Если первое утверждение отражает свойство племен населявших Древнюю Русь, то второе утверждение насыщено их отношениями.
Вспомним одновременно положение К.Бюлера о том, что система типа "язык" основана на двух классах структур. "Первый класс языковых структур и соответствующих установлений как бы преследует цель разорвать мир на абстрактные аспекты , каждый из которых коррелирует со знаком, в то время как второй класс стремится заранее предоставить знаковые средства для конструирования того же самого (репрезентируемого) мира на основе отношений ". (39, с.70)
Абстрактные аспекты мира это и есть те атрибуции (свойства), которые делают мир доступным для гносеологической работы, предоставляя возможность выделять их сознанием и оперировать ими, расчленяя внутреннее единство универсума. Любое свойство элемента множества в свою очередь представляет из себя множество. Так свойство "славянства" представляет собой множество психо-антропологических черт, но такое множество, которое выделяет данное как единичный элемент среди иных племен.
Свойство. Свойство - это множество, которое может подвергнуться изменению или подвергается ему при взаимодействии с другим соответствующим множеством. На уровне сложного (многомножественного) объекта - это сторона объекта, которая может произвести изменение в другом объекте или подвергнуться изменению со стороны другого объекта. Это - проявление природы процесса (190).
Свойство отражает вероятность возникновения процесса определенного рода обмена элементами между соответствующими множествами.
Вернемся к примеру Приднестровских и Верхне-Донских славян. И первые, и вторые представляют из себя элементы множества-свойства, которое можно обозначить как "славянство". Свойство славянства сыграло видимо важную роль в том, что образовалось новое множество - союз племен, а позднее древне русская народность, то есть появилось новое свойство, которое в свою очередь выступает как элемент Евро-Азиатской системы этносов во взаимодействии с иными (в данном примере, народами Византии и аварами).
Таким образом свойство выступает как множество, в процессе своего формирования и как элемент, в процессе своего проявления и образования нового множества.
Каждый раз, когда мы пытаемся с помощью языковых средств выразить какое-либо свойство, то в них довольно явно отражается и связь, и отношение. В то же время, когда мы выражаем отношение элементов, то неизбежно опираемся на свойство и связь этих элементов. Действительно, свойство возможно только в среде множества по отношению к элементам этого множества. И свойство, и связь, и отношение организуют бытие группы как элемента в причинно-следственной цепи окружающего ее социума и природы. Поэтому необходимо иметь ввиду, что в реальности они существуют взаимопереходя друг в друга и осуществляя между собой сложную диалектику. Элемент (социальная группа) может выступать перед нами и как связь, и как отношение, и как свойство.
Связь реализует для нас факт единства мира, и конкретная связь - это частное выражение данного единства. Связь - необходимое условие проявления и отношений, и свойств.
Свойство показывает - каким путем данный объект (социальная группа) включен в единство социума и природы и является результатом реализации отношений элементов множества, которое включает в себя объект. Отношение же, в свою очередь, возникает в процессе взаимодействия элементов и выступает как результат сравнения их свойств.
Таким образом отношения и свойства социальных групп сами соотносятся друг с другом по принципу дополнительности, являя собой связь этих групп в соответствии с разными основаниями их организации (физическим, биологическим, психологическим, социологическим) и по разным аспектам активности (социальный статус, профессиональная деятельность, географическое положение, политическая активность и так далее).
В соответствии с тем, какая категория находится в центре внимания исследователя, различаются и соответствующие подходы к социальным группам: связь лежит в основе субстанционального, свойства - атрибутивного, а отношения - релятивного научного подхода (188).
Во введении мы уже анализировали особенности различных подходов к изучаемому объекту. Анализ сущности основных категорий также подтверждает плодотворность избранного нами пути. Свойства более всего приоткрывают нам природу дифференцирующих процессов. Они делают социальную группу видимой самой себе в процессе межгруппового сравнения, способствуя нахождению своей функции в актах межгруппового взаимодействия и путей своей самоорганизации. Отношения же направлены на сохранение групповых свойств устойчивыми во времени, на приход социального множества к состоянию единства с миром, даже если оно достигается за счет интеграции и образования нового множества.
Итак, если следовать нашей методологии, свойства дифференцируют и тем определяют место (функции) социальных групп в социальной среде, отношения интегрируют их, устанавливая взаимосвязь и превращая во множество и, одновременно, делая, в конечном счете, элементом иного множества, множества более высокого порядка, включающего в себя первое.
Поэтому отношения между группами как социальными элементами становятся решающими для развития и понимания социальной жизни.
Однако в восприятии социального множества и конструировании нами соответствующего поведения группы предстают перед нами не в виде совокупности одномерных, абстрагированных элементов, а в виде вещей. И взаимодействие этих вещей создает не просто мозаику социального движения, но новую вещь - государство, нацию, народ, политические партии, семейные союзы... и, наконец, личность.
"В практике познания мир непосредственно делится не на множества и элементы, но на вещи, обладающие свойствами и находящиеся в отношениях."(188, с.176)
Вещь. Этот термин обычно применяется для обозначения массово-энергетических объектов или (в философском смысле) любого объекта, который рассматривается как самостоятельный и отличающийся (188, с.115). Вещь - это то, что является нам как непотаенное, как ставшее тем, что оно есть перед нами в своем наличии (237). Социальная группа предстает перед нами как некая сложная совокупность людей, обладающая постоянством своих основных характеристик.
Это не просто постоянство свойств, это близость элементов, создающих данное множество внутри вещи, определяемая ее границами, то есть образование, интегрированное отношениями элементов множества и одновременно дифференцированное через общие свойства этих элементов от других множеств.
Мартин Хайдеггер в своем докладе "Вещь" пишет: "Веществование собирает. Давая сбыться четверице, оно собирает ее пребывание в то или иное пребывающее: в эту, в ту вещь". (237, с.321) Поэтому группа - это не простая односложность некоторого количества людей, а союз многосложного, появляющегося перед нами в единой вещи.
Хайдеггер приводит в пример феномен появления чаши, в которой мастер своим действием объединяет четыре причины: "causa materialis, вещество, из которого изготовляется например чаша; 2) causa formalis, форма, образ, какую принимает этот материал; 3) causa finalis, цель, например жертвоприношение, которым определяются форма и материал нужной для него чаши; 4) causa efficiens, создающая своим действием результат, готовую реальную чашу, т.е. серебряных дел мастер" (237, с.222).
Общество становится для социальных групп "серебряных дел мастером", берущим в свои руки биологический материал и превращающим его из элемента биологического множества в социально сложную вещь. С этого момента группа может реализовать в себе как "предыдущие" физические, биологические, психические причины, так и многогранность социального.
Если мы начнем размышлять о социальной группе как о некотором предмете, то в первую очередь она ощущается нами как определенная социальная общность, которая как множество получает свое название благодаря главному группообразующему принципу, ради которого она собственно и сформировалась. Но она также обладает и целым рядом "подчиненных" качеств, которые делают ее одновременно соответствующими социальными множествами и принимают на себя ведущую роль при смене социального контекста (межгрупповой ситуации).
Так, группа профессиональных спортсменов, выезжая на международные соревнования, реализует себя и как определенное национальное множество, а в некоторых политических ситуациях, в первую очередь именно как национальное множество, отводя профессиональность на второстепенный план.
При дальнейшем размышлении группа предстает как психологическая совокупность - общность сопереживающих и сочувствующих людей, далее - как совокупность животных и, наконец, как правило в последнюю очередь - как некоторая совокупность неодушевленных физических тел.
Таким образом, уже на уровне этого грубого восприятия группа нам открывается не просто слитностью множеств, но определенной упорядоченностью как по способам организации жизнедеятельности групп (межмножественные связи одного уровня), так и по уровням организации их жизнедеятельности (межмножественные связи разных уровней).
В связи с многосложностью группы-вещи ключевым становится определение ее структуры, которая фиксирует связь элементов в рамках целого.
Структура. Латинское слово - structura означает строение, расположение, порядок. Это понятие раскрывает совокупность устойчивых связей вещи обеспечивающих ее целостность и стабильность.
Данное определение аналогично ряду определений структуры системы приводимым в научной литературе (см. напр., 100, 188, 218), но более всего все они соответствуют, на наш взгляд, структуре вещи, как статичной и относительно независимой от окружающего мира.
Одновременно соглашаясь с Г.А.Югаем в том, что в своем полном выражении "понятие структуры не сводится к строению субстрата, его морфологии" (262, с.118), мы можем возразить ему в том, что на уровне рассмотрения реальности в качестве вещей она в первую очередь подчеркивает именно это.
Понятие структуры вещи включает не все, а только устойчивые связи элементов, независимые от ситуационных колебаний, сохраняющие вещь тождественной самой себе по своей морфологии, несмотря на отдельные девиации своего состава.
Сложность структуры группы-вещи заключается в том, что она не ограничивается плоскостными связями[58]. Аналогию такой структуры мы вновь видим в структуре человеческого языка, которая включает в синтагматические и парадигматические связи[59]
В лингвистической теории Ф.де Соссюра первые соответствуют одноуровневым связям и показывают линейный характер речи, и по мнению Ельмслева отражают отношения "и-и". Вторые - соединяют элементы языка на основе общей формы либо содержания и отражают отношения типа "или-или" (110).
Как следует из первой части работы, помимо связей одного уровня группа-вещь также включает в себя аналог парадигматических связей. Это - связи между различными уровнями организации жизнедеятельности группы, которые носят наиболее вероятно реципрокный характер и требуют качественных критериев преобразования одних связей в другие.
Во взаимодействие группа вступает всей своей целокупностью как вещь, а не отдельной стороной как элемент множества. Целокупность и монолитность зависит от количества и силы связей между элементами и сочетаемости их свойств, то есть от законов ее структуры.
Проблема группового поведения, а следовательно и построения группой отношений в своем социальном контексте, впервые возникает на уровне рассмотрения социальной группы как вещи, то есть, обобщая все сказанное, на уровне материально-духовной целостности. Целостность является общим и универсальным свойством вещи, упорядочивающим и создающим единство ее элементов. Понять пути зарождения и протекания группового поведения - значит понять фундаментальные законы формирования целостности, ее структурную сложность и многоуровневость.
Достаточно ли для познания феномена взаимоотношений групп вещного уровня представления социального мира, как это делает, например, структурный подход?
* * *
Взгляд на социальную группу как на вещь, самодостаточную, саму по себе выделяет ее из окружающего социального контекста и одновременно как бы лишает связи с другими группами за счет объективной или/и субъективной дифференциации процессов изменения, происходящих на границах соответствующей вещи. Появление групповых границ в сфере анализа подчеркивает упорядоченность и интегрированность процессов внутри данной вещи, оставляя социальное окружение более менее аморфным. В этом случае все остальные социальные агенты - это "они", "противостоящие" данной группе и ничего более.
Актуализация вещности социальной группы - это мезоуровень познания объективной социальной реальности, который выделяет "предметы, явления, словом, ординарные объекты и индивидуумы природы и общества" (92,с.8). Мир становится вместилищем вещей, хотя и связанных друг с другом, но лишенных жизнетворной динамики, непрерывного взаимообмена на всех уровнях своей организации.
Атрибутивно-описательный подход становится на уровне вещей доминирующим, позволяя познавать социальное через свойства уникальных объектов, включаемых для этого в отдельные, нередко несущественные связи.
Если бы нам требовалось исследовать становление личности, то мы вынуждены были бы проникнуть сквозь границы группы-вещи, сохраняя целостность как отправную точку анализа и изучая ее изнутри. Таким образом мы попали бы на микроуровень организации социального, когда индивиды становятся элементами группы-вещи и направляют развитие человека к достижению адекватности своему социуму, но оставляют в тени законы развития самого общества. Попытки объяснить общественные образования с помощью микроуровневого анализа нередко заканчивались традиционным взглядом на общественное устройство как на результат договора или стихийного скрещения индивидуальных воль людей, отводя отношениям социальных групп роль эпифеномена.
Ранее мы пришли к мнению, что отношения между группами - это отношения между единствами и чтобы понять их, следовательно, надо подняться над границами вещи на макроуровень анализа групп.
В этом случае свойство целостности групп может исчезать в силу того, что мы вынуждены как правило прибегать к субстанционально-функциональному анализу, заменяя группы-вещи (участников межгруппового взаимодействия) соответствующими группами-множествами (профессиональными, семейными, национальными, политическими и т.д.) и находя различные корреляционные зависимости между взаимодействующими множествами. Эти прикладные задачи хорошо раскрывают специфику конкретной социальной ситуации и намекают на возможные пути ее изменения. Но, будучи лишенными вещной основы, подобные групповые абстракции, отражают нередко лишь поверхностные изменения состояния общества, не затрагивая "ядерных" процессов его развития.
Следующий шаг исследования возвращает нас к понятию группы-вещи. Привлекая структурные методы анализа ситуации, мы превращаем группы в элементы взаимодействия не множеств, а вещей. Таким образом мы возвращаем группе мотивирующую силу индивидуального участия, получая новые знания законов формирования личности и делая явными изменения конкретных, психологических групповых субъектов.
Структурный анализ стремиться замкнуть границы поля взаимодействия вещей в новую целостность, вещь (межгрупповое объединение, социальную организацию). В результате становится очевидной та иерархическая структура, которая характерна для развитого человеческого общества.[60]
Поэтому целостности (вещи) сосуществующие в условиях другой целостности (вещи), составными частями которой они являются (принцип "русской матрешки") становится более точным отражением реальности чем пересечение различных множеств или представление отношение самодостаточных вещей, не обусловленных иным, общим для них единством.
Пространство между целостностями наполнены отношениями между ними, которые собственно создают свойства включающей, объемлющей целостности и условия существования социальных групп, включенных в нее. Структурный анализ социального объединения как вещи, сколь ни был бы он сложен, не может раскрыть его сложную внутреннюю динамическую сущность, определенную отношениями взаимодействующих внутри нее групп.
Сама по себе духовная целостность (в нашем случае - чувство разделенности отношений) в отличие от материальной (такой, например, как "чаша Хайдеггера") обладает не просто упорядоченной многомножественностью. Социально-психологическая целостность группы не может быть итогом механического или химического соединения пригнанных друг другу частей, соединенных и застывших. Любую мозаику, сколь искусной бы она ни была, легко разбить на отдельные кусочки. Социально-психологическое единство группы внешне разрушить не так-то просто. Политикам хорошо известно, что угроза группе извне не уменьшает, а наоборот резко повышает сплоченность внутри группы, а физическое разъединение членов группы нередко ведет к повышению единообразия группового поведения. И, именно, только в процессе интенсивного межгруппового обмена отношениями и, следовательно, общей основы для межгруппового обмена это единство становится очевидным. В статике, в ситуации покоя групповое единство обычно "молчит".
Таким образом в понимании феномена возникновения и путей реализации единообразия поведения людей, то есть в понимании свойств социальных групп как духовно-материальных целостностей, отношения между группами играют ключевую роль. Чтобы обратиться к исследованию закономерностей формирования и развития межгрупповых отношений мы вынуждены, кроме понимания группы как вещи, привлечь новое, "центральное" понятие, которое бы служило своеобразной средой, собирающей и преломляющей через себя все богатство различных аналитических подходов, позволяющих накопить тот исходный материал, который будет интегрирован в нашей теоретико-эмпирической модели.
Таким понятием, вмещающим в себя интегрированную совокупность множества взаимоотносящихся групп-вещей, находящихся в состоянии межгруппового обмена и создающих за счет этого новую вещь (социальную общность) служит понятие социальной системы.
2.1.3. Система - определение понятия
Термин "система" стал так популярен, что мы можем его встретить, пожалуй, в большинстве научных исследований, посвященных социальным проблемам. Став столь распространенным, он постепенно превращается в некий элемент этикета, несущий в себе сугубо ритуальный смысл поклонения "научному идолищу" или стремления приобщиться к соответствующей субкультуре. Такое состояние дел вынуждает нас не просто сослаться на какое-либо определение, но и более строго очертить границы применения данного термина в нашей работе.
Возьмем один из самых простых подходов к определению системы, встречающихся в научной литературе: "Системы определяются через множество составляющих ее элементов и множества отношений, существующих между этими элементами." (69, с.15). Или примем предельно простое утверждение О.Ланге о том, что системой мы будем называть множество связанных действующих элементов (100).
Определения подобного рода не обеспечивают, при придирчивом взгляде, даже уровень декларируемого ими множественного анализа (не упоминая уже о системном). Они не ставят границ как для множеств, так и для простых совокупностей объектов, отношения между которыми могут быть не только разноаспектными, но и не иметь ни какой непосредственной связи с сутью системы, ради которой они рассматриваются.
Рассмотрим другой тип определений и среди них одно из первых утверждений о системах, данное А.Холлом и Р.Фейджином как о множестве объектов вместе с отношениями (relationship) между объектами и между их атрибутами (свойствами) (240, с.258).
Теперь мы можем приоткрыть занавес над социальной группой как вещью (объектом). Но, к сожалению, только приоткрыть, так как подобные определения охватывают и те "дурные общности" (72, с.92), которые возникают в результате доступности наблюдения некоторой совокупности как чувственная всеобщность, данная нам в силу наших субъективных возможностей. Из-за этого любую систему мы можем подменить в своем заблуждении любой частью ее, либо она явится нам вещью, будучи на самом деле простым конгломератом разносистемных, но опосредованно связанных друг с другом элементов. В данном определении нам явно недостаточно одного указания на множество, даже если это множество взаимодействующих вещей. В частности, ему не хватает указания на единство этого множества, т.е. на его вещность, как необходимое .условие существования систем.
В.П.Кузьмин справедливо подчеркивает как одну из главных характеристик систем их целостность, иными словами, их вещность. "...целостные, устойчивые единства, эти единицы объективного мира мы и называем обобщенно системами" (92, с.8). Целостность - это character indelibilis (неотъемлемое свойство) всех систем.
Требованию целостности отвечает определение данное системе В.Н.Садовским: система - это "совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство" (226, с.610).
Однако сущность системы в таком определении совершенно теряется. Вряд ли целью системы мы можем признать создание целостности как таковой. По крайней мере, это кажется весьма сомнительной целью социальных систем, создаваемых межгрупповыми отношениями. Целью создания сложных социальных образований является скорее возможность возникновения нового качества, позволяющего социальным элементам сохраняться и развиваться далее.
Приведенные аргументы делают для нас очевидным высказывание В.П.Кузьмина о том, что "...понятие "система" ...выступает универсализированным обозначением качественного объекта, пригодным для описания любого "качественного узла", совокупности, целостности, комплекса" (92, с.12). Целостность системы означает, иными словами, факт появления нового свойства и новой вещи, как итог совместного существования элементов множества, наполняющего собой данную систему.
Таким образом, чтобы разрешить ставшей более ясной для нас проблему диалектической связи особенного - сложного социального явления (вещи) - и единичного - социальных групп (элементов множества, охваченного социальной системой), мы должны отразить в понятии системы ее атрибутивный аспект.
Данный подход детально разработан в концепции А.И.Уемова, который формулирует определение системы "как множества объектов, на которых реализуется заранее определенное отношение с фиксированными свойствами" или "как множество объектов, которые обладают заранее определенными свойствами с фиксированными между ними отношениями" (111, с.21).
Однако, если мы возьмем 1, 2 и 3 из десятичного ряда, то свойства их вполне фиксированы и между ними реализуется вполне определенное отношение, заданное десятичной системой счисления. Тем не менее перед нами выступает на поверхность лишь часть системы, остальные элементы которой скрыты за пределами определения. Мы оказываемся перед лицом конкретно-эмпирической, но не истинной целостности вещи.
Очень близкое нам по своему подходу определение В.Н.Сагатовского, вся концепция которого строится на уже упомянутой триаде и поднимает нас на действительно вещный уровень, когда мы в состоянии придать социальным группам черты целостных субъектов социальной активности. Это определение говорит о том, что "...система - это множество элементов, структура которого является необходимым и достаточным условием наличия качества данного множества" (188, с.323). Но к сожалению и это определение оставляет у нас ощущение некоторой неудовлетворенности.
Эта неудовлетворенность во многом вызвана тем, что мы поставили себе задачу найти хотя бы первые подходы к изучению сложных, многоуровневых, психо-социальных явлений, реализуемых как индивидом, конкретной группой, так и всей организацией человеческого сообщества. Определение системы должно вместить в себя потенциал диалектического противоречия: единичное - особенное - всеобщее. Для социальной психологии в конечном счете важно увидеть каким образом отделенный по своей биологической природе, конкретный человеческий индивид или конкретная группа людей (единичное) через такие социальные образования как группы или межгрупповые объединения (особенное) реализуют собой законы социального уровня организации универсума (всеобщее). Особенное (конкретно данный нам объект нашего изучения) по справедливому утверждению И.А.Ильина "... содержится во "всеобщем", ...оно создается последним, ...всеобщее не только мыслится в особенном, но реально составляет его внутреннюю субстанциональную сущность"[61] (72, с.99). В особенном встречаются и интегрируются субстанциональная сущность всеобщего и конкретно-эмпирическое содержание единичного.
Определение В.Н.Сагатовского теряет, на наш взгляд, динамику такого взаимопроникновения всеобщего, особенного и единичного. Завершаясь на факте создания нового качества, то есть на вещи, целостности, оно упускает из виду, что само упомянутое множество остается, в свою очередь, лишь моментом существования всеобщего, то есть элементом нового множества, охватывающего первое. Таким образом утверждается дискретность и прерывистость, изменчивость социального мира, его особенность, но упускается шанс рассмотреть его как единый "организм", имеющий в конечном счете надгрупповые цели. Теряется возможность распространить на эмпирическую конкретность социальных групп законы всеобщего и неизменного и увидеть те естественные границы, в рамках которых человеческий мир будет развиваться по законам эволюции, а не испытывать насилие из-за амбиций и чрезмерного честолюбия человечества. Выти из этого затруднения можно, по нашему мнению, обратившись к динамической стороне систем.
Одно из первых высказываний о системах (Людвиг фон Берталанфи) утверждает систему как комплекс элементов, находящихся во взаимодействии (111). Такой же точки зрения на роль взаимодействия придерживаются и отечественные специалисты в области теории систем В.Н.Садовский и Э.Г.Юдин (189). У.Р.Эшби приводит эффектную иллюстрацию данного тезиса: прибавляя один пенс к другому мы получаем только два отдельных пенса, а не систему, так как они не взаимодействуют друг с другом; соединяя кислоту со щелочью, мы получаем систему, так как между ними возникает бурная реакция (260).
Подобная точка зрения встречает серьезные возражения. Еще в 1947 году А.А.Малиновский писал, что волк Украины не взаимодействует с волком Сибири, и они тем не менее являются элементами системы биовида (122). А.И.Уемов использовал этот пример, чтобы доказать второстепенность роли взаимодействия.
Однако, если присмотреться внимательнее, то два пенса становятся системой и начинают воздействовать и питать друг друга как столько становятся, например, уставным капиталом какой-нибудь финансовой кампанией. В то же время волк Украины и волк Сибири не система, а только часть чего-то гораздо большего, чем они сами - системы биовида. Поэтому в чувственной данности их взаимодействие настолько же ничтожно, насколько они ничтожны перед своим видом. Они и сами могут стать системой по стечению обстоятельств. Например, семьей. Но это будет уже принципиально иная система.
Образование систем достигается во многом благодаря тому, что действие, которое на уровне вещи ее формирует, производя дискретные изменения элементов системы, согласуя их друг с другом, превращается на уровне системы во взаимодействие вещей и взаимообмен элементами множеств, которые эти вещи включают в себя. Взаимодействие возникает как только становится возможным отталкивание действия от свойства, определяемого целостностью системы, и возвращение его к действующему объекту.
Не оспаривая истинности тезиса о том, что "все в мире есть система" мы считаем целесообразным, по крайней мере при изучении социальных явлений, различать системы потенциальные и системы актуальные и в дальнейшем изложении иметь ввиду только последние. Все остальные для нас - суть теоретические конструкты большей или меньшей степени абстрактности, решающие гносеологические задачи[62]. В этом смысле понятие системы для нас не относительно, как считают некоторые авторы (111), а абсолютно, так как она основана на конкретном отношении между ее элементами. Относительность же систем мы оставляем на долю атрибутивно-феноменологического подхода[63].
Если перед нами актуальная система, то она не может быть не наполнена динамикой своих элементов, то есть не может быть множеством не получившим момента самодвижения.
Таким образом понятие системы должно отражать ее отличие от множества за счет требования необходимости и достаточности ее элементов для образования нового качества, приобретаемого этим множеством на основе определенного отношения. Отличие от вещи должно отражать динамический аспект системы, заключающийся во взаимообмене и переходе элементов системы друг в друга. Понятие системы должно содержать в себе возможность диалектики конкретного, особенного и всеобщего, подчиняющей наше чувственное, конкретно-эмпирическое существование универсальным законам развития мира.
Обобщив все сказанное можно предложить следующее определение:
Система. - это множество элементов, взаимодействующих на основе определенного отношения, делающего структуру данного множества необходимым и достаточным условием появления новой вещи (качества) - как элемента иного множества.