Делегация дальневосточников в гостях у гвардейцев
Ст. КУЗМЕНКО
В Москве нашей делегации не сиделось. Хотелось скорее попасть на фронт, к бойцам, вручить им подарки, которые с такой любовью, с такой заботой и старанием готовили в городах и селах нашего края.
И вот наконец ясным морозным утром мы выехали на автобусе в сторону Волоколамского шоссе. Делегацию сопровождал прибывший с фронта инструктор политотдела 9-й гвардейской стрелковой дивизии старший политрук И. М. Дементьев.
Мы попросили его показать нам то историческое место, где наши части остановили наступление врага, откуда началось его отступление. Старший политрук исполнил просьбу делегации. В селе Ленино, расположенном на бугре, наш автобус остановился.
— Вот здесь,— сказал Дементьев,— почти десять дней беспрерывно длился бой. На одном конце села были немцы, на другом — наши части.
Вид села дополняет рассказ старшего политрука. Здесь нет ни одного нетронутого дома. Крыши снесены снарядами, большинство домов совершенно разрушено. Деревья обожжены, будто кто-то подстриг их ножницами. Вот здесь были остановлены, обращены в бегство наглые полчища фашистских захватчиков. Когда враг будет окончательно уничтожен, думал я, советский народ воздвигнет на этом месте великий памятник своим богатырям — героям Отечественной войны, которые грудью своей защитили столицу Советского Союза.
Дальше, останавливаясь в местах, где побывал враг, мы видели страшную картину разрушения. В Трухоловке дома разрушены и сожжены. В одном полуразрушенном доме мы нашли жительницу Трухоловки Варвару Семеновну Матвееву и 15-летнего парня. Греясь у железной печки, женщина рассказала, что ровно 15 суток во время боев она просидела в подвале. Фашистские мародеры забрали у нее все до нитки. Корову зарезали и сожрали, мебель пожгли, одежду растащили, дом разрушили Второй жилец лачуги — Боря Тришин, сын соседа, был без шапки, без пальто, ноги он обмотал тряпьем. Вот что он рассказал нам:
— Отца моего убили за то, что он не хотел им отдать свой полушубок. Мать куда-то увезли. Дом сожгли. Один гитлеровец сорвал с меня пальто, шапку, валенки.
В доме Ивана Ежова был спрятан раненый красноармеец. Во время обыска фашисты нашли его. Всю семью Ежовых разули, раздели догола и выгнали на улицу. Через полчаса из дома выволокли замученного бойца: у него были выколоты глаза, отрезан нос, на лбу красноармейца фашисты вырезали пятиконечную звезду. Бойца посадили на забор, а внизу написали мелом: «В назидание другим».
Тяжело, мучительно больно было слушать эти рассказы.
Настала ночь, морозная, звездная, очень похожая на наши дальневосточные ночи. Въехали в город Истру. Но то, что мы увидели, трудно назвать городом. Здесь не осталось ни одного уцелевшего дома. Мороз дерет по коже, когда смотришь на эти развалины. Только дикой страстью фашистских разбойников к разрушению, зверской ненавистью к человеку можно объяснить их чудовищные злодеяния.
Молча шла наша делегация среди угрюмых развалин, с гневом, не в силах произнести ни слова смотрели мы на изуродованный, опоганенный фашистами памятник русской старины — Ново-Иерусалимский монастырь.
...Дорога, по которой отступали фашисты, была усеяна исковерканными машинами. По обочинам шоссе тут и там видны застрявшие в снегу, подбитые, подожженные немецкие танки, автомашины, пушки, тракторы. Но больше всего трофеев на крутых спусках — поворотах. Видно, что бежали гитлеровские вояки без оглядки.
По этим дорогам от Москвы, которые, по выражению русского генерала Ермолова, «ведут врага только в бездну», катились обратно все, кто нападал на наше отечество. По этим дорогам под ударами разящего русского меча убегали ретивые войска шведского короля Карла XII, гибнущие армии Наполеона. В конце 1941 года под ударами Красной Армии по этим дорогам бежали орды гитлеровских головорезов.
Мы поехали дальше, в сторону светящихся ракет и выстрелов. В полночь въехали в большое село. Здесь старший политрук объявил:
— Приехали. В этом селе находится штаб армии.
Мы заходим в штаб. Навстречу вышел высокий, стройный генерал. На груди его пять орденов. Это Рокоссовский, командующий армией. Улыбнувшись юношески светлой улыбкой, он говорит:
— Дальневосточные друзья! Очень рады вас видеть. Слышали, что вы едете, ждали.
Мы подоспели к большому событию: ожидалось вручение орденов отличившимся командирам, политработникам и бойцам.
В маленькой избе собралась группа героев: генерал-майор Белобородов, дивизионный комиссар Лобачев, полковой комиссар Бронников и другие. Где-то невдалеке рвались снаряды, слышны были глухие выстрелы тяжелых орудий.
...Награжденные поочередно выходили вперед. Секретарь Президиума Верховного Совета СССР Л. Горкин вручал им ордена. Став по команде «Смирно», фронтовики произносили: «Служу Советскому Союзу!» Слова эти звучали как боевая клятва перед сражением.
А потом в штабе состоялось собрание. Пришли бойцы и командиры с передовой линии огня. Надо было видеть, как эти бесстрашные, суровые в бою люди умеют заразительно смеяться, петь замечательные песни своей Родины.
Председательствующий объявляет:
— Слово имеет девушка из Комсомольска-на-Амуре товарищ Аня Горшкова.
Громкими аплодисментами встретили собравшиеся делегатку Дальнего Востока Внимательно выслушали они рассказ о том, как трудящиеся города юности помогают фронту.
Закончив свою краткую речь, Аня Горшкова от имени трудящихся города Комсомольска преподнесла командующему 16-й армией Константину Константиновичу Рокоссовскому ценный подарок.
— Спасибо, товарищи комсомольчане! — сказал генерал, принимая подарок.— Я понимаю, мне надо по такому случаю произнести речь. Лучше я поцелую представителя комсомольчан.
Заместитель председателя исполкома Хабаровского краевого Совета Мотылев вручил ценный подарок командиру героической 9-й гвардейской дивизии.
— Этот подарок,— заявил А.П. Белобородов,— приобретает особенную ценность, потому что его прислали рабочие, специалисты и служащие дальневосточного Хабаровска. Я даю клятву большевика-гвардейца с еще большим рвением и энергией бить фашистских бандитов!
На другой день делегация вручала подарки бойцам разведподразделения, которым командовал лейтенант Макаре-вич. Полчаса назад бойцы вернулись из разведки. Узнав, что к ним прибыли делегаты с Дальнего Востока, они не захотели отдыхать. Всё собрались такие крепкие, простые и, как здесь говорили, отчаянные смельчаки.
Открылся митинг. Первому вручили подарок боевому разведчику Петрову. Он тут же распечатал мешочек из красной материи и первым долгом прочитал записку — краткую сердечную записку от Ольги Казаковой из села Георгиевского. Петров читал ее вслух. И казалось, совсем исчезло гигантское расстояние от фронта до нашей дальневосточной Георгиевки. Близость людей войны и труда, фронта и тыла не становится меньшей от тысяч километров, лежащих между ними.
Боец Петров, восемнадцать раз ходивший в разведку и всегда с успехом, сказал:
— Прошу, вас, товарищи делегаты, повидайте по приезде Ольгу Казакову и скажите ей, что я, как другу, посылаю ей фронтовой привет. Я бью фашистов и буду бить их еще старательнее!
ТОЙ, ДАВНЕЙ
ДРУЖБЫ НЕТ
ВЕРНЕЙ...
|
|
НЕПРИКОСНОВЕННЫЙ ЗАПАС
КРАСНЫЕ СЛЕДОПЫТЫ
Быстротекущее, неостановимое время движется, как ему и положено. Более 30 лет отделяют нас от многотрудных, трагических дней, когда в Подмосковье бушевал «Тайфун», рожденный в гитлеровском штабе, когда фашисты угрожали столице. Уже давно окончили институты, университеты и не первый год работают по специальности молодые люди, которые родились в московских бомбоубежищах в часы воздушной тревоги.
А в благодарной памяти народа живут подвиги защитников Москвы. Их запечатлели романы и поэмы, фильмы, полотна художников, песни, памятники, опубликованные мемуары и дневники. И подобно тому как о героях гражданской войны до сих пор «былинники речистые ведут рассказ», живут в народе предания, песни, сказы и былины о двадцати восьми героях-панфиловцах, о конниках Доватора и Белова, о богатырях-сибиряках, пришедших на выручку Москве, о сверхметких, дальнозорких снайперах, которые поймали в перекрестие оптических прицелов сотни гитлеровцев, о смельчаках, выходивших на поединок с танком, зажав в руке связку гранат или бутылку с горючей смесью, о летчиках, шедших в небе на смертельный таран, о пулеметчиках, чье искусство перешло по наследству от чапаевского Петьки...
За последние годы немало сделано для того, чтобы увековечить память героев, кому Москва обязана своим благополучием, своей жизнью, своим настоящим и будущим.
Сегодня мы уже не можем представить себе Москву без могилы Неизвестного солдата. Мы ничего не знаем о защитнике Москвы, чьи останки покоятся ныне у Кремлевской стены. Мы знаем лишь, что он защищал Москву своим мужеством, закрыл ее своей грудью на самом ближнем рубеже, там, где фашисты подошли к городу на расстояние выстрела из дальнобойного орудия. Может, он коренной москвич? Или был в Москве лишь однажды, когда проезжал по ее улицам на фронт? Или вообще никогда не видел Москвы? Но все равно — Неизвестный солдат является нашим дорогим земляком, современником, бессмертным гражданином Москвы.
На многих подмосковных шоссе установлены монументальные памятники защитникам города. Высятся «тридцатьчетверки», вознесенные на мраморные пьедесталы, грозное и никогда не стареющее оружие. Высятся исполинские надолбы, противотанковые ежи — они напоминают о тех днях, когда подступы к Москве были опоясаны бесконечными, уходящими к горизонту рядами таких ежей.
Ленинградское, Волоколамское, Минское шоссе. Памятник у села Ильинского на Варшавском шоссе, где сохранились ржавые железобетонные доты, где стояли насмерть курсанты двух подольских военных училищ — пехотного и артиллерийского.
Во многих подмосковных городах, поселках и деревнях поднялись величественные памятники тем, кто защищал Москву не только на ближних, но и на дальних подступах к ней. Но не менее красноречивы скромные деревянные пирамидки, увенчанные звездочкой. Вот точно так же рядом с богатыми тяжелыми венками у мраморного подножия памятников лежат неприхотливые пучки полевых цветов, собранные детскими руками.
Трудно переоценить плоды работы красных следопытов, многотысячной армии комсомольцев и пионеров, шагающих фронтовыми тропами, разведчиков мирных дней, которые прошли путями своих отцов и старших братьев, где земля до сих пор усеяна осколками и пулями, где заросли дерном и кустарником полузасыпанные, обмелевшие окопы и траншеи.
В первые годы армией московских следопытов командовал маршал артиллерии Василий Иванович Казаков. Бесконечно волновали минуты, когда седой маршал принимал рапорты, которые ему отдавали ломающимися ребячьими голосами участники походов, юные разведчики.
Немало школ Москвы может по праву похвалиться неустанной, настойчивой работой по восстановлению отдельных фронтовых эпизодов и героических событий. В Малоярославце и Медыни, в Тарусе и Истре — всюду и везде собирают по крупицам драгоценные подробности Московского сражения.
Но, пожалуй, один из лучших примеров такой последовательной и упорной деятельности дает нам спецшкола № 59 Тушинского района, ее директор В.Н. Завьялова. Помнится, очень высоко оценивал работу школьников, их воспитателей и покойный маршал В.И. Казаков. Школьники восстанавливают историю 9-й гвардейской дивизии, прославившейся при обороне Москвы, на Волоколамском направлении... Нужно побывать в школьном музее боевой славы дивизии, нужно побывать на встречах в стенах школы ветеранов дивизии, нужно присутствовать на пионерских сборах в школе, нужно познакомиться с работой следопытов во время летних каникул, чтобы по достоинству оценить, каким могучим рычагом патриотического воспитания детей и подростков является эта благородная и благодарная работа.
Но неверно было бы думать, что только дети выигрывают от дружбы с ветеранами, что только детям она приносит реальную пользу. Школьники, в свою очередь, деятельно помогают ветеранам...
Благодаря настойчивым поискам активистов спецшколы № 59 в Тушине установлены адреса и налажена связь с ветеранами 9-й гвардейской дивизии. Таких старших друзей у школьников уже несколько сот! И первое слово благодарности здесь следует сказать совету ветеранов дивизии, куда входят генерал армии Афанасий Павлантьевич Белобородов, бывший комиссар дивизии Михаил Васильевич Бронников, бывший редактор дивизионной газеты Иван Ванифатьевич Беловолов, а также жена командира Советской Армии Ольга Владимировна Дедова, ведущая большую работу по патриотическому воспитанию школьников.
Неподалеку от школы № 59 берет свое начало Волоколамское шоссе, отсюда начинаются маршруты к бывшим местам боев, командным и наблюдательным пунктам, к могилам героев, к памятникам. А иные могилы гвардейцев ох как далеки от мест декабрьских боев 1941 года!
Не подсчитать, сколько раз группы школьников наведывались в те подмосковные места, где когда-то кипело жестокое сражение и где 9-я гвардейская дивизия грудью отстаивала Москву.
Ново-Петровское, Никольское, Бороденки, Сафониха, Михайловское, Холщевики, Истра, Кострово, Снигири, Ленино, Рождествено, Нефедьево, Дедовск, Желябино...
Давно открыт Ленино-Снигиревский народный музей, в селе Рождествено открыт школьный музей, с которым следопыты школы № 59 поддерживают деловой контакт.
А в Первомай 1971 года школьные следопыты из отряда имени Н.Г. Докучаева ездили под Великие Луки, в село Кунья, где погиб и похоронен с боевыми товарищами геройский командир 131-го полка. Это был человек богатырского роста, самый пожилой из полковых командиров соединения. Докучаев стал гвардейцем второй раз в жизни: он, рядовой Преображенского гвардейского полка, воевал с немцами еще в первую мировую войну.
«Началось с того, — пишет Евгения Николаевна Докучаева, вдова героя,— что ко мне 8 марта приехали «докучаевцы» из 59-й школы. Мы с ними решили выехать на майские дни на станцию Кунья, где захоронен Николай Гаврилович. Мой второй сын, который служит в Советской Армии, заказал мраморную доску. И вот мы повезли эту доску к обелиску, где захоронен наш родной батя.
30 апреля утром, когда мы подъезжали к станции Кунья, разыгралась непогода. Дул пронизывающий ветер, валил мокрый снег. И вдруг видим, к нашему вагону сквозь пургу бегут ребятишки с подснежниками в руках. А с ребятами трое преподавателей. Трудно было удержаться от слез при этой трогательной встрече, она потрясла нас до глубины души... Направились на кладбище, установили доску, а вечером смотрели в местной школе «Огонек», посвященный Великой Отечественной войне.
Первого мая из Великих Лук приехали следопыты школы, с которыми москвичи ведут активную переписку. Пионеры из Тушина, из Великих Лук вместе со школьниками из Куньи и педагогами отправились на братскую могилу Н. Г. Докучаева и его товарищей, возложили цветы, низко поклонились праху воинов-освободителей, взяли горсть земли, обильно политой кровью, чтобы эту священную землю отвезти в Москву, в музей 59-й спецшколы и в Народный музей поселка Ленино-Снигири...»
Все эти годы московская спецшкола № 59 поддерживает связь со следопытами школы № 66 в Новосибирске.
Шесть лет назад здесь родился школьный музей боевой славы, в котором представлен богатый материал о 9-й гвардейской дивизии. Из года в год юные сибиряки совершают походы в Подмосковье по местам боев дивизии. 21 февраля 1970 года в Новосибирске, в школе № 66 состоялась встреча ветеранов. На торжественной линейке, посвященной второй годовщине музея, пионерской дружине было присвоено имя 9-й гвардейской стрелковой дивизии.
Летом 1970 года сибиряки побывали в Великих Луках и в Себежском районе Псковской области, где немало обелисков и надгробий напоминают о жестоких боях. И в следующем году сибиряки снова отправились в поход. Сибирские следопыты много сделали для воссоздания истории дивизии, нашли ветеранов, прежде всего из того полка, который когда-то формировался в Сибири. К 26-й годовщине Дня Победы в списке, который ведет учитель Геннадий Латифович Ашкеев, уже числилось 324 ветерана-гвардейца, причем их адреса проверены, уточнены.
Летом 1971 года следопыты из Новосибирска отправились по местам боев 22-го стрелкового полка — под Харьков, на Двуречную, на Оскол, в Чайки.
Многообразны и разнохарактерны формы патриотической работы, которая воодушевила и сплотила следопытов Москвы и Новосибирска, Челябинска и Великих Лук, Рязани и Мытищ. Дата разгрома немцев под Москвой стала для ребят подлинно праздничной датой, наполненной живым и драгоценным содержанием. Л те деревни, поселки, которые когда-то в штабных сводках именовались «населенными пунктами», многое рассказывают ребятам, обогащают их чувства, рождают в них гордость за героических защитников Москвы.
С каждым годом тают ряды живых свидетелей тех знаменательных событий. Все труднее восстанавливать утраченные подробности боев, имена героев. И чем меньше остается участников событий, уходящих в глубь времени, тем больше их долг перед современниками и потомками. И тем больше ответственность школьных следопытов, собирающих эти материалы.
Те, кто давно отслужил, должны чувствовать себя на сверхсрочной службе у нашей величественной истории, а ребята, которые еще не достигли призывного возраста, должны всегда ощущать себя новобранцами Советской Армии. Пусть никогда не иссякнет неприкосновенный запас нашей благодарности и любви к героям Великой Отечественной войны, к героям живым и павшим!
ВЕТЕРАНЫ ПОМНЯТ
Однажды газета «Красная звезда» рассказала своим читателям о следопытах спецшколы № 59, о работе совета ветеранов дивизии. В частности, газета сообщила о том, что нашелся и комиссар саперного батальона Сергей Зотович Кириченко, впервые приехавший в школу на встречу ветеранов из Подольска. Кириченко рассказал на встрече о медсестре батальона; все знали ее как Марину, а фамилия в памяти не удержалась (что же делать, годы берут свое). Ветераны вспомнили, как Марина во время подмосковных боев ходила с саперами в тыл к немцам, минировала заснеженные дороги, как была ранена. Под Харьковом ее ранили снова, эвакуировали с поля боя. Ветераны помнили, что ее наградили орденом, но не знали — получила она тогда награду, осталась ли в живых? Может, если она жива, награда ее ждет? Кириченко помнил, что она была студенткой Московского мединститута, вспомнили совместными усилиями и фамилию Марины — Парфенова.
Очень скоро ветераны дивизии и следопыты школы № 59 еще раз смогли убедиться в том, что крепки узы фронтовой дружбы, что подвиги живут в памяти народа.
Первым откликнулся из Свердловска Владимир Федорович Турунтаев, который работает в журнале «Уральский следопыт». Его давно заинтересовала фронтовая биография Марины Парфеновой, им опубликована документальная повесть в журнале «Уральский следопыт».
После первых вестей с Урала в «Красную звезду» пришло еще письмо: «Уважаемый товарищ Воробьев! Пишет Вам санинструктор роты саперного батальона 9-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Белобородова Марина Васильевна Волкова-Музылева, девичья фамилия Парфенова. Из Вашей статьи я узнала, что существует совет ветеранов 9-й гвардейской дивизии. Я так была взволнована, когда узнала, что меня разыскивают! После госпиталя связь с дивизией была утеряна, и меня направили в 92-ю отдельную разведроту 184-й стрелковой дивизии. А произошло это так. Дело было под Харьковом, я шла по фронтовой дороге с группой разведчиков на задание, служила тогда в разведроте санинструктором. Нас обогнала какая-то машина, и водитель вдруг окликнул меня по имени. Я подбежала к машине. И каково же было мое удивление, когда я увидела за рулем Колю Мосиенко из 9-й гвардейской! Он был удивлен еще больше, так как считал меня погибшей. Вот здесь-то он и спросил, почему я не ношу орден и гвардейский знак. «Получать некогда, из боев не вы- . ходим»,— пыталась я отшутиться. А тут меня наградили новым орденом в новой дивизии. Вот и получилось, что накануне освобождения Духовщины командир дивизии полковник Цукарев вручил мне одновременно две Красных Звезды, медаль «За оборону Москвы» и гвардейский знак. Так я до конца войны и прослужила сперва санинструктором, затем разведчицей в 92-й отдельной разведроте. После штурма Кенигсберга нас направили на Дальний Восток, принимали участие в боях с Квантунской армией».
После войны Марина Парфенова вернулась в Москву, окончила технологический институт, вышла замуж за слушателя военной академии В.В. Волкова-Музылева. У них три сына, старший уже заканчивает машиностроительный институт, а сама она преподает в школе электротехнику.
«Убедительно прошу поблагодарить моих командиров и старших товарищей, ветеранов дивизии за добрую память обо мне... Примите и Вы, товарищ Воробьев, искреннюю благодарность за то, что помогли найти однополчан по 9-й гвардейской дивизии. С уважением и фронтовым приветом Марина Волкова-Музылева».
А вдогонку за письмом из далекой Удмуртии пришло письмо из Москвы от бывшего начальника разведки 184-й дивизии майора Галкина, который, в свою очередь, спешил помочь ветеранам 9-й гвардейской дивизии в поисках: «Речь идет о прославленной разведчице Марине Парфеновой, человеке действительно большой отваги и большого сердца. Знаю ее по совместной службе в 184-й стрелковой дивизии, где я был начальником разведки дивизии. К тому времени высокие качества М. Парфеновой, воинские и душевные, еще больше развились. Эта скромная женщина заслуживает того, чтобы о ее боевых делах знали».
С каждым годом все теснее смыкаются ряды ветеранов. Не слабеют узы фронтовой дружбы, испытанной, как металл, — на разрыв, на прочность, на сопротивление.
Наши дни приносят бессчетное подтверждение той извечной солдатской истины, которую мог бы подслушать на поле боя Василий Теркин А. Твардовского, если бы не был в ту минуту в беспамятстве: «До чего они, живые, меж собой свои — дружны...»
Само собой разумеется, что на ближайшей встрече в школе Марина Васильевна увиделась с бывшими ветеранами дивизии, познакомилась со следопытами школы, которые так много сделали для восстановления связей фронтовиков.