24.2. Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения

Дата: 2025-06-02; Просмотры: 12

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

24.2.1. Патопсихологические аспекты наркозависимости

Изучению психологических особенностей личности наркозависимого в последние годы посвящено достаточно большое количество исследований (Валентик, 1995; Сирота, Ялтонский, 1996; Бузина, 1998;Надеждин, Иванов, Трифонов, Авдеев, 1998;Елшанский, 1999,2001; Козлов, 1999; Штакельберг, 1999; Козлов, Рохлина, 2000; Тхостов, Грюнталь и др.). Предметом изучения становились, как правило, преморбидные характерологиче­ские особенности пациентов, структура их «Я», самооценка. По мнению Н. А. Сироты и В. М. Ялтонского(1995,1996), больным наркоманией свойственна низкая эффективность функционирования блока личностно-средовых ресурсов: негативная, слабо сформиро­ванная Я-концепция, низкий уровень восприятия социальной поддержки, эмпатии, аф-филиации, интернального локуса контроля, отсутствие действенной социальной поддерж­ки со стороны окружающих.

Нами в течение ряда лет также проводились серии исследований личности наркоза­висимых. Анализировался уровень субъективного контроля пациентов, направленность личности, прогностическая деятельность, коммуникативная толерантность, профиль личности, креативность и структура самоактуализации, психосемантические особенно­сти понимания и толкования эмоционально-значимых качеств и некоторые иные психо­логические особенности. Ниже приведены результаты этой работы.

Направленность личности можно толковать как отношение того, что личность бе­рет и получает от общества, к тому, что она обществу дает, что вносит в его развитие. Известно, что от направленности личности зависит, как именно конкретный индивид участвует в социальных процессах. Таким образом, направленность — это субъектив­ное отношение личности, система главных, доминирующих отношений к обществу, дру­гим людям, к себе, к своему поведению и деятельности.

Были исследованы 29 наркозависимых в возрасте от 16 до 29 лет с применением опросника «Ориентировочная анкета», методики оценки уровня субъективного контро­ля и CAT. Это позволило с помощью первой методики оценить направленность личнос­ти по трем характеристикам (на себя — НС, на взаимные действия — НО и на задачу — НЗ), с помощью второй — уровень экстернальности-интернальности, с помощью тре­тьей — уровень самоактуализации. В итоге получены следующие данные (таблица 17).

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения 581

Таблица 17 Анализ результатов исследования

582

Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

Продолжение табл. 1 7

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения 583

Продолжение табл. 17

584 Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

Окончание табл. 17

24.2.2. Креативность и самоактуализация наркозависимых

Нами (В. Д. Менделевич, Л. Р. Вафина) проведено изучение креативности и само- актуапизации у 26 наркозависимых подростков и молодых людей в возрасте от 18 до 25 лет с помощью опросников «САМОАЛ» и «МЕТАТЕСТ-2» (Л. Я. Дорфман).

Считается, что можно выделить четыре области исследований креативности: 1) иссле­дования черт и мотивов креативной личности; 2) исследования «Я» в связи с креативнос­тью; 3) креативность в контексте самоактуализации; 4) исследования креативности на грани­це с психиатрией, что относится к психопатологии или близким к патологии феноменам.

К. Мартиндейл утверждает, что креативность является скорее генеральной чертой лич­ности, чем когнитивным навыком. В то же время креативность есть общая черта личности, а не множество связанных между собой личностных черт. Однако большинство авторов склонны выделять некоторое множество черт личности, присущих креативным людям. Например, Т. Амбалайл и М. Коллинз приводят перечень черт креативных личностей. В набор их характеристик включены: самодисциплина в части работы, независимость суж­дений, высокая степень автономности, склонность к риску, интернальный (внутренний) локус контроля. Похожий список черт креативных личностей предлагают Баррон и Хар-

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения

585

рингтон. Эти черты включают в себя самостоятельность суждений, уверенность в себе, способность находить привлекательность в трудностях, эстетическую ориентацию и спо­собность рисковать. Согласно Р. Кэттеллу, к наиболее доказанным чертам личности креа­тивных людей в области науки и искусства относятся: шизотимия, радикализм, интровер-сия, доминирование. Р. Рескин называет следующие черты: поглощенность собой, ориен­тация на самого себя; богатая внутренняя жизнь; самоутверждение и потребность в господстве и доминировании; готовность использовать других людей, отсутствие эмпа-тии; напористость и агрессивность; потребность в признании окружающими. Интерес представляет тот факт, что многие из перечисленных черт можно обозначить как специфи­ческие черты личности, способствующие возникновению наркозависимости.

Другие авторы отмечают связь уровня креативности с весьма разными чертами личности. Например, Д. Маккинон обнаружил, что высококреативные архитекторы ха­рактеризовались слабой социализацией, разнообразием психологических черт, комп­лексностью и независимостью. Архитекторы среднего уровня креативности показали высокую степень нейротизма. А наименее креативные архитекторы имели низкие пока­затели нейротизма, были хорошо приспособлены к нормам общества и профессии, хо­рошо социализированы.

Некоторые авторы стремятся строить типологии креативных личностей. Ф. Фарли выделяет особый тип — Т-личность. Она определяется как искатель возбуждения. Люди с таким типом личности могут достигать либо высокой степени креативности, либо де­монстрировать деструктивное, даже криминальное поведение. В. И. Андреевым была разработана (1993) одна из первых отечественных классификаций творческой личности. Он выделял разнообразные типы творческих способностей и на их основе — личности творческого типа. Автором даются основные признаки и сама типология творческих личностей: интуитивист — художественный тип, логик — мыслительный тип, теоретик (логик-теоретик; теоретик-интуитивист), практик (экспериментатор), организатор, ини­циатор, исполнитель, художник (скульптор, писатель, музыкант, педагог).

Дифференциальный подход к человеку как творческой личности требует изучения мотивационно-потребностной сферы, которая выступает подлинным побудителем дей­ствий человека. Существует два типа мотиваций: внутренняя и внешняя. При этом под внешней мотивацией понимается исходящая из внешней по отношению к действующе­му человеку среды, как бы создающая стимул к деятельности. Причем иногда этот сти­мул может быть доминирующим в творческом движении человека. Внешняя мотивация может возникнуть не только как стимул извне. Она создается и как необходимость реали­зовать собственные морально-нравственные, мировоззренчески-установочные, эмоцио­нально-волевые доминирующие в человеке стороны качества его личности. Подлинно внутренняя мотивация рождается в результате противоречий внутри познавательного поля между тем, что уже формализовано, и тем, что надлежит формализовать данному субъекту. Своеобразие мотиваций креативных личностей, как считает К. Мартиндейл, определяется широким кругом их интересов. Они открыты новому опыту и предпочита­ют новизну. Внутренняя мотивация преобладает над внешней.

Интенсивные исследования проблемы связи креативности и психопатологии нача­лись в XIX в. Среди работ последних лет следует назвать, прежде всего, исследования Ф. Поста, А. Людвига, Г. Айзенка. Ф. Пост изучил биографии 350 всемирно известных креативных людей, чтобы определить, насколько у них были выражены психические от­клонения. Среди них были художники, философы, ученые, государственные деятели и национальные лидеры, композиторы, романисты, драматурги. В биографиях были от­мечены пять суицидов (Э. Хемингуэй, В. Ван Гог, А. Гитлер, Л. Больцман, П. И. Чайков-

586

Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

ский). Двадцать два человека из этого списка предпринимали попытки к самоубийству. Писатели, артисты и интеллектуалы имели психосексуальные проблемы. Депрессивные состояния особенно превалировали у писателей. Алкоголизм был проблемой для писа­телей, артистов и композиторов, в наименьшей степени — для политиков и интеллектуа­лов и мало проявлялся у ученых.

А. Людвиг изучал связи между психическими болезнями и высокими креативными достижениями на материале анализа биографической информации о людях, которые жили в XX в. и достигли исключительно высоких результатов в искусстве, науке, военном деле, бизнесе, общественной деятельности. Он образовал выборку в 1000 человек, выде­лил в ней две крайние подгруппы, которые вошли в верхний (250 человек, высшая элита) и нижний (249 человек, элита менее высокого уровня) квартили. Было установлено на статистически высоком уровне значимости, что представители высшей элиты страдали хроническими болезнями и психическими расстройствами, особенно депрессией, алко­голизмом, соматическими проблемами.

Г. Айзенк (1978) изучал эту же проблему в ином ключе. Он опирался на психометри­ческий метод исследования. В 1952 г. он предположил, что структуру личности, помимо нейротизма, интроверсии—эстраверсии, определяет и такая черта, как психотизм. По­следующий анализ психотизма показал, что при его высоком уровне личность обнару­живает, с одной стороны, большую степень креативности, а с другой — агрессивность, антисоциальность, недружественность, упрямство и грубость.

В западной литературе различают т. н. большую креативность и малую креатив­ность. Малая или личностная креативность относится к обыденной жизни и житейским ситуациям. Большая или историческая креативность, наоборот, имеет дело с достижени­ями, оказавшими значительное влияние на культуру и общество.

Креативность в русле самоактуализации следует понимать как малую или личност­ную креативность. Креативность здесь — это естественная тенденция к личностному балансу, психическому здоровью и самоактуализации. Краеугольные камни в это на­правление заложили А. Адлер, А. Маслоу и К. Роджерс. А. Адлер усматривал креатив­ность «Я» в свободе выбора между альтернативными жизненными стилями и финаль­ными целями. Хотя цели могут инициироваться наследственностью и культурными фак­тами, в конечном итоге цель возникает благодаря креативной силе индивидуальности. Благодаря ей ограничения, которые налагает стиль жизни, могут быть в значительной мере ослаблены, открывая дверь полному функционированию жизни индивида.

По А. Маслоу, в самоактуализации личность проявляет интегрированность и пре­одолевает расщепленность. Благодаря эпизодам самоактуализации личность становится более открытой опыту, совершенной и спонтанной, независимой от низших потребнос­тей. Креативность — одна из важнейших характеристик самоактуализации.

Концепция актуализирующейся тенденции К. Роджерса включает всю область моти­вации, потребности, редукцию напряжения, а также креативность, выражающуюся в поиске тенденции к удовольствию. Идеальные условия жизни создаются благодаря пол­ному функционированию личности. Это означает, что личность свободно выражает свои чувства, совершает независимые поступки, является креативной и живет «хоро­шей» жизнью. «Хорошая жизнь есть процесс, а не состояние бытия. Это — направление, а не место назначения», — писал К. Роджерс.

Несомненно, креативность тесно связана с самоактуализацией, с определенными чертами личности, и может иметь корреляции с психопатологией. В литературе не было найдено сведений об исследованиях креативности у лиц с наркотической зависимостью, кроме биографий и автобиографий знаменитых людей, которые упоминают лишь об

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения

587

употреблении ими наркотических средств (М. Монро, Э. Пресли, М. Булгаков, В. Гог, Д. Моррисони др.).

Опросник «САМОАЛ», использованный в исследовании, содержит 12 шкал. Их крат­кие характеристики.

1. Шкала ориентации во времени: насколько человек живет настоящим, понимает ценность жизни «здесь и теперь», наслаждается актуальным моментом.

2. Шкала ценностей: насколько человек разделяет ценности самоактуализируюшей-ся личности, к числу которых относятся истина, красота, добро, целостность, самодоста­точность, простота.

3. Взгляд на природу человека: вера в людей, могущество человеческих возможно­стей; также эта шкала характеризует взгляд на межличностные отношения. Высокие бал­лы — положительный взгляд, низкие — негативный.

4. Потребность в познании: открытость новому опыту, бескорыстная жажда ново­го, интерес к объектам, не связанный с удовлетворением каких-либо потребностей.

5. Креативность или стремление к творчеству — непременный атрибут самоактуа­лизации, что можно попросту назвать творческим отношением к жизни.

6. Автономность, по мнению большинства гуманистических психологов, является главным критерием психического здоровья личности, ее целостности и полноты. Само­актуализирующаяся личность автономна, независима, свободна, однако это не означает отчуждения и одиночества.

7. Спонтанность: естественность, непосредственность, «легкость без усилий». Спо­собность к спонтанному поведению фрустрируется культурными нормами, в естествен­ном виде ее можно наблюдать разве что у маленьких детей и истинно творческих людей.

8. Самопонимание. Высокие баллы свидетельствуют о чувствительности к своим желаниям и потребностям. Такие люди свободны от психологических защит, они не склон­ны подчинять собственные вкусы и оценки внешним социальным стандартам. Низкие баллы — ориентация на мнение окружающих.

9. Аутосимпатия вовсе не означает тупого самодовольства, это просто хорошо осознаваемая Я-концепция, служащая источником устойчивой, адекватной самоактуа­лизации.

10. Шкала контактности измеряет общительность личности, здесь рассматривается как общая предрасположенность к взаимно полезным и приятным контактам с другими людьми.

11. Шкала гибкости в общении. Высокие баллы — способность к самораскрытию в общении. Такие люди ориентированы на личностное общение, не смешивают саморас­крытие личности с самопредъявлением. Низкие баллы характерны для людей ригидных, не уверенных в собственной привлекательности.

12. Стремление к самоактуализации — общий показатель того, насколько человек стремится стать самоактуализирующейся личностью.

В модели Л. Дорфмана центр схемы образует «Я» экзистенциальное как целое. Оно характеризуется как единство во множественности. Его базовые компоненты: 1) Я-ав-торское, 2) Я-воплощенное, 3) Я-превращенное и 4) Я-вторящее. Вторичные компонен­ты: 5) Я-внутреннее, 6) Я-внешнее, 7) Я-расширение (авторское), 8) Я-расширение (вто­рящего), 9) Я-расширение (систем), 10) Я-расширение (подсистем).

Я-авторское характеризует «Я» как самостоятельную инстанцию в смысле ее отно­сительной независимости от внешних влияний. Я-авторское можно характеризовать как а) индивидуальную идентичность; б) имманентную силу, разворачивающую заложен­ные в нем возможности (Маслоу, 1968; Роджерс, 1961); в) инстанцию, осознающую аль-

588

Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

тернативы и управляющую выборами в ситуациях неопределенности (Д. Леонтьев, Р. Мей); г) агент регуляции событий внешнего и внутреннего мира.

Я-воплощенное проявляется в а) продуктах самоосуществления (самореализации, самоактуализации) Я-авторского; б) в личностных вкладах (по А. В. Петровскому и В. А. Петровскому); в) трансформациях объекта в результате его подчинения Я-автор-скому (Л. И. Дорфман).

Я-превращенное обнаруживаете! в а) его отождествлении с актуальными или б) но­выми значениями объектов и других людей; в) принятии социальных ролей. Эмпириче­ски обнаруживается как самоотчуждение.

Я-вторящее реагирует на внешнее влияние (пассивно/активно) и характеризуется а) социальной идентичностью; б) подверженностью влияниям принятых социальных ролей на самовосприятие; иногда в) отказом от Я-авторского в пользу переживаний внешних впечатлений и событий.

Я-внутреннее — сочетание Я-авторского и Я-вторящего. Характеризуется как внут­ренняя свобода, автономность, индивидуальная идентичность. Наиболее близкими к Я-внутреннему являются Inner self (К. Роджерс). Я-внешнее — совокупность Я-воплощен-ного и Я-превращенного.

Я-расширение (авторское) — совокупность Я-авторского и Я-воплощенного; харак­теризует узость-широту Я-авторского, его силу, выбор в ситуациях неопределенности.

Я-расширение (вторящее) — сочетание Я-превращенного и Я-вторящего; характе­ризует полноту принятия социальных ролей, выраженность ориентации на социальные ожидания.

Я-расширение (систем) — сочетание системных и регуляторных качеств Я-автор­ского и Я-превращенного.

Я-расширение (подсистем) — сочетание подсистемных регулируемых качеств Я-воплощенного и Я-вторящего.

По «МЕТАТЕСТУ-2» наиболее выраженными получились показатели Я-превращен­ного (6,63), Я-авторского (5,85), Я-вторящего (5,73), Я-внутреннего (5,54) [max 10 стенов]. По «САМОАЛ» показатели шкал имели выраженность от 0 до 100%. В данной группе испытуемых показатели следующих шкал превышали 50%: контактность— 56,92%; са­мопонимание — 54,74%; гибкость в общении — 52,69%; потребность в познании — 52, 54%; креативность — 52,52%; автономность — 52,52%; аутосимпатия — 50,98%.

Как видно из полученных в процессе исследования данных, наркозависимые люди обладают достаточной силой Я-авторского, чтобы справляться с жизненными трудно­стями, т. е. имеют инстанцию, относительно независимую от внешних влияний. Однако показатели таких инстанций, как Я-превращенное и Я-вторящее. говорят о самоотчуж­дении и подверженности влиянию социальных ролей на самовосприятие, что может также трактоваться как «отказ от Я-авторского в пользу переживаний внешних впечатле­ний и событий». В то же время Я-авторское имеет достаточно прочные связи со спон­танностью, аутосимпатией, креативностью (здесь— как стремление к творчеству) и со стремлением к самоактуализации, являющимися системообразующими компонентами структуры личности. Кроме этого, испытуемые имеют все качества самоактулизирую-щейся личности, и эти качества достаточно выражены. Это высокая потребность в по­знании, открытость новому опыту, автономность и независимость, стремление к само­раскрытию в общении с другими людьми, зрелость и самоподдержка. Таким образом, обнаруживается парадокс. С одной стороны, эти люди имеют все данные самоактуали­зирующейся личности, с другой — они принимают наркотики, не приводящие к разви­тию личности. Остается вопрос, каким образом наркомания и креативность связаны

Патопсихология и психосемантика аддитивного поведения

589

между собой? Какую роль выполняет креативность по отношеннию к структуре лично­сти и «Я»? Креативность интегрирует личность и «Я» или, наоборот, приводит к их дифференциации и фрагментации, что может способствовать возникновению таких по­следствий, как наркомания?

По 3. Фрейду, творчество — это сублимация, т. е. разрядка накопленной психиче­ской энергии в социально одобряемой форме деятельности. Если человек не может ее сублимировать, то она трансформируется и проявляется в виде невроза. Можно пред­положить, что и наркомания — своеобразный «невроз». И тогда самоактуализация у лиц с наркозависимостью все же происходит. Но не в реальном мире, а в иллюзорном, вир­туальном мире, куда они уходят с помощью приема наркотических веществ, осуществ­ляя тем самым «иллюзорную деятельность» (по Братусю, 1984).

24.2.3. Психологическое исследование особенностей понимания и толкования эмоционально значимых качеств личности

наркозависимыми

Нами (В. Д. Менделевич, А. В. Фролова) были обследованы 50 наркозависимых в возрасте от 17 до 45 лет. Для изучения индивидуально-психологических характеристик ис­пытуемых был необходим «многосторонний портрет» человека, включающий такие струк­турные компоненты личности, как: самооценка, стиль межличностного поведения, черты характера, ведущие потребности, возможный тип дезадаптации, наличие психических от­клонений, фон настроения. Поэтому в качестве адекватных методов исследования лич­ностных особенностей испытуемых использовались СМОЛ (адаптированный и модифи­цированный вариант MMPI), метод цветовых выборов (тест Люшера), метод портретных выборов Сонди—Собчик. Речевые высказывания исследовались с помощью метода се­мантического дифференциала Осгуда, контент-шкал Готшалка—Глейзера.

Для выполнения поставленных задач были использованы специально разработан­ные анкеты («Подозрительность — это...», «Зависть — это...», «Ревность — это...», «Агрессивность — это...», «Любовь — это...»). В основу анкет был положен принцип свободных формулировок, что создавало предпосылки для анализа особенностей толко­ваний индивидуального понимания личностных качеств и позволило дифференциро­вать различные типы поведенческих девиаций. Наряду с количественным анализом эм­пирических данных осуществлялся качественный анализ экспериментальных результа­тов. Применялись методы математической статистики (для определения достоверности различий средних значений показателя между выборками был использован t-критерий Стьюдента, критерий Фишера, коэффициент линейной корреляции Пирсона).

Для изучения особенностей специфики понимания и толкования эмоционально зна­чимых качеств личности наркозависимыми на первом этапе проведения эксперимента были поставлены следующие задачи: 1) выделение индивидуальных особенностей толко­ваний в дефинициях личностных качеств в группе испытуемых; 2) выявление выражен­ности лексико-семантических показателей тревоги, агрессии, депрессии в речи пациен­тов с наркоманией.

Для анализа особенностей толкований индивидуального понимания личностных качеств использовались специально разработанные анкеты «Подозрительность», «Рев­ность», «Зависть», «Агрессивность», «Любовь». В их основу были положены принцип сбора формулировок понимания об эмоционально-значимых качествах личности. Фор­мулировки давались в свободной форме, что привело к отражению в них реальных пред­ставлений испытуемых о конструкциях качеств, их назначении, пределах их действия.

590 Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

Анкеты были представлены в виде развернутых высказываний, которые, являясь «репре­зентантом личности», предопределили максимальную выраженность индивидуально-психологических особенностей испытуемых.

Жанр анкет — развернутые речевые высказывания, представляющие собой (по определению Л. Витгенштейна) «форму жизни» (поведение людей, основанное на опре­деленной системе представлений о мире). Эти речевые высказывания используются человеком в качестве «правил жизни», поэтому анкеты явились носителями жизненных ориентации, в своей совокупности выступающих как «философия жизни» личности, ее идеология, представленная в языковой форме.

Для анализа были выбраны пять качеств: подозрительность, зависть, ревность, аг­рессивность, любовь. Эти качества значимы для испытуемых, поскольку особенностями эмоциональной сферы пациентов с наркоманией были такие чувства, как гневливость, раздражительность, ревность, разочарованность, неудовлетворенность, отчужденность, запрет на близость, порождающий чувство безнадежности и пустоты жизни, зависть к окружающим, убежденность, что другие им завидуют. Эти категории лежат в основе девиантных форм поведения (в том числе асоциальных, противоправных форм поведе­ния), они отражают отношение человека к миру, к другим людям, к самому себе (Менде-левич,2001).

Таким образом, речевая продукция выступила в качестве «проективного» материа­ла, аналогично рисуночным, цветовым и другим используемым в клинической практи­ке проективным методикам. В результате было создано описание каждого качества, охватывающее все его индивидуальные дефиниции и составляющее индивидуальную семантическую концепцию понимания.

В эксперименте для исследования понимания и толкования эмоционально значи­мых качеств личности лицами с зависимыми формами поведения был использован ме­тод анализа речевого содержания Л. Готшалка и Г. Глезера (1961). Метод представляет собой психоаналитический инструмент для диагностики осознанных и неосознанных аффектов в содержании устной и письменной речи. Метод включает в себя несколько шкал, диагностирующих аффективные состояния и страхи. Контент-шкалы Готшалка— Глезера позволили оценить выраженность в индивидуальных определениях таких состо­яний, как тревога, агрессия, депрессия, поскольку назначение данного метода — оценка отражения в речи эмоциональных состояний.

Л. Готшалк и Г. Глейзер выделили несколько видов тревоги: тревогу по поводу смер­ти, тревогу по поводу увечья, тревогу разобщения, вины, стыда и неопределенную тре­вогу, атакже три вида агрессии: 1) открытую, к которой относились высказывания, каса­ющиеся мыслей и действий, связанных с разрушением, критикой, направленными на других людей; 2) скрытую — высказывания испытуемого, касающиеся агрессивных мыслей и действий, выражаемых одними людьми по отношению к другим; 3) амбивалент­ную, отражающую разрушительные, критические мысли и действия других по отноше­нию к говорящему. На основании этих сведений исследователи пришли к выводу, что по­лучаемые с помощью контент-шкал данные отражают актуальное состояние человека.

Авторы метода считают, что в результате установления частоты появления опреде­ленных категорий в речевых высказываниях возможно измерение величины аффекта. Другими словами, чем сильнее аффект, тем чаще по сравнению с другими будут ис­пользоваться в речи соответствующие высказывания. Поэтому для определения, в какой степени человеку присуща, например, тревога «социального неодобрения», в толкова­ниях выделялись высказывания, входящие в понятие тревоги «социального неодобре­ния» (высказывания об отрицательной критике, оскорблении, осуждении, моральном

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения

591

неодобрении; вине или угрозе таковых, высказывания о насмешках, неполноценности, стыде, смущении, унижении, чрезмерное выделение недостатков или подробностей лич­ного характера), с последующим подсчетом частоты употребления этих смысловых еди­ниц. Иначе говоря, речевой материал анализировался на наличие высказываний, прямо или косвенно связанных с агрессией, тревогой, депрессией. При этом анализировалось количество высказываний в тексте, отмечалось только их наличие и качественная их оценка.

Каждое определение оценивалось по выраженности в речевом материале: тревоги по поводу смерти и физического неблагополучия; тревоги социального неодобрения; тревоги разобщения. Тревогу смерти и физического неблагополучия (в данное понятие входят высказывания о смерти, угрозе смерти, опасения о состоянии здоровья и т. д.) в дефинициях обнаруживают 34% больных наркоманией. В индивидуальных дефинициях здоровых лиц высказывания подобного рода не встречаются. 56% больных наркоманией демонстрируют частое употребление высказываний, связанных с тревогой разобщения (высказывания об оставлении, заброшенности, утрате поддержки). Помимо этого у ис­пытуемых нередко встречаются высказывания об осуждении, моральном неодобрении, о чувстве вины, о насмешках, неполноценности, стыде, смущении, унижении, чрезмер­ное выделение недостатков личного характера. Проявление в толкованиях тревоги соци­ ального неодобрения наблюдается у 60% больных наркоманией.

Полученные данные согласуются с личностными особенностями испытуемых. Чув­ствительность к оценке себя другими людьми, боязнь осуждения, неумение жить в соот­ветствии с устоями и общепринятыми нормами, плохая переносимость трудностей по­вседневной жизни — эти личностные особенности больных наркоманией отражаются в индивидуальных толкованиях в виде повышенной степени тревоги разобщения (56%).

Обнаружено, что актуализация различных типов тревоги зависит от темы определе­ний. 34% больных наркоманией в определениях «агрессивности», «ревности» высказыва­ются о несчастных случаях, о телесных повреждениях (по пункту шкалы тревоги по поводу смерти и физического неблагополучия). В группе испытуемых наблюдается разброс в проявлениях скрытой формы агрессии в речевых высказываниях. По пункту шкалы скры­той афессии (которая включает высказывания об отрицательной критике, брани, гневе других людей) в фуппе больных наркоманией степень проявления этого типа агрессии значительно высока (62%). 6% испытуемых больных наркоманией в определениях «агрес­сивности», «зависти» отрицают у себя наличие неприязни, гнева, жестокости. Отрицание «внутренней реальности», неспособность управлять своими аффектами, аддиктивный паттерн, вероятно, приводят к тому, что 16% больных наркоманией высказываются о том, что «другие люди» разочаровывают, обманывают, проявляют жестокость. Отметим, что испытуемые определяют окружающую среду как «злую, бездушную» и т. д.

Анализ дефиниций испытуемых по шкале открытой агрессивности показывает, что половина испытуемых выражает гнев, неприязнь по отношению к другим людям в определениях «агрессивности» и «ревности», неуважительно высказывается об окру­жающей среде в толкованиях «зависти».

Об отсутствии цели в жизни высказываются 48% больных наркоманией.

24.2.4. Изучение корреляций

между индивидуально - психологическими

и психосемантическими характеристиками наркозависимых

Мы предположили, что понимание и толкование эмоционально значимых качеств личности коррелируете клиническими психологическими и психопатологическими осо-

592

Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

бенностями. Поэтому для изучения индивидуально-психологических характеристик ис­пытуемых был необходим «многосторонний портрет» человека, включающий такие структурные компоненты личности, как: самооценка, стиль межличностного поведе­ния, черты характера, ведущие потребности, возможный тип дезадаптации, наличие пси­хических отклонений, фон настроения. В качестве адекватных методов исследования лич­ностных особенностей наркозависимых использовались СМОЛ, тест Люшера, метод портретных выборов Сонди.

Для диагностики эмоциональной сферы, выявления функционального состояния испытуемого и устойчивых черт его личности в качестве инструмента исследования использовался восьмицветовой тест Люшера.

Испытуемые в контрольной группе, в отличие от больных наркоманией, выбирали красный цвет на первые два места (различия между выборками в основном касаются первых двух мест). Красный цвет в позиции явного предпочтения свидетельствовал об активной направленности на познание жизни и деятельности, о силе волевых усилий, энергичности. Обратная картина наблюдалась при распределении черного цвета: боль­ные наркоманией ставили черный цвет в позицию «++». Это свидетельствовало о весьма негативном состоянии, ощущении враждебности окружающих, желании отгородиться от среды, негативизме, агрессивно-деструктивной импульсивности.

В группе больных наркоманией и контрольной группе различие между выборками заключается в том, что у больных наркоманией красный цвет находился в отвергаемой позиции, респонденты же контрольной группы ставили красный цвет на первые три места. В группе больных наркоманией предпочтение отдавался черному цвету (в этой группе он стоял на первом месте), а в контрольной группе черный цвет находился в позиции антипатии.

Далее, чтобы получить усредненный выбор распределения цветов в каждой группе, мы перевели ранговую шкалу в шкалу интервалов. При этом мы пользовались следую­щим допущением: различия между соседними рангами равны единице. Таким образом, частоту выбора цвета, находящегося на первом месте, мы умножали на 8, находящегося на втором месте — на 7, находящегося на третьем месте — на 6 и т. д. Затем полученные значения мы сложили. В результате были получены суммы, отражающие усредненное распределение частот. Перевод из ранговой шкалы в интервальную имел достаточно условный характер.

Характеристиками контрольной группы стали: оптимнеточность, эмоциональная устойчивость, легкое вживание в разные социальные роли, потребность нравиться окру­жающим, зависимость от средовых воздействий, поиски признания и стремления сопри­частности в межличностном взаимодействии. Склонность к плодотворному сотрудниче­ству без притязаний на лидирующую позицию. Умение сглаживать конфликты, сдержи­вать собственные непосредственные реакции. Хороший самоконтроль при достаточной активности, потребность распоряжаться своей судьбой. В то время, как у больных нарко­манией на первой и второй позициях присутствовал один из основных цветов. Однако в целом состояние характеризовалось напряженностью, типичным было ощущение враж­дебности окружающих, уязвимое самолюбие, выраженный контроль в сфере чувственно­сти приводил к изоляции. Отмечалась потребность в необычных приключениях, волную­щих событиях. Помимо этого как характерные отмечены эгоцентризм и стремление к независимости, с одной стороны, а с другой — зависимость от окружения, стремление добиться признания, восхищения и связанное с этим понимание необходимости контроли­ровать себя и свои эмоциональные проявления. Индивидуальные варианты этой общей характеристики, как показывали результаты исследования, различны.

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения

593

Для выполнения поставленных задач в эксперименте использовался СМОЛ (адапти­рованный и модифицированный вариант Миннессотского многопрофильного опрос­ника личности (MMPI), т. к. он позволяет обнаружить «личностные особенности и про­блемы человека» (Собчик, 2000).

Контрольная группа испытуемых отличалась низкими показателями (35Т), что ука­зывало на эгоцентризм, неконформность установок, грубоватую и жесткую манеру поведения, циничный взгляд на жизненные явления. Но, несмотря на идентичные харак­терологические черты женщин и мужчин контрольной группы, в результате анализа профиля были обнаружены различия среди испытуемых женщин и мужчин: мужчины продемонстрировали меньший уровень напряженности, большую степень психологи­ческого комфорта, тенденцию к отрицанию психологической конфликтности. Они также проявляли большую искренность. Результаты корреляционного анализа показали, что у здоровых лиц женского пола взаимосвязаны 4-я, 7-я, 8-я, 6-я, 2-я шкалы.

Анализ мужского профиля больных наркоманией позволил обнаружить преимуще­ственно астенический тип реагирования с чертами шизоидности. Он характеризовался следующими чертами: растерянностью, страхами, явлениями дереализации, расстрой­ствами сознания, замкнутостью, своеобразием суждений, непредсказуемостью и воз­можной непонятностью высказываний, изобретательностью, сниженным уровнем по­буждений. Изучение профиля показало снижение эмоционального аспекта, уровня по­буждений и общительности на фоне тревожных реакций. Показатели восьмой шкалы выявили у испытуемых данной группы нестандартность мышления и необычность пе­реживаний, недостаточную способность к интуитивному пониманию причин поведе­ния окружающих. При этом проявлялась аффилиативная потребность (пик по второй шкале — 60Т), никогда полностью не удовлетворяемая из-за неспособности ее оценить и адекватно воспринять. По показателям 6-й шкалы в поведении испытуемых отмечены черты недостаточной гибкости, неспособность отказаться от своей точки зрения, изме­нить концепцию, сочетающиеся с недостаточной волевой саморегуляцией. Показатели 3-й шкалы указали на такое свойство, как недостаточная спонтанность в социальных контактах. Умеренно выраженная 8-я шкала отразила ощущение разобщенности с ми­ром и окружающими в мужской группе больных наркоманией. Значимо взаимосвязан­ными оказались все шкалы, исключение составила шкала достоверности.

Женщины, больные наркоманией, обнаружили смешанный тип реагирования с вы­раженными чертами шизоидности, снижением эмоционального фона, уровня побуж­дений и общительности. Умеренно повышенная 4-я шкала (70Т) и выраженная 8-я (75Т) выявили у испытуемых рассматриваемой группы черты нонконформизма, противопо­ставления своих субъективных установок, взглядов и суждений окружающим, жесткость и эгоцентричность мнений. Так как межличностные связи в данной группе испытуемых затруднены, нарушалась социальная адаптация, возрастали сложности усвоения соци­альной нормы, повышалась вероятность недоразумений. Проблемность повседневных контактов приводила к большему увеличению изоляции, усилению ощущения внутрен­ней напряженности. На фоне амбивалентности в отношениях с окружающими проявля­лись симбиотические тенденции. Недостаточность социальных контактов привела к бес­покойству по поводу принадлежности и значимости своей личности, что стало основой для аутического фантазирования и формирования аффективно насыщенных идей. Пока­затели 8-й шкалы обнаружили защитный механизм, проявлявшийся при трансформации тревоги: интеллектуальная переработка, уход в мир мечты и фантазии. Повышенная восьмая шкала в профиле женщин, больных наркоманией, отразила обособленно-созер­цательную личностную позицию, склонность к раздумьям, превалирующую над чув-

594 Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

ствами и действенной активностью, отрыв от реальности и трудности адаптации к обыден­ным формам жизни. Женская часть группы больных наркоманией характеризовалась на­рушением адекватно-эмоционального реагирования, отсутствием естественной эмоцио­нальной окраски в поведении, утратой способности к интуитивному пониманию окружа­ющих. Пик профиля по 7-й шкале в рассматриваемой группе отразил высокую чувствительность к средовым воздействиям, повышенную чуткость к опасности, песси­мизм, безысходность и ощущение разобщенности с миром окружающих, тревожность.

В результате анализа профилей больных наркоманией были выделены следующие различия между испытуемыми женщинами и мужчинами: женщины проявляли более высокий уровень аутичности, эмоциональной напряженности и астенизации в сочета­нии с значительно большей импульсивностью и чертами несдержанности, ухудшавши­ми социальную адаптацию и ввергавшими пациенток в сомнительные контакты. Значи­мо взаимосвязанными в женской подгруппе оказались шкалы 7-я, 8-я, 1-я и шкала кор­рекции. Мужскую и женскую группу объединили следующие личностные свойства: смешанный тип реагирования с выраженными чертами шизоидности, снижением эмо­ционального фона, уровня побуждений и общительности, обособленно-созерцательная личностная позиция, аналитический склад мышления, склонность к раздумьям, прева­лирующая над чувствами и деятельной активностью.

Изучив профиль данной группы, можно предположить, что испытуемые больные наркоманией испытывали трудности адаптации к обыденным нормам жизни, возможна утрата ими способности к интуитивному пониманию окружающих и проигрыванию их ролей, отмечены также нарушение адекватного эмоционального реагирования, черты эксцентричности, отсутствие естественной эмоциональной окраски в поведении. За­трудненность повседневных контактов неизбежно приводила к еще большему увеличе­нию изоляции, к ощущению внутренней напряженности.

В связи с затруднением межличностных связей в данной группе испытуемых нару­шалась социальная адаптация, возрастали трудности усвоения социальной нормы, по­вышалась вероятность недоразумений, проявлялась неприспособленность к тем или иным условиям.

Больные наркоманией в большей степени, чем остальные, склонны к проявлениям стеничности, протестным реакциям, нонконформизму, импульсивности и суицидаль­ным проявлениям. У них ярче выражен комплекс «неудачника» и характерная картина химической зависимости (2^-я шкалы). Однако они демонстрировали существенно боль­шее миролюбие, способность изменить концепцию, гибкость поведения.

Для определения индивидуальных качеств испытуемых (характера, эмоциональной сферы, особенностей межличностного поведения) был использован тест восьми влече­ний Сонди. В основе теста— принцип связи выбора портретов и индивидуальных харак­теристик испытуемых. Назначение методики — выявление направленности испытуемо­го, возможность проанализировать глубинный характер влечений человека.

Согласно теории влечения Сонди, факторы влечений — это ведущие жизненные ра­дикалы. Каждый из восьми факторов влечений обусловил определенный набор характе­ристических черт, позволяющий понять типологическую принадлежность испытуемого: h — сексуальная недифференцированность; s — садизм; е — эпилептоидные тенденции; hy — истерические проявления; к—кататонные проявления; р — паранойяльные тенден­ции^— депрессивно-меланхолические черты; m — маниакальные проявления.

В результате качественного и количественного анализа было выявлено, что 21 % ис­пытуемых контрольной группы и 21,4% больных наркоманией обнаружили тенденции к самопожертвованию, персональной любви, подверженность внешнему влиянию, жела-

Патопсихология и психосемантика адликтивного поведения

595

ние нравиться (h+). Относительный спад деструктивных наклонностей, контроль над аг­рессивными проявлениями был обнаружен у испытуемых контрольной группы (11,4%). Сочетание h+SO, составляющих вектор социальных влечений, указало на выраженную потребность в глубокой привязанности. Спад агрессивных установок, вплоть до полной пассивности, наблюдался у некоторых больных наркоманией (7,1%). Эти испытуемые характерологически отличались сентиментальностью, высокой чувствительностью к средовым воздействиям, нерешительностью. Ведущим мотивом было избегание неус­пеха, стремление найти нишу и защиту в виде более сильной доброжелательной лично­сти. Оказалось, что стиль общения характеризовался у испытуемых этих групп кажущей­ся конформностью и зависимостью при бесконфликтной тяге к независимости, стремле­нии уйти в мир идеальных отношений.

По фактору S (суть этого фактора — в потребности к разрушению и саморазруше­нию, в садизме-мазохизме): 3,5% здоровых лиц и 10% больных наркоманией продемон­стрировали пассивно-мазохистические тенденции (S-), моральный мазохизм, проявляв­шийся в самоуничижении и самоотвержении. Реакцию (S-!; S) суицидальных тенден­ций показали 7% испытуемых больных наркоманией.

Эмоциональную экзальтированность, желание демонстрировать свою совестливость, порядочность, добродушие обнаружила значительная часть испытуемых (e+hy-).

По моральному фактору (hy) часть группы больных наркоманией обнаружила по­вышенную тревожность (е-пу-), другая — продемонстрировала прилив аффектов. 7% наркозависимых и 9% здоровых лиц показали среднюю позитивную реакцию (hy+), сви­детельствующую о склонности выставлять себя напоказ, о демонстративности, истерии, «мании величия», эксгибиционизме.

Сочетание факторов (к-р+) наблюдалось у больных наркоманией (10%) и здоровых лиц составило портрет социально адаптированной личности с развитым самоконтро­лем. Болезненная деформация влечений наблюдалась по вектору Sch у наркозависимых (10%), что отражалось в выраженной деструкции, утрате доверия к близким людям, нега­тивизме, вытеснении из сознания истинных влечений и параметре «склонности к алкого­лизму и наркомании».

К классу «латентных параноиков» (р-) были отнесены 7% здоровых лиц и 15% боль­ных наркоманией, стремящихся вырваться из «параноидного вихря» (по Сонди) с помо­щью защитных механизмов по типу истерических проявлений. К классу «грезящих на­яву» с отчуждением собственного «Я» были отнесены 10% больных наркоманией, соб­ственные действия которых временами могли казаться им чужими.

Отмечались ипохондрия, депрессивные переживания, фобические и навязчивые явления, демонстративные суицидальные попытки — характерные особенности испы­туемых, продемонстрировавших данную реакцию (к-!).

У 21,4% испытуемых больных наркоманией в амбиэквальных и разряженных реак­циях по фактору к преобладала положительная реакция при р-, выявляющая аутистиче-ски импульсивное, детски незрелое «Я» с эгоистическими, эгоцентрическими, нарцис-сическими склонностями. Инерция и перемены, прилипание и поиск, алчность и расто­чительство, консерватизм и свободомыслие, страсть к собирательству и щедрость — все эти антитезы, по мнению Сонди, отражены в факторе d. «Этот фактор то делает человека счастливым, то влекомым к смерти».

По фактору d= (именно этот фактор был выбран 9% больных наркоманией) обследован­ные характеризовались стремлением держаться за старое и былое, застреванием в бесцель­ном консерватизме. Реакция d - отразила личностные особенности: 1) инфантилизм в сфере межличностных контактов; 2) неспособность перестроиться на другой тип деятельности.

596

Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

К классу «вечно покинутых» (т-) были отнесены 10,7% обследованных. По фактору m эти респонденты обнаружили признак несчастливой связи, несущей характер навяз­чивости, неустойчивости в поисках прочного контакта, отсутствия доверия. 25,7% нарко­зависимых и 15% испытуемых контрольной группы показали реакцию т+!, что позволи­ло отнести их к классу «судорожно-привязывающихся». «Для всех представителей этого класса характерно стремление к чему-либо привязаться. Сознание утраченного идеала делает их неспособными к обретению своего объекта, нет чувства меры в их гедониче­ских увлечениях, но при внешней яркости их жизни внутренне он опустошены»).

Представителями класса «непризнанных гениев» (р+) стали 8% больных наркомани­ей и 5% здоровых лиц, у них присутствовало ощущение собственной гениальности, жаж­да власти.

По вектору С значительная часть здоровых лиц (28%) и 15% больных наркоманией проявили себя как открытые, коммуникабельные люди, с удовольствием идущие на кон­такт. Характерными оказались: тенденция к сотрудничеству, активная сопричастность групповым интересам, потребность в самореализации, в выражении индивидуальнос­ти, что определяло самостоятельность, независимость; настойчивость в достижении цели и в то же время стремление потакать своим слабостям; поверхностность в контактах с окружающими. Личностная структура: неустойчивая мотивация, эмоциональная мо­бильность, экстравертированность, гибкость и общительность в контактах с окружаю­щими; художественное наглядно-образное восприятие, реакция на стресс — эмоцио­нально-яркая со склонностью к страхам; механизм защиты — психосоматический или по типу вытеснения.

На основе приведенного выше анализа был определен профиль склонностей, отра­жающий личностные особенности и болезненные симптомы при деформации влече­ний. У испытуемых контрольной группы были выделены следующие преобладающие тенденции: активность, предприимчивость (s+), склонность к самопожертвованию (h-s-), оптимистичность (d+), демонстративность и тщеславие (hy+), развитый самоконт­роль, социальная адаптированность, общительность, этическая проблема борьбы меж­ду добром и злом как базисная наклонность.

Больные наркоманией выявили следующие тенденции: обращенность в мир внут­ренних переживаний, отсутствие тенденции к установлению прочных контактов (d+mO), потребность в глубокой привязанности (инфантилизм в межличностной сфере), аффек­тивные колебания, неадекватна самооценка, «каиновы» тенденции (гнев, ярость, непри­язнь, сочетающиеся с демонстративностью).

Характерной особенностью испытуемых генеральной выборки стали трудности в сфере межличностных отношений. Большинство испытуемых и лишь 10% респондентов контрольной группы показали такие особенности поведения, как отчуждение, уедине­ние, избегание реальности, значительная неприступность, желание отойти от конвенцио­нального общества, тенденции отгораживаться от окружения. Большая часть опрошен­ных продемонстрировала нежелание впускать окружающих внутрь своего «Я», чувство несоответствия, неадекватности и нерешительности в социальных ситуациях. У наркоза­висимых было выражено стремление уйти в мир идеальных отношений, в мир фантазий. Большинству испытуемых была свойственна попытка замаскировать желание быть оди­ноким, сочетавшаяся с поверхностным дружелюбием. Все испытуемые показали повы­шенную озабоченность вопросами самоуважения и преувеличение собственной значи­мости.

Другой признак, выделенный нами по результатам теста Сонди и объединивший испытуемых, — это ярко выраженные защитные тенденции, охрана внутреннего мира,

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения

597

осторожность, мнительность, скрытность поведения (в некоторых отдельных случаях наблюдалась болезненная деформация влечений — чувство деперсонализации, агрес­сивность; последняя, высвобождаясь из-под контроля сознания, проявлялась вспышка­ми разрушительной враждебности; интроверсия могла трансформироваться в аутич-ность, пассивность — в мазохизм, пессимистичность — в депрессию, сенситивность — в ипохондричность).

Тесно соединенной с выявленными защитными тенденциями поведения испытуе­мых оказалась такая характеристика, как тревога. Она была связана прежде всего со сферой межличностных отношений. Обращал на себя внимание факт присущей мно­гим испытуемым тревоги из-за контроля за своими эмоциями, поведением. Мы предпо­ложили, что она соотносится (по данным теста) как с потребностью большего контроля, так и с ощущением чрезмерной импульсивности собственных поступков.

Следует отметить такие характерные для испытуемых качества, как отсутствие уве­ренности в себе, в своих действиях или убеждениях, робость, чувство малоценности. Экспериментально была доказана типичность акцентуации психопатологических черт, трудности в социальной адаптации, тревожность, мнительность, склонность к преувели­чению опасностей и неприятностей, депрессивные переживания, враждебно-агрессив­ные тенденции, компульсивность.

24.2.5. Патопсихологические аспекты гемблинга

С целью выявления особенностей прогностической и эмоционально-волевой деятель­ности лиц, подверженных гемблингу, нами (В. Д. Менделевич, И. В. Гаврикова) было прове­дено экспериментально-психологическое исследование. В исследовательской работе были выдвинуты две гипотезы: 1) у лиц с девиантным поведением в форме гемблинга прогности­ческая и эмоционально-волевая деятельность отличается от прогностической и эмоцио­нально-волевой деятельности гемблинг-независимых личностей; 2) прогностическая и воле­вая деятельность гемблеров и наркоманов сходна и не имеет существенных различий.

Исследование включило в себя три выборки. Первая выборка составила 40 человек, имевших сверхценное увлечение азартными играми. Вторая выборка представляла со­бой контрольную группу из 25 человек, не имевших подобной формы девиации. В тре­тью выборку вошло 28 человек с наркотической зависимостью. В исследовании были использованы следующие методики: тест антиципационной состоятельности (прогно­стической компетентности) В. Д. Менделевича, тест волевой регуляции Л. О. Пережоги-на, опросник УСК (уровень субъективного контроля Роттера) и тест Кэттелла.

При включении субъектов в основную выборку гемблеров — патологических игро­ков мы ориентировались на критерии, представленные в МКБ-10. Необходимо отметить, что при формировании выборки не учитывались стадии игровой зависимости (иници­альная стадия — стадия выигрышей, стадия социальной дезадаптации — стадия проиг­рышей и стадия полной декомпенсации — стадия отчаяния). Предположительно, иссле­дованные гемблеры находились на первой стадии, т. к. они не имели субдепрессивного фона настроения в состоянии абстиненции, к тому же другие сферы жизнедеятельности игроков (профессия, семья, друзья и т. д.) не подвергались пока негативным последстви­ям пристрастия к игре или подвергались, но в малой степени. Хотя можно было говорить и о проблеме скрываемости тяжести своего расстройства, т. к., осознавая патологич-ность собственного поведения, больные старались скрыть от окружающих интенсив­ность своей вовлеченности в игру. Состав выборки по полу включал 37 лиц мужского и 3 лица женского пола. Возраст гемблеров составил в среднем 26 лет и колебался в диапа-

598

Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

зоне от 18 до 39 лет. Длительность расстройства — от 1 года до 10 лет. Что касается социальных характеристик, то в данной группе 29 человек не состояло в браке, 10 состо­яло и 1 был разведенным. Профессиональный разброс оказался широк (от студента до директора ООО).

Вторую выборку составили 25 человек, не имевших патологической склонности к азартным играм (либо не игравших вообше, либо не возобновлявших игровую деятель­ность после первичной игры). Тендерный состав включил 21 лицо мужского и 4 лица женского пола. Средний возраст контрольной группы — 23 года. В выборке были пред­ставлены лица в возрасте от 18 до 36 лет. По социальным характеристикам выборка включала 15 человек, не состоявших в браке, 1 разведенного и 9 состоявших в браке. Профессиональная принадлежность также была различной. В третью выборку вошли 28 человек, имевших наркотическую зависимость (85% исследуемых — мужского пола, возраст колебался в диапазоне от 16 до 30 лет).

Анализ литературы по проблеме гемблинга показал недостаточное раскрытие роли такого компонента, как прогностическая функция. Известно, что для гемблеров харак­терны когнитивные ошибки, в связи с этим представлялось интересным выявить, на­сколько развита у данной группы лиц способность к антиципации (прогнозированию). Прошлый опыт и наличная ситуация дают основание для создания гипотез о предстоя­щем будущем, причем каждой из них приписывается определенная вероятность. В соот­ветствии с таким прогнозом осуществляется преднастройка-подготовка к действиям в предстоящей ситуации, приводящая с наибольшей вероятностью к достижению некото­рой цели. Мы считаем, что гемблеры либо не делают прогнозов относительно послед­ствий игрового поведения, либо делают их некорректно, совершая когнитивные ошибки.

Важным фактором для понимания механизмов формирования гемблинг-зависимо-сти, по нашему мнению, является и волевая регуляция поведения. При теоретическом анализе литературы мы столкнулись с неопределенностью специфики волевой регуля­ции деятельности лиц с девиацией в форме гемблинга. Мы предполагаем, что какие-то аспекты волевой деятельности гемблеров изменены по сравнению с людьми, не под­верженными гемблингу. На выбор теста повлияла многоаспектность волевой регуляции деятельности, предложенная в тесте Л. О. Пережогина, т. к. чем многограннее рассмат­ривается волевая деятельность, тем более объективно и полно может выявиться ее спе­цифика у исследуемых лиц.

Тест волевой регуляции включает в себя семь шкал, призванных оценить наличие или отсутствие расстройства волевой деятельности.

1. Волевые действия (В Д)—для оценки действий, совершаемых без актуально пере­живаемой потребности в самом действии либо в его результатах, но за которыми стоит решение, направленное на удовлетворение потребности в отдаленном будущем, созда­ние объективных ценностей на пользу общества или отдельных людей, удовлетворение требований коллектива, ближайшего окружения (при отсутствии собственной заинтере­сованности), подчинение нормам морали, принятым в обществе.

2. Преодоление препятствий (ПП) — для оценки показателя преодоления физиче­ских помех, сложности действия, новизны обстановки, т. е. выполнение социально задан­ных действий, преодоление внутренних состояний (болезнь, усталость), преодоление конкурирующих мотивов и целей.

3. Преодоление конфликта (ПК) — для выявления особенностей преодоления конф­ликта при выборе из двух и более несовместимых действий, целей, обусловленных раз­ными мотивами и/или приводящих к разным последствиям; предпочтение личным или социальным мотивам, оценка собственно цели и ее возможных последствий.

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения

599

4. Преднамеренная регуляция (ПР) — для раскрытия регуляции параметров дей­ствия (силы, скорости, темпа); рассматривает торможение неадекватных психических процессов, особенно эмоциональных, организацию психических процессов в соответ­ствии с ходом деятельности, способности оказывать сопротивление рефлекторным дей­ствиям.

5. Автоматизм и навязчивости (АН) — для выявления легкости выработки навыков автоматизированных действий с утратой контроля над ними, наличия навязчивых дей­ствий, мыслей, которые воспринимаются без отчуждения либо как чуждые личности.

6. Мотивы и влечение (MB) — для выявления переживания первичного, ненаправ­ленного влечения, переживания естественного инстинктивного побуждения.

7. Прогностическая функция (ПФ) — для оценки переживания собственно волевого акта, имеющего осознанную цель и сопровождаемого осознанным представлением о средствах и последствиях достижения цели, осознания свободы воли.

Известно, что в азартной игре люди надеются на «удачу», «фортуну», «счастливый случай». Они уверены, что везение будет на их стороне и выигрыш будет им гарантиро­ван, если они будут ставить на «свой» цвет, на «счастливое» число или придерживаться других ритуальных действий. Вероятно, и в других сферах жизнедеятельности гемблеры делегируют ответственность внешним факторам. Вследствие этого необходимым пред­ставлялось введение понятия «локус контроля» — качества, характеризующего склон­ность человека приписывать ответственность за результаты своей деятельности внешним силам и обстоятельствам или же, напротив, собственным усилиям и способностям.

Ранее в исследованиях было показано, что для лиц с экстернальной локализацией контроля характерна неуверенность в своих способностях, неуравновешенность, стрем­ление откладывать реализацию собственных намерений на неопределенный срок, безот­ветственность, тревожность, подозрительность, агрессивность, конформность. Лица с внутренней, интернальной локализацией контроля, как правило, принимают ответствен­ность за свои поступки на себя. Выявлено, что люди, обладающие внутренней локализа­цией контроля, — увереннее в себе, последовательнее и настойчивее в достижении по­ставленной цели, они склонны к самоанализу, уравновешенны, общительны, доброже­лательны, независимы и т. д.

Внешняя или внутренняя локализация волевой деятельности, как считает А. В. Пет­ровский (1986), имеет как положительные, так и отрицательные социальные последствия, и является устойчивым качеством личности. Локализация контроля формируется в про­цессе воспитания.

Для выяснения специфики эмоциональных характеристик волевой деятельности гем-блеров мы сочли необходимым изучить их эмоциональную уравновешенность (ста­бильность, устойчивость), способность к подавлению собственных желаний ради со­блюдения социальных норм, а также внутренний самоконтроль, т. е. способность к тор­можению импульсов (неадекватных). Для изучения интересующих параметров был выбран тест Кэттелла, с помощью которого определяется степень развития личностных качеств испытуемого по 16 биполярным факторам. Обоснованием для выбора данного теста было то, что, кроме интересовавших нас параметров, он дает многогранную до­полнительную информацию об индивидуальности.

Список изученных показателей: 1) общая антиципационная состоятельность (ОАС); 2) личностно-ситуативная составляющая антиципации; 3) пространственная составляю­щая антиципации; 4) временная составляющая антиципации; 5) волевые действия; 6) пре­одоление препятствий; 7) преодоление конфликта; 8) преднамеренная регуляция; 9) ав­томатизм, навязчивости; 10) мотивы, влечения; 11) прогностическая функция.

600 Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

Статистическое сравнение показало достоверное различие по параметру ОАС (1): у гемблеров ОАС ниже, чем у контрольной группы. В выборке наркоманов данный пока­затель также ниже, чем у контрольной группы с тем же уровнем достоверности. Следо­вательно, общая способность к прогнозированию у гемблеров развита значительно хуже, чем в контрольной группе. Это дает основания предположить, что данная категория лиц действительно не может реально предвидеть исход игры, просчитать последствия своей игровой деятельности, т. к. способность к антиципации развита недостаточно. Дополни­тельно можно сказать, что уровень развития данной способности у гемблеров и нарко­манов не имеет существенных различий.

Достоверное различие обнаружено по показателю «Личностно-ситуативная со­ ставляющая антиципации» (2): у гемблеров данный параметр ниже, чем в контрольной группе. Это означает, что коммуникативный уровень антиципации менее развит у пато­логических игроков, чем в контрольной группе. Но при этом было обнаружено досто­верное различие между гемблерами и наркоманами по этому параметру: наркоманы имеют более высокие результаты.

По показателю «Пространственная составляющая антиципации» (3) у гембле­ров результаты существенно не отличаются от контрольной группы. Но у наркоманов результаты ниже по сравнению с контрольной группой и, соответственно, с патологи­ческими игроками. То есть наркоманы значительно хуже, чем гемблеры, могут предвос­хищать движение предметов в пространстве, упреждать их, координировать собствен­ные движения, проявляя моторную ловкость.

По показателю «Временная составляющая антиципации» (4) ситуация приблизи­тельно та же. У наркоманов результаты ниже, чем у контрольной группы, но способ­ность прогнозировать и точно распределять время не имеет существенных различий у гемблеров и наркоманов.

Достоверное различие наблюдается по показателю «Волевые действия» (5): у гемблеров расстройство по этому пара­метру выражено гораздо ярче, чем в кон­трольной группе. Пилотажные исследова­ния, проведенные нами ранее, не показа­ли достоверных различий по этому па­раметру, но при увеличении выборки (с 15 до 40 человек) мы наблюдаем различие. Таким образом, категория лиц, подвер­женных гемблингу, не может совершить действие (волевое), не испытывая в нем актуальной потребности. Например, дей­ствие с целью подавить, затормозить иг­ровой импульс не носит характер заведо­мо необходимого, а лишь направлено на удовлетворение потребности в отдален­ном будущем (сохранить некоторую сум­му денег, например), поэтому не может быть реализовано гемблером в силу на­рушения волевых функций. Различие по этому показателю наблюдается у нарко­манов по сравнению с контрольной груп-

Патопсихология и психосемантика аддиктивного поведения

601

пой. Следовательно, поведение гемблеров и наркоманов в этом аспекте также не демон­стрирует существенных различий.

По параметру «Преодоление препятствий» (6) обнаружено достоверное разли­чие: у гемблеров по отношению к контрольной группе выражено расстройство. Иссле­дование, проведенное нами ранее, также не демонстрировало достоверных различий, в этом случае мы тоже можем говорить о влиянии количественного увеличения выборки. Сознательное преодоление препятствий на пути к цели включает способность превоз­мочь внутренние состояния (болезнь, усталость), умение справиться с конкурирующи­ми мотивами и целями. Вероятно, категория лиц, подверженных гемблингу, испытывает определенные трудности с преодолением препятствий. Невозможность адекватного раз­решения возникающих проблем может быть провокатором очередного игрового сры­ва. В ситуации выбора противоположно направленных целей и мотивов, конфликта кон­курирующих тенденций такие лица не способны адекватно преодолевать возникающие трудности, и у них может возникнуть стремление к аффективной разрядке, что и достига­ется через игровой процесс. По данному параметру существенные различия между гемблерами и наркоманами не выявлены.

По параметру «Автоматизм, навязчивости» (9) обнаружено достоверное разли­чие между наркоманами и гемблерами: расстройство более выражено у наркоманов. Для наркоманов характерна легкость выработки навыков автоматизированных действий с утратой контроля над ними, наличием навязчивых мыслей, поступков. Различие по этому параметру обнаружено между выборкой наркоманов и контрольной группой, т. е. показатели расстройства по параметру «Автоматизмы, навязчивости» у гемблеров ниже даже в сравнении с контрольной группой. Это можно объяснить тем, что лица со сверхценным увлечением азартными играми контролируют навязчивые действия, мыс­ли. Или им кажется, что они контролируют. Здесь может иметь место показанная в лите-

ратуре «иллюзия контроля». Патологиче­скому игроку значительно труднее при­знать себя больным, зависимым от чего-либо, чем алкоголику или наркоману.

По остальным параметрам данного теста достоверных различий не обнаруже­но. Можно предположить, что при увели­чении объема выборки эти различия были бы установлены, ведь у гемблеров по срав­нению с контрольной группой прослежи­ваются тенденции к нарушению осталь­ных параметров волевой регуляции.

Дополнительно было проведено ста­тистическое сравнение по t-критерию Стьюдента 2 выборок: гемблеров и конт­рольной группы по другим параметрам для достижения цели исследования и ве­рификации гипотезы. Сравнение было проведено по24 показателям: интерналь-ность общая; интернальность достиже­ний; интернальность неудач; интерналь­ность семейная; интернальность произ­водственная; интернальность межлич-

602

Нейропсихологические и патопсихологические аспекты аддиктологии

ностная; интернальность здоровья; озабоченность — доброжелательность; низкий ин­теллект— высокий интеллект; эмоциональная неуравновешенность — эмоциональная уравновешенность; зависимость — доминантность; озабоченность — беспечность; не­добросовестность — высокая совестливость; робость — смелость; суровость — мягко­сердечность; доверчивость— подозрительность; практичность — мечтательность; наи­вность — проницательность; самоуверенность — склонность к чувству вины; консерва­тизм— радикал изм;социабельность — самодостаточность; импульсивность — контроль желаний; расслабленность — напряженность; чувствительность — реактивная уравно­вешенность.

Результаты сравнения по тесту УСК оказались следующими. По параметру «Ин­ тернальность общая» (12) гемблеры обладают более низкими результатами, чем конт­рольная группа, что говорит о низком уровне субъективного контроля. Это значит, что патологические игроки не видят связи между своими действиями и значимыми событи­ями собственной жизни, не считают себя способными контролировать их развитие и полагают, что большинство эпизодов и происшествий в судьбе — это результат случая или действия других людей.

По параметру «Интернальность неудач» (14): у гемблеров экстернальная локализа­ция контроля по этому параметру. Это свидетельствует о том, что патологические игроки склонны приписывать ответственность за неудачи другим людям или считать их результа­том невезения. Данный факт подтверждается тем, что проигрыши действительно воспри­нимаются игроками как результат невезения (это специфика азартной игры), но постоян­ная ориентация на внешние силы не дает им возможности извлечь уроки из опыта.