«Пофиг. Он первый начал, сказав, что у моей задницы есть свой почтовый индекс!»
Ладно, он такого не говорил, но определенно подумал, судя по тому, как он описал тот вред, который моя задница нанесла его приставке.
Я засунула телефон под подушку и забралась обратно в постель; сон пришел очень легко, и даже ощущение вибрации телефона не заставило меня пошевельнуться.
Я ещё окончательно не заснула, но и в сознании уже тоже не была, поэтому, услышав, как открылась дверь и голоса внизу, поняла, что Доминику каким-то образом удалось уговорить Бранну разрешить ему прийти.
— Нет, сначала в душ. Она прибьет тебя, если ты весь потный войдешь туда и заберешься в её постель, — услышала я, как прошипела Бранна за моей дверью.
Я проигнорировала её голос и провалилась в ещё более глубокий сон, который опять же был прерван, но на этот раз руками, ногами и телом, которое обвернулось вокруг меня.
— Доминик, — простонала я, — я сплю… отодвинься.
Он свободно поцеловал меня в шею, поскольку мои волосы были убраны наверх, от чего по спине у меня пробежали мурашки, и мне пришлось немного поерзать. Я открыла глаза и, прищурившись, вгляделась в темноту, а когда поняла, что он не собирается меня отпускать, вздохнула и откинулась на него.
— Я не говорил, что у твоей задницы есть свой почтовый индекс, — вдруг пробормотал его голос.
Я застонала.
— Эта сучка просто не может держать язык за зубами!
Доминик фыркнул позади меня.
Я вздохнула.
— Это была шутка.
— Хммм.
Почувствовав, как его ладонь заскользила по моему животу, я схватила её, останавливая его движения.
— Я лежу на боку, а когда я в таком положении, весь имеющийся у меня жир просто свисает вниз, и я не позволю тебе дотронуться до него, — твердо произнесла я, хоть и сонным голосом.
Доминик простонал позади меня.
— То, что у тебя есть немного мяса, не делает тебя жирной, это делает тебя человеком.
Я мысленно закатила глаза.
— В тебя вообще нет жира, поэтому не тебе говорить об этом.
— Во мне двенадцать процентов жира, а вешу я восемьдесят пять килограммов. Причина, по которой я такой крупный в том, что мышцы тяжелее жира. Я тренирую мускулы, и поэтому остаюсь сильным и здоровым.
Мне было пофиг на все это.
— Почему ты вообще здесь? Как ты уговорил Бранну разрешить тебе прийти сюда?
Он поцеловал меня в макушку и, отодвинув мою ладонь, положил руку мне на живот.
— Я сказал ей правду, объяснив, что соскучился по тебе и хочу спать рядом с тобой.
Слой льда, образовавшийся вокруг моего сердца в результате нашей ссоры, растаял от его слов. Я повернулась к нему лицом.
— Ты соскучился по мне? — спросила я.
Он кивнул в темноте. Конечно, я не могла хорошо разглядеть его лицо, но лунный свет немного освещал его профиль.
— Да, малышка, я соскучился по тебе, и мне было ненавистно то, что тебя не было на моем бое. Я хотел получить свой поцелуй на удачу, — сказал он и притянул меня ближе к себе.
Я фыркнула.
— Ты победил, значит, тебе не нужен был мой поцелуй на удачу.
Он поцеловал меня в кончик носа.
— Мне всегда будет нужен твой поцелуй на удачу, красавица.
Он просто убивал меня!
— Я тоже по тебе соскучилась, и мне жаль, что я сломала твою Xbox и поругалась с тобой. Я не имела в виду всего того, что там наговорила, — сказала я, прислонившись своей головой к его.
Он погладил меня по спине.
— Мне тоже, я слишком остро отреагировал.
Не совсем, я сломала дорогую вещь. Он был спокойнее, чем я была бы, окажись это чем-то моим. Гораздо спокойнее.
— Позволь мне загладить свою вину перед тобой? — прошептала я.
Он сглотнул.
— Как?
Я встала, толкнула его, вынуждая лечь на спину, и села верхом на него. Он поморщился, из-за чего я нахмурилась и внимательно вгляделась в его лицо, но мне все равно ничего не было видно, поэтому я протянула руку и включила лампу, и когда снова посмотрела на Доминика, ахнула.
Левая часть его грудной клетки была вся в синяках, а его бедное лицо снова было разбито.
— Меня уже достало, что они постоянно бьют тебя по лицу! Почему всегда лицо? — спросила я и склонилась к нему, оставляя поцелуи на его ушибленной челюсти и веках.
Доминик улыбнулся, и от этой улыбки сквозь меня пробежала волна желания.
Никто не имел права выглядеть так потрясающе с разбитым лицом. Никто!
Я опустила взгляд туда, где сидела на нем, и немного съехала вниз, пока вместо бедер Доминика не села на его голени.
— Брона, — твердо произнес Доминик, когда оперся на локти и посмотрел на меня.
Я робко улыбнулась.
— Просто скажи мне, что делать? Я хочу сделать это, — сказала я.
Он выглядел немного растерянным, поэтому я нахмурилась.
— Пожалуйста?
Доминик издал сдавленный смешок.
— Не упрашивай меня о том, чтобы взять в рот мой член, детка. Ты можешь сделать это, когда только хочешь, я просто хочу, чтобы ты была уверена в том, что действительно хочешь этого. Я всегда только «за», если твои рот и руки на мне. Просто для меня важно, чтобы ты была уверена, что делаешь это потому, что действительно хочешь, а не потому, что я хочу, чтобы ты это делала.
Я снова ему улыбнулась и, потянувшись к его трусам-боксерам — единственной вещи, которая была на нем — подцепила пальцем резинку. Они были натянуты ещё даже прежде, чем я дотронулась до них, и я испытала облегчение от осознания, что он был возбужден и готов к тому, чтобы я приступила к этому… заданию?
Нет, не заданию, это было тем, что я хотела сделать.
Многие девушки любят доставлять своим парням удовольствие, и, по-видимому, я не была исключением. Мысль, что я делала что-то, что сделала бы любая другая нормальная девушка, обрадовала меня.
— Доминик, — выдохнула я, спустив его боксеры до колен.
Возможно, это было грубо, но я все равно ничего не могла поделать. Широко раскрыв глаза, я уставилась на его член и пялилась на него добрую минуту, прежде чем подняла взгляд.
— Мне действительно будет больно, да? — спросила я надломленным от волнения голосом.
— Девчонкам всегда больно в первый раз, но когда мы впервые кончим вместе, я действительно буду очень нежен. Обещаю, — уверил он меня.
Я была поражена, что он мог быть таким милым и искренним, в то время как его эрегированный пенис лежал у него на животе — настолько большим он был. Он был толстым и длинным, и я на самом деле опасалась, что мне будет больно, когда мы в конечном итоге все-таки займемся сексом, но я оттолкнула эту мысль.
— Итак, минет. Что я должна делать? Просвети меня.
Доминик фыркнул от смеха, снова откинувшись на подушку и осторожно потерев лицо руками.
— Не говори это так! Я пытаюсь придумать, как попросить тебя лизать и сосать мой член, не звуча при этом… Господи!
Я улыбнулась, посмотрев вверх, и пробежалась языком по соленому кончику члена Доминика, а затем посмотрела на его лицо, заметив, как оно изменилось, когда я вобрала его в рот.
Я снова лизнула, на этот раз начав от самого основания, и провела языком по всей его длине, а затем пососала кончик. Это было странным образом похоже на сосание леденца, мне просто нужно было не забывать о том, что нельзя кусать.
— Руки используй тоже, обхвати мой член и работай ими вверх-вниз одновременно со ртом и… о, да, вот так. Именно так, черт, это приятно, — простонал он. — Соси немного сильнее… повращай языком вокруг головки, да! Продолжай делать это, черт, да, вот так.
Похвала за минет действительно придавала уверенности, это заставило меня почувствовать себя так по-женски.
— Брона, полегче, я не могу… Черт! Детка, пожалуйста, я хочу, чтобы это продлилось подольше.
Он тяжело дышал, и я чувствовала себя просто потрясающе из-за того, что я была тому причиной.
Я высвободила его член из своего рта с хлопающим звуком и покрыла цепочкой поцелуев всю его длину, опускаясь вниз, пока не добралась до яичек. Я знала, что они были чувствительной зоной. Джейсон достаточное количество раз падал на землю, когда я била его туда коленом, и даже Доминик, до того как мы начали встречаться; поэтому мне было интересно: может, и к поцелуям они тоже были чувствительны?
Я решила проверить это и получила в награду низкий стон. Я лизнула одно, затем другое, и его бедра немного поддались вперед. Поэтому я решила выиграть гранд-при и, осторожно вобрав одно в рот, повращала вокруг него языком.
Доминик издавал низкие гортанные звуки и продолжал поддаваться бедрами мне в лицо, поэтому я восприняла это как хороший знак и повторила те же действия со вторым яичком. Я сосала его яйца!
Мне хотелось рассмеяться от своих мыслей, но я, конечно же, не стала этого делать, потому что это убило бы всю атмосферу. Когда я прошлась языком вверх до самого кончика его члена, то почувствовала его руку у себя в волосах и, вобрав головку в рот, подняла взгляд на его лицо.
— Твою мать, — выдохнул он, наблюдая за мной. — Я могу кончить только от одного вида того, как ты сосешь мой член, детка.
Я практически мурлыкала от удовольствия, снова положив руку ниже рта и начав работать ею вверх-вниз, при этом продолжая сильно сосать, и зарабатывая такие частые и громкие стоны, что это даже немного шокировало меня. Я и не предполагала, что мужчины могут издавать такого рода стоны, но, по-видимому, они все же могли.
— Дэмиен в женском платье, Кейн на высоких каблуках. Алек в пачке…
Я подняла глаза на Доминика, продолжая работать ртом и руками, и увидела, что его глаза были прикрыты, в то время как он бормотал о своих братьях в различных нарядах.
Мне хотелось спросить, что, черт побери, он делал, но тогда бы мне пришлось прерваться, а я собиралась довести его до оргазма в кратчайшие сроки. Моя челюсть уже начинала адски болеть, а рука, казалось, вот-вот отвалится.
Я ускорила темп, начиная сосать сильнее, до тех пор, пока не была уверена, что моя челюсть сможет потом закрыться. Бормотания Доминика тоже ускорились, идеально совпадая со временем ускорения моих движений.
— Райдер голый, Алек голый, Дэмиен голый, Кейн голый. Все они, мать их… Ох, черт, Брона, я кончаю! — я почувствовала, как горячие всплески солоноватой жидкости покрыли мой язык в тот момент, когда он закончил говорить.
С трудом подавив рвотный рефлекс, я сглотнула. На вкус это было чем-то очень соленым и ни капельки не приятным.
На самом деле это было даже отвратительно.
Я села на корточки и посмотрела на Доминика, который раскинул руки по кровати; его член медленно обмяк и опустился на живот, а его лицо выглядело так, словно он уже спал.
— Доминик? — я ткнула его в живот.
Он резко приоткрыл один глаз, поэтому я улыбнулась ему.
— Я справилась? — спросила я.
Лениво подняв руку, он показал большой палец.
— На все сто, малышка. На все сто.
Я мысленно исполнила счастливый танец. Оказывается, это не так сложно, как я думала. Конечно, мои рот и рука болели больше, чем я себе представляла, но это не было сложно!
— Почему ты говорил о своих братьях в странной одежде? — с улыбкой спросила я.
Он пожал плечами.
— Пытался отвлечь свои мысли от того, что ты делала, стараясь не кончить.
Я нахмурилась.
— Погоди, выходит, парни думают о сексе постоянно, но во время самого секса или сексуальных действий они стараются думать о чем-нибудь другом?
— Ага.
— Это так глупо, почему бы просто не принять это…
— Потому что тогда бы всё закончилось ещё прежде, чем даже началось. Я не шутил, сказав, что одного вида твоего рта на моем члене было для меня достаточно, чтобы кончить.
Я поняла, что он имеет в виду, но по-прежнему считала это глупым. Я уютно устроилась рядышком с ним и расслабленно вздохнула.
— Ты проглотила мою сперму, — пробормотал он после того, как я прижалась к нему.
Я ахнула, когда он отбросил свои боксеры и накрыл нас одеялом. Я не должна быть так удивлена, в смысле, я только что сделала ему минет, он был моим парнем, в конце концов, но все же он был голым в моей постели.
Ещё несколько «впервые»!
— Прости, я не должна была? — спросила я, испугавшись, что могла всё испортить.
— Ты шутишь? Это охренительно сексуально, детка, — уверил он меня.
Я шумно выдохнула.
— Я рада, что ты так думаешь, потому что это самая соленая вещь, которую я когда-либо пробовала в своей жизни.
Доминик рассмеялся и притянул меня ближе к себе.
— Ты мне любишься, красавица.
Я отстранилась немного и недоумевающе посмотрела на него.
— Я люблюсь тебе? — переспросила я.
Его глаза были закрыты, и, казалось, он уже засыпал, поэтому я потрясла его.
— Я люблюсь тебе? Ты сказал слово «любишься», Доминик, — повторила я, когда он открыл глаза.
Он кивнул и снова лениво улыбнулся.
Боже, он был так прекрасен.
— Ты больше, чем нравишься мне, но я ещё пока не чувствую чего-то близкого к любви, поэтому я соединил слово «нравишься» и «люблю», и получилось «любишься». Ты любишься мне, красавица.
Я знала, что, вероятно, это была самая милая вещь, которую он когда-либо говорил мне, но как бы там ни было, все равно посмотрела на него, приподняв бровь. Прежде я никогда не слышала такого выражения, и поэтому спросила:
— Ты сам это придумал?
Он покачал головой.
— Нет, мне это сказала девчонка, которую я трахал в прошлом году, по её словам, это цитата из какой-то книги, которую она читала. Мне это показалось милым, и я решил, что сейчас подходящий момент, чтобы сказать это.
Не могу поверить, что он действительно это сказал.
Я ударила его кулаком в живот.
— Ты такой мудак!
Он простонал, а затем, схватившись за живот, рассмеялся.
— Ты потрясающая.
Я собиралась уже врезать ему снова, но он быстро схватил меня за руку и притянул к себе. Опустив ко мне голову, он пробежался носом от кончика моего к области между глаз, а затем поцеловал это местечко.
— Ты мне любишься, клянусь.
— Доминик, — выдохнула я, мои внутренности, казалось, завязались в тугой узел, а в груди стало тесно. Это чувство граничило с болью, но приятной болью. Так я поняла, что чувствовала к нему то же самое.
— Ты тоже мне любишься.
Он прикрыл веки и снова улыбнулся, крепко прижав меня к себе. Я тоже закрыла глаза и безумно счастливая заснула в его руках.
— Перестань так улыбаться, это начинает действовать мне на нервы! — рявкнул Райдер на Доминика, после того как мы закончили завтракать, и они начали надевать куртки, собираясь уходить.
У Райдера и Бранны тоже была своя ночевка.
Доминик фыркнул и посмотрел на меня.
— Просто я счастлив.
Я вспыхнула.
— Пожалуйста, скажи мне, что вы использовали презерватив! Брона, я убью тебя, если ты забеременеешь! — поклялась Бранна.
Я ахнула.
— Мы не занимались сексом!
Бранна посмотрела на меня, приподняв бровь.
— Я слышала стоны, доносящиеся из твоей комнаты, не лги мне!
Моё лицо стало буро-пурпурным!
— Мы не занимались сексом! — повторила я, отвернувшись от неё и всех остальных.
— Она права, мы не занимались сексом. Тем, что ты слышала, был я, получающий охренительно потрясающий мин…
— Доминик! — вскрикнула я.
Они вместе с Райдером расхохотались.
Бранна немного покраснела.
— О боже, моя младшая сестренка делала минет своему парню…
— Бранна! — выкрикнула я.
За что они так со мной?
Предполагается, что такие вещи должны быть личными!
Я попыталась сбежать в свою комнату, но Доминик поймал меня у нижней ступеньки и, подняв на руки, снова прижал к себе.
— Не смущайся, эти двое трахались прошлой ночью, так что не им говорить всякое дерьмо о том, чем мы занимались.
Ладно, это было отвратительно.
— Мне пофиг, ты не должен был открывать рот. Такое должно оставаться личным! Это был последний раз, когда я занималась с тобой оральным сексом…
— Я больше никогда в своей жизни не упомяну ничего подобного, клянусь. Не обламывай меня, когда я только-только начал получать что-то, пожалуйста.
Я мысленно улыбнулась. Вся власть здесь была у меня, и это было приятное чувство, очень приятное.
— Ладно, но больше никакой болтовни об этом, мне это не нравится.
Доминик поцеловал меня в щеку.
— Договорились.
А затем он просто обнял меня со спины, что вызвало у меня улыбку.
— Тебе нужно идти, — сказала я.
Он сжал меня ещё крепче.
— Да-да, знаю. Девчачий день и все такое.
Я рассмеялась.
— Увидимся завтра. И если хочешь, можем весь день провести вместе, ладно?
— Ловлю тебя на слове, сучка. — Он ухмыльнулся, а затем рассмеялся, когда я резко обернулась и попыталась врезать ему за то, что он назвал меня сучкой.
Он склонился ко мне, быстро поцеловал в губы, а затем отскочил назад, по-прежнему хохоча.
— Бро, шевелись! — прокричал он.
Райдер рассмеялся, когда вошел в прихожую и увидел, как Доминик уклонялся от моих ударов, словно вел бой с тенью. Я не смогла нанести ни единого удара, и это чертовски меня раздражало.
— Пошли, бро, у нас ещё есть дела.
Я бросила все попытки ударить Доминика и посмотрела на Райдера.
— Какие дела?
Он улыбнулся мне.
— Просто семейный бизнес.
Я приподняла бровь и повернулась к Доминику.
— В чем заключается этот семейный бизнес? Ты никогда не говоришь об этом. Ты сказал, что это неважно, но мне все равно интересно.
Тишина, последовавшая за этим, заставила меня почувствовать тошноту.
— Я все ей объясню. Давайте идите, — улыбнулась Бранна.
Райдер и Доминик посмотрели на неё и после чего-то, вроде бессловесного разговора, кивнули ей и ушли. Ещё миг я продолжала смотреть им вслед, а затем повернулась к Бранне.
— Пожалуйста, скажи мне, что они не наркоторговцы.
Бранна фыркнула.
— Они не наркоторговцы, но вещи, которыми они занимаются, даже немного хуже этого.
Что?