Глава 11. О прекрасных дамах и доблестных рыцарях
Трактирщик, на удивление, не обманул – кровать, занимавшая чуть ли не половину небольшой комнаты, действительно оказалась вместительной. Насчёт «разместиться вчетвером» Маргарет бы поспорила, но вдвоём точно будет не тесно.
Дагер задумчиво посмотрел на кровать и заскользил взглядом по остальному убранству комнаты. Печь в углу, столик, стул, комод, на котором стояли тазик для умывания и кувшин. Ансамбль дополняла ширма с парой небольших прорех. За ней, должно быть, скрывается ночной горшок.
– Что скажете? – спросила Мэгги нарочито безразличным тоном.
По столу пробежал рыжий пруссак, которого она ловко сбила щелчком.
Таракан миссис Эсмонд вовсе не смутил, как и пыль по углам комнаты. Трактир как трактир, сколько она таких уже повидала…
Водрузив шляпу и перчатки на столешницу, Мэгги устало опустилась на стул. Перспектива провести ночь наедине с лордом Джоном всё ещё тревожила. Она ещё ни разу не ночевала с посторонним мужчиной. Ни в восемнадцатом веке, ни в двадцать первом.
– В рыцарских романах, которые забавы ради время от времени читает моя матушка, – задумчиво произнёс Грей – герой обязательно кладёт на ложе между собой и прекрасной дамой обоюдоострый меч.
– И? – Маргарет не понимала, к чему он клонит.
– У меня с собой, конечно, есть шпага, – продолжил Дагер явно шутливым тоном, – но идея спать, имея под боком острую сталь, мне кажется несколько экстравагантной…
Мэгги приподняла бровь ожидая продолжения. В принципе, делить постель со случайным попутчиком было обычным делом для приказчиков и безденежных младших сыновей. Было даже принято селиться по двое, а то и по трое, в комнате с одной кроватью. Зачастую так было не просто дешевле, но и банально теплее, да и всё равно, в дороге частенько спали почти не раздеваясь.
Но, что совсем не удивительно, не было никаких правил или обычаев на случай, если среди путешественников оказывалась одинокая женщина.
– К тому же я привык спать один. Посему намерен уступить ложе прекрасной даме и разместиться на полу… – закончил Джон с улыбкой
– Вы уверены? – она втайне надеялась на подобную галантность, но ей было совестно отправлять его спать на холодный пол. Но если она будет настаивать на том, чтобы они легли вместе, не сочтёт ли он это приглашением?
– Да, абсолютно, – ответил мужчина, прибавив небрежный жест рукой – а если вы позволите мне взять одну из подушек, то я высплюсь совершенно по-королевски.
– По-королевски в Пруссии выспаться нетрудно, поскольку король Фридрих славится своим аскетизмом – рассмеялась Мэгги – конечно, забирайте подушку. Думаю, что мой меховой плащ вам тоже не помешает.
– Благодарю вас, леди Миддей, в этом случае, я высплюсь даже лучше, чем король!
Отвесив ей полушутливый поклон, Дагер подошёл к окну и вгляделся в сгустившиеся сумерки.
– Отсюда прекрасно виден вход в конюшню, где мистер Бёрд планирует разместиться на ночь, – прокомментировал он – мы даже сможем до него докричаться, в случае чего.
– Окно открывается? – несмотря на то, что драгуны внизу собрались вовсе не по их душу, Мэгги одобрила ход его мыслей.
Не говоря ни слова, Джон нажал на раму. Ему пришлось приложить усилие, но створки всё же распахнулись, впустив в комнату ветер и холодные струи дождя.
– Отлично, – отметила Мэгги с удовлетворением, – закройте только, а то тут и так не очень жарко!
Джон с трудом закрыл окно, скрасив свою борьбу с заклинившей щеколдой парой произнесенных себе под нос фраз, и ещё раз внимательно оглядел комнату, остановив взгляд на массивном засове на крепкой двери.
– Пойду проведаю Тома, – заявил он после минутной паузы – попросить слуг вам что-нибудь принести?
– Спасибо, но не такая уж я беспомощная, чтобы не суметь самой поговорить со слугами! – забота лорда Джона, пусть и шла от чистого сердца, но всё же немного раздражала. Она уже говорила ему, что ей не хочется быть обузой.
– Я ничуть не сомневаюсь в том, что вы в состоянии дать указание служанке, – заверил её спутник – но зачем вам лишний раз общаться с кем-то посторонним? Голос может вас выдать, пойдут пересуды…
«Вот чёрт, а ведь он прав!». В мужском костюме путешествовать и правда было удобнее, но есть и обратная сторона – ни на минуту нельзя расслабиться. Голос, это ещё ничего, хорошо хоть, что к удовлетворению вездесущего Бильрота, «эти дни» у нее как раз позавчера закончились.
– Да, пожалуй, – сказала Маргарет со вздохом – пусть принесут горячей воды для умывания и дров. Если вы планируете спать на полу, то стоит натопить пожарче.
Джон кивнул и взялся за ручку двери.
– А, знаете, что ещё? – вдруг вспомнила она, – я вместе с остальным провиантом паковала лимоны. Если не сложно, принесите сюда один. И чайник кипятка. Мистеру Бёрду тоже не помешает выпить сок половины лимона, можно в воде растворить.
– Зачем? – удивился Джон, – Вы разделяете поверье, что лимонный сок и зелень предохраняют от цинги?
– Это не поверье, – заверила его Маргарет, – действительно предохраняют. Но я сейчас не об этом. Не знаю, как у вас, милорд, но у меня после целого дня в седле завтра будет ломить всё тело. Лимонный сок уменьшает эффект от усталости в мышцах…
– Гм… никогда о таком не слышал, – произнёс Дагер скептически, – но когда подобное говорит леди, у которой с собой совершенно случайно оказывается полная сумка разнообразных целебных трав… Конечно, я выполню вашу просьбу!
Ободряюще улыбнувшись, мужчина уже почти вышел из комнаты, но на пороге обернулся и добавил.
– Держите дверь запертой на всякий случай, – посоветовал он – я постучу три раза. Я не сильно побеспокою вас, вернувшись через час?
– Мне хватит и получаса, – улыбнулась Мэгги, – переодеваться на ночь все равно не во что, а спать хорошо бы лечь пораньше.
Ночное небо было затянуто тучами, так что в комнате царила совершеннейшая темнота, и даже если печи ещё не всё прогорело, то через дверцу свет всё равно не проникал.
Снизу глухо доносились голоса припозднившихся постояльцев. Кто-то попытался затянуть бодрую песню, но получилось нечто больше похожее на завывание. Потом что-то уронили, раздалась громкая брань, певец заткнулся, и через несколько минут все угомонились, зато стало слышно, как в стене шуршит мышь.
Перед тем, как лечь спать, Джон вывалил на стол содержимое карманов, включая часы, которые сейчас мерно тикали. Маргарет некстати вспомнила когда-то подаренный отцом ночник – часы, которые проецировали время на потолок.
«Да и без часов ясно, что сейчас не меньше полуночи!», подумала Маргарет, которой, несмотря на усталость, всё никак не удавалось заснуть.
Судя по размеренному дыханию, Дагер провалился в сон если не моментально, то минут через пять после того, как вежливо пожелал ей спокойной ночи.
Мэгги не нравилось, что её компаньон спит на полу – из-под двери ощутимо тянуло холодом и, не ровен час, простудится. Внезапно ей пришла в голову идея, Маргарет встала и нашла на ощупь стул, на котором ещё вчера вечером оставила свой сюртук.
Аккуратно скрутив плотную ткань в рулон, женщина положила его возле двери, и придавила сверху седельными сумками. По ногам тянуть стало существенно меньше. Почувствовав удовлетворение, Маргарет забралась обратно в кровать.
«Мeттл, иногда мне кажется, что ты усыновила всех в округе!» – прозвучал в голове голос Эдварда, и, как это уже несколько раз бывало, тело её внезапно скрутило и его сотрясли рыдания.
Вскоре после их знакомства Эдвард назвал её «miss Mettle» – «девушка с характером» и потом в минуты нежности называл только так. Он часто подтрунивал над её заботой о нём, а она всегда следила за тем, чтобы он или дети не сидели на сквозняке… Это был её пунктик – однажды в детстве её продуло, причем поначалу показалось, что ничего страшного не происходит. Но за несколько дней развился сильнейший отит, и отец даже опасался за жизнь девочки. К счастью, антибиотики помогли. С тех пор Маргарет не могла выносить, если кто-то сидел или спал на сквозняке…
С момента, когда она получила известие о смерти Эдварда, прошла уже неделя. Большую часть времени ей удавалось занять себя какими-то заботами, и она не напоминала себе или окружающим раздавленную горем вдову. Миссис Эсмонд была уверена, что ей удалось отодвинуть воспоминания подальше и целиком подчинить себя стоящей перед ней цели, но время от времени, особенно в минуты покоя, на неё вдруг накатывало.
Вот и сейчас, небольшой кусочек воспоминаний вызвал бурную реакцию. Вспомнив, что в комнате она не одна, Мэгги собрала в кулак последние остатки воли и попыталась заглушить свои рыдания подушкой. Казалось, горе переполнило её всю и выливалось через край, отсекая весь остальной мир.
– Маргарет, дорогая, я могу вам чем-то помочь? – раздался над ухом встревоженный голос и на плечо женщины осторожно легла холодная рука.
Человеческое присутствие помогло прийти в себя. Не поворачивая к лорду Джону зарёванного лица, Мэгги медленно вытерла глаза тыльной стороной ладони и шумно втянула воздух.
– Возьмите – в руке оказался кусок тонкой ткани. Наверное, носовой платок.
– Спасибо, – прошептала она и снова хлюпнула носом – простите, я вас разбудила…
– О чём вы, господи, нет нужды извиняться, скорее уж мне стоит просить прощения.
Мужчина встал с кровати, куда присел, чтобы дотянуться до неё, подошёл к печи и открыл дверцу. Найдя в отложенной на завтра растопке щепочку, Джон пошевелил ей угли. Затеплив свечу от разгоревшейся лучины, Грей взял стоящий на столе стакан и наполнил его из принесённого с вечера чайника.
Маргарет сидела на кровати обняв подушку и наблюдала за его размеренными движениями. Рыдания оставили её, но ей всё равно то и дело приходилось сморкаться и смахивать набегающие слёзы со щёк.
– Это пройдёт, – заверил её Дагер, подавая воду – вы очень хорошо держитесь, а горе со временем угаснет.
Она похлопала по простыне рядом с собой, и Джон подчинился, осторожно присев вполоборота к ней на краешек кровати. Интересно, это деликатность, чтобы не смущать её, или же он не хочет, чтобы она видела его лицо…
– Я помню, вы как-то упоминали, что вам тоже приходилось оплакивать, – заговорила Мэгги после паузы – скажите, через сколько времени вы смогли забыть?
– Я не забыл, – ответил он тихо, глядя неотрывно на пламя свечи – но через несколько лет я снова смог чувствовать, и та потеря отзывается теперь не всепоглощающим мраком, а тихой печалью.
Он надолго замолчал, и Маргарет почувствовала лёгкий укол вины – её неспособность держать себя в руках, мало того, что не даёт выспаться её компаньону, так ещё и разбудила в нём самом тяжёлые воспоминания. Маргарет импульсивно положила руку на его плечо.
– Ой, да вы совсем холодный! – воскликнула она с возмущением.
– Не волнуйтесь за меня, – ответил мужчина, протягивая руку к лежащему поверх её одеяла пустому стакану и вставая, чтобы поставить его обратно на стол.
– Нет, так дело не пойдет – решительно заявила Мэгги – не хватало ещё, чтобы вы застудили почки! Перебирайтесь-ка на кровать. Тут хватит места нам обоим.
Он так и застыл у стола, и ей на минуту показалось, что в его глазах промелькнула тревога. Кажется, она перегнула палку – приличной леди всё же не стоит заставлять посторонних джентльменов делить с ней постель. Надо как-то объясниться.
– Можете взять ваш меч, – сказала она шутливым тоном – или просто представьте себе, что я мужчина!
Джон издал какой-то странный булькающий звук, а глаза его определённо расширились. Бедняга, наверное, в шоке от её поведения…
– Серьезно, Дагер, – сменила она тон на более деловой – не переживайте, я не собираюсь вас соблазнять или как-то компрометировать, но меня совершенно не радует перспектива продолжать путь со спутником, застудившим себе почки после ночи на полу, по которому гуляют сквозняки. Поверьте, это не шутки. Последствия останутся на всю жизнь.
– Мадам… – начал он неуверенно…
– Джон, пожалуйста, – ответила она тихо, – мне будет спокойнее, если я не буду опасаться за ваше здоровье. К тому же, – добавила она с грустной улыбкой – вам не придётся вскакивать среди ночи, если мне снова понадобится платок…
Маргарет понимала, что предложение её не совсем этично. Точнее, совсем не этично. Даже если отбросить к чёрту приличия, остается физиология.
Порядочность и разум, это конечно, хорошо, но для молодого мужика оказаться в непосредственной близости от нестарой ещё женщины… С другой стороны, она не замечала особого интереса с его стороны к ней, как к женщине (что неудивительно, учитывая, в каком виде он её застал при первой встрече), да и подполковник явно не подросток с бушующими гормонами, но его присутствие рядом явно поможет ей себя сдержать.
Джон всё также стоял у стола, глядя в пламя свечи. Ей стало интересно, о чём он думает, но, что бы там ни было, предложение её он явно принимать не спешил.
– Простите, мне не стоило вас смущать, – предприняла она ещё одну попытку, – если вам мешает что-то кроме светских условностей, то простите ещё раз. Мое предложение чисто дружеское, смею вас заверить, я не…
Вот чёрт… Чуть не ляпнула лишнего!
Если Мэгги что-то и понимала в мужчинах (да и в женщинах), то сказать человеку прямо в лицо, что ты его не хочешь – нанести сильную обиду.
Джон достаточно умён и уверен в себе, чтобы не возненавидеть её яростно за то, что им пренебрегли, но осадочек-то в любом случае останется, а Мэгги уже привыкла ценить их зарождающуюся дружбу. А если он подобное заявление воспримет как вызов и станет пытаться её соблазнять? Ещё одно осложнение…
– Ну если только как дружеское приглашение, – мужчина, наконец, подал голос – и при условии, что ваш свёкор не узнает…
А вот об этом она не подумала! Он же ценный приз для любой девицы или вдовушки. Наверняка уже находились желающие поставить его в двусмысленное положение, чтобы у герцогского брата не осталось выхода кроме женитьбы.
– Смею вас заверить, что никто об этом знать не будет, не только баронет Эсмонд.
Губы Дагера скривила усмешка. Он решительно подошёл к своему ложу и, взяв постель в охапку, перебросил плащи и подушку на пустующее место рядом с Маргарет.
☆☆☆
31 марта 1763 года,
Восточная Пруссия
Если леди Миддей не ошибается, то до доставшейся ей в наследство от барона Дорна мызы остаётся не больше пары миль. Свернув с тракта после Якая, они уже третий день хлюпали по раскисшим просёлкам, спрашивая направление у насельников редких хуторов, и ночевали на лесных пригорках.
Несмотря на то, что настоящих трудностей и опасностей им в пути не встретилось, дорога Джону порядком надоела. Грей очень надеялся, что миссис Эсмонд не ошибается, и обедать они будут уже за нормальным столом, а не возле очередного пенька или бревна на топком берегу какого-то переполненного половодьем ручейка.
Спутницу его явно снедало беспокойство.
Что ждёт её там? Всё ли в порядке с детьми? Как она расскажет им о гибели отца? Как воспримет новость четырнадцатилетний Генри, сын Эдварда от первого брака? Поймёт ли, что случилось, четырёхлетний Горацио – самый младший из Эсмондов…
Из-за поворота показался всадник. На таком расстоянии лица было не разобрать, но немного нескладная фигура и жесты выдавали в нем юношу, а судя по сбруе и костюму наездника, это был не крестьянин.
Молодой человек заметил их кавалькаду, резко остановил коня и положил руку на торчащую из-за пояса рукоять пистолета. Маргарет на несколько секунд замерла, а потом отчаянно замахала всаднику. Напряжение на её лице сменилось облегчением. По-видимому, это был Генри Эсмонд, который несмотря на мужской наряд, мачеху тоже узнал, и, убрав руку с рукояти пистолета, пустил коня навстречу.
– Матушка, – крикнул он, приблизившись, – мы вас уже заждались.
Бросив на Грея чуть встревоженный и оценивающий взгляд, юноша снова повернулся к миссис Эсмонд.
– Как здоровье отца? – начал он с самого главного.
Вопрос согнал краску с лица Миддей. Она явно была не готова ответить на него так сразу.
– Мистер Генри Эсмонд, если я не ошибаюсь – отвлекая внимание на себя, Джон чуть поклонился в седле.
– Вы не ошибаетесь, сэр – любопытство и беспокойство всё же не смогло пересилить воспитание и хорошие манеры, юноша также поклонился.
– Лорд Джон Грей, к вашим услугам, сэр – ответил Джон ему в тон.
– Наслышан о вас, милорд – Генри бросил быстрый взгляд на прячущую глаза Миддей и снова повернулся к Джону – от своего деда, и немного от отца и дяди.
Джон открыл было рот, чтобы ответить что-то приличествующее случаю, но его опередила Маргарет.
– Генри, у меня новости, но я бы не хотела говорить сейчас на ходу. Как Горацио?
– Хорри в порядке. Устроил за завтраком скандал из-за каши, и мисс Дейли его наказала, лишив прогулки – ответил молодой Эсмонд, не сводя взгляда с матери – а где отец?
– Он не приедет, – едва слышно произнесла Маргарет и неожиданно пустила своего мерина в галоп.
Генри перевёл взгляд на Грея. Джон прикрыл глаза и медленно кивнул. Стоило ему снова посмотреть на юношу, как сердце защемило. На лице молодого человека были написаны отчаяние и неверие.
– Я расскажу вам всё, что знаю сам – твёрдо пообещал Джон и медленно направил свою лошадь шагом следом за Маргарет. Наверное, будет правильно, если первые несколько минут после воссоединения с сыном, женщине не будут мешать…
Когда они с Генри и Томом подъехали к распахнутым воротам усадьбы, во дворе мызы было уже полно народу.
В центре небольшой толпы стояла Маргарет, лошади её не было видно, её уже успели увести. На руках женщина держала белокурого мальчика. Ребёнок вцепился в мать, которая прижимала его к себе, ни на секунду не переставая гладить по спине и волосам. Губы миссис Эсмонд постоянно тянулись к сыну, попадая каждый раз в новое место. Малыш весело смеялся, когда его целовали в ладошку или ерошили макушку.
Перед хозяйкой усадьбы стоял мужчина лет пятидесяти. По выправке – бывший военный, по одежде – зажиточный горожанин. Видимо, управляющий, Иоганн Крофт, бывший денщик покойного майора Дорна. Черт лица Грей с такого расстояния не разглядел, но поза человека говорила о чём-то похожем на отеческое покровительство, которое часто можно встретить у старых слуг дома по отношению к младшим детям семейства.
Слева от Миддей сутулился её слуга, камердинер Генри и Горацио. Молодой человек, которого Мэгги наняла в Петербурге, и в преданности которого по каким-то причинам не сомневалась. Грею были видны сильные стройные ноги и поджарый торс. Впечатление сильно портил горб на спине. Не такой большой, чтобы мешать Никите (так его звали, фамилию Грей сразу отказался даже пытаться запомнить) двигаться, но достаточный, чтобы сильно портить впечатление от его внешности.
Ещё одним достойным внимания персонажем на поляне была молодая леди восторженных девятнадцати лет. Отец мисс Блэр Дейли тоже служил при британском посольстве в Петербурге, но несколько месяцев назад его свела в могилу пневмония. Мать девушки умерла ещё год назад.
Блэр осталась одна в чужой стране. Положение её не могло не вызвать сочувствия у Маргарет, которая всего несколько лет назад сама оказалась в подобной ситуации. Миссис Эсмонд предложила осиротевшей девушке место гувернантки при своих детях, по крайней мере до возвращения всех в Лондон и вступления дочери дипломата в права наследства. Вроде бы у отца были какие-то деньги, вложенные в банки и бумаги…
Лорд Джон скользнул взглядом по гувернантке, отметив, что несмотря на неброские цвета коричневого с бежевой отделкой платья, одета она не без лёгкого кокетства. Молодая девушка встретилась взглядом с Джоном и тут же залилась румянцем и потупила взгляд.
Грей выпрямился в седле и въехал в добротные ворота усадьбы.
Остальные взоры тут же обратились к нему. Управляющий сделал приглашающий жест рукой и кивнул головой в знак приветствия, гувернантка склонилась в придворном реверансе, несколько неуместном на затерянной в прусских болотах мызе, а камердинер прислонил руку к сердцу и поклонился всем телом, почти прижав подбородок к груди. Джон вежливо наклонил голову, отдавая поклон сразу всем.
Не тратя время на политесы, Генри спрыгнул с коня и пошёл прямо к мачехе и брату. Маргарет молча протянула свободную руку и прижала юношу к груди.