Найти правильный подход
Я надеюсь, мне удалось объяснить, какую помощь следует искать, если ваш близкий борется с психическим заболеванием. Но, что бы вы ни выбрали, помните, что порой подходящего доктора, психотерапевта, реабилитационный центр, наставника или группу поддержки не удается найти с первой попытки.
Так, например, ко мне обращались пациенты, которые до этого ходили на прием к двум-трем терапевтам, все делавшим правильно, но по какой-то причине их усилия не возымели успеха. И я уверен, что некоторые пациенты уходили от меня к другому психотерапевту, который в конечном счете подходил им больше.
Поэтому продолжайте поиски, пока не найдете идеальную кандидатуру. Кроме того, учтите, что вам может потребоваться помощь не одного, а целой группы специалистов, включая психиатра, психотерапевта или консультанта, сотрудников программы реабилитации. Сражаться с серьезным безумием очень сложно, и чем больше ваше подкрепление, тем лучше.
Подсказка
Ключ к решению сложных задач – выбор правильных инструментов.
План действий
1. Если человек, которому вы хотите помочь, ведет себя опасным образом или способен покончить собой, свяжитесь с семейным врачом и незамедлительно получите направление к психиатру.
2. Если у вас есть запас времени, проведите исследование. Для начала свяжитесь с организациями, занимающимися той проблемой, с которой вы имеете дело (например, пограничное расстройство личности, ПТСР или депрессия). Они подскажут, куда вам обратиться. Если вы столкнулись с бытовым безумием, но не в состоянии справиться своими силами, пообщайтесь с несколькими психотерапевтами и выберите наиболее подходящего.
3. Найдите группу поддержки для близкого, а затем – для себя.
Глава 31
Как убедить человека принять помощь
Одно дело – решить, что человеку, который борется с серьезным психическим расстройством, необходима помощь, и совсем другое – убедить его ее принять. Это нелегкая задача – что вам, скорее всего, известно, если вы уже совершали подобные попытки. Именно поэтому я посвящаю данной теме отдельную главу.
Почему человека, страдающего психическим заболеванием, сложно убедить начать лечение? Потому что вы сталкиваетесь не с обычным отрицанием или самозащитой. Скорее всего, вы имеете дело с анозогнозией – явлением, при котором психически больные люди не верят, что страдают психическим расстройством. Они не упрямы и не боятся признать вашу правоту – просто сам факт болезни не кажется им реальным.
Мой друг Ксавьер Амадор, глава Института LEAP, подчеркивает, как важно осознать, что анозогнозия – такой же симптом психического заболевания, как галлюцинации или паранойя. Вы не можете убедить человека в его болезни точно так же, как не можете убедить параноидального шизофреника перестать слышать голоса или думать, что за ним следят спецслужбы.
Преодоление анозогнозии у психически больного человека – тяжелая задача. Она настолько сложна, что я рекомендую использовать те же методы, которым я обучаю специалистов по переговорам с преступниками, захватившими заложников. Вот пять этапов разговора. (Важно помнить, что на протяжении первых трех этапов вы не должны пытаться убедить человека принять помощь. Это произойдет на этапах 4 и 5, после того как вы установите контакт.)
1. Слушайте
Первый шаг в установлении контакта с человеком, не желающим идти на сотрудничество, будь он психически больным членом семьи или убийцей, удерживающим заложников, заключается в том, что вы прекращаете говорить сами и начинаете внимательно слушать.
Я понимаю, что спокойно прислушиваться к словам крайне иррационального человека нелегко. У вас возникает естественное желание выдвинуть логические контраргументы на его безумные доводы, начинать просить его о чем-то или даже сорваться и накричать. Но, как я уже объяснял в главе 1 и главе 2, это не помогает даже при бытовом безумии. И в серьезных случаях подобное поведение опасно.
Вот что я предлагаю сделать взамен: каждые несколько дней выбирайте момент, когда вы способны мирно поговорить с человеком. Затем спокойно и сочувственно постарайтесь разговорить его о том, как он себя чувствует. Вот некоторые вопросы, которые вы можете задать.
• Как ты себя чувствуешь? Нормально ли ты спишь? Нормально ли ты питаешься?
• Что тебя пугает больше всего?
• Что тебя тревожит больше всего?
• Что тебя огорчает?
• Что бы сделало тебя счастливее?
• К чему ты стремишься?
• О чем ты мечтаешь?
• Как дела на работе?
• Как дела в школе?
• Что для тебя сейчас хуже всего? (См. главу 26.)
Готовьтесь услышать самые безумные ответы. Например, человек с биполярным расстройством может заявить: «Моя цель – выиграть “Оскар” в следующем году», даже если он не является актером. Или, к примеру, параноик может ответить: «Меня пугает то, что ты меня преследуешь».
Что бы вам ни говорили, не спорьте. Не отвечайте: «Это невозможно» или «Нет, я тебя не преследую». Просто слушайте. А затем углубите беседу следующими фразами.
• Расскажи об этом поподробнее.
• Каково это – думать, что я тебя преследую?
• Да, я понимаю.
• Хм.
• Хорошо.
• Правда?
• Что еще тебя пугает?
Также перефразируйте важные реплики, которые произносит человек, тем самым показав, что вы внимательно его слушаете. Например, если он заявляет: «Я боюсь, что больше никогда не найду работу», отвечайте «Довольно тяжело думать, что не сможешь никогда найти работу». И, наконец, помогите человеку определиться с эмоциями. Помните, что простое определение эмоций позволит ему успокоиться. К примеру, скажите: «Я вижу, что тебе грустно говорить об этом» или «О таком нелегко говорить, и я вижу, что тебя это злит».
Не выдвигайте никаких идей. Не пытайтесь решить проблемы, о которых вам рассказывают. Просто слушайте.
Еще одна сложная задача – выслушивать безумные идеи, с которыми вы не согласны. Вот два приема, используемых переговорщиками.
1. Извинитесь за несогласие. Например, в ситуации с заложниками переговорщик скажет: «Мне жаль, но мы не можем предоставить вертолет». Аналогичным образом сообщите умственно отсталому человеку, страдающему от депрессии: «Мне жаль, что ты расстраиваешься, когда мы говорим о том, что тебе помогут лекарства».
2. Ведите себя скромно. Например, заявите: «Я знаю, что ты видишь ситуацию по-другому. Хотя я думаю, что лекарства тебе помогут, но могу ошибаться».
3. Вам придется приложить серьезные усилия, чтобы сдерживаться и не пытаться высказать собственные мысли, особенно в ответ на откровенно безумные рассуждения. Но, выслушивая человека без конкретной цели, вы установите с ним особые отношения. И это первый шаг к прорыву.
Когда я впервые встретился с Элис, страдающей от депрессии, осложненной бредом, она была категорически против любого лечения. Я не знал, в чем дело, и решил выяснить. Поэтому я внимательно слушал ее, и в конечном счете она дала мне подсказку.
– Каждый день, – сказала Элис, – я боюсь, что меня заберут и заставят лечь в больницу.
Перефразируя ее слова, я спросил:
– То есть вы боитесь, что кто-то придет за вами и заставит лечь в больницу? Вы это имеете в виду?
(Кому-то подобное повторение кажется унизительным, но на самом деле люди чаще всего чувствуют себя понятыми.)
– Да, – ответила Элис.
– Расскажите подробнее, – попросил я.
– Пять лет назад родители вызвали полицию, – объяснила Элис. – Меня забрали в психиатрическую клинику и даже связали по рукам и ногам. Я каждый день вспоминаю об этом.
Чтобы еще больше разговорить ее, я переспросил:
– Правда?
– Это было ужасно, – эмоционально добавила она. – Я не знаю, как мне удалось выжить.
– Насколько ужасно вам было в худший момент? – спросил я.
– Я боялась, что кто-то придет и убьет меня, – ответила Элис.
Услышав историю Элис, я понял, почему она упорно отказывалась от профессиональной помощи. Любой специалист – включая меня – казался ей кем-то, кто затащит ее обратно в лечебницу и подвергнет ее жизнь опасности. Понимая, что мне предстоит тяжелая работа, прежде чем она начнет видеть во мне союзника, а не врага, я перешел ко второму этапу.
Биопсихосоциальный подход
Как и большинство специалистов в сфере психиатрии, я считаю, что психические заболевания обладают биопсихосоциальными аспектами. «Био» связано с биологическими признаками болезни, нейрохимическим дисбалансом, который лучше всего регулируется благодаря медицинским препаратам. «Психо» имеет отношение к психологии заболевания, тому, как пациент справляется с расстройством, тревогой и разочарованием. «Социальный» же, что очевидно из названия, коррелирует с социальными факторами, такими как возможный разрыв отношений, потеря работы или неприятие обществом.
Выслушивая пациентов с психическим расстройством, я в первую очередь расспрашиваю их о физических симптомах: сне, аппетите, болях, сексуальной активности, – чтобы понять, что происходит с ними на биологическом уровне. Затем я интересуюсь, что их огорчает, расстраивает, пугает или раздражает и что они делают, чтобы справиться с ситуацией. И наконец, я прошу человека рассказать об отношениях с близкими, семьей, друзьями, ситуации на работе или в школе.
2. Сочувствуйте
Чтобы наладить с кем-либо контакт, вам необходимо почувствовать то же, что и этот человек. Что нелегко, если вы имеете дело с тем, чьи чувства для вас не имеют смысла, будь то взявший в плен заложников или психически больной человек, который боится змей, якобы выползающих из стен. Но, как бы трудно вам ни было, вы должны это сделать ради потенциального результата.
К примеру, Сью, моя пациентка, призналась, что не ходила на свидание больше двадцати лет. За несколько минут до этого она сказала: «Мужчины, с которыми я хожу на свидание, хотят меня изнасиловать. Поэтому мне приходится всегда быть начеку».
Я мог бы ответить: «Как вы можете утверждать, что вас хотят изнасиловать на свидании, если вы ни с кем не ходите на свидания?» Но чего бы я добился? Я бы, по сути, повторил то, что ей неоднократно говорили окружающие: ты не в своем уме. И вместо этого я промолчал. И представил себя на ее месте. А затем сказал: «Мне жаль. Должно быть, вам очень одиноко». Я увидел, как глаза Сью наполнились слезами – но не от горя, а от облечения, потому что кто-то наконец-то понял ее чувства.
Если вы станете искренне сопереживать психически больному человеку, произойдет чудо. Потому что, когда вы отражаете мысли и эмоции другого человека, он начинает отражать ваши.
Когда Элис рассказала мне про опыт пребывания в психиатрической клинике, я ответил: «Должно быть, ужасно хранить в памяти воспоминания о том, как вас забирала полиция, отвозила в клинику и вам казалось, что кто-то хочет вас убить. И, наверное, ужасно не знать, удастся ли вам выжить, и бояться, что когда-нибудь такое повторится».
В этот момент Элис зарыдала от облегчения, потому что я выслушал ее и не принизил и не осудил ее чувства.
Разговаривая с Элис в подобной манере, я полностью отразил ее чувство волнения, и в ответ она стала отражать мои эмоции. В итоге она начала больше прислушиваться к моему мнению и советам.
Когда вы сочувствуете психически больному человеку, он меньше защищается и охотнее выслушивает вас. Кроме того, он чувствует себя менее одиноким и более значимым. Вне зависимости от конечного результата вы оба продвинетесь вперед по сравнению с начальной стадией.
Скажите «Здравствуй»
Однажды мне приснился яркий и пугающий сон, один из тех редких снов, которые показались мне настолько реальными, что, проснувшись, я решил, что увиденное случилось со мной наяву.
Мне приснилось, что я бездомный, страдающий шизофренией. Люди просили меня сделать простые, по их мнению, вещи и приходили в ярость, когда у меня ничего не получалось. Я отчаянно пытался прогнать их, думая: «Для вас это легко, а для меня – нет!» А потом я нашел нечто наподобие пилочки для ногтей и проткнул ею кого-то. Это было ужасно.
Во сне я сбежал и спрятался. Я не хотел никому попадаться на глаза. Я не хотел, чтобы кто-то еще заставлял меня делать простые вещи, которые я не умел. И я не хотел видеть пустые, злые лица людей.
Проснувшись, я понял, каково это – быть шизофреником. Похожим образом я чувствовал себя много раз, когда лечил психически больных или людей со склонностью к суициду и на мгновение наблюдал ту темную часть души, в которой они пребывают.
Обдумывая увиденное во сне, я вспомнил песню Джона Прайна Hello in There («Здравствуй»). В ней Прайн призывает слушателей обратить внимание на «незаметных людей», а не просто безучастно проходить мимо них. Именно в этом больше всего нуждаются психически больные люди. Им необходимо, чтобы мы смотрели на них как на людей, а не как на проблему. Им необходимо, чтобы мы почувствовали их боль и страх и осознали, что они тоже заслуживают нашего уважения.
Им необходимо, чтобы мы сказали им «Здравствуй». Вот почему умение выслушать и посочувствовать так важно.
3. Соглашайтесь
Если вы имеете дело с несговорчивым человеком, соглашаясь с ним, вы запустите положительную цепную реакцию. Я называю это каскадом согласия.
В ситуации с захватом заложников переговорщик скажет: «Согласен – у вас была тяжелая жизнь» или «Я согласен, что нам нужно передать вам еду». Если переговорщику повезет, подобные простые замечания перерастут в каскад согласия и убедят освободить заложников или хотя бы пустить к ним врача.
Каскад согласия – и ваша цель. Но вы должны действовать осторожно. Не соглашайтесь с безумными вещами, в которые верит больной. Вместо этого найдите что-то, в чем вы с ним согласитесь. Вот несколько примеров.
• Если человек говорит вам «Я ненавижу своего врача», ответьте: «Я согласен, что, если бы мой доктор сказал мне что-то, что меня огорчило, мне бы он тоже не понравился».
• Если вам скажут «Я не хочу идти сегодня на собрание группы поддержки», ответьте: «Да, я тебя понимаю. Неприятно выходить из дома сегодня. Тем более когда идет дождь. Вот что: когда мы вернемся домой с собрания, займемся каким-нибудь приятным делом».
Ваша цель – найти как можно больше точек соприкосновения. Чем чаще у вас это получается, тем скорее человек перестанет относиться к вам с подозрением и начнет видеть в вас союзника.
Когда Элис сообщила мне, что не хочет лечить свои симптомы, по этическим соображениям я не мог одобрить ее выбор. Вместо этого я согласился с ее эмоциями.
– Знаете, – сказал я, – согласен, что вам пришлось столкнуться с тяжелым испытанием тогда, в больнице. Если бы мне пришлось пережить подобное и я испытал такой же испуг, я бы беспокоился относительно дальнейшего лечения.
Элис облегченно улыбнулась, когда я с ней согласился. И я решил проверить, не удастся ли мне положить начало каскаду согласия.
– Мне кажется, – продолжил я, – что если бы мне пришлось жить, каждый день переживая те мысли и ощущения, что и вы, я был бы заинтересован в способах избавиться от них, даже включая медикаментозное лечение. Что скажете?
Элис не ответила отказом. Вместо этого она сказала:
– Вы хотите заставить меня принимать лекарства? Я терпеть их не могу из-за побочных эффектов.
– Элис, вы опережаете ход моих мыслей, – ответил я. – Я до сих пор представляю себе то, что вы чувствуете. И я думаю, что на вашем месте я бы попытался избавиться от гнетущих мыслей или сделать так, чтобы они возникали реже, особенно если мы подберем лечение с минимальными побочными эффектами. Вы со мной согласны?
– Да, – кивнула Элис. – Я хотела бы что-нибудь попробовать.
Соглашаясь с Элис, я убедил ее охотнее соглашаться со мной. Теперь мне осталось определить, какая именно помощь ей требовалась. Для этого я перешел к следующему этапу.
4. Поймите
Когда ваши отношения с человеком, которому вы хотите помочь, укрепятся, осторожно поговорите о лечении. К этому моменту вы уже узнали человека лучше. Но теперь пришло время копнуть еще глубже. Прежде всего необходимо узнать о предшествующем опыте лечения (если такой имеется). Чтобы выяснить, что в свое время помогло, а что нет, задавайте следующие вопросы.
• Как на тебя действовали лекарства, которые ты принимал раньше?
• Как тебе кажется, помог ли тебе врач, к которому ты ходил раньше?
• Их всех методов лечения какой сработал лучше всего? Какой не сработал? От какого стало только хуже?
Затем выясните, каково это – жить с болезнью.
• Насколько сильно тебя сейчас беспокоят симптомы?
• Как они влияют на твою жизнь?
• Чего они тебе стоят?
• Каково это – избавиться от этих симптомов?
• Насколько сильно ты хочешь от них избавиться?
Если повезет, вопросы пробудят самосознание человека, и он задумается: «Может, со мной и правда что-то не так. Может, я хочу, чтобы мне стало лучше. Может, есть способ». В то же время ответы помогут вам определиться с дальнейшими шагами.
Я сказал Элис:
– Давайте узнаем о ваших мыслях. Расскажите мне, от чего они возникают, как долго длятся, как вы пытаетесь от них избавиться, а также какие препараты и какое лечение вам назначали раньше и какие получились результаты.
Слушая Элис, я делал пометки. И к тому моменту, когда она закончила говорить, я уже нашел несколько предложений для нее. Но, вместо того чтобы сразу озвучить мои мысли, я сказал:
– Я не хочу забрасывать вас идеями. Я хотел бы, чтобы мы с вами обдумали все, о чем мы говорили, и выбрали наилучший подход. Возможно, он потребует приема лекарств, которые вам не назначали ранее и у которых нет описанных вами побочных эффектов. В то же время, – продолжил я, – задумайтесь над тем, насколько сильно вам необходимо научиться контролировать навязчивые мысли или полностью от них избавиться. Задумайтесь над тем, насколько сильно они препятствуют вам жить счастливой жизнью.
В завершение я отметил:
– Давайте встречаться раз в неделю. Тогда я смогу сказать вам, какое решение я нашел, а вы расскажете мне, насколько сильно вы хотите избавиться от негативных мыслей.
Почему я сразу не предложил лечение? Потому что пациенты нередко возмущаются – и вполне справедливо, – когда доктор просто выписывает им рецепт, даже не пытаясь их понять. Я знал, что и Элис, и мне требуется время, чтобы обдумать ее слова и понять, что делать дальше.
К слову, знакомый психиатр однажды рассказал мне, что половина пациентов никогда не приходят на повторный прием к психиатру после первого визита. Поэтому я предпочитаю сразу окружить пациента вниманием, а не обрекать на ужасную жизнь, потому что не нашел на него лишнего времени.
Если вы уделяете время тому, чтобы понять психически больного человека, а не давите на него, повторяя «Тебе нужно принимать таблетки» или «Тебе нужно начать лечение», он начнет осознавать, что вы искренне пытаетесь помочь. И тогда вы будете готовы к пятому, решающему этапу.
5. Действуйте
Если вам повезет, вы добьетесь динамики в отношениях между вами и человеком, которому хотите помочь. А это означает, что вы готовы сообща искать решение проблемы. В случае с заложниками это тот момент, когда нарушитель кладет оружие на землю и сдается. В вашем случае человек сдается иным способом: перестает отказываться и соглашается объединиться с вами и принять помощь.
Однако это не означает, что теперь вы главный и вправе диктовать свои условия при выборе лечения. Так вы вернетесь к начальной стадии. Вместо этого осознайте, что вы вдвоем вступаете в новую фазу на равных. Я знаю, что вы благоразумный член пары, но помните: все, что произойдет дальше, зависит от другого человека больше, чем от вас. Не принимайте решения единолично. Вы должны делать все совместными усилиями. Вот как это сработало с Элис.
Элис вернулась через неделю, заявив, что хочет попробовать лечение. Я перечислил возможные варианты, включая прием лекарств. Кроме того, я описал методы немедикаментозного лечения, такие как когнитивно-поведенческая терапия.
На мой взгляд, препараты были бы эффективнее. Но Элис настаивала на том, что мы должны для начала попробовать именно терапию. Как я и ожидал, когнитивно-поведенческая терапия привела лишь к незначительным успехам. Но благодаря тому, что я не подталкивал Элис к приему лекарств, она стала сильнее мне доверять. В итоге я убедил ее обратиться к психофармацевту, с которым сотрудничал. Он помог подобрать Элис новое лекарство, и спустя шесть недель она избавилась от большинства симптомов.
Не ожидайте невозможного
Я обозначил пять шагов, предоставляющих вам наилучший шанс убедить человека с серьезным психическим или эмоциональным расстройством принять помощь. Но я вынужден предупредить, что в большинстве случае это непростой и непрямолинейный процесс.
Мне повезло, что Элис не страдала анозогнозией в отличие от большинства психически больных (кроме того, у меня большой профессиональный опыт). Поэтому все пять этапов не отняли у меня много времени. В вашем случае прогресс, скорее всего, пойдет медленнее. Людям с расстройством психики требуется время на то, чтобы осознать наличие проблемы, и еще больше времени на то, чтобы согласиться принять помощь. И это нормально. Не огорчайтесь, не спорьте, не злитесь. Продолжайте слушать, сочувствовать и понимать. И если вам повезет, однажды ваш близкий скажет: «Да, я хочу, чтобы мне стало лучше». А если вам повезет еще сильнее, он попросит вас о помощи.
Подсказка
То, что вы рассказываете человеку, не так важно, как то, что он рассказывает вам.
План действий
1. Слушайте. Сочувствуйте. Соглашайтесь. Понимайте.
2. Если это не помогает, пробуйте заново.
3. Когда и если человек будет готов перейти к пятому этапу – этапу действий, – вы должны найти правильный подход к лечению вместе с ним.
Глава 32
Что делать, если ваш близкий хочет покончить с собой
Если ваш близкий страдает от психического расстройства или у него серьезные эмоциональные проблемы, вам стоит обратиться за профессиональной помощью, особенно если вы подозреваете, что он способен причинить вред себе или окружающим. Но иногда вы можете не догадываться, что человек серьезно болен. Особенно при склонности к суициду.
К сожалению, люди с суицидальными наклонностями не ходят с неоновой вывеской «Я хочу убить себя». Большинство из них даже не расскажут вам, что они чувствуют. Они не испытывают анозогнозии – непонимания факта болезни (см. главу 31). Они пытаются справиться с эмоциями, слишком сильными и ужасными, чтобы в них признаваться. И если эмоциональное бремя становится невыносимым, они рано или поздно вскрывают себе вены, глотают таблетки, вешаются или пускают пулю в висок. Иногда такие люди пытаются подать сигнал помощи перед тем, как сделать последний шаг, но подобное случается крайне редко. Многие родственники узнавали о серьезных проблемах близкого только из предсмертной записки.
За долгие годы я работал с большим количеством людей, чьи родственники покончили жизнь самоубийством. Они никогда не приходили в себя до конца после случившегося. Даже если они находили в себе силы двигаться дальше, их боль была видна невооруженным глазом.
Я не хочу, чтобы подобное случилось с вами. Поэтому, если ваш близкий испытывает трудности и вам кажется, что есть даже самая незначительная возможность того, что он хочет покончить с собой, вам необходимо протянуть ему руку помощи. И немедленно.
Например, спросите: «Что для тебя сейчас хуже всего?» (См. главу 26.) Ответ может вас испугать, но он подскажет, что делать дальше. Если у вас хватает смелости, задайте этот вопрос сегодня. И если человек, с которым вы поговорили, рассказал о желании покончить с собой, примите незамедлительные меры.
Однако… Я знаю, что сама мысль об обсуждении мрачных тем, и в частности темы суицида с ребенком, родителем, партнером или другом, приводит в ужас. И я понимаю, что всеми фибрами души вы хотите избежать такого разговора. Возможно, у вас не хватает смелости на подобную беседу. Если у вас нет мужества поговорить открыто, не пытайтесь. По крайней мере поначалу. Вместо этого изучите проблему, не говоря о ней.
Поищите в интернете книги, истории или блоги людей, по аналогичным причинам испытывающих те же проблемы, что и ваш близкий. Если ваш близкий болен, поищите статьи, написанные людьми с той же болезнью. Если он остался без работы, устал ухаживать за супругой с синдромом Альцгеймера, страдает от ПТСР или тяжело переживает развод, найдите статьи людей, оказавшихся в такой же ситуации. Я не говорю о статьях, заявляющих что-то наподобие: «Жизнь полна преград, и, преодолевая их, мы становимся сильнее». Они помогают людям, выбирающимся из ямы или пытающимся в нее не упасть. Но они не помогут тем, кто достиг дна. Ищите статьи, отражающие гнев, отчаяние или одиночество автора. А затем сузьте круг поисков до самых тяжелых из них.
Например, однажды я написал статью, в которой привел письмо Джека, подростка, склонного к суициду, своему отцу.
С учетом всех случаев, когда я тебя подвел, надеюсь, это письмо не покажется тебе очередным извинением или попыткой тобой манипулировать. Хотя я преуспел и в том и в другом, я боюсь сознаться в том, что собираюсь сделать, чтобы вы не подумали, будто я драматизирую, или пытаюсь привлечь внимание, или не хочу нести ответственность за свои поступки.
Сегодня у меня дела поважнее. Я теряю все. Я теряю рассудок, ощущение того, кто я и где я, и я провожу все больше времени, думая о том, стоит ли продолжать жить дальше. Я знаю, что у меня нет причин уходить из жизни. Я знаю, что многим приходится тяжелее, чем мне. Я даже знаю, что у меня много причин, чтобы жить. Но я их не ощущаю. Я уже давно чувствую себя одиноко. Не несколько дней или недель, а несколько месяцев. Кроме того, моя злоба раздражает не только вас – поэтому вы замолкаете, когда дела идут совсем плохо, – но и самого меня. Я ненавижу ненавидеть вас больше, чем ненавижу вас. Когда я думаю о том, как я вас ненавижу, мне хочется что-то разрушить. И теперь это чувство разрослось до желания разрушить самого себя. На самом деле я не хочу уничтожать ничего, кроме боли, которую я испытываю. Я хочу, чтобы она исчезла, но ничего не могу с ней поделать.
Причина, по которой я пью, употребляю наркоту и режу себя – делаю всю ту хуйню, которая вас так пугает: она избавляет от боли. Когда я трезв, боль и безумие нарастают, и я думаю лишь о том, как бы их притупить. Я пью и употребляю не для того, чтобы расслабиться, а чтобы просто держаться. А когда я режу себя, что вас так шокирует, мне кажется, будто я вырезаю свою боль или по крайней мере хоть что-то чувствую. И это снимает боль от того, что я ничего не чувствую.
Вряд ли вы ткнете меня носом в эту записку – вы же не станете играть со мной в «русскую рулетку», – скорее, вы спросите, как мне помочь. У меня для вас нет ответа.
Хотя вообще-то вместо ответа я оставлю это письмо и надеюсь, что вы прислушаетесь.
Мне нужно больше теплоты от тебя, мам, – моментов доброты. Серьезного, рассудительного, наставляющего и ничего не понимающего папы недостаточно. Но я вряд ли этого добьюсь, потому что все мы – включая папу – боремся с тобой. Или потому что в тебе не осталось теплоты.
Пап, тебе тоже не соскочить. Ты пытаешься решать конфликты между мной и мамой и поддерживать мир. А затем стараешься сбежать, уходя на работу или на теннис с друзьями.
Скорее всего, ни один из вас не поймет меня, потому что я не похож на вас настолько, насколько вы не похожи друг на друга. Но если я увижу, что вы хотя бы стараетесь, это может помочь.
Если я попытаюсь вас оттолкнуть, попробуйте сказать: «Мы никуда не уйдем, потому что мы не оставим тебя одного в этом аду и сделаем все, чтобы тебе помочь». Отец моей подруги спит на полу у нее под дверью. Это ее бесит, но она чувствует себя в безопасности.
Я думаю, что способен справиться с болью. Но я устал от одиночества. Если бы я мог чувствовать себя менее одиноко внутри, я бы стал прислушиваться к тому, что вы и весь мир говорят мне снаружи.
Отец Джека подозревал, что у сына серьезные проблемы. Но, после того как он прочитал это письмо, он понял, что должен принять незамедлительные меры. Я убежден, что этим он спас сыну жизнь.
Возможно, как и Джек, ваш близкий пытается справиться с невыносимой болью. И ему необходимо, чтобы вы поняли, насколько глубока его боль. Но он не говорит вам, а вы, вероятно, боитесь спросить.
Вот решение: начните диалог с помощью своей версии письма Джека. Покажите статью, которую вы нашли, близкому и мягко скажите: «Когда будет возможность, прочитай и скажи, что тебе показалось подходящим, а что нет», – а затем выйдите.
Что произойдет, когда вы покажете близкому статью? Например, она не вызовет никакого отклика – если человек сохранил твердость духа и просто переживает сложный период в жизни. В таком случае он пожмет плечами и скажет: «Ого. Вот это проблемы у людей» или даже удивленно спросит: «А зачем мне это надо было читать?» Но, возможно, вы распахнете дверь, и ваш близкий заплачет или окончательно поникнет духом. В этом случае не делайте ничего – просто слушайте. И затем скажите в точности то, что Джек хотел услышать от своего отца: «Я не оставлю тебя одного в этом аду и сделаю все, чтобы тебе помочь». И затем так и сделайте.
Подсказка
Лучше обсудить болезненную тему, чем потом жалеть об упущенной возможности.
План действий
1. Если вы знаете или подозреваете, что близкий человек хочет покончить с собой, немедленно обратитесь за помощью.
2. Если существует даже отдаленный шанс, что ваш близкий находится в глубоком отчаянии или хотя бы задумывается о самоубийстве, решите – немедленно, – что примете меры в течение недели. По возможности задействуйте других людей, которым небезразличен данный человек.
3. Покажите близкому ваш аналог письма Джека. И если он действительно находится в аду, помогите ему выбраться.
Глава 33
Надо было, можно было, следовало бы
Как предотвратить массовые убийства в школах
Это опасная глава, и я долго откладывал ее написание. Но тема слишком значима, чтобы обходить ее стороной. Такие трагедии, как массовое убийство в школе «Сэнди Хук»[7], дают понять, что нам необходимо вмешиваться и помогать молодым людям, испытывающим проблемы, прежде чем они возьмутся за оружие. Нам нужно замечать их боль и давать им высказаться.
К сожалению, этого не происходит. Зачастую родители отказываются признавать, что их ребенок стоит на краю бездны. Но даже если они пытаются прийти на помощь, дети, как правило, получают то, что я называю шаблонной терапией. Врач задает им ряд вопросов: «Посещают ли вас мысли о самоубийстве?», «Находитесь ли вы в состоянии депрессии?» – и после непродолжительной беседы выписывает рецепт.
Некоторым из таких детей действительно требуется прием лекарств. Но все они без исключения нуждаются в том, чтобы кто-то понял их и разделил с ними одиночество.
Мы должны понять: подростки, открывающие стрельбу в школах, не рождены убийцами. Многие из них сначала становятся изгоями. Со временем они ощущают себя все более и более беспомощными: приниженными, игнорируемыми и незаметными. В результате они хотят поквитаться со всем миром и отомстить ему за унижения.
Для того чтобы помочь таким проблемным детям, необходимо понять, каким они видят мир, и поменять их точку зрения. Но шаблонной терапией этого не добиться. Вам потребуется продолжительная беседа, как в описанном ниже случае.
Несколько лет назад я проводил сеанс с двадцатидвухлетним Джо, мать которого справедливо полагала, что ему необходимо помочь выбраться из темноты, в которой он пребывает. Джо неохотно пришел ко мне на прием, сел, скрестив руки, и избегал смотреть мне в глаза. Вот как прошел наш разговор.
Я: Здравствуй, Джо, меня зовут доктор Гоулстон, и я вижу, что ты не хотел приходить ко мне сегодня.
Джо (посмотрев на меня): А?
Я: Похоже, тебя заставили прийти против твоей воли. Так почему ты пришел?
Джо: Чтобы мать от меня отстала.
Я: Она будет расспрашивать тебя, как прошла встреча?
Джо: Да.
Я: И что ты ей ответишь?
Джо: Понятия не имею.
Я: Как у нас с тобой продвигаются дела?
Джо: Мы же еще ни о чем не говорили.
Я: Ну ты уже не отводишь глаза и начал со мной разговаривать.
Джо: Что?
Я: Упс. Понимаю. Сейчас ты думаешь: «Эй, не испытывай удачу».
Джо (насмешливо): Вы правы.
Я: Когда твоя мама организовала нашу встречу, она сказала, что беспокоится за тебя, потому что ей кажется, что ты испытываешь сильные негативные эмоции. Ты не знаешь, что она имела в виду?
Джо (с сарказмом): Даже не подозреваю.
Я: Мне кажется, ты хотел сказать: «Мне на хуй не сдалось об этом говорить». Я прав?
Джо (с возросшим интересом): Неплохая догадка.
Я: И тебе на хуй не сдалось об этом говорить, потому что ты не веришь, что тебе это поможет. Так?
Джо: В точку.
Я: И раз уж я пытаюсь понять твои мысли, я также предположу, что ты боишься, что, если я узнаю о злобных и разрушительных вещах, о которых ты думаешь, я могу попросить кого-то вмешаться.
Джо (взволнованно): Что?
Я: Не беспокойся. Я просто пытаюсь предположить, что в твоей голове, не вынуждая тебя рассказывать. Давай попробуем другой подход. Мне кажется, что, если у тебя возникают разрушительные и даже жестокие мысли, у тебя есть на то причины. И мне хотелось бы узнать тебя получше и понять, почему у тебя стали возникать подобные мысли, ведь вряд ли они преследовали тебя всю жизнь. Ты не хочешь рассказать мне о себе?
Джо: Вы обещаете не предпринимать никаких мер, если я расскажу, что сейчас чувствую?
Я: Я не могу ничего обещать, особенно если пойму, что чья-то жизнь находится в опасности. Но по своему опыту скажу, что, когда я узнаю, как люди дошли до того состояния, я почти всегда нахожу решение, о котором они даже не подозревали. И по правде говоря, после нескольких минут беседы с тобой у меня возникло хорошее предчувствие.
Джо: Вы же не собираетесь подсадить меня на таблетки? Так не пойдет.
Я: Даже не думал об этом. Почему бы тебе для начала не рассказать о себе и как ты пришел к своему нынешнему состоянию?
Джо: Вы не расскажете маме?
Я: И не собирался. Но мы с тобой можем придумать, что ей сказать, чтобы ее успокоить. Ты согласен?
Джо: Это лучшее, что я пока что слышал за сегодня, так что вы привлекли мое внимание.
Я: Ты готов дать зеленый свет моим идеям?
Джо: Скорее мигающий красный.
Я: Я бы предпочел мигающий желтый, но попробуем.
Джо: Попробуем.
Я: А ты становишься разговорчивее.
Джо: Не испытывайте удачу.
Я (с улыбкой): Понял.
В течение последующих нескольких недель мы с Джо пытались понять причины его жестоких мыслей и негативных эмоций. В ходе наших бесед я узнал его отношение к миру – резкое и враждебное. Своих однокурсников в колледже он считал «снисходительными мудаками». Он утверждал, что мать его любит, но «в глубине души тоже считает неудачником». Он заявлял, что никогда не женится, «потому что девушки его презирают».
Копнув глубже, мы добрались до истоков негативного отношения Джо к жизни. Мы обсудили его проблемы с учебой и с одноклассниками, издевавшимися над ним. Поговорили о том, как девушка, которую он сильно любил, холодно бросила его по электронной почте. Мы обсудили его подавленное чувство вины из-за развода родителей и то, какую боль он испытал, когда отец завел новую семью и забыл о них с матерью.
Я понимал, почему Джо обозлился на мир и хотел ему отомстить. Но также я понимал, что он не желал никому причинить вреда – он всего лишь хотел заглушить собственную боль.
В ходе наших бесед я ненавязчиво показывал Джо альтернативы его деструктивной манере мышления. Со временем он смирился с мыслью, что не виноват в расставании родителей. Кроме того, он понял, что сверстники избегали его, потому что он не подпускал их к себе, а не потому что они – заносчивые придурки. И осознал, что если его бросила одна девушка, это не значит, что все остальные его ненавидят.
Более того, он узнал, что мать не считает его неудачником, наоборот, на одном сеансе она сказала: «Я не разочарована, а беспокоюсь за тебя. Ты один из самых смелых людей, которых я знаю. И я всегда восхищалась тем, как ты преодолел проблему с учебой. Скорее я чувствую себя виноватой за то, что мы с отцом не сохранили брак, и за то, что никогда не понимала, как тяжело тебе приходится в школе, и ничего не сделала, чтобы тебе помочь».
Терапия Джо оказалась сложной задачей, и нам троим: Джо, его матери и мне – порой приходилось очень нелегко. Но результат того стоил.
Когда Джо зашел ко мне в кабинет, он пребывал в ужасном состоянии. Но спустя несколько месяцев терапии он увидел мир в новом, лучшем свете. Когда мы с ним попрощались, его жизнь по-прежнему не была идеальной, но Джо стоял на правильном пути.
Почему я сказал, что это опасная глава? Потому что глубокие беседы с такими людьми, как Джо, – рискованное занятие. Вам следует серьезно взвесить все «за» и «против». Прежде чем решиться на подобный разговор, убедитесь в своей эмоциональной стабильности и в том, что вы в состоянии поговорить с человеком, не позволяя ему давить на вас или вывести вас из себя, тем самым ненамеренно усугубив ситуацию.
Даже если вы морально готовы к предстоящей беседе, помните, что подвергаете себя серьезному риску. Наилучший вариант – общаться с человеком, потенциально способным на насилие, под руководством опытного профессионала. Учтите, что люди, испытывающие серьезные проблемы, могут начать видеть в вас спасителя. И если вы не избавите их от боли, они ополчатся на вас (особенно в случае пограничного расстройства личности). Тем самым вы ставите собственное благополучие под угрозу.
Однако, если вы – родитель трудного ребенка, который испытывает тягу к насилию, вы уже находитесь под угрозой. Зачастую перед тем, как отправиться в школу, стрелки убивают родителей. Но, даже если они оставляют их в живых, их жизнь разрушена. Поэтому вне зависимости от того, поговорите вы с вашим ребенком или нет, вы в опасности.
Вот мой совет: если у вас есть хотя бы малейшее подозрение, что ваш ребенок замышляет новую «Сэнди Хук», найдите психотерапевта, готового использовать предложенный мной подход. Для начала сходите к нему сами. Затем по возможности уговорите сходить ребенка, сказав, что хотите, чтобы он помог вам стать лучше как мать или отец.
Если вы не нашли хорошего психотерапевта или ваш ребенок отказывается разговаривать с врачом, попробуйте поговорить с ребенком самостоятельно. Вот что вы можете сказать ему в ходе беседы.
• Каким ты видишь мир? Мне важно это понять.
• Есть ли в моих словах или действиях что-то, что показывает, что я не понимаю твое видение мира?
• Что было самым хорошим и самым плохим в твоей жизни? Какой урок ты из этого вынес?
• Я понимаю, почему ты стал видеть мир таким. Но мне интересно, есть ли способы взглянуть на него по-другому?
По возможности отрепетируйте этот разговор с психотерапевтом, даже если ваш ребенок отказался идти на прием. Врач посоветует вам, как направить его мышление в правильную сторону. Я не гарантирую, что после подобной беседы трудный подросток или взрослый не возьмется за оружие. Но я знаю точно, что после трагедии наподобие стрельбы в школе нет ничего хуже мысли «Я должен был хоть что-нибудь сделать». Поэтому, если вы родитель, мой вам совет: сделайте хоть что-нибудь.
Примечание: если вы учитель или тренер и беспокоитесь за ребенка, потенциально способного на насилие, как можно скорее:
1) поделитесь своими подозрениями с директором;
2) постарайтесь убедить родителей обратиться за помощью к психотерапевту, который готов применить методику, описанную мной в этой главе.
Подсказка
Умение внимательно слушать – лучшее противоядие от «надо было», «можно было», «следовало было».
План действий
1. Многие родители трудных детей или взрослых склонны отрицать проблемы. Если вам было неприятно читать данную главу, спросите себя, не огорчает ли вас и не пугает ли поведение ребенка. Будьте честны с собой и задумайтесь о возможных последствиях вашего отрицания.
2. Если вы ответите «да» на вопросы из первого пункта, обратитесь за помощью к психотерапевту, который проведет серьезную беседу с ребенком и поможет ему выработать более позитивный взгляд на мир.
3. Если вы не можете найти терапевта, готового применить описанный мной подход, или убедить ребенка пойти к врачу, поговорите с ребенком самостоятельно.
Эпилог
Я страшно рад, что поделился с вами идеями о том, как лучше взаимодействовать с окружающими безумными людьми, и горжусь этим. Я постарался сформулировать и предложить подходы одновременно и эффективные, и практичные, применимые не только в кабинете психиатра, но и в более широком контексте повседневной реальности. Исходя из полученного в течение десятилетий практики опыта, я прихожу к выводу, что мои идеи обеспечивают отличный результат и пациентам, и моим бизнес-клиентам, и мне самому.
Но мне очень хотелось бы знать, помогают ли они и вам. Я надеюсь, вы не откажетесь рассказать мне о своих результатах. Если вы захотите поделиться историей успеха или пожаловаться на неудачный опыт, я буду очень признателен. Со мной можно связаться через LinkedIn, Facebook, Twitter, а также через мой сайт Markgoulston.com. Некоторое время назад я начал целую кампанию, цель которой – предоставление каждому из нас необходимых инструментов для ведения конструктивного диалога со сложными людьми. (Подробнее об этом читайте по ссылке http://patreon.com/drmarkgoulston/.)
И вот еще что: спасибо вам.
Я прихожу к выводу, что, двигаясь постепенно, от диалога к диалогу, можно изменить мир. И всякий раз, когда вы находите в себе смелость начать разговор с иррациональным человеком, вы реализовываете эти изменения.
Благодарности
Написание книги способствует безумию, поэтому я хочу поблагодарить тех, кто помог мне сохранить рассудок, пока я переносил свои идеи на бумагу. Я особенно признателен Эллен Кейдин, своему редактору в издательстве Amacom. Ей удается ловко совмещать роли верного друга и жесткого критика. Я также должен отметить вклад Эрики Спельман и Луи Гринстайна, которые помогли превратить сырую рукопись в книгу. Я от души благодарю потрясающих агентов Билла Гладстона и Марго Хатчинсон.
Многие другие люди тоже заслуживают благодарности. Они поддерживали меня во время написания книги и вносили предложения, сделавшие ее лучше. Это Ирен Маджук, Розмари Карлоу, Сьюзан Зейдман, Нэнси Робертсон, Элисон Блейк, Кама Тимбрелл, Кит Феррацци, Сет Годин, полковник Том Тиррелл, генерал Марти Стил, Хавьер Амадор, Пит Линнетт, Мими Грант, Боб Келли, Дэвид Фейнберг, Джим Маццо, Билл Лиао, Дэвид Вюрт, Кен Рутковски и Джейсон Дин.
Отдельное спасибо начальнику отдела обучения Goulston Group[8] Сандре Вогель и президенту Goulston Group Кингсли Смиту. Они помогли стольким историям оказаться в этой книге – и они продолжают вдохновлять меня каждый день.
Но прежде всего я должен поблагодарить свою жену Лизу, моих детей Билли, Эмили и Лорен и моих братьев Ноэля и Роберта Гоулстонов за их непрекращающуюся любовь – в болезни и в здравии.
notes
Сноски
1
Уоррен Беннис (1925–2014) психолог, консультант и гуру в области лидерства, автор книг на эту тему. См., например, издание на русском языке: Беннис У., Томас Р. Как становятся лидерами. М.: Вильямс, 2006. Прим. ред.
2
Эмоциональный интеллект – способность человека распознавать эмоции, понимать намерения и желания других людей и свои собственные, а также управлять своими эмоциями и эмоциями окружающих, чтобы решать практические задачи. См., например, издание на русском языке: Гоулман Д. Эмоциональный интеллект. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013. Прим. пер.
3
Издание на русском языке: Гоулстон М. Я слышу вас насквозь. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2010. Прим. ред.
4
Граждане США самостоятельно подают налоговые декларации, а ФНС, таким образом, может проводить проверку среди частных лиц. Прим. ред.
5
См., например, издание на русском языке: Голдсмит М., Рейтер М. Триггеры. М.: Манн, Иванов и Фербер, 2016. Прим. ред.
6
Битва за Фаллуджу (4 апреля – 1 мая 2014 года) сражение между подразделениями Корпуса морской пехоты США и иракскими ополченцами за город Фаллуджа. Прим. ред.
7
Произошло 14 декабря 2012 года в штате Коннектикут. 20-летний Адам Лэнза застрелил 20 детей в начальной школе «Сэнди Хук» и застрелился сам. В ходе расследования выяснилось, что он планировал массовое убийство в одиночку. Прим. ред.
8
Goulston Group – компания Марка Гоулстона, занимающаяся консалтингом и бизнес-коучингом. Прим. ред.