Генеральша Дубельт.
Открыв полные академические собрания Пушкина, Гоголя, Белинского, а также сборники мемуаров об этих великих людях, мы не раз найдем имя Дубельта, в последнем же тридцатитомнике Герцена этот человек числится 65 раз. Ну, разумеется, редко его поминают добром. Леонтий Васильевич был жандармским генералом, управляющим 3 отделения. Он известен как свирепый гонитель русской литературы: требовал недопущения к печати сочинений А.С.Пушкина, мечтал «сгноить» в крепости В.Г.Белинского. В общем, личность довольно известная и особенно в литературных кругах. Но мало кто говорит о его горячо любимой жене Анне Николаевне, которая сыграла немаловажную роль в его жизни.
|
| Анна Николаевна Дубельт |
Анна Николаевна Дубельт (1800-1853) происходила из старого дворянского рода Перских. «Фамилии Перских многое Российскому престолу служили разные дворянские службы и жалованы были от Государя поместьями. Все сие доказывается жалованными на поместья грамотами, означенным в присланное из Тверского дворянского собрания родословной книге и справками с отказных книг».
Мать Анны Николаевны, Елизавета Семеновна, была из древнейшего русского рода Мордвиновых и приходилась родной сестрой Николаю Семеновичу Мордвинову (1792-1869), адмиралу. Члену Государственного Совета, члену Российской Академии Наук, председателю вольного экономического общества. Отец Анны Николаевны, Николай Афанасьевич (1760-1832), служил по гражданскому ведомству, семья Перских долгое время жила в Киеве и была хорошо знакома с семьей Раевских.
|
| Леонтий Васильевич Дубельт |
В июле 1815 года дежурным штаб-офицером корпуса, которым командовал генерал от кавалерии Н.Н.Раевский, был назначен двадцатитрехлетний Леонтий Васильевич Дубельт (1792-1862). По словам С.Г.Волконского, Дубельт стал «своим человеком» у Раевских. Очевидно, там и познакомились Анна Перская с «бесценным другом Левочкой». В 1818 году они поженились, в октябре 1819 года родился сын Николай, а в 1822 году Михаил.
В мае 1822 года Леонтий Васильевич получил Старо-Оскольский полк, которым командовал до 1828 года. Затем отставка «по домашним обстоятельствам», и семья Дубельтов переехала в Тверскую губернию. Где находилось родовое имение Перских Рыскино, полученное в приданное. Анна Николаевна оказалась предприимчивой женщиной. Она прикупила близлежащие земли у соседних помещиков и повела хозяйство так, что имение постоянно давало доход.
Который позволял не только помогать мужу, с 1830 года находившемуся постоянно в Петербурге, но купить и подарить ему дом в столице. Анна Николаевна совсем не смущается «астрономических долгов», явно ждет скорых поступлений и уверена в обеспеченном будущем двух сыновей. Параллельно с этим она занимается переводом иностранных произведений и в 1835 году выходит в свет английский роман в ее переводе.
5 июля 1835 года в Рыскино приносят известие, что полковник Дубельт уже не полковник, а генерал-майор и начальник корпуса жандармов. «Это очень весело, - отзывается на получение известия Анна Николаевна, - тем более, что и доход твой прибавился».
В 1842 году Анна Николаевна получила в наследство поместья в Московской губернии: село Петрищево и деревню Медведково Богородского уезда. В этом же году она приобретает за 230 тысяч рублей ассигнациями имение Власово Петергофского уезда Санкт-Петербургской губернии (сейчас деревня Кирово Волосовского района Ленинградской области).
Семейные дела улучшаются. При растущих доходах - соответствующие расходы. Товары городские явно преобладают, но и деревня регулярно освежает стол и дом начальника 3-го отделения «тремя корзинами с яблоками и тюком картофеля, белого, чистого, как жемчуг, но жемчуг огромных размеров для жемчуга». Генерал Дубельт любил блеснуть перед гостями своими кушаниями – «только что из вотчины». Тут он мог перещеголять многих более богатых и знатных. Которые легко приобретали все что угодно у самых дорогих поставщиков столицы, - но не у всех же имения за несколько верст, а из-под Тамбова, Курска или Херсона мудрено доставить свежий товар или хотя бы «заплесневелый с одной стороны». Когда-то трудной проблемой была покупка саней за 500 рублей – теперь из деревни Дубельт может получить неожиданные девятьсот рублей.
Анна Николаевна с особым трепетом заботилась о своих крестьянах – «Учесть крестьян моих очень меня озабочивает. Ты знаешь, что я люблю крестьян своих горячо и нежно; они также мои дети, и учесть их, не только настоящая, но и будущая, пока могу ее предвидеть, лежит на моей ответственности». Помещица сообщает мужу, что во Власове «мне все так рады, что не знаю, что делать от радости». Анна Николаевна рассказывает, что к ней приходила по делам скотного двора старшая и любимая скотница Федора Аксеновна и со слезами говорила о своем и всеобщем восхищении, какие у них господа: «верите ли матушка, говорит она, ведь все дивуются, какое нам счастье на свете жить; и на сердце радость и на душе весело. Других господ ждут в деревню, у людей вся утроба от страха дрожит, а наших господ ждешь, как ангелов с неба. Уж нас все-то спрашивают, какому вы Богу молитесь, что вам счастья столько от господ?».
Помещица Дубельт много, очень много пишет про своих крестьян. Приказчик Филимон назвал дочь Анной, а сына Левонтием, в честь хозяев: «Наши люди только из-за доброго слова так стараются. Им всего страшнее прогневать меня; а мой гнев состоит в том, что я так ласкова к тому человеку, который провинился предо мною; обращаюсь с ним сухо, никогда не взгляну на него, не пускаю на глаза; вот все мое наказание. – А как они этого боятся».
Матрена, одна из пяти горничных, нагрубила барыне: не явилась вовремя, потому что у нее «корова не доена и обед не сварен». Но ее не секут и не продают другому помещику, а только отставляют из усадьбы.
Оброк барыня снимает обыкновенный, охотно дает отсрочку и разные милости: «Хочу помочь своему мужичку Тимофею Макарову: построил в Теглицах каменный дом и каменную лавку, в которой торгует очень удачно. Он просит 150 рублей серебром на два года: он расторгуется пошире; нам же это лучше».
