Глава 1. Зачарованная сном
Ди отправляется в процветающую деревню, где в прошлые века смертные и Аристократы мирно жили вместе. Семнадцатилетняя красавица Сибилла Шмитц спит там уже 30 лет с тех пор, как её укусил Аристократ, не просыпаясь и не старея. Грёзы о танцах в призрачном особняке, залитом синим светом, заманивают Ди туда, где все уже видели сны об этом прекрасном дампире.
Но есть люди, считающие, что пробуждение спящей принцессы разрушит их идеальный мир, и они с радостью убьют Ди, чтобы это предотвратить. В конце концов, их деревня производит в двадцать раз больше еды, чем им нужно, и экспорт этого богатства делает их жизнь весьма комфортной. И кровожадные убийцы Био Братья — Гарольд и Дункан — призваны, чтобы избавиться от проклятого полукровки Ди.
Над переводом работали: Ксю (:
Редактор: Елена Багрий
Иллюстрации: Ёситако Амано
ХИДЕЮКИ КИКУТИ
КВИНТЭССЕНЦИЯ СНА
ГЛАВА 1. ЗАЧАРОВАННАЯ СНОМ
I
Луна взошла.
Насколько бы опасной ни становилась ночь Фронтира, суть её оставалась неизменной. Кто знает, может даже сверхъестественные твари и демоны видели сладкие сны…
Но был и некто иной, кто мог их видеть. Он спал здесь, в самой чаще дремучего леса.
Бесчисленные голоса заливались на макушках дьявольских дубов или же в зелёной гуще сладкого марио-кустарника, свидетельствуя, что ночи во Фронтире никогда не бывают тихими.
Но сколь безмятежны ни были сны, ночной лес служил домом голоду и кошмару. Подземные жуки, впрыскивая в глаза противнику склеивающий яд, бросались на свою жертву с острыми, размером не более песчинки зубками. Рой этих тварей мог завалить толстошкурого дракона длиной в пятнадцать футов и обглодать его до костей всего за две минуты. Иногда чёрная почва взрывалась, и во все стороны расползалось множество прожорливых червей. Громадные полуторафутовые твари мощными молекулярными вибрациями разрушали грунт и поглощали его миллионом ртов, украшающих центр каждого их сегмента. Прежде чем атаковать жизненно важные органы, например, голову или сердце, они сперва цеплялись за лодыжку путешественника и в мгновение ока расплавляли его ступню. Как могло что-то ускользнуть от них, когда само их прикосновение разъедало как кожу, так и кости?
Тьма тоже имела свои оттенки. Грациозно распускающиеся при лунном свете белоснежные лепестки, уловив в дуновении ветра отдалённый шорох, слегка вздрагивали, когда цветок выпускал бледно-пурпурный дымок, и вместе с плывущим облаком к земле опускались крошечные бледные фигурки. Каждая из них держала по маленькому копью. Только те, кто смогли выбраться из леса живыми, знали, что это были маленькие злые духи, копья которых смазаны ядовитым соком, сделанным из лепестков цветков, внутри которых они жили.
Поблизости и чуть поодаль в темноте, и даже в самой глуши сверкали кровавым блеском глаза — здесь не было безобидных наблюдателей.
Прибывшие во Фронтир люди, конечно, не могли ещё этого знать, а вот местные жители прекрасно понимали, что выбрать лес в качестве места для отдыха и ночлега было не самым мудрым решением. Они осознавали, что жалобная песня на самом деле принадлежала затуманивающему рассудок голосу чудовищной птицы, а лёгкая дымка оказывалась бесовским туманом, пытающимися проникнуть в тело своей жертвы. Если человеку крайне необходимо было заночевать в лесу, он держал под рукой лук и стрелы с воспламеняющимися наконечниками, а глаза закрывал только после того, как застегнёт над головой асбестовый спальный мешок. Толщина этой ткани и на полдюйма не пропускала копья эльфов и зубы ночных хищных насекомых, а если путешественник выпивал ещё и противоядие из сока адских ягод, то мог не волноваться о дьявольских дымках, правда, за это следующим утром пришлось бы поплатиться головной болью. Если же, по какой-то причине, вероятность нападения сохранялась, в игру вступали лук и стрелы.
Однако путешественник, окружённый всем этим разнообразием фантастических созданий, казалось, полностью пренебрегал таящейся в недрах леса угрозой. Он лежал на травяном ложе в освещении лунного света. Лица его было не рассмотреть за широкими полями чёрной дорожной шляпы, но тёмно-синий кулон на груди, длинное чёрное пальто, высокие кожаные сапоги с серебряными шпорами и, более всего, изящный длинный меч, прислонённый к его плечу, не оставляли простора для догадок или сомнений. Такие вещи определённо украшали какого-то красавца.
Но представление его было неполным. Смотрите. Стоит только мерзким распластавшимся по земле тварям оказаться на расстоянии трёх футов от странника, как они резко вздрагивают, поджав свои клешни и лапы, как будто натолкнувшись на невидимый барьер. Узнают. Понимают. Путешественник спит, но его тело излучает нечто — наводящую ужас ауру, заявляющую каждому, что любой, кто бросит ему вызов, умрёт. Лесные создания чувствуют, кем на самом деле является этот юноша, и самое важное, что следует о нём знать: он не принадлежит этому миру.
Молодой человек в чёрном продолжал спать, словно ядовитые испарения сонной травы пахли для него сладчайшими духами, а негодующее рычание прожорливых тварей звучало колыбельной песней.
Вдруг сознание вернулось в его тело. Левой рукой он взялся за шляпу и, сев, снова надел её поверх своих длинных чёрных волос. И реальность существования неземной красоты стала очевидной любому, кто бы на него сейчас ни взглянул.
Люди называли его Ди. Мгновение назад глаза его были сомкнуты сном, но сейчас в них не было и намёка на дрёму. В его чёрных бездонных зрачках отражался незнакомец, похожий на гранитную глыбу и ростом в добрых шесть с половиной футов, стоящий примерно в десяти шагах перед ним. В лицо Ди ударила исходящая от него мощная аура. Обычный человек потратил бы большую часть своей жизни, чтобы оправиться от повреждений после такой психической атаки.
В левой руке незнакомец держал лук, правой — сжимал стрелы, а когда они встретились у его широкой груди, правая рука Ди потянулась к рукояти длинного меча. Элегантный жест под стать молодому человеку.
Стрела просвистела в воздухе. Ди не шелохнулся, лишь серебряная вспышка вырвалась из его ножен и описала изящную дугу. Когда тонкий профиль клинка Ди столкнулся в снопе искр с изящно летящим снарядом, он понял, что стрелы его оппонента были целиком выкованы из стали.
Недобрые огоньки, похожие на безмолвный крик, блеснули в глазах его противника. В миг, когда их оружие вновь встретилось, стрелу рассекло надвое, и её половинки ушли глубоко в землю.
Ди поднялся. Тёмная вспышка пронзила его левое плечо. Чёрный гигант выпустил эту стрелу одновременно со вторым выстрелом. Идеальный расчёт, абсолютно точный прицел, и вот стрела, перехитрив Ди, вонзилась ему в плечо.
Возможно, показалось, но чёрная тень вздрогнула и отпрянула назад, не издав ни звука. Незнакомец понимал, каким невероятно ловким оказался Ди, воспользовавшись плечом, чтобы остановить стрелу, которая должна была пронзить его сердце. Ди был наготове, не сделав и попытки вытащить стрелу. Пока противник отступал, он подозрительно спокойным взглядом всматривался в лицо великана, в глазах которого отражался он сам.
— Не желаешь назвать своё имя? — в первых словах Ди также появился и первый намёк на эмоции.
Мгновением позже в воздух взвился край его пальто. Клинок, который он обрушил вниз, словно серебристый змеиный клык, разорвал лишь ткань, в то время как тёмная фигура отскочила ещё на пятнадцать футов назад. Со стороны взмывшего в воздух соперника послышался звук спускаемой тетивы. Охотник с мелодичным звоном вскинул длинный силуэт тонкого клинка, и со всей силы оттолкнулся им от земли.
Незнакомец уже почти скрылся в роще в ста ярдах впереди. Сотые доли секунды понадобились ему, чтобы обернуться и совершить третий завершающий выстрел.
По-прежнему не обращая внимания на стрелу в левом плече, Ди рванул вперёд. Унаследовав мощные мускулистые ноги Аристократов, дампиры могли пробежать сто ярдов менее чем за шесть секунд. Обладая такой скоростью, Ди преодолел это расстояние меньше чем за пять секунд и ничуть не замедлился, но тень уже ускользнула в темноту. Почувствовал ли Ди, как резко исчезло ощущение присутствия? Он продолжал бежать, и остановился на том же самом месте, откуда исчез его противник. Ди отметил, что глубокие следы, завёдшие его так далеко, обрывались в мягкой траве.
Незнакомец либо растворился в воздухе, либо провалился сквозь землю — и то и другое не было особенно редким явлением в этом мире.
Ди не шелохнулся. На протяжении всего боя на его лице не дрогнул ни один мускул, хотя из левого плеча торчала чёрная стальная стрела, а из раны сочилась кровь. Однако он не вынимал стрелу не потому, что не чувствовал боли, а скорее просто потому, что не собирался давать противнику возможность застать себя врасплох.
Вдруг он перестал походить на застывшую статую. Вокруг было тихо и темно. Должно быть, настроение ожесточённой драки насторожило сверхъестественных тварей, ибо не было слышно ни характерного рычания, ни криков.
Обернувшись, Ди ринулся во тьму. Никакой дороги здесь не было, только причудливое переплетение деревьев и кустарников. Изящной тенью он без колебаний мчался вперёд, находя проходы там, где они были ему нужны. Трудно сказать, что это будет — короткая прогулка или длинный и трудный поход. Ночь во Фронтире всегда была целым новым миром.
Ветер доносил инородный его шорохам звук. Возможно, Ди уловил его ещё на месте сражения. За возбуждённым гулом людских голосов и лёгкой музыкой, издаваемой серебряными и золотыми инструментами, он смог различить и тусклое свечение.
Над всем этим действом покровительственно возвышался величественный контур похожего на дворец сооружения. Когда Охотник приблизился, сооружение уступило место рядам ярких огней. Дальнейший путь ему преградили ворота в огромной железной ограде. Не обращая внимания на то, что его окружает, Ди продолжил идти вперёд. Едва он поднёс к воротам руку, как они со скрипом отворились, и, судя по размерам ворот, это был не главный вход. Не медля ни секунды, Ди ступил на территорию поместья. Судя
Впереди переливалась огнями каменная веранда. Луна не давала такого блеска, и, вероятно, его испускал сам камень. В окнах за верандой виднелись многочисленные людские силуэты. Некоторые весело смеялись. Некоторые грациозно танцевали. Взлетали и опускались острые фалды нарядных мужских фраков, порхали юбки вечерних платьев.
Бал в особняке, казалось, был в самом разгаре.
Взгляд Ди упал на торчащую из его плеча стрелу. Раздался звук рвущейся плоти, когда он выдернул сталь, ухватившись за неё левой рукой. На стрелу налипли алые кусочки мяса. Кровь из раны хлынула с новой силой, и Ди накрыл её левой ладонью. Звук был такой, словно кто-то пьёт воду из стакана. За всё время пока Ди продолжал идти, поднимался по каменным ступеням веранды, а затем потянулся к дверной ручке, кровотечение так и не остановилось.
Круглая ручка, представлявшая собой драгоценный синий камень, вставленный в оправу из золотых лепестков, без труда повернулась в его хорошо сложённой руке.
Ди оказался в заполненном синим светом зале. Оставалось только гадать, понял ли юноша, что этот сияющий свет был иным, нежели тот, что он видел в окнах. Похоже, особняк дразнил Ди, поскольку теперь в комнате танцевали лишь двое. Девушке было, должно быть, около семнадцати или восемнадцати лет. Утончённая фигурка её ничуть не уступала по красоте её наряду, который, казалось, был соткан из обсидиановых нитей, а каждая прядь тёмных волос, достающих до талии, блестела как огранённый драгоценный камень. Лёгкая мелодия не прервалась.
Её партнёр во фраке тоже отражался в глазах Ди. Он до сих пор смотрел в другую сторону, и его лица нельзя было разглядеть.
Ди двинулся вглубь залы. Стало понятно, что особняк выступил в качестве приманки, и если в нём жили только двое, то это подстроил кто-то из них, либо оба сразу.
Девушка перестала танцевать, музыка тоже смолкла. Когда она посмотрела на Ди, глаза её наполнились загадочным блеском.
— Ты?.. — её спокойный голос слегка дрожал.
— Полагаю, меня пригласили сюда, — сказал Ди, глядя в спину отвернувшегося от него мужчины. — Ты? Что тебе нужно? И где он?
— Он? — девушка нахмурила ниточки бровей.
— Если ты не в курсе, о ком я говорю, то, возможно, этот человек знает. Да?
Мужчина не пошевелился. Может быть, её партнёр был отлит из бронзы и создан исключительно для танцев? Не задавая больше вопросов, Ди прошёл сквозь синий свет и остановился позади мужчины. Левой рукой он коснулся его плеча. Мужчина медленно обернулся. Уголком глаза Ди во всех подробностях запечатлел выражение лица девушки — страх это или восхищение определить было невозможно.
* * *
Ди открыл глаза. По окрестностям разливался холодный свет. Тусклое сияние рассвета перед самым восходом солнца.
Охотник медленно поднялся со своей травяной постели. Так это всё был сон? Никакой раны в левом плече не было. Он находился на том же месте, где и лёг спать. У дерева стоял привязанный поводьями конь-киборг, которого во сне не было.
Когда Охотник левой рукой убрал длинный меч в ножны и закинул его за спину, хриплый и необычно серьёзный голос произнёс:
— Ну уж нет. Для простого сладенького сна всё это было чересчур по‑настоящему. Проклятье, мне было больно, — голос, должно быть, имел в виду стальную стрелу, пронзившую левое плечо Охотника. — Бьюсь об заклад, тот особняк действительно звал тебя. И если они звали тебя, значит, у них есть к тебе дело. Держу пари, очень скоро мы снова увидим тех двоих.
— Ты думаешь? — сказал Ди, впервые заговорив в реальном мире. — Я видел его.
— Действительно, — согласился голос, но звучал он озадаченно.
Закрепив на спине лошади седло, которое он использовал как подушку, Ди легко вскочил на своего скакуна, и тот тронулся с места, освещаемый холодным светом.
— Гляди-ка — точь-в-точь как там! — голос хотел сказать, что эта местность, бывать в которой им ещё не доводилось, имела поразительное сходство с местностью из сна, что, в свою очередь, намекало — источник голоса видел тот же сон, что и Ди.
Через несколько минут лошадь и всадник достигли пустыря, окружённого рощей рослых деревьев. Это было то самое место, где раньше стоял особняк. Бал в нескончаемом тёплом синем сиянии; свет, льющийся из окон; танцующие мужчины и женщины в праздничных нарядах, которые никогда не встретят рассвет. Сейчас всё это было скрыто зеленью обыкновенных елей и ветвями ядовитых пихт. Окинув пейзаж равнодушным взглядом, Ди развернул коня. За лесом должна быть настоящая деревня, основанная почти двести лет назад.
Не оглядываясь, всадник в чёрном исчез в глубинах рощи, пронизанной светом восходящего солнца, будто говоря, что он уже позабыл свой сон.
II
Ди остановился у ворот, ведущих в деревню. Как и любая другая деревня, она была окружена тройным кольцом стен, защищающим от Аристократов и других омерзительных тварей. Для большинства путешественников был привычен вид покрытых патиной пусковых установок для копий и дул огнемётов, торчащих из укреплённых ограждений. То же можно было сказать и о троице крепких, хорошо вооружённых мужчин, показавшихся на дозорной вышке рядом с воротами. Они сделали знак Ди остановиться. Однако кое-что здесь бросалось в глаза — выражения лиц этих мужчин. Подозрительные и недоверчивые взгляды, которыми они обычно одаривали путешественников, сменились странным сочетанием растерянности и страха… и даже оттенка дружелюбия.
Один из них, несколько смущённо поглядывая на Ди и его лошадь, спросил:
— Ты ведь Охотник? И не просто какой-нибудь, а первоклассный Охотник на вампиров. Я прав?
— Как ты узнал? — мягкий голос всадника пронзил их троих, как порыв ледяного ветра.
— Не бери в голову, — отмахнулся человек, стоявший посередине, и, изобразив нерешительную улыбку, повернулся к воротам. Повернувшись к скрытой камере наблюдения, он поднял правую руку. Под мучительный визг шестерёнок и цепей дощатые ворота с железной обшивкой распахнулись внутрь.
— Проходи. Ты ведь зайдёшь? — спросил первый.
Не ответив, Ди тронул шпорами бока лошади. От странного ветра, окружившего всадника и его коня, троих мужчин словно сдуло в разные стороны, и Ди въехал внутрь.
Словно унесённые с дороги неземным ветром, налетевшим со стороны всадника и его коня, трое мужчин соскользнули в разные стороны, и Ди вошёл в деревню.
Прямо от ворот в деревню вела широкая центральная улица. По обе стороны от неё тянулись ряды магазинов и домов. Опять же, это была типичная планировка городов Фронтира. Те же взгляды, что несколько мгновений назад приветствовали Ди за воротами, снова встретились и здесь. Люди на улице останавливались, уставившись на него в страхе или смятении, и лишь женщины смотрели с восхищением, моментально переходившим в восторг.
Как правило, женщины Фронтира никогда не забывали напустить на себя угрюмый и подозрительный вид, даже если поблизости оказывался самый симпатичный кавалер. Им хорошо было известно, что красивое лицо не отражает того, что за ним скрывается. И, несмотря на всё это, они, возможно, единственные видели Охотника таким, какой он есть на самом деле. Какие у них были гарантии, что он в действительности не оказался бы кровавым ядовитым малиновым пауком — существом, которое обладало не только силой гипноза, но и способностью выделять галлюциногены? Кто мог сказать наверняка, что его не подослали бандиты, собирающиеся сжечь деревню дотла и сбежать со всеми деньгами и женщинами? Чтобы сломить неприступных женщин Фронтира, требовалась красота, не принадлежащая этому миру.
Минуя настороженные лица и восторженные взгляды, Охотник добрался до середины улицы, когда за его спиной раздался молодой женский голос.
— Эм, прошу прощения! — её голос был подобен новому утру.
Ди остановился, не сделав больше ни единого движения.
Раздался звук чьих-то коротких, быстрых шагов по приподнятому деревянному тротуару слева от Ди, затем справа мелькнула копна тёмных волос, и вот перед ним встала девушка. Улыбка украшала её свежее, румяное, пышущее юностью, лицо.
— Ты ведь Охотник на вампиров? — слова слетели с губ, окрашенных в подходящий её возрасту едва заметный оттенок. Ей было шестнадцать или семнадцать лет — тот самый возраст, когда хотелось обращать на себя внимание. Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Ну, если это так, пожалуйста, поезжай в больницу на окраине деревни. Сибилла лежит в седьмой палате.
Выражение лица Ди изменилось. Судя по всему, он признал в девушке в белоснежной блузке и синей юбке в красную полоску кого-то, с кем стоит поговорить.
— Мы встречались прежде? — спросил он.
Девушка напряглась. Тон Охотника ничем не отличался от того, каким он разговаривал с мужчинами у ворот. Не было бы ничего странного в том, чтобы от такого обращения робкую девушку бросило в дрожь. Но эта молодая леди только энергично закивала головой.
— Да. Только это… эм, просто поторопись!
— Где мы встречались?
Девушка криво улыбнулась.
— Если я расскажу, ты мне не поверишь. Тебе лучше услышать всё от какого-нибудь серьёзного, взрослого человека, а не от меня. Скорее отправляйся в больницу. Директор будет очень рад тебя видеть.
Странный получился диалог. Но пусть девушка чего-то недоговаривала, по её голосу было ясно, что дело очень срочное. Какое же решение было принято в сердце под этим чёрным одеянием? Не задавая больше вопросов, Ди продолжил свой путь.
Как только он сошёл с центральной улицы, пейзаж Фронтира тут же стал более пустынным. Аристократы завещали людям практически все пахотные земли, поскольку знали, что урожай, который едва позволяет сводить концы с концами, являются хорошей страховкой от восстаний. Конечно, после падения Аристократии некоторым деревням в результате столетий упорной и напряжённой работы удалось многократно улучшить зерновые культуры и почву, что позволило горожанам сделать реальностью обильные урожаи. Однако эти достижения никогда не выходили за пределы деревни и никогда не распространялись на целые сектора. Пустошь была немым свидетельством того факта, что лишь дюжина мест во всём Фронтире познала такую благодать, в остальных же борьба с бедностью и нищетой продолжалась, как и прежде, в течение многих столетий.
Эта деревенька была одной из тех редких исключений. Ди пробежался глазами вдоль окраины деревни и увидел благоухающие зеленью обширные леса и приусадебные участки, приютившиеся между холмами, усаженными аккуратными фруктовыми садами. Местное население численностью в пятьсот человек собирало достаточно урожая, чтобы прокормить почти в двадцать раз больше жителей. Четыре раза в год, когда вся деревня подготавливала излишки урожая, пятьдесят больших грузовиков вывозили их примерно на шестьдесят миль к югу на грузовую станцию, откуда провизия отправлялась кораблями в более нуждающиеся деревни Фронтира, либо к отдалённой Столице. Доход, получаемый от избытка продовольствия, позволял содержать дома и инфраструктуру этой деревни в надлежащем состоянии.
Проехав ещё минут пять по заасфальтированной дороге, Охотник увидел белое как мел трёхэтажное здание на вершине внушительных размеров холма. Довольно широкая дорога разветвлялась в нескольких направлениях и поднималась по склону прямо к нему. Над зданием развевался флаг с изображением пятиконечной звезды — символ больницы.
Должно быть, это было то самое место, куда его направила девушка. Однако у Ди не было намерения делать то, о чём она просила…
Как полная противоположность свежему голубому небу и зелени утра, чёрный всадник и его конь неторопливо добрались до подножия холма. Лошадь тут же остановилась, хотя наездник, казалось, и не собирался натягивать поводья. Будто взглянув на холм снизу вверх, животное сменило направление и вместе с седоком начало медленно подниматься в гору.
Обмотав поводья вокруг изгороди у входа, Ди вошёл в парадную дверь. Все двери были стеклянными и полностью автоматизированными. Поскольку поблизости не было видно электростанции, двери, скорее всего, приводились в движение гидравлической энергией, ставшей популярной совсем недавно. Но тогда эта деревня должна быть очень зажиточной, раз может позволить себе использовать такое новшество в обыкновенных мелочах.
Ди подошёл к справочному столу возле дверей. Взгляд дежурной медсестры тут же стал абсолютно стеклянным, а выражение лица пустым. Естественно, то же самое произошло с пациентками и другими медсёстрами, занимавшими просторный вестибюль. Это были далеко не просто лихорадочные взгляды — из них словно высосали саму душу.
— Я бы хотел видеть главного врача, — вполголоса сказал медсестре Ди.
Дотянувшись до переключателя под столом, женщина ответила:
— Он сейчас будет здесь, — практически простонала она. В её сладком голосе послышались игривые нотки.
— Совсем необязательно. Я поднимусь к нему.
— Нет, — покачала головой медсестра. — Он чётко сказал мне, чтобы я дала ему знать, когда вы появитесь.
— Так значит, он меня знает?
— Да. Вообще-то, я тоже…
Это случилось снова.
Ди посмотрел на медсестру. Выражение осмысленности снова покинуло её глаза. Он повернулся к дальнему концу вестибюля, где именно в этот момент в одном из многочисленных коридоров раздались шаги. К нему направлялся одетый в белое седобородый старик. Он энергично пересёк фойе и остановился перед Охотником. Пристально взглянул на Ди, он пробормотал:
— О, мой!.. — судя по выражению его лица, он жалел, что не родился женщиной. — Похоже, придётся разместить наших пациенток и медсестёр в каком-нибудь другом месте. Я — Аллен, директор этой больницы.
— Называй меня Ди, — произнёс в своей неизменно сухой манере Охотник. — Так ты тоже меня знаешь?
Аллен серьёзно кивнул.
— Хотя впервые я увидел тебя только вчера вечером, настолько потрясающую внешность, что ошеломила даже такого человека, как я, забыть невозможно. Итак, что тебя сюда привело?
— Несколько минут назад одна девушка попросила меня сюда приехать.
— Девушка? — переспросил пожилой директор. Его взгляд стал задумчивым, и он уточнил: — Лет шестнадцати-семнадцати, с тёмными волосами до пояса? Хорошенькая такая?
— Да.
— Это, должно быть, Нэн. Что ж, ничего удивительного. Ты как раз тот, кто нам нужен.
— Как ты узнал, что я приеду?
— Именно такое впечатление сложилось у меня вчера вечером, — закончив фразу, директор больницы нервно сглотнул. Ди спокойно продолжал смотреть на него.
Невероятная глубина и мрак его чёрных глаз пробудили в Аллене пугающие воспоминания, записанные в клеточной памяти его тела. Светской болтовне и шуточкам не было места в мире этого юноши — этого создания. Управляющий сделал над собой усилие, чтобы отвести взгляд, но даже размытый образ молодого человека в отражении на полу оставлял внутри директора леденящий, как зимняя стужа, страх.
— Пожалуйста, пройдём со мной. Сюда, — на последних словах голос его окреп, и он направился обратно тем же путём, которым пришёл.
Пройдя по многочисленным белым коридорами, директор привёл Ди в отдельную палату. Атмосфера какой-то необъяснимой тайны витала в этой части больницы. Не было слышно ни звука. Комнату окружало прекрасно функционирующее шумоподавляющее оборудование.
— Стараемся не разбудить спящую принцессу, — пояснил директор Аллен, заметив, что Ди обратил внимание на технику, и открыл дверь.
Дневной свет покинул это место. В кромешной темноте просторной палаты на кровати лежала девушка, глаза её были закрыты. Кроме обычного стола, стульев и шкафа в комнате не было никакой другой мебели. За задёрнутыми шторами скрывалось непрозрачное оконное стекло.
Вчерашний сон, караульные у ворот, длинноволосая девочка — все они были частью плана, который должен был привести сюда Ди. Но с какой целью?
Казалось, что девушка не дышит, но Ди смотрел на неё сверху вниз в задумчивом молчании.
«Сейчас ты должна была бы смеяться на солнышке».
— Семнадцатилетняя Сибилла Шмитц, — директор пожевал губами, упомянув её возраст.
— И сколько десятилетий она в таком состоянии? — мягко поинтересовался Ди.
— О, тогда, может, ты сам скажешь? — с восхищением сказал директор больницы. Дело в том, что она находилась в таком состоянии уже на протяжении тридцати лет. — Одним осенним днём её нашли лежащей в лесу недалеко от деревни. Мы сразу поняли, что с ней произошло. В конце концов, на её шее были две омерзительные отметины. Вся деревня поднялась на уши, и мы три дня без отдыха дежурили возле неё, сменяя друг друга, чтобы никто не смог к ней приблизиться. В итоге виновник так и не объявился, но и Сибилла тоже больше не проснулась. С тех пор она спит здесь, в моей больнице. Наша деревня была едва ли не единственным местом, где ладили с Аристократами, так что я не понимаю, как такое могло произойти.
Было неясно, действительно ли Ди прислушивался к усталому голосу старика. Он убедился только в одном факте из всей этой абсурдной истории — юной леди, снова и снова грациозно танцующей в синем свете, и людях, весело смеющихся на нескончаемом балу. Ди повернулся к директору Аллену.
— Как ты узнал, что я приеду?
На лице директора появился обречённое выражение.
— Вчера ночью я видел сон о тебе, — резче, чем следовало, произнёс он.
Директор всё ещё не мог оправиться от гнетущего состояния, которое наводил на него пристальный взгляд юноши.
Ди никак не отреагировал.
— И не только я, — добавил Аллен. — ну, не то чтобы я ходил по округе и проверял, но держу пари, что вся деревня видела тот же сон. Каждый, кто его видел, понял бы.
— Что конкретно за сон?
— Большего я не помню. Но я знал, что ты приедешь. И ты приехал, чтобы увидеть Сибиллу.
Опять сны?
— Ничего странного в вашей деревне недавно не происходило?
Директор покачал головой.
— Нет. Никаких проблем с Аристократами, никакого криминала со стороны чужаков или местных жителей. Я полагаю, что перепалки и драки между пьяницами вряд ли подходят под те происшествия, о которых ты говоришь.
Тогда зачем же вызвали Охотника?
— Ты помнишь, что должно произойти после того, как я приеду сюда?
Директор снова покачал головой. Он почти успокоился. Как будто почувствовал, что если каким-то образом свяжет себя с этим молодым человеком, то впоследствии страшно об этом пожалеет.
Ди направился к двери, не взглянув больше ни на девушку, ни на директора больницы. Он собирался уезжать. Здесь не было ничего, что могло бы заинтересовало Охотника на вампиров.
Управляющий хотел было что-то ему сказать, но понял, что говорить, в общем-то, нечего. Не было таких слов, чтоб обратиться к тени. Когда дверь закрылась, директор даже не был до конца уверен, действительно ли он встречался с этим юношей.
Направляясь через вестибюль к выходу, Ди столкнулся с мужчиной средних лет, одетым в хлопковую рубашку и брюки. Хотя одежда его была чистой, выглядела она поношенной. Суровое лицо избороздили глубокие морщины. Любой мог с лёгкостью представить его в поле за работой, зарабатывающего себе на хлеб насущный. С уставшим видом он быстро прошёл мимо Ди.
Снова проскользнув мимо жаждущих взглядов медсестёр и пациентов, Ди покинул больницу. Бесшумно спустившись с холма, он вышел на узкую дорожку. До главной дороги было не так уж далеко. Но стоило только Ди обогнуть подножие холма, как ему навстречу выехала запряжённая драконом повозка.
Не все сверхъестественные существа и демоны, выведенные Аристократами, обязательно были свирепыми хищниками, хотя ещё реже встречались виды, такие как эльфы и малые драконы, которых люди могли содержать. Некоторые из них способны были призывать огонь в суровые зимы или вызывать дожди, необходимые для роста урожая, другие в качестве дешёвой рабочей силы могли заменить собой машины. Животное, представшее перед Ди, служило прекрасным примером последнего.
Дракон, казалось, почуял Ди прежде, чем его увидел. Бронзовая шкура покрылась шишками, выдавая его страх, и даже кнут фермера, сидящего на месте возницы, не смог заставить его сдвинуться с места. Стегнув животное несколько раз, фермер сдался, и, бросив кнут, вытащил из чехла возле сиденья электронное копьё. Когда он щёлкнул выключателем, внутри рукоятки освободилась пружина, и трёхфутовое копьё стало вдвое длиннее. В тот же миг сработала батарея, и стальной наконечник засиял бледно-голубым светом.
Это оружие было намного опаснее, чем можно было предположить по его внешнему виду — даже если оно не пробивало кожу, то малейшее прикосновение к нему вызывало удар в пятьдесят тысяч вольт. Согласно «Полной Энциклопедии Фронтира», оно было эффективно против всех, кроме пятидесяти лучших из двухсот самых ужасных существ среднего класса. Конечно, бить им по бокам вьючного животного было жестоко, но такой метод всё равно применялся. Задние лапы дракона распухли от тёмно-красных ран, нанесённых ему ранее. Электромагнитные волны придавали солнечному свету синий оттенок. Глаза фермера вылезали из орбит, но дракон не двинулся с места.
Никакая дрессировка не могла побороть драконьи повадки. Кони‑киборги были излюбленной добычей драконов, но даже по соседству с одним из них в глазах этого зверя не было и намёка на проявление дикого инстинкта.
Животное остолбенело от страха и не могло сдвинуться с места… Дракон застыл, словно статуя, почти как прекрасная женщина, очарованная демоном.
Когда Ди проезжал мимо фермера, тот с отвращением прищёлкнул языком и отвёл копьё. Его телега была настолько большой, что до обочины оставалось меньше трёх футов, чтобы протиснуться мимо неё. Остриё копья резко повернулось, и мгновение спустя со всего размаха полетело в спину Ди.
III
Голубое магнитное свечение и подумать не могло бы, что в самую последнюю секунду сверху обрушится сокрушительная серебряная вспышка. Поза Ди ничуть не изменилась, когда его правая рука выхватила меч и отправила наконечник копья в длинный полёт по воздуху.
Фермер так и сидел, склонившись вперёд, едва сумев выпрямиться после выпада. После секундной паузы он в ярости соскочил с места возницы. Уже в воздухе он вскинул палаш, который носил сзади за поясом, и с широким взмахом опустил клинок. В солнечном свете заплясали капли кровавого тумана.
Лишь на мгновение взглянув на фермера, упавшего на землю с чёрным наконечником стрелы, торчащим из его шеи, Ди повернулся к месту, которое, по его мгновенным расчётам, было началом траектории её полёта. Но там простиралось лишь чистое синее небо… Однако стальная стрела, пронзившая шею фермера, прилетела откуда-то оттуда.
Зловоние крови смешивалось с почти удушливым ароматом зелени. Ди неподвижно сидел на коне под льющимся на него солнечным светом. Нападение не повторилось.
Наконец, Ди опустил взгляд на фермера, лежащего на земле, но только для того, чтобы убедиться — окровавленная стрела была тем же смертельным орудием, которое использовал незнакомец, напавший на него во сне. Возможно, она прилетела из мира грёз.
Вернув свой длинный меч в ножны, Ди вполголоса спросил:
— Ты ведь видела, что произошло?
Кое-кто позади него, казалось, удивился. Неподалёку от подножия холма, верхом на мотоцикле сидела в оцепенении тоненькая фигурка. Её всю так трясло, что дрожали даже длинные волосы.
— Э-э, да, — сказала она, медленно кивая. Это была та самая юная девушка, просившая его заехать в больницу.
— Расскажи шерифу в точности, что ты видела, — коротко бросил Ди, пришпорив лошадь.
— Постой, ты не можешь уехать. Тебе самому нужно поговорить с шерифом, — горячо прокричала девушка. — Если ты этого не сделаешь, тебя будут преследовать по закону, пока ситуация не прояснится. Планируешь находиться в бегах до конца жизни? Не волнуйся. Я всё видела. И разве ты не хочешь разгадать эту тайну? Узнать, почему ты всем снишься?
Конь-киборг замер на месте.
— Честно говоря, — продолжила девушка, — я уже не в первый раз видела твоё лицо. Я видела тебя много раз. В своих снах. Так что я узнал о тебе гораздо раньше, чем все остальные. Я была уверена, что ты придёшь, поэтому и поехала за тобой.
Развернувшись в седле, Ди посмотрел на неё.
Глаза девушки заблестели, хотя она даже понятия не имела, что только что совершила невозможное.
— Отлично. Я рада, что ты передумал. Хоть мы встречаемся уже во второй раз, но, всё равно, приятно познакомиться. Я — Нэн Ландер.
— Зови меня Ди.
— Странное имя, но мне нравится. Похоже на ветер.
Девушка предполагала, что сделает этим комплимент, но Ди, как всегда, был не слишком любезен. С озабоченным выражением лица Нэн сказала:
— Я сейчас же позову шерифа, — с этими словами Нэн развернула свой мотоцикл в ту сторону, откуда приехала.
В связи с неотложным делом, шерифа на месте не оказалось, однако за расследование быстро взялся его молодой помощник. Он попросил Ди в ближайшее время не покидать деревню. Помощник сообщил, что убитого фермера звали Токофф, и что он жил на окраине деревни. Он был жестоким человеком, склонным к пьянству и вспышкам гнева. Рано или поздно его бы всё равно арестовали, что объясняло, почему вопрос о его смерти смогли так легко уладить. Ещё более удачным было то, что он не имел семьи.
— Но при этом он не был похож на человека, который стал бы бросаться с копьём на всех подряд. Если бы ни слова Нэн, в твою историю было бы гораздо сложнее поверить. Нам следовало бы покопаться в твоём прошлом… немного, — дрожь в голосе помощника, несомненно, была связана с тем, что он уже слышал имя Ди. Но, вероятно, по той же причине он принял невероятную историю о том, как после нападения на Охотника Токофф был убит пущенной из ниоткуда стрелой.
Нэн предложила Ди показать дорогу к гостинице, и когда они вдвоём направились по скрипучему полу к выходу, Ди тихо спросил у помощника шерифа:
— Я и тебе тоже снился?
Несколько секунд спустя, тот ответил: «Да», — но его голос лишь эхом отразился от закрытой двери.
Парочка шла вниз по улице. Нэн — впереди, толкая свой мотоцикл, а Ди сзади, ведя под уздцы лошадь. Усилившийся ветер поднял песчаные облака, окутавшие мир белой пеленой.
— Ты… ты совсем ничего не спросил у него о Токоффе, — сказала Нэн, пристально посмотрев на Ди печальным взглядом. — Не спросил имени убитого человека, или чем он занимался, или была ли у него семья. Неужели тебе всё равно? Разве теперь, когда он мёртв, это не имеет значения? Ты ведь даже не поинтересовался, почему он напал на тебя, верно? Не понимаю, как ты можешь так жить.
Возможно, именно её искренность, а не осуждение заставили губы Ди дрогнуть.
— Лучше подумай о чём-нибудь другом.
— Пожалуй, ты прав, — ответила Нэн, неожиданно легко меняя тему разговора.
Во Фронтире запрещено было проявлять к путешественникам слишком большой интерес или проявлять к ним какую-либо заботу. Возможно, именно энтузиазм, слишком часто встречающийся у девушек её возраста, заставил её на одно мгновение забыть об этом правиле, которое было связано не с учтивостью, а с реальной необходимостью предотвратить преступления против тех, кто раскроет перед незнакомцами свою душу.
Когда они оказались перед баром, Ди остановился. До полудня оставалось совсем немного времени. Сквозь распахивающиеся, словно крылья летучей мыши, створки двери можно было рассмотреть разместившихся за столами женщин, которые выглядели как домохозяйки.
При особых обстоятельствах или же в бедных деревнях Фронтира, где не было иных мест для отдыха, им служил один сорт заведений — бар…
Зачастую он играл роль практически во всей деятельности сельских жителей. Бар служил целому ряду целей — казино для мужчин, кафе и комната отдыха для домохозяек, читальный зал и место для обмена новостями о моде и сердечных делах для юных барышень. Не осуждалось даже, когда крохотные малыши пробовали свои силы в азартной игре. Поэтому бар был открыт круглосуточно.
Нэн напряжённо наблюдала, как Ди привязывает поводья к ограде перед зданием.
— Мы разве не пойдём к тебе в гостиницу, чтобы пообщаться? Я бы не возражала. Я не собираюсь оставаться ребёнком вечно.
Не ответив, Ди ступил на приподнятый деревянный тротуар. Он даже не посмотрел на Нэн.
Девушка закусила губу. Ей хотелось посмотреть ему прямо в лицо, впиться в него взглядом. Всю злость, на которую она только была способна, девушка направила в его облачённую в чёрное спину. Однако налетевший в этот момент порывистый ветер поднял подол его пальто и отразил её гнев. Когда через мгновение она протиснулась в дверь, то обнаружила, что фигура в чёрном уже сидит за столиком прямо у барной стойки.
Из дальнего левого угла бара, где собирались все домохозяйки, на Ди посыпались перешёптывания и взгляды. Каждый вожделеющий взор был в то же время наполнен и страхом. Все это видели. Все видели, что этот юноша принадлежит другому миру.
Испытывая некоторое облегчение от того, что Ди выбрал именно этот столик, Нэн уселась прямо напротив него. Сказав сонному бармену по другую сторону стойки: «Коктейль Парадигм, пожалуйста», — она посмотрела на Ди.
— Вино Шангри-Ла, — только и сказал Ди, и бармен, кивнув, отвернулся.
— Знаешь, а ты странный, — как-то угрюмо проговорила Нэн. — Ты можешь наблюдать за тем, как кого-то убивают, даже бровью не поведя, но женщину к себе не пригласишь. С другой стороны, ты сам мне тут место для взрослых достал. Все Охотники на вампиров такие, как ты?
— Мой род занятий тоже был в твоём сне?
Нэн кивнула.
— Хотя ты и не сказал мне об этом, я просто знала. И то, что ты сюда приедешь, знала тоже, хотя не была уверена, когда это произойдёт.
— Ты знаешь, почему тебе это снилось?
Нэн покачала головой.
— Разве может кто-нибудь объяснить, почему им что-либо снится? — и, быстро приняв серьёзный вид, подобающий юной леди, Нэн добавила: — Но я догадываюсь. Я видела, как ты просто идёшь и идёшь в этом синем свечении. Откуда ты пришёл, куда направляешься — нет, первую часть вычёркиваем. Единственное, что я знала, это куда ты направляешься. Увидеть Сибиллу. Вот тебе и ответ.
Неужели она намекала, что его позвала спящая девушка? Зачем бы Сибилла это сделала? И почему только Нэн видела Ди снова и снова? Это оставалось загадкой.
— Тридцать лет назад она была укушена Аристократом. Врач сказал, что это совершенно естественно, что именно ты сказала мне ехать в больницу. Почему ты так беспокоишься о ней?
— А почему Сибилла позвала тебя сюда, если уж на то пошло? Как получилось, что именно мне ты снился много раз? Буду с тобой честна — мне очень страшно, и я так больше не вынесу, — голос Нэн прозвучал решительно. — Неважно, насколько страшным был сон, ты можешь забыть о нём, как только откроешь глаза. Реальность гораздо мучительнее. Но на этот раз, когда я просыпаюсь, мне так же страшно. Нет, даже ещё страшнее… — её голос сорвался.
Миллионы слов, заполнивших повисшую тишину, разбились о следующее замечание Ди.
— Эта деревня — единственное место, где люди и Аристократия жили и сотрудничали на равных, — сказал он. — Я слышал, что в округе их больше не осталось, но мне хотелось бы знать, на что это было похоже.
На секунду озлобленный взгляд Нэн впился в прекрасное лицо Охотника, а после она покачала головой.
— От меня ты ничего не добьёшься. Если тебя это так интересует, старая миссис Шелдон может многое тебе рассказать.
— Где мне её найти?
— На западной окраине деревни. Просто езжай вдоль садов и очень скоро найдёшь её. А? Что происходит? — воскликнула Нэн, опираясь на стол.
— Чёрт возьми, нам бы тоже хотелось это знать!
Вслед за разнёсшимся по бару грубым окриком, в комнату ворвались несколько человек. Створки дверей широко распахнулись, скрипнув петлями.
— Мистер Клементс.
В глазах Нэн отразился оскаливший зубы мужчина. Он был похож на кирпичную стену, одетую кем-то в кожаный жилет. И дело было не только в материале, образующем контуры подержанного боевого костюма, который он носил, что заставляло его выглядеть выше шести с половиной футов ростом — массивное тело самого мужчины под формой было внушительным и по размерам, и по сложению.
Бар охватила жажда убийства. Домохозяйки побледнели и вскочили на ноги. К человеку по имени Клементс присоединились ещё шестеро. Все они были одеты в усиленную боевую форму.
— Мистер Клементс, нам здесь неприятности не нужны, — сердито прикрикнул из-за стойки бармен, выставляя на поднос бокалы.
— Выйди ненадолго на задний двор, Джатко, — пробасил великан. В его волосах пробивалась седина, но было видно, что задушить медведя он сможет и без всякой формы. — Запиши на вчерашний счёт, что ли. Мы заплатим тебе за всё, что сломаем. Нэн, тебе тоже лучше выйти. Будешь связываться со всякими проходимцами, и люди в деревне начнут обходить тебя стороной.
— Я могу общаться, с кем захочу, — парировала Нэн достаточно громко, чтобы услышали все.
— Ладно, потом с этим разберёмся. Шевелись! — Клементс дёрнул подбородком в сторону Нэн, и слева от него выступил мужчина. Рука, усиленная в сотни раз от своей обычной нормы, схватила Нэн за плечо.
Лицо её захватчика вдруг скривилось от боли. Как ни странно, но ни мужчина, ни даже Нэн до этих пор не замечали, что Ди встал.
Рука в чёрной перчатке удерживала запястье боевого костюма. Тело мужчины затряслось, но Ди оставался абсолютно неподвижным. Казалось, что его рука просто спокойно лежит на другом человеке. Но то, что было спокойным для этого юноши, других заставляло содрогаться.
Охотник с лёгкостью поднял свою руку, и рукав боевой формы последовал за ней, описав полукруг.
— Эта леди пришла сюда со мной, — произнёс Охотник. — Будет лучше, если и уйдёт она тоже со мной.
А когда Ди спокойно опустил руку, по затихшему бару эхом разнёсся хруст ломающихся костей.
Клементс презрительно глянул на своего прихвостня, потерявшего сознание от боли.
— Проиграл проклятому Охотнику. Меня сейчас стошнит, — он сплюнул, глядя на Ди. — Моё имя Стэнли Клементс, я возглавляю местный Комитет Бдительности и развожу зверей для охраны. Я в этих краях большая шишка, если можно так выразиться. И ты помни об этом, когда вздумаешь связаться со мной.
Ди промолчал.
Вероятно, ошибочно приняв молчание за испуг, Клементс продолжил:
— Слыхали, будто ты, вшивый бродяга, убил Токоффа. Имеешь наглость поднять руку на добропорядочного горожанина, — голос Клементса наполнился самоуверенностью.
— Всё было совсем не так, мистер Клементс. Я видела, что произошло, и Бейтс со мной согласился. Говорю вам, стрелял не он!
Проигнорировав отчаянное объяснение Нэн, Клементс презрительно усмехнулся.
— Не знаю, что там тебе наплёл этот помощник, но ты сейчас же уберёшься из деревни. То есть, после того как мы с тобой развлечёмся.
Нэн, похоже, была не из робкого десятка.
— Приказы мистера Бейтса ничем не хуже приказов шерифа, — с укоризной вставила замечание девушка. — Он ещё задаст вам жару, когда вернётся.
— Закрой пасть, маленькая дрянь! — с перекошенным лицом рявкнул Клементс, побагровев от злости. — А ну, взять его!
По команде трое мужчин в боевой форме бросились на Ди, даже не обратив внимания на стоящую рядом с ним Нэн.
Едва Ди успел оттолкнуть девушку, как его накрыла волна оранжевой брони. Глаза Нэн распахнулись так широко, как это только возможно. Взгляните. Неужели все трое членов Комитета Бдительности разлетелись по сторонам и с оглушительным грохотом попадали на пол? Разве в этой броне они не должны были иметь силу пятисот человек? Если бы по какой-то случайности здесь оказалась камера со сверхвысокой скоростью съёмки, она бы уловила, как Ди проскользнул между сбитой с толку троицей и с помощью секретного приёма скрутил им руки за спиной. Лучезапястные и плечевые суставы каждого были раздроблены без возможности восстановления. Естественно, даже дампиру не под силу было тягаться с боевой формой, но в дополнение к приёму, который он использовал, он сумел обернуть мощь и скорость своих противников против них самих. Он, должно быть, призвал всю свою нечеловеческую силу. Однако выполнить эти движения с безукоризненной точностью мог только этот молодой человек.
— Ни черта себе, — протянул Клементс, бледнея. Однако сдаваться он пока не собирался. С ним всё ещё оставалось двое ребят. Они медленно двинулись вперёд.
Именно в этот момент прозвучал невозмутимый голос:
— Закончим на этом.
— Шериф! — с восторгом вскрикнула Нэн.
Мужчины в оранжевой форме остановились и закатили глаза. Жажда борьбы, сжигающая их изнутри, словно безумие, растворилась как сон.
— Нэн, кто это начал? — спросила протянувшаяся от дверей длинная тень.
— Мистер Клементс.
— Ты всё не так понял, Крутц, — прорычал великан, обернувшись к стражу порядка и решительно опровергая обвинение. — Поверишь этой маленькой сучке? Проклятье, клянусь тебе, я был верен слову, данному тебе.
— В таком случае я прошу тебя сию же минуту покинуть пост руководителя Комитета Бдительности, — произнёс человек в пальто. В серебряной звезде на его груди отражалось искажённое злобой лицо Клементса.
— Да брось, Крутц, я просто…
— Забирай своих парней и выметайся отсюда. Тебе стоит поблагодарить его за то, что он так аккуратно раскидал твоих ребят. Сегодня вы уйдёте, не заплатив за ущерб.
Поколебавшись немного, гигант опустил голову и двинулся к выходу. Прямо за ним шли, поддерживая четверых раненых товарищей, двое других мужчин. Они вышли, не прощаясь, громко хлопнув дверью.
— С возвращением, шериф, — поприветствовала его Нэн, сияя от радости и надежды. — Вы уже разобрались с тем делом?
— Нет. По правде говоря, я только возвращался домой. У меня есть работа в поле, которую нужно делать, знаете ли, — шериф изобразил кривую улыбку на строгом лице, и кивнул в сторону Ди. — Рад, что смог уберечь твоего знакомого от неприятностей, — и, повернувшись к Охотнику, добавил: — Хотя, скорее всего, и у сотни этих ребят не было бы ни единого шанса.
Когда Ди впервые повстречал этого человека, он, вероятно, не догадался о занимаемой им должности, ведь в тот раз Крутц был без значка. Это спокойное и в то же время сильное, исполненное железной воли лицо принадлежало человеку, с которым Охотник столкнулся в вестибюле больницы. С вежливым кивком он обратился к Ди.
— Я услышал об этой ситуации от Бейтса, и мне нужно, чтоб ты побыл здесь какое-то время, поэтому я прошу тебя держался подальше от неприятностей, насколько это возможно. Словечко я замолвлю, но ведь в каждом городе имеется парочка личностей, которые любят тайком поколотить народ, — а затем его внушительное лицо дрогнуло, и он добавил: — Естественно, любой глупец, который решит преследовать тебя, едва ли проживёт достаточно долго, чтобы успеть об этом пожалеть.
Нэн наблюдала за Ди в ожидании ответной благодарности, но Охотник, как всегда, был бесстрастен, когда сказал:
— В этой деревне у меня нет дел. Буду благодарен, если вы поскорее подтвердите мою личность.
— Уже подтвердили, — ответил шериф Крутц, спокойно глядя на Ди. — Во Фронтире хорошо жить не получится, если не знаешь имени Охотника на вампиров Ди. Я встречал людей, которым ты помог прежде. Как думаешь, что они о тебе говорили?
Чёрная тень беззвучно проскользнула между шерифом и девушкой.
— Я буду в гостинице.
Это всё, что они услышали через покачнувшиеся за ним створки двери.
— Подожди, — жилистая рука шерифа ухватилась за плечо Нэн, когда она собралась пойти вслед за Охотником.
— Но я должна поговорить с ним. О моих снах.
— Думаешь, разговорами можно что-то решить?
Нэн вдруг опустила плечи. Её одержимый взгляд устремился к тому, что находилось за дверью. Блёклый солнечный свет лениво проникал внутрь. Свет полудня.
— Держись от него подальше, поняла? — слова шерифа Нэн расслышала сквозь далёкие мили. — Он опасен. Общение с ним не сулит ничего, кроме страданий… Особенно если ты — женщина.
— Вы ведь говорили, что встречали людей, которым он помог? — рассеяно пробормотала Нэн. — Что они говорили о нём?
Шериф предостерегающе покачал головой из стороны в сторону.
— Ничего. Они все просто замолкали и смотрели на дверь или вдоль дороги. Должно быть, именно в ту сторону, куда он уехал. Так будет и когда он уедет из нашей деревни.
— Когда он уедет отсюда… — глаза Нэн окрасились оттенками солнечного света.
Позже шериф довольно долго раздумывал над её словами, но так и не понял, что же она имела в виду.
— Прежде чем он сможет уйти, он должен прийти, — сказала Нэн. — Должен прийти сюда, в эту деревню.