2 Гоголь Н. В. Мертвые души. М, 1985. С. 30-31.

__________________________________ 143

ствовать "просвещенными" способами, следовать тому европейскому "комильфо", которое стало в России "сильнее всяких коренных постановлений" и сделало русских "ни русскими, ни иностранны­ми" - "ни то, ни се"1.

Развращены "просвещением" - правда, на уров­не быта, жизненных условий - Ноздрев и Собаке-вич: один - враль, хвастун, до предела окутанный "потрясающей тиной мелочей", взятых из обихода европейского буржуа, - кутежами, картами и вся­кими "заманками... с сумасшедшими ценами"; дру­гой - рвач, скряга, который, подобно медведю, уже побывавшему в руках, "умеет и перевертываться, и делать разные штуки", преимущественно по части торговли и обмана, и при этом, как и полагается "французо-кафтаннику", ходит в деревне во фраке. Для Гоголя все это - свидетельство деградации личности, покоренной страстью к вещам, к внеш­ним удобствам и благам жизни.

Таковы же искажения русской жизни, вопло­щенные в образе Коробочки, - мелочность, жад­ность, "дубинноголовость". В то же время Гоголь проявляет к ней явную снисходительность, ставя ее несколько выше остальных "просвещенных" поме­щиков, поскольку она, при всех своих недостатках, "умела однако ж... сделать так, что порядок, какой он там себе ни был, на деревне все-таки уцелел... а церковь, хотя и небогатая, была поддержана"2.

Итак, патриархальность, церковность лежат в основе положительного идеала сатиры Гоголя. Это именно та "тайна", на которую он намекал в пись­ме к А.И.Смирновой от 25 июля 1845г., говоря, что "ключ от нее покаместь в душе у одного только

144-------------------------------------------------

автора"1. Но тайна стала явью с выходом в конце декабря 1846 г. «Выбранных мест из переписки с друзьями», ставших идеологическим манифестом великого писателя и вызвавших гневный протест "неистового Виссариона" - В. Г. Белинского.

Гоголь пытался доказать бессмысленность под­ражания Европе. Это подражание, на его взгляд, вызвано незнанием того, в каком действительно по­ложении находится Запад. Все пребывают в убеж­дении, что там вовсю процветает цивилизация, то­гда как на самом деле ничего этого давно нет. "По­годите, - предупреждал он, - скоро поднимутся снизу такие крики, именно в тех с виду благоустро­енных государствах, которых наружным блеском мы так восхищаемся, стремясь от них все перени­мать и приспособлять к себе... В Европе заварива­ются теперь повсюду такие сумятицы, что не по­может никакое человеческое средство, когда они вскроются...". В России же все иначе, ибо еще не забыт Христос, не погряз народ в духовном унынии - этой жалкой дочери безверья в Бога. Поклонники европейского "просвещения" уже "доплясывают польку и доигрывают преферанс", уступая место "истинным мудрецам жизненного дела". "Еще пройдет десяток лет, - пророчествовал Гоголь, - и вы увидите, что Европа приедет к нам не за покуп­кой пеньки и сала, но за покупкой мудрости, кото­рой не продают больше на европейских рынках"2.

В этом смысле он особые надежды возлагал на "московских мыслителей" - славянофилов.

3. "Щедринская сатира. К школе Гоголя примыкал М. Е. Салтыков-Щедрин (1826-1889). Он критически относился к тургеневской манере изображения "дворянских гнезд". Для этого, иронизировал писа-