Перетягивание каната в Вашингтоне[54]
Изучение документов в архиве Государственного департамента наводит на мысль, что Госдепартамент и посол США Фрэнсис в Петрограде были очень хорошо информированы о намерениях и развитии большевицкого движения.
Летом 1917 года, например, Государственный департамент решил прекратить отъезд из США «вредных лиц» (т.е. возвращающихся в Россию революционеров), но не смог этого сделать, так как те использовали новые российские и американские паспорта.
Подготовка же к самой большевицкой революции была хорошо известна по крайней мере за шесть недель до того, как она произошла. Один отчёт в архиве Государственного департамента так говорит о силах Керенского: «сомнительно, сможет ли правительство ... подавить восстание».
В сентябре и октябре сообщалось о распаде правительства Керенского и о большевицких приготовлениях к перевороту. Британское правительство предупредило своих граждан в России о необходимости отъезда, по крайней мере, за шесть недель до начала большевицкой фазы революции.
Первый полный отчёт о событиях начала ноября поступил в Вашингтон 9 декабря 1917 года. В этом отчёте описан низкий уровень самой революции, упомянуто, что генерал Уильям В. Джудсон нанёс несогласованный визит Троцкому, и говорится о присутствии немцев в Смольном — штаб-квартире Советов.
Президент Вудро Вильсон 28 ноября 1917 года отдал указание не вмешиваться в большевицкую революцию. Это указание явно было ответом на запрос посла Фрэнсиса о Союзной конференции, на которую уже согласилась Великобритания.
Государственный департамент считал, что такая конференция бесполезна. В Париже прошли дискуссии между союзниками и полковником Эдвардом М. Хаусом[55], который извещал Вудро Вильсона о «длительных и частых дискуссиях о России».
Относительно такой конференции Хаус сообщил, что Англия «пассивно желает», Франция настроена «безразлично против», а Италия «активно».
Вскоре после этого Вудро Вильсон утвердил телеграмму, подготовленную государственным секретарём Робертом Лансингом, о предоставлении финансовой помощи движению Каледина (12 декабря 1917 года).
В Вашингтон просачивались слухи, что «монархисты работают с большевиками, и это подтверждается различными случаями и обстоятельствами», что правительство в Смольном находится под полным контролем германского Генерального штаба и что«многие или большинство из них [то есть большевиков] из Америки».
В декабре генерал Джудсон снова посетил Троцкого; это рассматривалось, как шаг к признанию Советов Америкой, хотя отчёт посла Фрэнсиса от 5 февраля 1918 года, направленный в Вашингтон, включал в себя рекомендации против этого признания.
В меморандуме, исходившем от Бэсила Майлса в Вашингтоне, утверждалось, что «мы должны иметь дело со всеми властями в России, включая большевиков». И 15 февраля 1918 года Государственный департамент телеграфировал послу Фрэнсису в Петроград:
«Департамент желает, чтобы вы постепенно входили в более тесный и неформальный контакт с большевицкими властями, используя такие каналы, которые будут избегать официального признания».
На следующий день государственный секретарь Лансинг передал послу Франции в Вашингтоне Ж.Ж. Жуссерану следующее: «Считаем нецелесообразным предпринимать какие-либо действия, которые в это время будут вести к вражде с любыми элементами, контролирующими власть в России...»[56].
20 февраля 1918 года посол Фрэнсис телеграфировал в Вашингтон о приближающемся конце большевицкого правления. Через две недели, 7 марта, Артур Буллард сообщил полковнику Хаусу, что Германия субсидирует большевиков и что эти субсидии более существенны, чем считалось раньше.
Артур Буллард (из Комитета США по общественной информации) утверждал: «Мы должны быть готовы помочь любому честному национальному правительству. Но люди, или деньги, или оборудование, направленные теперешним правителям России, будут использованы против русских как минимум в такой же степени, что и против немцев»[57].
За этим последовало ещё одно послание от Булларда полковнику Хаусу: «Я настоятельно не рекомендую оказывать материальную помощь теперешнему правительству России. Кажется, что контроль захватывают тёмные элементы в Советах».
Но работали и влиятельные противодействующие силы. Ещё 28 ноября 1917 года полковник Хаус телеграфировал из Парижа президенту Вудро Вильсону о том, что «исключительно важно», чтобы американские газеты возражали против того, что «Россию следует считать врагом» и «подавить».
Затем, в следующем месяце Уильям Франклин Сэндс, исполнительный секретарь контролируемой Морганом «Америкэн Интернэшнл Корпорейшн» и друг упоминавшегося ранее Бэсила Майлса, представил меморандум, характеризующий Ленина и Троцкого, как нравящихся массам, и настаивал на признании России Соединёнными Штатами.
Даже американский социалист Уоллинг пожаловался в Государственный департамент на просоветскую позицию Джорджа Крила (из Комитета США по общественной информации), Херберта Своупа и Уильяма Б. Томпсона (из Федерального Резервного Банка Нью-Йорка).
17 декабря 1917 года в одной московской газете появились нападки на полковника Робинса из Красного Креста и на Томпсона, намекающие на связь между российской революцией и американскими банкирами:
«Почему они так заинтересованы в [финансировании] просвещения?[58] Почему деньги были даны социалистам-революционерам, а не конституционным демократам? Ведь можно предположить, что последние ближе и дороже сердцам банкиров».
Статья видит причину этого в том, что американский капитал рассматривает Россию, как будущий рынок и таким образом хочет прочно обосноваться на нём.
Деньги были даны революционерам потому, что «...отсталые рабочие и крестьяне доверяют социалистам-революционерам. В то время, когда деньги были переданы, социалисты-революционеры были у власти[59], и предполагалось, что они сохранят контроль над Россией в течение некоторого времени».
Ещё одно сообщение от 12 декабря 1917 года, относящееся к Раймонду Робинсу, детализирует «переговоры с группой американских банкиров из миссии Американского Красного Креста»; «переговоры» касались выплаты двух миллионов долларов.
Роберт Л. Оуэн, председатель Комитета по банкам и валюте Сената США, связанный с дельцами Уолл-стрита, 22 января 1918 года направил письмо Вудро Вильсону, рекомендуя признать власть большевиков в России де-факто, разрешить направить грузы, остро необходимые России для противостояния германскому влиянию и создать группу государственной службы в России.
Этот подход получал неизменную поддержку от Раймонда Робинса, находившегося в России.
Например, 15 февраля 1918 года в телеграмме от Робинса из Петрограда Дэвисону в Красный Крест в Вашингтоне (и для пересылки Уильяму Б. Томпсону) подчёркивалось, что надо поддерживать большевицкую власть как можно дольше и что новая революционная Россия повернётся к США, как только «сломит германский империализм».
По мнению Робинса, большевики хотели поддержки от США, а также сотрудничества в реорганизации железных дорог, так что «путём щедрой помощи и технических консультаций для реорганизации торговли и промышленности Америка может полностью исключить германскую торговлю во время военного равновесия».
Короче, перетягивание каната в Вашингтоне отражало борьбу между, с одной стороны, дипломатами старой школы (такими, как посол Фрэнсис) и государственными служащими низкого уровня и, с другой стороны, финансистами наподобие Робинса, Томпсона и Сэндса с такими их союзниками, как Лансинг и Майлс в Государственном департаменте и сенатор Оуэн в Конгрессе.