«Ух ты, выглядит здорово». Здесь есть крохотная кухонька, где Энн оставляет коробку. Над раковиной висят сковорода, кастрюля и половник. Помимо этого, в комнате стоят только стол и четыре стула.
— Об остальной обстановке вам придётся позаботиться самим, – говорит она мне. – Но вы совершенно точно найдёте всё, что нужно, в руинах – почти все они раньше были гостиницами. Только остерегайтесь гремучих змей, они любят прятаться в разрушенных зданиях. – Энн указывает на стеклянную стену. – За домом ты можешь разбить огород. Все, по возможности, выращивают свои овощи. Многие также держат кроликов или других животных.
Я ничего не понимаю ни в огородничестве, ни в животноводстве, но всему могу научиться.
Энн открывает коробку:
— Вот тебе на первое время соль, специи, мука для выпечки и мои любимые рецепты.
Энн – действительно золото.
— А ещё я положила тебе свежих яиц. Они от кур моего соседа Фреда, он всегда даёт мне несколько штук.
Она выкладывает множество банок и пакетов, от которых распространяются чудесные запахи, а затем мы перетаскиваем в дом ещё десять коробок. В одной из них лежат полотенца, одеяла и простыни. Их мы относим в соседнюю спальню. Там посреди комнаты одиноко стоит двуспальная кровать.
— Разумеется, вы можете поискать для себя другую, – говорит Энн и ставит коробку на матрас.
У меня перехватывает горло. На такое гостеприимство и помощь я не рассчитывала. Я быстро ухожу в смежную со спальней маленькую ванную, где стоит чугунная ванна на ножках. Кроме неё там только раковина и унитаз. Всё необходимое есть, даже если и не роскошное, но это больше, чем я когда-либо ожидала.
— Спасибо, Энн. Даже не знаю, как тебя отблагодарить.
— Ты можешь одолжить мне своего Воина. – Она подмигивает мне и достаёт из заднего кармана штанов какие-то сложенные бумаги.
— Ой, чуть не забыла отдать тебе эти купоны. Их получает каждый новенький в городе. На них ты можешь что-нибудь купить на первое время.
— Спасибо, что… я… – Все здесь так добры. Я уже от этого отвыкла. Мне приходится смахнуть слезу.
Энн по-дружески похлопывает меня по плечу:
— К сожалению, мне пора. Надо проверить ещё пару домов – готовы ли они к заселению. Всего хорошего, милая, увидимся!
И она выходит за дверь. Я слышу, как отъезжает её машина, и остаюсь в доме совсем одна.
У всех много дел. Сэм работает в больнице, Джекс, похоже, тоже весь в делах: по ночам он часто торчит в Уайт-Сити, а рано утром тренирует резурцев. У них обоих есть здесь работа. Надеюсь, скоро и для меня найдётся занятие по душе, чтобы я могла забыть свою прежнюю жизнь. Только Хрома я не могу и не хочу забывать. Я чувствую всё возрастающее внутреннее беспокойство, потому что до сих пор не знаю, что с ним будет. «Подмету-ка я лучше пол. Интересно, есть ли здесь метла?»
Когда я внезапно слышу какой-то шорох в соседней комнате, которую ещё не осматривала, я задерживаю дыхание. Здесь есть кто-то ещё? А что если в доме поселилось дикое животное? У меня нет оружия!
Я быстро разрываю коробки, оставленные Энн на кухонном столе. В одной из них я действительно нахожу нож. И беру его.
Я медленно открываю дверь. Эта комната чуть больше кладовки и очень тёмная, потому что дневной свет пропускает лишь небольшое окошко. Перед ним стоит девочка лет одиннадцати с длинными чёрными волосами. Она в отчаянии пытается его открыть. Очевидно, механизм заело. Увидев меня, девочка тянется к арбалету, который лежит перед ней на полу. Я понимаю, что в руках у неё оружие потому, что разузнала всё о вооружении, которое использовалось до взрыва бомбы. Это маленький спортивный арбалет.
— Не двигайся, или тебя пронзит стрела! – Лицо малышки перепачканное, и на его фоне её голубые глаза выделяются. Щёки слегка впалые. Она слишком худая.
Я опускаю нож и отступаю на шаг.
— Не бойся, я ничего тебе не сделаю. – На девочке надеты рваные джинсы и кофточка с длинными рукавами. Похоже, она сшита из различных лоскутков.
— Я тебя не боюсь! – Она сдвигает брови. – Это ты должна меня бояться! – Стрела указывает на меня, тетива натянута. По-видимому, девочка здесь ночевала. У стены стоит рюкзак, из которого выглядывает краешек одеяла.
Выжидая, я остаюсь стоять у двери.
— Хочешь какао? Думаю, оно есть в одной из коробок. Я ведь только что переехала сюда.
— Я в курсе, – отвечает девочка. – Я слышала голос Энн.
— Ты её знаешь?
— Её все знают.
Я усмехаюсь. И почему меня это не удивляет?
— А как тебя зовут?
На этот вопрос малышка не отвечает, но опускает руку, и стрела больше не направлена на меня.
— Могу ещё приготовить тебе яичницу, если хочешь. – Мне жаль девочку. Похоже, у неё никого нет. – Я пойду на кухню и накрою на стол. – Я осторожно отхожу назад, до тех пор, пока не перестаю её видеть, и иду к плите. Я понятия не имею, как работает эта штука, и поэтому просто кручу переключатель, но плита не включается. – Дерьмо.
— Ты не здешняя, да? – Девочка высовывает голову из комнаты.
— Да. Ты знаешь, почему плита не работает?
Девочка закатывает глаза:
— Ты газ включила?
— Газ?
Театрально вздохнув, она подходит ко мне и открывает дверцу рядом с плитой. Там стоит пузатый металлический баллон. Когда девочка поворачивает колёсико, раздаётся тихое шипение. Затем она крутит переключатель, что-то щёлкает, и на плите сразу загорается венок из синих огоньков.
Я отступаю. Огонь!
Усмехаясь, девочка качает головой:
— Ты словно никогда не видела газовую плиту.
— Так и есть. – В Уайт-Сити у меня была индукционная.
— И при этом собираешься приготовить для меня яичницу? – нахально улыбаясь, фыркает она.
Я снимаю со стены сковороду и ставлю её на огонь. Уж я как-нибудь смогу приготовить на этой штуковине что-нибудь поесть. Иначе как мне готовить для Хрома? Я совершенно забыла, что в Резуре не могу просто поставить готовую еду в магнетроник или вылить готовую смесь для выпечки в форму.
— Меня зовут Киалада, – небрежно бросает девочка, разбивая три яйца в сковороду. – Но ты можешь называть меня Киа.
— А я Мираджа, – говорю я с улыбкой. – Можешь звать меня Мира.
Спустя несколько минут мы сидим за столом. Пока Киа готовила, я накрывала. Энн действительно положила в коробки всё необходимое, и даже домашнее печенье. Я уже люблю её за это. Вдобавок, яичница-болтунья пахнет так вкусно, что у меня слюнки текут. Я приготовила два стакана какао и считаю, что у нас настоящий пир, по крайней мере, после тюремной жратвы – это праздник. Уверена, что для Киа тоже. Она буквально заглатывает яйца вприкуску с печеньем и запивает всё это какао. Она такая миниатюрная и выглядит хрупкой. Лицо как у фарфоровой куклы.
Я спрашиваю осторожно:
— Где твои родители?
— Умерли, – отвечает она коротко, не глядя на меня. Зато указывает на мою тарелку: – Доедать будешь?
— Если хочешь, можешь доесть. – У меня пропал аппетит. Похоже, у девочки была не лучшая жизнь. Я подталкиваю к ней свою тарелку – там ещё осталось несколько кусков. И они тоже были стремительно съедены.
— Хочешь рассказать, от чего они умерли?
Она пожимает плечами:
— Маму я почти не помню, она умерла, когда я была совсем маленькой. Меня растил отец, но год назад… – Внезапно она бросает вилку и смотрит в окно, выходящее на участок. – Краем глаза я замечаю большую тень. Это Хром! Засунув руки в карманы, он в небрежной позе стоит на веранде и улыбается мне.
Несмотря на это, Киа вскакивает, хватает свой рюкзак, зачерпывает горсть печенья и выбегает из дома через входную дверь.
— Ты можешь приходить в любое время! – кричу я ей вслед, а затем открываю дверь в огород и пристально смотрю на Хрома: – Привет!
— Привет. – Хром не двигается с места, словно ждёт приглашения.
Он, как всегда, выглядит чертовски привлекательно. Рыжие волосы блестят под утренним солнцем, которое поднялось над пирамидой. Это огромное строение видно поверх забора, что отделяет наш участок земли от соседних домов. У Хрома нет с собой оружия, на нём лишь его воинская одежда.
— А я думал, что нравлюсь женщинам, – говорит он, бросая взгляд на дверь, и притягивает меня к себе.
Я крепко обнимаю его, наслаждаясь его близостью.
— Не обижайся на неё, это мне надо было быть с ней поосторожнее. Но я уверена, что она вернётся.
Он запускает пальцы мне в волосы и нюхает мою шею.
— Значит, ты уже завела знакомых. И кто эта девчушка?
М-м-м, мне нравится, когда он обнимает и гладит меня.
— Её зовут Киа, и у неё нет родителей. Она пряталась в доме. Вероятно, ночевала здесь. – Я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть на Хрома – не могу на него насмотреться.
Я нежно глажу его рукой по лицу и чувствую под пальцами щетину. Он на самом деле здесь.
— Они тебя отпустили? – Я вполне могу предположить, что он сбежал.
Хром кивает.
— Это было быстрое решение, потому что я уже несколько недель помогал им. Джекс также замолвил за меня словечко и поручился на будущее.
— Это потрясающая новость! – Не могу поверить, что всё получилось так легко. Теперь всё будет хорошо. – Идём наконец-то внутрь, это наш новый дом.
Я отпускаю его, и он мгновение колеблется, будто не решается войти.
— Хорошо, – бормочет он и переступает через порог.
— Правда, нам ещё нужно его обставить. Мне уже подсказали, где можно найти мебель. – Я тут же представляю себе, как всё здесь будет выглядеть, когда мы закончим. – Но расскажи мне, о чём вы говорили? Что будет дальше?
Мы садимся за стол, и я наливаю Хрому стакан воды и двигаю к нему печенье.
— Джекс устроит состязание, чтобы определить, кто из мужчин готов отправиться на плантации. Он хочет взять минимум пятьдесят человек. Если окажется, что их слишком мало, сначала мы отправимся всё разнюхать и провести разведку местности.
— Как вы туда доберётесь? – Значит, Хром присоединится к ним. Ничего другого я и не ожидала.
— На машинах. Им нужно только, чтобы ты назвала координаты.
— Могу прямо сейчас. – У меня в любом случае нет планов на сегодня, кроме, может быть, поспать. Я постепенно начинаю ощущать последствия напряжённой ночи.
Хром достаёт из кармана жилета маленькое устройство, которое похоже на чудной телефон с антенной.
— Это рация для связи с мэром и Джексом. Ты можешь прямо сейчас назвать место.
Он показывает мне, что делать, и вот я уже на связи с мэром Форстером. Разговор не занимает много времени: я называю цифры, он благодарит меня и желает счастливого новоселья. После этого я слышу только шум.
Хром выключает устройство и возвращает в карман.
— Как ты сюда попал?
— Прошёл через пирамиду, а потом через поле. Женщина по имени Энн показала мне дорогу.
— Мне тоже она помогла добраться сюда. – Я поглаживаю плечо, потому что свежая рана чешется, и тогда Хром замечает повязку.
— Что у тебя там? – Он наклоняется ко мне и задирает рукав.
— Саманта удалила номер и штрих-код.
Хром гладит мою руку. От его нежного прикосновения, через меня проходит электрический разряд.
— А ещё она взяла у меня кровь.
— Зачем?
— Просто обычный анализ. – Хром встаёт и выглядывает на веранду.
— Мне тоже нужно кое-что изменить. Ты мне поможешь?
— Конечно. – Что он задумал?
Он открывает коробки и копается в них.
— Здесь есть бритва? Я хочу постричься.
Я открываю коробку, в которой чуть раньше нашла нож, и достаю ножницы.
— Тебе придётся довольствоваться этим. У нас пока нет ни электричества, ни водопровода.
Его глаза расширяются, а уголки губ изгибаются:
— Здесь прямо как в средневековье. Прощай роскошь.
— Это плохо?
Хром подталкивает меня к краю стола, так что я почти сажусь на него, и целует меня.
— Ничто не может быть важнее свободы, разве нет?
— Ничто? – спрашиваю я самодовольно, наслаждаясь мягкостью его губ и игрой языка.
— Кроме тебя.
Хотя сейчас я гораздо больше хотела бы кое-чего другого, я забираю у Хрома ножницы и клацаю ими в воздухе:
— За нас. И за свободу!
* * *
Хром уселся в нашем «огороде» на стул. На нём только узкие трусы-слипы, что очень меня отвлекает, потому что я не могу не таращиться на его тело. Я едва не ткнула его в ухо.
«Сконцентрируйся». Я понятия не имею, как сделать приличную причёску ножницами, поэтому, запустив руку в волосы, я веду ею по коже головы и срезаю всё, что остаётся поверх пальцев. И это выглядит не так уж плохо. Рыжий цвет отрос уже примерно на сантиметр, и вскоре окрашенными остаются только кончики волос. По бокам головы я срезаю больше, и получается, что волосы на макушке длиннее. В результате выходит очень сексуальная мужская причёска, как мне кажется. С каштановыми волосами Хром выглядит совершенно иначе. Уже не как демон, но по-прежнему чертовски привлекательно.
Он рассматривает своё отражение в зеркале и проводит рукой по голове.
— Тебе надо открыть парикмахерскую. – Он усмехается так самоуверенно и выглядит при этом крайне соблазнительно, сидя в одних трусах в огороде, что мне хочется его съесть. Мне! Такое вообще возможно?!
— Ты весь в волосах, – говорю я тихо и пытаюсь сдуть с него срезанные волоски. Но поскольку его кожа слегка покрыта потом, они приклеились повсюду намертво: на его широких плечах, рельефных мышцах груди, плоском животе. Чем выше встаёт солнце, тем становится жарче. Мне ещё предстоит привыкнуть к пустынному климату. Лучи, словно иголки, колют мою белую кожу.
Хром встаёт и выносит из дома канистру. Он поднимает её над головой и льёт на себя воду. Я скольжу руками по его коже, чтобы обмыть её. Я не могу устоять, чтобы не коснуться его везде. При этом я глажу его поверх намокших трусов и пару секунд тру слегка набухший член.
Хром тут же отставляет канистру в сторону и смотрит на меня томным взглядом:
— Сегодня была длинная ночь, тебе не кажется?
— Хм. – В моём горле пересохло, настолько я взволнована. Я знаю этот взгляд и точно знаю, что Хром задумал. Я хочу этого так сильно, как не хотела никогда.
Он берёт меня за руку, и мы вместе идём в дом. Там он снимает трусы, поднимает меня на руки и несёт в спальню. Он бросает меня на кровать, его глаза сверкают.
— Нам нужно срочно её опробовать, не думаешь? – Хром пристально смотрит на меня, стоя у кровати и поглаживая напряжённый член.
Как будто в трансе, я киваю и торопливо раздеваюсь. Мой пульс зашкаливает. Время пришло, я знаю это.
Я постоянно кошусь ему между ног. Хром такой твёрдый, что головка уже обнажилась от кожицы.
Я так сильно его хочу, мне необходимо почувствовать его в себе.
Я сбрасываю с ноги последнюю часть одежды и растягиваюсь на спине. Но когда Хром, словно хищник, на четвереньках ползёт по кровати, я слегка пугаюсь и сажусь.
Хром садится рядом и притягивает меня к себе на колени. Он убирает руки за спину и целует мои губы, шею, груди. Он сильно сосёт мои соски, его эрекция упирается мне между ног. Он становится всё более несдержанным, его поцелуи – всё более неистовыми. Когда я начинаю гладить его член, Хром зарывается пальцами мне в волосы.
— Ты нужна мне, кошечка. – Его язык толкается в мой рот, прямо-таки трахая его. К счастью, мой рот никогда не интересовал Блэра. Он принадлежит только Хрому. И я сижу сверху, я всё контролирую.
Я приподнимаюсь и, разминая мышцы на его плечах, бормочу ему в губы:
— Ты мне тоже.
Он тихонько рычит мне на ухо и просовывает руку между нашими телами. А затем толкает в меня палец. Когда он дотрагивается до клитора, внутри меня разрастается восхитительное ощущение.
Хром слизывает мои соки со своего пальца и снова суёт его в меня, а затем размазывает с него влагу по моим соскам.
— Ты такая вкусная. – Хром облизывает меня, а затем кусает, но лишь одними губами. Он не сделает мне больно… и всё же, я цепенею. Пусть и чуть-чуть, но я напряжена…
Хром замирает и открывает глаза.
Я ни в коем случае не хочу сбить настрой, потому что тоже испытываю желание… и ещё какое! И никто не сможет мне сейчас помешать, тем более мои демоны из прошлого. Хром – лучшее, что со мной когда-либо случалось, и я хочу, чтобы он, наконец, мог быть со мной самим собой.
Я тут же вцепляюсь ему в волосы и притягиваю его, чтобы поцеловать. При этом я трусь о него промежностью. Но он, тяжело дыша, отстраняется и ложится на спину.
— Возьми меня, – приказывает он хрипло, и я не могу перед ним устоять.
Я сажусь поверх его твёрдого ствола и трусь о него, гладя Хрома по груди. Он олицетворение мужчины; сильного, но чуткого. И он хочет получить меня целиком, он ждал этого так долго.
Когда я обхватываю член, моя рука дрожит. Он несгибаемым стержнем торчит вверх, словно штырь. Что мне видится в нём? Опасное оружие или орган для получения удовольствия? Страдание и сила подразумевают друг друга, и я слишком часто получала этот урок за последние месяцы. Но сейчас всё будет хорошо. Я хочу наконец снова стать женщиной, которой была раньше; женщиной, которая наслаждается сексом.
Я подвожу упругую головку к своему входу и осторожно опускаюсь на неё. Сантиметр за сантиметром она входит в меня, растягивая и наполняя.
Бёдра Хрома дёргаются, и он бормочет ругательство, но продолжает сдерживаться, хотя несомненно, хочет толкнуться навстречу. Его глаза заволокло пеленой желания, руки вцепились в мои бёдра. Я хотела бы двигаться вперёд постепенно, потому что боюсь боли, но когда член оказывается во мне полностью, и я ощущаю лишь чистое желание, когда мои мышцы пульсируют вокруг него, и я чувствую себя с Хромом одним целым, я начинаю медленно скакать.
— Это так охренительно. – Хром хватает меня за талию и поднимает, а затем опускает, его взгляд прикован к нам между ног. Мы соединены друг с другом, и я чувствую, как крепко мои мышцы обхватывают член. С каждым движением вверх и вниз Хром толкается в меня быстрее и жёстче. Как же сильно мне не хватало этого ощущения. Я чувствую лишь чистое удовольствие, и более чем влажная для него.
— Да, оттрахай меня, малышка, – шепчет Хром, когда я перехватываю инициативу.
Я опираюсь руками за спиной на его бёдра, раздвигаю ноги и начинаю быстро двигаться вверх-вниз. С каждым разом я впускаю его в себя всё глубже, а он начинает кружить большим пальцем по моему клитору. Это дарит такое чувство свободы – наконец-то снова расслабленно заниматься сексом. Я освобождаюсь настолько, что не могу и не хочу сдерживать оргазм. На меня надвигается настоящий ураган, клитор пульсирует под пальцем Хрома, моё влагалище хотело бы вобрать его в себя целиком. Оторвавшись от реальности, я запрокидываю голову и отдаюсь наслаждению. Моё лоно раз за разом сжимается вокруг члена, словно хочет выдоить его. Хром хватает меня за ягодицы и натягивает на себя. Я чувствую, как он изливается в меня, наполняя своим теплом. Одной рукой он касается моей груди, живота, бедра, словно хочет коснуться везде. Наконец, он перестаёт меня держать, и я опускаюсь на него. Я лежу ухом на его груди и слушаю, как бьётся его сердце.
Пока Хром поглаживает мою шею, и мы наслаждаемся отголосками нашего слияния, я чувствую себя такой счастливой, как никогда прежде. Я снова могу наслаждаться сексом и я хочу только его, Хрома… на всю оставшуюся жизнь. Потому что он единственный, кому я доверяю.
Глава 9. Рассвет
Когда я просыпаюсь, кровать рядом со мной пуста. У меня сжимается сердце. Я была бы счастлива проснуться рядом с Хромом. Вчерашний день закончился по-настоящему прекрасно. После горячего секса мы поспали, а потом сходили на рынок в пирамиду. Там я купила нам на купоны кое-что из одежды – что было не легко с размерами Хрома – и узнала, что в Резуре является средством платежа. Сканирование пальца здесь не действует, они используют бывшие фишки казино. Пластиковые монеты и чипы. В ближайшее время мне нужно будет найти работу, чтобы зарабатывать деньги.
Я потягиваюсь и смотрю в маленькое окошко. Солнце всё ещё прячется за пирамидой, но небо уже ярко-голубое. Должно быть, сейчас раннее утро.
Когда из кухни доносится грохот, я быстро натягиваю на себя футболку и запрыгиваю в просторные штаны.
— Хром? Это ты?
— Да! – кричит он через дверь.
Я с облегчением открываю дверь и немало удивляюсь, потому что в нашем доме повсюду стоят комоды, шкафчики, торшеры, кресла и другая мебель. А сам Хром опирается на приставной столик и тыльной стороной руки вытирает пот со лба. Его волосы, как и одежда, покрыты пылью. На нём его любимые джинсы, которые сидят низко на бёдрах и которые я уже видела пару раз, когда он приходил в тюремную комнату для посещений. Вероятно, они были у него с собой в рюкзаке. Помимо них, на Хроме майка, которую мы купили на рынке.
— Где ты взял всю эту мебель? И как ты всё это сюда притащил?
— Что, удивлена, да? – Его улыбка доходит почти до ушей. – Мне не спалось, и я ещё до рассвета пошёл искать в руинах что-нибудь нужное. Пришлось уйти довольно далеко, потому что поблизости уже всё разобрали.
Я восхищаюсь кованной скамейкой, которая отлично подойдёт для веранды.
— На чём ты ездил?
— Энн одолжила машину с прицепом. Вчера на базаре она сунула мне в руку ключ, объяснила, где живёт, и сказала, что я могу воспользоваться её машиной.
— Я ничего не слышала об этом. – У меня сводит желудок. Я что, ревную? К женщине, которая вдвое старше меня?
Он чешет голову.
— Ты была в примерочной кабинке, когда она подошла. И я решил, что сделаю тебе сюрприз.
— И тебе это удалось. – Моя ревность необоснованна, в конце концов, он привёз всё это только для меня. Для нас. – Мне нравятся эти вещи. Спасибо тебе. – Улыбаясь, я обнимаю Хрома и целую в пыльную щёку. – И как там, снаружи? Ты видел других людей?
— Лишь нескольких мародёров, которые спрятались от меня, и животных: стокилограммовую кошку и множество змей. Питьевой воды там нет, и это делает границу города не очень привлекательной. Но я обнаружил ещё много интересного. Может быть, в следующий раз мы поедем туда вместе, чтобы посмотреть?
И как я могла сомневаться в его любви? Моё сердце подпрыгивает от радости.
— С удовольствием, но только если ты защитишь меня от гигантской кошки и змей.
— Хм… – Он постукивает себя по подбородку и, усмехаясь, смотрит в потолок. – Ладно, будет сделано.
— Хочешь позавтракать? Киа показала, как работает плита. У меня есть ещё несколько яиц, а позднее я хочу попробовать испечь хлеб. Энн дала мне пару рецептов.
Хром плюхается на стул и поглаживает свой живот:
— Я голоден как волк.
* * *
Часом позже Хром расставляет мебель туда, куда я ему указываю. Он раздобыл даже узкую кровать для комнатушки, где ночевала Киа.
— На случай, если она захочет зайти в гости, – говорит он.
Думаю, он испытывает сострадание к детям. И я люблю его ещё сильнее.
— Ты уже видела её сегодня? – спрашивает он.
Я мотаю головой, доставая из духовки первый пирог собственного приготовления в Аутленде и ставя его остывать на окно. На улице пока ещё прохладнее, чем в доме. Пирог вкусно пахнет тестом и какао, потому что я добавила в него шоколадную пудру. Не знаю, каков он на вкус, но от одного только его запаха рот наполняется слюной. К сожалению, он ещё слишком горячий.
— Твой пирог пахнет превосходно, – говорит Хром подчёркнуто громко. Он кивает на окно и одними губами произносит: «Киа». Вероятно, он почувствовал её своим супер-чутьём, потому что я её не вижу.
Я быстро завариваю какао и ставлю его на подоконник рядом с пирогом
— Да, наверняка на вкус он нечто невероятное. Поставлю-ка я горячий шоколад рядом с ним, чтобы он тоже остыл.
Усмехаясь, я сажусь за стол рядом с Хромом, и мы смотрим на чашку. Тут же появляется маленькая ручка и утаскивает напиток.
Мы улыбаемся друг другу. Во взгляде Хрома я вижу едва ли не тоску.
— Как ты думаешь, у нас будут когда-нибудь дети? Саманта – отличный врач, она точно сможет нам помочь.
Хром пожимает плечами, и по его лицу проходит тень. Внезапно он кажется очень уставшим. Дерьмо, наверное, я слишком рано заговорила на эту тему. Сначала нам нужно прижиться здесь и дать нашим отношениям время окрепнуть.
— Посмотрю, что делает Киа, – шепчу я, подкрадываясь к окну. Я медленно перегибаюсь через подоконник. Девочка сидит, прислонившись к стене, и потягивает напиток. Рядом с ней лежат её рюкзак и арбалет.
— Идём к нам за стол, – говорю я тихо, чтобы не напугать её. – А ещё, я хотела бы испечь хлеб. Может быть, ты снова мне поможешь?
— Воин ещё там? – спрашивает Киа, не поднимая глаз.
— Да.
— Тогда не пойду, – говорит она ледяным тоном. – Иначе может так случиться, что я его убью.
Я сомневаюсь, что у неё это получится, но ничего не говорю. Многие здешние люди боятся Воинов. Не удивительно – на протяжении десятилетий они были врагами и остаются ими сейчас.
— Тебе не нужно его бояться, Киа. – Хром любит детей, совершенно точно, и особенно эту девочку. Разве иначе он позаботился бы о кровати для неё?
— Я не боюсь, – отвечает она холодно, встаёт и поворачивается ко мне. При этом она смотрит мимо меня на Хрома, слегка прищурив глаза. – Я ненавижу его. Он убил моего отца.
Это похоже на удар в живот.
— Ты уверена, что убил именно он?
Её глаза наполняются слезами.
— Он или один из них. Какая разница? – Она хватает свои вещи и убегает.
С бешено бьющимся сердцем я поворачиваюсь к Хрому. Естественно, он всё слышал, его взгляд направлен в пол, руки сложены на груди.
— Она права. Я вполне могу быть тем, кто убил её отца.
Что я должна сказать, чтобы ободрить своего Воина?
— Сенат с ранних лет учил вас, что эти люди – опасные мутанты. Вы ничего не знали кроме этого.
— Это не меняет того факта, что я убивал ни в чём не повинных людей. – Он со вздохом проводит рукой по волосам и встаёт. Не глядя на меня, он приносит из спальни рюкзак и начинает его упаковывать.
— Куда ты собираешься? – Хотелось бы мне избавить его от бремени.
— Надо вернуть Энн машину, а потом я пойду вместе с Джексом тренировать резурцев.
Это хорошо, тогда, возможно, Хрома займут другие мысли.
— А зачем тебе всё это с собой?
— Я не вернусь.
Сейчас его голос такой же ледяной, как у Киа, и это пугает меня. Надеюсь, он не имеет в виду те слова, которые слышатся мне. Внезапно я чувствую дурноту.
— Вы собираетесь отправиться на плантации? – спрашиваю я осторожно. – Почему ты ничего не сказал? Я в любом случае пойду с вами.
Он качает головой.
— Мы выдвигаемся через несколько дней. – Около входной двери он останавливается и берётся за ручку. Не поворачиваясь ко мне, он говорит мрачным тоном: – Тебе лучше найти другого мужчину.
Мне приходится схватиться за стул, потому что у меня начинает кружиться голова.
— Что с тобой? Это из-за Киа? Ты же знаешь, что я не презираю тебя.
— Это никак не связано с ней.
— Значит, со мной? – Я что-то сделала не так? – Почему ты просто не объяснишь мне всё?
— Если бы это было так просто, – бормочет Хром.
Неужели он действительно хочет расстаться? Внезапно мой ужас сменяется гневом.
— Ах вот, значит, как, для секса я была достаточно хороша! Ты хотел узнать, настолько ли я классная в постели, как Ава? Я больше не отвечаю твоим запросам? Или ты лишь использовал меня, чтобы отомстить режиму? – Моя тошнота усиливается. Теперь у Хрома есть координаты; есть всё, чего он хотел. Интересно, засекал ли он, сколько ему потребуется времени, чтобы подобрать ключик к замкнутой рабыне?
Мне больно даже думать о таких вещах и обвинять в них Хрома, всё-таки изначально я тоже использовала его, чтобы купить себе свободу, и у меня были схожие намерения. Но я хочу вытащить из него правду и очень надеюсь, что у него были другие причины. В конце концов, рядом с ним я всегда чувствовала себя любимой.
Когда он отвечает:
— Да, только поэтому, – долю секунды я надеюсь, что ослышалась. Перед моими глазами всё кружится, и мне приходится сесть. Мои ноги словно ватные.
— Я тебе не верю, – шепчу я, вытирая тыльной стороной руки слёзы со щёк. – Ты любишь меня.
Он не отвечает.
— Т-ты услышал, что поначалу я лишь использовала тебя, чтобы сбежать? Ты поэтому злишься на меня? Мне действительно очень жаль, но ты должен меня понять, я… – О боже, мне противно представлять из себя такое жалкое существо и клянчить о милости, но он так нужен мне. Хром – моя опора, он не может просто уйти! – Но сейчас всё по-другому. Я… полюбила тебя.
Он вздрагивает, словно я его ударила.
— Просто смирись с этим. Будет лучше, если ты забудешь меня сейчас, пока это не стало для тебя слишком тяжело. – С этими жестокими словами он уходит от меня даже не оглянувшись. Сказанное им причиняет больше боли, чем все раны, которые когда-либо нанёс мне Блэр. Может быть, это сон? День начинался так хорошо. Может быть, я всё ещё лежу в постели?
Я слышу, как Хром уезжает на машине Энн. А может, он едет к ней по другой причине? Он быстренько обустроил мне дом, чтобы облегчить свою совесть, а теперь направляется к другой женщине?
— Иди ты к чёрту, сукин сын! – говорю я сдавленно. Если бы только я прислушалась к себе и не впустила его в своё сердце. Я должна была догадаться, потому что Хром был слишком совершенен. Никто не совершенен.
Боль в груди едва не разрывает меня на части. Это любовь. Это была любовь. Хром исцелил моё сердце, чтобы вскоре снова его разбить.
* * *
Проклятье, я скучаю по Хрому, хотя всё ещё немного на него злюсь, что он так просто меня оставил. Я долго анализировала то, как он себя вёл, и пришла к заключению, что причина не обязательно была во мне. Он собирался поехать со мной на границу города и защищать меня от хищников. Мы позавтракали и валяли дурака. Он не делал бы всего этого, если бы планировал меня оставить. Всё полетело к чертям со случая с Киа. Вот только почему? Я чувствую, что сгораю от любопытства.
Киа тоже больше не приходит, чтобы меня отвлечь, и кроме неё здесь не появляется ни одна живая душа. Другие дома по этой улице всё ещё не готовы принять людей. Поэтому я одна испекла хлеб и начала отмывать мебель, но всё в доме напоминает мне о нём. Мне нужно выйти, иначе я сойду с ума.
Через открытую дверь на веранду я слышу голоса мужчин, которых тренирует Джекс, и решаю посмотреть на них. Или ещё лучше: может быть, мне можно к ним присоединиться. Физическая нагрузка пойдёт мне на пользу.
Поэтому я быстренько натягиваю топ, спортивные штаны, которые тогда же купила на рынке, и ботинки, которые дал мне Хром. Лучших я пока не нашла, поэтому просто набила в них ваты.
Я закрываю за собой дверь на веранду и пролезаю через дыру в заборе огорода, а потом бегу через пустое поле к мужчинам и женщинам, которые тренируются позади пирамиды. Их тут как минимум сто человек. Пока ещё не слишком жарко и площадка частично лежит в тени, и тем не менее, все мокрые до костей от пота. Джекс муштрует их, словно они солдаты. Им снова и снова приходится пробегать по несколько кругов по периметру площадки, затем отжиматься или выполнять другие упражнения. На Джексе надеты лишь армейские штаны и высокие ботинки, и на мгновение у меня перехватывает дыхание. Его тело покрыто шрамами. Интересно, они остались от той гранаты, которая разорвалась около него и его брата? Как он смог после такого выжить?
Внезапно появляется Хром и с улыбкой идёт к нему, держа в руках две палки.
— Время повеселиться.
На его теле одежды не больше. Я распознаю татуировку у него на спине, которая выглядит как крылья. Он дьявольский ангел, демон. И всё же, я скучаю по нему, чёрт побери.
Я остаюсь стоять за колонной, которая, очевидно, осталась от гостиничного комплекса, чтобы понаблюдать за происходящим. Никто ещё не заметил меня.
Джекс ловит палку, которую бросает ему Хром, и они оба становятся в атакующую позицию.
— Смотрите и учитесь, – обращается Джекс к людям.
Все разбились на пары. Я подхожу ближе, иначе не смогу ничего разглядеть.
— Палка – это продолжение вашей руки. При помощи неё вы можете держать врага на расстоянии и нанести повреждения. – Он замахивается на Хрома. Тот отбивает атаку и в свою очередь наносит мощные удары. Все его мышцы напряжены, он прыгает перед Джексом взад-вперёд.
— Вы должны всегда быть в движении, сбивая с толку и запугивая врага. – Хром издаёт боевой клич, от которого многие вздрагивают, и ударяет Джекса по руке.
Тот вытирает пот с глаз.
— Неплохо, брат.
Оба Воина, кажется, отрешаются от мира, пока сражаются на палках. Удары следуют настолько быстро, что я едва могу уследить за ними.
Я впервые вижу Воина, которого Хром всегда пытался от меня скрыть, очевидно, чтобы не пугать. Может быть, он из-за этого со мной расстался? Потому что не смог долго притворяться? Быть может, дело было не в Киа? Вместо того чтобы испугаться его силы и скорости рефлексов, я только ещё больше им восхищаюсь.
Когда демонстрация подходит к концу, Джекс хлопает Хрома по плечу и спрашивает собравшихся:
— Кто осмелится быть первым?
Хром же направляется к группе женщин, которые окружают его, как если бы он был героем. Он начинает обучать их приёмам самообороны, и мне очень хочется быть в их числе. Хром очень помогает этим женщинам, дарит им большую безопасность, но их взгляды мне не нравятся. Они постоянно глуповато улыбаются ему. Он улыбается в ответ, и у меня складывается ощущение, что он осознанно поигрывает мышцами, чтобы произвести на них впечатление.
Я тотчас же направляюсь к Джексу и спрашиваю его, могу ли с ним потренироваться.
— Конечно, – отвечает он, отбивая атаки палкой молодого мужчины, даже не глядя на него. – Для начала пробеги пару кругов, чтобы разогреться.
— Хорошо. – Я присоединяюсь к другим бегущим, при этом многих из них обгоняя. Я чувствую в себе столько энергии, и чем быстрее я бегу, тем мне становится лучше. Но внезапно кто-то хватает меня за руку, и я резко останавливаюсь.
— Что тебе здесь надо?
Хром! Его глаза сужены, между бровей пролегли две глубокие морщины.
— Я собираюсь присоединиться к вам, чтобы бороться, – отвечаю я резко, высвобождаясь из его хватки. Только сейчас я замечаю, насколько запыхалась. Я делаю глубокий вдох и смотрю мимо него на Джекса, который стоит в паре метров и наблюдает за нами. Уверена, он слышит каждое слово. Знает ли он, что происходит с Хромом?
— У тебя же были другие планы? – Его мрачные взгляды пронизывают меня насквозь. Почему он настроен против меня? Но при этом, я замечаю, как он меня разглядывает. Он постоянно смотрит на мой обнажённый живот.
— О детях я могу позаботиться позднее. В первую очередь им нужен безопасный дом. – Я хочу отвернуться, чтобы продолжить бег, но мои ноги не двигаются. Моё тело не слушается меня, оно слишком наслаждается близостью этого мужчины. – Или ты имеешь что-то против того, что я тренируюсь вместе с вами?
— Нет, – отвечает Хром хриплым голосом. – Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Тогда научи меня своим приёмам.
Судя по выражению его лица, он собирается возразить, но внезапно рядом с нами оказывается Джекс и улыбается мне:
— У Хрома легендарные парализующие захваты. Подруга, тебе повезло, что он может тебя им научить, мы всегда завидовали ему из-за них.
— Что… – Хром ошарашенно смотрит на него.
— Всё в порядке, приятель. Я могу управиться с этим стадом один. Можете воспользоваться моим тренажёрным залом, там есть маты, и вас никто не потревожит. Я же знаю, что ты неохотно делишься своими тайнами.
В то время, как Джекс мне подмигивает, и я безмерно благодарна ему за помощь, Хром пронзает его злобными взглядами. Джекс быстренько объясняет нам, как найти комнату. Ему позволено обустроить в подвале пирамиды небольшой тренажерный зал. Старого тренировочного оборудования в изобилии, потому что в бывшем отеле был огромный тренажёрный зал, который давно превратили в жилые помещения.
И хотя я не очень рада снова попасть на нижний этаж, у меня есть возможность побыть с Хромом наедине. Может быть, он наконец скажет мне, что так поменяло его отношение.
* * *
Через десять минут мы бросаем на пол тренировочные маты. Мы оба разуваемся и босые встаём друг напротив друга.
— Самое важное правило, – объясняет Хром, – следи за своим противником. По его взгляду ты сможешь понять, когда он захочет на тебя напасть. Зачастую он на мгновение отводит глаза или смотрит в упор. Иногда он также делает шаг назад.
Я киваю, и Хром бросается на меня.
— И какой только что был знак? – придушенно спрашиваю я, потому что он лежит на мне, выдавливая из меня весь воздух. Я не могу даже рукой пошевелить.
Хром дьявольски улыбается:
— Бывают более опытные противники, которые не выдадут себя. С ними тебе надо использовать другое оружие.
Я, не раздумывая, бью его лбом в нос, но он, как всегда, оказывается слишком быстрым для меня и уклоняется, поэтому я лишь вскользь касаюсь его подбородка.
— У меня тоже припрятаны пара приёмчиков, – говорю я сердито. Ненавижу, не смотря на свою профессиональную подготовку, быть такой беспомощной.
— Приёмчики маленькой девочки, – шепчет Хром мне на ухо и резко выпускает меня. Он вскакивает и снова встаёт передо мной.
«Сейчас я покажу тебе парочку по-настоящему гадких девчачьих приёмчиков», – хочется мне сказать, но я прикусываю себе язык. Я не смогу противостоять Хрому, нужно признать это наконец.
— Хочешь ещё со мной поиграть или научишь уже чему-нибудь?
— Ну, хорошо. – Хром кивает. – Я покажу, что ты можешь сделать, если противник кидает тебя на пол, и кажется, что выхода нет. – Он снова бросается на меня, но в этот раз не придавливает, и я могу освободиться. Думаю, он сознательно даёт мне преимущество. Мы боремся друг с другом, и я точно знаю, что он намеренно касается моей груди или проводит пальцами между ног. Его прикосновения возбуждают меня.
Сейчас, когда он больше не хочет меня, я хочу его ещё сильнее. А больше всего мне не хватает его поцелуев.
Хром прижимает губами к моей шее и бормочет:
— Ты можешь укусить своего противника. – Он прикусывает слишком нежно, так что его укус пробирает меня костей. Кроме того, он щекочет меня, и я не могу сдержать смех.
— Знаю я всё это, расскажи мне что-нибудь новенькое. – Это сексуальное напряжение между нами почти невыносимо. Я чувствую его возбуждённое дыхание, чувствую через штаны напряжённый член. Я трусь о него и выгибаю навстречу бёдра, чтобы поиграть с Хромом.
Чем дольше мы друг с другом боремся, тем более игривыми становимся. Хром легко переворачивает меня на живот, словно я кукла. Затем он раздвигает мне ноги и хватает меня сзади за промежность.
— Что ты теперь будешь делать, а? – шепчет он.
Ещё несколько недель назад я испугалась бы до смерти, если бы мужчина – Воин! – прижал меня таким образом, а теперь мой клитор сильно пульсирует под его рукой, а трусики стали мокрыми от желания.
— Что я теперь буду делать? – Провокационным образом я поднимаю ягодицы и трусь о его пальцы. – Спрошу тебя, неужели Энн не так хороша в постели, как ты думал, или почему ты сейчас так возбуждён? – «Чёрт, Мираджа, ты всё ещё ревнуешь?»
— О чём ты говоришь вообще? – удивлённо спрашивает он.
— У тебя что-то с ней есть.
— С Энн? – Смеясь, он переворачивает меня на спину. На его лице написано неверие и веселье. – Она резвая кошечка, но не в моём вкусе. – Хром садится на меня и придавливает мои руки у меня над головой, но ненадолго, затем он начинает их гладить.
«Кошечка? Я его кошечка, и только я».
— Поцелуй меня, – шепчу я, облизнув губы.
Хром тяжело дышит, его грудные мышцы подрагивают.
— Прекрати.
— Тогда отпусти меня.
Кажется, он не может этого сделать. Его лицо всё приближается.
— Я не хочу стоять на пути у твоей мечты.
О чём он говорит?
— Ты и не стоишь.
— Но буду.
Когда он говорит, его губы почти касаются моих. Как я хотела бы поцеловать их. Я высовываю язык и обвожу контур его губ.
Хром со стоном закрывает глаза, но не отстраняется. Его эрегированный член упирается мне в живот, и я обвиваю Хрома ногами.
— Займись со мной сексом, – мягко приказываю я. – Трахни меня, здесь и сейчас. – Однажды этот способ уже сработал, чтобы привязать его ко мне. Однако сейчас я говорю это, потому что сама по нему чахну. Меня едва не разрывает от потребности в его любви, его теле, его запахе.
Хром зажмуривается и стонет громче.
— Кошечка, прекрати. Я больше не смогу быть нежным. Я не хочу тебя пугать.
О боже, Хром, я так тебя люблю!
— Я хочу тебя таким, какой ты есть. Я не боюсь, потому что знаю, что ты доставишь мне только удовольствие.
Он с рычанием открывает глаза и сдёргивает с меня штаны, так что я лежу перед ним по пояс обнажённая. Затем он сдёргивает штаны с себя.
Хром стоит надо мной будто демон, высокий и сильный, его зелёные глаза, кажется, светятся.
Он смотрит на меня сверху вниз затуманенным взглядом. Его челюсти сжаты, словно он всё ещё размышляет, стоит ли ко мне прикасаться. При этом его член дёргается, да, и буквально встаёт на дыбы. Думаю, если бы я взяла его в рот, Хром кончил бы мгновенно.
Я переворачиваюсь, встаю на четвереньки и выставляю ему навстречу ягодицы. И шепчу через плечо:
— Возьми меня, как ты всегда хотел меня взять. Я этого хочу.
— Кошечка, ты пожалеешь об этом. – Он опускается на колени и обхватывает меня за талию. – Ты будешь меня ненавидеть.
Моё сердце колотится. Я действительно немного боюсь, но желание сильнее. Я верю, что Хром не сделает мне больно. Никогда не делал. Кроме того, ему больше не нужно сдерживаться ради меня. Может, это его тормозит? Потому что он не может выпустить из-под контроля свою страсть? При этом мне нравится, когда он становится более диким, пока он не ограничивает мою свободу, и я не чувствую себя в его власти.
Он грубо ведёт руками по моему телу вверх и вниз, а затем я внезапно чувствую его лицо на своём самом интимном месте. Он раздвигает мои ягодицы, зарывается носом между ними и облизывает меня сверху до низу.
— Ты вкуснее всего на свете, – шепчет он в мою вагину. Она пульсирует так сильно, как бьётся моё сердце. Его язык исчезает во мне, то лаская меня, то быстро толкаясь. Но я хочу не его язык, а его член! Я хочу почувствовать его глубоко в себе.
Впрочем, не успеваю я додумать мысль до конца, как чувствую, что Хром прижимает головку к моему входу. Она не медленно скользит, а врывается в меня. Хром погружается в меня так глубоко, что я вскрикиваю. Но не от боли, а потому что он достигает точки, от которой по моему телу расходятся восхитительные импульсы.
— Я тебя предупреждал… – В его голосе звучит мука, словно он противен сам себе, из-за того, что делает мне больно, но он не прекращает толкаться в меня.
— Это потрясающе, – говорю я, тяжело дыша, – просто продолжай!
— Проклятье, кошечка, боже мой, ты говоришь так, потому что…
— Заткнись и трахни меня! – Я не хочу сейчас говорить, я хочу только наслаждаться.
Он отстраняется и бросает меня на спину, так что я оказываюсь под ним. Он знает, что раньше я ненавидела эту позу, поэтому я киваю ему.
Схватив меня за колени, он раздвигает мои бёдра, а затем хватает мои руки и кладёт их на мои колени.
— Держи себя открытой для меня.
Он не будет меня держать, я сама должна предложить себя ему. Это непривычно, но увеличивает моё возбуждение. Контроль снова в моих руках. Моё сердце тает от любви. Даже в момент высшего наслаждения Хром думает обо мне.
Он снова начинает вылизывать меня. Его язык жёстко лижет между половых губ и так приятно мучает клитор. Я уже почти чувствую приближение оргазма, и тут Хром толкает в меня член. Получается, Хром то трахает меня, то лижет. При этом он мнёт мои груди и трёт большим пальцем клитор. Его толчки замедляются, мышцы живота напрягаются. Моё тело в наркотическом опьянении, каждое прикосновение Хрома всё быстрее ведёт меня на грань блаженства.
Я откидываю голову и, не сдерживаясь, стону, мои соски сильно напрягаются, я хочу только наслаждаться великолепной пульсацией, которая пронизывает меня. Клитор покалывает, внутренние мышцы судорожно сжимают член.
— Кончи для меня, кошечка, покажи мне всё.
Когда оргазм подходит к своей наивысшей точке, я оставляю бёдра раскинутыми и обеими руками раздвигаю половые губы. Я никогда ещё не делала такого. Мне немного стыдно, но ошеломлённое выражение лица Хрома всё компенсирует.
Он гортанно стонет, не отрывая глаз от моей раскрытой женственности, и сжимает в руке член. Хром начинает массировать его и отстраняется.
— Всё на твою девочку, – бормочет он, изливаясь. И на меня шлёпается тёплая, густая сперма. Я могу только зачарованно смотреть на это. Значит это то, что ему нравится? Он любит немного грубо и грязно, но на мой вкус – это не извращённо и не пугающе.
Когда падает последняя капля, Хром смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
Я мягко улыбаюсь ему.
— Вот видишь, я не ненавижу тебя. Это было чудесно, и я совсем не боялась.
Он бормочет что-то неразборчиво, обтирает меня своими трусами и бросает их в мусорное ведро, что стоит рядом с дверью. Торопливо запрыгивает в штаны, хватает в руки свои ботинки и сломя голову выбегает из комнаты, ни разу больше на меня не взглянув.
— В следующий раз сделай это сам с собой! – сердито кричу я ему вслед, потому что не могу его понять, и мой план не работает. Но гнев быстро испаряется, потому что я чувствую, что Хром всё ещё хочет меня. Это даёт мне новую надежду. Может быть, я смогу вернуть его. Возможно, это меня наказывает вселенная или кто бы то ни был, за то, что поначалу я использовала его привязанность. Но теперь я хочу это искупить. Я хочу вернуть Хрома и раскрыть тайну его поведения во что бы то ни стало. Посмотрим, когда он в следующий раз даст слабину.
— Один – ноль в мою пользу, милый, – говорю я себе под нос, одеваясь.
* * *
Уже к вечеру моя эйфория спадает, потому что я не знаю, где находится Хром. Как мне его тогда соблазнить? Я походила по Резуру, хотя всё ещё с недоверием отношусь к толпе, а потом даже заглянула к Энн. Она живёт прямо рядом со входом в пирамиду, в своего рода жилом комплексе, где дома примыкают друг к другу, и который выглядит так же пёстро, как все дома здесь. Я снова поблагодарила её за помощь, и она пригласила меня на чай. При этом я попыталась как можно незаметнее выведать что-нибудь о Хроме.
— Я не видела его, милая, – сказала она, заговорщицки улыбаясь. – Он вернётся к тебе. Дай ему время. Всё это тяжело и для него тоже.
Может быть, она права, и мне просто надо набраться терпения. Вторую половину дня я провела, заканчивая обустраивать дом. Каждая комната, каждый предмет мебели сияет – везде исключительная чистота.
Вечером меня удивило бульканье в трубах. Вода! Правда, пить её ещё нельзя – насколько я знаю, пока мэр не даст разрешение. Сначала новая деталь для водоочистительной установки должна быть протестирована. Но для того чтобы помыться, вода подходит. Я рада, что водопровод заработал так быстро. Надеюсь, так же быстро подключат и электричество.
Но что мне теперь делать? Солнце скрылось за горизонтом, и это напоминает о том, что придётся лежать одной в большой постели. Где спит Хром?
После того как я вымылась и почистила зубы, я ложусь в кровать и слушаю звуки природы, которые проникают через открытое окно. Я слышу стрекотание. Думаю, это какое-то насекомое. Мне предстоит ещё много всего узнать о многочисленных видах живых организмов, потому что в Уайт-Сити кроме сельскохозяйственных животных, употребляемых в пищу, есть лишь безобидные мухи и пауки, которые без помех могут размножаться под куполом.
В ночи слышатся шорохи, вокруг дома гуляет ветер, вызывая зловещие звуки. Я вздрагиваю и, уставившись в темноту, натягиваю до кончика носа тонкую простыню. В Аутленде ночью черным-черно, если не светит луна. Здесь нет купола, который отражал бы огни города.
Хром упоминал о мародёрах. Что если они вломятся ко мне? Они могут просто войти в дом или влезть в окно, а у меня для защиты нет ничего кроме кухонных ножей. Поэтому самый большой нож я положила под соседнюю подушку. Подушку Хрома.
Когда на улице раздаётся громкий треск, и мне кажется, что я слышу приглушённый крик, я сажусь на кровати. Сердце бешено стучит. Я хватаю нож и крадусь в гостиную. Я сразу замечаю движение на участке: две фигуры – одна очень большая, другая маленькая. Луна взошла, но её свет слишком тусклый. Кроме того, дверь на веранду только прикрыта. А я закрывала её, совершенно точно!
— Отдай уже! – слышу я сердитый девчачий голос.
— Не отдам, пока ты собираешься меня убить, Киа.
Это Хром и малышка! Я с облегчением выдыхаю.
— Для тебя всё ещё Киалада, понятно? Только мои друзья могут называть меня Киа. А теперь давай сюда мой арбалет, я получила его от отца!
— Он останется у меня до завтрашнего утра, а потом ты получишь его назад, – говорит Хром слегка раздражённым тоном. – А сейчас не ори, ты разбудишь Мираджу.
Я подкрадываюсь ближе и надеюсь, что он не заметит меня в темноте дома. Поэтому я остаюсь стоять за стеной и лишь изредка выглядываю наружу. Хром сидит в шезлонге на веранде. Я вижу его широкую спину. Киа стоит рядом с ним, уперев руки в боки.
— Сначала вы отнимаете у меня отца, теперь моё оружие! Какие же вы, Воины, гадкие.
Хром угрюмо отвечает:
— Можешь меня ненавидеть, малышка, но сейчас дай мне поспать.
— Снаружи?
— Я слежу, чтобы с Мираджей ничего не случилось. Здесь водятся гигантские кошки.
Она качает головой:
— Почему ты не спишь внутри? Вы что, поругались?
— Это не твоё дело. – Он проводит рукой по волосам и бросает свой рюкзак в изголовье шезлонга.
— И вообще, эти «кошки» называются пумы и львы, ты, простофиля, – поучает его Киа. – У вас под куполом, поди, их нет, а?
Хром бьёт по рюкзаку, словно это подушка, которую он готовит, чтобы спать.
— Ты довольно дерзкая.
— Я просто объясняю тебе. Ты выглядишь довольно глупым. После взрыва бомбы некоторые звери могли сбежать из зоопарков и за несколько десятилетий размножиться. И есть не только пумы и львы, которые могут быть опасны для нас. Как ты собираешься выжить здесь, если не знаешь об опасностях?
Тут я с ней согласна.
— Ты или самая храбрая девочка, которую я когда-либо встречал, или тебе чертовски надоело жить. – Я слышу его тяжёлый вздох. – Ты же понимаешь, что я легко могу раздавить тебя, как это надоедливое насекомое? – Он хлопает себя по плечу и делает смахивающий жест.
— Это москиты и они высасывают твою кровь, – отвечает она высокомерно. – Здесь, снаружи, они тебя съедят.
— Если бы все в Резуре были такими утомительными, как ты, я бы пожалел, что приехал сюда. – Голос Хрома звучит устало. Чем он занимался целый день?
— Как по мне, то можешь снова исчезнуть под своим колпаком для сыра.
Я с изумлением наблюдаю за перепалкой этих двоих. Я тоже иногда называла купол колпаком для сыра. Я осторожно кладу нож на кухонный стол. И тут Хром бросает взгляд через плечо.
Чёрт! Я замираю и стою прямая, как палка. Увидел ли он меня? Определённо, от него ничто не ускользает.
И всё же, он ведёт себя так, будто не заметил меня и ложится на бок на шезлонг, и я снова вижу только его спину. Его подушка-рюкзак выглядит довольно неудобной, и для шезлонга Хром слишком высокий. И хотя он явно не хочет со мной разговаривать, я рада, что он здесь, чтобы защитить меня.
— Ты можешь лечь спать внутри, я поставил для тебя кровать. – Хром неловко поворачивается на спину и зевает.
Киа смотрит через стекло, но она, конечно же, не может меня разглядеть.
— Правда?
— Правдивее не бывает, – бормочет он.
— Почему ты это сделал? – Теперь в её голосе не слышится вызов.
— Потому что ты нравишься Мирадже.
Киа тычет в него пальцем:
— Нет, потому что она нравится тебе. Вот почему ты помогал рабочим закончить прокладывать на этой улице водопровод. Я наблюдала за тобой!
Так вот почему он такой уставший! Он снова позаботился о том, чтобы я чувствовала себя хорошо и у меня было всё необходимое для комфортной жизни. В груди разливается тепло. «Зайди, пожалуйста, внутрь, Хром!»
— Если ты и так уже всё знаешь, не могла бы ты наконец оставить меня в покое? – Он не опровергает слова девочки. Это потому, что знает, что я слушаю, и не хочет причинить мне боль? Или потому, что… «Ох, прекрати сводить себя с ума, Мираджа!»
— Почему бы тебе не зайти внутрь? – спрашивает Киа. – Тогда я от тебя отстану.
— Это непросто. А теперь спокойной ночи.
— Что в этом такого сложного, скажи на милость? Ладно, если ты так уверен, что снаружи спать безопасно, я, пожалуй, лягу в мягкую кровать.
Киа открывает дверь и заглядывает в дом:
— Мираджа?
— Я здесь, дорогая. – Я протягиваю к ней руку и дотрагиваюсь до её плеча. – К сожалению, у нас пока нет электричества.
— Мне правда можно лечь спать в доме?
Я тяну её на кухню и зажигаю масляную лампу.
— Конечно, я буду рада. Здесь так одиноко, – говорю я подчёркнуто громко, чтобы услышал Хром. С его обострённым слухом он и так поймёт каждое слово, не важно открыта или закрыта дверь. Кроме того, я оставила открытыми пару окон, чтобы впустить в дом прохладный воздух.
— Можешь принять ванну, если хочешь. Теперь у нас есть вода, но, к сожалению, только холодная.
— Я знаю, – отвечает она, забирает у меня лампу и шагает мимо.
— Куда идти ты тоже знаешь, – говорю я с усмешкой, хотя Киа давно уже скрылась в ванной. Какое-то время я ещё стою в тёмной кухне, чтобы понаблюдать за Хромом. Он не двигается. Может быть, уже спит? Мне не хватает воздуха, когда я не с ним. Я помню это чувство – в прошлом я уже чувствовала подобное, но никогда так сильно, как с ним.
И тут я вижу блеск на его лице. Он открыл глаза и смотрит на меня!
— Спасибо тебе, – шепчу я. – Ты всегда можешь прийти спать рядом со мной в постели. Я скучаю по тебе.
Он не отвечает, я закрываю дверь и смахиваю выступившие слёзы. А потом иду к Киа, чтобы спросить, не нужно ли ей чего.