Глава 11. Образование и оптические приборы в России
§ 11.1. Основание высшего образования в России
Первыми россиянами, увидевшими микроскоп и заглянувшими в него, были врач П. В. Постников и Петр I. Однако сведения о микроскопе проникли на Русь уже за четверть века до них. Кроме того, всего лишь через шесть лет после изобретения зрительной трубы в Голландии, она была доставлена в Москву. Откуда в России такой интерес к оптике?
Будучи широко образованным человеком, царь Федор Алексеевич (1661 - 1682) стал одним из основателей Типографской школы при Заиконоспасском монастыре (1681). Заиконоспасский монастырь был основан Борисом Годуновым в 1600 году. Было решено в Москве организовать высшую школу с именем Академия. С этой целью царь Федор и Патриарх Иоаким (1621 - 1690) в 1682 году просили Восточных Патриархов о присылке в Москву православных и искусных учителей. Так случилось, что с марта 1683 года два брата монаха Иоанникий и Софроний Лихуды жили в Константинополе на подворье у Иерусалимского Патриарха Досифея II (1641 – 1707). Досифей предложил этим монахам отправиться в Москву, снабдив их рекомендательными грамотами и деньгами на дорогу.
Братья Иоанникий Лихуд — 1717) и Софроний Лихуд — 1730) были греками по национальности, родом с острова Кефалония (ныне — Кефалиния), потомками византийского княжеского рода царской крови. Получив образование в Греции, потом в Венеции и Падуанском университете, они несколько лет служили в Греции учителями и проповедниками. Лихуды оставили Константинополь3 июля 1683 года, но в Россию прибыли почти два года спустя вследствие задержки в пути из-за войны Австрии с Портою и происков иезуитов в Польше, которые старались как можно долее задержать Лихудов.
Сразу по прибытии в Москву в 1685 году братья начали преподавать в уже существовавших «заиконоспасских школах», помещавшихся в Заиконоспасском монастыре. Начало их преподавательской деятельности в Москве ознаменовало окончательную победу «грекофильской» партии над «латинской» в богословских спорах и политической борьбе того времени в Московской Церкви и при царском Дворе. Светским покровителем братьев был князь Василий Васильевич Голицын (1643 - 1714), оказавший Лихудам значительную помощь своими деньгами в устройстве Академии. Таким образом, братьев можно назвать родоначальниками высшего образования в Великороссии.
Славяно-Греко-Латинская Академия является первым в России всесословным учебным заведением. Академия была учреждена в 1687 году. В ней преподавали грамматику, пиитеку (поэтику), риторику, логику и физику на латинском и греческом языках, но первостепенное значение уделялось изучению греческой культуры и греческому языку.
Прохождение курса тогда было рассчитано на 13 лет. Обучение было разделено на 8 классов или, как в то время говорили, на 8 «школ». «Школы» включали в себя:
• четыре низших класса - «фара», «инфирма», «грамматика», «синтаксима»;
• два средних - «пиитика» и «риторика»;
• два высших - «философия» и «богословие».
Обучение велось круглый год. В низших классах шло обучение славянскому и латинскому языкам, арифметике, истории, географии, катехизису (катехизис - официальный вероисповедный документ, книга, содержащая основные положения христианского вероучения). По истечении четырех лет ученики свободно читали и писали по-латыни. В средних классах они продолжали учить латинский язык, чтобы через два года говорить на нем, и осваивали стихосложение, литературное сочинение, красноречие и главный предмет академии — богословие. Отдельный предмет в академии составляла поэзия.
Преподавание велось монахами Заиконоспасского монастыря и светскими профессорами. Академия готовила образованных людей для государственной службы и церкви. В этой академии учился М.В. Ломоносов. В последствие из Славяно-Греко-Латинской Академии образовались Императорский Московский университет (1755) и Московская духовная академия (1814). В годы расцвета, в начале XIX века, в академии обучалось свыше 1600 человек.
§ 11.2. Микроскопы в России
В 70-х годах XVII века был переведен на русский (церковнославянский) язык трактат гданьского астронома Иоганна Гевелиуса «Селенография, или описание луны», изданный в Гданьске на латинском языке в 1647 году. Перевод этот был осуществлен в качестве учебника по астрономии и оптике для царских детей. Рукописный экземпляр перевода находился в библиотеке царевича Федора Алексеевича, а после его смерти был отдан в числе других учебных книг юному Петру I.
Перевод «Селенографии» впервые давал основы инструментальной оптики, изложенные на русском языке. Именно этому неизвестному переводчику мы обязаны введением в русский язык терминов «зрительная труба», «телескопия» и «микроскопия».
В 1692 году Петр Васильевич Постников, питомец Московской славяно-греко-латинской академии, был Петром отправлен учиться в Падую. В Падуанском университете Постников изучал медицинские и философские науки. Как раз в это время во всех медицинских центрах Европы, а тем более в Италии, живо обсуждались замечательные открытия микроскопистов. Не приходится сомневаться в том, что Посников слышал и о Гуке, и о Левенгуке. Петр I неоднократно поручал Постникову закупку инструментов в Англии, Франции и Голландии.
§ 11.3. Петр I и Левенгук
Путешествуя по Европе, беседуя с учеными и рассматривая различные собрания редкостей, Петр I с его поразительной зоркостью и дальновидностью понял роль экспериментов и физических приборов. По его распоряжению Андреем Нартовым (1693 — 1756) и др. закупались и заказывались впрок воздушные насосы, телескопы, микроскопы и другие оптические приборы. Постепенно создалась коллекция физических приборов, размещенных в одной из комнат Кунсткамеры, которая была открыта в 1714 году.
Петр I специально посетил Дельфт, чтобы познакомиться с Левенгуком и увидеть собственными глазами его микроскопы. Чтобы избежать зевак, Петр, пригласив к себе Левенгука, сел в яхту и отплыл на середину реки. Царь с большим удовольствием занялся вместе с ним наблюдениями в микроскопы. Особенное впечатление произвела на него циркуляция крови в хвосте угря. Более двух часов оставался с царем этот знаменитый голландский ученый, заслужив самое лестное одобрение монарха. Со своей стороны, Левенгук с удивлением рассказывал впоследствии о необыкновенной любознательности царя.