— Вы все живете музыкой? Или у участников группы есть еще какая-то дополнительная работа?
— Да. Это наш выбор. Мы решили полностью отдаться музыке, чтобы иметь возможность на все 100% выкладываться на концертах и на записях. Вы должны выбрать между работой, на которую нужно ходить каждый день, или роком. Мы выбрали это. Наступает время, когда становится невозможно сочетать занятия музыкой и вашу работу, и тогда вам приходится выбирать.
Я думаю, что работа музыканта такая же тяжелая, как и у людей других профессий.
— Чем вы занимались те два года — с 2008 по 2010-й, когда группа приостановила свою деятельность?
— Мы делали клетки для комаров, но у нас ничего не получилось, и все комары в итоге разбежались, поэтому мы решили вернуться к музыке.
— Сколько по времени у вас обычно длится процесс записи альбома?
— Обычно мы все успеваем сделать за месяц. Может быть, первый альбом мы записали быстрее — где-то дней за двадцать. Как правило, я сначала подготавливаю песни, потом мы их вместе репетируем, идем в студию и записываем.
— За прошедшие годы в вашей работе над альбомами что-то изменилось, или вы придерживаетесь той же самой формулы?
— У меня никогда не было какой-то определенной формулы при создании песен, я почти всегда сочиняю с гитарой, иногда использую синтезатор, и большую часть времени музыка, которая всегда играет в моей голове, просто выходит наружу. Я никогда не загадываю заранее, что у меня в итоге получится, когда начинаю писать.
— Как известно, вся ответственность за музыку и тексты лежит на вас, но какой вклад в написание песен вносит или может внести остальная часть группы?
— Когда у меня есть готовые песни, я делюсь ими с остальной частью группы, и каждый из участников команды своим инструментом вносит свой вклад и привносит свою индивидуальность. Всегда есть некоторые изменения, аранжировки, даже когда мы входим в студию для записи.
— Вам никогда не приходило в голову выпустить англоязычный альбом?
— Мы этого не планировали, так как наш уровень владения английским языком не настолько высок, как хотелось бы. Мы еще не готовы писать приемлемые тексты. Испанский язык является нашим родным языком, и поэтому он наиболее удобен для самовыражения.
Хотя после выхода второго альбома нас просили записать что-нибудь на английском, но мы не видели в этом никакого смысла. Наш личный выбор и наш конек — петь на испанском. Упрямство здесь ни при чем, просто мы верим в то, что независимо от того, на каком языке поет вокалист, музыка должна доходить до слушателя и объединять людей. Она обладает способностью пересекать границы всех видов.
— Но с английскими текстами вы бы были гораздо более популярны за пределами Испании, как те же Freedom Call или Sonata Arctica…
— Как я уже сказал, у каждой группы есть своя индивидуальность. Хорошо это или плохо, мы — из Испании, и поем на своем родном языке. Разумеется, мы также уважаем все другие языки.
Конечно, лирика является сильной стороной группы, но вы будете удивлены тем, сколько у нас поклонников по всей Европе и в США, которые любят группу Tierra Santa такой, какая она есть, и они заинтересованы в переводе текстов песен, чтобы их понять.
— Насколько важно для вас мнение поклонников? Как вы реагируете на критику?
— Я всегда пытаюсь найти что-то ясное, чистое, честное во всем, и стараюсь поделиться этим с другими. Всем угодить невозможно, но необходимо оставаться честным прежде всего перед самим собой. Я никогда не делаю ничего в угоду моде. Я понимаю, что все группы должны развиваться и эволюционировать, но я всегда выступал за абсолютную классику.
Для меня очень важно, чтобы мою музыку слушали представители разных поколений. Но меня гораздо больше интересует мнение человека, который является моим поклонником по своим личным убеждениям, потому что ему нравится моя музыка. Для меня это намного важнее, чем то, что пишут обо мне в разных музыкальных журналах.