Я не дал парням начать действовать – стал бить, между нами завязалась драка, подбежали иранцы, на мне наручники защелкнули, повязку на глаза надели…
Ребята говорят: "Голтис, ну что же ты наделал?! От последнего шанса отказался… Ну, перестреляли бы они нас – так ведь всех вместе… Короче, спасибо тебе за то, что ты до конца остаешься самим собой, мы тебя любим." Я отвечаю, что это я их должен благодарить и что никогда не забуду их готовность отдать за меня жизнь… И на прощание ребята сказали, что будут ждать в гостинице в Сираксе – до тех пор, пока я не появлюсь живой, либо до тех пор, пока им не выдадут мое тело… Потом меня увезли – на моем же джипе…
В машине нас было трое: за рулем – следователь, его звали Ашхед, рядом с ним – я с завязанными глазами и в наручниках, сзади – конвоир с автоматом… Ашхед сказал, что ехать нужно очень быстро. Если бы нам удалось добраться до Мешхеда раньше полуночи, он бы договорился с дежурным следователем, которому предстояло меня допрашивать. Тогда тот меня бы не пытал, а результаты дознания сформулировал бы так, чтобы меня "не слишком сильно больно зарезали…" Потому что до полуночи как раз дежурил друг Ашхеда. Если же мы не успевали до пересменки, мне предстояло пройти все круги ада по полной программе… Глаза у меня были завязаны, но я чувствовал, что он гонит машину так быстро, как только может на горной дороге.
Пока ехали – разговорились. О жизни, о женщинах. Меня удивляло их отношение к женщине. Складывалось такое впечатление, что они считают женщин неполноценными существами. Чем-то вроде домашних животных… Скажем, едет семейство на машине. Мужик – за рулем, рядом место свободное, все жены с кучей детей – на заднем сидении, жара – сорок градусов… Ну, мужику нужна свобода и свежий воздух – а бабы пусть дышат чем умеют и как могут – это их проблемы… Я рассказал ему, что у нас в Украине к женщине отношение совсем другое – трепетное, нежное и уважительное… Джентльменское, скажем прямо…
Еще бы – у нас ведь тетка – глава семьи… Фактически… Попробуй относись к ней иначе… И что – так всю дорогу о женщинах и проговорили?..
Нет, я вообще ему об Украине порассказывал… В итоге мы с ним даже подружились. И когда подъехали к перевалу, он говорит: " Голтис, ты – северный человек, у тебя есть практика вождения по льду, по снегу, давай я сниму с тебя наручники и ты сядешь за руль, чтобы мы время не теряли…"
Он снял с моих глаз повязку, наручники с меня снял, я сел за руль. Рулю – и думаю… Неужели это Господь дает мне шанс? Я – за рулем, рядом сидит следователь – бдительность потерял совсем, сзади – автоматчик – тоже расслабился. Руль вправо – машина в пропасть, я – выпрыгиваю на дорогу. А дальше все очень просто – до границы всего ничего, за ночь добегу, день пересижу – маскироваться на местности мне не впервой – фиг найдут… Ну, а на следующую ночь перейду туркменскую границу – и все… И потерь – всего одна машина. А шансов на успех – процентов девяносто. Ситуация – почти учебная… Но чувствую – что-то здесь не то… Сердце как-то не на месте… Убить двух ни в чем не повинных людей, которые просто исполняют свой долг… К тому же один из них ради облегчения моей участи осознанно пошел на грубейшее нарушение должностных инструкций… Он мне верит, а я его – бац – и в пропасть… Нехорошо получается, не по-сердечному… И я понимаю, что это тот самый демон, который меня в моем вещем сне доставал, явился теперь и меня искушает…
Короче, отбросил я коварные мысли, еду дальше… Тут другая мысль в мозг вползает. Глупость какая! Зачем же их убивать, действительно? Смотри – следователь под правой рукой… Резкий тормоз – его бросает вперед – ребром ладони по шее сзади – автоматчик тоже головой вперед в спинку переднего сиденья ткнется – его обратным ударом по макушке – они даже сообразить не успеют, что случилось… Пока очухаются – связать, на обочине аккуратненько уложить… А на машине уже сегодня можно до границы доехать и на ту сторону перебраться. Никаких проблем… Все живы и даже относительно здоровы. Ну, головы поболят некоторое время – без смещения шейных позвонков и сотрясения мозга вряд ли обойдется… Ну, выгонят со службы, может еще какие неприятности будут, но на свою душу грех убиения невинных я при таком раскладе не беру… Бить буду аккуратно, вполсилы… Или даже в четверть – им хватит… И шанс – почти на сто процентов реальный… Мы едем, Ашхед что-то говорит, вопросы какие-то задает, а я лихорадочно думаю – что делать?.. Нам по перевалу ехать еще примерно полчаса… Нужно решаться… Но как-то неправильно это – по голове человека бить, который сердцем тебе открылся… Нет, думаю, не буду… Изыди, сатана… И точно – отступился демон, и второе искушение растаяло…
Тут возникает третий вариант.
Да, бить людей нехорошо… Но вот смотри, поставь себя на его место. Если бы ты поверил человеку, который не шпион, и он бы просто попросил тебя отпустить его подобру-поздорову – что бы ты сделал?.. Если бы он к тебе обратился, ну, например, как-то вот так: "Голтис, ты же знаешь – я не шпион, ты хочешь облегчить мою участь, сделать так, чтобы меня не сильно слишком больно зарезали – так лучше сделай так, чтобы меня вообще не убивали. Подари мне жизнь – просто отпусти меня…" Что, если бы он вот так вот прямо и сказал? А ты бы точно знал, что он ни в чем не виноват, что не шпион он вовсе никакой?.. Ты бы отпустил? Сейчас – понятно, сейчас ты сам по себе, а не сейчас – давно, тогда, когда ты служил в… сам знаешь, где ты служил… тогда – что бы ты сделал?
Что бы я сделал? Отпустил бы, скорее всего… Да, точно отпустил бы… И он меня отпустит. Я в этом не сомневался. Конечно, ничего хорошего это ни ему, ни его семье не сулит. Работу потеряет – это точно. Наверное, еще и отсидеть придется несколько, лет… Но для меня ведь это – вопрос жизни и смерти. Что важнее – выжить или не причинить страданий ему и его семье?.. Наверное, все-таки – выжить… Я ведь специалист по выживанию, а не по благотворительности ценою собственной жизни… Но тут – вопрос принципиальный: сердце… Чувствую – не могу, язык не поворачивается попросить его о том, что станет причиной его страданий и страданий его близких. Опять-таки – грех на душу брать… Карма типа. Да…
Короче, не стал я его ни о чем просить. А демон шепчет: "Придурок ты, Голтис. Третий – шанс упустил. Все. Финита. Других не будет." Только я чувствую внутри – торжество. Каждое мгновение жизни – мгновение выбора… И я умом, вроде бы, понимаю: кранты мне, глупо – от всех предоставленных судьбой возможностей отказался… Но сердцем чую: правильно. Самый главный выбор – выбор самого себя – я сделал все-таки верный… Вообще-то я ведь грешник еще тот… За мною столько всего тянется – и по "мирной" жизни, и еще из тех лет, когда с чужими сэнсэями и всякими разными бойцами дрался, и когда в спецназе служил… Новые грехи мне ни к чему… Так что все правильно. И будь, что будет. Бог не ошибается.
Опоздали мы на пятнадцать минут. Ашхедов друг уже сменился и уехал, а на дежурство заступил другой следователь. С ним Ашхед договориться не мог… Пожали друг другу руки, обнялись на прощание. Ашхед сказал: "Все, Голтис, больше от меня ничто не зависит. Пусть теперь тебе твой Бог помогает."
И посадили меня в самую настоящую иранскую тюрьму. Сначала в зиндан. В камеру смертников уже потом перевели. Зиндан – это глубокая – метров восемь глубиной – яма. С меня сняли все, что на мне было надето, кроме креста нательного и талисмана, который я всегда на шее ношу. Вот. Сижу я в яме, мне туда время от времени воду на веревке спускают, еду какую-никакую… Ну, и на допросы поднимают… О допросах рассказывать не буду – приятного мало. Технология дознания у них со времен средневековья мало изменилась, разве что немного техническими новшествами обросла… Если начну рассказывать о том, как допрашивали – вы о них совсем плохо думать будете. А они ведь по сути правы были – я для них был страшный негодяй, шпионил в пользу злейшего врага… Я их даже зауважал – искренне зауважал, хоть и мучили изрядно – чувствовал, что судьба родины им и впрямь не безразлична, и враг народа для них – личный враг… Ну, а допрашивали… Как умели, так и допрашивали. Они ведь были абсолютно убеждены в том, что я – американский разведчик, а задание – снять кусочек железной дороги и пару опор высоковольтной линии для подготовки диверсий. Все остальное – красивости все, природа, люди, животные – не более чем камуфляж… Так что допрашивали, прямо скажем, не без пристрастия. Да… Приятного мало…
РАСКРЫТЬ СЕРДЦЕ…