Ахилл (Шумахеру). Звездец, костыли крутит… (Растирает ноги.) Курить есть?
Шумахер. Утром последнюю пачку приговорили.
Ахилл (хлопая себя по карманам). И у меня голяк. Погоди… (Подмаргивает Шумахеру.)
Подходит к сложенным вещмешкам. Долго копается там спиной к зрительному залу.
Ной. После войны дед с бабкой в бараке жили. Дом деревянный в два этажа, на восемь хозяев. Семь квартир - семь вдов: дед один с войны живым вернулся. Представь, каково им было? И бабке каково? Ссорились, мирились, дрались, потом опять – на мировую... А праздник – все во дворе, за общим столом. Дед однажды, в 46-м из деревни бочку с огурцами солёными привёз. Половину сразу по квартирам раздал. Половину в миску – и на стол. По богатому. Ну и остальные подтянули – кто что смог. Я всё представить пытаюсь, как они тогда там сидели? Сумерки, считай, ночь – шунгит, сажа… Дед с бабкой – в центре стола. Керосинка тусклая. Деду сорока нет, а он почти старик – сгорбленный, голова седая – белила, каолин… И бабы вокруг – от двадцати до сорока. Вечные вдовы. Без шансов. Потому как 46-й год: всех мужиков свободных по дороге, на станциях из эшелонов разбирают. И пятна света на лицах от керосинки – кадмий, светлая охра… Будто лица сами светятся, изнутри. Как у рембрантовских святых…
Пауза.
Че Гевара. К чему ты это – про деда, про бочку с огурцами?
Ной. Да ни к чему. Просто вспомнилось. (Пауза.) Дед после войны ещё десять лет прожил. Сына успел родить, дом построить. Завод, считай, на голом месте запустить. Дедовы станки до сих пор ещё крутятся.
Че Гевара. Завод всё равно скоро под нож пустят. Кому он нужен теперь? И оленя твоего на металл сдадут. Ахилл и сдаст. (Кивает в сторону Ахилла, который всё ещё копается около мешков.) Он на гражданке ничего, кроме этого, делать не умеет… Скажи, что он забыл на нашей земле?!
Пауза.
Ной. Ты же не любишь здесь ничего. Разве это твоя земля, команданте?!
Пауза. Мрачный Ахилл подходит к Шумахеру.
Шумахер. Ну?!
Ахилл. Облом. Магазин на переучёт закрылся.
Допивает остатки самогона из бутылки, отбрасывает её прочь. Идёт к Ною на авансцену. Прихватывает по дороге свой и Ноев вещмешок. Че Гевара подходит к Шумахеру.
Ахилл. Ну что, попрощался с хозяйкой?
Ной (без энтузиазма). Ага. Нормально всё.
Ахилл. Говорил, не слепится у вас ничего. Хорошая она баба, да не твоя.