть, то, благодаря связям с вашим начальником, он его деть может ровно на ваше место. При этом постыдное слово «семейственность» подменяется благородным словом «династия».
Таких опасностей десятки, я просто не хочу вам портить настроение.
Но есть одна опасность, о которой я хотел сказать особо. Эта опасность тихо вползла в нашу жизнь, постепенно меняя ее. И, как кажется, меняет до неузнаваемости, неся прямую угрозу вашей профессии.
Эта чудовищная угроза называется Интернет.
После того как вы отсмеялись, а многие из вас подумали, что автор сошел с ума, постараюсь объяснить, почему журналистика и Интернет находятся в красивом, но смертельном танце.
Да, на вашем столе стоит компьютер. Вы пользуетесь Интернетом для подготовки передач. Жизнь стала легкой и приятной. Приходит гость – вот его биография! Говорим о какой-то проблеме – вот что сказали о ней авторитеты!
Все в Интернете. Подготовка к передаче стала занимать пять минут.
Но вот случай из моей практики. Я вел обычный, игровой эфир. Первые десять слушателей, правильно ответивших на мой вопрос, получали книги от спонсора. Вопросы были разные – простые и сложные.
Я начал с простых. Тут же последовали ответы. Я стал задавать более сложные вопросы. И сложные вопросы щелкались, как орехи.
Я прослезился. Я понял, что пока шла игра, что-то небесное снизошло на аудиторию. Все стали умны и невероятно информированы. Удивительно, но эта благодать поразила всю аудиторию, без исключения. Молодые и старые, мужчины и женщины, играючись, цитировали мне Декарта, вспоминали даты всех крестовых походов, в том числе и в обратном порядке. А вопрос о самом дорогом сорте китайского чая был дан в такой полноте, что я спросил слушателя, не китаец ли он и не занимается ли оптовыми поставками этого волшебного напитка.
Поскольку ответы я принимал по телефону, то, задав самый сложный вопрос – как называлась какая-то крепость в \2 веке, и, получив немедленный, правильный ответ от какого-то пятиклассника, я спросил его, не марсианин ли он, и откуда такое дитя, как он, может это знать.
– Из Интернета, – простодушно ответило дитя. – Я просто набрал в поисковике ваш вопрос.
Но теперь свой вопрос задам я: можно ли считать подобную игру честной?
За что я даю слушателям книгу: за знание или, за скорость, с которой слушатель успеет напечатать мой вопрос?
Эта проблема может показаться ерундовой вам, но не мне. Это означает, что Интернет поставил под вопрос существование целого жанра – игры в прямом эфире. Можно, конечно, просто принимать ответы и давать призы, но тогда нельзя называть это игрой – это просто раздача призов за скорость пальцев. И если ты хочешь, чтобы это была игра, то по-честному нужно, например, приглашать людей в студию.
Интернет превратил аудиторию в гениев, которая слушает тебя и одновременно смотрит на экран компьютера. Ты ошибся в дате – тебя тут же поправляют. Ты перепутал фамилию – ее немедленно называют правильно.
Безусловно, своими ошибками ты способствуешь самообразованию аудитории, но логичен вопрос – а не много ли у тебя ошибок? Хватает ли тебе знаний и интеллекта, чтобы тебя ежесекундно не поправляли?
То есть, нужно признать, что появилась огромная аудитория, которая сама ничего не знает, но, благодаря Интернету, видит и демонстрирует тебе каждую твою оплошность. И хотя мы договорились, что знать все невозможно, и журналист должен быть хорошим дилетантом, но дилетант – это не синоним глупости и необразованности.
И еще один момент, но он самый серьезный.
Почему, собственно, в этой ситуации, именно вас должны слушать, читать и смотреть?
Реальность проста – новости, быстрее всего, можно узнать из Интернета.
Однажды в одном провинциальном городе случился пожар в доме престарелых, погибли люди. Наша служба новостей узнала это от местных блоггеров, и мы дали это в эфир раньше государственных агентств. Там же было выложено видео пожара, снятое случайным прохожим на мобильный телефон.
Более того, уже не секрет, что сами агентства серьезно мониторят блоги по ключевым словам, получая информацию быстрее, чем от своих спецкоров, тем более что в каждом городке своего корреспондента не поставишь.
Блоги – это адское порождение сатаны и Интернета, разрушают традиционную журналистику.
В них можно прочитать комментарии к новостям. Высказать свое мнение можно в своем блоге, а прочитать чужое мнение в блоге друга или серьезного аналитика, который тоже ведет блог.
Более того, оказалось, что лучшие блоги в Интернете собирают аудиторию, которая и не снилась радио и телевидению.
Представляете, какое безобразие: вы учились, старались, терпели лишения, ели невкусные хот-доги. А какой-то парень сидит в маленьком городке, и на его блог заходят ежедневно миллионы людей и почему-то читают его бред.
Самый популярный блоггер России – это парень, который каждый день в своем блоге вешает несколько новых фотографий. Немыслимо, ведь у меня тоже есть фотоаппарат, но меня не смотрят, а его смотрят, причем более ста тысяч человек ежедневно, причем он не вешает фото раздетых девочек. Но это не все.
Хотите – откройте свою интернет-радиостанцию и, сидя на Борнео, и попивая коктейль, рассказывайте о красотах местных красавиц или несите любую лабуду. Но все равно у вас будет своя аудитория, потому что вы на месте событий, а слушатель – нет.
Но и это не все.
Подключите к компьютеру хорошую камеру и делайте свое телевидение. Всего этого уже полно в Интернете. Можно, конечно, сказать – а где огромная студия, где красивые костюмы, где массовка за деньги? Но можно возразить: а кто сказал, что все это сейчас нужно?
Уже сейчас, за небольшую плату, у вас в кабеле и на спутнике по 100 каналов. Я знаю одного парня, канадца, который уже пять лет смотрит только канал про рыбалку. Он говорит мне, что мир вокруг отвратителен, а идеалом являются только рыбы. На мой вопрос почему, он резонно ответил, что идеалом их делают два качества – то, что они вкусные, и то, что молчат, в отличие от политиков. Сначала я думал, что он сумасшедший, но, оказалось, что в мире таких сумасшедших миллионы. Более того, мне теперь все больше и больше нравятся рыбы именно за эти качества.
Моя теща прекрасно готовит, и она, почти целый день, смотрит кулинарный канал. Причем я думал, что она чему-то учится, но оказалось, что она все время им звонит в прямой эфир и делает им замечания.
Итак, подведем итог.
Когда-то в любой стране о смерти царя, на окраинах империи узнавали через месяц, а то и два, после его кончины. А сейчас личный врач лидера спешит выложить в своем блоге не только подробный отчет о последних минутах пациента, но и любительское видео, где запечатлены его предсмертные судороги.
В это чудовищное поле конкуренции, включается еще один элемент несправедливости. Он называется случайность.
Представим себе ситуацию: шеф-редактор отправляет в город нескольких корреспондентов, чтобы они сделали репортажи о важном городском празднике. Он будет на нескольких точках, и на одну из них должен приехать губернатор.
Вас отправляют к главному городскому фонтану, где стоит помост, на котором сейчас выступают певцы, а часов в восемь там появится и сам губернатор, который обратится с приветствием к горожанам.
Вам это место далось нелегко: пришлось несколько раз, как бы случайно, встречаться с шеф-редактором в редакционном кафе во время обеда, напомнить ему, что ваши и его дети учатся в одной школе. А поскольку он не очень сообразителен, пришлось прямо попросить его дать вам эту точку у фонтана, чтобы сделать высокохудожественный репортаж, план которою вы ему рассказали, несмотря на его отчаянное сопротивление.
Итак, вы стоите у фонтана, но губернатора нет. Его нет и час и два. На третий час вам звонят из редакции и предлагают вернуться, потому что губернатор поехал совсем в другое место. Оказывается, именно сегодня, он решил откликнуться на письмо возмущенных горожан, которые были недовольны затянувшимся строительством огромного торгового центра на окраине.
А откликнуться он решил потому, что стало известно, что торговый центр строит компания, связанная с братом его жены. А принципы, по которым выбрали именно эту компанию, весьма туманны и попахивают судебными разборками.
Губернатор понял, что стоять в этот момент у фонтана – это не просто преступление против своих избирателей, а нечто худшее – это преступление против собственных родственников.
Поэтому он прибежал к грязным бетонным блокам и заверял гневных граждан, что все строительство закончат за неделю.
И именно там оказался новичок из редакции, который, увидев губернатора, мелко задрожал и забыл включить камеру. Новичка отправили на всякий случай. Это был хронический лузер, которому ничего нельзя было доверить.
Губернатор оглянулся. Ему нужно было, во что бы то ни стало, сказать нужные слова для телевидения. Он накинулся на дрожащего корреспондента, потребовал включить камеру, вырвал у него из рук микрофон и объяснил, что розовый рассвет и всеобщее счастье настанет в следующий понедельник.
Этот лузер был единственным репортером, который оказался в этом месте.
Наутро счастливый шеф-редактор на летучке назвал этого несчастного лучшим журналистом недели.
Скажите, это справедливо?! В чем он журналист?
В том, что позволил губернатору вырвать микрофон из своих одеревеневших пальцев и не обделался от страха?
И почему он лучший журналист?
Потому что безропотно пошел в самое проигрышное место и не сбежал оттуда от скуки?
Где критерий?
А вот вам еще один пример.
В Америке есть престижнейшая журналистская премия «The Overseas Press Club Avards». Лучшие журналисты со всего мира награждаются за лучшие репортажи. Так вот, в 2008 году награду «The Robert Сара Gold Medal» получил фотограф Джон Мур (John Moore).
27 декабря 2007 года в Равалпинди он снимал репортаж о предвыборной кампании Беназир Бхутто. Как известно, она погибла от рук террористов.
Перед нами четыре фотографии. На первой – еще живая Беназир Бхутто в белом платке.
На второй – смазанное фото взрыва.
На третьей – плачущий мужчина, в отчаянии держащийся за грудь.
На четвертой – двое убитых, лежащих на грязной земле, среди обрывков плакатов Бхутто. Убитые небрежно накрыты разорванными флагами Пакистана.
А вот как комментирует CNN сам Джон Мур свой главный снимок: «… И в тот момент, когда я поднял камеру, раздался взрыв. Потом был хаос…»
Обратите внимание, Мур не знал, что сейчас будет взрыв. Он просто хотел сделать дежурный снимок. Но получил за него главную награду.
Но справедливо ли это?
А может быть, дать эту награду Господину Случаю?
А может, террористу, который именно в этот миг привел в действие бомбу?
Думаю, что нет, награда Муру абсолютно справедлива.
Вам ведь не приходит в голову, вместо рыбака, награждать огромную рыбу за то, что она попалась на крючок?
Дело не в том, что Мур случайно поднял камеру, а в том, что он осмысленно оказался на этом месте. Он и его редакция, понимали социальную важность предвыборной кампании Бхутто. И, что самое важное, Мур не собирался делать сенсационные снимки. Он просто был на работе.
Но профессионал всегда включает камеру вовремя.
Какой нужно сделать вывод из этой ситуации.
Случай активно вмешивается в вашу профессию, и героем можете стать совсем не вы.
Но еще более чудовищными вам могут показаться случаи, когда действия, свойственные журналистам, совершают люди, вообще далекие от этой профессии. И становятся известными на весь мир.
Вспомните, например, видео с казнью Хусейна.
Является ли негодяем охранник, снявший это на камеру мобильного телефона?
Да, потому что снимать подобное – это нарушение всех этических норм.
Знал ли охранник слово «этика»? Не думаю.
Можно что-то делать, чтобы подобного больше не было?
Нет, потому что, как мы уже говорили, человеческое любопытство перевешивает любые нравственные догмы. Это скорбная правда.
Вдумайтесь, какой-то охранник, который умеет только стрелять и материться, просто поднял телефон и снял видео, которое в Интернете посмотрели миллионы людей, а еще, на порядок больше, увидели это на телевизионных каналах.
Причем все каналы, показывая это ужасное видео, не забывали лицемерно заявлять, что вообще-то это нехорошо показывать. А тот, кто это снял, вообще-то порядочный подлец. И все это, как-то негуманно…
Но абсолютно понятно, что если бы он предложил это видео какому-то каналу эксклюзивно, то его бы немедленно купили за любые деньги, причитая, что это безобразие.
Теперь зададимся вопросом, а разве этот охранник – журналист?
Конечно, нет. Все его взаимоотношения с журналистикой заключались в том, что пару раз он журналистов лично бил по приказу начальника.
Но у него оказался телефон в нужном месте, в нужное время. И хотя ему пользоваться телефоном было менее привычно, чем пистолетом, он сумел нажать на одну кнопку и вошел в историю. Если бы он сразу перебрался в Америку, то, уверяю вас, он уже давно побывал бы на всех ток-шоу и написал две книги. Одну – политологическую для элиты «Кровавый Хусейн и атомная бомба», а вторую – для денег, под названием «Сто пятьдесят жен Саддама – секреты секса», с подробным описанием, рисунками и даже видео, которое тайно снимали на всякий случай.
Почему я говорю об этом так подробно. Для того чтобы было понятно – если рассматривать журналистику, не как хобби, а как профессию, за которую вам должны заплатить деньги, то выясняется, что из-за современных технологий вашим конкурентом может быть каждый. И он получит кучу денег, так и не осознав, что в эти пять минут славы, был журналистом. Он просто получит свои пару миллионов и пойдет дальше заниматься разведением кур-бройлеров. Чем, собственно, и занимался до этого.
В этой ситуации, я еще раз задаю циничный вопрос: а почему аудитория должна слушать, смотреть и читать именно вас?
Один мой друг, журналист, сказал мне о моих радиоэфирах: «Расслабься! Пока люди ездят в машинах, они будут тебя слушать. Им просто некуда деваться». То есть он имеет в виду, что люди консервативны и не спешат менять привычное, например, FM-радио в машине.
Если рассматривать его фразу, как демонстрацию возможностей моей жены и дочери, то тут он абсолютно прав. То, что они выделывают с техникой, не поддается описанию. Жена и дочь злятся, когда я цитирую классика, что больше всего на свете люблю смотреть на огонь, на волны, на то, как работают другие. Они знают, что потом я добавляю: «И как вы паркуете свои машины».
Когда жена и дочь в одной машине, и они пытаются запарковать ее между двумя, рядом стоящими, то собирается толпа, состоящая из хозяев двух соседних машин, нескольких десятков зевак и двух-трех полицейских, следящих, чтобы не начались массовые беспорядки.
Весь процесс поражает бесконечностью, а фразы, типа, «по-моему, он говорил, что эту штуку нужно повернуть не влево, а вправо…», потом цитирует вся улица.
Когда я это напоминаю моим дамам, то они свирепеют и напоминают мне, как я решил сварить в микроволновке два яйца, и они взорвались.
Тогда я, в свою очередь, напоминаю жене, как она, спросонья, кричала теще в телефон: «мама, я тебя не слышу, говори громче!» При этом я, в другой комнате, слышал каждое тещино слово. Пораженный этой загадкой, я зашел в спальню и увидел, что жена держит телефон вверх ногами. То есть она слушает микрофон, куда нужно говорить, а теща, надрываясь, кричит с другого конца телефонной трубки, которая пребывает у губ жены.
Я перевернул трубку, и жена слилась в экстазе с тещей.
Потом она обвинила меня, что я купил ей неправильный телефон, который одинаков сверху и снизу, поэтому она ошиблась.
Но особый случай, это совместная поездка жены, дочери и тещи на автомобиле. У них играет радио, и когда они пытаются найти другую станцию, то нажимают все кнопки. Но только не те, которые на самом радио.
Вспыхивает свет, брызгает вода, открывается и закрывается крыша. После того как три часа они слушают случайно пойманные китайские народные мелодии, приехав домой, они обвиняют меня, что я купил неправильный приемник. Другое дело я.
Уже сегодня я слушаю передачи своих коллег и все, что мне интересно только в подкастах. Даже в машине.
То есть я люблю своих коллег, ценю их, но слушаю только тех, которые говорят то, что мне интересно и важно. Это мне позволяют современные технологии. А это ставит главный вопрос – сохранится ли вообще, в ближайшем будущем, журналистика в своем традиционном виде.
Коснусь святого – брифингов Президента США или президентов других стран.
Я гарантирую вам, что в странах, где нет диктатуры, где лидеры не боятся острых и прямых вопросов, через десять лет, брифингов, в их традиционном виде, не будет.
Новый президент спросит: а почему я должен отвечать на вопросы только тех людей, которые сидят в этом зале? Они корреспонденты при Белом доме? Хорошо, но разве я не президент всего американского народа? Мне не нужны посредники, скажет президент. Любой американец может мне задать вопрос по Интернету, я сам выберу вопросы.
И он будет прав, потому что ему выгодно выглядеть наиболее демократичным и открытым. А народ радостно его поддержит, потому что всегда существует надежда, что президент выберет именно твой вопрос.
Кем же нужно быть, чтобы в такой ситуации привлечь внимание именно к себе?
Где гарантия, что даже если собралась группа талантливых журналистов, то их издание будут читать?
Гарантии нет, потому что, с таким же успехом, их можно читать поодиночке в Интернете.
То есть если это издание существует на гранты, то нет проблем. Но если это бизнес, то будет ли он успешен?
Я много спорю с друзьями и коллегами на эту тему. Кто-то согласен со мной, кто-то считает, что «на наш век хватит». Дело не в этом. Эта дискуссия будет продолжаться, но не забудем, что в заложниках у этих грозных глобальных процессов, находится ваша трепетная журналистская душа, о которой, собственно, и идет речь в этой книге.
Описав все эти ужасы глобализации и технологий, я просто хотел еще и еще раз напомнить вам простую истину, которая в журналистской профессии первична: вы находитесь в особо острой конкурентной среде. Вас будут слушать, читать и смотреть, только если вы привлечете к себе внимание.
Как вы этого добьетесь – ваша проблема.
Постарайтесь только не идти по пути Герострата и Нерона. И дело даже не в том, что устраивать пожар нехорошо. Просто все, что могло сгореть – уже сожгли до вас, а остальное хранится в электронном виде.
НЕБОЛЬШОЙ СЮРПРИЗ: А ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ ГЕНИЙ?
После того как стало понятно, что объять необъятное невозможно, и вы поняли, что к темам, в которых вы плаваете, нужно готовиться не менее тщательно, чем к визиту к налоговому инспектору, мне необходимо вывести вас из состояния депрессии, в которую вас вогнали предыдущие пару глав.
Сделать это просто.
Вспомните историю о моем друге, который ходил по ресторанам. Согласитесь, его карьера сложилась неплохо. Он и сейчас сидит в каком-то кафе и, прикрываясь званием ресторанного критика, поедает бесплатную сочную отбивную.
Вспомните также моих коллег, историков по образованию. Они с удовольствием, кроме общих эфиров, ведут специальные исторические программы.
Интересен опыт моей коллеги, Марины Королевой. Она уже много лет работает в службе новостей, но параллельно ведет программу о русском языке. И это одна из лучших программ радиостанции. Более того, она написала, по материалам своей программы, несколько книг. Ее наградили разными премиями, а от министерства она получает гранты.
Еще один пример – другой мой коллега Александр Пикуленко. Когда-то он случайно зашел на радиостанцию помочь другу, который делал какую-то автомобильную рубрику. Теперь он сам делает многочисленные автомобильные программы в нашем эфире, и всеми признается, как блестящий знаток всех тонких отличий одной модели автомобиля от другой.
Есть еще один яркий пример – Александр Плющев. Если, ранее, он просто работал в службе новостей, то сейчас, продолжая эту же работу, он ведет программы про Интернет. Он известный блоггер, и слывет в этом виртуальном мире большим авторитетом.
Или возьмем моего коллегу Сергея Бунтмана. Он ведет любые программы в любом жанре, и в них я свободно могу его заменить.
Но есть одна программа, где я признаю свое поражение. Поздно ночью идет его эфир, в котором он рассказывает о саундтреках к фильмам.
Играет музыка, а Сергей параллельно пересказывает действие, которое происходит на экране. Это производит сильное впечатление. Это ведь радио, и ты не видишь изображение, а только слышишь музыку и рассказ. Из-за отсутствия визуального ряда, ты вдруг наконец-то начинаешь слышать музыку. Согласитесь, когда мы смотрим фильм, мы мало обращаем внимания на звуковую дорожку, она в фильме, как что-то само собой разумеющееся. Но тут выясняется, что без музыки, просто нет фильма.
Когда я послушал программу, посвященную моей любимой серии фильмов «Индиана Джонс» Спилберга, то я понял нечто новое: фильма без этой музыки Джона Вильямса, просто не было бы. А вот музыка, без фильма, вполне самостоятельна и звучит как хорошая приключенческая сюита, под которую можно было бы снять еще пару хороших фильмов.
Этот пример важен, потому что он типичен. Обратим внимание, что эту передачу сделать не просто. Нужно любить кино. Нужно смотреть все фильмы. Нужно понимать музыку. Нужно знать саундтреки, искать их в магазинах и покупать. Нужно уметь, под звук саундтрека, рассказать сцену фильма так, чтобы ему не мешать. Нужно, в деталях, помнить фильм, потому что саундтрек написан с учетом действия каждой сцены.
То есть нужно уметь много чего, что умеет Сергей, и чего не знаю и не умею я. Таким образом, с этой программой, он вне конкуренции. Для того чтобы другой человек делал эту программу, он должен иметь полный набор качеств и интересов, как Сергей, а такого не бывает, потому что каждый индивидуален.
Уверяю вас, если вы предложите креативную идею программы, которая основана на ваших знаниях и интересах, то вас обязательно ожидает успех.
У автора этой книги есть свое хобби – каким-то непонятным образом я разбираюсь в бытовой электронике лучше других. Меня не пугают новые модели телевизоров и ресиверов. Я знаю до тонкостей все их отличия и преимущества. Я спокойно могу объяснить какой фотоаппарат или плеер купить по лучшей цене и какая соковыжималка проста настолько, чтобы ее могла включить и выключить моя дочь. Более того, я знаю, где это все купить. При этом я никогда не работал в радиомагазине.
Это просто мое хобби, но я долго вел в эфире специальную программу, посвященную этой теме, потому, что люди обожают слушать практичные полезные советы.
Особенно, как что-то хорошее купить за доллар.
А я обожаю такие советы давать.
Это значительно приятней, чем брать интервью у мрачных политиков или восходящих поп-звезд, которые закатываются, так и не успев взойти.
Я рассказал эти поучительные истории для того, чтобы спросить – а помните ли вы, что ваша персона обязательно в чем-то гениальна?
Не забыли ли вы, что обязательно знаете что-то лучше всех остальных?
Ясно ли вам, что журналистика состоит не только из новостей и интервью?
Короче говоря – добро пожаловать в журналистику с черного хода.
Итак, вы что-то знаете в совершенстве или вам это кажется. И вы горите желанием об этом рассказать. Тогда начните проникновение в журналистику именно с этого. Любой редактор возьмет вашу статью о чем-то интересном, такие статьи всегда в дефиците.
Но, вы можете спросить: а что делать, если вы тот самый строитель, который строит высотные дома. Ведь мы уже говорили, что говорить о бетоне и балках неинтересно.
Да, о расфасовке неинтересно, но вспомните, почему все любят и уважают канал «Дискавери».
Я думаю, это не только потому, что это познавательный канал, но и за то, и это главное, что он умеет рассказать о сложном просто и популярно. Это удивительное умение. Людей, которые умеют так рассказывать, называют популяризаторами. Это Божий дар. И к этим людям мы испытываем благоговейный трепет.
Однажды у меня в эфире сидел известный астрофизик, получивший какую-то немыслимую премию за свою работу, название которой я не мог выговорить пять раз, так замысловато она называлась. Я понимал, что это провальный эфир, потому что говорить о сути его работы не было смысла – ее понимали только те двадцать человек – самых известных мировых ученых, которые его и наградили. Но его награждение – это была главная новость дня, и не делать программу с ним было бы неправильно.
Он вошел в студию, сел напротив, снял очки в толстой оправе и стал ждать моих вопросов.
Я понял, что мой вопрос должен быть очень прост.
– Скажите, – спросил я его, – сын моего друга задает мне вопрос, на который я не могу ответить. Он меня этим вопросом замучил. В школе ему объясняют, что Вселенная бесконечна. Но он не понимает, что такое бесконечность. Он говорит, что все, в конце концов, заканчивается. Помогите мне. Я большой, и я обязан быть умным.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза, и в его взгляде отразилась вся гамма сложных чувств. Если коротко, то расшифровать этот взгляд можно было так: я серьезный ученый, мне не нужны ваши эфиры, я собирался сегодня смотреть на альфу Центавра, поэтому к вам я пришел без всякого желания. Я продолжаю размышлять об открытых мною частицах и их значении для Вселенной. И о чем же меня спрашивает этот кретин?
– Так что мне ему ответить? – игнорируя неласковый взгляд, спросил я. – Когда я встречусь с ним, он опять прицепится ко мне с этой темой.
– Странный вопрос, – произнес гость. – А что тут непонятного?
– Ему непонятно. – жестко произнес я. – Он маленький, глупый пока.
Гость продолжал смотреть на меня брезгливым взглядом, но понимал, что ему придется ответить на этот вопрос. Причем было понятно, что сам гость чувствовал, как именно Вселенная бесконечна, он прямо видел, что она тянется и вправо и влево. И ей нет ни конца ни края. Но я возвращал его в пещерное состояние, требуя объяснить это простыми словами.
– Ну, попробуйте ответить ему так, – сказал он, пожевав губами, – представим себе, что вы идете и перед вами стена. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да. – твердо сказал я. – Что такое стена, я понимаю.
– Так вот, скажите ему, что если он сделает дырку в этой стене, то за ней будет, например, дорога. Вы понимаете?
– Конечно, – успокоил его я. – Вот стена, вот дырка, вот дорога.
– Правильно, – вдруг обрадовался гость. Он, по-видимому, не ожидал, что я понимаю, что такое дырка и дорога. И то, что я понимаю, делало меня ближе к нему и астрофизике.
– Так вот, постарайтесь представить ему бесконечность Вселенной, как череду преград, и того, что за ними. То есть за каждой преградой что-то обязательно есть.
– Вы гений, – просиял я. – Я спасен. Наверное, вашу премию вам вручили не зря.
– Это сомнительна похвала. – заметил ученый. – Кроме того, мое объяснение бесконечности примитивно и не отражает ее физической сути.
– Для этого юнца это вполне достаточно, – я приложил руку к сердцу.
– Кстати, – вдруг оживился гость, – вы затронули важную проблему. Вот я сижу у вас в эфире, но вдруг понял, что объяснить суть моей работы очень сложно. А это плохо, потому что мир астрофизики чрезвычайно увлекателен. Я уверен, что нас слушают много молодых людей, которые пошли бы в науку, но не решаются, потому что мы не можем сложное объяснять просто. Кстати, почему мы никогда не говорим об этом?
– Давайте об этом поговорим прямо сейчас, – облегченно сказал я.
Дальше все пошло, как по маслу. Мы вспомнили популярные журналы и книги, потом гость даже решился и популярно, как ему казалось, объяснил суть своего открытия. Но поскольку слова «стена, дырка и дорога» в этом объяснении отсутствовали, то суть я так и не понял, просто осталось приятное ощущение, что есть какие-то частицы, они летают туда-сюда, впрочем, нам особо не мешая. И еще осталось гордое ощущение моей сопричастности к большой науке.
Наверное, эта астрофизика и не так уж сложна. Просто у меня, из-за детей, жены и тещи, нет времени в ней разобраться.
Я привел этот пример еще и потому, что любой разговор в эфире должен иметь человеческое измерение. Согласитесь, было бы глубокой ошибкой объяснять за 25 минут суть сложнейшего открытия. Любой эфир в конце концов про людей. И, если задача эфира не четко информационная, как, например, визит какого-нибудь министра, который пробубнит про очередное повышение пенсий и зарплат, то не забудьте: любой человек, совершивший яркое, оцененное обществом, действие, чаще всего ярок, как личность.
Начните с человеческого, а профессиональное раскроется само.
Возвращаясь к сути этой главы о вашей обязательной гениальности, я уверен, что каждый из вас, безусловно, что-то знает о планетах, бабочках или разновидности французских вин. Это ваша бывшая профессия либо хобби. И если в вас есть талант рассказчика, а это непременное свойство журналистской профессии, то путь открыт. Более того, смею утверждать, что он более легкий, чем обычный. Вы уходите от конкуренции, вы подаете себя штучной персоной. Неважно, как вы выглядите, важно, что вы знаете и умеете ли азартно об этом рассказать. Потом, уже освоившись, вы сможете писать или говорить совсем о другом.
Автор этой книги, как известно, пришел в журналистику с легкой светской программой «Бомонд», а теперь занимается, в основном, политической журналистикой. Мой пример типичен. В тот момент я просто знал артистов лучше, чем другие, знал их телефоны и был с ними знаком, в силу прошлой жизни. У меня на тот момент не было конкурентов.
Осознайте и используйте свои сильные стороны. Возможно, вас интересуют в журналистике политические события на Ближнем Востоке, но, на данный момент, вы лучше всего разбираетесь в кошках. Начните с передачи про кошек, предложите ее всем, кто-нибудь обязательно возьмет.
Ближний Восток никуда не денется, ибо конфликт там так же вечен, как и существование кошек.