НИКОЛАС: Это Николас. Я пишу СМС, чтобы узнать, действительно ли это ты или ты дала мне поддельный номер.
Ее ответ приходит почти мгновенно.
СОФИЯ: Я знала, что ты попытаешься связаться со мной посреди ночи. Почему ты не спишь? Уже поздно.
Я откидываюсь на кровать и печатаю первое, что приходит на ум. По воле судьбы это оказывается правдой.
НИКОЛАС: Приснился плохой сон.
Проходит, по меньшей мере, минута, прежде чем я вижу, как прыгают три точки, сигнализирующие об ответе.
СОФИЯ: Мне постоянно снится сон об утке. Не спрашивай подробности, но достаточно сказать, что я избегаю прудов в Центральном парке любой ценой.
Я громко смеюсь, когда она набирает еще одно сообщение.
СОФИЯ: Я собираюсь спать, Николас. Надеюсь, ты не наврал о Джо.
Я немедленно отвечаю ей.
НИКОЛАС: Нет, конечно. Он скоро свяжется с тобой, София. Спокойной ночи.
Я жду ответа, но ничего не получаю. Мне это не нужно. У меня есть ее номер, и она не послала меня на х*й в своей супермилой манере. Я бы назвал сегодняшний вечер победой.
***
— Как только книга выйдет, твоя жизнь перестанет принадлежать тебе, — отмечает Шайенн, мой публицист, насыпая две ложки сахара в свой кофе. — Ты знаешь правила, Ник. Турне, телевидение, подкасты, сотрудничества. Сейчас я составляю твое расписание.
— Ты говоришь мне, где быть, и я там, — я потягиваю свой кофе.
— На этот раз твой брат будет сопровождать тебя? — она хлопает ресницами. — Ты знаешь, я ничего не имею против того, чтобы тусоваться с Себастьяном, пока ты усердно работаешь.
Я смотрю на нее поверх края кружки, прежде чем поставить ее обратно на стол.
— Себу нужно работать. Он останется здесь.
В последний раз, когда я выпускал книгу, мой брат должен был уйти в двухнедельный отпуск с должности детектива полиции Нью-Йорка. Ему нужен был перерыв, поэтому я потащил его с собой в Европу на этот этап тура. Он был в восторге, хотя с Шайенн ничего подобного не произошло. Тогда она была замужем. Теперь это не так, и у меня не хватает духу сказать ей, что она не во вкусе Себа.
— Мог бы оказать девушке услугу и свести нас, Ник.
— Сделаю тебе одолжение, не сводя тебя с ним, — я постукиваю пальцем по ручке белой керамической кружки, которая является основным продуктом именно этой сети кофеен. Здесь подают любимое сочетание Шайенн, поэтому, когда бы она ни назначала встречу, мы оказываемся в этом заведении, — ты не захочешь связываться с ним. Его жизнь – это его работа.
— Это потому, что он еще не встретил подходящую женщину, — она перекидывает свои длинные рыжие волосы через плечо. — Против меня тяжело устоять, Ник.
У меня никогда не было проблем с сопротивлением ей. Шайенн на год старше меня. Она привлекательна, но наши отношения отражают те, что у меня с моей сестрой. Мы ссоримся, как брат и сестра, дразним друг друга так же, как это делают лучшие друзья. Черт, если бы я был сентиментален, то мог бы подумать о том, чтобы прыгнуть ради нее под автобус, но между нами никогда не было ни грамма сексуального напряжения.
— У меня прекрасно это получается, Шай, — я поднимаю свою кружку в воздух. — Ты ломишься в открытую дверь.
— Я видела, как Себастьян смотрел на меня. Он проверял меня.
— Он бы проверил этот пустой стул, если бы зашел сюда прямо сейчас, — я указываю на единственный деревянный стул за незанятым столом рядом с нами. — Он детектив. Он всегда все проверяет.
— Портишь мои планы, Николас, — она прищуривает глаза. — У тебя должны быть друзья, с которыми ты мог бы меня свести. А как насчет твоего другого брата?
— Лиам под запретом, — я качаю головой, предупреждающе поднимая руку. — Он младший ребенок в нашей семье. Ты слишком стара для него.
— Я идеально ему подхожу, — она посмеивается, глядя на двух женщин, занимающих места за столиком в нескольких метрах от нас. — Держу пари, я могла бы научить его кое-чему.
— Оставь свои трусики на себе. Мои братья в твоем списке дел, которые ты «никогда не». Поняла?
— В таком случае, моя сестра в твоем списке того, что ты «никогда не».
Я пожимаю плечами.
— У тебя есть сестра?
— Ты такой дерьмовый актер, — Шайенн закатывает глаза. — Ты спрашивал номер моей сестры в течение всего прошлого года. Не веди себя так, будто ее не существует.
Я смотрю на свои часы.
— Год? Почему я не могу вспомнить ее имя или лицо в данный момент?
— Боже, ты такой ублюдок, — она прикрывает рот ладонями. — Мне все равно, помнишь ты ее или нет, ты никогда и пальцем не тронешь мою сестру.
— Меня это вполне устраивает, — отвечаю я с улыбкой. Если только ее сестру случайно не зовут София Риз, я не хочу даже приближаться к ней.
Глава 10
София
— Как прошел тот ланч с парнем из метро? — Кейденс дергает за подол белого платья, которое на ней надето. — Оно слишком велико для меня. Думаю, ты ошиблась с мерками.
— Это на весну, — я отступаю назад и рассматриваю, как ткань ниспадает на ее маленький живот. — Как только ты станешь размером с дом, оно будет сидеть идеально.
— Я слишком высокая, чтобы стать такой же большой, как дом, — она водит руками перед собой, как будто представляет, как будет выглядеть вскоре ее выпирающий живот. — Я слышала, что у высоких женщин, как правило, животы меньше, а у низкорослых – больше.
— Неправда. Моя двоюродная сестра Марси выше тебя и, Боже-Боже, она была огромной прямо перед рождением своего сына; огромной, но красивой.
— Ты шутишь, — Кейденс смеется, как будто ее веселья достаточно, чтобы доказать неправоту моих слов. — Я уже на пятом месяце беременности. Посмотри, какой у меня крошечный животик.
Я поджимаю губы, наклоняя голову влево.
— Ты не можешь видеть его под таким углом. Я думаю, крошечный – это неправильное слово.
— Прекрати, — подруга прижимает руки к животу, пальцами скользя по тонкой ткани платья. — Мы не должны были говорить об этом. Мы должны обсуждать тебя и Ника.
— Я не ходила на ланч, — говорю я, зная, что это отвлечет от всего, что произошло между Николасом и мной с тех пор. — Вместо себя я послала мистера Фостера.
Она кривит рот.
— Ты отправила своего босса пообедать с мужчиной, которого встретила в метро? Объясни мне, какой в этом вообще смысл.
Я никак не могу продолжить этот разговор, не раскрыв точно, с кем должна была встретиться.
— Я объясню, если ты пообещаешь, что не будешь сходить с ума из-за того, кто этот мужчина из метро.
— Что это значит? — Кейденс сидит на краю моей кровати; ее длинные ноги вытянуты перед ней. — Он что, преступник? Кто, черт возьми, этот парень?
— Обещай, Денс, — я протягиваю свой правый мизинец. — Поклянись, что ты не будешь слишком остро реагировать на то, что я собираюсь тебе сказать.
— Нам сколько сейчас, по восемь лет? — она цепляет мой палец своим и крепко дергает его. — Я, Кейденс Саттон, клянусь на мизинце, что не выйду из себя, когда София Риз расскажет мне, что, черт возьми, происходит.
— Я говорила тебе, что встретила этого парня, Николаса, по дороге на автограф-сессию книги, — напоминаю ей.
Она с энтузиазмом кивает головой.
— Я это уяснила. Что дальше.
— Прекрасно, — огрызаюсь я в ответ с широкой улыбкой. — Я направлялась подписать книгу для мистера Фостера. Его жена попросила меня сделать это в качестве одолжения в честь его дня рождения.
Кейденс постукивает ногтем по циферблату часов на запястье.
— Время тратится впустую, София. Почему ты рассказываешь мне, куда ты направлялась? Меня не волнует «почему», «где» или даже «когда». Я просто хочу знать, кто, черт возьми, этот парень Ник.
Я смеюсь и плюхаюсь на кровать рядом с ней.
— Я ехала, чтобы подписать книгу, написанную Николасом Вульфом.
Я жду, надеясь, что она сложит эти две части воедино в своем сознании.
— Какое странное совпадение, — подруга беспокойно ерзает на кровати. — Ты направлялась на встречу с Николасом, когда встретили парня с таким же именем.
Я раздраженно вздыхаю. Знаю, что она устала. Понимаю, что переработала, но Денс умнее этого. Я решаю сказать ей это в простой форме.
— Я встретила Николаса Вульфа в поезде по дороге на автограф-сессию его книги.
Она бросает на меня недоверчивый взгляд.
— Что? София, что?
— Ты слышала меня, — я устало выдыхаю. — Парень, которого я встретила в поезде – Николас Вульф. Он был тем парнем, с которым я должна была встретиться за ланчем, но послала мистера Фостера вместо себя, потому что Николас просто хотел переспать со мной.
— И что?
— И что? — хмуро повторяю я в ответ. — Ты знаешь, что я не сплю с каким-то случайным парнем. И не буду, а это все, чего он добивался.
— Я спрошу еще раз, и что?
Я не могу удержаться от смеха, поднимаясь на ноги, чтобы встретиться с ней лицом к лицу.
— Он так уверен в себе, Денс. Даже слишком уверен в себе. Это сводит меня с ума. Это слишком, и поскольку я продолжаю говорить ему «нет», он не оставит меня в покое.
— Он попросил тебя переспать с ним? — подруга выгибает брови. — Он серьезно спрашивал, хочешь ли ты трахнуться?
Я закрываю лицо руками, когда чувствую, как краска заливает мои щеки.
— Не так буквально. Когда мы ехали в метро, он записал адрес в книге, которую я дала ему на подпись. Это было бистро в Вест-Виллидж. Он сказал, что если я покажусь, он даст мне экземпляр своей следующей книги. Я планировала пойти туда, пока не залезла в гугл и не поняла, что это его фирменный прием. Он и раньше делал то же самое с другими женщинами.
— Это оригинально, — ее взгляд сужается. — Я не могу поверить, что ты подставила Николаса Вульфа и отправила своего босса вместо того, чтобы пойти самой.
Я морщу нос.
— Я боялась, что мистер Фостер поймет, что я послала его туда вслепую, но он не понял. Николас ни словом не обмолвился о том, что он пригласил туда меня, а не Габриэля.
— Ты увернулась от пули, Софи, — Кейденс кладет руку мне на плечо. — Весь этот «сюрприз» мог взорваться у тебя перед носом.
— Знаю, — бормочу я. — Мне повезло, что у меня до сих пор есть работа.
— Ты сказала, что Николас не оставит тебя в покое, так что, я так понимаю, ты получила от него весточку с тех пор, как бросила его в тот день?
Я некоторое время молчу, прежде чем ответить.
— С тех пор я сталкивалась с ним несколько раз. Он пришел ко мне в офис, а вчера вечером мы вместе съели по бургеру.
— Ты все-таки пошла с ним на свидание? — она сжимает мое плечо через толстую джинсовую рубашку, которая на мне надета. — Ты забыла упомянуть, что на самом деле сказала ему «да», по крайней мере, один раз.
Я в шутку смахиваю ее руку.
— Мы говорили о моем дизайнерском бизнесе. У него есть друг, который собирается просмотреть мой веб-сайт и сказать, что мне нужно сделать, чтобы внести в него улучшения.
— Значит, это был деловой ужин, а не ради развлечения?
— Вот именно, — твердо говорю я. — Мы поговорили о веб-сайтах, моих дизайнах, а потом пожелали друг другу спокойной ночи.
— Он тебе нравится, Соф, — она тычет в меня большим пальцем. — Ты улыбаешься, когда говоришь о нем.
— Совсем нет, — я вытираю рот тыльной стороной ладони. — Я улыбаюсь, потому что разговариваю с тобой.
— Ты такая врушка, — упрекает она. — Если он тебе нравится, дай ему шанс. Что плохого может случиться?
— Я буду чувствовать себя идиоткой, — быстро отвечаю. — Подожди. Нет, я буду чувствовать себя использованной идиоткой.
— Секс с рок-звездой литературного мира – это не так уж плохо. Кроме того, если он все еще преследует тебя, возможно, его интересует нечто большее.
Я смотрю на потрясающее обручальное кольцо на левой руке подруги. Денс никогда не была романтиком до того, как встретила Тайлера. Теперь, когда она нашла свою вторую половинку, все изменилось. Возможно, Кейденс хочет верить, что Николас видит во мне нечто большее, чем случайный трах, но я знаю лучше.
— Я не хочу, чтобы мне причинили боль. Я знаю, как веду себя с мужчинами. Если секс будет хорошим, я буду ходить по кругу еще несколько недель после того, как перестану получать от него известия.
— Ты не можешь предсказать будущее, — она тянется к моей руке. — Если он тебе нравится, дай ему шанс, Соф. Может быть, Николас тебя удивит.
Глава 11
Николас
Мой член – ублюдок. Обычно я бы никогда так не подумал. Он служит мне хорошую службу. Он также был хорош с женщинами, которых я трахал. На самом деле, очень хорош.
Я люблю секс. Я жажду его. Я до боли хочу его получить.
Последний раз я делал это за пять дней до того, как встретил Софию. Пошел в клуб в центре города и подцепил женщину, которая понятия не имела, кто я, черт возьми, такой. Она сказала, что ей понравилась моя внешность, и час спустя в тесной спальне ее крошечной квартиры она кричала, что ей нравится мой член, когда я долбил ее сзади. Наташа – имя, которым она представилась. Очевидно, для нее это было частью фантазии.
Я увидел ее почту, сложенную на маленьком столике рядом с дверью квартиры, когда собирался уходить после того, как она уснула. Каждый конверт был адресован одному и тому же человеку. Шерри Синклер.
Она уронила свой клатч, телефон и ключи на стол, когда мы только вошли. Ее руки были слишком заняты попытками расстегнуть на мне ремень, чтобы она заметила симфонию звуков, сигнализирующих о пропущенных сообщениях.
Стоя рядом со столиком, я заказал Uber, чтобы доехать домой, и мой взгляд упал на ее телефон, когда еще один звуковой сигнал наполнил воздух.
Сообщение, мелькнувшее на экране, было простым.
«Ну как он, Шерри?»
Я улыбнулся, тихо выходя из квартиры, в которую больше никогда не ступлю ни ногой. Если она честно ответила тому, кто отправил сообщение, она должна была написать, что трах был сногсшибательным. Таковым он был для нее. Для меня – средним, в лучшем случае.
Средний. Это всегда было заурядно, за исключением первых двух раз, когда я занимался любовью. Это было целую жизнь назад, и с тех пор ничто с тем не сравнится.
Я поправляю свою эрекцию, когда расстегиваю молнию черных брюк, которые на мне надеты. Сегодня у меня день СМИ. Шайенн заказала мне встречу с ведущим одного из шоу о стиле жизни, которое снимается в Нью-Йорке. Мой публицист берет отпуск на несколько недель, что означает, что она предварительно записывает фрагменты, которые выйдут в эфир в течение месяца, после выхода «Причина действия».
Выбрав светло-голубой свитер, я провожу каким-то средством по волосам. Опускаю взгляд на свои очки на тумбочке в ванной, но отодвигаю их в сторону. Сегодня предпочитаю контактные линзы, что является моим предпочтением большую часть времени, но слишком много времени, проведенного за разглядыванием экрана моего ноутбука, как правило, диктует мне другие правила.
Но не сегодня. Я знаю, как хочу выглядеть во время этого сегмента. И я справился с этим. Мои волосы нарочито растрепаны, я не брился два дня, а свитер подходит к цвету моих глаз. Большинство моих поклонниц – женщины. Я даю им то, что они хотят, и это человек, отражение которого вижу в зеркале.
Я включу обаяние во время интервью, сделаю комплимент женщине-ведущей, и к тому времени, когда этот фрагмент выйдет в эфир, моя книга должна занять первое место в чартах.
***
— Ты невероятный писатель, Николас, — Памела, ведущая шоу «Стиль жизни», касается моего предплечья с излишней силой. — Ты когда-нибудь предлагаешь приватные чтения? Бьюсь об заклад, если бы ты это сделал, спрос был бы высоким.
Судя по выражению ее глаз, приватные чтения – это эвфемизм для приватного траха.
— Не знаю, — я вырываю свою руку из ее мертвой хватки. Мне пришлось проделать то же самое со своим коленом в середине нашего интервью. — Как только книга выйдет, я проведу публичные чтения в нескольких книжных магазинах города. Мой публицист предпочитает это.
Шайенн машет, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.
— Я всегда хотела написать книгу, — Памела грозит мне пальцем. — Ты был бы потрясающим учителем. Станешь моим наставником?
Ни за что на свете этого не случится. Я могу справиться практически с каждой женщиной, которую когда-либо встречал, но эта, похоже, готова наброситься. Она напоминает мне мою старшую сестру, так что это делает ее совершенно недоступной.
— Я не предлагаю услуги наставничества, — я улыбаюсь, оглядывая скудно обставленное пространство студии. Есть трибуны, которые, как я предполагаю, предназначены для аудитории, обычно просматривающей шоу в записи. Сегодня они пусты. — Ты убиваешь себя на этой работе, Пэм. Наставничество подходит тебе лучше, чем утреннее шоу.
— Ты помнишь меня по «Проснись и пой»? — ее глаза расширяются. — Я не знала, что ты мой фанат, Ник.
Вовсе нет. По дороге Шайенн вручила мне лист бумаги с десятью фактами о Памеле. Это мой публицистический способ растопить лед. Если я иду на интервью подготовленным, у меня больше контроля. Сегодняшний день не стал исключением. Я спросил Памелу о времени, проведенном ею в Лондоне, где происходит действие моей первой книги, и это помогло ей расслабиться.
— Я несколько раз смотрел шоу, — плавно перехожу я к делу. — Помню, у тебя были прекрасные отношения с Кейденс Саттон, шеф-поваром.
— Кейденс? — Она выпрямляется. — Ты, вероятно, думаешь о связи между ее женихом, Тайлером Монро, и мной. У него не было проблем с тем, чтобы научить меня нескольким вещам на кухне.
Я крепко жмурюсь, чтобы отогнать образ обнаженной Памелы рядом с горячей плитой.
— Кейденс – друг моего друга.
— Ах, — говорит она со вздохом. — Она сегодня на съемочной площадке. Ты должен зайти и поздороваться, или я могу тебя представить.
Я люблю поесть. Я люблю знакомиться с красивыми женщинами. Какой возможный вред может быть от простого знакомства с лучшей подругой Софии?
Глава 12
София
— Что это, черт возьми, такое? — я оглядываю маленький ресторан, присматриваясь к каждому посетителю в поисках своей лучшей подруги. — Это не имеет смысла.
Рядом со столом стоит Николас. У того самого столика, к которому меня направила хостес после того, как я сказала ей, что встречаюсь кое с кем за ланчем. Я специально назвала ей имя, на которое был забронирован столик. Саттон.
Поскольку Кейденс уже несколько недель уговаривала меня посетить это новое заведение, где подают веганские сэндвичи, я согласилась этим утром, отправив сообщение. Она сказала мне встретиться с ней здесь ровно в полдень и что столик на двоих будет заказан на ее имя.
Уже больше недели я ничего не слышала от Николаса. Я думала, что он наконец сдался, и хотя маленькая часть меня желала, чтобы он этого не делал, приняла это как судьбу. Я создала в своем телефоне напоминание, чтобы на следующей неделе найти своего собственного техника, если к тому времени от Джо не будет вестей.
Теперь, думаю, могу сама попросить номер Джо, поскольку обедать я полагаю, буду с Николасом, а не со своей лучшей подругой.
— Где Кейденс? — я скрещиваю руки на груди. — И почему ты здесь?
— Присаживайся, София, — он обходит стол, чтобы потянуть за спинку пустого стула. — Пожалуйста, сядь и позволь мне все объяснить.
Я улавливаю запах его одеколона, когда он наклоняется, чтобы коснуться моей руки. Утонченный и мужской запах соответствует тому, как мужчина выглядит сегодня. Николас одет менее небрежно и более по-деловому: в темные брюки и светло-голубой свитер.
— Не прикасайся ко мне. Я не сяду, потому что у меня нет намерения оставаться. Что ты сделал с Кейденс? Знаешь, она ведь беременна.
— Твои слова звучат так, будто я сделал с ней что-то зловещее, — он шевелит бровями, его лицо всего в нескольких сантиметрах от моего. — Кейденс предложила мне прийти. Я встретил ее сегодня утром, и она предложила мне занять ее место, чтобы пообедать с тобой.
— Кейденс так бы не поступила со мной, — говорю я, хотя знаю, что подруга именно так и сделала бы. Всю прошлую неделю она просила меня связаться с Николасом. Я жаловалась на то, что мой график слишком плотный и у меня нет времени на свидания, но ее настойчивость не утихала.
Только сегодня утром она сказала, что заставит меня написать ему во время обеда. Похоже, Денс решила действовать самостоятельно.
— Как ты с ней познакомился? — я делаю глубокий вдох, чтобы унять волнение. — Она звонила агенту по связям с общественностью, чтобы узнать твой номер?
Николас изучает мое лицо.
— Нет, зачем ей это делать?
Я поджимаю губы.
— Подруга поклонница твоей работы, и на прошлой неделе я рассказала ей, что мы встретились.
— Итак, ты подумала, что она хотела получить автограф или, может быть, еще один предварительный экземпляр «Причины действия»?
Или, может быть, она просто хотела, чтобы я снова его увидела.
Поскольку мы движемся по кругу неразберихи, конца которой не видно, я нажимаю на тормоз и пытаюсь добиться правды.
— Нет, Николас. Кейденс думает, что я должна сходить с тобой на свидание. Я думала, она связалась с тобой, чтобы договориться об этом обеде.
— Правда? — его лазурно-голубые глаза сияют, когда он улыбается. — Она понравилась мне с того момента, как я ее встретил. Теперь нравится мне еще больше.
— Ты сказал, что встречался с ней сегодня? — я намеренно оставляю вопрос открытым.
— Я был на окраине города, давал интервью. Кейденс случайно оказалась в том же здании, в другой студии. Женщина, которая брала у меня интервью, представила меня ей.
Наконец я сажусь и жду, когда он сделает то же самое, прежде чем заговорю.
— Хочешь сказать мне, что ты просто случайно оказался в студии «Проснись и пой» этим утром?
— Памела, ведущая шоу, для которого я давал интервью, раньше работала с Кейденс.
— Я встречала Памелу, — говорю я мягко. — Мир тесен.
— Манхэттен – маленький город, — утверждает Николас. — Я был рад с ней познакомиться. Шеф-повар Саттон очень талантлива.
Я киваю, скользя взглядом по его лицу.
— Так и есть. Она потрясающий повар.
— Это была ее идея, чтобы я встретился с тобой здесь за ланчем, София, — мужчина пренебрежительно отмахивается от приближающегося официанта. — Если ты хочешь, чтобы я ушел, я уйду, но предпочел бы остаться.
Кейденс меня подставила. Она поставила меня в то же самое положение, в которое я поставила мистера Фостера. Разница в том, что я знаю, почему она это сделала. И я ей благодарна.
— Останься. Не каждый день мне удается поесть веганскую еду с одним-единственным Николасом Вульфом.
***
— Как человек понимает, что он может писать романы о полицейских детективах? — спрашиваю я после того, как проглатываю последний кусочек салата, который заказала.
Николас покончил со своим сэндвичем с овощами-гриль и песто еще до того, как я разделалась с половиной порции. С тех пор он сидел и наблюдал, как я ем, задавая общие вопросы о моем времени, проведенном во Флориде.
— Мой отец полицейский Нью-Йорка в отставке. Брат работает в отделе по расследованию убийств. Мне пришло в голову написать об этом.
Я опираюсь локтями о стол по обе стороны от своей тарелки.
— Ты основываешь свои книги на реальных событиях?
Он делает знак официанту, стоящему поблизости, убрать наши тарелки.
— Я обращаюсь к своему отцу или брату, если у меня есть общий вопрос, но ни один из них никогда не предлагал подробностей по делу. Я не спрашиваю. Понятно, то, что происходит на работе, остается там.
Я ожидала такой ответ. Когда я была ребенком, мужчина, который жил с нами по соседству, был офицером полиции. Работа и семья были его жизнью. Он был для меня героем, и всякий раз, когда я видела, как он возвращается домой с работы в своей униформе, испытывала огромное уважение. Возможно, тогда я не до конца понимала, на какие жертвы идут полицейские, но знала, что он был особенным.
— Трудно ли писать о смерти? — я выпаливаю вопрос как раз в тот момент, когда официант тянется за моей тарелкой. Он немного колеблется, прежде чем убрать всю посуду.
— Смерть – это только начало истории. Понимание того, почему произошла смерть – эта часть уже посложнее.
— Ты автор, — я смотрю на свои часы, — и если не знаешь, почему наступила смерть, то кто знает?
— У тебя есть восемь минут, прежде чем тебе нужно будет вернуться, — Николас указывает на большие серебряные часы у себя на запястье. — Твой офис находится в трех минутах ходьбы, если будешь идти быстрым шагом, это означает, что у меня есть еще ровно пять минут с тобой.
— Восемь, если ты проводишь меня обратно в офис.
Николас дерзко улыбается.
— По крайней мере, тридцать, если я поднимусь с тобой и поздороваюсь с Гейбом.
— Габриэлем, — коротко говорю я. — Он терпеть не может, когда кто-то называет его Гейбом. Его брат делает так, и это никогда хорошо не заканчивается.
— Гейб, — он встает и тянется за моим пальто, которое я повесила на спинку пустого стула рядом с нами. — Держу пари на завтрашний ужин, что если я назову его Гейбом, он просто кивнет и улыбнется.
— Ужин завтра? — я встаю и поворачиваюсь к нему спиной, чтобы он мог помочь мне надеть пальто. — То есть, мы ужинаем, если он кивает и улыбается, и мы не ужинаем, если шеф разозлится?
— Нет, — кончиками пальцев Николас касается кожи на моей шее сзади, когда нежно вытаскивает мои волосы из-под воротника пальто. — Если он кивнет и улыбнется, ты позволишь мне приготовить для тебя, а если он разозлится, ты готовишь для меня.
Дрожь восторга пробегает по моей спине, когда я резко поворачиваюсь к нему лицом.
— Это серьезные ставки.
— Если ты не уверена, что сможешь победить, я пойму.
Слова Кейденс о том, чтобы дать ему шанс, эхом отдаются в моей голове. Я знаю, что проиграю пари. Мистер Фостер, скорее всего, примет прозвище Гейб, если его любимый писатель назовет его так. Он не разозлится, это я знаю точно.
— Согласна, — я протягиваю свою руку. — Значит, ужин завтра.
Он обхватывает мою руку своей и подносит ее к своему рту. Николас прокладывает дорожку своими мягкими губами по тыльной стороне моей ладони, когда наклоняется и шепчет.
— Не могу дождаться, когда приготовлю для тебя завтра.
Глава 13
Николас
— Ты не жаловалась на меню, София, — я сдерживаю улыбку. — Спасибо тебе за это.
Она вытирает рот белой льняной салфеткой.
— Томатный суп и бутерброды с сыром, приготовленные на гриле – два моих любимых блюда. По дороге сюда шел снег, так что я не могу придумать ничего более вкусного для такого вечера, как сегодня.
Ты. Ты была бы идеальным блюдом в такой вечер, как сегодня.
— Я приготовил суп с нуля, — я оглядываюсь через плечо на гору посуды в раковине. — Хочу, чтобы ты знала, что я не просто открыл банку супа и вылил его в кастрюлю.
Она следует за моим взглядом и заметно съеживается при виде работы, которая, по ее мнению, мне предстоит. Я не притронусь ни к одной грязной посуде. Я оставлю ее до завтра, когда нанятая мной уборщица придет с запланированным визитом, что бывает два раза в неделю. Через час кухня будет выглядеть как отполированное совершенство.
— Я могу помочь с этим, Николас. У меня большой опыт мытья посуды.
— Было бы преступлением мыть посуду в этом платье, — я делаю глоток вина, которое она принесла с собой. Удивительно, но оно прекрасно сочетается с нашей скромной трапезой. — Если ты предлагаешь заняться этим в обнаженном виде, то средство для мытья посуды находится в шкафчике под раковиной.
Румянец разливается по ее тонкой шее и щекам.
— Я не мою посуду обнаженной.
— Все когда-нибудь случается в первый раз.
Кончиком языка она облизывает нижнюю губу, когда опускает взгляд на изумрудно-зеленое платье-футляр, которое на ней надето.
— Пожалуй, сегодня обойдусь без мытья посуды.
— Достаточно справедливо, — я наливаю еще вина в наши бокалы. — Я видел, как ты глазела на пианино перед ужином. Я бы с удовольствием послушал частный концерт.
Девушка остановилась возле него, чтобы провести указательным пальцем по клавишам вскоре после того, как пригласил ее войти. Я написал ей ранее, предлагая прислать за ней машину, но она была непреклонна в том, чтобы приехать сюда самостоятельно. Я дал ей свой адрес и целый час мерил шагами свою квартиру, прежде чем София, наконец, написала мне сообщение, что в вестибюле. Как только она оказалась у моей двери, и я взял у нее пальто, увидел напряжение в ее плечах. Сейчас девушка расслаблена, но все еще настороже. Это видно по тому, как черными сапоги до колен она отбивает ритмичный ритм по деревянному полу.
— Я давненько не играла, — София кладет локоть на стол, — но думаю, что могла бы кое с чем справиться.
Я приму все, что мне дадут. Хочу, чтобы она чувствовала себя непринужденно.
— Пианино в твоем распоряжении, как только ты будешь готова.
— Я бы хотела сыграть, — говорит она, вставая. — Пианино – это первая вещь в моем списке желаний, когда я добьюсь успеха в мире моды. Нет, подожди, вторая. Сначала куплю себе квартиру с видом на город, а потом куплю пианино, которое поставлю прямо перед окном, чтобы во время игры смотреть на Нью-Йорк.
В данный момент у меня есть и то, и другое, но я бы не сказал, что так уж сильно ценю что-то из этого. Пианино досталось вместе с квартирой. Я подумывал о том, чтобы убрать его после того, как перееду сюда, но оно привносит нотку изысканности в пространство, которое мне нравится. Мои братья продолжают говорить мне, что это расточительство – держать его здесь просто так, но я никогда не рассматривал с такой точки зрения. Это напоминание о том лете, когда я брал уроки игры на фортепиано, когда мне было десять лет. Это единственное, что я когда-либо бросал. Однажды я снова займусь этим и докажу себе, что слова моего отца о достижении невозможного верны. Мне просто нужно заставить свои пальцы сотрудничать.
— Значит, ты так и не научился играть? — София указывает в сторону гостиной, где стоит пианино. — Как это возможно, когда оно каждый день смотрит тебе в лицо?
— Я бы хотел научиться, — говорю я, наблюдая за тем, как покачивается ее задница, когда она проходит по моей квартире. — Может быть, ты сможешь научить меня как-нибудь.
— Я ужасный учитель, — София оглядывается на меня через плечо, в ее глазах появляется озорной блеск. — У меня не хватает терпения. Хотела бы я, чтобы было иначе.
— Мы могли бы провести пробное занятие, — я подхожу к ней сзади, когда она встает рядом с маленьким роялем. — Один урок, и если я окажусь безнадежен, ты сдашься.
— Я подумаю об этом, — она касается скамейки перед пианино. — Могу я?
— Пожалуйста.
Я изучаю ее профиль, пока она садится.
— Это пианино восхитительно, — София проводит пальцем по плавному изгибу пюпитра. — То, на котором я играла дома, во Флориде, выглядело так, словно его привезли из бара 1920-х годов.
Я останавливаюсь на середине глотка вина, чтобы рассмеяться.
— Почему я могу это представить?
Она смеется, ее взгляд все еще прикован к клавишам.
— Было чувство, как будто оно было на съемочной площадке старого западного фильма. Оно никогда не было настроено должным образом, поэтому я сделала все, что могла. У моего учителя музыки было пианино моей мечты, по крайней мере, я так думала до сегодняшнего дня.
— Ты можешь приходить и играть на нем когда захочешь, — легко говорю я. — Я не из тех, кто отказывается от частного выступления моего любимого дизайнера одежды.
— Давай посмотрим, как пройдет мой дебют, а потом поговорим, — София откидывает голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза. — Обещай, что не будешь смеяться, если я облажаюсь.
— Я и двух нот сыграть не могу, София, — я поднимаю свой бокал в воздух. — Уверяю тебя, что смеяться – это последнее, что я буду делать, как только ты начнешь.
Верхними зубами она прихватывает нижнюю губу, и единственное, чего я хочу, почувствовать это на себе. Я не тороплю ее, хотя мне хотелось поцеловать эти измазанные красной помадой губы с того самого момента, как я впервые увидел ее в метро. Я сам удивляюсь тому уровню сдержанности, который демонстрирую. Однако моя решимость слабеет, особенно с тех пор, как мы одни в моей квартире, и ее соски теперь заметно затвердели под тонкой тканью платья, которое на ней надето.
— Мне нужно разогреться. Прикрой уши, пока я это делаю.
Я ставлю бокал вина на пианино и делаю как велено.
С минуту София смотрит на меня, прежде чем разразиться смехом.
— Я пошутила вообще-то.
— Господи, — бормочу я себе под нос. — Ты можешь заставить меня сделать все, что угодно.
— Что угодно? — София приподнимает левую бровь. — Я собираюсь проверить эту теорию.
— Сегодня вечером? — спрашиваю. Я делаю глубокий вдох, прежде чем продолжить, потому что знаю, слова, которые я собираюсь сказать, сопряжены с риском. Она может уйти отсюда ко всем чертям и никогда не оглядываться назад, или остаться и обдумать возможность того, что между нами что-то может развиться. — Скажи, что ты испытаешь это сегодня вечером, София, потому что клянусь, если бы ты попросила меня что-нибудь с тобой сделать, я бы не медлил.
На этот раз румянца нет, ее глаза прикованы к моим. София тяжело сглатывает и затем, наконец, возвращается к пианино.
— Присядь и послушай, Николас. Просто расслабься и позволь музыке проникнуть в тебя.
Глава 14
София
Мне требуется целых три минуты, чтобы решить, что же сыграть для него. Обычно, когда кто-нибудь просит меня сыграть на пианино, я погружаюсь в самую легкую музыку, которую знаю – «Лунную сонату» Моцарта. Я могу играть ее с закрытыми глазами, но не хочу возвращаться к знакомому. Вместо этого я выбрала «Арабеску» Шумана. Это произведение, над которым я потела более трех месяцев, прежде чем, наконец, довела его до совершенства в выпускном классе средней школы.
Когда я сыграла последнюю ноту и открыла глаза, повернувшись, увидела Николаса, сидящего в кожаном кресле менее чем в метре от меня, его взгляд был прикован к моим рукам.
— София, — шепчет он сейчас, спустя целых тридцать секунд после того, как я, к сожалению, убрала пальцы с клавиш. — Это было захватывающе. Я не думаю, что когда-либо слышал что-либо более прекрасное.
Это было классно. Музыка наполнила меня. Этому способствовало и то, что это пианино настроено идеально. Мой импульс сыграть еще одну песню, а затем еще одну. Я могла бы буквально сидеть здесь всю ночь и наслаждаться звучанием этого прекрасного инструмента.
— Твое пианино великолепно, — я смотрю на открытую крышку. — Если бы такое было у меня, я бы никогда не смогла от него оторваться. Это моя зависимость.
— Могу понять почему, — он постукивает себя по мочке уха. — Я могу слышать почему. У тебя есть дар. Ты должна знать, насколько ты невероятна.
Я краснею, но это не от комплимента. Это от взгляда на его лице. Он загипнотизирован. Мой первый учитель игры на фортепиано повторял на каждом моем уроке, что моя цель – очаровывать тех, кто слышит, как я играю. Я искала этот определенный взгляд в глазах людей, которые приходили на мои концерты. Сначала я этого не замечала, но по мере того, как мое тело училось ценить музыку и осваивать ее, начала замечать их все чаще и чаще.
— Я знаю, что хороша, — признаю я без колебаний. — Я могла бы быть лучше, если бы решила связать свою жизнь с этим.
— Почему ты этого не сделала? Это потому, что ты хотела заниматься дизайном одежды?
Очевидно, что отчасти это так. Вторая причина – мои родители не видели устойчивого будущего для меня как профессионального пианиста. Да и я тоже. Никогда не хотела, чтобы моя страсть к игре превратилась в обязанность. Я играю, потому что это приносит мне внутренний покой, а не потому, что зависима от этого из-за зарплаты.
— Я люблю придумывать новые дизайны больше, чем играть, — я поворачиваюсь на скамейке так, чтобы оказаться к нему лицом. — Когда-то мое сердце было разделено надвое, но я хочу видеть свои проекты на людях. Я играю на пианино по другой причине, чем занимаюсь дизайном. Игра подпитывает творческую часть меня, а дизайн – это отдушина.
— Они могут идти рука об руку, — Николас складывает руки вместе, прежде чем сложить указательные пальцы домиком, и поднести их к губам, локтями опираясь о колени. — Когда ты в последний раз играла?
— Раньше в квартале от моей квартиры был независимый музыкальный магазин, — я кладу руки на колени. — Я останавливалась там, по крайней мере, несколько раз в неделю по дороге с работы домой, чтобы поиграть. Владелец не возражал. Когда прошлым летом он решил закрыть свой магазин, то спросил, не хочу ли я купить пианино, но я не могла себе этого позволить.
Николас опускает плечи, и его руки напрягаются.
— Я говорил тебе ранее, что ты можешь зайти поиграть, когда захочешь. Я серьезно.
Это щедрое предложение, которое я серьезно рассматриваю. Это не только дало бы мне шанс поиграть, но и означало бы больше времени, проведенного с ним. Я начинаю задаваться вопросом, не недооценивала ли я его. Мужчина смотрит на меня так, словно хочет съесть, но его слова и действия сдержанны. Он не торопит меня с чем-то, к чему, возможно, еще не готова, и за это я благодарна.
— Может быть, мы сможем составить расписание посещений, — шучу я.
— Это обсуждение должно включать подробную информацию о том, во что тебе обойдется посещение.
Воздух вокруг меня внезапно стал намного плотнее. Я была осведомлена обо всем, что касалось его, с тех пор как приехала. Это неудивительно, учитывая, как он одет. Все черное, от брюк до рубашки на пуговицах. Единственное яркое пятно на нем – это глаза. Каждый раз, когда я вижу их, поражаюсь тому, какие они поразительно голубые. Мои бледнеют по сравнению с его.
Я не отступаю от его заявления. Возможно, это слабое возбуждение, которое я испытываю от бокала дешевого вина, выпитого за ужином. Возможно, это от кайфа, который я испытала, сыграв такую сложную пьесу без особых усилий. Что бы это ни было, оно побуждает меня смотреть ему прямо в глаза.
— А цена не слишком высока?
— Она легко выполнима.
Я чувствую, как горит мое лицо.
— Откуда ты знаешь, что для меня это легко выполнимо?
— Ты целовалась с мужчиной раньше, София. Мы начнем с этого.
— Поцелуй? — слово застревает у меня в горле. Это не значит, что меня никогда не целовали. У меня было много мужчин. Я вспоминаю некоторые из тех поцелуев с тоской, слабой, но знакомой, как запах дождя вдалеке после долгой засухи. Я не могу вспомнить вкус этих губ или их имена. Это мужчины, с которыми я не делила свое тело, потому что их поцелуя было недостаточно, чтобы заставить меня задуматься, каково это – попробовать что-то больше.
Он наклоняется вперед, опираясь на локти, разводя руки в стороны.
— Ты хочешь поцеловать меня. Хотела с того самого момента, как мы встретились.
— Нет, не хотела, — говорю я убежденно, хотя знаю, что это неправда.
— Ты лжешь, — он встает и смотрит на меня. — Дай мне свою руку.
Мгновение я смотрю на его протянутую руку. Кожа гладкая, линии, пересекающие его ладони, едва заметны. Взглядом следую по его коже вверх по рукаву рубашки, который прикрывает мускулистое предплечье и бицепс, прежде чем остановиться на его лице.
— Просто поцелуй, Николас?
— Один поцелуй, — он сжимает пальцы в унисон, маня меня взять его за руку.
Я вкладываю свою руку в его, зная, что не могу повернуть назад. И не хочу. Хочу поцеловать его. Черт, я хочу гораздо большего. Он – мечта каждой женщины. Черные волосы взъерошены. Слабая щетина на подбородке придает ему остроту, которая обещает намек на грубоватость. Губы полные и розовые. Это самые соблазнительные губы, которые я когда-либо видела у мужчины, и он прав. Я хотела поцеловать его с того момента, как повернулась, чтобы посмотреть на него в метро.
— Иди сюда, — мрачно шепчет Николас, поднимая меня на ноги.
Я не сопротивляюсь, когда он кладет мою руку себе на грудь, поверх бьющегося сердца. Его пульс учащен, а дыхание поверхностное. Если бы я не знала лучше, подумала бы, что он так же нервничает из-за нашего первого поцелуя, как и я.
Я ничего не говорю, когда ладонью Николас скользит вверх по моей руке к задней части шеи. Делаю глубокий вдох, когда он наклоняет мою голову и смотрит мне в глаза. Я улыбаюсь ему, прежде чем он прикусывает нижнюю губу.
— Ты прекрасна, София, — говорит он хриплым голосом. — Я никогда не встречал никого, похожего на тебя.
Я закрываю глаза как раз в тот момент, когда чувствую, как его губы касаются моих.
Глава 15
Николас
Я не тороплюсь с поцелуем. На вкус она лучше, чем я себе представлял. Когда провожу языком по ее губам, она открывает свой рот и стонет. Тихо, почти неслышно, но я это слышу. Чувствую, как стон отражается в нашем поцелуе.
Я крепче сжимаю ее шею, в то время как другой рукой обхватываю талию девушки. Я притягиваю Софию ближе, желая слиться своим телом с ее воедино. Я знаю, что она чувствует мое возбуждение. Мой член тверд, как бетон, и жаждет оказаться внутри нее.
София хватает за перед моей рубашки, материал сжат в ее ладонях. Она слегка тянет, как будто хочет, чтобы мы были ближе. Ей нужно больше, и я не собираюсь ни в чем ей отказывать.
Я опускаю руку ниже, пока не обхватываю эту восхитительную попку. Она мягкая и пышная под ее платьем.
— София, — я выдыхаю ее имя в наш поцелуй. — Пожалуйста.
Она слегка качает головой, углубляя поцелуй. София скользит языком по моему в молчаливом приглашении взять больше. Так я и делаю.
Я опускаю руку ниже, пока не нахожу подол ее платья. Хочу ощутить кожу этой прекрасной задницы и запустить пальцы между ног девушки. Мне нужно почувствовать ее влажность. Я должен знать, что она тоже жаждет меня.
— Николас, — ее голос становится шепотом, когда она отстраняется. — Просто поцелуй сегодня вечером.
Я хочу большего. Мне это нужно, но я не из тех парней, которые давят, когда женщина отстраняется. Я не буду этого делать. Поэтому прерываю поцелуй, и ослабляю хватку.
— Ты действительно умеешь целоваться, — она прислоняется лбом к моему подбородку. — Как, черт возьми, ты умеешь целоваться.
Я от души смеюсь.
— О тебе я могу сказать то же самое.
Ее глаза опущены. Ее взгляд идеально упирается в очертания моей массивной эрекции, виднеющейся через брюки. София должна знать, что делает со мной; что она делала со мной с первой ночи, когда мы встретились.
— Мне нужен холодный душ, — говорю я полушутя. — Это или пробежка голышом по снегу.
— Пробежка голышом по снегу? — София поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. — Никто так не делает.
— Однажды я так сделал, — говорю я с невозмутимым выражением лица. — Ты можешь присоединиться ко мне, когда я сделаю это в следующий раз.
Она внимательно изучает меня.
— Я не такая наивная, как ты. И так легко на что-то не поддаюсь. Ты никогда не бегал по Нью-Йорку обнаженным.
— Ты считаешь меня наивным? — спрашиваю я с усмешкой. Мой взгляд прикован к ее рту и слабому следу красной помады, который все еще там.
Я хочу, чтобы этот рот был на моем члене. Если она будет сосать так, как целуется, я потеряю контроль в течение первой минуты.
— Ты купился на то, когда я сказала тебе заткнуть уши, прежде чем начну играть на твоем пианино, — она поднимает руки к ушам. — Я бы назвала это наивностью.
— Я бы назвал это «быть джентльменом». Предполагаю, ты к этому не привыкла.
София опускает руки на свои бедра.
— Ты считаешь себя джентльменом?
Я одариваю ее снисходительной улыбкой.
— Абсолютно.
Она откидывает голову назад от смеха.
— Ты щупал мою задницу, когда мы целовались. Я почти уверена, что ты не найдешь в словаре «ощупывание задницы» в качестве одного из определений слову «джентльмен».
— Просто эта часть тела притягивает как магнит, — я рисую руками в воздухе широкую дугу. — У тебя самая лучшая задница, которую я когда-либо видел. Я говорю это самым джентльменским тоном, на какой только способен.
София оглядывается через плечо, как будто ожидает мельком увидеть свою эффектную задницу.
— Тебе она нравится?
— А как ты думаешь? — я поправляю пряжку своего ремня, пытаясь привлечь ее взгляд к очертаниям моей эрекции сквозь брюки. — Ты должна знать, что со мной делаешь.
— Я знаю, — она не сводит глаз с моего лица. — Я почувствовала это. Но это биология. Ты ничего не можешь с этим поделать. Вероятно, это происходит всякий раз, когда ты видишь женскую задницу.
— Мне не шестнадцать лет, — я наклоняюсь ближе. — Я хочу тебя. Вот почему мое тело так реагирует. Хочу раздеть тебя догола и отнести в свою постель. Я хочу попробовать тебя на вкус, прикоснуться к тебе и да, мисс Риз, хочу трахнуть тебя.
София приоткрывает губы, формируя идеальную букву «О».
— Эта игра, в которую мы играли, была веселой, — говорю я. — Я буду продолжать столько, сколько потребуется, но скоро наступит день, когда мне нужно будет оказаться внутри тебя. И я знаю, ты хочешь того же самого.
Она сглатывает, перемещая свой взгляд с моего лица на перед моих штанов, прежде чем посмотреть мне в глаза.
— Ты не знаешь, чего я хочу. Ты не можешь читать мои мысли, Николас.
— Ты права. Я не могу читать твои мысли, — я делаю паузу, — но чувствую, что ты хочешь меня. Ты можешь притворяться, что это не по-настоящему, но если это так, то ты просто лжешь нам обоим.
Она стоит на своем, прислушиваясь к каждому моему слову.
— Ты меня не знаешь. И основываешь все это на своем опыте общения с другими женщинами. Бьюсь об заклад, ты привык к тому, что женщины заискивают перед тобой. Ты думаешь, что только потому, что большинство женщин склоняются к твоим ногам, я тоже это сделаю.
— Ты ошибаешься, — лаконично говорю я. — Это не имеет никакого отношения к другим женщинам.
Она отступает назад, снова напрягая плечи.
— Я чертовски сомневаюсь, что тебе когда-либо приходилось прилагать какие-либо реальные усилия, чтобы затащить женщину в постель. Когда ты в последний раз бегал за женщиной?
Я двигаюсь, чтобы уменьшить расстояние между нами, но она противодействует, делая еще один шаг назад.
— Ты хочешь, чтобы я бегал за тобой, София?
— Я этого не говорила, — София поднимает руку, чтобы остановить меня на месте. — Кроме того, я не уверена, что ты когда-нибудь сможешь меня поймать.
— Да? Потому что из того, что я видел... — я начинаю с того, что провожу указательным пальцем по изгибу ее подбородка. — Не уверен, что ты сможешь справиться с тем, что произойдет, когда я тебя поймаю.
— Я справлюсь с этим, — шепчет она себе под нос, прежде чем отстраниться от моего прикосновения.
— Что это было? — я сужаю глаза.
Она бросает на меня взгляд.
— Я сказала, что мне нужно идти домой.
— Ты сказала не это.
София печально кривит рот.
— Я ухожу. Это было интересно.
— Еще бы, — съязвил я, вытаскивая телефон из переднего кармана брюк. — Я вызову машину. Не волнуйся. Я не буду бежать за тобой в тени.
— Знаю, что не будешь, — говорит она более ровным голосом. — Ты же не бегаешь за девушками.
— Вызов принят, — я смотрю ей прямо в глаза. — Я хочу тебя, София. И не жди, что легко сдамся.
Легкая улыбка появляется на ее губах.
— Тогда удиви меня, Николас. Докажи, что я неправа.
— Намерен это сделать, — я наклоняюсь вперед, чтобы поцеловать ее в лоб. — Я лучше, чем ты обо мне думаешь. Я также настойчив, когда вижу что-то, чего хочу.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но я останавливаю ее быстрым поцелуем в губы.
— Я дам тебе фору, — я подхожу, чтобы взять ее пальто со стула, на которое положил его, когда она пришла. — Тогда погоня начинается.
— Ты правда думаешь, что сможешь поймать меня?
Я подхожу к ней сзади, чтобы помочь надеть пальто.
— Я поймаю тебя. То, что происходит между нами, слишком сильно, чтобы это игнорировать. У нас все получится. Запомни мои слова.
Она быстро разворачивается на своих каблуках, и оглядывает меня с головы до ног.
— Посмотрим. Я сама найду дорогу домой сегодня вечером.
После этих слов София хватает свою сумочку, отбрасывает волосы на плечи и выходит из моей квартиры, ни разу не оглянувшись.
Глава 16
София
Могу признать, что была не против, чтобы вчера вечером Николас был немного настойчивее, хоть чуть-чуть. Я испытывала искушение уступить, когда Николас целовал меня. Мое тело кричало мне позволить ему запустить пальцы под подол платья, чтобы он мог почувствовать мое возбуждение, но я остановила это. Я должна была это сделать. Если бы я переспала с ним прошлой ночью, сомневаюсь, что сидела бы сейчас за своим столом, уставившись на дюжину светло-фиолетовых роз, доставленных этим утром.
Сразу было понятно, что они от него. Мне даже не пришлось открывать открытку, которая была прикреплена к букету, но я это сделала.