1 / 2 1 2 следующая > >>

27 ноября Иван вплотную приблизился к Новгороду. Однако государь не спешил со штурмом города.

Дата: 2025-04-30; Просмотры: 2

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

МусскийИ.А.,2001. «Издательство «Вече», 2002.

ВВЕДЕНИЕ.

Советский Энциклопедический словарь так определяет слово «дипломатия»: «Официальная деятельность глав государств, правительств и специальных органов внешних сношений по осуществлению целей и задач внешней политики государств, а также по защите интересов государства за границей». Можно сказать, что дипломатия является средством внешней политики. Для успешной дипломатической деятельности необходимо хорошо знать международные отношения и положение дел в каждой стране.

«Задача дипломатии — поддерживать связь между двумя суверенными государствами при помощи переговоров», — пишет известный автор трудов по дипломатии англичанин Г. Николсон. А английский посол Генри Уоттон заметил как-то, что «посол — это честный человек, которого посылают за границу лгать для блага своей родины».

Г. Николсон отдает приоритет профессиональным дипломатам, считая, что только люди, посвятившие себя целиком дипломатической карьере, оказываются на высоте положения в межгосударственных переговорах, но с этим трудно сргласиться. Государственные деятели, политики, правители часто обнаруживают куда больший талант, нежели карьерные дипломаты.

Достаточно назвать таких правителей как Иван III, Генрих IV, Людовик XI, Наполеон, Петр I, Фридрих II, Рузвельт, Сталин, Черчилль, Хусейн Бен Талал и др. Многие правители держали в своих руках все

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

вопросы международных отношений, войны и мира. В своей политике они умело сочетали дипломатические и военные методы. Читателям нашей книги предстоит в этом убедиться.

Но что же отличает удачливого дипломата от неудачливого? Бисмарк не без иронии говорил, что у всякого человека, следовательно и у всякого дипломата, бывает так, что ему везет и счастье пролетает совсем близко от него, разница между дипломатом искусным и бездарным заключается в том, что первый успевает вовремя ухватиться за край одежды пролетающей мимо него фортуны, а бездарный непременно прозевает и упустит этот момент. В данном издании представлены исключительно искусные дипломаты.

АШШУРБАНИПАЛ

(?— ок. 630 до Р.Х.)

Царь Ассирии в 669 — ок 635 года до Р. X Вел активную военную

и дипломатическую борьбу с Египтом, Эламом, Вавилонией за сохранение

и упрочение Ассирии Вошел в историю и как собиратель древних письменных

памятников

Ашшурбанипал был последним могущественным царем Ассирии. Личность и политика этого царя достаточно полно освещены благодаря открытию археологами в 1849— 1850 годах государственного архива и библиотеки династии Саргонидов Клинописная библиотека содержит богатый материал по всем областям общественной и государственной жизни Ассирии, в том числе и по дипломатии.

В 669 году до Р. X. царь Асар-хаддон передал престол Ассирии своему сыну Ашшурбанипалу, а другого сына, Шамаш-Шумуки-на, сделал царем Вавилона Ашшурбанипал, вероятно,являлся любимцем отца и бабки — энергичной и властной Накии, поэтому именно его объявили наследником ассирийского престола, а затем он получил верховную власть над обоими царствами.

До вступления на престол Ашшурбанипал, согласно традиции, руководил службой разведки и строительными работами. Его можно по праву отнести к самым образованным из ассирийских царей В детстве он учился не только стрелять из лука и править колесницей, но и клинописи, основам ассиро-вавилонской науки и литературы.

Царствование Ашшурбанипала отмечено напряженной борьбой с антиассирийскими коалициями, которые возникали то на одной, то на другой границе Ашшурбанипал был искусным дипломатом, что, впрочем, не мешало ему проявлять такую ж,е жестокость, какую проявляли и другие ассирийские цари Для достижения политических целей он прибегал не только к хитроумным интригам, но и убийствам неугодных соперников.

В начале правления Ашшурбанипала международная обстановка была благоприятной для Ассирийской державы. Ей удалось добиться покорности со стороны двух независимых островных государств — Тира и Арвада. Около 665 года до Р X. царь Лидии Гигес направил посольство к Ашшурбанипалу с просьбой о помощи против киммерийцев. С аналогичной просьбой к

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ассирийскому царю обратилось и другое малоазиатское царство Табал в горах Тавра.

Не столь благополучно складывались для Ассирии отношения с Египтом. Здесь агрессивная политика Ашшурбанипала наталкивалась на отчаянное сопротивление фараонов эфиопской династии, правивших в ту эпоху. Самым неуступчивым из них был Тахарка.

После того как ассирийским войскам удалось изгнать Тахарку из Египта, фараон не ушел далеко и разбил лагерь на противоположном берегу Нила. Правители северных территорий, среди которых наиболее влиятельным был Нехо, владетель Саиса и Мемфиса, вероятно, вступили с Тахаркой в переговоры. Однако людям Ашшурбанипала удалось захватить Нехо в плен и переправить его в Ассирию.

При ассирийском дворе Нехо пользовался большим почетом. Царь подарил ему дорогие одежды, меч в золотых ножнах, колесницу, лошадей и мулов. Разумеется, делал он это не случайно. Ашшурбанипал решил создать в Египте влиятельную ассирийскую партию. С этой целью он освободил Нехо, и тот с помощью своих египетских друзей и ассирийских отрядов победил Тахарку и завладел египетским престолом. Ашшурбанипал утвердил своего протеже во главе египетских царьков, но для подстраховки назначил при нем ассирийского наместника.

Однако главным врагом Ассирии являлось государство Элам. Ашшурбанипал попытался установить с ним мирные отношения (возможно, лишь с целью выиграть время), но Элам пренебрег этими попытками и поддержал антиассирийское восстание в Южной Месопотамии.

Поход Ашшурбанипала на юг в 663 году до Р. X. оказался не особенно удачным, но вскоре по неизвестным причинам эламский царь и предводители восставших умерли. По-видимому, здесь не обошлось без интриг ассирийского царя. В Эламе начались династические распри. Ашшурбанипал предоставил убежище некоторым из претендентов на эламский престол, полагая, что их можно будет использовать в дальнейшей политической игре.

В 655 году до Р. X. ассирийский царь получил чувствительный удар: неожиданно вернул себе независимость Египет. Сын Нехо Псаметих изменил ассирийскому владыке. Опираясь на поддержку ливийских и греческих наемников, он отделился от Ассирии. Ашшурбанипал не мог послать против него войска, так как продолжал конфликтовать с Эламом.

В 653—652 годах до Р. X. восстал вавилонский царь, брат Ашшурбанипала. Шамаш-Шумукин был связан родством с вавилонской знатью, кроме того, имел сторонников в Ассирии, на которых мог рассчитывать. Он создал в Вавилонии мощное войско, а также привлек на свою сторону вавилонскую и халдейскую знать. Шамаш-Шумукин тайно заключил союз с арабскими шейхами, с арамейскими племенами, с Мидией, возможно, с Египтом и, бесспорно, с непременным участником всех существующих антиассирийских коалиций — Эламом. Вавилон стал центром международных союзов и политических интриг, направленных против Ассирии.

Узнав о военных приготовлениях Шамаш-Шумукина, Ашшурбанипал объявил его узурпатором и стал готовиться к войне. Ассирийский царь понимал значение Вавилона. Полное подчинение старинного торгового и культурного города развязывало ему руки в отношении двух враждебных стран — Египта и Элама.

АШШУРБАНИПАЛ

Антиассирийская коалиция выглядела достаточно грозно, поэтому Ашшурбанипалу пришлось вести борьбу с большой осторожностью. Царь Ассирии сознавал, что исход всей кампании зависит от поведения таких богатых и влиятельных городов Междуречья, как Вавилон и Ниппур, и соседнего царства Элама, поэтому он использовал дипломатические каналы, немедленно обратившись к названным городам с посланием, текст которого сохранился в царском архиве: «Я пребываю в добром здравии. Да будут ваши сердца по сему случаю преисполнены радости и веселья. Я обращаюсь к вам по поводу пустых слов, сказанных вам лживым человеком, именующим себя моим братом. Я знаю все, что он говорил вам. Все его слова пусты, как ветер. Не верьте ему ни в чем. Я клянусь Ашшуром и Мардуком, моими богами, что все слова, произнесенные им против меня, достойны презрения. Обдумав в своем сердце, я собственными моими устами заявляю, что он поступил лукаво и низко, говоря вам, будто я «намереваюсь опозорить славу любящих меня вавилонян, так же как и мое собственное имя». Я таких слов не слыхал. Ваша дружба с ассирийцами и ваши вольности, которые мною установлены, больше, чем я полагал. Не слушайте ни минуты его лжи, и не грязните вашего имени, которое не запятнано ни передо мною, ни перед всем миром. Не совершайте тяжкого греха перед Богом... Имеется еще нечто такое, что, как мне известно, вас сильно тревожит. «Так как, — говорите вы, — мы уже восстали против него, то он, покорив нас, увеличит взимаемую с нас дань». Но это ведь дань только по названию. Так как вы приняли сторону моего врага, то это уже можно считать как бы наложенной на вас данью и грехом за нарушение клятвы, принесенной богам. Смотрите теперь и, как я уже писал вам, не порочьте вашего доброго имени, доверяясь пустым словам этого злодея. Прошу вас в заключение как можно скорее ответить на мое письмо. Месяц Аир, 23 числа. Грамоту вручит царский посол Шамаш-Балат-Суикби».

Обращение Ашшурбанипала к населению Вавилона и обещание сохранять впредь вольности города имели решающее значение для всей последующей истории отношений с вавилонскими царем. Города изменили Шамаш-Шумукину и перешли на сторону Ашшурбанипала.

Ценным источником для знакомства с ассирийской дипломатией служат тайные донесения царских уполномоченных. Во всех городах «царь вселенной» имел своих людей, которые обычно именовали себя в переписке царскими рабами или слугами. Ассирийские уполномоченные следили за всем, что происходило в пограничных областях и соседних государствах, докладывая царю о приготовлениях в войне, передвижении войск, заключении союзов, приеме и отправлении послов, заговорах, восстаниях, постройке крепостей, перебежчиках, угоне окота, урожае, о всех важных событиях.

Подготовив дипломатическую почву, Ашшурбанипал отправился во главе войска в Вавилонию Ассирийцам удалось воспрепятствовать соединению эламитов с вавилонянами. Шамаш-Шумукин потерпел поражение и отступил к Вавилону. Положение осажденных вавилонян оказалось безнадежным. Эламское войско, спешившее на помощь, было разбито по дороге.

В 648 году до Р. X. после трехлетней осады Вавилон пал. Шамаш-Щуму-кин велел поджечь свой дворец, а сам, не желая сдаваться в плен, бросился в огонь... «Царем» Вавилона был назначен некий Кандалану — ставленник Ашшурбанипала.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

фЕМИСТОКЛ

После разгрома Шамаш-Шумукина многие вавилоняне бежали из опустевшего города в соседний Элам. Ашшурбанипал, не имея возможности вести военные действия, старался разжечь раздоры в правящей верхушке Элама. Он устранял неугодных ему правителей, а на их место ставил своих приверженцев. Наконец снарядил посольство.

Прибыв в Элам, ассирийские послы потребовали немедленной выдачи беглецов. Эламский царь Индабигас вступил в переговоры с ассирийцами, но отказался выполнить их требования. Вскоре после этого Индабигас был убит одним из своих военачальников — Уммалхалдашем, который провозгласил себя царем Элама. Однако Уммалхалдаш не оправдал доверия Ашшурбани-пала и был свергнут с престола, а Элам подвергся жестокому опустошению. После изгнания Уммалхалдаша на престол Элама ассирийцами был возведен новый царь Таммарит. Некоторое время Таммарит послушно выполнял приказы ассирийского царя, но потом неожиданно изменил ему, организовав заговор против Ашшурбанипала и перебив ассирийские гарнизоны, стоявшие в Эламе. Это послужило поводом для начала военных действий между Эламом и Ассирией. Во время этой войны эламский царь был убит, и на политической арене вновь появился Уммалхалдаш. Он захватил город Мадакту и крепость Бет-Имби, но на этом его успехи закончились. Около 639 года до Р. X. Сузы в очередной раз были азяты ассирийцами. Варварски был разгромлен город, прах эламских царей выброшен из гробниц, статуи эламских богов вывезены, а многочисленные ценности, награбленные эламитами в течение многих веков в Вавилонии, снова вернулись в Вавилон. Занятие ассирийскими войсками столицы Элама еще не означало полного покорения страны. Война продолжалась. Враждебные Ассирии силы объединились вокруг вавилонского царевича Набу-Бел-Шумата. Ашшурбанипал поручил Уммалхалдашу, который вновь искал сближенная с ассирийским царем, поймать опасного вавилонянина. В конце концов мятежное движение было подавлено, а Набу-Бел-Шумат лишил себя жизни. После этого Элам утратил политическую самостоятельность и вошел в состав Ассирийского царства.

Взгляды Ашшурбанипала обратились в сторону Урарту и других северных государств, где его привлекали железные и медные рудники, обилие скота и торговые пути, которые связывали север с югом и запад с востоком. Ванское царство было наводнено ассирийскими разведчиками и дипломатами, следившими за каждым движением царя Урарту и его союзников. Так, в одном письме Упаххир-Бел, ассирийский соглядатай, ставит в известность царя о действиях правителей армянских городов: «Я отправил особого уполномоченного собрать все новости, которые касаются Армении. Он уже возвратился и сообщает то, что следует ниже. Враждебно к нам настроенные люди в настоящее время собрались в городе Харда. Они внимательно следят за всем происходящим. Во всех городах до самой Турушпии стоят вооруженные отряды... Пусть мой господин дозволит прислать вооруженный отряд и разрешит мне занять город Шурубу во время жатвы».

Другой ассирийский посланник доносил из Урарту о прибытии послов от народа страны Андин и Закария в город Уази. Они прибыли по очень важному делу — поставить в известность жителей этих мест, что ассирийский царь замышляет против Урарту войну. По этой причине они предложили им вступить в военный союз. Далее указывается, что на военном совещании один из военачальников предлагал даже убить царя Ашшура.

Борьба между Ассирией и Урарту продолжалась несколько столетий, но не привела к определенным результатам. Несмотря на ряд поражений, которые нанесли ему ассирийцы, и на всю изворотливость ассирийской дипломатии, государство Урарту все же сохранило свою независимость и даже несколько пережило своего сильнейшего противника.

В своих надписях Ашшурбанипал изображает себя заботливым государем, доблестным воителем, бесстрашным охотником и мудрецом, постигшим все науки, искусства и ремесла. Однако вопреки утверждениям его анналов он почти никогда не принимал личного участия в военных походах. Ашшурбанипал отличался редкой даже по тем временам суеверностью и жил в постоянном страхе перед происками враждебных духов или немилостью богов.

Он был хорошо образован. В своем ниневийском дворце царь собрал огромную библиотеку — более 20 тысяч превосходно выполненных клинописных табличек, своего рода энциклопедию знаний и литературы. Ашшурбанипал все время заботился о пополнении своей библиотеки, сам отбирал для нее тексты.

О последних годах жизни Ашшурбанипала известно мало (его анналы заканчиваются 636 годом до Р. X.). Существует даже предположение, что около 635 года до Р. X. он был отстранен или отказался от власти и остаток своих дней провел в городе Харране, в Северной Месопотамии.

При Ашшурбанипале Ассирия достигла наивысшего могущества и захватила большую часть стран Ближнего и Среднего Востока. Границы Ассирийского царства простирались от гор Урарту до порогов Нубии, от Кипра и Киликии — до восточных границ Элама. Обширность ассирийских городов, блеск двора и великолепие построек превосходили все когда-либо виденное в странах Древнего Востока. Ассирийский царь разъезжал по городу в колеснице, в которую были впряжены четыре пленных царя; по улицам были расставлены клетки с посаженными в них побежденными правителями.

Однако беспрерывные войны истощали Ассирию. Число враждебных коалиций, с которыми приходилось бороться ассирийским царям, все возрастало. Положение Ассирии сделалось критическим, вследствие нашествия с севера и востока других народностей. Ассирия не выдержала этого напора, утратила свое руководящее положение в международных отношениях Востока и скоро стала добычей новых завоевателей.

Ашшурбанипал умер около 630 года до Р. X. Как раз с этого времени и ведет отсчет новый период, для которого были характерны внутренние смуты в Ассирийской державе, приблизившие ее окончательное крушение.

ФЕМИСТОКЛ

(ок. 525— ок. 460 до Р.Х.)

Афинский полководец, вождь демократической группировки, в период греко-персидских войн с 493—492 годов до Р. X. архонт и стратег (неоднократно).

Сыграл решающую роль в организации общегреческих сил сопротивления. Добился превращения Афин в морскую державу и создания Делосского союза.

Фемистокл родился около 525 года до Р. X. и принадлежал к старинному аристократическому роду Ликомидов. Мать его была иностранкой,

зсхяс

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

поэтому некоторые не признавали Фемистокла полноправным афинянином. Позднее у него было отнято даже право гражданства.

Такое отношение развило в мальчике болезненное самолюбие. Он во всем — в играх, в гимнастических упражнениях, в учении — всегда стремился быть первым, мечтал прославиться. Умом, сообразительностью Фе-мистокл превосходил своих сверстников, в то же время он был несдержан и часто совершал дурные поступки. Став выдающимся государственным деятелем, Фемистокл говорил: «Из необузданных жеребят вырастают прекрасные лошади: нужно только их правильно воспитать и выездить».

Фемистокл начал часто выступать в судЬ и в народном собрании. Он предлагал провести коренные преобразования в армии и государстве, чем завоевал симпатии бедных слоев населения.

Аристократы, стоявшие в это время у власти в Афинах,

считали сопротивление могущественной Персидской державе безнадежным делом. Фемистокл, зная, что на суше персы во много раз сильнее греков, видел единственный путь к спасению в создании сильного флота. Он предложил употребить на постройку флота весь доход, полученный от Лаврийских рудников.

Угроза неминуемой войны заставила народное собрание принять предложение Фемистокла. Ежегодно афиняне начали строить по 20 боевых кораблей. Вскоре Афины стали самой могущественной морской державой в Элладе.

Фемистокл-дипломат хотел объединить все греческие государства для борьбы с персами. Он призывал греков забыть взаимные распри и подняться на защиту отечества. На Коринфском перешейке собрались представители греческих государств, и было решено, что сухопутные силы греков возглавят спартанцы. Несмотря на то, что-афиняне выставили больше военных кораблей, чем все остальные государства, командование флотом тоже было вручено спартанцу. Фемистокл считал, что не стоит спорить перед лицом врага: «В момент опасности единство настолько лучше внутренних раздоров, насколько мир лучше войны».

Не все греческие государства приняли участие в союзе против персов. Ближайшие соседи и старые враги Афин и Спарты — Беотия и Аргос не вошли в союз, а Фессалия, когда началась война, даже перешла на сторону персов

Между тем Персия закончила приготовления к вторжению в Европу. Перед началом похода царь Ксеркс отправил в Грецию послов с требовани-

фЕМИСТОКЛ

ем дать ему «землю и воду», то есть полностью покориться. Многие государства подчинились персам, прежде всего те, где у власти стояла аристократия. Афины, Спарта и их союзники решили оказать сопротивление.

На границе между Северной и Средней Грецией отряд в несколько тысяч греков под командованием спартанского царя Леонида занял удобный для обороны узкий Фермопильский проход.

Пока Леонид и его соплеменники защищали Фермопильский проход, афинский флот под командованием Фемистокла стоял у северной оконечности острова Эвбея, чтобы не позволить персам высадиться в тылу у спартанцев. Когда пришло известие о гибели защитников Фермопил, оставаться в Эвбейском проливе уже не имело смысла, и флот отплыл к югу, чтобы оборонять побережье Аттики. Следуя вдоль Эвбеи, Фемистокл высматривал удобные для высадки бухты и на скалах высекал четкие надписи, обращенные к морякам вражеского флота. На персидских кораблях почти не было персов, на них служили главным образом ионийцы — жители греческих городов Малой Азии, давно покоренных Персией.

«Ионийцы! — писал Фемистокл. — Вы — такие же греки, как и мы. Война идет не только за нашу свободу, но и за ваше освобождение. Переходите на нашу сторону, а если это невозможно, — вредите варварам, внося расстройство в их ряды!»

Фемистокл рассчитывал, что если эти надписи не побудят ионийцев перейти на их сторону, то во всяком случае встревожат персов и внесут распри в многоплеменное персидское войско.

Прорвавшись через Фермопилы, персы покорили Среднюю Грецию. Почти все беотийские города поспешили подчиниться Ксерксу. Вскоре персидские войска, опустошив Аттику, захватили и сожгли Афины.

Сухопутные силы греков укрепились на Коринфском перешейке. Флот, в котором больше половины кораблей принадлежало афинянам, отошел в Саранический залив. Место для решающего сражения афинский стратег выбрал очень удачно — в проливе, отделявшем остров Саламин от материка.

Наступило утро Саламинской битвы (480 года до Р. X.). Грандиозное сражение продолжалась до вечера, когда всем стало ясно, что персидский флот потерпел поражение. Саламинская победа, самая славная в истории морских битв эллинов, была одержана благодаря уму и таланту Фемистокла, а также мужеству и общему воодушевлению сражавшихся греков.

После Саламина Ксеркс заколебался: он не мог решить, оставаться ли ему в завоеванной Аттике или же уйти. Чтобы ускорить отступление персов, Фемистокл придумал новую хитрость. Он отправил к царю своего персидского раба, чтобы предупредить Ксеркса, что эллины хотят послать корабли к Геллеспонту разрушить мост, соединяющий Европу с Азией. Фемистокл, якобы друг царя, советует ему, пока персы еще господствуют на море, поспешить вернуться в Азию. Он же, Фемистокл, тем временем будет препятствовать союзникам и задерживать преследование.

Совет Фемистокла ускорил решение Ксеркса, тем более что неплодородная почва Греции не могла прокормить огромную персидскую армию. С большей частью своих войск Ксеркс поспешил к проливу Геллеспонт, оставив в Аттике только небольшую армию под командой Мардония. Весной следующего года Фемистокл вместе с Аристидом разбил Мардония при Платеях у северной границы Аттики. Остатки персидского войска вынуждены были покинуть Элладу.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

После победы стратеги всех государств собрались на Коринфском перешейке в храме бога Посейдона, чтобы решить, кому из них Эллада обязана своим спасением. На первое место каждый ставил себя, при этом признавая, что вслед за ним награды должен быть удостоен Фемистокл. В результате голосования высшую награду присудили Фемистоклу. С этим согласились даже спартанцы, вечные оппоненты афинян.

Спартанцы пригласили Фемистокла в гости, увенчали его оливковым венком за мудрость, подарили ему лучшую колесницу, а когда он уезжал, до самой границы его провожал почетный отряд из 300 знатных юношей: почесть, которой Спарта не удостаивала ни одного чужеземца.

Фемистокл считал себя величайшим из людей. Он жаловался, что в родных Афинах его недостаточно ценят. «Вы поступаете со мной, — говорил он соотечественникам, — как с могучим дубом: во время бури сбегаетесь под его защиту, а в хорошую погоду ломаете на нем ветви».

Фемистокл одним из первых понял, что после изгнания персов главным соперником Афин станет Спарта. Борьба началась с конфликта из-за возведения крепостных стен в Афинах. Когда после побед над персидской монархией в 478 году до Р. X. возник союз островных и приморских полисов, возглавляемый Афинами, спартанцы, опасаясь чрезмерного усиления афинской общины, попытались дипломатическим путем поставить Афины в зависимость от себя.

Спартанский совет старейшин послал во все греческие города, расположенные на известном расстоянии от берега моря, в том числе и в разоренные персами Афины, послов, которые предложили при восстановлении городов не строить крепостных стен.

Свое предложение спартанцы мотивировали тем, что они будут рассматривать строительство городских крепостных стен как враждебный акт против всех остальных общин.

Внешне это предложение было весьма миролюбивым, но так как спартанцы обладали сильнейшим сухопутным войском в Греции, то города, не защищенные стенами, оказались бы в полной зависимости от них.

Афиняне, вынесшие тяжелую войну с персами, опасались обострять отношения со Спартой. С другой стороны, принятие спартанских предложений ставило в зависимость от Спарты не только дальнейшее существование Афинского морского союза, но даже и демократического строя в Афинах.

Ведение переговоров со Спартой взял на себя Фемистокл. Отправляясь в Спарту, он предложил Афинскому совету начать строительство крепостных стен в самом спешном порядке. В Спарте Фемистокл уклонился от встречи с местными эфорами под предлогом болезни. После же начала переговоров они были вновь отложены вследствие отсутствия у Фемистокла и его товарищей по посольству полномочий, оформленных должным образом.

Однако к этому времени спартанцы, услышавшие о постройке стен в Афинах, запросили Фемистокла. Он ответил, что ему ничего не известно, и посоветовал направить посольство в Афины. Одновременно Фемистокл тайно посоветовал задержать спартанских послов до его возвращения.

Когда же афинские стены были построены настолько, что за ними можно было обороняться, Фемистокл сообщил об этом спартанцам и попросил отпустить его в Афины, ввиду бессмысленности продолжения пере-

ФЕМИСТОКЛ

говоров. И только после того как дипломат вернулся домой, спартанские заложники были отпущены на свободу. Афиняне благодаря дипломатической ловкости Фемистокла одержали верх, но с этого времени между Афинами и Спартой возникли крайне напряженные отношения.

Фемистокл продолжал укреплять морскую мощь Афин. Он построил и укрепил афинскую морскую гавань Пирей. По его совету союз греческих государств был расширен. Несколько городов-государств вступили в союз, признали главенство Афин и внесли деньги на строительство новых кораблей.

С островными государствами Фемистокл обращался повелительно и гордо. Он требовал от них безоговорочного подчинения Афинам.

Популярность Фемистокла среди афинян начала падать. Народ боялся, что его политика вовлечет Афины в опасную войну со Спартой. Кроме того, характер Фемистокла был небезупречен: у него недоставало чувства меры и справедливости, и часто, вопреки закону, он прибегал к насилию. Симпатии афинян перешли к Аристиду. Спарта видела в Фемистокле своего величайшего врага и не жалела денег, чтобы подорвать его влияние.

В 471 году до Р. X. Фемистокл был изгнан из Афин. Он отправился в Аргос, государство, которое было враждебно Спарте. Фемистокл рассчитывал сблизить Аргос с Афинами и создать сильный антиспартанский союз. Однако спартанцы приняли меры, чтобы обезопасить себя от этого энергичного человека.

Во время войны с персами спартанским войском командовал родственник царя Павсаний — сторонник отмены жестоких спартанских порядков. Павсаний даже вступил в переговоры с персами, надеясь, что те помогут ему совершить переворот в Спарте. За изменнические сношения с персидским царем Павсания казнили. Спартанские правители обвинили Фемистокла, что он вместе с Павсанием вел переговоры с персами. Фемистокл защищался против этого обвинения письменно. Но его враги потребовали, чтобы он явился и предстал перед общеэллинским судом в Спарте. Фемистокл не явился, понимая, что он не уйдет оттуда живым, и был заочно обвинен в государственной измене. Таким образом, и Афины, и Спарта преследовали спасителя Греции как предателя.

Оставаться в Аргосе было небезопасно, и Фемистокл бежит на север, на остров Керкиру, но маленькое государство побоялось предоставить ему убежище. Фемистокл переправился на материк и явился к эпирскому царю Адмету. Схватив на руки маленького сына Адмета, Фемистокл сел с ним у очага эпирского царя, прося о покровительстве. По древнему обычаю, такому просителю нельзя было отказать. Некоторое время Фемистокл жил в Эпире и даже тайно вызвал туда из Афин свою семью. Когда его местопребывание было открыто, Афины потребовали его выдачи. Горными тропами Фемистокл с семьей перешел в Македонию, где сел на корабль, плывший в Азию. Это был со стороны Фемистокла отчаянный шаг, так как за его голову персидский царь назначил огромное вознаграждение — 200 талантов Великий царь считал, что никто из греков не причинил персам так много вреда, как Фемистокл,

Высадившись в Малой Азии, Фемистокл некоторое время скрывался от людей, но долго так продолжаться не могло. Он решил отправиться в столицу к самому персидскому царю. В это время Ксеркс уже умер и правил его сын Артаксеркс. Через знакомого знатного перса Фемистокл передал царю письмо.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ПЕРИКЛ

«Я, — писал он, — тот самый Фемистокл, который больше всех эллинов принес вреда персам. Я сделал это потому, что мне пришлось обороняться от нападения твоего отца. Но когда опасность для Греции миновала, я послал предупреждение царю Ксерксу и посоветовал ему скорее уйти из Европы. Этим я приобрел право на благодарность. Я и теперь в состоянии оказать тебе большие услуги. Через год я тебе это докажу».

Царь предоставил Фемистоклу свободу действий. В течение года афинянин изучал персидский язык и местные обычаи. Когда же спустя год он явился к царю, то занял при его дворе такое положение, какого не занимал никогда ни один из эллинов. Царь дал Фемистоклу в управление пять греческих городов на побережье Малой Азии. Фемистокл спокойно жил, пользуясь богатыми доходами со своих владений

Он много разъезжал по Персии, знакомясь со страной и ее народом. Но вскоре его поездки стали небезопасными. Фемистокл узнал, что враждебно настроенные к нему персидские вельможи хотят его убить. После этого он поселился в одном из городов, пожалованных ему царем, и стал жить там безвыездно.

В 464 году до Р. X. пришла весть о восстании Египта — одной из сатрапий персидской державы, — а также о том, что египтянам помогают афиняне. Артаксеркс вспомнил обещание Фемистокла и потребовал, чтобы тот выступил вместе с ним в поход на Грецию.

Фемистокл не пожелал пойти против своей родины. Он собрал друзей и, совершив жертвоприношение богам, принял яд. Говорят, что ему было тогда 65 лет. Впрочем, некоторые историки утверждают, что Фемистокл умер от болезни, избавившей его от выполнения обязательства, которое шло вразрез с его желаниями.

Узнав о самоубийстве Фемистокла, царь почувствовал еще большее уважение к человеку, который не захотел запятнать свою славу борца за свободу Эллады. Он не стал преследовать его семью (у Фемистокла было 10 детей) и оставил ей имущество отца.

Великолепную гробницу Фемистокла еще столетия спустя показывали на центральной площади города Магнесии — одного из городов, которыми он правил. Однако ходил слух, будто друзья перенесли его кости на родину и похоронили возле созданной им морской гавани Афин — Пирея. Сделали они это тайно, так как обвинение в измене не было снято с Фемистокла.

Великий греческий историк Фукидид, живший несколькими десятилетиями позже, писал: «Фемистокл обладал исключительной способностью предвидеть события даже отдаленного будущего. За что бы он ни брался, у него всегда находились нужные слова, чтобы объяснить свои действия и убедить всех в своей правоте. Короче говоря, это был человек, которому его гений и быстрота мысли сразу подсказывали наилучший образ действий».

В последующие десятилетия V века до нашей эры все более усиливалось соперничество между Спартой и Афинами в связи со стремлением каждого из этих городов главенствовать в Греции. Следствием этого была война между Афинами и Спартой, окончившаяся Тридцатилетним миром (445 год до Р. X.). Этот мир закрепил в Греции систему политического дуализма. В стремлении к гегемонии обе стороны, воздерживаясь до поры до времени от военных действий, старались усилить свое влияние дипломатическими средствами.

ПЕРИКЛ

(490—429 до Р. X.)

Афинский стратег (главнокомандующий) в 444—443—429 годы до Р. X.

(кроме 430), вождь демократической группировки. Законодательные меры

Перикла способствовали расцвету афинской демократии. Стремился

к усилению Делосского союза. Умер от чумы.

«Все крупные государственные деятели Греции являлись в то же время и дипломатами, — пишет в «Истории дипломатии» профессор В.С. Сергеев. — Писистрат, Фемистокл, Аристид, основатель Делосской сим-махии, Кимон и особенно Пе-рикл были дипломатами».

Великий государственный деятель Перикл родился около 490 года до Р. X. Его отец Ксантипп, один из вождей рода Алк-меонидов, обладал богатством и влиянием. Своим положением Ксантипп во многом был обязан супруге Агаристе, внучке законодателя Клисфена.

До семи лет Перикл не покидал отчего дома. Вместе с матерью он жил на женской половине под надзором специального раба-воспитателя. Перикл слушал сказки, мифы, басни Эзопа. Мальчика обучали правилам поведения, строго наказывали за проступки.

Иногда отец приглашал его участвовать в пирах. Перикл внимал рассказам о подвигах предков. И знакомился с искусством, которым в совершенстве владел отец, — искусством политической интриги. Вскоре он сделал еще одно открытие: победы достигаются не только в открытом бою. Благодаря дипломатическому искусству иногда можно добиться большего, чем оружием.

Не довольствуясь традиционным аттическим образованием, Перикл пополнял его в общении с художниками и философами. Среди них были Пифоклид, Дамон, Зенон. Но больше всего Перикл был обязан знакомству с философом Анаксагором.

Управление афинским государством стало его целью. И когда Пе-РИКЛ начал общественную деятельность и стал участвовать в государственных делах (около 464 года до Р. X.), он посвящал своему призванию все свое время и все силы. Не видели, говорит Плутарх, чтобы он с тех

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

пор ходил в городе другой дорогой, кроме той, которая вела на площадь и в здание думы.

Перикл был простым, воздержанным человеком, он вел безукоризненный образ жизни и рачительно управлял доставшимся ему по наследству имением. Частыми гостями в его доме были афинские ученые, с которыми он беседовал о политике, искусстве, науке.

Во всех государственных делах он проявлял истинное бескорыстие и совестливость, Перикл редко выступал перед народным собранием и охотно позволял своим друзьям публично излагать его собственные советы и намерения. Только в особо важных случаях он выступал сам, причем всегда на стороне демократической партии, в то время утратившей свои позиции. Однако гений Перикла вдохнул в нее новую жизнь.

После изгнания Кимона руководимая им партия пришла к власти в Афинах (около 460 года до Р. X.). Перикл не забыл уроков Зенона, обучавшего искусству спора, и Анаксагора, по словам Плутарха, «вдохнувшего в него величественный образ мыслей, возвышавший его над уровнем обыкновенного вождя народа». «Мир возник из хаоса, — проповедовал Анаксагор, — разум организовал его и управляет им». Как пишет Плутарх, благодаря Анаксагору «Перикл не только усвоил высокий образ мыслей и возвышенность речи, свободную от плоского фиглярства, но и серьезное выражение лица, недоступное смеху, спокойную походку, скромность в манере носить одежду, ровный голос. Подобные свойства производили на всех удивительно сильное впечатление».

Перикл обязался беречь единство Делосского союза. Он призвал освободить моря от персидских кораблей и навсегда покончить с варварской угрозой.

Хотя непосредственно персы уже давно не угрожали Афинам, Перикл пришел на помощь ливийцу Инару, возглавившему восстание в Египте против персов. Афинянам и египтянам предстояло сражаться с отборными, численно превосходящими войсками Артаксеркса. И в 456 году до Р. X. они потерпели поражение. Инар был взят в плен и распят, греки же, запертые на небольшом островке, после восьмимесячной осады сдались на милость победителей (весна 454 года до Р. X.).

Афиняне встревожились. За время греко-персидских войн они не знали подобных неудач. В смятении находились и союзники афинян. Было забыто прежнее недовольство, никто не обвинял Афины в тирании и бесцеремонном обращении с отдельными городами. Все отступило на задний план перед персидской угрозой.

Перикл пришел к выводу, что Делосский морской союз, детище Аристида, изжил себя. Единственное спасение — полное подчинение союзников воле афинян. Не Делосский, а Афинский союз. Афинская держава — Архэ, полностью распоряжающаяся военными силами и средствами 200 государств!

Перикл решился на неординарный шаг — перенести союзную казну из Делоса в Афины. Для того чтобы смягчить недовольство союзников, он склонил на свою сторону самосцев, которые заявили, что для защиты казны необходим сильный флот и только в Афинах она будет в безопасности. Таким образом, союзный совет вынес определение, согласно желанию Перикла.

Афины стали полновластным хозяином всех денег, ежегодно поступавших от союзников. Отныне они целиком и бесконтрольно распоряжались

ПЕРИКЛ

сотнями талантов по собственному усмотрению. Афины превратились в центр и столицу сильного морского государства.

Теперь было необходимо срочно решить вторую проблему — добиться единства греческого мира. Отношения со Спартой и Пелопоннесским союзом были чреваты войной Вот уже 10 лет не прекращались военные столкновения в Элладе.

В 457 году до Р. X. афиняне разгромили беотийцев при Энофитах и подчинили своему влиянию все города Беотии, кроме Фив.

На следующий год капитулировала Эгина. Ей пришлось дорого расплачиваться за свое упорство: она обязывалась передать военный флот, срыть стены и, став членом морского союза, уплачивать ежегодно 30 талантов — больше, чем кто-либо из остальных союзников.

Не давая спартанцам опомниться, Перикл немедленно организовал еще две экспедиции, чтобы убедить всех греков в возросшей мощи афинян. Под начальством Толмида он отправил флот к самой Лаконии. Разрушив спартанский арсенал, Толмид, правда, не сумел закрепиться на берегу, и отплыл в Этолию, где покорил Халкиду и Навпакт.

В 454 году до Р. X. сам Перикл во главе 100 триер двинулся из Пег в Мегариде вокруг Пелопоннеса. «Он опустошил не только большую часть побережья, но и проникал с гоплитами, находившимися во флоте, в глубь страны далеко от моря. Всех приводил он в страх своим нашествием и заставлял укрываться под защиту стен. Сикионцев он обратил в бегство в открытом бою, энидцев запер в их городе, разорил их область и отплыл на родину, показав себя врагам — грозным, согражданам — осторожным и энергичным полководцем: действительно, с его отрядом не произошло ни одного даже случайного несчастья» (Плутарх).

Среди афинян и их союзников росла популярность Перикла как энергичного полководца и смелого воина, и мало кто видел в нем умного политика. В нем ценили смелость, а не проницательность, решительность, а не осторожность.

Сам же Перикл считал себя прежде всего политиком. По его настоянию народное собрание выделило средства на сооружение, равного которому не знал греческий мир. Нужно было слить воедино город и порт, а для этого соединить их коридором, надежно укрыться за стенами. В течение пяти лет афиняне возводили стены, протянувшиеся на 40 стадиев (около 7 километров). Афины теперь были защищены со всех сторон, кроме моря.

Перикл не желал конфликтовать со Спартой. По его предложению в 451 году до Р. X. Кимон возвратился из изгнания и сразу же приступил к переговорам со Спартой. Без труда добился Кимон пятилетнего перемирия, ибо, по словам Плутарха, «спартанцы относились к Кимону настолько же дружелюбно, насколько были враждебны к Периклу и другим вождям народа».

Затем Кимон выступил против персов и одержал важную победу, завершившую 50-летний период греко-персидских войн. Так называемый «Калли-ев мир», заключенный в 449 году до Р. X., позднее нередко называли Кимо-новым. В Сузах, столице державы Ахеменидов, союзное греческое посольство договорилось о том, что Персия сохраняет за собой Кипр, но отказывается от малоазийских владений и предоставляет греческим полисам полную независимость. Кроме того, персидскому флоту запрещалось появляться в Эгейском море в течение 50 лет.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

Долгожданный мир, казалось, сулил спокойствие. Однако с уничтожением внешней угрозы исчезла последняя преграда для междоусобиц в Элладе. В сложных отношениях между Афинским и Пелопоннесским союзами переплетались экономические, политические и военные интересы. Конфликты начались, едва истек срок зыбкого пятилетнего перемирия между Афинами и Спартой.

Вызов бросили Фивы — единственная твердыня олигархов среди демократических беотийских городов. Под знамена фиванцев потянулись изгнанники-аристократы, мечтавшие о восстановлении прежних порядков. В 447 году до Р. X. они захватили Херонею и Орхомен.

В афинском народном собрании звучали голоса немедленно расправиться с непокорными. Ссылались на то, что беотийцы, не получив поддержки Афин, выйдут из союза и станут добычей Спарты, которая, правда, открыто не вмешивается в события, но тайно готовит заговоры и мятежи.

Перикл выступил перед народом. Он предлагал не спешить, не раздувать конфликт в столь неподходящий момент. «Как стратег, — пишет Плутарх, — Перикл славился больше всего своей осторожностью: он добровольно не вступал в сражение, если оно было опасно, а исход его сомнителен. Тем военачальникам, которые рискованным путем добивались блестящего успеха и возбуждали всеобщий восторг, он не подражал и не ставил себе в образец». Перикл предпочитал действовать наверняка. Он убеждал демос не ввязываться в сомнительные предприятия и испробовать другие средства, чтоб сохранить Беотию. Но стратег Толмид, упоенный славой, рвался в бой. И тысяча добровольцев-гоплитов готова была немедленно двинуться в поход, уверенная в легкой победе.

Народное собрание колебалось. Его не убедил и последний аргумент Перикла: «Ты не хочешь послушаться Перикла, Толмид? Пусть так! Но ты, по крайней мере, не ошибешься, если доверишься и подождешь самого умного советника — время».

Скоро это изречение стало крылатым, еще больше укрепив авторитет Перикла как разумного руководителя народа. Толмид же его оценил лишь перед своей гибелью. Его отряд был разгромлен, и афинянам пришлось покинуть Беотию. Повсюду олигархи возвращались к власти и заключали союз с Фивами.

Вслед за этим восстала Эвбея — остров, из которого, по словам Фуки-дида, афиняне «извлекали больше выгоды, чем из самой Аттики». Отпадение Эвбеи не только создавало непосредственную опасность для Афин, но грозило вызвать цепную реакцию: многие государства Афинского союза не скрывали того, что положение зависимых союзников их тяготит.

Перикл понял, что медлить нельзя. Он возглавил карательную экспедицию против Эвбеи. Едва он появился на острове, гонцы принесли еще более тревожное известие: подняли мятеж Мегары, уничтожившие афинский гарнизон, а спартанские войска под командованием царя Плистонакса подошли к границам Аттики.

Перикл спешно возвращается в Аттику. Едва появившись в Афинах, он узнает, что неприятель уже занял Элевсин. Перикл думает о спасении государства. Плистонакс еще молод, он во всем послушен Клеандриду, военачальнику, которого спартанское правительство назначило советником и помощником царя. А Клеандрид столь же опытен, сколь и корыстолюбив. Сумма в 10 талантов его вполне удовлетворяет. И Перикл без труда догова-

ПЕРИКЛ

ривается с ним втайне от всех. Пелопоннесские войска неожиданно уходят из Аттики. Когда они возвращаются на родину, возмущенные спартанцы приговаривают бежавшего Клеандрида к смертной казни, а на Плистонакса налагают огромный штраф, который он не в силах уплатить и потому вынужден покинуть Спарту.

Афины были спасены. Перикл получил полную свободу действий и снова покорил столь важную для Аттики Эвбею.

Из Халкиды Перикл удалил всех владельцев крупных поместий и, восстановив демократию, заключил, как и с прочими городами, союзный договор. «Совет и народ решили...

По следующим пунктам пусть принесут присягу Совет и судьи афинян: «Я не изгоню халкидян из Халкиды и не разорю их город, и честного человека без суда и постановления народа афинского не могу лишить гражданских прав, не накажу изгнанием, не арестую, не убью, не отниму ни у кого денег, не поставлю без предуведомления на обсуждение приговор как против общины, так и против какого-либо частного лица. Это я буду соблюдать по отношению к хал-кидянам, если они будут повиноваться народу афинскому».

По следующим пунктам пусть принесут присягу халкидяне: «Я не изменю народу афинскому ни хитростями, ни какими-нибудь происками, ни словом, ни делом и не послушаюсь того, кто задумает изменить. И если кто-нибудь изменит, я сообщу афинянам. И подать я буду вносить афинянам такую, какую выхлопочу от них. И союзником я буду, насколько могу, лучшим и добросовестным. И народу афинскому стану помогать и содействовать, если кто-нибудь нанесет ему обиду, и буду повиноваться ему».

Пусть принесут присягу все совершеннолетние халкидяне. Если же кто не даст присяги, да будет тот лишен гражданской чести, имущество его конфисковано и десятая часть его сделается собственностью Зевса Олимпийского.

О наказаниях пусть халкидяне в Халкиде решают по собственному усмотрению, как афиняне в Афинах; за исключением изгнания, смертной казни и лишения гражданской чести. По этим делам пусть им дается право апелляции в Афины, в гелиею.

Об охране же Эвбеи пусть заботятся стратеги как можно тщательней, чтобы было как можно лучше для афинян».

Триумфальное возвращение Перикла вселило новые надежды. В народном собрании опять раздались голоса, требовавшие покорения беотийских городов. Но теперь Перикл был непреклонен и категорически настаивал на прекращении военных действий. Всю жизнь он учился владеть собой и собственным настроением. На пороге 50-летия, достигнув вершины власти, он считал себя вправе усмирять страсти целого народа.

«Перикл, сильный уважением и умом, бесспорно неподкупнейший из граждан, свободно сдерживал народную толпу, и не столько она руководила им, сколько он ею. Благодаря тому, что Перикл приобрел влияние не какими-нибудь неблаговидными средствами, он никогда не льстил массе и мог нередко с гневом возражать ей, опираясь на всеобщее уважение. Так, Перикл всякий раз, когда замечал в афинянах заносчивость и, как следствие ее, несвоевременную отвагу, смирял их до робости. Наоборот, когда видел в них необоснованный страх, он возбуждал в них мужество» (Фукидид).

Демос настроен воинственно. Для обедневших афинян война становится прибыльным ремеслом. Немало и таких, кто не прочь покинуть преде-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

лы отечества и поселиться на завоеванных землях Ремесленники, владельцы мастерских, торговцы и купцы мечтают о новых рынках. Голосов земледельцев почти не слышно.

Вождь демоса ставит на карту свою репутацию: он признает правоту соперников и настаивает на переговорах. Бесстрастно он опрокидывает один аргумент за другим и доказывает, что любая агрессия сейчас равносильна самоубийству.

Все знали, что знатные спартанцы охотно брали взятки, и Перикл, договариваясь с ними о мире, не жалел денег. В 445 году до Р. X. державы заключают 30-летний мир. Спартанцы признают Афинский морской союз, а афиняне отказываются от всех владений в Пелопоннесе. Обе стороны обязуются не вмешиваться в дела друг друга.

Но Перикл не удовлетворился этим. В мыслях он видел Афины центром всей Эллады, объединителем и наставником всего греческого мира. Народное собрание с удивлением услышало: «Я предлагаю всем эллинам, где бы они ни жили, в Европе или Азии, в малых городах и больших, послать на общий съезд в Афины уполномоченных, чтобы они приняли решение о греческих храмах, сожженных варварами, о жертвах, которые следует принести за спасение Эллады по обету, данному богам, о безопасном для всех плавании по морю и о мире».

Двадцать послов разъехались по греческим городам. Вернулись они ни с чем. Спартанцы и их союзники уловили политический смысл плана Перик-ла, справедливо полагая, что Афины претендуют на роль не только политического, но и религиозного центра всей Эллады и хотят превратить свой морской союз в общегреческий.

Неудача не обескуражила Перикла. Он сделает все для того, чтобы за Афинами утвердилась слава первого города Греции. Они затмят остальные полисы не только своей мощью и богатством, но и красотой. Они станут «Элладой в Элладе». Разве не говорят уже сейчас, что «тот, кто не видел Афины, — чурбан, кто видел их и не восторгался — осел, а если добровольно покинул их, — верблюд»?

Мир можно покорить не только оружием. Он превратит Афины в единственный, неповторимый город, достойный поклонения и подражания.

Перикл сделал Афины прекраснейшим городом Греции, украсив их великолепными зданиями и произведениями искусства.

В продолжение еще пятнадцати лет, до самой своей смерти, Перикл управлял афинским народом по своей воле, подобно монарху. Народное правление, по свидетельству историка Фукидида, было только видимым, в самом же деле было самовластие первого мужа в народе.

С союзниками, составлявшими главную часть Аттической державы, Перикл поступал с благоразумной умеренностью, чтобы сохранить их в добром согласии с Афинами. Возложенная на них подать не была обременительной, но любые попытки проявить самостоятельность пресекались со всей строгостью.

Пришел час продемонстрировать не только силу, но и добрые намерения. Перикл во главе большой эскадры отправился в плавание к берегам Понта Евксинского.

Связи с черноморскими землями существовали издавна. Аттика питалась хлебом, доставлявшимся главным образом из стран Понта. Оттуда же привозили рыбу, лен, пеньку, смолу, шкуры, воск, строевой лес, мед, рабов, а из

ДЕРИКЛ

Афин отправляли предметы роскоши, масло, глиняную посуду. Перикл намеревался укрепить связи с далекими районами, оказать поддержку местным грекам-колонистам и показать всем, сколь велика мощь Афинской державы. «Он сделал для эллинских городов все, что им было нужно, и отнесся к ним дружелюбно. Окрестным же варварским народам, их царям и правителям он показал великую мощь, неустрашимость, смелость афинян, которые плывут, куда хотят, и все море держат в своей власти» (Плутарх).

Корабли торжественно двигались мимо островов Эгейского моря. Здесь все было привычно и спокойно Союзники исправно вносили форос, никто как будто не помышлял больше об автономии или о реставрации старых олигархических режимов. Здесь были владения Афин, где они ощущали себя полновластными хозяевами. Суда прошли Геллеспонт, и Перикл лишний раз убедился, насколько дальновиден он был, укрепляя опорные пункты на берегах пролива, отправляя сюда гарнизоны и поселяя клерухов. Владея проливами, Афины могли беспрепятственно торговать со странами Понта, не опасаясь конкуренции пелопоннесских городов. А сторожевые отряды вместе с афинскими колонистами и поселенцами в любой момент готовы были защитить демократические порядки в союзных полисах, если спартанцы возобновят свои враждебные происки.

Перикл искал новых союзников. Он хотел застраховать Афины от малейших случайностей.

Афинский флот подошел к Синопе. В этой старой цветущей колонии Милета давно уже правили тираны, которых поддерживали персы. С помощью афинян тиран был свергнут, управление перешло в руки городского Совета, граждане стали избирать суд присяжных. Позднее Перикл предложил экклесии отправить в Синопу 600 клерухов, которые вместе с местными жителями поделили земли и дома, принадлежавшие тиранам.

Такой же демократический переворот Перикл произвел в Амисе, изгнав каппадокийского правителя. И сюда вскоре потянулись афинские клерухи, давшие городу другое название — Пирей.

Эскадра Перикла дошла до Кавказского побережья. Куда она двинулась дальше, исследователям установить не удалось. Возможно, она достигла и берегов Крыма. Во всяком случае, по странному совпадению, именно в 438— 437 годах до Р. X. в Боспорском царстве сменяются правители, и к власти приходит Спарток, основатель династии Спартокидов, с которыми у Афин устанавливаются самые дружественные отношения.

В том же году афиняне закрепляются на Фракийском побережье, в устье реки Стримона. На месте поселения, именовавшегося «Девять дорог» (здесь скрещивались пути, идущие от моря в глубь Фракии, от Геллеспонта к Македонии), возник город, получивший название Амфиполь

В Афины Перикл возвратился удовлетворенным. Он был спокоен и Уверен, что благосостоянию державы ничто не угрожает. Союзники покорны и не проявляют признаков недовольства, хотя ежегодные взносы значительно возросли.

Таким был золотой век Перикла.

В Афинах теперь мечтали о новых колониях и морских путях. Самые отчаянные предлагали снарядить экспедицию и отправиться в заморские края, чтобы обрести неслыханные богатства.

Перикл сдерживал страсти. Он понимал опасность подобных предприятий и не желал рисковать. Надо довольствоваться тем, что есть, и не вме-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

шиваться в чужие дела, утверждал он. Подразумевалось, что судьбу двух сотен полисов, ставших членами морского союза, Афины вправе решать по своему усмотрению. «Он направлял силы государства главным образом на охрану, и укрепление наличных владений, считая уже достаточно важным делом остановить рост могущества Спарты» (Плутарх).

Корабли шли на север и восток, к берегам Фракии, Ионии и Понта, к границам Афинской державы, на которые никто не осмеливался посягнуть.

Но они двигались и на запад, по дорогам, проложенным соперниками. Из Сицилии получали скот, хлеб, из Этрурии — железо, медь, металлические изделия. В Италию вывозили серебро, керамику, оливковое масло.

Заключив союзы с некоторыми городами Сицилии и Южной Италии, основав несколько поселений, Афины шаг за шагом теснили своих конкурентов на западном рынке. Перикл опасался усиления Спарты — и старался ослабить ее союзников.

Греческий мир раскололся надвое. Друг другу противостояли не Афины и Спарта, а два союза, две системы государств, связанных цепью сложных взаимоотношений. Любой успех или неудача кого-нибудь из союзников меняли общее соотношение сил и вызывали реакцию в обоих лагерях. Никто не думал о войне, и никто не в силах был ее предотвратить.

«Я предвижу скорую войну со Спартой», — часто повторял Перикл и не ошибся в предсказаниях. Тридцатилетний мир не сохранился.

В 434 году до Р. X. Киркиры и Коринф вступили в войну. Оба государства искали помощи у Афин. Киркиры просили принять их в Афинский союз. В то же время Коринф входил в Пелопонесский союз, с которым Афины заключили мирный договор.

Перикл долго размышлял, прежде чем дать ответ. Он не любил крайних решений. На следующий день он предложил заключить с Керкирой сугубо оборонительный союз. Афины обязывались помогать острову только в случае прямого нападения на него.

Помощь была оказана немедленно, из Пирея выступила в поход афинская эскадра из... 10 кораблей. Военачальники получили приказ не вступать в битву, если противник не высадится на территории Керкиры или ее владений. Перикл рассчитывал, что удовлетворит обе стороны; Керкира получит пусть символическую, но все же поддержку, Коринф же убедится в том, что Афины отнюдь не склонны нарушать договора и обострять отношения.

В 433 году до Р. X. у Сиботских островов, неподалеку от Керкиры, произошло морское сражение, которое Фукидид назвал «величайшим из всех, когда-либо происходивших между эллинами». 150 кораблям пелопоннесцев противостояли 110 судов керкирян и 10 афинских триер. Схватка длилась почти целый день и прекратилась, когда на горизонте показались еще 20 кораблей, посланных Периклом.

В этой битве не было ни побежденных, ни победителей. Равновесие сил почти не нарушилось, но мир — тот самый 30-летний мир, который обязались сохранять Афины и Спарта, — повис на волоске. Коринф обвинил Афины в нарушении договора.

Спарта готовилась к войне. В Афины зачастили спартанские посольства. Третье посольство обратилось к афинянам с кратким предложением: «Лакедемоняне желают мира, и он будет прочно сохраняться, если Афины дадут эллинам независимость» — требование, исполнение которого уничтожило бы всю силу Афин, и если в нем было бы отказано, то спартанцы, начиная

ПЕРИКЛ

войну, представлялись бы борцами за эллинскую свободу. Требование это настраивало против Афин их союзников.

Народное собрание демонстративно выразило доверие Периклу. Демос благодарил его за заботу о безопасности государства и призывал отвергнуть притязания спартанцев и начать энергичные действия против них. Правда, раздавались и другие голоса, советовавшие идти на уступки и не подвергать страну смертельной угрозе. Перикл положил конец колебаниям: «Афиняне, я неизменно придерживаюсь мнения, что не следует уступать пелопон-несцам. Ясно, что спартанцы и прежде питали к нам вражду, а теперь — больше, чем когда-либо. Оружием, а не речами предпочитают они разрешать недоумения — и вот они уже являются не с жалобами, а с приказаниями. Если вы уступите, они тут же предъявят новые, более тяжелые требования, поняв, что вы испугались. Напротив, решительным отказом вы ясно дадите понять, что они должны обращаться с вами, как равные с равными. Что касается возможностей для войны, то мы ничуть не слабее их. <... >

Я не сомневаюсь в победе, если только вы не будете стремиться к новым завоеваниям и сами не будете себе создавать опасности. А спартанским послам ответим так: «Мы разрешим мегарянам пользоваться рынком и гаванями, если спартанцы прекратят изгнание чужеземцев, и предоставим независимость городам, которые были независимы раньше, если спартанцы позволят и своим городам жить по собственным законам. В соответствии с договором о мире мы готовы подчиниться решению третейского суда и не будем начинать войну». Вот ответ справедливый и достойный нашего города. Но помните, война все равно неизбежна, и чем охотнее мы примем вызов, тем с меньшей настойчивостью враги будут наступать на нас».

Уверенность Перикла передалась демосу. Если уж он, человек предусмотрительный и сдержанный, всегда и во всем привыкший действовать наверняка и избегавший риска, столь решительно призывает к войне, значит, Афинам ничего не грозит.

Стремился ли Перикл к этой войне? Вряд ли. Но он ясно видел, что ее не избежать, и потому обязан был готовиться к ней и внушать демосу надежду на успех. Механизм, приведенный в движение с его участием, вышел из-под контроля отдельных людей, и он бессилен был остановить, повернуть развитие событий в другую сторону.

Пелопоннесская война, в которой афиняне и спартанцы боролись за власть в Греции, началась в 431 году до Р. X. и с незначительными перерывами продолжалась до 404 года до Р. X.

Военные действия велись с переменным успехом, когда Афины поразила эпидемия чумы, от которой умерли многие знатные граждане.

После относительно неудачного похода суд присяжных отстранил Перикла от должности полководца и наложил на него штраф.

Перикл вернулся к частной жизни. В своем доме он принимал наиболее близких друзей. Рядом с ним была его жена Аспазия. Когда Перикл с ней познакомился, она была гетерой. Пленившись ее умом и манерами, он развелся с женой и вступил в брак с Аспазией. И, надо сказать, новое супружество оказалось счастливым. Пока не пришла чума. Умерли сыновья Перикла, его любимая сестра. Но все эти несчастья не сломили великого афинянина.

Новые полководцы и ораторы показали свою несостоятельность, и народ призвал к власти Перикла. Афиняне попросили у него прощения,

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

признали осуждение его несправедливым и передали ему достоинство стратега с более широкими полномочиями.

Но недолго стоял Перикл у власти И его поразила чума. Перикл умер в 429 году до Р. X. Ход последующих событий заставил афинян пожалеть об этой невосполнимой уграте. Ораторы и вожди народа признали, что не бывало характера более умеренного при высоком чувстве своего достоинства и более величественного при редкой доброте сердца.

ФИЛИПП II

(ок. 382—336 до Р.Х.)

Царь Македонии с 359 года до Р. X. Отец Александра Македонского.

Завершил объединение Македонии (359). Завоевал Фессалию, часть Иллирии,

Эпир, Фракию и др. (359—336 до Р. X.). К 338 году до Р. X. (после битвы при

Херонее) установил гегемонию над Грецией.

Филипп родился в семье царя Аминты III и Эвридики. Он происходил из рода Аргеадов. О детстве и юности будущего царя сведений сохранилось немного. Известно, что он находился в качестве заложника у иллирийцев, потом у фиванцев. Там он познакомился с Элладой столь основательно, как никто из македонян. Вероятно, Филипп возвратился на родину, когда у власти был его брат Пердик-ка III, который поставил его управлять частью Македонии.

В 359 году до Р. X. царь Пердикка погиб в бою со вторгшимися иллирийцами; затем начали грабить Македонию и пеонийцы. Македоняне находились в растерянности: наследнику престола Аминге было всего шесть лет, а два соискателя трона, Павса-ний и Аргей, проникли в страну, поддерживаемые один фракийским, другой — афинским войском. В этой непростой ситуации 23-летний Филипп выступил в качестве опекуна и защитника своего малолетнего племянника.

Филиппу удалось вытеснить из Македонии обоих претендентов; он успокоил подарками и обещаниями ионийцев и фракийцев; афинян же он привлек на свою сторону объявлением города Амфиполя свободным. Воспользовавшись передышкой, Филипп собрал войско из 10 000 пехотинцев и 600 всадников, и разбил армию иллирийцев. Таким образом, Филипп в течение года снова утвердил македонский престол, на который по воле народа сам вскоре взошел.

В течение нескольких лет ему удалось расширить владения Македонского государства. Македония сделалась великой балканской державой, простершейся от Ионийского моря до Понта. Доходы от фракийских золотых рудников позволяли Филиппу содержать самую большую и боеспособную армию, когда-либо существовавшую в Европе.

ФИЛИПП II

Аргеады давно мечтали выйти из-под опеки греческих городов и сделаться хозяевами этой части побережья. Филипп превзошел самые смелые замыслы своих предшественников.

Считая себя Гераклидом, то есть эллином, царь полагал, что ему предстоит еще более великая миссия в Элладе. Его государство располагало достаточным числом подданных, доходами и другими средствами. Он не нуждался в экономической эксплуатации эллинских городов. Македонское государство было достаточно богато. Для полного блеска в короне Филиппа недоставало лишь одного «драгоценного камня» — благородной и благотворной красоты греческой культуры.

Проследить все ухищрения этого гениального «шахматиста» мировой истории не представляется возможным. Достаточно вспомнить договоры, которые он не соблюдал, так же как и его партнеры; обещания, данные Афинам, с помощью которых он выигрывал время; ту дьявольскую хитрость, с которой он сумел оторвать греческие города от Афин и Афины от греческих городов.

Установление македонской гегемонии в Греции совершалось военным и дипломатическим путем. Филипп пускал в ход все имевшиеся в его распоряжении средства — подкуп, дипломатические послания («письма Филиппа»), материальную и моральную поддержку греческих «друзей Македонии», союзы с соседними варварскими князьями, дружбу с персидским царем, организацию восстаний во враждебных ему государствах. Особенно большое значение Филипп придавал подкупу, утверждая, что нагруженный золотом осел возьмет любую крепость. Оплачивалось не только политическое красноречие, но и политическое молчание. На заявление одного греческого трагика, что он получил талант за одно лишь выступление, оратор Демад ответил, что ему царь за одно красноречивое молчание дал десять талантов. По мнению австрийского историка античности Ф. Шахермайра, «величие Филиппа заключалось в том, что он никогда не стремился обогнать свое время, не вел азартной игры с невозможным и не ставил перед собой неразрешимых задач».

Филипп II всеми средствами препятствовал образованию антимакедонских союзов. Начав с натравливания друг на друга греческих городов, расположенных на берегах Халкидского полуострова и Фракии, Филипп затем поочередно овладел Пидной, Олинфом. Вмешавшись под предлогом защиты Дельфийского храма в «священную войну», которую спровоцировали фиванцы с целью нападения на жителей Фокиды, македонский царь подчинил Фессалию. Благодаря перевесу в военной силе он покорил их всех, причем Афины даже не успели начать войну. Остальные города, особенно важный для него Амфиполь, он включил в состав своего государства в качестве подвластной территории. Часть жителей этих полисов была переселена во внутренние области Балканского полуострова, во вновь основанные поселения. К 350 году до Р. X. все побережье оказалось в руках Македонии.

Считая выгодным для себя получить некоторую передышку, Филипп II начал с Афинами переговоры о мире, требуя признания всех его завоеваний. Афиняне дали предварительное согласие и отправили в Македонию посольство, во главе которого стоял брат руководителя сторонников Македонии Эсхина — Филократ. Однако когда афинское посольство прибыло в столи-Цу Македонии Пеллу, Филипп отправился на фракийский берег и, захватив РЯД греческих городов и побережье Херсонеса Фракийского, потребовал,

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

чтобы афиняне признали и эти завоевания, с чем Филократ и его спутники согласились.

В 346 году до Р. X. между Македонией и Афинами и их союзниками был подписан Филократов мир, признававший за македонским царем все завоевания. Заключение мира горячо приветствовал Исократ, видя в этом первый шаг к осуществлению своей заветной мечты — объединению Греции для «счастливой войны» с Персией. «Ты освободишь эллинов от варварского деспотизма и после этого осчастливишь всех людей эллинской культурой», — писал он Филиппу II.

Тем временем в афинском народном собрании шли дебаты между сторонниками и противниками македонской гегемонии. В центре спора был Филократов мир. Демосфен и другие демократические вожди считали этот мир губительным для Афин. Они требовали предания суду Эсхина и Филок-рата, которые подписали договор. По вопросу о Филократовом мире Демосфен произнес целый ряд речей («О мире», «Об острове Галоннесе», «Филиппики»).

Приверженцы Македонии, как и сам Филипп, также не оставались в долгу. В дошедших до нас речах Эсхина и письмах Филиппа II содержатся целые обвинительные акты против Демосфена и его друзей. Их обвиняли в клевете, демагогии и продажности.

У Филиппа II, который принимал в развернувшейся борьбе личное участие, были искусные секретари, да и сам македонский царь в совершенстве владел письменной и устной греческой речью. Об этом можно судить по нескольким сохранившимся открытым письмам царя, с которыми он обращался к афинскому народу.

Филиппу удалось достигнуть поразительных результатов Еще в 346 году до Р. X. он был избран членом Дельфийско-Фермопильской амфиктионии и стал арбитром в спорах между греческими народами. Это дало царю возможность представить борьбу с его противниками в Греции как «священную войну», которую он ведет по поручению амфиктионов.

И все же Демосфену удалось не только посеять недоверие к Филиппу, но и создать сильный антимакедонский блок, разрушить который мирным путем было невозможно. Оставался лишь один путь — война. В августе 338 года до Р. X. при Херонее в Беотии состоялось грандиозное сражение между войсками Филиппа и Греческой союзной лигой, созданной Демосфеном. В результате союзная лига была разбита.

Достигнув своей цели, македонский царь обращался с побежденными врагами с благоразумной умеренностью, без ненависти и страсти Когда друзья советовали ему разрушить Афины, которые так долго и упорно ему противодействовали, он отвечал: «Боги не хотят, чтоб я разрушил обитель славы; для славы только и сам тружусь беспрестанно». Он выдал афинянам всех пленных без выкупа и, в то время как они ожидали нападения на свой город, предложил им дружбу и союз. Не имея другого выхода, афиняне приняли это предложение, то есть они вступили в союз, который признал гегемонию за царем Македонии. Входившие в Греческую союзную лигу фиван-цы были наказаны за свою измену; они принуждены были снова принять в свой город 300 граждан, изгнанных ими, удалить из своих владений врагов Филиппа, поставить его друзей во главе управления и взять на себя содержание македонского гарнизона в Кадмее, который должен был наблюдать не только за Фивами, но и за Аттикой и всей Средней Грецией.

ФИЛИПП II

Греческие города по предложению Филиппа заключили между собой вечный мир. Этот мир давал каждому из них автономию, исключал любую войну между полисами в будущем и гарантировал от насильственных политических переворотов, независимо от того, будет власть демократической или олигархической. Для соблюдения договора был создан совет — синедрион, созывавшийся в Коринфе регулярно, а также, если возникала необходимость, и на внеочередные заседания. В синедрион входили представители городов-государств и областей Синедрион имел право судить нарушителей мирного договора и обсуждать все панэллинские дела. Для проведения в жизнь военных решений, принятых синедрионом, участники его заключили симмахию (нечто вроде военного соглашения) и избрали «навечно» гегемоном македонского царя, который стал главнокомандующим объединенных союзных контингентов Он имел право собирать и в каждом случае определять размеры ополчения, а также вносить различные проекты и назначать внеочередные заседания синедриона.

В действительности союз и синедрион были беспомощны, не имея исполнительной власти. Эта власть навечно принадлежала македонскому царю. Правда, он ничего не предпринимал без решения синедриона, но и тот без Филиппа тоже ничего не мог сделать. Но Филипп всегда мог рассчитывать в синедрионе на большинство, поддерживающее его планы, так как множество мелких государств и горных племен находилось в зависимости от Македонии. Теперь против воли царя в Элладе уже не могли начаться какие-либо военные действия или произойти мятежи и перевороты.

Таково было устройство Коринфского союза, названного так по месту заседаний синедриона. В союз вошли все греческие государства, кроме Спарты. Она одна воздержалась как от войны с Филиппом, так и от участия в союзе. Македонский правитель, проявив мудрую терпимость, не возражал против изоляционистской политики Спарты.

«Филипп был великим мастером политической игры, — считает Ф. Шахермайр, — он никогда не ставил на карту все ради победы и предпочитал развязать тот или иной узел, а не рубить с плеча. Он напоминал гомеровского Одиссея и как хороший воин, и как мастер хитросплетенной интриги. Недаром его отрочество прошло в Фивах. Став царем, он одолел греков острым умом и их же оружием. Будучи блестящим психологом, Филипп искусно сглаживал все шероховатости, поддерживал друзей, склонял на свою сторону колеблющихся и таким образом обманывал противника. Ни один политик не владел до такой степени искусством принципа йтйе е1 ипрега, не умел столь виртуозно использовать пропаганду, обман, отвлекающие маневры. Он ловко и гибко приноравливался к ситуации, будучи то простодушным, то хитроумным, гуманным или жестоким, скромным или величественным, сдержанным или стремительным. Иногда Филипп делал вид, что отказался от своих намерений, но на деле просто ждал подходящего момента. Он мог казаться безучастным, но в действительности скрывал свои намерения. Он всегда точно рассчитывал действия противника, в то время как последний никогда не мог предугадать его планов. <...>

Дипломатической ловкости Филиппа соответствовали его внешняя привлекательность и личное обаяние. В определенном отношении его можно было назвать светским человеком, которого трудно было застать врасплох. В нем было что-то от ионийцев и что-то от деятелей Ренессанса, и только какое-то рыцарство выдавало в нем македонянина. Филипп слыл

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

блистательным оратором, острота и блеск его ума вызывали восхищение. Он был остроумен с греками, обходителен с женщинами, а в сражениях увлекал всех за собой. Во время пиров Филипп умел вовремя пустить в ход шутку. Однако он всегда оставался верен себе. При всех перипетиях своей политики Филипп никогда не забывал о великих примирительных целях, служил им, добиваясь их разрешения, отличаясь при этом трудолюбием, прилежанием, терпением, настойчивостью и в то же время молниеносной реакцией».

Македония благодаря личной унии стала наконец частью греческого мира, не утратив при этом своей самобытности; перед Элладой же надо было поставить новые заманчивые задачи. Чтобы как можно скорее укрепить гегемонию и всех привлечь на свою сторону, Филипп решил поставить перед Коринфским союзом цель: начать войну во имя отмщения за обиды, нанесенные грекам их старинными кровными врагами — персами.

Причиной войны не следует считать военный конфликт Македонии с Персией. Успеху похода должны были способствовать религиозные мотивы: возмездие за разрушение святилищ богов, совершенное персами в 480 году до Р. X. Это подходило Филиппу, разыгрывавшему роль блюстителя священных прав, которую он играл еще в Фокидскую войну. Македоняне поклонялись тем же богам, что и греки, и, таким образом, повод для войны даже сближал два народа. В этом заключалась психологическая тонкость мотивировки похода, предложенной Филиппом.

Как и следовало ожидать, Коринфский союз согласился с Филиппом и вынес решение об объявлении войны Более того, он назначил гегемона Филиппа стратегом-автократором этого похода, то есть его наделили полномочиями, далеко выходящими за рамки чисто военного руководства, и предоставили свободу судебных и внешнеполитических решений, которые в иных обстоятельствах находились в ведении синедриона. Это, впрочем, и не могло быть иначе, ибо Филипп как царь македонян и так принимал самостоятельные решения. В конечном счете греки развязали руки полководцу, считая, что речь идет не о внутригреческих делах, а о покорении чужой державы.

В 337 году до Р. X. была объявлена война. Год спустя Парменион начал наступление. Но сам Филипп не успел отправиться в поход во главе объединенного войска эллинов и македонян: его поразил кинжал мстителя. Что же произошло9

По своей природе Филипп был склонен к полигамии. Злые языки говорили, что все его свадьбы были связаны с очередными войнами. Историк Сатир, античный Лепорелло, насчитывает семь жен Филиппа, однако не все браки последнего считались одинаково законными.

На третьем году правления Филипп заключил свой четвертый брак, имевший огромные последствия как для Македонии, так и для всего мира. Филипп женился на дочери эпирского царя, к тому времени осиротевшей.

В середине 340-х годов до Р. X власть в Молосии оказалась в руках ставленника Македонии Александра, брата Олимпиады. Чтобы привязать царство молоссов к Македонии политически, Филипп в 342 году до Р. X. передал под власть Александра греческие полисы, расположенные на эпирском побережье Адриатики, что было, очевидно, формальной компенсацией за отторжение от Молоссии Орестиды, Тимфеи и Паравеи. Такой акт нехарактерен для политики Филиппа, принципиально отрицавшего идею компенса-

ФИЛИПП II

ций. Однако решение македонского царя представляется обоснованным. Передав молоссам города Элатрию и Пандосию, Филипп сохранил тем не менее контроль над важнейшим центром региона — Амбракией, а вместе с ней — и над эпирским побережьем.

Филипп и Олимпиада прожили несколько счастливых лет, но самым счастливым был год рождения наследника — 356 год до Р. X. В честь Александра Филэллина, жившего во время персидского нашествия, наследник получил имя Александр. Вскоре родилась его сестра (354 год до Р. X.), которую назвали Клеопатрой.

Но чем старше становилась царица, тем откровеннее проявлялись в ней черты властолюбия и мстительности. Все с большей страстью предавалась она религиозным оргиям.

Филипп отстранился от жены. С 346 года до Р. X. источники снова называют его побочных жен, например уроженку Фессалии Никесиполиду, которая умерла вскоре после рождения дочери Фессалоники, и какую-то гетскую княжну, уступленную победоносному царю ее собственным отцом.

Оставленная супругом Олимпиада вместе с сыном бежала к своему брату Александру и нашла там убежище, что, несомненно, было актом крайне недружественным по отношению к Филиппу и, во всяком случае, свидетельством независимости проводимой молосским двором политики. При дворе брата Олимпиада настаивала на объявлении войны Македонии; любопытно, что и сам Александр не исключал возможности войны и был к ней готов. Учитывая влияние и мощь Македонии в то время, следует признать, что решиться на открытый конфликт с нею можно было лишь при наличии реальных оснований для надежды на успех.

Показательно поведение Филиппа II в создавшейся ситуации. Война с молоссами в этот момент была равносильна срыву азиатского похода — войскам, уже переправленным в Азию, требовались подкрепления. Война эта угрожала и изменением позиции Греции, подчиненной Филиппом. Для сторонников демократии она означала бы, что в масштабах региона есть силы, способные оспорить власть Македонии; естественным результатом могло стать оживление антимакедонской активности. Таким образом, война с молоссами отсрочила бы поход в Персию и подорвала бы доверие олигархов к Филиппу. Трезво оценив обстановку, македонянин предложил Александру руку своей дочери; брак этот должен был стать гарантией желания Филиппа заключить мир и союз с молосским царем.

Летом 336 года до Р. X. в старинном престольном городе Эги проходила свадьба сестры Александра с эпирским царем. Великолепие праздника должно было продемонстрировать всем балканским подданным, македонянам и эллинам восстановление семейного мира, блеск династии и могущество государства.

Сопровождаемый двумя Александрами, зятем и сыном, царь проследовал к входу в театр. Спустя несколько секунд царь упал, пораженный кинжалом охранника Павсания. Убийца, бросив оружие, попытался спастись бегством Устремившиеся в погоню телохранители царя взять Павсания живым не сумели.

Гибель Филиппа II и поныне остается волнующей загадкой древности. По официальной версии, убийца хотел отомстить Атталу, надменному опе-кУну новой царицы, за то, что тот надругался над ним, будучи гомосексуалистом. Филиппа же он убил потому, что тот отказался дать ход судебному

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ЧЖАН ЦЯНЬ

преследованию Аттала. Одновременно официальная версия содержала пункт о причастности к убийству рода Линкестидов, династов из Верхней Македонии,покоренной Филиппом.

Однако очень скоро версия об убийце-одиночке перестала удовлетворять современников. Признавая личные мотивы Павсания и не отрицая возможную причастность к убийству Линкестидов, Плутарх и Юстин называют в числе соучастников жену Филиппа Олимпиаду и сына Александра.

Арриан и Курций предполагали, что убийство Филиппа явилось результатом широкого заговора, инспирированного внешними силами, заинтересованными в гибели македонского царя, в первую очередь — Персией. Существуют и другие версии, в частности, что организатором был царь Молос-ский Александр.

ЧЖАН ЦЯНЬ

(?- ок. 103 до Р.Х.)

Китайский дипломат. Прошел из Китая в Среднюю Азию дорогой,

получившей в Европе название Великого шелкового пути. Руководил

дипломатической миссией в Усунь (ок. 116 года до Р. X.).

Чжан Цянь жил в эпоху роста и укрепления китайского государства, которое снова объединилось после многолетних усобиц. В стране воцарился мир, быстро развивались земледелие и ремесла, наука и искусство.

В те далекие времена территория Китая была намного меньше нынешней. На севере граница его проходила по Великой стене. До путешествия Чжан Цяня китайцы, видимо, не проникали на север и запад дальше пустыни Гоби и Цайдамской впадины между Тибетом и Монголией.

Кроме естественных препятствий — гор и пустынь — общению китайцев с другими культурными народами мешали полудикие племена, которые ' кочевали между Китаем и Средней Азией и постоянно нападали на своих соседей. Особую опасность для Китая представлял союз гуннских племен, не раз опустошавших китайскую территорию.

Император Китая решил перехитрить врага и заключить союз с другими кочевниками — большими юэчжами, жившими за владениями гуннов.

На поиски предполагаемого союзника ханьский император У Ди в

138 году до Р. X. направил своего посла Чжан Цяня — человека опытного, физически выносливого, мужественного, хорошо знавшего обычаи и повадки гуннов. Перед ним стояло немало трудностей. От западных рубежей Китая до земель больших юэчжи путь проходил через неведомые земли. Никто не знал, как далеко находится страна юэчжи.

О деятельности Чжан Цяня до 138 года до Р. X. известно мало. Он был уроженцем области Ханьчжун (юг нынешней провинции Шаньси). В 140 или

139 году до Р. X. получил титул «дан» — занимал эту высокую караульно-ко-мендантскую должность. Он часто бывал за границей, где пользовался доверием и заслужил, как пишет древний историк Сыма Цянь, «любовь южных и восточных иноземцев». По-видимому, Чжан Цянь до 138 года до Р. X. состоял на дипломатической службе, выполняя какие-то поручения в южных областях и где-то на востоке, и успел зарекомендовать себя с лучшей стороны.

Китайские императоры с презрением относились к другим народам и всех некитайцев считали варварами. Чжан Цянь был сыном своего века,

слугой императора, но он умел уважать чужие обычаи и приобретать друзей вдали от родины. Это во многом предопределило успех его миссии.

Чжан Цяня сопровождали сто человек. Правой его рукой был искусный охотник Ганьфу, по происхождению гунн, меткий стрелок из лука.

В 138 году до Р. X. посольство отбыло на запад из Лунси, пограничного поста к северу от современного города Ланьчжоу. Вскоре после того как посольство вступило во владения гуннов, Чжан Цянь со своими спутниками был схвачен и доставлен к гуннскому правителю, который, однако, не причинил путешественнику вреда и даже уговаривал перейти к нему на службу. Однако он не отпустил Чжан Цяня ни к юэчжам, ни назад в Китай, а держал при себе.

Десять лет Чжан Цянь пробыл в плену. Все это время он как святыню хранил посольский бунчук — короткое древко с привязанным конским хвостом как знак власти или служебного положения. Лишь в 128 году до Р. X. послу удалось бежать на запад. Через высокие перевалы Центрального Тянь-Шаня он вышел к южному берегу озера Жехай («Незамерзающее озеро», Иссык-Куль), к ставке усуньского племенного вождя. В своем отчете Чжан Цянь писал об Усуни: «Это кочевое владение, коего жители переходят за скотом с места на место. В обыкновениях сходствуют с хун-нами [гуннами]. Усунь имеет несколько десятков тысяч войска, отважного в сражениях. Усуньцы прежде были под зависимостью хуннов, но когда УСИЛИЛИСЬ, то собрали своих вассалов и отказались отправляться на съезды при дворе хуннов».

Чжан Цянь направился в завоеванное юэчжами царство, которое он называет Дася. Но царь и не думал о мести гуннам и отвергал даже мысль о союзе с Китаем. Чжан Цянь прожил в Дася год, а в 127 году до Р. X. отправился на родину.

Но по дороге гунны снова схватили Чжан Цяня. Во втором плену посол пробыл около года. Среди гуннской знати начались раздоры, и правитель

-та

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

был убит. Воспользовавшись смутой, Чжан Цянь со своей женой-гуннкой и охотником Ганьфу бежал в Китай. На этот раз он оказался в еще более опасном положении, чем после первого побега. Тогда он находился близ границы гуннских владений, за которой мог чувствовать себя в сравнительной безопасности Теперь же оказался в глубине территории гуннов.

В Китай Чжан Цянь вернулся вместе с Ганьфу. Очевидно, все китайцы, входившие в состав посольства, и жена Чжан Цяня погибли. Посол остался жив и смог довести до конца миссию только благодаря своему единственному уцелевшему спутнику — охотнику Ганьфу, который, по выражению китайского историка Сыма Цяня, «в крайности бил птиц и зверей и доставлял пищу».

Чжан Цянь совершил подлинно сверхчеловеческий подвиг, он прошел более 14 тысяч километров.

Все эти годы Чжан Цянь ни на минуту не забывал своей цели и, проявив чудеса мужества, настойчивости и энергии, дошел до ставки вождя юэчжей, выполнил свою миссию и возвратился с подробным отчетом в Китай.

По возвращении на родину Чжан Цянь составил отчет о своем путешествии. Он дошел до нас только в изложении Сыма Цяня. Большое значение имели его данные об Индии. До него эта страна вообще не упоминалась в китайской литературе.

В столице Бактрии Чжан Цянь встречал купцов из страны Шеньду — Индии. Он осмотрел их товары и, к своему величайшему удивлению, обнаружил у индийских торговых гостей бамбуковые изделия из Южного Китая. И Чжан Цянь высказал гениальную догадку: эти изделия через руки неведомых посредников поступают из Китая в Шеньду — южным путем. Следовательно, была еще другая дорога из Китая на запад.

Чжан Цянь правильно наметил трассу из Китая в Индию через Бирму и Ассам, через моря юго-восточной Азии. Через несколько веков эти маршруты действительно стали важнейшими путями, связывающими Китай с долиной Ганга.

По этому маршруту на рубеже II и I веков до Р. X. прошла южная ветвь торгового пути мирового значения — Великого шелкового пути из Восточного Китая в страны Средней и Западной Азии.

В 123—119 годах до Р. X. Чжан Цянь участвовал в успешных походах против гуннов: китайские войска разгромили неприятеля и прогнали их за «ангайские горы, в Северную Монголию. С той поры гунны уже не могли грозить Китаю опустошительными вторжениями».

Чжан Цянь предлагал пробиться на запад в направлении, которого он придерживался в своем путешествии, оттеснить гуннов к северу и цянов к югу и установить прямой и непосредственный контакт с Даванем, Юэчжи и Дася, странами богатыми и сходными по своему укладу со Срединной империей.

Он надеялся склонить эти страны в подданство к Китаю и таким образом «распространить китайские владения на 10 000 ли; тогда с переводчиками девяти языков легко узнать обыкновения, отличные от китайских, и распространить влияние Китая до четырех морей».

В 125 году до Р. X. выдвигается фигура замечательного полководца Ли Гуанли, с именем которого теснейшим образом связано осуществление «плана десяти тысяч ли» Чжан Цяня. В качестве начальника крупного воинского отряда Чжан Цянь был назначен в штаб Ли Гуанли.

ЧЖАН ЦЯНЬ

В 122 году до Р. X. был предпринят поход в земли гуннов. Эта кампания была, однако, неудачной и едва не стоила жизни Чжан Цяню. Гунны окружили армию Ли Гуанли и истребили большую часть китайского войска. «Чжан Цянь замедлил прийти в назначенное время и был приговорен к отсечению головы, но избавился от смерти с потерею чинов и достоинства».

Ноужев 121 и 120 годах до Р. X. китайцы одержали над гуннами ряд побед и очистили от них наньшанский коридор; «от Южных гор до Соляного озера вовсе не видно стало хуннов».

В 119 году до Р. X. китайцы разгромили войско гуннов «на северной стороне песчаной степи», то есть к северу от Алашаня, и прогнали гуннов

за Хангайские горы.

К этому времени, видимо, опальный Чжан Цянь снова получил доступ ко двору. Сыма Цянь пишет, что как раз после победы, одержанной над гуннами, «Сын Неба часто спрашивал князя Чжан Цянь о Дахя [Дася] и

других владениях»

Чжан Цянь в беседах с императором предложил проект овладения Усунью. «Если, — говорил он, — в настоящее время богатыми подарками склонить гуньмо [титул властителя усуней] переселиться на восток, на бывшие земли Хуньше-князя [то есть в район между Великой стеной и Лобнором], и вступить в брачное родство с Домом Шань, то можно надеяться на успех в этом; а если успеем, то тем самым отсечем правую руку у хуннов. Когда же присоединим к себе Усунь, то в состоянии будем склонить в наше подданство Дахя [Дася] и другие владения на западе. Сын Неба поверил сему, дал ему должность хуннского пристава, 300 ратников с двумя лошадьми при каждом и до 10 000 голов быков и баранов... и подчинил ему множество помощников с бунчуками — для отправления их посланниками в разные владения, лежащие по сторонам проезжаемой дороги».

Так началась вторая миссия Чжан-Цяня в западные страны. На этот раз он отправлялся на Запад через земли, очищенные от гуннов, по знакомому пути с большим отрядом; при этом повсюду, вплоть до Лобнора, были китайские военные посты, где путники могли найти приют, воду, пищу, фураж для лошадей и десятитысячного стада быков и баранов

Поход этот состоялся между 118 и 115 годами до Р. X. (скорее всего в

116 году до Р. X.).

Миссию в Усунь Чжай Цянь выполнил блестяще Из ставки гуньмо Чжан Цянь отправил своих помощников с посланниками в Давань, Канц-зюй, к большим юэчжи, в Дася, Аньси, Шэньду, Юйтянь и другие страны

Запада.

В 114 или в 113 году до Р. X. «по прошествии года» китайские послы возвратились, и с ними прибыли в Усунь (который таким образом Чжань Цянь сделал опорной базой Китая в странах Запада) посольства из многих государств. Чжан Цянь с отрядом усуньских «вожаков и толмачей» с почетом

возвратился в Китай.

Значение усуньской миссии Чжан Цяня было огромно, и Сыма Цянь, заканчивая рассказ о втором походе Чжан Цяня на запад, отмечает, что в результате этого похода «Китай открыл сообщения с государствами, лежащими от него на северо-запад». Речь идет здесь не только об Усуне, но и о смежных областях, быть может, вплоть до Иртыша и Аральского моря.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ЦЕЗАРЬ ГАЙ ЮЛИЙ

Кроме того, открыт был путь от Кашгара, через перевалы Тянь-Шаня в Семиречье и собраны новые сведения о Согдиане, Бактрии, Парфии и стране Шэньду.

Переход через Центральную Азию от Тянь-Шаня к границам Китая был последним путешествием Чжан Цяня. Вероятно, в 112 году до Р. X. он умер А спустя десять лет границы Китая расширились до Усуня и Даваня, и на землях, открытых для Китая Чжан Цянем, было основано четырнадцать новых провинций.

ЦЕЗАРЬ ГАЙ ЮЛИЙ

(100-44 до Р.Х.)

Римский диктатор (в 49, 48-46, 45 годы до Р. X., с 44 года до Р. X. -

пожизненно). Начал политическую деятельность как сторонник

демократической группировки. Добиваясь консулата, вступил

в союз с Г. Помпеем и Крассом. Консул в 59 году до Р. X., затем наместник

Галлии. Подчинил Риму всю альпийскую Галлию (59—51). В 49—45 годы

до Р. X. оказался во главе государства. Убит в результате заговора

республиканцев.

Завершив завоевания в бассейне Средиземного моря, где противниками были государства высокой культуры, Рим начал распространять

свою власть на менее культурные страны и народы, находившиеся по соседству с римскими владениями. Рим вел агрессивную политику на востоке — в Малой Азии и Сирии, и на севере — в Галлии, Германии и Британии. Масштаб внешней политики Рима в эти века был очень широк. Велика была и роль дипломатии. Но деятельность дипломатов протекала в сравнительно более благоприятных условиях, так как Рим во много раз превосходил силами своих противников. Наиболее блестящим представителем римской дипломатии этого периода является Гай Юлий Цезарь.

Он родился в 100 году до Р. X. в двенадцатый день месяца квинтилия, который впоследствии в его честь был переименован в июль. Цезарь происходил из патрицианского рода Юлиев, древнего и знатного, но бедного.

Юлий Цезарь получил прекрасное образование, которое в те времена заключалось в изучении греческого языка, литературы, философии, истории

и в овладении ораторским искусством, и быстро достиг выдающихся успехов в красноречии.

Цезарь был смелым и находчивым человеком; он умел оставаться хозяином положения даже в очень сложных ситуациях.

Это качество Цезаря ярко проявилось при таких обстоятельствах: в 78 или 77 году до Р. X. в Эгейском море его захватили пираты и продали бы в рабство, если бы он не откупился от них. Плутарх рассказывает об этом так:

«Когда пираты потребовали у него выкупа в двадцать талантов [талант — очень крупная весовая денежная единица], Цезарь рассмеялся, заявив, что они не знают, кого захватили в плен, и сам предложил дать им пятьдесят талантов. Затем, разослав своих людей в различные города за деньгами, он остался среди этих свирепых людей с одним только другом и двумя слугами; несмотря на это, он вел себя так высокомерно, что всякий раз, собираясь отдохнуть, посылал приказать пиратам, чтобы те не шумели. Тридцать восемь дней пробыл он у пиратов, ведя себя так, как если бы они были его телохранителями, а не он их пленником, и без малейшего страха забавлялся и шутил с ними. Он писал поэмы и речи, декламировал их пиратам, и тех, кто не выражал своего восхищения, называл в лицо неучами и варварами, часто со смехом угрожая повесить их. Те же охотно выслушивали эти вольные речи, видя в них проявление благодушия и шутливости.

Однако, как только прибыли выкупные деньги из Милета и Цезарь, выплатив их, был освобожден, он тотчас снарядил корабли и вышел из милетской гавани против пиратов. Он застал их еще стоящими на якоре у острова и захватил в плен большую часть из них. Захваченные богатства он взял себе в качестве добычи, а людей заключил в тюрьму в Пергаме. Сам он отправился к Юнку, наместнику Азии, находя, что тому, как лицу, обладающему судебной властью, надлежит наказать взятых в плен пиратов. Однако Юнк, смотревший с завистью на захваченные деньги, ибо их было немало, заявил, что займется рассмотрением дела пленников, когда у него будет время; тогда Цезарь, распрощавшись с ним, направился в Пергам, приказал вывести пиратов и всех до единого распять на крестах, как он часто предсказывал им на острове, когда они считали его слова шуткой».

Римский историк Светоний, упоминая в жизнеописании Цезаря об этом случае, замечает: «Даже во мщении обнаруживал он свою природную мягкость. Пиратам, у которых он был в плену, он поклялся, что они у него умрут на кресте, но когда он их захватил, то приказал сначала их заколоть и лишь потом распять».

Как человек умный и хорошо владеющий собой, Цезарь не был бессмысленно жестоким. Своих врагов он охотнее прощал, чем убивал. По свидетельству римского историка Аммиака Марцеллина, Цезарь не раз говаривал, что «воспоминание о жестокости — это плохая подпора в старости». Едва ли Цезарь был от природы мягким человеком, скорее напротив, но он всегда умел держать себя достойно и не давал злым чувствам овладеть собой: он никогда не был рабом своих страстей, а был господином своей души и своего тела.

Непомерное властолюбие было главной движущей силой всей его жизни, а девизом — слова из знаменитой в древнем мире трагедии Еврипида «Финикиянки», которые постоянно были у него на устах: «Если уж право

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

нарушить, то ради господства, а в остальном надлежит соблюдать справедливость».

Гай Юлий прилагал все усилия к тому, чтобы сделаться человеком заметным. «В Риме Цезарь, благодаря своим красноречивым защитительным речам в судах, добился блестящих успехов, а своей вежливостью и ласковой обходительностью стяжал любовь простого народа, ибо он был более внимателен к каждому, чем можно было ожидать в его возрасте. Да и его обеды, пиры и вообще блестящий образ жизни содействовали постепенному росту его влияния в государстве» (Плутарх).

Цезарь считал, что сможет ниспровергнуть аристократический республиканский строй, опираясь на широкие массы плебеев. Чтобы ублажить плебс, он не жалел расходов и погружался в долги. К тому времени, когда Цезарь достиг первой государственной должности, у него было долгов на тысячу триста талантов.

Когда в Риме скончался великий понтифик, который официально считался верховным жрецом государства, Цезарь пожелал занять этот пост и выставил свою кандидатуру на выборах, хотя у него было два сильных соперника, и одержал победу.

Цезарь неуклонно шел вверх. В 67 году до Р. X. он получил должность претора (лицо с высшей судебной властью по гражданским делам). По истечении годичного срока этой должности он получил в управление Испанию.

Все государственные должности в республиканском Риме не оплачивались, но управление провинциями (завоеванными территориями) было делом чрезвычайно доходным, так как размеры налогов не устанавливались и правители имели широкие возможности грабить провинции. В Испании Цезарь пробыл всего лишь год.

На пути к высшей власти у него имелись серьезные соперники: враждовавшие между собой фантастически богатый Красе и знаменитый полководец Помпеи, фактически хозяин Рима.

В 60 году до Р. X. Цезарь сделал неожиданный и очень ловкий дипломатический шаг, который имел чрезвычайно значительные последствия. «Ему удалось примирить Помпея и Красса, двух людей, пользовавшихся наибольшим влиянием в Риме. Тем, что Цезарь взамен прежней вражды соединил их дружбой, он поставил могущество обоих на службу себе самому и под прикрытием этого человеколюбивого поступка произвел незаметно для всех настоящий государственный переворот. Ибо причиной последовавших гражданских войн была не вражда Цезаря и Помпея, как думает большинство, но в большей степени их дружба, когда они сначала соединились для уничтожения власти аристократии, а затем поднялись друг против друга» (Плутарх). Так три самых могущественных человека в Риме заключили между собой тайный союз, триумвират (союз трех мужей), с целью ниспровержения власти аристократии и установления своей власти.

Чтобы упрочить этот тайный союз, Цезарь выдал замуж свою единственную дочь Юлию за Гнея Помпея; хотя Помпею тогда было 46 лет, а Юлии только 23 года, брак их оказался счастливым. Сам Цезарь из деловых соображений немного позднее женился на Кальпурнии, дочери видного политического деятеля Пизона.

В результате с помощью Помпея и Красса Цезарь был избран консулом на 59 год до Р. X, Он смело сцепился с сенатом и дал ему основательно почувствовать, кто теперь стал подлинным хозяином Рима. В 58 году до Р. X.

ЦЕЗАРЬ ГАЙ ЮЛИЙ

в нарушение установленных правил Цезарь получил в управление провинцию Галлию (юг современной Франции и север Италии) сроком не на один год, а на пять лет.

В Галлии Цезарь проявил качества не только великого полководца, но и гениального дипломата. Причем примеры дипломатических удач Цезаря выглядят и бесспорнее, и убедительнее

Галлия в то время переживала глубокий внутренний кризис. К древней вражде племен присоединились еще социальные противоречия между различными группами галльского населения. Цезарь в высшей степени искусно использовал все эти противоречия в интересах Римского государства.

С помощью «римских друзей» ему удалось организовать общегалльскую конференцию. То был своего рода дипломатический конгресс представителей всех галльских племен. Цезарь добился того, что конференция провозгласила его вождем и защитником общегалльских интересов. Этот чисто дипломатический ход облегчил Цезарю задачу покорения Галлии. К нему, как к третейскому судье и защитнику галлов, начали обращаться галльские племенные князья со своими нуждами, жалобами и взаимными доносами. Это позволяло Цезарю иметь полную информацию о внутренних делах Галлии, давало возможность вмешиваться в междуплеменные распри и весьма удачно осуществлять свои дипломатические и военные мероприятия.

Не будет преувеличением сказать, что фактически военные действия в Галлии почти все время протекали на фоне дипломатических усилий Цезаря по разобщению галльских племен и даже натравливанию друг на друга отдельных группировок внутри какого-либо одного племени (эдуев).

Среди богатого и разнообразного арсенала политических и дипломатических приемов, которыми пользовался Цезарь, постепенно выделился один лозунг — это лозунг милосердия, то есть мягкое и справедливое отношение к противнику, особенно побежденному. Правда, он приобрел решающее значение только в эпоху гражданской войны, но появился именно во время пребывания Цезаря в Галлии

Но кротость, если, по мнению Цезаря, того требовали обстоятельства, превращалась в беспощадную жестокость и возмездие. Это испытали на себе адуатуки, а затем и венеты. Правда, в данном случае речь шла о «справедливом» возмездии, о возмездии за измену и нарушение договорных обязательств, то есть о том, что римлянин расценивал как вероломство.

Цезарь пристально следил за ходом событий в Риме. Он щедро финансировал своих сторонников, подкупал за крупные суммы политических противников. Гай Юлий умело рекламировал свои завоевания в Галлии и добился популярности среди самых разных слоев населения.

К середине 50-х годов до Р. X. триумвират Помпея, Цезаря и Красса стал непрочным. Помпеи и Красе враждовали друг с другом. К тому же они завидовали успехам Цезаря в Галлии и опасались усиления его политического влияния.

Цезарь предпринял мерь:, чтобы укрепить триумвират. Он нуждался в продлении своего наместничества в Галлии, а без помощи Помпея добиться этого было невозможно.

В апреле 56 года до Р. X. по инициативе Цезаря состоялось знаменитое свидание триумвиров в Луке. Ему снова удалось примирить Красса и Помпея. Для того чтобы не допустить избрания консулом на 55 год до Р. X. ставленника олигархической сенатской группировки Луция Домиция Агенобар-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ба, непримиримого врага Цезаря, было решено, что Помпеи и Красе выдвинут свои кандидатуры. Намерение это следовало держать в тайне, выборы оттягивать всеми возможными средствами до зимы, ибо к этому времени кандидатуры могли быть поддержаны в народном собрании солдатами Цезаря, уходящими на зиму в отпуск. Со своей стороны Красе и Помпеи обязались продлить Цезарю управление Галлией еще на пять лет.

В январе 55 года до Р. X. в Риме состоялись консульские выборы. Группировка Катона пыталась провести своего кандидата — Луция Домиция Аге-нобарба. Но исход выборов решили приведенные на Марсовое поле солдаты Цезаря, явившиеся чуть ли не в строю под командованием Красса-млад-шего. В результате вооруженного столкновения Домицию пришлось спасаться бегством, Катон был ранен в руку. В ближайшие же недели был принят закон, распределяющий провинции между новыми консулами, а затем они продлили полномочия Цезаря.

Казалось, все члены триумвирата полностью удовлетворены: позиции Цезаря стабилизировались и даже укрепились; Помпеи рассчитывал своим новым консульством восстановить свое прежнее положение первого лица не только в сенате, но и в государстве; и наконец, Красе мог реализовать свои давнишние мечты о провинции, которая дала бы ему возможность освежить уже порядком увядшие лавры победоносного полководца. Проведенные в жизнь с целью укрепления «союза трех» лукские решения поначалу действительно укрепили этот союз, но в дальнейшем они же и привели к его распаду.

Кампания 55 года до Р. X. в Галлии началась, как об этом сообщает сам Цезарь, раньше чем было намечено. Дело в том, что на левый берег Рейна переправились многочисленные германские племена узипетов и тенктеров. До Цезаря начали доходить слухи о том, что некоторые галльские племена вступают в переговоры с германцами. Тогда Цезарь созвал галльских вождей и правителей и, объявив им о своем намерении выступить против германцев, обязал присутствующих поставить в его войска определенный контингент конницы.

Спешно закончив приготовления, Цезарь двинулся по направлению к занятым германцами районам. Узипеты и тенктеры выслали навстречу римлянину своих послов, которые предложили мир и дружбу и попросили, чтобы Цезарь разрешил им поселиться на уже фактически занятой ими территории или указал иные места для поселения. Ответ Цезаря был таков: не может быть и речи о дружеских отношениях, если германцы намерены остаться в Галлии, ибо здесь нет свободной территории, но так как убии, живущие на правом берегу Рейна, просили у римлян помощи и зашиты от свевов, то он, Цезарь, может дать убиям распоряжение в обмен на эту защиту принять на свою территорию узипетов и тенктеров.

Послы заявили, что им необходим трехдневный срок для ответа, и просили римлянина приостановить на это время продвижение его армии. Цезарь же, находя эту просьбу лишь уловкой, рассчитанной на то, чтобы германцы могли дождаться возвращения своей конницы, отправленной за провиантом, продолжал свой марш и подошел к германскому лагерю на расстояние около 18 километров. Тогда снова явились германские послы с теми же самыми просьбами. Цезарь на сей раз обещал продвинуться лишь на небольшое расстояние, чтобы найти воду, и якобы приказал своей коннице, которая шла в авангарде, не вступать в бой с неприятелем.

Тем не менее в тот же день произошло кавалерийское сражение. Германский отряд, в котором было всего около 800 всадников, напал на 5 тысяч галльс-

ЦЕЗАРЬ ГАЙ ЮЛИЙ

ких всадников из армии Цезаря и обратил их в позорное бегство. На следующий день в римский лагерь явилось большое посольство, в составе которого было много германских князей и старейшин. Они принесли извинения за вчерашний инцидент и снова стали заверять в своем стремлении к миру. «Обрадованный их приходу Цезарь велел, вместо ответа, схватить их и тотчас же двинулся с войском вперед, приказав проявившей трусость коннице идти в арьергарде».

Нападение римской армии было для германцев совершенно неожиданным Они не смогли оказать организованного сопротивления и обратились в беспорядочное бегство.

Успехи Цезаря во многом объяснялись экономической и военно-политической мощью Рима. Сам же он обладал всеми качествами как военного, так и дипломата, необходимыми для того, чтобы не упустить благоприятной обстановки. Он отличался сильным характером и легко ориентировался в сложной обстановке. Вместе с тем он был общителен, щедр, прост в обращении, благодаря чему легко располагал к себе людей, с которыми приходилось встречаться, независимо от их положения, возраста и национальности.

Разделяя своих противников, сплачивая и объединяя своих сторонников, Цезарь к концу 52 года до Р. X. разгромил ополчения галльских племен и полностью подчинил их Риму. Таким образом, благодаря Цезарю одна из богатейших областей тогдашней Западной Европы — Галлия была присоединена к римским владениям. Во время завоевания Галлии Цезарь не только приобрел огромное состояние, но и сформировал сильную армию.

Цезарь стремился смягчить тяжесть римского господства в Галлии. В течение нескольких лет Галлия не объявлялась провинцией, а с племенами Рим находился в союзных отношениях. Цезарь не жалел труда, чтобы из преданных Риму людей создать проримские группировки, ставя их во главе местных племен. Многим знатным галлам он даровал земли, рабов, права римского гражданина, поощрял изучение ими латинского языка.

За время отсутствия Цезаря в Риме произошли серьезные изменения: Красе погиб на войне с парфянами; Юлия, дочь Цезаря и жена Помпея, умерла. В Риме Помпеи был самым могущественным человеком, и сенат был ему покорен.

Срок полномочий Цезаря в Галлии истекал. Он хотел, чтобы либо ему продлили полномочия, либо разрешили заочно выставить свою кандидатуру на выборах в консулы на 48 год до Р X. Но сенат постановил, чтобы Цезарь сложил с себя командование, распустил все свои войска и как частный человек вернулся в Рим.

Помпеи хорошо понимал, что Цезарь не только не распустит войска, а постарается стянуть их со всей Галлии и начнет гражданскую войну. Столкновение между Цезарем и Помпеем становилось неизбежным.

Летом 48 года до Р. X. в решающей битве при Фарсале Помпеи был Разгромлен. Победа Цезаря была полной. Сам Помпеи бежал на Лесбос, оттуда попытался проникнуть в Египет. Желая извлечь политические выгоды из ситуации, ближайшие советники египетского царя организовали убийство Помпея и передали его голову Цезарю.

Оказавшись в Египте, Цезарь был втянут во внутриегипетские проблемы. Дело втом, что в 51 году до Р. X умер царь Птолемей XII, и между его деть-Ми — 12-летним сыном Птолемеем XIII и 18-летней дочерью Клеопатрой VII (вернее, между их придворными кликами) — разгорелось соперничество. Победу одержали сторонники юного Птолемея, Клеопатра была отстранена

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ПРИСК ПАНИЙСКИЙ

от власти и выслана из Александрии. Однако энергичная царица не смирилась со своей участью. Воспользовавшись прибытием Цезаря, Клеопатра сумела увлечь римлянина своей красотой, а также выгодностью политического союза между ею как повелительницей Египта и римским командующим.

Покоренный красотой и незаурядным умом юной царицы и понимая необходимость решения внутридинастических отношений, Цезарь провел в Египте девять месяцев, бросив на самотек все другие военные и политические дела. Правда, в Египте ему удалось подавить сопротивление противников Клеопатры и утвердить ее власть, причем в этой междоусобной борьбе Цезарь чуть не погиб. И хотя благодарная Клеопатра предоставила в распоряжение римлянина все свои огромные богатства, длительное пребывание в Египте позволило политическим противникам Цезаря оправиться от поражения и вновь собрать свои силы.

Как и в прошлые годы, Цезарь и его единомышленники действовали решительно, смело и дальновидно. После затянувшегося пребывания в Египте римский диктатор выступил против новоявленного восстановителя Понтийского царства Митридата и его сына Фарнака, и в битве при Зеле римские легионы без особого труда разгромили армию боспорского царя (47 год до Р. X.). Именно об этой победе Цезарь написал знаменитые слова: пришел, увидел, победил — подчеркивая решительность действий и скоротечность всей кампании. Эта стремительная победа стабилизировала военно-политическую ситуацию во всех восточных провинциях.

Пользуясь полученными от сената полномочиями диктатора на 10 лет (вместо 6 месяцев по римской конституции), Цезарь не только смог изыскать огромные денежные средства для раздачи щедрых наград, он смог решить еще более сложную задачу — вывести своих многочисленных легионеров (более 100 тысяч человек) на земельные участки.

В 46 году до Р. X. Цезарь торжественно праздновал 4 триумфа — победы в четырех крупнейших военных кампаниях (галльские завоевания, александрийская война, понтийская победа и африканская кампания). Несколько дней в столице проходили роскошные представления, дорогостоящие гладиаторские игры. Каждый житель Рима получил по нескольку сотен сестерциев в качестве подарка.

В марте 45 года до Р. X. Цезарь подавил последнее восстание в Испании. После сражения при Мунде и празднования испанского триумфа Цезарь стал единоличным правителем Средиземноморской державы. В 45 году до Р. X. он был провозглашен римским сенатом вечным диктатором, то есть неограниченным в своей компетенции единоличным правителем.

Несмотря на это Цезарь, возможно, один из немногих политиков мировой истории, который не дал развиться в своей душе жестокости, мести и ненависти и всеми доступными ему средствами стремился к согласию и консолидации во имя высших государственных интересов.

Политика Цезаря преследовала цель более органического объединения центра — Рима, Италии и многочисленных провинций, их превращения из доходных поместий римского народа в полноправные части огромного Римского государства. С 49 года до Р. X. территория Италии стала простираться до Альпийских гор. Наконец, кардинальное решение о выводе демобилизованных ветеранов в провинции, бесспорно, стимулировало процесс романизации этих областей и их органического включения в структуру Римского государства.

Вместе с тем известная компромиссность реформ и политика помилования бывших противников Цезаря порождали и укрепляли оппозицию. В мартовские иды 15 марта 44 года до Р. X. Цезарь был убит заговорщиками. Символично, что его мертвое тело рухнуло к подножию стоявшей здесь же статуи его покойного и столь же вероломно убитого противника Помпея.

Судьба была благосклонна к Цезарю в том отношении, что послала ему смерть внезапную, как бы исполнив его волю. Когда однажды Цезаря спросили, какой вид смерти он считает наилучшим, он, не задумываясь, ответил: «Внезапную».

Он часто говорил, что жизнь его дорога не столько ему, сколько государству — сам он давно уже достиг полноты власти и славы, государство же, если с ним что случится, не будет знать покоя и ввергнется в еще более бедственные гражданские войны. Эти слова Цезаря оказались пророческими.

ПРИСК ПАНИЙСКИЙ

(V в.)

Византийский дипломат и историк. Выполнял дипломатические поручения

византийских императоров. Автор сочинения «Византийская история

и деяния Аттилы».

Византийская империя всегда была центром сложных международных коллизий и очень рано, обгоняя другие страны Европы, создала весьма искусную и даже изощренную дипломатию. Используя традиции поздней Римской империи, Византия сумела уже в ранний период своей истории создать разветвленную дипломатическую систему и привлечь на службу в ней образованных и знающих людей. Византийские дипломаты, купцы, миссионеры обычно действовали сообща и выполняли важные функции: они неустанно собирали в интересах своего правительства ценные сведения о многих государствах и народах. На основе этих наблюдений рождались интересные описания как соседних с Византией держав, так и отдаленных экзотических стран.

Одну из самых ярких и правдивых картин как варварского, так и римского мира в эпоху Великого переселения народов, создал выдающийся дипломат и историк Приск Панийский.

О жизни Приска до нас дошли скудные сведения. Он родился, вероятно, в первой четверти V века. Его родиной был Панион, от названия которого писатель получил, по существовавшему тогда обычаю, прозвание Па-нийского. Это небольшой городок во Фракии, на северном побережье Мраморного моря.

Приск происходил из состоятельной семьи, которая дала будущему Дипломату солидное философское и риторическое образование. Недаром он заслужил почетные звания софиста и ритора. Завершив образование в Константинополе, Приск поступил на государственную службу в столице. Вскоре ему удалось завоевать расположение знатного вельможи Максимина, занимавшего высокие посты при императоре Феодосии II, и он стал секретарем и ближайшим советником Максимина.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

В 448 году Максимину было поручено возглавить византийское посольство в Паннонию, ко двору Аттилы. В это опасное путешествие отправился

и Приск, пользовавшийся неограниченным доверием покровителя. В ходе путешествия и пребывания при дворе «бича божьего», как прозвали Аттилу в Европе, Приск, по-видимому, вел подробный дневник, куда записывал свои наблюдения. Эти записи легли в основу его знаменитого сочинения «Византийская история и деяния Аттилы», сохранившегося во фрагментах. Увлечение историей и литературные занятия не отвлекли Приска от дипломатической деятельности. На этом поприще его ожидали немалые успехи. Он неоднократно и весьма искусно выполнял .секретные дипломатические поручения византийского двора. Смена императора на византийском престоле не помешала его дальнейшей карьере. Уже в начале правления Маркиана, в 450 году, Приск находился в Риме, где вел тайные переговоры с сыном франкского короля Хильдерика I с целью помешать заключению сепаратного соглашения Рима с Франкским королевством.

В то время во Франкской державе шла борьба за престол между сыновьями умершего короля, и претенденты искали могущественных союзников за пределами своей страны. По словам Приска, «поводом к войне Аттилы с франками были кончина их государя и спор между сыновьями за господство: старший решил держаться союза с Аттилою, а младший — с Аэцием. Мы видели этого последнего, когда он явился в Рим с предложениями: на лице еще не пробивался пушок; русые волосы были так длинны, что ниспадали на плечи».

Трудно судить по отрывочным данным, содержащимся в сочинении Приска, о цели его переговоров с франкским королевичем. Не исключено, однако, что византийская дипломатия пыталась помешать сепаратному соглашению Рима с Франкской державой. Это указывает на продолжающееся соперничество двух империй. Однако на этот раз демарш Константинополя не имел успеха, и Аэций, усыновив франкского принца и богато одарив, отослал его к императору Валентиниану III «для заключения между ними дружбы и союза».

В правление Маркиана византийская дипломатия активизировалась и на Востоке. В 452 году Приск побывал в восточных провинциях империи: сперва проездом на короткое время он посетил Дамаск, а затем отправился в Египет в качестве советника при сиятельном вельможе Максимине. Патрон

ТТРИСЖ ПАНИЙСКИЙ

Этот диптих из слоновой кости (У в.)

символизирует равенство двух столиц —

древнего Рима (слева) и нового Рима,

Константинополя (справа)

Приска не потерял доверия нового правительства и был отправлен на Восток для урегулирования отношений империи с кочевыми арабскими и нубийскими племенами. И в этой трудной поездке верным помощником Максимина оставался Приск. В Дамаске Максимин и Приск были свидетелями мирных переговоров византийского полководца гота Ардавура, сына Аспара, с послами арабских племен (сарацинов, по терминологии Приска). Из краткого рассказа Приска остается неясной роль Максимина и самого писателя на переговорах в Дамаске. Известно лишь, что из Дамаска Максимиан со свитой и Приском отбыли в Фиваиду в Египте. Там они вели успешные переговоры о мире с побежденными племенами влеммиев и ну-вадов (нубийцев). Максимин заключил с ними мир на сто лет; условия мирного договора были выгодны для империи: все римские военнопленные и знатные заложники возвращались на родину без выкупа; угнанные кочевниками стада должны были быть возвращены старым владельцам, а убытки возмещены. Влеммии же и нувады получили разрешение беспрепятственно проезжать по Нилу в храм Исиды для отправления древнего культа этой богини. Договор был подписан в Фильском храме и скреплен выдачей кочевниками знатных заложников.

Однако мир оказался недолговечным. Вскоре, когда Максимин внезапно заболел и умер в Египте, варвары, узнав о его смерти, отбили у римлян своих заложников, разорили страну и опять начали войну против империи. В 453 году, в год смерти Максимина, Приск выехал из Фиваиды в Александрию, опять-таки выполняя какое-то правительственное поручение. Он прибыл в Александрию в трудные для этого города времена и оказался в гуще народных волнений, вызванных ожесточенной борьбой монофиситов и православных. Приск не остался в стороне от происходящих событий и принял участие в борьбе, естественно, на стороне правительства.

После смерти Максимина Приск перешел на службу в качестве асессора (советника по юридическим делам) к влиятельному вельможе Евфимию, магистру оффиций при императоре Маркиане.

«Славный разумом и силою слова Евфимий, — пишет Приск, — правил государственными делами при Маркиане и был его руководителем во многих полезных начинаниях. Он принял к себе Приска-писателя как участника в заботах правления».

Сочинение Приска охватывало события византийской истории с 411 по 472 год, а написано было, по-видимому, в начале 470-х годов, когда на склоне лет дипломат, отойдя от государственных дел, предался литературным занятиям. Точная дата его смерти неизвестна.

Среди дипломатических миссий Приска ни одна не может сравниться по своему значению с посещением ставки Аттилы. Именно описание гуннов и их жестокого правителя придало своеобразную привлекательность сочинению Приска и принесло ему славу. Анализируя международную обстановку в Европе накануне поездки византийского посольства к Аттиле, он откровенно признает: в конце 40-х годов V века держава Аттилы была столь могущественной, что другие народы и государства должны были с нею считаться. Западная и Восточная Римские империи искали союза с всесильным правителем гуннов. Рим и Константинополь соперничали в стремлении приобрести расположение гордого варвара и потому отправляли к нему посольства с богатыми дарами. И константинопольское правительство, и равеннский Двор пытались использовать гуннов как заслон против других варваров.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ПРИСК ПАНИЙСКИЙ

Особенно настойчиво стремилась сохранить мир с гуннами Восточная Римская империя, которой со всех сторон угрожали враги: персы, вандалы, эфиопы и арабы. Но не только Римские империи искали союза с гуннами. В 40—50-е годы V века Аттила приобрел столь великую славу могущественного предводителя варваров, что к нему за помощью обращались также вожди других варварских народов, король вандалов Гензерих, правители франков. В этой сложной обстановке Феодосии II и отправил в 448 году посольство к Аттиле.

Официальной задачей Максимина было заключение договора о мире и дружбе, тайной — вероломное убийство царя гуннов. Приск, осуждая свое правительство за заговор, хвалит правителя гуннов, который, узнав о готовящемся покушении, не только не порвал с империей, но заключил-таки соглашение с Максимином, причем Приску не чужды некоторые человеческие слабости: он стремится убедить читателя, что именно он, Приск, своим умом и находчивостью спас дело греков и смягчил сердце грозного варвара.

Приск был умным и тонким наблюдателем, много беседовал с послами западных государств, приехавшими одновременно с византийцами ко двору Аттилы, а также с жившими среди гуннов соотечественниками, и получил от них ценные сведения. Он признает довольно высокую строительную технику гуннов, описывает роскошные дворцы Аттилы и его жены Ереки.

Приск рассказывает о торжественном пире во дворце Аттилы, на который были приглашены Максимин, Приск, послы западного императора, сыновья и приближенные Аттилы. Во время пиршества строго соблюдался порядок размещения гостей согласно их рангу и положению при дворе; кушанья и вина отличались изысканностью, убранство стола — роскошью. Пирующих развлекали песнями, прославлявшими победы Аттилы. Поэты занимали гостей стихотворными рассказами о былых сражениях. Юродивые-шуты потешали присутствующих, мешая латинскую, гуннскую и готскую речь.

Приск изображает Аттилу мудрым, хотя и грозным правителем, прежде всего — государственным деятелем, ведущим активную политику. В тонкой международной игре, которую вел Аттила, он пускал в ход и угрозы, и обещания, но всегда проявлял мудрость и осторожность. Царь гуннов гостеприимный хозяин, умеющий принять иноземных послов и не ударить при этом лицом в грязь. Владея огромными богатствами, Аттила стремился похвастаться ими перед послами других народов, но одновременно хотел продемонстрировать свою воздержанность и пренебрежение к роскоши, был подчеркнуто умерен в одежде, пище и обиходе.

Приск пишет, что царь держался гордо, шел важно, глядя по сторонам, иногда бывал вспыльчив, груб и впадал в страшный гнев, но чаще был с подчиненными приветлив, советовался с приближенными во всех делах, имел большой штат писцов и вел дипломатическую переписку.

Приск первым в византийской литературе дал впечатляющую картину организации дипломатического дела в Византии V века, четко обрисовав права и обязанности послов, организацию посольств, этикет приема и отправления послов, некоторые нормы международного права. Личность участников посольства считалась неприкосновенной. Аттила даже в страшном гневе на подосланного к нему убийцу Вигилу, хотя и угрожал, но не посадил его на кол и не отдал на съедение птицам.

Приск говорит и о разведывательной деятельности дипломатических агентов Византии и варварских правителей. В частности, Аттила имел шпионов при константинопольском дворе, и ему стало известно содержание секретных поручений, данных императором своим послам.

Одной из черт византийской дипломатической системы была строгая градация посольских рангов и титулов в зависимости от могущества того государства, куда направлялось посольство. Приск сообщает о постоянных требованиях Аттилы присылать к нему послов высокого ранга, знатных и имеющих консульское звание. В условиях нажима со стороны гуннов Константинополь вынужден был, нарушая установившуюся иерархию, посылать к Аттиле послов более высокого ранга, чем полагалось по византийскому этикету.

Приск описывает сложную организацию посольского дела и дипломатии у варваров. При дворе Аттилы был разработан ритуал приема посольств, правила поведения послов, а на пирах соблюдался придворный этикет и царило местничество. Посол каждой страны имел свое место, ближе или дальше от царя, в зависимости от ранга направившей его страны. Деятельность послов строго регламентировалась: они должны были следовать за кортежем царя, а не обгонять его; их сопровождали проводники и охраняли особые отряды; им запрещалось разбивать шатры на более возвышенном месте, чем то, где расположен шатер Аттилы; в стране гуннов им выдавалось определенное содержание, а по дороге их кормили местные жители. Делать остановки в пути, разбивать лагерь и селиться на более длительное время послы могли только там, где им указывали.

Византийские послы, в свою очередь, заботились, чтобы им воздавался надлежащий почет. Так, они согласились вести переговоры с гуннами верхом на лошадях, чтобы не оказаться в положении, унижающем их достоинство. Они могли передавать письма и устные поручения императора только лично царю гуннов. Когда последние по приказу Аттилы попытались нарушить этот обычай и досрочно выведать цель посольства, византийцы резко протестовали против нарушения правил.

Заметную роль в дипломатии играли тогда обмен подарками и взаимные угощения. Со стороны Византии это была одна из форм подкупа опасных врагов. Приск рассказывает о том, какие дары везли для гуннского правителя и его окружения византийские послы. Дары подносились в строгом соответствии с рангом одариваемых. Выбирались вещи, редкие у варваров и потому особенно ими ценимые. Послы поднесли 6 тысяч фунтов золота Аттиле, шелковые одежды и драгоценные камни — его послам, серебряные чаши, красные кожи, индийский перец, плоды фиников — вдове славянского вождя Бледы за ее гостеприимство. Видимо, аналогичные подарки с добавлением ювелирных изделий были переданы Ереке, богатые дары — приближенным Аттилы. Послы подносили подарки и от себя, и от императора. Так, Приск передал любимцу Аттилы Онигисию подарки от Максимина и золото — от василевса. Послы императора, конечно, сами должны были быть богатыми, чтобы иметь возможность подносить ценные подарки тому правителю, на чье расположение они рассчитывали. В свою очередь, Аттила одарил византийских послов конями и мехами. Так же поступили по его приказу все знатные гунны в знак уважения к Максимину. Они послали главе византийской миссии по коню. Максимин, желая показать «умеренность своих желаний», принял лишь немногих коней, а остальных отослал обратно.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

В случае конфликта с послами гунны могли более обычного ограничить их свободу. Но и без того Аттила запретил людям Максимина освобождать римских военнопленных, покупать рабов-варваров, лошадей и что-либо другое, кроме съестных припасов, пока не будут улажены существующие между гуннами и ромеями недоразумения ее. Обычно посольства отправлялись от одного государя к другому в их столицы или туда, где находился правитель, например, в военный лагерь. В особых случаях Аттила соглашался выезжать навстречу послам императора и вести с ними переговоры в условленном месте Так, он хотел приехать для встречи с послами Феодосия II в Сердику, но византийское правительство, опасаясь появления опасного врага в глубине своей территории, отказалось от этого предложения Посол как лицо, облеченное высоким званием, не мог сам вести переговоры с приближенными Аттилы, а должен был делать это через своих помощников. Поэтому Максимин поручал такие переговоры Приску.

«Сочинение Приска представляет немалую ценность как источник по истории дипломатии ранней Византии и варварского мира, — отмечает российский историк З.В. Удальцова. — Острая наблюдательность и тонкая восприимчивость сочетаются у него с трезвым умом дипломата и глубоким анализом фактов. Его история — это отнюдь не путевые заметки или разрозненные впечатления стороннего наблюдателя, а серьезный и продуманный труд государственного человека, стремившегося проникнуть в суть происходивших событий. Приск — писатель, дипломат и государственный деятель — человек, не только достаточно осведомленный о политических делах империи и ее связях с другими народами, но и разумный судья, выносящий во многом объективный приговор деятелям своей эпохи и здраво оценивающий с точки зрения интересов Византии международные события, в которых он принимал непосредственное участие».

ТЕОДОРИХ ВЕЛИКИЙ

(ок. 454-526)

Король остготов с 493 года. Проводил политику сближения остготской

и итало-римской знати. В своей государственной политике

руководствовался идеями миротворчества.

В 476 году Западная Римская империя прекратила свое существование. Вождь наемной варварской дружины Одоакр низложил ее императора Ро-мула Августула. Первым же актом завладевшего Италией Одоакра было установление дипломатических отношений с Восточной Римской империей. Он отправил в Константинополь знаки императорского достоинства — диадему и пурпурное одеяние, в знак того, что на Западе больше не будет императора. Себе Одоакр у римского Сената просил разрешение носить титул патриция и править Италией.

Император Востока Зенон повел против Одоакра сложную интригу Отвечая ему туманными и ни к чему не обязывающими дипломатическими любезностями, он одновременно давал столь же мало обязывающие обещания другому претенденту на власть над Италией — низложенному ранее западному императору Юлию Непоту. В конце 480-х годов Зенону

ТЕОДОРИХ ВЕЛИКИЙ

удалось направить на завоевание Италии вождя остготов Теодориха, который угрожал перед тем Константинополю. Этим шагом отводилась опасность от империи, и натравливались друг на друга два беспокойных соседа-варвара. Теодорих, воспитанный, как и многие другие сыновья знатных варваров, при Константинопольском дворе, неплохо усвоил принципы византийской дипломатии, и хотя не получил образования, он был в восторге от римской культуры. Императору он заявил: «Италия и город Рим, столица и глава мира — в руках конунга-варвара, который притесняет сенат и целую половину

Гробница Теодориха в Равенне (Италия). VI в.

империи; пошлите меня с готами, лучше я получу власть от тебя в подарок». Зенон принял Теодориха на римскую службу, осыпал его почестями, возвел в сан патриция и консула и предложил ему, в качестве римского наместника, отвоевать у Одоакра Италию.

Все племя остготов, с женами, детьми и имуществом, на больших крытых телегах, двинулось вдоль берега Адриатического моря по знакомой германцам дороге. Напуганным италийцам сначала показалось, что остготское войско, возглавляемое Теодорихом, было огромным, хотя, вероятно, оно не превышало нескольких десятков тысяч воинов. Одоакр не собирался отдавать принадлежавшие ему земли без боя. Его хорошо обученные войска заняли позицию на реке Изонцо, поджидая пришельцев. Битва у развалин древней Аквилеи закончилась победой Теодориха. Однако на его пути теперь стояла Верона. Сражение здесь оказалось еще более упорным и кровопролитным. Теодорих проявил незаурядное личное мужество, вокруг его имени начали складываться легенды, вошедшие затем в цикл сказаний о Нибе-лунгах. После Вероны остготы взяли Милан и Павию. Оставалась столица — сильно укрепленная Равенна. Но и она, изнуренная голодом и изолированная от остальной Италии, тоже сдалась.

Одоакр и Теодорих заключили между собой мирное соглашение, по которому должны были разделить власть над Италией. Это событие было ознаменовано многодневными празднествами, во время которых Теодорих и Одоакр клялись друг другу в вечной дружбе. Однако дружеских заверений хватило лишь на несколько дней Участь Италии была предрешена силой победителей. В 493 году во .время пира Теодорих (по одной версии — собственноручно, по другой — с помощью наемного убийцы) покончил с доверившимся ему Одоакром. Одновременно по тайному приказу предводителя остготов во всех важнейших городах Италии и военных гарнизонах были перебиты захваченные врасплох сторонники Одоакра. Теодорих стал единоличным правителем На Апеннинском полуострове, в сердце бывшей Римской империи, было основано просуществовавшее немногим более шести Десятков лет Остготское государство.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ТЕОДОРИХ ВЕЛИКИЙ

Первые три десятилетия правления Теодориха (493—526) как будто не предвещали последующей трагической судьбы Остготского государства. Это было время относительной политической и даже экономической стабилизации Италии.

Захватив власть в стране, Теодорих осуществил важнейшую цель завоевания — наделил землей своих соплеменников. В соответствии с римской имперской традицией он поселил на границе государства алеманнов, которые должны были нести военную службу новому государству.

Прославившийся как герой-воин, Теодорих в государственной политике руководствовался идеей миротворчества. Он говорил, что «споры нужно решать словами, а не оружием».

Теодорих был самым выдающимся из германских вождей своего времени. Он вел самостоятельную политику по отношению к Византии и варварским королевствам. Теодорих обладал всеми полномочиями, которые характерны для государей варварских королевств: верховной, военной, судебной, административной и законодательной властью. То обстоятельство, что Теодорих и его преемники называли свои постановления не законами, а эдиктами, никак не ограничивало законодательную власть остготского короля. Став правителем всей той территории на Западе, которая к концу V века еще не была под властью варваров, Теодорих оказался во многих отношениях наследником власти римского императора. Он получил из Константинополя знаки императорского достоинства, отосланные Одоакром, оделся в пурпур. Теодорих писал императору Анастасию: «Между нашими двумя государствами, которые при прежних властелинах всегда составляли одно тело, не может продолжаться несогласие. Во всем римском мире царствует одна воля, одна мысль».

Программной политической установкой Теодориха стало создание союза остготов и римлян в рамках единого государства. Остготы, долгое время пребывавшие в качестве федератов на границах Римской империи, были еще до своего поселения в Италии хорошо знакомы с римской государственной системой, культурой, обычаями римлян. Совершенно естественно, что Теодорих, как дальновидный политик, попытался опереться на традиции «непобедимого» Рима в деле укрепления собственного государства. Для нового владыки Италии было важно прослыть преемником и защитником римских традиций как для упрочения внутреннего положения в Остготском королевстве, так и для расширения возможностей маневрирования в отношениях с Восточной Римской империей.

В королевстве остготов полностью сохранилось не только крупное римско-италийское землевладение, но и римское право, римская система государственных и общественных отношений, управленческий аппарат, центральный и местный. Все так же торжественно проходили заседания сената, функционировали муниципальные власти и т. п.

Обращаясь к своим подданным, Теодорих призывал: «Вам следует без сопротивления подчиниться римским обычаям, к которым вы вновь возвращаетесь после длительного перерыва, ибо должно быть благословенным восстановление того, что, как известно, способствовало процветанию ваших предков. Обретая по божественному соизволению древнюю свободу, вы опять облачаетесь в одеяния римских нравов...»

Преклоняясь перед римской культурой, Теодорих, однако, хотел сохранить воинскую силу германцев. Своим остготам Теодорих предоставил тре-

тью часть итальянских земель, которая была занята прежде герулами Одо-акра. Остготы не пользовались особыми привилегиями сравнительно с римлянами, платили одинаковые с ними поземельные подати и судились одними и теми же римскими законами. Но Теодорих не хотел, чтобы завоеватели смешались с покоренными и утратили свою воинственность. Он запрещал римлянам носить оружие и предоставил это право исключительно готам, которые составили в его государстве род военной касты.

Представители римско-италийской знати наряду с остготами занимали ключевые посты в Остготском королевстве. Языком законодательства и управления, как и языком культуры, была латынь. В дружественном расположении остготов и римлян Теодорих усматривал залог политической стабильности своего государства. И выдавая желаемое за действительное, королевский квестор утверждал, что «совместное владение имениями принесло согласие: так случилось, что тот и другой народы, живя рядом, по обоюдному желанию как бы слились в единое целое».

Около 500 года Теодорих посетил Рим и был поражен его величием и красотой.

При Теодорихе столица Равенна украсилась новыми великолепными постройками, а красота королевских резиденций и садов, пышность придворного быта вызывали восторг современников.

В остготской Италии была предпринята попытка возродить массовые цирковые и театральные зрелища. На площадях, как во времена Рима, устраивались общественные раздачи хлеба и мяса, сопровождавшиеся народными гуляньями. Все это должно было способствовать возрастанию авторитета остготского короля у римско-италийского населения, упрочить его положение как достойного преемника римских императоров в глазах византийских монархов и варварских государей. Вероятно, в значительной степени этими же причинами объяснялось стремление Теодориха и его дочери Амаласунты стяжать славу покровителей наук и искусств. При их дворе создавали свои произведения прославленные философы и писатели, состязались поэты, звучала изысканная музыка. В равеннском дворце были собраны занимательнейшие механизмы, вроде особых водяных часов или вращающегося глобуса. Одному германскому вождю он послал искусно сделанные часы, «чтобы варвары узнали изобретения древних и покинули свой дикий образ жизни».

Государство Теодориха было самым крупным из королевств, основанных переселившимися с востока германцами. Теодорих старался установить дипломатические отношения с другими государствами. Он претендовал на особую политическую роль в варварском мире, полагая необходимым покровительствовать другим варварским королям (например, вестготским, алеманнс-ким), примирять их, укреплять международные связи Остготского королевства, способствовать распространению культурных достижений. Равеннский двор стал одним из крупнейших центров международной жизни того времени. Сюда съезжались послы разных государств и племен. Остготское королевство поддерживало отношения не только с близлежащими европейскими государствами, но и с народами Скандинавии, Балтийского побережья, быть может, даже Восточной Европы. Все короли германских варваров признали его первенство и нередко представляли на его решение свои споры.

Одним из средств умиротворения опасных соседей была политика брачных союзов. Теодорих сам женился на сестре Хлодвига, дочь выдал замуж за

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

вестготского короля Алариха II, свою сестру — за короля вандалов Траза-мунда, племянницу — за короля тюрингов.

Оставаясь арианином, Теодорих установил свой контроль над католической церковью и выступил в качестве посредника во время борьбы за папский престол между партиями Симмаха и Лаурентина.

В 508 году, когда король франков начал теснить вестготов, Теодорих, выступив посредником, остановил полный разгром вестготского королевства и не дал франкам захватить юго-восточный угол Галлии (современный Прованс). Таким образом он упрочил власть своего малолетнего внука Аталариха на вестготском престоле и в качестве регента сам правил Испанией.

Международная слава Теодориха превозносилась современниками, передавалась и потомству. «В западной части империи ни один народ не отказывал ему в уважении», — писал историк Иордан.

Благодаря его заботам о земледелии, правосудии и безопасности и благодаря миру, которым наслаждалась при нем Италия, страна начала оправляться после бедствий и опустошений предшествующей эпохи, население значительно возросло. Теодорих приблизил к себе образованных римлян и назначил их на высшие государственные должности. Это были философы и писатели: «последний философ античности» Боэций, Симмах, Кассиодор. Под их руководством продолжали работать римские канцелярии, и указы остготского короля выходили в том же стиле и форме.

Между тем сам Теодорих так и остался неграмотным варваром: для подписания бумаг ему подавали шаблон с вырезанными буквами, и он мазал по этой дощечке черной кистью. Своей дочери, наследнице Амаласун-те, Теодорих дал прекрасное по тому времени образование.

Руководил политикой Теодориха знаменитый римлянин Кассиодор, продолжавший традиции римской дипломатии. Он оставил сочинения, в которых устанавливал ряд принципов международной политики. Так, Кассиодор отдавал предпочтение миролюбивому разрешению международных споров, причем считал полезным обращаться к посредничеству третьих держав; он считал, что договор, нарушенный одной стороной, перестает быть обязательным для другой. Кассиодор отмечал важное значение брачных связей для установления дружеских отношений между государствами. Он считал необходимым оповещать всех государей о вступлении на престол нового правителя, определил условия, при наличии которых политическим беглецам из другой страны может быть предоставлено убежище и т. д.

Кассиодор придавал дипломатии огромное значение. «Дело посла, — пишет он, — великое искусство». Послов надо выбирать осторожно. «Поскольку каждое посольство требует мудрого человека, которому можно было бы доверить дела провинции и государства, надо выбирать для этого самого умного, способного спорить с наиболее хитрыми и говорить в собрании мудрых так, чтобы множество искусных людей не могло взять над ним верх в поручаемом ему деле». Послами назначали самых знатных людей, чтобы оказать честь чужим государям и в то же время повысить авторитет посольства. Через остготские посольства римские обычаи прививались и у западных варваров.

Византийские императоры с опасением смотрели на нового сильного соседа. Значительная часть римской аристократии, недовольная тем, что остготы отобрали у римских землевладельцев часть их земель, виде-

ТЕОДОРИХ ВЕЛИКИЙ

ла в византийском императоре свою защиту и нетерпеливо призывала его к интервенции.

Религиозная политика Теодориха отличалась веротерпимостью. Он руководствовался принципом: «Мы не можем предписывать веры, ибо нельзя силой заставить человека верить». Такой подход к вопросам веры был не столь уж обычным в условиях жестокой религиозной борьбы того времени.

Теодорих оказывал уважение православной церкви и подтвердил привилегии духовенства, но оставался усердным арианином. Эта религиозная и сословная отдаленность готов от итальянцев действительно помешала их слиянию в один народ, но вместе с тем она была главной причиной непрочности Остготского государства. Итальянцы продолжали смотреть на своих завоевателей как на варваров и еретиков.

Хотя Теодорих-арианин относился терпимо к католичеству, духовенство готово было поддержать византийскую интервенцию, которая должна была восстановить господство католической церкви. Это осложняло отношения остготов с Востоком.

В начале 520-х годов в Византии начались гонения на имперских ариан и стали закрываться их храмы. Разумеется, это не могло не отразиться на отношениях Византии с королевством Теодориха

Одновременно происходило церковное сближение Константинополя с Византией, что вызвало и у западных и восточных римлян тоску по былому величию общей для них всемирной империи и побудило многих из них к поискам путей ее воссоединения и у возрождения под эгидой византийского императора. В связи с этим наметилось сближение верхушки католической церкви и сенатской оппозиции, направленное против остготского правительства.

Как свидетельствуют источники, Теодорих сначала не только не препятствовал этим контактам, но даже поощрял их, надеясь, по-видимому, извлечь из них какую-то пользу для гармонизации своих отношений с Византией. Однако вскоре, в 523 году, через доносчиков король узнал о тайных связях некоторых сенаторов с константинопольским двором и их провизан-тийских настроениях, которые он благоразумно истолковал как антиготские. Против сената и отдельных влиятельных придворных римлян были приняты превентивные меры Стремление короля подавить оппозицию выразилось в обвинении в измене и казни сначала Боэция (524), а затем и лидера сената Симмаха (525).

В 524 году император Византии Юстин издал эдикт против ариан. Разгневанный Теодорих, то ли искренне желая уладить конфликт, то ли имея намерение испытать благонадежность папы, направил в 525 году Иоанна I в Константинополь для переговоров о прекращении антиарианских репрессий. Вернувшийся в Рим весной 526 года папа не добился желаемых результатов и был брошен в тюрьму, где вскоре умер.

Правительственный террор еще больше углубил разлад между остготами и римлянами.

Напряженной была с начала 520-х годов и внешнеполитическая обстановка. В 523 году, после того как франки заняли северную часть Бургундского королевства, остготские войска захватили его южную часть — область между Дюрансой и Изером. Король вандалов Хильдерих стал вести провизантийскую политику и порвал прежние дружественные связи с Остготским королевством.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

Теодорих, готовясь к военным действиям против Вандальского королевства, предписал начать строительство мощного военного флота.

30 августа 526 года престарелый король сошел в могилу. Теодориха погребли около Равенны. Королем был провозглашен малолетний внук покойного короля Аталарих. Фактически власть оказалась в руках дочери Теодориха — Амаласунты. Закат остготского королевства был не за горами.

ЮСТИНИАН I ВЕЛИКИЙ

(482-565)

Византийский император с 527года. Используя как дипломатические, так и военные методы, завоевал Северную Африку, Сицилию, часть

Испании.

VI век отмечен необычайной дипломатической активностью Византии. Сохранив старые римские традиции, византийская дипломатия в новой,

сложной и опасной обстановке чаще полагается на хитрость и интригу.

Один из замечательнейших дипломатов того времени император Юстиниан I родился в деревне Тауресий, расположенной

ЮСТИНИАН I ВЕЛИКИЙ

недалеко от Бедерианы (территория современной Югославии). Он был, вероятно, иллиро-фра-кийского происхождения. Его мать вышла замуж за крестьянина по имени Савватий, поэтому будущего императора звали Петром Савватием.

В Константинополь его вызвал дядя Юстин, возвысившийся при императоре Анастасии. Он дал племяннику образование. Вероятно, интересы родственников переплелись. Петр Савватий, способный, упорный, вдумчивый и неторопливый, был неплохим советчиком в политических и религиозных делах для Юстина, обладавшего практической сметкой и опытом. Еще до воцарения Юстина племянник стал называться Флавием Петром Савватием Юстинианом, что. очевидно, свидетельствовало об «усыновлении», признании его своим наследником бездетным Юстином.

После восшествия Юстина на трон его племянник вошел в узкий круг императорских советников, что само по себе свидетельствует о том, на-

сколько нуждался в нем Юстин именно в вопросах государственного управления.

За годы царствования своего дяди Юстиниан вошел в круг государственных проблем, и по мере того как Юстин старел и отходил от дел, бразды правления переходили в руки его племянника.

Юстиниан не принадлежал к числу общительных людей. Вероятно, в это время выработались его «стиль» и привычки. Он работал до поздней ночи, а иногда и по ночам. Позже о нем говорили как об императоре, который никогда не спит. Его привычку вникать во все дела можно рассматривать и как честолюбивое стремление все решать самому, и как косвенное свидетельство того, что проблем становилось все больше, а их решение все сложнее. Чтобы быть осведомленным, он принимал людей самых безвестных, даже совершенно незнакомых, и подолгу беседовал с ними.

На дипломатию Юстиниана, правившего империей из своего рабочего кабинета, оказывала большое влияние Феодора, в юности — актриса, потом всесильная супруга могущественнейшего из византийских императоров. Она писала царю Персии Хосрову: «Император ничего не предпринимает, не посоветовавшись со мной». Иноземные посольства направлялись не только к Юстиниану, но и к Феодоре, а иногда раньше к ней, чем к императору. Это влияние женской половины дворца характерно для истории византийской дипломатии.

Восточная Римская империя достигла в царствование Юстиниана наивысшего могущества. Ее дипломатические связи охватывали огромное пространство от Китая и Индии до Атлантического океана, от Внутренней Африки до причерноморских степей. Юстиниан умело комбинировал искусную дипломатическую игру с меткими военными ударами, которые расширили пределы его империи далеко на запад.

Осуществление грандиозного плана восстановления Римской империи требовало постоянной и напряженной деятельности дипломатии в различных регионах мира. Для завоевания западной части былой империи прежде всего следовало обеспечить безопасность на востоке и севере, попытаться избежать войны с Ираном, нейтрализовать варваров на Дунае, найти союзников среди окружавших империю народов. Да и в самих варварских королевствах Запада требовались огромные дипломатические усилия для привлечения на сторону Византии всех недовольных господством вандалов в Северной Африке, остготов в Италии, вестготов в Испании.

Византия со всех сторон была окружена беспокойными, постоянно мигрирующими племенами, которые она называла «варварами». Византийцы тщательно собирали и записывали сведения об этих племенах. Они хотели иметь точную информацию об их нравах, военной силе, торговых связях, о междоусобиях, о влиятельных людях и возможности их подкупа. На основании полученных сведений строилась византийская дипломатия, или «наука об управлении варварами».

Главной задачей византийской дипломатии было заставить варваров служить империи, вместо того чтобы угрожать ей. Наиболее простым способом был наем их в качестве военной силы. Вождей варварских племен и Правителей государств подкупали, заставляя вести войны в интересах Византии. Ежегодно Византия выплачивала пограничным племенам большие сУМмы. За это они должны были защищать границы империи. Их вождям Раздавали пышные византийские титулы, знаки отличия, золотые или сереб-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ряные диадемы, мантии, жезлы. Варварам отводили земли, где они селились на положении вассальных союзников (федератов). Лангобарды получили земли в Норике и Паннонии, герулы — в Дакии, гунны — во Фракии, авары _ на Саве. Так одни варвары служили оплотом империи против других. Варварских вождей старались покрепче привязать к византийскому двору. За них выдавали девушек из знатных фамилий. Их сыновей воспитывали при Константинопольском дворе в духе преданности интересам империи; одновременно они служили заложниками на случай измены отцов. В то же время в Константинополе зорко следили за раздорами, обычными в княжеских родах варваров. Неудачным претендентам, изгнанным князьям давали приют и держали их про запас, на всякий случай, чтобы выставить своего кандидата на освободившийся престол или выдвинуть опасного соперника против зазнавшегося варварского князя.

Эти «мирные средства» были, однако, ненадежны. Варвары, получавшие от Византии деньги, требовали все большие суммы и угрожали перейти в лагерь врагов империи. Важно было не давать им усиливаться, ослаблять их взаимными усобицами.

Старое римское правило «разделяй и властвуй» нашло широкое применение в византийской политике. Умение обращаться с соседями, как с шахматными фигурами, отличало дипломатию Юстиниана. Он возвел взаимное натравливание в целую систему. Против болгар он подымал гуннов, против гуннов — аваров. Чтобы одолеть вандалов, он привлек на свою сторону остготов, а остготов сокрушил при содействии франков. Военное вмешательство во внутренние дела других государств было одним из средств политики Юстиниана. Ярче всего эта политика выразилась в его войнах с вандалами и остготами.

В Африке и Италии Юстиниан использовал социальную борьбу в этих странах, в частности недовольство римских землевладельцев, вызванное захватом их земель варварами, и возмущение духовенства господством варва-ров-ариан.

Византийское войско высадилось на африканский берег, и при поддержке местного римского населения уже в 534 году Вандальское королевство превратилось в византийскую префектуру. Победителем оказался Юстиниан, торжественно принявший титулы «вандальского» и «африканского». Эта победа внесла растерянность в варварские королевства, а Юстиниану и его окружению подарила надежду на возможность успешного разгрома остготов в Италии, освобождения Древнего Рима, столицы великой Римской империи.

Сразу же после завоевания Северной Африки началось строительство системы пограничных укреплений. Обычная численность армии, которую удавалось собирать для крупных военных кампаний, не превышала 25— 50 тысяч человек, поэтому оборонительное строительство было совершенно оправдано. Оно позволяло защищать границу небольшими гарнизонами. Крепости и укрепления становились убежищами для местного населения, также включавшегося в оборону. Благодаря этой системе Византия могла иметь сравнительно небольшую мобильную армию. Обычно вооруженные конфликты заканчивались переговорами, компромиссом и выплатами.

В Остготском королевстве разгром вандалов оживил провизантийские силы, что привело к ответной консолидации остготской военной верхушки. Византийцы, воспользовавшись убийством своей сторонницы, королевы

ЮСТИНИАН I ВЕЛИКИЙ

Амаласунты (дочери Теодориха), начали военные действия. В 534 году полководец Велисарий высадился в Сицилии. В течение нескольких месяцев эта житница Италии была очищена от остготов. Велисарий переправился в Италию и уже в 536 году вступил в Рим. Казалось, и здесь все предвещало легкую победу, когда в Северной Африке развернулось мощное антивизантийское движение, подавление которого потребовало значительных сил и средств. И все-таки в 540 году Велисарий вступил в столицу готов Равенну. Византийская столица отмечала новый триумф. Почти вся Италия оказалась под властью Византии.

В это время, воспользовавшись тем, что силы Византии были отвлечены на Западе, разорвав «вечный мир», против нее неожиданно выступила Персия. Царь Хосров с огромной армией вторгся в восточные провинции, овладел столицей римско-византийского Востока — Антиохией и вышел к Средиземному морю. Третий по значению и численности населения город империи был разрушен, а его жители частично перебиты, частично уведены в Иран. В 541 году произошло новое вторжение в Месопотамию; шла упорная борьба на Кавказе. Началась изнурительная война, в ходе которой было существенно подорвано благополучие богатейших восточных провинций. Велисария пришлось спешно перебросить на Восток.

Получив передышку, остатки разгромленных остготов сплотились вокруг нового короля Тотилы, способного полководца и умного политика. За короткое время ему удалось изгнать византийцев с большей части территории Италии. В дополнение ко всем трудностям, которые переживала Византия в 542 году, с Востока пришла страшная эпидемия чумы, обходившая стороной Средиземное море по крайней мере на протяжении четырех столетий. Она унесла не менее 40 процентов населения столицы империи. Пострадало множество городов и областей. Византия надолго была обессилена экономически.

Римские землевладельцы и духовенство продолжали поддерживать Юстиниана. Папа Вигилий умолял его довести до конца неудачно начатую кампанию в Италии. В начале 550-х годов византийцам, с немалым напряжением сил, удалось добиться перелома в борьбе с остготами, чему способствовала гибель Тотилы. В 554 году была принята «Прагматическая санкция об управлении Италией». Все бывшие имущества италийской знати и церкви были им возвращены, а бывшие рабы и колоны поставлены в прежнее положение. Высвободившиеся войска были использованы для войны с вестготскими королями Испании, где складывалась аналогичная североафриканской и италийской ситуация. При поддержке испано-римской знати под власть Византии перешла юго-восточная часть Испании.

Если сильного врага нельзя было ни купить, ни одолеть своим или чужим оружием, Юстиниан прибегал к политическому и экономическому оружию. Самым опасным соперником Византии продолжало оставаться персидское государство Сасанидов, особенно усилившееся при Хосрове I. Военные действия против Персии были неудачными. Тогда Юстиниан под-нял против Хосрова всех его соседей. Против Ирана были брошены гунны, к°чевники Сирийской пустыни, бедуины Неджда, арабы Йемена, Эфиопское царство Аксума. Юстиниан поддерживал царей Лазики, преграждавших "ерсии путь к Черному морю. Чтобы избежать посредничества Персии в т°рговле с Индией и Китаем, Юстиниан стремился направить эту торговлю по морским путям, через Красное море.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ПЕТР ПАТРИКИЙ

Мир с персами были заключен в 562 год> Причем после двадцатилетней опустошительной войны границы обеих империй остались практически без изменений

Дипломатия служила развитию торговли, а расширение торговых связей в свою очередь использовалось Византией как одно из сильнейших орудий дипломатии Торговые города, расположенные на окраинах империи, были форпостами ее политического влияния Купцы, торговавшие с отдаленными народами, приносили в Византию сведения о них С византийскими товарами к варварам проникало и политическое влияние Византии

За купцом следовал миссионер Распространение христианства также было одним из важнейших дипломатических орудий византийских императоров на протяжении многих столетий Византийские миссионеры проникали в горы Кавказа, на равнины Причерноморья, в Эфиопию, в оазисы Сахары Впоследствии христианство распространялось среди славянских племен

Миссионеры были в то же время и дипломатами, трудившимися для укрепления византийского влияния Они подлаживались к князьям, к влиятельным лицам, особенно же к влиятельным женщинам Нередко у варварских князей жены были христианки, которые под влиянием «духовных отцов > становились сознательными или бессознательными проводниками интересов Византии В противоположность папскому Риму, который не допускал церковной службы на национальных языках, Византия облегчала своим миссионерам дело распространения христианства, разрешая службу на местных языках и переводя Священное писание на языки новообращаемых народов Евангелие было переведено на готский, гуннский, абиссинский, болгарский и другие языки Эта гибкая политика дала свои плоды В обращенных странах утверждалось византийское влияние Духовенство, зависимое от Византии, играло огромную роль в варварских государствах как единственный носитель грамотности

Византийским послам предписывались определенные правила поведения , в чужих странах Посол должен был проявлять приветливость, щедрость, хвалить все, что увидит при чужом дворе, но так, чтобы это не было в укор византийским порядкам он должен был сообразоваться с обстоятельствами, не навязывать силой того, чего можно добиться иными средствами

Принцип неприкосновенности послов рано был усвоен всеми варварами На этой почве возникло даже нечто вроде права убежища Люди, находившиеся в опасности, прибегали к защите послов Франкская принцесса, оскорбленная при лангобардском дворе, искала защиты у франкского посла Но если посла нельзя было убить то не считалось зазорным посадить его в тюрьму В таких случаях возможны были и ответные репрессии Так, остготский король Теодат посадил в тюрьму византийских послов В ответ на это Юстиниан арестовал находившихся в это время при его дворе остготских послов и отказывался освободить их, пока Теодат не вернет императорских послов Неприкосновенность посла давала известную защиту его свите К свите послов нередко присоединялись купцы становясь под их покровительство

В конце 559 года болгары и славяне завоевали Фракию Когда варвары подступили к стенам столицы, Юстиниан мобилизовал всех способных носить оружие, выставил к бойницам городское ополчение цирковых партий, дворцовую стражу и даже членов сената Командовать обороной он поручил Велисарию Император приказал готовить корабли для того, чтобы отпра-

виться на Дунай и захватить у варваров переправу Узнав об этом, болгары и славяне просили через посла позволить им уйти на свою сторону Дуная Юстиниан послал к ним племянника Юстина и пощадил их

Все царствование Юстиниана прошло в ожесточенных войнах с варварами и соседями Он мечтал расширить пределы своей державы до границ прежней Римской империи И хотя его планы осуществились далеко не полностью, масштабы византийских завоеваний в его правление были впечатляющими

Юстиниан умер в ночь с 14 на 15 ноября 565 года в возрасте 83 лет, после 38 лет царствования К концу своей жизни он увлекся теологией и почти не занимался делами государства, предпочитая проводить время во дворце в спорах с иерархами церкви или даже простыми монахами

ПЕТР ПАТРИКИЙ

Византийский дипломат, историк Выполнял дипломатические поручения императора Юстиниана I Автор мемуаров

В VI веке всей деятельностью византийских дипломатов руководили из императорского дворца Мемуары византийских дипломатов показывают, как по требованию императорского правительства им приходилось прибегать к подкупу иноземных правителей, плести заговоры при иностранных дворах, натравливать одни народы на другие В положении византийского посла при иноземном дворе наблюда лась двойственность с одной сто роны, Византия чрезвычайно заботилась о поддержании престижа посла великого государства, с Другой — посол всегда оставался

Храм Св Софии в Константинополе

лишь исполнителем воли императора Это видно из мемуаров одного из выдающихся дипломатов VI века Петра Патрикия

Петр родился в Фессалонике, карьеру начал в Константинополе, где благодаря необычайному красноречию и эрудиции стал известным адвокатом и вскоре прославился как выдающийся оратор, обладавший особою силой убеждения, которая помогала ему выигрывать судебные процессы Талантливый юноша был замечен при дворе, после чего всецело занялся Дипломатической деятельностью

В 534 году Петр был отправлен послом к правительнице остготского королевства Амаласунте, но прибыл в Италию уже после прихода к власти короля Теодата Во время своего первого посольства, по свидетельству видного историка Прокопия Кесарийского, ловкий дипломат имел успех и даже Убедил слабого остготского короля заключить тайное соглашение о передаче изантии всей Италии Прокопий, однако, недолюбливал Петра и не пре-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

минул очернить его в своей «Тайной истории». Он хотел бросить тень на нравственный облик Петра, утверждая, что тот тайно склонял Теодата к убийству Амаласунты и тем самым выполнял коварную миссию императрицы Феодоры, видевшей в Амаласунте опасную соперницу. Эта мрачная страница деятельности Петра свидетельствует о придворных нравах того времени, порожденных деспотизмом Юстиниана I и Феодоры Сам же Петр, видимо, являлся лишь орудием неукротимой в своей ненависти василиссы.

Второе посольство Петра к Теодату было не столь успешным, как первое. Остготский король, утвердившись на троне, узнав о победах готов над византийцами в Иллирике и подстрекаемый готской партией, неожиданно переменил политику и пошел на открытый разрыв с Византией. По его приказу Петр был брошен в темницу, где провел около трех лет. В конце 538 года дипломата освободил новый остготский правитель Витигис.

По возвращении в Константинополь Петр за проявленное в неволе мужество был награжден должностью магистра оффиций, а в 550 году за успешную службу возведен в сан патрикия. Отныне его дипломатическая деятельность была связана с Востоком, где Византия вела тяжелые войны с Ираном. В 550 году он был отправлен в Иран для заключения перемирия с Хос-ровом I, но успеха не добился. В 561 году Петр вновь возглавил посольство в Иран, отправленное для заключения мира. Византийский дипломат ведет переговоры со знатным вельможей Ирана Зихом Иесдегуснафом. За пышной риторикой речей угадывается желание сторон добиться поставленных целей, не уронив престижа своего государства.

Обе державы, как Византия, так и Иран, ищут мира, но ставят при переговорах различные задачи: Иран добивается длительного мира, причем при условии уплаты Византией большой суммы денег за его сохранение. Ромеи же, наоборот, стремятся к краткосрочному мирному договору и без уплаты за него денежных взносов.

Опираясь на военные успехи, Иран все же добивается своего: в 561 году был заключен мир на 50 лет, причем на выгодных для персов условиях: хотя Лазика была оставлена Византии, ромеи должны были уплатить шаху Хос-рову контрибуцию.

По окончании переговоров, когда стороны достигли договоренности по основным вопросам, был составлен мирный договор. Текст его был написан по-персидски и по-гречески, затем подлинники перевели один — на персидский язык, а другой — на греческий. Составляли договор от ромеев Петр Патрикий, от персов — Иесдегуснаф, Сурина и другие. Затем оба тек- ' ста сличили друг с другом. '

Договор 561 года включал в себя соглашение о ненападении и обязательство персов охранять Каспийские ворота и другие подступы к Византийской империи от вторжений гуннов и аланов, арабские племена — сателлиты Византии и Ирана — должны были воздерживаться от нападений на территории этих государств; охранялась свобода торговли при условии соблюдения таможенных правил и уплаты пошлин; контрабанда пресекалась. Обеим сторонам вменялось заботиться о послах и курьерах того и другого государства; заключалось соглашение о перебежчиках — военнопленные возвращались на родину, перебежчики мирного времени выдавались властям покинутого ими государства, все тяжбы между гражданами обеих империй должны были решаться судебным путем в пограничных областях; запрещалось строить крепости в пограничном районе, а в Дарах сохранялся лишь небольшой гарнизон; все

ПЕТР ПАТРИКИЙ

распри между городами обоих государств должны были разрешаться только в судебном порядке. Постановления договора скреплялись клятвами согласно обычаям обеих стран. Кроме того, договор скреплялся особыми сакрами (священными грамотами) императора ромеев и шахиншаха Ирана. В дополнительной статье оговаривалась свобода вероисповедания для персов, живущих в Византии, и для византийцев-христиан, обитающих в Персии.

Историк Менандр описывает процедуру окончательного оформления мирного договора. Когда договор составили на двух языках и сняли с него копии, подлинники, представляющие собой свитки, скрепили восковыми печатями и другими приспособлениями, которыми обычно пользовались персы, а также отпечатками перстней послов и 12 толмачей: 6 греческих и 6 персидских. Затем произошел обмен текстами договора — договор, написанный на персидском языке, вручил Петру Зих, а Петр передал Зиху подлинник, составленный на греческом языке. На этом церемония заключения договора была закончена, и послы разъехались по своим делам. Затем состоялась передача ромеями персам установленной договором дани.

И хотя договор оказался для Византии скорее бесславным, чем почетным (поскольку ее требования вернуть империи некоторые области Кавказа, в частности Сванетию, не были выполнены), он все же дал империи важную и крайне необходимую передышку В этом была заслуга Петра.

В 563 году он вновь посетил двор шаха, с которым вел переговоры о возврате Сванетии, окончившиеся, однако, неудачей. Удрученный провалом миссии, Петр вернулся в Византию и вскоре умер. О посольской деятельности в Иране он писал в Константинополь донесения, которые впоследствии были использованы историкам Менандром в его сочинении.

Образ Петра Патрикия как дипломата, историка и человека можно воссоздать по фрагментам его трудов и по воспоминаниям современников, в первую очередь Прокопия, Менандра и Иоанна Лида. В этих сочинениях Петр предстает как человек широкого кругозора и разносторонних дарований. Никогда не оставляя дипломатической и государственной деятельности, он постоянно занимался различными науками. Современники единодушно восхваляют его таланты и нравственные достоинства: страстное красноречие, необычайный дар убеждения, столь необходимую государственному человеку проницательность, работоспособность, многостороннюю ученость, кротость характера Выдающийся политический деятель Остготского государства Кассиодор, отдавая должное дарованиям и личным качествам Петра, называл его мужем красноречивейшим, знаменитым ученым, человеком чистой совести. Прокопий признавал ораторский талант Петра, его разумное поведение в качестве посла Юстиниана в Италии.

Политическое красноречие послов было одним из необходимых элементов дипломатической практики. Об этом свидетельствуют посольские речи, приводимые в трудах современников. Петр говорит, обращаясь к персам «Когда бы между людьми господствовала правда, не нужны были бы ни ораторы, ни точное знание законов, ни совещания; ни искусство красноречия, ибо мы обращались бы по собственному побуждению и общеполезным Делам Но так как все люди думают, что справедливость на их стороне, то нам и необходимо обаяние слова Для того мы и собираем совещания, где Каждый из нас искусством слова желает убедить другого, что он прав».

Наиболее подробную характеристику Петра оставил Иоанн Лид, хорошо знавший его и работавший непосредственно под его началом в ведомстве

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

магистра оффиций. Иоанн рисует Петра знатным вельможей, почитаемым сановником, искусным дипломатом и государственным человеком. Иоанна потрясали эрудиция и неутомимость Петра, который никогда не был склонен к праздности, ночи проводил в чтении книг, дни — в занятиях делами и даже по пути из дома во дворец не тратил времени на пустые разговоры, но предавался ученым спорам с мудрыми мужами. Иоанн, менее образованный, в науках не столь сведущий, всегда бывал крайне смущен, когда ему приходилось вести с Петром ученые разговоры. Как и другие современники, Иоанн подчеркивал мягкость характера Петра, который был добр, благороден, приятен и прост в обращении, чужд гордости и надменности. Прокопий, признававший, что Петр никогда никого не оскорблял, вместе с тем обвинял его в скупости и корыстолюбии.

На примере Петра можно увидеть, что выдающиеся византийские дипломаты достигали высокого положения. Петр приобрел власть и богатство, вращался в придворных кругах. Он жил в атмосфере политической борьбы и интриг двора и, как Прокопий, был хорошо осведомлен о важнейших событиях своего времени. О мировоззрении Петра по сохранившимся фрагментам его трудов и рассказам современников судить трудно. Известно только, что он был лоялен по отношению к правительству Юстиниана I, набожен и неукоснительно выполнял церковные обряды. В его сочинениях можно встретить пацифистские идеи: он сторонник мира и противник войн, особенно междоусобиц. Петр обращался к персидским послам: «Вы должны избрать лучшее и полезнейшее и неизвестности войны предпочесть известнейшее всем людям благо — мир... Что мир — величайшее благо для людей и что война есть зло, об этом никто спорить не будет. Несомненная победа может, однако, быть аргументом против этого мнения. Но я думаю, что и одерживающему победу худо живется из-за слез других людей. Так что и побеждать горестно, хотя, конечно, быть побежденным еще горестнее». Мемуары Петра являются памятником дипломатической мысли Византии. Из них можно почерпнуть ценные советы послам, описание техники посольской службы, процедуры заключения договоров, обязанностей посла. Петр считает, что первейший долг посла «заключается только в том, чтобы выполнить поручение». Посол обязан с предельной точностью довести до сведения державы, с которой ведутся переговоры, требования своего правительства и не менее скрупулезно изложить своему государю условия другой стороны. Подобными же правилами Петр руководствовался в собственной практике: выполняя поручение Теодата к императору, он раскрыл Юстиниану условия «запасного» варианта договора (об отречении остготского короля) не сразу, а лишь тогда, когда Юстиниан отклонил основной вариант. Таким образом, посол в точности выполнил распоряжение Теодата. Но Петр не отрицает важности самостоятельных действий посла, значения его деятельности в сложной обстановке. Например, иногда посол может умерить жесткость содержания посланий его правителя. Не отрицает Петр и необходимости прибегать в посольском деле к хитростям. Так, он упоминает о своеобразной дипломатической уловке — заранее требовать невозможного, чтобы сделать переговоры бесперспективными.

Мемуары Петра в целом заслуживают доверия, хотя автору не чуждо стремление прославить свою личность. Это подтверждается и характеристикой, данной его запискам Менандром: «В сочинении его можно прочесть все то, что поверенные двух государств говорили и как говорили о важном деле.

Большая книга наполнена этими, как я думаю, доподлинно сказанными словами; разве лишь кое-что прибавлено Петром для собственной славы, чтобы потомству показаться человеком глубокомысленным и неодолимым в красноречии, когда, бывало, нужно смягчить грубые и высокомерные замыслы варваров. Все это читатель найдет в его книге».

Историк 3. В Удальцова дает византийскому дипломату высокую оценку: «Петр был и теоретиком, и практиком: и сам руководил сношениями империи с другими странами, и оказывал влияние на развитие дипломатического дела — выработку правил приема и отправления посольств, определение прав и обязанностей дипломатов различных рангов. Особенно ценны его известия о процедуре заключения договоров с иностранными державами, составляемых на языках обеих договаривающихся сторон, и рассказ о церемониале подписания таких договоров. Петр Патрикий может служить примером опытного, широко образованного и хорошо знающего свое дело дипломата Византии».

ГРИГОРИЙ VII

(ок. 1020-1085)

Римский Папа (1073—1085). Добивался дипломатическими методами

верховенства пап над светскими государями, боролся с императором

Генрихом IVза инвеституру.

Еще в середине XI века Священная Римская империя слыла всемогущей, а папство — бессильным. Германские императоры назначали пап и управляли папским престолом. Но затем положение в корне изменилось. Своим укреплением папская власть во многом обязана талантливой дипломатии клюнийского монаха Гильдебранда, ставшего затем папой Григорием VII.

Гильдебранд родился в соанском округе, рядом с Тосканой, около 1020 года в семье крестьянина Бонизо. Совсем юным Гильдебранда отправили в римский монастырь Св. Марии на Авентине, где аббатом был его дядя. В то время в монастырях много говорили о необходимости восстановить порядок и дисциплину в церкви. Гильдебранд присутствовал при вступлении на престол Григория VI, который пытался провести реформы; он присутствовал и при его низложении, когда на соборе в Сутри (1046) Григорий смиренно признал свою вину: «Я, Григории, слуга слуг Божьих, признаю себя недостойным римского первосвященства по причине позорной симонии и продажности, которая, благодаря коварству дьявола, исконного врага людей, вкралась в мое избрание на святой престол».

После этих событий Гильдебранд покинул Рим и вступил в знаменитый Клюнийский монастырь, считавшийся сердцем христианского мира Именно здесь у него выработались те принципы, которых он придерживался в дальнейшем. Эти принципы изложены им в знаменитом «Папском диктате» («О1с1а(и5 рарае»): «Только римский первосвященник может быть называем вселенским. Его имя едино в мире. Только он может низлагать епископов и вновь возвращать им сан. Только он может издавать новые законы, соединять или делить епархии. Без его повеления никакой собор не может называться

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ГРИГОРИЙ VII

всеобщим. Он не можетбыть судим никем. Никто не может осудить того, кто апеллирует на приговор к апостольскому престолу. Важные дела каждой церкви должны подлежать его решению. Римская церковь никогда не ошибалась и никогда не впадет в ошибку. Римский первосвященник имеет право низлагать императоров. Он может освобождать подданных от клятвы верности неправедным государям».

В середине XI века престол св. Петра занимали исключительно немцы, избранные по рекомендации императора. В 1048 году Генрих III назначил новым папой своего советника епископа Тульского Бруна, принявшего имя Льва IX. Несмотря на близость с императорским домом, новый папа был горячим сторонником радикальной церковной реформы.

В феврале 1049 года Гильдеб-ранд вернулся в Рим, где сделался одним из советников Льва IX. Так началась его политическая деятельность.

Гильдебранд был небольшого роста, довольно тучным и коротконогим. Его отличали непреклонная воля и несомненный талант дипломата. Стремясь к абсолютной власти, он не допускал даже мысли, что может злоупотребить ею. Гильдебранд славился своим красноречием. В то же время он умел искусно разбираться в самой сложной политической обстановке.

Сохранилось немного сведений о деятельности Гильдебранда во время правления Льва IX. Он служил настоятелем монастыря Св. Павла. В 1054 году в качестве легата был направлен во Францию, где в Туре собрал синод для разрешения спора между Ланфранком и Беренгаром, архидьяконом Анжерским.

После смерти Льва IX в апреле 1054 года Гильдебранд ездил в Германию, где император выбрал нового папу — эйхштадтского епископа, принявшего имя Виктора II.

В октябре 1056 года умер могущественный Генрих III, в июне следующего года ушел из жизни Виктор II. Законному наследнику императорского престола Генриху IV было всего шесть лет, он находился под опекой императрицы Агнесы и архиепископа Кельнского Ганнона. Смерть Генриха III послужила сигналом к феодальным смутам в Священной Римской империи. Правительнице удалось спасти франконский дом только благодаря многочисленным уступкам, приведшим к ограничению императорской власти.

Гильдебранд в это смутное время предпринимал энергичные шаги для укрепления папской власти.

В марте 1058 года итальянская знать и симонистское духовенство провели в папы епископа Веллетри, принявшего имя Бенедикта X. Против этого решения выступили реформисты во главе с Гильдебрандом.

Ему удалось заручиться поддержкой окружения императора, примирив на некоторое время императрицу Агнесу и восставшего Готфрида Бородатого, герцога Лотарингии. Он возводит на папский престол епископа Флорентийского под именем Николая II. Сам Гильдебранд становится архидьяконом Римской церкви. Вступившие в союз Готфрид, имперский канцлер Гвиберт и Гильдебранд пытаются сместить Бенедикта X и утвердить в Риме Николая П.

Это была борьба, поставившая на карту серьезные интересы: папе и императору, объединившимся перед лицом общего врага, важно было вырвать из рук крупнейших феодалов фактическую власть над огромной церковной империей.

Гильдебранд блестяще провел дипломатическую подготовку к грядущему сражению. В Италии он заручился поддержкой маркизата Тосканы. Затем отправился в Южную Италию, где в это время утвердились потомки скандинавов — норманны, и в Капуе от лица Римского Папы Николая II заключил союз с норманнским графом Ричардом. В 1059 году граф Ричард и Роберт Гюискар, герцог Апулии, главный предводитель норманнских завоевателей, признали себя папскими вассалами: они обязались платить папе ежегодную дань, оказывать военную помощь, защищать новый порядок папских выборов. На севере Италии Гильдебранду удалось подчинить папе сильного и независимого архиепископа Миланского. Он поддержал городское движение патаренов, направленное против крупных феодалов, и ставленника императора — миланского архиепископа.

В острой борьбе между папами победили реформисты, а с ними в Милане и в ряде городов Северной Италии считали себя победителями и пата-рии, которые бурно торжествовали по поводу избрания в папы Николая II. Таким образом, Гильдебранду удалось объединить значительную часть Италии под папским верховенством.

В апреле 1059 года на соборе в Риме Николай II обнародовал знаменитый декрет. При активном участии Гильдебранда устанавливался новый порядок избрания пап — коллегией кардиналов — ближайших советников папы, епископов ряда главных церквей Рима. Собрание кардиналов, на котором производились такие выборы, стало называться конклавом (лат. Соп с!ауе — с ключом, то есть запертый зал). За императором же оставалось лишь право утверждения папы, избранного кардинальской коллегией. Этот декрет ударял не только по правам феодалов, но и по императорской власти.

Реформу энергично поддерживала значительная часть монашества, во главе с аббатством Клюни (в Бургундии), и те слои духовенства, чьи интересы были больше связаны с Римом, чем с феодальными сеньорами. Папство почувствовало, что, опираясь на монастыри, можно с успехом вступить в борьбу с империей, во владениях которой в середине XI века насчитывалось более 3000 монастырей.

Противники реформы из римских баронов и приверженцев императорских прав образовали свою лигу. В июле 1061 года, когда умер Николай II, Феодальная партия решила поднести молодому Генриху IV звание патриция вместе с правом избрания папы.

Когда Гильдебранд заставил кардиналов избрать в папы Александра II, Не спрашивая на то согласия императора, немецкие епископы и несколько ломбардских избрали в октябре 1061 года антипапу Кадала, епископа Парм-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ского. Кадал вступил в Рим Началась настоящая война, в которой Александр II одержал победу, и в 1064 году на соборе в Мантуе Германия признала его папой.

После смерти Александра II, последовавшей в 1073 году, на папский престол под именем Григория VII взошел Гильдебранд. Он хотел иметь в лице епископов покорных слуг «апостольского престола» и стремился распространить свою власть в глубь Священной Римской империи. Григорий VII пытался организовать некое «мировое государство» под властью папы. Он намеревался принудить всех христианских королей принести ему ленную присягу и обязать их к ежегодным денежным взносам в пользу папского престола.

При Григории VII получил развитие институт легатов, особых уполномоченных апостольского престола, которые стали одним из главных орудий папского управления и дипломатии. Они являлись повсюду, во все вмешивались, смещали епископов, провозглашали церковные кары против государей. Папа предписывал повиноваться легатам так, как повиновались бы ему самому. В то же время Григорий требовал отчета от легатов и проверял все их распоряжения.

Угроза отлучения от церкви заставила французского короля Филиппа I подавить антипапское движение. В Англии Вильгельм Завоеватель стал платить «вассальную» лепту св. Петра. Венгерскому королю Геизе I папа писал: «Королевство венгерское принадлежит святому престолу. Король Стефан отдал его блаженному Петру». Вотчиной святого Петра представлялась ему и Испания, где папа, едва вступив на престол, благословил рыцарей на отобрание земель у мавров, — но при условии, что будет признана его верховная власть над отвоеванными территориями.

Даже далекий киевский князь Изяслав, сын Ярослава Мудрого, изгнанный из Киева, послал своего сына в Рим с просьбой о помощи для своего восстановления на киевском престоле. Григорий VII, по-видимому, пообещал эту помощь при условии, что киевский князь признает себя вассалом римского престола и принесет присягу в верности князю апостолов, принесет царство свое в дар св. Петру, приняв его затем как лен из рук папы

Польский король Болеслав Смелый, в угоду папе, вел враждебную Генриху IV политику и стремился вытеснить германское влияние из Польши, Венгрии и Чехии. Интересы Болеслава временами сталкивались с притязаниями Григория VII, о чем свидетельствует угроза Рима отлучить польского короля от церкви. Угроза эта была настолько действенна, что в конечном счете Болеслав Смелый во всем уступил папе.

В писаниях Григория VII духовная власть почти ничем не отличается от политического верховенства. Божья благодать, распоряжение которой он объявляет своей привилегией, подобно небесному «ключнику» Петру, становится как бы собственностью, вотчиной папы, и Григорий VII разъясняет чешскому королю Братиславу II, что человеческий род разделяется на немногих, призванных к властвованию и обладающих благодатью, и на очень многих, уделом которых является повиновение, так как они не обладают благодатью. «Если вы хотите, — обращается Григорий VII к христианскому миру, — сделать апостола Петра своим должником, жертвуйте в пользу церкви, защищайте ее от врагов ее и служите ей верой и правдой».

Григорий VII стремился подчинить власти Рима и империю византийских василевсов, потерпевшую поражение от сельджуков при Манцикерте

ГРИГОРИЙ VII

(1071). Папа всячески навязывал Византии унизительную церковную унию. Когда в 1073 году дипломатические переговоры с византийским императором Михаилом VII зашли в тупик, Григорий VII решил прибегнуть к силе оружия, в 1074 году он задумал направить в Византию рыцарскую армию с Запада, поставив ей задачу — «выручить» из беды греческую церковь, которой угрожают неверные.

Одно за другим из Рима полетели папские послания с призывами к государям и князьям принять участие в войне на Востоке во имя спасения христиан-греков.

Таков был размах международной политики Григория VII. Что касается средств ее проведения, то, кроме методов дипломатии и силы оружия, в руках Григория так же, как и его преемников, был еще и духовный меч. Папа мог отлучать от церкви, налагать интердикт, «разрешать» подданных того или иного государя от присяги. Этим оружием как Григорий VII, так и другие папы пользовались с большим искусством.

И все-таки не столько угрозы отлучения, сколько умелое использование бесчисленных политических противоречий раздробленного феодального мира — противоречий между императорами и герцогами, между императорами (как германскими, так и византийскими) и норманнами — позволяли папе успешно проводить свою политику.

Особенно упорной была дипломатическая борьба Григория VII с императором Генрихом IV. В Германии среди крупных феодалов было много противников могущественной императорской власти. Епископы, архи-епископы, привыкшие в течение долгих лет получать от императора все новые привилегии, готовы были теперь изменить Генриху IV, поскольку возможности императорской власти иссякли и у них не было надежды ожидать в будущем новых благодеяний с ее стороны. Теперь «дальний покровитель» им казался менее опасным, чем близкий. Все это ослабляло позицию Генриха IV в Германии.

Папа добивался права назначать епископов и таким образом вмешиваться во внутренние дела империи; он преследовал «симонию» (фактическую продажу церковных должностей императорами) и так называемую светскую инвеституру (возведение в епископский сан императором) Генрих IV всеми силами отстаивал эти права императора не только в Германии, но и во всей Священной Римской империи. Если Григорий присвоил себе право низводить императоров с трона, то Генрих считал себя вправе низлагать пап.

Он так и поступил, низложив папу на Вормсском сейме 1076 года. Причем его послание Григорию VII заканчивалось энергичным «ступай вон!».

Месяц спустя уже Григорий VII низложил Генриха на Латеранском соборе, разрешив «всех христиан» от клятвы верности императору и запретив «служить ему как королю».

После того как германские князья присоединились к папе, положение Генриха стало безвыходным: в 1077 году император был вынужден отправиться в Италию, чтобы просить; прощения у всесильного Григория VII.

История свидания в Каноссе обросла легендой, и теперь нелегко от-Делить факты от вымысла. Стоял ли Генрих в течение трех суток босой На снегу перед воротами замка, дожидаясь, пока папа соизволит его принять, или он ожидал этого приема в более комфортабельной обстановке — это не меняет дела. Григорий VII заставил его в присутствии аббата из Клюни, олицетворявшего преданное папству монашество, и графини

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

Матильды Тосканской, самого могущественного феодала средней Италии, признать себя неправым, «отказаться от гордыни» и смириться перед церковью. Григорий VII одержал победу над королем и «светским духом», получившую в дальнейшем свое документальное выражение в 27 статьях «Диктата папы».

Но на этом богатая драматическими эпизодами борьба между Генрихом IV и папой Григорием VII не закончилась.

В 1080 году Генрих при поддержке недовольных германских епископов снова низложил Григория VII и выдвинул на его место нового главу католицизма — епископа равеннского Гиберта, принявшего имя Климента III. Новый папа или, как церковь его считает, антипапа, имевший опору в германском духовенстве, короновал Генриха IV императорской короной.

Со своим антипапой Генрих отправился на завоевание Рима. Большую роль в том, что германские войска вновь появились в Италии, сыграла хитроумная византийская дипломатия. Византийской империи угрожали тогда норманнские отряды Роберта Гюискара. Чтобы отвлечь их внимание от Византии, молодой василевс Алексей I Комнин заручился поддержкой Генриха IV, который и двинулся на Италию. Роберту Гюйс-кару пришлось поспешить на выручку Григорию VII. Генрих был вынужден уйти из Италии, но норманны и арабы так разгромили Рим, что Григорию было небезопасно оставаться в опустошенном его союзниками городе. Римское население поднялось против папы, и Григорий бежал к норманнам в Южную Италию. На этот раз он помощи от них не получил.

Заботы и треволнения последних лет подорвали здоровье престарелого папы. 25 мая 1085 года Григорий VII закончил свою многотрудную жизнь.

ИННОКЕНТИЙ III

(1160/61-1216)

Римский Папа с П98 года. Боролся за верховенство пап над светской

властью; заставил английского короля и некоторых других монархов

признать себя его вассалами. Инициатор Четвертого крестового похода

и похода против альбигойцев.

Иннокентий III взошел на папский престол в январе 1198 года, когда влияние папской власти вновь заметно ослабло. Даже в Риме префект был ставленником императора.

Обычно в папы выбирали глубоких стариков, которые долго не заживались на свете. Иннокентию III было всего лишь 37 лет. Он родился в Ана-ньи и принадлежал к именитому роду графов Сеньи из Лациума. Иннокентий получил блестящее образование: юридическое — в Болонье, богословское — в Париже и был возведен в кардиналы своим дядей Климентом III. Новый папа отличался холодным, выдержанным характером, расчетливостью и осторожностью. Он умел, когда того требовали обстоятельства, уступать, чтобы затем снова перейти в наступление; одним словом, был дипломатом.

ИННОКЕНТИЙ III

Многое в его убеждениях и действиях можно объяснить характером полученного им образования. Иннокентий III подкреплял свои притязания ссылками на юридические сборники, в которых сторонники папства собирали документы, говорившие в его пользу.

Подобно большинству политиков своего времени он был убежден в необходимости подчинить христианский мир папской власти. «Королевская власть, — пишет Иннокентий III, — подчинена папской. Первая властвует только на земле и над телами, вторая — на небе и над душами. Власть королей простирается только на отдельные области, власть Петра охватывает все царства, ибо он — представитель Того, Кому принадлежит вселенная». В другом месте он выражается еще яснее: «Господь предоставил Петру власть не только над вселенской церковью, но и над всем миром». По его мнению, «свобода церкви» обеспечена лишь там, где «Римская церковь пользуется неограниченной властью как в духовных, так и в светских делах».

Итак, главной задачей Иннокентия III, как и у Григория VII, стало укрепление папской власти.

В феврале 1198 года, то есть через месяц после избрания, Иннокентий III взял с префекта клятву верности и дал ему инвеституру. В том же году он подчинил себе коммуну, во главе которой стоял «высший сенатор». Папа добился права назначать магистра. Муниципалитет был сохранен, но теперь подчинялся верховной власти папы.

Иннокентий обратился с посланием к ряду итальянских коммун и областей, в котором говорилось о «зверской» («германской») расе, стремившейся к господству над Италией. Особенно подробно папа описывал зверства Генриха VI в Сицилии, где, как он утверждал, нет ни одной семьи, которая «не стала бы жертвой этого тирана». Желая показать, до каких жестокостей доходил этот император, папа собрал в Рим тех сицилийцев и северян-итальянцев, у которых по распоряжению Генриха были выколоты глаза и отрезаны уши. Вид несчастных должен был отбить желание у итальянцев вернуться под покровительство Священной Римской империи. Это Иннокентию III удалось.

Однако итальянские города-коммуны отвергали не только императорскую власть, но и папскую. Иннокентий подвел это движение под категорию ереси, опасной для католической веры. Ряду городов была объявлена война, и если она не приняла в Италии широкого размаха, то лишь

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ИННОКЕНТИЙ III

потому, что папа опасался, как бы эти города не обратились за помощью к императору.

Между тем Флоренция, Сиена, Лукка, Вольтерра, Ареццо, Прато и другие города еще в 1197 году образовали Лигу, дружественную папству и враждебную империи. Иннокентий одобрил ее; он вернул себе те домены, которые принадлежали в этих областях графине Матильде, организовал их администрацию и обеспечил их защиту.

После того как при помощи папы с юга Сицилии были'изгнаны германцы, Констанция, вдова Генриха VI и наследница Сицилийского королевства, в ноябре 1198 года поручила Иннокентию III опеку над своим малолетним сыном Фридрихом. Чтобы обеспечить последнему сицилийскую корону, она от его имени отказалась от прав на Германию и Священную Римскую империю.

Не менее искусную дипломатическую игру папа вел во время борьбы за императорский престол между Гогенштауфенами и Вельфами, развернувшейся в 1198—1209 годах

В борьбе за трон соперничали две партии: одна избрала Филиппа Швабского, брата Генриха VI, другая — Вельфа Оттона Брауншвейгского, сына Генриха Льва. На стороне Филиппа Швабского были воспоминания о его предках-императорах, их владения, поддержка большей части князей и французского короля Филиппа Августа. Среди влиятельных покровителей у Оттона был только его дядя Ричард Львиное Сердце, поэтому он старался приобрести расположение папы.

Папа решил выступить в роли судьи в этом споре. Тот, кто посвящает императора, писал он немецким князьям, имеет право распоряжаться императорской короной. Иннокентий «освобождал» князей, епископов и даже отдельных горожан от присяги императору и призывал всех поддерживать лишь того кандидата, который признает за папством право утверждения и даже избрания германского императора.

Иннокентий выступил против Филиппа Швабского под предлогом заботы папства о «свободе» германского народа. Если Филипп станет императором, утверждал Иннокентий, то в Германии упрочится династия Гогеншта-уфенов и «свобода Германии», заключающаяся в праве князей избирать по собственной воле императора, погибнет и уступит место наследственной монархии, что явится смертельным ударом для германской свободы.

В марте 1201 года Иннокентий призвал признать императором Оттона Брауншвейгского и освободил от клятвы верности приверженцев Филиппа. Оттон в ответ поклялся сохранять в целости «владения, регалии и права Римской церкви», в том числе и наследство Матильды.

Однако Филипп продолжал борьбу, и в 1206 году ему удалось отвоевать у Оттона Брауншвейгского его столицу Кельн Иннокентий III вынужден был вступить с Филиппом Швабским в переговоры и признать его права на престол. Но уже в июне 1208 года Филипп погиб в Бамберге от руки пфальцграфа Оттона Виттельсбахского, которому он отказал в руке своей дочери.

Иннокентий III оказался в затруднительном положении, выйти из которого ему помог Оттон Брауншвейгский. Чтобы привлечь на свою сторону приверженцев Гогенштауфенов, Оттон женился на дочери Филиппа Швабского, Беатрисе; а для того, чтобы удовлетворить Иннокентия III, принял титул императора «милостью Божьей и папы».

В октябре 1209 года Оттон был коронован в Риме. Почувствовав силу, он быстро забыл все свои обещания и клятвы. Оттон овладел землями маркграфини Матильды и напал на владения сицилийской короны в Южной Италии. Обманутый Иннокентий 111 писал: «Многие поносят меня теперь, они говорят, что я заслужил то, что терплю, что я собственными руками выковал меч, который теперь так жестоко ранит меня. Пусть ответит им за меня Всевышний, который знает чистоту моей души и который некогда сказал о самом себе: «Я раскаиваюсь, что создал человека». Лишенный своих светских владений, Иннокентий III обратился к французскому королю Филиппу Августу и заключил с ним союз.

В ноябре 1210 года папа отлучил Оттона от церкви и освободил его подданных от клятвы верности. С той же энергией, с которой он несколько лет назад защищал Оттона, теперь создавал коалицию против него.

Свидетельством дипломатической гибкости и неутомимости Иннокентия III может служить его огромная переписка. Она характеризует папу как изворотливейшего политика, который не брезговал никакими средствами в дипломатической деятельности, лишь бы добиться своего. Запугивая небесными и земными карами одних, внушая обманчивые надежды другим, вступая в тайные соглашения с третьими, он прокладывал дорогу к установлению верховенства папства не только в Германской империи.

Иннокентий III добросовестно исполнял свои обязанности опекуна над Фридрихом. Он боролся с Марквальдом Анвейлером, который, пробравшись на юг, пытался провозгласить себя королем Сицилии; позднее не позволил уже Оттону отнять владения у Фридриха.

В сентябре 1211 года король Богемский, герцоги Австрийский и Баварский, ландграф Тюрингский и другие князья, собравшись в Нюренберге, избрали Фридриха императором Германии Иннокентий утвердил этот выбор, хотя раньше выступал против того, чтобы Сицилия и Германия оказались в одних руках. Однако вызывающее поведение Оттона заставило его забыть о непосредственном интересе святого престола.

В марте 1212 года Фридрих прибыл в Рим; он присягнул на верность Иннокентию III за Сицилийское королевство. Затем 9 декабря 1212 года он принял корону Германии.

Однако Иннокентию все-таки удалось обезопасить папский престол, получив от Фридриха ленную присягу в отношении Сицилии. Фридриху пришлось также уступить папству и ряд привилегий в нарушение Вормсского конкордата. Отныне папа мог заявить, что в Германии избрание епископов происходит «исключительно свободно», то есть без вмешательства светской власти Между тем епископы представляли в Германии огромную силу: они были не менее могущественными, чем самые сильные князья. На их землях в Майнце, Кельне, Трире, Зальцбурге, Вюрцбурге сидели сотни и тысячи вассалов и сотни тысяч крепостных и зависимых крестьян. В те времена земля «служила», и в распоряжение духовных князей поступали материальные средства и военные силы. Обширнейшие архиепископские и монастырские земли выпадали из-под власти императора и в военном смысле, и в финансовом. Поэтому предоставление папе права назначения духовных князей равносильно было подрыву императорской мощи и созданию грозной опасности внутри империи со стороны зависимых от папы прелатов церкви.

Иннокентий III воспользовался борьбой между Капетингами и План-тагенетами для подчинения Англии. Когда освободилась кентерберийская

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

архиепископская кафедра, Иннокентий III, несмотря на противодействие Иоанна Безземельного, отдал ее Стефану Лангтону (1206), затем наложил интердикт на Англию, отлучил короля от церкви, объявил его низложенным и предложил английскую корону Филиппу Августу. Вынужденный уступить, Иоанн Безземельный отдал Римской церкви Англию и Ирландию и принял их обратно как лен (1213).

Но Англия не хотела делить унижение со своим королем. Во время своей борьбы с баронами и народом вынужденный подписать Великую хартию (1215) Иоанн Безземельный обратился к папе за помощью. Иннокентий III заступился за него: «Во имя всемогущего Бога, именем св. Петра и Павла и принадлежащей нам властью мы всецело осуждаем и проклинаем эту хартию и под страхом анафемы запрещаем королю исполнять ее, а баронам — требовать ее исполнения». Он отлучил прелатов и баронов, сопротивлявшихся королю, но последние продолжали упорствовать, междоусобие разоряло Англию, и англичане считали виновником своих бедствий папу. «Первосвященник, — пишет Матвей Парижский, — который должен был бы быть источником святости, зеркалом благочестия, стражем справедливости и защитником истины, покровительствует такому человеку! Почему он поддерживает его? Чтобы пучина римской жадности могла поглотить богатства Англии».

Англия была надолго превращена в вассальное государство римского престола.

Одним из важнейших направлений международной политики Иннокентия III была организация новых крестовых походов, теперь уже не только против «неверных» мусульман, но и против «язычников» — прибалтийских народов и славян Восточной Европы, а также против еретиков, не признававших папской власти. Денежные сборы, проводившиеся под благочестивыми предлогами (для финансирования крестовых походов), фактически обогащали папскую казну; проповедь этих походов служила усилению папского авторитета; действительной целью крестовых походов в глазах папы было сокрушение его врагов и подчинение власти римской курии новых народов и областей.

По инициативе Иннокентия III был организован Четвертый крестовый поход на Восток (1202—1204). Вокруг этого похода было много дипломатических интриг, в которых первая роль принадлежала главной торговой державе Европы — Венеции. Венеция, предоставившая флот крестоносным воинам, хотела с их помощью сокрушить своего торгового соперника — Константинополь. Филипп Швабский рассчитывал, действуя через вождя крестоносцев, своего родича маркиза Монферратского, укрепить позиции Германии в Византийской империи: к нему обратился за помощью низвергнутый византийский император Исаак II Ангел, на дочери которого — Ирине — Филипп был женат. Иннокентий III, со своей стороны, увидел в походе удобный случай реализовать старые антивизантийские замыслы папской курии; он рассчитывал, создав угрозу Константинополю, добиться подчинения греческой церкви католическому Риму.

Хитроумные интриги Венеции, не без участия тайной дипломатии Иннокентия III, привели этот поход к совершенно «неожиданным» результатам: вместо Египта, являвшегося официальной целью похода, рыцари креста, «уклонившиеся с пути», разгромили сперва далматинский город Задар, а затем направились к византийской столице. Иннокентий III если не

ИННОКЕНТИЙ III

формально, то по существу одобрил перемену направления крестоносной экспедиции. Приличия ради, однако, папа грозил крестоносцам церковными мерами в случае, если они поднимут меч на христианский Константинополь. В 1204 году рыцари креста захватили и жестоко разграбили столицу Византийской империи. Здесь было образовано новое государство крестоносцев — Латинская империя. Взятие Константинополя папа тотчас объявил «чудом божьим».

От разгрома Византийской империи больше всего выиграли венецианские купцы, нанесшие непоправимый удар своей торговой сопернице. Надежды же Иннокентия III на подчинение греческой церкви не оправдались. Ни проповедью, ни силой папство не сумело навязать унию греческому населению ненавистной Латинской империи.

Иннокентий III был также инициатором крестового похода против южно-французских еретиков — альбигойцев, закончившегося страшным разгромом юга Франции. Тот же папа призвал немецкое рыцарство к походу против язычников-ливов и утвердил в Восточной Прибалтике духовно-рыцарский орден меченосцев для обращения прибалтийских язычников в христианство. Он проповедовал крестовый поход против мавров-мусульман в Испании, ознаменованный еврейскими погромами и победой над маврами при Лас Навас де Толоса (1212).

Говоря об орудиях дипломатии Иннокентия III, нельзя забывать о влиятельнейших организациях международного характера, поставленных на службу папству, о созданных для борьбы с «ересью» нищенствующих орденах — доминиканцах и францисканцах. Они быстро просочились во все страны Европы, свили себе гнезда в университетах. Розыск ереси и страшные суды инквизиции были в руках папы важнейшим средством давления в вопросах европейской политики.

Успехи международной политики Иннокентия III, сделавшие его фактически политическим арбитром Европы, подкреплялись финансовой мощью папства: римская курия становится в это время могущественнейшей финансовой силой в Европе. Выкачивая денежные средства со всех концов католического мира, папство тесно связывается с банкирскими конторами различных европейских стран.

Другим орудием папской дипломатии было твердо проводившееся Иннокентием III право римской курии решать в последней инстанции все судебные дела церкви. Поскольку круг церковных дел был необычайно широк и расплывчат, это давало папе возможность постоянного вмешательства во внутренние дела любого государства, что сыграло известную роль в развитии посольского дела в Европе. Для защиты своих интересов в папской ку-РИИ правительства посылали в Рим представителей — «прокураторов». По мере увеличения числа дел в папской курии прокураторам приходилось задерживаться в Риме на длительные сроки, а иногда их должность принимала характер постоянного представительства при папском дворе.

Среди не столь могущественных государств Иннокентий III пользовался огромным авторитетом. Папа стал сюзереном ряда королей, признавших себя его вассалами. Сицилийское королевство, Швеция, Дания превратились в вассальные владения папы. Португалия еще раньше (1144) признала вассаль-ную зависимость от папского престола и возобновила феодальную присягу при Иннокентии III. В 1204 году вассалом папы стал арагонский король Педро, в '207 году — польский король. Короли Болгарии и Сербии добивались покро-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ФРИДРИХ II ШТАУФЕН

вительства Иннокентия, обещая ему взамен унию с католической церковью. Вассальную зависимость от папы признала даже далекая Армения. Государи, столь покорно преклонявшиеся перед Иннокентием III, или были слабы, или нуждались в нем.

Успешной была борьба Иннокентия III и с королем Франции Филиппом II, хитрым интриганом и дипломатом. Филипп II, женившись на датской принцессе Ингеборге, вскоре удалил ее от себя и решил вступить в брак с Агнесой Меранской. Папа шантажировал короля, затрудняя его бракоразводный процесс с Ингеборгой. Заключение и расторжение брачных союзов между коронованными особами в те времена было одним из эффективных дипломатических приемов.

Впрочем, Филипп II был смелым и решительным политиком, поэтому Иннокентий III предпочитал использовать его как союзника.

Последним крупным актом правления Иннокентия III был созыв Вселенского собора в Латеране в ноябре 1215 года На соборе присутствовало 412 епископов и 800 аббатов или приоров Собор принял 70 постановлений (канонов). Многие из этих постановлений свидетельствуют о возвышенном и смелом уме Иннокентия III, высоком представлении относительно влияния церкви на общество, искреннем желании улучшить духовенство и сделать его по благочестию, просвещению и чистоте нравов достойным своей роли.

На соборе была выработана инструкция для предстоящего крестового похода. Крестоносцы должны были двинуться в путь в мае 1217 года, были уже определены пункты сбора отдельных отрядов, и папа обещал лично благословить их. Но сделать это не успел" объезжая Италию, он внезапно скончался в Перудже в июле 1216 года, в возрасте 56 лет.

ФРИДРИХ II ШТАУФЕН

(1194-1250)

Германский король с 1212 года, император Священной Римской империи с 1220 года, король Сицилии с 1197 года. Превратил сицилийское королевство в централизованное государство. Боролся с папством и севера-итальянскими

городами.

Фридрих II, один из умнейших и циничнейших дипломатов Средневеко-ВЬЯ) _ весьма своеобразная фигура на императорском престоле. Сын немецкого императора Генриха VI Гогенштауфена и сицилийской принцессы из норманского дома, он вырос в Палермо, главном городе Сицилии, где переплетались византийское, арабское и европейское влияния

Его отец скончался в 1197 году, оставив трехлетнего Фридриха наследником императорского престола. Опекуном Фридриха стал самый могущественный из пап Средневековья — Иннокентий III

В 1209 году Фридрих достиг совершеннолетия, и через несколько месяцев он женился на вдовствующей венгерской королеве, которая была старше его на десять лет.

В марте 1212 года Фридрих присягнул на верность Иннокентию III как сюзерену Сицилийского королевства. После чего во главе небольшого отряда перешел через Альпы и вступил в Германию, где встретил горячую

поддержку местных князей Заручившись помощью французского короля Филиппа Августа, Фридрих победил своего конкурента в борьбе за престол Оттона Брауншвейгского и 9 декабря 1212 года принял в Майн-це корону Германии.

Фридрих не скупился на обещания папе В июле 1213 года он подписал в Эгре Золотую буллу, где «во внимание к безграничным и неисчислимым благодеяниям своего защитника и благодетеля папы Иннокентия» обещал повиноваться святому престолу, подтверждал свободу церковных выборов и апелляций к папе, обязывался помогать папе против еретиков и, наконец, признавал принадлежащими папству те земли в Центральной Италии, на которые оно изъявляло притязания. Под властью нового императора, таким образом, оказались не только Германия, но и Северная Италия и Сицилия

На многолюдном франкфуртском съезде в ноябре 1214 года Фридрих принял изъявления покорности от герцога Брабантского, последнего могущественного союзника Оттона, а к лету 1215 года вся империя признала его своим повелителем.

Итак, Фридрих II стал владетелем Германии и Сицилии. Этого больше всего опасался Иннокентий III, поставивший Фридриху условие, чтобы императорский и сицилийский скипетры не соединялись в одних руках. Фридрих без долгих размышлений согласился на это условие Сицилийское королевство считалось «заложным», папа признавался его верховным владыкой, а Фридрих в отношении своих сицилийских владений — лишь ленником, поскольку император не имел права объединить Сицилийское королевство с империей.

Политика Фридриха II состояла в том, чтобы укреплять свою власть и увеличивать свои доходы в богатом Сицилийском королевстве, которое он считал главным из своих владений и называл «зеницей ока», путем уступок Духовным и светским феодалам жить в мире с Германией, используя ее военные ресурсы; окружить папу со всех сторон и подчинить его себе, до поры До времени держась с ним осторожно; наконец, принудить к повиновению североитальянские города, чтобы, как заявлял Фридрих, «этот центр Италии, окруженный со всех сторон нашими силами, вернулся к повиновению нашему величеству и единству империи».

Противоборство — дипломатическое и военное — с отстаивавшими свою свободу североитальянскими коммунами и папством заполнили почти все царствование короля.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

В июле 1215 года Фридрих 11 торжественно принял крест и обещал в скором времени возглавить крестовый поход против неверных.

На IV Латеранском соборе был назван крайний срок отъезда Фридриха 11 в крестовый поход — 1 июня 1216 года. Однако этот отъезд не состоялся. В империи обострилась борьба духовных князей против императорской власти, и Фридрих вынужден был отказаться в пользу князей от многих своих привилегий: права чеканить монету, устанавливать пошлину, открывать рынки и строить города. Он отказался от сполий, то есть права наследовать движимое имущество епископов и аббатов и пользоваться доходами их имений до назначения преемника. Благодаря этим уступкам духовенству девятилетний сын Фридриха был избран наследником римского короля.

В 1220 году после долгого торга с князьями Фридрих II отправился в Рим, где был коронован Гонорием III в императоры, и дал торжественный обет в 1221 году уже быть в Малой Азии. Предварительно он издал крайне суровый закон против еретиков, являвшийся как бы платой за отсрочку крестового похода. Однако беспорядки в Северной Италии и Сицилии вновь задержали Фридриха.

В ноябре 1225 года император женился на королеве Иерусалимской. Брак был заключен по политическому расчету. Сразу после свадьбы Фридрих II принял титул короля Иерусалимского и потребовал, чтобы палестинские бароны и рыцари присягнули ему на верность.

Положение Фридриха ухудшилось после смерти папы Гонория III. Новый папа Григорий IX решительно потребовал немедленного отъезда императора на Восток.

Презрительно относившийся к папским наемным армиям, Фридрих все время откладывал поход и предлагал, чтобы сначала отправились в Святую землю князья, обещая пойти вслед за ними. Это требование императора вызывалось тем, что он опасался, как бы князья не остались в Германии и не отправили его одного в Палестину.

Под угрозой отлучения от церкви Фридрих все-таки вынужден был отправиться в крестовый поход. Летом 1227 года он собрал в Бриндизи (на юге Италии) огромную армию в 60 тысяч рыцарей и крестьян. Однако вскоре он вернулся обратно, ссылаясь на эпидемию лихорадки, из-за которой его армия заметно поредела. Но в лице престарелого папы Григория IX Фридрих встретил достойного противника. Под угрозой интердикта он потребовал от жителей Сицилийского королевства выдачи ему императора. Фридрих со своей стороны грозил Григорию свергнуть его с папского престола и «избрать» нового папу. Тогда Григорий отлучил его от церкви и запретил крестовый поход под предводительством императора.

Несмотря на это в 1228 году Фридрих отправился в крестовый поход, ставший его личным и династическим делом ввиду его притязаний на Иерусалимское королевство. На Востоке у него были дружеские связи с египетским султаном Эль-Камилем. Путем дипломатических переговоров с мусульманскими властями Фридрих достиг, несмотря на противодействие папских представителей, очень почетного мира на десять лет и выгодных условий. Дипломатическим путем Фридриху удалось получить то, чего тщег-но добивались крестоносцы силой оружия. В силу соглашений 18 февраля 1229 года Иерусалим (за исключением мечети), Назарет, Вифлеем, Сидон и вся местность, через которую пролегала пилигримская дорога от Яффы к Иерусалиму, были переданы султаном Фридриху, и свобода богослужения

ФРИДРИХ II ШТАУФЕН

1!"'

была предоставлена во всех этих местах как христианам, так и мусульманам. Правда, это было достигнуто ценой важных уступок — Фридрих обязался не помогать палестинским христианам в их борьбе с египетским султаном, в руках которого остались укрепленные пункты Палестины. В храме Гроба Господня Фридрих сам возложил на себя корону Иерусалимского королевства без всякого церковного обряда.

Однако папа не хотел и слышать о мире, в котором признавалось равенство «неверных» с христианской церковью, наложил поэтому интердикт на Иерусалим и запретил пилигримам посещать «святые места». Григорий IX всеми средствами возбуждал против Фридриха палестинских феодалов, особенно духовно-рыцарский орден тамплиеров; венецианцы по наущению папы напали на владения Фридриха в Сирии. Мало того, папа двинул в Сицилию три армии, солдаты которых получили название «солдат-ключей» (на их знаменах был изображен «ключ от неба»).

Под руководством жестокого воина Иоанна Бриенского и кардинала Пелагия из АльбаНо они стали теснить сицилийцев. Несмотря на первые успехи и на то, что на призыв участвовать в этом своеобразном крестовом походе откликнулись церкви во Франции, Англии и Португалии и стали посылать папе деньги и воинов, «солдаты-ключи» терпели поражение.

Вернувшись в Италию, Филипп к концу 1229 года очистил от папских наемников не только Северную и Центральную Италию, но и южную часть страны. Победа эта привела к тому, что с Фридриха была снята анафема и он был возвращен в лоно церкви.

В 1230 году в Сан-Джермано между папой и императором был заключен мир. Материальных выгод Фридрих II от своей победы не получил и даже вынужден был вернуть захваченные им земли в Папской области, возместить убытки защитникам папы и уплатить штраф. Кроме того, он взял на себя обязательство не облагать в дальнейшем духовенство, не судить королевским судом представителей духовенства и не оказывать давления на исход выборов епископов и аббатов. Однако папство не имело повода для торжества. Фридрих утвердился в Северной Италии и создал вокруг Папской области кольцо имперских владений.

В усилении королевской власти сыграли значительную роль Мельфий-ские конституции (1231) — свод законов Сицилийского королевства. Вся власть по этим конституциям сосредотачивалась в руках короля, управлявшего делами при помощи своих чиновников, назначаемых и сменяемых по его воле. Феодалы были лишены значительной части своего имущества и привилегий. Мельфийские конституции запрещали ношение оружия и ведение частных войн в государстве.

Благодаря своему богатству Фридрих II создал один из самых блестящих Дворов в Европе. В его великолепных замках непрерывно проходили праздники, рыцарские турниры, пиры с пением и музыкой. Но с другой стороны, проведение имперской политики, постоянные внешние войны, содержание наемного войска требовали от Фридриха колоссальных затрат. Поэтому во второй половине его правления налоговое бремя стало непосильным для его подданных. Все реже ему удавалось уладить конфликты дипломатическим путем.

В 1239 году Григорий IX снова отлучил императора от церкви, обвинив его в нарушении церковной свободы, обложении духовенства, вмешательстве в епископские выборы, захвате папских владений, в невыполнении обязательства по организации крестового похода и т. п.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

Смерть Григория IX лишь на короткое время отсрочила дальнейшее обострение борьбы.

На соборе 1245 года в Лионе был обнародован декрет о лишении Фридриха престола ввиду того, что он клятвопреступник и еретик, совершил святотатство и вероломство. В Италии и Германии в среде духовенства против императора возникли заговоры, в которые сторонникам папы удалось вовлечь ближайших советников императора.

Провал этих заговоров побудил нового папу Иннокентия IV предложить духовным и светским князьям Германии избрать нового короля при жизни старого. Напуганные угрозами и соблазненные подарками, духовные и светские князья империи 22 мая 1246 года избрали королем Генриха Распе. Но в следующем году Распе умер, и прирейнские епископы избрали германским королем графа Вильгельма Голландского. В письмах к светским князьям папа объявлял избрание Вильгельма актом, продиктованным свыше, указанием божьего перста.

Подданные императора все чаще поднимали мятежи. В Германии многие могущественные князья объявили себя свободными от присяги. И снова была провозглашена анафема против всех сторонников Фридриха, опять было собрано «крестовое» войско, которое штурмом овладело Ахеном.

Но даже в этих условиях Фридрих II влиял на выборы епископов. В 1239—1250 годах, во время яростной борьбы с римской курией, епископы, аббаты и клирики, являвшиеся сторонниками папы, арестовывались или изгонялись из королевства; был создан епископат, полностью изолированный от Рима.

В декабре 1250 года во время подготовки похода в мятежную Ломбардию Фридрих заболел и вскоре умер.

Фридрих II был одним из самых образованных людей своего времени: он переписывался с рядом выдающихся ученых, как христиан, так и евреев и мусульман, и в своем трактате «Об искусстве охотиться с птицами» указывал на необходимость исходить из опыта непосредственного наблюдения. Особенно интересовался он греческими и арабскими писателями, которых читал в подлиннике. Он был склонен к религиозному скептицизму, недаром легенда приписывала ему слова о трех обманщиках (основателях трех религий) — Моисее, Иисусе Христе и Магомете. В то же время он расправлялся с еретиками, первым узаконив их сожжение, так как видел в них опасных врагов не только церкви, но и государства.

При дворе Фридриха жили итальянские, византийские, еврейские и арабские ученые, переводились арабские рукописи. Там образовался кружок поэтов, впервые в истории Италии писавших на народном итальянском языке (так называемая сицилийская школа поэтов). В 1224 году был основан университет в Неаполе, правда, не получивший большого значения.

Сильной стороной его дипломатии являлись гибкость, знание человеческих слабостей, энергичность. Однако излишняя порывистость иногда слишком рано открывала недругам его замыслы. Но он быстро находил неожиданные ходы, ставившие в тупик его противников. Фридрих умел быть милостивым, проявлял иногда великодушие, но в то же время способен был и к беспредельному деспотизму, к беспощадной жестокости, к вероломству и необузданной мстительности.

ФИЛИПП IV КРАСИВЫЙ

(1268-1314)

Французский король (1285—1314) из династии Капетингов. Расширил

территорию королевского домена. Поставил папство в зависимость от

французских королей (Авиньонское пленение пап). Созвал первые Генеральные

штаты (1302). Добился от папы упразднения ордена тамплиеров (1312).

Филипп Красивый родился в Фонтенбло в 1268 году. Его отец, Филипп III Смелый, в первом браке был женат на Изабелле Арагонской, которая родила ему трех сыновей: Людовика, Филиппа Красивого и Карла Валуа. Во второй раз он женился на Марии Брабантской, графине Фландрской, королеве Сицилии и Иерусалима.

Филипп IV был коронован в Реймсе в возрасте семнадцати лет. Он пришел к власти после кончины отца во время похода в Арагонию. В 1284 году Филипп женился на Жанне, королеве Наваррской и графине де Шампань. От этого брака он имел трех сыновей — Людовика X Сварливого, Карла IV Красивого и Филиппа V Длинного и дочь Изабеллу.

При Филиппе IV были заложены основы всей дальнейшей французской дипломатии. Его правление отмечено большим количеством переговоров, которые имели целью либо территориальные приобретения, либо,

наоборот, предотвращение войн. Все это содействовало развитию и усовершенствованию французской дипломатии. Она стала играть весьма важную РОЛЬ, заключая выгодные союзы, вызывая к жизни мощные коалиции. Раньше дипломатические сношения Франции с иностранными государствами сводились к редким и кратковременным миссиям. Переговоры велись большей частью устно. Лишь при Филиппе заведены были письменные дипломатические сношения, и посольства стали частым явлением.

Дипломатическим путем были разрешены сицилийский и арагонский вопросы, которые достались в наследие Филиппу Красивому от отца. Он сразу прекратил военные действия и не поддержал претензий своего брата К-арла Валуа, мечтавшего стать арагонским (или сицилийским) королем. Для того чтобы уладить конфликт, был даже созван в 1291 году в Тарасконе настоящий международный съезд — нечто вроде конгрессов нового време-ни, — на котором присутствовали представители папы, французского, анг-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ФИЛИПП IV КРАСИВЫЙ

лийского, неаполитанского и арагонского королей и где обсуждались общеевропейские дела.

В отношениях с английским королем Эдуардом I политика Филиппа была более жесткой. Между подданными двух государств часто случались конфликты. Воспользовавшись одним из них, Филипп в 1295 году призвал английского короля, как своего вассала, на суд парижского парламента. Эдуард отказался подчиниться, и ему была объявлена война. Но уже в 1297 году Эдуард, занятый тяжелой войной в Шотландии, заключил с Филип-'-пом перемирие, а в 1303 году — мир, по которому Гиень была оставлена за английским королем. Короли даже скрепили свой союз родственными узами — дочь Филиппа Изабелла стала супругой сына и преемника Эдуарда — Эдуарда II.

И во внешней политике, как и во внутренней, Филипп IV следовал советам своих легистов, всецело обязанных ему своим продвижением по служебной лестнице. Это были главным образом мелкие рыцари или выходцы из буржуазии, новоиспеченные дворяне. С помощью легистов, в большинстве случаев получивших образование в юридических школах Италии и Франции и ставших искусными защитниками королевских интересов, Филипп пытался осуществить свои грандиозные международные замыслы. Он проводил их в жизнь прежде всего с помощью дипломатического искусства, а не оружия. Французский король любил придавать своим захватам внешне законную форму. Именно поэтому такое широкое распространение при нем получили судебные процессы. Почти каждое крупное предприятие в царствование Филиппа IV принимало форму процесса. Его юристы, действуя под разными наименованиями — «королевских нотариусов», «рыцарей короля»,,«людей короля» — и допуская беззакония при отстаивании интересов короля, неизменно прикрывались видимостью закона.

Франция превращалась в сильную феодальную монархию, что привело к столкновению с папством, которое, одержав победу над Священной Римской империей, продолжало властно вмешиваться в дела европейских государей, претендовать на господство в Европе и «во всем мире».

В противоборстве с папой Бенедиктом VIII в полной мере раскрылись дипломатические таланты Филиппа IV.

Бонифаций VIII был избран на папский престол в декабре 1294 года, когда ему минуло 76 лет. Знаток церковного права, он отличался необычайной ловкостью в делах и был известен своей неиссякаемой энергией и упорством в отстаивании идей папского верховенства.

Реформы, вводимые французским королем в государственном аппарате, как и война практически на двух фронтах с Англией в Гиени и во Фландрии, — все это стоило немалых денег. Поэтому Филипп (как, впрочем, и английский король Эдуард I) обложил налогом церковное имущество. Бонифаций ответил в 1296 году грозной буллой, запрещавшей под страхом отлучения светским государям облагать духовенство какими бы то ни было налогами, а духовенству уплачивать что-либо без папского разрешения. Это запрещение наносило удар по одному из основных прав монарха.

Тогда французский и английский короли стали забирать поместья у всех, кто слушался папу. Филипп пошел еще дальше: специальным указом он запретил вывоз золота и серебра из королевства, и тем самым римская курия лишилась всех поступлений из Франции. Последовала резкая полеми-

ка: возмущенные послания папы и анонимные памфлеты поборников королевских интересов. Однако когда спустя два года французский и английский короли заключили мир, Римский Папа, формально приглашенный на французско-английские мирные переговоры, был вынужден временно отступить. В это время он боролся с сильной оппозицией кардиналов, возглавляемых Колоннами. Бонифаций опасался, что Колонны объединятся с французским королем.

В течение нескольких лет Филипп IV держал папу под постоянной угрозой союза с его злейшими врагами в Италии и вместе с тем изредка оказывал папе денежную помощь, в которой тот так нуждался.

Бонифацию VIII все-таки удалось подавить выступление оппозиции. Этот успех, как и огромные толпы паломников, нагрянувших в Рим по случаю юбилейного 1300 года, заставили его почувствовать свою силу. Он предстал перед десятками тысяч собравшихся и в самой вызывающей форме заявил о своих притязаниях на верховную власть в мирских делах.

Однако французский король решил, что он не позволит вмешиваться папе не только в мирские, но даже в церковные дела своей страны. В 1301 году прежний спор об обложении духовенства перерос в общий спор о правах папского престола и французского короля. Очередным поводом для обострения отношений стало дело папского легата, посланного к Филиппу за сбором денег для крестового похода и задержанного во Франции.

Папский легат епископ Памьерский Бернар Сессе, не добившись уступок, стал грозить Филиппу интердиктом Филипп велел арестовать легата и заключить под стражу в Санли. Он потребовал от папы, чтобы тот низложил Бернара и позволил предать его светскому суду.

Папа в ответ настаивал на немедленном освобождении легата. Бонифаций лишил французского короля права собирать налоги с духовенства и запретил французскому клиру платить что-либо королю без разрешения папы. Он обвинял Филиппа IV в захвате церковного имущества, в тиранических действиях и других проступках и объявлял о своем решении созвать французское духовенство на церковный собор, который должен был открыться в Риме 1 ноября 1302 года. Бонифаций предлагал явиться туда королю самому или прислать своих уполномоченных. «Впрочем, — заканчивалась булла, — мы не преминем провести его и в случае вашего отсутствия. И вы услышите божий приговор, произнесенный нашими устами».

Филипп велел торжественно сжечь эту буллу на паперти собора Парижской Богоматери. Последовала искусная кампания против папы, организованная знаменитыми легистами. Были пущены в ход фальшивки: вымышленные папские буллы и вымышленные же ответы на них короля. Эти фальшивки многими принимались за правду. Играя на национальных чувствах, легисты представляли дело как стремление Бонифация превратить Францию в вассальное государство. Сторону короля приняли университеты, монастыри и города, прозвучали голоса, требования созвать Церковный собор и сместить недостойного папу. На этот раз собор должен происходить не в Риме, а во Франции. Не остановившись вовремя, а борясь с этой волной национального чувства, Бонифаций совершил роковой просчет.

В апреле 1302 года Филипп IV созвал в Париже первые в истории Генеральные штаты. На них присутствовали представители духовенства, бароны и прокуроры главных северных и южных городов. Чтобы возбудить негодо-

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ФИЛИПП IV КРАСИВЫЙ

вание депутатов, им зачитали подложную папскую буллу, в которой претензии папы были усилены и заострены. После этого канцлер Флотт обратился к делегатам с вопросом: может ли король рассчитывать на поддержку сословий, если примет меры для ограждения чести и независимости государства, а также избавления французской церкви от нарушения ее прав? Штаты поддержали линию короля.

В мае 1302 года во Фландрии вспыхнуло восстание, вызванное тяжелым бременем налогов. В знаменитой «битве шпор» при Куртрэ ополчения фландрских городов нанесли жестокое поражение королевским рыцарям. Вся Фландрия была очищена от французов.

Тогда Бонифаций, вдохновившись поражением Филиппа IV, ответил на решение Генеральных штатов знаменитой буллой, в которой была сформулирована папская программа-максимум. Есть два меча— духовный и светский. Духовный меч находится в руках папы, светский — в руках государей, но государи могут пользоваться им лишь для церкви, сообразно с волей папы. «Духовная власть должна ставить земную власть, и судить ее, если она уклонилась от пути истинного...» Подчинение папе объявлялось догматом веры, и не только непокорный Филипп, но и весь французский народ объявлялся лишенным спасения, если он не подчинится воле Бонифация.

В апреле 1303 года папа отлучил короля от церкви и освободил семь церковных провинций в бассейне Роны от вассальной зависимости и от присяги на верность королю. Тогда Филипп объявил Бонифация лжепапой (действительно, существовали некоторые сомнения в законности его избрания), еретиком и даже чернокнижником.

Бонифаций зашел слишком далеко: ни королей, ни народы нельзя было уже запугать анафемами. Легисты соответствующим образом обработали общественное мнение: по всей Франции сновали эмиссары короля, которые убеждали подданных в правильности действий Филиппа. Французский король потребовал созвать вселенский собор, но при этом говорил, что папа должен быть на этом соборе в качестве пленника и обвиняемого. От слов он перешел к делу.

Один из видных (и наиболее хитроумных) членов королевского совета, легист Гийом Ногаре, был направлен к папе с вызовом на церковный собор. Бонифаций в то время, однако, жил не в Риме, а в своем родном городе Ананьи (куда, по некоторым источникам, он удалился, скрываясь от римской знати во главе с Колоннами), где готовился 8 сентября объявить новую буллу, выносящую окончательное проклятие Филиппу Но после встречи с Ногаре папа заболел и 11 октября умер.

Притязания пап на верховенство потерпели поражение в борьбе с королевской властью Важным последствием борьбы Филиппа IV с Бонифацием VII было еще и то, что король впервые установил прецедент обращения с апелляцией на папские решения ко Вселенскому собору, который ставился таким образом выше папы. Этой идее суждено было впоследствии сыграть важную роль как во время раскола в Западной церкви, так и несколько веков спустя.

В 1304 году во главе 60-тысячной армии король предпринял новый поход во Фландрию. В конце концов ему удалось в результате не столько военных действий, сколько ловких дипломатических маневров навязать Фландрии в 1305 году мир. Фламандцы сохранили все свои права и привилегии.

Однако должны были выплатить большую контрибуцию. В залог уплаты выкупа король взял себе земли на правом берегу Лиса с городами Лилль, Дуэ, Бетюн и Орши. Филипп должен был вернуть их после получения денег, но вероломно нарушил договор и навсегда оставил их за Францией.

После понтификата Бенедикта XI, длившегося всего несколько месяцев, кардиналы в июне 1305 года избрали архиепископа из Бордо Бертрана де Го, вошедшего в историю как Папа Римский Климент V. Новый папа, которому был предоставлен для постоянного пребывания город Авиньон, прежде всего назначил в кардинальскую коллегию несколько французов и тем обеспечил избрание и в будущем «французских» пап.

Моральное торжество Филиппа было увековечено в булле Климента V, признавшей «усердие» Филиппа в споре с Бонифацием «добрым и справедливым», а самого короля — «чемпионом религии». Климент до самой смерти оставался послушным исполнителем воли французского короля

Тем временем французская дипломатия проявляла необычайную активность и лелеяла захватнические планы. Политика захватов разных входивших в состав империи пограничных владений стала при Филиппе IV традиционной. В пограничной полосе между Францией и Германией находилось множество лишь формально зависевших от империи больших и малых феодальных княжеств, между которыми шли нескончаемые территориальные споры. Стоило в этих распрях кому-нибудь из них опереться на империю, как немедленно другая сторона обращалась за помощью к Франции. Правители этих княжеств торговали союзными узами. Тактикой королевской дипломатии в этих областях было всегда иметь в них свою франкофильскую партию, «доверенных» людей, и при подходящем случае присоединять то или иное владение. Французское влияние распространилось на Все спорные области франко-германской границы, в ло-тарингские владения, в Лион, признавший окончательно в 1312 году суверенитет французского короля, в Валансьен, горожане которого восстали против своего графа и заявили требование «принадлежать французскому королевству».

В правление императора Альбрехта Австрийского во время свидания его с Филиппом IV в Вокулере имели место, как утверждают, секретные переговоры. Филипп втайне обязался помочь Альбрехту сохранить императорскую корону в наследственном владении Габсбургского дома, взамен чего Альбрехт должен был уступить Филиппу IV обширные территории — левый берег Рейна и долину Роны Каким бы ни было действительное содержание секретных переговоров в Вокулере, они не оставляют сомнений в том, что левый берег Рейна и программа широких территориальных захватов стояли уже в поле внимания французской дипломатии.

Со смертью же Альбрехта Австрийского, убитого в 1308 году, замыслы французской дипломатии стали и вовсе грандиозными. Известна фраза, которую приписывают Филиппу многие историки: «Мы, которые хотим округлить наши владения...»

Для этого Филипп решил попытаться возвести на императорский престол своего брата Карла Валуа, который был создан скорее для битв и турниров, нежели для политики.

Один из доверенных людей короля Филиппа IV, неутомимый легист Пьер Дюбуа, представил королю конфиденциальную записку. Он рекомендовал Филиппу самому короноваться императором Священной Римской

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

империи при помощи Климента V в обход своего брата Карла Валуа. Управление такой империей (почти вся Западная Европа) требовало другого человека, а не «завсегдатая турниров», проникнутого рыцарской романтикой, писал легист.

Дюбуа мечтал присоединить к Франции левый берег Рейна или Прованс, Савойю и получить те права, которыми располагала империя в Ломбардии и Венеции. Через династические связи французский король будет держать в руках Италию и Испанию. «Тогда, — заключает свои заветные мысли Дюбуа, — Филипп стал бы из Франции руководить европейской политикой... Он восстановил бы внутреннее спокойствие в Германии и Италии и после того мог бы повести под своим знаменем все западные народы на завоевание Палестины».

Однако перспектива всемирной монархии Капетингов была слишком большой опасностью для всех ее соседей. Против этого ополчились все, и в первую очередь германские князья и даже папа Климент V, Их совместными усилиями планы французской дипломатии были провалены, и на германский престол был возведен не Валуа, а Генрих Люксембургский.

Таким образом, несмотря на изощренные маневры Филиппа IV и его легистов, несмотря на подкуп и запугивание, ему во второй раз не удалось завладеть империей. Третьей попытке помешала смерть Филиппа в 1314 году.

Говоря о Филиппе IV, нельзя не упомянуть так называемый процесс ордена тамплиеров. Орден этот был очень богат, занимался ростовщичеством и не раз за высокие проценты предоставлял займы французскому королю и прочим высокопоставленным лицам. Аббат Иоанн Триттенгейм категорически заявляет, что орден храмовников был самым богатым орденом, владевшим не только огромными деньгами, но и землями, городами, замками, разбросанными по всей Европе.

По приказу Филиппа в 1307 году все члены ордена тамплиеров по всей Франции были в один день арестованы. Их обвинили в надругательстве над крестом, идолопоклонстве и содомии. При этом отнюдь не исключено, что Филипп верил многому из того, что говорилось о тамплиерах в народе (их упрекали в светскости и гордыне, в темных обрядах и многом другом). Однако самую большую роль в решении короля сыграли все-таки деньги. По некоторым данным, Филипп Красивый задолжал этому богатейшему ордену огромную сумму.

Климент V созвал в октябре 1311 года в городе Вьенне общий церковный собор, где под давлением французского двора было принято решение упразднить орден тамплиеров, а его имущество конфисковать, что и произошло в апреле 1312 года. Первоначально конфискованные средства предусматривалось перевести другому ордену и употребить для организации новых крестовых походов, однако большая часть этого огромного имущества досталась самому Филиппу и другим монархам, которые тоже запретили на своих территориях орден тамплиеров и поживились на их богатстве.

К концу правления Филиппа IV Франция стала самой могущественной державой в Европе: папская власть была повержена, Германская империя утратила всякое влияние, ее князья находились одни на жалованье у Филиппа, другие — у английского короля.

Филипп умер 29 ноября 1314 года в Фонтенбло.

чжэн хэ

ЧЖЭН ХЭ

(1371-1435)

Китайский флотоводец и дипломат. С 1405 по 1433 год руководил

7посольскими миссиями к берегам Индокитая, Явы, Суматры, Индостана,

Восточной Африки и ряда островов Индийского океана.

В начале XV века правительство династии Мин решило использовать для внешнеполитического воздействия экспедиции китайского флота в Южные и Западные моря. С этими экспедициями в заморские страны отправлялись китайские послы с прежними полномочиями, но теперь они стояли во главе огромного по тем временам флота со значительной армией на борту. Небольшая свита, сопровождавшая послов раньше, лишь охраняла их безопасность во время поездки, но никак не могла гарантировать достижения поставленных целей. Морские экспедиции начала XV века должны были, в первую очередь лет Ган. Всадник. VIIIв. обеспечить усиление китайского влияния в заморских странах.

Наиболее значительными из морских экспедиций этого времени были походы флота под начальством Чжэн Хэ, продолжавшиеся с некоторыми перерывами с 1405 по 1433 год.

Первый императорский указ о снаряжении экспедиций китайского флота под начальством дворцового евнуха Чжэн Хэ был издан в 3-м месяце 3-го года Юнлэ (между 1 и 29 апреля 1405 года). После этого началась их непосредственная подготовка: формировался флот, подбирались матросы, войска, корабли снабжались всем необходимым.

Сведения о личности самого Чжэн Хэ можно почерпнуть из открытой в 1894 году надписи на могильном камне его отца, составленной в 1405 году.

Чжэн Хэ родился в 1371 году в городе Куньян провинции Юньнань (примерно в 50 км к югу от города Куньмина). Отец Хэ был мусульманином и носил фамилию Ма. По предположениям, предки отца и деда Хэ были выход-Цами из Западно! о Края, как китайцы раньше называли Центральную Азию. В семье родились четыре дочери и два сына, из которых Хэ был младшим.

В 1382 году, когда в Юньнань вошли китайские войска династии Мин, П-летний Хэ попал в плен и был оскоплен. Его собирались отправить на службу в один из богатых и знатных домов.

В 1385 году войска, захватившие Хэ, были переброшены на север и увезли его с собой. Здесь он попал в услужение к одному из сыновей основателя Династии Мин — Чжу Ди, которому император доверил оборону северозападных рубежей своей страны от монголов. В 90-х годах XIV века Чжу Ди

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

стал брать с собой в походы и молодого евнуха, который также оказался способным воином. Как отмечается в надписи, Хэ «усердно служил и проявил способности, был скромен и осторожен, не бежал от трудных дел, за что приобрел среди чиновников хорошую репутацию».

После смерти императора в 1398 году разразилась междуусобная война, завершившаяся в 1402 году победой Чжу Ди. Сразу после провозглашения его императором Чжу Ди начал рассылать в заморские страны послов с-манифестами, извещавшими о его вступлении на престол В 1403—1404 годах китайские посольства с известием о начале нового правления посетили все более или менее крупные страны Южных морей.

Во время новогодних торжеств в 1404 году особо отличившимся участникам этой войны были пожалованы награды и титулы. Среди них был и Хэ, который с этого времени получил фамилию Чжэн и был произведен в высшие дворцовые евнухи — тайцзяни. Дальнейшая его судьба связана с началом в 1405 году морских экспедиций.

Почему император доверил руководство посольством именно Чжэн Хэ? Дело в том, что в 1404 году он уже получал предписание возглавить посольство в Японию. Очевидно, Чжэн Хэ успешно справился с заданием и приобрел необходимый опыт флотоводца. Кроме того, он был мусульманином и почитателем буддизма — имел даже буддийское прозвище Три Драгоценности (Саньбао), что должно было ему помочь в установлении контактов с правителями и населением стран, где исповедовались названные религии.

Как указано в составленной придворными историографами «Мин ши» («Истории династии Мин»), в первое плавание Чжэн Хэ вывел 62 больших корабля. В последующих экспедициях участвовало от 40 до 60 больших кораблей.

Корабли Чжэн Хэ носили пышные названия, например «Чистая гармония», «Благоденствие и процветание» Кроме того, они имели порядковые номера.

Во время первого плавания под командованием Чжэн Хэ находилось около 27 800 человек. Послов сопровождало значительное количество войск. В экспедиции участвовали семь послов (чжэн ши) и десять их помощников (фу ши). Численность «чиновников» достигала 572 человек. Анализ показывает, что по служебному положению их можно разделить на четыре группы: представители первой подчинялись непосредственно императорскому двору (евнухи), второй — военным властям (столичные и местные командующие), третьей — правительственным учреждениям (чиновники из Ведомства налогов, церемониального и банкетного приказов) и четвертой — прочим учреждениям (астрономы, врачи). Общее руководство экспедициями осуществлял императорский двор. Так, в «Мин ши» отмечено, что главами посольств и экспедиций в зарубежные страны обычно назначались люди из числа наиболее приближенных к трону. С XV века при дворе большую роль стали играть высшие чины из дворцовых евнухов, что отразилось и на подборе командного состава экспедиций.

Чжэн Хэ был назначен «главным послом» и главнокомандующим; обязанности помощника главнокомандующего исполнял Ван Моу

Флот Чжэн Хэ покинул берега Китая в январе 1406 года. Отплытие флота сопровождалось пышными церемониями.

От берегов Фуцзяни флот Чжэн Хэ направился к Тямпе, далее — к острову Ява, а оттуда к северо-западному побережью Суматры в страну Самуд-

чжэн хэ

ра. Выйдя в Индийский океан, китайский флот пересек Бенгальский залив и достиг острова Цейлон. Затем, обогнув южную оконечность Индостана, Чжэн Хэ посетил несколько богатых торговых центров на Малабарском берегу, в том числе крупнейший из них — Каликут.

Сразу же по возвращении из похода осенью 1407 года флот Чжэн Хэ был вновь отправлен «в далекое плавание». Он совершил еще шесть экспедиций. Вовремя четвертой (1413—1415) китайские корабли дошли до Ормузав Персидском заливе, а во время следующей (1417—1419) — посетили Лясу (пункт в районе современного города Мерса-Фатима в Красном море) и ряд городов на Сомалийском берегу Африки — Могадишо, Браву, Чжубу и Малинди.

В различных источниках перечислено разное количество стран, в которых побывали экспедиций Чжэн Хэ. Всего же в связи с походами китайского флота упоминается 56 стран, причем большинство из них (31) расположено в районе Южных морей.

В чем же состояли дипломатические задачи Чжэн Хэ? Его современники или участники морских экспедиции Ма Хуань, Фэй Синь, Гун Чжэн пишут, что дипломатические миссии укрепляли великие основы правящей династии, чтобы простерлась ее власть на десять тысяч поколений. Для этого они, как указано в Чанлэской надписи, «заручались почтительной преданностью и радушием со стороны отдаленных иноземцев». Руководители экспедиций, имевшие звания послов и помощников послов, торжественно зачитывали и вручали иноземным властителям императорские манифесты и указы. Например, в указе 1409 года, разосланный с кораблями Чжэн Хэ, говорится: «Императорский указ всем ванам и вождям племен всех заморских иноземцев. Я получил приказание Неба и являюсь государем Поднебесной. В полном согласии с волей Небесного Владыки Я действую милостиво и распространяю добродетель. Всем людям — старым и малым, где бы они ни находились в пределах между Небом и Землей, там, где светят Солнце и Луна и где выпадает иней и роса, — всем желаем, чтобы они продолжали заниматься своими делами. Ныне посылаю Чжэн Хэ с императорскими манифестами, распространяющими Мою волю, чтобы вы почтительно следовали Пути Неба, строго блюли Мои указания, в соответствии с разумом были безропотны, не позволяли себе нарушений и противоборства, не смели обижать тех, кто в меньшинстве, не смели притеснять слабых, дабы приблизиться к идеалу общего наслаждения счастьем совершенного мира. Если кто с выражением искренности прибудет ко двору, то для его поощрения приготовлены различные подарки. Поэтому и дан сей указ, чтобы всем стало о том известно! 7-й год Юнлэ, 3-й месяц... число».

В конце содержится приглашение прислать в Китай ответные миссии, подслащенное обещаниями щедрых даров. Иначе говоря, перед морскими экспедициями ставилась задача «привлечения» посольств из заморских стран в Китай.

Наряду с императорскими указами местным властителям вручались богатые подарки, что в немалой степени способствовало дипломатическому успеху экспедиций. В некоторых случаях Чжэн Хэ одаривал не только правителей заморских стран, но и их приближенных и даже население. Участник экспедиции в Южные моря Фэй Синь в «Син ча шэн лань» («Обозрение достопримечательностей»), например, пишет, что когда китайский Флот прибыл на Яву, то «властителю той страны были поднесены императорские указы и драгоценные дары... Первая супруга властителя, а также

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

подчиненные ему деревенские старосты и простой народ — все получили от щедрот Неба». На кораблях Чжэн Хэ доставлялись в Китай ответные дары местных властителе^!.

Эскадры Чжэн Хэ и другие экспедиции китайского флота доставлялись в Китай и посольства из посещаемых ими стран. Другой участник плаваний Гун Чжэн писал в «Си ян фань го чжи» («Записки об иноземных странах Западного океана»): «По окончании наших дел иноземцы посылали послов с различными местными товарами, а также диковинными животными, редкими птицами и другими вещами. [Послы] на наших кораблях доставлялись в столицу и подносили дань двору». Причем, как указывается в Чанлэской надписи, Чжэн Хэ и его соратники часто брали с собой в качестве иноземных послов родственников местных властителей — их сыновей или младших братьев.

В отношениях со странами Южных морей последнее было бы невозможно без внушительной демонстрации военной силы, которой располагали экспедиции. Во время визитов китайских миссий на рейдах портовых и столичных городов заморских стран стоял флот со значительной армией на борту. Отличие дипломатической деятельности морских экспедиций начала XV века от практики более ранних посольств было и в том, что китайский флот обходил поочередно сразу несколько заморских стран, а не направлялся в какую-либо отдельную страну.

Но китайцам не всегда удавалось добиться своих целей дипломатическими средствами. Как отмечает Фэй Синь, «мелкие и ничтожные далекие иноземцы иногда противились благодетельному воздействию императора». В этих случаях китайцы прибегали к военному давлению. «Когда мы приходили в чужие страны, то тех властителей из иноземцев, которые упрямились и не оказывали почтения, захватывали живьем; разбойничьи войска, которые своевольничали и грабили, уничтожали, и поэтому морские пути стали свободными, и иноземцы благодаря этому занялись мирными делами», — гласит Чанлэская надпись Чжэн Хэ.

Первое крупное военное столкновение произошло в Палембанге (Восточная Суматра) осенью 1407 году. Затем пришлось применить силу на Цейлоне (1411) и в стране Самудра (Северо-Западная Суматра) (1415).

Военные действия проводились китайским флотом и против пиратов, являвшихся тогда серьезным препятствием к развитию сообщения по Южным морям. Это должно было обеспечить безопасность посольского обмена со странами Южных морей, а также в немалой степени способствовало успешному развитию внешней морской торговли в этом районе. По свидетельству Фэй Синя, после разгрома Чэнь Цзу-и в 1407 году «на морях воцарился порядок и смирение». В мемориальной надписи Чжэн Хэ на Цейлоне говорится об экспедиции 1407—1409 годов: «Когда наши послы были направлены огласить императорские манифесты всем иноземцам, морские пути оказались свободными».

Сильные военные эскорты, направлявшиеся с китайскими посольствами в начале XV века, в большинстве случаев гарантировали не только их эффективность, но и безопасность самих послов. Однако если все же с ними происходили в заморских краях инциденты, китайское правительство не оставляло это без последствий, в то же время стараясь не нарушить нормальный посольский обмен.

Такое сочетание дипломатических методов с демонстрацией военной силы обеспечивало успех деятельности китайских морских экспедиций в

большинстве стран Южных морей. Почти все они предпочитали направлять свои посольства в Китай либо вместе с экспедициями, либо вслед за ними. Во многих странах китайским послам оказывался пышный прием. Например, в Тямпе властитель под звуки барабанов и флейт выехал на слоне встречать Чжэн Хэ и других послов. Его сопровождала вся местная знать верхом на лошадях и более 500 солдат в полном вооружении — с мечами, короткими пиками и кожаными щитами.

В Чанлэской надписи отмечается: «Все без исключения иноземцы соперничали, кто опередит других в преподношении чудесных вещей, хранящихся в горах или скрытых в море, и редкостных сокровищ, находящихся в водной шири, на суше и в песках».

В середине 1420-х годов в Китае возобладала политическая линия на резкое сокращение связей с морскими странами. Однако через несколько лет сторонники оживления посольского обмена вновь взяли верх.

Летом 1430 года императорским указом Чжэн Хэ было приказано отправиться в новую заморскую экспедицию. В «Мин ши» сказано, что экспедиция 1430—1433 годов была вызвана именно тем, что «послы с данью из большинства иноземных стран не прибывали». Ее целью было восстановление положения, сложившегося в отношениях Китая со странами Южных и Западных морей к началу 20-х годов XV века. Любопытно отметить, что Чжэн Хэ и его соратники везли в заморские страны манифест с известием о вступлении на престол нового императора с опозданием на пять лет.

Эта последняя по счету экспедиция Чжэн Хэ и последовавшая за ней экспедиция его ближайшего помощника Ван Цзин куна (1434—1435) оказались успешными. Посольские связи стран Южных морей с Китаем вновь оживились, а из Малакки (1433) и Самудры (1434) прибыли к императорскому двору сами правители этих стран. Однако, как отмечено в биографии Чжэн Хэ, хотя «далекие страны иногда присылали послов, но это нельзя сравнить с тем, что было во времена Юнлэ». В «Мин ши» зафиксировано, что посольства из некоторых стран Южных морей — из Палембанга, Бонн и других более мелких государств и княжеств — после 1425 года приходили все реже». А с островами Суду после 1424 года посольские связи вообще прекратились. В 1435 году, вскоре после возвращения из своего седьмого плавания, Чжэн Хэ умер в Нанкине. Дело, которому он посвятил свою жизнь, не пропало даром. Укрепилось влияние Китая в южных морях, росли китайские переселенческие колонии, окрепли дипломатические и культурные связи между странами.

ЛЮДОВИК XI

(1423-1483)

Французский король (1461—1483) из династии Валуа. Проводил

Централизаторскую политику. Присоединил к королевскому домену Анжу,

Пикардию и другие территории. Покровительствовал ремеслам, торговле.

Один из родоначальников современного дипломатического искусства.

Людовик XI, родившийся в 1423 году, был сыном французского КОРОЛЯ Карла VII и Марии Анжуйской. Еще будучи дофином он принимал

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

участие в восстании дворянства против своего отца. Получив прощение короля, Людовик удалился в свою провинцию Дофине.

В 1444 году Людовик вместе с отцом участвовал в походе наемников на Швейцарию и Эльзас. После смерти первой жены юной Маргариту Шотландской (1445) Людовик женился против воли короля на Шарлотте, дочери савойского герцога. После жесточайшей ссоры дофин покинул двор, поклявшись возвратиться лишь после смерти отца.

Ждать пришлось долгих шестнадцать лет. 22 июля 1461 года, когда Людовик находился у своего дяди в провинции Эно, ему сообщили, что король «отошел в мир иной».

Не дожидаясь, пока новая супруга, Шарлотта Савойская, будет готова сопровождать его, он немедленно отправился в Реймс, где намечалось провести коронацию. После коронации, в окружении четырнадцати тысяч всадников, Людовик XI въехал в Париж, где по этому поводу были устроены грандиозные празднества. После торжеств Людовик XI отбыл в провинцию Турень. В отличие от своего отца, он собирался править самостоятельно. Для того чтобы знать истинное положение дел в государстве, Людовик много ездил по стране. В простой одежде, без свиты, король ходил по улицам городов и заводил разговоры с людьми разных сословий. Он презирал роскошь, пышные празднества. Ни один государь до Людовика XI не относился столь презрительно к рыцарской военной славе. Французский король не доверял военному счастью, ибо боялся потерять в случае неудачного сражения плоды долголетних усилий.

При Людовике XI в основном завершилось объединение Франции. Но на этом пути королевской власти предстояло преодолеть немало препятствий. После окончания Столетней войны (1337—1453) наряду с применением военной силы стали довольно часто использоваться дипломатические приемы. Людовика XI нередко называют родоначальником современного дипломатического искусства. И действительно, этот король был непревзойденным дипломатом не только для своего времени. В борьбе за расширение своих владений Людовик, прежде чем доводить дело до военного столкновения, часто прибегал к переговорам, в ходе которых применял различные хитрости и интриги, не останавливаясь перед подкупом, обманом и вероломством.

Какой-то особой вкрадчивостью и тонко разыгранной сердечностью этот искусный притворщик умел обольщать и очаровывать людей. «Это была сирена», — пишет о нем бургундский хронист Молинз, а миланский посол

ЛЮДОВИК XI ___________________

Малета, следивший за дипломатической игрой Людовика, сказал о нем: «Похоже на то, как будто король всегда жил и воспитывался в Италии». Малета был не так далек от истины. Еще будучи дофином и непрерывно интригуя против своего родного отца, Людовик в течение ряда лет вел тайные переговоры с Венецией, Флоренцией и Миланом. Благодаря этому постоянному общению с итальянцами и особенно с Франческо Сфорца, которого Людовик считал образцом искусного дипломата, этот способный ученик в совершенстве усвоил манеры и методы итальянских дипломатов и в первую очередь их гибкость, умение приспособляться к обстоятельствам, их склонность к сложной интриге, коварству, обману — свойства, которые объяснялись сложностью дипломатических задач, стоявших перед итальянскими городами-государствами с их торговыми и банкирскими связями в странах Европы и Востока и сложным переплетом политических интересов внутри Италии.

В борьбе со своими многочисленными врагами Людовик по возможности старался избегать открытой атаки, будучи глубоко убежден в том, что хитрость лучше, чем сила. Как отмечает его историограф Коммин, Людовик «день и ночь оттачивал все новые замыслы». Ссорить своих врагов, создавать им тысячи препятствий, неожиданно выступить в роли арбитра между ними и добиться таким образом в нужный момент перемирия или мира — такова была тактика короля.

Людовику было 38 лет, когда он вступил на французский престол. Серьезнейшим испытанием дипломатических талантов Людовика в первые годы его правления была борьба с образовавшейся против него большой коалицией феодальной знати, так называемой Лигой общественного блага (1465). Душой Лиги был герцог Бургундский Карл Смелый, влиятельнейший из удельных князей в роде Валуа. «Я так люблю Францию, — заявлял Карл Смелый, — что ч предпочел бы иметь в ней шесть государей вместо одного». И действительно, подлинной целью Лиги было всеми средствами закрепить раздробление страны на уделы. Чтобы справиться с этой опасностью, Людовик уступил Геную Франческо Сфорца и приобрел в нем хитрого и ценного союзника. Этот искушенный кондотьер дал Людовику совет, которым король и руководствовался в борьбе с Лигой: «Разделите своих врагов, — сказал ему Франческо Сфорца, — временно удовлетворите требования каждого из них, а затем разбейте их поодиночке, не давая им возможности объединиться».

В октябре 1465 года Людовик заключил мир в Конфлане с герцогом Бургундским и особый договор с остальными союзниками в Сен-Мере. Чтобы рассорить их и обмануть каждого в отдельности, Людовик согласился на все деспотические требования союзников, стремившихся поделить между собой всю Францию. Король отдал Карлу Смелому города и земли на Сомме, незадолго до того выкупленные у него за 400 тысяч золотых экю. Своему брату, герцогу Беррийскому, Людовик отдал Нормандию и уступил сюзеренные права на Бретань, герцогство Алансонс-кое и графство Э. Значительные пожалования землями, правами и прибыльными должностями получили и другие участники Лиги. Этими договорами Лига общественного блага была разоблачена до конца: во время мирных переговоров каждый из восставших вассалов, забыв об общественном благе, хлопотал лишь о том, чтобы урвать себе большую часть Добычи. «Общественное благо, — ядовито замечает Коммин, — превратилось в частное благо».

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ЛЮДОВИК XI

Теми же методами — золотом, подкупами, шпионажем и нескончаемой сетью интриг, которую так искусно умел плести этот, по выражению хрониста, «всемирный паук», Людовик пользовался в борьбе с другими своими противниками.

Вскоре ему удалось рассорить герцога Беррийского с герцогом Бретан-ским Затем король вторгся в Нормандию и за несколько недель овладел всей провинцией.

В 1468 году король собрал Генеральные штаты в Туре Это собрание решило, что Нормандия больше не может отчуждаться от королевских владений и герцог Беррийский должен отказаться от нее за годовую ренту в 12 тысяч ливров. После этого Людовик вошел с войском в Бретань и завладел всеми пограничными имениями Франциска В сентябре он вынудил его заключить мирный договор Бретань лишалась всех приобретений, полученных по Сен-Мерскому договору, была поставлена в ленную зависимость от короля французского и обязалась разорвать союзные отношения с Бургундией.

В это время Карл Смелый, получив сообщения о походе Людовика, собрал армию и двинулся с ней во Францию В пути он узнал, что герцог Беррийский отказался от претензий на Нормандию, а герцог Бретанский принял все требования короля. Людовик и Карл Смелый договорились встретиться в Пероне Герцог Бургундский пообещал королю дружественный прием и полную безопасность

Людовик XI отправился в Перону, взяв с собой всего сто человек свиты Он был принят Карлом Смелым с большими почестями Но едва начались переговоры, как пришло сообщение, что восстал город Люттих. Горожане захватили в плен своего епископа и подняли знамя короля Франции.

Карл Смелый пришел в ярость Обвинив во всем короля, он велел запереть ворота. От скорой расправы Людовика спас Филипп де Коммин, посоветовавший королю принять все условия герцога Людовик подписал предложенный ему договор, по которому признавал, что парижский парламент не имеет власти над Фландрией и Пикардией, а сам он не имеет никаких ленных прав на эти области. Людовик соглашался отдать своему брату герцогу Беррийскому Шампань Наконец, обещал, что примет участие в походе против города Люттиха и будет присутствовать, с бургундским крестом на шляпе, при казни своих тайных союзников, люттихских мятежников. Через неделю после подписания договора Люттих был захвачен на глазах униженного Людовика и жестоко разграблен

В начале ноября король возвратился в Париж Он постарался уменьшить неприятные последствия перонского договора Своему брату он отдал Гиень вместо Шампани, а с Карлом Смелым сохранял мир всего два года. В 1470 году Людовик созвал в Туре собрание нотаблей (светских и духовных вельмож), перечислил все обиды, которые претерпел от своего вассала герцога Бургундского, и попросил освободить его от соблюдения перонского договора. Разумеется, собрание просьбу короля удовлетворило

Вскоре Карл Смелый был вызван на суд парижского парламента Объявление войны застало герцога врасплох. Французы вторглись в бургундскую Пикардию, легко овладели Амьеном, Сен-Контеном и другими городами. Правда, потом Карлу удалось перехватить инициативу, и в ноябре 1472 года Людовик заключил с ним мир. До этого король успел подписать мирный договор с герцогом Бретанским.

Французский король благоразумно отказался от продолжения военных действий против Карла Смелого. Как показали дальнейшие события, такая политика себя оправдала Воинственный герцог не мог долго жить в мире. Вскоре Карл был отвлечен от французских дел кампаниями в Лотарингии, Германии, Швейцарии и Нидерландах

В 1472 году внезапно умер брат короля, герцог Гиенский, и Людовик овладел его уделом. Затем пришла очередь графа Арманьяка. Этот буйный вассал в июне того же года поднял мятеж В марте 1473 года французы осадили его в Лектуре. Город капитулировал, но все равно подвергся разгрому. Сам граф Арманьяк был убит, а его брат заключен в тюрьму Главу младшей линии дома Арманьяков, герцога Немурского, посадили в Бастилию и казнили в 1477 году.

После гибели династии Арманьяков Людовик установил свою власть почти над всеми владениями южной Франции. Смерть бездетного герцога Анжуйского Рене в 1480 году, а затем его племянника Карла Мэнского принесли королю Анжуйское наследство и права на Неаполитанское королевство. Оставался еще герцог Бургундский Карл Смелый. Людовик сумел отвлечь Карла Смелого от союза с английским королем Эдуардом IV, купив последнего щедрой ежегодной рентой Людовик зло посмеивался над тем, что англичане надменно называли эту ренту данью, и платил, кроме того, тайные пенсии министрам и фаворитам Эдуарда, заявляя, что война с Англией стоила бы Франции дороже. Коммин рассказывает, что в Парижской счетной палате хранились квитанции всех английских пенсионеров Людовика, за исключением главного камергера Гастингса его пришлось долго упрашивать, прежде чем он перешел на содержание французского короля, так как находился уже на жалованье у герцога Бургундского. Но Людовик легко вышел из положения' узнав, что Гастингс получает от герцога пенсию в тысячу экю, Людовик согласился платить ему 2 тысячи. Сделка состоялась. При этом Гастингс выговорил себе условие, что деньги будут вручаться ему без расписок «Я не желаю, — заявил он, — чтобы говорили, что главный камергер был пенсионером французского короля, или чтобы мои квитанции были найдены в его счетной палате».

Таким же образом Людовик купил себе союз швейцарцев, заключив так называемый «вечный союз» с восемью кантонами, из которых тогда состояла Швейцарская федерация Как пишет немецкий ученый К. Маркс, «этот договор был основой всех соглашений, заключавшихся между Францией и Швейцарией До самой французской революции; он обеспечил за Францией., право вербовать швейцарскую пехоту, а за швейцарцами ежегодную дань от Франции».

Обеспечив себе нейтралитет Англии и натравив на Карла Смелого швейцарцев, Людовик добился гибели своего главного соперника и крушения бургундского могущества Потерпев несколько сокрушительных поражений от швейцарцев, в январе 1477 года Карл Смелый был убит в битве при Нанси. Его смерть была роковой не только для Бургундского дома, но и для всех феодальных владетелей Франции Огромное Бургундское наследство Должно было перейти к дочери Карла Смелого Марии Законно завладеть ее УДелом Людовик мог только посредством брачного союза. Но его собственному сыну было всего шесть лет, в то время как Марии уже исполнилось девятнадцать Поэтому король должен был искать обходные пути.

В 1482 году во время охоты Мария упала с лошади и через три недели Умерла После нее остались четырехлетний сын Филипп и дочь Маргарета.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

ИВАН III

В декабре 1482 года в Аррасе был заключен мир. По его условиям трехлетняя Маргарета была обручена с сыном Людовика Карлом и отправлена на воспитание в Париж. Франш-Конте и Артуа объявлялись ее приданым. Таким образом, Людовик сумел прибрать к рукам всю Бургундию за исключением Нидерландов. Из других крупных феодальных владений к концу его царствования независимЬсть сохранила только Бретань.

Последние годы жизни Людовик провел, запершись в своем замке Плес-си-де-Тур, где его днем и ночью окружали верные шотландцы Перед смертью он впал в такую подозрительность, что не решался даже выходить во двор и ежедневно менял и переставлял с одной должности на другую всех слуг. Лишь немногие из приближенных допускались к королю. Сын его, дофин Карл, не видел отца несколько лет.

Людовик был один из самых образованных людей своего времени. Он покровительствовал наукам и искусствам, особенно медицине и хирургии, реорганизовал медицинский факультет в парижском университете, основал типографию в Сорбонне и вообще способствовал распространению книгопечатания, поощрял торговлю и промышленность Франция обязана ему организацией почтовой службы.

Правление Людовика XI, имевшее столь важные последствия для объединения Франции, оказало огромное влияние на развитие европейской дипломатии. Людовик еще в первые годы своего правления сумел оценить, какое большое значение для правительства имеют хорошие дипломатические кадры. Он был одним из первых в Европе, кто стремился превратить временные дипломатические миссии в постоянные. Информация как от официальных представителей, так и от тайных агентов, на содержание которых Людовик не жалел денег, использовалась им для выработки своей политической линии в отношении того или иного государства. Французский король и его советник Филипп де Коммин считали посольскую службу важным средством ведения военно-политической разведки.

В то же время Людовик очень боялся чужих дипломатических представителей у себя в стране, видя в них шпионов и соглядатаев. Однако он считал их неизбежным злом и разработал сложные правила, чтобы по возможности обезопасить себя от их любопытства.

Объединяя под своей властью земли Франции, Людовик XI лишил французских феодалов права поддерживать сношения с другими странами Европы. После него правом выступать от имени Франции на международной арене пользовались только французские короли.

ИВАН III

(1440—1505)

Великий князь московский (с 1462). Присоединил Ярославль (1463), Новгород

(1478), Тверь (1485), Вятку, Пермь и др. При нем вырос международный

авторитет Российского государства, произошло оформление титула —

великий князь «всея Руси».

Иван III родился 22 января 1440 года. Он происходил из рода московских великих князей. Его отцом был Василий II Васильевич Темный, матерью —

княжна Мария Ярославна, внучка героя Куликовской битвы В.А. Серпуховского. Через несколько дней после рождения мальчика, 27 января, церковь вспоминала «перенесение мощей святителя Иоанна Златоуста». В честь этого великого святителя младенец и был наречен Иоанном.

Желая узаконить новый порядок престолонаследия и отнять у враждебных князей всякий предлог к смуте, Василий II еще при жизни своей назвал Ивана великим князем. Все грамоты писались от имени двух великих князей.

В 1446 году Иван был обручен с Марией, дочерью князя Бориса Александровича Тверского, отличавшегося осторожностью и дальновидностью.Жениху в момент обручения было около семи лет. Этот будущий брак должен был символизировать примирение вечных соперников — Москвы и Твери.

В последние десять лет жизни Василия II княжич Иван постоянно находился рядом с отцом, участвовал во всех его делах

и походах. К 1462 году, когда умер Василий, 22-летний Иван был уже человек много повидавший, со сложившимся характером, готовый к решению трудных государственных вопросов.

Однако в течение еще пяти лет после восшествия на престол Иван, насколько можно судить по скудным источникам, не ставил перед собой тех крупных исторических задач, которыми позднее будет прославлено его время.

Во второй половине 60-х годов XV века Иван III определяет первоочередную задачу своей внешней политики: обеспечение безопасности восточной границы путем установления политического контроля над Казанским ханством. Война с Казанью 1467—1469 годов окончилась в целом успешно для москвичей. Она заставила казанского хана Ибрагима надолго прекратить набеги на владения Ивана III. Вместе с тем война показала ограниченность внутренних ресурсов Московского княжества. Решающие успехи в борьбе с наследниками Золотой Орды могли быть достигнуты только на качественно новом Уровне объединения русских земель Осознав это, Иван обращает внимание свой взор на Новгород. Обширные владения Великого Новгорода простирались от Балтийского моря до Урала и от Белого моря — до Волги. Покорение Новгорода — главное достижение Ивана III в деле «собирания Руси».

Князь Иван «был человек государственного ума, выдающийся политик и Дипломат, — пишет его биограф Н.С. Борисов. — Свои эмоции он умел Подчинять требованиям обстоятельств. В этом умении «властвовать собой» —. источник многих его успехов. Иван III, не в пример своему отцу,

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ(

всегда тщательно просчитывал все возможные последствия своих поступке Новгородская эпопея может служить тому наглядным примером. Велик* князь ясно понимал, что трудность заключается не столько в том, чтоб завоевать Новгород, сколько в том, чтобы сделать это незаметно. В проти< ном случае он мог восстановить против себя всю Восточную Европу и пф терять не только Новгород, но и многое другое...»

Еще в декабре 1462 года из Новгорода в Москву отправилось в Моею) большое посольство «о смирении мира». Его возглавлял архиепискЬп Ио» В Москве новгородская знать была приюета с честью. Однако в ходе пер говоров Иван III проявил твердость. Не уступали и новгородцы. В итоге мн| гочасовые прения окончились взаимными уступками. Мир был достигну

Для заключения более выгодного соглашения обе стороны вели слоа ную дипломатическую игру.

Иван III стремился перетянуть на свою сторону Псков. Посланец кня Ф.Ю. Шуйский способствовал заключению 9-летнего перемирия мел Псковом и немецким орденом на благоприятных для русских условиях. \

Московско-псковское сближение сильное обеспокоило новгородцев качнуло чашу весов в пользу мирных отношений с Москвой. Союз с Пек вом стал сильным средством давления на Новгород. Зимой 1464 года меа Москвой и Новгородом был заключено перемирие, оказавшееся довольй продолжительным. '

Лётом 1470 года стало ясно, что Иван III, управившись с Казанью, ] ворачивает свою военно-политическую мощь на северо-запад, в сторс Новгорода.

Новгородцы отправили посольство к литовскому королю Казимиру ! Вместо войск тот прислал князя Михаила Александровича (Олелькович Этот князь исповедовал православие и доводился двоюродным братом Ш ну III. Все это делало его наиболее подходящим кандидатом на новгорс кий стол. Однако пребывание Михаила на Волхове оказалось недолгим, считав себя чем-то обиженным, он вскоре уехал из Новгорода.

18 ноября 1470 года после смерти Ионы новым владыкой Новгорс стал Феофил. Нареченный владыка Феофил собирался по старой традиь отправиться в сопровождении бояр в Москву на постановление к мит политу Филиппу. Иван III дал согласие на обычный порядок утвержден нового архиепископа. В послании московский князь назвал Новгород ев «отчиной», то есть неотъемлемым, передаваемым по наследству владек ем. Это вызвало возмущение у новгородцев, и особенно у «литовск партии».

Весной 1471 года новгородские послы отправились в Литву, где был: лючен договор с королем Казимиром IV, по которому Новгород пос под его верховную власть, а Казимир обязывался охранять его от нападе* великого князя.

На деле польско-литовский король не собирался воевать за Новгор что сильно облегчило московскую экспансию. Попытки же Казимира Н| критические моменты натравить на Ивана III какого-нибудь степного: не приносили ожидаемых результатов.

В мае 1471 года Иван III послал в Новгород «разметные грамоты* формальное извещение о начале войны.

13 июля на берегу реки Шелони новгородцы были разбиты нагол<| Иван III двинулся с главным войском к Новгороду. Между тем из Литвь

ИВАН III

было никакой помощи. Народ в Новгороде заволновался и отправил своего архиепископа Феофила просить у великого князя пощады.

Кажется, достаточно было одного усилия, чтобы разгромить Новгород и окончить войну небывалым триумфом. Однако Иван III устоял перед искушением. 11 августа 1471 года близ Коростыни он заключил договор, подводивший итог всей московско-новгородской войне. Как бы снисходя усиленному заступничеству за виновных митрополита, своих братьев и бояр, великий князь объявил новгородцам свое милосердие: «Отдаю нелюбие свое, унимаю меч и грозу в земле новгородской и отпускаю полон без окупа».

Условия, выдвинутые победителями, оказались неожиданно мягкими: новгородцы присягали на верность Ивану III и обязывались в течение года выплачивать ему контрибуцию. Внутреннее устройство Новгорода оставалось прежним. Волок Ламский и Вологда окончательно переходили к Москве.

И, самое главное, по Коростынскому договору Новгород признавал себя «отчиной» великого князя Московского, а самого Ивана III — высшей судебной инстанцией для горожан.

Вскоре Иван решил и личные проблемы. Внезапная кончина первой жены Ивана III, княгини Марии Борисовны, 22 апреля 1467 года заставила 27-летнего великого князя московского думать о новой женитьбе.

Присоединение Москвы к общеевропейскому союзу для борьбы с Турцией стало мечтой западной дипломатии. Внедрение Турции на побережье Средиземного моря в первую очередь угрожало Италии. Поэтому уже с 70-х годов XV века как Венецианская республика, так и папский престол с надеждой взирали на далекий Северо-Восток. Этим объясняется то сочувствие, с которым был встречен и в Риме, и в Венеции проект брака могущественного русского государя с находившейся под покровительством папы наследницей византийского престола Софией (Зоей) Фоминичной Палеолог. Через посредство греческих и итальянских дельцов проект этот был осуществлен 12 ноября 1472 года. Посылка в Москву одновременно с невестой и полномочного «легата» (посла) папы Сикста IV — Бонумбре, снабженного самыми широкими полномочиями, свидетельствовала о том, что папская дипломатия связывала с этим брачным союзом большие планы. Венецианский совет со своей стороны внушал Ивану III мысль о его правах на наследие византийских императоров, захваченное «общим врагом всех христиан», то есть султаном, потому что «наследственные права» на Восточную империю, ес-- -тественно, переходили к московскому князю в силу его брака.

Однако все эти дипломатические шаги не дали никакого результата. У Русского государства были свои неотложные международные задачи. Их , Иван III неуклонно проводил в жизнь, не давая себя прельстить никакими Ухищрениями Рима или Венеции.

Брак московского государя с греческой царевной был важным событием русской истории. Он открыл путь связям Московской Руси с Западом. С другой стороны, вместе с Софьей при московском дворе утвердились некоторые порядки и обычаи византийского двора. Церемониал стал величественнее и торжественнее. Сам великий князь возвысился в глазах современников. Они заметили, что Иван после брака на племяннице императора византийского явился самовластным государем на московском великокняжеском столе; он первый получил прозвание Грозного, потому что был для Князей дружины монархом, требовавшим беспрекословного повиновения и г строго каравшим за ослушание.

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ*

Именно в то время Иван III стал внушать страх одним своим видом. Женщины, говорят современники, падали в обморок от его гневного взгляда. ^ Придворные, со страхом за свою жизнь, должны были в часы досуга забав- !| лять его, а когда он, сидя в креслах, предавался дремоте, они неподвижно * стояли вокруг, не смея кашлянуть или сделать неосторожное движение,, чтобы не разбудить его. Современники и ближайшие потомки приписали эту ] перемену внушениям Софии. Герберштейн, бывший в Москве в княжение сына Софии, говорил о ней: «Это была женщина необыкновенно хитрая, по| ее внушению великий князь сделал многое».

Уже одно то, что невеста согласилась поехать из Рима в далекую и ведомую Москву, свидетельствует о том, что это была смелая, энергичная! и склонная к авантюрам женщина. В Москве ее ожидали не только почес* ти, оказываемые великой княгине, но также враждебность местного духо-4 венства и наследника престола. На каждом шагу ей приходилось отстаиват свои права. Вероятно, она многое делала для того, чтобы найти поддержку и сочувствие в московском обществе. Но лучшим способом утвердить себя было, конечно, деторождение. И как монарх, и как отец великий князь хотел иметь сыновей. Желала этого и сама Софья. Однако, на радость доброжелателям, частые роды принесли Ивану подряд трех дочерей — Еле-г ну (1474), Феодосию (1475) и опять Елену (1476). Встревоженная Софья молила Бога и всех святых о даровании сына.

Наконец ее прошение было исполнено. В ночь с 25 на 26 марта 1479 год на свет появился мальчик, нареченный в честь деда Василием. (Для матерк он всегда оставался Гавриилом — в честь архангела Гавриила, память котот| рого праздновалась 26 марта.) Счастливые родители связали рождение сьп-с прошлогодним богомольем и усердной молитвой у гроба преподобног Сергия Радонежского в Троицком монастыре.

Вслед за Василием у нее родились еще два сына (Юрий и Дмитрий)| затем две дочери (Елена и Феодосия), потом еще три сына (Семен, Андре^ и Борис) и последней, в 1492 году, —дочь Евдокия.

Но вернемся к политической деятельности Ивана III. В 1474 году о| выкупил у ростовских князей оставшуюся еще у них половину Ростовског княжества. Но более важным событием было окончательное покорени| Новгорода.

В 1477 году «московская партия» в Новгороде под впечатлением массе вого исхода горожан на суд к великому князю решила предпринять собствен ные шаги в том же направлении. В Москву приехали два представител новгородского веча — Подвойский Назар и дьяк Захар. В своей челобитно^ они назвали Ивана и его сына государями, тогда как прежде все Новгород' цы именовали их господами. За титулом «государь», по существу, скрывало признание права Ивана распоряжаться В Новгороде по своему усмотрении

24 апреля великий князь отправил своих послов спросить, какого госу дарства хочет Великий Новгород? Новгородцы на вече отвечали, что называли великого князя государем и не посылали к нему послов говори! о каком-то новом государстве, весь Новгород, напротив, хочет, чтобы оставалось без перемены, по старине.

Послы вернулись ни с чем. А в самом Новгороде вспыхнул мятел Сторонники «литовской партии» бросились громить дома бояр, выступа ших за подчинение Москве. Особенно досталось тем, кого считали виной никами приглашения Ивана III на «государство».

ИВАН III

30 сентября 1477 года Иван III отправил в Новгород «складную грамоту» — извещение о формальном разрыве и начале войны. 9 октября государь покинул Москву и направился в Новгород — «за их преступление казнити их войною».

27 ноября Иван вплотную приблизился к Новгороду. Однако государь не спешил со штурмом города.

5 декабря на переговоры с ним приехал владыка Феофил в сопровождении нескольких бояр. Иван принял гостей в присутствии своих братьев Андрея Большого, Бориса и Андрея Меньшого. На этот раз Иван III высказался прямо: «Мы, великие князи, хотим государства своего, как есмы на Москве, так хотим быти на отчине своей Великом Новгороде».

В последующие дни переговоры продолжались. Беспощадно диктуя новгородцам свои условия, Иван III счел необходимым уступить им в некоторых важнейших моментах. Великий князь гарантировал новгородским боярам сохранение за ними тех вотчин, которыми они владели, а также освобождение от службы в московском войске за пределами Нов*-городской земли.

4 января 1478 года, когда горожане стали жестоко страдать от голода, Иван потребовал, чтобы ему отдали половину владычных и монастырских волостей и все новоторжские волости, чьи бы они не были. Расчет Ивана III был точным и безупречным. Не задевая интересов частных владельцев, он получал при таком раскладе половину огромных вотчин новгородской кафедры и монастырей.

Через два дня Новгород принял эти условия. 15 января все горожане были приведены к присяге на полное повиновение великому князю. Вечевой колокол был снят и отправлен в Москву. Иван настоял на том, чтобы резиденция его «правобережных» наместников находилась на Ярославском дворище, где обычно собиралось общегородское вече. В древности именно здесь находился двор киевского князя Ярослава Мудрого.

В марте 1478 года Иван III возвратился в Москву, благополучно завершив дело. Новгородские заботы не оставляли государя и в последующие годы. Но все выступления оппозиции пресекались самым жестоким образом.

В 1480 году хан Большой Орды Ахмат выступил на Москву. Фактически Русь была независима от Орды уже много лет, но формально верховная власть принадлежала ордынским ханам. Русь крепла — Орда слабела, но продолжала оставаться грозной силой. В ответ Иван выслал полки на Оку, а сам поехал в Коломну. Но хан, видя, что по Оке расставлены сильные полки, пошел к западу, к литовской земле, чтоб проникнуть в московские владения через Утру; тогда Иван велел сыну Ивану Молодому и брату Ан^ Дрею Меньшому спешить к Угре; князья исполнили приказ, пришли к реке прежде татар, заняли броды и перевозы.

Ахмат, которого не пускали за Угру московские полки, все лето хвалился: «Даст Бог зиму на вас, когда все реки станут, то много дорог будет на , Русь». Опасаясь исполнения этой угрозы, Иван, как только стала Угра, 26 ок->. 1ября велел сыну и брату Андрею со всеми полками отступать к себе в **Ременец, чтобы биться соединенными силами. Но Ахмат не думал пресле-вать русские войска. Он стоял на Угре до 11 ноября, вероятно, дожидаясь ещанной литовской помощи. Начались лютые морозы, а литовцы так и ' приходили, отвлеченные нападением крымцев. Без союзников Ахмат не мчился преследовать русских дальше на север. Он повернул назад и ушел »ятно в степи.

100

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

Современники и потомки восприняли стояние на Угре как зримый конец ордынского ига. Возросло могущество великого князя, и вместе с те& заметно возросла жестокость его характера. Он сделался нетерпимым скорым на расправу. Чем далее, тем последовательнее, смелее прежнег Иван III расширял свое государство и укреплял свое единовластие.

В 1483 году верейский князь завещал свое княжество Москве. Затеи наступила очередь давнего соперника Москвы — Твери. В 1484 году в Мос-\ кве узнали, что тверской князь Михаил Борисович завязал дружбу с Казимиром Литовским и женился на внучке последнего. Иван III объявил Михаил лу войну. Москвичи заняли Тверскую волость, взяли и сожгли города. Литов^ екая помощь не являлась, и Михаил принужден был просить мира. Иван да мир. Михаил обещал не иметь никаких отношений с Казимиром и Ордою| Но в том же 1485 году был перехвачен гонец Михаила в Лжгву. На этот ра расправа была скорой и жесткой. 8 сентября московское войско окружила Тверь, 10-го были зажжены посады, а 11-го тверские бояре, бросив своего князя, приехали в лагерь к Ивану и били ему челом, просясь на службу| И в том им не было отказано.

Михаил Борисович ночью бежал в Литву. Утром 12 сентября 1485 года и^ Твери навстречу Ивану выехали владыка Вассиан и весь клан Холмских вй главе с князем Михаилом Дмитриевичем. Вслед за ним повалила знать по<1 мельче, потом «и земские люди все». Тверь присягнула на верность Ивану который оставил там княжить своего сына Ивана Молодого.

Тверская земля в состав Московского государства Иван III входили постепенно. С годами следы прежней независимости постепенно стирались Повсюду вводилась московская администрация и устанавливались москов! ские порядки. Согласно завещанию Ивана III (1504), тверская земля был! разделена между несколькими правителями и утратила свою былую целос| тность.

В 1487 году Иван III усмирил Казань и посадил на престол Мухаммеда^ Эмина. Теперь у великого князя были развязаны руки для наступления других направлениях: от окончательного покорения Вятки (1489) до настуг ления на Литву и Прибалтику.

Новое государство, объединившее под своей властью обширные про странства Восточной Европы, заняло видное международное положение Уже в конце 80-х годов XV века великое княжество Московское представля собой весьма внушительную политическую силу на европейском горизои те. В 1486 году силезец Николай Поппель случайно попал в Москв По возвращении он стал распространять молву о Русском государстве и I богатстве и могуществе правящего в нем государя. Для многих все это бь новостью. О Руси в Западной Европе ходили до тех пор слухи как о стран* якобы подвластной польским королям.

В 1489 году Поппель вернулся в Москву уже как официальный агеь императора Священной Римской империи. На тайной аудиенции он пред дожил Ивану III ходатайствовать перед императором о присвоении е\ титула короля. С точки зрения западноевропейской политической мысли,: был единственный способ легализовать новое государство и ввести его 5 общую систему западноевропейских государств — заодно и поставить его^ некоторую зависимость от империи. Но в Москве держались иной точк зрения. Иван III с достоинством ответил Поппелю: «Мы Божиею миле государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей, и поста!

ИВАН III

101

ление имеем от Бога, как наши прародители, так и мы... а поставления, как наперед сего не хотели ни от кого, так и ныне не хотим». В ответной грамоте императору Иван III и титуловал себя «Божиею милостью великим государем всея Руси». Изредка в сношениях с второстепенными государствами он даже именовал себя царем. Сын его Василий III в 1518 году впервые назвал себя официально царем в грамоте, отправленной императору, а внук, Иван IV, в 1547 году был торжественно венчан на царство и тем самым было определено то место, которое его государство должно было занимать среди прочих государств культурного мира.

Успешное противостояние Большой Орде и Литве становилось возможным для Ивана III лишь при условии союза с Крымом. На это и были направлены усилия московской дипломатии. Иван привлек на свою сторону нескольких влиятельных крымских «князей». Они побудили к сближению с Москвой и самого хана Менгли-Гирея.

Иван III домогался этого союза ценой больших уступок. Он соглашался даже, если потребует хан, титуловать его «государем» и не щадил расходов на «поминки», то есть ежегодные подарки для своего татарского союзника. Русской дипломатии удалось в конечном итоге добиться заключения желанного союза. Крымские татары периодически стали совершать набеги на литовские владения, проникая далеко в глубь страны, до Киева и дальше. Этим они не только наносили материальный ущерб великому княжеству Литовскому, но и ослабляли его обороноспособность. Союз с Менгли-Ги-реем был связан и с другой проблемой русской внешней политики конца XV — начала XVI века — проблемой окончательной ликвидации зависимости от Золотой Орды. При ее разрешении Иван III более чем когда-либо действовал не столько оружием, сколько дипломатическим путем.

Союз с Крымом и был решающим моментом в борьбе с Золотой Ордой. К союзу были привлечены ногайские и сибирские татары. Хан Ахмат при отступлении от Уфы был убит в 1481 году татарами сибирского хана Ибаха, а в 1502 году Золотая Орда была окончательно разгромлена Менгли-Гиреем.

Первая московско-литовская война началась в 1487 году и продолжалась до 1494 года. Предметом спора в этой войне были пограничные области с неопределенным или двойственным политическим статусом. На южной и западной границе под власть Москвы то и дело переходили мелкие православные князья со своими вотчинами. Первыми передались князья Одоевские, затем Воротынские и Белевские. Эти мелкие князья постоянно ссорились со своими литовскими соседями — фактически на южных границах не прекращалась война, но и в Москве и в Вильно долгое время сохраняли видимость мира.

Те, кто переходили на московскую службу, немедленно получали уже в качестве пожалования свои прежние владения. Для защиты «правды» и восстановления «законных прав» своих новых подданных Иван III отправлял небольшие отряды. ,

Замысел кампании 1487—1494 годов состоял в том, чтобы достичь успеха незаметно, без лишнего шума. Иван III избегал широкомасштабной войны с Литвой. Это могло вызвать аналогичные действия со стороны Литвы, Польши, в то же время сплотить «верховных князей» и толкнуть их в Объятия Каземира.

В июне 1492 года король польский и великий князь литовский Казимир IV Кончался. Его сыновья разделили наследство. Ян Ольбрахт получил

102

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

польскую корону, а Александр Казимирович — литовский престол. Это значительно ослабило потенциал противника Москвы.

Иван III вместе с Менгли-Гиреем немедленно начал против Литвы войну. Хотя, по заявлению московских дипломатов, войны не было; происходило только возвращение под старую власть московского великого князя тех его служебных князей, которые либо временно отпали от него в смутные годы при Василии Васильевиче, либо и прежде служили «на обе стрроны».

Дела пошли удачно для Москвы. Воеводы взяли Мещовск, Сврпейск, Вязьму. Князья Вяземские, Мезецкие, Новосильекие и другие литовские владельцы переходили на службу к московскому государю. Александр Ка-' зимирович сообразил, что трудно будет ему бороться с Москвой и Менг-' ли-Гиреем; он задумал жениться на дочери Ивана, Елене, и таким образом 1 устроить прочный мир между двумя государствами. Переговоры шли вяло I до января 1494 года. Наконец 5 февраля был заключен мир, по которому! Александр признавал новые московские границы, новый титул московского великого князя. При таких условиях Иван согласился выдать за него | свою дочь.

Мирный договор с Литвой можно считать важнейшим военным и дипломатическим успехом Ивана III. «Значение мирного договора для России | было велико, — отмечает известный историк А.А. Зимин. — Драница с Ли-) товским княжеством на западе значительно отодвигалась. Создавалось два | плацдарма для дальнейшей борьбы за русские земли: один был нацелен на! Смоленск, а другой вклинивался в толщу северских земель».

Как и следовало ожидать, этот «брак по расчету» оказался тяжелым и для| Александра, и для Елены.

В 1500 году отношения между Москвой и Вильно перешли в явную! вражду по поводу новых переходов на сторону Москвы князей, подручных! Литве. Иван послал зятю «разметную грамоту» и вслед за тем отправил на. | Литву войско. Крымцы, по обычаю, помогали русской рати. Многие украинские князья, чтобы избежать разорения, поспешили передаться под власть! Москвы. В 1503 году было заключено перемирие сроком на шесть лет. Воп-1 рое о принадлежности захваченных Иваном земель, площадь которых со-| ставляла около трети всей территории Великого княжества Литовского, ое-» тавался открытым. Литва продолжала считать их своими. Однако фактически! они оставались в составе Московского государства.

Иван III рассматривал «Благовещенское» перемирие как краткую передышку. Однако дальнейшую экспансию пришлось осуществлять его преем^| никам.

Свою международную политику Иван III всецело подчинял «собирании земель русских». Антитурецкая лига не представляла для него ничего заман^ чивого. В ответ на посул «константинопольской отчины» в Москве отвеча^ ли, что «князь великий хочет отчины своей земли Русской».

Более того, Русское государство было заинтересовано в мирных отно1( шениях с Оттоманской Портой в целях развития своей черноморской тор говли. Завязавшиеся в 90-х годах XV века сношения между Русским государ ством и Турцией велись в неизменно благожелательных формах.

Что касается отношений с Римской империей, то Иван III стремился 1 только поддержать дружеские отношения, но и использовать соперничес императора Максимилиана с польскими Ягеллонами из-за Венгрии. О1 предлагал союз и намечал план будущего раздела добычи: Венгрию — Мак

ИВАН III

103

симилиану, Литву с порабощенными ею русскими землями — себе. Однако Максимилиан думал достичь своих целей мирным путем. В зависимости от колебаний в германо-польских отношениях происходили изменения и в отношениях германо-русских, пока Максимилиан не нашел для себя более выгодным примириться с Польшей и даже предложил свое посредничество для примирения с ней и Русского государства.

При Иване III наметилась линия внешней политики Русского государства и в балтийском регионе. Присоединение к Москве Новгорода и Пскова потребовало новых торговых союзов на Балтике и ускорило войну с ливонским орденом. Поход русских войск на Ливонию в 1480—1481 годах прошел успешно для московского князя. После побед на землях Ливонии войско ушло, а в сентябре 1481 года было заключено перемирие на десять лет.

В противовес русскому интересу к балтийской торговле орден выдвигал территориальные вопросы. В 1491 году для пролонгирования перемирия в Москву приезжал с посольством Симон Борх. Длившиеся почти два года переговоры сводились к торговым вопросам: московский великий князь требовал гарантий для транзитных купцов, а также восстановления русской церкви в Ревеле. В 1493 году договор был продлен на десять лет. Союз с Ливонией обеспечивал России хорошие торговые отношения с Ганзой, в чем Иван III был заинтересован, поскольку московский великий князь мог таким образом контролировать стабильные многовековые отношения между Новгородом, Псковом и ганзейскими городами.

Однако вскоре началась новая война с Ливонией, а в XVI веке отношения с орденом приобрели несколько иной оттенок: на них все более сказывались отношения обеих сторон с Польско-Литовским государством. Именно невыполнение Ливонией условий договора 1503 года дало формальный предлог для начала Ливонской войны в 1558 году. В 90-х годах XV века стали более активными переговоры с Данией. После заключения договора с Ганзой из Дании пришло посольство договариваться «о братстве», и в 1493 году Иван III заключил «докончание» с королем. Этот союз был направлен против Швеции, которая систематически нападала на корельские земли, старинные владения Новгорода, отошедшие к Москве. Кроме антишведской направленности отношения с Данией приобретали и оттенок борьбы с монополией ганзейской торговли, где союзником Дании выступала Англия

В начале 1503 года ливонские представители вместе с послами великого князя литовского Александра прибыли в Москву для переговоров о м«ре. Слегка покуражившись перед ливонцами, князь Иван заключил с ними перемирие сроком на шесть лет Стороны возвращались к тем границам и отношениям, которые существовали между ними до войны 1501 — 1502 годов.

Разгром ганзейского двора в Новгороде и установление дружеских отношений с Данией имели, несомненно, целью освободить новгородскую торговлю от тех преград, которые ставила ей всемогущая Ганза. С другой СТОРОНЫ, требование дани с Юрьевской епископии (Дерптской области), согласно договору с ливонским орденом в 1503 году, являлось первым шагом к Распространению русского политического влияни^ на Ливонию.

Осенью 1503 года Ивана III разбил паралич: «...отняло у него руку и ногу и глаз». Своим наследником он назвал сына Василия.

Иван Великий умер 27 октября 1505 года и был погребен в Москве в Церкви Михаила Архангела.

104

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ!

В результате тонкой и осторожной политики Ивана III Русское государ-1 ство к началу XVI века, не претендуя на решающую роль в Европе, заняло] в ней почетное международное положение.

«К концу княжения Ивана III мы видим его сидящим на независимом! троне. Рядом с ним — дочь последнего византийского императора. У ног его — Казань, обломки Золотой Орды стекаются к его двору. Новгород и| другие русские республики порабощены. Литва урезана, а государь литовс-| кий — орудие в руках Ивана. Ливонские рыцари побеждены». \

ЛОРЕНЦО МЕДИЧИ

(1449-1492)

Итальянский правитель Флоренции. Выступал за единство Италии.

Меценат, способствовал развитию культуры Возрождения. Получил

прозвище Великолепный.

Лоренцо родился 1 января 1449 года в семье Пьетро Медичи. Дед его,! владетель Флоренции Козимо Медичи, с ранних лет готовил мальчика к| роли правителя. Лоренцо не исполнилось и шести лет, когдаюн стал учас*| тником дипломатического приема, на котором приветствовал официального! гостя Флорентийской республики, принца Жана д'Анжу.

Одаренный мальчик получил разностороннее образование. Он играл на нескольких инструментах и прекрасно пел. Воспитание Лоренцо включало в себя также празднества, балы и дипломатические визиты. Десятилетни* Лоренцо и его младший брат участвовали в торжествах по случаю пребыва-| ния во Флоренции миланского герцога Сфорца и Римского Папы.

После смерти Козимо Медичи главой клана стал отец Лоренцо Пьетро,| Его право на власть во Флоренции никто не оспаривал. Людовик XI назнач» Пьетро членом своего Совета. Французский король надеялся поправить свое финансовые дела за счет банкирского дома Медичи.

Но и для Пьетро союз с Людовиком был очень выгоден: он укрепил ег репутацию в глазах всей Европы. Однако для нового главы клана Медичи еще важнее было заручиться поддержкой внутри Италии, с этой целью Пьетр отправил шестнадцатилетнего Лоренцо с визитом вежливости к основные, союзникам и клиентам дома Медичи. Самый главный из них — миланский герцог Сфорца. Миссия Лоренцо в Милане была успешной, столь же пло* дотворным оказался его визит в Рим, ко двору папы.

В то время Папа Римский обладал монополией на добычу в район*! Толфи квасцов, необходимых для окраски тканей, а дом Медичи имел ис«< ключительное право на продажу квасцов от имени папы. Но папа ограничу вал общий объем производства квасцов, хотя спрос на них был очень высок Лоренцо же удалось договориться с папской курией о том, что Медичи сащ будут определять объем добычи и продажи этого ценного минерально? сырья. Их роль как банкиров папского двора еще более возросла. «Сдел* века», заключенная Медичи, вызвала ревность конкурентов.

В этот момент в Рим пришла весть о смерти миланского герцога Фра» ческо Сфорца, с которым совсем недавно встречался Лоренцо, и Пьет направил находившемуся в Риме сыну новое поручение, на сей раз пол*

ЛОРЕНЦО МЕДИЧИ

105

ческое, — добиться от папы признания прав на Милан сына покойного, ралеаццо Мария. Удача и в этом сопутствует Лоренцо. Ему удалось, оказав услугу Сфорца, еще прочнее связать союзническими узами Милан и Флоренцию. При этом банкиров Медичи отнюдь не смущало, что молодой Сфорца имеет садистские наклонности.

Но на этом миссия юноши не закончилась: Лоренцо отправился в Неаполь, где он еще раз скрепил союз Милана, Флоренции и Неаполя. Искусная дипломатия Медичи вновь дала свои плоды — позиции Флоренции на Аппенинском полуострове оказались сильны как никогда, хотя сам город-государство не имело ни сильной армии, ни талантливых военачальников. Оружием Флоренции был политический маневр, дипломатическая интрига, умелый выбор союзников.

Именно в средневековой Италии образующие ее государства впервые в европейской истории начинали осваивать Вазари Джорджа с помощниками.

тонкое искусство поддержания Лоренцо Великолепный принимает

равновесия сил, создания коа- послов. Фреска. Потолок Зала Лоренцо лиций, дружественных союзов. Великолепного. Палаццо Веккьо.

Ни одно из них не могло в оди- Флоренция

ночку противостоять врагам, будь то внешние или внутренние, все нуждались в партнерах, которых требовалось чем-либо — обещанием ли политической поддержки, денег или военной помощи — привлечь на свою сторону.

Искусство политического равновесия первыми освоили итальянские государи, и у них будет учиться позднее вся Европа, правители которой также поймут, что самый сильный из них не может достичь своих целей в одиночку, без надежных союзников...

Следуя обычаям того времени, родители Лоренцо стремились выгодно женить его. Восемнадцатилетний наследник прекрасно понимал политическую важность этого шага. Родители выбрали ему в жены Клариссу Орсини, из знатного римского рода, имевшего тесные связи с папским престолом. Кларисса родила трех сыновей и четырех дочерей. Но она не отличалась крепким здоровьем — в 37 лет ее унес в могилу туберкулез.

После смерти отца в 1469 году Лоренцо стал главой клана Медичи. Делегация флорентийцев коленопреклоненно просила Лоренцо принять на себя заботу о благе государства. «Я согласился без энтузиазма, — писал он в своих мемуарах. — Эти обязанности казались мне не соответствующими

106

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ

моему возрасту и слишком опасными. Я согласился только затем, чтобы сохранить друзей и наше богатство, потому что в нашей Флоренции, если вы богаты, вам сложно жить, если вас не защищает государство».

Лоренцо отдавал себе отчет, что впереди его ждут интриги, козни, ссоры. И потому, следуя традициям семьи, он начал свою деятельность с укрепления традиционного альянса с Миланом и Неаполем. И ему это удается. Юный Сфорца, поддержанный в свое время семьей Медичи, возвращает политический долг и приветствует Лоренцо как законного!правителя*| Флоренции. Столь же успешно и обращение к неаполитанскому двору.

Но власть Лоренцо неожиданно начинают оспаривать сами жители Тосканы. Граждане небольшого городка Прато, подстрекаемые противниками Медичи, организовали заговор. Лоренцо жестоко покарал бунтовщиков. Главный заговорщик и восемнадцать его сообщников были повешены за ноги. Теперь у флорентийцев не оставалось сомнений в том, кто их истин-; ный правитель. Юный поэт и любитель искусств оказался и твердым поли- \ тиком, беспощадным к врагам.

Лоренцо начали беспокоить финансовые проблемы. Некогда процветав-1 ший дом Медичи терпел огромные убытки. Крупнейшими его заемщиками 1 являлись европейские монархи, вечно нуждавшиеся в деньгах. Должники не | отличались надежностью, но Медичи искали их покровительства.

С восхождением нового папы Сикста IV начали портиться столь ценные \ для Медичи отношения с Римом. Сикст IV решил создать небольшое свет-; ское владение в центре Италии для своего племянника (или даже незакон-1 ного сына). Неожиданно он встретил сопротивление Лоренцо, справедли- 3 во опасавшегося, что это нарушит итальянское равновесие в пользу Рима.

Сикст IV попытался заменить неугодного ему правителя. Приближен-! ные папы подстрекали его навсегда разделаться с Медичи. Сикст IV передал 1 привилегию распоряжаться папской казной богатому флорентийскому роду | Пацци, еще более древнему, чем Медичи. Опасаясь чрезмерного возвыше-1 ния конкурентов, Лоренцо принял закон, по которому Пацци лишались! наследства дальнего родственника. После этого папе не составило труда| спровоцировать Пацци на мятеж против Медичи.

Для того чтобы контролировать ситуацию во Флоренции, папа, несмот-| ря на протесты Лоренцо, назначил своего племянника кардиналом городи! Имола, расположенного недалеко от Флоренции. Затем понтифик сделад! Франческо Сальвиати архиепископом Флоренции. Более того, он отозвалЦ монопольное право Медичи на торговлю квасцами. Таким образом, была объявлена война дому Медичи. В поисках союзников папа сблизился с ко« ролем Неаполя.

Оставалось только поставить у власти во Флоренции представителей клана Пацци. Однако законными методами это сделать не удавалось. да в 1477 году на Лоренцо и его младшего брата Джулиано было организо-; вано покушение. Джулиано Медичи погиб, а его брату Лоренцо несмотря на ранение удалось спастись. Непосредственный вдохновитель преступле^ ния архиепископ Сальвиати и его сообщники были схвачены сторонника^' ми Медичи. Возмущенные флорентийцы на месте расправились с заговор щиками.

Лоренцо безжалостно казнил без суда и следствия двести шестьдесят; человека из окружения Пацци. Авторитет Медичи поднялся на небывалук высоту.

ЛОРЕНЦО МВДИЧИ

107

Лоренцо приступил к политической реформе. Сохранив республиканские формы, он в 1480 году создал Совет 70, от которого целиком зависели все высшие должности. Затем выдвинулись две новых коллегии — одна, из 8 членов, ведала политическими и военными делами, другая, коллегия 12, распоряжалась государственным кредитом и юрисдикцией. Старые органы синьории были сохранены, но по существу стали фикцией.

Лоренцо сам руководил внешней политикой, принимал послов, в качестве личных секретарей часто привлекал нефлорентийцев простого происхождения. Опирался он на личную гвардию и, если того требовали обстоятельства, жестоко подавлял восстания (в Вольтерре в 1472 году и др.).

Триумф Медичи и поражение Пацци были восприняты Папой Римским как личное оскорбление. Особенно возмущало Сикста IV казнь архиепископа и то, что другой вдохновитель заговора — его племянник, по-прежнему находился в руках Лоренцо, который отказывался даровать ему свободу. Не сумев разделаться с Медичи с помощью наемных убийц, папа отлучил от церкви Лоренцо и всю правящую элиту Флоренции. Более того, папа стал угрожать интердиктом всему тосканскому государству, если в течение месяца Медичи и их сторонники не будут выданы папскому суду.

Несмотря на страшную угрозу, Синьория взяла сторону Лоренцо, разрешив ему даже создать личную охрану. Тем не менее все понимали необходимость примирения с папой. Племянник папы получил свободу. Но только этим умилостивить понтифика было невозможно. Флоренция начинает готовиться к войне и обращается за помощью к союзникам. Те готовы оказать прежде всего политическую помощь. Германский император, Король Франции, миланский герцог, другие европейские правители известили папу о своем недовольстве занятой им позицией. Но Рим, заручившись поддержкой Неаполя, все-таки начал боевые действия.

Война папы и Флоренции длилась полтора года с переменным успехом, но в конце концов искусному дипломату Лоренцо удалось разрушить альянс папы с королем Неаполя и привлечь последнего на свою сторону. Ради этого Медичи отправляется в Неаполь на встречу с королем, справедливо почитаемым одним из наиболее жестоких и коварных владык Европы. Лоренцо демонстрирует незаурядное личное мужество и гениальное политическое чутье. Ему удалось убедить неаполитанца в том, что Флоренция под властью Медичи — более надежный союзник, чем Рим, где власть меняется с каждым новым папой.

Лоренцо переживал настоящий триумф. Однако он не стремился занять официальные должности. Медичи ни разу не избирался членом Синьории, то есть правительства, и если между ветвями флорентийской власти возни* кал конфликт, то вел себя как независимый арбитр. Но на самом деле во всех Республиканских институтах у него имелись свои ставленники.

Современников поражала интеллектуальная сила Лоренцо. В одиночку, без армии, без официального ранга он умудрялся поддерживать политическое равновесие в Италии только за счет своих гениальных дипломатических способностей и широкой шпионской сети.

Медичи вмешивался в личную жизнь граждан. Он стремился контролировать процессы сращивания флорентийских родов и запретил всем со-*-гоятельным гражданам жениться без его разрешения. Он боялся, что •• ~ЪеДинение сильных семейств приведет к рождению новых конкурентов 1-Медичи.

108

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ:

Во Флоренции практически нее было нищих или бездомных. О всех] немощных заботилось государство. Даже крестьяне, в отличие от других; регионов Италии, процветали. Люди низкого звания, но талантливые,, пользовались поддержкой Лоренцо, который ставил их на высшие государственные должности.

Флоренция переживала свой золотой век. Враг Лоренцо, папа Сикст IV, 1 умер, новый папа, напротив, благоволил к Медичи. Лоренцо испояьзовал : расположение папы в дипломатических целях. В 1488 году побочный сын] папы, сорокалетний Франческо Чибо, женился на шестнадцатилетней дочери Лоренцо Магдалине. Союз для Медичи по понятиям того времени был исключительно лестный. Папа даже выполняет настойчивую просьбу Вели-: коленного и дарует его тринадцатилетнему^) сыну шапку кардинала. Это ] будущий папа Лев X.

Отныне стержень внешней политики Лоренцо — союз Флоренции с Ри-1 мом. Конечно, у Лоренцо нет иллюзий относительно папства. Своему юному 1 сыну-кардиналу, отправляющемуся в Рим, он дает напутствие: «Ты вступаешь 3 на очень опасную стезю. Я знаю, что, отправляясь в Рим, это средоточие вся- ] кого зла, ты столкнешься с тем, что тебе окажется сложно следовать моим I советам. Но я помню, что и среди кардиналов я встречал несколько людей, ко- ] торые вели достойную жизнь. Следуй их примеру, хотя в настоящее время в] Святом колледже ты встретишь очень мало добродетели».

Лоренцо покровительствовал выдающимся мастерам своего времени — 1 Боттичелли, Гирландайо, Вероккьо, молодым Микеланджело и Леонардо да! Винчи и многим другим. Он был щедр к философам и поэтам. Город-госу-| дарство Флоренция справедливо почитался самым блестящим в Европе.

Лоренцо построил изысканнейшую виллу, напоминавшую дворцы рим-| ских патрициев. Огромный охотничий парк и роскошный сад дополнял* владения Лоренцо. Здесь он писал стихи, предавался любовным утехам.

Укрепление престижа Флоренции и собственного владычества над ней Лоренцо стремился обратить на благо всей Италии. Он объединил Италии перед лицом чужеземных нашествий. Конечно, единство Италии представ^ лялось ему как триумф Флоренции, как триумф Медичи.

С каждым годом Лоренцо тратил все больше личных денег на поддержание своего престижа. Он опустошил общественную кассу, предназначенную на выдачу приданого бедным флорентийкам. Медичи заставил городские власти проводить оплату военных расходов через тот банк, где ему при-! надлежала доля, и в итоге присвоил 8 процентов военного бюджета!

В последние годы его правления налоговый гнет значительно увеличил* ся — прямые налоги со 100 тысяч флоринов возросли до 360 тысяч. Иногд прямые налоги взимались по 10— 12 раз в год. Торгово-банкирские дома бь недовольны опекой Медичи, население возмущено налогами.

Но эти проблемы Лоренцо оставил решать потомкам. 7 апреля 1492 год он умер. Ему было всего сорок четыре года.

Лоренцо покинул политическую сцену в канун эпохи серьезных потрян сений. Итальянские правители, освободившись от интеллектуального подства Лоренцо Великолепного, начали интриговать друг против друга. Их некому было остановить. Если бы Лоренцо был жив, его мудрая диплома4 тия не допустила бы кардинального изменения сил на Апеннинском полу4 острове. К сожалению, тот образец политического компромисса и маневри* рования, который демонстрировал Лоренцо, был быстро забыт. Не случай

ПИККОЛО ДИ БЕРНАРДО МАКИАВЕЛЛИ

109

но Папа Римский, узнав о смерти Лоренцо, воскликнул: «Мир погиб!» А король Неаполя сказал: «Он прожил достаточно долго для себя самого, но слишком мало для спасения Италии».

НИККОЛО ДИ БЕРНАРДО МАКИАВЕЛЛИ

(1469-1527)

Итальянский политический деятель, писатель и дипломат. Секретарь

комиссии Десяти Флорентийской республики (1498—1512). Автор политических сочинений, в которых развивал свою теорию дипломатии

и государственного управления: «Государь» (1513), «Рассуждения по поводу первой декады Т. Ливия» (1513—1519), «История Флоренции»

(1520-1525) и др.

Никколо Макиавелли родился 3 мая 1469 года в семье юриста. Его отец, Бернардо Макиавелли, получал также небольшой доход от своих земельных участков. Мать Никколо — донна Бартоло-меа, была женщиной религиозной, она сочиняла гимны и канцоны в честь Девы Марии и пела в хоре в церкви Сайта Тринита

В семь лет Никколо поступил в школу магистра Маттео, затем его отдали в городскую школу. К концу обучения он очень хорошо знал латынь и прошел курс латинской стилистики.

Средний достаток семьи Макиавелли не позволил Никколо поступить в университет. Его учителями стали древние авторы Тит Ливии, Тацит, Цицерон, Цезарь, Вергилий, Све-тоний, Овидий, а также Тибулл и Катулл. По-видимому, Бернардо Макиавелли ознакомил сына с основами юридической науки и практики.

18 февраля 1498 года Макиавелли баллотировался на пост секретаря второй канцелярии республики и был побежден кандидатом партии монаха-доминиканца Савонаролы. Но уже в апреле партия Савонаролы потерпела крах, а сам доминиканец 23 мая был казнен на площади Синьории...

Через пять дней после этого события Макиавелли, победив кандидата от Партии Медичи, был намечен, а 18 июня утвержден секретарем второй канцелярии; 14 июля ему была также доверена канцелярия комиссии Десяти, ведавшая иностранными и военными делами.

Очень скоро флорентийская Синьория убедилась в том, что не • вшиблась в своем выборе. 29-летний Никколо Макиавелли успешно

110

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ!

НИККОЛО ДИ ББРНАРДО МАКИАВЕЛЛИ

111

справлялся со своими обязанностями. За четырнадцать лет он составил! тысячи дипломатических писем, донесений, правительственных распо-! ряжений, военных приказов, проектов государственных законов; совер-1 шил тринадцать дипломатических и военно-дипломатических поездок г* весьма сложными поручениями к различным итальянским государям и| правительствам республик, к папе, императору и четырежды к француз-1 скому королю; как секретарь комиссии Десяти он был организатором и участником военных кампаний и инициатором создания респ^бликан-ского ополчения. /

В марте 1499 года Макиавелли отправился в Понтедера к владетели Пьомбино, расположенного километрах в ста на юго-запад от Флоренции^ 30-летний секретарь комиссии Десяти сумел убедить д'Аппиано, этого ко-;1 ронованного военачальника, не требовать увеличения платы за военную службу Флорентийской республике, которая и без того тратила колоссаль-* ные средства на наемников-кондотьеров. '

В июле того же года Макиавелли был послан к правительнице важно^ го для республики стратегического пункта — Форли, дочери Галеаццс Сфорца, Катарине с официальным письмом первого канцлера Флоренции Марчелло Вирджилио Адриани, ученика Полициано, университетской; профессора литературы. Несмотря на все ухищрения коварной и опытной правительницы, первый дипломатический экзамен флорентийский послав нец сдал на отлично: дружбу с правительницей Форли удалось сохранить3 что было крайне важно в условиях напряженной борьбы за важнейши! торговый центр Пизу. Л

Между тем тучи над Италией сгущались. В октябре 1499 года француз! ские войска вошли в Милан, а в начале следующего года его правител! Лодовико Моро был пленен и увезен во Францию. Судьба итальянских гс сударств теперь зависела от Людовика XII, к которому Флорентийска республика в июле 1500 года и направила дипломатическую делегацию 4 составе Никколо Макиавелли и Франческо Каза. Раньше вопрос о Пиз) решала Флоренция, отныне его решал французский двор, требовавши! огромных денег за военную помощь. Макиавелли не принадлежал к чис; парадных послов, которых посылали в торжественных случаях, а был ора тором-дипломатом, который, по его собственному выражению, «готовя пути Господу» и, не имея «средств и веса», добивается всего своими тала» тами и умом.

Великий флорентиец не только выполнял официальные инструкцю но внимательно наблюдал и оценивал обстановку, людей, обычаи. Мак* авелли посетил Лион, Невер, Мелея, Париж. Его сообщения флоренти! ской Синьории были не менее важны, чем ведение переговоров. «Фра! цузы ослеплены своим могуществом, — писали Макиавелли и Каза, считаются лишь с теми, кто обладает оружием или готов давать деньги* Вскоре Каза заболел, и Макиавелли остался единственным представит лем республики при дворе. Он не только изучал французскую политик^ но и пытался оказать на нее влияние. Когда однажды кардинал Руанскг' заявил, что итальянцы ничего не понимают в военном деле, Макиаве. ли ответил ему, что «французы ничего не понимают в политике, так ка если бы понимали, то не позволили бы папству достичь такого могую ства». Совет флорентийца заставил французский двор серьезнее относ» ся к политике папства.

Во время этой же миссии во Франции он проявил себя как тонкий психолог. О находившемся при французском дворе перебежчике из лагеря ара-гонцев Джулио де Скручиатио, будущем папском инквизиторе, он сообщал Синьории: «при первом же вашем письме сюда он сыграет роль молнии... он красноречив, чрезвычайно смел, назойлив, ужасен, не знает меры в своих страстях и поэтому способен во всех своих начинаниях достигнуть некоторого результата».

По возвращении из Франции, в 1501 году, секретарь комиссии Десяти занимался делами, связанными с подчиненной, но вечно непокорной Пи-стойей: вел переписку, писал приказы, трижды ездил в мятежный район для улаживания конфликта. В этом же году он выполнил ряд поручений в Сиене и Кашине

В 1502 году Макиавелли встретился с Цезарем Борджа — герцогом Валентине, который произвел на него сильное впечатление — жестокий, хитрый, не считающийся с какими-либо нормами морали, но смелый, решительный и проницательный правитель. Он не идеализировал Цезаря Борджа, а изучал его действия, когда тот пытался подчинить и объединить целые области Италии. Макиавелли еще несколько раз встречался с этим героем шпаги и отравленного вина, и в своих донесениях отмечал качества этого государственного деятеля, достойные послужить материалом для теоретических обобщений.

Вместе с епископом Вольтерры Франческо Содерини Макиавелли прибыл в захваченный Цезарем Борджа Урбино. Содерини и Макиавелли были приняты в два часа ночи 24 июня 1502 года. Их общее впечатление было изложено в донесении: «Герцог так смел, что самое большое дело кажется ему легким. Стремясь к славе и новым владениям, он не дает себе отдыха, не ведает усталости, не признает опасностей. Он приезжает в одно место прежде, чем успеешь услышать о его отъезде из другого. Он пользуется расположением своих солдат и сумел собрать вокруг себя лучших людей Италии Кроме того, ему постоянно везет. Все это вместе взятое делает герцога победоносным и страшным». Этот портрет военачальника и политика можно считать первым наброском знаменитого трактата «Государь», законченного Макиавелли в 1513 году.

В сентябре 1502 года во Флорентийской республике была введена должность пожизненного гонфалоньера, которым стал Пьеро Содерини, брат епископа Вольтерры, ездившего в Урбино вместе с Макиавелли. Он был главой Синьории, имел право законодательной инициативы и вмешательства в судебные дела. Содерини был хорошим оратором, но не обладал какими-либо значительными дарованиями. От имени комиссии Десяти Макиавелли поспешил уведомить нового гонфалоньера об избрании и выразил надежду на успешную его деятельность. Вскоре Макиавелли приобрел неограниченное доверие Содерини, стал его постоянным советчиком.

Хотя второй канцлер республики и был первым человеком при главе I' Правительства, он продолжал выполнять сложные дипломатические поручения, так как никто не мог точнее и вернее оценить политическую атмосферу В чужой стране и дать характеристику ее деятелям. Когда Синьория торопила *го с присылкой донесений, он отвечал: «...серьезные вещи не отгадываются... если не хочешь излагать выдумок и сновидений, необходимо все прове-, Рить» И Синьория убеждалась, что Макиавелли прав: «Поистине, в после-| ДНих двух ваших письмах столько силы, в них так ярко сказывается Ваш ум,

112

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ |

НИККОЛО ДИ БЕРНАРДО МАКИАВЕЛЛИ

113

что их даже нельзя похвалить так, как они того заслуживают. В частности, я говорил об этом с Пьеро Содерини. Он находит совершенно невозмож-; ным отозвать Вас оттуда... Ваши рассуждения и описания вызывают самую' лестную похвалу. Теперь все признают то, что я лично подметил в Вас: яс-1 ность, точность, достоверность ваших известий, на которую можно вполне | положиться».

Поэтому в трудные моменты итальянской и европейской истории имен-1 но Макиавелли посылали в другие государства и чужие страны. Судите сами.!

В 1503 году он находился в войске Цезаря Борджа, занявшего Перуджу,! Ассизи, сиенские замки. Затем его срочно направили в Рим в связи со смер-| тью Александра VI и выборами нового папы Юлия II. \

В 1504 году он вторично прибыл во Францию, в Лион, с новыми инструкциями флорентийскому послу при Людовике XII Никколо Валори, ко-> торый в письмах к Десяти лестно отзывался о Макиавелли, помогавшем ему советами.

В следующем году он был послан с дипломатическими поручениями : синьору Перуджи Бальони, к маркизу Мантуи и синьору Сиены Пандоль*» фо Петруччи, а еще через год представляет республику при Юлии II, кото рый во главе своих войск выступил против Перуджи и Болоньи. Флорентий-| ский посол должен был в дипломатичной форме сообщить воинственном)! папе, что Флоренция, хотя и является его союзником, пока не может ока* зать ему помощи в его «святом деле».

В декабре 1507 года Макиавелли направили в Тироль к император Максимилиану с новыми инструкциями для флорентийского посла. Резульу татом его ознакомления с обстановкой в немецких землях был доклад «Опш сание событий, происходящих в Германии».

В 1509 году он был послан в Мантую для уплаты денежного взноса рес| публики королю Максимилиану, а затем в Верону, откуда наблюдал за; дом военных действий между Венецией и союзниками Флоренции.

В следующем году Макиавелли в третий раз отправился с дипломатичес^ кой миссией во Францию для переговоров о совместной борьбе проти Венецианской республики. После этой поездки появились его «Описан* событий во Франции». Через несколько месяцев его снова послали во Фра* цию через Милан для обсуждения вопроса о Пизанском церковном собору который организовал Людовик XII против папы Юлия II. Этот собор < крылся в ноябре 1511 года, и Макиавелли был послан туда республикой чтобы наблюдать за развитием событий.

Выполняя многочисленные и сложные обязанности, Макиавелли превратился в занудного чиновника. Он обладал живым, общительны»! характером, любил хорошо одеваться и не жалел на это денег, даже когда 1 было не слишком много. Особенно заботился он о своей одежде, когд представлял республику перед чужеземными государями. Он был остроул ным и любил повеселиться, и на вечеринках, которые иногда устраиЕ члены комиссии Десяти, всегда оказывался душой компании.

Макиавелли женился в тридцать три года на Мариетте Корсини, в три цать четыре — стал отцом первого ребенка. Он очень заботился о семье, | шутку называя ее своей «командой».

Многое сделал Макиавелли и как секретарь военной комиссии Деа| ти, проявив себя на этом поприще не только исполнителем, но и орга» затором.

В 1512 году произошли драматические события, которые привели к гибели Флорентийскую республику и пресекли бурную политическую деятельность Никколо Макиавелли. 11 апреля испанское войско захватило Прато, учинив там беспощадную резню и грабеж. Пьеро Содерини бежал из Флоренции, где была восстановлена синьория Медичи; в результате переворота Макиавелли лишился должности и был выслан на год из города.

В следующем году был раскрыт антимедичейский заговор во главе с Боски. Заподозренный в соучастии Макиавелли в марте 1513 года был брошен в тюрьму, подвергнут пытке — ему нанесли шесть ударов плетьми. Он вышел из заключения только благодаря амнистии, объявленной в связи с избранием на папский престол Джованни Медичи, принявшего имя Льва X. Как неблагонадежному ссыльному Макиавелли разрешили проживать в принадлежавшем ему небольшом имении Сант-Андреа в Перкуссино, расположенном недалеко от Флоренции.

Макиавелли был обречен на вынужденное бездействие. Он переписывался со своими друзьями — Содерини и Веттори. «Так долго продолжаться не может, — писал Макиавелли, — такая бездеятельная жизнь подтачивает мое существование». Однако он готов был служить только своему государству, а не кому угодно и где угодно. Об этом свидетельствует его отказ от приглашения стать секретарем кардинала Просперо Колонны в 1521 году, что объяснялось его неприятием папства и церковников. Отказался он и от службы французской монархии, заявив в конце своей жизни- «Предпочитаю умереть с голода во Флоренции, чем от несварения желудка в Фонтенбло»

Увы, Медичи не доверяли Макиавелли и в течение пятнадцати лет не допускали его к политической деятельности.

Макиавелли занялся творчеством. В период ссылки (1513—1520) он написал «Государя», «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», «Рассуждения о способах упорядочения дел во Флоренции после смерти герцога Лоренцо», «Описание событий в городе Лукке», была начата «История Флоренции»...

Он не отказывался от незначительных деловых поручений, вроде поездок в Карпи во францисканский монастырь, который он в письме к Гвич-чардини назвал «республикой деревянных сандалий», или в Венецию для защиты интересов флорентийских купцов.

4 мая 1527 года Рим был захвачен немецкими ландскнехтами. Флоренция ответила на это антимедичейским восстанием и восстановлением республики.

58-летний Макиавелли выдвинул свою кандидатуру на пост канцлера Флорентийской республики. Вопрос решился на Большом Совете респуб->Чики 10 мая 1527 года. Однако годы медичейского правления сделали свое . Дело: за Макиавелли было подано всего 12 голосов, против — 555.

21 июня 1527 года Никколо Макиавелли скончался, а еще через день его I В°х°ронили в церкви Санта-Кроче, ставшей флорентийским пантеоном, с Макиавелли покоятся Микеланджело, Галилей и другие великие

пьянцы.

114

100 ВЕЛИКИХ ДИШЮМАТО1

СИГИЗМУНД ГЕРБЕРШТЕЙН

(1486-1566)

Барон, немецкий дипломат. В составе имперских посольств посетил Данию,]

Чехию, Нидерланды, Испанию, итальянские государства, Турцию, Польшу,

Венгрию, Великое княжество Московское. Способствовал продлению

перемирия между Русским государством и Польшей (1526). В 1549 году

опубликовал книгу «Записки о Московитских делах».

Полстолетия Сигизмунд Герберштейн верой и правдой служил четыре1 королям (это четыре Габсбурга — Максимилиан I, Карл V, Фердинанд I.,

Максимилиан II), ачем сообща| ет и надпись, высеченная на егс надгробном памятнике.

Родился он в 1486 году замке Виппах (ныне Випава) „ Штирии. Здесь, в горах славян! ской Крайны, Сигизмунд Гер<| берштейн провел свое детство,| что дало основание одному и| исследователей назвать его «пс, граничным немцем». Общенш с коренным населением — ела? вянами — наложило известны! отпечаток на формирование отпрыска обедневшего, н| очень древнего рода немецко,| Штирии.

В отличие от большинств своих сверстников, Герберште* уже в отрочестве наряду с дать нью учил и словенский язьц чем вызывал насмешки свок сверстников. Будущий диплома познакомился с обычаями, вер ваниями и жизнью славянско| общины.

В 1499 году он поступил Венский университет, переж^ вавший эпоху расцвета. Здесь, | частности, преподавал Конра Цельтис, внедряя гуманистичс кое направление в географ!

Герберштейн получил степень бакалавра, почти постыдную для молод! людей благородного происхождения. В 20 лет будущий дипломат покин университет, чтобы обеспечить семью, оставшуюся на его попечении.

В 1506 году он поступил на службу к Габсбургам. Герберштейн участ вал в походе против Венгрии, предпринятом Максимилианом, тогда е, носившим титул римского короля, ради заключения брака одного из е

СИГИЗМУНД ГЕРБЕРШТЕЙН

115

внуков — Фердинанда с Анной, дочерью венгерского короля Владислава Ягеллона. Герберштейн отличился в ряде сражений.

Во время войны с Венгрией за успешную доставку провианта в осажденную крепость Маран и разгром вражеского отряда в ходе очередной вылазки против венецианцев Герберштейн удостоился посвящения в рыцари самим Максимилианом, разглядевшим в юном выходце из Штирии не только отважного воина, но и разумного и осторожного политика (1508). Рыцарь по воле римского короля превратился в дипломата.

С 1515 года Герберштейн стал членом Имперского совета, а в 1516 году он получил деликатное поручение — убедить датского короля Кристиана II в необходимости хранить верность собственной супруге Изабелле — внучке Максимилиана I и сестре будущего императора, а пока герцога бургундского Карла — и расторгнуть связь с дочерью трактирщицы Сигбрид, некоей Дивеке. Король уже тогда был известен жестокостью и неуравновешенностью. Герберштейну удалось добиться аудиенции у короля, но на этом успехи дипломата закончились. Получив отрицательный ответ, Герберштейн тем не менее завоевал благосклонность Кристиана II.

Неудача миссии не повлияла на дальнейшую карьеру Герберштейна. Неукоснительное следование инструкциям, твердость, разумная настойчивость и корректность, проявленные послом в Дании, произвели впечатление при дворе. Через несколько месяцев в Вене Герберштейн получил полномочия посла императора в Московию.

Не останавливаясь подробно на сложном международном положении 20-х годов XVI века, отметим, что поездка Герберштейна была одним из ходов запутанной игры Габсбургов, пытавшихся одновременно предотвратить наметившееся сближение Москвы с Данией, ливонским орденом и Францией, а также создать заслон на северо-востоке против турецких полчищ, вторгшихся на Балканы и угрожавших дунайской империи. Задачи эти оказались чрезвычайно сложными и практически невыполнимыми.

В конце 1516 года из Вены в Вильно и Москву отправилось посольство барона Сигизмунда Герберштейна. Первую часть своей сложной миссии оно выполнило успешно. Герберштейн представил польскому королю его невесту принцессу Бону, которая совершенно очаровала его. Сигизмунд изложил имперскому послу свою программу мирного урегулирования отно-шений'с Россией. Непременным условием было возвращение Великому княжеству Смоленска. Теперь оставалось склонить к принятию этого ус»-ловия Василия III, и Герберштейн мог бы считать свою поездку блистательт ным триумфом. 18 апреля он прибыл в Москву. И здесь имперскому послу была устроена торжественная встреча. 22 апреля начались переговоры. К их главной теме (заключение мира с Литвой и союза против турок) Герберштейн подходил исподволь. Свою речь он начал с того, что весьма красочно описал ту угрозу, которую представляли для «христианского мира» турки. Барон Сигизмунд говорил, что турецкий царь победил «великаго султана, Дамаск и Ерусалим и все его государства силою взял». Единственное спасение от грозящей беды — это соединение и согласие между христианскими Державами.

Герберштейн старался внушить Василию III мысль, что война с Турци-Г*й — главная задача, которая должна волновать русское правительство. Но, *1*РОЯТНо> он, как, впрочем, и Максимилиан, не сознавал, что идея втянуть кЯЬпсию в войну с Турцией (которая для Москвы представлялась потенциаль-

116

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ01

ным союзником, а не врагом) была утопичной. Уже во время пребывания Герберштейна в Москве (22 апреля) к турецкому султану отправился гонец Д. Степанов с предложением мира и дружбы. До Царьграда он так и не доехал: на Дону его убили татары.

Страшные картины «турецкой опасности», нарисованные Герберштей-» ном, оказали воздействие на московский двор совершенно противоположи ное тому, на которое рассчитывал опытный имперский дипломат. В.елики8 князь Василий III и его окружение еще раз убедились в необходимости сохранять дружеские отношения с Портой.

Русские дипломаты оставили у имперского посла полную иллюзию со* гласия России на «единачество» с другими «христианскими державами» для борьбы с «врагами христианства». Это было совершенно необходимо для того, чтобы добиться своей цели — использовать имперское пАсредниче-^ ство при заключении выгодного и прочного мира с Великим княжествол Литовским.

Дело оказалось сложным. Василий III хотел, чтобы мирные перегово* ры велись в Москве, а именно этбго и не желал Сигизмунд. Для уточнений места ведения переговоров русское правительство разрешило племянник Герберштейна Гансу фон Турну 26 апреля отбыть ко двору польского корой ля. Вернувшись 14 июля в Москву, он сообщил, что Сигизмунд согласен прислать своих послов только на русско-литовскую границу. Василия III: не устраивало. Переговоры, таким образом, зашли в тупик еще прежде, чек начались. Камнем преткновения стал «процедурный» вопрос. Ганс фон Тур* снова был послан в Литву. Он передал королю, что Герберштейн будет счи| тать свою посредническую миссию законченной, если тот не согласится чтобы переговоры происходили в Москве. Под нажимом имперского диплс мата Сигизмунд принял это условие.

Литовские послы Ян Щит и Богуш прибыли в Москву 3 октябр 1517 года. Посредником в переговорах выступал Герберштейн. Московски государь торжественно заявил, что готов примириться с Сигизмундом рад| своего «брата» Максимилиана и из-за того, чтобы «рука бесерменская высилася и государи бы бесерменские вперед не ширились, а христиане* бы государей над бесерменством рука высилася и государства бы христиан ские ширились». Эта расплывчатая формулировка о «бесерменских госуда рях» вообще давала русским дипломатам возможность интерпретировать < так, как им выгодно, и одновременно создавала впечатление готовност России вступить в антитурецкую лигу.

Гораздо труднее приходилось обеим сторонам, когда нужно было деклараций переходить к рассмотрению конкретных условий мира. И рус ские, и литовские дипломаты начали торг с «запроса». Василий III заявил, 41 Сигизмунд «неправдою» держит «отчину» русских князей — Киев, Поло! и Витебск. Справедливость русских требований фактически была признав по договору 1514 года России с империей, и, когда русские дипломаты сосла лись на этот договор, Герберштейну ничего не оставалось, как заявить, договор заключен «не по государя нашего велению».

Со своей стороны литовские послы говорили о том, что им издрев принадлежит не только Смоленск, но и Новгород, Псков, Вязьма и Севе| щина. Разговор, словом, велся на столь различных языках, что о взаимог нимании не могло быть и речи. Прояснила, но не облегчила ситуаь позиция, занятая Герберштейном. Он высказался за передачу Смоленс

СИГИЗМУНД ГЕРВЕРШТЕЙН

117

Литве, сославшись на пример Максимилиана, отдавшего Верону ее гражданам. Но отказываться от старинного русского города, присоединенного с таким большим трудом, Москва не собиралась.

Не возражая в принципе против продолжения переговоров, московские дипломаты решительно отклонили предложения Герберштейна. Ему ничего не оставалось, как покинуть Москву. 22 ноября он вместе с московским послом дьяком В.С. Племянниковым отбыл к имперскому двору.

Итог первой миссии Герберштейна в Москву не принес желаемого результата. Тем не менее отношения Московии с империей, прерванные после Венского конгресса, были возобновлены.

Осенью того же года австрийский посол возвратился в Вену. Видимо, здесь, в столице империи, в кружке венских гуманистов, внимавших его рассказам о далекой и необычной Московии, у Герберштейна впервые возникла мысль написать книгу о своем путешествии. Немаловажную роль могли сыграть и дневники, которые вел Герберштейн во время путешествия. Но прошло еще много лет, прежде чем эта идея осуществилась.

На 20—30-е годы XVI века Герберштейн был одним из руководителей делегации, посланной для приглашения Карла V на престол империи; он возглавлял посольство на Балканы, вел переговоры с венецианским дожем, турецким султаном, посещал почти все страны континентальной Европы.

А в 1526 году Герберштейн вновь был послан в Московию, с той же целью, что и в первый раз. Второе посольство оказалось удачливее, чем первое.

29 августа 1526 года в битве с турками при Мохаче погиб венгерский король Людовик (Лайош II) Ягеллон. При Ягеллонах позиции центральной власти ослабели. Даже угроз,а османского нашествия и грандиозный поход османов на Белград в 1521 году не могли привести к усилению централиза-торских тенденций. Через пять лет, в 1526 году, состоялся новый поход, в результате которого Венгрия стала добычей могущественного соседа.

Венгерские события, тесно связанные с ростом турецкой угрозы, а также энергичный нажим имперской и польской дипломатии заставили Сигизмунда искать прочного мира с Россией: ведь в 1527 году кончалось пятилетнее русско-литовское перемирие; нужно было думать о будущем.

14 октября в Можайск, где в это время находился «на потехе» Василий III, Прибыли литовские представители — полоцкий воевода Петр Станиславович Кишка и подекарбий Богуш. Здесь в присутствии Герберштейна начались •переговоры. Литовские представители непременным условием заключения мира ставили уступку Смоленска. Русская сторона на это категорически не ^оглашалась. Тогда Кишка и Богуш пошли на заключение нового, теперь уже Шестилетнего, перемирия. С этим литовское посольство и покинуло Мо-&айск. Вместе с ним в ноябре 1526 года из России уехал и Герберщтейн. :*. 28 февраля 1527 года Сигизмунд I подписал договор, продлевавший на И*есть лет (с 25 декабря 1526 по 25 декабря 1532 г.) перемирие между Литвой Россией. Планы церковной унии ^ антитурецкие проекты империи были но вместе с тем решительно отклонены русскими дипломатами.

Гибель Людовика Ягеллона крайне осложнила положение в Восточной и привела к длительной борьбе империи и других держав за венгерс-

корону. 13 ноября того же года сейм в Фейерваре избрал венгерским

лем трансильванского воеводу Яноша Запольяи. Но почти одновременно * Декабря) группа венгерских магнатов в Братиславе провозгласила королем

118

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

брата императора Карла V Фердинанда I Чешского (женатого на сестре \ гибшего короля Лайоша II). Началась длительная междоусобная бор!, между сторонниками обоих королей. Она сразу же осложнилась сопернк ством Карла V (поддерживавшего Фердинанда) и польской шляхты, сторонницы Яноша Запольяи, пользовавшегося покровительством туре!. го султана. Сам же польский король Сигизмунд придерживался полит нейтралитета, скорее благожелательного по отношению к Фердинанду.

На вопрос «кто виноват?» в Европе давали разные и противоречив ответы. По-видимому, Габсбурги распространяли версию о том, что отв ственность за поражение при Мохаче должен нести один из крупней!1 венгерских магнатов — Янош Запольяи. Вслед за имперскими дипло^атак вероятно, также оценивали роль Яноша Запольяи и в России. Судя по соч нениям Герберштейна, в Австрийском эрцгерцогстве вину за поражение ] Мохаче возлагали не только на Яноша Запольяи. Таким же ответчик*! считали Сигизмунда I Старого, польского короля и великого князя лито ского, не пришедшего на помощь своему племяннику. Противоположи! мнение высказал сам король на приеме австрийского посла Герберштей^ 28 января 1527 года. Все несчастья и ссоры между христианскими государ ми, по его словам, происходят по вине тех из них, которые мечтают о : вате других государств, ведомые надеждами на чужие земли, они «выдают I христианство» на поток и разграбление неприятелю. Несомненно, Сиги мунд I намекал при этом на государя, направившего к нему Герберште на, — австрийского эрцгерцога Фердинанда.

Итак, три точки зрения — виноваты Янош Запольяи, польский кор и великий князь литовский и, наконец, Габсбурги. Три виновника пор ния при Мохаче — это три главные действующие силы на территории Ве грии, не считая Порты, в период с 1526 по 1549 год. Их борьба за раз Венгрии то разгоралась, то утихала, их «вклад» в «решение» венгерскс вопроса то сокращался, то увеличивался в зависимости от внутренней литики Польши и Австрийского эрцгерцогства, а также от соотношения! сил с силами Османского султаната.

Два венгерских короля 14 апреля 1527 года заключили перемирие, зак пившее раздел страны между ними. Тем не менее отныне началось мног летнее кровавое соперничество партии Запольяи и Габсбургов в Венгри Первую поддерживала Польша. Герберштейн, будучи в Польше в очереднЦ раз в конце февраля — начале марта 1528 года, сообщил Сигизмунду I' бование Фердинанда — не предоставлять его сопернику Яношу Заполь убежища в Польше. Большего он не осмелился потребовать.

Османская опасность не исчезла, было ясно, что ее объектом отнь могут стать не только славянские и венгерские земли, но и земли эрцгерцо ства. Военная активность Сулеймана возрастала. Летом 1528 года османск войска вторглись в Крайну. В этих условиях венгерский вопрос времен^ отступил на второй план.

И вот в феврале — марте 1529 года Герберштейн отправился в Велик| княжество Литовское со сложным дипломатическим поручением — доби ся военной помощи от Сигизмунда I. Двухнедельное пребывание в Вильн се с 20 марта по 7 апреля 1529 года закончилось безрезультатно. Ни крас* речивое описание османских захватов и угрозы, нависшей надо всеми; дарствамИ Юго-Восточной Европы и Центра, ни просьбы о помощи' возымели должного действия.

СИГИЗМУНД ГЕРБЕРШТЕЙН

119

Наряду с дипломатическими поручениями Герберштейн преуспевал и во внутриполитической жизни страны. После смерти Максимилиана 1 он в составе посольства отправился в 1519 году к будущему императору Карлу V. А при Фердинанде, австрийском эрцгерцоге, Герберштейн защищал не только государственные, но и представлял интересы родной Штирии. В начале 1521 года он стал членом Высшего Государственного совета Штирии, в 1527 году — членом Нижнеавстрийской камеры, в 1537 году — членом Высшего военного совета, в 1539 году — президентом Нижнеавстрийской камеры. В 1532 году Герберштейн был возведен в баронское звание.

Вершиной своей дипломатической деятельности Герберштейн считал встречу с Сулейманом Великолепным, когда ему удалось говорить не распростертым ниц перед султаном, как было принято при османском дворе, но стоя на одном колене. Недаром позднее с разрешения императора Герберштейн пополнил родовой герб изображением «московита» и «турка», имея в виду две важнейшие дипломатические миссии своей жизни.

Герберштейн выполнял многие поручения австрийской короны и к концу жизни (он умер 28 марта 1566 года) заслужил славу одного из опытных и деятельных дипломатов империи. Но не меньшую известность принесла ему книга «Записки о московитских делах». Труд Герберштейна издавался неоднократно и, безусловно, содержал информацию о России, интересную не только для европейских читателей, но и для русских.

Можно полагать, что первоначальный вариант «Записок» был создан вскоре после возвращения дипломата из второго путешествия в Московию, а вторично Герберштейн обратился к ним уже в начале 1540-х годов. К 1544 году книга была завершена, но лишь в 1549 году «Записки о Московии» увидели свет. Это было очень своевременно: в 1548 году в Польше вновь появилась партия, стремившаяся упрочить положение Яноша Запольяи. «Недоредактированность» книги, вероятно, результат той спешки, в которой она готовилась к изданию.

Внимание Герберштейна к судьбам Венгрии делает ее почти такой же героиней его сочинения, как Русь. Он дважды обсуждает венгерскую проблему, с болью возвращается к последним дням Людовика Венгерского, повествует о времени расцвета Венгерского королевства при Матвее Кор-вине (Матьяше Хуньяди) и начавшемся при его преемниках Ягеллонах — Владиславе (Ласло) и Людовике (Лайоше) — упадке. По словам историка В.О Ключевского, «умный австрийский дипломат» пропел Венгрии «полную грустного чувства похоронную песнь».

Оправданием политики Габсбургов, осуждением политики Ягеллонов, которых он обвинял в предательстве Венгрии в 1526 году, равно как и Яноша Запольяи, которому вменялись в вину сговор с султаном и открытая измена Венгрии, значение «Записок о Московии» вовсе не исчерпывается. Если бы ях Содержание можно было бы свести лишь к развернутому манифесту внешнеполитической линии Габсбургов по отношению к Венгрии, Польше и Русскому государству, книга не обрела бы Столько читателей в последующих веках.

Природный ум, наблюдательность, всестороннее образование, полученное во время поездок по Европе, возможность непосредственного обще-|яия с населением — все это обусловило достоинства «Записок о МосковиТ-ях делах». Западная Европа впервые получила более или менее достовер-, й °черк о русском государстве, точное описание придворных обычаев, |яриема послов, религиозных обрядов и быта.

120

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

ИВАН МИХАЙЛОВИЧ ВИСКОВАТЫЙ

121

ИВАН МИХАЙЛОВИЧ ВИСКОВАТЫЙ

(?- 1570)

Русский государственный деятель, дипломат. Подьячий Посольского приказ

(1542—1549). С 1549 года руководил приказом вместе с А. Адашевым.

С 1553 года — дьяк думный; с 1561 года — печатник. Играл видную роль

во внешней политике, был одним из сторонников Ливонской войны 1558— |

1583 годов. В 1570 году был заподозрен в боярском заговоре и казнен.

Происхождение и дата рождения Ивана Михайловича Висковат« го нам неизвестны. Впервые его имя упоминается в дипломатическ*

делах 1542 года. Из ниос след| ет, что он был подьячим писал перемирную грамоту| Польшей.

Иван Михайлович продв(| гался по службе благодаря сво» способностям и старанщ К тому же у него имелись покр вители: скорее всего, ему благ водили родственники жены царя Ивана IV Анас сии — Захарьины.

С января 1549 года в сольских книгах все чаи встречается указание на что привезенные послами гр моты царь приказывает прю мать Висковатому. Вероят* Иван IV имел основания, кс да указал ему «ведать посоль ким делом».

2 января 1549 года он был к ногайским посла 17 января — к бывшему астр ханскому «царю» Дербьи 22 января — «с ответом» к товским послам. Тогда присутствии иностранных слов царь приказал назьп подьячего Висковатого ком. Официальное повыше}

состоялось несколькими месяцами позже и было связано с назначе* ем Висковатого начальником Посольского приказа.

С 1549 по 1559 год в Москву приезжали 32 посольства из разн| стран. Во всех переговорах участвовал Висковатый.

Иван Михайлович, как руководитель Посольского приказа, ведал репиской царя и Боярской думы с иноземными послами, участвовал в пр варительных переговорах, решал вопросы, связанные с приездом и пр

ванием в Москве иностранных дипломатов, готовил русские посольства для отправки в разные страны.

Как ближний государев дьяк Висковатый делал записи, которые затем использовались в качестве заготовок для официальной летописи. Кроме того, став главой Посольского приказа, Иван Михайлович получил в свое ведение Царский архив, содержавший огромное количество рукописных книг и различных государственных актов московских великих и удельных князей, их родословные, правительственное делопроизводство, всю документацию внешнеполитического характера, а также различные следственные материалы.

В конце XV — первой половине XVI века Царский архив находился в ведении великокняжеских дьяков, каждый из которых имел ларец для текущей документации. Во второй половине XVI века Царский архив окончательно оформился в самостоятельное учреждение во главе с посольскими дьяками. Первым из них стал Висковатый.

Решая дипломатические задачи, Иван Михайлович и его подчиненные должны были учитывать всю историю взаимоотношений с другими странами. Иначе невозможно было наводить справки, делать выписки, ссылки на более ранние переговоры, грамоты и т. д. Висковатый систематизировал документы государственного архива и организовал его текущее делопроизводство.

Основным направлением внешней политики в середине XVI века стало восточное. В 1552 году было завоевано Казанское ханство, в 1556-м — Астраханское. Висковатый хотя и сопровождал царя в Казанском походе, но, по свидетельству немца-опричника Генриха Штадена, бывшего на службе в России, «был не прочь, чтобы крымский царь забрал Русскую землю, был расположен ко всем татарам- и помогал им». Сам царь обвинял Висковатого в том, что он «ссылался с Крымом и наводил на Русь бусурманство».

Глава Посольского приказа уделял особое внимание отношениям Рос-•сии с Западной Европой. Во второй половине XVI века Россия, не имевшая выхода к Балтийскому морю, поддерживала связь с Европой через Белое море. В 1553 году Иван IV пригласил англичан в Москву. После пышного приема английский посланник Ричард Ченслер получил дружественную грамоту для короля Эдуарда VI. Через два года Ченслер вновь приехал в Россию с двумя агентами торговой компании. После официального приема переговоры с ними вел Висковатый совместно с «лучшими» московскими купцами. Иван Михайлович понимал значение торговых связей России с 'Англией. В результате его стараний англичане получили льготную грамрту со множеством привилегий.

В благодарность за это король Филипп, сменивший на престоле Эдцдав-I,*» VI, разрешил русским подданным так же свободно и беспошлинно,*Щ}р-• в Англии, причем брал их под свое покровительство. Был разрешен ободный въезд в Россию художников, ремесленников, различных масте-ов, медиков, «рудознатцев». Дружественные дипломатические связи России ^Англией, выгодная торговля, военная и экономическая помощь продол-лись вплоть до второй половины XVII века. Основа столь прочного союза

I заложена Висковатым.

Для установления широких экономических связей с передовыми стра-»Ми Западной Европы нужен был выход в Балтийское море. Этому меша-1 Польша, Литва и ливонский орден. Господства на Балтийском море так-

Добивались Швеция и Дания. Особенно досаждала Москве Ливония.

122

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

Ливонские купцы стремились держать в своих руках все торговое движение не пускали русских людей к морю, а иностранцев в Россию.

В 1558 году русские войска вошли в Ливонию, и началась война, затянув шаяся на 25 лет.

С первых же дней войны в правительстве образовались две партии Любимец царя А.Ф. Адашев и его кружок считали необходимым продолжат военные действия на юге с крымскими татарами и Турцией. Московско дворянство вместе с начальником Посольского приказа Висковаты'м рата вало за продолжение Ливонской войны. Дворянство рассчитывало на новь поместные раздачи земель и расширение торговли со странами Восточно и Западной Европы. Победное завершение войны в Ливонии было совсе^ близко, но Адашев, руководивший войсками, не воспользовался благопрь ятным моментом, и вскоре наступление приостановилось. I

Успехи русских войск в Прибалтике встревожили Литву, Польшу, 1Ш цию и Данию, также претендовавших на Ливонское наследство. Они пот тались дипломатическим путем прекратить вспыхнувшую войну. Основн) роль в заключении перемирия 1559 года сыграло посредничество датског короля, приславшего для переговоров посольство в Москву. Во время пер говоров Висковатый решительно заявил, что Дания не должна была приш мать жалобы ливонц^в, подданных московского государя. По мнению дь ка, обратившись к иностранным государствам, ливонцы уподобились неве| ным слугам, которые, украв имущество своего господина, продают его [т щество] другому. Он говорил, что московские государи не привыкли уступа кому бы то ни было покоренные ими земли; они готовы на союз, но тол|| ко не для того, чтобы жертвовать своими приобретениями.

Висковатый надеялся, что его решительность поможет Москве отст ять свои интересы в Прибалтике и вынудит европейские державы прмзнащ русские завоевания, сделанные в первые годы ливонской войны. Одна» добиться успеха дипломатическим путем не удалось; ситуация складывала неблагоприятно для Московского государства.

В 1562 году русское командование приступило к крупным военнь операциям против Литвы. В походе участвовал и Иван IV. При царе находи лась посольская походная канцелярия, которую вместо Висковатого вс главлял дьяк Андрей Васильев. Оставшись в Москве, Висковатый принЯ датское посольство. В результате был принят проект договора, по котор му Дания отказывалась принимать участие в военных действиях прот России.

Чтобы обратить все силы против Литвы, Висковатый предпринял по: временам достаточно неожиданный для человека его звания и чина 12 августа 1562 года он выехал сам в Данию для подтверждения договори^ записи. Благодаря успешным переговорам были заключены союзный дог вор с Данией и 20-летнее перемирие со Швецией. Ливонская война продо жалась с переменным успехом.

В 1566 году в Москву прибыло великое польское посольство для веден! переговоров о заключении мира. Польские дипломаты не желали уступа России морской порт Ригу, а русские Польше — Полоцк и Смоленск, реговоры оказались под угрозой срыва. Висковатый на специальном Зен ком соборе рекомендовал заключить перемирие, не требуя у Польши ус ки спорных ливонских городов, при условии вывода оттуда польских вой и нейтралитета Польши в Ливонской войне. Но участники Земского со

ИВАН МИХАЙЛОВИЧ ВИСКОВАТЫЙ

123

ра высказались против этого и заверили правительство в том, что ради полного завоевания Ливонии они готовы на любые жертвы. В дальнейшем дипломатическая прозорливость Висковатого оправдалась. Неудачные переговоры 1566 года способствовали объединению в 1569 году на польско-литовском сейме в Люблине Польши и Литвы в единое крупное государство — Речь Посполитую.

Висковатый слыл одним из образованнейших людей России. При Посольском приказе он создал библиотеку, которой сам постоянно пользовался. Среди собранных там книг были сочинения по географии, «козмогра-фии», русские летописи, польские и литовские хроники, сочинения Дамас-кина и Златоуста, Коран и т. д. Он так свободно владел слогом церковной литературы, что в свое время даже писал грамоты от имени митрополита Макария. Поэтому не случайно, что он оказался в центре событий, связанных с «делом о еретичестве Матвея Башкина».

В конце июня — начале июля 1553 года на церковном соборе в Москве были осуждены один из радикальных религиозных мыслителей XVI века Матвей Башкин и его «единомысленные». На этом соборе выступил и Висковатый. В присутствии царя и бояр он обвинил духовника царя Сильвестра и протопопа Благовещенского собора Симеона в пособничестве еретикам. Он выступил также против нововведений, не соответствовавших, по его мнению, церковным канонам иконописания и заимствованных с Запада.

Но неожиданно для себя Висковатый из обвинителя превратился в обвиняемого. Об этом свидетельствует определение церковного собора, данное «диаку Ивану Михайлову... к его душевному исправлению» за то, что он в течение трех лет «от своего мнения о тех святых честных иконах сомнение имел, и вопил и возмущал народ... в соблазн и поношение многим».

14 января 1554 года Висковатого на три года отлучили от церкви. В первый год он должен был стоять около храма, каяться и просить входящих в храм помолиться за него; во второй — входить в церковь только для слушания божественного писания; в третий — находиться в церкви, но без права общения. Довольно грубо ему предписывалось «ведать свой чин» и не воображать себя «головой», будучи «ногой».

Служебное положение Висковатого не изменилось в связи с отлучением от церкви; он оставался главой Посольского приказа. Не исключено, что сам царь покровительствовал Ивану Михайловичу.

9 февраля 1561 года Иван ^жалует Висковатого званием «печатника* (хранителя государственной печати), называет его «своим ближним и верным думцем». С этого времени Висковатый в дипломатических документах Одновременно именуется печатником и дьяком. Немец-опричник Генрих Штаден свидетельствовал; «Кто получил свою подписную грамоту, должен Нвти к Ивану Висковатому, который хранил печать. Человек он гордый, и

|<йастливым мог почитать себя тот, кто получал от него грамоту в течение

месяца».

?)<« ®Исковатый неоднократно произносил речи от имени Ивана IV. Так, в ***! году, когда шведы просили о частичном изменении практики обмена ольствами между Москвой и Стокгольмом, он говорил: «То дело надле-г тягостнее свыше всего, что прородителей своих старина порушити». В оматической практике часто использовались выдержки из документов «кого архива, ссылки на примеры прошлого. Послы украшали свою речь ^т из библейских текстов, пословицами и афоризмами.

124

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

УИЛЬЯМ СЕСИЛ

После возвращения из Дании в ноябре 1563 года Висковатый постоя* но назначался царем в состав боярских комиссий для переговоров с инос| транными послами, но практически не занимался делопроизводством Пс сельского приказа. Во время пребывания Висковатого в Дании дьяк Андрей Васильев стал величаться «Царского Величества думным дьяком» и сохра нил это звание в дальнейшем. Таким образом, летом 1562 года дело посоль| ского дьяка фактически перешло к Васильеву. Висковатый как глава Посол ского приказа продолжал оставаться советником.

Документальных свидетельств о его деятельности по возвращении Дании немного. Висковатый, Васильев и ставленник Захарьиных Ники Фуников, возглавлявший Казенный приказ, держали в своих руках важну приказную документацию.

7 мая 1570 года Иван IV принял в Москве литовских послов, а «..жст чи им были две: первая встреча, вышед из столовых сеней на рундуке/печа1 ник Иван Михайлович Висковатого, да дьяк Андрей Щелкалов». В ию» 1570 года Висковатый участвовал в переговорах боярской комиссии польскими послами в Москве и 22 июня вручил послам грамоту.

Обстановка в стране становилась все напряженнее. Царь всюду виде измены. Опричная Дума приняла решение о походе в западные районь В январе 1570 года карательная экспедиция устроила жестокий погром в Нов городе. '

Сразу же после возвращения царя из Новгорода было затеяно так назь ваемое «московское дело» высших приказных чинов, по которому сред прочих арестовали и казнили родного брата Висковатого Третьяка. ИЕ Михайлович объяснился с царем, убеждая его прекратить кровопролити Болезненно подозрительный Иван IV решил, что против него сложила^ оппозиция. Висковатый настойчиво советовал царю, чтобы он «...в особен ности же не истреблял своего боярства, и просил его подумать о том, с ке же он будет впредь не то что воевать, но и жить, если он казнил стольй храбрых людей». В ответ на слова Висковатого царь разразился угрозами: • вас еще не истребил, а едва только начал, но я постараюсь всех вас искор нить, чтобы и памяти вашей не осталось». Вскоре более 300 человекам был предъявлено обвинение, в том числе почти всем главным дьякам московс ких приказов. Висковатый обвинялся в заговоре с целью сдать Новгород} Псков польскому королю, посадить на трон Старицкого, в изменническ* сношениях с турецким султаном и крымским ханом, которым он «предлагал» Казань и Астрахань.

25 июля 1570 года великий дипломат был казнен на рыночной площа Сначала опричники пытались заставить его публично признаться в свое «преступлениях» и просить царя о помиловании. Но его последние сло| были: «Будьте прокляты, кровопийцы, вместе с вашим царем!» После го| дого отказа Ивана Михайловича распяли на кресте из бревен и расчлеш живого на глазах царя и толпы.

Вслед за Висковатым казнили еще более 100 человек, в том числе-! бывшего его помощника, главу Посольского приказа А. Васильева и госуд ственного казначея Н. Фуникова, которого сварили, обливая кипятком»:

Так закончилась жизнь Висковатого, о котором составитель Ливонск хроники Б. Руссов писал: «Иван Михайлович Висковатый — отличнейший' ловек, подобного которому не было в то время в Москве: его уму и иск как московита, ничему не учившегося, очень удивлялись иностранные пс

125

Описывая казнь Висковатого, польский хронист Александр Гваньини заключил: «Таков конец превосходного мужа, выдающегося по уму и многим добродетелям, канцлера великого князя, равного которому уже не будет в Московском государстве».

УИЛЬЯМ СЕСИЛ

(1520-1598)

Английский государственный деятель. Первый министр королевы Елизаветы I

Тюдор (с 1558 года главный секретарь, с 1572 года лорд казначейства).

Создав влиятельный бюрократический аппарат, способствовал усилению

абсолютизма. В 1586 году получил титул барона Берли.

Уильям Сесил происходил из дворянской семьи. Его отец и дед благодаря верной службе Тюдорам и выгодным бракам приобрели небольшое состояние и положение джентри. В 1535 году Уильям поступил в колледж Сент-Джона в Кембридже. Он получил классическое гуманитарное образование. Сесил влюбился в сестру преподавателя Джона Чека, Мэри. Он женился на ней в 1541 году, но в 1543 году она умерла, оставив Уильяму сына, Томаса.

Вскоре после этого Сесил попал в парламент. В 1545 году он женился во второй раз, на образованной и хитрой Милд-ред Кук.

В 27 лет Сесил уже был секретарем герцога Сомерсетского и пользовался его неограниченным доверием. После того как герцога арестовали, Сесил также был отправлен в Тауэр, но вско-Ре его освободили. Он служил государственным секретарем при герцоге Нортумберленде. Когда последний выступил противником королевы Ма-РИИ, Сесил перешел на его сторону.

гг*. Относясь индифферентно к религиозным вопросам, он легко принимал 'ослодствующую, в данный момент, религию и выполнял ее обряды.

Ьще при жизни Марии Сесил.сблизился с Елизаветой, называвшей его последствии своим «умом». В ноябре 1558 года королева Мария умерла, «асле СМер1ЬЮ она с большой неохотой объявила младшую сестру своей

I Фас/104 ВИД°М ТОГО> что Тайный совет Марии был слишком большим и I Ими ЫМ> Елизавета Распустила две трети его членов и заменила их сво-| родственниками, служащими и политическими сподвижниками. Сесил

126

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ ;

занял первое место в управлении Англией. Он был находчивым администратором, а в политике преследовал далекие цели.

Сесил так определял свое кредо: «Я действительно придерживаюсь и всегда буду придерживаться такой линии в тех делах, по которым мое мне- ; ние не совпадает с мнением Ее Величества: до тех пор пока мне будет по- I зволено давать советы, я не буду менять свое мнение, утверждая противо-1 положное, ибо таким образом я оскорбил бы Господа, которому я прежде,! всего повинуюсь, но как слуга я буду повиноваться приказаниям Ее Величе-) ства, ибо неразумно противоречить одному и тому же, принимая во внима-1 ние, что здесь она главный исполнитель воли Господа, и это Господня воля! выполнять ее приказы после того, как я выполнил свой долг в качестве со-| ветника, и в глубине моего сердца я буду желать ее распоряжениям|гакого| успешного осуществления, какое, я уверен, она задумывала». '

Долг добросовестного советника был ясен: он должен давать честные; советы независимо от того, как считает королева; и выполнять решения; королевы, что бы он ни думал сам. Но на деле Сесил обладал большой^ свободой действий. Как секретарь Сесил мог видоизменять информацию,; чтобы поддержать предлагаемый курс, а затем оказывать на Елизавету дави ление, чтобы заставить ее следовать ему.

Весной 1559 года договором в Като-Камбрези Елизавете удалось прекра4 тить дорогостоящую войну с Францией, унаследованную от Марии. Не французская угроза оставалась, и главной проблемой во внешней политики было присутствие французской армии в Шотландии, где она поддерживала католический режим против протестантских повстанцев. Испанский посс в Лондоне высокомерно докладывал: «Невозможно себе представить, как эти люди боятся французов на шотландской границе».

Сесил подозревал, что если бы французам удалось победить протестан<| тских повстанцев в Шотландии, они бы затем вторглись в Англию и посадил^' Марию Стюарт на английский престол: Мария носила английский гер Поэтому цель внешней политики Сесиля и Елизаветы была ясна: выдворит французов из Шотландии. Каким образом — это вызывало много споров Уильям Сесил, при поддержке военных в Совете, выступал за военную ин| тервенцию. Елизавета боялась расходов и непредсказуемости результата и I хотела помогать шотландским повстанцам, она надеялась добиться вывод французских войск путем переговоров.

Сесил прилагал огромные усилия, чтобы вынудить ее вмешаться шотландские дела в поддержку протестантских повстанцев. Он состав» свою служебную записку так, чтобы преодолеть нежелание Елизаветы пом<! гать подданным в их выступлении против монарха, заявив, что ей принадлв жат верховные права в Шотландии. Затем он завербовал английских после за рубежом, чтобы они довели до сведения королевы, что необходимо в\ шаться, и в соответствии с этим обработали свои отчеты. Но когда это пре ложение было официально представлено королеве на Совете, она его отв гла — тогда Сесил пригрозил отставкой, и она уступила.

Решение вторгнуться в Шотландию было принято в канун Рождест 1559 года. Формирование войск началось вскоре после этого, но прик перейти границу не отдавался до 29 марта. Военные действия в Шотландя не были удачными. К счастью, французам тоже надоело держать армии Шотландии, поэтому начались переговоры о выводе войск обеих стр Таким образом, стратегическая цель вторжения была достигнута.

УИЛЬЯМ СЕСИЛ

127

Еще одной идеей Сесила, а также всех Тюдоров, было замужество Елизаветы. Уильям Сесил молил Бога, чтобы тот «послал нашей королеве мужа, а со временем и сына, тогда мы могли бы надеяться, что наше последующее поколение будет жить при правителе-мужчине». УИЛЬЯМ Сесил, Николас Бэкон и другие, настаивавшие на замужестве, ничего от этого не выгадывали, а наоборот, потеряли бы часть своего влияния. Если бы они решили, что Елизавета не может управлять сама, они скорее бы стали править вместо нее, чем согласились отдать власть другому человеку. Когда рассматривался брак с иностранным принцем, советники взяли за основу переговоров брачный договор Марии и Филиппа Испанского, по которому муж отстранялся от правления. Искали не монарха для королевы, а отца ее будущего сына — не правителя, а производителя.

В 1560 году Сесилю удалось удержать Елизавету от брака с Робертом Дадли.

В августе и сентябре 1560 года, когда жена Дадли умирала от рака груди, Елизавета и Дадли строили планы женитьбы. Уильям Сесил готовился оставить должность государственного секретаря в случае, если они поженятся, но одновременно начал борьбу против этих планов. Он распространил слух, что Эми Дадли вовсе не больна, а Елизавета и Дадли планируют отравить ее. Эту историю он рассказал даже испанскому посланнику и добавил, что Дадли несет гибель королевству. Подобная тактика имела две цели: посланнику было внушено, что следует предостеречь Елизавету от замужества, а когда Эми умерла в сентябре, на Роберта пали подозрения в ее убийстве.

Случившееся вызвало шквал возмущений как при дворе, так и в стране, и на какое-то время брак королевы стал невозможным по политическим причинам. Тем не менее Елизавета и Дадли (а возможно, только сам Дадли) решили прибегнуть к крайним мерам и пожениться вопреки внутренней оппозиции. В середине января 1561 года союзник Дадли сообщил испанскому послу, что королева и Роберт пойдут на восстановление в Англии католицизма, если Филипп II окажет им поддержку в заключении брака и поможет избежать последствий, с ним связанных. Слухи об этом поразительном предложении ходили до середины апреля. Все это время Дадли и его союзник Паджет продолжали обрабатывать королеву и готовились к встрече эмиссара от папы. Планы вновь разрушил Сесил. Возможно, именно он сделал эту историю достоянием публики. Арестовав ведущих католиков из мелкопоместных дворян и обвинив их в незаконных мессах, он создал видимость папского заговора, поселив в душах людей страх перед реставрацией католицизма.

Вероятно, возникший в Лондоне общественный протест убедил Ели-Завету в том, что «испанская стратегия» невозможна. Она отрицала перед ! Испанским послом, что когда-либо планировала возрождение католичес-| Кой религии. Тайный совет решил не принимать папского посла, и к началу НЮя 1561 года все было закончено. Сесил докладывал: «Месяц назад, заме-

Рост Римско-папского влияния, я посчитал необходимым лишить ка-пиков оснований для надежд, арестовав некоторых сплетников и нака-х». Сесил избрал блестящую тактику: он свел к нулю шансы Роберта

пи стать королем, наглядно продемонстрировав Елизавете масштаб ебности аристократии и народа по отношению к браку с Дадли, но тем самым обрек ее на роль королевы-девственницы. Возможно,

128

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

именно в это время королева решила никогда не выходить замуж. Инос| транные предложения будут поступать еще в течение двадцати лет, но : коротким исключением, в 1579 году, они превратятся в дипломатически^ маневры за политическое первенство. Требования, которые королев предъявляла к претендентам, всегда были слишком высокими и не могли восприниматься как реальные. Она выставила свою кандидатуру на диплс матических торгах самого высокого уровня, но так как никто не мог пред ложить назначенную ею цену, она превратилась скорее в королевски! соблазн, чем в королевский пирог.

Использование английских послов за рубежом было любимым способе манипуляций Сесила. В 1562 году «передовые» советники подталкЬв Елизавету к тому, чтобы она оказала военную поддержку французским пр тестантам и присоединилась к международной Протестантской лиге. Сеси действовал не напрямую, а через Кристофера Мундта, посла в Германии. < подучил Мундта уговорить немецких монархов-протестантов послать Елизавете эмиссара, чтобы предложить совещание и союз. Сам Мундт до жен был предупредить королеву, что поражение французских протестант необходимо предотвратить: ему предписывалось сообщить Елизавете, «если она сейчас не постарается помочь Вере во Франции и не предотвр тит союз Франции и Испании, ее гибель будет столь же близка, сколь^ любого другого монарха в христианском мире». Ясно, что политику опр делял Сесил, а потом пытался вынудить Елизавету проводить ее. Личные ] суждения по вопросу о браке и наследстве в 1566 году привели его к вывод «Самое разумное в этом выборе — решиться на заключение целесообразно брака, а если этого не получится, то переходить к обсуждению вопроса наследовании».

Сесил действовал через парламент, стараясь заставить Елизавету выбр тот или другой шаг. Другие члены Совета тоже пытались оказывать давлек на Елизавету — хотя и не всегда успешно.

Как только стало очевидным нежелание Елизаветы выходить замуж, | нее стали настойчиво требовать объявления наследника престола. Тайй| совет разделился на три группы, каждая из которых поддерживала свс претендента, а Елизавета еще более ухудшила положение вещей, предлоя Роберту Дадли стать регентом королевства. Уильям Сесил, ожидая писал в 1563 году парламенту: «Я думаю, что следует предпринять все возмс ное, чтобы утвердить наследника престола, но я боюсь, что нежелание! Величества объявить его может стать препятствием на этом пути». Так I и случилось.

Палата Лордов и Палата Общин обратились к королеве с прось назначить наследника.

Отказ Елизаветы провозгласить наследника не мог не вызвать неод рения. В 1565 году проповедник Томас Сэмсон предложил: «Если корол не в силах помочь нам выйти из затруднительного положения, тогда пар мент должен проявить всю свою власть и мудрость с тем, чтобы сделать^ возможное и разрешить, наконец, вопрос с наследником».

В 1566 году Вильям Сесил подписал меморандум, в котором говори о важности улаживания вопроса с замужеством и назначении наслед] Секретарь делал вывод: «Средством решения проблем может стать заму ство, но если это невозможно, то следует перейти к обсуждению прав следования».

УИЛЬЯМ СЕСИЛ

129

Лорд-канцлер Бэкон в Палате Лордов и секретарь Сесил в Палате Общин организовали совместную делегацию обеих палат к королеве по поводу престолонаследия.

После того как королева попыталась отменить парламентские дебаты по поводу назначения наследника, в Лондоне начали появляться плакаты, подвергавшие критике ее поведение. Они, кроме того, несправедливо обвиняли Уильяма Сесила в том, что наследник не был назначен. О королеве складывалось мнение как о безответственной и пренебрегающей благополучием своих подданных.

Елизавета и правда отказывалась провозгласить наследника и всячески пыталась не допустить обсуждения этого вопроса.

Что касается религии, то Сесил являлся противником преследований, но признавал необходимость государственной религии. Елизавета не хотела разрывать связи с папским престолом. Только жесткая политика папы Павла IV, который объявил младшую дочь Генриха VIII незаконнорожденной, окончательно оттолкнули Елизавету от католичества. Сесил убедил королеву, что в ее интересах выступать за реформированную церковь. Это был мудрый совет: английские католики считали сомнительными права Елизаветы на престол и были склонны устраивать заговоры в пользу шотландской королевы Марии Стюарт, которую объявили единственной законной наследницей трона. В 1559 году были изданы парламентом законы, окончательно сформировавшие англиканскую национальную церковь. Именно благодаря искусству Сесила, в палате лордов прошел, правда, не без труда, билль, восстанавливающий господство короны над церковью. Он протестовал против верховной комиссии, возбуждавшей преследования против пуританского духовенства. Сесил советовал Елизавете: «Будьте милостивы к своей знати и первым лицам в королевстве, чтобы прочнее привязать их к себе».

Влияние на королеву считалось очень важной стороной. Секретарю следовало узнать, в каком настроении королева, прежде чем идти на встречу с ней; он не должен был поднимать важных вопросов, если она была сердита; он должен был вести непринужденную беседу, чтобы отвлечь ее, когда она подписывала официальные документы; и он должен был поддерживать хорошие отношения с ее фаворитами во время заседаний.

Однажды Сесил был взбешен тем, что доклад поступил прямо к королеве, миновав его. В июне 1568 года Фрэнсис Ноуллз написал Сесилу тринадцатое письмо, посланное с тех пор, как он стал стражем Марии Стюарт в замке Болтон; два попали к королеве, одно к Совету, а десять остались у Г, Сесила. Таким образом, секретарь мог влиять на королеву, отбирая инфор-I - мацию, а также тем, как он ее представлял.

Он доказывал королеве необходимость общего союза с европейскими К протестантскими государствами. Против него Норфолком был составлен Е заговор, но опытный политик сумел,расстроить планы Норфолка, поссорив ~«г с сообщниками. Узнав о переговорах Норфолка с Филиппом Испанским, иль арестовал его (1571).

В 1586 году Сесиль получил титул лорда Берли, но впал в немилость ; Йосле казни Марии Стюарт (1587), как и другие министры, выступившие за [смертный приговор. Испанский король Филипп II одобрил специальную | Иамятную записку — кого из советников Елизаветы следует захватить и каз-|*ить после успеха заговора. И вот что удивительно: чуждый всякому чувству

130

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

милосердия, сухой и угрюмый фанатик сделал только одно исключение • для Уильяма Сесила, лорда Берли. «Не стоит особо беспокоиться о Сес* ле, — предписал Филипп. — Хотя он большой еретик, он очень стар но он рекомендовал добиться взаимопонимания с герцогом Пармским [ие панским наместником и главнокомандующим войсками в Нидерландах! К тому же он не причиняет вреда».

Итак, «старая лиса» Берли, постоянно изображавший себя «умереннык человеком, не одобряющим крайностей протестантских фанатиков, суме подготовиться к любым неожиданностям.

Англия извлекала большие выгоды из войн на континенте. В 1588 год была одержана знаменитая победа над испанской «Непобедимой арма чему в немалой степени способствовала дипломатическая и военная подг товка, проведенные лордом Берли.

Уильям Сесил, Первый лорд Берли умер в 1598 году. Он был маете ром тайной дипломатии. Ежедневно на его стол ложилось от 60 до 100 ш сем. Лорд Берли разделял свою канцелярию на две части: одна занимала*! международными делами, а другая распределяла милости. В то время ворили, что Англия — «королевство Сесила», и это было недалеко от ш тины. Многого добился и его сын„Роберт, ставший государственным сем ретарем.

ГЕНРИХ IV

(1553-1610)

Первый представитель династии Бурбонов. Прозван Великим. Французы-}

связывали с его именем конец религиозных (гражданских) войн 1562—

1594 годов и обретение права на свободу вероисповедания.

Генрих IV родился 13 декабря 1553 года в Беарне в фамильном замке ] Отец младенца — первый принц крови Антуан Бурбон, герцог Вандом. Ма Генриха, давшая ему титул короля Наварры, — Жанна д'Альбре, дочь Ма гариты Наваррской и Генриха д'Альбре. По материнской линии Генр)| приходился внучатым племянником королю Франциску I.

Детские годы Генриха прошли в Беарне. По воле деда мальчик рс среде, не знавшей ни придворной изысканности, ни условностей высше света. Вместе с тем, уже в возрасте пяти лет при дворе французского кор ля Генриха II его встречали как наследника первого принца крови Антуа Бурбона и короля Наварры.

В семилетнем возрасте Генрих был обращен матерью в новую ве Жанна д'Альбре нашла для сына воспитателя и учителя из числа ревно ных протестантов.

В 1561 году семья Антуана Бурбона — его жена Жанна д'Альбре и ди детей Генрих и Екатерина — оказались в Париже. Уже в 1557 году, в моме представления юного Бурбона ко французскому двору, возник план бра!( сочетания наследника Наварры с принцессой Маргаритой Валуа, котор было суждено осуществиться через 15 лет.

В год начала гражданских войн смерть отца позволила ему стать пв вым принцем крови. Девятилетнего наследника Антуана Бурбона удое

ГЕНРИХ IV

131

или всех почетных титулов. Беарнский принц был назначен губернатором

и адмиралом Гиени. В 13 лет он был признан наследником всех владений

своей матери Жанны д'Альбре.

Королева Наварры возила его в

Беарн на встречу с местными

протестантами.

Свое первое боевое крещение 15-летний Генрих Бурбон принял в Ла-Рошели в 1568— 1569 годах, находясь рядом с главой протестантской партии принцем Конде и адмиралом Колиньи. Юноша обнаружил недюжинные военные способности в столкновении с армией католиков и по праву разделил победу с протестантами.

18 августа 1572 года Генрих Наваррский женился на Маргарите Валуа. Однако долгожданное бракосочетание не оправдало возложенных на него надежд. Супружеская жизнь не состоялась, несмотря на то, что Маргарита Валуа и Генрих Наваррский 28 лет официально считались супругами.

Не успели отзвучать свадебные приветствия, как двор был поражен известием о покушении на адмирала Колиньи, одного из вождей протестантов, а вслед за этим началась расправа

Иад протестантами Парижа. События в ночь на 24 августа (на св. Варфо-• ломея) были лишь одним из эпизодов гражданских войн. Однако Генрих Наваррский вынужден был отречься от протестантизма и вернуться в лоно католичества.

Новообращенца использовали для усмирения очага сопротивления — Ла^Рошели, его вынудили подписать указ о восстановлении католицизма и Запрете протестантского культа в Беарне. Но прозелитизм мог быть и так-р*ическим ходом Генриха Наваррского. В годы вынужденного плена при I' Дворе Карла IX и Генриха II будущий король Франции научился политически игре, которой искусно владело его окружение. Его никогда не покидала •.*ЫСЛЬ о возвращении в Беарн. В-феврале 1576 года во время королевской «соты ему удалось бежать. '

К этому времени протестанты Южной Франции создали политическую

анизацию — «Соединенные провинции юга» — конфедерацию южно-анцузских городов. Генрих Наваррский поддерживал своих бывших еди-«ышленников. Но для участия в совместной борьбе он должен был от-*ься от католицизма. И снова наваррец меняет веру. Ассамблея сословий

132

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

в Монтобане объявляет его королем Наварры и покровителем союза пр тестантов и умеренных католиков.

Обретя власть над юго-западной частью Франции, раскинувшейся мел Тулузой и Бордо, Пиренеями и Пуату, 24-летний король предпринял реи тельные шаги для укрепления протестантского объединения.

Мирный период в жизни Генриха Наваррского был прерван в связи; смертью младшего Валуа герцога Алансонского, кончина которогб означ ла угасание правящей династии: царствующий 33-летний Генрих III не ил потомства. Единственным законным наследником престола остава принц крови Генрих Наваррский — представитель новой династии Бурбо* Оппозиция в лице Католической лиги выдвигала на престол своего канд» та — старого Карла Бурбона.

Ситуация осложнялась и тем, что не дремали и внешние силы. Иста ский король Филипп II поддерживал католическую оппозицию и Кар Бурбона, рассчитывая в случае удачи на признание испанской инфанК Изабеллы первой претенденткой при выборе супруги французского кор Католическая оппозиция допускала иноземное вмешательство в дела < ции. Однако французы сделали выбор в пользу короля-протестанта, ев ного от иноземного давления.

В это ответственное время армия Генриха Наваррского начала воет действия. В октябре 1587 года она одержала блестящую победу над оппоз цией при Кутра. Но это было только начало. Семь лет Генрих Наваррскц боролся за престол и за независимую Францию. Все эти годы на его пу стояла католическая оппозиция, поддерживаемая церковью и папой. В сме тельной схватке с оппозицией в 1589 году погиб последний представит правящей династии король Генрих III.

Генрих Наваррский все более убеждался, что ключ к умиротворению! в использовании силы, а в дипломатии — переговорах и взаимных уступ* Уход с политической арены Генриха III открывал перед законным наслз ником французского престола дорогу к власти, хотя и весьма нелегку Еретику с небольшой армией преданных людей противостояла Католич кая лига, поддерживаемая Римским Папой и Испанией.

В августе 1589 года на правах законного наследника французского п| стола протестант Генрих Наваррский выступил с декларацией, в котор обещал поддержать во Франции римско-католическую религию в ее цел стности. Декларация не предусматривала нарушения социального статуса I католиков, ни протестантов, однако обещала вернуть католикам отнят них имущество.

Дворянство в общей массе было недовольно заявлением претендента,^ гфестол. Кроме того, к концу 1589 года почти все крупные города выступ ли за Католическую лигу. На стороне Генриха Наваррского оставал! южные и западные города. В противовес Испании и папе король Наварры 1 рассчитывать на помощь английской королевы, немецких протестанте» князей, Нидерландов и Венеции. Но союзники ставили свои условия. Пол жение складывалось не простое.

Крушение плана посредством мирных переговоров и национально собора прийти к согласию заставило наваррца принять вызов оппозиция готовиться к войне, прибегнув к новой тактике. Он разделил армию на • части: одну направил к Шампани, другую к Пикардии, третью — к Нор\ дни. Северное побережье открывало связь с союзницей Англией.

ГЕНРИХ IV

133

С армией меньшей численности и с незначительной помощью иностранных наемников Генрих Наваррский осадил Париж. Длительность осады заставила его начать переговоры с городскими властями, которые ни к чему не привели, но вынудили его дать бой на подступах к Парижу.

Генрих Наваррский предпринимал все новые и новые попытки, одновременно подтверждая свою декларацию от 4 августа 1589 года о готовности к примирению. Однако его призывы не находили отклика: страх отлучения от церкви, внушаемый Папой Римским, оказался сильнее.

В январе 1593 года в осажденном Париже собралась ассамблея сторонников Лиги. На этом собрании в нарушение традиции престолонаследии был поставлен вопрос о выборах короля. Дебаты лигеров продолжались полгода, но выход так и не был найден. Между тем эта ситуация подтолкнула Генриха Наваррского на решение об отречении от протестантской веры, которого давно от него ожидали.

Отречение от протестантской веры и причащение по католическому обряду не имели силы без санкции римского престола. Генрих Наваррский должен был предстать перед папой. Вместо этого он отправил в Рим Клементу VI послание. Папа не ответил наваррцу. И наследник престола при поддержке галликанской церкви короновался без папского благословения.

27 февраля 1594 года, вопреки традиции, в Шартре, а не в Реймсе состоялась торжественная коронация. А 22 марта Генрих IV вошел в Париж. Гарнизоны Филиппа II покидали город. Парижане в сомнении и страхе ожидали первых распоряжений нового короля. Генрих IV принял единственно разумное решение — не преследовать своих противников и не конфисковывать их имущество, надеясь своим миролюбием обезоружить бывших врагов.

Однако не все города безоговорочно приняли короля. Жители ряда городов как на севере, так и на юге Франции небезуспешно пытались выку-пить свои городские свободы и право на отправление протестантского культа. Сын убитого Генриха Лотарингского герцог Гиз отдал Генриху IV Реймс за 3 миллиона ливров. Король без колебаний шел на эти сделки, стремясь убедить своих новых подданных в том, что главная цель его действий не столько заслужить титул первого сына церкви и наихристианнейшего коро-? • ля, сколько позаботиться о согласии и объединении всех французов.

Этим усилиям короля противодействовала активность еще живой Католической лиги и ее испанского покровителя: Филипп II держал свою казну открытой для оплаты солдат во Франции. Отречение и коронация Генриха Наваррского без санкции римского престола вызвали неоднозначную реак-Чию как в самой Франции, так и в Риме. Папа опасался излишней самостоятельности французов^ Генрих IV, объявив себя защитником католической Г (Церкви, вовсе не желал разрыва с Римом. Так или иначе, но осенью 1595 года I /*Риме папа Климент VIII согласился заочно принять отречение и, отпус-*ив грехи, ввести французского короля в католическую церковь. ^ К тому времени, когда Генрих Наваррский стал королем Франции и Наварры, ему было всего 42 года. Но здоровье его было подорвано. Генриха РЦйолевали болезни: камни в почках, приступы лихорадки и бессонница. В&днако он не оставил своих старых привычек: охоту и азартные игры, вер-р8ввую еЗДУ и чувственные удовольствия. Больные почки и желудок не отвра-|*Или короля от привычного стола — дичи, фруктов и устриц; последних он

цпочитал поглощать прямо в раковинах.

134

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ(

Когда в Лувре разместился его двор, он полюбил свой кабинет. Обдумь вая государственные дела, король часто ходил вдоль галерей, по алле Тюильри или седлал коня. Любимыми местами его отдыха были замки Мои со, Фонтенбло и Сен-Жермен-ан-Лей, где он чувствовал себя в своей стихи!

Изменились придворные праздники. Вместо турниров стали модныл карусель, театрализованные представления: живые картины и балет. Генрих 1 слыл большим любителем этого искусства. Двор короля унаследовал прошлого любовь к итальянской комедии.

Пользуясь услугами своих советников, Генрих IV проявлял большу| самостоятельность, принципиальные решения как во внешней, так и вну ренней политике он предпочитал принимать сам.

В январе 1595 года Генрих IV объявил войну Испании, которая закок чилась сепаратным Вервенским миром 1598 года на основе статус-кво.

Следуя в своей политике принципу компромисса, Генрих IV был склс нен к веротерпимости. Он считал необходимым официально признать ста туе протестантов и протестантской церкви. Собрание, состоявшее из сов ников короля, клириков и представителей протестантских церквей, реша этот вопрос два года (1596—1598), пока в апреле 1598 года в Нанте не бь подписан эдикт об умиротворении, о признании легального существова* религиозного меньшинства. Уникальность Нантского эдикта заключала в том, что это была одна из первых во Франции попыток создания деклара ции прав подданных короны, провозглашавшей равноправие католиков^ протестантов.

Нантский эдикт юридически оформил права католиков и протестантов и король выступил гарантом этих прав. Провозглашался принцип вероте| пимости как главный в монаршей политике. Кроме того, для Генриха эдикт стал единственной возможностью закрепить свою победу.

В конце 1599 года Генрих IV получил долгожданный развод с Маргари той Валуа и уже через год взял в супруги Марию Медичи, племянницу велк кого герцога Тосканского Фердинанда и кузину Екатерины Медичи. Бу не изменил традиции французских королей брать в жены итальянок. Из-а начавшейся войны с Савойей летом 1600 года церемония бракосочеташ прошла в отсутствие жениха. В феврале 1601 года во Франции появилас новая королева, не говорившая по-французски.

Мария Медичи смогла сделать Генриха IV счастливым отцом, подари ему четырех наследников. Однако брак не изменил привычной жизни кор ля. Невольник женщин не мог отказаться от своих прежних увлечений всегда был готов к новым. Следуя главному правилу в отношениях с же ищи нами — «не отдаваться им во власть», Генрих IV не разрешал фаворитка*! вмешиваться в государственные дела и руководить собой.

Между тем Генрих IV слыл хорошим отцом: он обожал всех своих детей включая незаконнорожденных. А день рождения наследника престола бу дущего Людовика XIII27 сентября 1601 года стал национальным празднике торжественность которому придавало то обстоятельство, что Франция знала дофина со времен Генриха II.

Все его указы и прежде всего Нантский эдикт встречали в штыки. Па рижский парламент и вслед за ним провинциальные судебные палаты отк зывались регистрировать решения короля. Генриху IV приходилось личь являться в парламент и требовать удовлетворения. 7 января 1599 года заявил в Парижском парламенте по поводу Нантского эдикта: «Вы сделав

ГЕНРИХ IV

135

те это не только для меня, но также для себя и для пользы мира. Я сделал мир вне, я хочу сделать его внутри. Вы должны мне повиноваться, как все мои подданные. Те, кто ослушаются моего приказа, должны знать, что это • путь на баррикады, к убийству короля. Я разрублю корень зла и сопротивления. Я взойду на стены городов, я буду взбираться на баррикады, которые не так уж высоки». Идея компромисса, которую пытался провести в жизнь Бурбон, чаще отвергалась, чем находила понимание.

Политики — современники Генриха IV и в первую очередь его главный помощник Сюлли — постоянно подчеркивали, что захватывать стоит лишь то, что можно сохранить. Могущество государства имеет свои границы: перейдя их, оно вызывает против себя объединенные силы врагов и завистников. Сюлли в своих знаменитых мемуарах «Принципы государственного хозяйства» писал: «Каждый король Франции скорее должен думать о том, чтобы приобрести друзей и союзников, крепко связанных с ним общностью интересов, — а это самая надежная связь, — чем навлекать на себя неутолимую ненависть и вражду проектами, превосходящими его собственные силы». «Ты стремишься, — говорит замечательный французский дипломат Этьен Паскье в своем диалоге между философом и государем, — дать хорошие границы твоему государству; надо, чтобы ты сначала установил должные границы своим надеждам и вожделениям».

Где же искать эти границы? Сюлли хорошо знает, что Карл Великий восстановил империю и что при Капетингах Франция была заключена в «узкие государственные границы, в каких она и по сей час находится». Он констатирует, что у Франции на юге есть естественная граница — это Пиренеи. Он считает, что возвратить Франции ее былую славу — значит вернуть «соседние территории, некргда ей принадлежавшие», то есть Савойю, Франш-Контэ, Лотарингию, Геннегау, Артуа, Нидерланды. «Но можно ли притязать на все это, не вызвав ненависти врагов и разорительных войн? А у самих французских королей такое честолюбие, которое для Франции страшнее всей ненависти иностранцев». Франция сыта: она достаточно сильна, чтобы никого не бояться и быть страшной для всех.

Однако и сам Сюлли мечтал о гегемонии Франции над цивилизованным миром, над всеми христианскими народами. Отсюда ведет свое происхождение один проект международного соглашения, авторство которого Сюлли приписывал своему королю. «Великий замысел» Генриха IV состоял в том, чтобы низвести Габсбургов до уровня государей одного Пиренейского полуострова, прогнать турок и татар в Азию, восстановить Византийскую империю и затем перекроить политическую карту Европы. Европа будет разделена на шесть наследственных монархий, пять избирательных монархий и пять республик. Во главе всех этих государств будет поставлен особый совет, который будет охранять общий мир и разбирать споры между государствами, между государями и их подданными. Президентом этой своеобразной республики христианских государств будет папа, первым министром его — представитель Франции. Тайная мысль Сюлли, скрывавшаяся за этим Ц проектом, ясна: ослабить врагов Франции, усилить ее вассалов, окружить ее поясом нейтральных государств, которые юридически были бы под ее покровительством, а фактически под ее командой, — вот в чем заключался этот «великий замысел».

План Сюлли известен только из его мемуаров. Действительность была ««сколько иной.

136

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

Не упуская из виду идеи естественных границ для своей страны, Генрих 1 действовал во внешней политике согласно другому принципу, который по лучил в это время широкую практику. То был принцип «политическог равновесия». Если государство в XVI веке становилось национальным, есть строилось на основе хозяйственного единства территории и связанно го с ним единства языка и культуры, то в своих отношениях к другим госу| дарствам оно стремилось обеспечить это целое от их посягательства Прак тически во внешней политике это приводило к стремлению сохранить ис торически сложившееся соотношение сил между европейскими государств ми, создать противовес всякой быстро увеличивающейся державе; при зах ватах же, осуществленных сильнейшей державой, — компенсировать слабей шие в целях восстановления все того же «равновесия». Я

Конечно, все такие «принципы» были действительны лишь до тех пор пока было невозможно или опасно нарушать их силой.

Генрих IV и руководствовался «принципами», пока было опасно иных способом округлять и расширять границы Франции. «Я соглашаюсь с тем, говорил он, — что страна, население которой говорит по-испански, долз на оставаться во владении Испании, а страна, где население говорит пс немецки, должна принадлежать Германии. Но те земли, в которых населе ние говорит по-французски, должны принадлежать мне». '

Практически Генрих стремился к двум целям: ослабить могуществ династии Габсбургов и поддержать выгодно складывавшееся для ФранщЦ равновесие между европейскими державами. Поэтому он продолжал сохра нять дружественные отношения с Англией, которая помогла ему, как пр тестанту и врагу Испании, завладеть французским престолом. Однако в • же время Генрих тайно противодействовал планам английских моряков : торговцев и проискам английских дипломатов в Италии и на Востоке, гд как известно, Франция прочно укрепилась со времени Франциска I. Вслед ствие этого послы Генриха IV в Лондоне — Тюмери, Гарле де Бомон и . Бордери — стояли всегда перед трудной задачей сочетать дружбу с Англие с противодействием стремлению этой державы занять первенствующее ш ложение.

Все в тех же целях ослабления Габсбургов Генрих IV способствова заключению мира между Испанией и Голландией. Таким образом, францу ский король содействовал признанию Испанией независимости отпавших ( нее 7 северных провинций Нидерландов.

На Востоке, в Турции, Генрих восстанавливал пошатнувшееся за врем| религиозных войн французское влияние при помощи успешной дипломат ческой деятельности своих послов Савари де Брева и Жана де Гонто Бир на. Льготы, полученные Франциском I в 1535 году, были полностью восст новлены в 1604 году: все государства, желавшие торговать с Турцией, дол ны были посылать туда свои суда, под французским флагом. Исключен составляли англичане, которые сумели добиться от султана в 1599 году пр ва входить в его порты под собственным флагом. Дружба Генриха с султан® была средством запугивания императора (Габсбурга) нашествием турецки армий, а испанского короля (тоже Габсбурга) — нападением турецкс флота. И то и другое было залогом безопасности Франции.

Одновременно, однако, Генрих не мешал распространять слухи! своих наихристианнейших намерениях завоевать Восток, изгнать султ на из Европы и объявить против него крестовый поход. В отношении :

АНТОНИО ПОССБВИНО

137

майских князей Генрих также держался реальной политики, завещанной ему XVI веком. Его уполномоченный Боннар уверял немецких протестантских князей, что переход Генриха из протестантизма в католицизм не должен их смущать; дружественное отношение короля к немецким князьям остается неизменным, как и его желание быть по-прежнему защитником «исконной немецкой свободы». Поскольку были сильны князья, был слаб император, вечный враг Франции Габсбург. Генриху IV удалось в конце концов создать коалицию против Габсбургов и приступить к борьбе с ними. Однако кинжал убийцы не позволил ему довести задуманное до конца. /

На жизнь Генриха IV неоднократно покушались. Как правило, это были монахи — капуцины и яквбинцы, не без влияния иезуитов. Ими двигало стремление расправиться с протестантом, дерзнувшим завладеть престолом.

В мае 1610 года король был убит Франсуа Равальяком, монахом-фель-яном из нового ордена, основанного в Париже в XVI веке. Как писал Сюл-ли: «Природа наградила государя всеми дарами, только не дала благополучной смерти». Политика компромиссов, стремление поставить государс'твен-ные интересы выше конфессиональных обернулись для Бурбона смертью.

Вечером 14 мая 1610 года тело покойного приготовили к прощанию. Полтора месяца гроб с бальзамированным трупом стоял в Лувре. Похороны состоялись в королевской усыпальнице Сен-Дени 1 июля. Сердце короля, согласно его распоряжению, было передано для захоронения в капелле иезуитской коллегии Л а Флеш.

АНТОНИО ПОССЕВИНО

(1534-1611)

Иезуит, папский дипломат. В 1578 году был назначен папским нунцием в Швеции и апостольским викарием для Руси, Ливонии, Венгрии, Померании и Саксонии. Участвовал в качестве посредника в мирных переговорах между

Россией и Польшей (1581~1582), выполнял дипломатические поручения Ватикана в Польше (1583—1584). Вел пропаганду католицизма в Ливонии.

АНТОНИО Поссевино родился в 1534 году в Мантуе в семье золотых дел ' мастера. Духовное образование он получил в Риме. Кардинал Гонзага, заме-- тив исключительные способности Поссевино, взял его к себе сначала секретарем, а позже поручил воспитание своих племянников.

В 1559 году Поссевино вступает в орден иезуитов, причем проходит иовициат, то есть двухлетний срок испытания, за 6 месяцев. Почти сразу же *му даются ответственные поручения. Генерал ордена Лайнес посылает его ,в Савойю, где в это время заметно усилилось реформационное движение | ('1560). Объехав Пьемонт и Саво'йЪр, Поссевино доложил о положении дел герцогу Эммануилу Филиберту и настоял на применении самых жестоких > к еретикам. Против протестантов было послано двухтысячное войско, |^°торое сопровождал сам иезуит.

К 1565 году относится процесс во французском парламенте о праве зуитов преподавать в Парижском университете. Поссевино добился Ого, что иезуиты «пока» были оставлены в качестве преподавателей уни-

138

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

верситета. По поручению папского двора он основал ряд иезуитскш коллегий, в частности коллегию в Авиньоне, и сам стал ее ректором.

Продолжая проповедоват во Франции, Поссевино издал ] 1568 году небольшую книжк «Христианский воин», в которой утверждал, что каждый сражаю! щийся с еретиками солдат —) рой, погибший в этой борьбе мученик, малейшая пощада преступление. Жители Тулузы; большой степени под влияниен этой книги, а также проповеде! Оже и Поссевино в течение : скольких месяцев перебили < лее 5 тысяч протестантов.

В 1569 году, когда Поссевич но отправился в Рим, чтобь принять последний, четвер-| тый, обет ордена и вступить высший класс Общества Иису>< са, в Авиньоне распространил*! ся слух, что Поссевино имее секретное поручение.ходатайИ ствовать о восстановленш

здесь инквизиции. В городе началось волнение, папскому легату карди* налу д'Арманьяку с трудом удалось успокоить авиньонцев.

В 1572—1578 годах Поссевино был секретарем генерала ордена. Папа Григорий XIII, пристально следивший за событиями на севере, в 1577 год отправил Поссевино в Швецию для обращения короля Юхана III в католЫ чествр.

Чтобы не вызывать подозрений у протестантской части населения! Поссевино поехал в Швецию в светском платье. Миссия иезуита началас успешно: лестью, обещаниями, запугиваниями ему удалось склонить свою сторону короля Юхана III и совершить конфирмацию. Посланник папы поддерживала королева Екатерина Ягеллон, на которую Поссевинс имел большое влияние.

Юхан III понимал, что восстановить католицизм в Швеции невозмож^ но без предварительных уступок со стороны папы по нескольким вопросал церковной обрядности. Он передал Поссевино список из 12 пунктов, пи которым находил необходимым «исходатайствовать диспенсацию» со стор ны Рима для шведской церкви.

В 1578 году Поссевино вернулся в Рим, чтобы добиться скорейшег ответа на требования шведского короля. Папская комиссия нашла возмоя ным удовлетворить пять важнейших пунктов. Поссевино был отправле^ обратно к Юхану III, будучи назначенным его папским нунцием в Швещ и апостольским викарием для Руси, Ливонии, Венгрии, Померании и Са сонии. Ему также было поручено разузнать о положении дел в Московии.1

По дороге в Швецию Поссевино остановился в Вильно, где встретилс с польским королем Стефаном Баторием. Здесь же состоялся его диспут 1

АНТОНИО ПОССЕВИНО

139

кальвинистом Андреем Воланом. Под влиянием аргументов иезуита Бато-рий приказал Волану уничтожить свое сочинение.

Поссевино посетил также баварского герцога Альбрехта, императора Рудольфа II и позаботился об устройстве для шведов отделений при католических коллегиях в Ольмюце и Браунсберге.

В 1579 году иезуит прибыл в Швецию, на этот раз в платье своего ордена. Узнав о том, что Рим не позволил мирянам принимать причастие под обоими видами, а священникам — вступать в брак и совершать богослужение на родном языке, Юхан III отказаться от плана воссоединения шведской церкви с католической. Несмотря на все старания Поссевино король своего решения не изменил, и иезуит вернулся в Рим (1580).

В Риме Поссевино принял русское посольство Шевригина (24 февраля 1581 года). Посольство Иоанна Грозного прибыло к Григорию XIII с просьбой выступить посредником между Москвой и Стефаном Баторием.

Папская курия направила Поссевино в Московию, преследуя свою цель — в ходе переговоров привлечь Ивана IV к антиосманской лиге и таким образом приблизить его к папскому двору, затем постепенно обратить русского царя в католичество и подготовить почву для полного окатоличивания России. Перед отъездом Поссевино познакомился с доступными ему материалами о России: книгами Герберштейна, Гваньини, Кобенцеля, Джовио, Кампензе, письмами и инструкциями пап Льва X, Климента VII, Пия V и Григория XIII, стремившихся завязать дипломатические связи с Россией.

27 марта 1581 года вместе с русскими послами Поссевино выехал из Рима. Остановившись в Венеции, иезуит вел переговоры о вовлечении Венецианской республики в антитурецкую лигу и о возможных торговых отношениях Венеции с Россией. В Австрии, Богемии, Речи Посполитой Поссевино вошел в положение дел и регулярно отсылал донесения в Рим. В Граце (Штирия) дипломат встречался с Кобенцелем, побывавшим в России в качестве посла императора Максимилиана, и имел с ним продолжительную беседу о положении дел в России,

13 июня Поссевино прибыл в Вильно к польскому королю. Баторий сначала без энтузиазма принял посредничество иезуита, считая, что переговоры дадут передышку «московиту» и позволят ему стянуть новые силы в западные области. Но Поссевино увлек Батория картиной той исторической роли, которую ему будет суждено сыграть: заключив мир с Иваном IV, Баторий подготовит почву для объединения восточной и западной церкви и будет содействовать распространению католичества в северных и восточных областях. Этим же он обеспечит себе поддержку папского престола.

3 июля Поссевино вместе с канцлером Яном Замойским прибыл в Диену. Здесь, как и в Вильно, иезуит старался использовать свое влияние на короля, постоянно беседуя с ним и почти ежедневно произнося проповеди. Поссевино добился у короля разрешения конфисковать в пользу иезуитской Коллегии, основанной в Вильно в 1579 году, часть имений, принадлежавших Ранее русской церкви.

18 августа Поссевино приехал в Старицу, где в это время находился Иван "• Посланник вручил царю письма папы и императора Рудольфа, а также по-, варки и письма к царице и царевичам. Иезуит узнал условия Ивана IV: царь ^Отдает Полоцк с пригородами, Луки, Заволочье, себе же требует 36 замков ;в Ливонии, в их числе Нарву с пригородами. Поссевино при этом были ? воказаны некоторые документы из архивов, подтверждавшие права русских

140

100 ВЕЛИКИХ ДИШЮМАТО1

на Ливонию. Папский дипломат пробыл в Старице около месяца. Ивак Грозный несколько раз принимал его, и каждый раз Поссевино пытался на-; чать разговор с ним о вере и объединении церквей, от чего царь упорнс уклонялся.

14 сентября Поссевино отправился из Старицы в польский лагерь под Псковом. У царя были оставлены иезуиты Дреноцкий и Мориено, кото* рым поручили следить за московскими делами, не раздражать царя и рус<1 ских, стараться встречаться с приближенными московского князя, бесе* довать с ними о вер&. Эта инструкция оказалась лишней, так как иезуи^ тов держали почти в полной изоляции, и даже письма Поссевино не гда доходили до них.

5 октября Поссевино приехал в польский лагерь под Псковом. Положен вне поляков к этому времени резко ухудшилось. Стойкая оборона защитнЫ ков Пскова, отсутствие средств на продолжение длительной осады и внутт! ренние раздоры в польском лагере вызывали недовольство у самих осажда| ющих. Тем не менее требования Ивана Грозного показались Баторию чрез! мерными, и он не захотел вести переговоры на таких условиях.

Поссевино тотчас отправил царю очень красноречивое письмо, в кото| ром положение русских нарисовал самыми мрачными красками: «... в гор де [Пскове] очень многие погибают от обстрела королевских пушек, болезней и душевной скорби, подобно тому, как и в деревнях многие испь тали на себе меч врага... король Стефан решил зимовать и вести военнъ действия повсюду в Московии и остальных своих владениях. Кроме того, ои приказал подвезти из Риги большое количество пороха и ядер и вот уж| четвертый день ждет пополнения из иностранных солдат...» Поссевино пис также, что шведский король взял Ивангород и Нарву и, следовательно может вторгнуться в пределы Московии. Уступка Ливонии, убеждал иезуич не будет особенно тяжелой для русской стороны, так как он обещает испр сить у польского короля право свободного проезда через ливонские земли; послов и купцов.

Вероятно, под влиянием этого письма в наказе своим послам Дмитрк Елецкому «со товарыщи» русский царь выдвинул более умеренные и невь годные для русских требования: он соглашался передать польской сторо» всю Ливонию, оставив за собой Великие Луки, Невель, Заволочье, Холм! псковские пригороды. Послам также было предписано не поднимать вопри са о Нарве.

Поссевино вместе с польскими послами выехал из псковского лагеря) Ям Запольский, где была назначена встреча послов. Переговоры началис 13 декабря в деревне Киверова Горка в нескольких километрах от Яма За| польского (между Заволочьем и Порховом) и продолжались больше меся ца (до 15 января 1582 года). Поссевино проявлял при этом большую актив ность: вел все заседания, писал протоколы, обменивался письмами с русск царем, польским королем, канцлером Замойским, кардиналом ди Коме шведским королем и другими, снимал копии со всех документов. Перегов ры шли медленно. Несколько раз польские послы в раздражении на неус тупчивость русских уходили с заседаний, заявляя, что больше не верну Поссевино старался примирить враждующие стороны и ускорить ход пер говоров. Полякам советовал прекратить осаду Пскова, так как это затрудн ло перемирие. Говорил о стойкости русских при защите своих крепостей приводя в пример безуспешную осаду Печерского монастыря войска»

АНТОНИО ПОССЕВИНО

141

Батория. В то же время в письмах к Ивану Грозному он писал о бедственном положении русских.

Такая политика Поссевино вызвала недовольство обеих сторон. Замой-ский в раздражении говорил о нем: «Такого сварливого человека я не видывал, он хотел бы знать все королевские планы относительно заключения мира с московским царем, он втирался в королевский совет, когда обсуждалась наша инструкция послам. Он готов присягнуть, что великий князь к нему расположен и в угоду ему примет латинскую веру, и я уверен, что эти переговоры кончатся тем, что князь ударит его костылем и прогонит», Русские же послы писали: «А нам, холопам твоим, видетца, что Онтоней во всех делах с литовские послы стоит за один и в приговорах во всяких говорит в королеву сторону и грамотытвои, государевы, послам кажет».

В ходе переговоров обе стороны старались узнать, до каких пределов послам даны полномочия уступать. Поссевино предложил польским послам первым сделать уступки и этим вызвать на откровенность русских. Такрй тактический ход продвинул немного вперед переговоры. Поссевино советовал польскому королю выдавать себя за союзника шведского короля Юха-на III с тем, чтобы казаться московским послам более серьезным противником. Вопрос о том, включать ли шведского короля в перемирие, долго обсуждался на заседаниях. По совету иезуита, переговоры с Юханом III были на время отложены, при этом Поссевино надеялся, что и для заключения мира со шведами московский царь выберет его своим посредником.

Больше всего споров велось о двух крепостях — Себеже и Велиже. В конце концов Велиж уступили польской стороне, Себеж — русской. В разгар споров о титуле царя в перемирной грамоте (поляки хотели писать Ивана IV не царем, но лишь великим-князем) пришло письмо от Замойского из лагеря под Псковом, в котором он писал, что положение поляков очень тяжелое и он не продержится более 8 дней. Именно это повлияло на ход переговоров, и на двадцать первом заседании перемирие было заключено на 10 лет. К Речи Посполитой переходила вся Ливония, за исключением пяти городов, с ливонскими замками, кроме тех, которые были заняты шведами. Таким образом, Почти двадцатилетняя война России за выход к Балтийскому морю закончилась тяжелым для русских Ям-Запольским перемирием. Поссевино интересовала лишь окончательная цель переговоров: заключение перемирия; он стремился казаться миротворцем с тем, чтобы облегчить Достижение главной цели посольства: привлечь русского царя к антиосманской лиге и подчинить его апостольскому престолу.

14 февраля Поссевино приехал в Москву. Однако Иван IV по-прежнему уклонялся от обсуждения религиозных вопросов. Поссевино добился лишь разрешения на публичные диспуты о вере, состоявшиеся 21, 23 фев-„раля и 4 марта. Результатом миссии Поссевино было лишь то, что русский царь снарядил посольство в Рим во главе с Яковом Молвяниновым, Которое должно было передать папе грамоту с общими словами о любви и братстве.

Посольство Поссевино вместе с посольством Молвянинова прибыло в 13 сентября и оставалось там до 16 октября. Переговоры с лапой пока-|. зали, что вопрос о крестовом походе против турок решить не удается. 4 декаб-1582 года русское посольство вместе с Поссевино прибыло в Варшаву.

С 1582 года и до смерти Батория в 1586 году Поссевино находится в ос-ввовном в Польше, исполняя обязанности главного инспектора католичес-

142

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

АКСЕЛЬ ГУСТАФСОН ОКСЕНШЕРНА

143

ких семинарий, возложенные на него папой, и получая ежемесячный : сион в 100 экю.

В конце 1582 — начале 1583 года Поссевино жил в Венгрии, где заканчивал и редактировал свои трактаты «Московия», «Ливония» и «Трансилм вания».

Возвратившись из Венгрии в Краков, Поссевино почти неотлучно 1 ходился при польском короле. Баторий, несмотря на Ям-Запольское пере-* мирие, начал подготовку к войне с Россией, надеясь успешным завершение ем войны на востоке укрепить свои позиции в Речи Посполитой. Имея силь ную оппозицию в лице литовских магнатов и влиятельной группы Зборов-1 ских, Баторий рассчитывал на помощь папского престола. Поссевино ока% зался весьма деятельным и усердным помощником польского короля, осуч| ществляя связь с Римом и добиваясь предоставления денежных субсиди! Баторию для войны с Россией. Иезуит изобрел даже предлог для нарушения перемирия: истощенная длительной войной Россия постоянно находите^ под угрозой захвата турками и татарами. Поляки должны прийти на помои своим славянским братьям для защиты от ислама. В письме к Замойском)! Поссевино говорит о своей готовности принять участие в этой войне: «Ста-| рый солдат Пскова всегда готов встать под знамена прежнего капитана».

Поссевино удалось войти в полное доверие к польскому королю, кото-| рый не переставал его хвалить в письмах к папе, кардиналу Фарнезе, Клав! дню Аквавиве и др. При этом Поссевино не за,бывал о проекте объединений церквей в юго-западных областях России. Он установил тесные связи князем Константином Острожским, посвятив его в свой проект унии, и даж«| предложил ему созвать в Остроге нечто вроде собора, который выработал бь план объединения церквей. Иезуит использовал типографию в Остроге, издания книг на славянских языках. Однако столь активная деятельности Поссевиио в Речи Посполитой вызвала недовольство как поляков, в част| ности Замойского, опасавшегося слишком сильного влияния Поссевино щ( короля, так и самой римской курии, рассчитывавшей опереться в поход против турок на объединенные силы польского и русского государств.

После смерти в 1585 году папы Григория XIII генерал иезуитского орде| на назначил Поссевино помощником провинциала в Речи Посполитой. начале 1586 года Поссевино вместе с племянником польского короля. дреем Баторием отправился в Рим, где ему удалось выхлопотать у паг Сикста V субсидию в 25 тысяч скуди для завоевания Московии. Только нес жиданная смерть Стефана Батория помешала началу военных действий.

Положение Поссевино усложнилось также из-за неприязненного отнс шения к нему папского нунция в Речи Посполитйй Болоньетти, которы| считал, что Поссевино превышает свои полномочия инспектора училищ 1 вмешивается в дела, входящие в обязанность нунция. Об этом Болоньет постоянно писал в Рим в своих донесениях.

Генерал ордена Аквавива отозвал Поссевино в Рим, мотивируя это теN что в сложной борьбе партий за избрание нового польского короля он слиш| ком ревностно поддерживал в качестве претендента на польский престо| воспитанника иезуитов сына шведского короля Юхана III Сигизмунда, чт шло вразрез с политикой папской курии, отдававшей предпочтение канди датуре одного из эрцгерцогов дома Габсбургов. Поссевино было предписан удалиться из Кракова в Браунсбергскую коллегию (Восточная Пруссия) I заниматься исключительно просветительской деятельностью.

В 1587 году Поссевино назначили ректором падуанской академии. С этого времени он занимался в основном литературным трудом: писал большие библиографические работы по различным вопросам теологии. Однако даже в это время интерес Поссевино к России не ослабевал. Он пристально следил за событиями на востоке, поддерживал постоянную переписку с иезуитами из окружения Лжедмитрия I.

Поссевино однажды еще раз попытался вмешаться в политику в интересах французского короля Генриха IV (1593), но это вызвало такой гнев со I? стороны Климента VIII, что он вынужден был бежать из Рима.

В 1605 году в Венеции появилось сочинение под названием «Повествование о чудесном завоевании отцовской власти яснейшим юношей Дмитрием», составленное неким Бареццо Барецци. Как доказано позднейшими исследователями, автором этого сочинения был Поссевино, с радостью приветствовавший открытое экспансию против России.

Умер Поссевино 26 февраля 1611 года в Ферраре.

АКСЕЛЬ ГУСТАФСОН ОКСЕНШЕРНА

(1583-1654)

Граф, шведский государственный деятель. С1609 года — член

Государственного совета; канцлер Швеции (1612—1654). Как глава

регентского совета (1632—1644) фактически правил страной. Добивался

установления гегемонии Швеции на Балтийском море. Заключил Кнередский

мир (1613) с Данией и Столбовский мирный договор (1617) с Россией. В результате Тридцатилетней войны притязания Швеции на Балтийское побережье были удовлетворены почти полностью (Вестфальский мир, 1648).

Аксель Густафсон Оксеншерна родился в 1583 году. Он принадлежал к знатной фамилии, представители которой играли заметную роль в истории Швеции. Оксеншерна учился в университете Ростока и других немецких университетах. Он слушал лекции по богословию и государственному праву. В 1609 году 26-летний Оксеншерна стал сенатором, а с восшествием на престол Густава II Адольфа был назначен государственным канцлером, то есть высшим руководителем внутренней и внешней политики Швеции.

Густав II Адольф, принимая бразды правления в свои руки, дал «коро-левское обещание» — документ, предоставивший совету и аристократии возможность оказывать значительное влияние на управление государством. Высшее родовое дворянство одержало крупную победу. Ее лидер в ц, Государственном совете, канцлер Аксель Оксеншерна, несмотря на свои 28 лет, был мудрым, проницательным политиком. Ему удалось завоевать симпатии короля.

Новому канцлеру сразу пришлось решать сложные задачи, прежде всего во внешней политике. В мае 1612 года датские войска заняли Эльфсборг. Как и в Семилетнюю войну, Швеция оказалась полностью изолированной , °т Западной Европы. Датский флот атаковал восточные берега Швеции и ! /Юшел до Стокгольмских шхер. В такой угрожающей обстановке Оксеншер-выступал за скорейшее прекращение войны. В 1612 году в Кнереде был »Заключен договор о мире. Швеция вернула себе крепость Эльфсборг за весь-

144

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

ма значительный выкуп, что сильно отразилось на состоянии государствен ной казны. Пока этот выкуп не был полностью выплачен — а он выплач»

вался в течение многих лет, • эта важнейшая крепость со все областью находилась под влас тью Дании.

Одновременно Швевд продолжала войну с Россией, этом фронте успехи также нились неудачами. Московски государство сплотилось, и швед потеряли поддержку одной влиятельных русских парта С 1614 года король Густав Адол сам участвовал в русской камг нии, поэтому он хорошо разби рался в балтийских проблема Благодаря его таланту на дол|( шведов выпало военное счаст

Оксеншерна недружелюби относился к России. В 1615 год он писал Делагарди: «Несо* ненно, что в русских мы имее| неверного, но вместе с тем гучего соседа, которому из-э его врожденных, всосанных молоком матери коварства лживости нельзя верить, но ко

торый вследствие своего могущества страшен не только нам, но и многий своим соседям, как мы это еще хорошо помним». Это предубеждение щ тив русских Оксеншерна пронес через всю жизнь.

В 1617 году Оксеншерна заключил с русскими очень выгодный Швеции Столбовский мир. Этих условий шведы добивались в своей балтий ской политике со времен Эрика XIV, а именно — контроля над выходе русских торговых путей в Балтийское море с вытекающими из этого страт гическими и торгово-политическими преимуществами и перспективам» Добиться столь большого успеха канцлеру помог новый союзник — Надев ланды. Таким образом, Швеция вышла из внешнеполитической изоляцм Канцлеру еще неоднократно приходилось вести переговоры. В 1622 год он заключил перемирие в Огре с Польшей, затем успешно провел перег воры с Данией (1624). После того как Густав Адольф перенес войну-Польшей на территорию Пруссии, Оксеншерна был официально введен4! должность генерал-губернатора и в 1629 году заключил очень важное , Швеции Альтмаркское перемирие с Польшей сроком на пять лет. Одна» канцлер не видел никаких гарантий того, что поляки не используют переми рие для военных приготовлений и не ударят Швеции в спину, как только ов начнет войну с империей.

Занятая решением балтийских проблем, Швеция не спешила вступав в так называемую Тридцатилетнюю войну (1618—1648) между Священно Римской империей, стремившейся объединить под своей властью Герма*

АКСЕЛЬ ГУСТАФСОН ОКСЕНШЕРНА

145

и другими государствами, выступавшими за «европейское равновесие». Борьба носила религиозный характер, так как большинство князей придерживались протестантской веры, а император стремился навязать им католицизм.

Почему Густав Адольф все-таки вмешался в Тридцатилетнюю войну, до сих пор остается одним из самых спорных вопросов в истории Швеции. Немецкие князья-протестанты не приглашали.его. Скорее всего, сказались честолюбивые замыслы шведского монарха, стремившегося овладеть устьями всех важных рек на Балтике.

К 1630 году искренность антигабсбургской позиции Ришелье стала для шведского правительства очевидной. Густав Адольф и руководитель Шведской дипломатии Оксеншерна понимали, что очередь за ними доказать искренность позиции Швеции. В мае 1630 года 13-тысячное шведское войско во главе с Густавом Адольфом высадилось на одном из островов Балтийского побережья Империи. Шведскрц,войска в короткий срок оккупировали почти все герцогство Померанию вместе с его столицей Штеттином.

6 ноября 1631 года в битве при Лютцене Густав II Адольф пога^ Его единственному ребенку — дочери Кристине — было шесть лет. Никаких подробных указаний об опеке король не оставил, поэтому Аксель Оксеншерна, находившийся в Германии, сразу же принял на себя обязанности главнокомандующего шведскими армиями. В самой Швеции руководство принял на себя Государственный совет, немедленно объявивший о созыве риксдага в феврале 1633 года.

Неожиданный интерес к шведской короне проявил сын польского короля Владислав, давно и тщетно домогавшийся московского престола. Он начал открыто вербовать себе сторонников в Швеции. Упавшая с головы Густава Адольфа корона манила и датского короля Христиана IV, вознамерившегося женить на юной принцессе своего сына Ульриха.

И здесь решающее слово сказал канцлер Оксеншерна, добившийся от регентского совета официального провозглашения несовершеннолетней Кристины королевой Швеции при живой матери (по всеобщему убеждению она не могла управлять страной). Он отклонил предложения о женитьбе, в том числе и от принца Бранденбургского.

Вопрос о ,форме правления вызвал в Швеции много споров. Одержала верх программа Оксеншерны, которая заключалась в следующем: во главе государства должен быть опекунский совет, состоящий из руководителей важнейших государственных учреждений, организованных за последние Десятилетия. Этих учреждении было пять: придворный суд, канцелярия, военная коллегия, адмиральская коллегия и камерколлегия. К моменту смерти короля не все учреждения имели своих руководителей, и потому в ближайшие задачи Государственного совета входили их выборы.

Результаты выборов оказались поразительны. Суд возглавил брат канцлера Габриель Густафсон Оксеншерна, казначеем стал двоюродный брат канцлера Габриель Бенгтссон Оксеншерна. Сохранили свои посты маршал " Якоб Делагарди и адмирал Карл Карлссон Юллениельм. Таким образом, Класть в опекунском совете сосредоточилась в руках одной семьи — Оксен-Шерна. Конечно, для самого канцлера, трезвого и умного политика, и для Намеченной им политической программы это имело громадное значение. Склонный к спокойному и систематическому мышлению, гибкий и в то же ,*Ремя упорный, Аксель Оксеншерна без страха стал во главе государства.

ив 1611 году, дворянство вышло победителем в борьбе за власть, но на

146

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

этот раз победа досталась в результате ловких маневров, счастливого стечеч ния внешних обстоятельств и выдающихся личных качеств государственно* го канцлера.

Оксеншерна руководил также действиями армии в Германии. Польша не имела возможности подкрепить силой оружия притязания Владислава поскольку вела войну с Россией, и вынуждена была примириться с перемет нами в Швеции. ,

Придя к власти, Оксеншерна корректирует внешнеполитический : Швеции, последовательно исправляя ошибки, допущенные Густавом Адоль фом. Франция вновь становится привилегированным партнером Швеции! Ришелье продолжает финансирование шведских военных операций в Герма^ нии. Оксеншерна постарался рассеять опасения рейнских князей, обеща невмешательство при условии соблюдения ими нейтралитета в войне.

Одним из главных пунктов программы Оксеншерны было довести вой! ну со Священной Римской империей до конца, но при этом возместить при! несенные жертвы. Для достижения этой цели требовалось большое напря жение сил. Только пустив в ход все свои дипломатические способности Аксель Оксеншерна добился успеха.

Канцлер лично отправился в Германию и предпринял все меры, чтобв восстановить Евангелическую унию. В Эрфурте он собрал представителе* 12 протестантских городов Империи и заручился их поддержкой. Затем прц был в Хейльбронн (Гейльброн) на общегерманский съезд протестантски князей, куда были приглашены представители Франции, Англии и Голлан-| дни. Французские интересы представлял маркиз де Фекьер, кузен от Жозефа. Он сыграл важную роль в заключении в феврале 1633 года союзно го договора между Швецией и крупнейшими протестантскими княжествами Он же помог Оксеншерне стать фактическим и формальным главой обще| германской протестантской партии в противовес кандидатуре Иоганна Ге| орга, курфюрста Саксонского, не без оснований подозреваемого Ришелье 1 тайных намерениях пойти на сепаратную сделку с Фердинандом II.

Но через короткое время положение Швеции в Германии резко ухудши^ лось. В сражении при Нердлингене в конце лета 1634 года шведские войск потерпели жестокое поражение. Союзники изменили, взаимоотношения I Францией представляли большие трудности, в самой Швеции среди неко рых членов Государственного совета и среди сословий господствовало убел дение в необходимости заключить мир как можно скорее и любой ценой. канцлер не хотел, как он выразился однажды, «выводить родину из войн» без репутации, уважения, выгоды, дружбы и всего остального».

Оксеншерна приступил к переговорам с кардиналом Ришелье отнс сительно возобновления Бервальдского договора 1631 года. Несмотря поражение под Нердлингеном, канцлер не отказался от намерений удер жаться в Германии, где была дислоцирована шведская армия под кома* дованием генерала Баннера. Он был готов продолжить борьбу, но наст ятельно требовал, чтобы в нее включилась и Франция. Завершающа стадия франко-шведских переговоров проходила в Париже, куда с огрс ной свитой, достойной суверенного монарха, прибыл Оксеншерна. Кап цлер и кардинал вели наедине многочасовые переговоры, обходясь да без переводчика. Оба государственных деятеля свободно говорили на ла тыни — общепринятом в тогдашнем цивилизованном мире «междунаро! ном» языке.

АКСЕЛЬ ГУСТАФСОН ОКСЕНШЕРНА

147

28 апреля 1635 года в Компьене был подписан договор о союзе между Францией и Швецией. По условиям договора Франция обязывалась разорвать все отношения с Габсбургами и начать военные действия на стороне протестантской коалиции, признавала также законным захват Швецией Майнцского и Вормсского архиепископств. Со своей стороны, Швеция обещала восстановить католический культ в захваченных протестантами землях, заручившись обещанием Франции уважать протестантское вероисповедание на территориях, которые могут быть захвачены ею. Обе стороны взяли на себя обязательство не заключать сепаратного мира с Габсбургами. В июне 1635 года Франция открыто вступила в Тридцатилетнюю войну и отвлекла на себя основныёчсилы императора. Это дало возможность Швеции сосредоточиться на проблемах с Речью Посполитой. Через год после того, как истек срок перемирия с Польшей, никто не мог поручиться, что Владислав IV, примирившийся с царем Михаилом Федоровичем, не попытается отобрать шведскую корону у малолетней Кристины. Оксеншерна, заинтересованный в мире с Польшей, вынужден был пойти на значительные территориальные уступки Речи Посполитой, отказавшись от завоеваний Густава Адольфа в Польской Пруссии. В результате переговоров в Штумс-дорфе (Пруссия) между Швецией и Польшей при посредничестве Франции было заключено новое перемирие (сентябрь 1635 года).

Летом 1636 года канцлер вернулся в Швецию. Используя свой авторитет, он провел через Государственный совет свою внешнеполитическую программу. Осенью того же года главнокомандующий шведскими войсками Иоган Баннер неожиданно одержал победу при Витштоке в Бранденбурге над войсками германского императора и саксонского курфюрста (последний еще в 1635 году перешел на сторону врагов Швеции).

Война продолжалась. Спустя четыре года шведы добились упрочения положения в Померании и в то же время продолжали тревожить своими нападениями остальные части Германии. После смерти Баннера главнокомандующим стал Леннарт Торстенссон. И Оксеншерна не ошибся в своем выборе.

В последние годы Тридцатилетней войны значительно обострились отношения между Швецией и Данией, что прежде всего было вызвано завоеваниями Швеции в Балтийском море и оккупация ею земель в Германии. В начале лета 1643 года в принципе было решено открыть военные действия против соседней страны. В Швеции считали, что ее положение в Германии чрезвычайно благоприятно для нападения на Данию с юга —' с единственного направления, откуда морская держава Дания со своим выросшим при Христиане IV флотом действительно была уязвима. Только таким образом можно было лишить военного значения пояс пограничных укреплений, возведенных Данией в июне. Сама мысль о подобном нападении часто возникала уже во времена Густава Адольфа. Она была естественным следствием той балтийской политики, которая постепенно оформилась в Швеции. Осенью 1643 года Леннарт Торстенссон, согласно решению Государственного совета, повел свои войска на север из Моравии, где он в то время Находился. Дела у шведской армии шли успешно, и к новому 1644 году он был |,УЖе в Ютландии. Дания запросила у Оксеншерны мира. * После длительных, проходивших с переменным успехом, переговоров »; • Бремсебру в 1645 году были выработаны условия мира: Дания принужде-^а была отказаться от островов Готланда и Эзеля — своих стратегических

148

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ-

опорных пунктов в восточной части Балтийского моря; Дания уступала Хал-ланд на 30 лет, что открывало перед Швецией многообещающие перспективы захвата морских путей. Кроме того, Швеция получила еще две области. Так Оксеншерна нанес удар по господству Дании над выходом из Балтийского моря.

За те годы, когда с таким успехом проводилась внешняя политика Ок-сеншерны в Дании и Германии, где победоносный Торстенссон продолжал! вести войну, королева Кристина достигла совершеннолетия и вступила в уп- ] равление государством. Оксеншерна в качестве ее опекуна сделал все воз-; можное, чтобы она получила прекрасное образование.

Тридцатилетняя война подходила к концу. Переговоры о мире велись 1 течение многих лет в вестфальских городах Оснабрюке и Мюнстере. хи Торстенссона в первой половине 1640-х годов заметно облегчили положе-> ние Швеции, и его преемник Карл Густав Врангель вместе с знаменитыми французским полководцем Тюренном совершил несколько успешных по- [ ходов в Южную Германию. В последний год войны шведский генерал Кениг-| смарк завоевал часть Праги, расположенную за рекой Молдавой, где нахо-* дился знаменитый замок Градчин и много других богатых дворцов. В руки победителей попала богатая добыча.

Кристина и Оксеншерна придерживались различных взглядов на поли*» тику Швеции в Германии.

Партия Кристины настаивала уже в 1645—1646 годах на прекращении войны с Германией. Среди мотивов, заставлявших Кристину и ее круг ( миться к скорейшему миру в Германии, отметим два главных — опасения внутренних беспорядков и опасения войны с Польшей.

И все же все эти веские мотивы перевешивались другими, которым» руководствовались канцлер Аксель Оксеншерна, большинство членов Го-* сударственного совета и особенно генералитет, противившиеся заключен» мира. Они упорно хотели продолжения войны.

Канцлер отлично сознавал опасность внутренних беспорядков. Но ов видимо, считал, что внешняя война не усугубляет эту опасности, скорее уд ляет из страны в качестве рекрутов наиболее воинственные элементы. Датск резидент в Швеции Вибе писал в 1643 году в «Реляции о состоянии Швеции»,' регенты вынуждены продолжать войну в Германии отчасти именно вследствие! беспокойной и мятежной натуры шведского народа: внешняя война необходго для сохранения внутреннего мира в Швеции, — это, по словам Вибе, понял; Густав Адольф, и регенты следуют тому же правилу.

К тому же сколько-нибудь значительную армию на случай внутренней необходимости шведское правительство могло иметь только при условк внешней войны: за счет иностранных субсидий и за счет оккупированнь территорий. Сальвиус, государственный деятель, весьма компетентный шведской политике, немного позже Вестфальского мира так объяснял не обходимость новой войны: «Если другие государства начинают войну пс му, что они богаты, то Швеции — потому, что она бедна».

Главное же было в том, что начиная с 1646 года шведская армия в мании одерживала новые победы под руководством Врангеля. Полное да ражение императора казалось неминуемым, стоило лишь немножко еи затянуть войну.

Французский посол Шаню доносил в 1647 году, что «канцлер никогда 1 имел склонности к миру и не мог расстаться с тем первоначальным плано»

АКСЕЛЬ ГУСТАФСОН ОКСЕНШЕРНА

149

который в прошлом он согласовал с покойным королем Густавом Адольфом в разгар его успехов». Однако поскольку он вел войну с 1635 года в открытом союзе с Францией, речь могла идти уже лишь о разделе власти над Германией между двумя союзными коронами. Несомненно, что такая перспектива учитывалась в франко-шведских сношениях еще при жизни Ришелье, а затем при Мазарини, как нечто вполне естественное до тех пор, пока франция не стала стремиться к миру. Да и тогда, как только намечалось изменение этого курса в связи с военными успехами, выражение «раздел» снова всплывало в дипломатической практике,.

В августе 1646 года Швеция еще категорически требовала всю Померанию. Но уже на заседании 10 сентября 1646 года при обсуждении вопроса, продолжать ли настаивать на получении всей Померании, канцлер Оксеншерна, взвешивая все «за» и «против», между прочим, говорил: «Если мы будем требовать слишком многого, то все [союзники] обратятся против нас».

На заседаний Государственного совета 5 ноября 1646 года Оксеншерна поставил вопрос о том, что следует делать в отношении курфюрста Бранден-бургского: «Он так повысил свой голос, — не следует ли показать ему зубы?» На следующий день, 6 ноября, канцлер после развернутых прений, лишь при слабом сопротивлении королевы, провел новую инструкцию шведским послам в Оснабрюке: предъявить курфюрсту альтернативу — 1) или Швеция с согласия курфюрста получит Западную Померанию с о. Рюгеном, с Вол-лином, Штеттином и устьем Одера, 2) или Швеция удержит всю Померанию без всякого его согласия, под гарантией императора и Империи, с которыми будет заключен мир на этом условии. Но курфюрст Бранденбургский не раз заявлял, что, если шведы будут требовать всю Померанию, он вообще отзовет своих послов с конгресса. Тем более можно было ожидать разрыва переговоров при угрозе, что вся Померания будет взята даже без всякого согласия курфюрста. Фактически снова победил курс Оксеншерна.

Курфюрст вскоре сдался. Шведские послы к 28 января (7 февраля) согласились ограничиться Западной Померанией с некоторыми пунктами из Восточной и устьем Одера. Уже 1(11) февраля согласованный компромисс был завизирован секретарями обоих посольств. Этот документ и стал в дальнейшем краеугольным камнем Оснабрюкского договора, хотя в нем еще далеко не все вопросы были разрешены (денежные споры, вопрос о территориальной компенсации Бранденбурга и др.).

В июне 1647 года при посредничестве маршалов произошло примирение между Оксеншерной и Кристиной. Хотя каждый продолжал давать собственные указания в Оснабрюк, их позиции в некоторой мере сблизились. С одной стороны, успехи шведской армии в Германии заставили Кристину несколько уступить вожделениям генералитета и Государственного совета. С другой стороны, Оксеншперна в мае — июне 1647 года проявлял больше склонности к подписанию мира, чем перед этим. Причиной этого были военные приготовления польского, короля Владислава IV.

Чрезмерная затяжка с Вестфальским миром могла в конце концов вернуть Швецию к тревожной ситуации 1646 года или во всяком случае сделать невозможной ту бескровную победу над Польшей на подготовлявшемся Мирном конгрессе, о которой мечтал Оксеншерна. Именно этим объясня-втся т°. что на Вестфальском конгрессе в мае — июне шведская делегация с-Проявляла волю к компромиссу. По ряду пунктов сравнительно легко было г 'Достигнуто соглашение. В июне 1647 года переговоры приближались к концу.

150

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО»!

В октябре 1648 года долгожданный мир наконец наступил. Все участии-! ки войны были «удовлетворены» за счет Германии, и представителям Шве*,] ции на мирном конгрессе удалось закрепить за ней значительные владения в Германии. Швеция могла со своих новых позиций к юго-западу от Голш-| тинии оказывать давление на Данию, все еще единовластно державшую в| своих руках контроль над путями в Балтийское море.

Швеция, благодаря своим немецким владениям, стала частью (^вяшен-ной Римской империи германской нации (как называлась тогда Германия)? и гарантом мира. Ей пришлось определять свое отношение ко многим сложным политическим проблемам, лежавшим вне обычных интересов государства.

> Война обогатила шведское государство новыми территориями. Он* принесла шведскому дворянству богатство, славу и политическое влияние^ Французский историк Пажес в книге о Тридцатилетней войне подчеркивав ет парадоксальность того факта, что слабая, малолюдная и неразви Швеция выиграла от Вестфальского мира неизмеримо больше, чем ция со всеми ее богатствами, силой и многочисленным населением. к.а* лер Оксеншерна олицетворял политику Швеции в Германии; со всей свое* энергией и всем своим талантом он старался провести эту политику в той форме, какую он сам считал наиболее подходящей. Не случайно его назы?| вают шведским Ришелье. ' ^

Канцлер Аксель Оксеншерна умер в 1654 году и похоронен с большвд ми почестями.

АРМАН ЖАН ДЮ ПАЕССИ ДЕ РИШЕАЬЕ

(1585-1642)

Герцог, французский государственный деятель и дипломат. В 1622 году ста кардиналом и членом королевского совета. Председатель Королевского совеп

(1624—1642), фактический правитель Франции; проводил внешнюю

• политику) направленную на расширение границ Франции и утверждение

французской гегемонии в .Европе.

Арман Жан дю Плесси де Ришелье родился 9 сентября 1585 года, веро ятнее всего, в Париже. Он был младшим сыном Франсуа дю Плесси, сень ора поместья Ришелье, дворянина из Пуату. Франсуа входил в число дове ренных лиц двух королей — Генриха III и Генриха IV, занимая должност главного прево. Мать Ришелье (в девичестве Сюзанна де Ла Порт) происж дила из семьи адвоката Парижского парламента. Выйдя в 16 лет замуж г сеньора дю Плесси, она родила ему пятерых детей и полностью посвятил себя нежной заботе о них. ,,^

Арман Жан дю Плесси, будущий кардинал Ришелье, был четверть^ ребенком в семье. Мальчик родился очень слабым. Врачи опасались, чц он не проживет и месяца. К счастью, мрачные прогнозы не сбылие! Правда, Ришелье всю жизнь страдал головными болями, иногда » столько сильными, что не мог ни читать, ни писать. Вероятно, эти бол являлись следствием душевных заболеваний, имевших место в роду; Плесси.

После внезапной смерти мужа (Франсуа умер от лихорадки в 1590 году в возрасте 42 лет) Сюзанна де Ришелье осталась в больших долгах. В родном поместье Пуату Арман провел свое детство.

В 1594 году Ришелье благодаря своему дяде Амадору оказался в Париже. Десятилетний Арман был определен в привилегированный Наваррский колледж. К моменту окончания колледжа он прекрасно знал латынь, хорошо говорил по-итальянски и по-испански. Среди его увлечений была античная история.

Ришелье поступил в «Академию» Плювинеля, где готовили офицеров для королевской кавалерии. Любви к военному делу, привычкам и вкусам, привитым ему в академии, Ришелье не изменял до конца своих дней.

В 1602 году старщий брат Армана, Альфонс, неожиданно отказался занять уготованное ему место епископа в Люсдне. Епископство давало семье стабильный доход, поэтому Арман ~ стал студентом богословского

факультета Сорбонны и уже в 1606 году получил ученую степень магистра канонического права. П0 правилам претендент на епископскую митру не мог быть моложе 23 лет. Ришелье, которому шел двадцать второй год, отправился в Рим за специальным разрешением. Папа Павел V, выслушав речь, произ-| несенную на латинском языке юным дю Плесси, остался им доволен. 17 ап-I- реля 1607 года Арман был посвящен в сан епископа. А уже 29 октября в « Париже Ришелье защитил диссертацию на степень доктора богословия.

Вскоре Арман дю Плесси стал одним из самых модных придворных

проповедников. Генрих IV называл его не иначе как «мой епископ». В сво^

' Их связях при дворе Ришелье проявлял разборчивость и осмотрительность;

• Он искал дружбы только с наиболее влиятельными людьми. Однако время

вго еще не пришло.

' В декабре 1608 года Ришелье получил назначение в Люсон — небольшой №родок в Вандее, в 448 километрах.от Парижа. Епископ Люсонский серьез-во относился к своим обязанностям. Он восстановил собор, заботился о РУк>щих, держал в строгости духовенство. Особое внимание уделял теоло-и и истории. Ришелье завел полезные знакомства: с кардиналом Пьером Рюлем, одним из активных сторонников укрепления влияния католициз-1 во Франции; с отцом Жозефом (настоящее имя — Франсуа Леклерк дю »мбле), известным под именем «серого преосвященства». Отец Жозеф Мьзовался большим влиянием как в религиозных, так и в политических

152

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТОВ|

АРМАН ЖАН ДЮ ПЛЕССИ ДЕ РИШЕЛЬЕ

кругах. Именно отец Жозеф положил начало политической карьере Рише-| лье, рекомендовав его Марии Медичи и ее фавориту маршалу д'Анкру. Епис-' коп Люсонский был приглашен в Париж выступить с проповедями; на од-*! ной из них присутствовали королева и юный Людовик XIII.

На Генеральных штатах, открывшихся 27 октября 1614 года, Ришелье! представлял интересы первого сословия (духовенства). Он высказался более широкое привлечение церкви к управлению государством, лризва сократить государственные расходы, запретить дуэли, искоренить корруп-* цию среди чиновников. Немало хвалебных слов произнес епископ Люсо* ский в адрес Марии Медичи, превознося политическую мудрость королевы^ хотя знал, что ее политика довела страну до кризиса, особенно в финансов во-экономической области.

Но Ришелье умело использовал человеческие слабости. В декабр 1615 года епископ Люсонский был назначен духовником молодой королевь Анны Австрийской, а в ноябре следующего года он получил пост государ ственного секретаря, став членом Королевского совета и личным советни| ком Марии Медичи.

В обязанности государственного секретаря входило руководство не толь ко военными, но и внешнеполитическими делами. Ришелье добился суще ственного обновления дипломатического корпуса, введя в него ряд спосс ных, энергичных людей. Однако внешнюю политику государства по-прежнел определяли королева и маршал д'Анкр, взявшие курс на сближение с Испа нией, Священной Римской империей и папским Римом. Ришелье, принадле жавший в то время к «испанской партии», действовал в том же направления

В апреле 1617 года в результате государственного переворота, осущес ленного с согласия юного Людовика XIII, правителем страны фактическ стал фаворит короля Альбер де Люинь. Ришелье вместе со своей покров тельницей Марией Медичи вынужден был отправиться в ссылку.

Три года длилась вражда между королевой-матерью и ее царствующи сыном, пока епископ Люсонский не примирил их. Летом 1622 года изгна ники возвратились в Париж. Заслуги Ришелье были отмечены королей 22 декабря 1622 года его возвели в сан кардинала римско-католической це кви, 24 апреля 1623 года он стал членом Королевского совета, а 13 авгус того же года назначен первым министром Франции.

На новом посту Ришелье сразу же начал укреплять самодержавн> власть короля. Он призвал благородное сословие уважать и поддержив абсолютную монархию, верой и правдой служить монарху, покончить| феодальной вольницей.

Дворяне, разделившие взгляды Ришелье, получили его поддерд С оппозиционерами расправлялись решительно и жестоко. Летом 16261 сводный брат короля Вандом, герцог Лонгвиль, маркиз Шале, герцог Шеврез при поддержке Анны Австрийской организовали заговор пр кардинала. Заговорщиков разоблачили. Шале, покинутый своими высокой ставленными друзьями, сложшт голову на эшафоте.

Ришелье пришел к власти в то время, когда над Францией нависла < роза со стороны испано-австрийского дома Габсбургов. Император Ферд нанд II мечтал о единой Германии под его безусловной и неограничен* властью. Габсбурги рассчитывали вернуть к жизни католический универ лизм, искоренить протестантизм и восстановить в Германии свое вл* и императорскую власть. Против этих гегемонистских планов вые

153

немецкие князья-протестанты и большинство европейских государств. Так называемая Тридцатилетняя война (1618—1648) была последней попыткой Габсбургской империи подчинить себе Германию.

Ришелье с тревогой наблюдал за развитием европейского конфликта: растущее влияние Габсбургов угрожало интересам не только германских протестантских княжеств, но и других государств Европы, прежде всего франции. Кардинал считал, что для единой католической Европы время еще не пришло, поэтому нельзя жертвовать интересами нации и государства ради призрачных интересов католицизма. Ришелье не мог допустить появления на границах Франции могучей державы, поэтому поддержал князей в их борьбе против императора Фердинанда II. Это кажется невероятным: кардинал (разумеется, католик) переходит на сторону протестантов! Но для Ришелье на первом месте всегда стояли высшие государственные интересы.

Франция по целому ряду причин не могла принимать участия в военных действиях, поэтому Ришелье оказывал противникам Габсбургов дипломатическую и финансовую поддержку. Он находил союзников, руками которых Франция воевала против Габсбургов.

Уже в самом начале своего правления Ришелье высказал гениальную мысль: гибельной для Габсбургов окажется война на два фронта. Но кто должен открыть два фронта в Германии? По замыслу Ришелье — датчане на северо-западе и шведы на северо-востоке.

Он начал переговоры с датским королем Христианом IV, который, опасаясь усиления Габсбургов в Северной Германии и на побережье Северного и Балтийского морей, охотно принял субсидии от Англии и Голландии и вступил в войну против империи. Шведы, занятые решением Балтийского вопроса, от участия в войне против Империи отказались.

Долгое время сосредоточиться на международных делах Ришелье не позволяли гугенотские выступления в самой Франции. Гугеноты-протестанты, вдохновляемые герцогом де Роаном, подняли восстание в Ла-Рошели и Лангедоке. В конце 1620-х годов они провозгласили создание на юге Франции независимой гугенотской республики. Защищая интересы короля, Ришелье жестоко расправился с восставшими. После взятия Ла-Рошели (1628), Мон-тобана и других южных крепостей он лишил гугенотов политических прав. Укрепления гугенотов были разрушены. «Источники ереси и мятежа теперь уничтожены», — писал кардинал королю. 28 июня 1629 года был подписан «мир милости», положивший конец длительным и кровопролитным религиозным войнам во Франции. Ришелье даровал французским протестантам свободу совести и вероисповедания, ту самую свободу, которую император Фердинанд II отказывался дать протестантским князьям в Германии.

Защитив свою страну от внутренних потрясений, кардинал обратился К внешнеполитическим делам.

После того как Христиан IV был разбит императором, Ришелье исполь-|3овал все свое дипломатическое искусство, чтобы бросить против Габсбур-^ Гов силы Швеции под предводительством ее полководца — короля Густава фа. Правой рукой во всех его мероприятиях был замечательный дип-монах-капуцин отец Жозеф. Этот «серое преосвященство», как его то называли, работал в тиши дипломатических кабинетов на пользу акции и во славу ее короля. Отец Жозеф старался привлечь на сторону "ции немецких курфюрстов. Его успехом следует считать приобретение

"5ы с Баварией.

154

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО!

В 1630-х годах в Германию были отправлены самые способные из фран| цузских дипломатов — Фанкан, Шарнасе и другие. Их задачей было зару| читься поддержкой со стороны протестантских князей. В 1631 году Ришель заключил союз с Густавом Адольфом, мечтавшим изгнать имперские I с побережья Балтики. Швеция и Франция обязались «восстановить свс Германии», то есть поднять князей против германского императора и вв сти порядки, существовавшие там до 1618 года. Франция обязалась предо тавить шведскому королю денежную субсидию; за это король обещал напр вить в Германию свои войска.

«В течение десяти лет Ришелье с успехом проводил линию, котору французский историк Ф. Эрланжер назвал «дипломатией пистолей», — пи шет биограф Ришелье П.П. Черкасов. — Он финансировал военные дей ствия .немецких протестантов, вовлек в войну Христиана IV Датского,, после его поражения — шведского короля Густава Адольфа. Ришелье уме ло поддерживал испано-голландский антагонизм, поощрял антиавстрийск и антииспанские настроения в Северной Италии, пытался вовлечь в гл габсбургскую коалицию Россию и Турцию. Он не жалел финансовых среде для того, чтобы держать Империю и Испанию в постоянном напряжение Один только Густав Адольф обходился французской казне в 1 миллион л* ров ежегодно: Ришелье охотно финансировал любого, кто готов был жаться против Габсбургов».

Гибель Густава Адольфа в сражении под Лютценом (1632) и разгро шведско-веймарской армии под Нердлингеном (1634) привели фактическ к распаду протестантской коалиции, созданной стараниями кардинала.

Ришелье убедил Людовика XIII, что необходимо начать военные , ствия на стороне протестантских государей, воспользоваться возрастающц могуществом Франции: «Если знаком особенного благоразумия являлс сдерживание сил, противостоящих вашему государству, в течение десяти д| при помощи сил ваших союзников, когда вы могли держать руку в кармаи а не на рукоятке меча, то теперь вступление в открытую схватку, когда вав союзники более не могут просуществовать без вас, является знаком сме сти и величайшей мудрости, показывающим, что в деле обеспечения м^ для вашего королевства вы вели себя, как те экономисты, которые понач лу серьезнейшим образом заботились о накоплении денег, ибо знали, как I лучше потратить...»

Политическое равновесие в Европе — вот цель, которой пытается до тичь Ришелье. Программа кардинала предусматривала завоевание Фландри поддержку Дании и Швеции, германских протестантских князей в их ( бе против императора, непосредственное участие французских войск в 1 не в Германии и с Испанией.

Но прежде чем открыто выступить против Габсбургов, Ришелье су решить две важные проблемы: ему удалось вернуть на родину считавшее ся наследником престола Гастона Орлеанского и аннексировать Лотарк гию (1634), отодвинув свои границы на восток. Еще в 1633 году кардк писал Людовику XIII, что если король выступит против австрийского до на стороне протестантских князей Германии, то они отдадут ему всю' риторию до Рейна. Путь к Рейну лежит через Лотарингию. Если она бу присоединена, можно постепенно распространить владения Франци»'| Рейна и даже принять участие в дележе Фландрии, когда она восстанет 1 тив испанского владычества.

АТАМАН ЖАН ДЮ ПЛЕССИ ДБ РИШЕЛЬЕ__________________

Ришелье действовал Не только оружием и дипломатией, но и пропагандой Во Франции появилась первая газета, которую кардинал сразу же поставил на службу своей политике. Ришелье старался и юридически обосновать свои притязания. Вскоре появился памфлет под заглавием «Каково наиболее верное средство для того, чтобы присоединить к Франции герцогство Лотарингское и Вар». «Император не имеет никаких прав на территорию, лежащую по левую сторону Рейна, — говорилось в памфлете, — так как эта река в течение 500 лет служила границей Франции. Права императора покоятся на узурпации».

Ришелье приступил к созданию новой антигабсбургской коалиции. В феврале 1635 года был заключен договор об оборонительном и наступательном союзе с Голландией. Ришелье удалось предотвратить выход из войны Швеции путем подписания с ней в апреле 1635 года Компьввского договора о совместных военных действиях против императора. Кардинал предпринял также усилия по созданию антииспанского блока в Северной Италии, в который ему удалось вовлечь Савойю и Парму. Англия обязалась соблюдать нейтралитет.

После дипломатической подготовки 19 мая 1635 года Франция объявила войну Испании, а затем и Священной Римской империи. Людовику XIII и Ришелье нелегко было бросить открытый вызов родственным царствующим домам. Они рисковали быть осужденными Римским Папой.

Первые три года войны оказались для Франции неудачными. Почти на всех фронтах ее армии терпели поражения. Летом 1636 года войска наместника Испанских Нидерландов даже подходили к Парижу. Оживились противники Ришелье при французском дворе, составившие несколько заговоров против кардинала. В стране, задавленной непомерными налогами, вспыхивали народные волнения, на подавления которых бросались целые армии.

И все же Франция сумела выстоять под натиском двух таких мощных противников, какими были Габсбургская империя и Испания. В 1638 году иаметился перелом в ходе военных действий в ее пользу. А в 1639—1641 годах уже Франция и ее союзники чаще побеждали на полях сражений.

Ришелье умело воспользовался обострением внутренней обстановки в Испании, где в Каталонии и Португалии вспыхнули народные восстания. Франция признала их независимость. Совместными усилиями французы и каталонцы изгнали испанцев из Руссильона. Провозгласивший себя королем Португалии Жуан IV заключил договоры с Францией и Голландией, обязавшись в течение десяти лет не вступать в какие-либо соглашения с испанским королем Филиппом IV. В июле 1641 года молодой курфюст Бранденбур-га порвал с императором и подписал союз со Швецией.

Политика Ришелье побеждала. Упрочивалось его положение при фран-вузском дворе, несмотря на интриги и заговоры. В 1641 году кардинал породнился с королевской семьей, выдав свою племянницу замуж за герцога Энгиенского.

Летом 1642 года Ришелье тяжело заболел. Многочисленные нарывы не аозволяли ему двигаться, он даже не мог писать. Но кардинал продолжал |*апряженно работать, диктовал приказы по армиям, дипломатические ин-УКЦИИ, распоряжения губернаторам и интендантам. Он успел получить

стную весть из Германии, где под Брейтенфельдом были разгромлены Черские войска. 28 ноября наступило резкое ухудшение. Врачи постави-I еще один диагноз — гнойный плеврит. В эти последние дни его дважды

156

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

посетил король. Людовик XIII согласился с просьбой Ришелье назначить ег преемником Мазарини. Перед самой смертью кардинал произнес: «У меь не было других врагов, кроме врагов государства».

4 декабря Ришелье не стало.

Узнав о смерти кардинала, папа Урбан VIII будто бы сказал: «Если Бо|| существует... кардиналу Ришелье придется за многое перед ним ответит Если нет... что ж, он прожил удачную жизнь».

Ришелье очень любил деньги и богатство. Он стал самым богатым че ловеком в государстве — его доход составлял несколько миллионов ливре в год. Кардинал увлекался женщинами. О его любовных похождениях изв стно немало легенд и забавных историй.

Ришелье обладал многими талантами. Он был не только способнь драматург и писатель, но также художник и музыкант, знаток античности ^ Возрождения, меценат и коллекционер. У него была одна из самых болыш во Франции библиотек, которую он завещал Сорбонне. При Ришелье был основана французская академия (1635), реорганизована Сорбонна, пост ен Пале-Кардиналь (впоследствии Пале-Рояль).

Размах дипломатической деятельности Ришелье поражает. По данньц| французского историка Ф. Гизо, Ришелье было подготовлено и заключе* 74 договора.

В своем «Политическом завещании» он подчеркивал, что главное < дипломатии — переговоры. Их не следует прерывать ни в мирное время, 1 в периоды военных действий. «Я осмелюсь дерзко сказать, что следует 1 ти переговоры непрерывно, открыто и повсюду». Развивая эту мысль, динал писал, что даже переговоры, не завершившиеся успехом, полезны 1 источник информации: тот, кто ведет их, «предупрежден обо всем, что пр исходит в мире»; надо «действовать повсюду — вблизи и вдали».

Одна из важных тем переговоров — внешнеполитические союзы. Он могут быть различными: фамильные, между государствами, имеющк общие интересы. В случае опасности любые союзы законны, подчеркив Ришелье. И если они заключены, то следует сохранять им верность. «Кор должны остерегаться договоров, которые они заключают; но когда де сделано, договоры должны уважаться, как религия».

Ришелье умело подбирал и дипломатов, и администраторов, и вое* чальников. Это позволило ему почти два десятилетия управлять францу ким государством. Власть кардинала была жесткой. Внутри страны огнек мечом, подкупом и обманом он пресек сепаратистские тенденции влиятел ных аристократов.

Ришелье положил начало французской колониальной политике, предусматривала создание сильного флота. «Не существует другого короле ства, столь хорошо расположенного, как Франция, и столь богатого необходимыми средствами, чтобы стать владычицей морей». При Рише возникли первые французские торговые компании, действовавшие в Кана Гвинее, на Антильских островах. Дипломатическими средствами кардии стремился проложить дорогу французским купцам в Турцию, Иран, Росев

«В делах, касающихся того или иного государства, — пишет Ришелв своем «Политическом'завещании», — тот, кто обладает силой, часто ЯЕ ется правым, а тот, кто слаб, может лишь с трудом избежать признан неправым с точки зрения большинства стран мира», — это изречение ] ко берется под сомнение странами, вмешивающимися в дела своих сосед

дЖУЛИО МАЗАРИНИ

157

В сфере международной жизни кардинал добился немалых успехов. Он создал систему французских союзов в Европе, ослабил позиции испанских и австрийских Габсбургов, обеспечил фактическую независимость отдельных германских княжеств, вел активную политику в Италии. Смерть Ришелье не изменила главных направлений французской внешней политики. Он вручил ее в руки «своему человеку» — Джулио Мазарини, который, не будучи духовным лицом, стал кардиналом по воле всемогущего первого министра.

«Ришелье был неутомимым поборником идей «европейского равновесия» и «естественных границ», — подводит итог П.П. Черкасов. — В результате Тридцатилетней войны эти идеи кардинала были реализованы. Угроза испано-австрийской и папской гегемонии в Европе была устранена, на континенте впервые возникло состояние равновесия, а Франция добрела наконец естественные границы (Пиренеи на юго-западе, морское побережье на юге и северо-западе, левый берег Рейна на востоке). Прямым следствием войны и усилий кардинала явилось приращение территории Франции за счет Эльзаса и Лотарингии, Артуа и Руссильона. Начиная с Пиренейского мира в течение почти 130 лет территория Франции не подвергалась иностранным нашествиям, и в этом тоже немалая заслуга Ришелье».

Кардинал добился больших успехов на международной арене, но в то же время он оставил страну в состоянии хозяйственной разрухи, вызванной многими годами внутренних и внешних войн. Экономика и финансы были принесены им в жертву его внешней политике. Ришелье умер, ненавидимый всем населением Франции. При жизни он старался не замечать этой всеобщей ненависти.

И все-таки Ришелье был одной из самых значительных фигур мировой истории. Ибо он оставил в качестве наследия после себя мир, коренным образом отличающийся от того, в который пришел сам, и привел в действие политику, которой Франция следовала в течение трех столетий после него.

Благодаря Ришелье Франция стала наиболее влиятельной страной в Европе. В течение столетия, последовавшего за Вестфальским миром, заключенным в 1648 году и завершившим Тридцатилетнюю войну, доктрина высших интересов государства превратилась.в ведущий принцигсевропейе-кой дипломатии.

ДЖУЛИО МАЗАРИНИ

(1602-1661)

' Папский дипломат, французский государственный и политический деятель.

Находился на дипломатической службе у Папы Римского (1626—1636). уБ 1643—1661 годы (с перерывами) возглавлял французское правительство, описал Вестфальский мир (1648); заключил с Англией мирный и торговый ры (1655), военный союз (1657), а также Пиренейский мирный договор с Испанией (1659).

Джулио родился в Писчине, в Абруццо, 14 июня 1602 года и был крещен |*Черкви Святого Сильвестра Римского. Его отец, сицилийский дворянин

158

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ(

Пьетро Мазарини, человек достаточно состоятельный, принадлежал к кл!| ентеле могущественной римской фамилии Колонна. Мать, Гортензия, уром

денная Буфалини, происходи из довольно известного Ч итта-ди-Кастелло.

Джулио Мазарини получи хорошее образование. Сначала < отдали в римскую коллегию ие итов, где он показал прекраснв способности. Затем в течение" лет Мазарини слушал лекции философии, теологии и канон ческому праву в испанских верситетах Алкалы и Саламанк Получив звание доктора прав Джулио вступил в ряды папско армии солдатом и дослужился; чина капитана, после чего пе шел на дипломатическую < Приятное обхождение с людьм» тонкая дипломатическая игра 1 умелое ведение дел принесли < известность в близких к папско престолу кругах. В 1624 году стал секретарем римского сольства в Милане, принадлея шем в ту пору Испании. Важным рубежом для последующей карьеры Мазарини явился спор 1 поводу «мантуанского наследства». В 1627 году умер Винченцо II Гонзаг герцог Мантуанский. Его наследство должно было перейти к представит боковой ветви Гонзага, французскому герцогу Шарлю I де Невер. Испаь поддержала оружием претензии представителя другой боковой ветви Го* га: Карла-^Эммануила I, герцога Савойского, врага Франции, отрезавшего < наследства в свою пользу часть маркизата Монферрато. Император Ферд нанд II тоже принял участие в разделе наследства.

Папа Урбан VIII с целью примирения враждующих сторон послал! район боевых действий помощника нунция Мазарини. Войдя в доверие к". и другим и непрерывно курсируя между армиями противников, которым I зачитывал папские буллы, молодой дипломат сумел уговорить Ришелье 1 испанского генерала А. Спинолу, вице-короля в Милане, принять соглаше ние, которое ему позволили подготовить и собственные дипломатическ навыки, и хорошая осведомленность (через лазутчиков) о внутренней си ации в Испании и Франции, и нежелание Парижа ввязываться в Тридцат летнюю войну. Именно тогда Мазарини впервые встретился с Ришел который запомнил его.

10 мая 1630 года в Гренобле состоялось совещание с участием Людов ка XIII и Ришелье, на котором решался вопрос о дальнейших действия Сюда же прибыли посол герцога Савойского и Мазарини, ставший к то* времени папским легатом. Их предложения сводились к тому, чтобы поб| дить Францию отказаться от поддержки прав герцога де Невера на Мат

ЯЗКУЛИО МАЗАРИНИ

159

л вывести войска из Сузы, Пиньероля и Казале (там размещался французский гарнизон под командованием маршала де Туара). В обмен Испания и империя брали на себя обязательство вывести свои войска из района военных действий. Данное предложение ни в коей мере не могло устроить французскую сторону, так как под прикрытием нейтрализации Мантуи ей, по существу, навязывали статус-кво. Мазарини отправился в Вену, увозя с собой отказ Франции.

В середине лета 1630 года Людовик XIII и его первый министр вернулись к идее мирного урегулирования конфликта. В лагерь короля был приглашен Мазарини, которому было заявлено, что у Людовика XIII нет в Северной Италии иных целей, кроме как обеспечить права герцога Мантуанского. Если Вена и Мадрид согласятся уважать,эти права, то король Франции выведет свои войска из этого района. $

Мирные переговоры начались в германском городе Регенсбурге (Ратис-бонне). От имени Франции их вели отец Жозеф и Брюлар де Леон. Посредничал на переговорах все тот же Мазарини, курсировавший между Регенс-бургом, Веной и Лионом, где находился Людовик XIII и куда часто наезжал из действующей армии кардинал Ришелье. В Лионе Мазарини был представлен Людовику XIII, после чего более двух часов беседовал с кардиналом Ришелье. Последний остался доволен разговором с итальянцем и попытался привлечь Мазарини на свою сторону; ряд историков считает, что это ему удалось.

8 сентября участники переговоров заключили перемирие до 15 октября. Но когда срок перемирия истек, Ришелье отдал войскам приказ возобновить военные действия. К 26 октября войска французского маршала де Лафорса достигли Казале, где мужественно держался испанский гарнизон Туара. Уже вспыхнула перестрелка, как неожиданно появился всадник, размахивавший свитком. Он кричал; «Мир! Мир! Прекратите!» Это был Мазарини, доставивший маршалу де Лафорсу согласие генерала де Корду снять осаду цитадели и вывести войска из города без всяких условий. Легат сообщил и о подписании мирного договора в Регенсбурге. Маршал на свой страх и риск согласился принять предложение испанского генерала, отдав приказ прекратить огонь. Уведомленный о принятом решении Ришелье одобрил 'его.

Война завершилась, и вновь за дело взялись дипломаты. В результате вслед за уточненным Регенсбургским договором были подписаны «соглашение Кераско» (1631) и секретные Туринские соглашения (1632), которые принесли Франции очевидный внешнеполитический успех: за герцогом де Невером признавались права на Мантую и Монферрат, а Франция оставляла за собой Пиньероль и долину Перузы.

Джулио Мазарини сыграл важную роль в мирном исходе конфликта в Северной Италии. С этого времени Ришелье пристально наблюдает за честолюбивым итальянцем, проникаясь к нему все большей симпатией. Одним из первых внимание Ришелье на Мазарини обратил французский дипломат Сервьен, который писал кардиналу, что «этот сьер Мазарини — самый достойный и самый умелый министр из всех, когда-либо служивших у Его § Святейшества».

Венецианский посланник Сегредо писал своему правительству: «Джулио -в»3а*)ини' светлеишии господин, приятен и красив собой; учтив, ловок, |0есстрастен, неутомим, осторожен, умен, предусмотрителен, скрытен, , красноречив, убедителен и находчив. Одним словом, он обладает

160

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

всеми качествами, которые необходимы искусным посредникам; его первь опыт есть опыт истинно мастерской: кто с таким блеском выступает в ев те, будет, без сомнения, играть в нем важную и видную роль. Будучи силев молод и крепко сложен, он будет долго наслаждаться в будущем почестям^ и ему недостает только богатства, чтобы шагнуть далее».

Урбан VIII остался доволен дипломатическими успехами Мазарини,^ в 1633 году, при содействии кардинала Барберини, тот в качестве папскс вице-легата был назначен на важную должность в Авиньоне; хотя и не бв посвящен в духовный сан.

В 1634 году Урбан VIII послал Мазарини нунцием в Париж, чтобы пр дотвратить очередное столкновение между Францией и Испанией. К то* времени перевес в Тридцатилетней войне получила габсбургская коалиь погиб глава антигабсбургского блока Густав II Адольф, а шведы были око чательно разбиты при Нордлингене. Теперь главой той же коалиции ста Франция, объявившая в 1635 году войну Испании. В целом миссия Ма рини шла вразрез с политикой Ришелье и потому не увенчалась успехе Но нунций сумел приобрести благоволение и французского короля Люд| вика XIII, и его первого министра, и «серого кардинала» при Ришелье 1 ятельного отца Жозефа. Уже в те годы Ришелье стал для Мазарини идеа государственного деятеля. И тогда же кардинал включил нунция в число ев их доверенных лиц.

В 1636 году Мазарини был отозван в Рим, поскольку папа остался нед волен его миссией в Париже. Однако он уже решил связать свою судь? Францией и действовал в Риме как тайный агент Ришелье. В 1638 году ул отец Жозеф, Ришелье, желая возместить потерю ближайшего помощни^ добился возвращения Мазарини в Париж. Мазарини оставил папскую слу бу и принял французское подданство.

Во французской столице Мазарини сделал головокружительную 1 ру. Он стал доверенным лицом Ришелье, его ближайшим сотруднике Будучи всегда в хорошем расположении духа, дипломатичный и обходит ный, умевший вести беседы на любые темы и выполнить любое поручен итальянец произвел приятное впечатление на королевскую чету.

В 1641 году Ришелье добился неслыханного решения Ватикана. ^ сделал Мазарини, неродовитого итальянца, даже не являвшегося духови лицом, кардиналом.

2 декабря 1642 года тяжелобольной Ришелье во время встречи с Ли виком XIII назвал своим преемником кардинала Мазарини. «У Ваш| Величества есть кардинал Мазарини, я верю в его способности на ел королю», — сказал министр.

Ришелье умер 4 декабря. В тот же день Людовик XIII вызвал к Мазарини и объявил, что назначает его главой Королевского совета.1! сохранил в моем Совете тех же людей, которые мне там уже служил» призвал к себе на службу кардинала Мазарини, в способностях и верно которого я имел возможность убедиться...», — писал король губернато провинций и парламентам.

В 1643 году умер сам Людовик XIII. Наследнику престола не было < и пяти лет. Регентшей при нем стала королева Анна Австрийская. Ее ( ритом был Мазарини.

Анна Австрийская нарушила волю покойного супруга, согласно: нию которого в случае несовершеннолетия его сына править страной I

дЖУЛИО МАЗАРИНИ

161

жен был регентский совет. Она сделалась единоличной правительницей франции вследствие решения Парижского парламента, кассировавшего завещание Людовика XIII. Фактически власть перешла в руки Мазарини, которого она назначила первым министром, к великому неудовольствию принцев и других вельмож.

Любезным обращением, предупредительностью и щедростью, неутомимым трудолюбием Мазарини примирил с собой, однако, и этих лиц. Победа французских войск при Рокруа возбудила восторг французов; поэты стали прославлять нового правителя. Но это продлилось недолго.

С началом регентства Анны в столицу возвратились все изгнанные при Ришелье аристократы. Они надеялись вернуть награды и восстановить былые привилегии. Не достигнув желаемого, они перешли в оппозицию тс первому министру, который еще в 1643 году подавил мятеж феодальной знати — «заговор Важных».

Мазарини пользовался полной поддержкой Анны Австрийской. Некоторые историки полагают, что они состояли в тайном браке. Регентша помогла своему фавориту выдержать испытания политической борьбы. Кардинал одержал победу над противниками и благодаря таким своим личным качествам, как хладнокровие и умение путем переговоров добиваться компромиссов.

Автор многотомной истории французской дипломатии Флассан писал, что характер Мазарини был «соткан из честолюбия, жадности и хитрости; но так как последняя часто сопровождается неуверенностью, Мазарини был труслив. Зная слабость людей к богатству, он их тешил надеждами. Его сердце было холодным; оно не знало ни ненависти, ни дружбы, но кардинал проявлял эти качества в своих интересах и в целях своей политики. Неизменно спокойный, он, казалось, был далек от страстей, которые часто волну-ют людей. Никто и никогда не мог у него вырвать ни тайну, ни нескромное слово. Он без зазрения совести нарушал свое слово частным лицам, но похвалялся верностью договорам, чтобы сгладить недоверие, которое в этом отношении вызывала Франция при правительстве Ришелье. Выжидание являлось методом, которому Мазарини оказывал предпочтение; и он этот метод успешно использовал как в государственных делах, так и при решении Личных проблем, которые у него возникали. Мазарини развязывал узлы в Политике неторопливо и осторожно, а Ришелье решал трудности ударом шпаги солдата или топора палача. Мазарини прикидывался уступчивым, "'чтобы надежнее обеспечить победу, а Ришелье бросал вызов штормам и бурям. Первый прекрасно знал дипломатическую кухню, второй ею часто пренебрегал, обуреваемый безмерной гордыней. Ришелье был мерзким ин-,-Триганом. Мазарини — интриганом боязливым».

В результате Тридцатилетней войны Франция вступила в полосу эконо-ческого и финансового кризиса. Обстоятельства требовали от Мазарини чнятия жестких и, естественно, непопулярных мер. Он ввел новые нало-. что вызвало всеобщее недовольство.

Весной 1648 года Мазарини нанес удар по «дворянству мантии», отме-

полетту — сбор, гарантировавший наследственность благоприобретен-

I Должностей. Начался первый этап острейшего внутриполитического изиса во Франции, именуемого Фрондой. Во главе движения стояли наи-видные представители французской аристократии — принц Конде, Чог Орлеанский, кардинал де Рец, — старавшиеся вырвать власть из рук

162

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ01

ненавистного министра. Движение против абсолютной власти Анны Авс рийской и ее фаворита вылилось в настоящую гражданскую войну.

Лишь в феврале 1653 года Мазарини удалось стать хозяином положения Аристократов — участников мятежа лишили титулов, должностей, пеней! Но Франции гражданская война стоила дорого. Внешняя торговля был дезорганизована. Ее флот был фактически уничтожен. В ряде департамен| тов страны, где особенно свирепствовали голод и эпидемии, население зна чительно сократилось, рождаемость упала. Тяжелое экономические и фи нансовое положение страны вызывало всеобщее недовольство во францу ском обществе.

Многие из этих проблем были решены еще при жизни Мазарини. сделал политические выводы из событий периода Фронды. Кардинал сч* тал, что в государственных интересах необходимо удовлетворить многи требования оппозиции. Среди них: запрет на узурпацию власти корол премьер-министром; ограничение прав парламента; осуждение произвол сборщиков налогов; облегчение положения крестьян в деревне, и с это| целью увеличение налогов с промышленников и торговцев; отказ от пр дажи должностей; создание Государственного совета, в котором были 61 представлены все сословия французского общества; ликвидация протеста! тизма во Франции.

И все же кардинал уделял основное внимание не столькэ внутренней сколько внешней политике страны. Дипломатия была его любимым тием. Мазарини в совершенстве владел искусством переговоров. Ум его бь по-итальянски живым и по-французски гибким; манеры — мягкими, дели катными; речь — немногословной, но всегда аргументированной; стремле ние к компромиссам — постоянное, но осторожное. Он предпочитал тип кабинетов, избегал показываться на публике, был немногословен^готов бь позволить говорить кому угодно и сколько угодно, лишь бы ему не меша действовать. Все эти личные качества кардинала позволяли ему пОследова тельно проводить в жизнь программу Ришелье. При этом Мазарини пользовался популярностью у французов, которые легко прощали «своему Ришелье то, что не прощали «чужаку», «коварному итальянцу».

Придя к власти, Мазарини стремился как можно скорее, хотя и выгодных для Франции условиях, заключить мир с Габсбургами. Поэтому 1 Франции считали, что политику кардинала определяла римская курия (паи не хотел полного крушения империи). Но истинная линия кардинала зак лючалась вовсе не в том, чтобы содействовать империи. Мазарини следова курсу Ришелье и часто повторял его мысль, что война в Германии есть ] столько война религиозная (католиков с протестантами), сколько протн непомерных политических амбиций Австрийского дома.

К скорейшему заключению мира Мазарини побуждали и внутриполитн ческие обстоятельства. Поэтому, после ряда побед и дипломатических ул<1 вок с выгодой для Франции, 24 октября 1648 года был заключен Весте} ский мир, завершивший общеевропейский конфликт — Тридцатилетни войну, которая с ожесточением велась на территории Германии.

Вестфальский мир положил начало истории европейских конгрессе Договор был подписан в городах Оснабрюке (между Швецией и императ ром) и Мюнстере (между Францией и императором), расположенных"} Вестфалии, и поэтому называется Вестфальским миром. Мирный конгре открылся еще 4 декабря 1644 года. На нем были представлены почти

ШКУЛИО МАЗАРИНИ

163

государства Европы, кроме Англии и России. Форум такого масштаба собирался впервые, поэтому чрезвычайно затянулось решение процедурных вопросов. Принятие решений затруднялось тем, что, пока дипломаты спорили, армии продолжали воевать, и каждую победу державы участники конгресса пытались использовать как аргумент в свою пользу.

Все усилия императорского посла искусного дипломата Траутмансдор-фа были направлены на то, чтобы, удовлетворив аппетиты Швеции, отколоть ее от Франции и создать более благоприятные для империи условия переговоров. Однако Швеция осталась крепко привязанной к французской колеснице, которой управлял кардинал Мазарини. Последний, подстрекая курфюрста Бранденбургского против непомерных притязаний Швеции на территории по южному побережью Балтики, парировал шведские притязания; тем самым он заставил Швецию идти вместе с Францией. Окончатель^ ные условия мира были подписаны в Мюнстере 24 октября 1648 года» куда незадолго до этого приехали уполномоченные из Оснабрюка.

Результатом Вестфальского мира в Европе стали территориальные изменения. Франция получила Эльзас (кроме Страсбурга) и закрепила за собой три ранее приобретенных ею епископства — Мец, Туль и Верден. Французское требование «естественных границ» стало, таким образом, воплощаться в жизнь. Политическая раздробленность Германии была закреплена. Обе ветви Габсбургов -*- испанская и австрийская — оказались ослабленными. Гарантами условий мирного договора были признаны Франция и Швеция.

К этому времени стали портиться англо-французские отношения. Еще до казни короля Карла I французское правительство, считая, что Англия, занятая внутренней борьбой, окончательно обессилена^ запретило ввоз во Францию английских шерстяных и шелковых изделий (1648). В ответ на это английский парламент запретил ввоз французских вин. Кардинал Мазарини, стоявший в то время у власти во Франции, старался добиться у Англии уступок в этом вопросе. Но французского поверенного в делах в Англии, Крулле, постигла полная неудача. Англичане ответили ему, что, «несмотря на прежнюю веру в короля, они легко обходятся без него; так же легко обойдутся они и без французского вина». Началась таможенная война. Дело дошло до обоюдного захвата торговых кораблей и даже до военных действий без формального объявления войны.

Как ни неприятны были для французов эти события, Мазарини и являвшийся тогда помощником всемогущего кардинала Кольбер принуждены были добиваться восстановления нормальных дипломатических отношений с Англией. Французские коммерсанты, которых грабили английские корса-РЫ, толкали свое правительство на такое соглашение.

В записке, составленной в 1650 году, Кольбер жаловался королю на затруднения, испытываемые французской торговлей: «С тех пор как по стечению неблагоприятных обстоятельств англичанине ведут с нами войну... торговле нашей трудно поправиться, пока она будет страдать от мести англичан... Чтобы поправить торговлю,, необходимы два условия: безопасность и свобода, а их можно достигнуть, лишь восстановив добрососедские отношения с Англией. Пункт, на котором англичанине особенно настаивают, — заключал Кольбер, — есть признание их республики, в чем испанцы нас опередили. Можно опасаться еще более тесного союза вследствие действий Испанского посла в Англии. Францию простят и Бог и люди в том, что она

164

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

ЯЖУЛИО МАЗАРИНИ

165

вынуждена признать эту республику для предупреждения враждебных замые лов испанцев, творящих всевозможные несправедливости и готовых на вся! кие низости для того, чтобы нам вредить».

Сам кардинал готов был «решиться на низость», то есть признать рее, публику за приличное вознаграждение, иными словами, за союз с Англие! против Испании. Мазарини с тем большим рвением решил наладить отнс шения с Англией, что его враги, сторонники Фронды, не прочь были доге вориться с республикой, хотя и опасались, будет ли это достойно чест истинных католиков и добрых французов. У самого Мазарини, поклонник силы и почитателя Макиавелли, таких сомнений не было. Понимая, что' 1652 году фактически внешними делами ведал уже не парламент, а Крон вель, Мазарини вступил с ним в переговоры через посредников. Вскоре ек, сообщили от имени Кромвеля, что республика требует только, чтобы кс роль французский признал ее и немедленно назначил своего посла в Англии При этом подданным республики должно быть уплачено вознаграждение ь потери, понесенные за время морского каперства. В случае, если бы борь ба Мазарини с Фрондой сложилась не в пользу кардинала, Кромвель люС но предлагал Мазарини убежище в Англии.

Эти условия были очень далеки от желаний кардинала. Но положен! Мазарини и королевского двора становилось все более затруднительны* Фрондирующие принцы соединили свои усилия с революцибнным движ« нием в городе Бордо, который мечтал в союзе с Английской республика восстановить свои былые вольности. Испанцы также прилагали все усилвд чтобы склонить англичан к союзу с ними. При таких условиях Мазарини и оставалось ничего другого, как согласиться на английские предложения. > декабре 1652 года в Англию был отправлен интендант Пикардии де Бордс письмом короля английскому парламенту.

Окончательно договор с Францией был оформлен несколько позже, | 1655 году, после долгих проволочек, во время которых Кромвелю удалое» играя на франко-испанских противоречиях, добиться от Франции ряда уй тупок. В 1657 году страны заключили также военный союз. 1

Не только гибкость и реализм отличали Мазарини. Он не был лишеШ дипломатической фантазии. ,

В 1657 году скончался император Священной Римской империи герма* ской нации. Мазарини решил воспользоваться ситуацией и посадить на осв бодившийся престол «своего человека». Кардинал предложил графа Нейбу га, затем электора Баварии. Но его предложения не были приняты. Тогда < сделал невероятный шаг — выдвинул кандидатуру Людовика XIV, являв! гося по Вестфальскому договору германским принцем. Продвигая сво* кандидата, кардинал не жалел денег. Осенью 1657 года Людовик XIV лично 1 жаловал в Мец. Но все оказалось напрасным. Германские правители не хотг видеть французского монарха на императорском престоле. Император избрали представителя австрийских Габсбургов — Леопольда I.

Среди дипломатических побед Мазарини следует особо отметить Пир нейский мир 1659 года, завершивший войну между Францией и Испании Французская территория значительно расширилась, хотя французы вер* ли Испании захваченные ими в ходе военных действий районы Каталонш Франш-Конте и крепости в Нидерландах. К Франции отошли часть Фла дрии с несколькими крепостями, основная территория графства Ар' графство Руссильон. Новая франко-испанская граница проходила по Ш

неям Испанцы отказались от притязаний на захваченные французами Эльзас и Брейзах, подтвердили права Людовика XIV на королевство Наварру. Мазарини подписался под обязательством не оказывать помощи Португалии, находившейся в состоянии войны с Испанией.

Особенность Пиренейского мира состояла в том, что он предусматривал брак Людовика XIV с испанской инфантой Марией Терезией. Правда, хитрый кардинал внес в текст документа, подписанного обеими сторонами, существенную оговорку, сыгравшую в дальнейшем большую роль в истории международных отношений в Европе. Приданое инфанты — 500 тысяч золотых экю — выплачивалось в точно установленные сроки — в течение полутора лет. При несоблюдении этого требования Мария Терезия отказывалась от своих прав на испанский престол. Расчет Мазарини был прост и очевиден. Испания в это время была разорена. Двору не хватало денег даже на содержание королевской кареты. Поэтому выплатить приданое инфанты испанцы в срок не могли. В этом случае французская дипломатия сохраняла свободу рук в испанских делах и, главное, при решении важнейших вопросов: о наследовании престола Испании. События показали, что в своих расчетах кардинал не ошибся.

В 1660 году Мазарини исполнилось пятьдесят восемь лет, и после стольких потрясений, стольких забот и усилий здоровье его пошатнулось. Поэтому он все чаще проводил время в своих покоях, среди изумительных ковров, картин лучших мастеров и коллекции редких книг. Дворец его был полон сокровищ, собранных за долгие годы, и искусство теперь стало его единственной страстью. Мазарини коллекционировал книги и старинные рукописи, любил музыку и театр. Он открыл академию художеств, устроил итальянскую оперу. В инвентарном списке, составленном после смерти Мазарини, числилось 200 статуй, античных произведений из мрамора, 450 картин знаменитых мастеров, огромное количество драгоценных камней, 30 тысяч книг. Мазарини владел самыми красивыми бриллиантами в Европе. Часть его сокровищ стала достоянием короля, часть — семейства Манчини. Свою огромную библиотеку кардинал под именем Мазариньев-ской передал основанному им колледжу Четырех Наций.

При гибком и остром, чисто итальянском уме и хитрости, при замечательной проницательности и глубоком знании людей, Мазарини обладал большим трудолюбием и неукротимой энергией. Наметив себе цель, он упорно добивался ее, но никогда не действовал опрометчиво, а всегда тщательно взвешивал всякий шаг. Безгранично эгоистичный от природы, жадно домогаясь влияния и богатства, он не забывал интересов королевской власти и ставил их всегда на первом плане. Честолюбие, говорит Минье, было в нем сильнее самолюбия, и он философски переносил неудачи и оскорбления. Эшафот Ришелье он заменил Бастилией. •,'' Людовик XIV восхищался умением Мазарини управлять государственными делами и его дипломатическими победами, и только после его смерти король взял всю полноту власти в свои руки. До самой кончины карди-|-„ Нала Людовик XIV всегда прислушивался к его советам. Например, первой |ЛЮбовью молодого короля была Мария Манчини, племянница Мазарини, Р^личавшаяся необыкновенной красотой. Людовик попросил разрешения ™**атери и первого министра жениться на ней. Хотя это официально сдела-">бы Мазарини королевским родственником, он выступил против брака по иитическим причинам, ибо такая женитьба могла нарушить межгосудар-

166

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

ственное соглашение о браке Людовика XIV и испанской инфанты. И ка динал убедил своего августейшего воспитанника, что племянница кард и? ла — неподходящая для него жена. Этот и другие факты свидетельствуют-.) государственном уме Мазарини и отсутствии у него аристократическо снобизма. Ему доставляла удовольствие сама власть, а не родство с высше| знатью.

В начале 1661 года он обессилел настолько, что вынужден был нуть Париж. 7 февраля его перевезли в Венсенский замок. Однажды время визита Анны Австрийской он откинул одеяло, обнажив свои иссо^ шие ноги, и произнес: «Взгляните, мадам, эти ноги лишились покоя, дар вав его Европе».

Жестоко страдая, Мазарини ле забывал о своей племяннице Мари Манчини и готовил ее свадьбу с коннетаблем Колонна. 25 февраля брачнь контракт был подписан. 9 марта 1661 года Мазарини скончался.

Людовику XIV он оставил спокойную и могущественную Франц» вступившую в эпоху расцвета, абсолютизма. Внешняя политика Фран1 послекризисных лет, умело проводимая главой правительства, была весь эффективной: Пиренейский мир 1659 года с Испанией, мирный и торгов договоры 1655 года и военный союз 1657 года с Англией утвердили политич кую гегемонию Франции на континенте. Заключенная в 1658 году рейнск лига доставила Франции большое влияние в Германии и подорвала значеь Австрии. У Франции в Европе уже не было соперников, с которыми ну было бы считаться; французский двор был самым блестящим в Евро! французского короля боялись все европейские государи;,французский яз сделался официальным языком дипломатии и международных трактатов

АФАНАСИЙ ЛАВРЕНТЬЕВИЧ ОРДИН-НАЩОКИН^

(1605-1680)

Дипломат, боярин, воевода. Руководил внешней политикой в 1667—1671 ^ Посольским и другими приказами. Подписал договор о союзе с Курляндией

(1656), Валиесарский договор (1658), заключил Андрусовское перемирие с Речью Посполитой (1667). В 1671 году отошел от дел. В 1672 году постриг

в монахи.

Ордин-Нащокин родился предположительно в 1605 году в семье дво| нина в пригороде Пскова Опочке. Любознательность и тяга к учению бь характерны для него с ранних лет; тогда же зародилась любовь к чтеъ Местный священник учил его грамоте, служилый поляк — латинскок польскому языкам. Когда Афанасию исполнилось 15 лет, отец отвез ег Псков и записал в полк на государеву службу. Образованный, начитаннь владевший несколькими языками, обходительный Ордин-Нащокин еде карьеру благодаря собственному таланту и трудолюбию.

В начале 1640-х годов семья Ординых-Нащокиных переехала в Моек Молодой дворянин был принят в доме влиятельного бояр Ф.И. Шереметева. В 1642 году он был направлен на шведскую границу < разводу по реке Меузице и Пижве российских шведами захваченных земе сенных покосов». Пограничная комиссия смогла вернуть спорные

АФАНАСИЙ ЛАВРЕНТЬЕВИЧ ОРДИН-НАЩОКИН 1б7

России. При этом Ордин-Нащокин весьма основательно подошел к делу: опросил местных жителей, внимательно прочитал допросы «обыскных людей», привлек писцовые и переписные книги и т. д.

К этому времени обострились русско-турецкие, а значит, и русско-крымские отношения. Москве важно было знать, существуют ли польско-турецкие договоренности о совместных"действиях против России. Выполнить эту задачу было поручено Ордину-Нащокину.

24 октября 1642 года он выехал из Москвы с тремя помощниками в столицу Молдавии Яссы. Молдавский господарь Василе Лупу радушно принял посланца русского царя, благодарил за подарки и обещал всяческую помощь. Московскому дипломату были определены резиденция, питание, прислана национальная одежда.

Ордин-Нащокин собирал информацию о намерениях польского и турецкого правительств и их военных приготовлениях, а также следил за событиями на границе. От его внимания не ускользали действия польских резидентов в Бахчисарае и Стамбуле. Через доверенных лиц Ордин-Нащокин знал, например, о чем шел разговор на польском Сейме в июне 1642 года, о противоречиях внутри польско-литовского правительства по вопросу об отношениях с Россией. Неустанное наблюдение вел он и за действиями крымских ханов и сообщал в Москву, что послов их, ехавших от царя, перебили литовцы, что сами они готовят свои армии для нападения на Россию. Миссия Ордина-Нащокина имела существенное значение и для большего сближения Молдавии с Россией. По итогам наблюдений Ордина-Нащокина и по его предложению весной 5/1643 года в Стамбул было направлено посольство во главе с И.Д. Милослав-| *ким, что позволило заключить мирный договор между Россией и Турцией. 1'Соглашение снимало угрозу с южного направления, предотвращая военные ЦйЮсции крымцев против России.

В 1644 году Ордину-Нащокину поручили изучить обстановку на запад-ных границах и настроения в Речи Посполитой, в частности проверить ° якобы готовящемся польско-датском вторжении в Россию. Ордин яснил, что внутренние смуты в Польше и Литве не позволят Владисла-' IV заняться сведением пограничных счетов с Россией. Да и Дания, ведая борьбу со Швецией, по данным дипломата, не намерена была ссорить-I с Россией.

168

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

После смерти Михаила Федоровича в 1645 году престол занял ег сын Алексей. К власти пришел Б.И. Морозов, свояк царя, сменивши! Ф.И. Шереметева, покровительствовавшего Ордину-Нащокину. ПослеДни! оставшись не удел, уехал в свое псковское имение. Там его и застал мятея 1650 года, причиной которого была спекуляция хлебом. Афанасий Лаврен| тьевич предложил правительству план подавления бунта, что впоследствии позволило ему вернуться на службу.

Ордина- Нащокина дважды включали в состав пограничных межевь комиссий. Весной 1651 года он отправился «к реке Меузице меж псковско го уезда и ливонские земли».

В середине 1650-х годов Ордин-Нащокин стал воеводой Друи, неболь шого городка Полоцкого воеводства, непосредственно примыкавшего шведским владениям в Прибалтике. Переговоры воеводы с неприятеле закончились выводом шведских войск из района Друи. Он вел переговоры 1 с жителями Риги о Переходе в русское подданство. Организовал разведк намечал пути продвижения русских войск, жителей Литвы убеждал в нес ходимости совместной борьбы со шведами. Летом 1656 года в Митаве Ордш Нащокин добился согласия герцога Иакова помогать России, а 9 сентяС Россия подписала договор о дружбе и союзе с Курляндией.

Афанасий Лаврентьевич переписывался с курляндским правителе французским агентом в Речи Посполитой, польским полковником. При» мал направлявшегося в Москву австрийского посла Августина Майерберр Проявлял заботу об оживлении торговых связей с германскими городами,*!

Отметив успехи ОрДина-Нащокина, царь Алексей Михайлович назнач* его воеводой Кокнесе, подчинив ему всю завоеванную часть Лифляндия В ведение воеводы были переданы все занятые русскими войсками город Прибалтики. Ордин-Нащокин стремился утвердить среди латышей добрь отношения к России. Он возвращал населению несправедливо изъят имущество, сохранял городское самоуправление по образцу магдебургско го права, всячески поддерживая горожан, в основном торговцев и ремеслеи ников.

И все-таки большую часть своего времени Ордин-Нащокин отдав делам дипломатическим, выработав собственную внешнеполитическу программу. Он проводил ее с большим упорством и последовательность входя Нередко в конфликты с самим царем Алексеем. Афанасий Лаврентв евич считал, что Московскому государству необходимы «морские присташ на Балтике. Чтобы достигнуть этой цели, он стремился создать коалиция против Швеции и отнять у нее Ливонию. Он хлопотал поэтому о мире 1 Турцией и Крымом, настаивал на том, чтобы с Польшей «мириться в меру (на умеренных условиях). Ордин-Нащокин мечтал даже о союзе с Речь Посполитой, о «славе, которой покрылись бы славянские народы, если I все они объединились под главенством России и Польши». Однако внешне политическая программа «русского Ришелье», как его называли шведы, встречала понимания у царя, несмотря на большое доверие и располоя ние, которое он постоянно оказывал своему министру.

В апреле 1658 года царь пожаловал Ордину-Нащокину звание думнс дворянина. В царской грамоте отмечалось: «Ты о наших делах радеен мужественно и храбро и до ратных людей ласков, а ворам не спускаешь против шведского короля славных городов стоишь с нашими людьми с» лым сердцем».

АФАНАСИЙ ЛАВРЕНТЬЕВИЧ ОРДИН-НАЩОКИН 169

В конце 1658 года думный дворянин, лифляндский воевода Ордин-Нащокин (будучи членом русского посольства) был уполномочен царем на секретные переговоры со шведами: «Промышляй всякими мерами, чтоб у шведов выговорить в нашу сторону в Канцах (Ниеншанц) и под Ругодивом (Нарва) корабельные пристани и от тех пристаней для проезда к Кореле на реке Неве город Орешек, да на реке Двине город Кукуйнос, что теперь Царевичев-Дмитриев, и иные места, которые пристойны». Примечательно, что докладывать о ходе переговоров Ордин должен был в Приказ Тайных дел.

Посольский съезд начался в ноябре недалеко от Нарвы в деревне Вали-есаре. Государь торопил с заключением договора, присылал новые и новые инструкции. В соответствии с ними русские послы требовали уступки завоеванных ливонских городов, Корельской и Ижорской земель. Шведы же стремились вернуться к условиям Столбовского договора.

Подписанное 20 декабря 1658 года в Валиесаре перемирие (сроком на 3 года), фактически предоставлявшее России доступ к Балтийскому морю, было крупным успехом русской дипломатии. Россия сохраняла за собой занятые ею (до 21 мая 1658 года) территории в Восточной Прибалтике. Восстанавливалась также свободная торговля между обеими странами, гарантировались проезд, свобода вероисповедания и т. д. Поскольку обе стороны были в состоянии войны с Польшей, то взаимно решили не использовать это обстоятельство. Шведы согласились с почетным титулованием русского царя. А главное: «На обе стороны войне и задорам не быть, а быть тишине и покою».

Однако после смерти короля Карла X Швеция отказалась от идеи «вечного мира» с Россией и даже заключила в 1660 году мир с Польшей. Россия вновь оказалась перед вероятностью ведения войны на два фронта. В этих условиях Москва настаивала на том, чтобы как можно быстрее заключить мир со шведами (получить один-два города в Ливонии, даже заплатить при этом денежную компенсацию), дабы обратить все внимание на юг.

В этой ситуации Ордин-Нащокин в письмах царю просит освободить его от участия в переговорах со шведами. 21 июня в Кардисе боярин князь И.С. Прозоровский подписал мир: Россия уступала Швеции все завоеванное в Ливонии. При этом провозглашались свобода торговли русских купцов и ликвидация их довоенных долгов. ч

Исключительно деятельным было участие Ордина-Нащокина в русско-польских переговорах начала 1660-х годов, ставших важным этапом подготовки Андрусовского соглашения.

Понимая, как трудно будет добиться примирения ^ Речью Посполитой, |^ он решал эту проблему постепенно. В марте — апреле произошел обмен пленными, в мае было достигнуто соглашение о безопасности послов. Но {, в июне обнаружилась полная несовместимость позиций сторон в вопросах I- о границах, пленных, контрибуции. От русского великого и полномочного б посла требовалась большая выдержка, чтобы не прервать переговоров. К Период с сентября по ноябрь 1666 года характеризуется сильнейшими дип-V соматическими атаками поляков, которые стали добиваться возвращения |> *сей Литвы, Белоруссии и Украины. Но руководитель русской делегации Твердо заявил, что «царь не пойдет на уступку Украины». Польские комис-^ры пригрозили продолжением войны. В отчете в Москву Ордин-Нащокин I .советовал царю принять польские условия. В последних числах декабря от

170

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ»!

имени царя полякам был уступлен Динабург, но послы настаивали на приз знании за Россией Киева, Запорожья и всей Левобережной Украины.

К концу года внешнеполитическое положение Речи Посполитой изме нилось, и польские представители стали уступчивей. Уже будучи окольш ним, Ордин-Нащокин вскоре принимает самое деятельное участие в возоб| новившихся русско-польских переговорах. Его выдержка, хладнокровие дипломатическая мудрость во многом предопределили подписание 30 январ (9 февраля) 1667 года важнейшего соглашения — Андрусовского мира, под! ведшего итог длительной русско-польской войне. Устанавливалось перемщ рие на 13,5 лет. Были решены и другие важные вопросы двусторонних отнс шений, в частности предусматривались совместные действия против ско-османских нападений. По инициативе Ордина-Нащокина во многие страны (Англию, Бранденбург, Голландию, Данию, Империю, Испании Персию, Турцию, Францию, Швецию и Крым) были направлены русские дипломаты с «объявительными грамотами» о заключении Андрусовског перемирия, предложением дружбы, сотрудничества и торговли. «Гремеви в Европе слава тридцатилетнего перемирия, которого желали все христиа ские державы, — писал современник дипломата, — воздвигнет Нащоки* благороднейший памятник в сердцах потомков».

Переговоры, подготовлявшие Андрусовский мир, проходили в несколь ко туров. И возвращение Ордина во время одного из перерывов в Москц (1664) совпало с судом над патриархом Никоном и его сторонником — I ярином Н.И. Зюзиным, к которому Ордин относился с сочувствием. Эта бросило тень на думного дворянина, хотя его пособничество Никону док зано не было. Все же Афанасию Лаврентьевичу пришлось просить у цар прощения. Только доверие Алексея Михайловича, а также бескорыстие : честность самого Ордина-Нащокина спасли его от тяжелых последствий: ег лишь удалили в Псков воеводой. Но и в этой должности Ордин оставалс дипломатом. Он вел переговоры и переписку с литовскими и польски* магнатами, размышлял о разграничении пограничных со Швецией земел» А для продвижения дела о мире с Речью Посполитой старался привлечь ] посредничеству правителей Австрии и Бранденбурга, Дании и Курляндии

Будучи человеком образованным, Ордин и сыну своему постарался да* хорошее образование. Воин Афанасьевич «был известен как умный, распс рядительный молодой человек», даже замещавший иногда отца в Кокнее (Царевичеве-Дмитриеве городе). Но «страсть к чужеземцам, нелюбье к св0| ему» привели его к бегству за границу. Правда, в 1665 году он вернулся из-а границы, и ему разрешили жить в отцовской деревне. Однако служебнс карьере Ордина-Нащокина это не повредило.

В феврале 1667 года Ордин-Нащокин был пожалован званием блш го боярина и дворецкого и вскоре назначен в Посольский приказ в званн «Царственных и государственных посольских дел боярина». Летом того; года руководитель Посольского приказа разработал и образец новой государ ственной печати, после утверждения которого получил титул «Царственнь большие печати и государственных великих посольских дел сберегателя! Затем ему были вверены смоленский разряд, малороссийский прихаз, че новгородская, галицкая и владимирская и некоторые другие приказы, в] зультате чего он сосредоточил в своих руках не только внешнеполитически но и многие внутригосударственные ведомства, став фактическим главе правительства.

АФАНАСИЙ ЛАВРЕНТЬЕВИЧ ОРДИН-НАЩОКИН 171

Ордина-Нащокин уделял большое внимание расширению и укреплению международных связей России. Именно он попытался организовать постоянные дипломатические представительства эа рубежом. Так, в июле 1668 года Василий Тяпкин был отправлен в Речь Посполитую «для бытия тамо навсегда резидентом».

Расширение внешних связей требовало определенной осведомленности о событиях за пределами страны. С этой целью по инициативе руководителя приказа была установлена почтовая связь с Вильно и Ригой. Он же ввел практику перевода иностранных газет и вестовых писем, из которых составлялись сводные выписки — «Куранты». Эти рукописные листки стали предшественниками печатных газет.

За четыре года руководства Посольским приказом (с февраля 1667 по февраль 1671 года) Ордия-Нащокин упорядочил работу этого учреждения. Так, были увеличены штаты (в частности, число переводчиков). Он ратовал за профессионализм дипломатических кадров, потому что «надобно мысленные очеса на государственные дела устремить беспорочным и избранным людям».

Ордин-Нащокин высоко ставил дипломатическую службу — «промысел». В его глазах Посольский приказ был высшим из всех государственных учреждений, «есть око всей великой России как для государственной превы-сокой чести, вкупе и здоровия, так промысел имея со всех сторон и неотступное с боязнию Божиею попечение».

Ордин-Нащокин был хорошо подготовлен для дипломатической службы: он умел писать «слагательно», знал математику, латинский и немецкий языки, был осведомлен в иностранных порядках; о нем говорили, что он «знает немецкое дело и немецкий обычай знает же». Не будучи безоговорочным сторонником заимствований всего иноземного, он считал, что «доброму не стыдно навыкать и со стороны, даже у своих врагов». При всей своей ловкости Ордин-Нащокин обладал одним дипломатическим качеством, которого не имели многие его соперники, — честностью. Он долго хитрил, пока не заключал договора, но, заключив, считал грехом его нарушать и категорически отказывался от исполнения противоречивших этому указаний царя.

В работе он отличался постоянным рвением. Однако ему недоставало гибкости и уступчивости в отношении придворных кругов. Был инициативен, находчив, не боялся отстаивать свое мнение перед царем, в чем иногда переходил допустимые по тем временам пределы.

Так, в 1669 году в ответ на предписание вернуться в Москву посол разразился жалобами и просьбами об отставке: «Мне велено оберегать государственные дела... Не знаю, зачем я из посольского стана к Москве поволокусь?.. Послов ли мне дожидаться, или на время в Москву ехать, или впрямь быть отставлену от посольских дел?» Обижался, что не присылали нужных бумаг, в Москву вызывали, не объясняя причин.

Итак, Ордин-Нащокин был'в ореоле славы и пользовался безграничным доверием царя. Но царя стали раздражать слишком независимые дей-. «твия и самостоятельные решения, а также постоянные жалобы Ордина-Нащокина на непризнание его заслуг. Главе Посольскбго приказа приходи-• ДОсь давать объяснения. С течением времени стало ясно, что деятельность ^»о как руководителя Малороссийского приказа не была успешной, и от этой I Ордин-Нащокин был отстранен, Весной 1671 года последовало ли-

172

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ(

шение титула «сберегателя». В декабре царь принял отставку Ордина-На-1 щокина и «от всее мирские суеты освободил явно». В начале 1672 года Афа« насий Лаврентьевич уехал из Москвы, увозя большой личный архив, посоль ские книги, царские грамоты, возвращенные в столицу уже после его кон-! чины. В Крыпецком монастыре в 60 километрах от Пскова он постригся монахи, став иноком Антонием.

Спустя несколько лет, в 1676—1678 годах, инок Антоний направил цар» Федору Алексеевичу две автобиографические записки и челобитную с изло-« жением своих внешнеполитических взглядов. Несмотря на возвращений Антония в Москву, идеи его не были востребованы. Сказалось, в частности! то, что, оторвавшись от дипломатической жизни, инок не учитывал реаль ной обстановки, оставаясь на прежних позициях. В конце 1679 года он 1 нулся в Псков, а годом позже скончался в Крыпецком монастыре.

Ордин-Нащокин был дипломатом первой величины — «наихитрейше! лисицей», по выражению страдавших от его искусства иностранцев. «Это бь мастер своеобразных и неожиданных политических построений, — говори о нем великий русский историк Ключевский. — С ним было трудно спорит Вдумчивый и находчивый, он иногда выводил из себя иноземных диплом? тов, с которыми вел переговоры, и они ему же пеняли за трудность иметь* ним дело: не пропустит ни малейшего промаха, никакой непоследователь^ ности в дипломатической диалектике, сейчас подденет и поставит в тупи» неосторожного или близорукого противника».

ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ

(1620-1688)

Курфюрст Бранденбургский, с 1640 года Великий курфюрст, из династии

Гогенцоллернов. При нем с Бранденбургом окончательно соединились герцогство Пруссия (до этого — лен Польши) и ряд других земель. Заложила основы прусского абсолютизма.

Возвышение Бранденбу.рга-Пруссии до уровня великой европейскс державы началось в годы правления Фридриха Вильгельма, еще при жизк прозванного Великим курфюрстом. И спустя столетия его называют челе веком, создавшим Пруссию. В XVII веке Фридрих добился наиболыш успехов в деле расширения своего государства, благодаря военному тала ту и дипломатическому искусству.

Фридрих Вильгельм родился в 1620 году, во второй год Тридцатилетне войны. Жить в столице Берлине было небезопасно даже семейству курф* ста, и для Фридриха Вильгельма убежищем стала крепость Кюстрин. Там I и получил под руководством наставников домашнее образование, изучи латынь, польский, французский и голландский языки, историю и математи

Когда Фридриху Вильгельму было 12 лет, он, находясь в гостях у ев тетушки Марии-Элеоноры, в померанском городе Вольгасте, познаког» ся с ее мужем — королем Швеции Густавом Адольфом. Еще одним приме ром для подражания стал Фридрих Генрих Оранский, штатгальтер ландов; с ним Фридрих Вильгельм познакомился во время учебы в Лейде ском университете (1634—1638). Фридрих Вильгельм изучал право, истории

ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ

173

Герб Пруссии

политику. Под руководством Оранского он прошел и прекрасную военную школу. В Голландии он познакомился с будущей женой — дочерью Оранского, Луизой-Генриеттой. Свадьба состоялась много позже, в 1646 году, когда Фридрих Вильгельм уже был курфюрстом. Луиза Генриетта оказалась любящей женой и матерью, помощницей в делах, утешительницей в трудную минуту.

Кто знает, как сложилась бы судьба курфюрста и его государства, если бы осуществился первоначальный замысел династического брака с королевой Швеции Кристиной, дочерью Густава Адольфа. Однако после долгих проволочек Кристина, так никогда и не вышедшая замуж, отказала. Точнее отказал ее влия-тельньгй опекун — канцлер Ок-сеншерна. Династический альянс не состоялся, планы курфюрста опереться на мощь великой Швеции рухнули. Этой стране предстояло быть его военным противником на протяжении десятилетий.

В 1638 году Фридрих Вильгельм был отозван в Бранденбург. С отцом у него так и не сложились дружественные, близкие отношения.

В двадцатилетнем возрасте Фридрих Вильгельм вступил на престол. Унаследованные им владения оказались среди наиболее пострадавших в ходе Тридцатилетней войны. Берлин был так сильно разрушен, что даже церемонию коронации провести в нем не удалось. Резиденцией Фридриха Вильгельма временно стал Кенигсберг.

В трудное время он принял наследственную власть. Положение осложнялось тем, что он, единственный из государей империи, имел территориальные владения в центре, на западе и на востоке Европы, вследствие чего над ним постоянно висела угроза вовлечения в военные конфликты с другими странами. Надо было проявить незаурядные дипломатические способности, чтобы не утратить свои земли.

Фридрих Вильгельм обладал талантом находить способных людей. Среди высших чиновников преобладали кальвинисты, — эти высокообразованные люди в большинстве своем имели опыт государственной службы в Гол-, яандии или Швеции. Своим помощникам курфюрст доверял, но и легко Расставался с ними, если они не выполняли поставленных задач. Никто из Министров не мог навязать ему собственное мнение, В Политическом завещании 1667 года он предупреждал наследников: «Остерегайтесь чрезмер-, Но возвышать одного слугу и одному ему вверять власть». Ни один важный , вопрос не решался без курфюрста. Он выслушивал советйиков, но решение ^4>инимал сам. Его работоспособность была поразительна. Даже во время ' " лезни, когда подагра надолго свалила Фридриха Вильгельма с ног, совет-УВики собирались у его постели и решали дела с ним.

174

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ*

При Георге Вильгельме Бранденбург, в силу Пражского мира, был те но связан с Австрией. Курфюрст резко изменил внешнюю политику, заключил союз со Швецией. В преддверии Вестфальского мира, заверим шего Тридцатилетнюю войну, Фридрих Вильгельм требовал присоедине!-к Бранденбургу всей Померании, но вынужден был довольствоваться во точной ее частью. Правда, он получил Магдебург, Гальберштадт, Минде»| Каммин.

Уже в первые годы правления Фридрих Вильгельм совместно с совет» ками выработал программу утверждения в Бранденбурге абсолютизма: здание постоянной армии, введение налоговой системы, охватывающей 1 подданных государства и позволяющей покрывать затраты на войско, укр ление центральной государственной власти. В 1644 году курфюрст прис пил к созданию постоянной (а не наемной, как прежде) армии, котор стала для него важнейшим инструментом как внутренней, так и внешне политики.

Незначительность имевшихся в распоряжении Фридриха Вильгельм ресурсов вынуждала его проводить политику лавирования, которая мноГ неприятно поражала. Непостоянство, подчас присущая ему двуличное снискали ему славу ненадежного партнера. Более всего это проявлялось! частой смене союзов, что давало повод для насмешек: бранденбургскс курфюрста, мол, трясет перемежающаяся лихорадка. К кому бы он присоединился, это было ненадолго. Во всех союзах он сохранял за ее известную независимость. Он предпочитал полусоюзы, которые должг были давать ему временные гарантии, но которые он мог по своему усмс рению разрывать. Неизменным оставалось лишь его неприятие нейтрала тета. Любимый его афоризм звучал так: государь, придерживающийся ней тралитета, подобен червяку, пожирающему самого себя. Бесспорно, Фрк риху Вильгельму нейтралитет не дал бы ничего. Только борясь и рискуя, о| упрочил свое государство.

Прежде всего он предпринял попытку утвердиться на Рейнских земля)! Клеве и Юлихе. Между Бранденбургом и Нейбургом вспыхнула так назыв емая Юлихская война. Начиная ее Фридрих Вильгельм рассчитывал н помощь Вильгельма Оранского и Мазарини, но в 1650 году умер первый| затем потерял влияние второй, что усилило в Средней Европе католическ Габсбургскую партию. После поражения, которое потерпела его армия курфюрст поспешил заключить со своим противником мир.

Внимание Фридриха Вильгельма переключилось на Пруссию, которой курфюрсты владели, будучи в ленной зависимости от Польши. Желани уничтожить эту зависимость и достигнуть в Пруссии суверенитета застави! ло курфюрста принять участие в Шведско-польской войне 1655—1660 годов Сначала он выступил на стороне Швеции, за что король Карл X Густав гарантировал ему желанный суверенитет (как герцог Прусский, Фридр* Вильгельм по старому феодальному обычаю являлся вассалом польског короля). Однако этого было мало: требовалось заручиться согласие» Польши и других европейских держав. И тогда Фридрих Вильгельм совершу крутой поворот: он разорвал союз со Швецией и заключил 19 сентябр 1657 года с Польшей договор, по которому за ним признавался суверенит над Пруссией, что окончательно было подтверждено Оливским миро» 1660 года. Это имело далеко идущие последствия, послужив правовым оснсй| ванием для провозглашения спустя 40 лет королевства Пруссии.

ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ

175

Такую же непостоянную политику проводил он и в период борьбы между Францией и Нидерландами с 1672 по 1679 год, в которую он оказался втянутым благодаря своим владениям на Рейне. Фридрих Вильгельм заключил с Нидерландами договор; он должен был получить субсидии и выставить армию в 20 тысяч человек. Однако до выполнения договора дело не дошло. Уже в июне 1673 года он заключил соглашение с Людовиком XIV и обязался не оказывать военной помощи голландцам, а за это Франция платила ему еще большую сумму, нежели было обещано прежним союзником.

В 1674 году император объявил войну Франции, и Фридрих Вильгельм, предварительно выяснив вопрос о субсидиях, опять присоединился к антифранцузской коалиции. Командование своими войсками он принял на себя. Во время военных действий в Эльзасе курфюрст получил известие, что шведы заключили союз с Францией и вторглись в Бранденбург.

Удача, казалось, покинула Фридриха Вильгельма. Он очень болезненно переживал кампанию, развернутую против него публицистами. В многочисленных листовках и брошюрах обсуждалась его «перемежающаяся лихорадка». Ко всем бедам прибавилось еще и страшное горе: в Страсбурге скончался его старший сын и наследник Карл Эмиль.

Пришедшая в этой обстановке весть о вторжении шведов должна была 5ц окончательно сломить Фридриха Вильгельма, однако курфюрст коротко прокомментировал донесение: «Это будет стоить шведам Померании», — и стремительным маршем двинулся в Бранденбург. Для шведов оказалось неожиданностью появление армии курфюрста, и они стали отступать с занятых позиций. Решающее сражение произошло в июле 1675 года при Фер-беллине. Фридрих Вильгельм сам участвовал в битве. Превосходящие силы шведов были разбиты. Эта победа стала не только военным, но и большим политическим успехом Фридриха Вильгельма: она заметно повысила его авторитет в Европе.

Однако Швеция была союзницей Франции, поэтому несмотря на полную победу над шведами, еще более подкрепленную военными успехами 1676—1679 годов, Фридрих Вильгельм был вынужден подписать 29 июня 1679 года Сен-Жерменский мирный договор, по которому ему пришлось отказаться от завоеванного. Восторжествовал принцип баланса сил, который в случае ослабления Швеции оказался бы нарушенным. Сам курфюрст говорил, что к миру вынудил его не французский король, а вынудили империя, император и его союзники. Но с Фридрихом Вильгельмом уже считались. Людовик XIV был заинтересован в союзе с ним и выплачивал ему солидные ежегодные субсидии. Правда, Великий курфюрст не мог не пожалеть, что ему так и не удалось присоединить к Бранденбургу Померанию, оставшуюся в руках у шведов. Эту задачу суждено было решить его потомкам.

Фридрих Вильгельм тяготел к показной роскоши, а также имел склонность к фантастическим проектам. По примеру Англии и Голландии он замыслил завести свой морской флот и даже учредил «Африканскую компанию», силами которой был основан Вильгельмсбург в Гвинее — первая германская колония, вскоре захиревшая по причине экономической слабости создавшей ее метрополии. Что же касается флота, то все свелось при его Преемнике курфюрсте Фридрихе III к «потешным» баталиям на реке - Шпрее. Заведомо утопичным был проект создания «универсального университета» для представителей всех конфессий и политических взглядов.

176

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ*

Вместе с тем он проявлял интерес к искусству и науке, собирал редки| И диковинные веши из всех стран, следил за открытиями. К концу жизни1! его библиотеке насчитывалось свыше 20 тысяч томов книг и более 1600 ма нускриптов. Фридрих Вильгельм открыл свою библиотеку в 1661 году, ученых и государственных чиновников. Она положила начало Берлинско библиотеке. Принадлежавшие ему естественно-научная коллекция, карти* ная галерея и нумизматический кабинет послужили основой музеев Берли на. Фридрих Вильгельм собственноручно заложил в своей столице Ботащ ческий сад.

Последний внешнеполитический вопрос, который пришлось реша курфюрсту, был силезский. В 1675 году прервалась герцогская линия Лиг; нитц-Бриг и Волау; пользуясь тем, что Фридрих Вильгельм был занят вой ной со шведами, император присоединил эти земли к своим владениям. 1686 году между императором и курфюрстом было заключено соглашение по которому Бранденбург отказывался от своих притязаний на силезскк герцогства, но присоединял к себе Швибус в Богемии. Но в 1688-году) фюрст умер. Он был дважды женат: после смерти Луизы-Генриетты Ор ской в 1668 году он женился на Доротее Гольштейн-Глюксбургской. У не были дети от обоих браков. Трон наследовал второй сын от Луизы-Ге* етты Оранской — Фридрих.

Подводя итоги деятельности Фридриха Вильгельма, можно сказать,' к тому времени, когда после 48 лет правления Великому курфюрсту прии пора подводить итоги, Бранденбург-Прусское государство заметно окрег

ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОЛИЦЫН

(1643-1714)

Князь, русский государственный деятель и дипломат. Начальник Посольское приказа (1682—1689). Уделял большое внимание укреплению связей со всеми'\

европейскими дворами, а также с Китаем. Заключил Вечный мир с Польшей В осуществление этого договора организовал два похода против Крымско ханства (1687 и 1689). В1689 году был отправлен в ссылку, где и умер.

Голицын, родившийся в 1643 году, принадлежал к знатному роду восходящему к великому князю литовскому Гедимину. В роду было не| мало знаменитостей. Достаточно назвать видного деятеля Смутног^ времени боярина князя Василия Васильевича Голицына, который да рассматривался в качестве претендента на российский престол. Родите.! ли Василия Васильевича-младшего, князь Василий Андреевич и княги| ня Татьяна Ивановна, учитывали это при выборе имени для своего тр тьего сына.

Княжичу Василию было девять лет, когда его отца не стало. Он пол чил редкое по тому времени образование благодаря стараниям матери происходившей из рода князей Ромодановских.

Начав службу в пятнадцатилетнем возрасте, Голицын долгое время: нимал положение царского стольника (1658—1676). Он прислуживал за го сударевым столом, сопровождал царя в поездках, участвовал в придворнь церемониях и выполнял другие незначительные поручения.

ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОЛИЦЫН

177

Его первые военные назначения были связаны с обострением отношений России с Турцией и Крымом. В 1675 году Василий Васильевич находился с полком на Украине для «бе-реженйя городов от прихода тур-скаго салтана».

Жизнь Голицына круто изменилась с приходом к власти молодого царя Федора Алексеевича. 4 мая 1676 года перед Голицыным открылись двери Боярской думы и возможности напрямую влиять на государственные дела.

Боярин Голицын возглавил вторую южную армию, прикрывавшую от османского нашествия Киев и Правобережье. Положение на юго-востоке Европы было критическим. Вся тяжесть боевых действий против Османской империи, Крымского ханства и их вассала — Правобережной Украины — лежала на России и Левобережной Украине.

На возвышение В.В. Голицына в это царствование, конечно, повлияло и то, что он заявил себя сторонником родственников царя Милославских.

В 1680 году Василий Васильевич отправился на Украину как главнокомандующий всех русско-украинских войск, подчиняющийся непосредственно Боярской думе. Умелой дипломатической деятельностью в крымских владениях, Запорожье, ближайших областях османского владычества князь свел фактические военные действия на нет. Осенью полномочные послы В И Тяпкин и Н.М. Зотов начали мирные переговоры в Крыму, увенчавшиеся 13 января 1681 года Бахчисарайским миром.

1 августа 1681 года Голицына отозвали в Москву. За благоприятный исход мирных переговоров князь Василий был пожалован царем Федором Алексеевичем большими земельными владениями. Постепенно Голицын становился влиятельнейшим лицом при дворе. Он сблизился с царевной Софьей Алексеевной. Она еще в годы правления ее брата обратила внимание на Василия как на человека, способного возглавить ее дворцовую партию. Личные же отношения царевны с ним сложились не позже 1678 года, что не было секретом для современников.

По указу царя от 14 ноября 1681 года Голицын возглавил комиссию, которой было поручено «ведать ратныя дела для лучшаго своих государевых Ратей устроения и управления». Голицын, несомненно, сыграл большую Роль в отмене местничества.

После смерти царя Федора 27 апреля 1682 года к власти пришли Нарышкины. Царем был провозглашен Петр в обход старшего, болезненного и Неспособного к управлению Ивана. Правление государством по установлен-

178

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

ному обычаю переходило к матери Петра, царице Наталье. Но Нарышки| ны не долго торжествовали.

15 мая 1682 года в Москве начался бунт стрельцов, сыгравший важну роль в судьбе Голицына. Милославские воспользовались недовольство^ стрельцов и направили их ненависть против своих политических противни ков. Многие Нарышкины и_ их виднейшие сторонники были убиты стрель| цами, а Милославские сделались хозяевами положения. Царем был провоз глашен 16-летний царевич Иван, а правительницей за малолетних сосуд рей — царевна Софья, ставшая ценнейшим союзником Голицына и его сто ройников.

Регентство царевны Софьи, в котором Голицын занимал ведущее ПОЛЕ жение (1682—1689), стало ярким явлением в истории России.

17 мая Голицын стал главой Посольского приказа. Ранее Василий Васи льевич ни разу не выезжал с дипломатической миссией за рубеж. Нет сведе ний и о том, чтобы он до 1682 года был «в ответе» у иностранных послов Голицын получил в управление Посольский приказ и объединенные с т Новгородскую, Владимирскую, Галицкую, Устюжскую четверти, Малорс сийский и Смоленский приказы.

Политический союз Софьи и Голицына вскоре оправдал себя. Обма «милостивой» царевной мятежники позволили вывезти царей из столи! Осенью 1682 года Голицына назначили дворовым воеводой — руководителе дворянского ополчения, собиравшегося у стен Троице-Сергиева монастьц: Вступление во главе ополчения в Москву сделало его авторитетнейшим де«| телем регентства Софьи Алексеевны. Угрозами и заманчивыми обещания!» восставших москвичей удалось склонить к перемирию, а затем заставить < казаться от наиболее опасных для феодального государства требовани! К концу 1682 — началу 1683 года с восстанием было покончено.

После окончания восстания Голицын, помимо Посольского и прида ных ему приказов, руководил также Иноземским, Рейтарским и Пушкаре ким приказами. 19 октября Голицына пожаловали титулом «царственнв большие печати и государственных великих посольских дел оберегател ближайшего боярина и наместника новгородского». Этот титул до него нос» только А.Л. Ордин-Нащокин и был равнозначен титулу канцлера. Именк канцлером называли потом Голицына иностранцы.

Возглавив внешнеполитическую службу, Василий Васильевич быст освоил азы дипломатического искусства своего времени. Правда, он унасл^ довал традиционное для московской дипломатии несколько мелочное вщ мание к ошибкам противоположной стороны по части протокола. За эти стояло своеобразное представление о престиже государства и о государстве» ных интересах. Современник отмечал, что в «деле, которое касалось ЕЙ Царского Величества, [Голицын] должен был показать твердость и приказа чтобы неудачное место в грамоте было переписано. Можно представк себе, как проходили переговоры с участием Голицына. Согласно брандеи бургскому послу И- Рейеру, «у князя была книжечка в 12-ю долю листа, он особыми маленькими буковками помечал каждый пункт и почти все • что я ему предлагал. Он дал мне понять через старшего переводчика Гр са, который все переводил, что я должен немного подождать, потому что < должен ответить на предыдущие пункты, и после краткого повторения ск занного мною на аудиенции он от имени Его Царского Величества отв мне так, что я особенно удивился столь полно готовым выражениям».

ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОЛИЦЫН

179

Русская дипломатия, готовясь к разрешению важнейшей из внешнеполитических проблем — проблемы отношений с Турцией и Крымом, предпринимала попытки обезопасить позиции России на северо-западе. С этой целью в Швецию и Польшу были направлены посольства с предложениями продлить ранее заключенные договоры — Кардисский мир (1661) и Андрусов-ское перемирие (1667). ,

Желание западноевропейских дипломатов использовать московитов в своих целях на Балтике было учтено в первую очередь Посольским приказом. Уже осенью 1682 года в столице очутился хорошо подготовленный датский посол Гильденбранд фон Горн. Датчанин и не подозревал, что сама его миссия — заключение секретного военного союза Франции, Дании и Бран-денбурга с Россией против Швеции — была подготовлена Посольским приказом с помощью продуманной «утечки информации» в Москве. Витавший по посольским кулуарам слух о том, что противоречия России со Швецией становятся неразрешимыми, возродил старые надежды ряда европейских дворов втянуть Москву в кровопролитную войну со Стокгольмом, чтобы нанести удар по шведской гегемонии русскими руками.

Горн обнародовал перед боярской комиссией широкомасштабные планы антишведского союза. Но шведские и особенно активные нидерландские резиденты в Москве так же, как и датчане, имели средствала подкуп толмачей и других лиц. Обеспокоенные «доброжелатели» довели до сведения Стокгольма, что Голицын, видимо, склоняется к союзу с Данией и Францией. Вместо того чтобы устрашить Россию военными приготовлениями, шведское правительство поспешило пойти навстречу Голицыну.

Весной 1684 года в Москву прибыло шведское посольство во главе с К. Гильденстерном. Искусный дипломат Голицын быстро добился желаемого результата. Кардисский мир был продлен без отказа России от временно уступленных территорий.

В том же 1684 году, пока Горн надеялся на успех своей тайной миссии, с Данией был заключен весьма важный договор о посольском церемониале, повышавший международный престиж обоих государств и соответствующий новому положению России на мировой арене.

К этому времени сформировалась Священная лига христианских государств под номинальным руководством Папы Римского Иннокентия XI. Ее участники обязались вести коалиционную войну с Османской империей и ее вассалами, не заключать сепаратных договоров с противником и стремиться к вовлечению в военный союз Российского государства.

Опытные дипломаты отправились в Россию, желая продемонстрировать на «московитах» свое искусство. Особенно активно действовали послы империи, прельщая Голицына за небольшую плату — посылку казаков с Несколькими полками пехоты против крымского хана — приобрести все выгоды участника Священной лиги по окончании войны. В этом случае Россия лишалась козырной карть! — Бахчисарайского мира ради весьма Ненадежного союзника, ибо Голицыну было известно о новом осложнении обстановки на Рейне, где Франция выступила против Испанских Нидерландов. Василий Васильевич легко обошел ловушку, объявив о заинтересованности России в широкомасштабной войне с Портой и Крымом.

Но для такой войны, заметил князь, нет условий, пока России угрожа-I «Речь Посполитая. Голицын также без труда разгадал новую хитрость им-[•ирских дипломатов, предложивших заключить между Москвой и Веной

180

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТЧ

сепаратный договор, направленный против притязаний Речи Посполито^ сталкивая Россию и Польшу, Габсбурги обеспечивали себе господствующе положение при дележе военной добычи. Глава Посольского приказа припов» нил партнерам разрыв аналогичного договора в 1679 году. Имперские посл| были весьма неосторожны, выдав нелояльное отношение своего правитель ства к интересам Русского государства, когда предложили Голицыну во из бежание споров с Речью Посполитой вернуть ей Киев.

Ответ Василия Васильевича был категоричным: передача Киева польскую сторону невозможна, поскольку его население ясно выразил желание быть в российском подданстве; кроме того, по Журавинскому мир Речь Посполитая уступила все Правобережье Оттоманской Порте, а Бахчисарайскому миру Порта признала Киевщину и Запорожье владения!» России.

Голицын выиграл переговоры, поскольку, во-первых, благодаря Бахчи сарайскому миру Россия имела более сильную международную позицию, 1 вторых, князь мог предложить империи весьма серьезную военную и пол тическую помощь.

Неофициальные переговоры Голицына в Москве с посланником пап| Иннокентия XI иезуитом Вота прервали длинный ряд столкновений прав славного государства с главой католической церкви. Папа Римский согласи ся признать за Россией статус великой державы и помочь ей в заключена Вечного мира с Речью Посполитой.

Переговоры с Польшей носили затяжной характер. В феврале 1686 год на встречу в Москву приехали знатные королевские послы, воевода позна» ский К.Р. Гримультовский и литовский канцлер князь М.А. Огинск» (с которым Голицын уже провел секретные переговоры). С русской стор ны принимали участие князь Василий Васильевич Голицын и боярин Петрович Шереметев «с товарищами».

Семь недель русские дипломаты спорили с Гримультовским и Огинск Послы, не соглашаясь на предложения русских, уже собирались уехать, ] потом снова возобновили переговоры. Голицын, используя противореча между Польшей и Турцией, военные и дипломатические неудачи кор Яна Собеского, сумел отстоять интересы России.

21 апреля 1686 года договором о Вечном мире был положен конец I летним раздорам двух славянских государств. Польша навсегда уступа Киев России, кроме того, за Россией оставались Левобережная Украина| города на правом берегу — Триполье, Васильков, Стайки, а также Северен земля и Смоленск с окрестностями. Православные в польских областях ] должны были подвергаться никаким притеснениям со стороны католики и униатов. Россия выплачивала 146 тысяч рублей за Киев и обязывала разорвать мир с турецким султаном и крымским ханом и послать свои во ска в Крым для защиты Польши от татарских нападений.

Вечный мир с Польшей — вершина дипломатического искусства Гол|| цына. Иностранцы, с которыми он имел дело, отдавая должное выдающие ся способностям, знаниям, прекрасным манерам князя, искали его расп| ложения, старались прежде всего узнать мнение русского канцлера по ] тересующим их вопросам. Князь Василий был сторонником более свобс ных отношений в общении с иностранцами, чем это было принято раныз Помимо официальных переговоров и приемов, он вел беседы с диплома ми в неофициальной, домашней обстановке. Дом свой, расположенны*

ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГОЛИЦЫН

181

Белом городе между улицами Тверской и Дмитровкой, Голицын устроил на европейский лад и держал всегда открытым.

Сам князь, человек начитанный в богословии, истории, философии, астрономии, медицине, был любезным и гостеприимным хозяином, умевшим поддерживать беседу и внимательно выслушивать собеседника. Голицын внимательно изучал учебники и уставы по военному делу, разбирался в технологии оружейного производства. Он свободно говорил на польском и немецком языках, знал греческий и латынь, что позволяло ему легко общаться с представителями различных государств.

«Этот князь Голицын, бесспорно, один из искуснейших людей, какие когда-либо были в Московии, которую он хотел поднять до уровня остальных держав. Он хорошо говорит по-латыни и весьма любит беседу с иностранцами, не заставляя их пить, да и сам не пьет водки, а находит удовольствие только в беседе», — так характеризовал русского министра французский посланник.

Под руководством Голицына Посольский приказ поддерживал отношения со всеми государствами Европы, азиатскими империями и ханствами, тщательно собирал информацию об американских и африканских делах. Переговоры с иностранными дипломатами велись1 в богато украшенных залах, за большим столом. В конце его садился канцлер, напротив друг друга в креслах располагались гости и хозяева (бояре и думные дьяки).

Канцлер обставлял приемы с должной роскошью. Встречи послов, церемонии вручения верительных грамот поражали приезжих блеском, продуманно демонстрировали богатство и мощь России. Сам Голицын отнюдь не желал уступать первым министрам могущественнейших европейских государств ни во внешнем виде, ни в обращении. Гардероб Голицына включал более ста костюмов из драгоценных тканей, украшенных алмазами, рубинами, изумрудами, вышитых жемчугом, затканных золотым и серебряным шитьем. Расточительность окупалась впечатлением, производимым на партнеров по переговорам.

Симпатию Василия Васильевича к иностранцам и в особенности к той стране, откуда прибыл собеседник, отмечали посланники многих государств, информируя об этом свои дворы. Так, французский иезуит писал: «Этот первый министр, происходивший из знаменитого рода... без сомнения был самый достойный вельможа при дворе московском. Он любил иностранцев и особенно французов, потому что благородные наклонности, которые он Ц" в них заметил, совпадали с его собственными; вот почему его упрекали, что Ц У него и сердце такое же французское, как и имя».

В 1685 году в Москве были получены грамоты маньчжурского императора, содержавшие как территориальные претензии, так и предложение переговоров. В связи с этим Посольский приказ составил справку о преды-Сдущих сношениях с империей Цин. В конце года было решено направить в "Приамурье «великое и полномочное посольство, имевшее целью заключить Договор о мире, открытии торговли-и установлении границы...» Тогда же в |р»екин выехали гонцы с известием об этом решении. Голицын был «деятель-риым участником организации посольства» во главе с Ф.А. Головиным. По-ЗМ готовили не только документы. Из Москвы были взяты «парадный еР с полами в футляре», иконы, «ковер золотный... штандарт, лохань да Комой золоченые...» Само же посольство к пограничным властям на иУре было отправлено в начале 1686 года.

182

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ!

Заключив Вечный мир, Россия тем самым вступала в Священную лиг и начинала войну против Османской империи и Крымского ханства. В кок 1686 года русские и казацкие отряды начали боевые действия против Осма» ской империи и Крыма на всем протяжении границы, а летом 1687 год главные силы России выступили в поход на юг под командованием кня Василия Васильевича Голицына.

Крымские походы 1687 и 1689 годов обычно рассматриваются как кру ные неудачи Голицына. Действительно, летом 1687 года подготовка к похс ду затянулась, армия главнокомандующего Голицына и гетмана Самойлс вича выступила поздно и вынуждена была уйти из безводных, выжженнь крымчаками степей, так и не достигнув Перекопа.

Спешно вернувшись в Москву, Голицын использовал все средства) укрепления международного положения рассыпающейся Священной лиг Его послы в Париже, Мадриде, Лондоне, Берлине, Амстердаме, Флореш Копенгагене и Стокгольме, имея официальное задание привлекать в Лив новых членов и собирать средства на «священную войну», на деле должн| были продлить хрупкий европейский мир. На Украине казаки переизбр гетмана — им стал сторонник политики Голицына И.С. Мазепа. Различив ми средствами князь сумел стабилизировать свое положение при москов ком дворе.

Второй поход на Крым в 1689 году тоже закончился неудачей. Пол» Голицына и Мазепы с трудом дошли до Перекопа и повернули вспять. Те не менее свою роль в войне Россия выполнила: 150-тысячное войско кры» ских татар было задержано в Крыму, и это дало возможность Священна лиге значительно потеснить турок на европейском театре.

После возвращения Голицына из Крымских походов положение его 1 дворе пошатнулось. Враги Голицына воспользовались его военными неуд чами, чтобы обвинить князя в небрежении и получении взятки от крым<| кого хана. Подросший царь Петр начал предъявлять свои права на едир личное управление государством, что вело к неизбежному столкновещ Софьи со своим младшим братом.

Не поддержав мысль о коронации царевны Софьи, Василий Васильев!; еще более осложнил свое положение. Даже в международных делах ощущал как давление противников Софьи, так и вмешательство ее фавори Шакловитого, получившего чин думного дворянина и действовавшег обход Посольского приказа.

Незадолго до своего падения Голицын поделился с французским дин матом Ф. де ла Невиллем собственной программой реформ. Он собирая^ создать регулярное войско, установить постоянные дипломатические пр ставительства за границей, заставить дворянство путешествовать за рубеа и учиться военному делу, отдавать своих детей в специальное учили» предоставить свободу вероисповедания, отменить откупа и монополии, ул шить положение крестьян.

Во время переворота в августе 1689 года, свергнувшего царевну Софь Василий Васильевич играл незначительную роль. Он уехал из Москве свое имение, затем вместе с приближенными прибыл к Петру I в Трои 9 сентября 1689 года у ворот Троице-Сергиева монастыря Голицыну и * сыну Алексею прочитали приговор. Они лишались боярских чинов, о имения были конфискованы, им предстояла ссылка с лишением чес имущества.

ДЖОН ЧЕРЧИЛЛЬ___________________________________183

После почти 25 лет ссылки Василий Васильевич Голицын скончался 21 апреля 1714 года в Великопинежской волости Архангельской губернии. Его похоронили в Красногорском монастыре.

ДЖОН ЧЕРЧИЛЛЬ

(1650-1722)

Герцог Мальборо (1702), английский полководец и государственный деятель, генерал-фельдцейхмейстер (1702). Принадлежал к партии вигов. Во время войны за Испанское наследство — главнокомандующий английской армией на континенте (до 1711 года). Один из создателей антифранцузской лиги.

Джон Черчилль, первый герцог Мальборо, родился в 1650 году. Его отец Уинстон Черчилль во время буржуазной революции воевал на стороне короля. Дослужившись до капитана кавалерии, он женился на дочери леди Дрейк (1643). Дрейк происходила из семьи Фрэнсиса Дрейка, прославившегося в XVI веке пиратскими экспедициями. Впоследствии Уинстон Черчилль приобрел дом в Лондоне, затем получил выгодный пост в Ирландии, а вернувшись в Англию, служил в управлении королевским имуществом. Именно он придумал девиз для фамильного герба: «Верный, но неудачливый».

Елизавета Дрейк родила Уинстону Черчиллю 12 детей. Семеро из них умерли в раннем Детстве, а остальные оказались весьма предприимчивыми и Смогли много добиться в жизни. < Своим возвышением род ^Черчиллей во многом обязан УАрабелле Черчилль. Отцу ее не без труда удалось пристроить дочь в свиту |%ата короля Карла II — герцога Йоркского, будущего короля Якова И. От Р*вязи с герцогом Йоркским у Арабеллы родилось четверо детей, а ее брат Кон получил возможность сделать великолепную карьеру. Джон Черчилль был принят ко\двору и вскоре оказался на содержа-

11 У королевской фаворитки Барбары Вильерс, герцогини Кяивленд-й.

Практичный'молодой человек, выудив у герцогини 4500 фунтов *рлингов, поспешил вложить их в ценные бумаги, что позволило ему йпить начальный капитал. В 1670 году герцог Йоркский оказал содей-№е Черчиллю в приобретении патента на чин офицера в одном из

184

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

гвардейских полков. Черчилль быстро продвигался по службе, те более что вскоре у него выявились несомненные таланты полковод! и дипломата.

Первое же боевое крещение Черчилль получил при осаде Танжер Затем он воевал во Франции, где британские войска (во время Втор Нидерландской войны) действовали под командованием принца Конде ; Тюрення. В 1673 году после битвы при Маастрихте Людовик XIV %прис> ствии всех войск лично высказал свою признательность и благодарно Черчиллю. ,

В 1675 году состоялось почти триумфальное возвращение Черчилл на родину. Будущая карьера была обеспечена. В этом же году он женш ся на 18-летней Саре Дженнингс, близкой подруге принцессы Анн! младшей дочери Якова II. Сара отличалась не только красотой, но та| же умом и властным характером. Ее поистине безграничное влияние 1 будущую английскую королеву помогало Черчиллю на протяжении гих лет. Но и ссора подруг в последние годы правления Анны не могла ] отразиться на судьбе политика и полководца: лишенный высочайшего вд| кровительства, он оказался бессилен против своих врагов, потеряв вс чего достиг...

В 1678 году Черчилль получил под свое командование пехотный пол затем бригаду в составе корпуса герцога Монмута, направленного во Фла дрию. А в 1679 году именно Черчилль сопровождал изгнанного из Англ герцога Йоркского, будущего короля Якова II, в Гаагу и Брюссель. Пс возвращения в Англию герцог Йоркский в знак своей глубокой благодари сти и признательности наградил Черчилля званием баронета и назначил < командиром гвардейского конного полка, а в 1685 году, после вступления 1 английский престол под именем Якова II, он пожаловал Черчиллю зва пэра с титулом лорда Сэнндриджа. Черчилль был отправлен послании короля во Францию, где ему предстояло усмирить восстание, организов ное герцогом Монмутом. Он блестяще справился со своей задачей и произведен в генерал-майоры.

Яков II назначил Черчилля главнокомандующим армией, послан» против войск штатгальтера Голландии Вильгельма Оранского, высадивши ся в Англии в 1688 году. Но Черчилль поспешил перейти на сторону Вид гельма, что быстро решило исход борьбы. Ему, протестанту, все-таки бь чужды тайные симпатии Якова Ц к католицизму и его зависимость от Фр ции. Черчилль заверил Вильгельма в своей лояльности и приверженное протестантской религии, однако подчеркнул; что не собирается участвов в политических интригах.

Вскоре Черчилль оказал неожиданную услугу новому королю Вильг му III. Опасаясь за принцессу Анну, он убедил ее признать весьма спор* права Вильгельма на английский престол. За это Джон Черчилль был пс лован титулом герцога Мальборо, а затем назначен командующим брит скими войсками на континенте.

Не замедлили проявиться и его полководческие дарования. Это слу лось в сражении при Валькуре (1690), где Мальборо командовал союзнь войсками. Затем он успешно действовал в Ирландии против сторонни короля Якова II.

В первые годы правления Вильгельм чувствовал себя на престоле вполне уверенно, поскольку угроза якобитской реставрации еще суще

ДЖОН ЧЕРЧИЛЛЬ

185

вала. Поэтому Черчилль решил на всякий случай «помириться» с Яковом И. Впрочем, не все якобиты были склонны принимать всерьез авансы Черчилля. Часть из них начала догадываться, что у того могут быть совсем другие планы, чем восстановление на престоле Якова II. Стали просачиваться сведения, что властная Сара Мальборо совсем подчинила себе принцессу Анну, дочь Якова II и сестру королевы Марии, жены Вильгельма III. У Анны был тогда жив сын (он умер еще ребенком через несколько лет). Если бы супругам Мальборо удалось возвести на престол Анну вместо Вильгельма, было бы обеспечено наследование трона протестантами и сведены на нет шансы возвращения Якова II,

Агенты якобитов явились к Портленду и сообщили о плане, составленном Мальборо в пользу принцессы Анны. У якобитов не было никаких весомых доказательств. Вильгельм понимал, что попытка реставрации Якова II маловероятна, замена же непопулярного короля-иностранца английской принцессой, дочерью «законного» короля и протестанткой, могла быть осуществлена с куда большими шансами на успех. Поэтому Мальборо, имевший немалый вес в палате лордов и в армии, стал казаться Вильгельму фигурой более опасной, чем якобитское подполье. В январе 1692 года Мальборо было предписано подать в отставку со всех занимаемых им постов, хотя это вызвало протесты Шрюсбери, Годолфина, Рассела и других влиятельных членов правительства.

В апреле тайный совет получил сведения об очередном опасном заговоре. Некий Роберт Юнг, специалист по подделке документов, находясь в тюрьме, решил сделать карьеру, обвиняя видных политиков в заговоре против Вильгельма III. Юнг составил фальшивку, в которой Джон Черчилль и еще несколько видных лиц связывали себя обязательством подготовить армию в 30 тысяч человек для помощи Якову и выдать ему «принцессу Оранскую», то есть королеву Марию, жену Вильгельма III.

Мальборо и другие «заговорщики» были арестованы и посажены в Тауэр. Это произошло в начале мая 1692 года. Но уже в июне подлог был раскрыт и обвиняемые получили свободу. Правда, Мальборо был отпущен под большой залог и представление поручительства. За него поручились Годол-фин и Галифакс, которых королева Мария в наказание исключила лз числа членов Тайного совета.

Мальборо был удачливым военачальником. Однако его воинские успехи были следствием не только полководческого дарования, редкого хладнокровия, предприимчивости, осторожности, способности к осуществлению оригинальных и сложных стратегических планов. Он был проницательным I. Дипломатом, нередко проявлял исключительную изворотливость и умение к 6 помощью то обволакивающей любезности, то путем головоломного ма-невра обойти противника, привлечь на свою сторону нужных союзников и ^Добиться успешного исхода самых трудных переговоров.

Историк Б. Черняк пишет: «Мальборо умел льстить бездарным союз-{8ым генералам, уламывать несговорчивых и подозрительных комиссаров 1 Кетландских Генеральных штатов, как умелый царедворец обхаживал тщес-К^ВНЫх геРманских князей, терпеливо сносил их капризы, льстил, приписьь •РЛ шестидесятилетним матронам прелести Венеры, а их не видевшим поле 1 мужьям — таланты Александра Македонского. Еще важнее, что Маль->° не раз удавалось, объезжая союзные дворы, мирить разногласия и раз-Р°РЫ между главными участниками антифранцузской коалиции. А после

186

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ*

каждой летней кампании он отправлялся в Англию, где сочетал политиче кие речи в палате лордов с участием в придворных интригах, которые пл| лись вокруг недалекой королевы Анны и от которых немало зависело^ судьбе вигского министра, выступавшего за продолжение войны прот Франции». /

Особенно отличился герцог Мальборо в войне за Испанское наследств В мае 1701 года Вильгельм III призвал к себе герцога Мальборо, который бв произведен в полные генералы и назначен главнокомандующим английск ми войсками в Голландии. Но самое главное — Мальборо поручили вес1! переговоры с целью создания военной коалиции против Людовика XI самовластно распорядившегося вакантным троном Испании,

Вскоре в ранге чрезвычайного посла Мальборо уже вел переговоры! Гааге, где сначала пытался добиться от французов вывода их войск из Ниде ландов. Два месяца пролетели в бесплодных дебатах, и в начале августа пос« Людовика XIV покинул Гаагу.

В этом же городе Мальборо начал переговоры с императором Леопол дом I. Поручение Вильгельма III было выполнено. 7 сентября 1701 против Людовика XIV был заключен союз между Англией, Голландией Австрией (позже к нему примкнули Дания, курфюрст Бранденбургски большая часть князей Империи, Португалия и Савойя, ранее находивша ся в союзе с Францией). Так родился Большой альянс. За этбт успех гер!1 Мальборо впоследствии был произведен королевой Анной в генерал-фел| дцейхмейстеры и пожалован орденом Подвязки.

Вряд ли Людовик XIV предполагал, что ему придется сражаться п| столь неблагоприятных обстоятельствах. Война велась и на море, и на су охватив Германию, Италию, Испанию. Финансовое могущество Лондона Амстердама позволяло союзникам содержать значительные по тем вреи нам армии. Однако в самом английском парламенте отношение к во( было далеко не однозначным. Виги выступали за решительные военщ действия. Обогащавшиеся за счет поставок для армии, они были кра( заинтересованы в углублении конфликта. К вигам принадлежал и герц Мальборо. Тори — сторонники земельной аристократии — были обеспок ены ростом налогов, предназначенных для покрытия военных расходов,^ стремились, сыграв на растущем в стране недовольстве войной, добиться ] литической власти.

После неожиданной смерти Вильгельма Оранского (8 марта 1702 гол на престол вступила королева Анна. Король завещал наследнице во вей советоваться с Мальборо. С этого времени супруги Мальборо оказыв огромное влияние на внутреннюю и внешнюю политику страны.

В мае 1702 года Англия официально объявила войну Франции. Гер! Мальборо отправился воевать за Испанское наследство, а преданный' друг лорд-казначей Годолфин взялся руководить внутренней политик*! Англии. В течение восьми лет они успешно вели дела. Герцогиня Мал| боро была назначена первой почетной дамой двора и мейстериной дероба.

В войне за Испанское наследство Англия захватила инициативу. ЛюД вик XIV добивался раскола в союзе противников, чем надеялся спасти ев положение. Одному из французских агентов даже было поручено перед Мальборо два миллиона лир (150 тысяч фунтов стерлингов) за личное < ствие, но тот ответил отказом.

ДЖОН ЧЕРЧИЛЛЬ

187

Благодаря влиянию великого пенсионария Голландии Хейнсиуса Мальборо был назначен генералиссимусом англо-голландских войск.

Кампания 1704 года принесла серьезные победы Большому альянсу. В этом же году произошла первая встреча герцога Мальборо и Евгения Са-войского. Так началась их дружба, которую не могли поколебать ни победы, ни поражения, ни интриги недругов. 13 августа 1704 года они разбили французов и баварцев при Бленхейме. В награду герцог Мальборо получил поместье в местности Вудсток и 500 тысяч фунтов стерлингов на постройку роскошного дворца и приведение в порядок имения. Кроме того, германский император даровал ему имение Миндельгельм и титул князя Римской империи.

Дипломатическое искусство Мальборо подготовило кампанию 1706 года, в которой 23 мая французы были разбиты при Рамильи.

Победы Мальборо в кампании 1706 года вызвали в Англии такой же восторг, как двумя годами раньше победа при Гохштедте. Герцогу-генералиссимусу было предложено звание штатгальтера Бельгии, которое он сначала принял, но потом (видя опасения Генеральных штатов) отклонил.

И в том и в другом лагере с тревогой следили за Швецией с ее сильной армией и удачливым полководцем — Карлом XII, к этому времени уже захватившим Польшу. И кто знает, что произошло бы, если вместо похода на Россию он решил бы вмешаться в судьбу Западной Европы? Австрийский император вполне мог опасаться гнева молодого короля, недовольного притеснениями лютеран в Силезии. Необходимо было узнать дальнейшие планы и намерения этого дерзкого храбреца.

Английская дипломатия делала все возможное, чтобы предотвратить опасность участия Швеции'в войне за Испанское наследство на стороне Франции. В апреле 1707 года Мальборо сам оправился в Альтранштадт, где он встретился с Карлом XII.

Мальборо было тогда пятьдесят семь. Величественный, еще не потерявший прежней красоты, он предстал перед 25-летним королем в блеске своих многочисленных побед. Карл — не знавший, что такое усталость, был непреклонен, порой мстителен, жесток, но не лишен обаяния.

Герцог с непревзойденным мастерством опытного придворного выразил восхищение военным искусством шведского короля: «Я вручаю вашему величеству письмо не от кабинета, а от самой королевы, моей госпожи, написанное ее собственной рукой. Если бы не ее пол, она переправилась бы через море, чтобы увидеть монарха, которым восхищается весь мир. Я в этом отношении счастливее моей королевы, и я хотел бы иметь возможность прослужить несколько кампаний под командованием такого великого полководца, как ваше величество, чтобы получить возможность изучить то, что Мне еще нужно узнать в военном искусстве».

Мальборо имел в запасе кое-что посущественнее подобных комплиментов. В Лондоне его снабдили большой суммой денег для раздачи шведским Министрам и генералам, чтобы они отговорили короля от враждебных за-р Мыслов в отношении Австрии. Впрочем, уже из бесед с ними Мальборо »Э,°Нял> что особых оснований для беспокойства нет. К тому же на столе у {Ьарла XII была разложена карта Московии. Во всяком случае некоторые • *ст°рики утверждают, будто бы деньги, предназначенные для взяток, герцог оставил себе.

188

100 ВЕЛИКИХ ДИГОЮМАТО1

В мае 1707 года в Лондон приехал русский посол Матвеев. У Мальбор не было полной уверенности в отношении намерений Карла XII. Поэто\ визит русского посла в Лондон оказался как нельзя более кстати. Он дава возможность показать Карлу, что в случае враждебных действий проти| стран Великого союза ему придется воевать на два фронта, ибо русский цар очень хочет стать участником этого союза.

Матвееву оказывали исключительные знаки внимания. Гервдг Маль| боро предоставил русскому послу для поездки свою яхту «Перегрин* Правда, при этом он, предварительно выведав намерения Матвеева, спешил с удовлетворением требований России. Ход переговоров вообг: оказался как бы зеркальным отражением событий в Альтранштадте. мере того как опасность перехода Карла XII на сторону Франции и еп нападения на Австрию ослабевала, менялось и отношение к русскол послу в Лондоне.

Тем более, что так оно и было. Матвееву поручили просить посред ничества Англии в переговорах о мире России с Карлом XII при услс вии сохранения за ней Петербурга и прилегающей к нему местности Ради этого, заявил Матвеев, Россия готова вступить в Великий союз и ВЕ делить 12—15 тысяч солдат в его распоряжение, а после заключен! мира увеличить их количество до 30 тысяч. Если Швеция не прояв* склонности к миру, то Англия может принудить ее к этому под угрозе применить против нее флот. Чтобы добиться принятия своих требова ний, Матвеев мог использовать сильную заинтересованность Англии! торговле с Россией. Поскольку в Москве уже знали о тревоге по повод возможного появления на Балтике русского флота, Матвеев должен бь успокоить эти опасения обещанием царя не заводить большого военнс го флота.

8 распоряжении русского посла были самые сильные средства диплй матического воздействия — обещания денег высокопоставленным англ» ским деятелям, особенно «дуку Малбургу». Ему можно было предлагать: содействие в деле заключения мира с Карлом до 200 тысяч ефимков. Еи раньше русский представитель в Вене барон Гюйсен сообщил о намер нии герцога содействовать русским замыслам в том случае, если ему бул дано княжество в России. Петр I распорядился обещать ему любое из тр какое захочет: Киевское, Владимирское или Сибирское, — и гарантирован что каждый год он будет от этого иметь доход по 50 тысяч ефимков, получит также камень-рубин необычайных размеров и орден Св. Андр Первозванного.

Однако не пришлось «дуку Малбургу» стать русским владетельнь князем. Мальборо решил, что 30 тысяч русских солдат в случае вступлен|( России в Великий союз никак не уравновесят шведскую армию на стор Франции, что соотношение сил окажется гораздо более благоприятнь если Карл вообще отвлечется от западных дел и пойдет завоевывать Росси^ В результате Матвеев уехал ни с чем.

9 июля 1708 года Мальборо и Евгений Савойский нанесли сокруши ный удар французской армии в битве при Ауденарде. Инициатива полис перешла к Большому альянсу.

В мае 1709 года в Гааге Мальборо вел переговоры с государственна секретарем Франции Торси (государственный секретарь предложил е| «за содействие» фантастическую взятку в 4 миллиона ливров. Безуспе!

ДЖОН ЧЕРЧИЛЛЬ

189

но!)- Присутствовали также принц Евгений Савойский, Хейнсиус, представители германских государств. Обстановка была для французских дипломатов сложной. Каждый день Мальборо требовал все новых уступок, все новых городов и провинций. В конце мая завершилась подготовка более 14 статей прелиминариев, в соответствии с которыми Людовик XIV брал на себя обязательство признать эрцгерцога Карла королем всех испанских владений. Франция получила два месяца для подготовки отречения от испанского трона Филиппа V. Его семья должна была покинуть Мадрид. В случае отказа Филиппа принять эти условия Людовик XIV и остальные участники переговоров должны были совместно выработать репрессивные меры. Из Испании отзывались французские войска и офицеры; король-дедушка не имел права оказывать помощь королю-внуку. Выдвигалось требование, чтобы никто из принцев французского дома не царствовал в Мадриде. Испанская Индия становилась недоступной для французской торговли. Страсбург, Кель, Ландау с их укрепленными районами отходили к императору. В Эльзасе у Франции оставалась одна провинция, объединившая 10 имперских городов. Все французские укрепления на Рейне разрушались. Людовик XIV признавал власть королевы Анны и наследование английского престола по линии протестантов. Франция уступала Англии Новую Землю и свои владения в Америке, обязалась уничтожить укрепления Дюнкерка, подписать выгодный для англичан торговый договор. Соединенные провинции получали города Менен, Ипр, Лилль, Турне, Фюрн, Конде, Мобеж с прилегающими территориями и укреплениями. И герцог Савойский не был забыт: его владения пополнялись герцогством Савойя и графством Ницца, другими территориями.

А что за все эти уступки получила бы Франция? Немного. Перемирие на два месяца, необходимое, чтобы удовлетворить требования ее врагов: изгнать Филиппа V из Испании, передать крепость Дюнкерк англичанам. В случае невыполнения условий договора военные действия возобновлялись.

«Окончательным удушением Франции» назвал заключение договора французский историк Массой. Торси поставил свою подпись под унизительными для национального достоинства условиями.

Через некоторое время Франция продолжила войну.

В сентябре 1709 года произошло самое кровопролитное сражение этой войны — битва при Мальплаке. Во французской армии маршала Вандома сменил новый командующий — Виллар. Французы потерпели поражение, однако победа слишком дорого обошлась союзникам: они потеряли 24 тысячи убитыми и ранеными, а французская армия — вдвое меньше. В сарказме Виллара была немалая доля истины, когда он заявил, что еще одна такая «победа» полностью уничтожила бы врага.

Большие перемены происходили и при английском дворе. Королева Анна, чьи отношения с герцогиней Мальборо становились все прохладнее, все меньше доверяла Джону Мальборо, командовавшему английскими войсками. Анна вела жесткую политику в отношении голландцев, пытавшихся Давать ей советы. Эти советы она не хотела слушать, а тем более выполнять. Королева была недовольна имперцами, бездействовавшими на Рейне. Огромные потери в битве при Мальплаке были на руку тори. В ноябре 1710 года * Англии состоялись парламентские выборы, на которых партия тори — 1?горонники мира — одержала победу.

190

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

Годолфин вынужден был оставить свой пост, и Гарлей вместе с Сент Джоном Болингброком образовал торийское министерство.

В 1703 году Мальборо потерял сына и перенес свою отцовскую любое на молодого Сент-Джона. Не без поддержки влиятельного политика Сет Джон в 26 лег стал военным министром. Болингброк испытывал к Мальбор искреннюю привязанность, что, впрочем, не помешало ему впоследствии затеять парламентское расследование, в результате которого главнвкома* дующий английской армии был обвинен в присвоении части средств, отпу щенных на военные поставки.

Поход 1710 года был неудачным для генералиссимуса Мальборо. Как; часто бывает, сразу же были забыть! все заслуги. Вместо прежних торжес и восхвалений Мальборо подвергся унижениям и оскорблениям. В англий| ской печати появились резкие памфлеты против него. Среди авторов : памфлетов был и Дж. Свифт.

Уступив просьбам Евгения Савойского, герцог Мальборо снова отпр вился в Нидерланды. Военная кампания 1711 года оказалась последней в ег* жизни. Располагая недостаточными для решительных действий силами генералиссимус искусным маневром обманул биллара, перешел у Вит реку Скарпу, а затем прорвал у Арле и Обиньи французскую укрепленну линию и после продолжительной и трудной осады взял крепость Бушей. Те временем враждебное Мальборо торийское министерство вступило в тайньЦ переговоры с ненавистным ему Людовиком XIV. В результате этих перег воров 1 января 1712 года последовала отставка Мальборо с поста главноко мандующего королевским указом. Тем же указом он был отстранен и от 1 прочих занимаемых должностей. Мальборо был предан суду по обвинени в растрате и приговорен к ежегодной выплате в королевскую казну 15 тыс фунтов стерлингов.

После суда глубоко оскорбленный герцог Мальборо покинул Англщ уехал на континент и стал свидетелем постыдного, с его точки зреншй Утрехтского мира 1713 года. По договору, подписанному между Англие| Голландией, Пруссией и Францией, права Филиппа Анжуйского на испа скую корону были подтверждены, но с условием, что он навсегда отк !ке*тся оттгрЪтЫЫй на французский трон. Англия получила крепость Ги| ралтар, часть острова Менорка, ряд французских земель в Северне Америке, но главное — особые права на торговлю с испанскими колов ями, в том числе рабами. Так были заложены основы Британской кол<; ниальной империи.

По этому договору герцог Мальборо потерял подаренное ему Минде геймское княжество.

На родину он возвратился лишь после смерти королевы Анны (авг 1714 года) и восшествия на престол нового короля Георга I. Он решил ] святить свою дальнейшую жизнь служению этому монарху. Георг I во становил герцога Мальборо в утраченных им военных званиях. Но Ма боро уже не смог принимать активного участия в государственных дел в 1716 году его разбил паралич. Он умер в 1722 году от апоплексическе удара.

Герцог Мальборо всю свою жизнь был одинаково неутомим как полк водец и как дипломат, смел, настойчив и хладнокровен. И только страс деньгам погубила его репутацию.

ВИЛЬГЕЛЬМ III ОРАНСКИЙ

191

ВИЛЬГЕЛЬМ III ОРАНСКИЙ

(1650-1702)

Штатгальтер Республики Соединенных провинций (Голландской республики)

(1672—1689). Король Англии (1689—1702). Выступив организатором антифранцузской коалиции, завершил войну против Франции подписанием

Нимвегенских мирных договоров (1678—1679). В 1689 году создал

Аугсбургскую лигу и начал войну с Францией, которая завершилась

подписанием Рисвикского мирного договора (1697). Предпринял ряд

дипломатических усилий в целях предотвращения войны за Испанское

наследство.

Будущий монарх Англии родился 14 ноября 1650 года. Его отец — штатгальтер (правитель) Голландской республики Вильгельм II Оранский погиб за восемь дней до рождения наследника. От отца мальчик унаследовал титул принца Оранского. Мать Вильгельма III, Мария, была дочерью казненного английского короля Карла I Стюарта, она принадлежала к одной из знатнейших династий, но к этому времени могущество ее рода померкло. Мальчику исполнилось 10 лет, когда французские войска заняли его родной город Оранж в Провансе и снесли городские укрепления.

Марию с сыном не подвергли репрессиям, они жили в достатке, хотя и были отстранены от участия в политической жизни. Воспитание «государственного ребенка» взяли на себя Генеральные штаты Голландии, назначившие к „нему «наставников», следивших за каждым его словом и Шагом. С детства окруженный шпионами, Вильгельм научился быть скрытным и осторожным. После смерти матери в 1661 году он стал еще более замкнутым. Иногда защитный покров спадал, и принц впадал в ярость, выдававшую неукротимость характера. Друзей у него было немного, но служили они ему верой и ^.„Правдой.

Науки, искусство и литература совсем не занимали его. Он неплохо Изъяснялся на трех (или даже на пяти) языках, помимо родного голландс-го. Вильгельм легко усваивал знания, имеющие практическую ценность. Геометрии он изучил только то, что могло пригодиться в военной форти-

192

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

фикации. Его познания в истории ограничивались дипломатией и война\ Вильгельм проявлял интерес к предпринимательству и финансам.

В 22 года он уже был талантливый и энергичный государственный дея тель. Сильный характер и несгибаемая воля помогали ему преодолев тяжелые болезни, физическую немощь. Тщедушный, мучимый астмой'-частой головной болью, Вильгельм стал отменным наездником и соддат он стойко переносил тяготы походной жизни.

В 1670 году Вильгельма приняли в Государственный совет с правом 1 лоса. Он стал лидером влиятельной, но удаленной от власти партии. Наслед никои надежд больших, но сомнительных. За ним всегда внимательно сл« дили и враги, и друзья. Честолюбивый, он жд&л только удобного случа чтобы возглавить республику. И такой случай ему вскоре представился.

В 1672 году Людовик XIV в союзе с двумя германскими епископами и 1 поддержке с моря англичан вторгся на территорию Голландской республ* ки, во главе которой стоял великий пансионарий Ян де Витт, лавировавши между большими европейскими державами. Французы успешно настуг во многих городах вспыхнули волнения. Политика де Витта терпела кра

В июле Генеральные штаты провозгласили Вильгельма Оранскс штатгальтером, генерал-капитаном ичвеликим адмиралом республики. 20 ( густа де Витта растерзала разъяренная толпа фанатиков-оранжистов. Вш гельм был так же, как и де Витт, предан родине, но, в отличие от свое предшественника, в трудные минуты умел сохранять выдержку.

Послатого как принц Оранский стал верховным главнокомандующи война возобновилась и ожесточилась. Голландцы открыли несколько ццн) зов на плотинах и затопили обширную территорию. Армия Людовика'. была остановлена водой.

В 1672 году началась третья Англо-голландская война. Споры меа двумя протестантскими державами сводились в основном к вопросу госпо ства над морем и соответственно над мировой торговлей. Военные дейс велись на море и чаще всего ограничивались захватом кораблей. Ряд пор жений, нанесенных талантливым адмиралом де Рейтером объединение англо-французскому флоту ,г'способствовал выходу Англии из коалиц| (1674). Между Англией и Голландией был подписан Вестминстерский ми ный договор. Таким образом, Вильгельму удалось предотвратить образов ниечантиголландского союза Франции и Англии, к которому стремился Л| довик XIV и не особенно противился король Англии Карл II, получав!] субсидии от французского двора. В этом была заслуга как голландских ад\ ралов, так и Вильгельма Оранского, искуснейшего дипломата.

Штатгальтер заключил договоры о помощи с Бранденбургом (167| Австрией и Испанией (1673). За Карлом II Стюартом последовали еп« коп Мюнстера и архиепископ Кельна. Они объявили о своем нейтра тете. Враждебную Франции позицию занимал Брауншвейг. Сейм в Рег сбурге от имени Священной Римской империи германской нации I вил войну французскому королевству. На стороне Франции оставал! только Швеция.

Появление имперской армии на Рейне заставило Людовика XIV раз лить свои войска и ослабить давление на Голландию. Армии и флоту » ции пришлось сражаться на многих фронтах: в Голландии, на Верхнем Нижнем Рейне, в Средиземном море. Правда, глубокие противоречия < ляли коалицию, созданную Вильгельмом Оранским.

ВИЛЬГЕЛЬМ III ОРАНСКИЙ

193

Империя Габсбургов была разобщена. Губернатор Испанских Нидерландов не подчинялся штатгальтеру. Императора Леопольда I больше волновала борьба с мятежными венграми, чем с французским королем.

Война затягивалась. Оба враждующих лагеря наращивали силы. Руководители ни одного из них не могли рассчитывать на решающие военные успехи, тем более в короткие сроки. Поэтому дипломаты не прекращали свою работу.

В апреле 1675 года Голландия запросила условия мира. Долго спорили о месте переговоров. Называли Кельн, Гамбург, Льеж, Ахен. Англичане настояли на Нимвегене.

Делегаты собирались неторопливо. Недовольные французы грозили отъездом. Для этого имелись основания: конференция смогла приступить к работе только в 1677 году, когда она стала нужна Вильгельму Оранскому, потерпевшему поражение в Касселе, на севере Франции. Французы заняли Валансьен, Камбре, Сент-Омер, успешно вели боевые действия на Рейне. В Мадриде боялись, что его условия будут неблагоприятными для Испании, и занимали выжидательную позицию. Лишь Вильгельм Оранский сохранял присутствие духа и подбадривал своих союзников.

Новая расстановка сил ускорила переговоры. В 1678—1679 годах в Нимвегене были подписаны шесть мирных договоров: франко-голландский, франко-испанский, франко-имперский, франко-датский, шведско-голландский, договор Бранденбурга с Францией и Швецией. Французское преоб-' ладание в Европе было закреплено, хотя и ценой взаимных уступок. К Голландии вернулись захваченные французами территории с городом Маастрихт, Людовик XIV отменил таможенный тариф 1667 года, подрывавший голландскую торговлю.

Вильгельм не сомневался, -что завершилась только первая война с Людовиком XIV, за которой последуют другие, поскольку Голландия не могла одновременно соперничать в области экономики с Англией и давать отпор территориальным притязаниям Франции.

, 6 февраля 1685 года скончался Карл II Стюарт. В последние годы его правления в Англии противостояние между католиками и протестантами угрожало перерасти в новую гражданскую войну. На престол взошел католик Яков II.

Физически слабый и умственно ограниченный, Яков II начал с того, что УЧИНИЛ расправу над англиканским духовенством. В 1687 году Яков II предал суду семь англиканских епископов, после чего оказался в политической изоляции. Виги и тори преодолели свои разногласия и образовали единую оппозицию. К принцу Оранскому снова были отправлены эмиссары е просьбой вмешаться и избавить Англию от ненавистного монарха.

Вильгельм начал готовиться к высадке в Англию. Генеральные штаты Нидерландов, без согласия которых он ничего не мог предпринять, одобри-•ли план штатгальтера как разумный и сулящий Голландии выгоду,

Смелая акция была тщательно продумана и дипломатически подготовлена. По договору 1684 года в Регенсбурге Людовику XIV удалось захватить Страсбург, Люксембург и часть Испанских Нидерландов. Таким образом, все внимание короля Франции было сосредоточено на испано-австро-турецких у2?Лах- Во второй половине 1680-х годов штатгальтер подписал договоры с ^Ранденбургом и Савойей, что обеспечило ему поддержку и нейтралитет

I немецких и итальянских правителей.

194

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ01

ВИЛЬГЕЛЬМ III ОРАНСКИЙ

195

Возможно, Вильгельм и не поддался бы на уговоры влиятельных тор и вигов, подстрекавших его на свержение Якова II. Но в начале 1688 год английский король отозвал из Нидерландов шесть своих полков и тем са<и мым ослабил голландскую армию. Для Вильгельма это было веским аргуЗ ментом в пользу свержения Якова II. К тому же вторая жена английског] короля — Мария Моденская, ревностная католичка, родила сына, наслед ника престола. Следовательно, английская корона ускользала из рук жевд Вильгельма, а значит из рук его самого. Неизбежное усиление католичес кого влияния в Англии могло привести к ее очередному сближению Францией.

...5 ноября 1688 года Вильгельм Оранский высадился со своими войск< ми в порту Торбей, в юго-западной Англии. Среди 15 200 солдат были голлан дцы, немцы, итальянцы, французы-протестанты (556 пехотных офицеров) 180 кавалеристов). Сразу после высадки Вильгельм был провозглашен роге* том королевства и начал триумфальное шествие на Лондон.

На штандарте войск Вильгельм начертал девиз: «Я буду поддерживат протестантскую религию и свободы Англии». Хотя армия Якова II насчить вала до 40 тысяч солдат, он практически ничего не предпринял для спасени своей власти. Главнокомандующий английской армией Дж. Черчилль (впос ледствии герцог Мальборо), министры и члены королевской семьи переь на сторону штатгальтера.

С позиций традиционного престолонаследия, Вильгельм имел прав претендовать на английскую корону как муж своей жены лишь в том сл$ чае, если бы Яков II скончался и не оставил наследника. Поэтому част населения Англии, представленная якобитами и католиками, видела в прик це Оранском узурпатора. Вильгельм составил манифест, в котором объя! лял, что вступает в защиту английских законов, постоянно нарушаем! королем, и в защиту веры, подвергаемой притеснению.

Яков II потерял все. Армия и нация отвернулись от короля-католик лишенного государственной мудрости и воинского таланта. Королева бежг ла из Лондона ночью с 19 на 20 декабря, Яков II — через день, 21-го. Ег задержали, вернули в столицу, но Вильгельм Оранский разрешил ему поки нуть пределы Англии. Опрометчивый шаг? Нет, с арестом свергнутого кс роля, по всей вероятности, было бы больше трудностей и неприятносте* Казни королей и царей никому, нигде и никогда не давали ни политическс го выигрыша, ни моральных преимуществ.

Парламент принял решение считать бегство короля равносильным ег формальному отречению.

В январе 1689 года парламент избрал Вильгельма вместе с его жене Марией II Стюарт на английский престол. Однако правительственная влас вручалась одному Вильгельму и сохранялась за ним даже после смерти же! Королевская чета обладала властью более чем скромной. В октя 1689 года в Билль о правах вошли тринадцать статей, ограничивавших кол петенцию короля в законодательной, финансовой, военной и судебно сферах в пользу парламента. Монарх лишался прерогатив приостанавлива действие законов, взимать налоги без разрешения парламента и держать! мирное время постоянную армию. Провозглашались свобода слова в па " ламенте и недопущение католиков на английский престол.

Вероятно, эти статьи Билля, за исключением последней, были не с всем по нраву Вильгельму, но ему ничего не оставалось, кроме как согл

еиться на них, а позже и на другие законы, еще больше урезавшие прерогативы короля. По сути дела, события, приведшие к воцарению Вильгельма и Марии, означали не просто замену одного монарха другим, но и существенное изменение самой системы правления. Именно поэтому политические перемены, происшедшие в Англии в 1688—1689 годах, называют «славной», или «благопристойной революцией», ибо прошла она в рамках приличий, без крови и выступлений народа.

Но не жажда власти владела Вильгельмом Оранским. Он был убежденным кальвинистом. Патриотизм и религиозный фанатизм вдохновляли его всю жизнь. «Это был руководитель, не гениальный, но твердый и настойчивый, не знающий страха и уныния, с глубокими знаниями, умеющий объединить умы, способный задумать великие дела и их безжалостно осуществить. Вильгельм предстал перед Европой как вождь, чье предназначение ~ руководство антифранцузскими коалициями», — считает французский академик Гаксотт.

Вильгельм Оранский — непримиримый враг Людовика XIV — готов был вести с ним войну до последнего солдата. «Это дуэль двух людей, двух типов политических принципов, двух религий», — писал историк Эмиль Буржуа. Вильгельм искусно подогревал тревогу протестантского населения Англии, опасавшегося реставрации католицизма в стране. Добавим, что противостояли друг другу и два различных подхода к внешней политике и дипломатии.

Людовик XIV полагался на силу денег, на финансовую зависимость европейских монархов и князей от Франции. Вместе с тем он учитывал глубинные интересы отдельных европейских стран, существовавшие между ними противоречия.

Основной целью внешней политики Вильгельма стало ограничение французской гегемонии в Европе. Сразу же после Нимвегенского мира (1678) он начал энергичную дипломатическую кампанию, направленную на изоляцию Франции, как самого опасного врага.

Религиозные гонения ослабили Позиции дипломатии Франции. Реакция в протестантских государствах на отмену Нантского эдикта была быстрой и негативной. В Голландии объявили национальный траур. Уже в 1686 году в этой стране насчитывалось 55 тысяч французских беженцев-протестантов. Они пополнили ряды ремесленников и торговцев, служили в армии. Враждебность к Людовику XIV была настолько сильной, что даже городской совет Амстердама отказался от своей традиционной профранцузской позиции.

Вильгельм Оранский объявил себя защитником эмигрантов. Он предоставил им храмы во всех городах Соединенных провинций. Более 120 французских офицеров были направлены в гарнизоны. Причем должности они получали более высокие, чем во Франции, и оклады —- тоже. Это была разумная, прозорливая политика, закреплявшая французских военных на голландской и английской службе.

В переписке Вильгельма с императором и курфюрстом Браиденбур-гским развивались планы совместной борьбы против Франции. Во многом благодаря дипломатической ловкости Вильгельма Оранского в 1686 году образовался тайный оборонительный союз (Аугсбургская Лига), заключенный против Франции. В эту лигу вошли Священная Римская империя германской нации, Голландская республика, Испания, Бавария, Пфальц, Саксония и, что особенно важно, Швеция, старый «друг» Фран-ЧИи. Союз со Швецией (1681) был блестящим ходом в политической игре

196

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

ПЕТР I ВЕЛИКИЙ

197

Вильгельма Оранского. Аугсбургскую лигу поддержали также итальяШ кие государства.

Людовик XIV, так и не признавший Вильгельма законным монархо» ввязался в войну против присоединившейся в 1689 году к лиге Англии, то ес1, практически против всей Европы. Формально война шла за территории. Испанских Нидерландов (современная Бельгия). Вильгельм Оранский по| нимал, что, если Людовику XIV удастся оккупировать эти крепости, Фра» ция превратится в сверхдержаву, с которой не сможет справиться ни од* коалиция государств.

В интересах Англии было поддерживать примерное равновесие меэ Габсбургами и Бурбонами. Вильгельм был прагматиком. Он охотно бы вс, пил в переговоры с Людовиком, если бы эт<У требовалось для достижен* равновесия сил в Европе.

Аугсбургская лига превосходила Людовика XIV по численности войс* на суше 220 000 солдат воевали против 150 000 французов. Да и французски флот не мог соперничать с объединенным флотом всех морских держав Испании. Но у коалиции были свои слабости. Каждый тянул в свою сторс ну, забывая о взятых обязательствах, пренебрегая основными целями вой, ны и преследуя только свои собственные. Вильгельму Оранскому приходи! лось все время оглядываться на вечно подозрительный парламент, на ирла* дцев, на якобитов всех трех королевств. В Голландии его не всегда подде! живали нотабли, оставшиеся верными республиканским идеалам.

За девять лет войны войска лиги не раз терпели поражение на суше, ] побеждали на море благодаря объединенному англо-голландскому фло1,. Вильгельм открыто поощрял пиратские нападения на французские кораб! ли и лично выдавал каперские свидетельства капитанам английского флота Война закончилась в 1697 году. По Рисвикскому миру Людовик ХП ничего не приобрел и формально признал Вильгельма английским королем, Он возвращал Англии и Голландии почти все завоеванные земли. Это была блистательная победа Вильгельма III Оранского.

Но решающее значение для защиты принципов «славной революции», утверждения английской торговой гегемонии и повышения политической веса Англии в Европе имела войн? за Испанское наследство.

Когда Людовик XIV решил сделать Бурбонов наследниками испанскс, го престола, Вильгельм убедил его согласиться на раздел испанских владев ний и заключил с ним два договора (1698 и 1700). Однако французский кЫ роль нарушил договоренности и после смерти короля Испании Карла Ц Габсбурга возвел на испанский престол своего внука Филиппа Анжуйской Людовик XIV отказался от признания Вильгельма английским королем объявил, что единственным претендентом на английскую корону може, считаться только сын умершего во Франции Якова II. 6 февраля 1701 года Людовик XIV оккупировал крепости в Испанских Нидерландах.

На заседании английского парламента в сентябре 1701 года Вильгель* заявил о необходимости защитить Англию. Парламент проголосовал предоставление больших кредитов для подготовки войны.

7 сентября 1701 года Священная Римская империя, Англия и Голландская республика заключили Гаагский договор. В нем впрямую не объявляв лась война Людовику XIV, но государства, подписавшие текст договора^ давали обязательство не заключать сепаратный мир. Они требовали восст новления для морских держав потерянных привилегий в торговле с Вес

Индией. Милан, Неапбль и Сицилия должны отойти к императору; Испанские Нидерланды — стать нейтральными и играть роль буфера между Голландией и Францией.

В начале 1702 года Англия и Голландия объявили Франции войну. Вильгельму не суждено было следить за дальнейшим ходом событий: он упал с лошади, повредил ногу, а потом простудился. 8 марта 1702 года Вильгельм Оранский скончался. Впрочем, последующие успехи герцога Мальборо на полях сражений, приобретение Англией экономических привилегий и Гибралтара согласно Утрехтскому миру 1713 года в значительной степени должны считаться заслугой Вильгельма III Оранского, выработавшего всю внешнеполитическую линию Альбиона после «славной революции».

Вильгельм и его супруга Мария не оставили наследников, но в браке они были счастливы. Крайне редкими были случаи, когда в их семье возникали ссоры, а в политике Мария, несмотря на то, что являлась дочерью Якова II, всегда поддерживала мужа. Отметим, что Вильгельм был покровителем искусств и коллекционировал картины.

Для своей эпохи Вильгельм был личностью незаурядной. В нем сочетались честолюбие и умеренность, предусмотрительность и терпимость, настойчивость и понимание ситуации. За годы правления Вильгельма III Оранского были приведены в порядок финансы Англии. При нем печать освободилась от цензуры. Он проводил политику веротерпимости. Прогрессивным документом стал «Акт о веротерпимости», разрешивший свободу публичного богослужения.

Однако в Англии Вильгельм так и остался чужаком. Причиной тому были его замкнутый характер, уединенная жизнь в Гемптонкурте и Кенсингтоне, его холодное отношение к англиканской церкви, симпатии к голландцам и строгость к якобитам. Зато в Голландии он пользовался всенародной любовью.

Почти четверть века (1688—1713) Людовик XIV непрерывно вел войны против Аугсбургской лиги. Франция оставалась сильнейшим государством Европы, но не господствующим. Политика «европейского равновесия», проводимая Вильгельмом III, одержала верх.

ПЕТР I ВЕЛИКИЙ

(1672-1725)

Русский царь (с 1682) и первый российский император (с 1721), выдающийся государственный деятель, полководец и дипломат. Инициатор создания антишведской коалиции в составе России, Саксонии, Польши и Дании

(Северный союз). Завершил Северную войну со Швецией (1700—1721)

подписанием Ништадтского мирного договора. Образовал Иностранных

дел коллегию. Лично проводил важнейшие переговоры с представителями

иностранных государств. Успешная внешняя политика Петра I позволила

превратить Россию в великую державу.

Петр родился 30 мая 1672 года от второго брака царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной. Обучение Петра началось в Раннем детстве. Как и полагалось, он наизусть затвердил азбуку, Часослов,

198

100 ВЕЛИКИХ ДИШЮМАТ<

ПЕТР I ВЕЛИКИЙ

199

Псалтырь, Евангелия и Деяния апостолов. Что же касается грамоты, Петр всю жизнь писал с орфографическими ошибками. Несомненной за

лугой его учителя Зотова являе ся изучение Петром исторк России.

В играх, военной служб физической работе на'-верфй буйных и непристойных увес лениях прошли годы его детс и юности. Он стал солдато| барабанщиком, артиллеристе^

даже пострадал в одной из:___

ных игр (ему опалило лицо взрь, вом гранаты). Он стал корабел! ным плотником и овладел др гими ремеслами, необходимы* для строительства неболыш кораблей. Он стал патрис,-убежденным сторонником запа„ ной культуры и науки, протий ником дедовских обычаев, ме шавших перенять эти культур и науки.

В 1689 году мать женила ег на Евдокии Лопухиной, девуш* из незнатного дворянского род В 1690 году у них родился сы|

Алексей. Отношение Петра к женщинам очень точно выразил один из с0 временников, который сообщил, что «любил его величество женский пол* и привел высказывание царя, что «забывать службу ради женщины непр стительно».

После смерти царицы Натальи в 1694 году Петр взял власть в свои р>

В июле 1696 года русской армии удалось захватить у турок крепость Азо! Это была первая крупная победа Петра: был уничтожен один из самых бее покойных, постоянных очагов вторжения в российские владения. Тем н менее важнейшая проблема выхода в южные моря оставалась нерешенной

В марте 1697 года из Москвы в Западную Европу отправилось Великс посольство. В него входили три знаменитых посла — Ф. Лефорт, Ф. Голе вин и П. Возницын — и большая свита, около 250 человек, среди которы был «урядник Петр Михайлов» — царь. Вместе с ним ехали 35 молодых вс лонтеров.

Посольство получило два наказа. Один из них был составлен в Посол! ском приказе, другой — лично Петром. Первый касался проблем диплома тии, второй — вопросов найма моряков, закупки морского снаряжения вооружения кораблей. Перед дипломатией стояла задача возродить наступа тельный антиосманский союз, иными словами, оживить Священную лиг что даст возможность, как полагал Петр, пробиться к южным морям, ъ

Позднее в первом в России сочинении о ее внешней политике, написан-; ном П.П. Шафировым, которое еще в рукописи читал и дополнял сам Пет] указывалось на три цели путешествия царя: 1) видеть политическую жизк

Европы, ибо ни он сам, ни его предки ее не видели; 2) по примеру европейских стран устроить свое государство в политическом, особенно воинском порядке; 3) своим примером побудить подданных к путешествиям в чужие края, чтобы воспринять там добрые нравы и знание языков.

31 марта 1697 года посольство прибыло в Ригу, которая тогда принадлежала Швеции.

Уже первый контакт Петра I с Европой вызвал споры и недоумения. Позднее, когда Петр объявлял войну Швеции, инцидент в Риге послужил одним из поводов для войны. Петру не воздали в Риге должных почестей как царю. Самое большое недовольство у Петра вызвало то, что ему не разрешили осмотреть внутри рижскую крепость, которую в 1657 году безуспешно осаждал его отец царь Алексей Михайлович. Так или иначе, но Петр был сильно рассержен, впечатление о Риге осталось у него вовсе не благоприятное.

С 9 апреля по 2 мая 1697 года Петр и Великое посольство находились в Курляндии. В то время герцог курляндский Фридрих Казимир был вассалом Речи Посполитой, союзницы России по Священной лиге, а потому приняли русских послов весьма радушно. В вассальной Курляндии посольство никаких переговоров не вело, хотя Петр и встречался три раза с герцогом Курляндским.

Политические проблемы континента встали достаточно остро Перед Петром I и великими послами во время пребывания у курфюрста Бранден-бурга Фридриха Вильгельма III. (Бранденбург и Восточная Пруссия до 1701 года были вассалами Речи Посполитой, а с 1703 года сформировалось самостоятельное королевство Пруссия. Бранденбургский курфюрст стал прусским королем Фридрихом Вильгельмом I.) Встреча Петра с Фридрихом Вильгельмом состоялась в Кенигсберге 9 мая 1697 года. Государи около полутора часов разговаривали о мореплавании. Последний тост Петр поднял за тех, кто ведет войну против Турции: Бранденбург входил в состав Священной лиги.

В ответной речи Фридрих Вильгельм заявил о своей готовности содействовать царю делом, причем гораздо более существенным, чем присылка констапелей, но не упомянул ни турецкого султана, ни крымского хана.

Такое умолчание о главных противниках Священной лиги было не случайным. Бранденбург был накануне обретения государственной самостоятельности и искал себе союзников, где только можно. Попытку найти сторонника в лице Петра I предпринял Фридрих Вильгельм и теперь.

Вечером 24 мая курфюрст пригласил послов и «знатных волонтиров» из Великого посольства к себе на ужин. Этот ужин у курфюрста стал своего рода Дипломатическим дебютом Петра. За бокалом вина русским послам был предложен проект нового союзного договора, состоявший из семи пунктов. Часть из этих пунктов послы и Петр приняли сразу. На вечные времена провозглашался союз России и Бранденбурга, обе стороны обязывались не Давать приюта, бунтовщикам и'всякого рода возмутителям спокойствия. Курфюрст обещал помогать тем русским людям, которые будут посланы к нему или в другие государства на учебу; бранденбургские купцы, торговавшие янтарем, получали право свободного проезда в Персию.

По другим статьям Петр и его дипломаты на протяжении нескольких встреч вели упорный спор. Курфюрст предлагал заключить особый союз, по УСЛОВИЯМ которого в Москве оказывали бы его послам почести как послам

200

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

королевства, а не курфюршества. Кроме того, Петр должен был гарантиро^ вать Фридриху Вильгельму владение Пруссией. Курфюрст взамен обеща Петру помощь в случае войны в Прибалтике.

Поскольку на прусские земли претендовали только Речь Посполитая ] Швеция, этот пункт мог столкнуть Россию с соседями, с которыми уже более 30 лет поддерживались нормальные отношения. В условиях продолжавшейся на юге войны против Османской империи особенно нужен был мир с мо4 гущественной Швецией.

Петр на переговорах е курфюрстом Бранденбурга не рискнул вст пить в новый конфликт и принять предложение антишведского союза. Не и обострять отношений с Бранденбургом-Пруссией прямым отказом о* тоже не желал. Петр предложил оригинальный выход: в письменный до-*! говор статью о союзе не включать, ибо эта статья может вызвать неудо^ вольствие Швеции и Польши. Союз же заключить только в устной ме. При этом он указал, что единственной гарантией соблюдения дого^ воров, письменных или устных, все равно служит лишь совесть государев, что, кроме Бога, нет никого, кто мог бы судить их за нарушение договор ра. Заключив официально не союзный, а всего лишь дружественный говор, Петр проявил дипломатическую изобретательность, поразитель<1 ную для его молодости. ,

«Петр необычайно высоко ставил честность и обязательность в вьй полнении заключенных договоров и соглашений, — отмечает истори* Г.А. Санин. — Эта его черта проявилась уже в переговорах с курфюрстов Бранденбургским; позднее, во время пребывания в Вене, Петр искренне не-| годовал по поводу двуличия Нидерландов и Англии. Эти страны радушЫ принимали его у себя и одновременно выступали посредниками в заключе нии мирного договора Австрии и Османской империи. Принципа верное слову и союзническому долгу Петр придерживался до конца своих дней». \

В Нидерландах Великое посольство запросило у Генеральных штата!) оружие и морское снаряжение в обмен на право транзитной торговли Персией и Арменией. Петр рассчитывал, что голландские купцы пойму выгоду и согласятся на этот договор. Между тем, только что заключив м* _ в Риксвике с Людовиком, Нидерланды не стали рисковать и ставить его под угрозу срыва, оказывая открытую помощь России в войне с дружественной Франции Османской империей. Выгодное для Голландии предложение в т момент оказалось неприемлемым. Впрочем, кое-что сделать Петру и пс сольству удалось. На русскую службу завербовали 800 человек — морски офицеров, инженеров, врачей, матросов. В основном это были голландцы! но также и немцы, венгры, греки, венецианцы, среди которых, несомнен но, было значительное число славян из Далмации и других подвластнь Венеции славянских земель Балканского полуострова.

Фактически в то время, когда посольство находилось в Гааге, Пет лично руководил его работой, и на нем лежит ответственность за допуще* нЫе просчеты. Привлечь Нидерланды в Священную лигу не удалось.

В Гааге к российским дипломатам зачастили послы европейских держав и с благословения Петра этих послов не только гостеприимно, по русски» обычаям принимали, но и наносили ответные визиты.

На встречах послы России старались поднять политический пр страны. Они рассказывали о взятии Азова, которое будто бы открыло вор та в Турцию, и о взятии других мелких крепостей у Крымского ханства.

ПЕТР I ВЕЛИКИЙ

201

Пребывание Петра и «волонтиров» в Англии не имело большого значения для русской дипломатии. Изучив принципы кораблестроения, Петр покинул Англию.

Последней попыткой активизировать действия Священной лиги были переговоры Великого посольства в Вене. Еще в январе 1697 года между участниками Священной лиги было подписано соглашение об активизации наступательной войны против Османской империи. Тем не менее уже через месяц Турция, Австрия и Венеция начали разработку взаимных мирных предложений. Посредниками выступали Англия и Нидерланды. Когда Великое посольство 9 марта 1697 года выехало из Москвы, российские дипломаты ожидали встретить понимание и содействие своей миссии, ибо ничего не знали о закулисных маневрах союзников.

Только 12 мая 1698 года, когда Петр по пути из Лондона в Вену остановился в Амстердаме, он получил известие о переговорах союзников с неприятелем. Медлить в сложившейся ситуации было нельзя, и уже 11 июня 1698 года Великое посольство въехало в пригороды Вены. Однако Петр опоздал. России ничего не оставалось, как принять предложенные союзниками условия и изыскать возможность сохранить те территориальные приобретения (Азов, Таганрог, некоторые городки крымских татар в низовьях Днепра), которые были добыты силой русского оружия, а также сохранить собственное достоинство.

19 июня 1698 года состоялась встреча Петра I с Леопольдом I. Но беседа двух правителей свелась к обмену ничего не значащими любезностями.

Петр придавал достаточно большое значение ритуалу ведения переговоров и во время Великого посольства, и позднее, вплоть до переговоров о мире со Швецией в Ништадте в 1721 году. Петр долго откладывал официальную аудиенцию у императора Леопольда I только потому, что никак не могли договориться, когда русские послы должны снимать шапки. Послы настаивали, чтобы через дворцовые покои до дверей аудиенц-зала они прошли в шапках и сняли бы их только тогда, когда распахнутся двери и они увидят императора. «Мы приветствуем не стены, а императора», — говорили Лефорт, Головин и Возницын.

Спорили о многих других деталях протокола: кто должен представлять послов императору — канцлер или вице-канцлер, куда класть подарки Леопольду I — на ступени трона или на специально поставленный стол и т. д. Только известия о начавшемся в России стрелецком бунте заставили Петра I пойти на уступки в протокольных вопросах.

На встрече е австрийским канцлером графом Кинским 27 июня 1698 года Петр говорил резко и прямо о том, что, вступив в переговоры с Турцией тайно от России, император нарушил условия союза. Петр отказался признать принцип «кто чем владеет, да владеет», потребовав передачи ему Керчи. В противном случае император обязан будет продолжать наступательную войну на основании договора, заключенного в январе 1697 года. Кинский . отвечал, что император будет заключать мир, но на переговорах поддержит Требование России о передачи ей Керчи.

Пребывание Великого посольства в Вене было неожиданно прервано после

. Того, как 15 июля 1698 года Петр получил известие о том, что восстали четыре

, Стрелецких полка. Петр стал готовиться к отъезду, но держал это в секрете.

19 июля он принял наследника престола эрцгерцога Карла и в тот же день,

, изменив свои планы (он собирался отбыть в Венецию), выехал в Россию.

202

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

ПЁТР I ВЕЛИКИЙ

203

24 июля в Кракове Петр получил известие от гонцов, что мятежные! стрельцы разгромлены под стенами Воскресенского Ново-Иерусалимско-| го монастыря. Теперь можно было ехать не спеша.

31 июля в Рава-Русская Петр встретился с польским королем 28-летним | Августом II. О чем говорилось на этих секретных переговорах, известно^ только в самых общих чертах. Открыто на конференциях говорилось лишь! о том, что ни Россия, ни Речь Посполитая не заинтересованы в заключении! мира с Османской империей на условиях «кто чем владеет, да владеет».

Сам Петр писал в «Истории Свейской войны», что в Раве-Русской было! заключено соглашение о союзе против Швеции. Расставаясь, Петр и Август| в знак приязни и верности слову обменялись шпагами и шляпами.

Замысел Петра сохранить Священную лигу потерпел неудачу. И все же I было достигнуто главное: Россия не осталась в изоляции, в которой находи-1 лась к концу войны против Османской империи: упрочились контакты с ] Австрией, Бранденбургом, Данией, не говоря уже о Польше.

Американский историк Роберт Мэсси пишет: «Последствия этого| 18-месячного путешествия оказались чрезвычайно важными, даже ее вначале цели Петра казались узкими. Он поехал в Европу с решимостью\ направить свою страну по западному пути. На протяжении веков изолированное и замкнутое старое Московское государство теперь должно 1 было догнать Европу и открыть себя Европе. В определенном смысле-1 эффект оказался взаимным: Запад влиял на Петра, царь оказал огромное | влияние на Россию, а модернизированная и возрожденная Россия оказала] в свою очередь новое, огромное влияние на Европу. Следовательно, для? всех трех — Петра, России и Европы — Великое посольство было пово-! ротным пунктом».

Великое посольство завершилось. Война против Турции заканчивалась,' но появилась возможность пробиться к морским берегам в районе Балти-' ки. Петр предугадал грядущее обострение отношений вокруг Балтийского.) моря. Результатом было заключение в 1699 году Северного союза с Речью! Посполитой, Саксонией и Данией о совместной войне против Швеции. По | условиям договора Россия обязывалась начать военные действия немедленно, едва будет подписан с Турцией мир, а не перемирие. Так на севере завершилось создание антишведской коалиции — Северного союза.

Уже 3 июля 1700 года с Турцией был подписан Константинопольский»' мир (формально — перемирие на 30 лет), по условиям которого Россия ', сохраняла Азов, Таганрог и земли по нижнему течению Днепра. Петр получил известие о заключенном с Турцией мира 8 августа 1700 года и на другой же день вызвал к себе шведского посланника и объявил войну Швеции.* Тотчас же было послано уведомление Августу II, что русским войскам от-: дан приказ выступать.

Начало Северной войны оказалось для союзников неудачным. 1699 году вышла из войны Дания, в следующем году Россия потерпела пора-' жение под Нарвой, а в 1705 году Август II подписал Альтранштадский мир со -Швецией и в знак капитуляции вручил Карлу XII ту самую шпагу, которую получил от Петра при первой встрече в 1698 году.

Россия оказалась в одиночестве против армии шведского короля. Несмотря на это весной 1703 года ее войскам удалось пробиться к берегам < Финского залива. Петр предложил шведскому королю заключить мир, выд-' винув минимальные требования: признать за Россией побережье Финского'

залива от устья Невы до города Нарва. Но Карл XII отклонил эти требования, еще не зная, какое фиаско его ждет впереди.

В 1703 году Петр сошелся с взятой в плен после штурма Мариенбурга лифляндкой Мартой, любовницей фельдмаршала Б.П. Шереметева, который уступил ее Меншикову, а последний — Петру. Марта, получившая при крещении имя Екатерины Алексеевны, завладела сердцем Петра и стала ему необходимой. У них родилось 11 детей, но выжили только дочери Анна (была выдана замуж за герцога Голштинского; ее сын, внук Петра, стал императором Петром III) и Елизавета, в 1741 году захватившая при помощи гвардии престол. В 1711 году перед Прутским походом, Петр объявил Екатерину своей женой, а в 1712 году обвенчался с нею. Вступив в брак с Екатериной, Петр вовсе не считал себя обязанным хранить супружескую верность и имел многочисленных любовниц...

27 июня 1709 года шведы потерпели сокрушительное поражение под Полтавой. Сама мысль о том, что Карл XII может потерпеть поражение, казалась абсурдом, и, когда слухи о битве докатились до Европы, газеты по шаблону стали прославлять очередную победу Северного Льва над Русским Медведем. Лишь через несколько дней выяснилось, что армия Карла XII фактически уничтожена. Среди трофеев русские нашли и шпагу Августа II.

Полтавская победа стала поворотным пунктом в истории России. Саксония и Дания возобновили с ней союз. К нему примкнула и Пруссия,< обязавшаяся не пропускать через свою территорию шведские войска, а в 1714 году вступившая в войну на стороне России. В 1710 году с Петром I заключил союз курфюрст Ганновера.

В 1710 году русские войска заняли Выборг, Кексгольм (древний русский город Корелу), Ригу и Ревель. Петр сохранил прибалтийско-немецкому дворянству его привилегии, а оно признало присоединение Эстляндии и Лифляндии к России.

Россия стала лидером блока государств и помогала союзникам овладеть теми территориями в Северной Германии и Померании, которые ранее были захвачены Швецией. (Дания, кроме того, претендовала на часть скандинавских земель, а Речь Посполитая надеялась получить Лифляндию.)

Петр старался как можно меньше вмешиваться в те территориальные споры, которые возникали между членами Северного союза, заявляя при этом, что России нужен только надежный выход в море, что никаких иных территориальных интересов она ни в Европе, ни в Скандинавии не имеет.

«Последовательно укрепляясь на Балтике, Россия ставила целью прочно «врасти» в европейскую политическую систему, стать частью так называемого «европейского концерта», — делает вывод Г.А. Санин.

Этой цели служили и династические браки. Петр I выдал свою племянницу Анну Иоанновну замуж за курляндского герцога Фридриха Вильгельма, сына Алексея женил на вольфенбюттельской принцессе Шарлотте, Другую племянницу — Екатерину Иоанновну отдал замуж за хекленбургс-кого герцога Карла Леопольда. Наконец, старшая дочь Петра,-Анна Петровна, была просватана и уже после смерти отца вышла замуж за гольштейн-готторпского герцога Карла Фридриха.

Петр стремился сохранить мир с Турцией до того момента, как будет решен главный вопрос — овладение балтийским берегом. Однако турецкое Правительство, опасаясь дальнейшего усиления России, 20 ноября 1710 года объявило ей войну. Расчеты Петра на помощь угнетенных Турцией кня-

204

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

жеств Молдавии и Валахии не оправдались, на берегу Прута русская армия была окружена. Хотя атаки турок были отбиты, Петр решил не рисковат армией и вступил в переговоры. По условиям Прутского мира (1711) Росс* теряла Азов, Таганрог, значительную часть Запорожья.

Петр трезво оценил ситуацию: «Сие дело есть хотя и не без печали, чт лишиться тех мест, где столько труда и убытков положено, однакож чаю си» лишением другой стороне великое укрепление, которая несравнительш прибылью нам есть». Русский царь тяжело переживал поражение. В сентябр 1711 года Петр полмесяца лечился водами в Карлсбаде.

Но уже в октябре он участвовал в церемонии бракосочетания своегй сына царевича Алексея с принцессой Шарлоттой Вольфенбюттельской Торгау, в Саксонии. Через неделю в Кроссене, в Пруссии, Петр вел перегсц воры с представителями Дании и Саксонии о совместных военных действи против Швеции в Померании. Одновременно сложнейшие дипломатичес-| кие задания царя выполняли Шафиров (в Стамбуле, где дела шли снова войне), Куракин (в Лондоне), Матвеев (в Гааге), два посла Долгоруких! Василий Лукич (в Дании) и Григорий Федорович (в Польше), отчаянн^ пытались преодолеть разногласия между участниками Северного союза из за совместной осады Штральзунда.

Не без влияния Франции и Карла XII еще дважды — в1712и!713 годах • Османская империя объявляла войну России. И хотя дело не доходило до больших столкновений, Россия ради сохранения мира уступала ей новые ! новые земли. По Андрианопольскому миру 1713 года к Османской империй отошла вся территория Запорожья.

В 1716—1717 годах заметно усилились разногласия в рядах Северног союза. Борьба за влияние в Мекленбурге между Россией и Данией привела к выходу из союза Дании.

Иначе развивались отношения России с Пруссией. 12 ноября 1716 года в прусском городе Гавельсберге встретились Петр I и прусски! король Фридрих Вильгельм I. Уже через четыре дня было подписано ее глашение, по которому Петр обязался помогать прусскому королю, есл« кто-нибудь выйдет из Северного союза и попытается при содействи» Швеции отнять у нее Штеттин и Переднюю Померанию. Король обеша помогать России, если кто-то попытается отнять у нее завоеванные при-| балтийские земли.

Исключительно важное значение имела поездка Петра I во Франции (1716—1717). Русский царь и регент Филипп Орлеанский договорились > заключении русско-французского союза, к которому примкнула и Прусси^ (Амстердамский договор 1717 года). Хотя этот договор остался только на бумаге, он лишил Швецию старинного союзника в лице Франции, и побудило Карла XII начать переговоры с Россией о мире.

Мирные переговоры России и Швеции начались в 1718 году на Алан^ дских островах, но окончились трагедией. Случайный выстрел со сте крепости Фридрихсгаль в Норвегии оборвал жизнь Карла XII. После ег смерти в Швеции верх взяла партия сторонников продолжения войны главе с сестрой Карла XII королевой Ульрикой и ее мужем, королем Фре<| дериком. Новое шведское правительство заключило союз с Англией про| тив России.

К 1719 году союзники России, получив с ее помощью почти все, чт они хотели, вышли из войны. Исключение составляла только Речь Пс

ПЕТР I ВЕЛИКИЙ

205

сполитая, но и она продолжала войну лишь формально. Англия, обеспокоенная появлением в балтийских водах нового конкурента, сколачивала сильный антирусский блок держав с участием Швеции, Ганновера, Австрии, Пруссии.

Однако до столкновений между Россией и Англией дело не дошло. Только летом 1720 года адмирал Норрис высадил десант на какой-то пустынный остров под Ревелем и сжег там пустую избу и баню. Петр в письме к послу в Нидерландах Б.И. Куракину, фактически руководившему за рубежом российской дипломатической службой, приказал сообщить об этом «успехе» англичан, «а особливо об избе и бане» как можно более широкому кругу лиц. Санкт-Петербургский губернатор Меншиков иронически советовал Петру не расстраиваться по поводу этой страшной потери: «Уступите добычу сию ^а раздел, а именно баню — шведскому, а избу — английскому флотам».

Тем временем русский флот в 1720 году нанес поражение шведскому у острова Гренгам, русские десанты действовали у стен Стокгольма. Шведское правительство убедилось, что, затянув войну и пойдя на союз с Англией, оно допустило крупный просчет.

28 апреля 1721 года в финском городке Ништадте «в средней светелке конференц-гауза» вновь начались переговоры о мире. Отдельно стоял столик для секретарей, ведущих протокол. Переговоры велись без посредников.

Еще до начала переговоров Петр лично составил «кондиции, на которых мы мир вечный с короною свейскою заключить желаем». Он внимательно следил за ходом переговоров и сам решал наиболее важные проблемы. Так, он настаивал на включении в текст договора требования польского короля Августа II, хотя знал, что тот склонялся одно время заключить враждебный России союз со Швецией и Англией. Несомненно, соображения морального плана (рыцарская верность слову и клятве) дополнялись в этом случае практическими соображениями. Влияние в Речи Посполитой нужно было сохранить и укрепить, чему могла способствовать защита притязаний ненадежного «друга» к Швеции.

Важным был вопрос о возвращении шведских дворян в свои имения в Лифляндии и Эстляндии. Сразу после присоединения этих провинций в 1710 году к России Петр гарантировал сохранение прежних прав и привилегий населения. Продолжая эту линию, он и теперь без колебаний согласился на возвращение прежних владельцев в их имения при условии, что они принесут присягу на верность России. В тогдашней Европе подобная практика еще только утверждалась, и Петр во многом опережал своих современников.

30 августа Ништадтский договор был подписан. Между Россией И Швецией устанавливался «вечный, истинный и ненарушенный мир на земле и воде». Швеция уступила Петру и его преемникам в полное, неотрицаемое, вечное владение и собственность завоеванные русским оружием Ингерман-ландию, часть Карелии, всю Эстляндию и Лифляндию с городами Рига, Ревель, Дерпт, Нарва, Выборг, Кексгольм, островами Эзель и Даго.

Ништадтский мирный договор явился главным дипломатическим достижением Петра Великого. Получив сообщение о подписании договора, Петр выразил огромную радость, что «сия трехвременная жестокая школа е такой благой конец получила», что никогда «наша Россия такого полезно-I, го мира не получала». В письме к послу в Париже В.Л. Долгорукому Петр

206

100 ВЕЛИКИХ ДИШЮМАТО1

пояснил свое сравнение Северной войны с «жестокой школой»: «Все учен» ки науки в семь лет оканчивают обыкновенно; но наша школа троекратно время была (21 год), однакож, слава богу, так хорошо окончилась, как лу ше быть невозможно».

Северный союз и победоносная Северная война, с помощью который Россия пробилась к Балтийскому морю, явились детищем политическог гения Петра. Но главное, к чему стремился Петр, было усиление роля России в «концерте» европейских держав, расширение ее политических культурных, экономических связей с Европой. Выход к морю позволял ] шить эту задачу.

Французский представитель в России Кампредон писал после окок| чания Северной войны: «При малейшей демонстрации его флота, пр| первом движении его войск ни шведская, ни датская, ни прусская, н< польская корона не осмелятся ни сделать враждебного ему движения, ни шевельнуть с места свои войска, как о том бывала речь при прежних об| стоятельствах».

Трудности и беды войны венчал праздник победы с маскарадом и фей| ерверком. 22 октября на торжествах по случаю мира Петр произнес речь, ] которой говорил о необходимости продолжать преобразования, «дабы нарс чрез то облегчение иметь мог». Двумя днями раньше, 20 октября, сена удостоил царя звания «отец отечества», приставки «великий» и титула «ил ператор всероссийский». Петр принял только новый титул императора отказавшись от всего остального.

Принятие императорского титула знаменовало принципиально важнь перемены в международном положении России. В итоге Северной войн* Россия вошла в ареопаг великих европейских держав. В России была создй на собственная дипломатическая служба, в совершенстве владевшая всем* современными ей методами и приемами.

После Полтавской победы Петр смог перейти к имперской полити^ ке, целью которой было усиление влияния России на соседние и отда ленные земли. Продолжением этой политики являлся Персидский пс ход (1722—1723), когда русская армия заняла Дербент, Баку, Решт Иран согласился на их передачу России за помощь шаху против афган! ских повстанцев. В 1724 году Петр договорился с Турцией о взаимно^ признании завоеванных иранских владений и предписал произвести раз ведку путей в Закавказье, которые удобны «для действ воинских». О? искал также пути в Среднюю Азию, думал об Индии, готовил экспедй| цию на Мадагаскар.

Но осуществить всего задуманного не удалось. Петр I скончался 28 я* варя 1725 года в тяжких мучениях от уремии, не успев назначить своег преемника.

Среди блестящей плеяды российских дипломатов XVIII века Петр1 занимает особое положение. «Первым из русских царей он стал лич* подписывать международные договоры, — отмечает российский истори^ Н.Н. Молчанов. — Эта деталь как бы символизирует тот факт, что Пет создал новую русскую дипломатию, подобно основанию регулярной арми» флота и других государственных институтов Российской империи. В сфер дипломатии особенно наглядно обнаружились результаты его титаническо работы по укреплению могущества России, превратившейся в великую дер жаву».

БОРИС ИВАНОВИЧ КУРАКИН

207

БОРИС ИВАНОВИЧ КУРАКИН

(1676-1727)

Князь, русский дипломат, один из ближайших сподвижников Петра I. Посол России в Голландии (1712—1714). Принимал участие в заключении

Амстердамского договора с Францией и Пруссией (1717), вел

дипломатические переговоры со Швецией, приведшие к созыву Аландского

конгресса (1718—1719). Посол во Франции (1724—1727).

В плеяде петровских дипломатов Куракин занимал одно из первых мест. Сен-Симон характеризовал его как вьщающуюся личность. Он был поистине прирожденным дипломатом. Многие современники отмечали его высокую эрудицию и трудолюбие. Быстро усваивая языки тех стран, где ему приходилось бывать (он владел практически всеми европейскими языками), Куракин легко устанавливал контакты с государственными деятелями. Он дорожил репутацией честного партнера, считая моральные принципы самым важным качеством дипломата. Петр I высоко оценил его заслуги на дипломатическом поприще, наградив одного из немногих орденом Андрея Первозванного — высшим орденом Российской империи.

Будущий дипломат родился 18 августа 1677 года в семье боярина и воеводы Смоленского князя Ивана Григорьевича Куракина. Куракины происходили из Старинного княжеского рода Ге-Диминов. Молодой князь получил хорошее домашнее образование. В 1684 году он был пожалован стольником к Петру I. Куракин проявил храбрость в Азовских походах царя. Незадолго до взятия Азова он породнился с Петром I, женившись на Аксинье Федоровне Лопухиной — родной сестре царицы Евдокии.

В 1696 году Куракин по поведению царя в числе молодых дворян был отправлен в Венецию для изучения навигации, европейских языков, «равно ; как и для примечания чужестранных нравов и поведений». В Риме и Вене ему давали лестную характеристику: «умен, способен к языкам, царю весьма предан. Несомненно займет видное положение в государстве».

В Москву Куракин вернулся в феврале 1699 года. Экзамен царю князь сДал в Воронеже, на верфи.

208

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ01

ВОРИС ИВАНОВИЧ КУРАКИН

209

Его морская служба на южных окраинах России продолжалась недолге 8 августа 1700 года с Оттоманской Портой был заключен мир на тридцат, лет. Однако началась другая война — на северо-западе, со Швецией. Участник битв под Нарвой и Шлиссельбургом под знаменами Семеновскогс полка, Куракин за пять лет войны дослужился до майора.

Петр I перевел его на дипломатическую службу. Под видом поездки на, лечение в Карлсбад князь посетил Литву, Польшу, Германию и Голландию! выполняя различные поручения царя. Конечной же целью его путешествия были переговоры о возможном союзе России с Венгрией. В сложном пере., плетении дипломатических интриг требовалось соблюсти интересы России! Куракин блестяще справился со своей миссией. Пройдет время, и начато< им дело принесет свои плоды — взаимные обязательства России и Венгрщ будут скреплены подписями высоких сторон.

В январе 1707 года Куракин отправился в качестве неофициального посла в Ватикан. Ему предстояло убедить Папу Римского не признавать польским королем шведского протеже Станислава Лещинского. Куракин! должен был попытаться склонить папу Климента XI на сторону России^ сделать его союзником в этой политической игре. В ходе переговоров КураЗ кин напомнил папе, что Станислав Лещинский — ставленник протестант^ скогокороля, врага римски-католической церкви. Русский посланец сумел расположить к себе главу Ватикана, но, несмотря на это, ответ Папы Рим»! ского был уклончив, никаких письменных заверений он не дал. Однако и <^ признания Лещинского польским королем святой престол решил воздер-? жаться до тех пор, пока он не будет признан всей Речью Посполитой. 1

На обратном пути в Россию Куракин посетил Венецию, чтобы удостоI вериться в намерениях Венеции иметь с Москвой «добрую корреспондент цию», а также выяснить ее готовность в случае войны с Портой вести тор говлю с Россией. После встреч с главой Венецианской Республики Мочениг русский посол докладывал, что Венеция дружбу с царем не отвергла, напре тив, хотела ее упрочить. Венецианцы согласны были и торговать, собираяс снарядить в Россию корабль с восточными товарами.

По возвращении в Россию в начале 1708 года, князь Куракин был пожа^ лован подполковником лейб-гвардии Семеновского полка. В том же года князь посетил Вену, Прагу, Гамбург, Ганновер, Амстердам, Эгер и Братис-1 лаву. Главной целью его поездки было помешать вербовке волонтеров В шведскую армию, что могло существенно повлиять на исход Северной вой] ны. Своим умом и обходительностью Куракин везде производил благопри| ятное впечатление. Так, курфюрстина ганноверская Софья писала: «Эт очень честный человек. Он кажется более итальянцем, чем московитом, п владеет сим языком в совершенстве, со всей мыслимой учтивостью. Пове-1 дение его я нашла во всех отношениях безупречным».

Куракин успешно справился с царским поручением и был произведе! в генерал-майоры. В Полтавском сражении со шведами 27 июня (8 июля| 1709 года князь командовал гвардейским Семеновским полком, прояви! чудеса храбрости и героизма.

После Полтавской битвы Куракин окончательно перешел на диплома тическую деятельность. Классический русский аристократ, он отличало самостоятельностью, высокой культурой, незаурядным умом и смелостью|

В 1709 году по именному указу Петра I от 23 октября Куракин в кЯчееп посла и полномочного министра отправился к разным европейским двора»

В ноябре он прибыл в Ганновер, где получил аудиенцию у курфюрста Георга Людовика. Князь предложил наследнику британского престола отказаться от услуг шведского двора и вступить в союз с Россией. Переговоры продолжались более полугода, однако Георг не решился заключить союз. Тем не менее благодаря усилиям Куракина враждебность Ганновера к России удалось устранить. 22 июня 1710 года была подписана союзная конвенция с Ганновером, обеспечившая гарантии дружественного нейтралитета курфюршества по отношению к России и ее союзникам. Договор о взаимной дружбе и союзе был заключен на 12 лет.

Одним из важных средств достижения политических целей и укрепления дружественных отношений между государствами в те времена являлись династические браки. Куракин справлялся и с такого рода царскими поручениями, успешно проведя переговоры в Митаве о заключении брачного союза племянницы Петра I царевны Анны с курляндским герцогом Фридрихом Вильгельмом, а также в германском герцогстве Водьфенбюттель — о браке сына Петра царевича Алексея с принцессой Шарлоттой.

В октябре 1710 года Куракин был направлен в Лондон послом с «наказом» стараться отвлечь английский двор от шведов, а потом склонить последний выступить посредником в переговорах российского двора со шзедс-ким и турецким. Очень скоро он убедился в невозможности достижения желаемого результата. Русский посол доносил из Лондона, что Англия является самой враждебной русским интересам страной Европы. Однако он поддерживал с английским правительством внешне дружественные отношения, вел длительные, но бесплодные переговоры о нейтралитете гермаш> ких государств, о посредничестве и т. п. Князь Куракин занимал этот пост недолго, летом 1711 года он был отозван, чтобы получить вскоре назначение в Париж.

Петр I придавал большое значение переговорам Куракина с правительством Людовика XIV, рассчитывая с помощью французского короля заключить мир с Турцией и Швецией. Вскоре, однако, возросшие опасения осложнить отношения с морскими державами вынудили царя отказаться от мысли о союзе с Францией. Дальнейшее пребывание русского посла в Париже становилось бессмысленным.

Куракину предстояло решать более серьезную и сложную задачу. В то время главная опасность таилась во враждебных России маневрах стран Великого союза. Требовалось терпеливо сдерживать их, чтобы предотвратить открытую военную поддержку Швеции. В октябре 1711 года Куракин в ранге посла был направлен в Гаагу с целью склонить Голландию к союзу с Россией. Здесь русский посол, воспользовавшись соперничеством между *' Голландией и Англией, сумел убедить первых, что им выгоднее торговать с Россией на Балтике, чем поддерживать в войне Швецию.

Князь Куракин, находясь на посту посла в Гааге, по существу выполнял Функции вице-канцлера за границей. Он поддерживал связь со многими видными политическими и государственными деятелями Европы, был всегда хорошо осведомлен в делах. В течение всего пятнадцатилетнего пребывания в Голландии он координировал действия русских дипломатов, аккредитованных в других странах, вел с ними обширную переписку, помогал I советами, давал необходимые рекомендации. Куракина отличали принципиальность, смелость, независимость суждений. Он мыслил не только в масштабах отдельных стран, а умел охватывать европейскую систему междуна-

210

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТСИ

родных отношений в комплексе. Донесения и письма Куракина поразитель-»| ны по глубине мысли, меткости оценок, обоснованности предлагаемь решений.

Неоднократно по поручению Петра I князь представлял Россию на|| «генеральных съездах» — международных конгрессах. Особенно ярко проявилось дипломатическое искусство Куракина на Утрехтском конг-$ рессе в 1713 году, который подвел итоги войны за Испанское наследство (1701 — 1714). Он сумел не допустить обсуждения на конгрессе «се%ерньп( дел», и в итоге вмешательство других стран в Северную войну на сторо-| не Швеции было предотвращено. Более того, Куракину удалось удержат^ Англию от проявления открытой враждебности к России, содействуя самым превращению Северного союза в мощную коалицию. Став однии из гарантов Утрехтского договора, Россия обязалась защищать мир ми средствами, вплоть до применения вооруженных сил против его на| рушителя.

В апреле 1714 года Петр направил Куракина на Брауншвейгский конг>| ресс, созванный по инициативе Австрии и призванный положить коне!; Северной войне. Однако работа конгресса была сорвана по вине шведско| го короля Карла XII, и князь через две недели вернулся в Гаагу.

В это же время ганноверский министр Бернсдорф объявил Куракину < желании курфюрста принять участие в дележе Шведского^ наследству За Бремен и Верден Ганновер обещал установить союзнические отношеш с Россией, где это предложение, естественно, приветствовали. План Ганне вера приобрел особую ценность, когда его курфюрст стал английским ко| рол ем Георгом I.

В ноябре 1714 года в Лондон отправился чрезвычайный и ПОЛНОМОЧИЕ посол князь Куракин. Однако в ходе переговоров выяснилось, что влас короля была значительно ограничена, права монарха сильно урезаны, а ег влияние на политику ничтожно. Поэтому договор был заключен не с АНЕ лией, а с Ганновером. 17 октября 1715 года Георг как курфюрст подписал ег в германском городе Грейфсвальде.

Петр взял на себя обязательство содействовать Ганноверу в присоеди нении Бремена и Вердена. Георг в свою очередь объявил войну Швеции ] послал в Померанию шесть тысяч своих солдат. Он обещал также содейств вать закреплению за Россией отвоеванных у Швеции прибалтийских террй торий. Таким образом, теперь в Северный союз входит уже пять стран. Гр фсвальдский договор связывался у русских с перспективой заключения ее юза с Англией.

Вопрос об установлении союзных отношений между Россией и Англ» ей был поднят вновь в 1716 году в связи с военными и дипломатически» успехами России. В марте года на переговоры в Лондон по приглашен* ганноверского министра Георга I Бернсдорфа прибыл Куракин с намерен* ем заключить торговый и оборонительный договоры, причем последш предусматривал обязательства о взаимной помощи и взаимных гарантиях

Для русского дипломата тяжелым ударом оказалось неожиданное изме нение позиции Англии. 31 марта 1716 года англичане неожиданно потреб вали немедленно подписать отдельно торговый договор без заключен* намеченного союзного договора. Куракин отказался это сделать без согл сия и инструкций своего государя. Переговоры пришлось прервать. 16 апр князь возвратился в Гаагу.

БОРИС ИВАНОВИЧ КУРАКИН

211

К середине 1716 года позиции России значительно упрочились, ей удалось добиться почти полной изоляции Швеции. На повестку дня встал вопрос о мире. Шведы выражали готовность активизировать контакты с Россией. В июле 1716 года в Гааге и затем в Амстердаме Куракин провел предварительные мирные переговоры.

Однако к началу 1717 года из-за подрывной деятельности англичан Северный союз распался. Более того, появилась реальная угроза образования общеевропейской коалиции, направленной против России. Чтобы предотвратить сближение Англии с Францией на антирусской основе, Петр I весной 1717 года сам отправился в Париж для переговоров о возможном союзе, надеясь личным участием ускорить их ход.

В марте царь прибыл в Гаагу и остановился у Куракина. Дипломат удостоился чести получить из рук Петра Великого орден Св. Апостола Андрея Первозванного. Затем вместе с государем князь отправился во Францию.

Франко-русские переговоры оказались длительными и трудными. После отъезда царя на отдых в Спа переговоры вели наиболее опытные и искусные дипломаты Шафиров и Куракин. Их усилия увенчались беспрецедентным успехом. 15 августа 1717 года в Амстердаме Россия, Франция и Пруссия подписали исторический договор «для содержания генеральной тишины в Европе», в соответствии с которым три державы вступали в оборонительный союз, предусматривавший йзаимную гарантию безопасности владений. От имени России вместе с канцлером Г.И. Головкиным и подканцлером Ша-фировым договор скрепил своей подписью и Куракин. По условиям договора Россия признавала Утрехтский мир 1713 года (закончивший войну за Испанское наследство), Франция соглашалась заранее признать условия будущего русско-шведского договора, отказывалась от продления франко-шведского договора 1712 года, то есть Швеция оставалась без французской политической и финансовой поддержки. В результате шведский король Карл XII, учитывая новые обстоятельства, а также военные успехи Петра I, был вынужден начать с Россией мирные переговоры.

Некоторые авторы пишут, что Петр не очень доверял Куракину. Но как дипломату он поручал ему сложнейшие дела. Повинуясь своему долгу и положению, Куракин выполнял любое, даже неправильное, по его мнению, Дело, но при этом старался тактично переубедить Петра. Он, например, не скрывал своего отрицательного отношения к таким мероприятиям, как Договор с Мекленбургом, он резко отвергал авантюристический план Гер-Ца, считал ошибочным и вредным курс на союз с Испанией, хотя добросовестно вел переговоры с ее представителями. Петр внимательно прислушивался к его советам. В 1722 году, во время предпринятого царем Персидского похода, Куракин руководил всеми представителями России за границей. Послы уведомляли князя, вместо государя, и руководствовались получаемыми от него решениями и наставлениями.

В начале 1724 года князь Куракин приступил к работе в Париже в качестве чрезвычайного и полномочного посла. Петр I возложил на него хлопо-Ь ты о бракосочетании короля французского Людовика XV с великой княж-I ной Елизаветой Петровной. «Мы желаем, чтобы сей последний жених Нам зятем был, в чем гораздо прошу всевозможные способы к тому употребить ^ И твой труд по крайней важности», — писал Петр I своему послу. Однако ^Женитьба не состоялась, так как была невыгодна многим европейским дер-!.*авам.

212

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

В конце 1724 года Петр согласился с доводами Куракина о целесообр ности нормализации отношений с Англией. Петр одобрил проект союзн<з го договора с Францией, в котором содержалось приглашение Англии при соединиться к нему. Англия решила направить в Петербург своего посла! что особенно важно, согласилась признать за царем императорский титул

24 ноября 1725 года, то есть после смерти Петра, императрица пожалс вала Куракина действительным тайным советником. 4

К этому времени Европа раскололась на два враждебных политичес^ лагеря — Венский (Австрия и Испания) и Ганноверский (Англия, Франци и Пруссия) союзы. Оба союза боролись за привлечение к себе России, которой во многом зависело соотношение сил. Для разрешения конфлик тной ситуации оба блока вели переговоры о созыве конгресса «ради восста| новления генеральной тишины в Европе». Местом проведения конгрес был выбран Суассон. Одним из русских представителей на конгресс Колле гия иностранных дел назначила опытнейшего Куракина. Однако 17 октяб ря 1727 года, в самый разгар подготовки к Суассонскому конгрессу, Бори Иванович Куракин в возрасте 50 лет скоропостижно скончался в Парна Его тело было перевезено в Москву и погребено в фамильном склепе Чуде ва монастыря в Кремле.

Князь Борис Иванович Куракин до конца жизни занимался благотв рительностью, помогая беднякам. Перед смертью он завещал своему сы* князю Александру Борисовичу построить в Москве богадельню с церковьн для пятнадцати заслуженных офицеров, обеспечив ее надлежащим доходо\

ГЕНРИХ ИОГАНН ФРИДРИХ ОСТЕРМАН

(1686-1747)

Российский государственный деятель, дипломат, граф (1730). Член

Верховного тайного совета. Фактически руководил внутренней и внешней

политикой России при Анне Иоанновне. После дворцового переворота

1741 года, возведшего на престол Елизавету Петровну, был отправлен

в ссылку, где и умер.

Генрих Иоганн Фридрих, или граф Андрей Иванович Остерман, как ег звали в России, родился 30 мая 1686 года в семье Иогана Конрада Остерма! на, бедного пастора из Эссена в Вестфалии. Генрих Иоганн Фридрих полу| чил образование предположительно в Йене и Эйзенахе. В 1703 или 1704 год он познакомился в Амстердаме с российским вице-адмиралом Крейсок который принял его к себе секретарем.

За два года пребывания в России Остерман научился свободно говори и писать по-русски. Петр Великий, находясь однажды на корабле вице-ад| мирала Крейса, попросил найти толкового чиновника, который мог бь грамотно написать письмо. Вице-адмирал представил царю Остермана Государь остался очень доволен им, и с тех пор Андрей Иванович неотлуч| но находился при монархе. Петр I время от времени повышал его чинам* и прибавлял ему жалованья и доверял даже секретные дела.

16 февраля 1708 года Остерман, владевший латинским, немецки» французским, голландским, итальянским и русским языками, был

ГЕНРИХ ИОГАНН ФРИДРИХ ОСТЕРМАН

213

делен в дипломатическое ведомство — Посольскую канцелярию в качестве переводчика к вице-канцлеру П.П. Шафирову. В 1711 году Остерман сопровождал Петра I в Пруте -кой экспедиции. Вместе с вице-канцлером бароном Шафиро-вым он ездил в лагерь к верховному визирю для заключения мира между Россией и Портой Оттоманской. 12 июля Андрей Иванович был пожалован в тайные секретари.

В феврале 1713 года Остерман отправился в Берлин к прусскому королю'фридриху I с устным посланием Петра I. В том же году дипломат обязался служить России до окончания русско-шведской войны. В 1716-м он был назначен советником Посольской канцелярии и выполнял важные поручения царя.

Остерман вместе с Я. В. Брюсом принимал участие в русско-шведских мирных переговорах на Аландском конгрессе, открывшемся 12 мая 1718 года.

Русские представители сразу заявили, что «его царское величество желает удержать все им завоеванное». Шведские дипломаты не менее категорически ответили, что «король желает возвращения всего у него взятого»; Герц объявил мир невозможным, если предварительно не будет решено вернуть Швеции Лифляндию и Эстляндию. Русские со своей стороны указали, что мир не состоится без предварительного решения о сохранении Лифляндии и Эстляндии за Россией.

Затем дипломатам пришлось все же перейти к аргументации своих требований. Постепенно стало ясно, что шведы согласны уступить кое-что при условии получения территориальной компенсации в другом месте. В соответствии с полученными инструкциями Остерман и Брюс проявили готовность рассмотреть вопрос об «эквиваленте». Однако на официальных заседаниях русские представители никак не могли получить объяснения того, чего же конкретно хотят шведы. Между тем Остерман вступил «в конфиденцию», и в частных разговорах стало постепенно проясняться стремление'шведов добиться не только согласия России на то, чтобы Швеция вернула себе потерянное в пользу Дании, Ганновера или Пруссии, но чтобы русские помогли в этом деле прямым вооруженным участием в войне против своих бывших союзников. При этом Герц, соглашаясь на переход к России Эстляндии и Лифляндии, Решительно настаивал на сохранении за Швецией Выборга, Ревеля, Кексгольма.

214

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

Положение стало ясным, когда Герц представил Остерману и Бри проект дополнительных статей к мирному договору, который еще предстою яло окончательно согласовать.

Россия в обмен за признание Карлом XII присоединения к ней прибал^ тийских земель, и без того прочно ею удерживаемых, должна выставит!, 150-тысячную армию и в союзе с разгромленной Швецией вступить в вой* с Польшей, Данией, Англией, с ее союзниками Голландией, Германской империей, фактически со всей Европой.

Остерман пунктуально выполнял обязанности русского посла. Своя действия он весьма логично продумывал и обосновывал. Прежде всего считал комплекс предложений Герца «делом, от которого зависит все бл гополучие Российского государства». Интересы России, как было четко сказано в инструкциях, требовали заключения мира с Швецией. И Остерма полагал, что «если не добиться сейчас мира, то война расширится и неизв стно, когда и как она окончится». Поэтому следует идти на уступки, посколь|! ку Герц от имени Швеции уже принял основные территориальные требов ния России, «Не думаю, — писал Остерман, — чтоб какой другой минист без всякого почти торгу на такую знатную уступку согласился». Остерма признавал, что Россия возьмет на себя тяжелые обязательства участвоват в трудной войне. Однако если она этого не сделает, то европейские странь враждебные ей, сами могут начать действовать, когда и где ойи это Ъочт нужным. Принятие плана Герца позволит отдалить неизбежную войну I русских границ, перенести ее на территорию недоброжелательных к Росси* стран. По мнению Остермана, было только две возможности: либо ждат когда союзники, возбуждаемые Англией, выступят против нее, либо предуП'! редить их действия и выступить против них. Последнему варианту он отд вал предпочтение.

Петр приказывал не отвергать даже совершенно неприемлемые предлс жения Герца, и Остерман поступал строго по этой инструкции. Для Пе важно было не разрывать конгресс только в ближайшее время, «вскорости» чтобы подать шведам надежду. Он подчеркивает, что обязательства Росс* может взять на себя «по заключению мира», то есть после подписания дс говора.

Получив указ царя от 16 ноября, Остерман в тот же день послал Голов| кину и Шафирову письмо, в котором уверял, что «шведские условия такс вы, что требуют зрелого размышления и может быть, что продолжеш войны против Швеции не так нам тягостно будет, как новая война, в ко рую входить имеем». Петр, решительно отклонив шведские идеи, в то время предписывал конгресса не прерывать, а затягивать его всеми возмож ными способами. Брюсу и Остерману предстояла трудная задача. Но суд ба освободила их от ее решения. 14 декабря на острове Сундшер стало из вестно, что король Карл XII убит в Норвегии при осаде крепости Фридри сгаль шальной пулей.

Вопрос о заключении мира России с Швецией теперь уже невозмол было рассматривать вне связи с тем, что происходило в дипломатически! жизни Европы.

Остерман должен был вновь напомнить шведам о прежних услов* ях мира и о готовности пойти на уступки: вернуть всю Финляндию, ляндию присоединить к России не навечно, а лишь временно, на 40 ] даже 20 лет, выплатить Швеции Денежную компенсацию. Инструкц»

ГЕНРИХ ИОГАНН ФРИДРИХ ОСТЕРМАН

215

Предписывала заявить, что никаких новых уступок с русской стороны сделано не будет.

В Стокгольме Остерману ответили, что лучше им всем погибнуть, чем заключить такой невыгодный мир. С соблюдением всех протокольных церемоний Остерман выполнил данное ему поручение. 6 августа он вернулся и доложил Петру о том, что ультиматум отвергнут. Вся эта процедура предпринималась исключительно для того, чтобы показать искреннее стремление России к миру. А в то самое время, когда Остерман объяснялся с королевой, отряды русских высадились с кораблей на шведский берег в двух местах, севернее и южнее Стокгольма. Шведские войска кое-где пытались оказать сопротивление, но были легко обращены в бегство Операция носила сугубо демонстративный характер и предназначалась для наглядного доказательства беззащитности Швеции, что и было достигнуто.

Без всяких посредников 28 апреля 1721 года в финском городе Ниш-тадт встретились за круглым столом дипломаты России и Швеции для заключения мирного договора. Россию представляли по-прежнему Брюс и Остерман, который получил титул барона и тайного советника канцелярии.

Переговоры проходили напряженно. Дело дошло до смешного: шведские представители, например, требовали, чтобы в перечне уступленных ими городов числился Петербург! Русская сторона не поступилась ничем. Более того, если в конце Аландского конгресса Россия соглашалась на временное присоединение Лифляндии, то теперь она отходила к России навечно. В т-о же время русские представители пошли на уступки ради главного — скорейшего подписания договора. Россия уступила Швеции Финляндию, согласилась не настаивать на включении в договор претензий голштинского герцога, за Лифляндию выплачивалась двухмиллионная компенсация. Швеция получала право беспошлинно закупать русский хлеб и т. д. Но представители России не пошли на заключение прелиминарного договора, рассчитанного на то, чтобы снова затянуть дело.

30 августа 1721 года был подписан Ништадтский договор, согласно которому между Россией и Швецией устанавливался «вечный, истинный и ненарушенный мир на земле и воде». Завоеванные русским оружием Ингерман-ландию, часть Карелии, всю Эстляндию и Лифляндию с городами Рига, Ревель, Дерпт, Нарва, Выборг, Кексгольм, островами Эзель и Даго-оставались за Россией.

Петр был очень доволен заключенным договором и мастерством своих дипломатов. Он даже женил Остермана на русской красавице Марфе Стрешневой, которая, впрочем, по мнению одного из мемуаристов, «была одно из самых злых созданий, существовавших на земле». В 1723 году Анд-^ рей Иванович стал сенатором и заменил Шафирова на посту-второго лица в дипломатическом ведомстве. Петр I говорил об Остермане, что он никогда не ошибается в министерских дела^с.

В 1724 году Петр I поручил Остерману «дать приличнейшее образование Коллегии иностранных дел». Тайный советник Остерман, опытнейший Дипломат, составил проект нового штата канцелярии и регламента Коллегии. Проект-записка, названная «К сочинению и определению канцелярии Коллегии иностранных дел предложения» — один из лучших составленных Остерманом документов.

216

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО!

Начинались они с характеристики самой Коллегии: «Дела в Коллег иностранных дел, или, просто сказать, в тайном совете, суть наиважне! шие»; все эти дела исполняются служителями коллежской канцелярии которая есть «вечный государственный архив и всем старинным и проше шим в государстве делам, поступкам, поведениям и взятым мерам вечн? известие», отсюда следует, «что необходимо установить в ней [канцеляри КИД] вечный и основательный порядок».

По мнению Остермана, служители Коллегии должны быть «умными \ в делах уже обученными, и вследствие малолюдства их принуждены буд работать день и ночь, то необходимо им учинить хороший порядок и тное и довольное пропитание. Вместе с тем служителей предлагалось осв водить от постоев, так как они занимались секретными делами, ибо «излщ няя компания дома к излишним разговорам часто ведет».

«Предложения» Остермана не были утверждены из-за смерти Петра 1 Однако они изучались и использовались при составлении штатов на протя жении всего XVIII столетия.

Петр Великий отдавал должное уму и прозорливости барона Остер\ на, отмечал, что он лучше других министров знает истинную пользу Росск ского государства, и был для оного необходим.

Императрица Екатерина I, по восшествии на престол в 1725 году, поа л о вал а его государственным вице-канцлером и действительным тайнь советником. С тех пор Остерман вступил в управление иностранными де ми и оправдал впоследствии доброе мнение, которое имел о нем покойнь император.

В послепетровскую эпоху Остерман превратился в одну из ключевь фигур российской политики. Его отличала фантастическая работоспосс ность; по отзывам современников, Остерман занимался делами и днем \ ночью, и в будни и в праздники. В течение 15 лет он фактически руковод русской внешней политикой.

Благодаря Остерману в 1726 году Россия заключила союзный договор^ Австрией, сохранивший свое значение на весь XVIII век, ибо в основе ег согласно идее Остермана, была общность интересов по расчленений Польши, «укрощению» Пруссии и изгнанию турок из Европы.

Новая внешнеполитическая программа России была сформулиро! на Остерманом в июле — августе 1727 года и развита в письмах к Б.И. ракину и А.Г. Головкину, русским уполномоченным на Суассонском коя грессе. Основные принципы ее таковы: «убежать от всего», что «могло щ в какое пространство ввести», то есть избегать любых военных столкне вений; «освободиться добрым порядком» от имевшихся обязательств! отношении голштинского и мекленбургского дворов, а добившись эт<| го — «возобновить прежнее согласие с дацким»; восстановить прежш дружеские отношения с Англией; короля прусского содержать на свс стороне, ибо, «хотя и вспоможения великого от него ожидать невозмоя но, однако ж для других соседов пригодится»; с Австрией «оставаться! союзе» для решения турецких и иранских дел, а с другими соседями «и« кать дружбу и союз». Эта примирительная программа постепенного жения с Англией и Данией, дальнейшего укрепления русско-австрийске союза при ее реализации позволила бы России укрепить свои позиции 1 Балтике и в целом в Европе, а также приступить к решению «восточны» проблем.

ГЕНРИХ ИОГАНН ФРИДРИХ ОСТЕРМАН

217

Остермана ценили как профессионала, опытного и умного человека, но все равно в силу своего нрава, происхождения он оставался чужаком для русской знати, а потому особенно льнул к фаворитам и «сильнейшим» у подножия трона. Вначале его покровителем стал А.Д. Меншиков, влиятельный вельможа при дворе Екатерины I. Благодаря близости к нему Остерман получил важную должность воспитателя — обер-гофмейстера великого князя, а потом императора Петра II. Осенью 1727 года Остерман перешел на сторону враждебного Меншикову клана князей Долгоруких и стал одним из инициаторов свержения и ссылки светлейшего в Сибирь.

Тонкий политический нюх, знание человеческих слабостей, самообладание, беспринципность и умение вовремя поставить на победителя, плести сложную интригу и при этом оставаться в тени — все эти качества позволили Остерману удержаться на плаву при пяти самодержцах. Тяжело пришлось ему в начале 1730 года, когда члены высшего правительственного органа — Верховного тайного совета, куда, кстати, входил и Остерман, вознамерились ограничить власть императрицы Анны Иоан-новны. После провала этого предприятия Остерману чудом удалось избежать опалы.

С немалым трудом Остерман — член Кабинета министров и граф — сумел найти подход к капризному и подозрительному фавориту Анны Иоан-новны Э.И. Бирону, который хотя и не любил Андрея Ивановича, но ценил его как крупного специалиста, считался с его мнением. ,

Генерал Манштейн пишет в своих мемуарах: «Граф Остерман был без сомнения в свое время один из величайших министров в Европе. Он совершенно знал пользы всех держав; имел способность обнимать все одним взором, и одарен будучи от природы редким умом, соединял с оным примерное трудолюбие, проворство и безкорыстие. Он никогда не принимал ни малейшегб подарка от иностранных дворов, це получив прежде на то позволения от своего двора. С другой стороны, имел чрезвычайную недоверчивость и простирал часто слишком далеко свои подозрения; не мог терпеть никого выше себя, также равного, разве несведущего. Никогда коллеги его в Кабинете не были им довольны; он во всем хотел быть главным, а чтобы прочие соглашались только с ним и подписывали. В затруднительных делах Государственных, когда, по занимаемому им месту, следовало ему дать свое мнение, он притворялся больным, опасаясь учинить что-либо- для себя предосудительное, и посредством такой политики удержался при шести разных Правительствах».

Дипломатические бумаги Остермана показывают его изощренный ум, умение учесть, взвесить все обстоятельства дела, предусмотреть все негативные последствия политических поступков. Любопытно также, что он никогда не подписывался титулом барона и графа, а всегда просто: Андрей Остерман. Как для руководителя внешней политики, для него было характерно Развитое чувство равновесия, расчетливость и — главное — стремление оставить России поле для дипломатического маневра, а соответственно — для , ^мостоятельной политики. «Наша система, — писал Остерман в 1727 году, — должна состоять в том, чтобы убежать от всего, что могло бы • Час в какие проблемы ввести».

После кончины великого канцлера графа Головкина, последовавшей ' января 1734 года, граф Остерман вступил в Главное управление иностран-I Чым департаментом и в декабре того же года заключил в Санкт-Петербурге

218

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ<

с английским резидентом Рондо трактат в 30 статьях о дружбе и взаимнс торговле на 15 лет.

В 1736 году императрица объявила войну Порте. Частые нападет крымских татар на российские границы явились тому причиной. Некот рые из российских политиков, и прежде всего граф Остерман, были пр тив этой войны. Он доказывал, что Россия не может извлечь из это| выгод, война приведет к значительным военным потерям и большим ф| нансовым издержкам. Предположения графа Остермана оправдалис Россия, помимо некоторого расширения границ и блистательных хов оружия своего войска, никакой существенной выгоды от войны 1 Портой не получила. Воина завершилась в 1739 году. Изданный в февр ле 1740 года манифест о заключенном с турками мире был сочинен гр фом Остерманом. Он получил от императрицы Анны Иоанновны сере? ряный сервиз, бриллиантовый перстень и пенсию в 5000 рублей, сверх п^ лучаемого им жалованья.

У Остермана не было друзей или добрых знакомых, что и немудрено • общение с ним, по единодушному мнению, было крайне неприятно, был очень скуп и нечистоплотен. Комнаты его отличались дурным убра^ ством, а служители были одеты как нищие. Серебряная посуда, которую < каждый день употреблял, больше походила на оловянную.

Супруги Остерман имели двоих сыновей и одну дочь — графиню Ащ Андреевну, которая была замужем за генерал-аншефом Матвеем Андрееве чем Толстым. Старший сын граф Федор Андреевич дослужился до генера поручика. Он был действительным тайным советником, сенатором. Друг сын, граф Иван Андреевич, поднялся еще выше, став канцлером Россш

Скрытность, лживость и лицемерие Остермана стали притчей во языце а не особенно искусное притворство — поводом для анекдотов. В мину риска, когда нужно было высказаться о чем-либо определенно или подписа требующий особой осмотрительности документ, Остерман внезапно и • ко заболевал. У него начиналась подагра, мигрень, ревматизм или что-нибу| другое. Он жалобно стонал, укладывался в постель, и вытащить его оттуд было невозможно. Не без сарказма Бирон писал в апреле 1734 года посланник России в Варшаве графу Кейзерлингу: «Остерман лежит с 18-го февраля и ] все время один только раз брился, жалуется на боль в ушах, обвязал себе лип и голову. Как только получит облегчение в этом, он снова подвергнется по дагре, так что, следовательно, не выходит из дома. Вся болезнь может быт такого рода: во-первых, чтобы не давать Пруссии неблагоприятного ответа.| во-вторых, турецкая война идет не так, как того желали бы».

В последние годы царствования Анны Иоанновны (с 1736 года) Остер ман редко выезжал из дому, под предлогом, что не мог ходить от сильно| подагры. Однако же притворная болезнь от сидячей его жизни превратилас в настоящую, так что он оставлял кресла свои и ездил во дворец по одний только чрезвычайным случаям, и когда специально за ним присылали.

В 1740 году, после смерти Анны Иоанновны, свержения Бирона, отстав ки Миниха и установления регентства Анны Леопольдовны, Остерман шил, что наступил его час, и, пользуясь особым доверием правительниц» выдвинулся в руководители государства — фактически стал главой правитель ства. Эта должность, как и чин высшего морского начальника — генера адмирала, полученный Остерманом в 1740 году, была явно не по нему: при выкший действовать незаметно, осторожно плести сети интриг, он не обла

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ БЕСТУЖЕВ-РЮМИН

219

дал необходимой широтой подхода к государственным проблемам, авторитетом лидера, решительностью и смелостью.

В 1741 году в Россию прибыло персидское посольство, чтобы встретиться с цесаревной Елизаветой Петровной, однако прием не состоялся — Остерман воспрепятствовал этому свиданию. Тогда-то дочь Петра I в ярости велела передать влиятельному министру, что «он забывает, 'кто я и кто он сам — писец, ставший министром благодаря милости моего отца... Он может быть уверен, что ему ничего не будет прощено».

Получив сведения о готовившемся заговоре Елизаветы Петровны, Остерман не сумел предотвратить его и стал одной из первых жертв переворота — был арестован ночью 25 ноября 1741 года и заключен в Петропавловскую крепость — цитадель Петербурга.

Новая императрица Елизавета не забыла обиду, нанесенную ей во время визита в Петербург персидского посла. Не простила она Остерману и его попытки укрепить власть правительницы Анны Леопольдовны. В январе 1742 года по приговору суда должна была состояться смертная казнь Остермана. Историк XIX века Д. Бантыш-Каменский писал: «...Солдаты, стащив тогда графа с носилок, положили голову его на плаху, к которой приближась палач и растегнув воротник у рубашки и шлафрока его, оголил шею. Все сие не более минуты продолжалось, как объявили графу Остерману, что императрица переменила смертную казнь его на вечное в Березов заточение. Солдаты подняли тогда графа и посадили снова на носилки. В то время истребовал он, чтобы ему подали парик его и колпак; надел их на голову и застегнул воротник у рубашки и шлафрока, не показав ни малейшей в лице перемены. Великий человек всегда, даже и в несчастье, является великим! В следующий день граф Остерман, мучимый сильной подагрой, отправлен был из Петропавловской крепости в Сибирь. Последние слова его состояли в покорнейшей просьбе, чтобы императрица не оставила милостивым и великодушным покровительством его детей».

Он отправился с женой, бывшей при Анне Иоанновне статс-дамой, в Березов и умер там через пять лет, 20 мая 1747 года.

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ БЕСТУЖЕВ-РЮМИН

(1693-1766)

Граф, русский государственный деятель и дипломат, генерал-фельдмаршал

(1762). Кабинет-министр (1740—1741), канцлер (1744—1758). В течение

16 лет фактически руководил внешней политикой России. Участник

дворцового заговора (1757), был арестован и сослан. Реабилитирован

Екатериной Н. С 1.762 года первоприсутствующий в Сенате.

Алексей Петрович Бестужев-Рюмин родился 22 мая 1693 года в Москве в семье известного русского дипломата Петра Михайловича Бестужева-Рюмина. В 1708 году Алексей вместе со старшим братом Михаилом по распоряжению Петра I был послан учиться в Копенгаген, а затем в Берлин. Алексей весьма преуспел в науках, особенно в иностранных языках. После окончания учебы братья совершили путешествие по Европе, а по возвращении в Россию поступили на дипломатическую службу.

220

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

Алексей Бестужев-Рюмин был направлен чиновником в русское посоль ство в Голландию. Молодой человек оказался в центре острых дипломат

ческих переговоров ведущих ев ропейских стран. Он начина службу под опекой знаменитог петровского дипломата Б.И. Ку| ракина и присутствовал при под писании Утрехтского мир (1713), завершившего войну Испанское наследство.

В 1713 году Бестужев-Рк мин, получив разрешение Пет ра, поступил на службу к кур| фюрсту ганноверскому, став шему через год английским кс ролем Георгом I. Молодой рус| ский дворянин, прекрасно вс питанный и образованный очень понравился королю, о| пожаловал его в камер-юнкер ры и направил в качестве пс сланника к Петру I. Алексе Петрович обладал всеми кач«

ствами искусного дипломата: был умен, хладнокровен и расчетлив, хс рошо разбирался в европейской политике.

В 1717 году Бестужев-Рюмин вернулся на русскую службу. В 1720-» 1731 годах он был резидентом (представителем) в Копенгагене, где с успе хом решал задачу нейтрализации враждебного России английского влияня в Дании. В 1731 —1734 годах — резидентом в Гамбурге. Бестужев-Рюм» ездил в Киль, где ознакомился с архивами герцога Голштинского. Он вь вез в Петербург много интересных документов, среди бумаг оказалась дзЦ ховная императрицы Екатерины I.

В конце 1734 года Бестужева-Рюмина снова перевели в Данию. Благод ря покровительству фаворита русской императрицы Бирона Алексей Пе вич был аккредитован посланником при нижнесаксонском дворе и пожало ван тайным, а 24 марта 1740 года действительным тайным советником. стужев-Рюмин переехал в Петербург, где занял место кабинет-министра.'!

Первый министерский опыт дипломата оказался недолгим и едва ; стоил ему жизни. В результате переворота, свергнувшего ненавистно^ русскому дворянству регента Бирона, Бестужев-Рюмин был арестован за говорщиками во главе с Минихом и брошен в каземат Шлиссельбургско крепости. Под допросом он дал показания на Бирона, но при первом удобном случае отказался от всех обвинений в адрес временщика, сослав шись на угрозы и плохое содержание в тюрьме. Бестужев-Рюмин был при влечен к суду и приговорен к четвертованию. Но Анна Леопольдов* бывшая недолгое время на престоле, заменила ему казнь ссылкой в лозерский уезд. Вскоре Бестужев-Рюмин получил оправдание, но от де его отстранили.

Дворцовый переворот 25 ноября 1741 года привел к власти младшую до Петра I Елизавету Петровну. В первые полгода царствования Елизав

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ БЕСТУЖЕВ-РЮМИН

221

значительное влияние при дворе имел французский посланник И.Ж. Шетарди и лейб-медик императрицы граф Лесток. Во многом благодаря их стараниям Бестужев-Рюмин вернулся ко двору, был награжден орденом Андрея Первозванного, назначен сенатором, а затем вице-канцлером. Шетарди даже советовал Елизавете назначить его канцлером. Француз надеялся, что обязанный ему своим возвышением Бестужев-Рюмин будет послушным орудием в его руках.

Вице-канцлер Бестужев-Рюмин имел вполне определенные, сложившиеся взгляды на основные задачи русской дипломатии. Главным он считал возвращение к продуманному внешнеполитическому курсу Петра I, что позволило бы России укрепить свой престиж и расширить влияние на международной арене. Когда Шетарди попытался склонить Елизавету к переговорам со Швецией на условиях пересмотра решений Ништадтского мира, он получил решительный отказ. Алексей Петрович полностью разделял позицию императрицы, твердо убежденный в том, что «невозможно начинать никаких переговоров иначе, как приняв в основания Ништадтский мир».

Летом 1742 года возобновились военные действия между Россией и Швецией; закончились они полным разгромом шведской армии. В этих условиях шведское правительство решило быстрее начать переговоры о заключении мира.

В августе 1743 года в Або был подписан мирный договор России и Швеции. В разработке условий договора Бестужев-Рюмин принимал активное участие. Шведское правительство подтвердило условия Ништадтского мира. Территориальные приобретения России оказались весьма незначительными. Подобные уступки со стороны русской дипломатии, на первый взгляд, могут показаться неоправданными. Тем не менее это был верный и весьма дальновидный шаг. Хорошо зная, что Швеция постоянно становится объектом интриг французской и прусской дипломатии, Бестужев-Рюмин предпочитал заключить длительный мир на умеренных условиях, чем подписывать договор, который вызовет желание пересмотреть его сразу же после подписания. Расчет вице-канцлера оправдал себя уже к осени 1743 года, когда шведское правительство, совершенно неожиданно для версальского двора, подписало с Россией Декларацию о военной помощи, опасаясь нападения Дании и роста крестьянских волнений внутри страны.

Бестужев-Рюмин представлял собой довольно редкую фигуру в политической жизни России этого периода, когда фаворитизм набирал силу. Пользуясь большим влиянием на Елизавету, он никогда де был ее фаворитом. Огромное трудолюбие, проницательный ум, блестящие дипломатические способности, умение убеждать позволили ему стать победителем в сложнейшей и жесточайшей борьбе с «французской партией» и ее сторонниками. Однако, считая, что цель оправдывает средства, Алексей Петрович весьма часто пользовался далеко не честными методами, среди которых были и перлюстрация корреспонденции противника, и подкуп, а иногда и шантаж. Но проводимый Бестужевым-Рюминым внешнеполитический курс отличался продуманностью, принципиальностью и четкостью в защите интересов России.

В 1742 году возобновились русско-английские переговоры о союзе. Победы русской армии в войне со Швецией сделали ненужной помощь Англии На Балтике. В августе в связи с бесперспективностью попыток французской Дипломатии навязать России свое посредничество в мирных переговорах со

222

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

Швецией французский посол Шетарди был отозван в Париж. Его отъе| ускорил переговоры, завершившиеся 11 (23) декабря подписанием Моско ского союзного договора России и Англии.

Договор с Англией и активизация русско-австрийских отношений вь вали большую озабоченность в Версале и в Берлине. Деятельность Бес жева-Рюмина могла не только привести к дискредитации версальского п^ ела (Шетарди) при дворе Елизаветы, но и противоречила всем внешнепо тическим планам французского правительства. Поэтому неудивительно, > одной из важнейших задач французской дипломатии в 1742—1745 годах бь свержение Бестужева-Рюмина. В этом деле французских представителе полностью поддерживала прусская дипломатия. Фридрих Ц ставил в пряму зависимость от отстранения Бестужева-Рюмина свои успехи в деле изоля!; и полного разгрома Австрии. Если же вице-канцлер удержится на свс месте, следовало «для приобретения его доверия и дружбы» израсходоа значительную сумму денег на его подкуп. Хотя Бестужев-Рюмин, каку большинство государственных деятелей того времени, довольно охотно бр взятки, тем не менее ни французской, ни прусской дипломатии не удалс его подкупить. Он вел ту политику, какую считал нужной.

Вице-канцлер нанес ответный удар по «французской партии». По < указанию переписка Шетарди с версальским двором была перехвачена,, шифрована и представлена Елизавете. Помимо весьма откровенных вые* зываний о целях и задачах политики Франции по отношению к Росс» императрица нашла в письмах нелестные отзывы и комментарии о придв ных нравах и быте Петербурга, а главное — о себе самой. В июне 1744 1 с громким скандалом Шетарди был выслан из Петербурга. Разоблачен^ Шетарди привело к падению влияния «французской партии» и укреп» положение Бестужева-Рюмина, который в июле 1744 года был назначен ] цлером.

Новый канцлер руководствовался во внешней политике такими при* ципами, в которых видел основу могущества России. Свою концепцию : стужев-Рюмин называл «системой Петра I». Суть ее состояла в постоянно и неизменном сохранении союзнических отношений с теми государства!! с которыми у России совпадали долговременные интересы. В первую оч редь, по мнению канцлера, к ним относились морские державы — Англ» Голландия. С этими странами у России не могло быть территориально споров, их связывали давние торговые отношения, а также общие интер сы на севере Европы.

Несомненное значение имел и союз с Саксонией, так как саксонски курфюрст с конца XVII века был еще и королем польским. Бестужев-Рюми понимал, что Польша с ее нестабильным внутренним положением и пост янной борьбой шляхетских группировок за влияние на очередного избр ного короля всегда может стать объектом для антирусских интриг.

Важнейшим союзником для России Бестужев-Рюмин считал Австри| поскольку Габсбурги являлись старыми противниками французских Бур нов на континенте, а поэтому были заинтересованы в поддержании опрел ленного баланса сил в Центральной и Восточной Европе и не допуск усиления влияния там версальского двора. Основное же назначение русск австрийского союза Бестужев-Рюмин видел в противодействии Османск империи, которая была в то время весьма опасным южным соседом и . России, и для Австрии. С помощью этого союза он рассчитывал противос

АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ БЕСТУЖЕВ-РЮМИН

223

ять не только антирусским интригам французской дипломатии в Турции, но и решить одну из важнейших внешнеполитических проблем России — получить выход в Черное море и обеспечить безопасность южных границ.

Среди тайных и явных противников России на международной арене Бестужев-Рюмин выделял Францию и Швецию, так как первая опасалась усиления влияния России на европейские дела, а вторая — мечтала о реванше, который восстановил бы ее позиции на Балтике и северо-западе Европы. Хотя у России с названными странами были столь различные интересы, Бестужев-Рюмин считал, однако, что следует поддерживать с ними нормальные дипломатические отношения.

Особое внимание Бестужев-Рюмин уделил характеристике «неприятеля потаенного», а потому и более опасного — Пруссии. Канцлер считал, что верить слову и даже договору, подписанному с Пруссией, нельзя: это доказала вся вероломная внешняя политика прусского короля, поэтому союз е ним невозможен и опасен. «Коль более сила короля Прусского умножится, — подчеркивал канцлер, — толь более для нас опасности будет, и мы предвидеть не можем, что от такого сильного, легкомысленного и непостоянного соседа... империи приключиться может». Тем не менее Бестужев-Рюмин не отрицал возможность и необходимость поддерживать между Россией и Пруссией дипломатические отношения.

«Внешнеполитическая программа канцлера Бестужева-Рюмина, конечно, не была лишена недостатков, — считает российский историк дипломатии А.Н. Шапкина. — Основными из них были чрезмерная приверженность системе трех союзов (морские державы, Австрия, Саксония) и определенная переоценка общности интересов России с этими странами. Но Бестужев-Рюмин был дальновидным политиком, знавшим большинство тонкостей европейских дипломатич'еских отношений. Он сумел вполне верно определить основные задачи, стоявшие перед русской дипломатией в тот период, указал ее явных и тайных противников, прямых и потенциальных союзников. Внешнеполитическая концепция Бестужева-Рюмина была в целом мало динамичной, но одновременно достаточно гибкой, так как предполагала использование разнообразных методов для достижения поставленных целей и для противоборства с дипломатическими противниками, избегая при этом открытой конфронтации. Однако следует отметить, что в программе канцлера доминировала антипрусская направленность».

На принятие Елизаветой внешнеполитической программы Бестужева-Рюмина и изменению внешнеполитического курса России повлияли события осени 1744 года, когда положение в Европе вновь обострилось. В августе прусский король возобновил войну против Австрии. Прусские войска захватили часть Богемии и вторглись в Саксонию.

Бестужев-Рюмин приступил к выполнению своей программы. Еще в феврале 1744 года был возобновлен оборонительный союз с саксонским курфюрстом, однако оставался в силе и союзный договор с Пруссией, заключенный в марте 1743 года. В сложившейся ситуации оба правительства обратились к России за вооруженной поддержкой, как это предусматривалось в договорах, чем поставили российское правительство в затруднительное положение. Петербургский кабинет являлся союзником двух воюющих государств.

Бестужев-Рюмин считал необходимым действовать решительно. К это-МУ его побуждала не только собственная внешнеполитическая программа,

224

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

но и то серьезное поражение, которое прусские войска нанесли Австри* Саксонии весной и летом 1745 года, когда значительно продвинулись в глу Прибалтики и стали угрожать северо-западным границам России.

В сентябре 1745 года канцлер представил на рассмотрение императрк цы записку о мерах, которые должно принять российское правительств связи с прусско-саксонским конфликтом. Его позиция прозвучала весь четко: Пруссия, побуждаемая «наущениями и деньгами Франции», царуи ла свои договорные обязательства и напала на Саксонию и Австрию, поз му не может рассчитывать на какую-либо поддержку России. Выступая'. оказание помощи Саксонии, Бестужев-Рюмин подразумевал прежде 1 дипломатические средства, а в случае неудачи — направление вспомогат ного корпуса. Однако канцлер не исключал и возможности вступления войну в результате присоединения РОССИИ к заключенному в январе 1745) Варшавскому договору с Англией, Голландией, Австрией и Саксонией, совместного отражения нападения Пруссии.

В конце 1745 года в Петербурге начались напряженные переговорь заключении русско-австрийского оборонительного союза. Несмотря определенную общность интересов, русско-австрийские переговоры бь далеко не простыми. Бестужев-Рюмин решительно отклонил настойчив требования австрийских представителей распространить сазш (оео'епз (с чай союза) на уже идущую франко-австрийскую войну. Он подчеркнул,' это слишком тяжелое обязательство, не подкрепленное достаточной кс пенсацией, кроме того, это не отвечает ни интересам России, ни ее вне неполитическим задачам.

Переговоры завершились подписанием 22 мая 1746 года союзного дог вора России с Австрией сроком на 25 лет. Договор предусматривал ок взаимной помощи войсками в случае, если союзник подвергнется нападек со стороны третьей державы.

Русско-австрийский договор служил краеугольным камнем во внеш« политической программе канцлера Бестужева-Рюмина и несколько пс был дополнен соглашениями с Польшей и Англией. Соглашение с Авс ей на данном этапе отвечало интересам России и позволило достаточ эффективно противостоять расширению прусской агрессии в Европе в 1 Семилетней войны.

Вслед за подписанием русско-австрийского союзного договора в Пе бурге начались русско-английские переговоры о заключении субсидк конвенции — особого вида союзного договора, условия которого предусл ривали содержание войск одной из договаривающихся сторон, предоставл«| ных ей другой стороной. Петербургский кабинет рассчитывал прив Англию для борьбы с растущей прусской агрессией. С июня по октя 1747 года было подписано три конвенции.

Подписание союзного договора с Австрией и трех субсидных конвеи с Англией твердо определило позицию России и сыграло значительную ] в приостановке прусской агрессии и в окончании войны за Австрийс наследство.

Канцлер Бестужев-Рюмин был противником русско-французского < жения. Для великого князя и наследника Петра Федоровича Фридрих II < кумиром, поэтому Петр не только выступал против войны с Пруссией* и откровенно выдавал планы ведения войны через английского резиде прусскому королю.

КЕНДЖАМИН ФРАНКЛИН

225

Бестужев-Рюмин с тревогой наблюдал, как ухудшается здоровье Елиза-. Единственное спасение для себя канцлер нашел в поддержке жены Петра III, великой княгини Екатерины Алексеевны. Задуманный им план должен был привести к свержению Петра III и воцарению Екатерины при ведущей роли в управлении самого Бестужева-Рюмина. Однако заговор был быстро раскрыт. Бестужев, ^спевший уничтожить компрометирующие его бумаги, был арестован, лишен чинов, званий, орденов и в 1758 году сослан в свое подмосковное имение.

Взошедшая в 1762 году на трон Екатерина II вызвала из ссылки опального дипломата, сделала его генерал-фельдмаршалом и «первым императорским советником». Екатерине II импонировали ум, твердая воля и деловые качества этого политика. «Граф Бестужев думал как патриот и им нелегко было вертеть, — вспоминает государыня в своих «Записках», — хотя человеком был сложным и неоднозначным...»

Но если в начале своего правления Екатерина нуждалась в советах мудрого дипломата, то затем она нашла более молодых сподвижников.

Бестужев-Рюмин удалился отдел, и вскоре опубликовал книгу «Утешение христианина в несчастии, или Стихи, избранные из Священного Писания». Эта книга была издана в Санкт-Петербурге, Гамбурге и Стокгольме на французском, немецком, шведском и латинском языках.

Бестужев-Рюмин прославился не только как великий русский дипломат. Алексей Петрович Изобрел популярные и в наши дни «бестужевские капли» от головной боли...

БЕНДЖАМИН ФРАНКЛИН

(1706-1790)

Американский государственный и политический деятель, дипломат, ученый,

Дипломатический представитель североамериканских колоний

в Великобритании (1757—1762,1765—1775). Посланник США во Франции

(1776—1785). Участвовал в составлении американо-французского договора

(1778) и Версальского (американо-английского) мирного договора (1783).

Бенджамин Франклин был во многих областях первооткрывателем, новатором. Он известен своими открытиями в области электричества, Прежде всего изобретением громоотвода. Биографы называли его первым |* американским журналистом, лучшим американским писателем XVIII века, Одним из основоположников издательского дела. Этот подлинный энциклопедист стоял у истоков американского естествознания, историографии, .^социологии и многих других наук. В Париже, где он провел девять лет в • Качестве посла своей страны, в нем видели личность, равную по калиб-Вольтеру и Руссо. Задолго до американской революции Франклин, вы-*тупая не раз в английской палате общин с защитой интересов Северной ^Америки, показал себя достойным противником лондонских парламен-. Лучшие университеты Европы почитали за честь видеть и слы-Иать в своих аудиториях острого на язык заокеанского мудреца. Его по ставили в ряд гигантов «века разума», как принято было называть »П столетие.

226

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ<

Бенджамин родился 17 января 1706 года в Бостоне в семье мыловара.; отец, Джозайа Франклин, имел от первого брака семь, а от второго, с Аб

Фолгер, — десять детей. Беь мин, названный так в честь I ного из братьев отца, был пя надцатым ребенком в семь Несмотря на постоянную ну родители и дети жили оче дружно.

Детство и юность Беь мин провел в Бостоне, работ сначала в мыловарне отца, а ] том в небольшой типограф» брата. Бедность семьи не позв лила ему получить даже нача ное систематическое образов ние. Школьное обучение ограк чилось двухлетним пребываний в двух училищах. Читать и пис Бенджамин научился самост тельно в возрасте около пя* лет. Надо отметить, что Франклина было характер» стремление все познать ее ственным умом.

В семнадцать лет с одним шиллингом и одним пенсом в кармане '. джамин прибыл в Филадельфию. Здесь на протяжении многих лет он бь связан с издательским делом. Со временем Франклин приобрел собствей ную типографию и даже субсидировал создание дочерних предприятий! других колониях.

В трудные минуты его поддерживала Дебора Рид, с которой Бенджам* состоял в гражданском браке. Дебора родила ему дочь Сару и сына, котор» умер в четырехлетнем возрасте (кроме того, она воспитывала незакош рожденного сына своего супруга — Уильяма).

В 1736 году Бенджамин был избран секретарем Законодательного собр ния Пенсильвании. В следующем году получил еще один платный пост» почтмейстера Филадельфии.

Как дипломат Франклин впервые проявил себя в 1757 году, когда заю шал интересы Пенсильвании в споре с владельцами колонии. Он доказыв что семья Пеннов грубо нарушила королевскую хартию и узурпирова права Генеральной ассамблеи, представительного органа колонии.

Доклад Франклина не встретил понимания у парламентариев. Но 1 лонисты все еще верили, что король поддержит их требования. «Собр ние, — вспоминал Франклин, — решило обратиться с петицией к корол и назначило меня своим агентом в Англии для представления и поддерЗ ки петиции».

Успешное для колонистов разрешение спора с Пеннами, а также ав ритет в научных кругах способствовали укреплению позиций Франкли* Америке. 19 февраля 1763 года Генеральная Ассамблея постановила отбл годарить своего агента «как за успешное выполнение его долга по отнов

БЕНДЖАМИН ФРАНКЛИН

227

йию к провинции, так и за многочисленные важные услуги, оказанные им дмерике в целом».

Вернувшись на родину, Франклин энергично взялся за совершенствование почтовой службы. Он организовал регулярную связь. Нью-Йорка с Монреалем и Квебеком. Многое было сделано для улучшения связи между дмерикой и Англией.

В ноябре 1766 года Франклин вновь отправился в Англию. Формально его миссия заключалась в том, чтобы вручить королю петицию Генеральной ассамблеи Пенсильвании с просьбой лишить владельца колонии права назначать губернатора. Но в Лондоне на первое место вышли проблемы об-щеамериканского значения.

Взгляды Франклина на права североамериканских провинций с течением времени менялись. До 1765 года он рассматривал колонии как часть Британской империи. Затем пришел к идее федерального устройства Британской империи, на основе полного равенства всех ее частей под властью короля. Наконец, когда противоречия между Англией и колониями стали неразрешимыми, Франклин выступил за независимость американских провинций.

В начале 1770-х годов Франклин вынужден был признать, что повлиять на политику Лондона с помощью петиции нет никакой возможности. Мнением парламента, с горечью писал он, управляют те, кто лучше его оплачивает, — торговые и промышленные круги Англии.

Весной 1775 года после очередной неудачной попытки добиться в парламенте удовлетворения требований, выдвинутых Первым континентальным конгрессом американских колоний, Франклин покинул Лондон и возвратился в Северную Америку, где присоединился к патриотическому движению.

5 мая 1775 года Франклин прибыл в Филадельфию, а уже на следующий день был избран депутатом Второго континентального конгресса.

В своей борьбе за независимость американцы рассчитывали на поддержку и помощь европейских держав и в первую очередь Франции и Испании. Стремление конгресса завязать переговоры с этими странами привело к зарождению американской дипломатии. Первые шаги в этом направлении были сделаны осенью 1775 года. 29 ноября был организован тайный Комитет корреспонденции во главе с Франклином. Данный орган конгресса, более известный как Комитет секретной корреспонденции, вступил в переписку «с различными лицами в Европе с целью выяснять там настроения в отношении колоний и получать любую другую информацию, которая может быть полезна в споре колоний с Англией». С течением времени круг обязанностей комитета расширился. Так произошло формальное учреждение органа, соответствующего Министерству иностранных дел.

Франклин принял самое деятельное участие в составлении Декларации независимости (хотя скромно заявлял, что лишь «отредактировал» текст, Подготовленный Джефферсоном).'

Принятая 4 июля 1776 года Декларация независимости привела в ярость Правящие классы Англии. В Америку были посланы многочисленные войска, которым предписывалось «огнем и мечом» привести к покорности мя-• тежные колонии.

Американцы нуждались в покровительстве сильного союзника. Этим союзником оказалась Франция.

I _

228

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ*

В конце 1776 года Франклин в качестве руководителя тайной диплс тической миссии североамериканских штатов выехал в Париж. Выбор по имел огромное значение и был не случаен. Франклин, будучи членом глийского Ученого королевского общества, являлся единственным амер канцем, завоевавшим популярность в Европе.

Свое появление в Париже Франклин изобразил как приезд частного ли по семейным делам. Еще до отъезда во Францию, 2 марта 1776 года, амер канский дипломат послал из Филадельфии в Париж письмо, в котором вь казывал мнение о том, что если колонии сделаются независимыми от, глии, то, как он уповает, «главная часть их коммерции откроется с Франг ей». Это письмо Франклина, вероятно, получило довольно широкую ош| ку, так как русский посол сообщил о его содержании в Петербург.

Приехав во Францию, Франклин продолжал ходить, как и в Америке скромном коричневом кафтане; волосы его были гладко причесаны. Он| надевал напудренного парика, как того требовала европейская мода. Чт отсутствие парика меньше бросалось в глаза, Франклин даже в комнате | снимал шапку из куньего меха. Но симпатии передовых кругов французск общества к восставшим, американцам были так сильны, популярно Франклина так велика, что в Париже не только простили ему такую эксод тричность, но даже сделали его костюм образцом моды. ,

Франклин установил хорошие отношения с французским правите ством, а также с большей частью дипломатического корпуса. Он исполь вал давнее соперничество Франции и Англии, а также симпатии передои части французского общества к Американской республике, чтобы вовле Людовика XVI в войну с Англией.

В письмах домой Франклин отмечал, что он представлял «в своем ев ственном лице американское правительство в Европе и был вынужден де ствовать не только как посол, но и в качестве военного и морского ведоме казначея, призового суда, бюро по оказанию помощи пленным и по об* ну их, консула,' а также торговца товарами, прибывшими из Америки».

23 декабря 1776 года Франклин направил министру иностранных Франции Верженну документ, который считается первой дипломатичен нотой США. Американцы предлагали заключить торговый и союзническ договоры, а также просили о посылке восьми военных кораблей, чтобы I ручить суда фирмы «Борталес», блокированные английскими крейсерам»

Верженн обещал оказать Соединенным Штатам негласную помои В течение года французское правительство выдало американцам 2 миллие ливров в качестве дара и, кроме тогог предоставило заем на 1 миллие Однако основной допрос — о союзе — Верженн рассматривать отказалв

Тем временем положение колоний заметно ухудшилось. В авгу« 1777 года Франклин представил французскому правительству мемора дум, в котором говорилось, что, в случае если Франция не сумеет оказ более эффективную помощь, американские колонии заключат с Англ ей мир. Не дождавшись от Верженна ответа, Франклин начал перего! ры с Англией, которые вскоре были прерваны, поскольку британцы 1 правили в средние колонии большую армию под командованием генер Бергойна.

В декабре 1777 года в ходе военных действий наметился перело* пользу американцев, чем воспользовался Франклин, заключивший важных договора с Францией — о союзе и о торговле. По этому догов

йЕНДЖАМИН ФРАНКЛИН

229

франция не только признала суверенитет Соединенных Штатов, но и гарантировала их независимость. Со своей стороны Соединенные Штаты гарантировали неприкосновенность французских владений в Америке. «Мы заключили наш договор о союзе с Францией и договор о торговле, — писал Франклин своему сыну. — Они весьма выгодны для Соединенных Щтатов Пересылаю эти договоры с этой почтой. Вся Европа за нас, а Англия в оцепенении».

Военные действия в Америке велись с переменным успехом, когда в 1781 году английские войска потерпели сокрушительное поражение при Йорктауне. В это время к власти в Англии пришла партия вигов, выступавшая за мир с американскими колониями.

Для ведения переговоров американский конгресс направил в Европу комиссию в составе Франклина, Дж. Адамса, Дж. Джея, Г. Лоурен-са, и Т. Джефферсона. Американские уполномоченные получили инструкцию вести все переговоры при посредничестве Франции.

В силу обстоятельств весной 1782 года в Париже из пяти членов комиссии находился только Франклин.

23 апреля 1782 года для ведения переговоров Британский кабинет министров направил в Париж Освальда. Дипломатическая миссия английского посла носила неофициальный характер, поскольку парламент еще не санкционировал мир с Америкой, поэтому американцев в Англии продолжали считать «восставшими подданными», а не гражданами независимого, суверенного государства.

Франклин прочитал Освальду «несколько советов» из конфиденциального меморандума, которые хотел бы довести до сведения британского правительства, но не как свои собственные, а как исходящие от Освальда. Эти «советы» представляли собой американские условия мира и подразделялись на «необходимые» и «желательные» статьи. Первые требовали предоставить полную независимость 13 колониям и вывести с их территории все британские войска; урегулировать границы между США и лояльными колониями; возвратить Канаду к границам, существовавшим по крайней мере до Квебекского акта 1774 года, утвердить право рыболовства на ньюфаундлендских банках и в других местах, а также свободу китобойного промысла. «Желательные» статьи предусматривали, в частности, возместить американским гражданам убытки за сожженное и разрушенное имущество, передать США Канаду и Новую Шотландию.

Освальд немедленно сообщил в Лондон содержание «советов» Франклина, выразив при этом надежду, что в случае принятия кабинетом «необходимых» статей американцы пойдут на уступки в отношении «желательных», а возможно, и совсем откажутся от них.

На следующий день Франклину стало известно о правительственных переменах в Лондоне. Новым премьер-министром стал его старый друг • Шелберн, сразу заявивший, что в Лондоне «никогда не было двух мнений... относительно самого определенного признания американской независимости». Глава кабинета выражал также надежду, что Освальду удастся убедить Франклина отказаться от «желательных» статей мирного проекта и взять за •основу переговоров» предложенные им «необходимые» статьи.

Уклончивое поведение Франции в отношении американских требова-»ий на переговорах о мире убедило Франклина в необходимости действовать ^вз «ведома и согласия» союзника. Вместе с Адамсом и Джеем он решил

230

ЮО^ЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ*

ФРИДРИХ II ВЕЛИКИЙ

231

игнорировать инструкции конгресса, так как пришел к убеждению, что о| противоречат подлинным интересам страны. Адаме признавал, что в хо последующих переговоров Франклин действовал «в полном согласии и ел нодушии» со своими коллегами и оказался весьма полезен, благодаря «сй| ей прозорливости и репутации».

Окончательно согласованный предварительный мирный договор, I рующийся на «необходимых» статьях Франклина, был подписан ЗО^нояС 1782 года полномочными представителями обеих стран. Накануне цере\ нии подписания Франклин, стремясь создать видимость соблюдения амер канскими дипломатами инструкций конгресса, уведомил французско министра Верженна о предстоящем событии.

На следующий День он направил французскому министру мастере* составленное письмо, которое по праву считается образцом оправдательна дипломатической ноты. Признав, что американские дипломаты действов возможно, не совсем правильно, он выразил искреннюю надежду на то,' этот единственный неосторожный поступок не погубит «недавно завершен ную грандиозную работу» по заключению предварительного-мирного согл шения. «Англичане, как я только что узнал, — продолжал Франклин, — ль ^себя надеждой, что они уже разделили нас. Я надеюсь, что эта маленькая ] молвка будет поэтому сохранена в тайне, и окажется, что они [англичан^ полностью обмануты». Трудно сказать, удовлетворился ли Верженн подо ным объяснением действий американских дипломатов. Во всяком случае, I счел возможным предоставить США часть обещанного ранее займа.

20 января 1783 года в присутствии Франклина и Адамса в Версале бь подписаны англо-французское и англо-испанское предварительные м» ные соглашения. В соответствии с преамбулой англо-американский пр верительный договор с этого дня вступил в силу. Одновременно, состояло^ подписание декларации о прекращении военных действий между Англие и США.

Церемония подписания мирного договора США с Англией, одобрений го законодателями обеих стран, состоялась 3 сентября 1783 года на квар ре английского уполномоченного Хартли в Париже. Одним из главных; стижений американских дипломатов явилось юридическое закреплен независимосте молодого государства.

Американские историки высоко оценивают Парижский мир. БИМЕ называет его «величайшей победой в анналах американской дипломатии его коллега Ч. Ритчесон — «беспримерным триумфом американской дин ломатии», а Р.Б. Моррис — «экстраординарным документом... остающи» ся все еще в силе как основная хартия нашего национального существ вания».

Американские историки традиционно считают, что успехом на пария ских переговорах США обязаны свои дипломатам и прежде всего мастер Франклина.

В 1785 году 79-Летний Франклин вернулся домой, где его тепло I соотечественники.

Последние годы своей жизни Франклин посвятил борьбе с рабство* До самой смерти он сохранил ясность ума, бодрость духа, веселое душевно настроение и юношеский пыл.

Франклин умер 17 апреля 1790 года. Конгресс постановил в тече» месяца носить траур, чтобы почтить память гражданина, «которого ген*

5ыл красотой человеческой природы- и различные стремления которого послужили на пользе науке, свободе и отечеству».

Портрет Франклина известен во всем мире, так как именно он изображен на престижной стодолларовой купюре.

ФРИДРИХ II ВЕЛИКИЙ

(1712-1786)

Прусский король из династии Гогенцоллернов, крупный полководец • и дипломат. В результате его завоевательной политики (Силезские войны

1740—1742 и 1744—1745, участие в Семилетней войне 1756—1763, в 1-м разделе Польше в 1772 году) территория Пруссии почти удвоилась.

Фридрих, родившийся 24 января 1712 года, был старшим сыном короля Фридриха Вильгельма I, прозванного «фельдфебелем на троне», и Софии Доротеи Английской. \

Первая воспитательница наследного принца — французская эмигрантка мадемуазель де Ро-куль, привила ему любовь к французской литературе. На седьмом году Фридриха отдали под надзор учителя Дюгана, также приверженца всего французского. Гувернером к принцу был назначен граф Франкенштейн, как и Фридрих Вильгельм I, сторонник жесткой дисциплины.

С ранних лет Фридрих, которому быстро наскучили военные занятия,тянулся к наукам и искусствам. Король не одобрял пристрастий своего наследника, особенно интереса к вольнодумным сочинениям французских просветителей.

Кронпринц Все более страдал от диктата отца. Кризис в их отношениях достиг апогея в 1730 году, когда Фридрих и его

мать предприняли шаги, чтобы добиться его женитьбы на дочери английского короля. Фридрих Вильгельм 1(резко воспротивился этому, и тогда принц решил бежать. План стал известенчсоролю. Фридрих и его помощники были схвачены и заточены. Их предали военному суду, но никто не был приговорен к смерти; тогда король, недовольный «мягкостью» судей, вынес собственный приговор, предусматривающий для одного из подсудимых смертную казнь. Она была приведена в исполнение под окном помещения, в котором содержался под арестом Фридрих.

232

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ^

ФРИДРИХ II ВЕЛИКИЙ

233

Немного успокоившись, Фридрих Вильгельм выпустил сына из и* ния. Принцу отвели отдельный дом в Кистрине, дали небольшое содерэ ние и назначили инспектором удельных земель. За время службы он изуч! почву, виды хозяйства, породы скота и крестьянское население. Впроче положение его по-прежнему оставалось незавидным: он не смел выезж» из города; чтение книг, в особенности французских, а также занятия муз| кой были ему строжайше запрещены. Только летом 1731 года король см* чился и предоставил сыну больше свободы.

В феврале 1732 года Фридрих Вильгельм призвал принца в Берлин, пр извел его в полковники и командиры одного из гвардейских полков. Оке чательно он примирился с Фридрихом лишь после того, как тот согласи ся на устроенный королем брак с Елизаветой Христиной Брауншвейгскс

Утверждают, что первые любовные опыты Фридриха были очень удачны. По крайней мере, он всю жизнь терпеть не мог женщин, обращ. ся с ними очень резко и желал видеть своих приближенных холостыл С собственной женой Елизаветой он так и не исполнил супружеского дс га. После свадьбы принц поселился в Рейнсберге и вел здесь жизнь по ев ему вкусу. Утро было посвящено наукам, а вечер — развлечениям. Тогда: Фридрих завязал переписку со многими известными просветителями, в • числе с Вольтером. В мае 1740 году умер старый король, и прЪстол пере! к Фридриху.

Получив от отца цветущее государство и полную казну, Фридрих поч ничего не изменил в придворных порядках: сохранил ту же простоту и уи ревность, которая установилась при Фридрихе Вильгельме. Подобно ста{ му королю, он любил порядок и труд, был бережлив до скупости, самов стен и раздражителен. Но в отличие от него Фридрих не собирался огран чивать свою деятельность только внутригосударственными делами. Прусс» превратившаяся при Фридрихе Вильгельме в сильное военное государст, должна была, по его мнению, потеснить старые европейские державы! прежде всего Австрию, чтобы занять среди них подобающее ей место. «Т' перь наступило время, — писал король Вольтеру, — когда старой политиче кой системе должно дать совершенно новое направление; оторвался мень, который скатится на многоцветный истукан Навуходоносора и со* шит его до основания».

Фридриха II часто называют самым просвещенным из монархов. , ствительно, он увлекался литературой, философией, музыкой. В кажд« из этих областей он пробовал свои силы. Карьеру писателя «философ: Сансуси», как называл себя Фридрих II, начал с опровержения «Госуд, ря» Макиавелли. «Государь» Макиавелли, — писал он в предисловии! своему «Антимакиавелли», — в области морали то же самое, что сочш ' ния Спинозы в области веры: Спиноза вел тихую сапу под устои верь старался ниспровергнуть храм религии; Макиавелли внес порчу в пол тику и поставил себе целью разрушить правила здоровой морали...» Од ко, едва вступив на престол, Фридрих II сразу забыл обо Всем, что пис» Можно сказать без преувеличения, что не было государя, который б! бы таким же верным последователем Макиавелли, как Фридрих II Пр} ский. Внешнюю политику он вел лично. Король проявлял максимум * воротливости и незаурядного дипломатического искусства (нередко практиковал прямое вероломство по отношению к союзникам и переы ну фронта на 180 градусов). «Не говорите мне о величии души! — сказ

Фридрих одному английскому дипломату. — Государь должен иметь в виду только свои выгоды».

Обстоятельства благоприятствовали завоевательным планам Фридриха. В октябре 1740 года скончался, не оставив мужского потомства, император Карл VI. Ему наследовала дочь Мария Терезия.

Фридрих II начал свое царствование с того, что, вопреки данному его предшественником обещанию признать наследницей австрийского престола Марию Терезию, потребовал от нее за такое признание богатую промышленную Силезию. Мария Терезия ответила отказом.

Фридрих II действовал в соответствии с принципом, который он сформулировал так: «Если вам нравится чужая провинция и вы имеете достаточно сил, занимайте ее немедленно. Как только вы сделаете это, вы всегда найдете достаточное количество юристов, которые докажут, что вы имеете все права на занятую территорию».

Когда Франция, ведя свою традиционную политику против Габсбургов, решила использовать затруднительное положение Марии Терезии, Фридрих II заверил французского посла, что «поделится с Францией, если останется в выигрыше». Результатом этого было соглашение Франции, Испании, Баварии и Пруссии о разделе Австрийского наследства. В то время как французы вели войны в Германии ^«работали на прусского короля», сам прусский король уже заключил тайное соглашение с Марией Тер^зи-ей. Он обещал ей никогда не требовать ничего другого, кроме Нижней Силезии с городами Бреславлен и Нейсе; для того же, чтобы продемонстрировать свою верность союзникам, он договорился с Марией Терезией, что будет для видимости две недели осаждать Нейсе, а затем город сдастся. Впоследствии Фридрих ут-верждал, что поступил так потому, что Франция стремилась к разложению Германии, а он, Фридрих, по этой причине решил «спасти» Марию Терезию.

Когда австрийцы, освободившись от самого опасного врага, прижали франко-баварские войска, Фридрих II прислал своим союзникам на помощь . один гусарский полк. Одновременно он добился от курфюрста Карла Альберта Баварского, избранного под давлением французов императором, согласия на присоединение к Пруссии Верхней Силезии, фактически принадлежавшей той же Австрии. Понимая, что австрийцы добровольно не уступят ему этой области, Фридрих круто повернул фронт против австрийцев, разбил их при Чаславе и затем при поддержке англичан получил всю Силезию.

В результате Ахейского мирного договора 1748 года Силезия окончательно осталась за Пруссией. Мария Терезия была вне себя от гнева. Она заявила английскому послу, который поздравил ее с миром, что скоро надеется вернуть свое, «хотя бы ей пришлось отдать на это последнюю юбку». Для нее было ясно, что отныне самым опасным соперником Австрии в германских делах оказалась Пруссия, которая стала великой державой Европы.

Напряженные отношения между Австрией и Пруссией не прекращались со времени войны за Австрийское наследство. Австрийское правительство Деятельно готовилось к новой войне. Австрия, Пруссия, Франция, Англия — се вели энергичную дипломатическую работу, запасаясь союзниками, результате в так называемую Семилетнюю войну была вовлечена почти я Европа.

234

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

Г^РИДРИХ II ВЕЛИКИЙ

235

Неожиданный для всей Европы союз двух старых соперников — Фр ции и Австрии — и выступление Франции против своего прежнего союз ка — Пруссии — объясняется следующим образом.

Англия с начала Семилетней войны поддерживала монархию ГабсЕ гов как соперницу Франции. Но со времени войны за Австрийское нас. ство англичанам стало ясно, что на континенте появилась новая вое* держава — Пруссия, которая наряду с Россией и Австрией не прочь б* получать английские субсидии. Так как Мария Терезия требовала слиш« большую сумму за защиту фамильного владения новой английской дин тии Ганновера и было мало надежды, что, занятая войной за Силезию, а действительно сможет его защитить, англичане отказались ей платить (1?| и попробовали «нанять» Фридриха II. Тот согласился с тем большей охо что это спасало его, как ему казалось, от возможной диверсии со стор.. России. Кроме того, Фридрих надеялся, что его дипломатического искусс.я хватит на то, чтобы договор, фактически направленный против Франции,! поссорил его с французами.

В России были не на шутку встревожены успехами Фридриха II. Каь лер Бестужев-Рюмин занял решительную позицию против Пруссии, нал дя ее опасной для России «по причине ее соседства и увеличения ее могу] ства». Так как протестантская часть Германии, а в частности Пруссия, холилась в дружественных отношениях с Францией, врагом Англии и АЕ рии, то Бестужев-Рюмин в 1755 году заключил с английским послом Вил ямсом договор. По нему Россия обязывалась за 500 тысяч фунтов единовр менно и 100 тысяч ежегодной субсидии выставить против врагов Англии ] континенте (подразумевался Фридрих II Прусский) 80-тысячную арм> Однако планы англичан на самом деле были совершенно иными. Нанта Фридриха II, англичане считали, что Австрия и так, без расходов со стор ны Англии, будет воевать против Франции: таким образом, Англии удас! без больших затрат составить коалицию из России, Австрии и Прусс» которая сокрушит Людовика XV на континенте. В то же время она са будет захватывать французские колонии.

Фридрих, заключая договор с английским правительством, думал, , войдя в компанию с англичанами и русскими, он обезопасит себя от наг. дения со стороны России. Что же касается своего «друга» Франции, то < рассчитывал выступить посредником в англо-французском споре и зараб тать таким путем благоволение Франции, не порывая с Англией. К тому; он тяготился презрительно высокомерным покровительством Людовика'. и считал, что ему пора проявить «самостоятельность».

Можно представить себе негодование русского, французского и австри! ского правительств, когда они узнали, что между Фридрихом и Англ* подписана в Уайтхолле «Вестминстерская конвенция» (16 января 1756 год» согласно которой стороны обязывались поддерживать мир в Германии» выступить с оружием в руках «против всякой державы, которая посягнет 1 целость германской территории» И Австрия и Россия увидели в этом догч воре предательство со стороны Англии. Английское правительство, убеди* шись, что результаты его дипломатической деятельности прямо противопс ложны ожиданиям, спокойно выжидало, рассчитывая на малую уязвимое! Англии, защищенной морем, на котором господствовал ее флот. Франци в пылу негодования на неблагодарность прусского короля обратилась Австрии.

Последним толчком к союзу между Австрией и Францией была в данном случае излишняя «тонкость» дипломатии Фридриха. Тотчас же после разбойного нападения англичан на французские суда в 1755 году Фридрих II предложил Людовику XV смелый план. Пусть Людовик XV захватывает немедленно Бельгию; он, Фридрих, вторгнется в Богемию и, разгро-мив австрийцев, завладеет всей Германией. Таким образом, прусский соблазнитель еще в XVIII веке замышлял план, напоминавший идеи Бисмарка в 1866 году. В Вене в это время уже стало известно, что Фридрих одновременно ведет переговоры с Англией. Мария Терезия немедленно довела это до сведения Людовика XV. Известие о заключении Уайтхоллского договора между Фридрихом и Англией подтвердило, что опасения Вены были ненапрасны.

Окончательно антипрусская коалиция сложилась к маю 1757 года. В нее вошли Франция, Россия, Австрия, Саксония, Польша и Швеция.

Эта коалиция, получившая название по фамилии австрийского канцлера Кауница, представляла для Пруссии серьезную угрозу. Но Фридрих II опередил своих противников. В августе 1756 года он, по своему обыкновению, без объявления войны вторгся в Саксонию и оккупировал ее. За несколько лет до вторжения он писал: «Этот корабль, лишенный компаса, — игрушка ветра и воли». И вот настало, по мнению Фридриха, время, чтобы прибрать «игрушку» к рукам, хотя ею его аппетиты не исчерпывались: он зарился и на Богемию.

Выглядеть агрессором прусский король, однако, не хотел и в проекте «Манифеста против Австрии», который должен был быть обнародован с началом войны, писал: «Но нападающая сторона — не та, которая произвела первый выстрел, а та, которая замышляет нападение на соседа и обнаруживает его, занимая угрожающую позицию». Здесь, конечно, имелась в виду Австрия (которая не скрывала намерения отвоевать Силезию); но «честь» развязывания военных действий принадлежала все же прусскому монарху.

Союз Великобритании и Пруссии сохранялся на протяжении всей войны, более того, именно британские субсидии позволили Фридриху II в течение нескольких лет довольно успешно противостоять антипрусской коалиции.

Фридрих проявил себя в этой войне талантливым полководцем. Он действовал быстро и решительно, поспевая ко всем границам, разбивал врагов поодиночке и из десяти сражений проиграл только три. Но от русских он потерпел тяжелые поражения — при Гросс-Егерсдорфе в 1757 году и при Кунерсдорфе в 1759 году. В 1760 году русские войска на некоторое время заняли даже Берлин.

К началу 1762 года положение Фридриха стало настолько тяжелым, что в письме к своему брату, принцу Генриху, он писал: «Если, вопреки нашим надеждам, никто не придет нам на помощь — прямо говорю вам, что я не вижу никакой возможности отсрочить или предотвратить нашу гибель». - Фридриха спасли изменения в русской политике, ускоренные смертью императрицы Елизаветы Петровны. Новый император Петр III не только отказался от всех завоеваний в Пруссии, но и изъявил желание оказать Фридриху помощь.

Все эти события разворачивались с головокружительной быстротой. Фридрих II не успевал посылать благодарности русскому императору, но, как многоопытный политик и искушенный дипломат, он видел нарастание

236

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ!

недовольства среди правящих кругов России. В своих письмах прусс* король пытался дать советы, предостеречь столь расположенного к не императора от совершения ошибочных и опрометчивых действий.

Когда в Санкт-Петербурге был получен текст мирного договора, ее ленного Фридрихом II, личное вмешательство царя не позволило кан! ру М.И. Воронцову внести в него какие-либо изменения. 24 апреля (5 ] 1762 года подписывается русско-прусский мирный договор, по цотор Россия возвращала Пруссии все ее территории без какой-либо компенсаь Затем начались переговоры о союзе. Еще до их завершения корпусу гене( ла Чернышева было предписано соединиться с Фридрихом для совмести наступательных действий против Австрии.

Фридрих II сумел заключить мир с Швецией, некоторыми другими > тивниками Пруссии. (Парижский трактат от 10 февраля 1763 года.) Пс этого и Австрия пошла на мирные переговоры, которые завершились Гу тсбургским миром (15 февраля 1763 года), по которому Пруссия и Австр согласились на сохранение зШиз ^ио.

Таким образом, Семилетняя война на западе покончила с колонна ным могуществом Франции, обеспечила полную гегемонию Англии морях, а на востоке явилась первым шагом к будущей гегемонии Прусс|| в Германии.

Однако самой крупной своей дипломатической победой Фридрил считал раздел Польши. Он очень гордился тем, что сумел, не прибег к военной силе, заполучить крупную территорию, принадлежавш)! Речи Посполитой, положив тем самым начало ее разделу. Враждебна Польше замыслы Фридрих II вынашивал давно; но не мог приступ» к их осуществлению из-за противодействия других держав, прежде ве го России. Свою концепцию присоединения польских земель прусск! король изложил в политическом завещании 1752 года, и, хотя ее реал< зация началась лишь спустя 20 лет, она шла по сценарию, создание Фридрихом II.

В 1752 году он отметил, что не считает оружие лучшим средством реп ния данной задачи. При этом он процитировал слова короля Сардин! Виктора Амедея, обращенные к наследному принцу Карлу Эммануия «Сын мой, Милан нужно съесть, как едят артишок, лист за листом». Фри рих II писал далее: «Надо извлечь пользу из внутренней борьбы [в Польи и, соблюдая нейтралитет, овладеть сначала одним городом, позднее друг пока все не будет проглочено». Король подчеркнул, что следует избега войны против России (в Семилетней войне он нарушил собственную рек!| мендацию с тяжелыми последствиями для себя).

Первый шаг в направлении будущего раздела Речи Посполитой бь сделан в 1764 году. Пруссия и Россия заключили соглашение, тайная стат которого оговаривала обязательство обоих государств охранять силой ор жия действующую польскую конституцию от всяких попыток реформ^ Но Фридриху II пришлось ждать еще восемь лет; его час пробил, ког Россия глубоко втянулась в очередную войну с Турцией, ее положение ( ложнилось и она вынуждена была уступить домогательствам Пруссии насч Польши, (хотя Екатерина II без всякого энтузиазма шла на усиление Пру сии). Третьим партнером явилась Австрия, стремившаяся компенсирова утрату Силезии. Желая придать акции законный характер, Фридрих II сов товал австрийским правителям: «Поройтесь в архивах», — и сам делал то;

«РРИДРИХ II ВЕЛИКИЙ

237

Ца сообщение, что Мария Терезия испытывает укоры совести, он реагировал замечанием: «Плачет, но берет».

По первому разделу Речи Посполитой в 1772 году Пруссия получила земли по нижнему течению Вислы, соединившие Восточную Пруссию с остальной территорией королевства (лишь Гданьск и Торунь оставались у Польши). Тем самым устранялись трудности, вызванные разъединенностью составных частей Пруссии, расположенных в ее восточной части.

После Семилетней войны и раздела Польши Фридрих II, боясь австро-русского союза и не имея возможности противопоставить ему свой союз с Англией или с Францией, прилагал все усилия для сохранения союза с Россией. Он пугал Екатерину широкими завоевательными планами Венского двора в Юго-Восточной Европе и в Германии; он стремился внушить Екатерине через своего посланника в Стамбуле, что Австрия не желает сотрудничать с Россией в Восточном вопросе.

Русско-прусский союз Фридрих надеялся укрепить династическим браком — женитьбой великого князя Павла на своей двоюродной племяннице принцессе Вюртембергской. Поездка Павла в Берлин была использована Фридрихом для демонстрации прочности дружественных отношений между Пруссией и Россией. В том же 1776 году он пошел на уступку России, отказавшись от претензий на Данциг (Гданьск) и Торн (Торунь), но потребовал взамен от Екатерины продления союзного договора, хотя его срок истекал лишь в 1780 году.

Екатерина II согласилась на продление союзного договора с Пруссией. Подписание 20 марта 1777 года в Петербурге конвенции о продлении русско-прусского союза на восемь лет (начиная с 31 марта 1780 года) явилось еще одной дипломатической победой Фридриха Великого.

4 января 1778 года умер правитель Баварии Максимилиан Иосиф. Умер бездетным, поэтому между Пруссией и Австрией начались споры за его трон. Прусский министр Герцберг выступил со своим вариантом решения спора: Австрия получает Баварию, но она должна вернуть Польше Западную Галицию до Дуная, а Пруссия получает от Польши Гданьск и Торунь.

Эти планы не были приняты Австрией, и 67-летний прусский король Фридрих Великий решился еще на одну, последнюю в своей жизни, военную кампанию — войну с Австрией.

Фридрих II не сомневался, что Франция «ни в коем случае не будет бесстрастно взирать на то, как Австрия присваивает значительную часть |' упомянутого [Баварского] наследства», Фридрих обратился в Париж с соответствующим предложением.

По указанию Берлина прусский посланник в Париже Гольц запросил версальское министерство, намерено ли оно терпеть захват австрийцами Баварии и будет ли Франция считать себя обязанной, если Пруссия первой I' Начнет военные действия, выполнить условия Версальского договора, то «сть послать на помощь австрийцам 25-тысячный вспомогательный корпус, ц предлагал французам заключить военный союз против Австрии, обе-\ Щая Франции за это Австрийские Нидерланды, а также Брейзах и Фрейбург |> Германии. Таким образом, Фридрих II, ввязавшийся в баварские дела под |"флагом защиты Германии, предлагал Франции сделку за счет самой же Гер-"*ании. В этом, конечно, нет ничего удивительного, ибо и для Франции, и |*М Пруссии дележ немецких земель был традиционной политикой в герман-вопросе.

238

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТА

Кампания 1778 года показала, что прусские войска не выдерживают I тиска австрийцев, и ее войска стали отходить из Чехии. 13 мая был заклкз мир в Цетине, по условиям которого Пруссия получала маркграфства сбах и Байрау.

Фридрих II умер 17 августа 1786 года. Прусский король существен! увеличил территорию своей страны. Пруссия окончательно утвердиласв' качестве одного из двух сильнейших, наряду с Австрией, германских гоЦ дарств, обеспечила себе статус великой державы. Фридрих был человек^ недюжинного ума, широкого кругозора, разнообразных дарований. Он и личался от других пруеских королей особым упорством в достижении целё главной из которых было присоединение новых земель, прежде всего терр торий других немецких государств и княжеств.

ВЕНЦЕЛЬ АНТОН КАУНИЦ

(1711-1794)

Австрийский государственный канцлер в 1753—1792 годы, руководитель \ внешней политики Австрии при Марии Терезии. Содействовав сближений Австрии с Францией (союз 1756 года) и Россией. Участвовал в переговор по разделу Польши (1772) и Баварского наследства (1778—1779). Его называют «королем дипломатии».

После 1748 года основной внешнеполитической задачей дипломатии, рии стал возврат захваченной прусским королем Фридрихом II Силезии и' новление гегемонии Австрии в германских землях. К этому времени Авс была связана давними, бравшими начало еще в первых десятилетиях XVIII1 так называемыми Барьерными договорами с «морскими державами» — Вели... ританией и Голландией. Союз этот был направлен против Франции. Одна Лондон все больше сосредоточивался на борьбе с Францией вне Европы, ский же двор прежде всего стремился к борьбе с Пруссией в германских зе'»_

Этапы осмысления Веной возможности, а затем и необходимости сС жения с Францией Многие исследователи связывают с деятельностью „ цлера Кауница. Более того, иногда даже саму перемену союзов объявляв исключительно результатом его деятельности. Так, У. Дорн писал: «Если \ хотим понять суть «дипломатической революции», мы должны понять: мыслей ее действительного творца — Кауница».

Венцель Антон Доминик Кауниц, граф фон Ритберг родился в 1711. _. Как младшего сына в семье его прочили в священники, но он предпоч изучать право. После продолжительного путешествия по Европе Кау* поступил в 1740 году на австрийскую дипломатическую службу. В 1742 г его назначили министром при дворе Сардинии. В Турине он многому учился в области дипломатии у короля Сардинии Карла Эммануэля III. Ь удалось скрепить оборонительный союз Австрии с Сардинским корол* ством и Англией против Франции и Испании.

О выдающихся способностях Кауница вскоре стало известно австр» ской принцессе Марии Терезии. Антон Венцель был отправлен уже в ка стве главного министра ко двору генерал-губернатора Нидерландов гер га Карла Лотарингского и его сестры Марии Анны.

АНТОН КАУНИЦ

239

В 1748 году Кауниц присутствовал на Ахенском мирном конгрессе, где проявил себя как выдающийся дипломат. Несмотря на то, что Австрия потеряла Парму, Пьяченцу и Гуасталлу, все-таки исход войны был для нее успешным, так как ей удалось сохранить основные наследственные владения Габсбургов. Назначенный после конгресса государственным конференц-министром, Кауниц в пространной памятной записке высказался за союз между Австрией и ее стародавним врагом Францией, на что тогда не согласилась императрица Мария Терезия.

Таким образом, еще с 1740-х годов Кауниц выступал за союз с Францией. Когда же в 1750 году он был назначен послом в Париже, будущий канцлер не упустил возможности попытаться изменить характер австро-французских отношений. Однако скоро оставил эти попытки, убедившись в их безнадежности.

В 1753 году он возвратился в Вену и 13 мая вступил в должность государственного канцлера. Император Франц I придерживался совсем других политических взглядов и, хотя был посвящен в его замыслы, едва ли активно способствовал возвышению Кауница. Поэтому отношения императора к новому человеку при дворе с самого начала были холодными и несколько натянутыми. С течением времени эта неприязнь нарастала, пока, наконец, не вылилась в открытую перепалку на совещании 11 сентября 1761 года — один из тех редких случаев,

• когда император потерял самообладание. Императору не оставалось иного выхода, кроме как еще дальше отойти от имперской и внешней политики.

Один из крупнейших дипломатов XVIII столетия Кауниц-Ритберг поставил задачу устранения Пруссии как фактора большой европейской политики вообще; сделать это надлежало «без единого выстрела», лишь средства-Ми дипломатии. • *

Летом 1755 года Кауниц решился на прямые переговоры с Версалем. При этом венский двор получил поддержку в лице мадам Помпадур. Ранее Кауниц сумел преодолеть глубокую неприязнь высоконравственной Марии

|>, Терезии к Помпадур и убедил императрицу обратиться с письмом к всесильной фаворитке с тем, чтобы она похлопотала о заключении Францией до-|Говора о нейтралитете с Австрией.

240

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

В конце августа 1755 года австрийский посол граф Штеренберг перед письмо Марии Терезии. Вплоть до начала 1756 года переговоры носили: рактер скорее обмена мнениями, взаимного зондажа. Многие их детали оставили следов ни в одном архиве».

Последним доводом к союзу между Веной и Версалем послужило изв стие о заключении Уайтхоллского договора между Фридрихом II и Англ ей, давним противником Франции. Весть об англо-прусском соглашевд была оценена в Европе как событие чрезвычайное. Кауниц заявил росс» скому послу при венском дворе К.Г. Кейзерлингу, что «конвенция мея Англией и Пруссией для здешнего двора уничтожительна есть».

1 мая 1756 года было заключено австро-французское соглашение (I сальский союзный договор). Оно носило строго оборонительный харак Стороны обязывались уважать суверенитет владений друг друга, в случае; агрессии третьей державы выставить корпус в 24 тысячи человек и предо вить значительные денежные субсидии — до миллиона флоринов постра Шей стороне.

При оценке характера и последствий австро-французского догово обычно отмечают, что это было величайшее достижение венской диплок тии, хитроумно заманившей в свои сети ослепленную гневом, вызванш «изменой» Пруссии, Францию. Действительно, Версальский договор при* больше выгод Австрии. Хотя сам он почти ничего не давал дли претворе* в жизнь планов силезского реванша и создания антипрусской коалш посредством его достигалась практически изоляция Фридриха II на Европе ском континенте. Однако Кауницу не удалось добиться пока участия Фр ции в наступательном антипрусском союзе, тем более что, добившись 1 началу успехов в боях с англичанами в Северной Америке, Франция воя не желала ввязываться в обширную континентальную войну в угоду. рии, чрезмерного усиления которой в Версале никто особенно и не жел

До триумфа было, таким обозом, еще далеко, и заявление Каун* (12 июня 1756 года) послу России К.Г. Кейзерлингу, что это была «не тод ко нейтральная конвенция, но и оборонительный и дружественный сон было несколько преждевременным. Австрийской дипломатии пришлось« немало потрудиться, дабы побудить Версаль действовать в предусмотрев расчетами Кауница направлении.

Незадолго до этого императрица Елизавета отказалась фактически > англо-русского договора и заключила оборонительно-наступательный со| с Австрией (25 марта 1756 Года). Для нападения на Фридриха II Россия ( зывалась дать в помощь Австрии армию в 80 тысяч. В случае победы Фридрихом Австрия должна была получить Силезию, Россия — Восточ*. Пруссию. Французские дипломаты добились вовлечения в эту коалицй Августа III, курфюрста саксонского и короля польского. В 1757 году к ко лиции примкнула и Швеция, соблазненная- субсидиями и надеждой захват Померанию.

Окончательно коалиция была оформлена двумя союзными договора» русско-австрийским (2 февраля 1757 года), который повторял условия 1 дущего договора, но давал России субсидию в 1 миллион рублей ежегодно вторым, Версальским (1 мая 1757 года), по которому вместо 24 тысяч < ция обязывалась выставить 105 тысяч человек и давать Марии Терезии ежег но субсидию в 12 миллионов флоринов. Антипрусскую коалицию часто 1 вают по имени ее вдохновителя — австрийского канцлера Кауница.

ВЕНЦЕЛЬ АНТОН КАУНИЦ

241

Занимаясь внешней политикой, Кауниц не забывал и о внутригосударственных делах. Прежде всего он позаботился о проведении финансовой и налоговой реформы: был введен всеобщий подоходный налог, отменявший привилегии дворянства и духовенства, налог на наследство и подушный налог, определяемый в зависимости от размеров имущества. Появился в обращении новый золотой австрийский талер, ставший на многие годы самой ходовой и популярной в Германии монетой.

Семилетняя война, несомненно, стала бы триумфом австрийской дипломатии, если бы в России не произошли серьезные политические изменения. Взошедший на престол Петр III пришел на помощь терпевшему поражение Фридриху II. Расстановка сил резко изменилась. В результате Австрия подписала Губертсбургский мир (15 февраля 1763 года), по которому Пруссия и Австрия согласились на 51а1т дио.

17 сентября 1765 года у императрицы Марии Терезии появился соправитель — ее сын император Иосиф II. В большей степени они опиралась теперь на Кауница-Ритберга. Именно с ним она советовалась при введении Иосифа в права соправителя и надеялась, что именно Кауниц сумеет при необходимости его нейтрализовать. Так возник своеобразный триумвират, в котором осторожный, хотя порой и тщеславный, и эксцентричный, и, к неудовольствию Марии Терезии, не слишком благочестивый, но ясный и последовательный в своих политических концепциях, к тому же поистине неподкупный Кауниц, умевший укрепить свое положение умелым патронажем, должен был с трудом поддерживать баланс между двумя величествами. Он стремился воздать обоим по справедливости: нетерпеливо рвавшемуся вперед реформатору Иосифу, политическим взглядам и рационалистическому мировоззрению которого он симпатизировал, и ставшей более консервативной в последние годы Марии Терезии, которая считала Кауница своим «самым преданным слугой». ; ч

При этом не обходилось без драматических столкновений с демонстративными заявлениями Кауница об отставке, которые так никогда и не были приняты, поскольку Иосиф всякий раз уступал. Ему, впрочем, и не оставалось иного выбора и приходилось подчиняться матери, авторитет которой до самого конца остался в полной неприкосновенности, в то время как наследник так и не набрался мужества решительно взять власть в свои руки, как, например, во время кризиса 1773 года, когда он в последний раз резко выступил против правления матери и она пригрозила отречением, а Кауниц отставкой...

31 декабря 1768 года Екатерина II объявила о начале войны с Оттоманской Портой. Если Турция охотно выступила против России под флагом спасения Польши, то Австрия с самого начала заняла выжидательную позицию. С одной стороны, она осуждала действия России в Польше, подстрекая султана к войне, и даже пошла на заключение оборонительного союза с Портой, с другой же — под прикрытием нейтралитета раздумывала над тем, Не принять ли участие в разделе Польши. Когда в мае 1769 году русская Дипломатия с целью прояснить для себя двусмысленную позицию Австрии поставила перед Кауницем прямой вопрос: признает ли венский двор прежние обязательства о помощи России в случае Русско-турецкой войны, вытекающие из русско-австрийского союза 1746 года и последующих секретных соглашений, канцлер ответил, что считает себя свободным от таких обязательств, поскольку союзный договор и все другие соглашения между

242

100 ВЕЛИКИХ ДИГОЮМАТО1

ВБНЦЕЛЬ АНТОН КАУНИЦ

243

двумя странами были нарушены Петром III, заключившим в 1762 году се паратный мир, а затем и союз с Пруссией.

Иосифу и Кауницу не удалось вывести Фридриха II из союза с Россией, которая воевала с Оттоманской Портой и тем самым угрожала интереса! Австрии на юго-востоке Европы. В то же время австрийский кабинет пол твердил, что намерен придерживаться строгого нейтралитета в начавшейся войне, что не помешало ему еще до ее окончания — летом 1771 года — зак| лючить оборонительный союз с Портой.

Тем временем русское вмешательство привело к кризису в Польшу Кауниц получил письмо от руководителя внешнеполитического ведомст! Ррссии Панина, в котором автор открыто призывал австрийский двор пр»« соединиться к разделу Польши. Одновременно в Вену было послано ещ| одно письмо от имени Екатерины. В нем ясно давалось понять, что от свс их требований в отношении Турции Россия не откажется.

Получив такие послания, Кауниц задумался. С одной стороны, обязался помогать Турции против России, причем Австрия уже успел| получить часть турецких субсидий. С другой стороны, русское предло жение было уж очень заманчивым К тому же существовала опасность^ что в случае отказа венского двора Пруссия и Россия осуществят раз| дел без его участия. Кауниц раздумывал недолго. Он был весьма гибки» дипломатом, и повернуть внешнюю политику Австрии с одного напра* ления на противоположное ему ничего не стоило. Соправителю и гос) дарственному канцлеру пришлось преодолевать отчаянное сопротивлс ние Марии Терезии для того, чтобы этот точно рассчитанный компрс мисс между великими державами был достигнут. Они убедили Марш Терезию не ратифицировать договор с Турцией и согласиться на участи в совместном разделе. Вернуть Порте полученные от нее деньги, есте ственно, забыли. ,

Письмо Панина было отправлено в Вену 5 декабря 1771 года. Уже 17 ян| варя 1772 года Кауниц пригласил к себе русского посла Голицына и в бесед| с ним подчеркнуто любезно сообщил, что он не только согласен участво| вать в польских делах, но и полагает возможным «отобрать еще земли у коп другого, имеющего в ней излишек». На вопрос удивленного Голицына имеется ли в виду Турция, князь ответил утвердительно.

Этот шаг послужил сигналом к беспощадному проведению полита* раздела Польши великими державами («Три черных орла»), которая прине,, ла Австрии обширные южнопольские области — в общей сложности 83 000 квадратных километров и более 2 500 000 населения. ^

В середине 1770-х годов наметились перспективы для улучшения отно^ шений между Австрией и Россией.

В июле 1774 года Иосиф II, использовав в качестве повода письмо к не Екатерины II относительно австро-польского разграничения, выдвинул ответном письме идею австро-русского союза, который через семь лет он заключил, будучи уже австрийским императором. В начале 1775 году глав австрийской дипломатии князь Кауниц, демонстрируя свои симпатии ,, петербургскому двору, сообщил русскому послу князю Голицыну о камере^ нии венского двора отправить его старшего сына графа Кауница посланник ком в Россию.

Несколько позже, в 1775 году, Иосиф воспользовался заключением ми, между Россией и Турцией для захвата Буковины, северо-восточной част!

княжества Молдавия, создав, таким образом, сухопутную перемычку между Галицией и Трансильванией.

В августе 1776 года венский кабинет по желанию Петербурга вручил Порте ноту, в которой настаивал на неукоснительном выполнении условий Кючук-Кайнарджийского мира, угрожая в противном случае «пагубными последствиями».

Россия, со своей стороны, содействовала заключению австро-польского пограничного соглашения (акта о демаркации), подписанного в феврале 1776 года. В марте 1776 года Россия и Австрия обменялись актами гарантии на сделанные в Польше приобретения, согласно которым обе державы взаимно гарантировали новые границы с Польшей. Это был крупный шаг по пути австро-русского сближения. *

В феврале 1777 года курфюрст пфальцский Карл Теодор изъявил желание договориться с Австрией относительно Баварии и поручил своему посланнику в Вене фон Риттеру вступить в переговоры с князем Кауницем. Но прежде чем эти переговоры закончились, произошло событие, сразу изменившее положение дел и приковавшее к себе внимание почти всей Европы. В ночь с 29 на 30 декабря 1777 года внезапно умер от оспы в возрасте 51 года курфюрст баварский Максимилиан Иосиф, а на утро следующего дня Карл Теодор был провозглашен в Мюнхене новым властителем Баварии.

Известие о смерти Максимилиана Иосифа и провозглашении курфюрстом баварским Карла Теодора, привезенное в Вену 1 января 1778 года курьером из Мюнхена, произвело в резиденции Габсбургов ошеломляющее впечатление. Курфюрст баварский умер явно не вовремя, с точки зрения австрийских политиков, ибо они не успели еще довести до кбнца Переговоры с его наследником. Возникла опасность того, что Карл Теодор может теперь отказаться от соглашения с Австрией.

Тотчас же по прибытии курьера из Мюнхена император пригласил к себе князя Кауница и предложил ввести в Баварию войска до выяснения прав заинтересованных сторон на наследство. Однако министр высказался против этого шага, поскольку опасался сопротивления Франции и Пруссии. Венский двор принял решение продолжать переговоры с курфюрстом пфальцским. Это было нетрудно сделать, ибо фон Риттер имел полномочия подписать договор с Австрией, данные ему Карлом Теодором еще до смерти курфюрста баварского. 8 января конвенция была заключена и отправлена в Мюнхен, куда переехал из Мангейма Карл Теодор.

Заключение этой конвенции, несомненно, было крупным успехом австрийской дипломатии (прежде всего ее руководителя КауНица), пустившей в ход пресловутую теорию спорности и притязаний для оправдания своих стремлений к территориальному расширению.

Согласно конвенции 8 января 1778 года, курфюрст пфальцский признавал восходившие к XIV—XV векам претензии Австрии на Нижнюю Баварию и обещал содействовать переходу этой области в собственность Габсбургов. К Австрии отходили также княжество МиндельГейм и часть Верхнего Пфальца, рассматриваемые договаривающимися сторонами как лены чешской короны. Взамен Австрия признавала курфюрста пфальцского наследником остальной части Баварии.

Разумеется, в Европе эта конвенция получила неоднозначною оценку. Поэтому Кауниц предпринял шаги, чтобы завоевать расположение России. Еще 21 декабря 1777 года Панин вручил графу Кауницу ноту, в которой

244

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

ЯЕНЦЕЛЬ АНТОН КАУНИЦ

245

подчеркивал, что Россия рассчитывает на содействие Австрии в вопрс мирного урегулирования с Турцией крымского конфликта.

Прибытие этой ноты в Вену, совпавшее с началом баварского конфлш та, оказало, по словам Голицына, «великолепное действие на настроен» здешних министерства и двора». Кауниц в беседе с Голицыным взял такс сердечный и доброжелательный тон, которого посол никогда раньше удостаивался.

12 января 1778 года в Вене уже была составлена нота Порте, в кот турецкому правительству рекомендовалось возможно скорее уладить « отношения с Россией. Рекомендация сопровождалась угрожающим предо стережением, что Австрия не будет «безучастно смотреть на разгорающи!! ся пожар войны».

Тем временем Кауниц подал сигнал к началу «чернильной войны» Баварское наследство. 20 января 1778 года всем аккредитованным в Вен дипломатам была вручена его нота о соглашении между Австрией и пфал! цским курфюрстом по баварским делам. В этой ноте перечислялись ист<; рические и юридические основания для австрийских претензий на захваче ную часть Баварии и подчеркивалось, что они признаны теперь курфюрсто| пфальцским. За нотой Кауница последовал'ряд других официальных и нес фициальных выступлений австрийской дипломатии, преследовавших ту: цель — дать обоснование законности австрийских претензий.' «

В ответ на публикации Венского двора в Пруссии и Саксонии быле издано еще больше брошюр, памфлетов и исторических описаний, авторы которых с не меньшей энергией разрушали все те сложные сооружения и| доводов и доказательств, которые возводились австрийскими дипломатам* историками и юристами. ,

8 начале февраля 1778 года прусский посланник в Вене барон Ридезед^ вручил князю Кауницу ноту («мемуар») берлинского двора по поводу Бавар-< ского наследства, в которой в резком тоне оспаривалась законность австри^ ского вторжения в Баварию. Нота Ридезеля вызвала тревогу в правящ/, кругах Австрии. Особенно поразила она Марию Терезию, и без того напут ганную размахом военных приготовлений в Пруссии.

Иосиф II не собирался добровольно отдавать захваченное и не намерен был отступать перед угрозами, даже подкрепленными силой. Взгляды Иоси-ч фа полностью разделял глава австрийской дипломатии Кауниц. В ноте Ка-? уница Ридезелю от 16 февраля 1778 года излагалось решение Венского двот ра отвергнуть прусскую ноту по существу, но не возражать против дальней;-! ших переговоров, дабы на всякий случай иметь дверь открытой для компромисса.

9 марта 1778 года Ридезель передал австрийскому правительству нову.^ ноту Берлина, составленную в еще более резких выражениях, чем первая! Фридрих II категорически требовал вернуть вопрос о Баварском наследств

в то положение, в каком он был до смерти баварского курфюрста, то ест,и он требовал ухода австрийцев из Баварии, аннулирования конвенции 3 ян*Я варя и начала переговоров между всеми заинтересованными в судьбе Бавач| рии сторонами.

Почти одновременно в Регенсбурге представители Пруссии, Саксонш и Цвейбрюкена выступили с протестами против захвата Баварии. м

Ожидалось, что военные действия в Пруссии начнутся не позже конца;,] апреля. Но прошел апрель, а война все еще не начиналась. Наоборот,

Австрия и Пруссия всячески старались оттянуть начало военных действий, обмениваясь предложениями. 1 мая 1778 года австрийский посланник в Берлине граф Людвиг Кобенцль вручил министрам Фридриха II очередную ноту князя Кауница, излагавшую новые условия австро-прусского соглашения. Князь Кауниц предупреждал Фридриха II, что если обе стороны не пойдут навстречу интересам друг друга и вступят в борьбу между собой, которая обессилит их обеих, то они в конечном счете станут зависимыми от диктатуры третьей или четвертой стороны, то есть Франции или России. Однако даже этот довод не убедил Фридриха II. Он вторично отверг австрийский проект договора, а составленный им контрпроект лишал Австрию всех ее приобретений в Баварии и имел целью ублаготворить Саксонию за счет Австрии и Баварии, облегчив тем самым выгодный обмен Франконских маркграфств на Лужицы.

Сам Фридрих очень мало верил в успех своих предложений, и они действительно были отклонены Австрией, хотя и в весьма мягких выражениях. Настолько мягких, что Иосиф II даже счел необходимым прочитать по этому поводу нотацию Марии Терезии и Кауницу, указывая на недопустимость подобного тона по отношению к Пруссии, когда уже нет никаких надежд на успех переговоров. Невозможность соглашения была совершенно очевидна йе только для спорящих сторон, но и для сколько-нибудь внимательных наблюдателей.

Лишь в последних числах июня Фридрих II решился наконец прекратить дальнейшие сношения с Австрией и взяться за оружие. Вторжение Пруссии в Чехию, где австрийцы чувствовали себя неспокойно, устрашило правителей Австрии.

28 июля прусские предложения были присланы Голицыну и переданы им Кауницу. Ознакомившись ^содержанием фридриховского плана, Кауниц заявил, что он совершенно неприемлем для Австрии, так как лишает ее почти всех баварских приобретений.

Все же в Вене после совещания с Иосифом II решили продолжать переговоры. Новое предложение австрийской дипломатии резко отличалось от всего того, что ранее предлагалось венским двором: Австрия обязывалась вернуть Карлу Теодору захваченные земли в Баварии. В обмен она требовала, чтобы Пруссия отказалась от претензий на Франконские маркграфства. Смысл австрийского предложения состоял в том, чтобы демонстрацией своего бескорыстия заставить Фридриха открыто показать, что он ввязался в войну с Австрией Не для защиты обиженных германских князей, а ради собственной выгоды. Отказ Австрии от Нижней Баварии и других баварских земель, которыми она уже полгода реально владела, на фоне нежелания Фридриха II расстаться с претензиями на Франконские маркграфства должен был поколебать авторитет Пруссии в Германии и за ее пределами, лишить Фридриха II доверия и поддержки немецких княжеств и крупных европейских держав. В то же время Австрия при помощи этого ловкого дипломатического хода могла укрепить свое влияние в Германии и ослабить международную оппозицию захватнической политике Габсбургов.

Хитроумный план Кауница — Иосифа возмутил прусского короля. В то же время одолеть сопротивление Габсбургов, изгнать австрийцев из Баварии, сломить австрийское влияние в Германии и осуществить свои захватнические цели Пруссия не могла без помощи сильных союзников. Ожидая вооруженной помощи извне, Фридрих 11 и стремился оттянуть начало военных

246

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ!

НИКИТА ИВАНОВИЧ ПАНИН

247

операций большого масштаба, ограничиваясь отдельными стычками с пр тивником и бесплодным маневрированием.

Кауниц все же не шел в своих уступках так далеко, чтобы они моо удовлетворить Пруссию. Три тура переговоров в январе — августе 1778 год отчетливо показали, что австрийцы уйдут из Баварии только под давление вооруженной силы.

В борьбе за Баварское наследство Кауниц полагал возможным реализ, вать союз с Францией, то есть добиться ее вооруженной и дипломатическс поддержки. При этом Кауниц исходил из того, что Верженн является и кренним сторонником Версальского договора, а императрица переоценив ла влияние Марии Антуанетты на политику французского правительств, Однако уже первые попытки графа Мерси склонить версальское министе| ство на сторону своего двора убедили его в том, что рассчитывать на подде{ жку Франции не приходится. Франция стала на путь нейтралитета.

Но Кауниц никак не хотел примириться с разрывом союза, который«. считал своим детищем. «Король дипломатии», как его называют западнь, историки, надеялся, что Франция перед лицом таких врагов, как Англия \ Россия, не посмеет отвернуться от союза с Веной. В худшем случае он ра« считывал добиться присылки небольшого числа французских войск в Ав< рийские Нидерланды, с тем чтобы оставленный там австрийский корг (10 тысяч человек) мог быть переведен в Чехию. Но Франция продола придерживаться политики нейтралитета.

13 мая 1779 года был заключен Тешенский мир — при «посреднич« стве» великих держав-союзников Франции и Россам, которая с этос момента приобрела статус державы-гаранта в империи. Экспансионист екая политика Иосифа — Кауница в Баварии была остановлена на рек| Инн. За узкую полоску земли стране пришлось заплатить более 100 мщ лионов гульденов военных расходов и контрибуции, а также расстрой ством финансовых дел.

В 1781 году началось «десятилетие Иосифа», который после смер императрицы теперь правил один. В распоряжении Иосифа, конечно, бь штаб, состоявший из старых и новых квалифицированных работников, в нейшим из которых по-прежнему оставался государственный канцлер униц. Но принципиальные решения Иосиф принимал сам.

В 1790 году Иосиф II умер. На престол взошел его брат Леопольд Кауниц, которому в то время уже было 79 лет, подготовил проект доклад, в котором советовал императору: «Вашему величеству следует незамедл* тельно обнародовать принципы справедливой, нерасточительной, умерек ной, не вынашивающей опасных замыслов и дружественной... монархии» Однако для нового монарха не менее важной была позиция по отношени* к Священной Римской империи и свое положение в ней.

В течение длительного времени отношение Вены к империи характера зовалось в основном неприязнью ко всему, что шло оттуда. С приходом власти Леопольда кое-что изменилось. В Райхенбахе 27 июля 1790 года бы заключен договор между Пруссией и Австрией. Кауниц выступал против, та как считал, что следует «всегда быть готовым отомстить за то зло, которс Пруссия причинила австрийскому государству». Признание Пруссии ка второй доминирующей силы привело к полному изменению ситуации империи. Князь-епископ Вюрцбургский констатировал: «Если Австрия Пруссия объединились, значит, наступил конец империи». Европейское рав

новесие, объединение великих держав — понятия, которыми еще мыслил Кауниц, — исчезли.

На рубеже 1791 — 1792 годов Леопольд II и Кауниц были вынуждены пересмотреть свою позицию в отношении Франции. 19 января 1792 года Государственный совет обсуждал возможность применения более энергичных мер против революционной Франции. Но 1 марта император неожиданно скончался. Его преемником стал Франц II, правивший в течение сорока лет.

Не одобряя поворот в австрийской политике, начавшийся с восшествием на престол императора Франца II, 80-летний Кауниц в 1792 году подал в отставку.

Великий дипломат был известен также как покровитель наук и искусств и сам обладал значительным художественным собранием. Он оказывал огромное влияние и на внутреннюю политику, причем, как приверженец «просвещения», содействовал проведению реформ в самых различных областях государственной жизни, особенно при Иосифе II. Умер Кауниц в 1794 году.

НИКИТА ИВАНОВИЧ ПАНИН

(1718-1783)

Граф, русский государственный деятель и дипломат. Один из ближайших

сподвижников Екатерины II, возглавлял Коллегию иностранных дел (1763—

1781). Выдвинув проект создания так называемой «Северной системы»,

подписал Петербургский союзный договор с Пруссией (1764), заключил

договор с Данией (1765), торговый договор с Великобританией (1766).

Никита Иванович Панин родился 18 сентября 1718 года. Его отец, Иван Васильевич, всю жизнь отдал военной службе и вышел в отставку в чине генерал-поручика. Панин-старший пользовался расположением Петра I, но к числу его ближайших сподвижников не принадлежал, хотя был женат на племяннице знаменитого князя Меншикова Аграфене Васильевне Еверла-ковой. Своим четырем детям Иван Васильевич дал прекрасное образование. Благодаря родству с Меншиковыми Никита Панин еще ребенком был представлен высшему петербургскому обществу, в том числе и великой княгине Елизавете Петровне.

Панин проходил службу с самых нижних чинов в привилегированном Конногвардейском полку. В 1740 году из вахмистров конной гвардии его перевели в корнеты. Панин оказался в числе тех гвардейцев, которые помогли Елизавете взойти на престол (1741). Он был пожалован в камер-юнкеры и стал приобретать некоторое влияние при дворе. После того как на него обратила внимание императрица, фаворит Елизаветы граф Шувалов забил тревогу. Молодого Панина срочно отправили посланником в Данию.

В Дании Никита Иванович пробыл недолго. В 1746 году шведский король

Щ Потребовал отозвать из Стокгольма русского посланника И.А. Корфа. Швед-

, ским делам в Петербурге в то время придавали очень большое значение,

Поэтому решение канцлера А.П. Бестужева-Рюмина послать в Стокгольм

; Талантливого, но неопытного Панина было неожиданным.

248

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ01

НИКИТА ИВАНОВИЧ ПАНИН

249

В Стокгольме Никита Иванович прожил двенадцать лет. Ему удало^ предотвратить назревавший разрыв дипломатических отношений с Швеци!

ей, подписав русско-шведскуЦ декларацию (1758) о готовност| обеих держав охранять торгов мореплавание в Балтийске^ море и препятствовать цоявле-] нию британского военного флс та на Балтике.

В ноябре 1759 года Ее Имг„ раторское Величество повелел своему полномочному мини-т стру при шведском дворе, камер геру и генерал-поручику Никит Панину на время покинут| Стокгольм по случаю назначе, ния его воспитателем и обер| гофмейстером великого княз Павла Петровича.

При дворе Панин быст стал человеком значительны* Его называли «самым санович тым вельможей империи». О| обладал редкой способность»,, располагать к себе людей, поэто^ му у него было много друзей . мало врагов. Он слыл искусны»

дипломатом и весьма образованным человеком. Панин долго жил в Еврог и хорошо знал европейскую культуру, а таких людей в России в то вре\ было немного, и их ценили.

В период недолгого правления Петра III Панин выступал за отстране-1 ние императора от власти, имея в виду регентство Екатерины Алексеевнь до совершеннолетия своего воспитанника, и за ограничение монаршей власти. Петр III не доверял Никите Ивановичу (даже держал при нем сво« его флигель-адъютанта), хотя и пожаловал чином действительного тайного советника и орденом Св. Андрея Первозванного. '

В июньском перевороте 1762 года Панин принял деятельное участие! Екатерина II наградила его за услуги ежегодной пенсией в размере 5 тысяч рублей.

Первое время Панин был лишь неофициальным советником империй рицы по вопросам внешней политики, и ему пришлось выдержать сильную конкуренцию со своим старым другом А.П. Бестужевым-Рюминым, Иное-? транные послы сообщали своим правительствам об интригах А. Бестужева Рюмина и Г. Орлова против Панина, который даже высказал желание ото* от дел.

Однако именно Панин 4 октября 1763 года стал старшим членом Ино-1 странной коллегии; в октябре же, после окончательного удаления от дед Бестужева, к нему отошло заведование делами коллегии. Не будучи офи«? циально назначен канцлером, он был поставлен, по сути, выше вице-канцлера князя Д.М. Голицына и в течение почти двух десятков лет оставал-

ся главным советником Екатерины II и руководителем русской внешней политики.

Когда Панин вступил в должность старшего члена Коллегии иностранных дел, учреждение это было сравнительно небольшим. Числилось в ней около 260 служащих, из которых 25 находились в Москве. Панин свои «кадры» знал очень хорошо, ценил и, пожалуй, даже гордился ими.

В Петербурге внешнеполитические вопросы при Панине решались по отлаженной схеме. Никита Иванович получал корреспонденцию из-за границы и внимательно ее изучал. Отобрав самое важное, он писал на Полях свои замечания и предложения и отправлял все это императрице. Екатерина бумаги просматривала и тут же утверждала. Затем в коллегии соетавля^ лись рескрипт для отправки послу или иные официальные документы, которые императрица тем же порядком утверждала. Иногда Панин «для вйиг-рания времени» вторично бумаги на утверждение императрице -вообще «е посылал.

Императрица вела дипломатическую переписку или переговоры по согласованию с Паниным. Делалось это в тех случаях, когда ее непосредственное участие было выгодным с политической точки зрения. Большинство ее «личных» писем иностранным владетельным особам было заготовлено в Коллегии иностранных дел под руководством Никиты Ивановича.

Такой порядок ведения внешнеполитических дел сохранялся довольно долго. Особых изменений в нее не внесло даже создание в 1769 году Государственного совета, ибо его рекомендации по собственно политическим вопросам определялись в конечном счете мнением Панина и его предварительной договоренностью с Екатериной.

Правда, иногда императрица и ее «министр иностранных дел» расходились во мнениях по существенным вопросам. В таких случаях Никита Иванович часто открыто выражал свое недовольство. Он мог, например, подолгу не являться ко двору или, сказавшись больным, демонстративно разъезжать по городу, а все присылаемые бумаги отправлять обратно с надписью «господину вице-канцлеру».

С 1763 года Панин помимо Коллегии иностранных дел руководил еще и Тайной канцелярией, занимавшейся расследованием наиболее серьезных преступлений, в том числе и вопросами контрразведки.

Взяв в свои руки внешнюю политику, Никита Иванович быстро стал ее не только формальным, но и фактическим руководителем. Разработка внешней политики — изучение положения, обдумывание дальнейших шагов, подготовка детальных инструкций для русских представителей за границей — К» все это было сосредоточено в руках Панина.

Первым делом ему пришлось решать польский вопрос. После смерти Августа III Екатерина в инструкции своим агентам поставила задачу — добиваться избрания на польский престол Станислава Понятовского, короля, «интересам империи полезного, который бы, кроме нас, ниоткуда никакой надежды в достижении сего достоинства иметь не мог».

События в Польше развивались благоприятно для России. После того как сейм постановил выдвигать в кандидаты только поляков, иностранные послы — французский, австрийский, испанский и саксонский — в знак протеста покинули Варшаву. 26 августа 1764 года Коронационный сейм в спокойной обстановке избрал стольника литовского графа Станислава Понятовского королем.

250

100 ВЕЛИКИХ ДИШЮМАТ01

Получив сообщение об этом событии, Екатерина написала Паниь записку: «Никита Иванович! Поздравляю Вас с королем, которого мы дела ли. Сей случай наивяще умножает к Вам мою доверенность, понеже я ви сколь безошибочны были все Вами взятые меры; о чем я не хотела обойтш показать Вам мое удовольствие...»

У Панина были все основания быть довольным. Россия добилась избр ния на польский престол своего кандидата, причем так, что и в Польш| сохранялось спокойствие и прочие европейские державы восприняли событие как должное. Начинала складываться его, Панина, внешняя пол» тическая система.

В ее основу легла идея создания Северного союза. Панин считал, чт «...самое верное для поддержания в Европе равновесия против союза дву домов: австрийского и бурбонского, заключается в том, чтобы северш державы составляли между собою систему, совершенно независимую. О» гарантируют себя этим от вмешательства во внешние раздоры...» Иньи словами, профранцузской коалиции следовало противопоставить союз север ных держав — России, Пруссии, Англии, Дании, Швеции и Польши.

Автором этой программы, однако, нельзя считать одного Панина В феврале 1764 года барон Я.А. Корф представил Екатерине соответствуй щий проект о Северном союзе. Панин эти идеи оценил, взял н$ вооружение и с тех пор понятие Северный союз (Северная система) связывалось глав-' ным образом с его именем.

В проекте фигурируют понятия держав «активных» и «пассивных» Со стороны «пассивных» предполагалось довольствоваться их нейтрали! том. «Активными» державами Панин считал те, которые могли решить вступить в прямую открытую борьбу со странами южного союза. К первьц Панин относил Россию, Днглию, Пруссию, отчасти Данию; под «пассивнь ми» подразумевались Польша, Швеция и другие страны, которые удалось &Щ привлечь к союзу.

Никита Иванович Панин рассчитывал с помощью Северной систем* укрепить влияние России в Речи Посполитой и Швеции, а также в ТурцииЦ переложить на союзников часть расходов по борьбе с французским влияниен в этих странах. Пользуясь словами самого Панина, необходимо было «ец.щ ножды навсегда системой вывесть Россию из постоянной зависимости поставить ее способом общего Северного союза на такой степени, чтоб она| как в общих делах знатную часть руководств иметь, так особливо на север тишину и покой ненарушимо сохранять могла».

В Петербурге отдавали себе отчет, что в полной мере осуществить за думанное нереально. Но благодаря идее Северного союза внешняя политик России приобретала программный характер. Действия, предпринимаемые 1 отдельных странах, увязывались в единое целое.

Первым серьезным шагом в деле создания Северной системы мож-? но считать заключение в 1764 году союзного договора между Россией Пруссией. Фридрих II начал искать пути к сближению сразу же после вступления на престол Екатерины II. В Петербурге к его просьбам относились благосклонно, хотя Панин сознательно откладывал заключе^ ние соглашения, стараясь добиться от короля все больших уступок. На конец, когда России потребовалось активное участие Пруссии польских делах, договор был подписан. Союз с Пруссией позволил Пе* тербургу влиять на польские дела, сдерживать Турцию, «первенствовав

НИКИТА ИВАНОВИЧ ПАНИН

251

на севере» и «играть первую роль в Европе... без больших затрат со стороны России».

Переговоры с Данией оказались для Панина сравнительно легкими. Никита Иванович настоял на том, чтобы в секретных статьях договора Дания взяла на себя обязательства помогать России против Турции и противодействовать французскому влиянию в Швеции. Взамен Дания получила голштинские владения великого князя Павла Петровича. В феврале 1765 года договор был подписан.

Затем Панин предпринял энергичные шаги, чтобы склонить и лондонский кабинет к подписанию союзного соглашения. Но ему удалось заключить лишь торговый договор (1766). Англию связывали теперь с Россией и более широкие политические соображения, поскольку у них оказался общий противник — Франция. •

Чтобы остановить успешную деятельность российской дипломатии, Австрия и Франция прибегли к содействию Турции. В результате хитроумных интриг австрийского и французского послов Турция в конце 1768 года объявила войну России.

Дружественные отношения с Пруссией, Данией и Англией, то есть той частью Северной системы, которую удалось создать к началу войны, позволяли Панину не беспокоиться за северные границы и полностью сосредоточиться на турецкой проблеме.

Уже в 1770 году под впечатлением понесенных поражений Турция обратилась к Пруссии и Австрии с просьбой о посредничестве в мирных переговорах с Россией.

В Петербурге хотели покончить с войной как можно скорее. Для удачного завершения войны требовались усилия не только военные, но в не меньшей степени и дипломатические. Поводом для начала войны послужили волнения в Польше. События складывались так, что польские дела оказались тесно переплетены с делами турецкими, и решать их следовало комплексно.

Еще в начале войны Фридрих II выступил с проектом раздела Польши. С величайшим мастерством Панин уходил от прямого ответа, несмотря на чрезвычайную настойчивость прусското короля. Но после того как летом 1771 года Австрия заключила оборонительный союз с Турцией, правительство Екатерины II было вынуждено пойти на раздел Польши.

Вопрос об участии в разделе был решен между Екатериной и Паниным еще до его обсуждения на Государственном совете. 16 мая 1771 года Никита Иванович «открыл» членам Совета предложение прусского короля Панин не только сообщил идею Фридриха II, но и обосновал необходимость ее принятия, иными словами, предложил готовое решение. Екатерина же демонстративно покинула заседание, тем самым дай понять, что других Мнений не потерпит. Члены Совета единодушно одобрили предложенный проект.

«Соглашаясь на раздел, Россия, получала тройной выигрыш, — считает биограф Панина А.В. Гаврюшкин. — Во-первых, безопасную границу с Польшей. Во-вторых, как сказал на Совете Панин, успокоение «польского замешательства» и соответственно возможность вывести, наконец, из этой страны свои войска. И, в-третьих, нейтрализацию Австрии в вопросе о русско-турецкой войне. Но, для того чтобы решить эту третью задачу, необходимо было провести очень тонкую дипломатическую работу. Фридрих II

252

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

ЭТЬЕНН-ФРАНСУА ШУАЗБЛЬ

253

предлагал попросту ухватить то, что плохо лежит. Панину же надо бы; сделать так, чтобы действия России, Пруссии и Австрии оказались взаимс связаны, причем согласие Петербурга на раздел было бы обусловлено изме нением австрийской политики в турецком вопросе».

Панин обратился с проектом раздела Польши к австрийскому канцл« ру Кауницу и получил его принципиальное согласие. Никита Ивано* применил маленькую хитрость. Конвенция по польскому вопросу меа^ Россией и Пруссией была подписана 6 февраля 1772 года и ратифицировав 4 марта. Панин предложил проставить другие даты: подписание — 4 январ, и ратификация — 4 февраля. Благодаря этому в начавшихся переговорах^ австрийцами на конвенцию можно было ссылаться как на свершившийс факт и, соответственно, лишить их возможности предлагать изменения в < содержание. Хитрость удалась, потому что, как только началось обсужден» деталей соглашения, Фридрих II и Кауниц сцепились из-за размеров захвг тываемых территорий, и Панину приходилось постоянно призывать своц партнеров к сдержанности.

В начале 1772 года уже было достигнуто предварительное соглашен! между заинтересованными державами. Окончательно оно было скреплен в августе тремя двусторонними актами между Россией, Австрией и Пруссу ей. Россия получила польскую часть Ливонии и часть Восточной Белорус сии, в свое время отторгнутой от русских земель великими князьями лито| скими.

В войне с Турцией русские войска и флот одержали ряд блестящих и бед, заставивших турок после упорного сопротивления и срыва ими перег воров на Фокшанском и Бухарестском конгрессах все же согласиться ., мир, который был оформлен в 1774 году в Кючук-Кайнарджи. Россия пол) чила выход к Черному морю...

20 сентября 1772 года великому князю Павлу Петровичу исполнило» 18 лет. Обязанности Панина как воспитателя на этом закончились. За тр) ды по воспитанию наследника и «отправлению дел обширного иностранно! департамента толико лет сряду» он был щедро награжден. Никите Ивано вичу были пожалованы: звание первого класса в ранге фельдмаршала: жалованьем и столовыми деньгами по чину канцлера, 9 412 душ крепостнь в том числе в землях, присоединенных от Польши, 100 тысяч рублей на и ведение дома и т. д. Панин принял эти дары, но распорядился ими довол! но необычно. Четыре тысячи крестьян, находившихся в новых приобрете|-ных Россией польских владениях, он подарил своим трем главным подч! ненным чиновникам — Бакунину, Убри и Фонвизину.

Даже недоброжелатели уважали Никиту Ивановича как личность . „,, дую, честную и вместе с тем тонкую. «Величавый по манерам, ласковы! честный противу иностранцев, которых очаровывал при первом знакомств, он не знал слова нет; но исполнение редко следовало за его обещаниям! и если, по-видимому, сопротивление с его стороны — редкость, то и надел, ды, на него возлагаемые, ничтожны. В характере его замечательна тол кость... соединенная с тысячью приятных особенностей, она заставлял говорящего с ним о делах забывать, что он находится перед первым мин» стром государыни; она может также заставить потерять из виду предм* посольства и осторожность, которую следует наблюдать в этом увлекател! ном и опасном разговоре» — так характеризовал Панина в 1778 году фра* цузский агент Кальберон.

Уволенный с должности обер-гофмейстера, Панин сохранил за собой право посещать великого князя в любое время и часто им пользовался. Своей семьи у Никиты Ивановича никогда не было. В 1768 году Панину приглянулась старшая дочь графа Петра Борисовича Шереметева Анна. Но буквально накануне венчания Анна вдруг почувствовала себя плохо. Через несколько дней появились признаки страшной болезни — оспы. 27 мая Шереметева умерла. Никита Иванович так и остался холостяком. Домом для него стал великокняжеский двор.

С 1780 года началось новое сближение России-с Австрией. И уже в мае 1781 года Панин, сторонник союза с Пруссией, был уволен в бессрочный отпуск. Лето Никита Иванович провел в своем смоленском имении Дугино, а в конце сентября получил отставку.

С этого времени здоровье его резко ухудшилось. Утром 31 марта 1783 года граф Никита Иванович Панин скончался. Когда цесаревич, неотлучно дежуривший возле постели Панина, увидел, что жизнь покидает старика, он упал на колени и, плача, прильнул губами к руке своего наставника.

Панина похоронили в Александро-Невской лавре, в церкви Благовещения. Траурная процессия оказалась многолюдной, были многие из тех, кто при жизни графа слыл в числе его недругов. Императрица на похороны не пришла.

П.А. Вяземский написал о нем: «...Граф Панин, хотя и был вполне дипломат и министр иностранных дел, был однако Русским не только по характеру и направлению своей политики, но и истинно Русским человеком с головы до ног. Ум его напитан был народными историческими и литературными преданиями. Ничто, касавшееся до России, не было ему чуждо или безразлично. Поэтому и любил он свою родину — не тепленькою любовью, не своекорыстным инстинктом человека на видном месте, любящего страну свою — в силу любви к власти. Нет, он любил Россию с пламенною и животворною преданностью, которая только тогда существует, когда человек принадлежит стране всеми связями, всеми свойствами своими, порождающими единство интересов и симпатий, в котором сказывается единая любовь к своему отечеству — его прошлому, настоящему и будущему. Только при такой любви и можно доблестно служить стране своей и родному своему народу, сознавая при этом все его недостатки, странности и пороки и борясь с ними насколько возможно и всеми средствами».

ЭТЬЕНН-ФРАНСУА ШУАЗЕЛЬ

(1719-^-1785)

Граф де Стенвиль, герцог де Амбуаз, французский государственный деятель

и дипломат. Министр иностранны^ дел (1758— 1770), одновременно морской

(1761—1766), военный министр (1766—1770). Закрепил франко-австрийский

союз, подписал Фамильный пакт 1761 года о союзе с Испанией против

Великобритании. Добился окончательного присоединения к Франции

Лотарингии (1766) и Корсики (1768).

Будущий дипломат родился в 1719 году в семье графа Франсуа-Жозефа Де Шуазеля, маркиза Стенвиля, посла великого герцога Тосканского. При-

254

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

•аТЬЕНН-ФРАНСУА ШУАЗЕЛЬ

255

няв титул графа Стенвиля, Этьен-Франсуа поступил на службу в армию, время войны за Австрийское наследство, в которой Франции противост,,

ли Англия и Австрия, Шуазед дослужился до генерал-лей! нанта инфантерии.

14 декабря 1750 года он нился на Луизе Онорин Кроз| внучке известного банкира, пившего титул маркизов Шателя и Карамана. Крс была, как при жизни мужа, та» после его смерти, ангелом до, родетели. После женитьбы Ш} азель оставил армию и суме войти в число приближенщ Людовика XV. Ему удалось' завоевать симпатии фаворит короля мадам де Помпадур, торая оберегала его от всея можных придворных интр1 Через год мадам Помпадур , правила Шуазеля резидентом Рим (1753—1757). Дипломат о! ратился к папе Бенедикту Х1У^ просьбой разрешить протш чие внутри-французской церкв между галликанцами и иезуит.., ми. Успешно справившись с за|

данием, Щуазель вернулся в Версаль, но вскоре вновь отправился в путь. I этот раз, чтобы представлять интересы Франции при Венском дворе (1757 1758).

Благодаря протекции фаворитки короля мадам де Помпадур, Шуазе, был вызван из Вены. 10 ноября он стал герцогом. А через месяц Людовик X,-назначил его министром иностранных дел Франции. Произошло это в са , мый разгар Семилетней войны.

Остроумный, ловкий и смелый царедворец, Шуазель занял видное ме сто при дворе, держал открытый стол на 80 человек и, получая 800 тыся ливров, был в долгах (до назначения министром он не имел и четырех тыся ливров годового дохода).

Получив в свое ведение также военные, морские и колониальны вопросы, он стал по существу первым министром. Шуазель считал, чт военно-дипломатические усилия Франции должны быть сосредоточен на борьбе не с Пруссией, а с Англией. Он выступил с предложением том, чтобы в связи с потерей Канады и Луизианы Франция поддержал североамериканские колонии против Англии. Ему принадлежит такж идея захвата Египта Францией. В Европе Шуазель стремился, опираяс. на союз с Австрией, создать такую «политическую систему», при коточ рой возглавляемый Францией шведско-турецко-польский блок противо стоял бы группировке Англия — Россия — Пруссия. Хотя он самоуверен но'утверждал, будто бы «правит Европой, как кучер лошадьми», его м

невры не изменили сложившегося отныне в пользу Англии перевеса сил в Европе.

30 декабря 1758 года Шуазель заключил новый договор с Австрией против Пруссии. По этому третьему (Версальскому) договору субсидия, уплачиваемая Марии Терезии, была удвоена. Франция была обязана держать в Германии 100 тысяч войска; непременным условием должно было быть возвращение Силезии. Таким образом, интересы Австрии были на первом плане.

Хотя центр тяжести французских интересов находился тогда в борьбе против Англии в заморских колониях, война сковывала в Германии большие контингента войск, которых не хватало в Канаде и Индии, что обусловило там перевес англичан. После прусского поражения при Кунерсдорфе (12 августа 1759 года) Шуазель мог перебросить войска в заморские колонии, но этому помешали две английские победы на море. Оставшемуся без поддержки французскому корпусу в Северной Америке пришлось в 1760 году капитулировать, в том же году французы потерпели поражения под Мадрасом в Индии. Людовик XV потерял большую часть своей колониальной империи, а Великобритания стала господствующей мировой державой.

В морской войне с Англией французский флот терпел поражения (1759—1761). Шуазель заключил с Англией мир (9 сентября 1761 года), согласившись на разрушение укреплений Дюнкирхена, но сохранив за Францией право собственности на Сен-Пьер и Микелон.

Но до этого, 15 августа 1761 года, Шуазель заключил союз с дворами французским и испанским (знаменитый рас1е йе ГатШе). По этому договору, в котором участвовали все члены династии Бурбонов, с присоединением Австрии, образовалась своего рода «латинская уния», направленная против Англии. Продолжая упорно войну с Пруссией, Шуазель снарядил 150-тысячную французскую армию, но война велась вяло.

В то время, когда Шуазель старался поддержать всеми своими силами военную политику императрицы Марии Терезии, неожиданное событие принудило последнюю заключить мир: российская императрица Елизавета умерла и оставила престол Петру III.

Петр III был личным другом Фридриха. Вступив на престол, Петр отделился от коалиции и приказал войскам своим присоединиться к войскам Фридриха; против такого оборота дел держаться не было средства.

3 ноября 1762 года по предложению Шуазеля был заключен прелиминарный договор в Фонтенбло, а 10 февраля 1763 года подписан Парижский мир, по которому Фридрих ничего не потерял из своих владений. Франция была утверждена как великая континентальная держава без слишком больших претензий на море. Но война, наряду с утратой территории и престижа, имела катастрофические последствия для финанСо-, вой ситуации во Франции.

> Во внутренней политике Шуазель способствовал изгнанию иезуитов " (1764). Много сделал он для развитая земледелия и промышленности, установил правила для повышения в чинах, привел в порядок хозяйственную часть войска, усилил морскую артиллерию, основал шесть кавалерийских Училищ.

С 1761 по 1766 год вместо Шуазеля министерство иностранных дел возглавлял его племянник герцог Шуазель-Пралэн, а сам он возглавил министерства военное и морское.

256

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ(

Укрепить союз, который был очень выгодным для Австрии, Мар Терезия надеялась с помощью браков своих дочерей. Уже с 1764 года гери гом Шуазелем и князем Штарембергом, послом Австрии во Франции, лись переговоры о свадьбе, но лишь 25 мая 1766 года последний написал ев императрице о том, что она может рассчитывать на свадьбу одной из сво| дочерей с внуком Людовика XV.

Объявлять о победе, правда, было слишком рано. Наследница Мар Жозефина Саксонская, вдова Людовика Фердинанда, единственного сь Людовика XV, не одобряла этой идеи. Настроенная очень враждебно по ( ношению к австрийскому альянсу, так же, впрочем, как и ее покойный му она желала женить своего сына, наследника престола с 1765 года, на принце Саксонской. Она осмелилась сказать о своем проекте Людовику XV, котор ответил ей весьма уклончиво.

Узнав об этом шаге Марии Жозефины, австрийский двор и Шуаз предприняли все возможное, чтобы убедить Людовика XV в необходимо ти свадьбы дофина и эрцгерцогини. Однако Мария Жозефина, принимая 1 внимание молодой возраст будущих супругов, убеждала короля подождат ответом, что было очень выгодно для Франции. Таким образом, никакс официального ответа дано не было.

В конце концов Шуазелю удалось укрепить франко-австрийский I браком дофина и дочерью Марии Терезии. Сам брак был1 заключен 1 1770 году.

В 1768 году Шуазель добился еще одного крупного успеха — приобр Корсику, по договору с Генуей. Однако после смерти Помпадур влиян* Шуазеля заметно ослабло.

«Легкомысленный и фривольный в частной жизни до бесстыдства, ив кушенный в плетении интриг До цинизма, он соединял выдающиеся спосс ности государственного деятеля с блеском главы партии и благодаря таю| му сочетанию властвовал в политической жизни своего времени, — пис французский историк Эдгар Фор. — Его аморальность в любовных и пол тических делах, которые за время его карьеры сплелись в неразрывнь клубок, не помешала ему в отличие от многих его соперников иметь ее ственную серьезную точку зрения на политические задачи. Вольнодумец| либерал — поклонник английской системы, — он, кажется, никогда не бь приверженцем проекта государственных реформ, хотя и признавал их нес ходимость. Излюбленной его областью была внешняя политика, где проявлял требовательность, хотя отнюдь не безрассудную, но и не лише ную национальной гордости и притязаний на «лидерство» Франции, оспаривал у Кауница звание первого «кучера Европы». Аббат де Бери су во упрекал его за захват Авиньона и Корсики (мы склонны отнестись ( снисходительно к этим проступкам)».

Против Англии Шуазель поддерживал местных владетелей в Инди против России — Турцию и Польшу. Франция сумела вовлечь Турцию»! войну с Россией, обернувшуюся для турок утратой прежнего контроля не Северным Причерноморьем. О том, что Оттоманская Порта в 1768 го была использована как инструмент в игре французской дипломатии пр России, свидетельствует, в частности, переписка Щуазеля с Верженном,! одном из писем Верженну, относящихся к 1768 году, министр иностранна дел подчеркивал: «Я с печалью убедился, что север Европы подчиняется! более и более русской императрице... что на севере приготовляется лиг

•аТЬБНН-ФРАНСУА ШУАЗЕЛЬ

257

которая станет страшной для Франции. Самое верное средство разрушить этот проект и, может быть, низвергнуть императрицу с захваченного ею трона — это было бы возбудить против нее войну. Только турки в состоянии оказать нам эту услугу. Если Вы это признаете возможным и «ели Вы надеетесь добиться этого, то Вам будут доставлены все денежные средства, которые Вам будут необходимы».

На тесную связь между вовлечением Турции в войну против России и событиями в Польше указывал сам Людовик XV. Внутри официальной дипломатической службы существовала конспиративная дипломатическая организация, которая содержалась на средства из секретного фонда Людовика XV и руководилась из Парижа особой тайной канцелярией при короле, или «черным кабинетом», получавшим также название «секрета короля». Людовик XV писал руководителю своей тайной дипломатии графу Брольи: «Мы так далеки от Польши, что не можем помешать действиям Репнина, пока нам не будут помогать Вена и Порта».

31 декабря 1768 года был распространен указ Екатерины II о начале войны с Оттоманской Портой. Шуазель предлагал принять все возможные меры для недопущения русского флота в Средиземное море. Но король решил иначе, что было серьезным просчетом. Победа на море способствовала успехам русских на сухопутном театре военных действий. По мнению Брольи, у Шуазеля была возможность договориться с Англией и объявить Средиземное море нейтральным, а если бы она отказалась, то надо было без колебаний направить в Архипелаг французский флот и помочь туркам разгромить русских. Шуазель не сделал ни того, ни другого.

Упреки эти были явно несправедливы и должны были быть адресованы не Шуазелю, а Людовику XV, который, по всей видимости, с опозданием осознал допущенную им ошибку. Во всяком случае, после разгрома турок под Чесмой король предложил султану 12—15 кораблей дли пополнения его ослабленного флота.

Когда Напряженность между Англией и Испанией в 1770 году стала угрожать миру, а Шуазель поддерживал испанцев в их стремлении к войне, монарх разъяснил ему, что он совершенно не хочет войны. 23 декабря он отправил Шуазеля в отставку.

Враги Шуазеля употребляли всевозможные средства, чтобы унизить его в-глазах Людовика XV. После смерти Помпадур главной фавориткой короля стала Жанна дю Барри, покровительствовавшая так называемому «триумвирату», в который входили губернатор Бретани Э. Эгийон (правнук кардинала Ришелье), генеральный контролер финансов аббат Террэ, известный интриган и политик своего времени, и канцлер Мопу. Члены этой дворцовой клики сфабриковали доказательства о якобы происпанской позиции

Шуазеля.

Аббат Броглио, в обязанности которого входила дипломатическая переписка с иностранными державами и который имел, вне пределов Франции, повсюду тайных агентов, объявил Людовику XV, что Шуазель был более предан Австрии, нежели Франции.

Король получил также ноту, в которой утверждалось, что Шуазель получил заверение от королевы Марии Терезии сделать его неограниченным властелином (то есть королем) с полною гарантией на передачу этого звания своему потомству, если только он сумеет оставить Силезию за Австрийским императорским домом.

258

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ*

Герцог Ришелье, герцог д'Эгильон и графиня дю Барри стали назы! Шуазеля не иначе, как королем Шуазелем, или маленьким королем

__ Все эти интриги привели к тому, что король взял перо и написал- «Бс мои, Шуазель! Неудовольствия, которые причиняет мне ваша служебь деятельность, заставляют меня сослать вас в Шантлу, куда вы должны < правиться в двадцать четыре часа; я бы вас сослал гораздо далее если не имел особенного уважения к вашей жене, здоровье которой мне дог го. Берегитесь, чтобы ваши поступки не заставили меня принять прбтив в более сильные меры. За сим, брат мой, я молю Бога за ваше здравие. Л* довик».

Находясь в изгнании, Шуазель поддерживал тесные связи с сочувств вавшими ему молодыми дипломатами - Реневалем (французский рез-дент в Данциге), Энненом (резидент в Женеве.) и Талейраном которы был тогда лишь заурядным придворным аббатом. Однажды Шуазель пре| сказал Талейрану: «Вы, мой дорогой аббат, вероятно, станете послом даже премьер-министром». «Подлинная дипломатическая тонкость за лючается в правде, высказываемой порой в решительной, но всегда л* безнои форме», - говорил Шуазель. Ему были свойственны внешш блеск, остроумие, умение «очаровывать» собеседников, заставлять раб* тать своих подчиненных. Все эти черты в известной степени были воспрй няты «французской школой» дипломатии, и ему во многом подраж* впоследствии Талейран. А^ажц

Шуазель был популярен, несмотря на свое мотовство Он стал ег расточительнее в изгнании, и даже своим мотовством он (вместе со свои окружением) как бы утверждал идею превосходства родовитого придворнс го дворянства. «°"уп<.

Нередко случается, что политические деятели, попав в немилость с храняют своих приверженцев. Бывает даже, что они приобретают новь Шуазель в этом отношении был необыкновенно удачлив

«Герцог де Шуазель, изгнанный в Шантлу, принимал у себя всю Фра! цию», - писал аббат Морелле в 1773 году, в ту пору, когда еще нельзя был предвидеть скорую смерть Людовика XV. Склонный к пышности и блес! герцог велел построить в своем парке семиэтажную пагоду, на которой был начертаны имена двухсот десяти высокопоставленных персон, посетивши его в изгнании. Эти приверженцы отличались не только своей родовитостьм 1 лавные из них питали, как и он сам, пристрастие к интриге, но они вдоба вок привносили в нее упорство, ожесточение и страстность, чуждые хара* теру Шуазеля, склонного к высокомерной непринужденности и беспечнс сти, чуть окрашенной фатализмом с долей светского стоицизма

Нельзя сказать с уверенностью, что Шуазель был вдохновителем все заговоров, которые ему приписывают; а так как ни один из них не удался никогда не представлялось возможности признать свою роль

Ни один из современников Шуазеля не обладал такими достоинствам» как он: громадным опытом, компетентностью и авторитетом. В изгнании о не только сохранил преданность высшей знати, но приобрел также популяв ность среди более скромных слоев общества.

Увы, Людовик XVI не мог простить Шуазелю, что тот резко выступи против его отца прежнего дофина, во время интриги, в которую были заме шаны иезуиты. В 1774 году Людовик XVI вернул его из изгнания, так к Мария Антуанетта была благодарна Шуазелю за его австрийскую политик

ГРАВЬЕ ВЕРЖЕНН

259

Однако, когда он 12 июня появился при дворе, король оказал ему столь нелюбезный прием, что опальный дипломат на следующий день в половице седьмого утра уже возвращался по Туреньской дороге.

До конца жизни Шуазель писал мемуары. Он умер в 1785 году.

ШАРЛЬ ГРАВЬЕ ВЕРЖЕНН

(1719-1787)

Граф, французский дипломат. Министр иностранных дел Франции (1774—

1787). Во время войны британских колоний в Северной Америке за

независимость оказывал им помощь. Активно участвовал в заключении

американо-французского договора 1778 года, обеспечил поддержку Испании.

Заключил англо-французский (1786) и русско-французский (1787) договоры

о торговле.

Шарль Гравье Верженн родился 28 декабря 1719 года в Дижоне. Его отец был председателем Высокого суда правосудия. Прежде чем занять пост министра иностранных дел Франции, Верженн прошел хорошую дипломатическую школу. В качестве помощника своего дяди-дипломата он работал в посольствах Франции в Португалии (1739— 1742), Германии (1742-1745), снова Португалии (1746—1749); затем был посланником Франции в Кобленце (1750—1752), в Ганновере (1752) и в Мангейме (1753), где удачно действовал против австрийского влияния.

Наконец, Верженн был послан в Турцию (1755), где вскоре получил ранг посла и был введен в курс интриг «секрета короля». В Турции он провел тринадцать лет.

В октябре 1763 года, сразу после смерти польского короля Фридриха II Августа, граф де Верженн получил задание склонить султана к тому, чтобы воспрепятствовать Установлению монопольного влияния Екатерины II в Речи Поспо-литой и поддерживать на предстоящих там выборах короля кандидатуру саксонского курфюрста.

Верженн, прослуживший в Стамбуле десять лет и установивший за это время тесные связи с влиятельными членами дивана — совещательного органа высших сановников при султане, — энергично взялся за поручен-

260

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ1

ШАРЛЬ ГРАВЬЕ ВБРЖЕНН

261

ное ему дело, но сразу же встретил противодействие со стороны русс» дипломатического резидента в Стамбуле А.М. Обрескова, который в те ние 1763—1768 годов успешно нейтрализовал все попытки Верженна ( кнуть Османскую империю с Россией. Тем временем Екатерина II усп| посадить на польский престол своего протеже графа Станислава Авг Понятовского.

Избрание кандидата России на польский престол не положило ко« противоборству двух дипломатий. Оно продолжалось в Стамбуле, но' переменным успехом.

Граф Верженн приобщил к своим стараниям австрийского интернуш Пенклера, совместно с которым, как сообщал в Петербург Обресков, «употребляют всевозможные средства для раздражения султана про! России».

В Стамбуле Верженн приложил все усилия, чтобы склонить Пор непризнанию Станислава Августа законным королем, так как его выС проводились с грубейшими нарушениями всех правил. Французский посла ник внушал султану мысль о необходимости совместно с Францией и стрией создать единый фронт на Пути аннексионистских устремлений^ сии и Пруссии в Польше, для чего в первую очередь следовало отвергну легитимность избрания Понятовского. »

Аргументы французского дипломата представлялись убедительиь для той части приближенных султана, которая не соглашалась с лиш великого визиря и рейс-эфенди, пошедших, по их мнению, на повод, русского резидента. Именно на этих недовольных сделал ставку граф Ве женн, развернувший после провозглашения Барской конфедерации ной 1768 года бурную деятельность. Ему удалось руками недовольн^ организовать в августе того же года смещение великого визиря и рей эфенди и подтолкнуть султана к объявлению в октябре 1768 года вой* русской императрице. Верженн с успехом справился с возложенной него миссией, используя выделенные ему для подкупа приближенных су тана деньги.

Казалось бы, Людовик XV и герцог Шуазель имели все основания бь довольными графом Верженном, но в самый ответственный момент, кй да султан готовился объявить войну России, граф Верженн неожиданно б| отозван во Францию, где оставался не у дел вплоть до падения герце Шуазеля. Всемогущий министр обвинил своего дипломата в бездеятель* сти, в том, что он плохо защищал интересы короля при султане и постоя но уступал инициативу русскому резиденту в Стамбуле.

Это была очевидная несправедливость, и многие понимали это. «Ш> зель закусил удила», — сказал по этому поводу графу Шарлю де Броль своему приятелю, граф де Сен-При, назначенный на место Верженна.

Граф Верженн покидал Стамбул с чувством внутреннего удовлетвс ния по поводу успеха его миссии. Война между Турцией и Россией доля была начаться со дня на день; правда, лавры достались его преемнику, но < Верженн, надеялся, что еще заставит о себе говорить. И, действительн| через три с половиной года его имя стало постоянно упоминаться в связи успешно организованным им государственным переворотом в Швеци Назначенный в 1771 году посланником в Стокгольм, Верженн поддержив Густава III против знати и России и принял активное участие с совершенно им перевороте. А еще через два года граф Верженн возглавил всю францу

скую дипломатию, став последней значительной фигурой в ее дореволюционной истории.

В это время Франция переживала переломное время. 10 Мая 1774 года умер Людовик XV и престол занял его внук герцог Беррийский, провозглашенный Людовиком XVI. Руководителя министерства иностранных дел Людовик XVI и его «ментор» Морепа выбирали из двух кандидатур: французского посла в Неаполе барона де Бретойля и посла в Швеции графа де Верженна. Вначале Морепа и король хотели отдать предпочтение более блестящему Бретойлю, но назначили очень трудолюбивого, прилежного и порядочного Верженна в надежде, что он будет работать более коллегиально. Именно такой человек был нужен Морепа, ибо Верженн, как говорили в то время, не имел «окружения». У него не было другого покровителя, и он был всем обязан Морепа; таким образом, имелись кое-какие шансы, что он ему не изменит. Верженн, человек низкого происхождения, с заурядной внешностью, без всякого блеска, считался скорее старательным, чем одаренным работником. К тому же карьере Верженна отчасти мешала его женитьба на турчанке, бывшей рабыне, как говорили злые языки, на самом же деле вдове стамбульского врача.

Итак, Верженн занял пост статс-секретаря по внешним сношениям и государственного министра (как член Государственного совета). Приблизившись к новому королю Людовику XVI, он стал фактическим руководителем внешней политики Франции, занимая положение более независимое, нежели его предшественники на посту министра иностранных дел. Типичный представитель «дворянства мантии», он говорил о себе, что при дворе он «всего лишь буржуа».

Из его «мемуара» от 1774 года известно, что неизменными принципами его политики были, с одной стороны, желание опереться на союз с Испанией, а с другой — постоянная боязнь опасного отдаления Англии.

Союз, считал Верженн, был на деле более выгоден Франции, чем Испании, Англия действительно была вынуждена соблюдать осторожность в отношении Испании, с которой она вела крупную торговлю. Что касается Франции, то ее [Англию] не сдерживали никакие подобные соображения. Таким образом, для французов союз с Испанией был не только крупным козырем в случае войны, но и гарантией сохранения мира. «Если что-либо сдерживает и внушает уважение Англии, то только объединение Франции и Испании, уверенность, что первый пушечный выстрел против одной из них немедленно вызовет ответный удар обеих».

В то время Верженн в самом деле боялся нарушения мира и считал, что опасность грозит со стороны Англии. К тому же Верженн был склонен к беспокойству в силу своего характера и боялся нарушения мира уже из тех, так сказать, философских соображений, что он длился очень долго. «Истина, которую нельзя не признавать^хотя она и кажется тривиальной, гласит: чем дольше длится мир, тем меньше вероятности, что он еще продлится. У нас мир длился двенадцать лет. Это серьезный довод против его дальнейшей УСТОЙЧИВОСТИ». Точнее говоря, Верженн опасался со стороны англичан не обдуманного решения, а какого-либо безумного порыва, вызванного внутренним напряжением в этой стране и шатким положением правительства. «Их затруднения «министров» могут миновать или, наоборот, возрасти до такой степени, что побудят правительство направить возбуждение умов на

262

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТО1

ШАРЛЬ ГРАВЬЕ ВЕРЖЕНН

263

внешние проблемы. Мы можем оказаться втянутыми в войну вопреки вол| лондонского двора».

Верженн выдвинул принцип «европейского 81а1из ^ио», согласно коте рому Франции не следует стремиться к завоеваниям и приобретению новьц земель и она должна удерживать другие государства Европы от проведений политики территориальной экспансии. Отдавая дань миролюбию филосс фов-просветителей, пользовавшихся симпатией общественного мнедия , покровителем которых он считался, Верженн осуждал применение силы „ политике, выставлял себя поборником права и справедливости в междуна! родных отношениях.

Хотя Людовик XVI вначале не слишком высоко оценивал значень внешней политики, он очень хорошо вник в нее и действовал на этом пс прище успешнее, чем Людовик XV. По природе миролюбивый, не падкий; славу завоевателя, в 1774 году, будучи молодым королем, он подошел к эт му вопросу с такой установкой: «Поскольку я не хочу вмешиваться в де других, я рассчитываю на то, что и они не будут меня беспокоить».

Он и его министр иностранных дел проводили политику соглашения мира. При этом было важно укрепить военную мощь Франции и достатрч но увеличить морской флот, чтобы удержать большого конкурента, Англии от нападения на оставшиеся французские колонии. Людовик x^тел служит также интересам человечества и защищать права народов. Поэтому он ота казывался поддерживать австрийских союзников в их захватнических устрем! лениях в дунайском княжестве Молдова, в Италии, а также против Прусст * Отношение Франции к австро-прусскому конфликту 1778 года предста^ ляет собой значительно больший интерес. Франция со времен Вестфальс^ кого мира, главным гарантом которого она была, привыкла играть перву] скрипку в германских делах. Баварию в Версале рассматривали как сфер своего неограниченного влияния, как важнейший французский форпос внутри империи. Стремясь предотвратить поглощение Баварии Габсбургам» кабинет Морепа — Верженна еще в декабре 1776 года отправил в Мюнхе чрезвычайного посланника шевалье Люзерна со специальным поручен! ем — организовать отпор австрийским поползновениям. С этой же цель^ Франция покровительствовала пфальц-саксонскому сближению и поспеший ла теснее привязать к себе третьего наследника — герцога цвейбрюккенскс го. Наконец, незадолго до смерти курфюрста баварского по инициатив* Франции были начаты переговоры с Пруссией через специально посланной го из Парижа тайного дипломатического агента Жокура.

Король, по совету Верженна, выступил против планов своего шурин. Иосифа II поменять Баварию на Нидерланды, так как в этом случае с трудом сохранявшееся равновесие было бы нарушено, что грозило серьезный конфликтом. Иосиф II специально прибыл в Версаль инкогнито, чтоб» добиться французской поддержки своих честолюбивых планов. Но все был* напрасно, король оставался непоколебимым и лишь коротко и ясно сказ королеве Марии Антуанетте: «Устремления ваших родственников все пос1*а вят вверх дном; начали они с Польши, а теперь на очереди Бавария. Они очень сердят меня». Таким образом, Людовик XVI и его министр иностра!" ных дел не давали помешать своей сдержанной, осторожной политике ум! ротворения в Европе.

В известном «мемуаре» Верженна Людовику XVI (12 апреля 1777 год, французский министр иностранных дел детально изложил основные при!

ципы германской политики Франции и ее отношений с Австрией и Пруссией. Хотя Верженн исходил из факта существования австро-французского союза, он, по существу, выступал за дальнейшее сближение с Пруссией и совместную с ней борьбу против Австрии, которую он считал наиболее опасным врагом Франции в Германии. Франция, заявлял Верженн, должна противиться малейшим попыткам императора нарушить МаШз дио в Германии, и в особенности она не может допустить, чтобы Австрия взяла верх над Пруссией. Правда, замечал Верженн, с точки зрения морали прусский король не заслуживает, чтобы его оберегали, но сильная Пруссия необходима Франции как противовес монархии Габсбургов.

Французское правительство уведомило Вену, что оно решило воздержаться от вмешательства в австро-прусский конфликт и не считает себя обязанным оказать Австрии предусмотренную в союзном договоре помощь. Верженн предупреждал о своем намерении сделать официальное заявление Фридриху II о том, что в случае войны Франция будет соблюдать строгий нейтралитет.

С января по июль 1778 года Верженн не раз обращался в Берлин и в Вену с предложениями посреднических услуг, но безуспешно. 20 августа Верженн поручил поверенному в делах в Берлине Госсену вновь выступить с предложением «добрых услуг» версальского двора для прекращения войны. Видя затруднительное положение противников, французы рассчитывали, что им удастся сыграть первую скрипку в будущих мирных переговорах. По свидетельству Марии Антуанетты, правительство Морепа — Верженна не намерено было ограничиться обычными каналами переговоров, собираясь отправить в Германию специального представителя.

Именно Франция добилась Тешенского мира 13 мая 1779 года. Благодаря этому Бавария, уменьшившись на четверть, сохранилась как независимое государство в рамках империи И на востоке Франция помогла установить мир между Россией и Османской империей.

Представляя интересы Франции в центрах наиболее острого столкновения франко-русских противоречий, в Стамбуле и Стокгольме, Верженн имел возможность лучше, чем кто-либо другой из французских дипломатов, почувствовать силу и влияние России. Учитывая особенности международного положения Франции в середине 1770-х годов, он поставил перед французской дипломатией задачу добиться некоторого сближения с Россией, чтобы обеспечить Франции свободу рук в предстоящей борьбе с Англией и вместе с тем сковать инициативу Петербурга узами французской дружбы.

Сближение с Россией Верженн стремился использовать также для расширения торговых отношений между обеими странами, в чем было заинтересовано французское купечество. Об этом и сам Верженн, и его ближайший сотрудник барон Бретейль, и представители богатейших торговых домов Парижа неоднократно говорили русскому послу Барятинскому.

Верженн перенес центр тяжести франко-английского соперничества в Западное полушарие, где тогда разрернулась борьба североамериканских колоний за независимость от Англии (1775—1783). Когда в 1776 году в Бостоне 13 колоний объявили о своей независимости, британцы направили против них многочисленные войска. Для вновь возникших и в военном отношении еще слабых Соединенных Штатов решающее значение имело теперь Приобретение союзников в Европе. В первую очередь это была Франция, где еще не было забыто позорное поражение от Англии в Северной Америке и

264

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ<

потеря Канады. Верженн видел возможность отомстить Великобритании существенно ослабить своего заклятого соперника в мировой политике 1 поддержки американцев. Хотя внешне Франция держалась в стороне, одна через фирму, руководимую знаменитым писателем Бомарше (который ступал под псевдонимом Родриго Горталес), посылались деньги (соглас* Бели, 1 миллион ливров) и оружие.

Когда 6 декабря 1776 года ученый и политик Бенджамин Франклин яв ся в Версаль как полномочный представитель США, он был принят фр цузским обществом восторженно, а Верженном — благожелательно. Л» вик XVI, «ментор» Морепа, и прежде всего военный министр Монба( боялись открытого вступления в войну против Англии из-за вазможн| катастрофических финансовых последствий для Франции. Король нена дел войну и поэтому колебался, хотя министр иностранных дел ярко рис вал ему большую опасность для королевства и его еще оставшихся колонн если американцы будут разбиты англичанами.

В декабре 1777 года в ходе военных действий наметился перелом пользу американцев. Между США и Англией возобновились переговорь мире. Для того чтобы узнать о результате этих переговоров, Верженн зав бовал владельца того дома, в котором проживали Франклин и Див. шпион подслушивал разговоры и собирал сведения о своих квартирант разными способами. Он сообщил Верженну, что переговоры идут ПОЛНЕ ходом и что скоро мир будет подписан. Победа под Саратогой и сведения предстоящем мире убедили Верженна в том, что надо действовать немедле но: дальнейшее промедление могло обеспечить мир между Англией и С1 развязать Англии руки и в результате этого грозило Франции потерей ее 1 индских колоний. Тесно связанный с Франклином Бомарше усиленно 1 дал Людовика XVI в необходимости союза с Соединенными Штатами.

6 декабря 1777 года Верженн сообщил Франклину, что французск правительство решило начать с США переговоры о союзе. Предприник этот шаг, Верженн хотел продлить войну между американскими колони ми и Англией, надеясь на дальнейшее истощение обеих сторон. Людови который хотел по крайней мере добиться поддержки Испании, прежде ч< решиться на войну, после длительного давления Верженна, хотя и втай* 6 декабря 1777 года признал независимость Соединенных Штатов Америк

Получив от Верженна обещание о заключении франко-американско союза, Соединенные Штаты прервали мирные переговоры с Англией, нако, добившись этого результата, Верженн сообщил Франклину, что, говор о союзе будет заключен только после того, как к нему присоедини ся Испания. Между тем ответ от испанского правительства не мог бы| получен по той простой причине, что Верженн вовсе и не запрашивал мй ния Мадрида по этому поводу. Только 6 февраля 1778 года, получив изве что США опять возобновили переговоры о мире с Англией, Верженн : лючил два договора с Франклином — о союзе и о торговле. Договор о сов означал для Франции вступление в войну с Англией. По этому догов Франция — первая из держав — не только признала суверенитет Соедине ных Штатов, но и гарантировала их независимость. Со своей стороны С| единенные Штаты дали гарантию неприкосновенности французских вла ний в Америке.

После победы американского главнокомандующего Джорджа Ваши!| гтона при Йорктауне, в которую большой вклад внесли французы, англиЧ

не капитулировали. Длительные мирные переговоры в 1783 году закончились Парижским миром. Людовик XVI одержал над англичанами единственную французскую победу в XVIII веке, он подорвал британское господство в Европе и Америке и завоевал симпатии и дружбу США на долгий срок, но военные расходы, составившие как минимум один миллиардливров, внесли существенный вклад в падение «абсолютной» монархии.

Верженн поднял на более высокую ступень деятельность и организацию французской дипломатической службы, поставив перед ней задачу восстановить международные позиции Франции. Когда его назначили руководить департаментом внешних сношений, он внес туда серьезность, резко отличавшуюся от манеры его предшественников, то есть от методов Бер-ниса и Э. Шуазеля с их утонченными интригами и «будуарной дипломатией». Девизом для Верженна служили его собственные слова: «Бдить и заделывать бреши». Верженн реорганизовал департамент, добился передачи ему некоторых чисто разведывательных функций, выполнявшихся ранее «секретом короля».

При Верженне департамент внешних сношений стал важным звеном в механизме государственного управления Франции. Он выполнял задачи основного правительственного органа в области внешней политики.

В обязанности статс-секретаря входило подписание и составление от имени короля всех документов, касающихся внешних дел, в том числе подготовка договоров о мире и войне, о союзе и торговых связях и по другим важным вопросам, связанным с отношениями Франции с иностранными государствами. Он также руководил работой французской разведки, занимавшейся сбором сведений об экономическом и внутриполитическом Положении в той или иной стране, ее вооруженных силах и внешней политике, и отвечал за деятельность всей французской тайной агентуры за рубежом.

Перед лицом первого раздела Польши 8 августа 1772 года Верженн говорил о «разбойничьей политике великих держав» и отказался помогать Австрии и России против Османской империи, когда Иосиф II в 1781 году и великий князь, а позднее царь Павел I в 1783 году посетил Версаль. Людовик XVI стал к тому времени своего рода «третейским судьей Европы» и старался для сохранения французского влияния в Центральной Европе поддерживать хорошие отношения с такими имперскими территориями, как Кур-Пфальц, Пфальц-Цвейбрюккен, Кур-Саксония, а также с Савойей, Швецией и союзниками. Он предоставил им большие субсидии.

Летом 1784 года франко-австрийский альянс был как никогда близок к краху. Иосиф II, ввязавшись в конфликт с Нидерландами, требовал, чтобы его ультиматум об обмене Австрийских Нидерландов на Баварию подписал и Людовик XVI. Однако Франция ни в каком случае «не могла диктовать свои порядки голландскому правительству», — так сообщил Верженн послу Франции в Вене, маркизу де Ноай. Мария Антуанетта встретилась с королем. Людовик XVI повторил ей то же самое, что сказал Верженн, и, следуя его совету, он настаивал на том, что было опасно представлять Республике, свободной и независимой, тайой ультиматум, как желание Франции и французского короля. Королева была в гневе. Она не могла понять, как он, король, мог следовать таким дурным советам. Еще долго она яростно обвиняла министров в некомпетентности, в желании разорвать добрые отношения с Австрией. Весь ее гнев обрушился на Верженна. Но Людовик XVI смог защитить своего министра.

266

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ БЕЗБОРОДКО

267

1 8 ноября 1785 года в Фонтенбло представители Нидерландов и Австр|

подписали мирный договор при содействии Франции и Пруссии. Через : сколько дней Франция заключила договор с Голландией.

Людовик XVI, сумев противопоставить себя амбициям императора и I политике захвата земель, содействуя подписанию мирного договора ме>Ц| Австрией и Нидерландами, стал арбитром в Европе. Франция очень дав! не имела такого веса на международной арене. «Какая же большая разш между бесславным концом монархии и престижем Франции того врек ни!» — утверждается в «Тайных архивах». Все газеты того времени отдава должное мудрости и справедливости французской политики. Франция С1 ла гарантом мира в Европе.

Главный творец этого мира, Шарль-Гравье Верженн, умер 13 февр. ля 178-7 года, не дожив несколько лет до революционных событий. ВД задолго до этого он заключил свой последний договор — о торговле Россией.

АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ БЕЗБОРОДКО

(1747-179?)

Князь, русский государственный деятель и дипломат. Секретарь Екатерины.^

(1775—1792). С1784 года — второй член Коллегии, но фактически испом

обязанности министра иностранных дел. Добился признания Турцией

присоединения Крыма к России (1783); подписал Ясский договор (1791),

конвенцию о 3-м разделе Речи Посполитой (1795). С апреля 1797 года —

государственный канцлер.

Александр Андреевич Безбородко родился 17 марта 1747 года в Малор сии в семье генерального писаря. Отец мальчика, Андрей Яковлевич, уже в лет был отрешен от должности и находился под следствием по обвинению ] взятках. Мать, Евдокию Михайловну, почитали как гостеприимную хозяй.

Александр, вероятно, обучался в Киевской духовной академии. Хотя дс кументальных подтверждений этому нет.

В 1765 году он поступил на службу в канцелярию гра И.А. Румянцева. Безбородко довольно быстро завоевал доверие начальниц и во время Русско-турецкой войны 1768—1774 годов успел проявить себя; храбрым офицером, отличившимся в битвах при Ларге и Кагуле, и способ ным чиновником — он вел секретную переписку фельдмаршала.

В 1775 году по рекомендации Румянцева Безбородко назначили стт! секретарем Екатерины II. «Представляю Вашему Величеству алмаз в коре, -сказал Румянцев императрице. — Ваш ум даст ему цену». Действительщ среди утонченных екатерининских придворных этот «алмаз», доставленны из Малороссии, выглядел грубым провинциалом. Безбородко не говорил пс французски, не был обучен изысканным манерам. Но это не помешало ец сделать блистательную карьеру. В отличие от многих своих предшественник ков он оставался главным докладчиком императрицы около 20 лет, совме^ щая эту работу с другими важными государственными делами: был дирек| тором Почтового департамента, членом секретной экспедиции Сената, также всевозможных комитетов и комиссий.

Однажды в разговоре с Безбородко императрица коснулась какого-то закона; он прочел его наизусть, и когда государыня приказала подать книгу, он, не дожидаясь, когда ее Принесут, сказал, на какой именно странице напечатаны те самые слова.

Уникальная память Безбородко, пожалуй, более всего поражала современников. Е.Ф. Кома-ровский рассказывал, что перед отъездом в Вену великий князь Константин послал его, своего адъютанта, к Безбородко осведомиться, кому и какие подарки надо будет делать при венском дворе. Александр Андреевич стал ему «рассказывать, как будто читал родословную венских вельмож, кто из них чем примечателен, кто и в какое время наиболее оказал услуг двору нашему». Комаровский слушал около часу с большим вниманием и любопытством. Безбородко перечислил всех вельможей, которых им предстояло увидеть.

«Потом он сел и написал своею рукой список всех, которым должно дать подарки и какие именно... Граф, конечно, и о прочих дворах имел такие же сведения».

При такой памяти Безбородко за два года выучил французский язык, а потом еще немецкий и итальянский. Уверяли, что он владел также латинским и греческим.

Официально Безбородко ведал прошениями на высочайшее имя, но в действительности ему поручались особо трудные дела самого разного свойства, которые требовали деликатности и такта. Он обладал «редким даром находить средства для благополучного исхода самых щекотливых дел».

Главным поприщем Безбородко стала внешняя политика. В России тогда вырабатывалась новая внешнеполитическая доктрина, в основе которой лежал так называемый «Греческий проект», предусматривавший восстановление Византийской империи со столицей в Стамбуле и русским ставленником на троне. Идея эта впервые была сформулирована, по-видимому, именно Безбородко в меморандуме, который он составил и подал в 1780 году императрице. ,

В том же году он сопровождал" императрицу при ее свидании с австрийским императором Иосифом II в Могилеве и принимал участие в переговорах о тайном союзном договоре. Во время могилевской поездки Безбородко не только успешно справился со всеми организационными Делами, Но И проявил Немалые дипломатические способности. Эта поездка положила Начало его возвышению. Вскоре он бил назначен в Государственную кол-

268Г

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

легию иностранных дел и в Государственный совет, оставшись статс-секр тарем императрицы.

Безбородко отличался выдающимися способностями в разработке н<| вых дипломатических комбинаций и служил связующим звеном между 1 рицей и коллегией иностранных дел.

Никто из сотрудников Екатерины «не мог в труднейших случаях и какой бы то ни было отрасли государственного управления представ» государыне такого ясного доклада... когда императрица давала приказа* написать указ, письмо или что-либо подобное, то он уходил в приемную! по расчету самой большей краткости времени, возвращался и принос? сочинение, написанное с таким изяществом, что ничего не оставалс желать лучшего».

К началу 1780-х годов в канцелярии Безбородко сосредоточились поч все дела, «восходившие на утверждение или решение императорской вла та», то есть дела всех учреждений, составлявших государственный механиз!

В 1780 году Безбородко был причислен к коллегии иностранных дел*| после смерти в 1783 году Н.И. Панина стал вторым ее членом. В этой дй жности он и состоял вплоть до кончины Екатерины II. Но поскольку ме то канцлера все это время оставалось вакантным, то главным исполните воли императрицы и ее первым советником в делах внешней политики * именно Безбородко. Ему направляли из-за границы депеши р)юские повдв с ним вели переговоры иностранные представители в Петербурге, он ре лярно докладывал императрице обо всем, что обсуждалось и решалось 1 коллегии. Приняв деятельное участие в создании системы вооружение нейтралитета, Безбородко подписал соответствующие конвенции с Гоялав / дней, Пруссией, Португалией и Неаполем.

В 1770—1780-е годы Екатерина II много работала над новыми зако» ми, и Безбородко активно помогал ей. Законодательные акты того врем* ни, включая те, что издавались от имени императрицы, зачастую были на писаны им собственноручно. Безбородко завоевал полное доверие Екат рины. В 1784 году он был пожалован титулом графа, а в 1797-м — светлей шего князя. И это помимо обычных тогда наград: имений, крепостнь крестьян и денег. К концу жизни Безбородко стал одним из богатейш* русских вельмож.

Русская армия и флот в 1790—1791 годах одержали над вооруженны!» силами Турции победы, сделавшие для нее невозможным дальнейшее веде ние военных действий.

В Яссы был срочно послан действительный тайный советник гра А.А. Безбородко. Между ним и Екатериной II установилась переписк Из этой переписки, а также протоколов конференции в Яссах мож1 сделать вывод о важнейшей роли Безбородко в заключении выгодног для России мира.

В ответ на первые донесения Безбородко императрица предоставил ему полномочия на ведение переговоров от ее имени, а также определил свое отношение к ним: «Бога для ни вершка не давайте им по сю стороь Днестра».

10 ноября 1791 года состоялась первая конференция российских и туре! ких уполномоченных, на которой представитель России четко постави вопрос: «Хотите войны или мира? Можете иметь и то и другое. Выбор : вами». Рескриптом от 19 ноября Екатерина предложила, не тратя времек

1ЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ БЕЗБОРОДКО_____________

рма обсуждение каждой статьи, обсуждать сразу весь пакет из шести артику-I лов и одного сепаратного пункта.

I Хотя дискуссия по статьям, на основе которых должен был быть заклю-,г чеи мир, шла не просто и Безбородко приходилось отражать атаки против-

* «ой стороны, некоторые положения благодаря настойчивости российско-

* го уполномоченного удалось даже улучшить по сравнению с тем, как они . были записаны в Кючук-Кайнарджийском договоре. Так, жители Молдавии

были освобождены на два года не только от дани, как это было записано /• ранее, но и от других повинностей, которые были не менее разорительны. ! А для Восточной Грузии было предусмотрено увеличение срока свободной продажи имений, оставляемых переселенцами.

Хотя дела шли хорошо, Безбородко волновала оценка его дипломати-

, ческой деятельности Екатериной. Он ревниво осведомлялся у своего друга

президента Коммерц-коллегии графа А.Р. Воронцова, действительно ли им

довольны, «или уже теперь жребий,всякого, что никто так не угодит, как

покойник, который все один знал и умел» (речь шла о Потемкине).

Между тем великий визирь Юсуф-паша так отзывался о Безбородко: «Доброжелателен, благоразумен, проницателен и справедлив». Российский уполномоченный постоянно получал из разных источников сведения о всех перипетиях закулисной борьбы в диване вокруг переговоров. А в нужные моменты, чтобы оказать давление на Порту, генерал Каховский по просьбе Безбородко демонстрировал силу российских войск.

Наиболее оживленны* споры вызывали две последние статьи договора: «О закубанских народах» и «О денежной компенсации». Екатерина писала Безбо-; редко: «О закубанских народах надо настоять, чтобы в договоре было зафик-^еировано, что или Порта отвечает за все неустройства и набеги, которые от е тех народов могут нам иногда причинены быть, или [бы турки] предоставили Ё^нам самим право обуздать и усмирить их, не почитая такового наказания за |., Нарушение с нею мирного трактата». Екатерина выражала опасение, что * требование о денежной компенсации за понесенный Россией ущерб вызовет 1 Возражения со стороны Англии и других европейских государств. Окончательное решение этого вопроса она предоставила самому Безбородко, надеясь на его опыт и желание «приобрести выгоды для государства нашего».

Руководствуясь этими распоряжениями, Безбородко с блеском завершил переговоры. Создав впечатление, что главное, на чем будет настаивать „, Россия, это денежная компенсация, он легко добился уступок по вопросу о Ц вакубанцах, а когда Порта наконец согласилась, что «она делается ответ-|<?гвенной за все беспорядки, могущие произойти от закубанских племен... и ^Обязуется вознаградить из своей казны все убытки, нанесенные корсарами I подданным Российской империи», граф торжественно провозгласил: «По-1 сколько Порта соглашается на артикул мною предложенный, отвращающий |разрыв и дальнее пролитие крови, объявляю, что Российская империя не .рребует никакого денежного удовлетворения и дарует мир многочисленным Ц&иллионам людей, населяющих Россию и Османскую империю». Так в Троржественной обстановке 29 декабря 1791 года завершились переговоры. На рйследней, 14-й конференции был подписан мирный трактат. Оценивая Дипломатическую деятельность Безбородко в Яссах, молодой в то время Ипломат Ф.В. Ростопчин с восхищением писал: «Для успеха в самом труд-' деле ему стоит только приняться за работу. Он оказал России самую ную услугу, какую только можно было сделать».

270

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

Возвратившись в марте 1792 года в Петербург, Безбородко о^.Нч*4 ся с новым фаворитом Екатерины молодым П.А. Зубовым. Сначала» бов избегал вступать в конфликт с дипломатом, тем более что по ос<| важным государственным делам императрица продолжала обращать! Безбородко. Фаворит потянул за собой новых людей. Их всевластие ог< чало и раздражало графа, он стал удаляться от дел и жаловался, что что легко и с удовольствием делается, отдается в руки других: вс дрянь и все, что влечет за собой неприличности, на меня взваливает! Безбородко обратился к императрице с письмом, в котором, напом о своих заслугах в урегулировании сложных шведских, русско-турецк! отчасти русско-польских дел и о доверенности государыни в тече 18 лет, заключал: «Если служба моя неугодна, то готов от всего удал», ся... готов я, впрочем, всякое трудное и важное препоручение Ваше' правлять, не Щадя ни трудов моих, ни же самого себя». Прямого от! не последовало, но, наградив Безбородко за установление русско-тур кого мира грамотой, масличной ветвью и деревнями с 4981 душой кре стных, Екатерина дала понять, что по-прежнему считает своего секре и советника правой рукой и продолжает полагаться на него во всех! нейших государственных делах.

С.Н. Шубинский в «Исторических очерках и рассказах» писал: «ГГс тический мир признавал за Екатериной «великое имя в Европе и силу, п надлежащую ей исключительно». В России по отдаленным захолустьям до» помнили и говорили, что в это царствование соседи нас не обижали и на| солдаты побеждали всех и прославились. Это простейшее общее впечат ние Безбородко, самый видный дипломат после Панина, выражал в из канной форме, говоря в конце своей карьеры молодым дипломатам: -. знаю, как будет при вас, а при нас ни одна пушка в Европе без позволегё нашего выпалить не смела».

Новая страница в карьере Безбородко открылась с воцарением Па, Из всех екатерининских министров его единственного император не тс ко не отправил в отставку, но, наоборот, возвысил: на третий день пс кончины матери Павел возвел Безбородко «в первый класс со званием фе дмаршала», к советам его прислушивался и в дальнейшем был беспреде но милостив. При коронации Павла Безбородко, который был ее глав устроителем, был возведен в княжеское достоинство с присвоением ти светлости, получил земли в Орловской (10 тысяч душ) и в Воронеже* (30 тысяч десятин земли) губерниях и право еще на 6 тысяч душ, «где выберет». ?

Это породило слухи о том, что Безбородко оказал преемнику Екатерин какие-то особые услуги — возможно, доставил Павлу доверенное ему Ека риной II завещание передать престол внуку Александру в обход сына. Од| ко документальных подтверждений того, что завещание действительно су ствовало, а Безбородко выдал его Павлу, нет. А потому загадка особой м» сти императора к екатерининскому вельможе остается нераскрытой.

В 1796 году, «расстроив силы свои 32-летним служением», Безбор,, попросил Павла I уволить «от многотрудных занятий», но государь сказ что «в нем нуждается Отечество».

Безбородко вместе е Куракиным принял деятельное участие в с» лении и заключейий конвенций с мальтийским орденом, за что был нагр! дён бриллиантовой звездой, крестом и орденом Св. Андрея Первозванйс

•АЛЕКСАНДР АНДРЕЕВИЧ БЕЗБОРОДКО

271

этом же году Безбородко получил чин канцлера. Когда Павел принял решение занять центральное место в антифранцузском союзе, канцлер Безбородко ревностно трудился над его организацией и упрочением. Он подготовил обширный план действий против революционной Франции. «Надобно же вырасти таким уродом как французы — чтобы произвести вещь, какой я не только на своем министерстве, но и на веку своем видеть не чаял, то есть' союз наш с Портою и переход флота нашего через канал, — писал Безбородко графу Воронцову. — Последнему я рад, считая, что наша эскадра пособит общему делу в Средиземном море и сильное даст Англии облегчение управиться с Бонапартом». Дальнейшее развитие событий, которое, вероятно, удивило бы старого канцлера еще больше, ему увидеть не привелось. Он скончался 6 апреля 1799 года.

Русские посланники при европейских дворах, а также европейские дипломаты и другие государственные лица, которым привелось общаться с Безбородко, высоко ценили его дипломатические способности — умение быстро и легко решать самые сложные дела. Он был прекрасно осведомлен обо всем, что творилось за пределами России.

В конце царствования Екатерины Безбородко обладал 16 тысячами душ, соляными озерами в Крыму и рыбными ловлями на Каспийском море В торжественные дни он приезжал ко двору в великолепной позолоченной четырехместной карете с восьмью стеклянными окошками. Пуговицы на кафтане носил бриллиантовые. Пряжки на башмаках были тоже из бриллиантов. Дом Безбородко на Почтамтской улице слыл одним из самых роскошных особняков Петербурга, находившаяся в нем картинная галерея превосходила строгановскую «и числом и качеством». Гордостью Безбородко была статуя Амура работы Фальконе. Но дом в Москве выглядел еще богаче. Увидев его, польский король Станислав Август Понятов-ский воскликнул: «Во всей Европе не найдется другого подобного ему в пышности и убранстве!».

Количество и ценность находившихся у него драгоценных камней изумляли всех, кому случалось их видеть. При всем том Безбородко вовсе не походил на вельможу, на барина. Он не любил великосветского общества и бывал на торжественных празднествах только по необходимости. Безбородко привык окружать себя простыми женщинами. Как писал Казимир Валишев-ский, «подлинным «романом» его жизни был гарем, всегда изобилующий наложницами и часто обновляемый».

Перед смертью Безбородко набросал «записку для духовного завещания», где упоминалась «воспитанница» Наталья Александровна. Ей отдавались белорусские деревни, слобода Александровка в Новороссии, серебряный сервиз, тридцать тысяч рублей да приданое. Эта «воспитанница» — Н А Верецкая — родная дочь Безбородко. Ее мать Ольга Дмитриевна Каратыгина танцевала в спектаклях Эрмитажа, а когда оставила сцену, переселилась в дом к своему покровителю. Безбородко женил на ней управляющего своей канцелярии Н.Е. Ефремова, *

Перу Безбородко принадлежат несколько небольших сочинений по истории Украины, Молдавии и русско-турецких войн. В 1798 году по просьбе своего племянника В.П. Кочубея, близкого к великому князю Александру Павловичу, стареющий канцлер подготовил «Записку о составлении законов Российских». Безбородко фактически предлагал включить в управление страной все сословия, что, по его мнению, должно было помочь России избе-

272 100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАМ

жать ужасов Французской революции. «Записка» была внимательно изу-, на «молодыми друзьями» Александра I и впоследствии использована им* работе Негласного комитета, подготовившего ряд реформ государствен»! го управления. Александру Андреевичу не суждено было увидеть воцарен* Александра: он умер в 1799 году, оставив наследникам богатейшее собра* живописи и других художественных ценностей, а также завещав крупн сумму на благотворительные цели. На эти деньги был основан Нежине* лицей.

Безбородко не любил говорить о себе. За него это делали современь ки. Луи Филипп Сегюр: «В толстом теле Безбородко скрывал ум тонча ший». Адам Чарторыский: «С наружностью медведя он соединял тонк проницательный ум и редкую сообразительность». Федор Растопчин: «Рс сия будет им гордиться». Михаил Сперанский: «...в России, в XVIII столе! было только четыре гения: Меншиков, Потемкин, Суворов и Безбород» но последний не имел характера». Николай Карамзин более критичен: «< был хороший министр, если не великий. Вижу ум государственный, ре ность, знание России. Жаль только, что Не было в Безбородко ни высокс духа, ни чистой нравственности. Заключим обыкновенною поговоркою-совершенного».

ШАРЛЬ МОРИС ТАЛЕЙРАН

(1754-1838)

Выдающийся французский дипломат, министр иностранных дел в 1797— Л

/ 799 годы (при Директории), в 1799—1807 годы (в период Консульства ,

и империи Наполеона I), в 1814-1815годы (при Людовике XVIII). Глава*

французской делегации на Венском конгрессе (1814—1815). В 1830—

1834 годы — посол в Лондоне.

Шарль Морис Талейран-Перигор родился 2 февраля 1754 года в Пар! же. Семья Талейрана принадлежала к старинному графскому, княжескои и герцогскому роду. Отцу новорожденного Шарлю Даниелю Талейрану • князю Шале, графу Перигору и Гриньоль, маркизу Экседей, барону де I виль и де Марей — минуло только 20 лет. Его жена Александрии Мар Виктория Элеонора Лама-Антиньи была на шесть лет старше своего му> Граф Перигор служил одним из воспитателей дофина, Александрина испс няла обязанности придворной дамы. Они постоянно находились в ра дах между Парижем и Версалем. Старший брат Шарля Мориса рано • у него было еще два младших — Аршамбо и Бозон. ' ^

Сразу после крещения в церкви Сен-Сюльпис кормилица увезла ребен* в предместье Сен-Жак. Однажды оставленный без присмотра Шарль М упал с комода и серьезно повредил правую ногу. На всю жизнь он ост хромым.

В 1758 году Талейран оказался в Шале у прабабушки по отцовской л! нии Марии Франсуазы де Рошешуар, внучки знаменитого Кольбера. Зде мальчик научился читать и писать. В сентябре 1760 года его отправ* учиться в парижский колледж Аркур, одно из старейших учебных заве ний столицы.

ШАРЛЬ МОРИС ТАЛЕЙРАН

273

К 14 годам юноша получил традиционное для дворянина образование. Окружающие отмечали его сдержанность, умение скрывать свои мысли. «Осторожность, то есть искусство показывать только часть своей жизни, своей мысли, своих чувств, — вот первое из всех качеств», — говорил он впоследствии.

В 1770 году молодой Пери-гор по настоянию родителей поступил в семинарию Сен-Сюльпис. Четыре года Талейран провел в семинарии, а закончил свое образование в Сорбонне (1778). На исходе жизни Талейран писал: «Вся моя^ молодость была посвящена профессии, для которой я не был рожден».

Еще не получив епископский сан, Талейран стал «министром финансов» церкви, заняв в 1780 году пост генерального агента духовенства Франции при королевском правительстве, что

позволило ему разбогатеть на финансовых спекуляциях. Его расходы — на женщин, на карты, на дорогую одежду, на встречи с друзьями, на дом и книги — росли очень быстро.

Талейран энергично защищал «неотчуждаемые права священнослужителей». В 1785 году ассамблея французского духовенства заслушала доклад своего генерального агента. Архиепископ Бордо Шампион де Сисе высоко оценил труд Талейрана. За ревностную службу интересам церкви Талейран получил от ассамблеи вознаграждение в 31 тысячу ливров.

Знатное происхождение, воспитание, образованность, ироничный, тонкий ум привлекали к Шарлю Морису многих представительниц прекрасного пола. Он следил за своей внешностью и научился скрывать хромоту.

В 29 лет Талейран встретился с графиней Аделаидой де Флао. Аделаида жила отдельно от мужа и не была с ним разведена. Ее салон пользовался популярностью в Париже. В результате этой почти семейной связи у Талейрана родился сын —.Шарль Жозеф (1785). Он стал генералом, адъютантом Наполеона, а затем, при Луи Филиппе, послом.

Интерес Талейрана к политике постоянно усиливался. Важным источником информации служили для него парижские салоны. Он вращался в придворных кругах, был знаком с Вфльтером, Э. Шуазелем, будущей писательницей баронессой де Сталь; дружил с Мирабо, посещал масонскую ложу, познакомился с отдыхавшим во Франции будущим английским пре-, Мьером Уильямом Питтом.

В конце 1788 года Папа Римский утвердил Талейрана епископом Отен-, ским, а 2 апреля 1789 года его избрали депутатом Генеральных штатов от . Духовенства Отена.

274

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ»!

Парламентская карьера Талейрана была стремительной и блестящ^ Он занимал почетные посты члена первого и второго конституцией комитетов, председателя Учредительного собрания (1790) и члена его Дя ломатического комитета. Талейран выступил в собрании с рядом важп предложений, участвовал в подготовке документов, явившихся этапным| истории Французской революции.

26 августа 1789 года Учредительное собрание приняло Декларацию П]! человека и гражданина, провозгласившую свободу, равенство, братст Статья шестая, принятая в редакции Талейрана, провозглашала закон : ражением «всеобщей воли», признавала его обязательность для всех,; ждала равный доступ всех граждан к должностям и занятиям в «соответс с их способностями».

10 октября 1789 года епископ Отенский с трибуны Учредительного I брания выдвинул предложение об отчуждении церковных имуществ в пс государства. «Епископ осмелился нанести первый удар по священному! лоссу», — писала 10 ноября газета «Монитор юниверсель».

Популярность Талейрана особенно возросла после того, как 7 ив

1790 года с трибуны Учредительного собрания он предложил отныне от» чать национальный праздник федерации в день взятия Бастилии. Еписк Отенский во время праздника отслужил торжественную мессу перед ; рем, сооруженным посреди Марсового поля. <

Талейран выступал в Собрании с докладами по вопросам финанс просвещения и т. д. Перейдя на сторону буржуазии, он тем не менее! порывал со двором, сохранял контакт с герцогом Орлеанским и его ок жением.

В начале 1791 года король удовлетворил прошение Талейрана об отст ке с поста епископа Отенского. Талейрана избрали на административИ финансовый пост в департаменте Сена Но уже тогда он склонялся к, ломатической деятельности.

После смерти главы Дипломатического комитета Мирабо, в апр

1791 года его место занял Талейран Вскоре он провел через Учредитель собрание решение о вооружении 27 кораблей для испанского флота. Утв ждали, что за продление франко-испанского договора 1761 года Талейр получил от испанского посла 100 тысяч долларов.

Полномочия Учредительного собрания истекли 30 сентября 1791 го Перестав быть депутатом Учредительного собрания и видя приближе! нового этапа революции, которой Талейран опасался, поскольку она пр ставляла угрозу аристократии, он окончательно решил посвятить себя д< ломатии.

Министр иностранных дел Лесар предложил Талейрану в янв

1792 года выехать на переговори в Лондон. Талейран, имевший опыт ра| ты в Дипломатическом комитете Учредительного собрания, был готов своей новой миссии. Свой первьи1 опыт он проанализировал и обобщи «Записке о нынешних отношениях Франции с другими государствами Ев пы», В «Записке» Талейран подчеркивал, что свободный народ не моз! строить свои отношения с другими народами на «идеях и чувствах» десЕ тического правительства; он должен основывать «политические действи принципах разума, справедливости и всеобщей пользы».

Талейран вернулся в Париж, 10 мирта 1792 года. Первая дипломати кая миссия завершилась успешно. Он призвал англичан не вмешиваться

ШАРЛЬ МОРИС ТАЛЕЙРАН

275

внутренние дела Франции. «Фактический нейтралитет Англии неоспорим», — подвел итог своей поездки Шарль Морис.

20 апреля 1792 года Франция объявила войну Австрии. Французские войска вторглись в Голландию. В конце апреля Талейран вновь отправился в британскую столицу, теперь уже по поручению Дюмурье. И на этот раз ему удалось отсрочить присоединение Англии к антифранцузской коалиции. Талейран в донесениях правительству ратовал за заключение между Англией и Францией политического союза, который обеспечил бы равновесие в Европе и одновременно способствовал бы «взаимному обогащению» Франции и Англии.

..В ночь с 9 на 10 августа 1792 года королевский режим пал. В новом правительстве — Временном исполнительном совете — ведущую роль играл Жорж Дантон. По его поручению к 18 августа 1792 года Талейран подготовил документ, разъяснявший правительствам иностранных государств, и прежде всего Англии, нейтралитет которой был необходим Французской республике, причины уничтожения монархии. Несмотря на то, что у Талейрана сложились хорошие отношения с Дантоном, он не мог чувствовать себя в безопасности. Революционная Коммуна Парижа во главе с Робеспьером действовала решительно.

Талейран обладал удивительной способностью избегать грозившую ему опасность. Осенью 1792 года он убедил Дантона направить его в Лондон для участия в англо-французских переговорах по вопросу о введении в обеих странах единой системы мер и весов. И сделал это весьма своевременно: министр внутренних дел Ролан, осматривая Тюильри, нашел в секретном сейфе дворца две записки Талейрана, из которых следовало, что он предлагал тайное сотрудничество Людовику XVI.

Пребывание в Лондоне оказалось непродолжительным. 24 января 1794 года два человека в черном явились в дом Талейрана и передали ему королевское предписание покинуть Англию. Дипломат вынужден быть искать убежище в Америке.

В апреле 1794 года Талейран прибыл во временную столицу Соединенных Штатов — Филадельфию. Он попытался как можно быстрее войти в филадельфийское общество, чтобы сблизиться с политическими лидерами Соединенных Штатов. Но теплого приема не встретил.

Талейран понял, что движущими силами американского общества являются прежде всего «деньги, эти дьявольские деньги...». В своих «Мемуарах» он рассказывает об американце, в доме которого жил. Этот янки истинно великими людьми считал только богачей. Говорить он мог лишь о торговле, ценах и процентах. В Америке «деньги — это единственный всеобщий культ», — писал Талейран.

Там он занялся торговлей и финансовыми операциями, общаясь в основном с местными французскими эмигрантами.

После переворота 9 термидора его политические друзья во Франции получили для него разрешение правительства возвратиться на родину.

В сентябре 1796 года Талейран прибыл в Париж. Он сблизился с поли-- тическими лидерами, и в первую ёчеред'ь с членами Директории. Бывшим конституционалистам Шарль Морис говорил о своей дружбе с Мирабо, бывшим жирондистам и дантонистам — о том, что своей жизнью он обязан Дантону; бывший робеспьёровцев Талейран заверял в своем «уважении» к Робеспьеру. Пйсещая мбдный во времена Директории салой жень! Шведс-*ого посланника баронессы де Сталь, Талейран познакомился с одним из

276

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМДТО1

пяти директоров виконтом Баррасом. Их объединяли общие денежны? интересы и тайные спекулятивные сделки. Оправдывая Талейрана, котор го другие директора обвиняли в аморальности, беспринципности и даже; том, что он состоял на иностранной службе, Баррас заявил: «Талейран, ка| и многие другие, состоит на службе у своих интересов и властолюбия».

Благодаря влиятельной Жермене де Сталь он вошел в состав правитель ства Директории, а в июле возглавил министерство внешних сношений Талейран не мог сдержать своих чувств: «Теперь у нас есть место, где-следу,| ет достигнуть богатства, огромного богатства». Впоследствии, занимая ] ные правительственные посты, Талейран продавал свою подпись под меа дународными договорами за различные подарки. Общая сумма, получен* Шарлем Морисом за два года его пребывания на посту руководителя диплс матиц Директории, срс^авила 13 650 тыся^ч франков. Огромная цифра! «М* нистр внешних сношений любит деньги и надменно говорит, что, когда I уйдет со своего поста, он не будет просить милостыню у Республики», писал в Берлин прусский посланник в Париже.

Талейран старался снизить степень риска и торговал, как правило, вто ростепенной информацией. Он хорошо знал, писал академик Тарле, «ч даже простая его попытка советовать своему правительству явно невыгодн для Франции действия может для него кончиться в лучшем случае немед!| ленным увольнением, а в худшем случае — казнью». Талейран,брал взят лишь за более мягкую редакцию второстепенных пунктов соглашений договоров, за обещание содействия в вопросах, когда этого и не требовалос за информацию, которая так или иначе должна была стать достоянием глас ности. Академик Тарле и другие исследователи отмечают, что Талейран своих «торговых операциях» проявлял даже своеобразную этику: если он н| мог исполнить обещанного, он возвращал деньги, полученные в качес платы за услугу.

Приступив к обязанностям министра внешних сношений, Талейра направил французским дипломатическим агентам за границей циркулярнс письмо, в котором призывал к национальному единству в вопросах войщ

Талейран придерживался взглядов последователей Мирабо, которь стремились примирить французскую революцию с системой «европейског равновесия»; сохранить нейтралитет Испании; связать Австрию, поддержи! вая Пруссию; обеспечить союз с Англией, без участия которой создания сильной антифранцузской коалиции было невозможно.

В 1797 году министр внешних сношений Директории считал необходимь разрыв с принципами королевской дипломатии, и прежде всего с одной из < основ — союзами правящих королевских семей. По мнению Талейрана, другими государствами Франции следует подписывать «не постоянные дог воры о союзе и братстве, а временные соглашения в соответствии с поли ческими и торговыми интересами^порождаемыми обстоятельствами».

Влияние Талейрана на деятельность французской дипломатии был значительным. Министр являлся своего рода посредником между Директо! рией и генералами, которые лично вели переговоры и подписывали догово| ры о мире или перемирии. Однако наиболее важными внешнеполитическ ми вопросами занимались сами члены Директории.

Талейран установил тесные отношения с генералом Бонапартом и ср после своего назначения министром поспешил предложить генералу свр| услуги и сотрудничество.

МОРИС ТАЛЕЙРАН

27Т

Еше больше они сблизились в период подготовки и проведения государственного переворота 18 фрюктидора (4 сентября 1797 года). Это была схватка с правыми силами, стремившимися к реставрации монархии. Талейран без колебаний встал на сторону республиканского большинства Директории, выступавшего против возврата Бурбонов, но ненавидевшего принципы 1793 года.

Наполеон не находил общего языка с Директорией и нуждался в посредничестве «своего человека», в его помощи, в своевременной и правдивой информации. Талейран охотно взялся за выполнение этой трудной миссии.

В ночь с 17 на 18 октября 1797 года был подписан договор между Францией и Австрией, вошедший в историю под названием Кампоформийского договора. Для Австрии условия были грабительскими.

Но для Бонапарта и Талейрана переговоры, несомненно, завершились успехом. В глазах широкой публики молодой полководец был героем, проявившим не только военные, но и недюжинные дипломатические способности. Но подлинным организатором победы в Кампоформио, оставшимся неизвестным публике, являлся министр внешних сношений Директории, сумевший предотвратить разрыв отношений с Австрией. Начало деловому сотрудничеству Бонапарта и Талейрана было положено.

Египетская экспедиция! Одновременно два крупных политических деятеля — Бонапарт и Талейран пришли каждый своим умом к мысли о необходимости овладения Египтом.

Каковы были цели египетского похода? Министр внешних сношений считал, что африканская страна должна стать базой для создания на Востоке и в Азии колониальной империи Франции. Он надеялся нанести сокрушительный удар по английскому могуществу, вытеснив Англию прежде всего из Индии.

Талейран, несомненно, являлся одним из главных авторов проекта. Уже 23 августа 1797 года в одном из своих писем министр подчеркивал, что Египет будет для Франции «очень полезен», так как, став ее колониальным владением, он заменит Антильские острова и^ откроет дорогу для торговли с Индией.

В период подготовки египетской экспедиции Талейран беспрекословно поддерживал все предложения Бонапарта и добивался одобрения их Директорией. Верил ли он в возможность покорения Египта французами? На начальном этапе — возможно. Но скоро министр понял, что сил и средств У генерала явно недостаточно.

Поражение французского флота в сражении у Абукира в Египте взвол-

, новало Францию. Популярность и репутация «героя пустыни» защищали

Бонапарта от критики. Зато Талейран явился прекрасной мишенью и для

Монархистов и для якобинцев и для тех, ктфйменовал себя «либеральными

^республиканцами». Да и члены Директории'радовались возможности свалить

, йа министра внешних сношений всю ответственность за провал египетской

'авантюры, которую они одобрили. ! •

Талейран решил публично выступить в с§ото защиту. В июле 1799 года он публиковал «Разъяснения», в которых попытался ответить на обвинения, |*Рошенные в его адрес.

По возвращении Бонапарта из Египта Талейран содействовал сговору Чего диктатора с Сийесом, который готовил замену Директории «силь-правительством» и соответствующее изменение конституции.

278

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

Незадолго до государственного переворота, в закулисной подго которого Талейран активно участвовал, он сумел заблаговременно со* политической сцены, подав в отставку в связи с обвинениями его в анти| публиканских взглядах и двуличии. Директория удовлетворила просьбу^ метив в тексте своего решения «постоянное усердие, гражданскую добле и познания» бывшего главы дипломатического ведомства.

Переворот 18 брюмера (9 ноября) 1799 года привел к власти Бонапа 22 ноября Талейран в награду за участие в организации подготовки пер рота получил пост министра внешних сношений.

«Я сказал генералу Бонапарту, что портфель министра иностранных) секретный по своему характеру, не может быть открытым на совеща* что ему следовало бы одному взять на себя работу над иностранными, ми, руководить которыми должен лишь глава правительства... — писал! лейран в «Мемуарах». — Было условлено с первого же дня, что я буду ] тать только с первым консулом». Талейран стал как бы главным внешне литическим советником первого консула и выполнял его дипломатичен поручения.

Бонапарт считал, что у Талейрана «имелось многое из того, что не ходимо для переговоров: светскость, знание дворов Европы, тонкость, \ не сказать больше, неподвижность в чертах, которую ничто Не может ис зить, наконец, известное имя... Я знаю, что он принадлежал к револ* только благодаря своему беспутству; он якобинец и дезертир из своег словия в Учредительном собрании, и его интересы нам поручаются за ни

Министр никогда не работал за своих подчиненных. Свою личнук дакционную правку он сводил к минимуму. Доверенные лица полу указания главы ведомства, которые затем им предстояло сформулирова изложить на бумаге, добавив к ним подходящие аргументы. Шеф прс ривал эти наброски, делал замечания и высказывал свое мнение. «Я пр людям, которые не разделяют моего мнения; я не прощаю им, если^ имеют свое», — говорил он.

Талейран был мастером переговоров и дипломатической беседы. | отличали умение выбрать тему и доводы, способность выражать свою' ку зрения немногими словами. При этом существо проблемы, если требовали обстоятельства или его личные цели, как бы оставалось в < не. Он умел внимательно слушать собеседника, хорошо запоминая шанное. «Вы король беседы в Европе. Каким же секретом вы владеете! спросил однажды Наполеон у Талейрана. Тот ответил: «Когда вы войну, вы всегда выбираете ваши поля сражений?.. И я выбираю почву беседы. Я соглашусь только с тем, о чем я могу что-либо сказать. Я т не отвечаю... В общем, я не позволю задавать себе вопросы никому,: ключением вас. Если же От МеИЙ требуют ответов, то это именно я и ; сказал вопросы». '

Наполеону Бонапарту не эй&гало выдержки для ведения длительнй трудных международных переговоров. Дипломатию диктата Наполеоне воротливый и внешне тактич^АШ Талейран дополнял искусными диш тическими методами и приемами переговоров.

На службе Бонапарту он добился всего того, к чему стремился: де: власти, высоких государственйых должностей, званий и титулов. Ни* ранее положение Талейрана не было столь устойчивым, как в периоД '. сульйтва и в первые годы империи. Он жил с размахом, соответствовав!

МОРИС ТАЛЕЙРАН

279

его новому положению. Приемы в великолепном загородном доме в Нейи служили постоянной пищей для разговоров «всего Парижа». Министр сни-Мал павильон в районе Пасси и имел дом в Медоне. Он даже арендовал замок в Бри-сюр-Марн, в нескольких километрах от Парижа, славившийся великолепной библиотекой. Самый дорогой подарок Талейран получил от Бонапарта, сделавший его крупнейшим земельным собственником Франции, — поместье Балансе, одно из самых больших феодальных владений в стране.

Талейран продолжал укреплять власть первого консула. Он сыграл большую роль в решении двух крупных политических задач: в подготовке и подписании соглашения (конкордата) между французским правительством и папой Пием VII и в избрании Бонапарта президентом Итальянской республики.

«Я в сильнейшей степени способствовал примирению Франции с папским престолом», — писал Талейран в своих «Мемуарах». Для него лично и речи не могло быть о возвращении в католическую иерархию, хотя первый консул и предложил своему министру кардинальскую мантию и пост главы французской католической церкви. «Его отвращение к духовному званию являлось непреодолимым», — замечал Бонапарт.

После провозглашения Бонапарта пожизненным первым консулом (2 августа 1802 года) официальное положение министра внешних сношений окрепло. Казалось, урегулированы были и личные дела: он вступил в законный брак. Его избранница — мадам Гран была внешне привлекательной, но, увы, умом не блистала. Счастье их было недолгим. Супруги с каждым годом все более отдалялись друг от друга. И вскоре они совсем расстались, хотя брачные узы так и не расторгли. По словам французского историка Жана Орье, тщеславие, глупость, болтливость мадам Гран возрастали вместе с увеличением объема ее талии. Она действительно быстро теряла свое главное достоинство — внешнюю привлекательность. Мадам Гран была ярким, но далеко не самым светлым эпизодом в жизни нашего героя. Судьба вела его дальше, к новым испытаниям и искушениям...

Талейран решая актуальные дипломатические задачи. 30 сентября 1800 года в Париже состоялось подписание договора о дружбе и союзе с США.

21 июля 1800 года после поражения при Маренго в Париж приехал австрийский генерал-лейтенант граф Сен-Жюльен. Главное его поручение состояло в том, чтобы выиграть время. Но опытный мастер Талейран «артистически довел партию до конца и заставил Сен-Жюльена 28 июля от имени императора подписать прелиминарные условия мира», — пишет историк А.З. Манфред. Искусство французского дипломата дорого обошлось графу: «го отозвали, дезавуировали, а по возвращении в Вену арестовали.

Напряженными и длительными были англо-французские мирные пере-, говоры После длительной дипломатической подготовки 21 марта 1802 года Амьенский договор был подписан. ,

Амьенский мир явился важным,звеном, в цепи дипломатических переговоров периода мирной передышки. Для министра это было время напря-»,*енной работы не только в интересах французского государства, но и в своих 1*обственных: доходы его необычайно возросли.

* В начале 1803 года англо-французские отношения вновь обострились. рУалейран в своих письмах французскому посланнику в Петербурге генера-' Эдувиллю жаловался на англичан и настаивал на выполнении ими всех

280

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

статей Амьенского договора. Предметом спора явилась оккупировав английскими войсками Мальта. «Англия сняла маску и объявила мне, < она желает владеть Мальтой в течение семи лет», — писал первый ко* царю. Он просил о русском вмешательстве с целью сохранения «морсх мира» и решения англо-французского спора по поводу Мальты.

Однако Талейрану предотвратить войну между Англией и Францией удалось. Боевые действия возобновились 22 мая 1803 года.

После провозглашения Франции в мае 1804 года империей Т&леЙ стал одним из самых высокопоставленных придворных сановников. Обя? ности министра внешних сношений сводились по существу к подгото дипломатических документов в соответствии с общими директивами Нг леона, то есть к оформлению результатов военных побед и внешнеполи ческих акций императора. Талейран сумел повысить авторитет и упроч место дипломатического ведомства в системе органов управления госуа ством, упорядочить его работу, подобрать квалифицированные диплол ческие кадры.

Безграничные завоевательные планы Наполеона вызывали трево* Талейрана. Еще в июне 1800 года он говорил, что Бонапарту следовало пойти по пути создания федеральной европейской системы. Речь шя восстановлении власти короля Сардинии, великого герцога Тосканско^ других правителей. Но первый консул хотел, «наоборот, объединить, пр единить; в таком случае он вступает на путь, который не имеет конца*!

Талейран всегда стоял на позициях «друга Австрии». Даже после пс жения австрийских и русских войск 2 декабря 1805 года у селения Аустер Наполеон требовал самого сурового наказания побежденных. Концег министра предусматривала не разгром австрийского государства, а сок ним. Талейран на переговорах с австрийцами в Пресбурге согласился некоторые уступки. Размеры австрийской контрибуции были уменыне Наполеон заявил Талейрану: «Вы заключили в Пресбурге очень стесш ный для меня договор». Вполне естественно поэтому, что и награду — сяч флоринов и бриллианты — Талейран получил не из Парижа, а из Ве от Франца II Габсбурга.

Вообще, весь 1805 год был необычным и трудным для Талейрана, вд рому пришлось надолго покинуть Париж с его удобствами, развлечения салонами, друзьями, ночными бдениями за игрой в карты. Он посетил Ли Милан, Страсбург, Мюнхен, Вену, Брюнн, Пресбург...

После долгих странствий в январе 1806 года Талейран вернулся в Пар 5 июня 1806 года Наполеон подписал декрет, передававший во владе Талейрана княжество Беневенто и объявлявший его князем и герцо Беневентским. Княжество, находившееся в 50 километрах от Неапс насчитывающее 40 тысяч жителей, принадлежало святому престолу.

Талейран вел мирные переговоры, участвовал в создании Рей* конфедерации. И даже знаменитая континентальная блокада была: на и осуществлена не без его'Шймания.

В занятом французами Берлине министр внешних сношений прел вил Наполеону все необходимые исторические и правовые аргументы I введения континентальной блокады. Наполеон покинул столицу Пру 25 ноября. Талейран выехал из Берлина через несколько дней, сначала 1 Познань, а затем — в Варшаву. Его «польское сидение»- оказалось пр жительным — около шести месяцев, до мая 1807 года.

РЛЬ МОРИС ТАЛЕЙРАН

281

В Варшаве министра встретили наилучшим образом. Он сразу же уста-< довил связи с аристократическими семьями Понятовских, Валевеких, Тыш-'кевичей, Потоцких. Балы и приемы, званые обеды и ужины не помешали Талейрану решить ряд важных дипломатических вопросов. Среди них на рервом месте стояли встречи с генералом Карлом Винцентом, лотарингцем по происхождению, после Пресбургского мира представлявшим Австрию в Париже.

Талейрану приходилось заниматься в Варшаве и далеким от дипломатии вопросом — снабжением французских войск (покупкой и отправкой продуктов, вина, организацией транспорта). «То, что я вам поручаю, более важно, чем все переговоры о мире», «свершите чудеса», — писал Наполеон министру. И со свойственным ему высокомерием добавлял: «Разбить руанских, если я буду иметь хлеб, — это детская забава».

3 мая 1807 года Талейран навсегда покинул Варшаву. А уже 29 июня он приехал в Тияьзит на русско-французские переговоры. Он вел всю практическую работу с французской стороны. Направляя 5 июля Наполеону текст союзного договора, Талейран писал: «Я составил все статьи так, как Ваше величество приказало мне сегодня утром». Подпись министра стояла под двумя русско-французскими договорами: о мире и дружбе (с секретным разделом) и о наступательном и оборонительном союзе. Оба они были помечены одной датой — 7 июля 1807 года.

Но уже 9 августа Талейран покинул пост главы французской дипломатии. Впоследствии, находясь в изгнании на острове Святой Елены, Наполеон говорил о причинах отставки Талейрана: «Это талантливый человек, но с ним можно иметь дело лишь за деньги. Короли баварский и вюртембер-тский столько раз обращались ко мне с жалобами на его жадность, что я бы отобрал у него его министерский портфель».

Но дело было, конечно, не столько в личных отношениях Наполеона И Талейрана, сколько в их политических разногласиях, усиливавшихся по мере того, как становилась очевидной нереальность замыслов Наполеона 'добиться французского господства во всей Европе путем войн. В связи с этим французский дипломат и историк Ж. Камбон писал, что Талейран имел «дар предвидения... Для его поведения, а он внимательно смотрел в будущее, определяющим был завтрашний день». Талейран, возможно, раньше других Приближенных Наполеона понял, что борьба Франции против большинства стран Европы обречена на провал и кончится для нее катастрофой.

Наполеон расстался со своим министром вполне достойно. 14 августа 1807 года император в своем послании сенату объявил о назначении князя ьеневентского великим вице-электором. Новое назначение принесло боль-;итой доход — 330 тысяч франков в год.

, Официально Талейран отошел от дел., Но иностранные дипломаты в ^Париже продолжали поддерживать с ним,тесные связи, и о своих беседах с он регулярно информировал Наполеона. «Я получил Ваши письма |ЗД1осительно высказываний послов р Париже», — писал Талейрану импера-~> в апреле 1808 года. Кроме того, Талейран принял участие и в так назы-аемом испанском деле, которое после Тильзита имело очень важное зна-ие для французской внешней политики.

В 1808 году Талейран был приглашен Наполеоном на второе свидание ссийского и французского императоров в Эрфурте. Князь Беневентский елся с царем почти ежедневно, после каждого спектакля, дома у княги-

282

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ*

ни Турн-и-Таксис. Он советовал российскому императору отклонить т вание Наполеона о заключении военного договора против Австрии. И но здесь он заявил (все историки при этом ссылаются на мемуары К. терниха) российскому самодержцу: «Государь, зачем вы сюда приехали? 1 должны спасти Европу и достигнете этого, если окажете отпор Наполес Французский народ цивилизован, но его монарх не цивилизован. Росси! кий монарх цивилизован, но его народ не цивилизован, поэтому росеийск монарх должен быть союзником французского народа». Политику Напо| она Талейран подверг критике, подчеркнув, что «Рейн, Альпы, Пиренеи завоевания Франции, остальное завоевания императора». Это была все та^ мысль о естественных границах французского государства, исключави всякое, даже незначительное расширение его территории за счет дру стран.

После Эрфурта Талейран продолжал сотрудничать с Александром по утверждению некоторых французских историков, вел с ним секре переписку.

В 1809 году Талейран предложил свои «платные услуги» австрийбкс дипломату Меттерниху. В Вене были шокированы предложением, но* всякий случай решили все-таки заплатить, хотя и 100 тысяч франков, в» сто запрашиваемых 300—400. ,

Когда Наполеон в июне 1812 года двинул в поход Великую армию ] тив России, Талейран расценил «русскую кампанию» как «начало кон! империи Наполеона. Отклонив в 1813 году предложение Наполеона верну ся на пост министра внешних сношений, он совместно с тайными агеь ми Бурбонов в Париже занялся закулисной подготовкой к возвращен Бурбонов на французский трон.

Крах империи Наполеона приближался. Союзники вошли в Пар Бонапарт отрекся от престола.

Александр I хотел поселиться в Елисейском дворце. Но, по аноним* сведениям, дворец был заминирован. Талейран предложил свой дом к ус гам царя и его свиты. И в течение 12 дней российский император жил| улице Сен-Флорантен.

'31 марта 1814 года стало историческим днем в жизни Талейрана. Сой ники обсуждали вопрос: кому править Францией? Талейран умело испс зовал принцип легитимизма, обосновывавший законность существова* наследственных монархий. «Легитимность королевской власти или, л> сказать, правительства представляет "защитный оплот для народов, поче она и должна быть священна», — писал князь Беневентский. Такая фор* ла не могла не понравиться монархам-победителям.

Союзники приняли декларацию, объявив, что они больше не бу| вести переговоров ни с Наполеоном Бонапартом, ни с кем-либо из члей его семьи; сохранят целостность прежней Франции в том виде, в каком I существовала при законных королях; признают и гарантируют конста цию, которую примет француз1(Щ# нация; считают необходимым созда сенатом временного правительства. План Талейрана удался наилучг образом.

Во Франции восстанавливалась конституционная монархия Бурбо* Королем Франции под именем Людовика XVIII был провозглашен Прованский. 1 апреля сенат назначил Талейрана главой временного пр тельства. Однако временное правительство вскоре прекратило свое I

МОРИС ТАЛЕЙРАН

283

ствование, а его члены вошли в состав Временного Государственного совета. Талейран занял пост министра иностранных дел.

Людовик XVIII в вопросах внешней политики полностью положился на Талейрана, предоставив ему свободу действий в переговорах с союзниками. Благодаря разногласиям между победителями Талейран добился мира на сравнительно легких для побежденной Франции условиях, определявших ее территорию границами 1792 года. Самому Талейрану пришлось признать их «горестными» и «унизительными». И тем не менее для побежденной страны это был, пожалуй, лучший из возможных исходов. •

Еще более успешными были выступления Талейрана на Венрком конгрессе, и они считаются венцом его дипломатического искусства (октябрь 1814 — июнь 1815 года).

Летом 1814 года столица Австрии стала на время столицей монархической Европы. В Вене находились 2 императора, 4 короля, 2 наследных принца, 3 великие герцогини и 215 глав княжеских домов. На конгресс в этот город приехали 450 дипломатов и официальных лиц и их многочисленный персонал.

Подготовку директив для французской делегации в Вене Талейран поручил группе чиновников, так как он не любил утруждать себя канцелярской работой и предпочитал заставлять много работать своих подчиненных, „ называя их «рабочими лошадками». В состав своей делегации Талейран включил с согласия короля несколько второстепенных лиц, о которых он говорил: «Я беру с собой Дальберга для разглашения секретов, о которых, по моему мнению, должны знать все; Ноэля... чтобы находиться под наблю-' дением избранного мною же шпиона; Ла Тур дю Пэна — для визирования Паспортов». Эти иронические оценки не мешали князю Беневентскому активно использовать своих сотрудников.

В Вене шла сложная, напряженная и острая политическая борьба. ! В; ней принимали участие опытные государственные деятели и дипломаты. На международном конгрессе положение дипломатов великой, но по-^бежденной страны не могло быть дегким. Поэтому особое значение для * переговоров в Вене имела новая дипломатическая концепция, разработан-УИЯ Талейраном и его ближайшими сотрудниками. В основе ее лежали идеи Легитимизма, святые принципы международного права.

Главная цель французской дипломатии состояла в том, чтобы удержать-в границах 1792 года, закрепленных Парижским мирным договором, |?наследовдть «законные» права французских королей.

Какая дипломатическая тактика вытекала из концепции легитимизма? прежде всего Талейран добивался признания державами-победительницами ~~ поправил Франции на всех этапах венских, переговоров, от их начала и до *ца. Это было крайне сложное дело. 22 .сентября 1814 года представители РШГЛИИ, Австрии, России и Пруссии договорились о том, что, пока они не "ределят земли в Польше, Германии и Италии, французская и испанс-1 Делегации не получат права голоса, не примут участия в коллективных Зданиях и будут вынуждены согласиться с предложенными им «четвер-$» решениями.

Талейран писал: «Я мог только надеяться на то, что между державами Зникнут разногласия, когда дело дойдет до распределения обширных тер-'", поступивших вследствие войны в их распоряжение».

284

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

Державы-победительницы поодиночке и сообща давили слабых, т степенных королей, принцев, князей и герцогов. Талейран стал защитил! слабых. Он выступал от имени Испании, Португалии, Швеции, германе! княжеств, настаивал на их непосредственном участии в работе конгре " требовал его открытия в намеченные ранее сроки — 1 октября.

30 сентября французский и испанский представители впервые при* участие в заседании министров иностранных дел четырех держав:. 1 окт ря в ноте, адресованной министру иностранных дел Англии лорду Касл Талейран поставил вопрос о создании комитета, в котором были бы пр ставлены все восемь стран, лодписавших Парижский договор.

В резолюции от 8 октября союзники пошли на уступки Талейрану, 1 знав, правда только формально, что они не могут одни руководить Конг сом и решать дела Европы.

В то же время Талейран повсюду говорил о беспомощности союзника стремился объединять вокруг себя представителей мелких государств, ко вообще ничего не знали о ходе переговоров, чувствовали себя ущемленнь в правах и готовы были искать у Талейрана сочувствия и поддержки.

Измотав как следует нервы своих коллег, засыпав их протестами и пр ложениями, Талейран наконец согласился на отсрочку открытия конг са до 1 ноября «в соответствии с принципами международного права».' цузскую поправку приняли. Это был несомненный успех Талейрана, ук пивший его позиции и открывший ему дорогу в комитет четырех, куда 1 дили представители Англии, Австрии, России и Пруссии, превративши тем самым с 12 января 1815 года в комитет пяти. Он фактически и ЯЕ руководящим центром конгресса.

Но и этого Талейрану было мало. Он энергично добивался осложне!| отношений между Англией и Австрией, с одной стороны, Пруссией и ! сией — с другой.

Глава французской делегации вел переговоры раздельно, с глазу на с царем и его сановниками, с Каслри и с Меттернихом. При этом он эф(| тивно использовал противоречия между союзниками, определив предел своих уступок. V - / "•

28 декабря 1814 года Талейран сообщил Людовику XVIII, что в бесеЛ Каслри он предложил Австрии, Англии, Франции подписать соглашен признающее права саксонского короля. «Означает ли конвенция, что предлагаете союз?» — сразу же задал ему вопрос английский министр. «К| венция может быть подписана и без союза, но она будет означать союз, I вы этого захотите», — ответил Талейран. Совершенно неожиданный пс рот событий! Напряженная обстановка на конгрессе в конце концов 1 вела не только к сотрудничеству, но и к формальному соглашению ме победителями и побежденной(Ш5раной.

Текст документа подготовив Каслри, отредактировали Талейран и 1 терних. В ночь с 3 на 4 января А816 года англо-австро-французский союз договор был подписан. Договор предусматривал совместное выступле трех держав и их взаимную помощь при нападении на одну из сторон Ганновер или на Нидерланды. К договору присоединились Бавария, Га* вер, Голландия, Сардиния, Гессен-Дармштадт. Он был строго секретн)| и поэтому Каслри, Талейран и Меттерних собственноручно каждый пе писали по одному экземпляру текста. Возник новый, враждебный Россн Пруссии союз европейских государств.

ШАРЛЬ МОРИС ТАЛЕЙРАН

285

Таким образом, Франция вышла из международной изоляции. «Коалиция распущена и навсегда», — сообщал Талейран Людовику XVIII. «Все главнейшие вопросы были разрешены так удовлетворительно для Франции, как только можно было надеяться, и даже лучше, чем она могла рассчитывать». ,

Жизнь в Вене шла Своим чередом, когда рано утром 7 марта 1815 года было получено сенсационное сообщение о том, что Наполеон покинул остров Эльбу. События развивались стремительно. 10 марта Наполеон еще находился в Лионе, а утром 20-го числа он прибыл в Париж. Людовик XVIII и его двор поспешно бросились искать спасения за границей.

Оказавшись в Тюильри, Наполеон сначала попытался решить свою проблему дипломатическим путем. Он знал) что только Талейран мог бы этого достичь. В течение апреля 1816 года Наполеон несколько раз посылал к нему своих личных друзей, чтобы те убедили Талейрана (и предложили ему солидное вознаграждение), но все было напрасно. «Вы пришли слишком поздно, — сказал Талейран одному из посредников. — Император ошибся во времени».

Талейран явился автором декларации от 13 марта 1815 года, принятой представителями восьми держав в Вене и объявившей Наполеона «врагом и нарушителем покоя в мире» вне «гражданских и общественных отношений», вне «защиты законов». Европейские монархи заявили о своей готовности оказать Франции по ее просьбе «необходимую помощь для восстановления общественного спокойствия».

После возвращения Людовика XVIII в Париж в июле 1815 года Талейран был назначен главой правительства и министром иностранных дел Франции.

Однако теперь союзники, жестко потребовали вернуть им захваченные французами территории, художественные ценности, уплатить огромные денежные суммы. Талейран возражал против территориальных требований, основанных на праве завоевания, так как союзные державы вели войну против Наполеона, а не Людовика XVIII. Хотя король в принципе был согласен уступить земли, не принадлежавшие старой Франции, выплатить контрибуцию, сохранив средства, «необходимые для внутреннего управления страной», допустить временную оккупацию Франции.

24 сентября 1815 года изворотливый Талейран, получив почетный титул великого камергера, ушел в отставку. Глава нового кабинета и министр иностранных дел герцог А. Ришелье подписал 20 ноября 1815 года тяжелый Для Франции Парижский мирный договор. . 1

Талейрану с государственной службой пришлось расстаться на целых 15 лет. Активного участия в политической жизни он уже не принимал. Несколько выступлений в палате пэров — вот и весь его вклад в государственные дела. Зато энергично отстаивал свои личные интересы, став героем нескольких скандальных историй, тайАык и явных. Лишь на закате своей жизни, в 1830 году, он вернулся к активней государственной деятельности.

В сентябре 1830 года Талейран'был назначен послом Франции в Лондоне. Великий дипломат пользовался доверием Луи Филиппа, так как своей закулисной деятельностью способствовал его приходу к власти во время Июльской революции. Талейран приветствовал воцарение во Франции «четвертой королевской династии» (после Капетингов, Валуа и Бурбонов).

24 сентября 1830 года Талейран был в Дувре. Он начинал свою карьеру Дипломата в британской столице и закончил ее в этом же городе. Поэту Аль-

286

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

руИЛЬЯМ ПИТТ МЛАДШИЙ

287

фонсу Ламартину, находившемуся в Лондоне, он однажды сказал: «Видит как я счастлив в моей старости. В 1792 году я пытался здесь примирить Мир и Питта и создать между либеральной Англией и революционной Франци союз, который явился бы основой баланса в мире. И вот фортуна прибер ла для меня в качестве последнего дела приезд в Лондон с той же миссией защиту в этом городе тех же принципов, которые я здесь защищал тогда».|

Луи Филипп разрешил Талейрану связываться по важнейшим вопросу непосредственно с ним самим, минуя министерство иностранных дел.

Главная задача Талейрана состояла в том, чтобы максимально ослаб» потенциального противника на севере Франции, упразднив единое голла дское государство. «Моя любимая идея — отделение Бельгии», — писал <

Через полтора месяца после начала рвоей работы, 20 декабря 1830 год Лондонская конференция признала бельгийскую независимость. «Это бв огромный успех французской политики», — заметил Талейран. А 20 янн 1831 года Лондонская конференция приняла решение о вечном нейтра тете Бельгии, целостности и неприкосновенности ее территории, гарант руемых пятью державами — участницами переговоров. «Борьба была долг и трудной», — писал Талейран Себастиани.

Ликвидация голландско-бельгийского конфликта, отвечавшая, несомне но, интересам Июльской монархии, явилась главным результатом мисси Талейрана в Лондоне. Он завершил свое пребывание в этом городе подписаь ем 22 апреля 1834 года четырехстороннего союзного договора — с Англие Испанией и Португалией. Режим Луи Филиппа уже набрал силу, укрепил ев международные позиции. Теперь он мог говорить в Европе иным языком.

Четырехсторонний договор был последним в жизни Талейрана дипл^ матическим документом, под которым он поставил свою подпись. Посс вернулся из Лондона в Париж 22 августа 1834 года, считая свою мисси| успешно выполненной. Он писал сестре короля Аделаиде: «В течение че рех лет мы извлекли из Англии все, что она могла нам дать полезного». <

13 ноября 1834 года Талейран направил королю прошение об отстав» Он писал Луи Филиппу, что теперь может спокойно уйти с политическе сцены, поскольку «добился для Июльской монархии права гражданства,! Европе». Отставка была принята.

Вершинами в биографии Талейрана-дипломата явились Венский кон| ресс и Лондонская конференция пяти держав. В обоих случаях французск представитель самостоятельно принимал решения и претворял их в жизя считая, что «терпение должно быть одним из первых принципов в искус ве переговоров». Умение опереться на малые страны в борьбе против «кру ных хищников», правильный выбор союзников, готовность пойти на ча тичные уступки во имя достижения основных целей — вот некоторые суп ственные элементы его дипломатической тактики.

Талейран говорил, что министру иностранных дел «необходимо име своеобразный инстинкт, быстрег^одсказывающий, как вести себя, и не,, ющий подвергнуться компрометации до начала каких бы то ни было пер говоров. Ему нужна способность выглядеть чистосердечным, оставая непроницаемым; быть сдержанным с видом небрежности и осторожное даже в выборе своих развлечений; но задавая неожиданные для собеседнй ков вопросы, ему следует быть естественным и иногда казаться наивныЦ одним словом, в течение двадцати четырех часов он не должен ни вение переставать быть министром иностранных дел».

За два года до смерти Талейран писал: «Дожив до 82 лет, обозревая мысленно столь многочисленные деяния моей долгой политической жизни и Обдумывая их перед вступлением в смертный чертог, я прихожу к следующему выводу. Среди всех правительств, которым я служил, нет ни одного, от которого я получил бы больше, чем я дал. Я не отрекся ни от одного правительства, прежде чем оно не отрекалось само от себя. Я не ставил ни интересы какой-либо партии, ни собственные интересы на одну чашу весов с подлинными интересами Франции, которые, впрочем, по моему разумению, никогда не противоречат истинным интересам Европы».

На протяжении последних 25 лет рядом с ним постоянно находилась молодая женщина. Это была герцогиня Курляндская, графиня Доротея Эдмон де Перигор, жена его племянника. Она была на 39 моложе Талейрана. Графиня обладала обширными знаниями в области историй и политики. Ни'Талейрай, ни Доротея, ставшая в 1814 году герцогиней Дино, не были разведены.

В последние часы своеЛ жизни Талейран примирился с церковью. Дрожащей рукой он подписал заявление и письмо папе Григорию XVI, в которых сообщил о своем полном признании «доктрины и дисциплины церкви, ее решений и суждений Святого престола относительно церковных дел во Франции». Вскоре после подписания покаянных документов к умирающему приехали Луи Филипп и его сестра Аделаида. Теперь все земные дела князя Беневентского — и духовные, и мирские — были приведены в полный порядок. Через несколько часов после Королевского визита 17 мая 1838 года Шарль Морис Талейран-Перигор скончался. Он прожил 84 года 3 месяца и 15 дней. Редкое, особенно по тем временам, долголетие.

После траурной церемонии в Париже забальзамированное тело покойника, согласно его завещанию, перевезли в фамильный склеп в Балансе.

Талейран умел разбираться в людях и предвидел, что молодой честолюбивый поэт и дипломат Ламартин станет министром иностранных дел. В беседах с Ламартином в Лондоне в 1831 году он рассказывал: «Меня считают аморальным и макиавеллическим, а я лишь невозмутимо горд. Никогда не давал я коварных ответов какому-нибудь правительству или монарху; но я не иду на дно вместе с ними. После кораблекрушения нужны рулевые для спасения утопающих. Я хладнокровен и веду их в какой-либо порт; неважно, что это за порт, лишь бы он укрывал от бури; что стало бы с экипажем, если бы все утонули вместе с рулевым?»

УИЛЬЯМ ПИТТ МЛАДШИЙ

(1759-1806)

Британский государственный и политический деятель, дипломат. Премьер-министр Великобритании (1783—18011ив №4—1806). Подписал Версальский мирный договор (1783) с США, заключил торговый договор с Францией (1786). После Французской революции (17,89) был одним из организаторов дипломатической изоляция Франции и войны против нее.

Наиболее значительную роль в европейской политике в конце века играли две самые мощные державы — Англия и Россия.

288

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ^

В Англии руководителем внешней политики с декабря 1783 года Уильям Питт Младший, сын лорда Чатама, знаменитого министра

партии вигов во времена милетней войны.

Уильям Питт Младший • дился 28 мая 1759 года в Хэй графство Кент. Его мать, Хестер Гренвилл, привод сестрой Джорджу Гренвиллу,! главлявшему правительство, лии с 1763 по 1765 год. Из-за с го здоровья начальное обр ние Уильям получил дома. < дая несомненным таланток учился легко и был развит ! годам. В 14 лет Питт поступ! знаменитый Пембрук Хо Кембридже. Во время уче университете он познакоми только что вышедшей кн! экономиста Адама' Смита и ч| горячим сторонником его 1

По древней фамиль традиции, насчитывающе

менее 300 лет, Питт стал юристом в Лондоне (1780). Благодаря своим? дающимся способностям, а также обширным связям и влиянию се Уильям, едва достигнув совершеннолетия, был избран одним из лых местечек» в палату общин английского парламента. Первая речь, произнесенная в защиту «билля об экономической рефо| Борка, выдвинула Питта в ряды лучших ораторов палаты. Питт ший примкнул к группе, которой руководил лорд Шельборн (Лансда Уильям был сторонником парламентской реформы, проект дважды, правда, без успеха, вносил в парламент, сначала в качеств путата (1782), потом министра (1785), — эмансипации католиков, ев ды печати.

В отличие от Питта Старшего он не испытывал слепой ненавис Франции, чем вызвал упреки в измене памяти отца. В ответ Уильям зая что, по его мнению, «было бы глупо и наивно считать, что одна нация| гда может быть извечным врагом другой».

В 1782 году Рокингэм предложил Питту должность вице-казначея! ландии, с которой отец Уильяма начинал свою карьеру; но Питт Мла от этого предложения отказался, посчитав его для себя унизительным. 1 же году он стал канцлером казначейства в министерстве лорда Шелб

В феврале 1783 года кабинет был распущен. Питт также ушел в « ку, но уже в декабре, после неудачной и непродолжительной деятель коалиции Фокса и Норта, сформировал свой кабинет. Новоиспечен премьер-министру было всего 24 года!

Он находился на вершине популярности. Как и его отец, Питт Мла опирался на поддержку общественности. Король же относился к нему| хладно.

Ьядьям питт МЛАДШИЙ

289

Питт поставил себе задачу вывести Англию из того кризиса, в котором она ' оказалась после войны с американцами. В 1784 году он провел билль об управ-дении Индией, дела которой были поставлены под контроль правительства. Избирательная реформа, задуманная Питтом, провалилась, но ему удалось устранить самые вопиющие недостатки старого порядка; его кабинет первым отказался от системы подкупов.

Питт твердо и решительно определил основную линию внешней полицией — выйти из состояния политической изоляции. Главным противником Питт считал Францию, и, чтобы угрожать ей, надо было сблизиться с какой-нибудь из сильных держав на европейском материке. Прежде всего он обратился с предложением о союзе к Екатерине II. Питт хотел опередить Францию и заранее вступить в соглашение с Екатериной. Он также рассчитывал, что, связав Россию союзом, ему легче будет влиять на ее политику против Турции. Однако, предлагая союз Екатерине, британский премьер не пожелал распространять свои союзные обязательства на случай русско-турецкой войны, что обесценивало его предложения в глазах Екатерины, желавшей |1иайти союзника именно против турок. Поэтому императрица отказала ему • § союзе.

Потерпев неудачу в Петербурге, Питт решил вернуться к союзу с Пруссией. Здесь он имел успех. В 1786 году с Пруссией был подписан союзный договор, направленный против Франции и России. Создание англо-прусской лиги было крупным успехом дипломатии накануне французской революции 1789 года.

Политика Питта в отношений союзников заключалась в том, чтобы брать от них все, что возможно, давая в обмен возможно меньше. С противниками Питт тем более не стеснялся в выборе средств — провокации, шан-{;Фвж, подкупы и вмешательство во внутре'нние дела других стран для осуществления своих целей были для него делом обычным. Против России Питт старался использовать Турцию и Швецию. Не без влияния его советов в |' 1787 году войну с Россией начал султан, а в 1788 году шведский король Гус-•1ав III.

В 1787 году Питт заключил с Францией очень выгодный для Англии Р'Торговый договор, игнорируя протесты парламентской оппозиции, выступав-|Щей против всяких компромиссов с таким заклятым и «наследственным» |Драгом Англии, как Франция. В силу этого договора для подданных обеих ан был введен свободный проезд из одной страны в другую, устранены |Иекоторые торговые ограничения и уменьшены таможенные пошлины.

Питт считал, что никогда нельзя поддаваться страстям, чувству мести вЦйи гнева при определении своих врагов и друзей. Разумная политика, по его рвкнию, должна учитывать изменение обстоятельств. Дипломат должен ищать выгоды своего государства, не поддаваясь влиянию чувств и руко-Сдствуясь только расчетом.

Заключение торгового договора не мешало Питту везде, где возможно, рывать французское влияние. Он подготовил низвержение в Голландии вительства «патриотов», которое заключило с Францией союз. Именно ' склонил Пруссию к контрреволюционной интервенции в Голландии [восстановлению реакционного правления штатгальтера. Более всего он лея, как бы Франция не завладела важными голландскими колониями — овом Цейлон и Капскою землей — и сам рассчитывал в будущем захва-1 эти важные пункты на морском пути в Индию.

290

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАМ

Британская дипломатия повсюду в Европе старалась усилить свое) яние. Летом 1790 года прусский министр иностранных дел Герцберг рец заставить Австрию выйти из войны с Турцией и уступить полякам Галш Он надеялся добиться этого при помощи Англии. В крайнем случае Ге берг готов был пойти и на войну против Австрии.

Король Австрии Леопольд II не имел никакого желания уступать Га цию и отказываться от завоеваний в Турции. Император со своей стор тоже готовился к войне с Пруссией и надеялся, что Англия окажется ни стороне, как держава, заинтересованная в подавлении бельгийской рев ции. Обе стороны стянули армии к своим границам.

Герцберг уже понял, что в Европе главенствует Пруссия, а Англия^ могает ей как верный союзник.

Английские дипломаты действительно делали вид, что одобряют 1 Пруссии. Герцберг не понимал, что это была лишь игра, нужная Питту, ] не исчезла угроза войны Англии с Испанией из-за земель на Тихоокеан? побережье Америки. Он не подозревал и того, что одновременно Анг признала за Леопольдом II право на присоединение части турецкой Сер полагая, что «турки должны заплатить за разбитые горшки», как выр в Вене английский посол об убытках Австрии от войны. В Вене Питт Ч| своих агентов утверждал то, что он отрицал в Берлине, и наоборот. Ни не подозревавший Герцберг пригласил дипломатов на конференцию в си ской деревне Рейхенбах, в военном лагере, вблизи главных сил прусс армии, сосредоточенных для нападения на Австрию. Но Питт в это уже готовил тяжелый удар для своего союзника — Пруссии. Он вовс хотел тратить английские субсидии на поддержку Пруссии в войне с Авс ей за прусские интересы и не намеревался отдавать Австрию на съеде пруссакам, хотя ему и хотелось оторвать ее от союза с Россией и помев завоевательным стремлениям на Востоке. Питт видел, что в 1790 году, ] приблизительном равенстве сил Пруссии и Австрии, не Пруссия, а, стала вершительницей судеб европейского равновесия.

Во Франции все внимание было поглощено внутренней борьбой, сия «ела войну с двумя противниками — на севере и юге. Питт это учить он знал, что теперь вместо этих двух держав решать споры Австрии и П{ сии будет Англия. В его планы не входило, чтобы Пруссия усиливала^ Балтийском море за счет Польши.

Прусский король, в последний момент почуяв недоброе, попытался 1 разными предлогами не пропустить английского и голландского пс Рейхенбах, задержав их у Бреславля, Но после решительных протестов^ слы все же появились на конференции. Здесь карты Питта были открь и ослеплению Герцберга наступил конец. Отчасти обманутым оказа император Леопольд II: если ранее британские дипломаты оставляли I надежду на передачу Австрии некоторых пограничных турецких крепе то в Рейхенбахе от него потребовали заключения мира с Турцией на ос* восстановления строгого 5(а1ш ^ио, то есть прежних границ.

К началу конференции в Рейхенбахе угроза войны с Испанией стояла. Поэтому церемониться с пруссаками Питту было нечего; Англ Голландия отказали Пруссии в военной поддержке против Австрии; потребовали примирения обеих сторон на основе строгого зОдиз яио! глашения их о подавлении бельгийской революции. Австрия должна ( отказаться от завоеваний за счет Турции и выйти из войны с нею с пус

ПИТТ МЛАДШИЙ

291

«уками; только при этом условии Англия, Голландия и Пруссия согласились чь ей восстановить свою власть над Бельгией. Император Леопольд II

более равнодушен к восточной политике, чем его предшественник Лосиф Н, и быстро согласился. Он был доволен возможностью вернуть себе хотя бы Бельгию. Зато австрийские дипломаты были вне себя от гнева, негодования и унижения.

По Рейхенбахским соглашениям, подписанным 27 июля 1790 года, Пруссия отказалась от плана Герцберга, а Австрия — от завоеваний за счет Турции. Австрия обязалась выйти из Восточной войны на основе з1а1ш цио И не помогать больше РОССИИ. Следствием этого соглашения были австро-турецкое перемирие (сентябрь 1790 года) и окончательный мир в Систове (август 1791 года) между Австрией и Турцией. Зато Англия и Пруссия обязались содействовать восстановлению австрийской власти над Бельгией. Это был полный триумф дипломатии Питта: предотвратив войну между закоре-йелыми вратами — Австрией и Пруссией, Питт содействовал их сближению для борьбы с влиянием французской революции в Европе; он сохранил и австрийскую Бельгию как буфер против революционной Франции.

После Рейхенбахских соглашений, уже в декабре 1790 года, австрийские войска заняли Брюссель и подавили революцию в Бельгии. В конце 1790 года конгресс представителей Англии, Австрии, Пруссии и Голландии, собравшийся в Гааге, окончательно признал и оформил восстановление власти Австрии над Бельгией.

В самом начале французской революции Питт надеялся, что она лишь ослабит главного противника и даже поможет Англии вытеснить отовсюду остатки французского влияния. К тому же в эти годы он был занят борьбой Против России. В силу всего этого в первые годы революции британский премьер-министр воздерживался от вмешательства в собственно французские дела.

В дальнейшем, начиная с 1792—1793 годов, Питт стал главным вдохновителем и организатором коалиции против Франции.

Победоносное шествие революционных армий, энтузиазм встречавшего их населения, подъем революционного настроения в Англии и постоянный обмен приветственными адресами между французскими клубами и англий-екими демократами показали Питту, что нельзя надеяться на ослабление > франции и на разгром ее одними силами Австрии и Пруссии. Питт решил «ам возглавить коалицию.

После казни Конвентом Людовика XVI (1793) французский поверенный в делах был немедленно выслан из Лондона. Жирондисты и Дантон, упоен-йые победами в Бельгии, смело решились на разрыв с Англией. Они счита-|Ли себя достаточно сильными, чтобы попытаться взять реванш за недавние

ажения мойархической Франции в борьбе с английской гегемонией. «и еще верили в скорую победу английской парламентской оппозиции над |Йиттом. Французским войскам был отдан приказ вступить в пределы Гол-|*»ндии. 1 февраля 1794 года Конвент по докладу Бриссо объявил Англии *»йну.

I*1' Не имея значительной армии, Питт следовал старой английской тради-Ийи — покупать союзников на континенте. Он заключил договоры о совме-^ных действиях с Россией, Пруссией, Сардинией и Неаполем, обязавшись

яачивать всем им крупные субсидии. Золото и флот Англии стали силь-йшим врагом французской революции.

292

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

,ям питт МЛАДШИЙ

293

В марте 1794 года в коалицию входили Англия, Австрия, Пруссия, » сия, Испания, Голландия, некрторые германские княжества, Сардинв Пьемонтом и Неаполь.

В 1796 году утомление от войны неимоверно возросло и в Англии Франции. Питту и Директории уже приходилось уверять население сь стран, что правительство желает мира. Осенью Питт послал в Париж ле Малмсбери для мирных переговоров. Обе стороны прекрасно нрнима что переговоры не могут привести к соглашению. Они создавали провс ки, надеясь выиграть время для передышки и переложить ответственк„ за продолжение войны на своего противника. В декабре 1796 года Малмс ри ни с чем уехал в Лондон.

В 1798 году к власти во Франции пришел Наполеон Бонапарт. Он I__

тился к монархам Англии, Австрии и России с предложением как мох скорее прекратить военные действия, разумеется, на условиях сохране! за Францией всех ее завоеваний, то есть «естественных границ» — Белы Голландии и левого берега Рейна.

Уильям Питт ответил на предложение Бонапарта знаменитой речь, палате общин. Он разгадал скрытое намерение еще больше разделить юзников по коалиции и словами Цицерона категорически отверг сделаю Англии мирные предложения: «Почему я снова отрицаю мир? Потому' он ненадежен и опасен, потому что он не может быть заключен». Авст и Россия, со своей стороны, также не пожелали тогда принять протяну» Бонапартом руку. Питт возглавил новую коалицию против Франции (179

Война и связанное с ней брожение в самой Англии вызвали ряд реа* онных мер. Билль против мятежных сборищ ограничил свободу публич митингов; определения статута об измене были расширены; началось. следование свободной печати; проповеди некоторых священников-дисе теров признавались мятежными. К этому добавились волнения в Ирлаи разразившиеся, наконец, восстанием в 1798 году.

Ирландцы не переставали бунтовать с начала 1790-х годов. Георг близкий к окончательному помешательству, продолжал усиливать англик, скую реакцию на острове, вопреки намерениям и желаниям Уильяма Щ та. Премьер-министр знал, что французы вступили в переговоры с ирла* скими патриотами, и их высадка в Ирландии угрожала безопасности англ* ского королевства. В 1797 году в Ирландии начались вооруженные столк* вения.

Питт подавил выступления с крайней суровостью, даже жестокое!^ Он попытался создать свободу торговли между Англией и Ирландией, договор с ней, одобренный английским парламентом, не прошел в ирла деком. В ответ на это Питт, используя подкупы, добился унии Англи» Ирландией. Затем Питт задумал провести акт об уравнении католико! политических правах с протестантами, но не нашел поддержки в обществ ном мнении.

Король Георг III ненавидел католиков и считал их врагами не толь государственной религии, но и государственного устройства. В обеих англи. ских палатах, особенно среди лордов, царили антикатолические настроен! Король заявил, что он скорее откажется от престола, нежели подпш билль об эмансипации католиков.

К этому времени Питт уже около пяти раз заставлял английский пар мент выделять королю деньги, на которые тот не имел прав, якобы

«платы долгов, а на самом деле для королевских принцев, погрязших в ку-и разврате. В 1801 году назрела необходимость в шестой раз просить

елах

ежах и .

для короля этих денег. Были и еще причины, коренившиеся уже в делах внешней политики, по которым Уильям Питт счел благоразумным на вре-ля уйти от власти. В марте 1801 года, когда он подал в отставку, дело шло к заключению мира с Наполеоном.

Историк Тарле замечает: «Питт владел политическим даром делать уступки, сохраняя свое достоинство; разъединять врагов, не показывая вида, что такова его главная цель; делать своими марионетками людей, прикидываясь ими побежденным; злодействовать чужими руками, сохраняя собственные в полной чистоплотности; наконец, никогда не смешивать капризов своего темперамента с требованиями поддерживаемого государственного принципа. Словом, у него были достаточные умственные способности, чтобы поступать так, как хотели, но не умели поступать многие другие».

Сразу же после ухода в отставку Питта — создателя второй антифранцузской коалиции — начались мирные англо-французские переговоры. Возглавивший новый британский кабинет Аддингтон заключил в марте 1802 года в Амьене мирный договор с Францией и ее союзниками — Испанией и Ба-

тавской республикой.

Вскоре амьенский мир был расторгнут (1803), и Наполеон начал деятельно готовиться к высадке на английские берега. Паника в Англии была так сильна, что без особых усилий оппозиции министерство Аддингтона пало, и Питт снова возглавил правительство (1804). Именно в это свое последнее пребывание у власти Питт и оказал неоценимую услугу своей родине, переложив путем ловких дипломатических маневров и денежных субсидий все бремя войны на плечи континентальных держав: Пока Наполеон бил австрийцев и русских, разорял Австрию и расчленял Германию, Англия была в

безопасности.

Разрыв дипломатических отношений между Россией и Францией и возвращение Питта Младшего на пост премьер-министра ускорили создание третьей коалиции европейских держав против наполеоновской Франции.

В 1804 году проводивший активную внешнюю политику Александр I предложил Питту свой план достижения всеобщего мира. В нем, в частности, говорилось о необходимости введения в государствах конституционного правления Реформированные государства откажутся от применения силы и все спорные вопросы между странами будет решать международный арбитраж.

«Питт очутился в том же положении относительно Александра, в каком примерно через сто пятьдесят лет оказался Черчилль по отношению к Сталину, — пишет Г. Киссинджер в книге «Дипломатия». — Питт отчаянно нуждался в русской поддержке против Наполеона, ибо не представлял себе, каким еще способом Наполеон может быть разбит. С другой стороны, он не более, чем позднее Черчилль, был заинтересован в том, чтобы одна гегемо-нистская страна сменила другую или чтобы Россия была наделена ролью арбитра Европы. Кроме всего прочего, врожденные британские предрассудки не позволили бы ни одному из премьер-министров навязать своей стране концепцию мира, основанного на политической и социальной реформах Европы. Ни одна из войн, которую вела Великобритания, не ставила перед собой подобной цели, ибо британский народ видел для себя угрозу не в социальных и политических переменах на континенте, а лишь в нарушении Равновесия сил».

294

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

рцдПОЛЕОН I БОНАПАРТ

295

Для согласования с английским правительством основ будущей ко ции в сентябре 1804 года в Лондон был направлен личный представ* Александра I Н.Н. Новосильцев.

Британский кабинет ответил на предложения царя меморанду™ который и был передан в 1805 году Александру I. Рассматривая данный! кумент в свете последующей политики Англии 81812—1813 годах и вплс Венского конгресса, можно получить представление о преемствень британской внешней политики.

«Не обращая внимания на призыв России к политической рефор» Европе, — продолжает Киссинджер, — он [Питт] остановился на равно! сил, которое было бы обязательно для сохранения мира. Впервые со в ни заключения полтора столетия назад Вестфальского мира ставился рос о генеральном переустройстве Европы. И впервые такого рода пе» тройство должно было безоговорочно базироваться на равновесии сид|

Главную причину нестабильности Питт видел в слабости Централь Европы, что многократно искушало Францию совершать нападения и 1 таться добиться собственного преобладания. (Он был слишком вежш слишком нуждался в русской помощи, чтобы подчеркнуть: Централ* Европа, имеющая силы противостоять французскому давлению, окажет равной степени в состоянии разрушить русские экспансионистские ует, ления.) Европейское урегулирование следовало начать с отнятия у Фрак всех ее послереволюционных завоеваний и восстановления по ходу дела зависимости Нидерландов, Тем самым тактично, но твердо давалось по что принцип урегулирования европейских дел в наибольшей степени я* ется заботой именно Великобритании».

Питт всячески избегал каких бы то ни было иамеков на европей правительство. Вместо этого он предложил, чтобы Англия, Пруссия, стрия и Россия гарантировали новое территориальное устройство Е пы, создав альянс против французской агрессии. Угроза, исходивша Наполеона, заставила Питта признать то, что ранее столь решительно вергалось его страной: необходимость постоянного участия в союз»! континенте.

Великие державы — участницы антифранцузской коалиции, Англ, Россия, еще в 1805 году интересовались переустройством Германии с т зрения образования эффективного барьера против захватнической пол» ки Франции. Создание в Германии оплота против французских завоеват нух планов представлялось Питту делом первостепенной важности.

В меморандуме 1805 года, которым Питт и его кабинет пытались; долго определить задачи Великобритании в европейской политике, ] идет по существу именно о германской проблеме. В меморандуме , вится вопрос о том, как создать в Германии сильный оплот против фр цузского проникновения. При этом английский кабинет хотел исп< зовать германские государства как барьер не только против наполео* ской Франции, но и против Франции вообще, независимо от того, стся или не удастся свергнуть Наполеона I и восстановить Бурбонов французском престоле. Авторы британского-меморандума (Питт и, сотрудники) не скрывали своего стремления так укрепить Пруссй! Австрию, чтобы они усилились не только на западе, но и на юге (нап| мер, Австрия в Италии), а также и на востоке (Пруссия в Прибалти В последнем случае авторы меморандума подчеркивают, что, если 01

тив такого усиления Пруссии будет возражать Россия, это можно будет обсудить особо.

1 в ходе переговоров между Питтом и Новосильцевым, состоявшихся в декабре 1804 года — январе 1805 года, было достигнуто согласие по всем ос-| новным вопросам и составлен проект союзного договора, который и был Вручен от имени английского правительства русскому послу в Лондоне и андийскому в Петербурге.

11 апреля 1805 года в Петербурге был подписан англо-русский союзный договор. Целями коалиции провозглашались полное освобождение от французских войск Италии, Ганновера, Северной Германии, Голландии и Швейцарии, возвращение Франции к границам, определяемым Рейном, Альпами и Пиренеями, восстановление в ней старых, монархических порядков.

Наполеон не стал дожидаться концентрации сил союзников, и 20 октября 1805 года его войска вынудили капитулировать австрийскую армию в Ульме, а в ноябре заняли Вену. 2 декабря около селения Аустерлиц в Моравии французские войска нанесли поражение соединенным армиям России и Австрии, заставив императора Франца немедленно просить о мире.

Победа Наполеона под Аустерлицем привела к тому, что Англия снова потеряла союзников- на континенте. Даже одержанная ранее адмиралом Нельсоном победа-над соединенным франко-испанским флотом под Трафальгаром (21 октября 1805 года), хотя и отводила от Англии угрозу французского десанта, ничего не меняла в общей картине сокрушительного разгрома третьей коалиции.

Уильям Питт не мог предвидеть такого страшного, такого полного разгрома коалиции, как тот, что произошел при Ульме и на полях Аустерлица, и неожиданность несчастья оказалась смертельным ударом для больного премьера.

Через семь недель после Аустерлицкого сражения, 23 января 1806 года, |' Уильям Питт скончался в возрасте 46 лет. Парламент похоронил его за общественный счет в Вестминстерском аббатстве и уплатил из государственной казны 40 000 фунтов стерлинге его долгов.

НАПОЛЕОН I БОНАПАРТ

(1769-1821)

Французский полководец и государственный деятель. Император Франции (1804—1814 и в марте — июне 1815). В 1799 году совершил государственный

переворот и стал первым консулом; в 1804 году был провозглашен

императором. Значительно расширил территорию империи, поставил

в зависимость от Франции большинство стран Западной и Центральной

Европы. В1814 году отрекся от престола. Вновь занял престол в 1815 году.

После поражения при Ватерлоо^июнь 1815) был сослан на остров

Святой Елены.

Наполеон Буонапарте (Бонапарт) родился 15 августа 1769 года в Аяччо, в семье адвоката Карло Буонапарте, происходившего из мелкопоместного Корсиканского дворянства, и Летиции Рамолино, принадлежавшей к старин-1*»ому патрицианскому роду.

296

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ!

Карло Буонапарте, у которого из двенадцати детей выжило восемь в 1 граду за лояльность к Франции получил возможность отдать старших сы»

вей, Жозефа и Наполеона, 1779 году в колледж. Наполеон че. два месяца перешел в военную ыц лу в Бриене.

В 1784 году, получив звание 1 дета, он продолжил обучение в вс ной школе в Париже. Через год: полеон был произведен в лейте» ты артиллерии и отправлен в стижный полк ла Фер. Бонаг служил в Балансе и Оксонне. , работоспособность была фенол нальной: на сон ему требовалось! более 4—5 часов в сутки. Он мн< читал, продолжал заниматься са образованием.

Во время Великой француз революции (1789—1794) Напол встал на сторону 'жирондист 16 сентября 1793 года комиссия К вента поручила Бонапарту коман, вание артиллерией. При штурме', лона Наполеон, возглавлявший од из отрядов, был ранен. После ]__ города комиссия Конвента проиэ ла его в бригадные генералы.

Падение диктатуры Робеспьера, казалось, поставило карьеру туд ского героя под угрозу. Как друг якобинцев он был арестован но век освобожден.

В поисках нового назначения он познакомился с депутатом Барра По его поручению Наполеон разгромил мятеж роялистов Пвандемы (5 октябра 1795 года). Награда не заставила себя ждать. Баррас стал одним лидеров Директории, а Наполеон возглавил парижский гарнизон В это время он женился на вдове генерала прекрасной креолке Жозефине Бо нэ, которая была на шесть лет старше его.

В 1796 году Директория назначила Наполеона главнокомандую! Итальянской армией. Его поход завершился большой и неожиданной пщ дои. Герой итальянской кампании жаждал славы миротворца прекрас понимая, что тем самым он приобретет популярность во Франции и уп чит свое положение перед Директорией.

Однако вести переговоры с Австрией Директория поручила тридца нему Анри Кларку. ^

Но Бонапарт не хотел упускать своего шанса. В феврале 1797 года о* парт подписал с папой Пием VI мирный договор, по которому послед лишился значительной части своих владений. 7 апреля 1797 года в за Эггенвальд, расположенном в Штирии, Наполеон начал переговоры заь, шившиеся 18 апреля подписанием прелиминарного (предварительно мирного договора с Австрией.

НАПОЛЕОН I БОНАПАРТ

297

Как писал Талейран, прелиминарный договор был «явно выгодным для венского двора». Австрийцы, терпевшие в Италии в 1796—1797 годах жестокие военные поражения от французских войск, потерявшие Бельгию, с полным основанием считали чудом сохранение целостности своего государства. Но Директория рассчитывала получить еще и Рейнскую область. Секретные статьи договора, о которых в Париже даже не знали, предусматривали ликвидацию Венецианской республики.

Бонапарт затеял опасную игру. За грубое нарушение правительственных инструкций Директория должна была отстранить его от руководства армией и предать суду. Однако население Парижа с восторгом встретило известие о подписании прелиминарного мира. Победы в Италии, разгром Австрии принесли Бонапарту широкую известность. «Какой человек наш Бонапарт! Ему еще нет 28 лет, а над его головой все виды славы — слава войны, слава мира, слава сдержанности, слава благородства: он имеет все». Так писал 10 мая 1797 года о молодом генерале Талейран.

После государственного переворота 18 фруктидора (4 сентября 1797 года) Баррас и его сторонники дали Бонапарту полномочия на подписание мира с Австрией. Он был заключен 18 октября 1797 года в Кампоформио. На этот раз австрийцы отдавали Франции почти весь левый берег Рейна, а также всю Ломбардию.

Когда в декабре 1797 года Бонапарт вернулся в Париж, он был уже политической фигурой, имевшей немалый вес. Его популярность была огромна.

5 марта 1798 года Директория дала согласие Бонапарту на египетскую экспедицию. Египет нужен был Наполеону как база для создания новой колониальной империи Франции. Речь шла о политике, рассчитанной на длительную перспективу.

Египетская кампания Наполеона не имела военно-политического успеха. Тем не менее его возвращение в Париж стало настоящим триумфом. Население, напуганное угрожающим положением Франции, видело в нем Единственного спасителя и встречало его ликованием.

Воспользовавшись слабостью Директории, Наполеон 18—19 брюмера 1 (9—10 ноября) 1799 года совершил государственный переворот, установив режим диктатуры в форме Консульства.

Во главе государства стояли .три консула. Первый консул — Бонапарт — получал фактически диктаторские полномочия. Как и оба соконсула, он избирался Сенатом на десять лет.

При выборе министра внешних сношений у Бонапарта не было сомнений. Им стал Талейран, безусловно, один из самых выдающихся дипломатов эпохи. Впрочем, прерогативу принятия основных дипломатических решений, особенно имевших принципиальное значение, Бонапарт оставлял за собой. По свидетельству одного из ближайших его сотрудников Редерера, в течение всех 15 лет власти Наполеона в вопросах дипломатии только ему одному принадлежала «решающая инициатива».

Вскоре же после государственного переворота, приведшего его к власти, Наполеон Бонапарт обратился к монархам Англии, Австрии и России с предложением скорее прекратить военные действия, разумеется, на условиях сохранения за Францией всех ее завоеваний, то есть «естественных границ» — Бельгии, Голландии и левого берега Рейна.

Бонапарт вряд ли надеялся, что его противники пойдут навстречу сделанным им по отдельности мирным предложениям. Но он руководствовал-

298

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ^^^Р ^АПОЛЕОН I БОНАПАРТ^

299

ся хорошо известным дипломатическим приемом, подсказанным ему, „ можно, Талейраном, — готовясь к продолжению войны, как можно бол! твердить о своих мирных побуждениях. Талейран говорил: «Если резуль, ты задуманного похода будут удачны, предлагавший мир приобретет пра на суровое обхождение с побежденными, если же, наоборот, послед неудача, предлагавшему мир не придется опасаться упрека в том, что он I накликал беду».

Уильям Питт Младший категорически отверг сделанные Англии М1 ные предложения. Австрия и Россия, со своей стороны, также ответ* отказом.

Весной 1800 года, тайно собрав крупную армию около швейцаре) границы, Бонапарт через Сен-Бернар двинул ее в Северную Итали» 14 июня нанес австрийской армии у Маренго поражение. 3 декабря 1800 к в Германии наполеоновский генерал Моро заставил капитулировать австрн скую и баварскую армии.

Бонапарт принял австрийского канцлера Кобенцля в Тюильри, в I ..

ной, расположенной у входа в прежний королевский кабинет. Большую <__

мебели из салона заранее вынесли. В углу поставили небольшой стол,", которым должен был сидеть Бонапарт. В глубине комнаты, достаточно дале|

от стола, находились две или три кушетки. Было уже 9 часов вечера. Гс-----

освещала лишь лампа, стоявшая на столе первого консула. Австриец во1 в сопровождении Талейрана. Бонапарт, сидевший со своими бумагами за (, лом, быстро встал и затем сразу же вновь сел. У Кобенцля, растерявшег_, от такого приема, оставались две возможности: либо отойти к дальним куши кам, либо стоять. Впрочем, выбора не было — оставалось только последи^ Как писал Талейран, каждый был поставлен «на свое место или по крайн< мере на место, предназначенное каждому первым консулом». А тот не соб рался церемониться с посланцем австрийского императора.

9 февраля 1801 года Жозеф Бонапарт и Людвиг Кобенцль подписал! Люневилле мирный договор, условия которого оказались для Австрии „ лее тяжелыми, чем по соглашению в Кампоформио. Договор закреплял Францией Бельгию и левый берег Рейна и, кроме того, лишал Австрию час* приобретенных ею в 1797 году бывших венецианских владений. На Апеннщ ском полуострове теперь снова безраздельно распоряжались француз! Правительство Бонапарта принудило неаполитанских Бурбонов подписа во Флоренции мирный договор с Францией.

Через год после Люневилля Бонапарт переименовал Цизальпийску республику в Итальянскую и объявил себя ее президентом.

Победа при Маренго развязала руки первому консулу. Сразу после и. го сражения, в июне 1800 года, он передал папе предложение начать перег воры о восстановлении католицизма во Франции.

Идея конкордата принадлежала самому первому консулу. Она созрел у него уже ко времени прихода к власти. «Я взвесил все значение религии) решил ее восстановить. Но с трудом можно поверить, какое сопротивлен» я вынужден был преодолеть, чтобы восстановить католицизм». Конкорда по замыслу Бонапарта, должен был полностью подчинить ему целую арм» служителей культа, присягающих правительству и оплачиваемых за счет ] сударственного бюджета.

17 июля 1801 года конкордат был подписан. Стороны договорились, чт религиозный культ будет публичным в соответствии с правилами, «которь

правительство сочтет необходимыми в интересах общественного спокойствия». Епископы будут назначаться с одобрения правительства.

Бонапарт установил контроль над католической церковью во Франции и обеспечил себе ее содействие. Церемония обнародования конкордата состоялась в пасхальный день 18 апреля 1802 года в соборе Парижской богоматери...

Разгром Австрии совпал с крутой переменой в дипломатических отношениях между Францией и Россией. Внимательно следя за разногласиями между Россией и Англией, Бонапарт летом 1800 года предпринял широкий дипломатический маневр, направленный на то, чтобы еще больше отдалить друг от друга своих главных противников. Стремясь завоевать расположение Павла I и склонить его к началу сепаратных мирных переговоров, первый консул распорядился возвратить на родину русских пленных, захваченных в кампании 1799 года.

После того как в сентябре 1800 года англичанам удалось захватить Мальту, Павел I пошел на разрыв с Лондоном и приступил к созданию антианглийской коалиции, в которую должны были войти Дания, Швеция, Пруссия.

Как в Петербурге, так и в Париже франко-русскому сотрудничеству придавали в это время решающее значение. «Я желаю видеть скорый и неизменный союз двух могущественнейших наций в мире», — писал Бонапарт Павлу 21 декабря 1800 года. Он настаивал на подписании мира между Россией и Францией и на «распределении» границ различных государств.

Бонапарт поставил перед собой задачу использовать союз с Россией, чтобы обеспечить Франции господство в Германии, гарантировать ей границы по Рейну и, наконец, сохранив соперничество Австрии и Пруссии, лишить их политических и военных преимуществ. Павел хотел «распоряжаться всею Немецкою империей». •

После гибели Павла I переговоры с Францией продолжил новый российский царь Александр I.

8—10 октября 1801 года были подписаны два важнейших документа: договор о мире и секретная конвенция между Францией и Россией. Бонапарт соглашался в ней на русское посредничество в вопросе о вознаграждении сардинского короля и князей Германской империи за отторгнутые у них Францией владения, а также признавал созданную адмиралом Ушаковым на Ионических островах «Республику семи островов», обещал не покушаться в будущем на целостность владений неаполитанских Бурбонов и совместно с Россией «обеспечить свободу морей». 9 октября Бонапарт подписал и с турками мирный договор, согласно которому Франция обязалась возвратить 1 Турции Египет, которым фактически уже не владела.

Все эти уступки, сделанные России и Турции, помогли Бонапарту заключить мир с Англией, лишившейся теперь своих последних союзников на континенте. Тем более что в феврале 1801 года оставил пост премьер-министра Вильям Питт Младший, ярый противник французской политики гегемонии.

Соглашение о прекращении военных действий было подписано в Лондоне 1 октября 1801 года, а 25—27 марта 1802 года в Амьене был заключен мирный договор между Англией, с одной стороны, и Францией и ее союзниками — Испанией и Батавской республикой — с другой.

Направляя в Амьен для ведения переговоров своего брата Жозефа, Бонапарт заранее ограничивал рамки будущего мирного соглашения. Пред-

300

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

НАПОЛЕОН I БОНАПАРТ

301

ставителю британского правительства, старому генералу Корнуэльсу, пр шлось признать все сделанные Францией после 1792 года приобретения* захват Бельгии и левого берега Рейна, и создание «дочерних» республик! Батавской, Цизальпийской и Лигурийской. Остров Мальта переходил к < дену иоаннитов. Англия обещала вернуть почти все завоеванные коло-, Франции, Египет вновь попадал под власть султана, Минорка отходила Испании. Франция со своей стороны обязывалась вывести войска из Неа ля, Рима и с острова Эльбы.

Амьенский договор закреплял в интересах Франции нарушенное политическое равновесие и по существу отдавал западноевропейский к« тинент в руки Бонапарта, ставшего в 1802 году пожизненным «первым к сулом». Однако Бонапарт вовсе не собирался честно выполнять взятые! себя обязательства и не помышлял замыкаться в границах, установлен» Амьенским договором и русско-французской секретной конвенцией.

Уже в августе 1802 года к Франции была присоединена Эльба, а в се ре — октябре Пьемонт и Парма. В то же время были увеличены фран ские гарнизоны в южноитальянских портах. В октябре французские вой, оккупировали Швейцарию, превращенную в «дочернюю» Гельветическ| республику. В Германии влияние Франции распространялось на восто* ряд южногерманских государств (Бавария, Вюртемберг, Баден» Гессеи) I ее послушными вассалами.

Англия не спешила оставлять свой главный опорный пункт в Средмзе ном море — Мальту. В связи с этим отношения между Парижем и Лощ ном вновь обострились. Еще в середине февраля английский посол и-Пар же лорд Уитворт сообщал в Лондон о том, что Наполеон позволяет ее, грубо с ним обращаться, а 13 марта на дипломатическом приеме пря| угрожал Англии войной в случае дальнейших проволочек с эвакуацией Мальты. «Итак, вы хотите войны, — кричал он на Уитворта, — англич хотят войны, но если они первые обнажат шпагу, пусть знают, что я пос дний вложу ее в ножны... Мальта или война!»

Дальнейшие переговоры оказались безрезультатными, так же ка* предпринятая Россией попытка примирить спорящие стороны. 12 к 1803 года Уитворт покинул Париж, а 22 мая между Англией и Франвд возобновились военные действия.

Вторжение французских войск в Ганновер и неудача русского посрея чества между Англией и Францией летом 1803 убедили русское правитель в невозможности ограничить экспансию Франции в Средиземноморье 1 Центральной Европе дипломатическими средствами, в необходимости щ тивопоставить этой экспансии систему оборонительных союзов европейс* государств.

Окончательный разрыв между Францией и Россией был ускорен расщ вой Бонапарта над одним из отпрысков бурбонского дома, герцогом Эш енским, обвиненным в покушении на жизнь первого консула и расстрел!) ным 21 марта 1804 года во рву Венсенского замка, под Парижем. Герц Энгиенский был последним представителем мужской линии рода Коад Прошло менее двух месяцев, и указом от 18 мая 1804 года сенат провозМ сил Наполеона Бонапарта императором французов.

Не довольствуясь титулом императора Франции, Наполеон 18ма| 1805 года объявил себя королем Италии, а в июне того же года присоедик к Франции Геную и Лукку.

Дезинформация была одним из важных элементов подготовки захватов Бонапарта в Европе. Талейран выступил в сенате с докладом о создании Итальянского королевства. Это была дипломатическая увертюра к очеред-ному спектаклю, который состоялся в знаменитом мраморном Миланском соборе 26 мая 1805 года — второй коронации Наполеона, на голову которого возложили корону Ломбардских королей. «Бог мне ее дал, несчастье тому, кто ее коснется!» По старинной традиции эти слова прозвучали под сводами исторического собора.

Разрыв дипломатических отношений между Россией и Францией ускорил создание 3-й коалиции европейских держав против наполеоновской франции. К сентябрю 1805 года в нее входили Россия, Англия, Швеция, Дания и Королевство Обеих Сицилии, Турция.

Армии третьей коалиции двинулись к французским границам. Наполеон решил опередить их, не дать возможности русским и австрийским силам объединиться. 20 октября 1805 года австрийцы, окруженные в Ульме, капитулировали.

Казалось, победа Наполеона была полцой. Но на следующий день после сражения при Ульме, 21 октября, у мыса Трафальгар, расположенного на северо-западе от Гибралтарского пролива, эскадра адмирала Нельсона разгромила объединенный франко-испанский флот. Международное значение этого события было огромным. Англия надолго стала неуязвимой для французского вторжения.

В ноябре французы заняли Вену. 2 декабря около селения Аустерлиц в Моравии французские войска нанесли сокрушительное поражение соединенным армиям России и Австрии, заставив императора Франца немедленно просить о мире.

Когда в Вену пришла весть о битве под Аустерлицем, прусский министр Гаугвиц бросился в Шенбруннский дворец к Наполеону с поздравлениями. «Фортуна переменила направление ваших поздравлений», — насмешливо заметил Наполеон и потребовал заключить оборонительно-наступательный союз. 15 декабря 1805 года Гаугвиц поставил свою подпись под срочно подготовленным французской стороной документом. Талейран писал Наполеону, что в результате этого французская империя станет обладательницей не только юга, но и севера Германии. Однако Бонапарт не был склонен доверять Пруссии. Уже через несколько недель после встречи с Гаугвицем он сообщал Талейрану, что не хочет значительного увеличения территории Пруссии, так как это сделало бы ее «более опасной» не только для России, Но и для Франции. Пройдет всего лишь полгода, и Пруссия вновь переметнется в лагерь противников императора французов, тем самым полностью Доказав правоту его опасений.

С Габсбургами после Аустерлица можно было вообще больше не церемониться: 26 декабря 1805 года в Прессбурге (Братиславе) был подписи новый, третий по счету мирный договор, согласно которому Австрия . Признала все французские приобретения в Западной Европе и, кроме того, Уступала Наполеону, как королю Италии, Венецианскую область, Ис-рию и Далмацию. Германским союзникам Франции она уступала Тироль РЯД других областей, выплачивала Франции сорокамиллионную кон-:'4>ибуцию.

Гегемонии Австрии в Германии пришел конец. 6 августа 1806 года Франц "ожил с себя звание германского императора. Священная Римская импе-

302

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАХ^

рия германской нации, таким образом, окончила свое многовековое < ствование под ударами французского оружия. Между Рейном и Эльбой пр но утверждалась власть Наполеона I. Старинная мечта Ришелье и Маза ни, казалось, вот-вот осуществится. 12 июля 1806 года из 16 западных гер ских государств был создан Рейнский союз, во главе которого стоял На леон в качестве «протектора». Согласно союзным договорам, заключен» с Францией, каждый член нового союза обязывался поставлять воинс^ контингента в армии французского императора.

Создание Итальянского королевства и Рейнского союза заложило < ву новой огромной империи, напоминавшей о временах Карла Великое

К концу 1805 года полное сокрушение военной мощи Австрии и г теснение России создавали предпосылки для попыток распростране! французского господства на Ближний и даже Средний Восток. Захват > митинского побережья Адриатического моря позволял теперь ну оказывать постоянное давление на балканские провинции Тури Вместе с тем после изгнания из Неаполя Бурбонов (январь 18061 Франция получала также и все западное побережье Адриатики, от Ве^ ции до Отранто.

К осени 1806 года стало, однако, очевидным, что французской дипло?( тии не удастся договориться о мире ни с Россией, ни с Англией. «Я не ] иметь реальный союз ни с одной из великих держав Европы; союз, котор я имею с Пруссией, основан на страхе». Написав эти строки Талейр 12 сентября 1806 года, Наполеон не мог предвидеть, что через месяц, фр цузские войска померяются силой с Прусской армией, < л

Прусский двор, напуганный созданием Рейнского «оюза, вновь при нул к антифранцузской коалиции и 1 октября направил в Париж ульти тум с требованием в десятидневный срок отвести войска Франции за Наполеон ответил стремительным наступлением. 14 октября в двух ера ниях — под Йеной и Ауэрштедтом — прусские войска потерпели поражен 27 октября французская армия вступила в Берлин.

Разгром Пруссии приблизил Наполеона к его основной цели — сок шению могущества Англии. В Берлине Наполеон завершил подготоя знаменитого декрета, объявившего континентальную блокаду. Это бь грандиозная попытка «завоевать море мощью земли», — так оценил Нал леон свой план в письме брату королю Голландии Людовику, 21 ноября подписал декрет, запрещавший веем зависимым и подвластным стр какие-либо сношения с Англией и ее колониями. Наполеон решил шюм| ее сопротивление, закрыв для английских товаров европейские рынки. \ ныне требование строжайшего соблюдения правил континентальной ( кады Англии всеми зависимыми от Франции государствами стало одной| главнейших задач дипломатии Наполеона.

Однако этот план подрывал экономику не только Англии, но и дру европейских стран, в том числе самой Франции. Поэтому никакие силы} могли задержать ее крушения.

Тем временем Наполеон продолжал надеяться на франко-русское < жение. «Когда две такие державы, как Франция и Россия, хотят мира, лу шим средством для достижения этой цели являются прямые действия»^ писал он в марте 1807 года Талейрану.

В первой половине 1807 года Бонапарт Несколько раз ставил вон мирных переговорах одновременно с Россией и Англией. Но понимания 1

ЯАДОЛЕОН I БОНАПАРТ

303

нашел. Положение изменилось после 14 июня 1807 года, когда в сражении При Фридланде русские войска потерпели поражение и отступили за Неман. Лруссия была разгромлена, четвертая коалиция распалась. Александру I пришлось теперь круто изменить курс своей внешней политики и направить к Наполеону своего представителя князя Лобанова-Ростовского с просьбой о мире.

25 июня в прусском городке Тильзите начались переговоры между императорами России и Франции. Сближение двух императоров — «блестящий эпизод» (слова Талейрана) в жизни Наполеона.

Бонапарт как победитель предложил Александру I свои условия. Последнему ничего не оставалось, как подписать 7 июля два важнейших международных документа: мирный договор с отдельными и секретными статьями и договор о союзе между двумя империями, направленный против Англии.

В центре внимания при дипломатических переговорах, предшествовавших подписанию мирного договора, стоял вопрос о судьбе Пруссии и ее польских владений. Наполеон стремился вообще уничтожить «подлую династию» Гогенцоллернов и только по настоянию Александра I согласился на возвращение части их бывших владений. Почти все польские земли Пруссии отходили от нее, и из них образовывалось новое Великое герцогство Варшавское.

Через два дня после подписания основных франко-русских документов, 9 июля, в Тильзите был заключен и франко-прусский мирный договор, лишавший Фридриха Вильгельма III его заэльбских, западных, а также польских восточных владений. Пруссия уменьшалась и по территории, и по населению почти вдвое, обязывалась примкнуть к континентальной блокаде и уплатить огромную контрибуцию.

Но крах'захватнической политики Наполеона был уже не за горами. В мае 1808 года начались народные восстания в Мадриде, Картахене, Сарагосе, Мурсии, Астурии, Гренаде, Балахосе, Валенсии. 6 июня хунта Севильи от имени всей Испании объявила Франции войну. И вскоре французы потерпели ряд тяжелых поражений. Восстала Португалия, на территории которой высадились английские войска.

Поражения наполеоновских войск в Испании подорвали международные позиции Франции. В Вене воспрянули духом и начали лихорадочно вооружаться. В таких условиях новая демонстрация прочности франко-русского союза приобрела для Наполеона особое значение. Для этого он не жалел ни времени, ни денег.

Свидание двух императоров состоялось в конце сентября 1808 года в Эрфурте в исключительно торжественной обстановке. Ничего со стороны Наполеона не было упущено, чтобы заставить Александра поверить в свое Могущество. В его свите находились 4 подвластных ему короля и 34 князя. Эрфурт превратился в город бесконечных празднеств, зрелищ и балов.

Наполеону удалось добиться продления франко-русского союза, но только ценой признания прав России на Молдавию и Валахию, а также и на Финляндию, которая тогда еще принадлежала Швеции. Однако в важнейшем для Наполеона вопросе об отношении России к Австрии Александр I проявил упорство. Он был хорошо осведомлен о затруднениях Наполеона и совершенно не был расположен помогать ему усмирять Австрию.

Дискуссия по австрийской проблеме проходила в напряженной обста-| Новке. Не добившись уступок, Наполеон закричал, бросил свою треуголку

304

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

на пол, стал топтать ее ногами. Александр I, сохраняя спокойствие, заяв ему: «Вы человек горячий, я же упрям: гнев на меня не действует. Дана беседовать, рассуждать, иначе я уеду» — и направился к выходу. Наполе пришлось его удержать и успокоиться. Дискуссия возобновилась в бол умеренном, даже дружественном тоне.

Хотя эрфуртское свидание (27 сентября — 14 октября 1808 года) и зако чилось подписанием 12 октября 1808 года союзной конвенции, никакс действительного укрепления франко-русского союза не произошло.

В Эрфурте Наполеон окончательно решил развестись с Жозефиной поручил Талейрану переговорить с царем о возможности женитьбы на < ной из русских великих княжон. Речь шла об Анне, которой едва испол» лось 14 лет. Александр через некоторое время ответил вежливым отказе

Заключение новой конвенции с Россией позволило Наполеону бр сить свои силы против непокорной Испании и снова овладеть Мадр| дом. Борьба за Пиренеями, однако, только еще разгоралась, когда : вестия о военных приготовлениях Австрии заставили Наполеона спев но возвратиться из Испании во Францию. Действительно, заручивш* поддержкой со стороны Англии, образовавшей новую, 5-ю по счету 1 алицию против Франции, Австрия начала в апреле 1809 года военг действия на Верхнем Дунае. Но и на этот раз австрийскую армию оа дало тяжелое поражение, после которого Франц I вынужденЧ5ыл«ача переговоры о мире.

14 октября 1809 года в Шенбруннском дворце в Вене был подпис мирный договор, по которому Наполеон присоединил почти всю Запада Галицию к герцогству Варшавскому, предоставив России" лишь срав но небольшой Тарнопольский округ. Помимо Западной Галиции, Венек договор лишал Австрию ряда ее провинций (Зальцбурга, части Верх» Австрии и Крайны, Каринтии, Хорватии), а также совершенно отрезал ее 1 Адриатического моря: из австрийских земель на побережье (Триест ,-Фиу и др.) были теперь образованы так называемые Иллирийские департамеи Французской империи.

Шенбруннский мир 1809 года — самый крупный успех дипломатии полеона.

После заключения Шенбруннского договора и значительного расин ния герцогства Варшавского за счет Западной Галиции русско-французск отношения стали быстро ухудшаться. Полнейшей неудачей закончились переговоры по вопросу о будущем герцогства Варшавского между Румянь вым и Коленкуром. Подписанная ими после долгих проволочек конвеш говорившая о том, что «Польское королевство никогда не будет восстано лено», не была ратифицирована Наполеоном. Он, наоборот, в 1810—1811 дах, стремясь привлечь на свою сторону польскую шляхту, сулил ей восс новление Польши в границах 1772 года. Наполеон явно намеревался в 1 далеком будущем создать в восточной части Европы новое крупное и це ком зависимое от Франции королевство.

Вторым вопросом, вызывавшим обострение в отношениях между Ро сией и Францией, был восточный. Наполеон не только не собирался разг ничивать сферы влияния на Ближнем Востоке, а всеми силами стремил подчинить своему влиянию Балканский полуостров.

В июле 1810 года к Франции было присоединено Голландское короле ство, в декабре — швейцарская территория Валлис, а в феврале 1811 года*?

НАПОЛЕОН I БОНАПАРТ

305

герцогство Ольденбургское, части герцогства Берг и королевства Ганноверского. Почти одновременно лишились своей независимости и три ганзейских города — Гамбург, Бремен и Любек. Франция становилась балтийской державой. Внешне все эти поразительные успехи выразились не только в женитьбе Наполеона на габсбургской принцессе, но и в превращении во владетельных особ его братьев и сестер, породнившихся со многими европейскими царствующими домами. Так, братья Наполеона Жозеф, Луи и Жером превратились в королей Испании, Голландии и Вестфалии, его пасынок Евгений Богарнэ стал супругом баварской принцессы, а брат Же-ром — вюртембергской. Многие соратники Наполеона тоже получили высокие титулы и звания. Так, его шурин Мюрат получил сперва титул герцога бергского, а затем короля неаполитанского; маршал Бертье — титул князя невшательского.

Готовясь к войне с Россией, Наполеон стремился прежде всего покрепче привязать к Франции Пруссию и Австрию. Формально он достиг многого: ему удалось заставить Фридриха Вильгельма III заключить с Францией 24 февраля 1812 года секретную конвенцию, по которой Пруссия обязалась выставить для участия в войне против России 20-тысячный корпус. Австрия 14 марта 1812 года также обязалась принять участие в войне против России, выставив 30-тысячный корпус для действий на Украине. Но оба эти соглашения были подписаны под грубым давлением со стороны французских дипломатов, а сделанные в неопределенной форме обещания после победоносной войны передать Пруссии Прибалтику, а Австрии — Волынь — были не слишком соблазнительны.

Политическая атмосфера все более накалялась. Наполеон, возмущенный нарушением России континентальной блокады, требовал от Александра I точного и одностороннего выполнения взятых на себя в Тильзите обязательств, а также укрепления и даже расширения союзных отношений с Францией. 27 апреля Куракин от имени царя сообщил Наполеону, что предварительным условием для этого могут явиться лишь отход французских войск из Пруссии за Эльбу, освобождение шведской Померании и Данцига, согласие на торговлю России с нейтральными странами. «Как смеете вы делать мне подобные предложения! Вы поступаете, как Пруссия перед Иеной», — кричал в ответ французский император, быстро сосредоточивавший в это время свои вооруженные силы в Пруссии и в герцогстве Варшавском, у самых границ России.

Вторжение Великой армии в Россию началось 24 июня. Через четыре дня Наполеон был в древней литовской столице. Сюда прибыл к нему представитель Александра Балашов, попытавшийся убедить Наполеона прекратить вторжение. Последний ответил царскому посланцу грубым и высокомерным отказом. После отъезда Балашова из Вильно дипломатические сношения между русским и французским правительствами прекратились.

Однако уже первые неудачи Наполеона, не сумевшего разгромить войска генерала Барклая-де-Толли в пограничных сражениях, заставили его искать почетного мира. После Смоленска Бонапарт впервые попытался начать переговоры с русским правительством. Отпуская пленного русского генерала Тучкова, Наполеон просил его передать царю, что «пороха сожжено достаточно» и что он готов пойти на некоторые уступки: «Вы хотите иметь кофе и сахар — вы их будете иметь». Этот зондаж французского императора не имел успеха.

зоб

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ!

Захватив Москву, Наполеон предпринял еще несколько попыток 1 пить в мирные переговоры. Раньше такая тактика приносила ему усг Однако Александр I не пожелал вступать в сношения с французами.

Отступление в сторону Березины и Вильно привело армию Наполе к почти полной гибели. И без того катастрофическое положение фраш ских войск было еще более ухудшено переходом прусских войск на сто ну России.

Тем самым создавалась новая, 6-я коалиция против Франции. Пом* Англии и России, против Наполеона выступали теперь Пруссия, а зате| Швеция.

28 июня 1813 года в одном из дворцов Дрездена Меттерних встретил? Наполеоном. Но последний не желал ничего слышать даже о сравнит но незначительных уступках: он по-прежнему верил в свою звезду, а с п| нятием предложений союзников рушилась для него вся хитроумная сие ма континентальной блокады и исчезала последняя надежда рассчитав с Англией. Кроме того, и нарастание недовольства длительной войной ви самой Франции заставляло Наполеона стремиться к новым внешнеполи ческим успехам. Он кричал Меттерниху, что не может «показаться уни ным перед своим народом»: «Вы хотите все-таки диктовать мне законы!! рошо, пусть будет война. Но до свидания — увидимся в Вене!»

10 августа Австрия вступила в 6-ю коалицию в момент, когда в Герма против Наполеона концентрировалась огромная армия, состоявшая; русских, прусских, шведских и английских контингентов.

«Битва народов» произошла 16—19 октября 1813 года под Лейпциг Разбитые армии Наполеона вынуждены были отступить за Рейн, и век военные действия были перенесены на территорию самой Франции.

К утру_ 30 марта союзные армии вышли к укреплениям Парижа, а| следующий день, 31 марта, Александр I и Фридрих Вильгельм III во гл| своих войск торжественно вступили на улицы французской столицы.

Находившийся в Фонтенбло, в 90 километрах от Парижа, Напол^ вынужден был отказаться от продолжения борьбы и 6 апреля отрекся престола в пользу своего сына; позднее он покорно направился на юг < ции, чтобы следовать Дальше морем на остров Эльбу, предоставленный < союзниками в пожизненное владение.

Дипломатическая стратегия Наполеона была порождена его заве тельными войнами и обслуживала их. За победами следовали попытки 1 ванша со стороны неудачников. «В глазах Бонапарта уступка какой-Л1 земли, присвоенной им и закрепленной формальным договором, б» как бы отречением от короны; и для него решительно все равно, слу ся ли это от силы штыков или от его слабости». Это писал русский, ломат П.Я. Убри.

Наполеону Бонапарту не хватало выдержки для ведения длительна трудных международных переговоров. Считая неоспоримым военное ] восходство Франции над коалицией, он прибегал к диктату и ультимативв требованиям.

Наполеон прекрасно разбирался в международных отношениях. И1 же в области дипломатии он иногда переоценивал собственные возмоя сти и силы, лелеял явно несбыточные планы и т. п. Он умело исполь противоречия между отдельными враждебными Франции государе Так, еще во времена 2-й коалиции противоречия между Россией и Авс

дАПОЛБОН I БОНАПАРТ

307

| ей, с одной стороны, и между Россией и Англией — с другой, позволили первому консулу быстро изолировать Англию и добиться заключения выгодного для Франции Амьенского мира. Позднее, во времена 3-й и 4-й коалиций, французский император не менее ловко пользовался недоверием Австрии к намерениям России, России и Англии друг к другу, для того чтобы вбить клин в отношения между союзниками, разъединить, а затем разгромить их.

В марте 1815 года Наполеон предпринял отчаянную попытку восстановить свою власть. Высадившись на юге Франции во главе отряда из 1000 человек, он с триумфом прошел за три недели через всю страну и без единого выстрела занял Париж.

В течение своих Ста дней Наполеон объявил всеобщую амнистию, не распространив ее только на 12 высокопоставленных деятелей, в том числе и на Талейрана, отказавшегося занять пост министра иностранных дел. Правда, в конце апреля он предпринял ещё одну попытку подкупить Талейрана и Меттерниха. В письме от 22 апреля он поручает Коленкуру тайную миссию: «Уполномачиваю Вас предоставить князю Беневентскому гарантии возвращения имущества, если он будет вести себя, как француз, и окажет мне некоторые услуги. Господин Сен-Леон может также предложить господину Меттерниху от 1 до 10 миллионов, если Австрия отойдет от коалиции и начнет преследовать... свои подлинные интересы...»

Наполеон заявил, что принимает условия Парижского мира от 30 мая 1814 года, но все уже было напрасно. Попытка разбить коалицию тоже не дала результата.

Военные силы союзников, частично уже демобилизованные, срочно приводились в состояние боевой готовности. После военных и дипломатических приготовлений 26 мая 1815 года союзники объявили Наполеону войну.

У Наполеона был разумный замысел разбить союзников поодиночке, прежде чем соберутся вместе их основные силы. Он выступил против Вел-|' линггона, и 18 июня 1815 года у деревушки Ватерлоо, неподалеку от Брюсселя, проиграл главную битву своей жизни. Трагическая осечка маршала р. Груши, блуждавшего со своим войском вместо того, чтобы в решающую , минуту вступить в бой там, где его с нетерпением ожидал император, и, Наоборот, появление Блюхера с прусской конницей в тот момент, когда солдаты Веллингтона теряли последние силы под дождем на превратившемся в болото поле боя, завершили катастрофу Наполеона, поставив Крест на его последнем великом бунте. 22 июня он отрекается от императорства во второй раз в пользу своего сына. Однако это уже никого не Интересовало.

В октябре 1815 года английский фрегат «Нортумберленд» привез Наполеона к скалистому острову, на 'ЗОО метров поднимавшемуся над мо-Рвм, — к острову Святой Елены. Там находился военный гарнизон и проживало несколько семей бывших заключенных. Здесь Наполеон останет-^ ея жить как государственный узник, здесь он будет терзаться, ссориться, •°болыцать жен офицеров, размышлять о прошлом, пока не умрет в вы-нном бездействии 5 мая 1821 года. Согласно его завещанию, сарко-аг с его останками был помещен в часовне Парижского Дворца Инба-

308

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ^

ДЖОН КУИНСИ АДАМС

(1767—1848)

Государственный деятель и дипломат США. Представитель США

в Нидерландах, Пруссии, России, Великобритании. Участвовал в составлении Гентского договора между США и Великобританией (1814^

Госсекретарь США (1817—1825), сыграл ведущую роль в приобретении Флориды (1819), участвовал в разработке доктрины Монро. Президент ^ (1825—1829), член палаты представителей (1831—1848).

Джон Куинси Адаме родился 11 июля 1767 года в Брейнтри, штат Ма сачусетс. Он был старшим сыном известного политического деятеля, ]

ледствии второго президе* Соединенных Штатов Джо Адамса и его жены Абиг Смит, одной из самых женщин своего времени. ' ги Адаме назвали сына в че его прадеда по материнской . нии Джона Куинси, много заседавшего в законодатели собрании Массачусетса.

Джон Куинси очень ра начал знакомиться с междунар ной политикой. Ему было 11 лет, когда он вместе с получившим назначение во < цию, пересек океан. Джон ^ си учился в одной из част школ Парижа (1778—1779),: в Лейденском университете (178 Он прекрасно знал французск язык, немного говорил на ком. С 1780 года юноша начал 1 сти дневник. До конца жизни I записывал в него самые важщ события, происходившие с ни\ его современниками. Самостоятельную дипломатическую деятельность Адамс-младший чал с 15-летнего возраста. Его знания сочли вполне достаточными и отщ вили,в качестве личного секретаря посла Фрэнсиса Дейна в Россию, где < пробыл больше года. «Петербург самый прекрасный город, который когда-либо приходилось видеть,— писал юный Адаме 19сентя? 1781 года. — Он далеко превосходит Париж как по ширине улиц, так и по иЗ ществу частных зданий. <...> Впрочем, городская полиция никуда не годи ся — почти каждую ночь совершаются ограбления или убийства». В 1782 году Адаме приехал в Париж, где работал его отец. Джон участвует в качестве переводчика в мирных переговорах после завершеь Американской революции.

КУИНСИ АДАМС

309

Окончив Гарвардский колледж (1787), Адаме по настоянию родителей Продолжил учебу в Массачусетсе. Получив юридическое образование, он стал адвокатом в Бостоне. Широкую известность ему принесли острые публицистические выступления на злободневные темы. В одной из серий своих выступлений он поддержал политику нейтралитета, проводимую президентом Вашингтоном в отношении войны между Англией и Францией.

Познакомившись с этими публикациями, Джордж Вашингтон предложил Адамсу представлять интересы Соединенных Штатов в Нидерландах. 30 мая 1794 года сенат утвердил это назначение. Так началась дипломатическая карьера Адамса.

В Голландии Джон Куинси познакомился со своей будущей женой — Луизой Джонсон. Девушка родилась в Англии и получила образование в элитных французских школах. Ее отец жил в Мэриленде и когда-то был лондонским коммерсантом.

В Гааге, в этом центре европейской дипломатии, обсуждалось создание первой антифранцузской коалиции. Европа стояла на пороге эпохальных событий. Молодой Адаме отправлял сообщения государственному секретарю, он также информировал обо всем своего отца, ставшего к тому времени вице-президентом. Несомненно, с его депешами также знакомился и Джордж Вашингтон: несколько фраз из писем Адамса появились в его «Прощальном послании» (1796). Вашингтон, кстати, высоко ценил Джона Куинси как дипломата и хотел предложить ему пост министра в Португалии, но в это время его сменил на президентском посту Адамс-старший и Португалия была заменена на Пруссию.

По пути к новому месту назначения Джон Куинси оказался в Лондоне, где он 26 июля 1797 года женился на Луизе. Предполагалось, что Луиза принесет мужу большое приданое. Но через несколько месяцев выяснилось, что ее отец, Джошуа Джонсон, разорился.

Вскоре молодожены переехали в Берлин. Джон Куинси заключил договор о дружбе и Торговле между США и Пруссией. Но уже в 1801 году он был отозван новым президентом Джеферсоном. Адаме снова занялся адвокатурой. В 1802 году его избрали в сенат Соединенных Штатов от Массачусетса, а в следующем году в члены Конгресса.

Но затем Адаме оставил политику. В 1806 году он стал профессором Гар,-вардского университета. И все-таки его сердце принадлежало дипломатии.

Президент Мэдисон назначил Адамса послом в Россию. Из-за нехватки денег Джон Куинси, не советуясь с женой, решил оставить двух старших сыновей, Джорджа и Джона, у своих родителей, а с собой взять только младшего Чарлза. Лиза узнала об этом только перед посадкой на пароход.

В 1809—1814 годах Адамсы жили в Санкт-Петербурге. Луиза не видела старших сыновей в течение восьми лет. В России у них родилась дочь, но через год она умерла.

Джон Куинси немало сделал, для сближения двух стран. В сентябре 1812 года Россия, заинтересованная в установлении мира между Англией и США, сделала попытку примирить воюющие стороны, предложив свое посредничество в переговорах, что было отвергнуто Англией.

Адаме, имевший солидный дипломатический опыт, возглавил американскую делегацию для переговоров с Англией. 24 декабря 1814 года он подписал в Бельгии Гентский мирный договор, определивший условия мира и окончания войны США с Англией (1812—1814).

310

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

КУИНСИ АДАМС

311

«Условия подписанного вами мира очень почетны для нас, и, без со* ния, они придадут дополнительный блеск вашей и без того прочно утверд шейся славе, — писал Адамсу американский дипломат Л. Гаррис. — Если мы своими силами, да еще в столь удивительно неблагоприятных условц в которых нам приходилось действовать с начала войны, сейчас, на т ее году, сумели обеспечить зшив яио ап1е ЬеНит, то каковы были бы 1 достижения, помогай нам страны Европы?»

Гентский мирный договор, однако, не разрешил всех спорных вопр Между Соединенными Штатами и Англией. Оставался открытым и вс о разграничении с Канадой.

28 февраля 1815 года Адаме был назначен посланником в Лондон. ( глийское правительство не желало признавать законность притязаний < единенных Штатов на бассейн реки Колумбия. Джон Куинси Адаме^ явно раздражен упорным противодействием Англии любым попыткам I единенных Штатов расширить их владения на континенте Северной I рики.

В последующие два года он не без успеха старался нормализоват тянутые отношения между бывшей метрополией и Соединенными тами. Личное знакомство с ведущими политиками Англии во многом < собствовало успешной деятельности Адамса-дипломата в последук восемь лет.

Вернувшись в Америку, Адаме занял важный пост государствен» секретаря в правительстве Д. Монро (22 сентября 1817 года). Новый гос ретарь полагал, что поскольку Соединенные Штаты не причиняют бес койства английским владениям в Европе, Азии, Африке, а также владеи Англии в Западном полушарии, то она в свою очередь не должна с ^ стью и раздражением наблюдать за «каждой возможностью расширен* нашего естественного владения в Северной Америке...».

В результате переговоров американских представителей Р. Раг А. Галлатина с Г. Гоулбоурном и Ф. Робинсоном 20 октября 1818 года в ^ доне была подписана конвенция, по условиям которой граница между ^ надой и Соединенными Штатами устанавливалась от Лесного озер Скалистых гор по 49 параллели. Что касается территории от Скалистых! до берегов Тихого океана, на которую претендовали обе державы, то оставалась открытой для совместной оккупации в течение 10 лет.

Но и договор 1818 года не разрешил спорных вопросов между С1 Англией.

В эти же годы Соединенные Штаты предприняли шаги для организ ряда военных и торговых постов в бассейне реки Миссури.

Президент Монро и военный министр Кэлхаун были сторонник сближения с Англией. Адаме же высказывался за независимую политику! заседании кабинета 1 января 1819 года при обсуждении вопроса о призна южноамериканских правительств Адаме заметил, что не следует прояв слишком большую почтительность к английскому правительству. По-| мнению, Соединенным Штатам «не следовало бы иметь вид слишком ( ко цепляющихся за ее рукав», а «заботливо сохранять преимущество ин! ативы в выдвижении вопроса о признании южноамериканских правител^ и, убеждая Англию действовать согласованно с ними, одновременно! ботиться о том, чтобы дать ей понять, что Мы в конечном итоге будем, етвовать независимо, сами за себя».

Адаме вел в Вашингтоне трудные переговоры с испанским послом о I Западной Флориде, к приобретению которой стремились США, и оспари-со времен покупки Луизианы западной границе с испанскими колониями.

Полная беспомощность испанских властей побудила Соединенные Щтаты перейти к решительным действиям. В марте 1818 года американские I >ойска под командованием генерала Эндрю Джексона под предлогом преследования индейцев, которые якобы получали помощь с испанской территории, вторглись в восточную Флориду и захватили Сент-Маркс. Затем войска генерала Джексона двинулись на запад к Пенсаколе. Гарнизон испанцев благоразумно предпочел капитуляцию.

Действия генерала Джексона во Флориде поставили правительство Соединенных Штатов в довольно щекотливое положение. Налицо был захват восточней Флориды под предлогом, который вряд ли выдерживал ! I сколько-нибудь серьезную критику. 8 июля 1818 года испанский посланник > Л. Онис прислал Соединенным Штатам ноту. Онис не только решительно протестовал, но и требовал возвращения захваченной территории.

23 июля 1818 года в ответной ноте Испании правительство Соединенных Штатов официально поддержало действия американских войск, оккупировавших восточную Флориду.

Полностью оправдывая действия генерала Джексона, Адаме вместе с тем заявлял, что Соединенные Штаты не преследуют захватнических целей, и выражал согласие возвратить оккупированную территорию, когда прибудут ^Испанские войска, достаточные для ее защиты. Адаме был слишком трезвым ; и опытным политиком, чтобы не понять, что вопрос о Флориде фактически уже решен, что европейские, страны вряд ли выступят в поддержку Ис-йании и что, наконец,'сама Испания, понимая невозможность сохранения евоего господства в восточной Флориде, беспокоится главным образом о «ш, чтобы хоть как-нибудь сохранить свой престиж.

24 октября 1818 года Онис представил Адамсу предложения, включавшие ; уступку Испанией Соединенным Штатам западной и восточной Флориды, Г» также взаимный отказ от возмещения убытков. 31 октября 1818 года пос-к'ледовал ответ Адамса, который практически привел к завершению перего-|*10ров по данному вопросу.

22 февраля 1819 года длительные переговоры между Соединенными ГШтатами и Испанией завершились подписанием «трансконтинентального» КДоговора о дружбе, урегулировании конфликта и границах. „ Условиями договора и, в частности, установлением границы вплоть до |Тихого океана Адаме необычайно гордился. В своем дневнике он записал: {"'•Признание определенной пограничной линии вплоть до Южного моря |^>ставляет великую эпоху в нашей истории. Первое предложение этой ли-• в переговорах было сделано мною».

Будучи уже в преклонном возрасте, Адаме называл этот договор «самым кным моментом в своей жизни» «'результатом самых успешных перего-°ров, которые когда-либо велись правительством Соединенных Штатов». Распространенное мнение о мирном присоединении Флориды к Соеди-яым Штатам путем покупки вряд ли можно считать справедливым. Соглас-Договору, правительство Соединенных Штатов обязывалось уплатить ллионов долларов не Испании, а своим собственным гражданам и, что иое главное, не в качестве цены за продажу Флориды, а как возмещение

312

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

ущерба, причиненного Испанией гражданам США. Статья 9 договора гла ла, что стороны «взаимно (!) отказались от всех претензий о возмещен» ущерб или обиды, которые они сами, так же как и соответственно их ] дане и подданные, возможно, понесли до времени подписания договора

В беседе с Адамсом 17 июня 1819 года новый русский посланник в; шингтоне П. Полетика сообщил о том, что император Александр I хо бы, чтобы Соединенные Штаты стали участниками Священного ооюз этом случае при возникновении разногласий между Соединенными Штат и европейскими державами, например Англией, император мог бы упс бить свое влияние в их пользу.

В наиболее развернутой и последовательной форме отношение Сс ненных Штатов к вступлению в Священный союз изложено в инструкю Ада'мса американскому посланнику в Санкт-Петербурге Генри Миддл1 от 5 июля 1820 года, которые заслуживают самого внимательного изучен

В этих инструкциях государственный секретарь писал, что президе «одобряя общие принципы Священного союза», вместе с тем считает, * «Соединенные Штаты будут более действенно способствовать велик возвышенным целям, во имя которых он был заключен, воздерживая^ официального участия в нем...» Адаме отмечал, что «Соединенные Шт не только дают свое сердечное одобрение статьям Священного союза, ] будут среди самых искренних и добросовестных в их исполнении».

Осенью 1822 года вопрос о захвате Кубы неоднократно обсуждался заседаниях американского кабинета.

Однако неподготовленность Соединенных Штатов к такой войне ( очевидна. Адаме считал, что результатом войны явится захват острова < глией. Выход был найден в «совете» народу Кубы остаться в зависимс Испании.

Джон Куинси Адаме говорил о неизбежности присоединения остро^ будущем на основе доктрины «политического тяготения». «.„Сущест законы политического (наряду с физическим) тяготения, и подобно как яблоко, отделенное бурей от дерева, не имеет другого выхода, падения на землю, так и Куба... не имея возможности самостоятельно 1 держать себя, может тяготеть только по направлению к Североамерик кому Союзу, который по тем же самым законам природы не может сбр ее со своей груди».

Иными словами, плод должен был еще «дозреть» в условиях испанс го колониального режима, а затем уже при благоприятных условиях < можно было бы присоединить к Соединенным Штатам.

В августе 1823 года английский министр иностранных дел Каннинг I гласил посланника Соединенных Штатов Раша и заявил ему о важнс единомыслия и совместных действий Соединенных Штатов и Англии в 1 росе о независимости бывших испанских колоний в Америке.

Сущность предложений Каннинга заключалась в том, что Англия,; торая так долго была врагом Соединенных Штатов, предлагала им те» совместные действия. Министр иностранных дел констатировал, что 1 риканские колонии утеряны Испанией безвозвратно и что Соединен Штатам и Англии следует признать их независимость. При этом он заве Раша, что Англия сама не имеет территориальных притязаний на эти ко нии, но и не допустит, чтобы какая-либо их часть была захвачена дру державой.

ГдЖСШ КУИНСИ АДАМС

313

Ввиду важности вопроса Д. Монро решил выяснить мнения двух своих дредшественников на посту президента — Т. Джефферсона и Д. Мэдисона, с которыми он поддерживал регулярную переписку.

Сам Монро полагал, что следует пойти навстречу английскому правительству. Однако принятие предложений Каннинга означало коренное изменение англо-американских отношений и участие Соединенных Штатов в системе европейской политики. Эти вопросы, по-видимому, беспокоили Монро и заставили его посоветоваться со своими предшественниками.

Джефферсон и Мэдисон отнеслись благосклонно к инициативе англичан. На заседаниях кабинета в ноябре 1823 года выявились две противоположные точки зрения: 1) точка зрения большинства, отстаивавшаяся военным министром Кэлхауном и разделявшаяся в основном Монро, исходила, из возможности европейской интервенции в Южную Америку и предусматривала принятие предложений Каннинга; 2) противоположная точка зрения, которой придерживался Адаме.

Уже на первом заседании 7 ноября 1823 года Адаме предложил самостоятельно заявить России и Франции о принципах, разделяемых Соединенными Штатами, а не «выступить в роли судовой шлюпки в кильватере британского военного корабдя». Его идея вызвала всеобщее одобрение. Президент Монро, несмотря на то что он выступал за принятие английских предложе-|' ний, был решительным противником того, чтобы Соединенные Штаты оказались в зависимом от Англии положении.

Адаме прекрасно разобрался в смысле предложений британского министра: «Цель Каннинга, по-видимому, состоит в том, чтобы получить какие-то публичные обязательства от американского правительства, ка-' жущиеся направленными против насильственной интервенции Священного союза и борьбу Испании и Южной Америки, а в действительности или особенно против присоединения самими Соединенными Штатами Испано-американских владений». Хорошо осведомленный в международ-Цных делах госсекретарь США знал, что реальной угрозы интервенции Священного^союза в Западное полушарие не существовало, а сама перспектива восстановления испанского господства в Америке казалась абг ^ сурдной.

Адаме считал, что Англия, в отличие от Соединенных Штатов, не име-I ет права выступать против интервенции европейских держав, так как она не *Яризнала независимости Испанской Америки. Это послужило формальным РЯОВОД для отказа Каннингу.

Интересы самих Соединенных Штатов требовали расширения торговых зей с новыми государствами, нормализации с ними политических отно-|Йений и закрепления общего политического положения Соединенных штатов. В этой обстановке в марте 1822 года было принято решение о причин независимости ряда новых государств Испанской Америки и подго-яены условия, приведшие в конце'1823 года к провозглашению доктри-Монро.

Правительство Соединенных Штатов не желало отказаться от перспек-вы расширения территории страны за счет испанских владений в Амери-I Прежде всего Кубы и Техаса. Адаме считал, что Великобритания и Со-чненные Штаты не могут быть поставлены в одинаковое положение. «Я что случаи не являются аналогичными. Мы не имеем намерения

314

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ*

захватывать как Техас, так и Кубу. Но жители одной из них или обеих мс осуществить свои элементарные права и обратиться с просьбой об об нении с нами. Они, конечно, не сделают ничего подобного э отношении ] ликобритании. Поэтому, присоединившись к ней в предлагаемой декла| ции, мы даем ей существенное, и, возможно, затруднительное обязатель не в нашу пользу и в ответ не получаем ничего». Такова была точка зрей Адамса.

2 декабря 1823 года президент обратился к Конгрессу с посланием. < новные идеи так называемой «доктрины Монро» были сформулирова Джоном Куинси Адамсом. В послании говорилось, что Соединенные Щ| ты не претендуют на вмешательство во внутренние дела европейских го дарств, но категорически возражают против распространения политичес^ системы этих государств, то есть монархической системы, на какую-лн часть американских континентов. Монро заявлял далее, что США не до стят дальнейшего расширения колониальных владений европейских дер в Америке.

Монро обещал не покушаться на уже существующие владения ропейских держав в Америке. Но в «случае какого-либо вмешательс! любой европейской державы в дела тех правительств (американских 4 сударств), которые провозгласили свою независимость, США будут р| сматривать это не иначе, как недружелюбный акт по отношению к\ самим».

Весьма интересные признания о перспективе применения докт ны сделал Джон Куинси Адаме. Он определенно заявлял, что кон| нент Северной Америки должен быть владением США. «С того вре| ни, как мы сделались независимым народом, — говорил госсекретарь! стало прямым законом природы, что континент Северной Амер* должен стать нашим достоянием, подобно тому как Миссисипи доЛ на течь к морю».

В 1824 году Джон Куинси Адаме включился в борьбу за президенте^ кресло. Кандидатура Адамса официально была выдвинута позднее, чем ] дидатуры его соперников. Это произошло 15 февраля 1824 года на больи митинге республиканцев в Бостоне.

Нет сомнений, однако, что Адаме уже давно готовился к занят президентского кресла, хотя в отличие от своих соперников в духе ] танской щепетильности и ханжества он даже на страницах своего дь ника старался скрывать свои честолюбивые замыслы и усиленно наш на то, что пост президента должен явиться результатом заслуг, а не «I нипуляций».

В программных вопросах Адаме предпочитал сглаживать противо чивые интересы, стремился к их «примирению, а не столкновению* то время он не желал обострять отношения с рабовладельцами и рался учитывать их интересы. На выборах, как единственный преде витель Севера, он мог рассчитывать на большинство. Однако его к| сервативные взгляды, подчеркнутый аристократизм мало способствй ли популярности.

На выборах 1 декабря 1824 года первым был генерал Эндрю Джеке опередивший Аламса и Г. Клея. Но так как ни один из кандидатов не на необходимого большинства голосов избирателей, то решение было пр ставлено палате представителей. 9 февраля 1825 года она избрала прези

дЯСОН КУИНСИ АДАМС

315

том не Джексона, а Джона Куинси Адамса, который был вторым по результатам в выборной коллегии. После того как Адаме назначил Генри Клея новым министром иностранных дел в своем кабинете, Джексон и его сторонники упрекнули Адамса в том, что он перед голосованием в палате представителей заключил с Клеем тайное соглашение. Действительно, 9 января 1825 года Клей конфиденциально беседовал с Адамсом. Детали их соглашения до сих пор остаются не вполне ясными. Для современников было достаточно вида и слова военного героя Джексона о «продажной сделке», чтобы приговорить Адамса. Это обвинение в коррупции с самого начала легло тенью на его президентство.

При вступлении в должность президента 4 марта 1825 года Адаме обязался служить общему благу всех американцев. Он призвал нацию к единству. Пообещал содействовать развитию образования и науки. ' '

Адамсу не удалось создать собственной политической партии. Он пытался проводить независимую политику, что оттолкнуло от него как федералистов, так и республиканцев. «Я — сдержанный, холодный, суровый человек с дурными манерами», — писал он в дневнике. А в письме Луизе признавался «Я никогда не пользовался и не буду пользоваться тем, что называется популярностью. Мне недостает обаяния».

В 1825 году возникла идея созыва конгресса всех американских самостоятельных государств. Позиция Соединенных Штатов в отношении Панамского конгресса и особенно их противодействие освобождению Кубы и Пуэрто-Рико не могли не сказаться отрицательно на их общем влиянии в новых государствах Испанской Америки.

Хотя Адамсу удалось заключить торговые договоры с большинством европейских государств и южно-американских штатов, попытка приобрести для американского судоходства равноправный доступ к британским Карибским островам не удалась из-за противодействия Лондона и даже привела в, 1826 году к закрытию портов Вест-Индии для американских судов. В марте 1827 года Адаме закрыл в ответ американские порты для британских судов, что нанесло ощутимый удар по американской торговле. Вест-индская торговля смогла нормализоваться только в 1830 году. Адамсу не удалось добиться ощутимых успехов и во внутренней политике, поэтому в 1828 году на посту президента его сменил Эн-Дрю Джексон.

Адаме всегда контролировал свое поведение, был холоден, язвителен, эрудирован и аккуратен. В его дневнике часто встречаются слова «исполне^ ние долга» и «систематичность». Неудивительно, что жене Луизе было с ним нелегко. В минуты отдыха он мог рассуждать о литературе и искусстве (занимательный роман Генри Филдинга «Том Джонс» был его любимой книгой). Но большей частью он был занудой и нередко засыпал в разгар званого обеда.

После небольшого отдыха АдамЬ в начале декабря 1831 года вернулся к политической деятельности в качестве депутата от Плимута. В пате представителей он заседал до самой смерти. Джон Куинси Адаме ер 21 февраля 1848 года во время дебатов в Конгрессе об американо-Мексиканской войне, которую он так же энергично отвергал, как и, на-[ оборот, решительно поддерживал попытки ограничить или совсем отмерить рабство.

316

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

РОБЕРТ СТЮАРТ КАСЛРИ

(1769-1822)

Маркиз Лондондерри, британский государственный деятель и дипломат.

Министр иностранных дел Великобритании (1812—1822); заключил

Эребруский мирный договор (1812) и Шомонский трактат (1814), а да

Парижский мирный договор (1814). Представитель Великобритании

на Венском конгрессе (1814—1815), заключил Венский договор (1815),

направленный против России. Поддерживал политику Священного союза!\

Ирландские маркизы рода Стюартов, переселившегося в XVII веке \ Шотландии в Ирландию, ведут начало с Роберта Стюарта, виконта Касл|

(Кэстльри). Роберт Стюарт вс высился до звания пэра (1785 позднее стал графом (1796), конец маркизом Лондондер (1816). Его сын, Генри Робе Стюарт, более известный именем виконта Каслри, род ся в Дублине в 1769'году. Он 1 лучил прекрасное образован* окончил колледж Сент-Джона| Кембридже.

21-летний Каслри был и| бран в нижнюю палату парла мента Ирландии в качестве 1 зависимого депутата. В 1794] он женился на Эмили Энн Х| барт, красивой, немного эк центричной девушке. Робе Стюарт оставался ей вернь всю жизнь. Детей у них было.

В 1798 году Каслри был н| значен главным, секретаре лорда-лейтенанта Ирландк Премьер-министр АнглЦ Уильям Питт, отпуская лор Каслри в Ирландию, дал ек широчайшие полномочия •

подкупать деньгами, местами, титулами тех влиятельных в дублинско парламенте и в стране лиц, содействие которых было необходимо утверждения унии между Ирландией и Англией. Политический курьез это!? дела состоял в том, что ирландский парламент должен был проголосовав за собственный роспуск.

Лорд Каслри энергично принялся за дело. Он подкупил влиятельнейшМ периодические издания, затем вступил на тернистый путь подкупа пол^ ческих деятелей. Некоторые члены дублинской верхней палаты упиралис требуя компенсации, ибо они теряли почет и власть. Каслри успешно сг

РОБЕРТ СТЮАРТ КАСЛРИ

317

вился с заданием. Король подписал унию, а отличившийся в ирландской кампании Роберт Стюарт в 1802 году был назначен председателем контрольной палаты по делам Индии. Тогда же Каслри начал интересоваться вопросами внешней политики.

Получив место в палате общин, Каслри поддерживал министерство Аддин.-гтона, а в кабинете Питта (1805) стал военным министром. Каслри проявил себя как сторонник активных действий английских войск на континенте.

После смерти Питта (1806) он вместе с Каннингом находился во главе оппозиции. Друг к другу, однако, эти два политика относились с недоверием и даже враждой. Тем не менее им пришлось занять места рядом в кабинете герцога Портленда.

В 1807 году Каслри заведовал военным министерством и колониями. Неудачные действия Англии против Наполеона вызвали критику не только со стороны оппозиции. Министр иностранных дел Каннинг обвинил Каслри во всех грехах. 21 сентября 1809 года между ними состоялась дуэль, послужившая одной из причин отставки кабинета Портленда.

В 1812 году Каслри вошел в состав правительства лорда Ливерпуля. Новый министр иностранных дел избегал публичных выступлений, предпочитая личные переговоры в тиши кабинетов. Он был сдержан, корректен, холодно вежлив в любых обстоятельствах. Его называли «самым европейским из всех английских министров». Это был мастер закулисных сделок, но никак не автор парламентских резолюций. Каелри выступал как идеолог «справедливости» в «концерте» европейских держав.

Начавшаяся в июне 1812 года война Англии с Соединенными Штатами Америки отвлекала определенные силы от участия в европейской кампании. Кроме того, эта война была крайне непопулярна в городах и промышленных центрах Англии. Министр иностранных дел стремился как можно скорее завершить ее.

Весной 1812 года Каслри принимал участие в создании плана действий для «северной коалиции» Англии, Швеции и России еще до начала военных действий между Францией и,Россией. Переговоры о мире и о союзе шли одновременно. 18 июля 1812 года в шведском городе Эребру был подписан мирный договор между Россией и Англией и одновременно между Англией и Швецией. * *

В процессе военной и дипломатической борьбы лета и осени 1813 года происходит англо-австрийское сближение. Британская дипломатия стремится вовлечь Австрию в антинаполеоновскую коалицию и использовать ее в качестве противовеса Франции (особенно в Италии). Без Австрии, сайгЯи^-ской точки зрения, не могла быть решена германская проблема.* Каслри снова выдвигает давнее английское требование о создании большого Нидерландского королевства, которое могло бы стать составной частью антифранцузского барьера, и настаивает на том, чтобы в его состав была включена территория Австрийских Нидерландов.

В августе 1813 года после окончания перемирия военные действия между Наполеоном и союзниками, к Которым присоединилась Австрия, возобновились. Каслри с удовлетворением отмечал, что новая коалиция против наполеоновской Франции означает объединение всей Европы «против безудержного честолюбия человека, не имеющего совести и веры».

Улучшение англо-австрийских отношений нашло свое выражение в англо-австрийском Теплицком договоре (3 октября 1813 года). Австрия по-

318

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТС

лучила субсидию, несмотря на то что уже имела значительную задолжем ность, которую не была в состоянии выплатить. База коалиции существе! но увеличивалась, опасения насчет «семейного союза» Австрии и Франвд отпадали. Вместе с тем цена, которую Англия платила за заключение дог вора, на этот раз была ниже, чем в тех случаях, когда Англия намеревала поддержать кампанию на севере Германии.

Успехи правительства Ливерпуля — Каслри в области внешней иол» ки укрепили доверие к нему со стороны промышленной буржуазии. В н<| ябре 1813 года русский дипломат Ливен сообщает канцлеру Румянцеву небывалом за целое десятилетие успехе выпущенного британским прав тельством внутреннего займа в размере 22 миллионов фунтов стерлинг

В результате победы союзников в октябре 1813 года в Лейпцигской бн ве с наполеоновским господством в Германии было покончено. Австри* кий министр Меттерних высказал предположение, что во имя мира, по ] ловиям которого Франция отказалась бы от всех завоеваний «за предела* своих естественных границ», Англия должна признать свободу судоходе и торговли.

Каслри выступил против всяких попыток ограничить морскую монол лию Англии. Вопрос о «морских правах», указывает он 7 декабря 181,3 щи вообще не должен ставиться на обсуждение: это условие является зте <_ попе. В особенности важно, чтобы Антверпен не был более в руках Фра| ции; этот «арсенал первостепенного значения» не должен более угрожа Англии.

Каслри вынужден был выехать на переговоры, чем рроизвел настоящу сенсацию. Меттерних писал: «...Министр иностранных дел, направляюще ся на континент, это, вне всякого сомнения, исключительное событие истории Великобритании».

19 января 1814 года произошла первая встреча Каслри с Меттернихс После двухдневных бесед стало ясно, что эти два столь разных челов имеют близкие позиции и взгляды на дальнейшее развитие европейских > В письме от 21 января 1814 года Меттерних эт)о выразил так: «Мир измени свой облик. Он уже не тот, что был еще несколько месяцев назад, он никоп не станет таким, каким был в прошлом. Лорд Каслри очень доволен мне Мы с ним так близки, словно провели вместе всю жизнь. Он невозк рассудителен, и сердце у него — на правильном месте: настоящий мужчи» с холодной головой на плечах. Как только я обнаружил эти два качества^ успокоился: если бы недоставало хотя бы одного из них, мне бы это меи|| ло». Сходство взглядов австрийского министра с человеком в синем камз ле и красных штанах («одевается по моде 1780 года», — отметил Меттер* в письме) имело существенное значение для дальнейшего развития коа ционной политики.

Каслри принимал участие в предварительном обсуждении условий ми с Францией на специальной конференции союзников (иногда именуе\ конгрессом), проходившей в Шатильоне с 4 февраля по 19 марта 1814 год

Во время переговоров союзников с Францией, оказавшихся безрезул татными, произошло другое, более значительное событие: в Шомоне < подписан общий договор о союзе между Россией, Англией, Австрией*^ Пруссией. В случае продолжения войны Англия обязалась выплатить сон никам субсидию в размере 5 миллионов фунтов стерлингов. Правда, Кае ри при этом заявил, что если какое-то государство подпишет сепаратна

РОБЕРТ СТЮАРТ КАСЛРИ

319

договор с Наполеоном, Великобритания немедленно прекратит оказывать финансовую помощь нарушителю.

Каслри стремился не только к сохранению единства союзников, но и к созданию необходимых предпосылок для будущего равновесия в Европе. Он опасался сближения России с Францией. В Лондон просачивались слухи о том, что Талейран намерен наладить отношения с Александром I. Поэто-яу Каслри счел необходимым по пути на Венский конгресс остановиться в Париже. Две длительные беседы с Талейраном и двухчасовая аудиенция у Людовика XVIII убедили английского министра в возможности совместных действий Англии и Франции. В свою очередь он дал понять, что будет способствовать согласованию планов союзников с французскими интересами.

Английская делегация прибыла в Вену 13 сентября 1814 года. Основную работу вел лично Каслри, допуская остальных членов делегации только к второстепенным вопросам. На конгрессе британский министр выступал в роли защитника «справедливого равновесия сил», посредника, заботящегося о благе «всей Европы».

Позиция Англии имела особое значение в решении германской проблемы. Каслри разработал два различных плана организации Европы. Первоначальный план заключался в создании союза Австрии и Пруссии при поддержке Англии; этот союз совместно с мелкими и средними германскими государствами и резко усиленными Нидерландами должен был образовать надежную преграду против Франции. Каслри считал необходимым территориальное усиление Пруссии, а также Нидерландов для отражения возможного нападения со стороны Франции; кроме того, он рассчитывал, что территориальные приобретения удовлетворят Пруссию и будут способствовать ее сближению с Австрией. Поэтому Каслри соглашался расщирить территорию Пруссии за счет земель на левом берегу Рейна.

К концу 1814 года стало ясно, что план Каслри неосуществим. Пруссия явно сближалась не с Австрией, а с Россией, с которой сумела договориться по польскому и саксонскому вопросам. Отношения же ее с Австрией все более обострялись из-за Саксонии. Поэтому Каслри должен был отказаться от первоначального плана и обратиться ко второму, который предусматривал союз Австрии, Франции и южногерманских государств при .активной поддержке Англии, направленный в первую очередь против России.

В январе 1815 года Англия вступила в тайный союз с противниками любой формы германского единства — Австрией и Францией. В английском парламенте Каслри вынужден был объяснить изменение своей позиции по ' вопросу о Саксонии: он ссылался на то, что общественное мнение в Англии, в германских государствах и в других странах встревожено попранием прав столь древней династии, как саксонская, и что захват Саксонии Пруссией вызвал бы повсюду неприязнь к этой германской державе, — толкование, явно рассчитанное на то, чтобы привлечь внимание вигов. Но несмотря на отказ от первоначального проекта Каслри выступал за расширение и укрепление Пруссии на Рейне. -ч|

11 февраля 1815 года члены коалиционной пятерки достигли согласия. , Было подтверждено присоединение Бельгии к Голландии, которая стала называться Нидерландским королевством. Британия закрепила свои колониальные приобретения, сделанные во время войны с Испанией и Францией. Она же забрала у Голландии Цейлон, мыс Доброй Надежды и Гвиану, оставив за собой Мальту и Ионические острова. Получили свое и союзники.

320

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ1

Таким образом, в Европе было достигнуто определенное равновесие < влияний и интересов. Представилась возможность добиться относитель безопасности.

Осенью 1815 года, после неудачной попытки Наполеона вернуть власти, союзники заключили Четверной союз, в основе которого ле Шомонский трактат. Каслри приложил все усилия к тому, чтобы при этому союзу европейскую окраску, то есть вывести его за узкие рамки * зательств в отношении Франции. Статья 6-я договора, принятая в англ ской редакции, предусматривала совещания монархов и их министров^ обсуждения вопросов, «кои во. времена каждого из сих собраний будут < ны самыми полезными для спокойствия и благоденствия народов и охр ния мира всей Европы». Четверной союз, а в особенности статья 6-я, яв ются конечным воплощением идеи Каслри о тесных контактах Брита континентальными державами.

На смену наполеоновскому могуществу пришло равновесие сил, яв шееся целью британской политики на континенте. На его основе до было расцветать торговое и промышленное преобладание Великобрит ее морская и колониальная мощь.

Дипломатические заслуги Каслри британские историки оценивают | соко, причем подчеркивают его стремление воспрепятствовать развязь нию новой войны в Европе: его цель — «вернуть вселенной привычк миру». Ч. Вебстер усматривает трудность его задачи в том, что мин* должен был «вести иностранную политику, которая была одновреме новой, запутанной и противоречащей предрассудкам соотечественник ибо «с изжитием страха перед Францией парламент проявлял акти недовольство осложнениями на континенте; хотя многие его члены откликались на призыв к установлению равновесия сил, они ни в коей ] не склонны были брать на себя обязательства по его поддержанию, разве $ британские интересы оказывались прямо и с полной очевидностью за нутыми».

Вступив в Четверной союз, Англия тем не менее отказалась от уча<2 в Священном союзе, хотя британский министр считал его цели «пох ми и невинными». Однако ему и прагматичной палате общин казалось! лепым действовать под сенью небес.

В результате двойной дипломатической бухгалтерии Каслри расш» возможности внешнеполитического маневра и обрел свободу критики ( ственных союзников. Как участник подписанного в ноябре 1815 года со ного договора он мог присутствовать на конгрессах держав; однако^ представитель страны, отмежевавшейся от Священного союза, он не • ко снимал с себя ответственность, но и осуждал вмешательство во вц ренние дела других государств, осуществлявшееся британскими союз* ми. «Справедливое равновесие» в Европе (употребляя выражение Кае Австрия, Франция, Россия и Пруссия поддерживали с мечом в руке.,,< глийские дипломаты не мешали этому, но стояли в стороне и заявля своей полной непричастности к акциям Священного союза, глубоко < дого британским конституционным началам и традициям. Парламент ( доволен. Его члены, «несмотря на ненависть к «якобинизму» и «реве ции», не питали любви к автократам» Ловкий же министр проводил • курс, при котором ненавистная революция подавлялась руками нел* мых самодержцев.

?уоББРТ СТЮАРТ КАСЛРИ

321

Определяя позицию Англии в той или иной международной ситуации, {Саслри был, конечно, вынужден считаться с запросами влиятельных кругов. Например, в 1814 году он добился сохранения власти Англии над юж-цоамериканскими сеттльментами Демерера, Эссекибо и Бербис, находив-доимися ранее во владении Голландии, а затем захваченными Британией в период наполеоновских войн.

Британские коммерсанты требовали признания независимости испанских колоний в Новом Свете, но Каслри сделал лишь несколько не очень твердых и последовательных шагов в данном направлении. Даже премьер-министр Ливерпуль в 1818 году высказался в пользу признания колоний, однако Каслри удалось убедить своего шефа^зять предложение обратно. По его мнению, это может вызвать дополнительные подозрения в адрес Англии со стороны стран-союзниц. Впрочем, Каслри одновременно делал все возможное, чтобы не допустить активного обсуждения вопроса об отношении к событиям в Испанской Америке на конференциях Четверного союза.

В 1816—1819 годах Англия оказалась охваченной массовым демократическим движением^ Министры, которых Каслри и ранее не слишком посвящал в тонкости своей дипломатии, теперь не имели сил, времени да и же-^ дания вмешиваться в вопросы внешней политики. Голос Каслри (он совме-I шал пост министра иностранных дел с постом лидера палаты общин) на заседаниях кабинета звучал веско и безапелляционно. Скрытный по характеру, Каслри не любил давать отчет в своих действиях, даже когда того требовали обстоятельства. «Холодный, уравновешенный, равнодушный... утонченно вежливый и почтительней. Он подобен сверкающей великолепной вершине, которой мы, подобно путешественникам в Альпах, любуемся, но которой вряд ли кто хочет или надеется когда-нибудь достигнуть», — так характеризовал Каслри один из его современников.

Министры не видели значительной части многочисленных секретных депеш, чуть ли не ежедневно выходивших из-под пера министра иностран-' ных дел или направленных на его имя. Инструкции Каслри английским послам в европейских государствах имели ультимативный характер и не ^оставляли места для проявления последними сколько-нибудь реальной ^Самостоятельности в действиях.

При данных обстоятельствах способы разрешения внешнеполитичес-?№х проблем во многом зависели от политических воззрений министра ино-[ странных дел.

Многие члены парламента требовали от его департамента невозможно-э: Англия должна доминировать в Европе с минимальными затратами | средств и сил, не отвлекая их от решения заморских дел. Многоопытный [Каслри считал это требование утопичным. Он понимал Европу лучше мно-Г*Их своих британских современников и знал, что вновь обретенное равно-|>есие требует к себе постоянного внимания, что ради него стоило активно участвовать в континентальной дипломатической игре, и, в случае необхо-имости, не останавливаться перед применением силы. Сам Каслри в цир-Уляре британским послам от 1 января 1816 года писал, что в случае неуда-1 попыток обеспечить мир дипломатическими средствами следует «объе-инить державы Европы против того государства, чья извращенная полити-или преступные амбиции явятся угрозой спокойствию, в котором все Интересованы».

322

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОИ

1ББРТ СТЮАРТ КАСЛРИ

323

Каслри был убежден в том, что если его страна станет постоя! членом какого-либо европейского форума, то она будет защищена оц бой агрессии. Однако попытка Каслри создать общую систему коллектщ безопасности не увенчалась успехом вследствие внутренних предубед и исторических традиций в самой Великобритании.

Виги приписывали привязанность Каслри к системе конгрессов тщеславному стремлению появляться среди особ венценосных> В ть утверждении есть доля истины. По мнению министра иностранных; большая политика «делалась» не в парламенте и не в кабинете минисз а на европейских конгрессах. В перерывах между ними Каслри предпоч шумному Лондону загородное поместье Норд Крей, где вел беседы с 1 на глаз с послами европейских держав.

5 мая 1820 года Каслри разослал послам доверительный циркуляр, К( рый тем не менее получил в дипломатических кругах широкую известие Этот документ считается одним из основополагающих в определении п| ципов британской внешней политики. Преемник Каслри Дж. Каннин! ворил, что этот циркуляр «закладывает основы принципа невмешатель

Поводом, побудившим министра иностранных дел взяться за « послужила испанская революция 1820 года и намерение союзных дер подавить ее. Каслри пространно и аргументированно обосновал важ! ший в международных отношениях принцип невмешательства во вну ние дела государств: «Нет сомнения в том, что [в связи с событиями « пании] возникает опасность, угрожающая в большей или меньшей ст ни стабильности всех существующих правительств, источником кот являются провозглашенные принципы и то обстоятельство, что мн« страны Европы поглощены трудной задачей перестройки управления конституционному признаку; однако саму идею пересмотра, ограничь или регулирования подобных экспериментов как путем подаваемых и рубежа советов, так и применения иностранных сил, не только тру признать, но и невозможно осуществить». Правда, министр счел неоЬ димым особо оговорить: «В случае нарушения территориального равш сия в Европе, она [Великобритания] допускает эффективное вмешате ство; но ее правительство — последнее, от которого можно ожидать, -оно свяжет себя обязательствами во имя каких бы то ни было абстрак принципов».

Каслри призывал европейских венценосцев держаться «в рамках -„г. го смысла, и тогда правительства, представительные и чисто монархичес* могут сотрудничать в общих интересах и сообща выполнять свои обязан сти под сенью союза». Каждое из них, «сохраняя необходимую незавй» мость действий, будет всегда сознавать, что у него есть прибежище в со! и общий долг, осуществляемый... в случае реальной опасности».

В связи с событиями в Испании и Италии взгляды, изложенные в IV ском циркуляре 1820 года, были воплощены в жизнь. Британская диплс,, тия заняла особую позицию; она отказалась присоединиться, к контин^ тальным державам, но в то же время не собиралась помогать поднявши ся на борьбу народам.

Восстание греков в начале 1820-х годов Каслри сначала оценил , мятеж, направленный против легитимного монарха. 17 июля он направи Петербург депешу, предназначенную для изложения царю: греческое вс ние, подобно западноевропейским, «составляет разновидность того...

|лса, который систематически проявляет себя по всей Европе и приводит к I взрыву там, где по какой-либо причине рука правительства ослабела...» ;,, В английском парламенте немногие выступали в защиту греков. Прави-[ сельство легко парировало эти выпады. Каслри выразил надежду, что «ни ' асти, ни страна не будут настолько безумными, чтобы взяться за оружие ри установления более эффективного и беспристрастного отправления Правосудия в турецких владениях». Он заверил, однако, палату общин, что \ «будут приложены все усилия, чтобы предотвратить, либо, по крайней мере, смягчить ужасы войны». >

В 1820 году умер король Генрих III, на престол взошел принц-регент. На Каслри посыпались всевозможные злоключения. Мучительное состояние духа его усугубилось скандалом, который новому королю заблагорассудилось устроить, начав бракоразводный процесс против жены. Королеву Каролину, честнейшую женщину, Георг ГУ обвинил в измене. Не только ко* роль, но и весь кабинет Каслри и Ливерпуля, добивавшиеся у парламента разрешения на развод, потерпели чувствительное моральное поражение. Вскоре после скандала с королевским процессом Каслри убедился, что затеяна интрига, имеющая целью путем шантажа выманить у него значительную сумму денег и грозящая в противном случае уличить его в гомосексуальных наклонностях.

Находясь не в лучшем расположении духа, Каслри получил известие, что на Веронском конгрессе готовился усмирительный поход французов в Испанию. Это шло вразрез с интересами Англии на Пиренейском полуострове. Министр иностранных дел оказался зажатым между собственными убеждениями и внутриполитическими требованиями. Из этой невыносимой ситуации он не видел выхода. «Сэр, — заявил Каслри на последней встрече с королем, — необходимо распроститься с Европой; только вы и я знаем ее и спасли ее; никто после меня не поймет дел на континенте».

29 июля Каслри сообщал Меттерниху, что, если не случится ничего непредвиденного, он в середине августа прибудет в Верону. Непредвиденное случилось. Британский министр страдал серьезным психическим расстройством. Его мучили приступы мании преследования. Опасаясь покушения на самоубийство, домашние отобрали у него пистолеты и бритвы. 12 августа 1822 года, оставшись без присмотра в своем загородном доме, Каслри перерезал перочинным ножом сонную артерию. Его последним дипломатичен ким документом была инструкция на Веронский конгресс, составленная Для самого себя. Новый министр, Джордж Каннинг, подписал ее, не изменив ни слова, и вручил герцогу Веллингтону. Сопричастность Каслри к Делам конгресса поэтому несомненна.

В британском обществе Каслри был крайне непопулярен. Дж.Г. Байрон называл его «интеллектуальным евнухом»; гневно обличали Каслри и Т. Мор и П.Б. Шелли. И дело не только в том, что английскую демократическую общественность и либеральную прессу раздражали действия Касл-РИ. Все дело в том, что он не хотел выступать в ореоле демократичного политика — «друга свободы». С этой точки зрения больше преуспел Каннинг. Каслри неплохо балансировал в неустойчивой европейской обстановке, обеспечивая условия для завоевания рынков и исполняя тем самым самые насущные потребности бизнесменов. Он проложил тот курс на сохранение «айм дио на Балканах, который в течение более полувека являлся основой британской политики в этом регионе, независимо от того, находились ли у

324

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

власти тори или виги. Составленная Каслри для самого себя инструки Веронский конгресс, обернувшаяся его политическим завещанием, ев тельствует об известной гибкости и в балканских проблемах. Он доп$ возможность признать греков воюющей стороной.

Обычно всю заслугу признания греков приписывают Дж. Канм Оказывается, соавтором этой политики выступал его предшественник \ лри — ловкий тактик, искусный дипломат, умевший с микроскогшче точностью определять долю заинтересованности Британии при ре1] той или иной проблемы. ;

Г. Никольсон в своей книге о Венском конгрессе пишет, что «ни < английский государственный деятель никогда не обладал спокойной пс довательностью и хладнокровной самостоятельностью Каслри». Англ кий историк Уэбстер назвал Каслри трибуном независимости малых С1 организатором «концерта европейских держав», предшественником < телей Лиги Наций.

Внешнеполитическая концепция Каслри резко контрастировала с| диционным британским изоляционизмом, и в этом плане министр пр себя новатором. Когда же дело доходило до воплощения этих идей в: то подход Каслри оказывался вполне традиционным — в духе диплои XVIII века. Привлечение на свою сторону парламента, прессы, пронзи ние зажигательных речей в палате общин — всеми этими приемами бл« ще пользовался преемник Каслри на посту министра иностранных де Каннинг. Каслри же подобный подход к решению внешнеполитиче проблем представлялся неприемлемым.

ДЖОРДЖ КАННИНГ

(1770-1827)

Британский государственный деятель и дипломат. Член палаты общи

с 1793 года. Министр иностранных дел Великобритании (1807—1809, 182

1827); посол Великобритании в Португалии (1814—1816). Премьер-мини

Великобритании (1827). Боролся за утверждение британской гегемоны

в Европе, противодействуя политике Священного союза. Активно

участвовал в заключении Петербургского протокола (1826).

Джордж Каннинг родился 11 апреля 1770 года в Лондоне в небог семье, но довольно известной и старинной. Сын дворянина, лишен* отцом наследства из-за «неравного» брака с актрисой и умершего ч« несколько месяцев после рождения Джорджа, он, казалось бы, не вш вался в привычный круг представителей крупных аристократических мейств; поставлявших кандидатов на высшие посты в торийских каби| тах. После смерти мужа мать Джорджа играла в театре, была любовни| одного из актеров, а в 1783 году вышла замуж за другого. Неизвестно,; сложилась бы судьба Джорджа, если бы ему не помог богатый и влият ный дядя Стрэтфорд-Каннинг (кстати, отец другого видного диплома Он оплатил учебу мальчика в престижном Итонском колледже, пред* наченном для наследников богатых и аристократических домов Велик ритании. .

СОРДЖ КАННИНГ

325

После Итона Каннинг продолжил обучение в Оксфордском универси-е, который и закончил в 1791 году. Он готовился к юридической карьере, >яо премьер-министр Уильям :{1итт Младший предложил ему ^баллотироваться в палату об-I дин, гарантируя свое содействие Г дал выборах. 23-летний Каннинг [^огласился и в 1793 году стал чле-\и парламента.

В первые годы своего пребы-'. вания в парламенте Каннинг ; почти не выступал с речами, так ! как его дебют в качестве оратора 1 оказался неудачным. Однако ; Уильям Питт продолжал сле-I дить за своим протеже. В 1797 году Каннинг начал активно сотрудничать с политическим : Журналом «Антиякобинец». ' Журнал быстро создал молодому писателю репутацию талант-: дивого и остроумного памфле-: тиста. Неожиданно для многих Питт назначил Каннинга на пост (товарища министра иностран-; ных дел (помощника статс-сек-, ; ретаря по иностранным делам). ( 27-летний политик окунулся

г в светскую жизнь со всеми ее удовольствиями и вскоре обрел репутацию

I;салонного льва: он был строен, хорош собой, остроумен. Молодой Товарищ

| министра уже был героем нескольких сезонов, когда разразился Ирландс-

: кий кризис, приведший Питта к отставке (1801). Вместе с Питтом ушел и

; Каннинг. За несколько месяцев до этого он женился на одной из самых

I блистательных красавиц лондонской аристократии — леди Джейн Скотт,

принесшей ему, кроме родства с знатнейшими домами Англии, приданое в

100 тысяч фунтов стерлингов.

I Место Питта занял сэр Аддингтон. Каннинг оказался в рядах оппо-

(знции. Он считал необходимым поддерживать войну против Франции Наполеона, а новый кабинет склонялся к мирному решению конфликта. В ,,Ш2 году мир действительно был заключен. Каннинг, критикуя мини-ветров за трусость, нерешительность, отсутствие четких планов, ставил им |*пример своего главного врага Наполеона. «Взгляните на Францию, — (*Ыступал он в парламенте, — что сделало ее тем, чем вы ее видите? Один человек! Вы скажете мне, что она б&ша велика, могущественна, крепка *Ше до бонапартовского управления, что он нашел в ней великие физи-ц*еские и моральные средства и что ему нужно было только ими распо-ЁРядиться. Правильно, но он и распорядился ими. Сравните положение, I* котором он застал Францию, с положением, из которого он ее возвы-|*Ил. Я не панегирист Бонапарта, но я не могу закрыть глаза на все пре-сходство его талантов...»

326

юо ВЕЛИКИХ диплог

В 1804 году Пихт вновь возглавил правительство. Каннинг стал од деятельнейших его помощников. Но после смерти Питта в январе 180 снова оказался в оппозиции. В кабинете Фокса и Гренвилла Каннинг 1 работать из-за неприязни к вигам, вошедшим в министерство. Однако I ба с Наполеоном требовали более энергичного руководителя странь Гренвилл.

Весной 1807 года герцог Портленд образовал торийский кабинет,^ тором Каннинг стал министром иностранных дел, лорд Каслри — 1 министром, а первым лордом адмиралтейства — Мельгрев. Ведущей)( Каннинг здесь не играл, ибо Мельгрев, Каслри и Портленд факта*! заправляли внешней политикой.

После Тильзитского мира Дания не решалась примкнуть к Англия требовал этого английский кабинет. В глубокой тайне была снаря морская экспедиция против Дании. Копенгаген подвергся страшной бардировке, в результате которой погибли около двух тысяч мирных | дан. Некоторые историки возлагают часть вины за этот варварский а| Каннинга.

В это же время обострились отношения Каннинга с военным миш Каслри. 21 сентября 1809 года между ними состоялась дуэль. Каннии легко ранен. Досле этого скандала кабинет Портленда вышел в отста

Один кабинет сменялся другим; ушел враждебный Каннингу Перси пришел дружественный ему лорд Ливерпуль, но Каннинг по-преа оставался в оппозиции.

30 ноября 1812 года лидер небольшой, но влиятельной группы «ка* гитов» раскритиковал внешнюю политику кабинета. По мнению Ка* га, правительство должно было оказать реальную помощь России в ее ( с наполеоновской Францией.

Кратковременное пребывание в качестве посланника в Лисе (1814—1816) позволило Каннингу ближе познакомиться с континента ми делами. В 1821 году он представлял Англию на Лайбахском конг Священного союза.

Каннинг объявил себя «сторонником безусловного нейтралит разыгравшихся революционных событиях. Британии, по его мнению>| довало осудить реакционеров, не более. Он говорил в парламенте: « самих в конституции достаточно демократизма, чтобы смягчить вость монархии, и достаточно монархизма, чтобы ограничить кащ демократии».

После самоубийства Каслри лорд Ливерпуль в сентябре 1822 года 1 гласил Каннинга на пост статс-секретаря по иностранным делам, пр тавив ему полную свободу действий.

Новый глава Министерства иностранных дел не скрывал своего ! вольства «ареопагом», как он называл Священный союз, и его назнач не вызвало энтузиазма у дипломатов континентальных держав Союза, что писал по этому поводу российский посол во Франции К.О. Поццс, Борго: «Вступая в Кабинет, вопреки желанию государя и значительной сти членов совета, он объявил, что интересы Англии будут для него вые законом. Несомненно, таков долг любого хорошего министра в любой < не, но манера Каннинга использовать эту традицию как орудие борь противником вызовет к нему враждебное отношение всех государств 1 пы... Его диктаторский тон пришелся по душе английскому народу».

сОРДЖ КАННИНГ

327

, Каннинга отличала сильная воля и холодный, расчетливый ум. Он вишел к власти с особой программой действий, которая могла, по его убеждению, дать новый импульс развитию промышленности, торговли, банковского дела. По его мнению, следовало не бороться с национально-освободительными движениями в Европе, в Испанской (Латинской) Америке, а, Рмапротив, использовать эти движения в своих интересах. Освобождающие-5Л народы, образуя новые государства, нуждаются и в промышленности, и торговом флоте, и в финансах, — и за всем этим они будут обращаться мрежде всего к Англии.

1, В то время внимание крупнейших держав Европы было приковано к | поднятому в 1821 году греками восстанию против османского ига и продол-|зкавшейся с 1820 года революции в Испании.

В ноябре 1822 года состоялся Веронский конгресс Священного союза. |го участники склонялись в пользу интервенции в Испанию. По этому воп-«осу Англия сразу же заняла особую позицию. Ее представитель Веллингтон Заявил, что ни в какой интервенции его страна участвовать не будет. Это повлияло и на позицию других держав. В итоге 25 декабря Франция заявила решимости действовать в одиночку, что встревожило Санкт-Петербург, ену и Берлин: усиления Франции никто не хотел. Перед послами Австрии, ^Пруссии и России была поставлена задача убедить британский кабинет дей-•ртвовать заодно с континентальными державами Священного сощза.

Управляющий делами Министерства иностранных дел России К.В. Нес* льроде поручил Ливену «скорейшее выяснение намерений лондонского

Е-счнета... насколько смена государственного секретаря сможет повлиять на английской политики». 15 января 1823 года Ливен сообщал в Петербург, 'Каннинг задался целью действовать сепаратно от других держав». В одной ^з бесед с Ливеном Каннинг прояснил свою позицию: «Мы в принципе вовсе !-|ре хотим оспаривать решения, которые державы, проявляя заботу о своей йвобственной безопасности, имеют право выносить с общего согласия». Но Шяавный довод Каннинга сводился к тому, что «в глазах английской нации» ^соображения Союза «не составляют для нее самой столь же важное значение». В феврале 1823 года началась вооруженная французская интервенция, а ке 24 мая герцог Ангулемский вошел в Мадрид. В сентябре все было кон-ено. Власть жестокого тирана Фердинанда VII была восстановлена.

Но это было последним триумфом Священного союза. В том же 823 году последовало первое решительное выступление Каннинга, первая

> открытая атака на дипломатию остальных четырех держав. Британский министр заявил, что Англия выступает против вмешатель-

г-»а Европы, в частности Франции, в дела Испанской Америки. Еще весной |823 года Каннинг, через английского посла в Париже Чарлза Стюарта, едостерег французское правительство против возможного вмешательства, аверяя самым торжественным образом в отсутствии какого-либо намере-•М приобрести для себя самую малую часть бывших испанских владений в Мерике, — писал Каннинг Стюарту 31 марта 1823 года, — Его Величество "ражает удовлетворение тем, что Франция не сделает никаких попыток ставить под свое господство какое-либо из этих владений как путем захва-

> так и путем уступки со стороны Испании».

Каннинг не только предостерег Францию через Стюарта, но и опубли-ал инструкции от 31 марта 1823 года в печати, широко оповестив другие авы о позиции, занятой Англией в испано-американском вопросе.

328

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛО1

СОРДЖ КАННИНГ

329

В августе 1823 года он поделился своими опасениями с америкащ посланником в Лондоне Р. Рашем, предложив совместные действия А* и Соединенных Штатов, а затем в беседе с французским послом к» Полиньяком сделал новое предупреждение Франции.

«Меморандум конференции между князем Полиньяком и г-ном нингом» от 9—12 октября — один из наиболее интересных дипломатиче документов осени 1823 года. Излагая позицию Великобритании в исг американском вопросе, Каннинг заявил: «Правительство Великобрш считает, что любая попытка поставить Испанскую Америку снова в с подчинение Испании окажется совершенно безнадежной; что любые говоры с этой целью были бы безуспешны и что продление или возо ление войны с этой целью вызвало бы только ненужные человеческие; твы и причинило бы излишние бедствия обеим сторонам».

Впрочем, реальных интервенционистских планов, которые получил одобрение правительства, в 1823 году Франция не имела. Как отмечал и рик Г. Темперлей, Каннинг был склонен преувеличивать французские 1 ны, и, таким образом, «удар Каннинга» был своеобразным «шедевром» / ломатического «блефа», который принижал Францию и возвеличивал, лию. Каннинг очень хорошо воспользовался выгодами своего положе Предложения американскому послу Рашу были сделаны Вчхаракп для английского министра неофициальной манере. Каннинг спросил га что скажет правительство Соединенных Штатов на предложение Аш совместно проводить подобную политику, которая, учитывая их болы военно-морские силы, по мнению Каннинга, исключала бы в дальней! угрозу интервенции. Тем более что появились сообщения о возмох созыве конгресса по вопросу об испано-американских колониях, что под жило бы дополнительным аргументом в пользу соглашения между пра тельствами Англии и Соединенных Штатов.

Когда начались разговоры об интервенции членов Священного сою Южную Америку, Каннинг заявил, что экспедиция французских вой« Испанскую Америку без согласия Англии просто немыслима.

Тут же британский министр дал понять, что намерен заключить тор вый договор с республикой Буэнос-Айрес (Аргентиной). На возражец короля Георга IV Каннинг не обращал внимания; с лордом Ливерпуле! Веллингтоном он справился, указав им на то, что нужно скорее войт сношения с южноамериканскими республиками, — иначе их рынки по дут в руки Соединенных Штатов. Деловые круги Лондона были в воете от действий Каннинга.

Северо-Американские Соединенные Штаты и их президент Монро < ветил на приготовления европейских дворов известной доктриной о том,< вмешательства Европы в дела свободных народов американского мате! он не допустит. Предложение Каннинга было отклонено.

Послание Монро дало надежду на то, что правительство Англии из нит свою позицию. Официальное предложение о созыве конференций Париже было сделано министром иностранных дел Испании графом < Офалиа 26 декабря 1823 года. Разумеется, английское правительство бь прекрасно осведомлено о действительном положении дел в Испанец Америке, а также учитывало все выгоды, которые отделение испанск колоний от метрополии открывает для Англии. К тому же даже сам Офалиа вынужден был признать, что «нет такой испанской армии, котор

было бы доверять: почти каждый солдат, служащий в Америке, пе-на сторону восставших».

30 января 1824 года Каннинг сообщил английскому послу в Испании *у д Корту об отрицательном отношении Великобритании к проекту созыва . конгресса.

В то же время Каннинга беспокоило усиление влияния Соединенных ЦГгатов в Западном полушарии. Еще 10 октября 1823 года он писал, что : больше всего опасается разделения и противопоставления Америки и Евро-ЯЫ- Британский министр понимал очевидные выгоды такого разделения мира для Соединенных Штатов. Каннинг вынужден был признать, что статс-секретарю Д.К. Адамсу удалось ловко обойти его, представив Соединенные Штаты в роли «спасителя» Испанской Америки.

Вся последующая политика Англии в определенной степени была подчинена борьбе против притязаний Соединенных Штатов, в частности предотвращения раздела мира на две системы. Каннинг использовал этот аргумент на заседаниях кабинета. В январе 1825 года Англия официально признала самостоятельными республиками Колумбию, Мексику и Буэнос-Айрес (Аргентину). Канцлер Австрии Меттерних через своих представителей в Лондоне выразил порицание Каннингу по поводу признания им победы революции в Новом Свете. «Я прошу вас не читать мне лекций», — оборвал Каннинг австрийского посла. «Что таким языком с нами разговаривать нельзя, я, полагаю, достаточно вразумительно объяснил всем членам континентальной троицы», — писал он впоследствии.

В инструкциях английскому представителю на Панамском конгрессе Даукинсу от 18 марта 1826 года Каннинг подчеркивал, что английское правительство не возражает против объединения государств, возникших на базе бывших испанских колоний. Но любой проект-поставить во главе «Американской конфедерации» Соединенные Штаты был бы крайне нежелателен для английского правительства. По мнению Каннинга, такой проект в недалеком будущем поставил бы прд угрозу мир как в Америке, так и в Европе.

Сообщая о результатах Панамского конгресса, Эд. Даукинс писал Д. Каннингу 15 октября 1826 года: «Общего влияния Соединенных Штатов, по моему мнению, опасаться не следует. Конечно, оно существует в Колумбии, но даже там оно очень сильно ослаблено в результате их протестов против нападения на Кубу и бестактностей, которые они совершили в Мадриде»

Дело с южноамериканскими колониями окончилось тем, что Каннинг поспешил послать в новообразовавшиеся республики консулов и представителей торговых интересов Англии. Этот решительный удар, нанесенный престижу Священного союза, привел в восторг не только либеральные круги Континентального общества, но и парламентских вигов. Со своей стороны, Тори были довольны тем, что Англия снова играла первые роли в «европейском концерте». Промышленники б,ыли чрезвычайно довольны, помимо всего, торговыми договорами с новыми республиками.

Каннинг купался в лучах славы. Где бы он ни появлялся — сразу оказывался в центре внимания.

Джордж Каннинг круто повернул руль британской политики и в греческом вопросе. В 1823 году обстановка в Восточном Средиземноморье край-Не обострилась. В результате действий доведенных до отчаяния греков су-Доходство в этом районе было почти парализовано. Под угрозой Оказались

330

Ц^^ВГ 100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМАТ^^И^ггРМЕНС ЛОТАРЬ ВЕНЦЕЛЬМЕТГЕРНИХ_

^^^^^^^^•5-—-г^^

331

британские торговые интересы. Кроме того, английское правительство ( озабочено возможностью появления в Восточном Средиземноморье одной мусульманской морской державы. 25 марта 1823 года, даже не ув| мив никого из дипломатического корпуса в Лондоне, Каннинг заявил, Англия отныне будет признавать греков и турок двумя воюющими стор ми. Таким образом Каннинг перехватил у русских инициативу в покр тельстве грекам.

Александр I объявил о решении созвать весной 1824 году в Санкт-Пе бурге конференцию Священного союза для обсуждения положения в '. ции. Каннинг отказался от участия в конференции и был прав: она за| чилась безрезультатно.

В 1824 и 1825 годах между Санкт-Петербургом и Лондоном шла ИР сивная переписка по греческому вопросу. Между царем и Каннингом; новился дружественный контакт. И уже летом и осенью 1825 года русского посла в Лондоне княгиня Ливен в частных беседах с Канни* по поводу того, что Россия и Англия должны между собой договори относительно греко-турецких дел, встречала полное его понимание, обстояло дело, когда в конце 1825 года в Европу пришла весть о смерти 1

Взошедший на престол император Николай в первые же дни ев правления известил иностранные дворы, что считает действия греков 1 конными, а их самих — бунтовщиками и людьми предосудительными <з миналось о варварстве инсургентов).

Каннинг же писал Веллингтону: «Я надеюсь... спасти Грецию, устра Турцию именем России, но без войны»,

4 апреля 1826 года Нессельроде и Веллингтон подписали Санкт-Пе^ бургский протокол — первый важный британо-российский документ: риод вторичного пребывания Каннинга на посту министра иностра* дел. Для России протокол также имел большое значение. Документ пр матривал — при принятии Стамбулом британского посредничества — зование на территории Морей и Архипелага самостоятельного гречес* государства, чья зависимость от Турции сводилась к уплате ежегодной;

В статье 6-й протокола содержалось обращение к Австрии, Пруссв Франции присоединиться к Союзу. Вена и Берлин оставили это обраще| без ответа. Каннинг, прилагая большие усилия для реализации Санкт-| тербургского протокола, решил заручиться поддержкой Франции. Неск ря на крайнюю занятость, осенью 1826 года он лично отправился в Пар где после полуторамесячных переговоров убедил министров Карла X 1 соединиться к Санкт-Петербургскому протоколу. Опасения оказаться в 1 ляции и необходимость считаться с общественным мнением вынуд французское правительство в январе 1827 года заявить о своем присоеди нии к России и Англии.

Однако дипломатические меры не оказали на Турцию должного воз ствия, бесчинства турок в Греции продолжались. Было решено заключ| конвенцию о совместных действиях держав.

С конца 1826 года Каннинг вынужден был уделять все больше внима* делам внутренним. Если, по мнению британского историка М. Беь парламентские сессии 1824—1825 годов были самыми спокойными за десятилетие, то затем положение осложнилось, хотя на позиции Канни|) это не отразилось; более того, виги приветствовали Санкт-Петербурге* протокол и вообще внешнеполитическую деятельность Каннинга и дя

1^~---------

\ рассчитывали на его переход в их лагерь. Сам же Каннинг был вынужден | исполнять обязанности главы кабинета задолго до своего официального

назначения на этот пост.

; В марте 1827 года умер английский премьер-министр лорд Ливерпуль. I рго место занял Джордж Каннинг. Напряженные труды и треволнения

последних лет сильно подорвали его здоровье; в 1826—1827 годах больной

ннинг являлся в парламент невзирая на запрещение врачей. I 6 июля 1827 года новый глава Министерства иностранных дел лорд Дад-| ли, посол Франции в Лондоне А. Полиньяк и российский посол Х.А. Лйвен

• подписали документ о совместных действиях, которым предусматривалась

• возможность применения силы в Восточном Средиземноморье. Передовые Круги всей Европы приветствовали новую дипломатическую победу Каннинга; слова министра о «разумной свободе» получали распространение на

континенте.

6 июля был подписан трактат, а уже через неделю Каннинг серьезно заболел. В первых числах августа он впал в бессознательное состояние; 8 августа его не стало. Он был похоронен с почестями в Вестминстерском аб-

, батстве.

Однако его смерть не повлияла на развитие событий вокруг Греции. В соответствии с Адрианопольским мирным договором 1829 года турецкий

' султан должен был предоставить Греции автономию, ограниченную лишь выплатой дани. В 1830 году Греция получила полную независимость.

Джордж Каннинг представлял собой тот тип дипломата, который олицетворял переход к новой эпохе, и многие исследователи считают его родо' начальником современной британской дипломатии. Он был сторонником

^ -борьбы за особые интересы Великобритании, отличные от целей континеи-

"' тальных держав, являлся противником вмешательства в европейскую политику, если того не требовали экономические, военные или политические интересы Лондона. Каннинг продолжил линию отца и сына Питтов. Он был

', предшественником сторонников «блестящей изоляции» — британских премьеров последней трети XIX века.

КЛЕМЕНС ЛОТАРЬ ВЕНЦЕЛЬ МЕТТЕРНИХ

(1773-1859)

Князь, австрийский государственный деятель и дипломат. Министр

иностранных дел Австрии и фактически глава австрийского правительства

(1809—1821); австрийский канцлер (1821—1848). Председатель Венского

конгресса (1814—1815), добился принятия решения о создании Германского

союза во главе с Австрией. Заключил тайный тройственный союз

с Великобританией и Францией (Венский договор 1815 года). Был одним

из организаторов Священного союза.

г \ Клеменс Венцель Лотарь Напомук граф Меттерних-Виннебург ро-рился в Кобленце 15 мая 1773 года. Его отец Франц Георг Карл, происхо-|*ивший из древнего рейнского дворянского рода Гемберг, был государ-гвенным министром и наследственным камергером на службе князей Трира и Майнца. В год рождения своего первого сына он перешел

332

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛО!

на императорскую дипломатическую службу. Сначала воспитанием1;! менса занималась его мать, графиня Мария Беатриса Алоизия.

исходила из древнего рода негг в Брейсгау.

Первыми учителями менса были сменившие дру га два монаха из орденами* тов и француз Фредерик С» будущий член якобинских! бов в Страсбурге и Париже В ноябре 1788 года Ме них поступил в Страсбург университет, где обучался ] естественным наукам, мед не. В Страсбурге, правд предпочитал развлечения се _ ным занятиям. В столице Эл ~са Клеменс проучился всег года, после чего перешел в | верситет Майнца, где занта на факультете права до • 1792 года.

Еще при короле Леоп« отец Меттерниха был назнй полномочным министром 'генеральном правительств стрийских Нидерландов (I гии). Клеменс поехал к отцу<

нью 1792 года. В составе правительственной делегации он посетил Англ где познакомился с английскими политиками Питтом Младшим, его < нентом Фоксом, а также с Берком и Греем.

Осенью 1794 года Меттернихи были вынуждены переехать в Вену, так| к Брюсселю приближались французские войска. Вскоре французы заи территорию на левом берегу Рейна, где находилась значительная часть 1 дений и имущества Меттернихов.

Канцлер Австрийской империи Хауниц, встречавшийся с Меттернихо Франкфурте, отзывался о нем как о «красивом и приятном человеке и отл ном кавалере». Эти качества обеспечивали ему успех не только в све обществе, но и в дипломатии. О Меттернихе говорили как о будущем ав ском посланнике в Гааге, но захват Голландии французами разрушил этот I

Еще до появлении Клеменса в Вене его мать, женщина умная и тная, решила женить сына на внучке Кауница. Благодаря браку, заключ ному 29 сентября 1795 года с графиней Элеонорой Кауниц, дочерью пр(| цессы Оттинген-Шпильберг, Меттерних вошел в элиту габсбургской и* рии. Элеонора принесла ему в приданое два поместья. Через много Клеменс говорил, что жена его имела исключительные достоинства, бь остроумной и находчивой и благодаря своему кроткому характеру еде его жизнь счастливой. Супруги прожили вместе тридцать лет, до сме( Элеоноры. Она родила семерых детей, но большинство их них умер раннем детстве.

ТБМЕНС ЛОТАРЬ ВБНЦЕЛЬ МЕТТЕРНИХ

333

После женитьбы Меттерних по-прежнему занимал скромные должно-•лця; он слеДил за государственными делами и находил, что они ведутся не «к! как следует, но не позволял себе говорить об этом.

'в 1798—1799 годах Меттерних в качестве личного секретаря отца, а задам уполномоченного католической части вестфальской графской коллегии, 'принимал участие в Раштаттском конгрессе, призванном установить новые <теаницы между Францией и Священной Римской империей германской нации. Однако достичь компромисса не удалось. Впрочем, Меттернихи I могли быть довольны: они получили компенсацию за захваченные францу-

и владения.

ч В 1801 году Клеменс был направлен в Дрезден в качестве посланника I встрийского императора. Молодой дипломат должен был теснее привязать |рсавстрийским интересам саксонского курфюста Фридриха Августа. Перед I отъездом в Дрезден Меттерних сочинил меморандум о принципах, которых \ хотел бы придерживаться во внешней политике. В числе прочих он упоми-> нал о европейском равновесии. Однако жизнь в Дрездене была тихой и скуч-

• кой. О чем же писать в дипломатических депешах, если ничего не происхо-! дат? Английский посол Эллиот поделился с Клеменсом тайной дипломатической кухни: «Если мне становится известно что-либо такое, что может за-

' интересовать мое правительство, то я информирую его об этом; если не 'узнаю ничего нового, то новость выдумаю сам, а в следующей почте опро-(вергну. Таким образом, у меня никогда не бывает недостатка в темах для корреспонденции».

В феврале 1803 года Франц I назначил Меттерниха своим полномочным ; министром в Берлине. На этот раз целью дипломата было склонить Пруссию \ присоединиться к антифранцузскому союзу. Однако старания Меттерниха,

* нашедшего поддержку у русского посланника Аллопеуса, не приводили креаль-

; иым результатам. И только приезд Александра I в Потсдам положил конец4 | колебаниям прусского короля. 3 ноября 1805 года Фридрих Вильгельм III зак-^ лючил тайный договор с русским царем. Меттерних также подписал этот I Договор.

|, Новым местом службы для него стал Париж, куда он приехал 5 августа

I' 1806 года. Здесь ему предстояло проявить весь свой дипломатический талант,

: чтобы преодолеть трудности, с которыми была сопряжена роль австрийского

^ Посланника. После поражения под Аустерлицем Австрия вынуждена была

I заключить с Францией унизительный для себя Пресбургский мир (1805),

который стоил ей пятой части территории. Министр иностранных дел Ав-

|, етрии граф Штадион поставил перед своим парижским посланником труд-

' ную задачу: добиться смягчения условий этого договора.

О своих отношениях с Наполеоном Меттерних любил вспоминать до конца жизни и нередко проводил параллель между собой и французским императором. Он изображает свои отношения к Наполеону в виде партии ^ в шахматы, «...во время которой мы зорко следили друг за другом: я — что-;бы обыграть его, он — чтобы уничтожить меня вместе со всеми шахматны-г ми фигурами». Однако вряд ли Наполеон, увлеченный глобальными плана-, уделял исключительное внимание австрийскому посланнику.

Как только Меттерних приехал в Париж, французское правительство | ^тупило в переговоры с ним относительно точного проведения границ I ИеЖду Австрией и итальянскими областями. Французский министр иност-| Ранных дел Шампаньи предложил ему подписать заранее заготовленный про-

334

100 ВЕЛИКИХ ДИПЛОМА!

1 / 2 1 2 следующая > >>