— Зачем ты здесь? — спросил он. Вопрос был задан без слов. — Зачем пришёл сюда? Это мирная деревня. Разве не это ты всегда искал?
Ди не ответил. Он стоял как прекрасная, причудливо вылепленная статуя.
На него уставилось бесчисленное множество глаз: шериф, директор больницы. Старая миссис Шелдон, управляющий гостиницей и ещё много других мужчин, женщин и детей, и те, что с бледной кожей и клыками цвета слоновой кости. И Сибилла тоже.
— Оставайся, — говорили бледные люди. — Живи здесь в согласии. Здесь никто тебя не отвергнет. Этот мир создан им.
— Верно, — заговорил Ди. — Он сделан из выпитой крови этой девушки. Как же она?
— Тут уже ничего не поделаешь. Это очень красивая деревня. Об этом она мечтала.
— Может, это была его мечта. Девушка позвала меня сюда, но так и не сказала, в чём заключается моя работа.
— И ты думаешь за неё взяться?
— Не знаю.
— Ты же Охотник на вампиров. Оставь это дело.
Таинственная искра сверкнула в глазах Ди.
— Хорошо, так я и сделаю, — сказал он.
Возможно, за этими словами скрывалось какое-то более глубокое чувство. Пристальные взгляды деревенских жителей, которые осуждающе смотрели на него, внезапно застыли… и засияли так ярко как никогда.
Через мгновение всё скрылось в кромешной темноте. Остались только Ди и ещё один человек — больничная медсестра.
— Пойдёте впереди? — спросил Ди.
Медсестра обернулась. У неё было лицо Сибиллы.
— Уезжай, Ди. Просто уезжай из деревни, — сказала она. — Здесь всё будет хорошо.
— Которая ты Сибилла?
— Настоящая. Пожалуйста. Если ты что-нибудь сделаешь, я перестану существовать в этом мире. Ничего не говори и ничего не делай. Просто уезжай.
Охотник начал медленно уходить.
— Ди, — выражение лица Сибиллы изменилось.
Он снова ушёл.
* * *
— Проклятье, он здесь. Твои манипуляции с мозгом ни к чему не привели, всё из рук вон плохо, — заволновалась миссис Шелдон.
— Что же нам делать? — спросила Ай-Линг.
— Просто предоставим всё этому миру, — ответил доктор Аллен.
— Но всё это изначально возникло из сновидений Сибиллы. Может ли оно отделиться от неё?
— Я не знаю, — сказал директор. — Сибилла собирает все силы для сопротивления.
Осколки кристаллов, составляющих аппарат, испустили бледно-фиолетовые лучи света.
* * *
Когда Ди спокойно пошёл дальше, медсестра замахнулась ему в спину правой рукой. Блеснул взявшийся откуда-то нож.
Прежде чем её клинок преодолел чуть больше, чем несколько дюймов, стройное тело рассекла серебряная вспышка. Медсестра исчезла. Даже Ди не мог сказать, была ли она порождением этого мира или фантомом, вызванным кем-то, кто управляет мозгом Сибиллы.
Коридор снова протянулся в бесконечность. Ди замер. Множество дверей выстроились в ряд у стены, которая до этого была абсолютно пуста. Охотник открыл ближайшую из них.
В темноте колыхался образ Сибиллы.
— Уезжай из нашей деревни, — сказала она.
Ди молча закрыл эту дверь. Затем открыл следующую. Вокруг всё заволокло густым, липнущим к коже белым туманом.
— Теперь будь начеку, — предупредила левая рука. — Я не могу полностью проанализировать компоненты этого вещества. К нему примешиваются какие-то ферменты сна.
Ди оглянулся через плечо. Коридор скрылся в тумане. Пространство перестало существовать. Ди шагнул туда, где должна была находиться дверь.
Что-то скрипнуло. Он тут же вспомнил этот звук — так в своём любимом кресле раскачивалась туда-сюда миссис Шелдон. Когда показалась и сама старушка, он разглядел у неё на коленях серое одеяло, а на нём покачивался поднос с чайничком и дымящимися чашками. Ди заметил, что поднимающийся из них пар становится небесного цвета. Всё это, вероятно, тоже было иллюзией.
Левая рука Ди двинулась так быстро, что превратилась в размытое пятно. Из левой стороны груди старухи торчала тонкая деревянная игла. Её бросил Ди. Старуха тихо обмякла в своём кресле-качалке. Тело исчезло.
— Кто бы это ни был, похоже, он не так силён, как хозяин сна, — донеслось из протянутой левой руки Охотника. — Но тебе не стоит расслабляться. Если нас уберут отсюда, это может означать нечто большее, чем просто исчезновение. Вот оно!
Под «оно» голос подразумевал синеватый дым, скользивший в их сторону. Как только Ди задержал дыхание, туман, отяжелев, опустился и обвился вокруг верхней части тела Охотника.
Сверкнула серебряная молния. Два взмаха прочертили крест, разделивший синий туман на четыре части, которые тут же слились вновь и помчались вслед за отскочившим в сторону Ди. Попытавшись отпрыгнуть снова, Ди понял, что его ноги прикованы к земле. Старая миссис Шелдон лежала на полу и крепко держала Охотника за лодыжки. Верхняя часть туловища Ди стала синей. Он чувствовал, как дым просачивается сквозь кожу.
Взвыл ветер, и туман единым потоком втянулся в левую ладонь Ди. Через секунду всё вокруг вновь стало белым. Левая рука закашлялась. На ладони стремительно сформировалось человеческое лицо.
— Дерьмо… — прокряхтело оно. — Проклятый дым… Не стоило его глотать.
— Действует за счёт осмоса, — сказал Ди, не выглядя не расстроенным.
— Не гони коней, я уже разбираюсь с этим. Надо попытаться разделить сон на отдельные уровни.
В следующую секунду голос замолк, и из крошечного рта излился синий дым. Выглядело так, как если бы он глубоко затянулся сигаретой и затем выдохнул.
Смешавшись с белым туманом, дым вскоре исчез.
— Я понял! Эта штука?!.
Внезапно возгласы левой руки Ди были прерваны странным холодом, охватившим тело Охотника. С омерзительно громким треском из его тела начали вырываться лохматые щупальца. Внутри Ди зарождалось чудовище, созданное, вероятно, взаимодействием дыма и чая из синего лепестка, которым старуха напоила его. Извивающиеся щупальца разорвали грудь Ди, его живот и лицо. Из затылка проглядывало нечто, похожее на помесь паука и скорпиона.
Левая рука Ди схватила существо за шею. Чудовище из ада. Одной рукой Охотник выдернул тварь, сформировавшуюся в его теле. Плоть разорвалась, хрустнули кости. Когда монстр шлёпнулся на пол, меч Ди разрубил его мозг пополам. Охотник оставался бесстрастен.
— Ну, должен сказать, я прямо поражён сегодня твоей силой, — с восхищением проговорил кто-то. — Если бы ты не знал наверняка, что этот мир всего лишь сон, то, мне кажется, был бы уже в мешке для трупов.
Ди осмотрелся вокруг. Никаких следов старухи не было, но он ощущал её присутствие, несмотря на то, что её нигде не было видно.
Ничуть не взволнованный, Ди двинулся вперёд. Даже пробираясь сквозь туман, он оставался впечатляюще красив. Сделав несколько шагов, он остановился. Перед ним стояла Ай-Линг.
— Ди, — начала она.
Он не мог разобрать, кричит она или шепчет. Не обращая на неё внимания, Ди снова пошёл дальше.
— Постой! Я та самая Ай-Линг, которую ты встречал прежде!
Её голос был полон отчаяния. Конечно, ей было больно даже говорить об этом. Жить с мужем, который влюбился в её лучшую подругу, стоически защищать свой дом и семью, даже зная, что он до сих пор любит другую — что стало с истинной натурой этой женщины? Была ли это всего лишь роль, которую она играла?
— Пропусти, — мягко попросил Ди. — Мне нужно увидеть Сибиллу.
— Останься в деревне или забудь о встрече с ней и просто уезжай.
— Скажи Сибилле, чтобы она позволила мне уехать, — ответил Охотник.
— Если останешься в нашей деревне… в нашем мире… Я всегда буду…
Ди продолжил идти. Ай-Линг не пошевелилась. Положив руку ей на плечо, он оттолкнул женщину в сторону, совсем легко, не по-мужски. Дверь оказалась перед ним.
— Ди… — совсем тихо позвала Ай-Линг. — Убей меня…
Охотник взялся за дверную ручку. Воздух у него за спиной зашевелился, и Ди отреагировал мгновенно.
В правой руке Ай-Линг сжимала нож, пытаясь ударить им Охотника, но Ди перехватил её запястье левой рукой.
— Прошу тебя, Ди, — сказала она. — Пожалуйста, просто убей меня… Ты же видишь, я не могу умереть сама. Этот мир вернёт меня к жизни, но если бы меня убил ты…
Ди — несущий смерть — сделал движение облачённой в чёрную перчатку рукой, и Ай-Линг осела на пол. К тому времени, как она начала тихо рыдать, молодой человек в чёрном уже скрылся за дверью. Он даже не взглянул на бьющуюся в истерике женщину.
Теперь он находился в полумраке больничной палаты. Рядом с аппаратом возле кровати стоял директор больницы.
— Наконец-то, — воодушевлённо воскликнул доктор Аллен, но говорил он вовсе не об Охотнике.
Ди обернулся.
Из дальнего угла комнаты выступили две фигуры — здоровяк на лошади и коротышка, распластавшийся на спине чёрной пантеры.
Комната была небольшой, но между ними и Охотником оставалось достаточно места.
— Ди, как я понимаю? Мы слышали разговоры о тебе, — сказал человек на лошади. В его голосе можно было различить нотки страха, вероятно, от того, что он этим разговорам верил. — Я Гарольд Б., старший Био Брат. А вот это мой младший братец.
— Меня зовут Дункан Б., — глаза человека и пантеры враждебно блеснули, когда они посмотрели на Ди.
— Вот мы и встретились. Нам плевать, если ты нас убьёшь, — сказал Гарольд, стоя у окна. — Конечно, если сможешь. Ведь мы, похоже, в любом случае оживём. Не думаю, что после всего случившегося ты просто отступишь и согласишься тихо-мирно осесть в этой деревушке, так ведь?
Гарольд сунул левую руку в нагрудный карман плаща, вытащил оттуда что-то блестящее и бросил к ногам Ди. Серебряная звезда шерифа.
На мгновение вся комната затихла. Директор, братья и даже чёрная пантера — все увидели нечто настолько пугающее, что кровь стыла жилах. Глаза Ди засияли кровавым светом. Как только он погас, пантера растянулась в бесшумном прыжке.
Снизу вверх блеснуло серебро, рассекая кошку пополам, и Ди вновь держал свой меч наготове. Только что тело пантеры безвольно падало вниз, и в тот же миг чёрный зверь снова оказался у стены, его глаза дико горели жаждой убийства. Половины его разрубленного тела вмиг соединились. Человек на лошади, и тот, что верхом на пантере, ухмыльнулись. Однако когда передняя половина пантеры с глухим стуком упала на пол, в глазах Гарольда впервые появилось отражение настоящего страха.
— Ты… ах ты сукин сын… — простонал коротышка, связавший свою жизнь, или, по крайней мере, верхнюю часть тела с жизнью любимого зверя.
Не удостоив младшего из братьев даже взглядом, Ди направил длинный меч в сторону человека на лошади.
— Один на один тебе будет нелегко, — тихо проговорил Охотник.
Гарольд слегка кивнул.
— Да, мы, должно быть, погорячились, связавшись не с кем-то, а с Охотником на вампиров Ди.
— Держись. Бой ещё не окончен… — простонал с пола Дункан. Из раны на его теле хлынула бардовая кровь, когда он пополз к Охотнику. Меч, который он сжимал в правой руке, доказывал, что он ещё не отказался от борьбы.
Ди плавно скользнул вперёд. Не к Гарольду, а скорее к Дункану. Хотя противник мог только ползти, беспощадный клинок Охотника, опустившись под углом, обезглавил не только мужчину, но и его чёрную пантеру. Сразу после этого Ди подпрыгнул в воздух и вонзил окровавленный меч прямо в грудь Гарольда. Когда здоровяк беспомощно обмяк, Охотник отсёк ему голову.
Фонтан крови вырвался из раны через мгновенье после того, как Ди приземлился на пол.
В полной тишине он повернулся к директору больницы.
— Что ж, значит, это конец? — сказал доктор Аллен. — Ты, без сомнения, внушаешь страх. Именно этого мы и ожидали от избранного, который должен спасти нашу принцессу от её вечного сна.
— Я не могу её разбудить, — отрезал Ди. — Я лишь хочу знать, что мне нужно сделать. Верните этой Сибилле её сон.
— Если я откажусь, ты убьёшь меня?
Охотник не ответил.
Директор больницы кивнул. Волосы у него встали дыбом.
— Может это и сон, но всё же, — проговорил доктор Аллен, — я боюсь умирать.
Под взглядом Охотника старик протянул руки к аппарату. В следующую секунду раскалённое лезвие вошло в спину Ди и вышло из его груди. Обернувшись, он встретился взглядом с Гарольдом, на лице которого застыла отвратительная ухмылка.
— Досадно, а? — подмигнул тот. — И, знаешь, я не единственный, кто ещё держится. Мой младший братец тоже в порядке.
Лежащая на полу голова пантеры обнажила клыки, а две половины её туловища неуверенно балансировали на двух ногах. Дункан удерживался над всем тремя частями.
— Мы оба — продукт науки тысячелетней давности, называемой биотехнологией, — объяснил старший брат. — Видишь ли, мы были созданы иными, прямо на клеточном уровне. А именно — вот такими.
С этими словами Гарольд подался грудью вперёд и начал буквально сбрасывать с себя кожу. Полупрозрачный Гарольд освободился от своей телесной оболочки и отплыл на несколько футов от того места, где стояло его физическое тело. Почти одновременно с этим, его новое тело приняло цвет и текстуру первоначального. Оставленное же тело, тем временем, тут же поблёкло и размякло, становясь похожим на отражение статуи в воде, а затем беззвучно исчезло.
Он формировал копии, как бы вытаскивая их из своего реального тела. Ди, вероятно, и не подозревал, что его противник мог создавать двойников. Гарольд Б. использовал эти ложные образы, чтобы сбивать врагов с толку, пока настоящее тело подкрадывалось сзади и наносило смертельный удар.
Его младший брат, в свою очередь, способен был значительно ускорять клеточную активность. В результате чего его конечности продолжали функционировать, даже будучи отделёнными от тела. Также Дункан мог сливаться с другими живыми существами, заставляя их выполнять свои приказы. Кто мог посчитать себя достойным соперником для этих братьев?
— Это конец твоего пути, Охотник, — подытожил старший брат.
Возможно, догадываясь о природе Ди, Гарольд не стал вытаскивать пронзивший Охотника кинжал, а выхватил ещё один и ударил им. В тот же момент рука, держащая клинок, отделившись от его плеча, упала на пол. Осознав, что Ди умудрился проделать это, не оборачиваясь и с ножом в сердце, Гарольд, запинаясь, еле слышно произнёс:
— Сукин сын… Ты не просто старый дампир… да?!
Он весь трясся от боли и злости, одной рукой зажимая раненое плечо, из которого хлестала кровь.
Единственная причина, по которой Гарольду удалось избежать смерти от блеснувшей в воздухе вспышки серебра, заключалась в том, что Ди сражался с кинжалом, торчащим из его сердца. Демонстрируя пугающую выносливость, Охотник поднялся, лишь слегка покачнувшись, и тут же принял невероятно изящную боевую стойку. Гарольд и его неуязвимый брат Дункан, всё ещё лежавший на полу, в изумлении попятились назад.
Правой рукой направив клинок на двух братьев, левой Ди потянулся за спину. Ухватившись за рукоять кинжала, он рывком попытался выдернуть его, но торчащее из груди лезвие двинулось в прямо противоположном направлении, войдя ещё глубже! На миг на лице Ди проявилось выражение боли.
Три объекта ринулись на него. Голова чёрной пантеры и её рассечённые передняя и задняя части.
У каждой из двух половин туловища имелось по паре ног, а вот как взлетела голова, оставалось загадкой. Обнажив длинные и изогнутые, как у саблезубого тигра, клыки, голова перевернулась в воздухе, смыкая челюсти на голове Ди.
Серебряный свет вонзился кошке в зубастую челюсть и распорол ей морду от носа до затылка. Пальто встрепенулось, и Ди бесшумно заскользил по воздуху, уклонившись от обеих половин туловища.
За секунду до того как Охотник приземлился, мир вокруг него перевернулся вверх ногами. Пол оказался над ним, а потолок — под ним. И всё же Ди продолжал свой путь к полу. Странное ощущение поразило Охотника, полностью нарушив его чувство равновесия. Хотя гравитация тянула его вниз, к земле, ощущения говорили ему о прямо противоположном.
— Убить его! — рявкнул Гарольд с лошади.
Клыки и когти обрушились на Ди сверху, хотя Охотнику казалось, что они накрыли его снизу. Зубы показались из раззявленной пасти. Словами невозможно было описать, как невероятно всё это выглядело.
С потрясающей ловкостью Ди парировал атаку — и упал на колени. Из груди на пол капала кровь.
— Твоя смерть в этом мире будет означать смерть в реальности, — послышался откуда-то голос доктора Аллена.
Как раз в эту минуту тело Ди начало расплываться.
— Нет! — закричал доктор, и не он один. Гарольд Б. выкрикнул то же самое. Левой рукой он метнул нож, который прошёл сквозь тело Охотника и воткнулся в стену.
— Он исчез… — растерянно буркнул Гарольд. Возле самого его носа пронеслась серебряная вспышка, разбив в осколки кристаллы в аппарате рядом с кроватью.
— Проклятие! — закричал доктор Аллен.
Гарольд метнул злобный взгляд на постель. Даже после того, как он увидел скорбное лицо лежащей там красавицы, дикий блеск в его глазах не исчез.
— Что случилось? — спросил он. — Твоя машина начала барахлить?
— Нет, — покачал головой директор. — Аппарат здесь не причём. Сам мир выходит из-под контроля. Хотя это, по сути, то же самое, как если бы устройство было уничтожено.
— И что ты собираешься делать? — послышался с пола больше похожий на проклятье вопрос Дункана. Он посмотрел поверх головы своей пантеры, морда которой была разрезана пополам, а глаза налились кровью, и впился взглядом в директора больницы. — Если оставишь его в живых, он доберётся до Сибиллы. А если это произойдёт…
— Нам конец, — раздался из-за двери голос миссис Шелдон. — На вашем месте я бы постаралась как можно скорее придумать другой способ всё это остановить. Хотя лично мне нет до этого никакого дела.
Старуха говорила спокойно, даже безразлично, однако её слова заставили доктора Аллена нахмуриться.
— Ещё не всё потеряно, — сказал он. — Подождём. Сон это или нет, но целый мир разрушить не так-то просто.
II
Ди вернулся на пустырь — прежний пустырь. Трава, переливаясь в лунном свете, покачивалась на ветру совсем так же, как когда он уезжал.
— Чтоб ты знал, это сделал не я, — донёсся голос из левой руки.
Пропустив замечание мимо ушей, Ди спросил:
— Немного вздремнём?
Скорее всего, он догадался, что из больницы его сюда перенесла Сибилла. Аппарат, контролирующий её сны, был разбит кинжалом Гарольда, который Ди бросил перед тем, как исчезнуть. На груди расплывалось кроваво-красное пятно.
— Думаю, да, — отозвалась левая рука. — За этот мир борются две силы и обе очень могущественны. В результате сопротивление только нарастает. Но хватит об этом, пора найти тебе местечко для сна, а? После всего произошедшего тебе неплохо бы выспаться.
Ди огляделся. Конь-киборг стоял неподалёку, привязанный к дереву — его тоже перенесли.
— Смотри в оба, пока меня нет, — и с этими словами Охотник направился к соседней роще.
— Как интересно, — не могла угомониться левая рука. — Здесь, что ли, спать собираешься? Ну, ты даёшь, надо отдать тебе должное. Они тебя здесь в два счёта найдут.
Голос звучал почти взволнованно, как будто мысль о том, что Ди убьют, была настолько забавной, что он едва сдерживался. Самому Ди было абсолютно всё равно, где спать. Его врагом был целый мир. Но, даже понимая это, Охотник решил остаться на пустыре, где его будут искать в первую очередь — он и правда был необычным молодым человеком.
Когда Охотник ложился, с его тонких губ сорвался едва слышный вздох. Возможно, отозвалась рана в груди. Хотя, кто мог сказать наверняка? Печаль Ди, его радость и боль принадлежали ему одному.
Сняв со спины меч и положив его в кустарник слева от себя, Ди закрыл глаза. Синий свет сразу же принял его в свои объятия. Он стоял в холле особняка, печальная, но красивая мелодия окутала его и унеслась прочь. Почему Сибилла выбрала такую лёгкую, но такую грустную музыку? Ди окружили призрачные силуэты. Следующее, что он увидел, это как фигуры начали раскачиваться в грациозных танцевальных па. Раздался смех. Прокладывая себе путь между иллюзорными мужчинами и женщинами, Ди вышел в центр зала. Всё движение остановилось. Танцоры остались стоять, держась за руки, болтающие гости продолжали держать бокалы с шампанским — все навечно застыли в своих позах. Все, кроме одной — Сибиллы.
Ди молча смотрел на бледную, тихую девушку в центре зала.
— Самое время, наконец, сказать мне, что тебе нужно, — сказал Охотник. — Чего ты от меня хочешь?
— Пожалуйста, убей меня.
Что она сказала? Могли ли бледная молодая леди — та, что видела такие прекрасные сны, сказать такое? «Пожалуйста, убей меня».
Лицо Ди отражалось в чёрных зрачках Сибиллы. Он был холоден и красив… и абсолютно лишён каких-либо глубоких эмоций.
— Почему бы тебе просто не продолжать танцевать? — спросил Охотник. — Ночь никогда не закончится. Ты ведь этого хотела. Он знал это, когда кусал тебя.
Ди перевёл взгляд на одного из ближайших танцоров. Лицо того было скрыто тенью, но не заметить клыки было невозможно.
С ним танцевала обычная женщина. Бал для людей и Аристократов — рука об руку в мире, наполненном добротой и синим светом. Но какое это имело значение, если Аристократ, создавший его, всё знал? Возможно, тот, кто укусил Сибиллу и претворил её желание в реальность, хотел того же самого. Однако в итоге всё привело к…
— Пожалуйста, убей меня, — повторила Сибилла. Её слова звучали искренне — ни злобы, ни боли, ни тоски в них не было. Именно этого она желала всем сердцем.
— Если ты умрёшь, — предупредил Ди, — всё исчезнет. Весь этот мир. И все, кого ты создала. И всё, о чём они мечтали, — слова Охотника были полны глубокой убеждённости.
Неужели юная леди действительно желала смерти, даже если это означало всё разрушить?
— Убей меня… — проговорила она.
Ди развернулся, чтобы уйти.
Подол её белого платья бешено колыхался, когда Сибилла выскочила перед ним.
— Прошу, не уходи. Не уходи, пока не убьёшь меня. Я позвала тебя сюда только для этого.
Даже не потрудившись освободиться от её рук, Ди вышел из зала.
— Убей же меня, — умоляла Сибилла, в её глазах заблестели слёзы.
Ди остановился на веранде. На кирпичной дорожке, ведущей к железным воротам, стояла чёрная фигура. Стрела уже лежала на тетиве лука.
— Значит, если я не убью её, они убьют меня? — пробормотал себе Ди. Неужто она так страстно хотела умереть, даже несмотря на свой прекрасный сон?
— Умоляю тебя.
Ничего не ответив, Ди спустился по каменной лестнице. Лук слегка дрогнул. Левая рука Ди метнулась к стальной стреле, с воем пронзившей воздух. Осознав, что его стрелу остановил маленький рот в руке Охотника, фигура в чёрном потрясённо замерла.
Воспользовавшись моментом, Ди сделал безумный рывок, направив смертоносный удар прямо в оттолкнувшуюся от земли смутную фигуру. Распоров чёрные одежды, лезвие вошло ей в грудь. Одним толчком разорвав контакт, незнакомец отпрыгнул назад к железной ограде.
Ди метнул клинок, свой любимый меч — поистине пугающий жест. Он пронзил сердце чёрного человека, прошёл насквозь, и не остановился, пока не ударился о железную решётку ворот.
Охотник осмотрелся. Перед железными воротами не было никаких признаков его врага. Но затем он обнаружил его позади ворот, хватающегося за кровоточащую левую сторону груди и медленно отступающего в чащу леса.
Левая рука выплюнула стрелу на кирпичную дорожку. Ди вытащил меч из ограды и навалился на ворота, но вокруг них тут же в несколько раз обвилась цепь. Ди без особых усилий дёрнул за неё правой рукой. Брызнули белые искры, и цепь мёртвой змеёй упала на землю.
— Пожалуйста, не уходи, — скрип железных ворот заглушил голос Сибиллы. — Если ты не убьёшь меня, то я…
— …убью тебя? — закончил за неё Ди.
Убить, чтобы уничтожить. Убить, чтобы не быть уничтоженным.
— Человек для тебя, — шепнул голос из левой руки.
В этот момент из железных ворот посыпались бледно-голубые искры. Ди нахмурился, когда из обхватившей ограду левой руки поднялся лиловый дым и донеслись приглушённые стоны.
— Не уходи. Прошу тебя!
Ди толкнул ворота, открывая их. Внезапно на него налетел ветер. Лунный свет померк, а лес застонал. Пожухлые листья кружились вокруг Ди, как циклон. На бледных щеках заалели тонкие царапины. Листва стала острой, как стальные осколки, и ранила кожу.
Подобно огромным чёрным крыльям, подол его пальто распахнулся и со свистом опустился обратно. Каждый кусочек летящей листвы был отбит, и они вонзились в землю.
— Оставь свои пустые угрозы, — сказал Охотник. — Если хочешь быть убитой, тогда лучше попытайся убить меня.
— Но… Если бы я сделала это… — голос Сибиллы разнёсся по ветру.
Левая рука Ди довольно хихикнула.
— Какие ужасные слова. Но, по крайней мере, ты теперь показал своё истинное лицо… — голос тут же глухо вскрикнул от боли. Ди с силой сжал обожжённую ладонь в кулак и двинулся вперёд.
— Куда ты думаешь идти? — окликнула женщина. — Пока не проснёшься, не выберешься отсюда. Здесь тебе некуда идти, — её голос, казалось, будет преследовать его вечно.
Некуда идти. Это место для Ди теперь ничем не отличалось от любого другого.
В далёком небе прогремел гром.
* * *
Нэн вышла на пустырь. Стояла тусклая лунная ночь. Сна у девушки не было ни в одном глазу, она никак не могла уснуть. Отчасти из-за ссоры с Кейном, хотя она знала — это не главная причина. Лёжа в постели, она не могла сомкнуть глаз, не увидев лица Охотника. Его образ поднимался в её сердце, словно бледная луна.
Чтобы немного проветриться, Нэн вышла на улицу. Вдохнув на дворе свежего воздуха, она твёрдо решила прогуляться, и только потом уже поняла, что идёт к пустырю. Она совершенно не знала, зачем ей туда нужно.
Очутившись на открытом пространстве, Нэн сразу приметила прислонившегося к высокому дереву на опушке рощи Ди. Глаза его были закрыты. От мысли, что сейчас он наверняка в замке Сибиллы, девушку тотчас кольнула ревность. Стараясь ступать как можно тише, она подкралась к Охотнику.
Непостижимые по своему цвету, его глаза посмотрели на парализованную и ошеломлённую Нэн.
— Спасибо, что разбудила, — поблагодарил он. — Ты молодец.
— Да не за что, — Нэн хлопнула круглыми глазами. Она никак не могла знать, что Ди застрял в ловушке царства снов.
— Что привело тебя сюда?
— Ты… ты весь в крови… — запинаясь, проговорила девушка.
— Рана уже зажила.
— Всё равно выглядит ужасно, — не отступала Нэн. — Идём ко мне домой, я промою её.
— Оставь, — сказал Ди, слегка прикрыв глаза, и затем быстро спросил: — Ты помирилась с тем парнем, с которым поссорилась?
— Это тебя… — Нэн уже собиралась сказать, что это не его дело, но в итоге лишь покачала головой. Прекрасный юноша, надменный и хладнокровный, вдруг показался ей таким одиноким и уставшим. Она не могла сказать, из чего сделаны эти сапоги, шляпа и пальто — ни петелек, ни ярлыков на них не было. Но у тела, которое они защищали, не было места, которое можно было бы назвать домом, и от этой горькой правды ей стало мучительно тяжело. Этот молодой человек наверняка не знал покоя ни в одну из ночей.
Нэн закрыла наполнившиеся слезами глаза, пытаясь приписать их девичьей сентиментальности. Смахнув слёзы, она снова открыла глаза и раскраснелась, когда Ди посмотрел на неё.
— В чём дело? — спросил он.
— Ни в чём. Пожалуйста, не пугай меня больше.
— Ты меня боишься?
Нэн промолчала.
— Ты единственная, кому я снился трижды. Есть мысли, почему?
— Абсолютно никаких.
Когда Ди отвёл взгляд, Нэн чертыхнулась про себя.
— Эм… ты даже не спросишь меня, что я здесь делаю? — девушка робко попыталась поднять эту тему, но Ди ей не ответил. Нэн отругала себя за глупость. — Я не могла уснуть и решила прогуляться. Не думай, что я тебя специально искала.
Хотя она и понимала, что дальнейший разговор только сильнее ранит её, но остановиться уже не могла. Возможно, потом она об этом страшно пожалеет.
— Чудная ночь, — вдруг заметил Ди. — Как раз для мирной деревни. Тебе бы хотелось, чтобы так было всегда?
Не совсем понимая, к чему он клонит, Нэн всё равно кивнула. Она просто чувствовала, что должна.
— Я здесь родилась, — ответила она. — Такого хорошего места нигде больше не найти.
— Ты никогда не думала о том, чтобы уехать?
Нэн встрепенулась в лунном свете.
— То есть, уехать в какую-нибудь другую деревню? — уточнила она. — Конечно, я бы с удовольствием поехала, но не знаю, что там найду. Это меня пугает.
— А твой друг?
— Кейн-то? Дай ему ещё год-другой, и я уверена, он упорхнёт из деревни, как птица из силка. Все мальчишки такие. Им неизвестность не страшна. А может как раз из-за страха они и уезжают.
Нечасто во Фронтире молодые люди покидали свои родные города. Для деревень же, которые полностью зависели от местной промышленности и поддерживали себя за счёт неё, молодежь была незаменимой рабочей силой — более ценной, чем что-либо другое. Юноши и девушки прекрасно это понимали, и большинству из них было уготовано судьбой повзрослеть, состариться и обрести вечный покой в родной деревеньке. Но были некоторые молодые люди, которые срывались с места, дабы посмотреть мир, а тот, кто оставался дома, лелеял любовь к неизведанным землям в глубине своего сердца со всей страстью лихорадочных детских мечтаний.
— А Сибилла? — спросил Ди. Лунный свет покачнулся от звука его голоса.
Нэн охватило странное беспокойство. Губы затряслись, она повторила имя спящей и видящей сон. Почему Ди задал ей такой вопрос, когда она знала эту девушку только как спящую принцессу?
— Не знаю… — в ответе Нэн не было ничего удивительного. — Но…
Ди молча наблюдал за девушкой.
— Но я думаю, что такая девушка, как Сибилла, осталась бы и провела всю свою жизнь здесь, в этой деревне, даже если б и захотела уехать в другое место. А если бы её дети захотели уехать, она бы сначала заволновалась, но потом успокоилась и отпустила их. Ведь больше всего на свете она хотела жить в мирной деревне.
— Отсюда уезжает намного больше молодых людей, чем из других мест. Вы когда-нибудь получали вести от них?
— Да, конечно, — твёрдо кивнула Нэн.
Практически всегда птенцы, вылетевшие из гнезда, присылали своим семьям деньги и письма. Очень редко случалось, что родители хотели видеть детей живущими далеко от дома, и тогда они возвращались, как будто знали о желании своей семьи.
Ди слушал не перебивая. Отчего-то у Нэн возникло ощущение, что он прощается с этим миром, но быстро отогнала такую мысль. Охотник не был похож на того, кто может расчувствоваться.
— Мне так кажется, что я знаю, почему она тебя сюда позвала, — сказала Нэн, и удивилась, как легко дались ей эти слова. — Разрешишь, я скажу?
— Говори.
— Потому что ты никак не связан ни с этой деревней, ни с нашим миром. Не знаю, почему это важно, я только думаю, что именно поэтому она тебя выбрала. Потому что тобой не будет управлять радость или печаль спящей Сибиллы, или надежды и отчаяние нашего мира. Пришёл, ушёл. Вот каков ты.
Как только она умолкла, то поняла, что услышать такое было не очень приятно, но Ди, казалось, вовсе не возражал; он просто продолжал смотреть вдаль. Нэн вгляделась в его точёный профиль и ощутила, что в душе у неё разгорается доселе незнакомый огонь.
Хотя она прекрасно осознавала, что Ди не из тех, кто привязывается к другим, это лишь сильнее заставляло её желать, чтобы он стал кем-то особенным для неё. И чтобы он почувствовал то же самое по отношению к ней. Она же видела Ди больше, чем кто-либо ещё в деревне. Эта мысль зародилась в самых глубинах её души, легко преодолев преграды рассудка, прежде чем заставила девушку поднять руку.
Девичьи пальчики коснулись плеча Ди. Где-то внутри Нэн, может, ещё оставался образ Кейна, но и он тут же растаял.
— Ди, — обратилась она к нему, — наверное, я вижу тебя сейчас в последний раз.
У неё не было доказательств этого, но она чувствовала, что так и есть. Нэн тихо прижалась щекой к сильному плечу, которое говорило красноречивее всяких слов о том, насколько надёжным он был. Это было всё, что она могла сделать, хотя она видела его лицо в своих снах на три ночи больше, чем остальные жители деревни.
Ди ничего не говорил. Кейн по крайней мере прижал бы её к своей груди и погладил по волосам.
— Ди, — прошептала Нэн. Она ничего не ждала, но всё-таки хотела хоть чего-то в ответ. Девушка произнесла его имя ещё раз, но в этот момент Охотник оттолкнул её и поднялся с такой скоростью, что стал похож на чёрный ветер.
— Оставайся на месте, — только и сказал он. Прозвучав жёстко, как удар хлыста, его слова уплыли в лес, когда Нэн и Ди одновременно посмотрели в одном направлении.
— Папа… — невольно вскрикнула девушка, когда увидела, что на пустырь выходит её отец. И не только он. — Мама, Кейн, вы тоже?!
Все трое переглянулись, видимо, услышав её голос, и заторопились.
— Нэн, какого дьявола ты делаешь в таком месте?
Девушка отвела взгляд, услышав замечание отца.
— Мы увидели, что тебя нет в кровати. Кейн очень переживал и тоже пошёл с нами, — сказала мать Нэн, от чего девушка ещё сильнее пала духом.
— А ты, небось, скажешь, что не заманивал её сюда, да? — пылкие слова заставили всех обернуться на Кейна.
Ди стоял напротив мальчишки и был на голову выше него. Но парень Нэн, несмотря на то, что мужчина перед ним выглядел как крепкая стена, направил всё презрение, какое только смог собрать, на Охотника.
— Кейн, он здесь ни при чём, — запротестовала Нэн. — Если хочешь знать, я сама сюда пришла. Я не могла уснуть.
— Ты, слушай меня, — парень ткнул дрожащим пальцем в Ди. — Мы с Нэн на днях поженимся, и я не допущу, чтобы какой-то паршивый бродяга лапал её.
— Кейн, перестань. Не припомню, чтобы я давала тебе какие-то обещания.
— Тихо, Нэн, — шикнула на неё мать. — Раз ничего не случилось, значит, всё в порядке. Идём домой.
— Было бы ещё лучше, если бы ты в эти места носа больше не показывал, — отец девушки впился взглядом в Ди.
— Я не могу просто так уйти, — закачал головой Кейн. — Кто-то среди ночи похищает мою девушку, и вы думаете, я это так оставлю? Дерись со мной!
Нэн почувствовала, как земля уходит у неё из-под ног.
— Ты что говоришь?! — вскричала она. — Кейн, остановись!
Но следующие слова заставили её волосы встать дыбом.
— Хорошо. Давай драться, — ответил Ди.
Потрясённая, Нэн повернулась к отцу. При взгляде на его суровое, как всегда, лицо, в глазах его дочери застыло выражение жуткого ужаса.
— Папа?! — взвизгнула она.
— Не вмешивайся. Идём со мной, — мать Нэн обхватила девушку за плечи и потянула за собой. Даже мама была заодно…
Девушка наблюдала, как её отец говорит: «Держи», — и передаёт Кейну топор. Парень сразу же отступил на несколько шагов, отец тоже посторонился. Ди стоял неподвижно. Совершенно забыв о сопротивлении матери, Нэн словно приросла к месту.
В происходящее было так трудно поверить, что она решила, что это, должно быть, просто страшный сон. И тут у неё голове вспыхнул причудливого оттенка свет. «Это ночной кошмар. Сон… Я…»
Жуткий вопль заставил девушку перевести взгляд в сторону Ди. Кейн опустил топор. Воздух под ним застонал. Ди плавно скользнул по траве, хотя казалось, будто он даже не шелохнулся. Раздался шипящий свист. В тот самый миг, когда горизонтальная вспышка, казалось, врезалась в чёрный торс Охотника, снизу вверх сверкнула полоса серебра, и рука парня, держащая топор, исчезла.
У Нэн перехватило дыхание. Ди молча наблюдал, как Кейн с диким криком валится на спину. Сзади к Охотнику подкрадывалась ещё одна фигура.
— Папа?! — завопила девушка, но её крик не был так стремителен, как меч, пронзивший грудь её отца, когда он собирался напасть внезапно.
Упав на спину Ди, отец девушки выпустил из рук спрятанное до этого мачете, и издал крик боли. К тому времени, как мужчина упал на землю, он был уже мёртв.
— Папа! Как ты мог?!
Одним движением смахнув кровь с клинка, Ди, не говоря ни слова, направился к лошади.
— Я не хочу убивать, но и умереть пока тоже не могу, — сказал он, наконец. А потом в ночном воздухе остались только его слова.
Нэн неподвижно стояла в объятиях матери, не в состоянии о чём-либо думать, и слыша только удаляющийся стук копыт.
III
— Ну, и что ты собираешься делать? — хохотнула левая рука, пока Охотник мчался к окраине деревни. — Кто-то хочет, чтобы ты разбудил девушку, кто-то — наоборот, и обе стороны будут стоять на своём до конца. Чёрт, обе стороны пытаются разрешить конфликт своими силами. Убить, или не убить? Ты решаешь их судьбу. Под какой звездой ты родился?
— Я уезжаю из деревни, — сказал Ди, когда они проскочили через синеватый мрак.
— Не выйдет. Это мир грёз. Ты не сможешь уехать, пока хозяин сна тебе не позволит.
— Вдохни ветер, — слова Охотника были резкими, как порывы урагана.
Левая рука поднялась практически сразу, словно бросая вызов бьющему по ладони ветру, и с немыслимым свистом втянула воздух.
— Значит, мы справимся, — не понятно кому, то ли себе, то ли левой руке, сказал Охотник и пришпорил коня так, что тот помчался будто сумасшедший.
Ди вдруг свернул направо, заметив бегущую вдоль забора рядом с ним чёрную тень. Пантера.
В тот момент, когда он увидел Дункана, сидящего верхом на звере, что-то мелькнуло в правой руке Охотника, и он сильнее стегнул поводьями.
Деревянные иглы с безошибочной точностью вошли в коротышку, но в следующий миг тело пантеры разделилось на три части, которые ринулись прямо на Ди. Приблизившись к Охотнику, они выпустили клыки и длинные, точно серебряные змеи, когти. Все они были отклонены с мелодичным звоном, и пока они повисли в воздухе, беспомощные и не готовые к новой атаке, оружие Охотника сверкнуло вновь. На сей раз их разрезало пополам горизонтально. К тому моменту, когда осел кровавый туман, Ди уже уехал на сорок футов вперёд. За ним погнались передние и задние лапы, однако они теперь представляли собой всего лишь куски плоти. Расстояние между Охотником и тем, что осталось от пантеры, стремительно увеличивалось.
Перед ним замаячила роща рослых деревьев. Ди добрался до окраины деревни. Возможно, у него, наконец, появился шанс выбраться отсюда.
Левая рука вытянулась вперёд. На ладони сформировалось человеческое лицо и сложило губы трубочкой. Взвыл ветер. Прежде оно вдохнуло, а теперь выдыхало.
Неизвестно, какие чудеса творила ладонь с воздухом, но пейзаж на переднем плане начал подёргиваться лёгкой дымкой. Словно тонкий листок бумаги, истязаемый бурей, забор и лес вдали превращались в марево. Позади них — хотя определить расстояние теперь не было никакой возможности — разворачивалась другая сцена. Картина реального мира — предрассветное небо и смутные призраки деревьев.
Перед самой изгородью конь набрал скорость и в мощном прыжке всеми четырьмя копытами оторвался от земли. Головой вперёд он ворвался в картину, похожую на двойную экспозицию какого-то потрясающего, завораживающего фильма. Но вдруг животное забило копытами воздух.
Ди соскочил с рухнувшей камнем вниз лошади и, проплыв по воздуху, опустился на землю, тут же выхватив меч, чтобы парировать летящий в него нож.
— Этого я и ожидал. Последовав за тобой, я хотел только напугать.
Ди обернулся на голос. Позади деревьев прятался здоровяк верхом на лошади, и Охотник заключил, что нож брошен именно им — одним из печально известных Био Братьев — Гарольдом Б.
— А вот как я разделаюсь с тобой — гляди!
С этими словами тело Гарольда отклонилось назад и из него начали вырываться поддельные образы.
Деревянная игла выстрелила напрасно. Проскочив сквозь настоящее тело, она воткнулась в дерево позади.
Фальшивка ухмыльнулась Охотнику. Ещё одно прозрачное тело вылетело вперёд, но тот двойник, который создал его, не исчез, и новые образы продолжали создавать себе подобных, точно так же, как создали их — за несколько секунд пространство вокруг Ди заполнилось несчётным количеством двойников Гарольда. Это не было бы проблемой, если бы было ясно, кто из них настоящий, но вычислить истинного Гарольда не представлялось невозможным. Даже Ди со своим невероятно острым чутьём находил, что все ложные образы в точности походят на настоящие.
— На этот раз мы воспользуемся вот этим, — хором заявили десятки изображений Гарольда, демонстрируя оружие в правой руке: деревянные колья. — Слышал я, красавчик, что такие штуки действуют и на дампиров тоже. И, к слову, мы все настоящие. Если б нас была сотня, то мы вбили бы в тебя сотню кольев. Но мы будем действовать немного иначе. Вот так!
Яркие белые полосы вылетели из правых рук нескольких двойников. Когда вращающиеся колья дождём посыпались сверху, Ди превратился в чёрный ветер и ринулся вперёд.
Похоже, образы Гарольда, стоявшие на передних позициях с кольями наперевес, действительно знали, что делают, когда вполголоса скомандовали атаку. Оставался вопрос: что произойдёт, когда одинокий красавец столкнётся с множеством чёрных фигур? Если в плане Гарольда и был хоть один просчёт, то скорее из-за опыта, а не из-за его отсутствия — и из предположений, которые он сделал о скорости Ди и силе его меча, основанных на их предыдущей битве. Деревянные колья, брошенные двойниками, не встретили на своём пути ничего, кроме воздуха. Каждый раз, когда раскинувшая пальто чёрная тень подобно мистической птице проскальзывала между ними, раздавая удары направо и налево, бесчисленные образы Гарольда рассекались пополам, растворялись в воздухе и исчезали.
Меньше чем через двадцать секунд Ди неподвижно стоял на чистой, залитой лунным светом поляне в полном одиночестве.
— И что теперь? Если ты сейчас отступишь, то не было никакого смысла тебя сюда вызывать, — тихо проговорил Охотник.
Ему не ответили, только завывал холодный ветер.
Ди бросил взгляд на лежавшую на земле мёртвую лошадь. Из её шеи торчал нож.
— Мы выберемся без ускорения? — спросил он.
— Никогда в жизни, — ответила левая рука. — Хорошо бы именно сейчас кто-нибудь сбросил прямо на тебя новенькую лошадку, но судя по тому, что происходит в этих снах, никто не расщедрится.
Ничего не сказав, Ди смахнул с меча кровь и вернул его в ножны на спине.
Уже через секунду он развернулся кругом. Предупредив невидимую атаку, клинок Охотника с металлическим лязгом и фонтаном искр с невероятной силой рубанул пространство в точно выверенном месте. Не узнать звук рвущейся плоти было невозможно, кто-то застонал в предсмертной агонии — и перед Ди возник смертельно раненный Гарольд Б.
— И не думай… что ты теперь в безопасности… это… не твой мир…
Гарольд с трудом выговорил последние слова, кровь хлынула из его рта, и он распластался на земле лицом вниз. В прошлый раз он смог ранить Ди только по одной причине — Охотника отвлёк директор больницы и его аппарат.
— Легче, чем я ожидал. Ну, чем теперь займёмся?
Не бросив и взгляда на Гарольда, Ди ответил на вопрос левой руки:
— Мы ничего не можем сделать, кроме как ждать, хотя даже тени здесь — наши враги.
— Да-да, это понятно, но ты же не можешь просто стоять на одном месте. Ну, идёшь или как?
Ещё до того, как рука закончила говорить, Ди уже направился к изгороди, которая была чуть выше шести футов, но состояла из трёх рядов. Легко оттолкнувшись от земли, Ди перепрыгнул на другую сторону. Но дальше двинулся не сразу.
По другую сторону забора никакой дороги не оказалось. Не было даже леса. Опушка рощи виднелась теперь далеко впереди, а прямо перед ним расстилалась голая земля, усыпанная могильными камнями — круглыми и квадратными, большими и маленькими.
Кладбище. Для решающего боя самое что ни на есть подходящее место. Это место, которое Аристократы и люди некогда делили как друзья, теперь было пустынным и разрушенным, и удушающие миазмы окутывали эту область, несмотря на то, что сейчас была ночь.
Ди сделал шаг и оказался в центре кладбища. По левую сторону от него располагался необычайно большой мраморный склеп. Куполообразная крыша была оборудована параболической антенной для связи по спутнику и лазерной системой обнаружения. На них тоже лежал толстый слой пыли. Тёмная линия пролегла прямо посередине отполированных дверей. Ди спокойно наблюдал, как они беззвучно отворились. Кто ещё мог выйти из обители Аристократов, как не Аристократ? Несомненно, это был последний убийца, подосланный миром к Ди. Лицо Охотника ничуть не переменилось даже после того, как из темноты выступила фигура шерифа Крутца. Обрывок ткани, оставленный убийцей, который атаковал Ди во сне, был частью куртки шерифа, некоторое время находившегося под контролем аппарата.
В руках шериф держал метающий колья пистолет. Под пустыми глазами раздвинулись губы, и изо рта выглянула пара клыков. Очевидно, мир дал шерифу Крутцу возможность сражаться с Ди на равных.
— Похоже, мы наконец-то столкнёмся, — мрачно пробормотал шериф, выйдя из склепа. — Я больше не управляю собой.
Их разделяло десять футов. Ди могло не хватить секунды, чтобы увернуться от кольев.
— Этим оружием я по тебе не промахнусь, да и не собираюсь, — продолжал шериф еле слышно. — Даже теперь я не до конца уверен, должен ли я защищать этот мир или нет, но сопротивляться ему я не могу. Когда встретишься с Сибиллой на том свете, передай ей мои извинения.
— А если она теперь одна из Аристократов, как же она умрёт? — спросил Ди. Взгляд и слова Охотника на вампиров. — Сибилла будет продолжать спать, а твоя жена будет продолжать ждать, пока ты вернёшься к ней. Очевидно, в мире, который ты пытаешься защитить, не всё забавы и веселье.
Шериф Крутц нажал на курок. Находящийся под давлением газовый баллон в спусковом механизме придал фунтовому копью скорость в две тысячи триста футов в секунду, но оно было сбито перед самой грудью Ди серебряной вспышкой света. Как говаривали, меч Ди мог рассечь лазерный луч.
Из левой руки Ди вылетела белая вспышка. Игла растворилась в темноте, а тело шерифа подпрыгнуло на невероятную высоту. Вытянув вперёд пистолет, шериф с шипением выпустил несколько блестящих ракет. Плюясь огоньками, они полетели вниз прямо на Ди.
Подобрав подол пальто, Ди прижал его груди и затем широко распахнул. Расчёт времени был исключительным — пальто изменило траекторию полёта ракет, не повредив их предохранителей, и три предвестника смерти, не способные изменить курс, обратили землю в клочок преисподней.
Два силуэта вспорхнули в небо. Приземлившись на расстоянии в несколько ярдов друг от друга, один из них сильно покачнулся и повалился на стоящий позади могильный камень.
— Если они снова меня изменят… это изменит нынешнего меня, Ди?
— Я не знаю, — ответил Охотник.
— Всё равно… Я не хочу возрождаться… Удачи тебе.
Облокотившись на надгробие, Крутц быстро ослаб, и, скатившись с камня, нежно прошептал одно единственное слово.
— Это ведь было имя, да? — на этот раз совершенно серьёзно буркнула левая рука Ди. — Так что же он сказал? Ай-Линг или Сибилла?
Ди не ответил. Пламя окрасило его лицо жуткими тенями и красками.
Даже если всё ещё оставались те, кто не хотел, чтобы девушка просыпалась, и те, кто собирался продолжать действовать согласно своим убеждениям, можно было с уверенностью сказать, что завеса спала, по крайней мере, при одном из нападений на Ди. Но что ждёт его дальше? Ди собрался уходить, когда внезапно вокруг него началось какое-то движение. Каждый могильный камень начал дрожать. Ди остановился.
Бах! Одно из надгробий упало. Этот звук раздавался снова и снова, и когда первая фигура поднялась из могилы, грохот падающих памятников не прекращался.
— Ди, — позвал доктор Аллен.
— Ди, — позвала миссис Шелдон.
— Ди, — позвала Ай-Линг.
Управляющий отеля вежливо попросил его остановиться.
Клементс сказал ему не делать этого.
Бейтс проворчал, чтобы он не дал ей проснуться.
Токофф тоже был там.
Здесь собралась вся деревня. Все умоляли его, говорили ему не дать Сибилле проснуться. Протянув бледные руки, толпа двинулась на Ди.
Юноша никогда не давал пощады врагам. С мощной аурой, исходившей от каждого дюйма его тела, Ди приготовился к атаке. Но в минуту, когда накрывающая, как цунами, волна людей готова была наброситься на Охотника, что-то пронеслось в воздухе.
Некоторые падали беззвучно, некоторые с криком, но у каждого из груди или горла торчали концы чёрных стрел. В последний момент своей жизни те, кто не умер сразу, ещё продолжали ползти к Ди с перекошенными страшной злобой лицами, которые ранее были пустыми и мертвенно-бледным. Сыплющиеся градом стальные стрелы сбивали людей одного за другим, пока, наконец, не упал последний из них. Ди стоял на земле, усыпанной трупами, а воздух наполняло душное зловоние крови. Вдруг он заметил на краю кладбища мужчину и женщину. Лучника в чёрных одеждах и Сибиллу в белом платье.
Сон Сибиллы внутри сна, наконец, обрёл реальность в этом мире. Ведь только во сне один лучник мог сразить сотни жителей деревни.
— Мы не станем тебя убивать, — с безмерной ненавистью и горечью проговорила Сибилла, — потому что ты убьёшь меня, — её тонкий пальчик указал на Ди.
Мужчина поднял лук. Стальная стрела рассекла ветер.
Ди увидел, как единственная стрела прямо в воздухе превратилась в несколько. Подол его пальто взлетел вверх, чтобы отразить атаку. Отброшенные стрелы воткнулись в землю, но остались и другие, вонзившиеся Охотнику в плечи и живот.
— Ну как? — заулыбалась Сибилла, когда Ди от боли упал на колени. — Так и не решился убить меня? А я-то думала, что тот, кого называют Ди, принесёт смерть каждому, бросившему ему вызов. Я прошу тебя — убей же меня.
Всё тело Ди было утыкано стрелами, но его лицо оставалось прежним.
В глазах Сибиллы блеснули слёзы от твёрдого отказа Охотника.
Лучник в чёрном приготовился выпустить очередную стрелу. Прежде, чем он это сделал, Ди расправил грудь.
— Не надо, — только и сказал Охотник.
Если бы следующая стрела попала ему в сердце, рана оказалась бы смертельной.
Зазвенела тетива лука. Одновременно с этим из руки Ди вырвался серебристый проблеск. Охотник бросил свой меч. Опередив стрелы, он пронзил сердце человека в чёрном, и тот упал на землю с такой силой, что шарф слетел с его лица.
Сибилла стояла ошеломлённая, не в силах ничего сказать. Ди, пошатываясь, двинулся к ней.
— Ты всё ещё хочешь умереть? — спросил он.
— Да, — радостно ответила девушка, не страшась и не смущаясь.
— Ты была единственной возможностью, — мягко сказал Ди. Алая кровь сочилась из многочисленных ран на его теле и капала на землю. — Он выбрал именно тебя, чтобы возложить на тебя свои надежды. Здесь, в твоей деревне — в твоём мире — люди и Аристократы жили вместе во взаимопонимании. Благодаря твоей силе.
— И это было чудесно, но это причиняло мне такую боль… Всегда спать… Вечно мечтать, и ничего больше. Никогда не зная ни радости, ни горя, ни печали…
Ди взглянул на труп в чёрных одеждах рядом с ней. Шарф отлетел в сторону, и он мог ясно увидеть его лицо. Это был шериф Крутц.
По зову сердца она выбрала себе в защитники мужчину, которого любила больше всех на свете.
До Охотника донеслась самая печальная мелодия. Земля превратилась в отполированный до блеска пол. Он мог сказать, даже не глядя, что кружащиеся вокруг него пары танцуют вальс. Бал был в самом разгаре.
— Ди…
Какое-то чувство отозвалось в звуке имени, когда его произнесла Сибилла. В худенькой ручке холодно блеснул нож.
Девушка подошла ближе. Силуэты их слились воедино. Сибилла содрогнулась, словно в экстазе, и прикрыла глаза, будто её охватило чистейшее наслаждение.
Слёзы блеснули синим — и всё движение прекратилось.
Вытащив меч из груди шерифа, Ди вонзил его в Сибиллу.
Правая рука девушки ещё сжимала нож. Только знал ли Ди, что она вовсе и не думала его убивать?
Тяжесть прижавшегося к нему тела внезапно исчезла. Охотник обернулся. Танцоры застыли как призраки, а потом тоже пропали. А лицо Сибиллы… стало лицом Нэн. Девушка, спящая вечным сном в этом мире, должно быть, передала своё сознание Нэн для того, чтобы прожить жизнь. Ди и шериф Крутц, вероятно, знали об этом, ведь когда видение Сибиллы впервые появилось перед ними, на ней была та же самая одежда, что и у Нэн.
Шатаясь и прихрамывая на одну ногу, Ди обошёл вокруг девушки. Он взглянул в лицо её партнёру. Это был шериф Крутц. И это был Ди. Это были они оба, и это не был ни один из них. Мужчина, с которым Сибила танцевала в течение тридцати лет под синим сиянием луны, и мужчина, призванный, чтобы разбудить спящую принцессу.
Ди опустил взгляд на лицо шерифа-лучника. Вытащив из себя все стрелы и бросив их на пол, Охотник направился к двери. Даже пока он вытаскивал стрелы и шёл прочь, его лицо оставалось неизменным — с таким же выражением он нанёс Сибилле удар.
* * *
Нэн лежала на кровати в своей комнате, когда поняла, что приходит пробуждение.
Старушка миссис Шелдон сидела на крыльце в своём кресле-качалке.
Ай-Линг смотрела в ночное небо.
Доктор Аллен наблюдал, как исчезает из этого мира Сибилла.
Всё было тихо. Это была действительно спокойная ночь.
* * *
Ди открыл глаза. Он был в самой чаще леса. Всё вокруг сияло в рассветных лучах. Учитывая положение солнца и время, когда он лёг спать, прошло не более двух часов. Ди всё ещё во всех подробностях помнил свой странный сон. И это был тот самый пустырь, на котором раньше располагался особняк.
И тут он кое-что заметил. Его положение изменилось. Дерево, к которому он, прислонившись, уснул, возвышалось теперь приблизительно в сорока футах слева. Его конь-киборг стоял там же.
— Это был адский сон, — несколько устало хмыкнул голос.
Причина этого нового местоположения стала очевидна сразу же. У ног Ди, скрытый в высокой траве, лежал труп. По нему было видно, что провёл он здесь долгие годы. Наверное, не меньше…
— Тридцать лет, — раздался голос. — На груди рана от меча. Ну, теперь мы знаем.
Настоящую Сибиллу изгнали из деревни и бросили в этом лесу. Тридцать лет пролежала она там, хлестаемая дождём, терзаемая ветром, и грезила об идеальной жизни людей и Аристократов. И её сердце сделало всё, дабы она обрела покой.
Ди направился к лошади. Его вызвали в деревню, и он должен был быть там к концу дня. Закрепив своё снаряжение на седле, Ди уже собирался сесть на коня, когда к нему обратился бойкий голос:
— Эй, ты там, скажи-ка — здесь поблизости, вроде, должна быть деревня, — женщина в фургоне восхищённо глянула на Ди и добавила: — Не знаю… может, мне только показалось. Вчера мне снился сон про неё, и всё было таким настоящим. Эй! Чего ты уставился?! — фыркнула она на юношу.
— Ничего, — ответил Ди, слегка покачав головой.
— Тогда я буду очень тебе благодарна, если ты избавишь меня от этих странных взглядов. Может и не все, но очень многие в этих краях знают Мэгги Всемогущую. Но знаешь что? — женщина нахмурила брови. — Я вот сейчас думаю… Разве мы не встречались прежде?
— Нет. Никогда.
— Нет. Ну, конечно, нет. Уж я бы точно не забыла, если б повстречала такого красавчика. И всё-таки… — начала было женщина, удивлённо оглядывая молодого человека верхом, но тут же залилась краской.
Она так никогда и не узнала, что именно благодаря ей на губах юноши в чёрном заиграла улыбка, когда он уезжал вдаль. И ещё долгое время после этой встречи Мэгги улыбалась удача в облике молодого красавца, который приходил к ней во сне каждую ночь.
ПОСТСКРИПТУМ
Разве вампиры видят сны? И если да, то какие именно сны они видят? Этот роман об Охотнике на вампиров Ди был продуктом именно таких предположений. Если вампиры видят сны, то их сны — это сны нежити. Но если их сны наложить на сны живых — какую новую форму они примут? Аристократы, танцующие при дневном свете? Люди, бесшумно шагающие по миру тьмы? В любом случае, это определённо будет чем-то за гранью воображения людей или Аристократов. Мне придётся подождать реакции от вас, мои читатели, прежде чем я узнаю, действительно ли книга сумела передать этот эффект.
Япония — страна, где я родился — развила культуру, совершенно отличную от культуры англоязычного мира. И после того, как я прожил почти шестьдесят лет в таком месте, я полагаю, что даже когда я использую в своей работе что-то вроде европейской вампирской темы, она принципиально отличается от того, что может быть создано в вашем мире.
Возможно, именно это и делает серию «Ди, Охотник на вампиров» столь занимательной.
В постскриптуме к предыдущей книге я коснулся английской кинокомпании Hammer и фильма их производства «Ужас Дракулы». Когда я смотрел этот фильм в кинотеатре в моём родном городе, я дрожал в своём кресле и подпал под власть вампира так же верно, как тот, кто почувствовал его укус. В Японии нет легенд о гуманоидных существах, пьющих человеческую кровь. Это потому что кровь здесь не окружена тем же самым ореолом святости. Поэтому вампиры — как существа, которые совмещают в себе элементы жизни и смерти и, в конце концов, достигают бессмертия через кровь — были ужасно привлекательны. Добавьте к этому тот факт, что их бессмертное существование несло в себе вечное проклятие, и можно сказать, что они были созданы специально для меня. А если точнее, не моя кровь, а скорее сама моя душа была поглощена фильмом «Ужас Дракулы».
Однако в нежном возрасте одиннадцати лет я хотел быть не графом Дракулой Кристофера Ли, а скорее доктором Ван Хельсингом, каким его изображал Питер Кушинг. Видите ли, в детстве я не хотел быть злодеем. И я не могу винить себя за то, что в то время хотел перейти на сторону тех, кто убивает вампиров. В конце концов, я был слишком напуган Дракулой, чтобы думать о том, чтобы стать похожим на него. Причина, по которой я решил сделать Ди Охотником, который уничтожает вампиров, хотя он и их сородич, вероятно, связана с этой моей юношеской травмой.
В отличие от различных призраков и духов Японии, которые могут появляться практически где угодно и следовать за кем угодно, а также совершенно отличаются от легендарного графа Дракулы, который жил на той же земле, что и остальные люди, говорил о тех же вещах, лежал в своём гробу в запряжённом лошадьми экипаже и должен был проскальзывать в чужие дома через двери или окна, Дракула, воплощённый Кристофером Ли, казался мне, одиннадцатилетнему мальчику, совершенно реальным. Мысль о нём, конечно, осталась со мной. В детстве, опасаясь визита графа, я смастерил крест из двух палочек для еды, и спал, положив его рядом с подушкой.
«Ужас Дракулы» стал огромным хитом в Японии, и он был адаптирован для комиксов, пьес и фильмов. Меня удивил комикс, в котором история оставалась той же, что и в оригинале, но действие её было перенесено в Японию эпохи Эдо. Хотя Дракула в этой истории — вампир, прибывший из другой страны, персонаж доктора Ван Хельсинга — молодой японский воин, изучавший западные науки, Харкер — друг его школьных лет, Мина и Артур Холмвуд — его родители, а его отец, конечно же, самурай. Как вы, возможно, знаете, в эпоху Эдо христианство здесь находилось под запретом, поэтому вместо крестов против Дракулы используются японские талисманы, деревянные колья были заменены на японские мечи, а Дракула превращается в пыль талисманами и лучами солнца.
Так вот, разве этот комикс — «Ma no Hyakumonsen» — не кажется вам чем-то, что вы бы хотели увидеть?
Хидеюки Кикути, 17 марта 2006 года, во время просмотра фильма «Месть Франкенштейна» (1958).