Снижение уровня обобщения выступает и в применении методики, которая направлена на исследование процесса опосредованности больных. Эта методика известна под названием метод пиктограмм.
Как мы говорили в главе V, эта методика была предложена А.Р.Лурия для исследования опосредованного запоминания при помощи рисунков. В дальнейшем она стала применяться с некоторыми вариациями для изучения мыслительных процессов. Опыт ставился таким образом, что испытуемый предполагает, что исследуется его память, в то время как экспериментатор изучает в основном особенности его мышления.
В уже упомянутой работе Г.В.Биренбаум [77] было показано, что выбор рисунка, установление связи может служить индикатором не только нарушений памяти, но и мыслительной деятельности. Ею было установлено, что рисунки больных шизофренией отличаются большой схематичностью, пустой символикой, в то время как образы, созданные больными эпилептической болезнью, носят ситуационно-конкретный характер.
Анализу расстройств мышления с помощью метода пиктограмм было посвящено исследование С.В.Лонгиновой [62, 63]. Ею было показано на большом материале, что рисунки здоровых людей характеризует содержательная близость самого рисунка с заданным для воспроизведения словом, адекватная символизация (эти данные нашли свое подтверждение в неопубликованной дипломной работе Л.И.Зыряевой). Вследствие этого образы, создаваемые здоровыми людьми, оказываются пригодными для опосредования при воспроизведении слов.
Совершенно иные результаты получены С.В.Лонгиновой у больных эпилепсией. Автор отмечает, что обобщенный образ заменяется у них множеством конкретных представлений, которые они со всей педантичностью и обстоятельностью пытаются отобразить.
В приведенной выше работе Г.В.Биренбаум отмечала, что затруднения при выполнении этого задания у больных эпилепсией столь велики, что иногда больные не могут остановиться на каком-нибудь конкретном определенном рисунке, так как ни один из них не передает достаточно полно и точно конкретное значение слова. Аналогичные данные наблюдались и в исследованиях, описанных нами в 1962 г. [26]. Приведем типичные примеры выполнения пиктограмм больными эпилепсией.
Больной А. Веселый праздник. Как же его изобразить? Ведь веселиться-то можно по-разному. Один любит в праздник в кино сходить — это для него веселье. Ну, другой — выпить... Это, конечно, нехорошо... Для другого веселье в том, что он погуляет в кругу своей семьи, с детками там, или в цирк с ними сходит. Как же это изобразить? Ну, -а можно иначе подойти, с точки зрения общественной. Есть у нас всенародные праздники, для всех, ну, например, 1 Мая: демонстрацию изобразить, тогда надо много флагов (больной рисует флаг, но не удовлетворяется). Один флаг недостаточно, надо много флагов, толпу, но я не умею рисовать...
Больная М-ва. Тяжелая работа. Ну, уж это совсем нельзя изобразить, ведь мало что может быть тяжелой работой? Для одного математика тяжела. Я ее никогда не любила, она мне никогда не давалась. А другому литература не дается... А вот бывает, что слабому человеку физическая работа тяжела. Мало что может быть тяжело... Изображу камни — камни ворочать тяжело. Хотя сейчас есть подъемные краны, ими можно подымать тяжести... Нет, камни не надо рисовать, лучше я молот изображу, как в кузнице, но сейчас их нет, молотобойцев, это тоже сейчас при помощи технических приспособлений делается. Не знаю, доктор, как... Ну, пусть будет и камень, и молот.
Таким образом, сопоставление данных, полученных с помощью различных методов (классификация предметов, метод исключения, объяснение пословиц и метод пиктограмм), обнаружило у ряда больных (эпилептиков, олигофренов) снижение процесса обобщения: конкретно-ситуационный характер их суждений, непонимание переноса, условности. Больные не в состоянии выделить существенные свойства предметов, не могут раскрыть смысловые связи между ними.
Проблеме опосредованности большое внимание уделял Л.С.Выготский. Подходя исторически к процессу развития психики и считая, что психические процессы человека развиваются из внешней деятельности, Л.С.Выготский неоднократно подчеркивал опосредованный характер психических процессов. Возникающие на основе материального производства формы отношений людей опосредуют деятельность человека, формируют его психику. Указывая на ту роль, которую играет в психическом развитии употребление орудий, Л.С.Выготский придавал особое значение языку. Слово выступало для Л.С.Выготского явлением объективной действительности, возникающим в процессе общественной практики, которое используется вначале как форма общения и которое впоследствии становится средством организации собственных действий. Эта возможность опосредования заключена в значении слов, т.е. в системе связей и отношений общественного опыта, которое происходит в процессе общения с другими людьми.
Овладевая в своем развитии значениями слов, человек обобщает объективные связи и отношения, управляет своим поведением. Слово как средство общения и как средство обобщения образует в своем развитии единство и служит основой опосредования.
Проведенные нами исследования показали, что у ряда больных процесс опосредования оказывается нарушенным.
Снижение уровня обобщения, нарушение процесса опосредования означает, что сама проблемная ситуация, возникающая всегда при экспериментальном исследовании, остается нераскрытой.
С.Л.Рубинштейн указывал, что ситуация становится проблемной именно потому, что входящие в нее элементы неадекватны тем соотношениям, в которых они в данный момент выступают. Сама проблемная ситуация должна подвергнуться анализу — только тогда встает перед человеком формулировка задачи. Мышление использует усвоенные знания и способы решения задачи, но этому использованию должен предшествовать анализ условий задачи: оно применяет новые способы, если старые недействительны.
Описываемые нами больные не могут проанализировать стоящую перед ними проблемную ситуацию; они рассуждают по поводу каждого ее элемента, однако теоретическая задача, которая от них требуется, не возникает. Мышление больных крайне ограничено в своих возможностях; оно отражает действительность неполно, несовершенно; больные могут правильно действовать лишь в жестко предопределенных условиях. Об этом писал в свое время (1896) еще А.А.Токарский; в отличие от многих современных ему психологов он считал, что правильно мыслить — это значит увидеть изменившиеся условия, применить подходящий способ реагирования и уметь усомниться в правильности своих действий. В статье «О глупости» А.А.Токарский [108] приводит пример снижения мышления (в его терминологии «глупости»): дурак увидел пожар, стал плясать, его побили. Дома он получил от матери наставление и совет, что огонь надо заливать водой. Пошел дурак опять, видит — свинью палят. Он взял ведро и стал заливать огонь. Его опять побили.
А.А.Токарский разбирает этот случай: глупец усвоил наставление, следовательно, память у него не была нарушенной. Он сделал вывод, что «если горит огонь — надо тушить». Но он потерпел неудачу, потому что он не сумел различить два момента — «пожар» и «паление свиньи» — и применил ко второму случаю то, что относилось к первому. По мнению А.А.Токарского, дурак уловил недостаточное количество признаков, значит, недостаточно полно воспринял действительность.
Основная характеристика «глупости», по Токарскому, заключается в «несоответствии действия с требованиями действительности». Причину глупости А.А.Токарский [108; 691] видит в том, что у глупого человека «психический процесс нарушен в своем основном источнике, из которого вытекает все наше психическое богатство, а именно в восприятии непосредственной действительности. Глупец воспринимает лишь малую часть действительности». А.А.Токарский характеризует глупцов как людей, которые часто применяют шаблон не по назначению, которые не умеют искать новые связи, по-новому их применять и которые не сомневаются в своих суждениях.
Глупец мало воспринимает из того, что происходит вокруг него, мало вспоминает из того, что воспринял, и в конце концов не может разобрать, к какому случаю относится его воспоминание. Главная черта его — «резкое несоответствие представлений и понятий с действительностью» [108; 692].
По этим высказываниям А.А.Токарского видно, что мышление принималось им как деятельность, необходимо включавшая анализ, синтез и обобщение. Ведь неумение различить два сходных по одному признаку случая и недостаточно полное восприятие условий ситуации, на которые указывает Токарский, это и есть недостаточная аналитическая и синтетическая деятельность. Применение несоответствующего шаблона, т.е. неправильный перенос, означает неправильное обобщение.
В работах, посвященных психологии умственно отсталого ребенка, приводятся экспериментальные данные, указывающие, что умственно отсталый ребенок не в состоянии найти общее в многообразии единичных явлений. Уже в 30-х годах Л.С.Выготский и Ж.И.Шиф обнаружили, что умственно отсталый ребенок, усваивающий наглядные системы связей, не в состоянии систематизировать свой опыт на основе обобщения и отвлечения.
Резюмируя, можно сказать, что мыслительная деятельность подобных больных несовершенно отражает предметы, явления и их взаимосвязи. Указывая, что человеческое познание представляет собой переход от чувственного созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике, В.И.Ленин [7; 330] подчеркивал, что акт обобщения представляет собой отход от конкретности: «Подход ума (человека) к отдельной вещи, снятие слепка (понятия) с нее не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт, а сложный, раздвоенный, зигзагообразный, включающий в себя возможность отлета фантазии от жизни...»
У наших больных этот «отлет» от единичных связей крайне затруднен. Полноценный процесс отражения объективных свойств и закономерностей вещей, который предполагает умение абстрагироваться от конкретных деталей, у больных нарушен.