Вожделение Урок четырнадцатый
Нам Дар Речи напоминает древнюю сокровищницу, куда все предыдущие поколения вкладывали самое драгоценное, что смогли приобрести или создать, сотворить в течение своей жизни. И сравнения здесь приходят те же самые, касаемые ювелирного искусства. Мы сегодня как-то очень уж легко, безответственно рассуждаем о ценностях, нравах и вкусах наших далеких пращуров, хотя признаем и даже преклоняемся перед деянием рук их и разума, приходим в немой восторг, когда что-либо поражает воображение. Например, изготовленные неведомым образом украшения, то есть когда мы сталкиваемся с их таинственными технолошями. А язык, на котором думаем, говорим, с помощью которого получаем знания, изобретаем эти же технологии, остается как бы и не у дел. Высшая ценность, сотворенная промыслом богов, величайшее из сокровищ не на устах — валяется под ногами, как презренный металл у Робинзона Крузо. Потому что слишком богатые, имея Дар Речи с неисчислимым запасом слов, вот и сорим, как загулявший приискатель, щеголяя в бархатных портянках. А на устах всего-то полторы тысячи слов, половина из которых жаргонизмы.
О времена, о нравы...
В русском языке есть неистираемые, платиновые слова, которые не боятся великого множества уст и времени, несмотря на универсальность, несут в себе первозданный энергетический заряд. По крайней мере, наши чувства и разум на них реагируют соответственно, выхватывая магию — источаемый свет, как в слове любовь. Однако сияние это слишком рассеянное от вездесущности слова; оно как солнце в пасмурную погоду, укрытое мощной многоярусной облачностью. Мы же знаем, что спасительная наша звезда не угасла, но тучи мешают, и живем с сознанием, что светило все-таки есть.
И только когда к нам приходит любовь земная, между мужчиной и женщиной, мы не мысленно, а зримо ощущаем ее слепящую яркость. И сразу же понимаем, кто он такой, Ярила, способный встряхнуть, взбудоражить, наполнить светом и блеском все — от травы-муравы, деревьев, пашен до души человеческой. Он не бог солнца, как многим кажется (и даже мудрому автору «Снегурочки»); он дух солнца, способный проникнуть всюду, даже в нашу кровь, и мы говорим «разъярилась кровь»; он вливается в наши сердца и разум, в мысли и дела.
Понятие «дух» совершенно истерлось в нашем представлении и воспринимается как нечто архаичное, примитивное, относящееся к верованиям «первобытных» людей, которые, мол, жили в страхе перед силами природы, еще не знали бога, не имели представления об устройстве мира и поклонялись всяким глупостям. Произошло это под влиянием «передовой» научной мысли, особенно в области философии, которая упорно втолковывала нам истину, что мир развивается от простого к сложному. Мало кто из этих мыслителей задумывался, отчего столь низкий примитивизм неожиданно сочетается с иными проявлениями высочайшей культуры, как-то Дар Речи? Язык, вобравший в себя все представления о мире и мироздании, коими мы пользуемся до сей поры. Или почему соседствуют изящные ювелирные изделия с мамонтовыми костями?
А пращуры наши вовсе не боялись сил природы, ибо сами ощущали себя частью ее и рассматривали дух как энергию, источаемую природными явлениями и объектами, мало того, умели управлять этими стихиями. Потом человечеству потребуются десятки тысячелетий, чтобы изобрести подъемный кран, цемент, понять процесс фотосинтеза, происхождение магнитного поля Земли, солнечного ветра и прочих «чудес». Тема души и духа будет рассмотрена на отдельном уроке, а сейчас нам необходимо понимание духа — энергии для того, чтобы определиться, кто же такой, этот Ярила, коль способен пробуждать не только силы природы, например процесс вегетации, но и наши чувства.
Ярила бесплотен, но вполне осязаем, как энергия, и наши пращуры, не ведая такого слова, точно вложили его смысл в имя духа. И, не лишенные еще поэтического восприятия мира, представляли его в виде обнаженного юноши, скачущего на белом коне. Именно Ярила вселяет в нас чувство, которое блистает еще ярче его, — вожделение.