Все эти размышления приводят Грина и многих других французских аналитикой к отказу от старой концепции времени, в пользу новой, основанной на феномене aprè s- coup.
В своей недавней статье «Time and the après-coup» британский аналитик Дана Биркстэд-Брин предпочитает использовать французский термин après-coup1, а не его немецкий оригинал — фройдовское понятие Nachtraglichkeit «для того, чтобы Подчеркнуть именно третье значение Nachtraglichkeit — ретроспективное приписывание смысла— фокусирование на котором основывается на целом корпусе французских психоаналитических работ» ( Birksted- Breen, 2003, р. 1502).
Она ссылается на особенный интерес некоторых британских психоаналитиков к французским концепциям. Это очень известные имена— Kohon, Mitchell, Perelberg, Parsons, Bollas, Kennedy, Rose.
Вместе с тем, серьезные теоретические и технические различия между двумя школами сохраняются. Критикуя психоаналитическую концепцию развития
1По тем же самым причинам, что и Дана Биркстэд-Брин, мы будем использовать французский термин après-coup вместо русского перевода немецкого Nachtraglichkeit (отсроченное действие).
37
и ссылаясь с иронией на «знаменитое здесь и сейчас», Андрё Грин отмечает, что оригинальность французская позиция обрела во многом под влиянием Жака Лакана. Последний всячески противостоял любой форме генетического, считая его несовместимым с диалектическими идеями. Грин полагает, что необходимо поблагодарить Лакана за то, что «ценность Фройдовской концепции Nachtraglichkeit снова была выдвинута и стала фундаментальным теоретическим стержнем для французского психоанализа. Потребовалось много времени для того, чтобы зарубежные коллеги признали наш интерес, но кажется, совсем недавно они стали особенно успешны в этом. Без преувеличения, можно рассматривать эту концепцию как подрывающую классическую временную модель и, в то же время, обеспечивающую основу — по крайней мере, частично — для специфики психической нелинейности в психоанализе» ( Green, 2000, р. 7).
Наше интуитивное понимание настоящего как процесса между прошлым и будущим, согласно Грину, является иллюзорным. Различные стороны предшествующего опыта связаны вместе во времени. В отличие от линейной концепции времени, настоящее может влиять на прошлое. Это означает, что с человеком может произойти некоторое событие, которое не будет иметь для него серьезного смысла и последствий в тот момент — только «оставит свои отметки на психике» (Грин). Эта «психическая матрица» получит повторное пробуждение и новое значение позже — ретроспективно, — когда спустя определенное время другое более или менее случайное событие внезапно придаст новый смысл прошлому событию. Это модель après-coup.
Таким образом, ретроспективно второе событие придает первому значение, которое существовало до этого лишь в состоянии виртуальности, наряду с целым рядом других возможностей. Это фиксирует только одну из различных возможностей развития психической матрицы первого события. Этот новый смысл первого события прогрессивно влияет уже на потенциальные значения второго события (третьего, четвертого...), снова выбирая и пробуждая одно из них. Так создается ретроспективное эхо.
В анализе при регрессии пациент не возвращается в исторически реальное состояние прошлого, он развивает в определенной степени новый опыт. В этом смысле перенос является чем-то новым, приносящим нечто иное, путем механизма après-coup, в прошлый опыт и придавая ему тем самым новый смысл. Таким образом, après-coup — это подлинное переживание, придающее прошлому ретроспективный смысл. Что-то из того, что уже было сказано в анализе, может изменить свое значение в свете более нового движения. Как говорит Жан-Люк Донне (2001): «фактически интерпретация, когда она мутационная — происходит ли она от пациента или от аналитика, — приходит, когда хочет: это дело après-coup и ее появление неочевидно и непредсказуемо».
Как следствие нового понимания времени, Грин (2000) предлагает свой взгляд на происхождение психической травмы. Он предполагает, что серьезные расстройства возникают в ситуациях, когда психические травмы из различных временных периодов жизни сталкиваются, придавая новый смысл друг другу. В нелинейной модели психического развития Грина эти травмы не существуют в последовательном временном континууме. Время взрывается и раскалывается на осколки, которые продолжают оставаться в состоянии напряжения по отношению друг к другу.
Психическая организация не перестает менять себя Стечением времени. Травма происходит не только в прошлом, она может случиться во взаимодействии настоящего момента с прошлым. Таким образом, психическая причинность не является регрессивной — проблемы человека необязательно заложены в прошлом, И концепция времени является прогрессивной в той же степени, насколько и регрессивной, и представляет собой древовидную структуру, которая постоянно пробуждает невыраженные ранее потенции, производящие ретроспективное эхо.
«Кто сможет сказать, сколько времени будет продолжаться анализ? С начала этой конкретной практики длительность терапии заметно возросла. Таким образом, увеличивающийся опыт не влияет на сокращение времени лечения. Требующееся время — которое стало неопределенной протяженности — для анализа с финалом, не поддающимся предвидению, стало разубеждающей причиной для того, чтобы не подвергаться анализу. На вопрос: «Как много времени это займет?», часто задаваемый людьми, думающими подвергнуться анализу, психоаналитик ответить не может — не потому, что он желает усилить ощущение мистики, но потому, что правда заключается в том, что он просто не в состоянии на него ответить. Это происходит именно потому, что пациент еще не находится в аналитической ситуации (Жан-Люк Донне), но еще и потому, что аналитик не может контролировать время и не может знать, в каком ритме бессознательное будет раскрываться в истинном свете, а также какие препятствия могут возникнуть. Вол ее того, постоянно наблюдается, что этот вопрос теряет свою актуальность и для анализируемого с момента начала анализа... Когда аналитический процесс уже начался, он сопровождает жизнь человека определенное количество лет, Его окончание — болезненная тоска, по сравнению с которой мировая скорбь почти ничто» ( Green, 2000, р. 45).
Завершение — важнейшая часть аналитического процесса, в ходе которого аналитик является хранителем времени — знания, что анализ имеет как вневременную природу, так и начало и конец, так же как и каждая сессия. Хранитель времени, хранитель границ внешних и внутренних — Третий в лице постэдипова Сверх-Я — останавливает всегда существующий симбиоз, folie a deux. Бернар Шерве (1998) тик говорит об этом: "Аналитик — страж времени, он все время смотрит на часы, И то время как анализируемый занят тем, чтобы сделать динамичной вечность своего бессознательного. Предполагается, что он забыл о времени».
Всегда присутствующие в психической реальности аналитика внутренние границы и их хранитель, постэдипово Сверх-Я — одно из его главных приобретений и ходе собственного психоаналитического образования (Green, 2002). Другое приобретение - парадоксальная способность забывать о времени вместе с пациентом, теряя свою идентичность, создавая химеру вдвоем. Сочетание этих двух по длинно аналитических способностей может принести в анализ время, рожденное двумя для удивления, творчества и жизни.
Французская психоаналитическая школа — это процесс-ориентированное направление психоанализа, главная цель которого — освобождение ассоциативного процесса с его вневременным характером, что представляется краеугольным камнем аналитического усилия (Донне, 2001). Приоритетом при этом является развитие творческих возможностей человека, прямо связанных со способностью психически функционировать без вытеснения и расщепления, способностью принимать
39
раз
 |
личные аспекты своей личности и, что, возможно, самое важное, — самостоятельно поддерживать и продолжать внутренний аналитический процесс уже после окончания работы с аналитиком, делая его тем самым для себя по-настоящему вневременным.
В области объектных отношений психоанализ направлен на развитие индивидуальной способности получать больше удовольствия во взаимоотношениях с другими людьми, что требует признания Другого в его отличии и принятия амбивалентности, связанной с этим. В соответствии с гипотезой о всемогуществе, амбивалентность обусловлена самим фактом существования отличного от субъекта Другого, что на эдиповом уровне означает существование половых различий, различий поколений. «Возвращение к себе происходит окольным путем, через Другого»- (Грин). Это всегда представляет собой угрозу индивидуальному нарциссизму. Соответственно развитие личности — это выход за пределы желания быть Одним к стремлению стать больше, чем Одним. Эвелин Кестембёрг говорила, что человек всегда или Один или Три. В то же время признать, что Я есть Три означает принятие различия полов и поколений, что достигается в ходе непростого психического развития и серьезной внутренней работы.
Ференци отмечал, что по-настоящему свободные ассоциации в действительности возможны только в конце анализа, так как только тогда становится возможным достаточно свободное сообщение между различными психическими системами — между сознательным и бессознательным через предсознательное. Учитывая основную роль, которую играет свободная ассоциация, Андрё Грин (2002) даже вводит понятие аналитической ассоциации в качестве главной характеристики аналитической ситуации.
Развитие внутренней свободы, проявляющей себя через открытость новому опыту, встречи с неопределенным и удивительным в жизни без слишком сильных аффективных переживаний, волнений и тревог, сохранение постоянного контакта с внутренней и внешней реальностью, использование аналитического мышления и аналитической ассоциации для личностного развития — это важнейшая постаналитическая задача.
Литература
Бержере Ж. Психоаналитическая психопатология / Пер. А. Ш. Тхостова -М.: МГУ, 2001.