6. 2. Процесс внутригрупповой идентификации и формирование группового сознания
Процесс самокатегоризации завершается, а процессы формирования группового сознания только начинают разворачиваться в полную силу, после того как индивиды объединенные в группу осознали свою идентичность по объединяющему их признаку.
6.2.1. Феномен фаворитизма
Одним из самых любопытных феноменов-следствий идентификационного процесса, привлекших пристальное внимание и легко различимых в большинстве экспериментальных процедур, является феномен фаворитизма. Он заключен в более высокой оценке качеств и результатов активности группы членства (ин-группы) даже в том случае, если она объективно и очевидно проигрывает межгрупповое сравнение и тем более в тех случаях, когда группы более менее равны и отношения между ними развиваются на основе соблюдения принципа справедливости.
Подобные условия справедливости создавались в эксперименте Г.Левитта (H.Leavitt) (366) по организации межгрупповой дискуссии. Четыре рабочие группы вырабатывали проекты экономических решений. В заключительной части эксперимента представителям групп требовалось в ходе обсуждения выбрать наиболее выигрышный проект из 4-х . Часовая дискуссия закончилась безрезультатно несмотря на полную возможность объективной оценки предложенных решений. И только привлечение независимых экспертов, пользующихся доверием всех заинтересованных сторон, заставило группы относительно легко согласиться с предложенным рейтингом результатов групповой деятельности.
Одними из первых экспериментов по фаворитизму можно назвать эксперименты, которые провели Шериф (Sherif) (1958), .Блэйк и Мутон (Blake & Mouton) (1961), Басс и Дантеман (Bass & Danteman) (1963), Фергюсон и Келли (Ferguson & Kelley) (1964) (279, 287, 337, 417, 418, 419). Везде зафиксирована переоценка групповых качеств и увеличение фаворитизма при усилении конкурентности взаимодействия.
Склонность к переоценке групповых свойств трактуется обычно в Западных исследованиях как признак изначальной "социальной конкуренции" групп (444), проявляющейся в процессе межгруппового сравнения. Эта "социальная конкуренция", по мнению многих авторов, никак не зависит от кооперативных условий взаимодействия между группами. В подтверждение такого вывода нередко приводятся результаты лабораторных экспериментов, в которых устранялись все явные предпосылки для конкуренции (285, 410, 432). Поэтому само слово - "фаворитизм" - носит, по крайней мере в русской культуре, оттенок некоторого осуждения, нарушения нормальных общественных отношений.
Эта точка зрения была бы, вероятно, единственно достаточной, если бы в реальной жизни социальный мир создавался только по дихотомическому принципу так, как он воссоздается в большинстве экспериментальных ситуаций. Для дихотомии конкуренция, пожалуй - единственный приемлемый вид взаимозависимости.
Отечественная психология, ориентированная до недавнего времени на чувство коллективистичности, также негативно отнеслась к феномену фаворитизма, связывая его с такими экономико-политическими процессами как эксплуатация труда, расовая дискриминация, межгрупповые конфликты и прочее. В итоге, в монографии, целиком посвященной психологии взаимоотношений социальных групп, В.С.Агеев пишет, что "...межгрупповая дискриминация, внутригрупповой фаворитизм и означают, в сущности, неадекватность межгрупповых представлений" (3, с. 71). А раз представления неадекватны, значит они нарушают эффективный взаимообмен между группами, являясь следствием группового эгоизма[119].
Эксперименты А.Н.Кузнецова, В.С.Агеева и его коллег зафиксировали снижение фаворитизма при некоторых реальных условиях взаимодействия групп, что более соответствовало духу коллективистического воспитания, самокритики и справедливой оценке вклада в общенародное дело. Но проблема как раз в том и заключается, что в условиях взаимодействия групп ради общественного блага, или в условиях взаимодействия групп в рамках организации (в отличии от многих лабораторных экспериментов) категоризационная дихотомия перестает определять взаимоотношения и уступает место пересекающейся категории "Мы". Вновь возникающее чувство фаворитизма, вызванное этим объемлющим "Мы", заставляет членов групп взаимодействующих в рамках "Мы" более объективно взглянуть на ин-групповые достижения. Однако, до полной объективности все равно будет достаточно далеко. Она может возникнуть только после распада групп как психологических образований и с возможностью отстраненного взгляда на них, взгляда извне, а не изнутри.
В.П.Поздняков в своей кандидатской диссертации приводит меня как одного из авторов, отрицающих универсальный характер фаворитизма, так как результаты некоторых моих экспериментов показали, что в условиях совместной деятельности групп не все ин-групповые качества ими переоцениваются (159). Но удивительно как раз то, что этими исключениями правило и подтверждается. Только эта универсальность не должна восприниматься как примитивное свойство изначальной конкурентности групп, которая казалось бы так очевидна в упрощенном социальном контексте. В соответствии с этим правилом фаворитизм видится не как групповое свойство, связанное с межгрупповой дискриминацией, расизмом, заблуждениями, а как проявление свойства универсального, сопутствующего и нарушениям межгрупповых отношений, и нормальному ходу их протекания.
Универсальность подтверждается тем, что отношения индивида к его группе членства влияет на его поведение по отношению к другим группам в известной мере независимо от поведения этих групп. Это показали в своих экспериментах Блэйк и Мутон (1961), Дион (Dion) (1973), Ворчел, Линд, Кауфман (Worchel, Lind, Kaufman) (1975), Аллен и Уайлдер (1975) (270, 286, 323, 470).
Некоторые выводы о характере универсальности подсказывают нам эксперименты, обнаружившие, что соотношение оценок, даваемых испытуемыми группе членства и внешней группе, зависят от объективных результатов взаимодействия этих групп. И значит, фаворитизм чутко реагирует на требования социальной системы, в которую группы включены ( 286, 467, 470).
Ряд экспериментов обнаружили различную степень предпочтения группы в отношении ее различных качеств. И, следовательно, фаворитизм не носит характера предубежденности против других групп, а скорее всего подчиняется факторам целесообразности системы (295, 323, 470).
Эмпирическое исследование, которое было организовано мной в рамках программы Института психологии АН СССР, проходило в естественных условиях совместной деятельности производственных групп. Выдвигалось две гипотезы: 1) Фаворитизм (в нашей терминологии - явление предпочтения группы членства) присущ не только конкурирующим группам, но и вообще является нормой взаимоотношений групп в процессе их совместной деятельности; 2) Фаворитизм связан с оценкой значимых для группы качеств, непосредственно отражающих принцип устройства группы как элемента социальной системы. Второстепенные групповые свойства фаворитизмом могут не затрагиваться.
Членам взаимодействующих групп предлагалось вначале высказаться о том, какую группу они предпочитают. Практически все высказались в пользу своих групп (в некоторых случаях только по одному человеку высказались в пользу противоположных групп).
Затем, каждого просили оценить степень выражения свойств, присущих группам из специального перечня заранее исследованной системы групповых качеств, проявляющихся в процессе взаимодействия групп.
После введения трех критериев, которые позволяют не сомневаться в факте переоценки какого-либо свойства у своей или чужой группы, мы получили перечень свойств, явно предпочитаемых у своей группы и перечень свойств, которые часто выше оцениваются у группы партнера.[120]
Очевидно, что переоцениваются те свойства группы, которые отражают в первую очередь не эгоистические интересы ее членов, а показывают ее как наиболее эффективного элемента системы по сравнению с партнерами. Поэтому и обязательный для нормальной группы фаворитизм вызван не желаниями членов группы выиграть за счет других людей - за счет "не Мы", а самими условиями достижения целей социальной системы.
6.2.2. Свойство социоцентризма и чувство приверженности социальной группе
Эксперименты, в которых дети от 3 до 8 лет предпочитают выбирать куклы и рисунки для игрушек, изображающие представителей своей расы (356), наводят на мысль, что фаворитизм - проявление ядерного свойства личности. Оно не связано непосредственно с конкретным опытом межгрупповых взаимодействий и не носит характера явного искажения восприятия представителей других групп. Это свойство представляется необходимым условием существования социальности.
"Член примитивного клана выразит ощущение самотождественности в формуле: "Я есть Мы" (232, с.478). Вернее, мог бы выразить, если бы его "Я" существовало. Но "Я", даже существенно развиваясь, при стремления к индивидуализму современного общества, все равно не избавится от "Мы", в системе которого "Я" только и может существовать.
Как психологически здоровая личность переоценивает свое "Я", так психологически здоровая личность будет переоценивать свое "Мы".
Никого не удивляет существование эгоцентризма, и только несведущие люди считают его действие на перцептивную сферу ошибкой восприятия. Некоторая переоценка своих свойств считается признаком нормальной самооценки, которая позволяет человеку быть устойчивым к неудачам, периодически случающимися в жизни личности. Никого не смущает явление антропоцентризма. Может быть только животных, если наше воображение допустит, что они способны к смущению. "...между нами найдется много людей, готовых утверждать, что Пушкин всемирный поэт; есть даже люди, думающие, что он выше Байрона: так высоко человек ставит свое. Как отдельный народ преувеличивает достоинства своих поэтов, так человек вообще преувеличивает достоинство поэзии вообще" (157, с.277).
Поэтому непонятно - почему же результаты экспериментов, в которых люди показывают подчас и не очень сильное предубеждение против других, вызывают такое удивление и вывод о заблуждениях и ошибках, нарушающих процесс оптимальных взаимоотношений социальных групп? Не логичнее ли признать, что фаворитизм - это не эпифеномен "врожденной конкурентности групп", а проявление такого же ядерного фактора как антропоцентризм и эгоцентризм, без которых не только не сформируются оптимальные межгрупповые отношения, но не будет никаких взаимоотношений вообще.
Это та центростремительная сила, которая уравновешивает центробежные тенденции индивидуализма, эгоцентризма человека. И назвать это ядерное свойство логичнее - социоцентризм. Его механизм отражается в словах Д.Болдуина, посвященных духовному развитию личности: "Общее "я" моей группы - так думает человек - есть подлинное общее "я"; и поскольку другие общества не признают установленных этим "я" условностей и порядков, а тем более - поскольку они нарушают главнейшие принципы этого "я", они поступают дурно" (34, с.399).
На социологическом уровне организации взаимодействия в контексте конкретных групп социоцентризм проявляется как чувство приверженности ин-группе. В сфере политической морали это чувство выступает как патриотизм, шовинизм, национализм, расизм в зависимости от состояния общественного сознания и принятой стратегии межгруппового взаимодействия.
Кто возьмется осуждать Платона за его слова: "Одни лишь мы не дерзнули ни присягнуть, ни предать: настолько свойственно нашему городу свободолюбие и благородство, покоящееся на здравой основе и природной нелюбви к варварам, ведь мы - подлинные эллины, без капли варварской крови" (150, с.107). Более сильного выражения национализма трудно сформулировать: "...настоящие эллины, а не полукровки..." (Там же). Но без этого национализма не было бы Афин и всей рафинированной древнегреческой культуры, которая до сих пор служит эталоном другим народам.
За счет идентификации человек как приобретает свойства других, так и видит в других все больше черт собственного "Я". С этого момента возрастает потребность в защите других как защите самого себя, становится возможным истинный альтруизм и любовь, основанные на эмпатии, а не на прагматическом индивидуальном расчете.
В результате, любовь и привычка в человеческом мире приобретают новую основу. "Так, для истинного патриотизма характерна не простая приверженность к внешней обстановке и к формальным признакам быта, но любовь к духу, укрывающемуся в них и являющемуся через них; к духу, который их создал, выработал или наложил на них свою печать" (72, с.222).
"Тщеславие нации" (84, с.67) сохраняет ее в трудные минуты. Оно может сослужить и плохую службу, делая группу невосприимчивой к опасным стимулам. Но в этом случае решающую роль берут на себя силы социальной системы и такую ситуацию с объективной точки зрения тоже нельзя назвать абсолютно плохой, ошибкой восприятия, так как они вызваны требованиями системы, нуждающейся в перестройке своей структуры.
В исследованиях Тэджфела и Ягоды (Jahoda) (1966) (388) 6 и 7 летние дети из Британии легче перечисляли страны, которые им больше нравятся, чем приводили какие либо факты об этих странах . То есть импульсы предпочтения формируются раньше, чем содержательные знания о социальных группах. "Привязаться к какой-либо "вещи" или "личности" в ее существе значит: любить ее, быть расположенным к ней" (237, с.317). А симпатия, как известно, не совпадает со знанием, чаще наоборот, стремление к пониманию следует за симпатией.
Но предпочтение еще не означает приверженности, необходимой для сохранения личностью соответствующего социального объединения. Эксперименты Бэгли и Корд (Bagley & Coard) показали, что 88% белых детей не хотели бы изменить свой цвет, заново родившись, а 60% черных детей хотели бы этого. То есть, хотя идентификация белых, участвовавших в исследовании, осуществлялась раньше и легче, но даже среди них приверженность сформировалась не у всех.
Но по мере приобретения личного опыта фаворитизм начинает распространять свое влияние на различные стороны группы членства, постепенно увеличивая силу приверженности и делая группы стабильными в потоке социальной жизни.
В конце 80-х годов был проведен опрос 60 мужчин и женщин от 20 до 35 лет, жителей периферии (за исключением жителей Костромской области) по поводу различий жителей городов Москвы и Костромы и личных предпочтений опрашиваемых. Вначале им был задан вопрос о том - ощущают ли они явные различия между психологией жителей Москвы и Костромы? 93% ответили утвердительно. Затем мы просили указать - какая социальная группа вызывает большие симпатии. Москвичей отметили 20%, костромичей - 63%. 90% отметили, что в отношении одной из групп осуществляются несправедливые действия и все 90% указали такой группой жителей Костромы. 38% предпочли бы быть в то время членом группы москвичей, 37% желали бы стать жителем Костромы. Но при достижении равенства групп в материальном обеспечении 60% из предпочитающих в настоящих обстоятельствах быть москвичом, предпочли бы сообщество костромичей (26% никак не определили своего желания).
Результаты дают основание утверждать, что сообщества жителей Москвы и жителей периферии России действительно существуют как реальные социальные группы. И по крайней мере в сознании жителей периферии ощущение идентификации с их группой очень сильно. Благодаря этому, несмотря на явное ощущение преимущества социально-экономического положения одной группы по сравнению с другой, обе они имеют хорошие шансы на сохранение, даже при условии свободной миграции из одной в другую. А в условиях государственного регулирования и уравнения групп в социально-экономических правах социальная структура региональных единиц приобретет большую стабильность.
В конечном счете, групповая идентификация со всеми преимуществами группы членства делает основной вклад в идентификацию личности как существа индивидуального. Индивидуальность складывается из многих групповых идентичностей усваиваемых человеком. Недаром в Древнем Риме большое значение придавали родовым именам патрициев. В эпоху республики некоторые граждане имели одно личное имя и два родовых (41).
6.2.3. Феномены деперсонализации, конформности и стереотипизации как следствия идентификации личности с группой
Один из первых шагов, с которых начинается с момента идентификации - это формирование группового сознания. Оно связано с активизацией процессов деперсонализации личности, то есть смягчением индивидуальных реакций членов группы и актуализацией черт, связанных с групповой идентификацией.
"Деперсонализация является субъективным стереотипизированием себя в терминах соответствующей социальной категории" (455, с.5). Люди начинают воспринимать себя как взаимозаменяемые элементы общего "социального тела". И чем больше групповая идентификация, тем сильнее процессы деперсонализации. Особенно интенсивно это происходит тогда, когда социальная мобильность не рассматривается личностью как возможный вариант индивидуальной активности, например, в ситуациях межгрупповой напряженности или консервативности социальной структуры, доводя человека, по выражению А.П.Чехова, до состояния "функции".
Процесс деперсонализации закономерен, и ошибочно рассматривать его в целом как разрушающий личность, вне анализа социального контекста, в котором личность живет. Именно этот процесс позволяет людям увидеть критерии социального мира, в котором человек вынужден жить, сформировать единые цели и идеалы, усвоить нормы, установки и роли общежития.
В основании процесса деперсонализации лежит механизм конформности, приводящий к стереотипному восприятию реальности. Последнее, в свою очередь, дает возможность воспринимать отдельных, непохожих друг на друга индивидов, через призму "прототипной личности" (347, 454), выделяя в ней типичные свойства, позволяющие идентифицировать ее с той или иной социальной группой. Эти стереотипы наполняют групповое сознание в большей степени не ошибками восприятия, как часто толкуют стереотипы, а восприятием устойчивых и обобщенных сторон социальной реальности и практически закрепляют в собой групповой опыт, доводя его до каждого члена группы.
Феномены конформности и стереотипизации - одни из самых популярных в социальной психологии. Рассмотрим кратко их природу, так как они играют решающую, на мой взгляд роль в формировании группового сознания.
Традиционная точка зрения детерминантами конформности выделяет: 1) нормативное влияние, берущее начало в индивидуальной потребности в социальном одобрении и 2) информационное влияние, связанное с принятием мнения других как средства достижения соответствия собственных оценок, мнений и установок объективным характеристикам реального мира.
В качестве традиционного определения конформности можно привести следующее: "Конформность - тенденция человека изменять свое поведение под влиянием других людей таким образом, чтобы оно соответствовало мнениям окружающих, стремлением приспособить его к их требованиям" (88, с.153). Очевидно, что это определение, так же как и другие, не подразумевает какой-либо роли социальной группы во влиянии на сознание личности.
Нормативное влияние обычно рассматривается в контексте власти и определяется прагматическими целями индивида, не затрагивая глубинные слои его сознания. Поэтому его легко объяснить, используя теории обмена или бихевиорального обуславливания.
Объяснения информационного влияния наполнены более тонкими психологическими механизмами. Первые исследования в этой области обычно связывают с экспериментами М.Шерифа и С.Аша (276, 416). Информационное влияние вызвано неопределенностью стимулов физической реальности и возможностью снять неопределенность за счет сравнения своих ощущений с откликами других. Это порождает у субъекта мотивацию к поиску людей, обладающих необходимой информацией и зависимость от этих "специфических других", а следовательно и конформность.
Однако, ряд явлений не находит удовлетворительного объяснения в рамках традиционных концепций. Среди них такие как проблема независимости и нонконформности (349), влияние меньшинства (391). В то же время традиционные исследования дали ряд таких фактов как зависимость конформности от размеров большинства; от привлекательности группы; от наличия группировок; от существования оппозиции и осознания когнитивного отличия от большинства (347).
М.Хогг и Д.Тернер провели исследования, которые показали альтернативу традиционному объяснению. В Бристольском университете была организована серия экспериментов, основанных на модифицированной версии парадигмы Аша. Испытуемые, сидя в изолированных кабинах, оценивали социальную значимость предъявляемых экспериментатором личностных черт. Все ответы проходили через пульт экспериментатора. Манипуляции с каналами информации позволяли создавать у испытуемого впечатление о том, что он отвечает после того как выслушал оценки, даваемые членами ин-группы, одобрявшими черту и членами внешней группы, ее не одобрявшими. Исключение составляли только две последние черты, предъявлявшиеся без обратной связи других членов групп.
В качестве независимых переменных использовались: 1) некатегоризованные условия или условия категоризации субъектов в ин- или внешнюю группу; 2) нормативная согласованность, при которой все одобряют предъявляемые черты или несогласованность - отсутствие полного одобрения; 3) публичные условия, когда испытуемый знал, что его ответы будут известны всем, или приватные условия.
В результате, категоризация индивидов в группы сама по себе существенно повышала конформность ответов. Более сильная конформность проявлялась также при согласованных условиях. Эффект еще более усиливался при поддержке с помощью про нормативных ответов и ослаблялся при анти нормативных ответах. При отсутствии обратной связи конформность была наибольшей и особенно в приватных условиях.
Полученные результаты явно противоречили традиционному объяснению конформности нормативным и информационным влиянием. Поэтому авторы экспериментов выдвинули концепцию "референтного информационного влияния", подчеркивающую, что конформность проявляется в ситуации расхождения индивидуальных оценок, мнений и поведения с нормами той группы людей, с которой индивид себя идентифицирует.
Несоответствие внутренних ориентаций индивида ориентациям группы членства может быть разрешено двумя путями: увеличением субъективной конформности или признанием своей принадлежности к другой категории.
Таким образом, конформность является не индивидуальным, а специфическим групповым феноменом, который появляется благодаря мотивирующей силе свойства социальности. Поиск разделенных социально-психологических отношений и заставляет человека неосознанно для себя корректировать индивидуальные вариации, приводя к повышению групповой монолитности и эффективности группы как субъекта социального действия.
Конформность приводит к наполнению группового сознания стереотипными образами и оценками реальности.
Традиционный подход к стереотипам подчеркивает их упрощенную, негативную, генерализующую и иррациональную природу. В основе такого подхода лежит индивидуалистическая парадигма. Особенно образна в этом отношении модель "когнитивного скряги", который упрощает и генерализует информацию, чтобы снизить ее поток, внося тем самым искажения в восприятие мира (441).
Приведем определение стереотипа, данное в отечественном психологическом словаре. "Стереотип социальный - схематизированный, упрощенный образ какого-либо явления социальной действительности, фиксирующий в себе лишь некоторые, иногда несущественные его черты" (172).
Импульс к новой интерпретации стереотипизационных процессов дал эксперимент Тэджфела и Уилкиса (1963) (Tajfel & Wilkes) (440). Эксперименты показали, что маркировка четырех длинных линий литерой "А", а коротких - литерой "Б" порождала восприятие более существенной разницы в размерах линий между подгруппами "А" и "Б" и небольшую тенденцию к восприятию подобия длин линий внутри подгрупп. То есть факт объединения линий в группы давал начало стеретипизирующим процессам.
Как контраргументы традиционной по духу гипотезе Тэйлор (Taylor), предполагающей отчетливость и новизну стимулов в качестве главной детерминанты подключения процессов стереотипизации, Оукс и Тернер провели серию лабораторных экспериментов. В экспериментах Тэйлор, чем меньше представителей определенного пола присутствовало в группе-стимуле, предъявляемой испытуемому, тем больше стереотипов, связанных с полом присутствовало в характеристике члена группы соответствующего пола, которую давал испытуемый. То есть необычность индивида-стимула порождала стереотипизирование. Модифицируя процедуру экспериментов, Оукс и Тернер показали возможность альтернативной интерпретации результатов. Предъявлялись слайд-изображение и магнитофонная запись дискуссии, в которой соотношение участников, мужчин и женщин, для разных испытуемых менялось от 1 мужчины и 5 женщин, до 5 мужчин и 1 женщины. Когда требовалось дать описание одного мужчины или одной женщины, новизна действительно играла свою ключевую роль. Но когда требовалось дать описание каждого члена группы, то максимальное стереотипизирование было достигнуто если 3 мужчин дискутировали с 3 женщинами, то есть при максимальной межгрупповой дифференциации по сексуальному признаку.
Другая серия экспериментов была проведена Оукс и Тернер в связи с критическим анализом гипотезы Брунера о роли категоризации. По мнению последнего, категоризация - объективное представление реальности, лишенное подробностей, ненужных в ходе достижения цели. Решающее значение при таком абстрагировании имеет доступность категории, то есть легкость ее возникновения в сознании индивида и пригодность этой категории, то есть степень соответствия актуальной реальности и признаков категории, которые усвоены индивидом. Таким образом все объяснение природы стереотипов легко укладывается в индивидуальные рамки организации жизнедеятельности человека.
Оукс и Тернер предъявляли испытуемым видеозапись дискуссии о смысле университетской жизни трех студентов гуманитариев ("художников") и трех студентов естественных факультетов ("ученых"). Испытуемые должны были оценить как индивидуальные, так и групповые цели по различным измерениям. Задаваемые ситуации были следующими: 1) "согласованная" - полное согласие в стимульной группе; 2) "конфликтная" - точка зрения "художников" отличалась от точки зрения ученых; 3) "девиантная" - один "художник" не согласен с остальными пятью студентами; 4) "последовательная" - "художник" придерживается свойственного ему стереотипа ("социальная жизнь важнее науки"); 5) "непоследовательная" - "художник" принимает стереотип "ученых" ("наука важнее общественной жизни").
Результаты показали, что при последовательно-конфликтных условиях происходило наиболее ясное стереотипизирование и объяснение персональных аттитюдов с позиций членства в определенной социальной группе. А в терминах индивидуальности объяснение аттитюдов происходило при непоследовательно-девиантных условиях и объяснение влиянием обстоятельств - при согласованных условиях. То есть стереотипизирование более уместно появлялось при переходе восприятия к групповому уровню социальной структуры.
Результаты этих экспериментов становятся серьезными аргументами для того, чтобы согласиться с их авторами, что "...первичная функция категоризации (когнитивного аспекта процесса образования стереотипов - комментарий мой) - не упрощение восприятия, как арьергардное действие, вызванное ограниченными возможностями личности, а скорее его обогащение через селективное представление реальной структуры окружения, таким способом, который позволяет воспринимающему "идти" через стимульную информацию к объектам и событиям в соответствии с их значением и человеческой уместностью" (403, с. 121). "...стереотипизация это не процесс снижения информации, не сверхгенерализованные искажения, это просто процесс, через который мы улавливаем реалии групповой жизни" (Там же, 130).
Стереотипизация - не упрощающий, а адаптивный процесс, переводящий взаимодействие на более высокий уровень социальной организации. Содержание этого процесса зависит от содержания межгрупповых отношений. Хотя Д.Тернер и допускает сверхгенерализацию как отклонение, связанное с искажением информации, вряд ли следует придавать ей такой акцент. По крайней мере, сверх генерализация чувств и аттитюдов неизбежно происходит, когда новый индивидуальный объект включается в сферу взаимодействия. И эта сверхгенерализация не будет искажением реальности, если актуальное взаимодействие с данным индивидом будет происходить на соответствующем уровне социальной организации. Искажение наступает тогда, когда стереотипы, соответствующие межгрупповому взаимодействию, начинают регулировать межиндивидуальные отношения. То, что мы обычно понимаем под "искажением" в большинстве своем вызвано конфликтными ситуациями, но вначале происходит конфликт, а потом "искажение"; вначале импульс действия - потом восприятие. Такие искажения объективно обусловлены и выполняют целеобусловленную, регулирующую функцию даже в патологических случаях. То, что нерационально с нашей точки зрения, вполне рационально с позиций субъекта.
Что касается упрощения информации, то можно предположить, что в ситуации сильной межгрупповой напряженности будет происходить сужение сферы категоризационных измерений вплоть, до одного (например, такой как конкретный национальный признак). Из-за этого оно автоматически приобретает гипервыраженных характер
Таким образом, конформность и процесс формирования стереотипов - одни из основных условий, которые делают возможной деперсонализацию индивидов и приведение их к "одному групповому знаменателю".
6.2.4. Некоторые свойства процесса формирования группового сознания, как следствия социальной идентификацией
Имеющиеся исследования позволяют сделать некоторые выводы не только об основных, но и о более частных следствиях процесса идентификации и формирования группового сознания. Здесь мы можем привести в качестве примеров лишь некоторые, наиболее любопытные на мой взгляд выводы:
- Так, в период своего становления группы особое внимание уделяют выработке идеальных образов и основополагающих идей, которые дадут индивидуальный смысл членству в группе и адаптируют индивидуальные ценности к групповым. Выработкой и распределением групповых ценностей занимается групповая элита или политические структуры. Группы остаются стабильными только в случае, если система распределения ценностей не создает у членов группы ощущения депривации, поэтому большое значение для многих социальных сообществ приобретает выработка механизмов манипуляции распределительной системой. "Очевидно, что если элита может манипулировать людьми так, что они будут нуждаться в этих ценностях, элита может сохранить свою власть" (423, с.130).
- "...любые отличия элементов, и, следовательно, границы между ними всегда эталонированы, то есть существуют не вообще, но лишь по отношению к определенному эталону" (188, с.221). Доступность таких эталонов для восприятия групповых членов и членов других общностей должна быть большей тогда, когда групповые границы еще не достаточно устойчивы. Поэтому такая группа, стремясь приобрести большее влияние и независимость от других, развивает тенденцию быть социально рельефной. Поддерживая ощущение равенства всех внутри, группа старается подчеркнуть отличие членов группы от тех, кто находится снаружи. Для этого вырабатываются особые знаки-символы группы: гербы, флаги, логотипы, "малиновые пиджаки", бритые затылки и т.д.
- Образ прототипного члена группы, воплощающего в себе эталонированные черты группы, образуется в сознании членов группы исходя из практики межиндивидуального общения и часто не отождествляется с личностью лидера группы и не складывается из усредненных характеристик всех членов группы (454). В сознании же членов внешних групп он чаще всего отождествляется с образом группового лидера. Так, американские студенты, на вопрос: "Можем ли мы назвать страну врагом, если правительство или главный лидер является анти-американцем, даже если народ в целом дружественен?", в 62% случаев ответили: "Да".
- Сильная стереотипизация и усиление роли знаковой активности группы не только повышает рельефность группы, но и имеет обратное влияние на групповое сознание. В одном из экспериментов Уорчела и его коллег (Worchel) единственной разницей в условиях было наличие идентичной лабораторной формы у членов взаимодействующих групп. Результаты показали, что при неудачном взаимодействии идентичность одежды членов взаимодействующих групп снижала напряженность конфликта (447). Логично предположить, что резкие различия внешних черт групп окажут обратный эффект.
- Чем меньше группа членства относительно внешней группы, тем более положительная идентификация с ней будет развиваться (343).
- Чем больше согласия в группе, то есть, чем сильнее деперсонализация, тем больше разделенные отклики членов группы воспринимаются как объективно необходимые и истинные, соответствующие реальности (450).
- Простое присутствие других людей, подобных друг другу, но отличающихся от воспринимающего их субъекта, повышает его тревожность и усиливают личную идентичность (325, 331, 335, 367).
- Зиллер (1964) (Ziller), Снайдер и Фромкин (1980) (Snyder & Fromkin) показали, что новобранцы, люди только начинающие адаптацию в группе, ощущают страх перед деиндивидуализацией и ослаблением персональной идентичности. Коллективная адаптация новобранцев может приводить к формированию чувства солидарности между ними и к формированию их собственных норм, отличающихся от норм более старых членов группы. (369).
- Трудности в идентификации индивидов с группой могут влечь за собой к изменениям лингвистической стратегии: попыткам приобрести язык внешней группы; "унижению" языка или применению нестандартных речевых форм; вовлечению проблем языка в центр политических внутригрупповых событий (278).
- Индивид в процессе идентификации проходит ряд стадий, в ходе которых меняется его социальный статус и стратегия поведения. Изменения его статуса отражены следующим рядом: перспективный член группы, новый член группы, полный член группы, маргинал, экс-член группы (369).
- Свои особенности идентификации возникают при взаимодействии разно статусных групп или групп, составляющих меньшинство (391, 458).
Итак , можно заключить наши краткие рассуждения о процессе идентификации утверждением о том, что он является центральным процессом, который включает индивидуальный человеческий материал в жизнь и развитие социального организма. За счет этого индивиды получают возможность продлить влияние своей личности далеко за пределы физического существования человеческой особи. «...каждый индивидуум какой-нибудь расы имеет очень короткую индивидуальную жизнь и очень долгую коллективную» (102, с.13).
«Судьбой народа руководят в гораздо большей степени умершие поколения, чем живущие» (Там же). Только благодаря этому до сих пор сохранился такой маленький народ как ульты живущий на Сахалине. После Октябрьской революции их записали как арачуны. В период политико-экономического кризиса 90-х годов народность, насчитывающая к тому времени чуть больше 200 человек, вспомнила свое исконное название и затратила много сил, чтобы вернуть его. Прагматически они не достигли ничего, но они сохранили душу предков и сделали первый шаг к возрождению.
Свойство социоцентризма, которое нейтрализует в чувствах индивида страх перед деперсонализацией, приводит к унификации индивидуальных оценок, образов и установок, повышая уверенность в их истинности и мотивируя к распространению их на весь окружающий мир.
Психологически эффективная социальная группа стремиться в результате своей активности приобрести максимальный контроль над окружением. Один из самых распространенных путей достижения этого, свойственный нашей европейской культуре - это завоевание внешнего мира: завоевание природы, завоевание доверия народа, завоевание любимых, завоевание друзей
В результате, склонность к фаворитизму в отношении своих достижений и ценностей нередко приводит к отрицанию ценностей и достижений другой группы, к восприятию их как менее существенных или как ложных. «Нельзя представить себе ничего более ужасного, чем пожирание трупа собственного отца; и однако те народы, которые придерживались в древности этого обычая, видели в нем свидетельство благочестия и сыновней любви... ...каким жестоким и отвратительным показался бы людям, проникнутым этим суеверием, обычай предавать останки своих родителей земле, где трупы гниют и служат пищей животным и червям» (133, с.290).
Необходимо учитывать, что социоцентризм в своем экстремальном конкретном выражении может существенно влиять на восприятие мира, приводя к мотивации избегания когнитивного диссонанса, а следовательно к селекции, редукции, интроекции, проекции, рационализации и прямому искажению информации. Опрос Нью-Йорк Таймс в 1985 году показал, что 28% американцев верили, что во II Мировой Войне Советский Союз воевал против USA. Другое исследование показало, что 24% американских студентов думает о Советах как о первых изобретателях атомной бомбы (420). В 1947 году Оллпорт и Постман просили студента рассказать другому студенту, а тот - следующему и т.д. содержание картинки, на которой белый угрожал ножом черному. На половине цепочки нож незаметно в пересказе переходил в руку черному человеку (234).
Прямое воздействие на результаты межгруппового восприятия, к которым иногда прибегают при стремлении к социальной справедливости и социальному равенству нередко понимаемым как одинаковость, может привести лишь к усугублению межгруппового кризиса. В анализе в первую очередь следует исходить не из социологической или политической оценки групповых стереотипов и реакций, а из причин их возникновения и функций, которые они исполняют.
Уничтожение специфики групповых характеристик, которые вовлечены в идентификационный процесс, - худший путь налаживания оптимальных человеческих отношений. «...человек, утративший доступ к духовной воде и к духовному огню своего народа; становится безродным изгоем, беспочвенным и бесплодным скитальцем по чужим духовным дорогам, обезличенным интернационалистом» (71, с.236). «...все гениальное родится именно в лоне национального опыта, духа и уклада» (Там же).
6.3. ПРОЦЕСС ОБМЕНА СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИМИ ОТНОШЕНИЯМИ МЕЖДУ ГРУППАМИ