Глава 4. Убийца из сна
I
Стоило Ди разместиться в камере офиса шерифа, как почти сразу человеческое беспокойство приняло облик и застучало в дверь конторы. Первыми пришли те жители деревни, которые видели, как шериф привел Ди, и подавляющим большинством из них оказались женщины. Когда они поинтересовались у Крутца, что случилось, он посоветовал им не вмешиваться в это дело и идти своей дорогой. Тем, кто всё-таки настаивал на подробностях, он предлагал более личную причину — Охотник спровоцировал драку, когда шериф на своём ранчо занимался мясными зверьми дедушки Самсона. Только связав этот случай со своими личными проблемами, шерифу удалось успокоить горожан — между ними и этим происшествием пролегала слишком большая пропасть. Даже мэр нанёс им визит всего лишь спустя полчаса, после того как Ди был арестован. Объяснив ситуацию, шериф попытался его выпроводить.
— Это не совсем то, что я называю подробным отчётом, — упрямился мэр.
На что страж порядка ответил:
— По правде говоря, я допрашиваю его относительно сна, в котором он всем нам снился, — на сей раз уловка сработала.
— А ты странный, серьёзно, — обратился шериф Крутц к Охотнику. Не добившись никакой реакции, но уже не в состоянии замолчать, он продолжил: — Может это прозвучит смешно, но у меня сейчас такое чувство, будто я посадил за решётку особу королевских кровей. Только выгляни в окно. На нас глазеют все женщины деревни. Дверь невозможно открыть от всей этой выпечки, которую они оставили для тебя снаружи.
— Почему бы тебе не поехать в больницу вместо того, чтобы сторожить меня здесь? — впервые за время заключения заговорил Ди. — Появление Сибиллы наверняка связано с применением нового оборудования. Или, может…
— Может? — шериф вдруг перешёл на шёпот. — Может что?
— Ты ведь говорил, что деревня была мирной ещё до твоего рождения?
— Да.
— Не было несчастных случаев, серьёзных проблем? — допытывался Охотник.
— Ну, сказать, что их совсем не было, я не могу. Мы, в конце концов, живём во Фронтире.
— Сколько раз ты едва избегал смерти?
Шериф нахмурился от посыпавшихся на него вопросов. Обычно допрос вёл он сам. Ситуация вдруг поменялась, и он знал, что исправлять её уже поздно. С некоторым раздражением шериф осознал, что странный вопрос оставил за собой цепочку сомнений в тёмных глубинах его души.
— Для чего ты про всё это спрашиваешь? — ответил он. — Сижу тут с тобой лясы точу.
— Жив ты сейчас или нет, особого значения не имеет, — мягко заметил Ди. — Я хочу знать, как тебе удалось выжить.
На мгновение взгляд шерифа наполнила самая ядовитая ненависть. Торопливо опустив оконные жалюзи, он подошёл к камере. Бросив куртку на пол, Крутц яростно стащил с себя рубашку. Его крепкий торс был словно вылеплен из глины. Несколько длинных шрамов, протянувшихся от груди к брюшным мускулам, составляли огромную бардовую букву X. Имелись и отдельные круглые шрамы, скорее всего от пуль. Четыре из них располагались на левой стороне груди, а три — ближе к середине живота.
— Одну половину этого шрама я заполучил восемь лет назад, а вторую — пять лет назад. Цвет такой странный, потому что мечи были отравлены. Два отверстия в животе от стальных стрел; всё остальное от слизняков, — он повернулся к Ди широкой спиной. Ниже лопаток кожа была полностью покрыта багровым ожогом. — Что сказать… я горел. Не хочу хвастаться, но за двадцать лет работу я пропустил лишь дважды.
Когда шериф замолчал, ожидая, что скажет Ди, в дверь неожиданно постучали. Просунув руки в рукава рубахи, шериф повернулся к интеркому и спросил:
— Кто там?
— Это я — Бейтс.
Тот самый помощник, который днём раньше допрашивал Ди. Во Фронтире должность шерифа не обязывала к занятости на полный рабочий день, и шериф мог по своему усмотрению присвоить статус помощника любому, кто об этом попросит. Большую часть времени Бейтс был обычным деревенским жителем, но сегодня он патрулировал деревню и сейчас вернулся.
— Я слышал, вы посадили его в тюрьму, — сказал помощник шерифа, энергично входя в контору. — Нашли-таки в нём что-то подозрительное? Значит, Нэн…
— Этот инцидент никак не связан с Токоффом, — отрезал шериф Крутц, а когда Бейтс разочарованно нахмурился, добавил: — Мне нужно идти, а ты станешься здесь. Смотри за ним в оба, и ни при каких обстоятельствах не смей его выпускать. Меч его вон там, — он указал глазами на длинный клинок, стоявший у края стола, и, захватив с полки свою шляпу, вышел. На Ди он даже не взглянул.
Бейтс залихватски присвистнул.
— Наконец-то узнаю старину шерифа.
— Он и правда большой герой в деревне?
Всё ещё на взводе Бейтс обернулся к камере.
— Можно и так сказать. Порядок — это, конечно, хорошо и всё такое, но он был создан для того, чтобы не покладая рук заниматься своим делом. На вампиров ты Охотник или кто, но ему и в подмётки не годишься.
Заперев входную дверь, Бейтс нервно поёрзал на стуле и повернулся к Ди. Ему так хотелось поделиться подвигами шерифа, что он едва мог себя сдержать. Восемь лет назад произошла одна стычка, и он начал самозабвенно и во всех подробностях о ней рассказывать.
Всё началось с того, что в их деревне объявилась печально известная банда бродячих преступников — лица с плакатов из самой Столицы. За душой у каждого из этих негодяев имелось множество убийств, и каждый был хорошо вооружён — как пистолетами, так и лазерными винтовками. Когда из соседней деревни примчался гонец с вестью, шериф Крутц один вышел на улицу и стал их ждать. До этого троица мужчин не встречала никакого сопротивления, но когда они встали перед шерифом, тот посоветовал им убираться восвояси.
— Он им говорит, как это у него обычно получается: «Можете не останавливаться». Я тогда был сопляком, едва разменял второй десяток, и прятался за столбом, а по спине у меня бегали мурашки. И что, ты думаешь, случилось потом? Конечно, эти мужики начали слезать с лошадей, а шериф им: «Можете не спускаться». Трое на одного. Даже не смотря на то, что они оставались верхом, шансы были не на стороне шерифа.
Бейтс продолжал увлечённо рассказывать, как сразу после этого завязалась драка. Бандиты первыми потянулись к кобурам, но шериф Крутц их опередил. Голубая вспышка из лучевого пистолета снесла голову среднему всаднику, остальные стали с грохотом палить в шерифа, пока тот перекатывался, а выстрелы оставляли за ним дыры в земле. Синий луч вылетал трижды. Следующий выстрел поджарил бандита слева. И стоило этому произойти, как в живот шерифа одна за другой начали впиваться пули. Мгновение спустя голову третьего мерзавца разорвало на молекулы, и сражение подошло к концу.
— И если ты думаешь, что это круто, — добавил Бейтс, — погоди, то, что произошло потом, вообще за гранью возможного. Он без посторонней помощи добрался до врача, где из него вытащили все пули и наложили повязку на рану, и сразу же вернулся к работе.
Щёки Бейтса пылали, глаза лихорадочно блестели, совсем как у маленького мальчика, который хвастает своим отцом.
Выждав, пока пыл помощника поостынет, Ди задал странный вопрос:
— Что ты думаешь об Аристократах?
— Ты это про что? — скривился Бейтс. — Какого чёрта ты…
— Ты их ненавидишь? — голос Ди прозвучал мягко, тон его не изменился, однако вопрос был задан с умыслом.
Бейтс это прекрасно понимал.
— Не совсем… Не могу сказать, что я люблю их или ненавижу. Никогда не слышал, чтобы родители плохо о них отзывались, а в давние времена люди в этих краях вообще жили вместе с Аристократами. Не знаю, как у других, но у нас они никогда не вызывали никакой неприязни.
— Один из них укусил Сибиллу, — напомнил ему Охотник.
— Да, но это было…
Если задуматься, всё было довольно странно. Страх и ненависть к Аристократии передавались от родителя к ребёнку из поколения в поколение. В этой же деревне, казалось, не существовало самого понятия ненависти к ним, что поразило бы каждого, а многие, возможно, восприняли бы это как чудо. Ди так и не услышал ответа помощника, потому что по конторе вдруг эхом разнёсся оглушительный стук в дверь.
— Кто там? — спросил Бейтс через интерком.
— Я. Открывай, — раздался голос Клементса.
— Чего тебе здесь нужно?
— Ну уж точно не с тобой поболтать. Хочу повидаться с Охотником, которого вы тут заперли.
— Я занят, — ответил Бейтс в микрофон.
— Проклятье, я тоже. И если хочешь знать, я налоги плачу. Это, чёрт возьми, даёт мне право заходить в контору шерифа.
Бейтс поцокал языком.
— Секунду, — ответил он, и, повернувшись к Ди, добавил: — Похоже, у тебя проблемы, но расслабься, я не позволю тебе навредить.
Охотник не сдвинулся с места.
Когда дверь, наконец-то, открылась, Клементс вальяжно зашёл внутрь, за ним следом прошмыгнули двое его дружков. Двубортный коричневый пиджак мужчины ничем не привлёк внимания Бейтса, зато его взгляд сразу же опустился к оружию, которое Клементс держал под мышкой. Это был трёхфутовый цилиндр около восьми дюймов в диаметре — крупнокалиберная импульсная пушка.
— Ты бы ещё Аристократский танк сюда притащил, — Бейтс положил правую руку на старенький автоматический пистолет с пороховым зарядом, видневшийся из кобуры на поясе.
— Да ладно тебе, что за дерьмо! Мы просто играли в войнушку. Я и мои ребята, вот и всё.
— Не вздумай чего-то натворить, Клементс. Он всё ещё подозреваемый в… — начал было Бейтс, но тут же вспомнил, что не знает точно, за что арестовали Охотника, поэтому просто закатил глаза.
— Эй, так не пойдёт. Целься! — прикрикнул один из парней Клементса.
Дуло настолько огромное, что в него могла поместиться голова ребёнка, повернулось в сторону Бейтса, и тот отвёл руку от пистолета.
— Ладно, Клементс. Не будь дураком. Выкинешь что-нибудь эдакое, и ни шериф, ни я так этого не оставим.
— Да ну, а вся деревня уж точно оставит. Думаешь, жители будут просто сидеть сложа руки, после того как один выродок, не известно из какой задницы его принесло, убил их односельчанина?
— Первым начал Токофф. Нэн свидетель.
— И какого хрена это доказывает? — сказал Клементс, облизнув губы. — У маленькой сучки просто возраст такой, когда чешется кое-где, где только мужчина может почесать. Парню стоило только за мочку уха её покусать, и она бы наплела нам всё, что ему на руку.
— Да что с тобой такое? Ты спятил? Размахиваешь здесь пушкой, три соседних дома можешь снести, между прочим!
Последнее замечание произвело неожиданный эффект. Глаза Клементса затянула тонкая пелена, и несколько секунд он просто стоял. Вдруг он снова пришёл в себя и гаркнул на своих остолбеневших дружков:
— Ну, какого дьявола вы ждёте? За дело!
— Стой! За убийство в офисе шерифа тебя обязательно казнят, — вскричал Бейтс. Он тщетно попытался встать между дулом орудия и камерой заключения, но получил тяжёлый удар в челюсть. Неприятный звук стали, встречающейся с костью, казалось, навсегда останется в памяти корпуса импульсной пушки.
— Ну а теперь, приятель, когда никто нас уже не остановит, можешь поцеловать на прощание свой зад!
Всё ещё оставаясь неподвижным, Ди обратился к ухмыляющемуся Клементсу:
— Ты ведь тоже видел сон обо мне?
— Убить его.
Едва Клементс сквозь зубы процедил приказ, как двое немного сбитых с толку мужчин привели оружие в действие. Прутья решётки прогнулись внутрь, кровать обратилась в пыль под силой обрушившейся ударной волны, способной и от пятитонного зверя оставить лишь рожки да ножки.
Ди, на котором не было ни единой царапины, вспорхнул в воздух.
Под звук очередного разряда обрушилась часть стены диаметром более шести футов. Поднявшееся облако пыли тут же отгородил встрепенувшийся край одежды Охотника. Если бы пальто не поглотило половину силы взрывной волны, обоих парней Клементса мгновенно убило бы на месте. Ударившись об пол, они отделались лишь ушибами и повреждениями внутренних органов.
Прутья вылетели из покорёженной стальной решётки, и клетка камеры стала разваливаться на части. Клементс закричал, когда понял, что его загнали в угол и бежать некуда. Почти сразу же весь воздух вышел из его лёгких, кости под давлением хрустнули, а мышцы порвались. Агония прервала его крики.
— Я немного вздремну, — только и сказал Ди, расправившись с тремя противниками не шевельнув при этом и пальцем.
— Ага, — заторможено отозвался с пола Бейтс. Теперь он уже не знал, кто жертва в этой ситуации. Он даже не мог вспомнить своих последних слов. Поднеся окровавленную руку ко лбу, он повторил: — Ага. Приятных снов.
II
Шериф поехал в больницу с тяжёлым, как свинец, сердцем. Чем ближе он подходил к зданию, тем явственней ощущал, как эта тяжесть давит на него сильнее и сильнее.
— Шериф… — позвала дежурная медсестра, чтобы привлечь его внимание, но ноги продолжали нести его вперёд. — Шериф, директор предупредил, что ему нужно с вами поговорить.
— Я к нему потом загляну, — бросил он, направляясь к коридору. Его сердце становилось всё тяжелее и билось всё быстрее. И почему-то ему казалось, что даже после того, как он доберётся до её палаты, лучше ему не станет.
Медсёстры и пациенты расступались перед ним, словно испугавшись. Он добрался до комнаты — вдвое быстрее, чем обычно — потянулся к ручке, и, к его изумлению, дверь с лёгкостью открылась.
Особых перемен в комнате не было — кровать и висящие на окнах занавески всё ещё были частью той тихой, слабой темноты, к которой он привык. Не хватало только Сибиллы. Его сердце превратилось в раскалённый добела кусок стали.
— Шериф! — окликнули из коридора.
По звуку приближающихся шагов он узнал, кто это был. Голос принадлежал санитару по имени Бэзил, работавшему заодно и охранником больницы. Шериф обернулся к двери и увидел, что Бэзил стоит там с вымученной улыбкой, а из-за спины у него выглядывают ещё двое санитаров. Должно быть, дежурная медсестра сообщила Аллену, что он пришёл. Сообразительная.
— Шериф, директор…
Крутц метнулся вперёд. Он ухватил Бэзила за горло и одной рукой с лёгкостью оторвал от пола двухсотфутового здорового мужчину.
— Шериф?! — санитары с силой навалились на плечи и руки стража порядка.
— Это… комната… Сибиллы, — Крутц выдавливал из себя каждое слово под тяжестью трёх десятков лет, а потом, собрав все силы, размахнулся левой рукой. Двое мужчин, не понаслышке знакомых с грубой физической силой, ударились о стену так, что она задрожала, и медленно осели на пол. Одному из санитаров удалось вытащить электромагнитную дубинку, но шериф ногой выбил оружие у него из рук, сломав ему запястье. Стальная дубинка, ударившись об пол, испустила сноп синих искр. От боли и облучения электромагнитными волнами мужчина потерял сознание.
— Какого чёрта… ты творишь… шериф? — прохрипел Бэзил, задыхаясь, по лицу его стекал пот.
— Это комната Сибиллы, — повторил страж порядка. — Тридцать лет подряд я приходил сюда, чтобы увидеться с ней. Ты, я, вся деревня — мы стали старше, но здесь никогда ничего не менялось, потому что здесь всегда была Сибилла. Куда вы её дели?
— Не… знаю… спроси директора…
— И где же доктор Аллен?
— Прямо тут, Крутц. Лучше отпусти Бэзила, ещё пара секунд и он задохнётся.
После недолгого колебания шериф отпустил санитара.
— Давай без фокусов. Мне плевать на твоих грозных ребят, со мной им не справиться. Поэтому-то я тебе и нужен, — в его последних словах было что-то такое, что не давало ему покоя, но шериф быстро выбросил это из головы и спросил о Сибилле.
— Её отвезли в безопасное место.
— А что опасного было здесь?
— Только не кипятись, — успокоил его доктор Аллен. — В настоящее время никакой опасности нет, но мы должны быть готовы, если она внезапно возникнет. Иди за мной, шериф.
Директор развернулся и вышел из комнаты, жестом приглашая шерифа следовать за ним. Возле дверного проёма столпились несколько медсестёр вместе с пациентами. Шериф уже поворачивался, собираясь покинуть палату, но вдруг сознание его помутилось и он рухнул на пол.
* * *
Ди шёл через знакомый лес в лишённой звуков темноте.
Наверное, именно в такую безмолвную ночь можно было расслышать, о чём шепчет стелящийся туман. В мире этих грёз даже Ди не был уверен, от его ли шагов шуршит трава под ногами. Как бы то ни было, он полагал, что Сибилла ждёт его в особняке.
Железные ворота, как и прежде, возвышались в лунном свете.
Ди замер. Именно в этот вечер он мог оказаться нежеланным гостем.
У ворот стоял человек. Одетый словно в саму темноту, лицо ниже носа скрывает чёрный шарф — чем-то он был похож на Ди. Кожа вокруг глаз, отражающих образ Ди, напоминала по цвету бронзу. Если какое-то особенно сильное чувство в его глазах не предназначалось именно Охотнику, то, несомненно, всё, на что бы он ни бросил взгляд, съёжилось бы от страха.
— Не хочешь пропускать меня? — тихо спросил Ди. — Нет никакого смысла сражаться здесь. Во сне любой поединок не может считаться таковым.
Противник продолжал стоять перед ним безмолвной железной стеной.
— И особняк, и ты — всего лишь порождения сознания девушки. Ты привёл меня сюда. Ты спас меня. Теперь уйди с дороги.
— Возвращайся, — его шарф слегка дрогнул в такт его словам.
Они пристально посмотрели друг на друга. Обе руки в чёрных перчатках пришли в движение. Решительно поднеся к груди лук и единственную стрелу, мужчина с невероятной силой натянул стальную тетиву. Ди стоял слишком близко, чтобы у него была возможность уклониться от выстрела.
— Возвращайся, — снова приказал человек в чёрном.
— В особняке уже есть гость? Или он на пути к нему? Применишь лук, и назад дороги не будет.
Напряжение нарастало. Лунный свет застыл, даже туман замер на месте. В мире, задыхающемся от жажды смерти, юный Охотник был единственным оплотом красоты.
Блеснула сталь.
Левая рука Ди мелькнула в движении — он остановил стрелу. Вдруг он ощутил справа чьё-то присутствие.
И Охотник, и человек в чёрном одновременно оттолкнулись от земли и помчались в сторону незваного гостя. Не было ничего удивительного в том, что они оба неслись вперёд, желая обнаружить личность того, кто вторгся в этот сон. С верхушки дерева в бегущих бок о бок мужчин тут же устремилась чёрная молния. Двое сразу же разделились — один налево, другой направо — огибая вспышку молнии. Всё ещё сжимая пойманную голой рукой стрелу, пущенную в него человеком в чёрном, Ди метнул её в сторону пришельца. Противник отбросил стрелу обратно. Крови на ней не было. Есть ли у обитателей этого царства грёз хотя бы плоть и кровь? Нет, это всего лишь сон юной леди, которая по-прежнему спит.
Чёрный человек неожиданно вырвался вперёд, ведь он был частью сновидения, поэтому смог умчаться в чащу со скоростью, недоступной для Ди. Оттуда послышался шум ожесточённой драки, а затем ощущение присутствия неожиданно исчезло. Не прошло и секунды, как на место прибежал Ди, но он не нашёл там ничего, кроме редкого тумана, тоскливо клубящегося перед глазами. Никаких следов ни человека в чёрном, ни их невидимого соперника. Может, их разбудили? Заметив какой-то предмет под ногами, Ди наклонился.
Его пальцы в чёрных перчатках прикоснулись к лоскуту ткани, торчащему из земли. По неровному краю можно было догадаться, что чтобы её оторвать, потребовалась недюжинная сила. Возможно, человек в чёрном порвал её в ту короткую секунду битвы.
После тщетной попытки вытащить клочок ткани из земли, хотя тянул Ди изо всех сил, он понял, что это невозможно. Вероятно, в соответствии с каким-то физическим законом мира снов, ткань просто стала одним целым с тёмной землёй.
Достав из-за пояса тонкий кинжал и срезав уголок ткани, Ди покинул чащу. Куда же исчезли те двое? Они и теперь ещё ведут бесконечный невероятный бой в каком-то другом невообразимом мире? Мысли Охотника могли занимать очень многие вещи, но он казался безучастным, когда снова направился к дороге. Может, человек в чёрном убеждал Ди отправиться обратно, потому что ожидал незваных гостей. По крайней мере сегодня вечером он не питал к Охотнику никакой враждебности.
В синем сиянии по-прежнему величественно возвышался особняк.
Вдруг Ди услышал довольно странные стенания. Вначале могло показаться, что они исходят от самих небес, потом — как будто бы из-под земли. Охотник замер на месте, стоило только этому звуку достигнуть его. Человеческие стоны. Стоны женщины.
Ди бесшумно отпрянул. Прозрачный туман, поднимавшийся вокруг его груди, подрагивал — дрожь сожаления. Ди осмотрелся вокруг. Никаких изменений. Белая полоса мучительно извивалась, оплетая рощу. Только туман впереди, вопреки правилам этого мира, явственно направлялся к нему. Конечно, Охотник способен был от него уклониться. Однако если целью тумана стояло увеличить расстояние между Ди и особняком, ему пришлось бы бесконечно оттеснять Охотника.
— Эта дымка появилась во сне после того, как послышался крик? — пробормотал себе под нос Ди.
Туман всё приближался. Охотник застыл. Обзор ему заволокла жемчужно-белая пелена. Наступающий туман? Даже после того, как марево рассеялось, оставив за собой белые полосы, Ди ещё какое-то время продолжал стоять на месте.
Омываемый синим светом особняк, казалось, ничуть не изменился. Не осторожничая, но и не торопясь, Ди прошёл через железные ворота.
Сделав несколько шагов, Охотник услышал, как ворота за ним закрылись.
— Опасное это дельце, — прохрипела левая рука. — Есть здесь что-то странное. Осторожность не помешает.
Заметив в центре зала белую фигурку, Ди остановился. Это была Сибилла. Кроме белоснежного платья, она носила скорбное выражение лица, склонив голову к полу. Даже грустный сон оставался всего лишь сном.
— Мои путешествия не так уж неотложны, но становится немного скучно ходить в одно и то же место каждый раз, когда я сплю. Сегодня ты объяснишь мне, что тебе от меня нужно.
От слов Ди её худенькое личико стало ещё печальнее, и она ниже опустила голову. Плечи задрожали. Дрожь всё усиливалась. Из-под опущенного лица донеслись рыдания. Нет, это не плачь — это смех. Девушка, стоящая напротив Ди, разразилась смехом сквозь слёзы, совсем как сумасшедшая. Вместе с этим постепенно искажался и сам особняк.
— Ну и ну! Я так думаю, этот туман всё-таки неместный, — сказал хриплый голос с каким-то восхищением. — Неужели сон внутри сна, или сюда вторгся чей-то другой сон? В любом случае ничего хорошего. Ладно, как нам отсюда выбраться? — голос, видимо, предполагал, что туман мог быть иллюзией, достаточно сильной, чтобы свести с ума хозяйку сновидения.
— Мы не можем просто выйти отсюда как из простого сна? — тихо сказал Ди, казалось, не обращая внимания на колыхающийся, словно подводное царство, особняк. Его голос звучал немного устало. — Это ужасно, поэтому его нужно уничтожить. Она прекрасна, поэтому её нужно уничтожить. Он не хочет быть уничтожен, поэтому его нужно уничтожить. Так что же оставит после себя человечество?
Эти замечания, вероятно, не были адресованы юной леди, стоявшей перед ним. Голос девушки превратился во что-то нечеловеческое, и Ди заметил, как его обрывки белыми облаками окружают её. Каждый раз, когда она открывала рот, изливалось ещё больше звука. Это и впрямь был мир снов — девичий голос создавал облака. Часть их вдруг вытянулась. Серебряная вспышка рассекла дымку надвое.
Сжимая длинный меч правой рукой, Ди бросился прямо на Сибиллу, которая, он теперь знал, была ненастоящей. Отступать было не в правилах этого юноши, но клубы дыма обволокли его со всех сторон. Когда меч заскользил сквозь облака, они обвились вокруг стали, словно шёлковая нить, слой за слоем.
Ди с силой ударил мечом по стоящей перед ним девушке. Клинок должен был тут же отсечь ей голову, но встретил упругое сопротивление и отскочил — работа облаков, не иначе. Кто-то за спиной Охотника потянул отброшенное лезвие назад. Этим кем-то, кого не заметил даже Ди, оказалась Сибилла.
Одним движением тоненькой ручки она сломала меч Охотника пополам. Ухватившись удобнее за часть клинка, которая осталась у неё в руке, Сибилла швырнула её в Ди. Охотник поймал обломок левой рукой, но он тут же стал удлиняться в его сжатых пальцах и глубоко вонзился ему в грудь.
Сибилла осклабилась, но лицо её было напряжено, и в этот самый момент она стала свидетелем того, как левая рука медленно начала вытягивать из Ди причудливый осколок его клинка. Молодой человек никому не подчинялся, даже во снах.
Вытащив кусок меча, проткнувший его насквозь, Ди кинулся на противника, принявшего обличье Сибиллы. Однако в воздухе его движения изменились. Пол, на котором он стоял, растянулся как резинка, вцепился в Охотника и потянул его вниз.
Не переставая выпускать белые облака сквозь улыбающиеся губы, фальшивая Сибилла отвернулась от Ди и отступила вглубь особняка. Находясь всё в той же неуклюжей позе, Ди бросил в неё свой сломанный клинок. Со свистом пролетев по воздуху, он вонзился в шею хрупкой девушки и вышел через горло, пригвоздив её тело к стене.
При каждом шаге ощущая, что под его ногами словно бьётся чьё-то чудовищное сердце, Ди двинулся к двойнику Сибиллы. По белой ткани платья растекались кровавые пятна. Словно по шаблону эти пятна стали набухать через саму ткань и, словно розы, раскрывать лепестки. Нет, это и в самом деле были розы, и алые бутоны распускались не только на платье. Цветы разрастались повсюду — до тех пор, пока мириады буйно цветущих алых роз не покрыл каждый дюйм тела девушки.
Ди даже бровью не повёл от столь фееричного зрелища, однако глаза его, конечно, уловили ещё одно необъяснимое преобразование в Сибилле. Множество чёрных линий вырвалось из разных мест на её теле, и протянулись во всех направлениях, погружаясь в пол, стены и потолок. Да, они прорастали — всё в замке вдруг стало бесформенным, размягчилось как водянистая краска, и обвилось лозами, выросшими из тела девушки. Но понимал ли Ди, что всё это значило? Он неторопливо оглянулся через плечо. Бесчисленные плети проросли сквозь стены и потолок и переплелись, образовав изящную решётку, которая за считаные секунды окружила Охотника.
Оторвав сапоги от липкого пола, Ди подошёл к ближайшей решётке, упёрся в неё левой рукой и обеими ногами, и навалился всем телом. Его лоб нахмурился. Решётка из тонких лоз проросла игольчатыми шипами, которые пронзили его руки и ноги.
— О-о… А вот это взаправду!
Левая рука Охотника, может, слегка преувеличивала, но очевидно, что боль была настоящей, выступившая кровь тоже была настоящей — реальность сновидения. В таком случае смерть во сне могла стать смертью наяву.
Стены начали сближаться, потолок опускался, а пол медленно поднимался. Когда стены достигли тела пригвождённой к стене Сибиллы, она растаяла. Менее чем через десять секунд трёхмерный смертельный капкан должен был добраться до Ди.
В правой руке Охотника блеснул кинжал. Он со всей силы ударил им по лозам, но лезвие, испустив искры, отскочило.
— Похоже, мы в ловушке, — как бы невзначай заметила левая рука Охотника.
— Почему бы тебе не попробовать проглотить потолок или одну из стен? — тихо спросил Ди, будто предлагая чашечку чая, хотя вопрос, конечно, стоял о жизни и смерти.
— Ты, наверное, шутишь. Думаешь, можно проглотить сон? Если бы я это сделал, тогда всё бы превратилось в сон.
— Ладно, — согласился Охотник.
— Что станешь делать?
— Что происходит, если умираешь во сне?
— Понятия не имею, — ответила левая рука. — Да и откуда, поблизости нет ни одного мертвеца, у которого можно было бы спросить. Почему бы тебе не попробовать узнать у того, кто изначально всё это создал? Ты знаешь, о ком я.
Ничего не ответив, Ди сунул правую руку в карман пальто.
— Умереть во сне? Занимательный эксперимент, но провести мы его не можем.
Договорив, он вскинул руку к небу. Нечто похожее на клочок бумаги взлетело в воздух, и тут же кинжал Ди пронзил этот обрывок. Оба предмета воткнулись прямо в ту часть пола, что колыхалась как мутная вода, хотя когда кинжал вонзился в это вещество, звук был такой, словно он пронзил нечто твёрдое.
Неожиданно кругом потемнело.
Ди открыл глаза и обнаружил, что стоит на дорожке, ведущей к особняку Сибиллы. Очнувшись ото сна внутри сна, он вернулся к своему первому сновидению. Охотник молча оглядел левую руку. Ни на ладони, ни на тыльной стороне не было и царапины. Что до его меча — он оставался в ножнах.
— Эй! Что ты сделал? — удивлённо спросила левая рука.
Наклонившись, Ди потянулся к чему-то блестящему под ногами и поднял свой кинжал, который он бросил как раз в это самое место. На острие был наколот кусок коричневой ткани — той самой, что убийца оставил в чаще. Искажённый, плавящийся замок был своего рода кошмаром, порождённым сознанием убийцы. Поэтому, чтобы нанести сокрушающий удар по сну внутри сна, необходимо было пронзить обрывок ткани, который связывал убийцу со сном Сибиллы. И всё же пробудиться от одного сна и оказаться в другом, было довольно странно.
— Что теперь? — полюбопытствовал голос.
Ди пошёл вперёд. Движения его во сне, как и наяву, были плавны и неторопливы.
III
Едва шериф Крутц очнулся и открыл глаза, он сразу понял, что лежит на больничной кровати в процедурном кабинете отделения терапии. Когда он попытался встать, что-то с силой дёрнуло его за голову. Подняв руки, он нащупал множество проводов. Кожу головы покрывала какая-то мягкая субстанция с тянущимися от ней шнурами. Должно быть, это была проводящая мазь, которая использовалась при снятии электроэнцефалограммы.
Когда он закончил убирать всю эту кашу с головы, в дверном проёме на другой стороне комнаты возник директор больницы. Шериф зашвырнул в стену клейкую массу вместе со шнурами и всем прочим. Старик увернулся слишком проворно для своего возраста. Единственное, что сейчас могло ещё сильнее омрачить лицо шерифа, это жажда мести.
— Думаю, нашей дружбе конец, — сказал страж порядка, поднимаясь с кровати.
— Может, подождёшь хотя бы минуту? — вскинул руку доктор Аллен.
Шериф хотел было сказать ему пару ласковых, но язык сдержало вымученное выражение на лице доктора.
— После случившегося справедливо было бы объяснить тебе все обстоятельства. Правда в том, что я не хочу тебе говорить, и, думаю, ты, вероятно, тоже пожалеешь, если об этом услышишь. Вот к такому неутешительному выводу я пришёл.
— Где Сибилла? — шериф Крутц как будто пропустил мимо ушей всё, что говорил директор больницы. Он провёл руками по поясу, чтобы убедиться, что его оружие всё ещё при нём.
— Она там. Идём со мной, — ответил директор и насмешливо добавил: — Больше никаких атак исподтишка.
— Что вы со мной сделали? — наконец спросил шериф, пройдя несколько минут в тишине.
— Мы проверили твои мозговые волны на отклонения, хотя сомневаюсь, что ты этому поверишь. Иди за мной, и ты найдёшь все ответы.
Вдвоём они зашли на деревянный подъёмник и спустились в подвал.
— Эй, мы же в отделении скорой помощи. С Сибиллой всё так серьёзно? — голос шерифа эхом разнёсся по холодному коридору. Прежде чем оно полностью исчезло, их встретила белая дверь.
По обеим сторонам от неё стояли сурового вида санитары. Один держал устаревший гранатомёт, а другой прижимал к груди фотонную винтовку. Глаза шерифа загорелись тихой решимостью. Что бы ни происходило с Сибиллой, это было чрезвычайно важно.
— Как Бэзил? — спросил шериф.
— В порядке, сейчас отдыхает.
— Не забудь передать ему, что я ужасно сожалею о случившемся.
Перешагнув порог палаты, шериф застыл на месте. Сумрак поглотил звук захлопнувшейся двери. Кровать, на которой лежала крепко спящая девушка, занавески, аппарат возле подушки и даже искусственно созданный тусклый полумрак — всё было точно так же, как в её прежней комнате.
— Я отключил его совсем недавно, — сказал директор больницы, заметив, как взгляд шерифа остановился на оборудовании. — Она была подсоединена к твоему мозгу, и всё прекрасно работало, но когда мы уже были близки, что-то сорвалось.
— А медперсонала здесь нет? — удивился шериф.
— Они уже закончили, и впредь в эту комнату никто, кроме нас с тобой, не войдёт. А если и попытается… Ну, думаю, врач, совершающий убийство, встаёт перед чем-то вроде этической дилеммы.
Шериф с беспокойством посмотрел на пожилого доктора.
— И что послужило причиной такой бдительной охраны Сибиллы?
Директор больницы жестом указал на одно из кресел и сам уселся в другое. Когда шериф устроился в кресле, прислонённом спинкой к стене, доктор Аллен заговорил: