Веды. Урок восьмой
Этому слову можно посвятить не один урок, а все сорок, и, наверное, даже того будет мало, ибо веды (ведать) означают знание и, собственно, не требуют перевода ни на один индоарийский язык, поскольку на всех звучат одинаково и тем самым связывают в единый корень, по крайней мере, три великие ветви народов, три мифологии, три языка и три великие культуры — славянскую, индийскую и персидскую. Я умышленно не называю их цивилизациями, поскольку это слово слишком современно, умозрительно, не соответствует внутренней сути явления и не обладает емкостью, способной вместить весь круг вопросов существования этого триединства. Слово «веды» — ключ к разгадке таинства незримой и непреходящей магнитной, магической связи культур и народов. Время значительно изменило их внешний вид, история — религиозные воззрения, география и климат поменяли костюмы, но неизменной, как слово «веды», осталась внутренняя этнопсихология, то есть образ мышления и манера поведения.
Мы разные и одинаковые одновременно. Если говорить по первому плану, мы поразительно верно, независимо от режимов, дружим с индийцами и неизвестно почему любим их кино; всю свою историю мы грезили Индией, как заветной страной чудес, слагали сказки о ней и ходили в гости, как тверской купец Никитин, которого почему-то впускали в самые сакральные места, куда не ступала нога иноземца. Когда как весь «продвинутый» мир в самые разные времена искал пути в Индию (даже случайно Америку открыли по этой причине), стремился завоевать ее, и англичанам это удалось, — мы никогда не воевали друг с другом. Хотя отличаемся воинственностью, как и персы, но, однажды померявшись не силой, а хитростью с Дарием (еще в скифский период), более чем две тысячи лет жили вполне мирно. Если не считать разбойного Стеньку Разина, бросившего в волны персидскую княжну, однако ему простительно: переступил через себя, дабы погасить ропот товарищей-ватажников. Кстати, любовь к персиянкам, впрочем, кате и к индийкам или цыганкам, некогда вышедшим из Индии, у нас в крови. Происхождение русской фамилии Перцев тому подтверждение, так что Стенька был не первым и не последним, кто вывозил невест из Персии. Правда, славянин Александр Македонский покорил Персию, но об этом отдельный и особый разговор. Потом мы одинаково пострадали от монголов: персы — от Чингисхана, мы — от внука его Батыя. Пока яблоком раздора не стал, как всегда, Кавказ, и в XIX веке случилось две войны, кстати, организованные все теми же англичанами: только вмешательство третьей силы ставило нас с персами в конфликтную ситуацию. Достаточно вспомнить убийство А. Грибоедова...
Нас и сейчас выдавливают с Кавказа, и опять не без участия все тех же англичан, американцев и опять по поводу Грузии, Армении, Азербайджана. Но мы все равно на стороне Ирана и поддерживаем его, хотя он снова, словно кость в горле у всего «цивилизованного» мира...
Нас соединяет волшебное слово «веды». Оно словно незримое глазом калиброванное отверстие в песочных часах, позволяющее песку перетекать из одного замкнутого пространства в другое. Переверни несколько раз часы, и уже не поймешь, чье там течет время...
Веда — третья буква алфавита, без изменений вошла в кириллицу и означает дословно «дать знания», что открывается в глагольной форме ведать. Слогокорень ве — всегда знания, отсюда вера — знание (признание) Ра, Веста — столп знаний, вещать — излагать знания, невеста — не знающая (мужа), непорочная, великий — разумный, у кого знание на лике (отсюда пословица «велика Федора, да дура» — велика не ростом, а благородна лицом, но без ума). Любопытно слово «вежа» — хранилище огня, света знаний, поэтому белые вежи, высокие башни, и стояли по Руси, одна из которых дала название Беловежская пуща (к вежам мы еще вернемся). Говорящее слово верещать — изрекать знания — получило отрицательный оттенок в эпоху очередной смены идеологии, а весело, веселить , веселье — селить, утверждать знания!
Оказывается, они приносили радость, а нам говорят: печаль...
Впервые отзвук слова «веды» я услышал в детстве, и он, отзвук, был зловещим. А кто не слышал сказок про страшных ведьм и ведьмаков, наводящих ужас на неискушенное, однако же пытливое ребячье сознание? Кто с боязливым содроганием потом не обходил стороной избушку какой-нибудь одинокой и не очень-то приветливой старушенции, о которой говорили, будто она — колдунья? Может наслать порчу, проклятье, болезни — в общем, сотворить мерзкое и непотребное дело... Ведьма же и колдунья в сказках, впрочем, и в жизни тоже, считаются одним и тем же лицом, силами тьмы, чертовщины. Все ведьмы непременно колдуют, обращаясь к враждебным силам природы, напрямую общаются с самим дьяволом и действуют по его указке. Короче, ни единого проблеска чего-нибудь светлого и полезного — сплошной мрак, вред человеку и всему сущему на Земле. Абсолютное воплощение зла! И ладно, нас сказками пугали да странными бабками, и далее этого не шло; в «просвещенной» Европе ведьма стала чуть ли не самим дьяволом и главным объектом охоты инквизиции, возникло целое направление в юриспруденции! Даже особый кодекс приняли, называемый «Молот ведьм», по которому облаченные в мантии, серьезные, «образованные» судьи судили в основном женщин, причем чаще самых красивых, и тысячами отправляли на костер. Или в реку с камнем на шее...
Красота в Европе считалась от дьявола, у нас она — от Бога, и не зря красавицы по утрам умывались росой...
Поистине, охватывает ужас от подобных судилищ, и возникает риторический вопрос соразмерно ли зло, творимое несчастными (да и творимое ли?), с тем злом, которое официально проводилось католической церковью? Что это, происки и искушение сатаны или массовое умопомрачение?
Но в детстве мы ничего этого не знали, и детские страхи перед ведьмами впоследствии выпадали вместе с молочными зубами, а на смену им приходило жгучее любопытство. Впоследствии и вовсе разочарование, когда мы узнавали, что на свете нет ни леших, ни русалок, ни Деда Мороза, ни прочей «нечисти», а сказочные колдуны и ведьмы — всего лишь фольклор. Примерно в то же время, избавляясь от пугающего образа, мы наконец-то открывали внутреннюю суть слова «ведьма » и совершали невероятное открытие: оказывается, в его основе скрыто слово «ведать», то есть знать! А ведьма — имеющая, получившая знания. И тотчас на месте разрушенного страшного образа возникал совсем иной, притягивающий воображение: одинокая, замкнутая в себе, старуха-то была знающа я! Причем знающая что-то такое, что не доступно всем прочим. Но она уже умерла, и возникало стойкое чувство обманутости: запугивая, нас лишили недоступных теперь, запрещенных знаний, лишили некого мира, существующего будто бы параллельно с нашим.
Так мы впервые сталкиваемся с подменой понятий, организованной через фольклор, в конечном счете, через язык, ибо верим в злых колдуний и волшебников, пока не умеем ни читать, ни писать. Вы заметили, все сказки о добром и вечном всегда насыщены узнаваемым древним духом, космогонием, величественностью образов: тут тебе и герои-богатыри, и благородные силы природы, всегда приходящие им на помощь при условии, что Иван-царевич ведет себя достойно и сообразно с ведической (в данном случае — природной) культурой. Если ты гармонично вписываешься в окружающую среду, то серый волк на спине прокатит, медведь дуб вырвет, на коем ларец с Кощеевой смертью, Баба Яга клубок даст, указующий путь, старик-волшебник — шапку- невидимку. Даже Змей-горыныч не страшный, хотя норовит непременно сразиться с героем, дабы испытать его отвагу и мужество. А то какой же герой, коль не померился силой и не показал молодецкую удаль? У Змея головы-то снова отрастут, ибо душа Земли неистребима, и следующему удальцу будет с кем потягаться.
И, напротив, в «страшных» сказках ощущается их придуманность, наблюдается контрастно резкое противопоставление добра и зла, природа там враждебна герою, звери кровожадны и мстительны, не говоря уж о Бабках Ежках, ведьмах и колдуньях. В общем, все черное и белое: теза и антитеза выдают даже не искусственность таких сказок, а скорее млад о сущность идеологии, в условиях которых они сочинялись. А дело в том, что привнесенные извне идеологии, точнее их апологеты, не умеют и не способны складывать сказки; они, апологеты, стремятся проповедовать и утверждать исключительно свои воззрения, поэтому спешат утвердиться и непременно используют простые и дешевые приемы — очерняют все, что существовало до них. Так, ведунья, то есть женщина, обладающая ведическими знаниями, обратилась в злую ведьму, а современное творчество сказочника Гайдара с его мальчишом-кибальчишом и буржуинами оцените сами. И это символично, что собственный внук, для коего и была написана сказка, развенчал не только ее, но и саму идейную жизнь деда. Сейчас демократические творцы слагают новые: про страшного монстра Сталина, про жутких людоедов из НКВД, коим противостоит хилый интеллигентный герой чеховского порядка, про лагеря, про войну, где ходят в атаку с лопатными черешками. В общем, в очередной раз нагоняют страху, но, кажется, более всего сами боятся своего творчества и созданных образов.
Вопреки марксистско-ленинской философии, все еще довлеющей над умами «сказочников», мир развивается от великого к малому, от сложного к простому. Теперь уже и вовсе к примитивному, даже воображения не потребуется: включил на компьютере «стрелялку» и стреляй...
То есть он не развивается вовсе; он разваливается под натиском цифровой упрощенности.
Ведовство — знание, ведать — знать — вот в чем суть глобальной обструкции этого слова. И не на него, и не на ведьм — на знания ни на минуту не прекращалась охота! Если в средние века все это происходило грубо, откровенно, через суды инквизиции, костры и проруби, то сейчас все перешло в более утонченные, иногда даже изысканные формы. Мы догадываемся, что нас пытаются оболванить, превратить в управляемых и послушных, иногда нутром чуем, как лишают воли, лишая знаний. Но словесно не в состоянии аргументированно доказать, кто стремится, где и как. А на самом деле все происходит известным уже образом — посредством слова, только уже от обратного, вывернув представление наизнанку. Как вы полагаете, отчего вдруг Россию захлестнул бум тотального «ведьмачества»? Тысячи колдуний, ясновидящих, шаманов белых и черных, предсказателей, лекарей — в общем, чума Кашпировская наводнила страну. Самая распоследняя газетенка и та с приворотно-отворотными объявлениями, а христианская (да и не только) церковь тем часом словно и не замечает столь ярой бесовщины. Даже записные телепоп-звезды, то есть медийные священники, помалкивают. Потому что тоже знают работы Ленина: чтобы развенчать идею противника, надо довести ее до абсурда Ведьм сейчас никто уже не боится, даже малые дети, и все потому, что видали в телевизоре кое-что пострашнее, да нескончаемый шабаш этот и не ведьминский — в лучшем случае, вороватый разгул мелких мошенников.
Итак, борьба со знанием продолжается, принимая изощренные формы, однако же преследуя старую, хорошо знакомую конечную цель — подавить божественную природу в человеке. Дар Речи сохранил результаты этой борьбы с тех еще седых, бесписьменных времен, когда развернулась схватка с крамолием, и, надо отметить, приемы адептов новой идеологии оказались узнаваемыми — все уже было в этом мире. Рать первоначально — это не войско, а собрание даждьбожьих внуков для общей молитвы солнцу, разумеется, под открытым небом и в момент зенита. Светилу молвили кличи-гимны, а чтобы иметь представление, как и какие, вспомните фольклорные весенние заклички, хотя это лишь атавизмы, фрагменты, к счастью, сохраненные языком. Соратник — тот, кто молится в одной рати. В русском нет случайных созвучий, особенно в гнезде ритуальных слов. Срать означает буквально молиться Ра, но какой мерзостный смысл получило это слово? Впрочем, как от жреца, несущего огненное, светлое, священное слово, произошло жрать, то есть жадно, безобразно поедать пищу. Иные ритуальные слова — срам, дурак, ссора — даже разъяснений не требуют, но доказывают, насколько острой и беспощадной была борьба между идеологиями, память о которой сохранил язык.
Все равно что от вед — ведьма...
О том, как и почему все это произошло, мы еще поговорим на отдельном уроке, посвященном происхождению воинского духа.
А пока о войне с просвещением, или точнее с просвящением. В разные периоды она ограничивалась рамками одного государства или определенного региона, но порой превращалась в глобальную, общемировую.
И преуспел в ней полководец всех времен и народов Александр Македонский. Историки относят Македонию того периода к Греции, но сами греки никогда не признавали ее своей, считали варварской, и свидетельство тому, что отца Филиппа долгое время не допускали к Олимпийским играм, участвовать в которых мог только эллин: в общем, геноцид по национальному и культурному признаку. Но сам царь Македонии, чувствуя себя неполноценным, всячески стремился достичь заветного — признания его эллином и насаждал в своей стране греческую культуру, обычаи и язык. Короче, все — вплоть до модной в Элладе педерастии, которой увлекался сам, и в результате погиб от руки любовника. Точно так же, как недавно многие славянские государства (и мы в том числе) норовили заговорить по-немецки, закартавить по-французски (особенно элита), а нынче жаждут в НАТО, единую Европу — в общем, приобщиться к «общечеловеческим ценностям». Все уже было в этом мире, даже США времен Александра Македонского. Правда, назывались они тогда республиканским Римом, но уже готовились стать сверхдержавой. Эллада же переживала кризис, приходила в упадок из-за бесконечных междоусобиц, и Филипп на этом сыграл: его призывали мирить полисы с помощью огня и меча, и царь тут порезвился вволю. Македония превратилась в миротворческие силы Греции, и варвара-царя наконец-то допустили на Олимпиаду. Тогда она проходила не в Сочи, а в священной Олимпии, и после победы в заезде на колесницах Филипп получил звание олимпионика и на радостях дал своей жене Миртале имя Олимпиада. Мать Александра была племянницей царя Эпира — тоже варварского тогда славянского государства — и слыла ведьмой, то есть ведуньей истинной, украшалась живыми змеями, колдовала, волховала, и от волхва же зачала наследника престола Филипп долго не признавал его за сына, однако жизнь заставила, и тогда стареющий царь, уже тиран Эллады, имеющий два голоса в амфиктеонии Дельфийского союза, стал воспитывать из Александра настоящего эллина, наняв ему в учителя малоизвестного тогда ученика Платона по имени Аристотель...
Воспетый чуть ли не всеми народами 10-летний поход Александра на Восток и его «песочная», гигантская по тем временам империя при близком рассмотрении кажется авантюрой, затеей молодого безумца, сподобившегося покорить весь мир. По свидетельству современников, великий полководец был воспитан, всесторонне образован, и не только учеными-греками — своим кровным отцом-волхвом, ведуньей-матерью и по всем канонам не мог пуститься в безрассудный поход, как отмечают авторы апокрифов, дабы отомстить за обиды Эллады, нанесенные персами. Индийские раджи и махараджи никогда не обижали Грецию, однако он и на них пошел войной. Как и следовало ожидать, империя Македонского рухнула сразу же после его гибели, случившейся будто бы от лихорадки. Спустя год умер и учитель философии, отчего-то бежавший из Афин, из своей успешной Ликейской школы, на остров Эвбей...
Как ни укладывай официальную, «исторически» сложившуюся версию в ложе простой логики, как ни пеленай сего младенца, не укладывается и не пеленается, торчат руки, ноги и... уши. Судя по описанию состава армии Дария, индийцы и скифы приграничных районов Бактрии и Согдианы отлично знали истинную цель похода, поэтому на битву еще при Иссе (а это ворота в Азию, путь в Египет — даль несусветная) заранее прислали в помощь персам свои войска, хотя в союзе с ними не состояли. Пестрые всадники на слонах и закованные в чешуйчатую броню (кстати, вместе с лошадьми) скифы-массагеты встречали завоевателя на дальних подступах.
Весь восточный мир вздрогнул и переполошился, но от чего?
Ответ следует искать в обстоятельствах, связанных с фигурой учителя полководца — Аристотеля.
Подобных философов в то время было пруд пруди, чуть ли не в каждом крупном полисе своя школа, и продвинуться, а более продвинуть свои сочинения было практически невозможно. Каждый сам по себе что-то значил бы, окажись он единственным на свете, но жесткая конкуренция перекрывала все пути, и можно было навсегда затеряться среди толпы поп-звезд, как сейчас, тем паче при живой примадонне в шоу-бизнесе. Самое главное — в то время существовали древнейшие письменные святыни, из коих можно было почерпнуть весь круг знаний — от философских до космогонических. У персов это была Авеста, у индийцев — Веды, у праславян — Веста. Их «открытые» части текстов в списках свободно ходили по древнему миру, и оттуда, как из неиссякаемых источников, греческие ученые и черпали свои философские мысли, создавая собственные школы. О том, что существуют священные, «закрытые» списки, в Элладе прекрасно знали, однако варвары Востока умели хранить свои тайны. И добыть их мог только просвященный варвар, поэтому выбор и пал на Александра. Поход в Египет и признание его сыном Амона- Ра (и еще фараоном) — тому свидетельство.
Разгромив Дария и его невольных союзников, Македонский прямым ходом идет в сакральную столицу персов, Парсу (Персеполь), добывает там священный список Авесты и предает его огню с участием загадочной гетеры Тайс Афинской. И только тогда становится понятной настоящая цель знаменитого похода. После захвата Бактрии и Согдианы Александр строит еще одну Александрию и упорно стремится пробиться из Средней Азии на север, к Синему (Аральско- му) морю. Где-то в глубине скифо-сарматских земель, на Южном Урале, в стране городов, откуда вышли и впоследствии поселились на Пелопоннесе будущие греки, хранилась Веста, священная книга знаний. Но встречает невероятное сопротивление саков и массагетов, коих Геродот относил к скифским народам.
И там же встречает свою первую и последнюю любовь — Роксану, которая и остудила ярый пыл полководца. Однако обязательство перед учителем толкает его в Индию, где хранится третья святыня — Веды. По пути на Инд, и особенно после переправы через Гидасп (приток Инда), приходит полное отрезвление. К тому же армия, не знающая истинной цели похода, ропщет, военачальники устраивают заговоры, в тылу то и дело вспыхивают восстания. Все попытки соединить культуры Запада и Востока терпят поражения, несмотря на грандиозные массовые свадьбы македонцев с персиянками и скифянками.
На Востоке за ним уже летит слава Герострата...
Образумленный варвар-изгой поворачивает на Запад, даже не вступив в битву с индийским махараджей Пором, который был такого роста, что на слоне сидел, будто на лошади верхом. Теперь настал черед содрогнуться Элладе, да и Риму тоже, ибо Александр вышел из повиновения учителя своего. Разумеется, никто бы не позволил ему вернуться в Македонию и, тем паче, в Грецию. Он и вернулся, по преданию, в бочке с медом, который использовали для временного бальзамирования мертвых тел.
И еще одна любопытная деталь: великий полководец скончался в возрасте 33 лет, и поход его был воспет с евангелистским размахом. Древний мир уже стоял на пути к единобожию, уже существовал митраизм, ставший модным среди элиты набирающего силу Рима и впоследствии легший в основу христианства. И хотя Александр не исполнил до конца своей миссии, и учитель его не оправдал надежд Эллады — лишить варваров святынь (за что и поплатился жизнью), однако все же расчистил себе путь. Учение Аристотеля заметно выделилось из когорты иных философов, его трудами мы пользуемся до сих пор, ибо они стали мировоззренческой предтечей новой — христианской — эпохи.
Священный список Авесты погиб безвозвратно, а те общеизвестные тексты ее, что и ныне имеют хождение, в большей части восстановлены, записаны в «аллювиальном», переотложенном виде. Вместе со своей святыней Персия утратила знания и былой дух Властелина Востока, под влиянием арабов приняла ислам, однако сохранила память о былом величии, и она, эта память, позволяет ныне Ирану держать удар. Великий изгой Александр Македонский отказался от замыслов уничтожить индийские Веды, и это за него настойчиво делали другие, в том числе англичане в период колонизации. Но, судя по тому, как Индия все еще добывает главный ресурс — энергию времени — и существует благодаря этому потенциалу, она сумела сохранить священные ведические знания. Поэтому с такой легкостью, безобидностью и веротерпимостью относится к любым конфессиям, невзирая на давление внешней среды.
Ну а что касается праславянской Весты, священного источника знаний, припав к коему, можно обрести вещество — истину, то могу сказать, что она в целости и сохранности. И вы в этом можете убедиться сами, если откроете для себя Дар Речи...
Гои. Урок девятый
Благодаря мутной современной (и не только) лингвистике чистый родник Дара Речи представляется сейчас непроглядным, как застоявшееся темное озеро, в котором рыбку ловить хорошо и удобно, однако истину — весьма трудно. В славянском языке нет ничего лишнего, случайного, «дежурного», всякий слог и даже звук (знак) имеют суть и толкование, информационная плотность слова сравнима разве что со сверхплотностью привычного нам и самого распространенного на Земле вещества — воды, не поддающейся сжатию. Или семени, вбирающего всю информацию о будущем древе. Однако суффиксы, префиксы, аффиксы, возможно, характерные для немецкого, напрочь перекрыли легкий, летучий доступ к смыслу слова. Например, попробуйте с ходу понять глубинную, природную суть слов пара (чета), наволок (заливной луг), пагуба (гибель) или совсем знакомое слово пакость (мерзость)... И еще добрую сотню «языковых единиц», начинающихся с па. Если это па объявлено префиксом. То есть аффиксом, прикрепленным впереди корня.
И все, через этот колючий терновник не продеретесь, не имея опыта и знания.
А па в переводе с русского на русский всего лишь пить, питать, насыщать. Отсюда рапа (естественный соляной раствор), из коей варили соль солевары. Вслушайтесь: рапа — буквально, пьющее солнце! То есть солнце выпило воду, и остался густой, концентрированный раствор. В древнерусском языке пить звучало как паять (напаять), напитываться, брать (ять) питье, воду, мед, вино. И на ведийском языке так же, и на авестийском
Отец — папа — не звукоподражание детскому лепету, а кормящий, поящий, питающий, воспитывающий. Палуба (корабельная) — деревянный плотный настил, защищающий от па, в данном случае — воды. Память — от помнить, па — мнить (думать, мнить, составлять свое мнение), то есть насыщать разум, сознание. Потрясающее по скрытой информации слово палаты (Дом, хоромы, жилище, дворец) — место на земле, тверди, где воспринимается, проращивается и питается семя ЛА. Отсюда происходит слово «семья» — не от «семь я», как принято считать, — от семени.
Если и далее будем воспринимать Дар Речи, взирая на него немецким взором, то наступит пагуба нам — изопьем гибель, ибо вкусим пакость, питаясь мертвыми костями и пия мутное па из чаши-черепа...
Примерно то же самое происходит со многими тысячами слогокорней в языке, но мы разберем только один, пожалуй, самый важный и таинственный. Дар Речи неизменно сохранил два слогокорня, очень похожих, но имеющих совершенно разный смысл. Если ГА всегда движение, перемещение в пространстве любого предмета, воды, воздуха, снега (вьюга, падорога, падера), человека, животного — всего, что может двигаться, то ГО означает старшинство, величие, благородность. Например, сударь — имеющий, обладающий даром, но государь. Причем, это тот редкий случай, когда в «акающем» языке буква и звук О произносится отчетливо, утверждающе, никогда не изменяется и не выпадает, как, например, в словах «голова» — глава, «голод» — глад и т. д.
Начнем с возгласа восхищения, удивления «ого!» — где значение ГО даже усиливается вторым звуком О. Первоначально это был зов, молитвенный клич к небесам (отсюда блажить — истошно кричать), дабы получить ГО. Певучий, гортанный клич этот по звукам выстроен так, что может быть слышим за километры, весьма напоминает пронзительное конское ржанье и близок к природному звучанию. И мы, не толь- ко выражая восторг, дерем глотку от переизбытка эмоций — ого-го!; например, проверяем так акустику зала или открытого пространства, дабы вызвать эхо. Я уверен, от нашего ГО произошло греческое эго (эхо) — отражение собственного голоса. «Я».
Когда боимся заплутать или уже заплутали в лесу, кричим «Ау!», когда что-то мерещится в темноте, от страха вопрошаем «Эй?», когда больно, говорим «Ой!», когда тоскливо и горько — «Ох!», а от бессилья, от крайнего гнева и вовсе хочется выть волком или уж рычать. И не произносим в этих случаях ни одного звонкого согласного. А блажим только от радости, от распирающих грудь, чувств: «Ого-го!»...
В слове благо открывается точный смысл ГО — это божье семя ЛА, блаженство, наивысшая радость, восторг. По значимости, спектру применения и внутренней энергии ГО сравнимо разве что с ЧУ: его можно дарить — благодарить, им можно напутствовать — благословлять, можно давать — благодать, годо(а)вать (благоволить, угощать) и можно отнимать — негодо(а)вать (возмущаться). Мы горюем, когда утрачиваем ГО, вернее оно имеет способность сгорать, обращаться в пепел или слезы горючие, горькие. ГО можно ждать, что выявляется в словах годить, гождать, угождать, но никогда не дождаться, если не будешь говеть — поститься, воздерживаться, вероятно, соблюдая строгий ритуал благоговения. (Помните, что значит, BE и знак Т ?) Гожий — нужный, пригожий — желанный красавец, угодья (земельные, лесные) — место хозяйственной деятельности, среда обитания, погода — вёдро, негода — ненастье...
Вы заметили, как с каждым словом усиливается значимость и область применения этого в общем то неприметного, на первый взгляд, слою корня; Но идем дальше: в слове гость выявляется свойство, когда ГО может обращаться в столп. Это уже не просто купец, как ныне толкуется, или заглянувший в ваш дом знакомый; это скорее посланник богов, ибо столп всегда соединяет небо и землю, явь и правь. Не отсюда ли берет начало традиция русского гостеприимства? От того, как мы принимаем гостя, всячески его угощая, ублажая, зависит, каковым потенциалом ГО он отплатит взамен — отблагодарит. То есть в ветхие времена не золото, не деньги и не товары были в ходу, когда наши пращуры вступали в отношения друг с другом, а некий духовный эквивалент, выражаемый слова- ми благоволие, благодарность, благополучие, благоденствие, благосклонность и т.д. Благо — это не просто добро, богатство, имущество, как уверяют нас составители словарей, принявших, согласно немецкой лингвистике, ГО за суффикс; прежде всего, это некая таинственная духовная энергия, позволяющая нам испытывать наивысшие чувства блаженства. И ею, этой энергией, можно делиться, обмениваться, то есть пускать в оборот, поэтому до нас дожили такие выражения, как поделиться радостью, обменяться любезностями. Плохо, что утратили слово «благодарствую», и вместо этого говорим «спасибо», хотя нам по-прежнему отвечают «пожалуйста» — словом из древнего лексикона, от жаловать — дарить энергию ГО. Старообрядцы утверждают, что «спасибо» от сатаны, и рассказывают притчу: когда Господь сверг его с небес на землю, тот закричал «Спаси, бо-о... » и докричать не успел, ударившись о землю. Де-мол, и ныне мы вторим вслед за падшим ангелом...
А теперь подумайте, что значит имя легендарного князя Гостомысла?
Всем известно, говядина — мясо крупнорогатого скота, быка, коровы. Но слово говяда, говядо в русском и многих других славянских наречиях означает конкретно быка и корову, а в словенском, сербохорватском и болгарском это звучит еще интереснее — говедо, буквально ведающий ГО! И тут же следует отметить еще, что ГО в переводе с санскрита имеет несколько значений, но все они означают быка, корову, землю — в общем, так или иначе тоже связаны с ними. Это уже прямое указание на священное животное, как на олицетворение, символ божества — Даждьбога в славянском пантеоне, священной коровы в Индии.
То есть ГО — это не только старшинство, величие; прежде всего, божественный дар, суть сама божественность, ниспосланная свыше в виде семени — благо. Поэтому крупнорогатый скот у восточных славян никогда не относился к жертвенным животным, напротив, почитался. Вол и воля — однокоренные слова, и отсюда возникло русское название сатаны — дьявол, буквально, разъяренный, неуправляемый, бешеный вол. (Состояние ража.) Слово дья — сокращенная форма сложного дра (битва, схватка, драка) и ять (брать): полный смысл сохранился в слове драять (драить полы, палубу). В жертву приносили обычно лошадь, причем непременно жеребца либо жеребенка (на коих пал жребий ), независимо от пола, в названии коих и ныне слышится их роковая предопределенность. Кстати, и в его голосе тоже, когда конь ржет — взывает к богам. А еще одно название — конь, которое он получил от кона — жертвенника, алтаря. В свою очередь, кон послужил основой для слов «дьякон» (дьяк) — неистовый защитник, стражник жертвенника и «закон» — все, что за коном, за алтарем, неприкасаемо, незыблемо, ибо ниспослано свыше.
А мы ныне играем в карты и на кон ставим деньги или снимаем последнюю рубаху, если хотим отыграться. Надо отметить, реформаторам языка кое-что удалось, по крайней мере, подменить некоторые понятия, затушевать смысл, но полностью заменить первозданную суть невозможно, поскольку это не человеческое изобретение, это Дар Божий.
Гнездо слов, где ГО неизменно и указывает на принадлежность к небесному, довольно обширно, и все они в итоге связаны с существованием человека на Земле. Гордый, гордец, гордыня (-рдый, — рдеть, — радеть — быть довольным, благоговеть), так не любимые слова для нашего уха (гордыня в христианстве отнесена к грехам), означают лишь то, что кто-то получил это волшебное ГО, стал благородным героем, сильной, независимой личностью. Если государь не гордый, то кто же его уважать-то будет? И есть чем гордиться, коль получил ГО. Слова горница, горнило обычно связывают с горой, возвышенностью, холмом, но это совсем не так. Горний свет, столь поэтический образ, любимый стихотворцами, тоже горит не на горе, и это не солнце, не звезда — свечение божественного ГО, небесного горнила, а на Земле всего лишь кузнечный гори, который, разумеется, к немецкому языку отношения не имеет.
И, наконец, еще одно слово, прямо указывающее на непосредственного обладателя и распорядителя божественного ГО , — горазд, гораздый, то есть способный, искушенный, знающий предмет в совершенстве. Чаще в современном звучании оно выступает в качестве сравнительного: гораздо выше, гораздо ниже и т.д., причем значительно, на порядок. Еще недавно можно было услышать выражение «негораздый человек», иначе неумеющий, неловкий, обделенный умом и навыками, убогий. Это по первому плану; по второму же здесь прямое указание — исключительные права на ГО принадлежат небожителю Разу, и отсюда возникает его иное название — господь, господин, буквально (нис) подающий ГО (благо). А теперь внимание: к кому мы обращаемся и что просим, когда твердим расхожую молитву: «Господи, Боже, помоги мне! Спаси и помилуй!»?
Это вовсе не коварство Дара Речи; это его защитные функции, оберегающие образователъный инструмент от вторжений любых привнесенных волей человека идеологий. И неслучайно христианская церковь в свой отроческий период признавала лишь службы, которые велись на латыни. Но кто бы стал внимать чужому слову? Должно быть, проповедникам было известно о столь «неисправимых» качествах славянского языка, поэтому они, как и все реформаторы, взялись за его изменение через способ начертания знаков. Царь Петр позже лишь повторил этот прием. Отсюда и появились просветители Кирилл и Мефодий, якобы принесшие алфавит на Русь и вместе с ним — грамотность, образованность. Правда, Кирилл, оказавшись в Корсуни, вдруг увидел у одного местного жителя библию, уже переведенную на русский язык и записанную на бумаге. Каким письмом — не уточняется, но уж всяко не кириллическим, вероятно, чертами и резами, глаголицей, рунами, однако в данном случае это не так важно. Христианское вероучение было давно известно на Руси, изучалось, сопоставлялось, анализировалось, однако при тогдашней веротерпимости не вызывало ажиотажа. Болгарских просветителей этот факт не вдохновил, ибо они пришли с конкретной целью — адаптировать язык восточных славян, насытив его латинизмами, греческими и иудейскими заимствованиями, особенно в части, касаемой обрядности.
Отсюда и возникли слова, которые никак не трогают ни души, ни разума, если не знать перевода, ибо суть их закрыта чуждым языком, поэтому, к примеру, вместо благовестия появилось Евангелие. «Аллилуйя», заимствованная греками у иудеев (хвалите Господа) и перенесенная на русскую почву, повторяется десятки раз, как индийская мантра. И можно понять святых отцов, устанавливающих канон: они-то как раз были образованны и отлично понимали, что значит хвалить «господа» — бога, нисподающего ГО.
Славянский язык категорически не годился для молитв в новой вере, поскольку оказался насыщенным и пронизанным крамольной и «языческой» основой, ее символикой, которая была на слуху. В то время Дар Речи еще выполнял свою основную задачу — слыл просветительским, образовательным инструментом, заменяя собой университеты и академии. Например, как наказывать и проклинать вероотступников, если про (а)клятие — клять, клясться, класть — давать слово верности перед богом, принося жертву? (Про и пра тоже ведь префиксы!) Да и на Руси при тогдашней веротерпимости не было традиции проклинать за убеждения. По крайней мере, язык их не сохранил, хотя при этом сохранились в нем отчетливые следы борьбы с крамолием. Оттого и появилась «анафема» — выставление на позор. По той же причине возникли слова акафист, лития, литургия, тропари, ангел, антиминс (античерт) — расстилаемая для совершения Евхаристии ткань. Плат, скатерть, простыня — все так или иначе связано с ритуалами в поганом «язычестве» и для таинств не годилось. И тут же «аминь», «амен», что означает истинно короче, сотни обрядовых терминов навечно прописались в Даре Речи...
А что делать с покаянием? Бытует определенное в церковной лексике убеждение, будто слово каяться произошло от Каина мол, он раскаялся после убийства брата, но бог не простил и изгнал его. Во всех же индоарийских языках (в славянских наречиях стабильно) есть каять — укорять, наказывать, порицать и даже мстить за неправду, грех. Буквально, ять, брать душу КА, открывать ее, чтобы исправить. И еще есть окаять - окаянный и созвучное ему — охаитъ-охаянный, человек с погибшей душой, о чем говорит замена К на X — хоронить, хранить.
При чем здесь Каин?
Кирилл и Мефодий исправили имеющуюся азбуку, убрав некоторые знаки и поместив туда греческие, дабы можно было переложить на славянский все вводимые иноземные слова. Так и появился сублимат — церковно-славянский язык. Это уже несколько столетий спустя слух и разум обвыклись, затуманились временем, и некогда «крамольные» слова вера, господи, благо, православие и прочие перестали коробить слух священнослужителей, да и прихожан тоже, ибо теперь образовательным процессом занялась церковь. Однако, несмотря на все эти старания, славянское правоверие-православие упорно сваливалось в «язычество», выделяясь по сравнению с греческим особой формой богослужения и обрядностью. К тому же из-за великих, неохватных просторов повсюду царило неистребимое двоеверие, множество ересей, возникающих на этой почве. Дар Речи оказался настолько могучим, что медленно и методично растворял христианские каноны, святыни и ценности, даже истовые ревнители благочестия впадали в заблуждения, поскольку все еще довлела образовательностъ языка. Существовали, к примеру, «дырники», коих можно назвать троеверцами: они вели христианский образ жизни, тайно справляли «языческие» праздники и продолжали молиться солнцу, прорубив в жилищах специальную круглую дыру на восток (потом ее закрывали заглушкой). И вот тогда потребовалась реформа церкви, тогда и грянул никонианский раскол...
Рожденные человеческим разумом идеологии приходят и уходят, Дар Речи, как родители, как судьба, дается раз и навсегда, поскольку это Дар Божий.
Теперь вернемся к основной теме урока. Слово «жизнь» нам ныне кажется практически незаменимым, всеобъемлющим, емким, и даже искушенным в языкознании людям нелегко вспомнить его точные синонимы. А они между тем есть, причем неожиданно полно раскрывающие суть человеческой жизни на Земле. Одно из них — годовать. Но это не просто существовать и проводить время, годы, поедать пищу, трудиться, спать, рожать и воспитывать детей — го давать, или иначе — угощать. Однако не хлебом-солью, не яствами — отдавать го, скопленную за жизнь, божественную энергию — благо. Это подтверждает известную мысль, что мы все — гости на Земле и приходим сюда погостить (пагостить — слышите разницу?), дабы потом вернуться из яви в правь.
И другое, ключевое, урочное слово, связанное с годовать, — гоить. Означает то же самое — жить, и употребляется оно практически в неизменном виде не только на Русском Севере, но и на реке Ганге в Индии, и в нынешнем Иране. Гоить — гоять — жить, получая ГО, то есть ГО ять, брать. Из этого следует, что жизнь наших пращуров делилась на два периода: время получать ГО (благо) — время молодости, время образования, формирования образа — и время отдавать скопленное ГО — зрелость, матерость. Вот почему Баба Яга, встречая странствующего, ищущего юного героя, говорит: «Гой еси, добрый молодец!».
Гой — получающий ГО, благо. Молодец, младец — юноша — уноша — гоноша. До нас дошел смысл этого слова «гоноша», как скапливающий, скопидом. Теперь понятно, что он скапливает? Отсюда — беспокойный, гоношистый характер, поскольку в молодости покой нам только снится. Противоположное (антоним) — изгой — слово, говорящее и более понятное современному уху, поскольку реформаторы языка не гасят отрицательный смысл слов и чаще его культивируют в своих интересах. Изгой — из гоев, то есть утративший либо не получивший ГО, а вместе с этим не приобретший чувство чести, достоинства, звания, возможности полнокровной жизни и в результате — образ, божественную природу.
И совсем иная реакция последовала от взматеревших мужей — того возраста, когда надо годовать, угощать, а у большей части нечем. Поэтому не способных благодарить привлекало все остальное, кроме мира гоев: они его считали за сказку, легенду, хотя с налетом ностальгического сожаления. Их и изгоями назвать нельзя; скорее они напоминают бледных, худосочных младенцев, в грудном периоде искусственно вскормленных, поскольку у матерей пропало молоко. Хотя на вид здоровые, краснорожие, самодовольные. Среди них были даже вполне успешные: один нефтяной олигарх устроил экспедицию на Урал, дабы найти вход в заветные пещеры, где хранятся сокровища Валькирии. Неделю с командой обследовал территорию Северного Урала на вертолете, ползал по горам и распадкам, потратил кучу денег и вернулся без результата. Но стал какой-то задумчивый, отчасти блаженный: скупил у частников несколько картин Константина Васильева и передал их в музей, который даже намеревался взять на содержание. Однажды показал мне любительскую съемку своего путешествия на Урал: на кадрах и впрямь оказалось одно место, где в самом деле есть «мокрый» вход в пещеры. (Как потом выяснилось, перед своей кончиной его выдал директор природного уральского заповедника) Олигарх был совсем близко от входа, в сотне метров, и не нашел, поскольку будто бы ошибся со временем года: в начале лета вода в реках уже спадает, а тут дожди, уровень высокий.
И вдруг пожаловался, что его все время что- то отводило — слышать это из уст прожженного, практичного бизнесмена было, по крайней мере, странно. Или кто-то из команды отойдет от лагеря на полсотни шагов и заблудится, или беспричинное беспокойство охватывает, внезапная и необъяснимая сонливость, или вообще «рак мозгов»: попались какие-то два мужика на резиновой лодке, с виду самые обычные рыбаки, разговорчивые, веселые, даже улов показывали. Но вот что не поддается осмыслению и логике: встретил их на одной точке, после чего сорок минут летел вертолетом на другую, а они уже там. Сидят в своей лодке и ловят рыбу как ни в чем не бывало и обращаются так, словно ничего не произошло...
Прошедшему огни, воды и медные трубы олигарху стало как-то не по себе. Пришлось досрочно свернуть поиски и со всей командой оставить Урал. Кстати, после этой экспедиции его бизнес, да и жизнь в общем расстроились: набрал кредитов за рубежом, вовремя не вернул, теперь вынужден скрываться. Но это тоже путь.
И были (да и сейчас есть) те, кто задает конкретные и при этом неоднозначные вопросы: кто такие гои? Кто изгои ? Люди второго сорта? Неполноценные? А кто это — кощеи ? Вы кого имеете в виду? С какой целью вы разделяете общество? Подобные вопросы задавали, когда речь зашла об экранизации романа, причем на всех трех ведущих каналах одинаково. И любопытно вот что: все вопрошающие решительно не хотят, да и не считают себя, изгоями, но и гоями быть не желают! Им тоже становится как- то не по себе: не сказать, что входят в ступор, но и чувствуют себя непривычно растерянно. Все-таки журналисты причастны к магии слова, иные заканчивали МГУ, имеют ученые степени...