Глава 5. Пробуждённая
I
Через полчаса к дому старой миссис Шелдон подъехали трое — Мэгги Всемогущая, обнаружившая тело, шериф Крутц и Ди. Шериф сам попросил Ди сопровождать их. «Поедешь?» — спросил он Охотника, и тот поднялся. Вот и всё, что было. Шериф зачем-то взял с собой и меч Ди. Охотника, казалось, это ничуть не волновало.
Когда за переменчивым контуром холма показался небольшой домик, шериф хмуро глянул на ехавшую рядом Мэгги. Из трубы шёл дым. Конечно, она и сама это заметила.
— Странно. Когда я уезжала, ничего подобного не было, — поразилась женщина.
Её слова заглушил грохот копыт, когда они подстегнули своих лошадей. Втроём они остановились перед самым домом, у каждого в душе крылась своя догадка. Первым в дверь вошёл шериф, и тут же застыл на месте. Заглянув через его плечо, Мэгги в ужасе вскрикнула:
— Этого не может быть… Когда я её видела, уверена, она была…
— В чём это ты была уверена? — старушка Шелдон поставила дымящуюся чашку с кофе на обеденный стол и в упор поглядела на бесцеремонных гостей.
— Мы не… просто… видите ли, мы получили известие, что вас нашли убитой, — неуверенно пояснил страж порядка.
— Шериф, не думаю, что хочу продолжать этот разговор. Да, такая старая одинокая ворона, как я, любит побыть в компании, но не из-за таких же вот слухов, — старуха поднялась, запахнув воротник накидки.
— Но этого не может быть! Я видела её окровавленную, лежащую в саду на заднем дворе, — гремела Мэгги, потрясая мясистым подбородком. — Разберитесь с этим, шериф. Хорошенько разберитесь.
— Раскрой глаза. Человек, которого ты объявила мёртвым, стоит прямо перед нами. Уж хотел бы я взглянуть на того, кто способен выжить с простреленным горлом, — шериф вдруг огляделся и воскликнул. — А где Ди?!
Похоже, Охотник никем не замеченный исчез за дверью.
Мэгги и шериф пошли вокруг дома к цветнику, где и обнаружили обдуваемую ветром высокую тёмную фигуру.
— Стой так, чтобы я тебя видел, — предупредил шериф.
— Даже следов крови нет. Невероятно, — ахнула Мэгги. Выступив вперёд мужчин, она протянула руку к пышно цветущему кусту. Удивительно, но её рука не дрожала. Именно благодаря своей храбрости этой женщине удавалось разъезжать по отдалённым деревням Фронтира. — Она лежала прямо вон там, а земля вокруг была красной от крови… из шеи торчала чёрная стрела… Что это?!
Шериф прищурился, услышав её возглас.
Мэгги ткнула пальцем на участок чуть впереди.
— Даже цветы исчезли! — крикнула она.
— Цветы?
— Здесь цвели синие цветочки. Прямо вот здесь. Такие прелестные, каких я раньше и не видала. А теперь, смотрите, они просто исчезли…
Она ошарашенно уставилась на шерифа Крутца, их взгляды встретились. Ди спросил у стража порядка:
— Когда ты был здесь в последний раз?
— Дней пять назад, — ответил шериф тонким, как бумага, голосом. — Но я, в общем-то, её тогда и не видел. Просто оказался поблизости и заметил поднимающийся из трубы дым.
— А видел синие цветы?
Поразмыслив, шериф покачал головой.
— Не было цветов.
— Получается, они расцвели и пропали? — Охотник задумался.
— Может, у Мэгги обман зрения.
— Минуточку, что же, по-твоему, мне всё приснилось? — сердито прорычала женщина, но как-то сразу же и притихла от собственных слов.
Все погрузились в напряжённое молчание, нервы натянулись до предела. Ди спокойно посмотрел на шерифа. Заросшие щетиной скулы Крутца вмиг расслабились, и спокойная атмосфера вернулась.
— Какие именно это были цветы? — обратился Ди к Мэгги.
Возможно, посчитав его своим союзником, странствующая торговка, будто загипнотизированная, уставилась на его лицо и торопливо замахала пухлыми руками.
— Вот такие большие цветы невероятно красивого синего оттенка. Хотя я никогда и не бывала там, но, думаю, они были того же цвета, что и «море», о котором я слышала ещё когда была ребёнком.
Море — синий лепесток.
Ди резко обернулся. Он быстрее всех понял, что оставаться здесь больше не имеет смысла.
Шериф извинился перед старушкой за внезапный визит, и все трое оседлали коней.
— Заглядывайте сюда почаще, шериф, — крикнула им вслед старуха, когда они уже отъезжали.
По дороге назад Ди развернул лошадь.
— Куда собрался?
— Я не могу покинуть деревню.
— Ты под арестом, — ядовито напомнил шериф.
— Твоя жена мне всё рассказала о Сибилле. Есть тут короткий путь к месту танцев?
Подумав немного, шериф Крутц махнул рукой на юго-запад, в сторону леса.
— Проедешь мили две, — сказал он, — выйдешь из леса, там будет дорожка. Иди по ней три четверти мили.
— Я вернусь, когда закончу.
Когда Ди договорил и пришпорил коня, в его сторону полетел длинный тонкий предмет. Не оборачиваясь, Охотник перехватил меч левой рукой и ускакал прочь.
— Такой нелюдим, да? — вздохнула Мэгги, пригладив волосы. — Но красавчики все такие. Плевать, что он так холоден со мной, я бы ради него наизнанку вывернулась… даже зная наверняка, что он меня бросит.
— Это как же? — шериф наблюдал за удаляющимся силуэтом.
— Чёрт, да это же любому понятно. Он не желает этого, но ненароком делает людей вокруг себя несчастными. Но при моём возрасте и кочевой жизни это не такая уж проблема… — она посмотрела на шерифа Крутца с какой-то жалостью в глазах, затем перевела тот же взгляд на дом старухи. — Но вам, деревенским, наверное, ещё сложнее… Интересно, не было бы лучше, если б вы его не впускали?
* * *
К тому времени, как Ди добрался до пустыря, солнце уже клонилось к закату, а небо окрасилось в нежный лазурный оттенок. Привязав лошадь к стволу дерева, Ди зашагал по пожелтевшей траве. Окружающий пейзаж был ему знаком. Пустырь оказался довольно большим, можно даже сказать — огромным. Сейчас здесь не было погружённого в синеву особняка — только ласкаемое ветром травянистое поле. Ди молча стоял в центре пустыря, на котором во сне располагался большой зал. Здесь девушка, что дарит сны, каждую ночь воображала себе бал, и здесь, на заросшем пустыре, она кружилась в танце. И её партнёром был…
— Её можно разбудить? — Ди как будто спрашивал у ветра.
— Не знаю, — последовал уносимый ветром угрюмый ответ.
— Тогда нам стоит попробовать?
— А почему бы нет? — отозвался голос.
Ди повернул направо, и скрылся в высокой траве, выросшей на том месте, где должен был быть сад. Пройдя чуть дальше, он набрёл бы на ворота, а за ними — на дорожку, ведущую к особняку.
Уловив странный шум, Ди неторопливо обернулся и увидел парочку, идущую к нему по тропинке с другой стороны пустыря. Стройная фигурка шла быстрее. Прищурившись, он увидел, что это Нэн. Юноша, торопящийся следом, был примерно одного с ней возраста, хотя лицо его казалось немного ребяческим. Не исключено, что они жили по соседству.
— Ну, не сердись ты так, — парень пытался говорить тише, но из-за ветра его было хорошо слышно.
— А я совсем и не сержусь. Иди домой, — плаксиво отвечала Нэн.
Ссора не брата с сестрой, но влюблённых.
— Я совсем не то хотел сказать, просто вырвалось. Не дуйся, — настаивал мальчик. — Ладно. Давай возвращаться. Солнце скоро сядет.
— Не о чем тут беспокоиться. Я сюда уже давно прихожу. Можешь идти домой один.
— Перестань прикидываться дурочкой, — зло воскликнул парень, догнав Нэн, и схватив её за руку. Девушка высвободила запястье из его пальцев и пошла ещё быстрее.
Юноша не стал её преследовать. Его щёки вспыхнули от досады, и он прокричал:
— Да и чёрт с тобой, поступай, как знаешь. Но что бы ни случилось, твой драгоценный Охотник не придёт за тобой! — и отвернулся.
Нэн замерла. Как только молодой человек скрылся из виду, девушка оглянулась. У неё был взволнованный, виноватый вид. Встав на цыпочки, она уже собиралась пойти за ним, но быстро передумала и опустилась на землю. Тыльной стороной ладони девушка потёрла глаза. Если тихие слёзы можно было назвать плачем, то именно это она и делала.
Подождав, пока Нэн перестанет утирать слёзы, Ди вышел из травы. Он подошёл на пятнадцать или двадцать футов, когда Нэн небрежно повернулась и, наконец, заметила его. Её глаза округлились, а щёки тут же залила краска.
— Ой, нет! — всхлипнула она. — Давно ты здесь?
— Только пришёл.
Нэн, казалось, почувствовала облегчение. Никто не любил, когда другие люди видели его плачущим.
— Но ты же видел нас, да? — смутилась девушка, и ещё тише добавила: — Ты, наверное… — она хотела спросить, не услушал ли он, как парень упомянул некоего Охотника, но спохватилась и не закончила.
— Не стоит так переживать.
— Прекрати. Ты говоришь совсем как один из моих школьных учителей. Тебе это совсем не идёт. И тут вовсе не из-за чего переживать.
Ди промолчал.
— Когда я сказала, что ты снился мне несколько раз, он ответил, что это действительно странно, потому что у него был только один сон. Я рассердилась и ушла, сказав ему, что увижусь с тобой и поговорю об этом. Вот и понеслось…
Что мог поделать Ди с этой маленькой ссорой, которая началась из-за него?
— Друг детства? — поинтересовался Охотник.
Девушка кивнула.
— Соседский мальчишка. Кейн.
Сказав это, Нэн заметила, что Ди повернулся к ней спиной, и пошла за ним. Тот самый парень, о котором она говорила, возвращался по тропинке. Ди собрался уходить.
— Нет. Останься, — Нэн вцепилась в его руку. Может, она просто упрямилась.
Кейн остолбенел, и некоторое время оставался в таком положении. Трудно сказать, разозлился он или удивился.
— Засранец! — сплюнул он.
— Какая незадача, — крикнула в ответ Нэн. — Похоже, у меня уже назначено свидание!
— Да пусть тебя хоть ночные твари сожрут, мне всё равно. Почему бы тебе сразу не прыгнуть в могилу к Аристократу?! — и, высказав эти типичные для Фронтира проклятия, парень снова ушёл.
— Он переживает за тебя, — успокаивающе сказал Ди. Почему-то голос Охотника делался таким, когда он смотрел на это юное, живое создание.
— Что, этот мелкий гадёныш? — надулась Нэн. Ей хотелось казаться взрослой, но эта невероятная детскость отражала на её лице всю гамму чувств.
— Почему ты пришла сюда?
— Просто так. Это близко, и здесь я играла, когда была маленькой.
— Кажется, Сибилла тоже сюда раньше часто приходила, — произнёс Ди.
— С чего ты взял?
— Тоже хочешь пойти на бал?
— Ты о себе вообще никогда не рассказываешь, да? — сердито пробурчала Нэн.
Охотник стал причиной её недавней ссоры, и она чувствовала, что он об этом знает. Так что самое меньшее, что Ди мог сделать, это хотя бы чуточку быть с ней помягче. Но он держался холодно и отстранённо, и она бы не осмелилась просить его о таком. В конце концов, он был из другого мира. Так почему же он трижды снился ей? Неожиданно для неё самой Нэн охватила беспричинная ненависть к кому-то, но она не знала, к кому именно — от этого страсти внутри неё закипели с новой силой.
— Ты вроде говорила, что лежала с ней на соседней кровати?
— В соседней палате, — поправила Нэн. — Я провела в больнице два года. Пенные черви разъедали мне грудь изнутри. Знаешь, что происходит, когда в тебе сидит эта дрянь?
— Слышал, это больно.
— Да, — Нэн прижала левую руку к мягкой округлости своей груди.
Девушка до последнего момента не знала, что воздух в её лёгких был переполнен этими червями, излюбленной пищей эльфов-копьеносцев. Стоило позволить одному такому существу размером в тысячную долю миллиметра проникнуть в тело, как его яд заставлял лёгкие жертвы при каждом вздохе гореть огнём. Ко всему прочему, они утолщали стенки лёгких, проводя своего «хозяина» через все муки ада, прежде чем его тело полностью сгорит. Если лечение запаздывало, то пламенное дыхание распространялось по всему организму, и, в конечном счёте, получался труп глянцевый снаружи и обугленный внутри.
От пенных червей можно было излечиться лишь в течение первых четырёх недель их жизни в теле — Нэн едва успела вовремя.
Боль сводила с ума. Пристёгнутая ремнями к кровати девушка не раз умоляла о смерти. Спасала поддержка родителей и Кейна, а ещё помогло мудрое решение директора больницы перенести её кровать.
Представляя отчаявшейся Нэн мирно спящую девушку из соседней палаты, доктор Аллен сказал такие слова: «Когда-нибудь ты поправишься. Я знаю, тебе больно, но это лишь доказывает, что твоё состояние улучшается. Остаётся только продержаться год или два, и ты снова сможешь бегать под синим небом — свободная, как ветер. Наверное, и с мальчишками будешь целоваться. А эта девушка уже не будет. Возможно, пока она жива, то никогда не проснётся. Всё, что тебе ещё предстоит пережить, закончилось для Сибиллы тридцать лет назад. И теперь она просто спит и не стареет. Разве это жизнь?»
— Так что я просто преодолела это, — сказала Нэн, глядя на Ди сверкающими глазами. — Зная, что выздоровею когда-нибудь — смогу однажды встать с кровати, пробежаться по земле; осенью буду собирать яблоки, зимой пойду на каток, летом поплаваю в озере. Наслушаюсь, как Кейн играет на гитаре. Вот о чём я думала.
Высказав всё это на одном дыхании, Нэн неожиданно смутилась и стала теребить волосы. Угасающий свет окрасил её силуэт в розовый оттенок, пока Ди молча смотрел на восемнадцатилетнюю девушку.
— Ты что-то сказал… — робко пискнула Нэн, уставившись на свои ноги.
— Да?
— Про танцы… я слышала от шерифа. Он сказал, что об этом мечтала Сибилла, и был уверен, что она каждую ночь устраивает танцы.
— Завидуешь ей? — спросил Ди.
— Ещё бы.
— У вас мирная деревня.
— И всё же я завидую ей. А с некоторых пор завидую ещё больше.
Нэн умолкла. Напугавшись пронзительного взгляда Ди, она замерла. Что же будет? В трепетном предчувствии у неё перехватило дыхание.
Но всё произошло до неожиданности просто.
— С каких пор? — спросил её Охотник.
Она ответила не сразу, а когда заговорила, голос её звучал сипло.
— С тех пор… с тех пор как ты появился в моих снах.
II
— Достал их? — спросил доктор Аллен.
Вместо ответа шериф Крутц вытянул толстую кипу листков из нагрудного кармана куртки.
— Которую? — поддразнил он директора, как бы невзначай отдёргивая пачку бумаг от протянутых дряблых пальцев старика. Раздался сухой шелест. Шериф оторвал взгляд от бумаг, которые только что переложил в другую руку, и посмотрел на директора больницы. Глаза Крутца горели горем и ненавистью.
Врач стойко выдержал его взгляд. Своей железной волей он безжалостно отражал стрелы пламенеющих эмоций шерифа. Его поддерживало невероятно сильное чувство долга.
— Знаешь, что произошло с Клементсом? — спросил директор.
Они сидели в личном кабинете доктора Аллена, воплощая собой тьму в человеческом обличье, пока огонь, подпитываемый нефтью, и свет, сфокусированный сложным расположением линз, разгоняли мрак.
Шериф не ответил.
Сложив руки на столе, доктор Аллен продолжил:
— Он находится в тяжёлом состоянии — сломанные рёбра проткнули ему оба лёгких. Даже после того, как раны заживут, он навсегда останется инвалидом. Невольно задумаешься, что, может, лучше ему было умереть. Как бы то ни было, он оказался рисковее тебя.
— Думаешь, он знал, что здесь происходит? — прохрипел шериф.
— Вроде бы нет, но с этого момента подобных ему станет больше. Мы уже не можем называть эту деревню тихой.
Шериф шлёпнул пачкой бумаг по ладони.
Стопка листов упала на стол перед грозным взором директора. Аллен подхватил её и начал читать. Очень сосредоточенно, как будто изучает карточку пациента, он просматривал страницы внимательным взглядом.
— Алексис Пайпер: как минимум семь статей по обвинению в убийстве, использует электрический кнут… Бель Колдайт: семнадцать статей, обучалась демоническим боевым искусствам… Мэддокс Хо: двенадцать статей за убийства, использует нож… Не думаю, что кто-то из них сможет противостоять Охотнику, — размышлял доктор Аллен. — Хм… Био Братья…
С горящими глазами директор продолжил просматривать оставшуюся часть бумаг. Пока он это делал, шериф уселся в кресло у стены и неподвижно уставился в сгустившуюся за окном темноту.
Через час директор больницы принял решение.
— Эти парни — то что надо.
— Сможешь их найти? — спросил шериф.
— Я что-нибудь придумаю. Это может занять некоторое время, но время-то теперь не проблема.
— Потому что он не может уехать?
— Именно.
— Убить Охотника будет не так-то просто, — заявил шериф Крутц. — Даже в этом мире.
— Я понимаю. Вот поэтому-то Сибилла его сюда и позвала. Но теперь, когда он здесь, должен быть какой-то способ избавиться от него. Раз мы можем умереть, значит, и он тоже.
— Я видел его совсем недавно, и на нём не было ни царапины.
— Только потому, что мы были ещё не готовы, — возразил доктор Аллен. — Но я продолжаю совершенствовать аппарат. Этот мир и всё, что в нём находится, на нашей стороне.
— Едва ли это нам поможет, — слова шерифа сопровождались металлическим щелчком взведённого курка.
Директор больницы с презрением смотрел на дуло ракетного пистолета, который Крутц навёл на него.
— Поменял на что-то, что можно использовать против Охотника, способного рассечь лазерный луч? Тебе, конечно, стоит попробовать, но ты наверняка не сможешь этого сделать. Тебе ещё следует побеспокоиться, как бы он к жизни не вернулся. Думал уже подорвать кого-нибудь этой штукой? — подначивал доктор.
— Ты о Сибилле? — вырвалось у шерифа.
— По крайней мере, это уладило бы все вопросы. Хотя я не знаю точно, как бы всё закончилось, — директор откинулся на спинку кресла. — Я родился в этой деревне. Это была хорошая деревня. Маленьким мальчиком я думал, что нигде, возможно, нет такого замечательного места. Каждый ребёнок рано или поздно задумывается о том, чтобы покинуть родной дом, но мне такая мысль никогда не приходила в голову. Моим самым заветным желанием было прожить здесь всю жизнь, состариться и умереть в этой деревне.
— Моим тоже.
— Но, — продолжал пожилой врач, и его глаза, как никогда прежде, смотрели устало и потерянно, — я и предположить не мог, что всё это мистификация…
— Не начинай! — промычал шериф. Палец на спусковом крючке побелел от напряжения.
— По-моему, недавно я тебе это доказал. Наш мир, и всё, что в нём, просто у Сибиллы…
Доктор Аллен замолк в самый последний миг, когда миниатюрный снаряд вылетел из двадцатимиллиметрового дула, достиг максимальной скорости и, прежде чем взорваться, ударил его в грудь со скоростью полторы тысячи миль в час. Детонация сработала от взрывателя ударного действия. Пол-унции взрывчатого геля вспороли директору больницы грудь и левое плечо. Смерть была мгновенной.
— Био Братья? — пробормотал про себя шериф, вдохнув едкий запах палёной плоти. Поднявшись на ноги, он с лёгкой грустью посмотрел на доктора Аллена. — Я тоже родился здесь, в деревне, и поклялся людям, что буду их шерифом, и я ни при каких обстоятельствах не буду соучастником убийства.
Сунув оружие в кобуру на поясе, шериф захватил список преступников и вышел из комнаты. В коридоре не было ни души. Обычно в этот час он сталкивался с кем-то из медсестёр. К слову сказать, не было и привычного для этого времени аромата ужина.
Шериф Крутц спустился в подвал. Перед комнатой, где спала Сибилла, он на секунду задержался, пытаясь осознать, что же творит, но так и не смог собраться с мыслями. Вошёл.
Аппарат, тусклый мрак, Сибилла — всё спало.
«Поблизости должен быть какой-то медперсонал», — думал про себя шериф. Больница словно опустела. Он уставился на лежавшее на подушки белое, точно луноцвет, лицо Сибиллы. Её тихое дыхание хоть немного, но облегчало бремя той тьмы, что давила на его сердце.
— Это правда, Сибилла? — обратился он к ней. — Все наши воспоминания — просто выдумка? Неужели все эти разговоры о нас с тобой были просто сном? Я здесь стою — и это тоже сон? Чёрт возьми, а мои мысли сейчас на самом деле вовсе не мои? Неужели всё это тебе просто снится? Или это спит какая-то другая ты?!
Шериф осторожно прикоснулся к пистолету на бедре. Он всё не решался, несколько раз отдёргивая пальцы от рукоятки, но, наконец, уверенно обхватил её и достал оружие, направив ствол на Сибиллу. Всё в едином порыве. Немудрено, что дуло пистолета ходило ходуном.
А потом вдруг на его руку нежно легла бледная ладонь.
— Ай-Линг?! — в широко распахнутых удивлённых глазах шерифа Крутца отражалось спокойно улыбающееся лицо жены. — Но как?.. Когда ты вошла?
— Пожалуйста, хватит уже, — столько грусти в её словах.
На секунду шерифу показалось, что он уже давно не видел на лице своей жены никакого другого выражения, кроме печали.
— Это уже началось, — сказала Ай-Линг. — Ты ничем не поможешь, что бы ни сделал. Ты же знаешь, что спящая здесь Сибилла ненастоящая.
— Нет. Настоящая. Я знаю, что это она.
— Нет, не знаешь. Ты вообще ничего не знаешь. Даже про себя. Хотя бы — кого ты любишь.
— Но я… Ты единственная, кого я…
— Неправда, — Ай-Линг, слегка улыбнувшись, покачала головой. — Ты просто пытаешься любить меня, да и то, только потому, что Сибилла заставляет тебя делать это. То же касается и моей ненависти к тебе. Разве ты не видишь? А теперь я очень счастлива. Конечно, этим тоже управляет Сибилла…
— Нет, — шериф Крутц замотал головой. Он не чувствовал, как льющиеся с него градом бисеринки пота, сверкая, разлетаются в стороны. — Это не так. Я это я. Я люблю тебя всем сердцем, а ты ненавидишь меня каждой частичкой своей души.
Ай-Линг смолчала. Что-то блеснуло в её глазах, когда она посмотрела на мужа.
Шерифа пронзил почти неописуемый страх. Этот страх говорил с ним.
А кто ты такой?
«Я — шериф. Меня зовут Крутц Боген. Возраст: сорок восемь лет. Вес: сто пятьдесят семь фунтов. Рост: шесть футов и три дюйма. Любимая еда…»
Кто ты? Зачем ты здесь? Как ты появился на свет?
Я родился. Вышел из утробы матери.
И где же твоя мать? Что ты подразумеваешь под словом «мать»?
«Женщина, которая родила меня. Её могила на кладбище у окраины деревни».
— Крутц! Любимый! — позвала его жена. — Брось это. Давай просто примем нашу судьбу. Это лучшее, что мы можем сделать.
— Ты, наверное, шутишь, — застонал шериф. Волосы его вставали дыбом, но скорее от злости, чем от страха. — Мне плевать на свою судьбу, если её мне диктует кто-то другой, и будь я проклят, если подчинюсь ему. Я это я. Я буду жить своими собственными мыслями.
— Да, именно так. Всё это для того, чтобы продолжать жить, — нежно шептала Ай-Линг. — Даже если мы просто части сна какой-то другой Сибиллы, мы всё равно имеем право на жизнь. Весь этот мир имеет право. Пожалуйста, ты должен мне в этом помочь.
Крутц закрыл глаза. Просьба его жены была исполнена самых искренних чувств… но даже это она делала не сама. Он вспомнил, что рассказал ему директор больницы как раз перед тем, как он вернулся в тюрьму проверить Ди.
«Эта деревня, этот мир, даже мы сами — сон, который видит Сибилла. Всё это исчезнет, как лопнувший мыльный пузырь, если она хоть однажды проснётся — вот что мы собой представляем. Что представляет собой Сибилла, которая тоже спит в нашем мире».
Когда Крутц всё ещё отказывался верить, доктор Аллен подключил аппарат к голове Сибиллы, чтобы придать материальность образам и показать их стражу порядка. Появившееся изображение было копией девушки, какой она появлялась во снах, копией, исчезнувшей менее чем через две секунды. Но и после этого шериф был полон сомнений и стоял неподвижно как истукан. А теперь…
— Это ложь, — простонал он.
— Пожалуйста, помоги мне, — упрашивала Ай-Линг. — Так мы сможем продолжать жить…
— И что? Какой смысл? Предположим, что мы всего лишь сон другой Сибиллы…
Ему вспомнились слова директора больницы:
«Так как мы сон, для продолжения существования нам необходимо следить, чтобы Сибилла продолжала спать. Тот Охотник приехал, чтобы всё разрушить».
«Откуда ты знаешь?» — спросил Крутц.
«Потому что…»
— Сибилла! — закричал шериф. Исступлённый вопль придал ему решимости продолжать верить себе. Большой палец взвёл курок ракетного пистолета.
— Не делай этого! — взвизгнула Ай-Линг.
— Чего ты боишься? Директор сказал, что эта Сибилла — просто часть сна, созданного другой Сибиллой. Точно так же, как и мы.
— Но мы исчезнем.
— Сибилла хочет проснуться, вот и хорошо, — сказал шериф.
— Как ты сможешь это сделать?
— Ты сказала, что все наши эмоции просто кем-то внушаются, верно? Тогда, возможно, в действительности я совсем не люблю Сибиллу, — рассуждал шериф Крутц. — Если эта Сибилла — просто часть сна, то она спит и видит сны внутри этого сна… тогда, если я убью её, другая Сибилла сможет проснуться…
— Милый!
Приняв её слова за сигнал к действию, шериф нажал на курок. Красное пламя охватило кровать. Шериф глупо уставился на свой ракетный пистолет. Сибилла продолжала мирно спать. От огня не осталось и следа.
«Если нам повезло, возможно, этот мир уже отделился от снов Сибиллы и теперь имеет собственную волю, — снова пришли ему на ум слова доктора Аллена. — Вот почему он заставляет меня действовать».
Шериф Крутц опустил оружие. В памяти всплыла ледяная красота Охотника, и его охватило странное умиротворение. Он вдруг понял, что Ди был единственным, кто существовал отдельно. Ракетный пистолет медленно скользнул в кобуру.
— Любимый…
Не отвечая на зов жены, шериф спокойно подошёл к двери.
— Куда ты?
— Уеду из деревни.
— Как? — воскликнула Ай-Линг.
— Не знаю. Но я буду ходить по кругу тысячи раз, если понадобиться. Даже если умру в процессе.
Ай-Линг ничего не сказала.
Шериф скрылся за белой дверью.
— Любовь моя… — женщина, рыдая, упала на колени. До этого самого дня она жила с осознанием того, что сердце её мужа никогда не отпустит Сибиллу. Она всегда полагала, что прошедшие годы, в конце концов, сотрут её гнев и печаль, которые она испытывала, глядя, как муж уходит увидеться с девушкой. Прошло тридцать лет, прежде чем она, наконец, поняла, что привыкла к этому. Настало время принимать решение.
— Жуткий сон, не правда ли? — раздался голос директора больницы у неё за плечом.
— Но мой муж…
— Ему уже не помочь. Разве ты не согласна?
Ай-Линг закрыла глаза и кивнула. Слезинка скатилась по её щеке, упав на колено.
III
Когда миром правит тьма, люди предпочитают вовремя скрыться. Память о десяти тысячах лет царствования тёмных существ была записана в ДНК человечества, а рёв чудовищ по ночам только усиливал эти страхи. Даже сейчас ночь не принадлежит людям — за исключением этой маленькой деревушки. Обычно между деревьями здесь горели фонари, на дорожках мелькали длинные тени влюблённых, а весёлые голоса никогда не смолкали. Но сегодня вечером всё изменилось. На залитых лунным светом улицах не было ни одного человека.
Дверь в каждом доме была заперта; люди, боясь пошевелиться, теснились у каминов, как будто вся реальность для них сейчас заключалась в одном этом месте. Каждый селянин, прислушиваясь, пытался уловить движения одного единственного человека.
Под луной на пустыре спал Ди. Его тело, прислонившееся к стволу того же дьявольского дуба, к которому была привязана лошадь, как будто мерцало на свету. Он закрыл глаза всего пару минут назад и тут же уснул. Охотник снова шёл к синему особняку, чтобы спросить его хозяйку, зачем она его позвала. От внезапного порыва ветра глаза Ди открылись. По дороге приближалось эхо подкованных железом копыт, и вскоре на пустыре возникли лошадь и всадник. Они направлялись прямо к Ди, который даже и не пытался подняться.
— Так и думал, что ты будешь здесь, — сказал шериф. — Ты встречался с ней во сне? То есть, с настоящей Сибиллой?
Слегка приподняв край дорожной шляпы, Ди вгляделся в честное лицо шерифа.
— Наконец-то догадался? — спросил он.
— Да, — кивнул шериф Крутц. — А ты когда узнал?
— Когда мы ездили с тобой к миссис Шелдон. Я вспомнил, что пил там чай с плавающим в нём голубым лепестком. После этого стоило лишь сопоставить факты.
— Не представляю как, но доктор Аллен хочет вызвать сюда Био Братьев. Слышал о них? — шериф изобразил кривую улыбку. В конце концов, он не мог сказать, соответствует ли информация в этом мире тому, что знает Ди.
Охотник молчал. Шериф заподозрил в этом молчании не его незнание, а скорее наоборот — Ди был в курсе, с кем придётся иметь дело, и это ничуть его не беспокоило. Через какие тяготы ему пришлось пройти? Задумавшись над этим, шериф Крутц ощутил, как тяжёлый, тёмный осадок, накопившийся в его сердце, внезапно исчез; он улыбнулся, даже не осознавая этого.
— Это всё, что я должен был сказать. Похоже, я разбудил тебя своим приходом. Ты видел Сибиллу?
Встретившись с испытующим взглядом стража порядка, Ди покачал головой.
— Нет.
— Значит, ты ещё не спал?
— Мне ничего не снилось.
Шериф не знал, что на это сказать, но Ди ответил за него:
— Вероятно, работал аппарат директора больницы.
— Тогда твой сон должен быть таким же, как у Сибиллы из этого мира, верно? — спросил шериф Крутц.
— Возможно.
— Интересно, настоящая Сибилла тоже видит его?
Ди кивнул.
— Ей очень идут и синий свет, и белое платье.
Какое-то время шериф рассматривал Ди, а потом поблагодарил его.
— Доктор Аллен и Сибилла находятся в подвале больницы. Теперь я точно сказал всё, что хотел. Удачи.
— Куда ты едешь?
— Прочь из деревни, — ответил шериф. — Не знаю, куда пойду, если выберусь, но я должен попытаться. А если Сибилла тем временем проснётся, что ж, так тому и быть.
— Удачи.
— И тебе.
Шериф Крутц развернул коня, и Ди смотрел ему вслед, пока он не скрылся за поворотом дороги. Похоже, единственным способом узнать, зачем Сибилла позвала Охотника сюда, было поехать в больницу.
— Ну что, мы отправляемся? — спросила его левая рука.
— Другого выхода нет.
— Почему бы тебе не попытаться поговорить с девчонкой? Ну, знаешь, уговори её продолжать спать. Всё равно, ничто из того, что ты делаешь, не сможет противостоять эффекту его укуса. Зачарованная девушка никогда не проснётся. Ты должен рассказать про это доктору и шерифу, чтобы они успокоились.
Ди вытащил из кармана пальто кинжал и начал медленно копать им землю.
— Может, девушка не попросит её будить, — предположил он.
Голос из левой руки, казалось, был сбит с толку этим заявлением, но потом вдруг отчего-то повеселел.
— Слушай, для симпатяги ты порой несёшь такой бред. А что будешь делать, если это случится, а?
Голос внезапно оборвался, издав звук, будто что-то застряло у него в горле. Ди прижал левую руку к куче выкопанной им чёрной земли. Затем последовал звук, в котором любой распознал бы чавканье, и горка земли стремительно уменьшилась.
Происходящее было в порядке вещей. Питаемый четырьмя основными элементами — землёй, воздухом, огнём, и водой — сморщенный карбункул набирался сил. Правда, кормили его сейчас, кажется, без надобности. Ди просто смотрел перед собой в никуда и не шевелился. Беспощадное чавканье быстро прекратилось; губы смачно причмокнули, напоследок икнув так, что вздрогнула даже темнота.
— Они хотят с тобой разделаться, да? А если мы не можем делать в этом мире то, что захотим, значит, не сможем и расспросить девчонку, чего ей надо, — гаденько вещал голос. — Тот, из больницы, влез в мозг Сибиллы из этого мира. Если тебе снится то же, что и ей, ты, может, вообще никогда больше её не увидишь, — и затем, как будто намекая на что-то, о чём Охотник не подумал, добавил: — А не покончит ли это со всем без шума и пыли? Сон ведь просто хочет оставаться сном. Даже для девчонки, думаю, этот мир не так уж плох, пока ей снятся сны.
— Ты не из тех, кто должен смотреть эти сны… равно как и я.
Ди бесшумно поднялся. Освещённое лунным светом, его лицо было холодным и настолько красивым, что могло поразить любого сновидца.
* * *
Добравшись до последнего поворота, Крутц не почувствовал ничего необычного. «Неужели он снова будет водить меня кругами?» Полицейский остановился и задумался. «Что ж, будь что будет, меня это устраивает». И, несмотря ни на что, двинулся дальше. Обстановка не менялась. Шериф преодолел поворот и смог различить купол сторожевого поста у окраины деревни. Похоже, ему удастся выбраться.
На сторожевой вышке в три смены круглосуточно дежурили молодые деревенские мужчины. Крутц заглянул внутрь, но там никого не оказалось. Он бы почувствовал присутствие или услышал дыхание, но всё было тихо, только холодок от брошенного без присмотра поста пробежался по его спине. Может, это тоже сон? Соскочив с лошади, он вошёл в сторожку и нажал кнопку управления. Протяжно застонала лебёдка, когда четыре удерживающих затвор бруса поднялись. Схватив поводья, шериф снова уселся верхом, как вдруг до его слуха донеслось приглушённое ржание, и он вздрогнул всем телом. Звук разделился на лошадиное фырканье и рык другого животного.
Где-то в сорока пяти-пятидесяти ярдах впереди дорогу Крутца пересекала широкая полоса света. Шериф устремил сосредоточенный взгляд направо — на юг. Если бы он не мог так далеко видеть в темноте, никогда бы не стал шерифом. Хотя и не так уж часто, но приходилось спасать тех, кто из беспечности бродит по ночам, ему за это и платили.
Луна светила ярко, однако за двумя приближающимися силуэтами, извиваясь, тянулась чернота. Один человек был одет в плащ и сидел верхом, второй сгибался над чёрной спиной какого-то четвероногого зверя, так что поначалу казалось, что у животного горб. Память шерифа подсказала ему, кто они такие. Пришпорив лошадь, Крутц выехал на дорогу.
Странные фигуры невозмутимо продолжали приближаться.
— Стоять, — с расстояния двадцати футов выкрикнул шериф.
Двое, словно по команде, остановились, причём так синхронно, будто были связаны телепатией.
— Био Братья? — задал вопрос страж порядка.
Ответа не последовало.
— Я местный шериф. Меня зовут Крутц. Проезжайте дальше, прямо на север.
Как только он договорил, мужчины оживились. Человек на лошади ничего не сказал, но заулыбался. Четвероногая тень обнажила клыки. По обеим сторонам вытянутой морды сверкнули два изумруда — глаза.
Тёмный силуэт, устроившийся на спине грозно рычащей чёрной пантеры, заговорил:
— Он сказал нам двигаться дальше по главной дороге, старший брат, — насмешливо фыркнул он. За маской пренебрежения крылась злоба. — Он говорит нам держаться подальше от его деревни.
Ниже источника голоса что-то захлюпало, как будто рвалась чья-то плоть. Коротышка, до этого, похоже, лежавший на животе, приподнялся. Плоть его живота продолжала отрываться от спины чёрной пантеры.
— Мы здесь, потому что за нами послали, — сказал мужчина на лошади. Его внушительная фигура впечатляла — он, как и шериф, был высок и широкоплеч. Его голос звучал мрачно и тяжело. — Тебе следовало бы это знать. По крайней мере, ты должен знать об одном нашем дельце.
— Да, об одном из многих, — вставил слово человечек верхом на пантере. Он был весь закутан в чёрное, и невозможно было сказать, действительно ли нижняя часть его тела срослась со спиной кошки.
— Да неужели. Ну, и насколько больше их теперь? — шериф Крутц распахнул куртку и провёл рукой по рукоятке ракетного пистолета. Ему была хорошо известна жестокость Био Братьев. Двое самых опасных убийц Фронтира. Парочка, известная тем, что разрывала на кусочки каждого встречного, в то время как пантера набивала себе живот внутренностями жертв ещё прежде, чем головорезы заканчивали их разделывать. Мог ли он с ними справиться? Шериф попытался себе это представить, но не был уверен, что сможет. Вдвоем им будет достаточно тяжело, но он чувствовал, что за спиной его ждёт что-то ещё.
— Всего на одно, — ответил человек на лошади. — Как только избавимся от тебя.
Шериф ударил шпорами. В тот же миг двое мужчин напротив него тоже ринулись вперёд. Крутц считал, что исход битвы решится мгновенно. Расстояние неумолимо сокращалось, а когда противники столкнулись, темнота в пространстве между ними наполнилась звуками. По лицу шерифа ураганным ветром пронеслась жажда крови. Пантера разъярённой тьмой атаковала его слева, выпустив в прыжке когти длиной в целый фут.
Шериф вмиг исчез из поля зрения зверя. Коротышка на его спине даже подскочил.
— Что за чёрт?! — удивлённо выкатил он глаза. Проследив за прыжком шерифа, мужчина атаковал сверкнувшим в правой руке ножом, но тот был отбит дулом ракетного пистолета. В довершение всего, пистолет, который Крутц держал в руках, также ударил его в лоб, отбросив назад.
Даже находясь в воздухе, шериф не упускал своих противников из виду. Развернув пистолет, рассёкший лоб маленького человечка — очевидно, младшего брата — в направлении здоровяка на лошади, он открыл огонь.
— Хэйя! — крикнул тот, и секунду спустя уже мчался галопом.
Оборудованная лазерным прицелом ракета описала изящную дугу.
Приземлившись, шериф сделал второй выстрел в чёрную пантеру, выскочившую из-за спины его лошади. Кошка не увернулась, просто ракетный огонь, выпущенный ей в голову, неожиданно исчез. Осечка? Или попытка этого мира спастись? Время третьего выстрела. Руки шерифа двигались рефлекторно, и даже когда он обнаружил бледное пламя снаряда, глубоко вошедшего ему в грудь, его пальцы не остановились. Когда адское пламя, наконец, погасло, на месте, где ещё недавно стоял шериф, появилась тёмная фигура. Это был человек на лошади — старший брат. Ракета была нацелена на него, однако мишень, которая, по-видимому, уклонилась, снова появилась с совершенно противоположной стороны.
— Это было не так просто, как я думал, — сплюнул младший брат со спины пантеры, прижав одну руку ко лбу. Затем слизал капающую с его пальцев кровь своим отвратительно длинным языком.
— Оправдания в духе «я давно не практиковался» не помогут, — укоризненно сказал старший брат.
— Ты совершенно прав.
— Следующий наш противник необычайно силён.
Младший остановился, и чёрная пантера, обнажив клыки, сердито зарычала. Одинокая луна ярко освещала два призрачных силуэта, направившихся к деревне.
* * *
— Она стала действовать грубее, — пробормотал доктор Аллен, наблюдая за синей линией на дисплее. — Сибилла начала настоящую войну, как я и думал. Конечно, в этом нет ничего неудивительного, ведь этот мир — её детище.
— Всё будет в порядке? — подала голос Ай-Линг. — Я правильно понимаю, что тот ваш аппарат будет воздействовать только на нашу Сибиллу? Что произойдёт, если вмешается другая Сибилла?
— Я не знаю, — ответил директор больницы. — Не хочу даже рассматривать такой вариант. Нам остаётся лишь надеяться, что этого не произойдёт. Если мы вообще имеем право надеяться.
— Я хочу, чтобы мы хотя бы имели право на жизнь, — заговорила миссис Шелдон, сидя у окна в своём любимом кресле-качалке. — Я не возражаю, если вскоре настанет и моё время, ведь которую ночь я не могу заснуть при мысли, что наш мир воскрешает меня из мёртвых всякий раз, когда ему захочется. Что же будет потом? Кто решает нашу судьбу? Этот мир? Другая Сибилла, о которой вы тут толкуете? — старушка в задумчивости опустила голову.
— Ди. Что если мы расскажем всё Охотнику и попытаемся заставить его помочь нам? Мы можем попросить его не выполнять просьбу Сибиллы, — рассуждала Ай-Линг.
— По-моему, это пустая трата времени, — покачала головой старуха. — Сибилла и заварила эту кашу, позвав его сюда. Хочет он или нет, но ему придётся её разбудить.
— Вынужден согласиться, — сказал директор, настраивая энергетические кристаллы.
— Разбудить её… — прошептала Ай-Линг. — Разбудить того, кто получил поцелуй Аристократа… А сможет ли он?
— А для чего ещё он здесь? — бросил доктор Аллен.
Ай-Линг уже открыть рот, собираясь ответить, когда резкий голос старухи остановил её.
— Брось эти мысли сейчас же. Не хочу об этом слышать.
Между ними повисла тишина, прерванная тихим гудением интеркома на стене. Поднявшись на ноги, доктор Аллен нажал кнопку связи и спросил:
— Что?
Медсестра говорила негромко, но её достаточно хорошо было слышно обеим женщинам.
— Так они здесь? — пробормотал директор, подтверждая, что получил сообщение, прежде чем отпустить кнопку связи.
— Что будешь делать? Оставишь сон Сибиллы как есть?
Услышав вопрос Ай-Линг, доктор Аллен покачал головой. В этом его жесте крылось что-то ещё, но женщине не хотелось истолковывать это как безысходность.
— Мы можем ещё что-нибудь сделать? — раскачиваясь, спросила старушка.
— Не узнаем, пока не попробуем, — ответил директор, потянувшись к своему аппарату.