«Тогда я не был сам собой» – таков был основной его смысл. «Тогда я был в депрессии. Но сейчас мне лучше. И я хотел бы получить второй шанс произвести первое впечатление».
Как я уже сказал, оно походило на извинение. Своего рода. Я понял/понимаю это. Полностью.
В те годы (десятилетия), когда я страдал от депрессии, я совершал такие поступки и говорил такие слова, за которые позже чувствовал необходимость извиниться. Иногда я делал это при личной встрече, иногда по телефону или в и-мейлах. Иногда мои извинения принимались. В любом случае мне было важно сказать эти слова. «Я сожалею» . Взять на себя ответственность за то, что я делал и говорил в те годы, когда мне было трудно.
Две вещи, за которые я не извинялся и не буду извиняться:
1. За то, что я был в депрессии.
2. За то, каким я был, когда был в депрессии.
Я не извиняюсь/не буду извиняться за то, что был в депрессии, потому что я ничего не мог/не могу с этим сделать. Так же как я не могу контролировать цвет своих глаз, я не мог/не могу контролировать это.
Я не извиняюсь/не буду извиняться за то, каким я был, когда был в депрессии, потому что да, хотя тот человек (я) совершал такие поступки и говорил такие слова, за которые позже чувствовал необходимость извиниться, тот человек (я) также спас мою гр-баную жизнь.
Подлинная история.
Тот человек (я) – рассерженный, горюющий, скучающий, бесчувственный, беспокойный, безнадёжный, бессонный, безынициативный, вялый, эгоистичный, недобрый, неловкий, отчуждённый, раздражительный, зависимый, непостоянный, ненадёжный и часто непредсказуемый – это тот, благодаря кому сегодня я всё ещё здесь.
Я больше не занимаюсь тем, что стыжу себя. Сегодня я осознаю, что любовь к себе и понимание собственной ценности подразумевают принятие всего меня. Моей целостности. Всего моего спектра. Включая и то, каким я был в Свои Худшие Дни. Когда я был Не Лучшим Собой. Когда я Просто Существовал и С Трудом Шаг За Шагом Двигался Дальше.
Когда в моём телефоне заканчивается заряд, и он переключается в «режим экономии энергии», я не сержусь на свой телефон. Я благодарен. Он делает то, что ему нужно сделать, чтобы выжать из себя эти дополнительные минуты.
Я благодарен тому себе, каким я был, когда я был в депрессии. Тому себе в «режиме экономии энергии». Я говорю ему: «Спасибо, что выжал из меня те дополнительные минуты (годы). Хотел ли бы я снова быть тобой? Чёрта с два. Это не значит, что ты не достоин уважения. Ты делал то, что тебе нужно было сделать, парень. Ты находился в режиме борьбы за выживание. И ты, чёрт возьми, крупно напортачил. А сегодня я здравствую и наслаждаюсь жизнью. Это благодаря тебе».
Тот я, каким я был, когда я был в депрессии, не заслуживает, чтобы теперь, когда мне «лучше», от него отрекались. Это было бы а) неблагодарно, б) неуважительно и в) потенциально опасно. Потому что однажды он снова может мне понадобиться.
Некогда разрыв между тем, кем я притворялся («в порядке»), и тем, кем я действительно был («не в порядке»), причинял мне боль. В моём представлении тот я, который был «не в порядке», – это был «не я». Не тот я, который был предпочтителен. Не тот я, который мог располагать к себе/вызывать любовь/быть нанятым на работу/заслуживать уважения/быть приемлемым. Тот я, который был «не в порядке», – это был «плохой» я. «Неправильный» я. Не «настоящий» я. Такой, которого надо было отвергать и заставлять тихо сидеть в тёмных комнатах; разочарование, спрятанное за слоем лжи и задёрнутыми занавесками, – пока он не уйдёт прочь и не вернётся «настоящий» я.
Теперь, когда я «в порядке», теперь, когда я снова тот «настоящий» я, я осознаю оказываемое на меня – отчасти изнутри, отчасти извне – давление, принуждающее меня притворяться, что того меня, который был «не в порядке», никогда не существовало.
Проблема заключается в том, что:
1. Это неправда.
2. Это путь к поражению: «Теперь, когда я “в порядке”, я уже никогда не смогу снова оказаться “не в порядке”» . Теперь, когда я произвёл на людей новое впечатление, – лучшее, чем первое (уф), мне надо позаботиться о том, чтобы его не испортить». (Или ещё о чём-то.) А это значит, что однажды, если/когда я обнаружу, что я «не в порядке», если/когда моя депрессия вернётся и «плохой» я или «неправильный» я покажет своё (уродливое) лицо, вероятно, я почувствую, что должен это отрицать, заставлять его тихо сидеть в тёмных комнатах, пока он снова не уйдет прочь. Как раньше.
И пока этот цикл не повторится.
Следующая цитата принадлежит Роберту Блаю, в ней он говорит о процессе нашей эволюции, нашей долгой дороге из пещер в города. Она также подходит для описания моей долгой дороги к выздоровлению:
«В нас есть тёмная, напоминающая рептилию и примитивная часть… [которая не] считается необходимой для цивилизованной жизни… Мы [хотим] избавиться от этого тёмного, влажного, мокрого, напоминающего рептилию существа… [Но именно благодаря этой части] мы продолжили эволюционировать – разве это вам не понятно? В течение миллионов лет. Она связана с вашим выживанием. Это змееподобное существо… [Рептилия] выживает! Она выживает! Выживает! [Это то существо, благодаря которому] мы продолжили двигаться вперёд, и без [него] мы бы никогда не добрались туда, куда мы пришли. Мы бы умерли. Но вот сейчас мы достигли этого уровня и больше не хотим видеть его рядом. И его вышвыривают…» («Какие истории нам нужны», часть 2).
Я вижу его. Своего «примитива». Свою рептилию. Своего крокодила. И я понимаю его ценность. Той части меня, которая сосредоточена только на одном. Чертовски упрямой. Себя в «режиме экономии энергии». Того себя, который заставлял меня двигаться вперёд, иногда ползком на животе, сквозь те долгие, суровые годы, пока я не выбрался из этого болота. Я не стану теперь вышвыривать его. Своего крокодила. Потому что жизнь бросает вызовы (до сих пор). Угрожает и выводит из равновесия (до сих пор). А у него есть Набор Очень Конкретных Навыков (явно).
Однажды я опубликовал на этой странице эссе, в котором упоминались коалы, все такие тёплые, симпатичные и пушистые. С тех пор они стали синонимом слова «объятия». Это приносит мне радость. #коалы
И именно так некоторые люди предпочитают воспринимать меня. Ту часть меня, на которой им нравится сосредоточиваться. Мою коалу. Исключая всё остальное. «Ты такой милый». Мм-хм. Сколько раз я это слышал?
(Много. Много раз.)
Что ж, это правда. Я милый.
И также это не вся правда. Слава богу. Потому что если бы я на все 100 % был коалой (всем таким тёплым, симпатичным и пушистым), к настоящему моменту я был бы мёртв.
Подлинная история.
Если сегодня я жив, то это благодаря моему крокодилу. Жёсткому и крепкому. Словно кожа. Когда «цивилизованный» я очень хотел Забиться В Нору И Умереть, он говорил: «Ни фига». И: «Когда обед?» Важно проявлять к этому уважение (по моему мнению). Следить за тем, чтобы ему нашлось место за моим столом. Даже если он жуёт с открытым ртом и бьёт хорошую фарфоровую посуду.
Сегодня я меньше говорю: «Я хотел бы получить второй шанс произвести первое впечатление» и больше: «Ваше первое впечатление не было неверным. Тогда я был собой. Да – это был я. Я в режиме борьбы за выживание. И я признаю это. Я «и то/и другое», не «либо одно/либо другое». Идёт?»
Ответом может стать слово «Нет».
Некоторые люди хотят, чтобы я был Весь Всегда Коалой. Они настаивают на этом. Им неуютно от того, что я отказываюсь отделять/осуждать своего крокодила, их тревожит то, что я переосмысляю отрицательный опыт как положительный, они не могут/не желают принять ту возможность, что «неправильный» я (рассерженный, горюющий, скучающий) настолько же заслуживает солнечного света и эфирного времени, как и «правильный» я (который располагает к себе/вызывает любовь/которого можно нанять на работу). Они говорят: «У тебя грустный вид», используя жалость, чтобы замаскировать своё не-довольство. Потом пытаются надеть маску на меня. «Мне бы хотелось, чтобы ты улыбнулся» . Похлопывая меня по руке, они пытаются контролировать моё поведение, сигнализируя, что существуют «приемлемый» я и «неприемлемый» я. И ограниченное пространство для последнего. «Почему бы тебе не сделать перерыв? – шепчут они. – Вернуться, когда придёшь в норму?»
Им я говорю: «Адиос».
Если передо мной стоит выбор между тем, чтобы любить всего себя, и тем, чтобы другие люди любили определённые, тщательно отобранные части меня, то выбора нет.
Я знаю, где/над чем мне нужно работать, и эта работа заключается в принятии мысли, что тот я, каким я был «тогда», за которого раньше я чувствовал необходимость извиняться, просить прощения; тот я, которого я считал сломленным/бракованным/постыдным/вызывающим неловкость; чьё существование я сознательно и систематически исключал из резюме, встреч с семьёй и первых свиданий, был и остаётся центром и сутью моего дальнейшего существования на этой земле.
«[Рептилия] выживает! Она выживает! Выживает!»
Да. О да.
«[Это та часть], благодаря которой мы продолжили эволюционировать…»
Надо отдать ей должное.
«[Это то существо], благодаря которому мы продолжили двигаться вперёд…»
Где бы я был без него?
«Мы бы умерли».
Чертовски верно.
Оно достойно признания. Чествования. Мой крокодил заслуживает любви.
Не поймите меня неправильно – мне нравится и коала. Он тоже заслуживает уважения.
Но в те тёмные, тяжёлые ночи, когда он кубарем сваливается с деревьев и крепко ударяется о землю, когда он хочет только признать поражение, помахать белым флагом и повернуться кверху (пушистым) брюхом, именно мой крокодил поднимается из реки и, не моргнув глазом, разделывается со смертью.
И смерть отправляется на хр-н.
