Глава 2. Когда приходит сон
I
Оставив коня-киборга для осмотра и ремонта в конюшне при гостинице, первое, что сделал Ди, вернувшись в свой номер, это задёрнул шторы. Когда комнатой овладел лёгкий сумрак, слабость стала медленно отпускать его тело. Только те, в чьих жилах текла кровь Аристократов, испытывали подобное ощущение. Однако даже дампир, унаследовавший лучшее от своих родителей — силу от Аристократа и терпимость к солнечному свету от человека — будет едва стоять на ногах после того, как полдня проведёт под затянутым облаками небом, и ему потребуется несколько часов в кромешной темноте, чтобы освободиться от накопившейся в теле усталости. После трёх часов под палящим солнцем ему нужно было проспать почти полдня, чтобы восстановиться. С другой стороны, Ди не был обычным дампиром.
Переняв вампирскую природу Аристократов, все дампиры принимали только те питательные вещества, которые необходимы были им для выживания, а не питались твёрдой пищей, как это делали люди. Бросив на ладонь пару капсул высушенной плазмы крови из коробочки, которую он держал в седельной сумке, Ди быстро проглотил их.
Окажись рядом с ним какой-нибудь несведущий ребёнок, его бы потрясло действие Охотника. Высушенную плазму крови было чрезвычайно сложно достать, если только не обратиться к пренебрегающим законом сомнительным докторам, либо купить её на чёрном рынке.
Приобретение упаковки на тысячу капсул позволила бы дампиру прожить без пищи в течение года. Учитывая телосложение Ди, этих двух капсул должно было хватить ему, по крайней мере, на неделю, а, может, и на целых две.
Разместившись в комнате, Ди снял свой меч и уже собирался скинуть пальто, когда в дверь постучали.
— Войдите, — голос Охотника был тих, но расслышать его не составляло труда. Леденящие нотки заставили бы зайти, даже если человек по ошибке постучался не в ту дверь.
Тотчас в дверном проёме возник сверкающий лысиной управляющий гостиницей. Посмотрев на деревянный поднос в своей левой руке и лежащую на нём толстую пачку денег, мужчина быстро перевёл свой пристальный взгляд на Ди.
— Наконец-то удалось насчитать вам сдачу — сказал он. — Знаете, уже очень давно в нашей деревне никто не видел купюры в десять тысяч даласов. Пришлось спуститься в салун и одолжить денег.
Но управляющий не собирался уходить даже после того, как Ди забрал свои деньги.
— И всё же это действительно шокирует, — продолжил лысый мужчина. — Сон — это одно дело, но я никогда не думал, что наяву увижу человека такой потрясающей красоты. Чего бы я только ни отдал, чтобы иметь хоть один такой волосок на своей голове.
— Почему ты разрешил мне остаться? — невозмутимо спросил Ди, его левая рука покоилась на длинном мече.
Слегка удивившись, управляющий переспросил:
— Почему? Полагаю, потому что я веду здесь гостиничное дело, а вы хотели остаться. А, имеете в виду то, что вы дампир? Не стоит об этом беспокоиться, дружище. Владелец этого заведения не такой узколобый, как все остальные.
Речь шла о том, что дампиру, путешествующему без своего нанимателя, как правило, не позволялось останавливаться в гостинице без сопровождающего. Причины были очевидны. Для того чтобы разрешить ему спать под одной крышей с обычными людьми, гостинице нужны были реальные гарантии, что в случае, если дампир в приступе кровавого безумия начнёт убивать людей, им выплатят компенсацию. Вот почему нанимателями полукровок обычно были самые богатые люди Фронтира. Пока дампиры избавлялись от Аристократии, только богачи могли позволить себе возмещать сопутствующие убытки. В свете этого поступок управляющего гостиницей был настолько необычен, что трудно было свести его к человеческой терпимости или великодушию — даже для деревни, в которой люди и Аристократы могли сосуществовать.
— А ведь вы, кажется, и Клементса сумели на место поставить, верно? — на лице управляющего просияла улыбка. — Этот выскочка строит из себя невесть что только потому, что владеет землёй, но у нас есть прекрасный шериф, поэтому слишком далеко он пока не заходит. Однако мне всё ещё приходится как-то терпеть этого ублюдка. Ну а старина Джатко рассказал, что никогда ещё за все свои годы не видел такого мастерства. Он был потрясён, можно сказать, был в экстазе, — тут управляющий, похоже, понял, что заболтался, и прикусил язык. Он нервно кашлянул, демонстративно поправив тонкими пальцами свой галстук-бабочку. — Но, прошу вас, будьте начеку. Такого мстительного подонка, готового в любой момент слететь с катушек, надо ещё поискать. Он этого просто так не оставит. Шериф занят своими делами, и не в состоянии каждую минуту думать о деревне дни напролёт, поэтому Клементс может выкинуть что-нибудь вроде подброшенной в твой номер бомбы.
— Я буду осторожен.
— Да уж, пожалуйста. Ну, я пойду. Если вам что-нибудь понадобится, нажмите на звонок.
Как только управляющий вышел, Ди снял пальто и присел на диван. Ему многое нужно было обдумать. Сны о нём, которые видели все жители деревни, можно было приписать невероятной силе юной особы, позвавшей его. Случаи, когда обладатели определённой ментальной силы воздействовали на окружающих их людей, были не редкостью, поэтому не было ничего удивительного в том, что девушка вовлекла в свои сны других. Но всё же, с какой целью она звала туда Ди? Чего она добивалась, танцуя в синем сиянии? И ещё одно — тот дебошир, напавший на Ди и убитый стальной стрелой, которая, по идее, могла существовать только во сне. Значило ли это, что тот же самый человек, стрелявший прошлой ночью в Ди, когда он спал, не хотел смерти Охотника? Нет, невероятный выстрел в том сне был сделан с явным намерением убить. Тогда почему позже он помог Ди? Или это простое совпадение? Был лишь один способ пролить свет на эти вопросы.
Ди лёг на диван и закрыл глаза. Дампир или нет, но отдых был ему необходим. Поскольку ночные бои были неизбежны, чтобы обуздать блуждающих по ночам Аристократов, временем для отдыха становились дневные часы. Сверхчеловеческие биоритмы Аристократии достигали своего минимума точно в полдень, но начинали снижаться за целых два часа до и после него. Опытные Охотники, как правило, старались устранить свою жертву в течение именно этого периода времени, и если всё проходило гладко, после они могли выспаться до наступления ночи. Если им этого не удавалось, то полное преимущество над врагом они имели только до тех пор, пока солнце не сядет и его последние лучи не угаснут. После этого Охотник мог либо вступить в бой, исход которого был уже предрешён, либо укрыться где-нибудь в ожидании рассвета. В любом случае у него не было времени на отдых. Вот почему только самые выдающиеся личности — те, кто мог выжить в самых экстремальных условиях — были достойны называться Охотниками на вампиров.
Сейчас приближался час дня — самое подходящее время для дампира, чтобы поспать. О чём грезит Ди? Какие миры его ждут, и кто в них обитает? Человеческого слуха не достигло бы размеренное дыхание спящего Охотника, его слышала лишь комната.
* * *
Его лодыжки окутал туман. Роща окружила Ди, и деревья в ней стали тонкими и плоскими, как бумажные силуэты. Одного дуновения ветерка было достаточно, чтобы разогнать эту дымку. Каждый раз, когда Ди делал шаг, туман отступал. Вдруг он наткнулся на железные ворота, в которых он узнал ворота особняка.
Ди услышал живые смеющиеся голоса, исполняемую оркестром печальную музыку для медленного танца, звон встречающихся хрустальных бокалов, весёлые шутки. Он видел, как разливают янтарную жидкость, как по саду блуждают призрачные тени мужчин и женщин. Похоже, бал устраивали и в этот вечер тоже. Оставался только один вопрос: приглашён ли Ди?
Миновав ворота, Ди направился вниз по тропинке мимо искусно разбитых садов. Стоило ему ступить на веранду великолепного особняка, как весь шум отступил, как прилив, оставив Охотника в объятьях синего света. Под ногами шелестел ковёр из опавших листьев, теперь пожелтевших и жухлых. Неясно, привлекли ли внимание Ди бесчисленные трещины, избороздившие стены особняка, когда он вошёл внутрь.
Внутри особняка в глубине тихого синего океана мерцала прозрачная тень. Сибилла.
Юная леди в белом платье и Охотник в чёрном пальто смотрели друг на друга. Расстояния больше не существовало, и в то же самое время, те несколько ярдов между ними казались бесконечностью.
— Какое у тебя ко мне дело? — когда Ди заговорил, синий свет вздрогнул возле его губ словно мираж.
Ответа не последовало. Так похоже на эту девушку. Сибилла изящно поправила выбившийся локон, упавший ей на лоб. В глазах её появился таинственный блеск, который можно было принять как за наслаждение, так и за боль. А может, и не было никакой разницы? Ди развернулся, чтобы уйти, но остановился, увидев Сибиллу прямо перед собой. Очевидно, дверь теперь была у него за спиной.
— Итак, ты приглашаешь меня сюда, но отвечать не собираешься и не позволяешь мне уйти? — полушёпотом произнёс Ди. — Я не могу оставаться здесь вечно. Может, ты и не пробудишься от этого сна, но я…
Сибилла кивнула.
— Я знаю, — голос её был немного хриплым. — Мне просто нужно было, чтобы ты пришёл сюда. Пожалуйста, ты должен мне помочь.
— Что я могу сделать?
Сибилла промолчала.
— В таком случае, я ничем не могу тебе помочь. Я — Охотник на вампиров. Есть только один вид работы, которую я выполняю, — Ди снова резко развернулся. На сей раз дверь находилась прямо перед ним, и он направился к ней, рассеивая вокруг себя синий свет.
— Пожалуйста, подожди.
Слова Сибиллы остановили Ди, но он не обернулся.
— Я знаю, что ты Охотник. И потому есть только одна вещь, которую ты можешь для меня сделать. Покончи с ним.
Она не просила убить её, она сказала «покончи с ним». Юная леди знала о своей судьбе, и знала того, кто ей её уготовил. Был только один человек, которого она могла иметь в виду под ним.
— Это мир грёз. Я даже не знаю, смогу ли найти его, и поможет ли победа над ним здесь положить этому конец. И потом…
— Потом?.. — Сибилла нервно сглотнула, повторив слова Ди.
— Что ему было нужно от тебя? — задав вопрос, Ди сам себя остановил, совсем не о том он говорил раньше.
«Что он хотел от тебя?» Он остановился, задавая вопрос не как продолжение того, что он только что сказал.
Он замолчал, задавая вопрос не как продолжение того, что только что сказал.
Во время последовавшего за этим короткого молчания лицо Сибиллы застыло.
— Ты… ты ведь знаешь его, верно? — запинаясь, спросила она.
— Ответь мне. С какой целью он тебя укусил?
— Прекрати! — закричала Сибилла, дрожа всем телом. — Не задавай мне этих ужасных вопросов.
— Ведь так всё и началось. Именно поэтому ты позвала меня сюда. Я без проблем могу покончить с ним, но сначала ты должна ответить мне.
Сибилла снова промолчала. Слёзы потекли из её глаз, но когда она вновь пристально посмотрела на Ди, в них не было и следа ненависти или обиды.
Синий свет вычерчивал холодный чёрный образ равнодушного Охотника.
— Ответь, — повторил он.
Это был сон Ди или же мир, подвластный Сибилле? В ответ на ледяной вопрос губы девушки едва заметно дрогнули.
— Он хотел… чтобы весь мир…
Мгновение спустя, Ди неожиданно исчез.
Сибилла больше не могла вымолвить ни слова. Она застыла, словно каменная статуя, лишь мерцающий синий свет остался на кончиках пальцев её вытянутой руки.
— Он хотел… чтобы весь мир…
* * *
Ди проснулся.
Он вздрогнул всем телом, одновременно открывая глаза. Раздался звон бьющегося стекла, и едва Ди успел отпрыгнуть в сторону, как на середину комнаты выкатился чёрный цилиндр. Скорее всего, его выпустили из оборудованной гранатомётом винтовки.
Внутри цилиндра находился особый порох. Стены, пол и потолок тут же затрещали по швам. Взрывная волна за одну тысячную долю секунды выбила стены комнаты, и вслед за этим всё её содержимое вылетело наружу.
Через несколько минут в комнату, которая теперь не имела со своим прежним видом ничего общего, ворвался управляющий с огнетушителем в руках.
— Что?! — он закашлялся, но подобрать слова к ужасающему зрелищу, заставившему его замереть на месте, так и не смог.
Потолок и стены были разрушены настолько, что сквозь прорехи можно было разглядеть ясное полуденное небо, но чёрная фигура каким-то непостижимым образом оставалась стоять в стороне среди обломков. Управляющий созерцал эту картину в крайнем изумлении. Ни одного очага возгорания не было. От обрывков занавесок поднимался лёгкий дымок, хотя обычно подобное оружие производило густую дымовую завесу, а воздух в комнате был столь же прозрачен, как и снаружи. Как будто что-то поглотило весь пожар.
— Проклятье! Какого чёрта здесь произошло?! — спросил управляющий, вытаращенными глазами уставившись на Охотника, но быстро добавил: — О, не надо ничего говорить. Я догадываюсь, что кто-то швырнул сюда гранату. Меня интересует, что произошло после этого, то есть, что случилось со всем дымом и огнём?
— Возмездие не заставило себя долго ждать, — Ди бросил взгляд на тонкую струйку фиолетового дыма, поднимающегося от его длинного пальто. Никто бы не подумал, что тонкая ткань может защитить его от взрыва и разлетающихся осколков. — Спасибо за гостеприимство, — сказал Ди, протянув управляющему несколько золотых монет.
— Мне ужасно жаль. Мне правда хотелось бы, чтобы вы здесь остались, но такое, похоже, будет повторяться каждую ночь, — управляющий нервно почесал свою лысину и взял только одну монету, сказав: — Этого вполне достаточно.
— Да ладно, забирай всё, — послышалось из протянутой левой руки.
Управляющий поперхнулся, глаза его полезли на лоб при мысли, что он только что услышал говорящую часть тела Охотника, а тем временем левая рука Ди бросила оставшиеся монеты в карман рубашки на груди лысого мужчины и опустилась обратно.
— Поверить не могу, что у них хватило наглости выкинуть такое, — проворчал управляющий. — Должно быть, это банда Клементса. Но на этот раз он откусил больше, чем сможет проглотить. В конце концов, вы — Охотник на вампиров. Вы ведь преподадите ему парочку уроков, а?
Не произнеся ни слова, Ди направился к разломанной двери.
— К… куда же вы пойдёте, сэр?
— Рядом с больницей есть ветряная мельница, — и затем, не сказав больше ни слова, фигура в чёрном начала спускаться по лестнице.
II
Когда солнце начало клониться к закату, в лесу послышался шорох шагов, ступающих по мёртвой листве. Это была Нэн. Листопад не прекращался последние несколько дней, и через каждые десять футов ей приходилось поднимать руку, чтобы стряхнуть запутавшиеся в волосах листья.
От установившейся в эти дни промозглой погоды разболелись все учителя, в результате чего все занятия в школе отменили, поэтому родители Нэн не имели ничего против её прогулок. Но они наверняка не одобрили бы её визит к Охотнику на вампиров. Поездка туда была для Нэн чем-то вроде приключения.
Она намеревалась посетить его лишь затем, чтобы подробнее обсудить её сны и Сибиллу, а также слегка приоткрыть завесу тайны вокруг Ди. Но чем больше она об этом думала, тем лихорадочнее билось её сердце из-за ослепительной красоты молодого Охотника. Он приснился Нэн на три дня раньше, чем остальной части деревни, и с первого же взгляда его одинокая фигура во всех деталях была высечена на её сердце прекраснейшей гравюрой. Совершенство — вот единственное слово, которое могло описать этого мужчину. В конце концов, Нэн едва исполнилось восемнадцать лет. И кто мог посмеяться над тем, что заставляло девичье сердце биться быстрее?
Башня ветряной мельницы внезапно показалась в золотистом сиянии заката. Четыре огромных крыла отбрасывали на землю чёрную крестообразную тень. Ступая по сохранившую зелень лужайке, Нэн направилась к жилым помещениям, располагавшимся слева от башни. Конструкция выглядела ужасно шаткой. Казалось, стоит посильнее дунуть, и ветхая крыша вместе с дощатыми стенами и проржавевшей осью крыльев мельницы тут же рухнут. Десять лет назад здесь находился мощнейший генератор в округе, служивший деревне главным источником энергии, но позже он был заброшен. Если подумать, горожанам ещё повезло, что чудовища не облюбовали мельницу в качестве своего дома.
Дверь в жилые помещения была открыта. В ноздри Нэн ударил омерзительный затхлый воздух, она прикрыла одной рукой нос и рот. Прямо от входа по обе стороны коридора тянулись спальни. В общей сложности здесь могли круглосуточно работать восемь человек. Но Ди не было ни в одной из этих комнат.
Преодолев полуцилиндрический проход, соединявший жилые помещения с мельницей, Нэн вошла в башню, где уже сгущалась темнота. Девушку встретило огромное коническое пространство. Расстояние от земли до верхушки башни, разделённое на три яруса, составляло все пятьдесят футов. Первый этаж был предназначен для энергоблока, однако рабочую технику вывезли на ядерную электростанцию в трёх милях отсюда. Всё, что оставалось здесь теперь — лишь пара красных от ржавчины деталей машинного оборудования. Электростанция в настоящее время тоже не работала.
Силы гигантского вращающего вала и цилиндров, подающих на трансформаторы энергию от оборотов лопастей, было вполне достаточно, чтобы вселить нечто похожее на страх. Преломляющийся в растрескавшемся оконном стекле солнечный свет начал приобретать голубоватый оттенок.
Тянущиеся к потолку кабели свисали, как виноградные лозы, и когда Нэн сделала несколько шагов вперёд в поисках Ди, один из них задел её плечо. Сердце на мгновение замерло. Если бы генераторы, как и прежде, работали, она в лучшем случае получила бы смертельный удар током, а, вероятнее всего, обгорела бы до угольков. Медленный выдох. Нэн пошла дальше. о пути часть прогнившего пола, на которую ступила Нэн, провалилась, и она по щиколотку провалилась в трещину.
— Ненавижу это место, — тихо возмутилась Нэн, пытаясь вытащить ногу. Как только ей это удалось, что-то чёрное заслонило круг света перед ней. Там находился проход в коридор, огибающий домик. — Ди? — окликнула она полным надежды голосом, но тёмный силуэт, не задержавшись ни на минуту, исчез в глубине коридора.
Нэн охватила паника. «Возможно, здесь собралась банда Клементса», — подумала она. Девушка изо всех сил рванула с места. Пол застонал под ногами, а поднявшаяся пыль окутала её грязной завесой. Она вышла в коридор, но тёмной фигуры там не было. Шагов не слышно. Фигура просто исчезла, не издав звука шагов, как будто и не проходила этим путём. Подбежав к лестнице, Нэн взлетала по скрипучим деревянным ступеням так быстро, как только могла. Дверь на второй ярус находилась справа. Она ворвалась в неё — и вдруг остановилась, так что только её волосы ещё стремились вперёд, да стекали по телу бисеринки пота.
В иссиня-чёрном мраке стояла фигура в тёмном облачении. Казалось, он был здесь уже целую вечность. Ди.
Нэн хотела позвать его, но не смогла вымолвить ни слова. Она уже почувствовала жуткую ауру, излучаемую глубинами его существа. Это был вызов на бой.
На втором ярусе осуществлялось регулирование работы ветряной мельницы. Комнату пересекал ряд толстых энергетических стержней, а также несколько дюжин больших и маленьких зубчатых колёс. Стержни, соединяющиеся с вращающим валом, протянулись от пола и до самого потолка — именно по ним передавалась избыточная энергия, вырабатываемая бешено крутящимся валом. Сотни шестерёнок достигали в диаметре от десяти футов до восьми дюймов. Чтобы обезопасить человека от попадания в них, колёса устанавливались на шестах в десяти футах над полом. Увидеть их в работе было завораживающим зрелищем, учитывая хаотичный порядок их соединений — горизонтальный, вертикальный и диагональный.
Пока Нэн неподвижно замерла на месте, глаза её пристально всматривались в тусклый мрак, окружающий Ди. Больше там ничего не было. За Охотником стоял только старый шкаф, а около него примостился ящик с инструментами. Картинка стала расплываться, и девушка почувствовала острую боль в глазу, когда в него попала капелька пота.
Как только она рефлекторно закрыла веки, громкий лязг выдернул её из темноты закрытых глаз. Заставив себя открыть глаза, Нэн различила смутные очертания шестерёнок и шестов, вдруг поняв, что они двигаются. Но как? И в тот самый момент, когда она вспомнила, что оборудование по управлению мельницей заблокировали десять лет назад, призрачная фигура Ди пришла в движение. Длина меча за его плечом увеличилась вдвое. Стоило Нэн осознать, что Охотник вытаскивает клинок, как она вновь ощутила знакомое жжение от попавшего в глаза пота. Зрение вновь затуманилось.
В темноте Нэн могла только слышать звуки. По телу пробежали мурашки. Шум был какой-то неправильный. Его определённо издавали скрипящие колёса, но даже девушке, ничего не понимающей в технике, было ясно, что в звуке, с которым они вращались, было что-то не так. Вверху и внизу, слева и справа от неё, над и под ней. Вместе с шестерёнками по-иному двигались и стержни, и крутящий вал мельницы. Не беспокой Нэн глаза, она бы, возможно, заметила, что все они вращаются в обратном направлении. Ими двигала не ветряная мельница. Наоборот, стержни и зубчатые колёса поворачивали огромный вертикальный вал. Нэн не могла этого видеть, но крылья мельницы в сгущающихся сумерках стояли абсолютно неподвижно.
Вопрос был в том, заметил ли Ди, что вся эта деятельность была направлена на то, чтобы снабжать энергией что-то ещё?
Щёлкнули петли, и дверца шкафа упала на пол. Ди развернулся, когда из шкафа выступила чёрная тень, в этот же миг Нэн освободилась от оцепенения. Отчаянно протирая глаза, девушка попыталась хоть мельком увидеть развернувшееся перед ней сражение. Возможно, ей просто повезло увидеть прыжок Ди в тот момент, когда она подняла века. У неё вырвался крик изумления.
Тень тоже подпрыгнула. Две фигуры пересеклись в воздухе, и в секунду, когда мелодичный звон встретившихся клинков многократно повторился, девушку охватило весьма странное чувство.
Ди приземлился прямо перед Нэн, вокруг него с шелестом взметнулись полы чёрного пальто. Однако он тут же сорвался с места, повернувшись в воздухе лицом вверх.
Нэн показалось, что от удивления у неё сейчас лопнут глаза. Напротив стоял… ещё один Ди? Их было двое?! Более того, даже их позы — правая рука держит наготове длинный меч, левая рука одинаково вытянута перед грудью — были такими же, как и их движения в воздухе — практически идентичными! Как будто между двумя Охотниками на вампиров стояло огромное невидимое зеркало. И, возможно, было совершенно естественно, что они оба одновременно оттолкнулись от земли. Движения обоих Ди были идеально симметричны — резкий взмах от правого плеча к левой стороне шеи оппонента — и их клинки встретились в брызгах синих искр. Их оружие соприкоснулось, но не столкнулось, и оба Ди, сменив позу, вновь приземлились. В то время как Нэн осознавала тот факт, что Ди, который снова приземлился перед ней, был оригиналом, они оба выглядели настолько похожими, что ей оставалось только беззвучно открывать от удивления рот. Невероятная битва, в которой истина столкнулась с ложью, не потерпела бы вмешательства человеческого голоса.
Но если они оба были Ди, то как же тогда настоящий победит фальшивого? Сверкающий меч, отражающийся в невидимом зеркале, несомненно, пронзил бы их обоих насквозь.
Первый Ди шаг за шагом продвигался вперёд. Противник следовал его примеру. Вероятно, это было лишь её воображение, но Нэн показалось, что она уловила ухмылку на лице другого Ди. Но уже через секунду после этого на том же лице появилось растерянное выражение. Не меняя позы, Ди повернулся спиной к противнику. Тот даже не пошевелился. Нить, связывающая ложное с истинным, внезапно оборвалась.
— Эй, в чём дело? — с издёвкой выплюнул голос. — Почему бы тебе не попытаться получить помощь от другого меня? — голос обращался к иному Ди, застывшему за спиной Охотника.
У Нэн создалось впечатление, что эти слова раздались со стороны левой ладони Ди, но не успела она широко распахнуть глаза от потрясения, как другой Ди беззвучно оттолкнулся от земли. Его клинок, не давая возможности отразить удар, рассёк воздух, застонав как сокрушительный прибой. Не пытаясь парировать этот удар, перед лицом атакующего расправила крылья чернильная тьма пальто Ди. Удар, который должен был разрубить кости, лишь разорвал ткань на рукаве Охотника, а выросший, словно из-под земли меч глубоко вонзился в торс потрясённого и отчаявшегося противника.
Охотник увернулся от оседающего в кровавом тумане тела и отступил назад. Хотя труп был его точной копией, этот факт, похоже, не вызвал у молодого человека никаких глубоких эмоций. Когда он убрал свой меч и обернулся к Нэн, его лицо было абсолютно бесстрастным.
— Ди, что, ради всего святого… — наконец смогла вымолвить Нэн, но Охотник прервал её:
— Зачем ты пришла сюда? — вопрос можно было описать одним словом — лёд.
Её взгляд был прикован к валу над головой. Всякое движение прекратилось.
— Я хотела поговорить с тобой… о моих снах, поскольку мы так и не закончили наш разговор в баре, — слова застряли у Нэн в горле. Несмотря на то, что она была дочерью Фронтира, ей никогда прежде не приходилось видеть смерть так близко.
— Солнце скоро сядет. Тебе лучше пойти домой.
Резкое замечание Ди наконец-то пробудило узнаваемую человеческую эмоцию в сердце Нэн. Гнев.
— Ты просто ужасен. Я ведь проделала весь этот путь сюда… — начала она, но слова больше не шли. Что она значила для этого Охотника? Ясно осознавая, что не так уж и много, ей определённо не хотелось, чтобы об этом напоминали.
— Ночь пока не принадлежит человечеству, — спокойно сказал Ди, как будто смертельная схватка минуту назад была всего лишь сном.
— Для нашей деревни это не проблема. Я думаю… Не могу сказать наверняка, но это действительно должно быть безопасно. За сто лет, прошедшие с тех пор как у нас исчез последний Аристократ, никто не становился жертвой ночного кошмара.
— Возможно, сегодня ночью кто-то станет.
Нэн потеряла дар речи. Она вспыхнула, а в глазах снова защипало, и на сей раз не от пота.
— Я иду домой, — сказала она, пытаясь выглядеть уверенно, но как раз уверенности ей и не хватало. Голос дрожал от злости. «Просто развернись и уйди», — подумала она. Он снился ей на две ночи больше, чем остальным. Что это значило? Имело ли это хоть какое-то значение для этого юноши? Нэн подняла взгляд.
— Я должна рассказать тебе то, что не успела договорить в баре, — практически в ярости выпалила она Ди. — Хочешь знать, почему я беспокоюсь о Сибилле? Потому что я лежала в больнице в соседней с ней палате, — выпалив всё это на одном дыхании, она развернулась и пошла прочь.
Выйдя в коридор, Нэн уже спускалась по лестнице, когда из глаз её хлынули слёзы. Она постаралась думать о чём-то другом.
На ум быстро пришёл Кейн — друг детства, живший через несколько домов отсюда. Хотя она могла представить себе его лицо, никакого трепетного чувства воспоминание о нём не вызвало.
Снаружи царила тьма. Потеряв дар речи, Нэн остановилась и зябко поёжилась. Её поджидала осенняя ночь, вооружённая страшным, пробирающим до костей холодом. Она не могла вспомнить, чтобы её когда-нибудь бил такой озноб. Не зная, зачем, девушка посмотрела на небо. В ночных небесах мерцали острые как иглы звёзды. Ветер пронёсся над рощей, которая совсем не изменилась с тех пор, как Нэн была ребёнком. Её ждал обратный путь.
«Скоро начнётся сезон яблочного сидра», — смутно подумалось Нэн. И прежде чем она успела осознать это, холод исчез, оставив её в полном одиночестве.
III
Домик пожилой миссис Шелдон располагался в западной части садов.
Вечнозелёная трава покачивалась в унисон лёгкому ветру, изменяя рисунок ландшафта и холмов при каждом наклоне. Ветхий дом с флюгером на красной крыше казался идеальным местом, чтобы в нём провела последние дни старуха ста двадцати лет.
Миссис Шелдон сидела на крыльце в кресле-качалке. Должно быть, прошли годы с тех пор, как её навещали в последний раз. О том визите старушка почти ничего не помнила, кроме того, что её гостями были школьники. Время от времени в памяти всплывало лицо седого старика, но она не понимала, почему это навевает на неё такую странную ностальгию. То, что он был тем самым человеком, чьё надгробие стояло на вершине небольшого холма за домом, было давно ею позабыто.
Благодаря процедуре преобразования в киборга, которую она перенесла более века назад, всё, что ей теперь было нужно, это переливание обогащённой питательными веществами крови раз в тридцать лет. Возможно, именно поэтому люди из деревни так редко к ней обращались.
В то утро, когда старуха раскачивалась взад-вперёд уже в двухтысячный раз, она впервые за кто-его-знает-сколько дней увидела человека.
Спешившись, Ди направился к старушке, сидящей в своём старомодном, но крепком на вид кресле-качалке.
— Миссис Шелдон? — спроисил он.
— Она самая. А ты кто? — тут же ответила женщина, некоторое время рассматривая лицо Ди, прежде чем улыбнуться ему. — Теряю хватку. В былые времена я всех заставала врасплох своим молниеносным ответом, ну а теперь меня принимают за сумасшедшую сонную старуху, которая уже ничего не соображает.
— Я приехал, чтобы спросить вас кое о чём. Меня зовут Ди.
— Имя нездешнее, ты явно приехал издалека и вскоре так же далеко уедешь. Думаю, многие жители ещё умрут или прольют слёзы, прежде чем ты соберёшься покинуть деревню. Заходи, — медленно поднявшись, старуха открыла перед собой дверь.
Внутри оказалось довольно уютно. В блестящих, словно золотые жилы, утренних лучах танцевали пылинки.
— Садись сюда, — старушка указала на стул и направилась в кухню. — Я приготовлю нам чай.
— Спасибо.
Женщина исчезла за хлопнувшей дверью, но вскоре вернулась с парой дымящихся чашек на подносе.
— Я купила их у столичного торговца пятьдесят лет назад. Знаешь, я никогда бы не достала их для горожан. Они только для особых гостей издалека.
— Как вы узнали, что я издалека? — Ди смотрел не на чашку, которую она поставила перед ним своей морщинистой светло-коричневой рукой, а в её совершенно дряхлое лицо.
— Думаешь, что человек с таким взглядом, как у тебя, мог бы остепениться в какой-то деревне? — потерев несколько раз поясницу, старуха устроилась в кресле. — Видишь ли, люди связывают себя множеством невидимых глазу цепей. Одним концом они уходят в землю, так что люди могут пройти милю или две, но дальше просто не могут. Иногда эти цепи называют «домом» или «вещами», иногда «возлюбленным» или «воспоминаниями». Когда мы молоды, то пытаемся вытащить их из земли, но проходит десять или двадцать лет, и цепи становятся толще, их становится больше чем когда-либо. Когда такое происходит, всё, что тебе остаётся, это осесть где-нибудь, где тебе понравится. С этого момента, цепи для человеческого глаза становятся подобны чистому золоту, но большинство людей не знают, что это всего лишь тонкий слой позолоты. Понимаешь, Господь создал людей такими, чтобы они не могли разглядеть, что на самом деле цепи собой представляют. Следишь за моей мыслью? О чём это говорит? Об иных, чьи глаза не застланы пеленой, на ком нет ни единой цепи — они созданы не Богом, но кем-то другим. Интересно, кто бы это мог быть? — с этими словами она бросила на Ди всезнающий взгляд и поставила свою чашку на стол. — Уверена, ты торопишься, поэтому я благодарна тебе за то, что не отказался от чашки чая и выслушал болтовню глупой старухи. Наверное, кому-нибудь другому ты бы за такие разговоры отрубил голову, так что я могу похвастаться тем, что мне разрешили говорить.
— Вообще-то, я хотел бы услышать о том времени, когда люди и Аристократы жили в мире, — наконец-то сказал Ди.
— Всё, что угодно. Если б ты был так добр и рассказал мне о нём.
Старушка слегка прищурилась и сложила руки на столе. Просидев так без движения пару секунд, она заговорила:
— Рассказывать можно много. Настолько много, что это будет всё равно, что ничего не говорить. Ну, большинство из них сгинули куда-то, когда я была ещё совсем крошкой, и никто не знает, что с ними со всеми стало. После этого они возвращались лишь раз — это случилось тридцать лет назад. Если сейчас здесь что-то происходит, то, полагаю, это и есть причина. Похоже, мы подходим к тому, что Аристократы не могут изменить своей сущности.
— Была укушена девушка, — напомнил Ди. — Она до сих пор спит и совсем не стареет. И пока она спит, она заставляет других людей видеть сны обо мне.
Старуха взяла свою чашку. Когда она поднесла её к губам, казалось, будто пар идёт у неё изо рта. Слегка отодвинув её, она сказала:
— Тридцать лет назад в лесу к северу от деревни нашли девушку. На шее у неё были две отметины. По правде сказать, они должны были изгнать её прямо там, но почему-то не сделали этого. До сих пор никто не знает, как лучше было поступить. Она ведь никогда тебя прежде не видела, верно?
Ди кивнул.
Заглядывая Охотнику прямо в лицо, женщина продолжила:
— Ну, думаю, такого красавчика, как ты, она бы захотела увидеть, даже если бы и не встречала тебя прежде. Но, знаешь… — тут она отметила, что Ди примолк. — Когда б это я повстречала тебя хоть миллион раз, я бы ни за что не захотела видеть о тебе сны, потому что заливалась бы тогда слезами без конца — другого и не дано. Конечно, я сомневаюсь, что ты найдёшь во Фронтире женщину, которая бы никогда не плакала, но от этого не намного легче — нам больно всякий раз.
И всё же он снился Сибилле. Мужчина, которого она никогда прежде не встречала.
— Каким был тот Аристократ, что укусил Сибиллу? — на этот раз вопрос Ди принёс результат.
— Кое-кто действительно его видел. Бабушка Сибиллы. Она умерла двадцать лет назад, но до этого каждый день рассказывала людям, как встретила его, пока искала Сибиллу. Ой, она мне про него все уши прожужжала, я уже хотела в них затычки вставлять. Да, он был высок, одет во всё чёрное, — старуха замолчала. В глазах её блеснул таинственный огонёк, превратившийся в лучи света, которые, казалось, прожгут дыру в лице Ди. — Как он выглядел… уж слишком хорошо, чтобы жить в этом мире — совсем как ты.
Ди поднёс чашку к губам. Его глаза как будто высматривали что-то в старой миссис Шелдон, и в то же самое время смотрели сквозь неё.
— Зачем ему понадобилось кусать Сибиллу? — размышляла старуха, и свет в её глазах стал ещё ярче, мерцая с оттенком безумия. — Зачем он заставил её видеть сны? Да и какие сны? — ответов, конечно же, не было, поэтому Ди ответил вопросом на вопрос, ведь именно за этим он сюда и приехал.
— У девушки были близкие друзья?
— Дай-ка подумать… Ай-Линг.
— Где она?
— Она живёт на ферме в миле на юго-запад отсюда. Держу пари, в этот час она там.
Ди поднялся, собираясь уходить.
— Погоди… — окликнула старушка, и Охотник остановился. — Ты ведь не откажешься от ещё одной чашечки чая? Не хочу так легко упустить возможность поболтать с кем-то впервые за такое долгое время. Уж я-то знаю, ещё лет десять пройдёт, прежде чем мне выпадет шанс снова с кем-то поговорить. Даже дети сюда больше не приходят половить липких жуков. Деревенька у нас мирная, но я одинока.
Ди неохотно сел обратно.
— А ты не только симпатичный, но и прислушиваешься к людям. Когда-нибудь, я уверена, ты где-нибудь осядешь. Найдёшь себе хорошую жену.
И с этим словами старушка оставила его, скрывшись в кухне.
— Мирная деревенька, а? — пробормотал Ди.
— Ага, — прохрипел голос из левой руки, лежащей на колене.
— А хорошая?
— Не могу сказать.
— Тогда мы в одной лодке, — согласился Ди.
— Только потому, что она мирная, я бы не назвал её хорошей. То же можно сказать о жителях, которые не такие уж мирные. В этом мире вообще нет ничего хорошего. Ни в Аристократах, ни в людях — ни в тебе, раз уж на то пошло.
Ди отвернулся к окну. Равнины менялись каждую минуту; последние зелёные листья были наполнены жизненной силой утра, возвещая о приближении пылающей осени. Среди ослепительного белого света холодной тенью выделялся Ди.
Окутанная слабым ароматом, вошла старуха.
— А вот и я! — сказала она, поставив перед ним чашку. В её центре, в светло-янтарной жидкости плавал один-единственный синий лепесток. Крошечное синее море.
Ди левой рукой поднёс напиток к губам. Само собой разумеется, правую руку он держал свободной, чтобы быть готовым к любой внезапной атаке.
Рука остановилась, хотя не было похоже, будто он прервал её плавное движение.
— Что такое? — весело улыбаясь, спросила старушка.
— Попробуйте, — ответил Ди.
— А?
— Выпейте сами. Пахнет по-другому.
— Ах, это? Я поменяла заварку. Это домашняя, сама вырастила в собственном саду на заднем дворе. Та заварка была дешёвой дрянью от столичного торговца, — и подмигнув своему гостю, она втянула дымящуюся жидкость морщинистыми губами.
— Ну. Доволен теперь, мой недоверчивый Охотник, тут нет никакого яда? Только настроение испортил. Ладно, не хочешь пить, не пей.
Ди поднёс чашку ко рту. Старуха с удовольствием наблюдала, как подпрыгивает его кадык. Опустив чашку, Ди встал на ноги. Уже на полпути к выходу, он обернулся и спросил:
— Вам я тоже снился?
Старушка кивнула.
— И что вы подумали?
Повисшая тишина, возможно, означала, что внутри неё решается вопрос, как бы повежливее выразиться.
— За других не скажу, — осмелилась, наконец, сказать миссис Шелдон, — но лично я подумала, что ты опасен.
— Опасен?
— Во сне ты шёл рядом и говорил, что ты опасный человек. Но даже если бы ты вот так прямо не выходил и не заявлял об этом, я просто знала это наверняка.
Пожалуй, лучше о нём и не скажешь.
— Спасибо за чай, — только и сказал Ди, и с этими словами покинул её дом.
— Счастливого пути, — попрощалась с крыльца старушка. — Мы ещё встретимся, и тебе придётся послушать одну из моих песен. Это одна из лучших, потому что я написала её, когда была ещё молодой.
Ничего не сказав, Ди оседлал лошадь, ударил её по бокам и уехал. Когда дом скрылся за холмом, хриплый голос рявкнул:
— Не верится просто, каким ты иногда бываешь дураком. Какого чёрта надо было пить этот чай! Может там яд.
— Хочешь сказать, что сам не знаешь, что в нём было?
— Ну, ладно, с чаем всё в порядке, это я разглядел, но в нём было ещё какое-то неизвестное вещество.
— Ты должен стараться лучше, — разговор как будто вовсе не касался Ди. — Я ведь опасен? — прошептал он.
— Это уж точно, как никто другой. Но помнишь, что сказала та бабуля? Она сказала, это чувствует вся деревня.
Всем жителям было ясно, что он опасен. Опасен для них.
Голос продолжал.
— А это означает, что они позвали тебя сюда, даже несмотря на то, что ты представляешь для них угрозу. Может, они сделали это, чтобы убить тебя. Если так, становится понятным поступок фермера… Но я не думаю, что причина в этом. Да и не важно. Как сказала та бабуся, я вообще не уверен, что все до единого в деревне чувствуют то же самое. Вполне себе ясно, что они не враги. Ведь это же мирная деревушка.
— Мирная, говоришь? — пока Ди ехал, слова, которые он бормотал, уносило ветром. Пейзаж проносился мимо с обеих сторон. Для любого стороннего наблюдателя этот разговор был бы беспрецедентным по своей странности.
— Ты собрался уезжать из деревни… — безразлично продолжал рассуждать хриплый голос, — и тогда на тебя напали, но нападавший был убит стрелой из твоего сна. Ему нужно было, чтобы ты выжил. В итоге ты торчишь тут. А знаешь, вполне вероятно, что этот фермер, который напал на тебя, был частью его плана.
Хриплый голос внезапно затих, а Ди молча продолжил всматриваться в даль. Юношу, казалось, не заботил ни странный тон звучащего из ниоткуда голоса, ни предмет самой беседы. Возможно, та странность, что существовала за пределами царства смертных, была чем-то таким, чего нечеловеческие создания даже не замечали.
* * *
Вернувшись в дом, старая Миссис Шелдон смотрела вслед удаляющемуся гостю, пока он и его конь не скрылись за холмом. Затем в совершенно неподобающей её возрасту манере она соблазнительно подмигнула в его сторону, прежде чем сойти с крыльца и направиться на задний двор.
Двор миссис Шелдон представлял собой огороженный участок земли в более чем тысячу квадратных футов, где на цветочной арене сражались бесчисленные оттенки.
Остановившись перед одним из очаровательных букетов с теми самыми синими лепестками, что плавали в чае, старушка сказала себе:
— О да, он опасен, но я бы не отказалась подвергнуться опасности вместе с ним. С одной стороны, я бы хотела, чтобы чай подействовал, а с другой — нет. Боже мой, давно я себя так не чувствовала, вскружило голову будто школьнице, — затем, случайно приметив синие цветы под ногами, она воскликнула. — А, так вот где я собрала этот чай… интересно, сколько он уже здесь растёт? Я его раньше не видела.
И только старушка наклонилась, чтобы сорвать немного лепестков, рядом с её ухом раздался пронзительный свист.
ГЛАВА 3. ШЕРИФ
I
За пять минут Ди проскакал галопом примерно милю, когда перед ним внезапно выросло огромное ранчо. На изобилующем пастбище стояло целое стадо мясных зверей, некоторые из которых пожёвывали траву. Похожие на бочонки, семи футов в длину и весом, соответственно, более полутора тысяч фунтов каждый, они словно бронёй были покрыты пластинами, способными, казалось, отражать лазерные лучи. Их морды напоминали экскаваторы с парой изогнутых ковшей, которые служили им верхними и нижними челюстями, снабжёнными крупными коренными зубами. Но, несмотря на их пугающий вид, для обеденного стола не было более вкусного украшения. Аристократы, благодаря своему эстетическому чутью, придавали многим существам ужасающую форму с единственной целью — запугать человечество, но эти создания были, наверное, самым большим исключением из правил. Они обеспечивали пищей. Ко всему прочему, пока существо не было смертельно ранено, срезанное с него мясо через двенадцать часов начинало отрастать вновь, в то время как само животное абсолютно не чувствовало боли и не оказывало сопротивления. Говорили, что, имея пару таких бесценных животных, семья из пяти человек никогда не будет голодной. К сожалению, они были крайне малочисленны, и редко производили потомство. Обычно на одном таком звере можно было заработать достаточно денег, чтобы приобрести один из летательных аппаратов Аристократии, и если кто-то находил животное, то, как правило, так и поступал, а не держал его для пищи. Здесь же их, судя по всему, было не меньше тридцати, из чего Ди заключил, что место это не только мирное, но и богатое.
Ди направил коня прямо к жилому дому. Время от времени на периферии его зрения над полем появлялись алые полосы огня. Этот огонь извергали красные кроты, охраняющие территорию. Их численность на этой ферме составляла половину от той, что обычно имели подобные ранчо. Слишком мало, чтобы можно было надеяться увидеть сотни пламенных столбов, вырывающихся из-под земли, чтобы приветствовать незваных гостей на поверхности или в воздухе.
Сработал датчик, установленный в сорока футах от дома, и не успела лошадь Ди остановиться, как в дверях появилась женщина со старомодным автоматом в руках. Ди натянул поводья.
На щеках женщины появился лёгкий румянец, когда она увидела его лицо.
— Хм… чем могу помочь? — вежливо спросила она. Её чёрные волосы были повязаны светло-коричневой косынкой, а лицо было лицом женщины, давно переступившей расцвет. Упрямый рот и острый как бритва взгляд говорили о сожалении и горьком осадке в её жизни. Но всё же в ней было и что-то утончённое. Прямая линия носа и изящные тонкие брови предполагали жизнь очень далёкую от её нынешней выцветшей хлопковой рубашки и длинной юбки. В дополнение к автомату за спину был заброшен поношенный рюкзак.
— Ты Ай-Линг? — спросил Охотник.
— Да.
Ди собрался слезть с лошади.
— Ты… оставайся там. Я не могу позволить тебе вторгаться на нашу землю.
— Мне жаль, но это очень срочно, — возразил Охотник, сидя верхом. Спешившись рядом с Ай-Линг, он добавил. — Я хотел бы расспросить тебя о спящей в больнице девушке, Сибилле. Зови меня…
— Ди, — буркнула Ай-Линг, опуская ствол автомата. — Я расскажу тебе, что знаю. Но прямо сейчас мне нужно покормить животных…
— Я подожду.
На лице женщины промелькнуло что-то среднее между смирением и восхищением. Взвалив автомат на плечо, она медленно двинулась к забору. Ди пошёл рядом с ней.
— Зачем ты сюда приехал? — Ай-Линг, кажется, тоже чувствовала, что он опасен.
Охотник не ответил. Когда Ай-Линг открыла ворота и вышла на середину пастбища, Ди прислонился к забору и стал за ней наблюдать. Похоже, помогать ей он совсем не собирался.
Примерно в сорока футах от Охотника Ай-Линг сунула автомат под мышку и сняла рюкзак. Быстро раскрыв его, она вытрясла содержимое наружу. На землю посыпались блестящие кристаллы синтезированной еды для мясных зверей, тут же со всех сторон раздался пронзительный визг, и земля затряслась. Туши в полторы тысячи фунтов одновременно ринулись вперёд. Общая масса тридцати голов достигала двадцати тонн, под их напором дрожала земля, зашатался даже забор. Один Ди стоял, не шелохнувшись, лишь едва покачивались его волосы. Такое впечатление, будто вибрация забора, к которому прислонился юноша, прежде чем добраться до самого Охотника, поглощалась его чёрным пальто.
Ай-Линг отошла подальше от громадных зверей, пока они с жадностью поглощали своё излюбленное лакомство, но вскоре снова затерялась в скоплении чёрных бронированных тел, которые запросто могли затоптать её насмерть. Стройная фигурка встала между массивными, трущимися друг о друга тушами и вдруг отвесила пинка ближайшему из зверей.
— Бен, плохой мальчик! — отругала животное Ай-Линг. — Ты ведь уже съел свою порцию, да? Будь хорошей зверушкой и уступи место Плуто. А ну, не капризничать.
Несмотря на свою свирепость, мясные звери были также очень умны, и при правильном обращении с ними их можно было приручить. Однако это означало изо дня в день рисковать жизнью или частью тела. Говорили, что для этого нужно было столько же терпения, сколько нужно, чтобы отыскать единственное зёрнышко в горе песка. И, похоже, этой достойной женщине удалось его найти. Зверь, которого она ударила, отошёл в сторону, но тот, которого звали Плуто, похоже, зазевался и просто продолжал держаться сзади.
— Плуто, быстрее. И тебе, наконец, место досталось, так иди и жуй, — видя, что животное не реагирует, Ай-Линг воскликнула. — Вот же громадный болван! — и пнула его в бок. Зверь не пошевелился.
Ай-Линг отступила на шаг и скрестила руки. Взгляд её стал решительным, она схватила автомат за рукоять и стала держать его как дубинку.
— Это уже кое-что, — шепнул Ди.
Женщина занесла автомат и шлёпнула существо, которое было гораздо выше неё, прямо по заду. Капельки пота разлетелись в стороны. Она ударила пять или шесть раз, прежде чем глупое животное, наконец, просунуло нос в кормушку и стало зачерпывать еду своими ковшами-челюстями. Убедившись, что дело пошло, Ай-Линг снова подошла к Ди. Эта процедура, очевидно, её сильно вымотала как морально, так и физически, но походка женщины оставалась поразительно уверенной.
— Извини, что заставила ждать, но мне ещё нужно проверить термостаты в курятнике, — её дыхание сбилось, а в бисеринках пота отражалось лицо Ди. — Пойдёшь со мной? Вообще-то, ты бы мог подождать в доме, но в отсутствие мужа я не могу пустить туда мужчину.
— Мне неплохо и здесь, — сказав это, Ди встал рядом с Ай-Линг, и они вместе повернули к зданию слева. — Похоже, ты не очень приспособлена к жизни на ферме, — заметил он, когда они отошли недалеко.
Ай-Линг потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он говорит о ней. Бросив удивлённый взгляд на Ди, она спросила:
— Беспокоишься за меня? — она как будто печально улыбнулась.
— Работа на ферме тяжела даже для мужчины, — заметил Ди. — Зачем ты дала этим животным имена?
— Работа на самом деле не такая уж тяжёлая, — бодро ответила Ай‑Линг. — Вот поработаешь так тридцать лет и ко всему привыкнешь. А имена я дала, потому что так с ними легче.
Добравшись до здания, Ай-Линг открыла стальную дверь. Наружу вырвалось тошнотворное зловоние — запах диких животных и экскрементов. Ай-Линг отвернулась и прокашлялась.
— Я только проверю термостаты. Мы можем поговорить, пока я тут кружусь. Спрашивай, — донёсся её голос из темноты.
Солнечный свет, проскользнув в дверной проём, едва осветил внутреннее пространство помещения, где рядами разместились крупные цыплята — птенцы огромных куриц, достигающие в высоту шести с половиной футов. То, как они неподвижно стояли за линией высоковольтных проводов, протянувшихся по обеим сторонам от дорожки, и внимательно наблюдали своими блестящими синими глазками за пришедшими, не выказывая при этом никакой суетливости, присущей обычным курицам, не могло не насторожить.
Гигантские курицы служили для Фронтира основным источником пищи. Существовало лишь несколько особенных видов, которые могли производить цыплят, и у них была чрезвычайно чувствительный организм; отклонение температуры всего лишь на несколько градусов от их естественного режима могло с лёгкостью убить птиц. Вдобавок множество проблем было связано с их питанием и норовистым характером, так что даже семье из пяти человек с большим трудом удавалось вырастить хотя бы одну птицу. То, что творилось в этом грязном, плохо освещённом сарайчике, было не иначе как чудом.
Высоковольтный провод стрельнул бледной искрой, когда один из цыплят наткнулся на него. Странно, но птенец даже не вскрикнул от боли.
— Насколько я помню, эти курицы любят человеческие кости. И ты можешь их достать?
Ай-Линг покачала головой в ответ на вопрос Ди.
— В нашей деревне это не так-то просто. Поэтому я покупаю их у развозчика трупов.
Всевозможные торговцы из Столицы и других промысловых областей разъезжали по всему Фронтиру. Торговцы мехами, ремонтники, барахольщики, торговцы фруктами, мороженщики, портные, оружейники, фокусники, даже передвижной кинотеатр. От кого-то разило кровью, от кого-то весельем, кто-то был заляпан жиром, кто-то одет с иголочки, но все они оставались неотъемлемой частью Фронтира. Развозчик трупов был лишь ещё одним из таких торговцев.
Окружённые жестокостью в этой жизни, люди не всегда с почтением относились к мёртвым. Внутренние органы использовались для пересадки, человеческие волосы обрабатывались особым животным жиром, чтобы сделать из них линии связи, передающие сигнал на любое расстояние. Кости, благодаря высокому содержанию кальция, играли важную роль в удобрениях. Кроме того, гитара, сделанная из резной тазовой кости и выгнутого позвоночника с упругой кишкой, натянутой опытным мастером, издавала совершенно чарующую музыку. Если покойники, имеющие родственников, использовались на разных направлениях, то те, кто умер в дороге, могли рассчитывать лишь на небрежную поминальную службу, после которой гроб с их скудными пожитками отвозился на общественное кладбище, а труп по существующей договорённости отправлялся к «мяснику» с окраины города для разделки.
Развозчикам покойников не хватало, но иногда они поставляли людям тела, замороженные на их собственном оборудовании. Однако чаще им приходилось бродить по деревням и городам, словно упырям в поисках свежих трупов. Обычно тела продавались целиком, когда этого требовал спрос; в противном случае, некоторые части тел продавались в необработанном виде, либо сначала подвергались обработке, а затем шли на продажу.
Под прицелом хитрых глаз трёх огромных цыплят Ай-Линг проверяла допотопное оборудование в каждом загоне. Когда она добралась до термостата во втором загоне, то остановилась и обернулась к Ди.
— Ты меня так ни о чём и не спросил. Не хочешь отвлекать? Ко мне даже муж так внимательно не относится.
Ди молча продолжал наблюдать за птенцами.
Горько усмехнувшись, Ай-Линг потянулась к устройству, как вдруг одна из куриц вытянула шею, высоковольтный провод плюнул огнём, и Ай-Линг, вскрикнув, отдёрнула руку. Острый куриный клюв содрал кусок кожи с тыльной стороны её ладони.
Второй рукой она инстинктивно зажала рану, но кровь всё равно сочилась из раны. Изящные бледные пальцы Ди коснулись её руки чуть выше запястья. У Ай‑Линг перехватило дыхание. Она могла только с восхищением наблюдать за тем, как Ди осматривает её руку, и продолжать сжимать рану, потупив взгляд.
— Ничего страшного, — сказал ей Охотник. — Наложишь компресс из листьев вайны и ещё до конца дня…
Внезапно Ай-Линг резко отдёрнула руку. При таком слабом освещении неясно было, заметил ли Ди, как женщина покраснела до самых ушей.
— Извини, — прошептала она. — Просто прошло много времени с тех пор, как мужчина брал меня за руку.
— Такое часто случается с этими цыплятами? — глядя на птицу, спросил Ди. От белого пуха на её груди поднимался синий огонёк — работа высоковольтной линии. — Даже не пискнул — очень вежливо с его стороны.
— Бывает, что и цапнут, — Ай-Линг забинтовала рану носовым платком. За секунду белая ткань пропиталась кровью. С беспокойством взглянув на хищную птицу, она добавила: — Но сегодня это точно застало меня врасплох. Знаешь, я обычно могу сказать, когда они в таком настроении.
— Нам пора идти.
— Мне нужно ещё кое-что сделать, — сказала Ай-Линг с улыбкой, прежде чем направиться к следующему загону. Остановившись перед оборудованием, она немного помедлила и вытянула руку. Верхняя часть тела ближайшей курицы дёрнулась, но замерла. В её стеклянных глазах отражался Ди. Как будто у существа внезапно появилось чувство прекрасного, но на самом же деле жестокий взгляд страшной птицы наполнился невыразимым ужасом. Глаза Ди едва различимо мерцали красным. Ай-Линг, возможно, тоже что-то почувствовала, потому что подняла бледное лицо на молодого Охотника и тут же быстро вернулась к работе. Дальнейший осмотр был закончен без происшествий.
Солнечный свет ждал, чтобы снова принять их в свои объятия. Оказавшись снаружи, Ай-Линг заперла дверь и с благодарностью кивнула Ди.
— Спасибо за помощь. Эм, постарайся не смотреть туда так часто. Я имею в виду, что это не очень красивая рука.
Она говорила не о повреждённой руке, а о той, которой она закрывала рану. По тыльной стороне проходило множество шрамов, а кожа загрубела от ядовитых укусов и стала похожей на чешую огненного дракона. Возможно, Ди ещё с момента их встречи заметил, как она пыталась прятать её.
— Какой девушкой была Сибилла? — спросил Охотник холодным, лишённым эмоций голосом.
Ай-Линг нахмурилась, вспомнив, для чего Ди был здесь.
— О, сущим романтиком, — решительно ответила она. — И такой милой. Что ещё было надо? Уверена, ей сняться хорошие сны. Если нет, то и Бога нет.
— И какой сон был бы хорошим сном?
Немного подумав, Ай-Линг подняла глаза к просторам голубого неба. Взгляд её устремился вдаль, как будто там было что-то очень важное.
— Истории, которые странствующие писатели придумывают для молодых девушек.
Ди промолчал.
Ай-Линг облизала бледные губы и слегка прищурилась.
— Сон, — начала она, — в котором влюблённые, держась за руки, идут по улице. Где в библиотеке есть все книги, которые ты хочешь прочитать. Сон, где никто никому не угрожает, и люди думают о других, делая что-то и не прося ничего взамен. Где новинки моды из Столицы приходят каждую неделю. Сон, в котором у аптекаря есть все лекарства, чтобы вылечить лихорадку у твоего ребёнка. Где сводить концы с концами можно, не работая как ломовая лошадь. Сон, в котором все спускаются к пруду, чтобы в лунную ночь половить огненных мух. И сон…
Предложение закончил уже другой голос.
— …в котором люди и Аристократы идут рядом рука об руку?
Ай-Линг потрясённо уставилась на своего загадочного гостя.
— Ты что, колдун какой-то? — изумилась она.
— Аристократ, укусивший Сибиллу, выбрал её не случайно.
Взгляд Ай-Линг застыл в недоумении.
— Что ты хочешь этим сказать? Почему он выбрал именно Сибиллу?
— Старинный особняк и синий свет, белое вечернее платье и чёрный фрак, котильон — говорят тебе о чём-нибудь?
Какая-то искра блеснула в глазах Ай-Линг.
— А я-то думала, это только ты нам снишься… но ты тоже видел сон Сибиллы, верно? — по её щеке скатилась слеза. — Именно этого она хотела — носить белое платье и танцевать ночь напролёт с мужчиной в смокинге где-нибудь в зале старинного особняка. Ночь, окутанная синим сиянием.
— Её желание сбылось.
— Ночь в её сне никогда не кончается, да?
— Я не знаю.
— Думаешь, Сибилла счастлива?
Ди ничего не ответил.
Ай-Линг убрала волосы, упавшие ей на глаза.
— Не пойми меня неправильно, я довольна своей жизнью. Мне не на что жаловаться. Нам удаётся выживать, и я чувствую, насколько тверда земля у меня под ногами. Может, я не вижу таких прекрасных снов, как Сибилла, но…
— Сны могут быть прекрасными, но это не значит, что они хорошие.
Ди слегка коснулся края шляпы. Так он попрощался.
Ай-Линг застыла на месте, пытаясь сказать что-нибудь ещё; она смотрела ему в спину, пока он спокойно уходил прочь. Силуэт её гостя ясно давал понять, что разговор окончен. Образ, не терпящий возражений.
Не совсем уверенная в том, что она готова что-то сказать, но понимая, что на кончике языка вертится что-то важное, Ай-Линг сделала несколько шагов вперёд.
Прежде чем она подошла к Ди, он остановился и обернулся. Но не к Ай-Линг, а в сторону курятника. Когда тёмные глаза проследили за его взглядом, стальная дверь отлетела и упала на землю, обломки разлетелись во все стороны. Внутри показались обезумевшие белые создания с растрёпанными перьями. Толкаясь, они выскочили на солнечный свет.
II
Тишину разорвал душераздирающий крик, не уступающий рёву серого медведя, готовящегося броситься на свою жертву. Ай-Линг вздрогнула, заметив синие искры и фиолетовый дым на белой груди у каждой курицы.
— Но это же… — она запнулась. — Как им удалось прорваться через высоковольтные провода?
— Отправляйся в дом и предоставь их мне, — прошептал бронзовый голос над самым ухом, и только тут Ай-Линг поняла, что Охотник стоит рядом.
— Но…
— Иди, — его приказ прозвучал чуть мягче, чем он говорил обычно.
Не дожидаясь, пока Ай-Линг направиться к дому, Ди повернулся в другую сторону и сорвался с места. Его пальто развевалось на ветру, как пара огромных чёрных крыльев. Возможно, он ринулся вперёд потому, поскольку чувствовал, что Ай-Линг отступает гораздо медленнее, чем её настигают громадные курицы. Птенцы или нет, но каждый из них был выше шести с половиной футов ростом, и одного удара клюва или когтей этих грязных тварей было достаточно, чтобы пробить дыру в титане… не говоря уже о том, что он мог сделать с плотью.
Приблизившись к Охотнику на расстояние в десять футов, один из смертоносных пушистых комков подскочил в воздух. Ногам цыплят, устроенным так, чтобы удерживать тушку в семьсот фунтов, хватало прыгучести даже без разбега подняться в воздух на более чем пятнадцать футов. Изо всех сил растопырив когти, курица спикировала прямо на то место, где могла перехватить Ди.
Возможно, глаза птицы уловили серебристый росчерк оружия Ди, когда оно отсекло обе её ноги прямо в воздухе. На голову Охотника, ворвавшегося в самую гущу визжащих цыплят, посыпались бесконечные удары множества чёрных клювов. Человеческий череп для них оказался бы мягок как виноград, но скопищу озлобленных птиц достался вкус не Ди, а его сверкающего меча. В солнечном свете брызнула яркая алая кровь.
Не прошло и двух секунд, как на земле уже лежало больше дюжины цыплят. Зелёная трава окрасилась свежей кровью. Ди стоял неподвижно, держа в одной руке окровавленный клинок. Охотник орудовал мечом посреди неистового тумана крови, но ни одна капля не попала на его одежду или прекрасное лицо. Вопрос в том, почему нет?
Одно мгновение, и эта маленькая частичка багрового пастбища внезапно начала оживать. И она была не единственной — вся земля вокруг содрогнулась и тоже начала подниматься. Грязь и трава всё ещё налипали на них, когда эти штуки выкатились из земли и стали подниматься в воздух. Название «кровавые пузыри» подходило им как нельзя кстати, учитывая их тёмно-красный цвет. Словно бурлящая в кратере лава, словно ядовитая пена, порождённая безумной химической реакцией, эти жуткие отродья стали порождениями земли, которая пила кровь злобных птиц. Подобно разумным существам шары зависали в воздухе на высоте шести футов. Один за другим, и их становилось всё больше. Возможно, именно этого птицы и добивались.
— Что думаешь? — спросил у кого-то Ди.
— Может, назовём их «кровавые яичные пузырьки»? — ответил кто-то. — Я их тоже никогда раньше не видел. Раз пузырьки, значит, когда-нибудь должны лопнуть. Когда лопнут, зажимай нос. Погоди-ка, — добавил голос. — Кто не рискует, тот не выигрывает. Хочешь, чтобы я попробовал кусочек?
— Было бы неплохо.
— Эй, не очень-то расслабляйся, тебе тоже может достаться, — в загадочном голосе звучала неистовая буря негодования. — Ну! Налетайте и попробуйте нас взять! — прокричал он.
Ди поднял левую руку и повернул ладонь к одному из зависших в воздухе противников. Взвыл ветер. Тут же один из таинственных кровавых пузырей всколыхнулся и поплыл к руке Ди. Когда его округлый контур коснулся ладони Охотника, один его край начал вытягиваться, словно протискиваясь в дыру, а другой сильно раздулся. На этом всасывание не закончилось. Раздувшаяся часть не взрывалась, а будто бы продолжала сопротивляться, даже несмотря на всё увеличивающиеся размеры. В мгновение ока он сдулся, словно испуганный тонущий зверёк, прежде чем его полностью поглотила левая ладонь Ди.
— Ух ты! Довольно вкусно, — весело отозвался голос, но через секунду истошно завопил от боли.
— А может слишком ядовито? — спокойно заметил Ди.
— Эта штука… чертовски смертоносна… Даже не думай, что я съем ещё… Лучше отступим.
Почувствовалось какое-то движение. Не со стороны Ди, а со стороны кровавых пузырей. Возможно, крики жертв добавили им уверенности, а может они, наконец, накопили достаточно сил. Шары разделились на две группы и заскользили по воздуху в направлении Ди.
— Тьфу! Не трогай эти штуковины… — заверещала левая рука.
Ди прикрыл шарфом нос и рот как раз в тот момент, когда разорвался первый ряд кровяных пузырей. В воздухе повисла багряная дымка, но фигуры в чёрном под ней уже не было. Ди беззвучно проносился сквозь красную массу, в которой один за другим взрывались кровавые шары. Впереди он заметил застывшую на месте Ай-Линг и вторую часть пузырей, мчащихся прямо на неё.
— Задержи дыхание и падай на землю, — крикнул Ди и тотчас закашлялся. Он вдохнул кровавый туман из разорвавшегося над головой пузыря. Губы словно сами раскрылись от брызнувшего изо рта потока алой крови.
Ди даже не сбавил темп, хотя его жизненная сила утекала, оставляя позади кровавый след. Обхватив беззащитную Ай-Линг за талию, он кинулся к забору. Серебряная молния вспыхнула посреди кровяных пузырей, когда они проносились над мчащейся фигурой. Шары как будто отступили под натиском порыва ветра, созданного мечом. Ди проскользнул прямо сквозь них. Пробежав футов сорок, он обернулся. Казалось, нет никакой возможности избежать встречи с неумолимо приближающимся к ним роем шаров. Сколько ещё ядовитого газа он выдержит?
— Теперь всё в порядке, — Ди дал знать Ай-Линг, что дышать теперь безопасно, как будто сам он совсем не чувствовал боли. — Что насчёт них? — спросил он кого-то.
— Поступай, как знаешь. Ты просто эксплуататор.
Услышав раздражённое брюзжание, Ай-Линг с раскрасневшимся лицом начала оглядываться по сторонам.
Трудно сказать, о чём думал Ди. Аккуратно поставив женщину на землю, он бросился прямо к настигающим их пузырям крови. Вдруг алые шары поднялись как один. Равномерно распределившись, они образовали круглый купол. Под таким пологом ничто не смогло бы избежать атаки и оказалось бы поймано в ловушку смертельного тумана, но Ди встал прямо под центром купола. Пузыри были в сорока футах над ним — расстояние, которое, несмотря на все способности Ди к прыжкам и его умение владеть мечом, было бы слишком большим.
Левая рука Ди поднялась. Имей пузыри глаза, они бы заметили сформировавшееся на ладони человеческое лицо.
Напоминающие малюсенькие бамбуковые листочки глазки злобно сверкнули, а тонкие губы скривились. С громким свистом воздух устремился в одном направлении — к крошечным губам. Захваченные сильнейшей тягой, все до единого пузыри выстроились в линию перед ладонью Ди. Лишённые возможности улизнуть, шары из крови были распороты танцующим клинком Охотника. Прежде чем кровь, хлынувшая из них, успела покрыть его тело, Ди отскочил назад. Пузыри вновь попытались подняться к небу, но подтянулись яростно воющим ветром, а затем лопнули, будучи больше не в состоянии образовать плотную кровавую завесу вокруг Ди.
Отпрыгнув в сторону от места, где он расправился с последним шаром, Ди уронил меч на землю и, зайдясь жутким кашлем, опустился на одно колено. На синем шарфе, закрывающем его рот, проступило тёмно-красное пятно. Кашель спустя секунду прекратился, и Ди поднялся. Опустив платок, он повернулся к Ай-Линг. На её смертельно бледном лице появилось подобие улыбки.
— Душ из антидота примешь позже, — с этими словами Ди достал несколько золотых монет из внутреннего кармана плаща и вложил их в руку Ай-Линг. Плата за убитых цыплят.
Ай-Линг собиралась запротестовать, но, подумав, приняла деньги. Во Фронтире даже жестяное ведро могло оказаться на вес золота.
— Что сейчас произошло? — удивилась она. — Я никогда не слышала, чтобы такое случалось с кровью этих куриц, — её голос дрожал — безусловно, от того, что жизнь её была хоть и тяжела, но вплоть до сих пор относительно спокойна.
— Твоего мужа поблизости нет? — спросил Ди.
— Этим утром он отправился в деревню. У него там есть дела.
— Поедешь со мной? Не могу сказать, что оставаться здесь будет безопасно, но я могу отвести тебя к мужу. Те кровавые шары погнались и за тобой тоже.
Ай-Линг измученно кивнула и заперла ворота, чтобы мясные чудовища не разбежались. Вдвоём с Ди они устроились верхом на его коне-киборге и умчались прочь.
— Никогда раньше не видела, чтобы так дрались… Кто же ты такой? — спросила Ай-Линг, крепко обхватив за талию Ди.
— Ты говорила, что я тебе снился, верно?
— Да, снился.
— И что ты подумала?
Ай-Линг промолчала. Её волосы, уже слегка тронутые сединой, развевались на ветру.
— Мне обязательно отвечать? — наконец спросила она.
— Нет, если не хочешь.
— Я возненавидела тебя настолько, что готова была убить.
Один человек сказал, что боится его, другой — что ненавидит. Можно ли утверждать, что каждый житель деревни не попал в один из этих двух лагерей? Даже во снах Ди вызывал у них тревогу и неприязнь.
— Не знаю, почему так, — продолжала Ай-Линг, — но ты действительно был мне ненавистен. Как будто ты собирался разрушить нашу жизнь и всё, что мы с таким трудом выстроили — а потом, когда я проснулась… — слова её затихли. Прошло ещё какое-то время, прежде чем она смогла заговорить. — Знаю, я сказала, что счастлива… но я завидую Сибилле. Она не стареет и просто видит сны…
— Это не обязательно приятные сны.
— Так все говорят, но любой беспробудный сон должен быть гораздо лучше, чем реальность… даже ночной кошмар. Интересно, чтобы она подумала о нём, если бы проснулась…
Как же прозвучала для Ди первая искренняя эмоция в усталом голосе женщины? Мчась верхом он, как и прежде, оставался холодным и равнодушным.
Выехав на дорогу, ведущую к центральной улице, Ди намеревался повернуть коня в сторону деревни, но Ай-Линг остановила его:
— Налево — в больницу. В это время муж всё ещё должен быть там.
Лошадь галопом понеслась к окраине деревни, и в мгновение ока пара очутились перед белым зданием больницы. Ди уже собрался отъезжать, когда Ай-Линг вежливо попросила его рассказать о случившемся её мужу. Пусть это Фронтир, но затеянная Ди драка на их ранчо больше походила на битву из глубин ада. Чтобы она не наговорила мужу, он мог ей не поверить. На сей раз безразличие юноши могло иметь неприятные последствия.
После недолгих раздумий Ди соскочил с лошади.
— Сюда, — Ай-Линг пошла впереди Охотника. Пройдя по знакомому коридору и остановившись перед уже знакомой ему дверью, Ди, наконец, понял, что здесь происходит. Ай-Линг постучалась, и когда дверь распахнулась изнутри, оттуда выглянуло мужское лицо. Охотнику даже не нужно было смотреть на него. Серьёзное, закалённое многочисленными снежными буранами, оно принадлежало шерифу Крутцу.
III
В больничной палате, где постоянно царил полумрак, вели беседу трое. Вернее, говорила только Ай-Линг, а Ди лишь кратко подтвердил в конце, что её рассказ был точен.
Закончив слушать, шериф, не будучи взволнованным или даже удивлённым, спросил:
— Сначала ты нарвался на неприятности с Клементсом, потом спалил гостиничный номер, теперь ты перебил всех кур на моём ранчо, а? Объяснишь, какого дьявола тебе понадобилось в нашей деревне?
— Я, как и ты, не знаю ответа, — сказал Ди.
— Ай-Линг, подожди в вестибюле, — приказал шериф.
По лицу женщины было видно, что ей есть что сказать, но тут же по нему пробежала тень чего-то похожего на смирение, и она согласно кивнула.
Когда дверь вновь закрылась, шериф предложил Ди сесть.
— Благодарю, — вместо этого Охотник прислонился к стене.
Шериф бросил на Ди сдержанный взгляд.
— Это какой-то пункт в железном кодексе Охотников — никогда не оставлять спину открытой?
— Твоя возлюбленная? — ответил Ди вопросом на вопрос.
Шериф перевёл взгляд к девушке на постели.
— Это было тридцать лет назад, — ответил он.
— Насколько знает твоя жена — и до сих пор. Должно быть, это больно — смотреть, как ты каждое утро уходишь проведать свою давнюю подругу.
— Хватит об этом. Да и что ты вообще знаешь?
— К вам в деревню меня привёл сон, который видит девушка в этой постели. Когда я попытался уехать, что-то помешало мне, и кто-то умер. Ключ к разгадке этих тайн в руках у твоей спящей подруги. Причина, по которой меня сюда позвали, и причина, по которой я не могу уехать, заключается, похоже, в одном и том же. Вот всё, что я знаю.
— Намекаешь, мол, моя личная жизнь тебя не заботит? Раскрасавец чёртов. Убирайся отсюда, пока не вляпался во что-нибудь ещё.
— Я бы так и сделал, но что-то не позволяет мне уехать.
— Чушь собачья, я сам провожу тебя до границы деревни. И никогда больше сюда не возвращайся.
Как только шериф договорил, Ди отступил от стены, и сразу же в дверь постучали. Шериф пересёк комнату и открыл.
— А, здравствуйте, доктор Аллен, — поприветствовал он.
В открытую дверь проскользнули мужчины и женщины в белых халатах. На тележке, которую толкала перед собой медсестра, стояли подносы с хирургическими инструментами и белое устройство, издававшее резкие механические звуки.
— Ты только посмотри на… — удивлённо буркнул шериф, когда директор больницы сначала тепло ему улыбнулся, а затем перевёл колкий взгляд на Ди. Фигура в чёрном пальто уже скрылась за дверью. — Подожди в вестибюле, — крикнул он вслед Охотнику и снова повернулся к доктору.
Директор морщинистыми пальцами провёл по корпусу электрогенератора.
— Только этим утром прибыл из Столицы. Последнее достижение в области хирургии головного мозга. Надеюсь, нам удастся добиться успеха, посылая с его помощью побуждающие проснуться сигналы непосредственно к клеткам её мозга. Конечно, получить её согласие мы могли бы лишь ex post facto, но ты ведь будешь здесь всё это время. Ну, что скажешь? Испытаем его прямо сейчас?
Шерифа немного смутила такая тщательность в подготовке доктора Аллена, не говоря уже о его нарочито-настойчивом тоне.
— Ты говоришь, что стимулирующее воздействие будет оказываться прямо на её мозг. А это не опасно?
— Даже когда я просто накладываю лекарство на укус насекомого, опасность, хоть и ничтожная, всегда остаётся.
— Но мы здесь говорим о чьей-то жизни, — возразил шериф Крутц, глядя пожилому доктору прямо в глаза. — Если есть хоть какой-то риск, самый ничтожный, я на это не пойду. К тому же, останется ли Сибилла такой же, как сейчас, когда проснётся?
— Что ты имеешь в виду?
— Представим на секунду, что она может не спать целую вечность, даже если раны на её горле останутся. Пока у Сибиллы есть эти отметины, она будет молодой… пусть и спящей девушкой. Но когда она проснётся, не вернутся ли её сны и её плоть в реальную действительность?
Директор больницы тяжело вздохнул.
— Ну… полагаю, по-другому не получится. Но что из этого пугает тебя больше?
Шериф вздрогнул. Как будто солнечные лучи вдруг осветили тёмные мысли, которые он пытался спрятать очень глубоко. Он рассеянно пробежал глазами по потолку.
— Что из этого? — прошептал шериф.
— Когда чары Аристократ над ней рассеются, её физическое тело потеряет свою юность, а сны лишатся целостности. Но разве это не приемлемая плата в обмен на её возвращение? Что пугает тебя больше, шериф? — голос директора уколол его, словно стальная игла.
Тишину, повисшую между присутствующим в комнате, можно было резать ножом; одна из медсестёр обняла себя за плечи.
— Я не знаю… — едва слышно простонал шериф Крутц.
В палате, полной встревоженных людей, только Сибилла была безмятежна и ровно дышала во сне.
* * *
Когда мужчина в чёрном вывернул из дальнего конца коридора, его окликнул чей-то тихий голос. Это была Нэн. Её невинно улыбающееся личико расцвело в мрачном вестибюле подобно цветку. Она поднялась с дивана и, словно подгоняемая ветром, направилась к нему.
— Так и думала, что ты здесь, — сказала она. — Я тебя искала.
— Как ты узнала, что я буду здесь?
Нахмурившись, Нэн дотронулась указательным пальцем до кончика носа.
— Чутьё, наверное? Да, похоже, это оно.
— Здесь должна быть Ай-Линг.
— Она несколько минут назад ушла. Я сразу поняла, что это ты привёз её сюда.
— У тебя выдающиеся способности, — заметил Ди, направляясь к входной двери.
— Подожди секунду, Мистер Нетерпеливость! — воскликнула Нэн, бросаясь вслед за ним. — Что ты собираешься делать теперь?
— Уехать из деревни.
— Что?! — Нэн задохнулась от удивления, сделав круглые глаза. — Но ты же ещё не докопался до сути этой тайны. И этот другой инцидент всё ещё находится в стадии расследования. Я тебе вчера говорила, что если ты уедешь, шериф отправится за тобой.
Ди лишь слегка наклонил голову в сторону Нэн, сложив губы в редкую для него усмешку.
— Вот именно.
Пройдя через входную дверь, он обернулся к девушке и спросил:
— Шериф и Сибилла были влюблены?
Нэн кивнула.
— Думаю, они бы поженились, если бы с Сибиллой всего этого не произошло. Они хорошо ладили и были самой красивой парой в деревне.
— По дороге сюда я слышал, что они дружили втроём.
— Ты ведь не особо задумываешься над чувствами других людей или их отношениями? — горько отозвалась Нэн, но это замечание, конечно же, не удостоилось ответа. — Как думаешь, каково это, когда твой муж каждый день ходит в больницу навестить твою лучшую подругу? Особенно когда она ждёт его там точно такая же, как и много лет назад? Думаю, его жене невыносимо смотреть на себя в зеркало. И всё это… всё до последнего… по вине Аристократов. Если бы он только не укусил Сибиллу…
Невинное лицо девушки исказилось от злости, но Ди не отвёл взгляд.
Нэн вдруг посмотрела на Ди полными слёз глазами. Бледная ручка опустилась на чёрное плечо. С таким состраданием, которое едва ли можно было представить в наивной юной девочке, она сказала:
— Ты ведь Охотник? Тогда сделай что-нибудь для неё — помоги Сибилле. Если ты можешь уничтожить Аристократа, то в твоих силах и спасти его жертву.
— О чём ты? — Ди уже ухватился за поводья.
Его, вероятно, ожидал страшный ответ на этот вопрос. В солнечном свете порыв ветра донёс до них запах опавших листьев. Изменчивые леса окрасили далёкие горы в золото и киноварь; осень незаметно вступала в свои права.
Нэн молчала. Слёзы покатились из-под опущенных ресниц, оставляя мокрые дорожки на её бледных щеках. Рука, сжимающая плечо Ди, задрожала от рыданий. Даже после того, как Охотник сорвался с места, она ещё долго продолжала тянуться к нему.
Ни слова на прощание, лишь стук копыт удалялся всё дальше и дальше. Нэн не оборачивалась — так и стояла там всё это время. Думала, может, кто-то придёт за ней. Она была уверена, если кто-нибудь с ней заговорит и спросит, в чём дело, она снова станет собой. В это же мгновение к ней обратился голос, но совсем не тот, который она представляла.
— Что с Охотником? — спросил шериф.
Быстро вытерев слёзы, она оглянулась на него и ответила:
— Только что уехал.
— Что ж, нужно удостовериться, — шериф Крутц прошёлся до конца забора и сел на лошадь.
— Что с ним будет? — неожиданно спросила Нэн.
— Ничего. Доведу его до границы деревни, а там пусть сам решает.
— Интересно, сможет ли он уехать.
Шериф вспомнил, что совсем недавно Охотник сказал ему почти то же самое, так что он даже забыл пришпорить лошадь.
— Он тебе что-то говорил? — спросил он.
— Совсем ничего, — Нэн замотала головой. Она ещё никогда в жизни так решительно не кивала. Волосы разметались по сторонам, а вслед за ними полетели жемчужные слезинки. — Что с ним станет? — вновь задалась она вопросом. — Что станет с Сибиллой… или вами, шериф? Что случится со всеми нами?
— Ничего не случится, — твёрдо ответил шериф.
В своё время местные жители могли слышать эти слова и спокойно спать тёмными ночами, кишащими демонами. Когда трое бандитов орудовали в окрестностях центральной улицы, шериф сказал перепуганным людям те же слова, прежде чем идти и хладнокровно разобраться с этим делом.
Страж закона вонзил шпоры в бока своего коня. Послышался топот копыт, и Нэн вновь осталась позади.
Шерифу понадобилось менее пяти минут, чтобы найти Ди — отсюда к деревне вёл только один путь. Охотник ехал по центру дороги примерно в трети пути от больницы до перекрёстка. Чувство какой-то неправильности происходящего охватило сердце шерифа. Ди остановился. И оказался лицом к лицу с представителем закона. Немного придержав лошадь, шериф одним рывком преодолел оставшееся расстояние.
Сначала он подумал, что это какая-то ловушка, но быстро отогнал такую мысль. Он был убеждён, что этот Охотник никогда не прибегнул бы к чему-то подобному. Разбрасывая гравий, шериф остановился рядом с Ди. Тот даже не взглянул на Крутца, по-прежнему устремив взгляд куда-то вдаль.
— Полагаю, ты меня тут не ждал, да? — заметил шериф.
— Как ты добрался сюда?
— Что?
— Ехал прямо от больницы где-то минут пять, верно?
— Ну, конечно, — несколько изумился шериф Крутц. Ничего необычного ни в окружающей их местности, ни в действиях Охотника не было. Голос его тоже был прежним. Только смотрел он в противоположную сторону.
— Думаю, здесь реальность заканчивается.
— Что ты несёшь? Ты ведь ничего не забыл там, в деревне, верно?
Охотник, казалось, не заметил, что за последним вопросом стояло давление, призванное отговорить Ди от нарушения их соглашения.
— Я ехал прямо, — сказал Ди.
Шериф Крутц подумал было, что Охотник имеет в виду, что он вернулся прямо с главной дороги, но мгновение спустя ещё одна невероятная мысль пришла ему в голову, заставив его подозрительно прищуриться. «Он ведь не хочет мне сказать, что ехал прямо от самой больницы?» Прежде чем вопрос сорвался с его языка, Ди развернул коня. Охотник уезжал прочь, даже не попросив стража порядка сопровождать его. Совершенно естественно, что шериф поехал сразу за ним. Бок о бок они продолжали идти по дороге.
— Это мирная деревня, — заговорил шериф Крутц. — И всегда такой была, ещё до моего рождения. Здесь не место тем, от кого за версту несёт кровью.
— Кем ты хотел стать, когда вырастешь?
Неожиданный вопрос заставил шерифа невольно повернуться к Ди. На вид этому юноше было не больше двадцати лет. Будучи представителем закона, Крутц не привык к фамильярностям, но этот вопрос его почему-то не беспокоил.
— Им, — шериф указал на значок у себя на груди.
— Ты когда-нибудь рассказывал об этом Сибилле?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— У тебя были задатки шерифа. Возможно, именно этого и хотела для тебя Сибилла. Твоя мечта была и её мечтой, разве нет?
— Мы даже не говорили об этом. Я собирался открыть универмаг.
Ди промолчал.
— Забудем обо мне. Я хочу знать, почему ты…
Вдруг осознав, что он уехал вперёд Охотника, шериф Крутц торопливо натянул поводья.
— Посмотрим, сможешь ли ты проехать, — сказал Ди.
— Что?
— Езжай вперёд. Я подожду.
Где-то в пятидесяти футах впереди дорога сворачивала направо. Дальше она уходила в плотную чащу леса. Бросив колкий взгляд на Охотника, шериф тронул лошадь. Ничего не произошло. Он медленно завернул в лес.
Шериф не мог поверить своим глазам — перед ним стояли чёрная лошадь и всадник. Ди. Но даже после того, как шериф Крутц подъехал достаточно близко, чтобы разглядеть прекрасное лицо наездника, он до сих пор не мог в это поверить, и заговорил с продолжавшим молчать Охотником:
— Это что, замкнутое измерение?
— С ним я когда-то сталкивался. Это что-то другое.
— Так вот, что ты имел в виду, когда говорил, что что-то не позволит тебе покинуть деревню?
Ди не ответил и продолжал смотреть прямо перед собой. Шериф обернулся. Из глубины леса донёсся тихий напев, становившийся всё громче.
Настанет ли завтра, украдкой взгляни.
Те Аристократы, не правы они.
Мир полон созданий — нелепых, чудных,
Но, кажется, нету несчастий от них…
Сначала показалась пара лошадей. За ними подтянулась вторая пара и, наконец, третья, пока, наконец, не появился покрытый армированным винилом фургон.
— Похоже, что люди с той стороны ещё могут сюда проходить, — тихо отметил шериф.
— Эй, там… вы двое. Чего вы там стоите? — спросила женщина средних лет, сидящая на месте возницы, держа в одной руке поводья и электронный кнут. Голос её звучал так твёрдо и уверенно, что сразу становилось ясно — она нисколько не боится. К слову сказать, и всё её огромное тело не выражало робости. По телосложению она была схожа с бочонком пива, а руки у неё были толще, чем талия у некоторых других женщин. — А не шериф ли это, — прокричала она. — Как поживаете?
Ди метнул быстрый взгляд на стража порядка.
— Одна знакомая, — угрюмо буркнул тот. — Мэгги на-все-руки-мастерица. Приезжает два раза в месяц. Проклятье! — вдруг добавил он. — Её нужно остановить, иначе она уже не сможет вернуться обратно!
— Бесполезно, — сказал Охотник.
Крытый фургон был слишком далеко, чтобы из него можно было услышать, о чём говорили эти двое, но достаточно скоро он остановился прямо перед ними.
— Какой красавчик тут с тобой, — обратилась Мэгги к шерифу. — Похоже, отношения выясняете. Надеюсь, ты не собираешься выгонять его из деревни? Ну а если собираешься, останусь благодарной, если ты подождёшь, и мы сначала познакомимся, — и обратилась уже к Охотнику: — Ну, привет, такой молоденький, хорошенький. Я — Мэгги Всемогущая.
— Меня называют Ди.
— Ну, и я буду! — вдруг её большие глаза и, несомненно, плотно обедавший рот, одновременно округлились. Лишь через несколько секунд она смогла заговорить снова. — Ты… хочешь сказать, что ты… О, ну раз так, рада с тобой познакомиться. Это честь для меня.
— Что-то странное по дороге сюда встречала, Мэгги? — строго спросил шериф.
— Да совершенно ничего! Разве я что-нибудь сделала, чтобы ты задавал мне подобные вопросы? Подумать только! Послушай, красавчик, — обратилась она к молодому Охотнику, — почему бы тебе не поехать в деревню вместе со мной? Я даже поручусь за тебя. Хотя, уверена, от девиц желающих побыть с тобой, отбоя нет, пусть потом и останутся покусанными, — надерзила она, но тут же пискнула «Ой», хлопнув пухлой ладонью по раскрытому рту.
— Мы встречались прежде?
Вместе с вопросом и Ди, и шериф Крутц мрачно глянул на огромную женщину.
Сбитая с толку, Мэгги ответила:
— Нет, никогда. Даже во снах.
Последнее замечание она произнесла совершенно небрежно, но по тому, как сразу потемнело лицо шерифа, она наверняка поняла, что сказала что-то не так, однако присутствия духа не потеряла.
— Что ж, пожалуй, мне пора. Потом получу разрешение на открытие магазина, благодарю, — холодно попрощалась Мэгги, подмигнув Ди, прежде чем прикрикнуть на лошадей и встряхнуть поводьями.
— Что дальше? — спросил Ди Крутца, провожая фургон взглядом. — Вероятно, с другими дорогами то же самое, остаётся только повернуть назад.
Без лишних слов Ди развернул коня кругом, и тотчас позади него раздался металлический щелчок, который узнали бы даже самые маленькие жители Фронтира — наручники.
— Сожалею, но мне придётся задержать тебя, пока мы не разберёмся с этим делом, — сказал ему шериф Крутц. — Неважно, как ты на это смотришь, но, похоже, всё происходит именно из-за тебя. Если я ничего не предприму, кто знает, что пойдёт не так в следующий раз.
— А если посадишь меня за решётку, то ничего не случится?
— Признаться, не знаю. Но как представитель закона я не могу просто так оставить тебя на свободе.
Шериф твёрдой рукой сжимал оружие, которое было чрезвычайно сложно достать: красивое, сверкающее на солнце и мощное — лучевой пистолет. Увеличивая силу солнечного света, он выпускал луч температурой пятьдесят миллионов градусов, который за одну тысячную секунды мог пробить насквозь титановую пластину толщиной три фута. В отличие от лазерных бластеров или фотонных пушек, которые приходили в негодность при поломке их ультракомпактного источника ядерной энергии, лучевому пистолету требовалась лишь эластичная фоточувствительная плёнка для постоянного поддержания оружия в боевом состоянии. Чтобы зарядить пистолет на двести часов работы, достаточно было оставить его под открытым небом на тридцать минут в солнечный день или на шесть часов в дождливый. Даже Ди бы не поздоровилось, попади такой луч ему в сердце, не говоря уже о том, что случится, если ему выстрелят в голову…
Шериф быстро отошёл подальше.
— Слышал я, что у Охотника на вампиров Ди есть меч, который быстрее, чем лазерный луч, — пояснил он. — Теперь иди.
Ди не оказал никакого сопротивления, и они вдвоём той же дорогой отправились обратно. Никто не сказал ни слова.
Вскоре перед ними снова показалась больница.
— Не собираешься зайти? — внезапно задал вопрос Ди.
— О чём это ты?
— Я видел новое оборудование, которое было у врачей. Уверен, что не должен быть там?
— Я занят работой шерифа… или ты дашь мне слово, что не сбежишь?
— Если бы дал, ты бы мне поверил?
— Нет.
Белое здание промелькнуло слева и тут же осталось позади.
— Думаю, они всё-таки смогут её разбудить… — сказал себе шериф, словно оправдываясь, но для твёрдого убеждения его словам не хватало уверенности.
— Если ты думаешь меня задержать, чтобы предотвратить неприятности, сомневаюсь, что это как-то поможет.
— Избавь меня от своих умозаключений. Это часть моей работы. Я не смешиваю свою личную жизнь с делом.
Немного помолчав, Ди сказал:
— Пусть лучше она видит сны, и не важно, какими они будут, — и сразу добавил. — Или уже слишком поздно?
Заподозрив неладное в словах Охотника, шериф Крутц потянул лошадь в сторону и посмотрел на тропинку, которую загораживал Ди. Как будто нарушилось само равновесие между небом и землёй.
— Сибилла… — произнёс он имя прелестной девушки, стоящей у дорожки. Его голос стал на тридцать лет старше, но нёс в себе три десятилетия эмоций. Золотистые локоны трепетали на ветру, словно благословение богини осени. Одетая в белую блузку и синюю полосатую юбку, она олицетворяла собой молодость, воплощённую во всех временах года. — Сибилла… — позвал он ещё раз, словно пытаясь нежно взять в ладони драгоценное сокровище.
* * *
— Ну, как там? — поинтересовался старик в белом халате, всё ещё сжимая в руках серебряную иглу, глубоко вошедшую в белокурую голову. От конца иглы тянулся цветной шнур, соединяющий её с монитором на стоящей рядом тележке.
Женщина, так же одетая в белое, вгляделась в монитор, затем подняла глаза и сказала:
— В её мозговых волнах какое-то нарушение. Согласно нашей базе данных, произошла утечка информации.
— Плохо, — пробормотал старик, вытаскивая иглу. — Мы не можем допустить, чтобы это просочилось наружу. Прочти, что нужно скорректировать.
— Седьмой участок, точка 989.
Игла переместилась в новое положение и погрузилась внутрь.
— Действует, — доложила медсестра, и пожилой директор больницы смахнул рукой пот со лба.
— Что ж, мы хотя бы сделали всё необходимое, чтобы устранить опасность. Переведите Сибиллу в инфекционную палату.
Несколько человек согласно кивнули и засуетились.
Старик с нежностью посмотрел вниз на спокойное лицо спящей девушки.
— Мне жаль, Сибилла. Я действительно не хотел прерывать твой сон. Неважно, что будет со мной, ты просто должна продолжать спать. Мы защитим тебя.
Этот обречённый голос никак не мог достигнуть её ушей. Сибилла Шмитц умиротворённо спала, как будто всё было позабыто.