Точка зрения психоаналитиков из бывшей Югославии
В государствах, возникших на руинах бывшей Югославии, равно как и в других государствах, опустошенных насилием, в наши дни есть психоаналитики и психотерапевты, которые ожидают, что психоанализ поможет им справиться с многочисленным травматическими ситуациями, с которыми они сталкиваются,
как во время самой войны, так и в процессе оказания психологической помощи беженцам. Эдуард Кляйн из Загреба и его сотрудники рассказали в своей ангажированной книге о том, какие выводы они сделали из войны в Хорватии, и о том, как психоанализ помог ей противостоять (Е. Klain , 1992). Они предлагают нам вместе поразмышлять о том, что же произошло, учитывая политический и исторический контекст, но как психоаналитики.
Возвращение группы к своим «исходным допущениям»
С этой целью Кляйн и Моро, прибегают к понятиям, которые использует Бион в психоанализе групп. По поводу современной войны они отмечают, что «архаическая наклонность к разрушению, как всегда сопровождающаяся иррациональностью, была очевидна в действиях экстремистских групп всех наций. Их обращение с представителями «вражеской» нации напоминало действия примитивных племен, основу которых составляют деструктивные проекции параноидных содержаний (они чувствуют себя вынужденными защищаться от угрозы применения к ним пыток, убийств, каннибальской резни и так далее)». Регрессия группы к «исходным допущениям» типа «нападение и бегство» дает объяснение этому жестокому поведению (Э. Кляйн, Моро, 1992, р. 79). Этнические чистки могут рассматриваться как процесс, основанный на патологической проективной идентификации, который устраняет другую идентификацию, чтобы занять ее место. Тем не менее, групповой подход, делающий акцент на регрессии и патологической проективной идентификации, применим, пожалуй, к любой войне. Он не объясняет, почему садизм становится более выражен, когда война вспыхивает между двумя очень близкими друг к другу нациями, ни того факта, почему подобная регрессия, напротив, не тормозится другим групповым феноменом, взаимной идентификацией. Во всех войнах взаимная идентификация становится основой права человека и законов войны. Она должна была бы еще сильнее противодействовать «исходным допущениям» группы, если обе воюющие нации принадлежат к одному и тому же культурному сообществу. В своей работе «По поводу идентификации» Мелани Кляйн рассмотрела проблему отношения между способностью ставить себя на место другого и проективной идентификацией, однако она не дала четкого ответа на вопрос, как получается, что одно одерживает верх над другим: «Индивидуум знает, что у него очень много общего с другим, и одновременно он проецирует себя в этого другого (или одновременно интроецирует этого другого). Эти процессы варьируют по интенсивности и продолжительности, и от подобных изменений зависит значимость и интенсивность идентификаций и их превратности» (М. Klein , 1955). То же самое замечание можно сделать и о работах Рене Жирара, в которых, как нам представляется, вначале очень точно описывается современное положение в бывшей Югославии. Для этого автора существует только одно желание - имитировать другого и разрушать все то, что у него есть отличного. Mimesis обрекает сообщества на распад на все более мелкие антагонистические группы вплоть до того момента, когда приносится жертва, играющая роль козла отпущения, и это кладет конец хаосу. Культура строится на сокрытии описываемого насилия и этой жертвы ( Girard , 1972,1978). Понятие mimesis , которое выглядит внушительно, приводя к смешению всех форм идентификации, оставляет проблему без ответа.
301
Ненависть к чрезмерным наслаждениям
Славой Жижек, из Парижа (1992), считает себя последователем лакановского учения. Он полагает, что насилие в конфликтах между близкими нациями проистекает из того факта, что сосед всегда может быть уличен в тайной и первертной сексуальности. Эта сексуальность выражается непосредственно, если он плохо пахнет и шумно ведет себя или, вследствие реактивного образования, когда он, напротив, замкнут и суров. Таким образом, осуществляется специфическое наслаждение, без которого, как утверждает Жижек, идеал группы не мог бы сохраниться. Идеал группы, по мнению Лакана в трактовке Жижека, представляет собой разделяемое верование: я корсиканец и я этим горжусь, поскольку верю, что другие корсиканцы этим гордятся.
Нет никакой необходимости объяснять, в чем могла бы заключаться гордость за то, что ты корсиканец, если только не в особом наслаждении, которому угрожает существование у соседа другого и, как предполагается, чрезмерного наслаждения, Поэтому, пишет Жижек, ненависть к чрезмерному наслаждению у другого является проекцией ненависти нашего собственного чрезмерного наслаждения. Чрезмерное наслаждение, по мнению Жижека, продолжающего следовать за Лаканом (1969), может при определенных обстоятельствах быть ограничено «Речью Мэтра». В таком случае допускаются малые различия. Как считает Жижек, на этот раз говорящий от своего собственного имени, так происходит в том случае, если нация находит некую форму равновесия, как это было, например, до развития капитализма или при существовании сильного государства. Напротив, расизм как насилие проявился, как только начал развиваться капитализм, поскольку он «постоянно порождает чрезмерность». У этого тезиса есть один недостаток: ему противоречат факты. Расистское насилие совместимо с сильным государством, например с царской Россией или гитлеровской Германией, и с докапиталистическим экономическим застоем, который в наши дни переживают Сенегал и Мавритания. Более того, мы плохо представляем себе, как лакановская идея о наслаждении может обойтись без проецирования на «Другого», каким бы ни было состояние общества ( Laznik - Renot , 1990).