Наконец — last but not least — неземледель­ческий отход повышает заработную плату не только уходящих наемных рабочих, но и остающихся.

Дата: 2025-05-01; Просмотры: 3

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

Всего рельефнее выражается этот факт в том общем явлении, что неземледельческие губернии, отличаясь более высокой заработной платой, чем земледельческие, привлекают из последних сельских рабочих. Вот интересные данные по Калужской губ.:

“Эти цифры вполне поясняют... те явления, 1) что отхожие промыслы влияют на повышение заработной платы в сельскохозяйственном производстве и 2) что они отвлекают лучшие силы населения”. Повы­шается не только денежная, но и реальная заработная плата. В группе уездов, дающих на 100 работников не менее 60 отходчиков, средняя плата годовому бат­раку — 69 руб. или 123 пуда ржи; в уездах с 40—60% отхожих рабочих — 64 руб. или 125 пуд. ржи; в уез­дах, дающих менее 40% отходчиков, — 59 руб. или 116 пуд. ржи. По этим же группам уездов про­цент корреспонденции с жалобами на недостаток рабочих правильно понижается: 58%—42%—35%. В об­рабатывающей промышленности заработная плата выше, чем в земледелии, и “промыслы, по отзыву очень многих гг. корреспондентов, способствуют развитию в крестьян­ской среде новых потребностей (чай, ситцы, сапоги, часы и т. д.), повышают общий уровень последних и таким путем влияют на повышение заработной платы”. Вот типичный отзыв одного корреспондента: “Недостаток” (в рабочих) “всегда полный, а причина та, что подгородное население избаловано, работают в мастерских железных дорог и служат там же. Близость Калуги и базары в ней постоянно собирают окрестных жителей для продажи яиц, молока и т. п., и затем огуль­ное пьянство в трактирах; причина та, что все населе­ние стремится к большому жалованью и ничегонедела­нию. Жить в сельских рабочих считается стыдом, а стремятся в города, где и составляют пролетариат и золотые роты; деревня же страдает от неимения дель­ных и здоровых работников”. Такую оценку отхо­жих промыслов мы с полным правом можем назвать народническою. Г-н Жбанков, напр., указывая, что уходят не лишние, а “необходимые” работники, заме­щаемые пришлыми земледельцами, находит “очевид­ным”, что “такие взаимные замещения очень невы­годны”. Для кого, о г. Жбанков? “Жизнь в столицах прививает многие культурные привычки низшего раз­бора и наклонность к роскоши и щегольству, что уносит напрасно (sic!!) много денег”; расход на это ще­гольство и пр. большею частью “непроизводителен” (!!). Г. Герценштейн прямо вопит о “показной ци­вилизации”, “широком разгуле”, “бесшабашном ку­теже”, “диком пьянстве и дешевом разврате” и пр.. Московские статистики из факта массового отхода выводят прямо необходимость “мер, которые бы умень­шили потребность в отхожих заработках”. Г-н Карышев рассуждает об отхожих промыслах: “Одно лишь увеличение крестьянского землепользования до раз­меров, достаточных для удовлетворения главнейших (!) потребностей семьи, может разрешить эту серьезней­шую проблему нашего народного хозяйства”.

И никому из этих прекраснодушных господ не при­ходит в голову, что, прежде чем толковать о “разреше­нии серьезнейших проблем”, необходимо позаботиться о полной свободе передвижения для крестьян, свободе отказа от земли и выхода из общины, свободе поселе­ния (без “откупных” денег) в какой угодно, городской или сельской, общине государства!

---

Итак, отвлечение населения от земледелия выра­жается в России в росте городов (затемняемом отчасти внутреннею колонизацией), пригородов, фабрично-заводских и торгово-промышленных сел и местечек, а также и в неземледельческом отходе. Все эти про­цессы, быстро развивавшиеся и развивающиеся и вширь и вглубь в течение пореформенной эпохи, являются необходимой составной частью капиталисти­ческого развития и имеют глубоко прогрессивное зна­чение по отношению к старым формам жизни.

III. РОСТ УПОТРЕБЛЕНИЯ НАЕМНОГО ТРУДА

В вопросе о развитии капитализма едва ли не наи­большее значение имеет степень распространения наем­ного труда. Капитализм, это — та стадия развития товарного производства, когда и рабочая сила стано­вится товаром. Основная тенденция капитализма со­стоит в том, чтобы все рабочие силы народного хозяй­ства применялись к производству лишь после про­дажи-купли их предпринимателями. Как проявлялась эта тенденция в пореформенной России, мы старались подробно рассмотреть выше, и теперь должны подвести итоги цо этому вопросу. Сначала подсчитаем вместе приведенные в предыдущих главах данные о числе продавцов рабочей силы, а затем (в следующем пара­графе) обрисуем контингент покупателей рабочей силы.

Продавцов рабочей силы поставляет рабочее населе­ние страны, участвующее в производстве материаль­ных ценностей. Считают, что это население составляет коло 15¹/2 ; миллионов взрослых рабочих мужск. пола. Во II главе было показано, что низшая группа крестьян­ства представляет из себя не что иное, как сельский пролетариат; при этом было отмечено (стр. 122, прим.), что формы продажи рабочей силы этим про­летариатом будут разобраны ниже. Подведем теперь итог перечисленным в предыдущем изложении разря­дам наемных рабочих: 1) сельскохозяйственные наем­ные рабочие. Число их — около З½ млн. (по Евр. России). 2) Фабрично-заводские, горные и железно­дорожные рабочие — около 1½ млн. Итого пять мил­лионов профессиональных наемных рабочих. Далее, 3) строительные рабочие — около 1 миллиона. 4) Ра­бочие, занятые в лесном деле (рубка леса и первона­чальная обработка его, сплавка и т. д.), занятые земляными работами, сооружением железных дорог, работами по нагрузке и разгрузке товаров и вообще всякого рода “черными” работами в индустриальных центрах. Их около 2 млн. 5) Рабочие, занятые капиталистами на дому, а также работающие по найму в обрабатывающей промышленности, не причисляемой к “фабрично-заводской промышленности”. Их — около 2 млн.

Итого — около десяти миллионов наемных рабочих. Исключаем из них приблизительно ¼ на женщин и детей, — остается 7½ млн. наемных рабочих из взрослых мужчин, т. е. около половины всего взрослого мужского населения_ _страны, участвующего в произ­водстве материальных ценностей. Часть этой громад­ной массы наемных рабочих совершенно порвала с зем­лей и живет исключительно продажей рабочей силы. Сюда относится громадное большинство фабрично-заводских (несомненно также горных и железнодорож­ных) рабочих, затем известная доля строительных, судовых рабочих и чернорабочих; наконец, немалая доля рабочих капиталистической мануфактуры и те жители неземледельческих центров, которые заняты домашней работой на капиталистов. Другая, большая, часть еще не порвала с землей, покрывает отчасти свои расходы продуктами своего земледельческого хозяй­ства на миниатюрном кусочке земли и образует, след., тот тип наемных рабочих с наделом, который мы стара­лись подробно обрисовать во II главе. В предыдущем изложении было уже показано, что вся эта громадная масса наемных рабочих образовалась, главным обра­зом, в пореформенную эпоху и что она продолжает быстро возрастать.

Важно отметить значение нашего вывода в вопросе об относительном перенаселении (или о контингенте резервной армии безработных), создаваемом капита­лизмом. Данные об общем числе всех наемных рабочих во всех отраслях народного хозяйства с особенной наглядностью обнаруживают основную ошибку народ­нической экономии по этому вопросу. Как мы уже имели случай указать в другом месте (“Этюды”, стр. 38—42), эта ошибка состоит в том, что экономисты-народ­ники (гг. В. В., Н. —он и др.), много разговари­вавшие об “освобождении” рабочих капитализмом, и не подумали исследовать конкретные формы капита­листического перенаселения в России; затем — в том, что они совершенно не поняли необходимости громадной массы резервных рабочих для самого существования и развития нашего капитализма. Посредством жалких слов и курьезных расчетов по поводу числа “фабрично-заводских” рабочих они превращали одно из основ­ных условий развития капитализма в доказательство невозможности, ошибочности, беспочвенности капита­лизма и пр. На самом же деле, русский капитализм не мог бы никогда развиться до современной высоты, не мог бы просуществовать и года, если бы экспроприа­ция мелких производителей не создавала многомиллион­ной массы наемных рабочих, готовых, по первому призыву, удовлетворить максимальный спрос предпри­нимателей в земледелии, в лесном и строительном деле, в торговле, в обрабатывающей, горной, транспортной промышленности и т. д. Мы говорим: максимальный спрос, — потому что капитализм может развиваться лишь скачками, а следовательно, количество нуждаю­щихся в продаже рабочей силы производителей должно быть всегда выше среднего спроса капитализма на ра­бочих. Если мы подсчитали сейчас общее число разных разрядов наемных рабочих, то этим мы отнюдь не хо­тели сказать, что капитализм в состоянии постоянно занимать всех их. Такого постоянства занятий нет и не может быть в капиталистическом обществе, какой бы разряд наемных рабочих мы ни взяли. Из миллионов бродячих и оседлых рабочих известная доля постоянно остается в резерве безработных, и этот резерв то подни­мается до громадных размеров в годы кризисов, или при упадке той или другой промышленности в извест­ном районе, или при особенно быстром расширении машинного производства, вытесняющего рабочих,—то опускается до минимума, вызывая даже тот “недостаток” рабочих, на который нередко жалуются предприни­матели отдельных отраслей промышленности в отдель­ные годы в отдельных районах страны. Определить хотя бы приблизительно количество безработных в сред­ний год невозможно за полным отсутствием сколько-нибудь надежных статистических данных; но несо­мненно, что число это должно быть очень велико: об этом свидетельствуют и те громадные колебания капита­листической промышленности, торговли и земледелия, на которые было неоднократно указываемо выше, и те обычные дефициты в бюджетах крестьян низших групп, которые констатирует земская статистика. Увеличение числа крестьян, выталкиваемых в ряды промышлен­ного и сельского пролетариата, и увеличение спроса на наемный труд, это — две стороны одной медали. Что же касается до форм наемного труда, то они в выс­шей степени разнообразны в капиталистическом об­ществе, опутанном еще со всех сторон остатками и учреждениями докапиталистического режима. Было бы глубокой ошибкой игнорировать это разнообразие, и в эту ошибку впадают те, кто рассуждает, подобно г. В. В., что капитализм “отмежевал себе уголок в один — полтора миллиона рабочих и не выходит из него”. Вместо капитализма — здесь является уже одна крупная машинная индустрия. Но как произ­вольно и как искусственно выгораживаются здесь эти l½ млн. рабочих в особый “уголок”, ничем будто бы не связанный с остальными областями наемного труда! На самом же деле связь эта очень тесна, и для характе­ристики ее достаточно сослаться на две основные черты современного хозяйственного строя. Во-1-х, в основе этого строя лежит денежное хозяйство. “Власть денег” проявляется с полной силой и в промышленности а в земледелии, и в городе и в деревне, но только в круп­ной машинной индустрии она достигает полного разви­тия, вытесняет совершенно остатки патриархального хозяйства, концентрируется в небольшом числе гигант­ских учреждений (банков), связывается непосредственно с крупным общественным производством. Во-2-х, в ос­нове современного хозяйственного строя лежит купля-продажа рабочей силы. Возьмите даже самых мелких производителей в земледелии или в промышленности, п вы увидите, что исключением является такой, который ,бы не нанимался сам или не нанимал других. Но опять-таки полного развития и полного отделения от преж­них форм хозяйства эти отношения достигают только в крупной машинной индустрии. Поэтому тот “уголок”, который кажется иному народнику таким незначитель­ным, воплощает в себе, на самом деле, квинтэссенцию . современных общественных отношений, а население этого “уголка”, т. е. пролетариат, является, в букваль­ном смысле слова, одним только передним рядом, авангардом всей массы трудящихся и эксплуатируе­мых. Поэтому, лишь рассматривая весь современный хозяйственный строй под углом отношений, сложив­шихся в этом “уголке”, получаешь возможность разо­браться в основных взаимоотношениях между различ­ными группами участвующих в производстве лиц, а следовательно, и рассмотреть основное направление развития данного строя. Наоборот, кто отворачивается от этого “уголка” и рассматривает хозяйственные яв­ления под углом отношений мелкого патриархального производства, того ход истории превращает либо в невинного мечтателя, либо в идеолога мелкой буржуа­зии и аграриев.