1 См.: Виноградов И. А. Гоголь - художник и мыслитель: хри стианские основы миросозерцания. М, 2000. С. 322.
2 Там же. С. 333.
1 Переписка Н. В. Гоголя. В 2 тт. Т. 2. М, 1988. С. 157.
2 Гоголь Н. В. Выбранные места из переписки с друзьями.
М, 1993. С. 152-153, 154.
__________________________________ 145
тель-сатирик, достаточно взять "страдающего одышкой помещика, слегка пришибленную и бросающуюся из угла в угол хозяйку-помещицу и подле них молодое страстное существо, задыхающееся в тесноте житейских дрязг. Затем варенье, варенье, варенье, сливки, сливки, сливки, ночью же припустить соловья"1.
В сочинениях Салтыкова-Щедрина, особенно таких, как «Господа Головлевы» и «Пошехонская старина», усадебная жизнь показана на фоне глубокого бессердечия и эксплуатации, тягостной атмосферы дореформенного и пореформенного барства. Его сатира проникнута сарказмом, негодующим презрением к своим персонажам. Писателя интересует скрытая, тайная сторона натуры человека, обычно сдерживаемая щитом "стеснений, налагаемых лицемерием и другими жизненными условностями". Но стоит человеку освободиться от них, как тотчас в нем пробуждается наклонность к поступкам, о которых он прежде думал и только не смел совершить. Художник, на его взгляд, как раз и должен обладать способностью выявлять эту вторую действительность, чтобы постигнуть истинную сущность человека и произвести "правдивый суд над ним"2. Неудивительно, что в произведениях Салтыкова-Щедрина луна не освещает идиллических встреч "героя" и "девы" в аллеях тенистого парка или на берегу задумчивого озера, а соловьиные трели заглушены ночными полузадушенными стонами дворовых, воплями истязуемых на конюшне "неисправных" плательщиков-крестьян и барских слуг.
146-------------------------------------------------
Пореформенная эпоха рождала новые ситуации и характеры, о существовании которых, по словам Салтыкова-Щедрина, "гоголевская сатира и не подозревала"1. Тем не менее он не расстается с ее персонажами, извлекая их из прошлого времени и показывая "в жизни текущих дней"2. Помещик Нозд-рев превращается у него в "политическую" фигуру, издателя газеты «Помои». Держиморда оказывается действительным статским советником, Хлестаков - подленьким либералом и т. д.
Аллюзиями на гоголевские типы пронизан образ Иудушки Головлева. Скопидомство сближает его с Плюшкиным и Собакевичем, пустословие, бессмысленная мечтательность - с Маниловым.
Вот он, как Манилов, начал бесплодное и сложное вычисление: "На какую сумму он может продать в год молока, ежели все коровы в октябре перемрут, а у него одного, с Божьею помощью, не только останутся невредимы, но даже будут давать молока против прежнего вдвое".
Или как Собакевич, расхваливавший Чичикову достоинства проданных им "мертвых душ", Иудушка вспоминает своих верных крепостных слуг и помощников, давно уже умерших: "Умный, верный мужик Илья!.. В помощниках у Ильи старый Вави-ло служит (тоже давно на кладбище лежит) - вот, брат, так кряж! В конторщиках маменькин земский Филипп-перевезенец (из вологодских деревень его лет шестьдесят тому назад перевезли); полесо-вики все испытанные, неутомимые псы у амбаров -злые".
А вот Иудушка один, как Плюшкин, сидит в засаленном халате, из которого местами выбивается
1 Салтыков-Щедрин М. Е. Критика и публицистика (1868-
1878 гг.) //Поли. собр. соч. В 30 тт. Т. 8. М, 1937. С. 316-317.