Сознательное против бессознательного
Различия между сознательным и бессознательным могли бы рассматриваться как контраст между рациональным и иррациональным поведением или между произвольным и непроизвольным действием. Их можно провести также там, где мы решаем сосредоточить сознательное внимание, в противоречие тому, о чем мы не думаем или чего не замечаем.
Символический язык — будь то миф или в волшебная сказка — через аллегорию или метафору часто привлекает внимание к бессознательному содержанию психики. Наше внимание может быть привлечено к темному и деструктивному потенциалу бессознательного, но оно же может служить стимулом обнаружения спрятанных сокровищ, может обогатить нашу сознательную жизнь.
Между сознательным и бессознательным не существует четкой границы. Она не похожа на Берлинскую стену или колючую проволоку вокруг тюрьмы, это скорее воображаемая линия. Многие психические функции находятся в сфере бессознательного. Иллюстрацией этого факта является “автономная нервная система” тела, которая контролирует все жизненные функции и действует вне нашего сознательного контроля. Но при этом на ее эффективное функционирование сильно влияет наше поведение.
Можно привести такой пример: Джо думает, что у него рак, и это повышает уровень его тревоги. Это, в свою очередь, воздействует на часть автономной нервной системы, отвечающей за желудочную секрецию, таким образом повышая выделение желудочного сока в пищеварительный тракт. Избыток кислоты может вызвать, например, изжогу или, хуже того, быть причиной язв. Язвенная боль плюс изжога еще больше убеждают Джо в том, что у него рак. Различные тесты обнаруживают подлинную причину, но уровень тревоги Джо настолько высок, что он думает о неправильном диагнозе, поставленном врачами, и его состояние становится хроническим.
Это достаточно простая, но вполне типичная иллюстрация взаимодействия между сознательным и бессознательным. Мышление находится в царстве сознательного, но его влияние распространяется на бессознательные процессы в организме.
Другая важная грань бессознательного — то, что мы наследуем, и именно здесь мы начинаем проникать в юнговское коллективное бессознательное и, действительно, именно здесь граница между личным бессознательным и коллективным бессознательным решительно неясна. Нечто, чем я не горжусь, но что, конечно, существует в моем личном коллективном бессознательном, представляет собой факт, что кто-то из моих предков занимался торговлей рабами между Вест-Индией и Британией. До вполне зрелого возраста этот факт был мне неизвестен, и тем не менее с детства меня беспокоило положение побежденной стороны, и я выходил из себя, когда упоминалось рабство в какой-либо форме. Теперь я полагаю, что проникал в коллективное бессознательное.
Воспоминание о своих предках — это один из способов получения доступа к конфликтам собственного внутреннего мира. Кровь моих предков течет в моих жилах, кровь блестящих и мужественных предков, так же, как кровь паршивых овец и преступников. Мы должны быть готовы прийти к такому же соглашению с теневой стороной наших предков, как с фрагментами, которые нам нравятся.
Реальное различие между сознанием и бессознательным лежит в различии между рациональным и иррациональным. Символы стремятся вывести на свет то, что является иррациональным и непроизвольным, чтобы его можно было трансформировать в подходящие отношения с рациональной стороной. До тех пор пока элементы остаются в бессознательном, они будут действовать как пятая колонна, члены которой притворяются лояльными, но только и ждут случая, чтобы предать.
Символы сами по себе не цель, для нас это рабочий инструмент, которым раздвигают границы и расширяют сферу сознания. Намного лучше выйти во всеоружии, чтобы встретиться с потенциально враждебными силами бессознательного, чем пытаться отражать нападение с тыла неподходящим оружием.
Настало время ввести еще два термина: психика и архетипы.
Психика
Старейшее и наиболее общее значение слова “психика” происходит из древнегреческого языка, где его употребляли в значении “душа”, или самая суть жизни; в классической мифологии это заглавная героиня истории о Купидоне и Психее. Некий греческий царь имел трех дочерей, младшая из которых, Психея, была так прекрасна, что люди поклонялись ей и пренебрегали Венерой. Венера (Афродита) позавидовала своей сопернице настолько, что послала своего сына Купидона (Эроса), приказав ему заставить Психею влюбиться в какого-нибудь безобразного старика. Вместо этого Купидон сам полюбил Психею. Он сказал Психее, что ей нельзя его видеть, но однажды ночью, когда она смотрела на спящего Купидона при свете лампы, на него упала капля масла, он проснулся и улетел. Психея была в отчаянии и искала его повсюду. Наконец она покорилась Венере, которая дала ей четыре невыполнимых задания: рассортировать огромную гору разных семян по соответствующим кучам; добыть золотое руно страшных баранов Солнца; наполнить хрустальный сосуд из недоступной реки; спуститься в подземный мир и наполнить маленькую коробочку мазью красоты. Последнее задание было особенно трудным, потому что Психее пришлось закрыть свое сердце для сострадания. Психея выполнила все задания, первые три с помощью муравьев, зеленого тростника и орла. Последнее задание она выполнила, трижды сказав “нет” в ответ на мольбы людей. Купидон уговорил Зевса, отца богов, позволить ему жениться на Психее; Зевс согласился, и Психея стала бессмертной. Греческое слово, обозначающее душу, — психика, и в греческом фольклоре психика или душа (или дух) изображается в виде бабочки: душа или дух, отличные от тела; разум функционирующий как центр мысли, чувства и поведения и сознательно или бессознательно приспосабливающий и связывающий тело с его социальной и психической средой.
В аналитической психологии психика — это общая сумма всех сознательных и бессознательных психических процессов. Душа рассматривается как сумма индивидуальности, включающая в себя персону — внешнее лицо или фигуру, маску — Анима (в мужчинах) и Анимус (в женщинах) — внутреннюю фигуру или лицо.
Мифический роман о девушке Психее и Купидоне в действительности является аллегорией о союзе души и тела и их последующем разделении.
Архетипы
Архетип — это первобытный образ, персонаж или модель, который повторяется в литературе и мышлении достаточно постоянно, чтобы считаться универсальным понятием. Архетип — это унаследованная возможность различать и переживать типичные или почти универсальные ситуации или модели поведения. Архетипы являются основой юнговского коллективного бессознательного. Они соответствуют такому опыту, как противостояние смерти или выбор супруга и символически проявляются в религиях, мифах, волшебных сказках, сновидениях и фантазиях.
Архетипы имеют тенденцию группироваться вокруг основных или универсальных случаев в жизни, таких, как рождение, брак, материнство, смерть и разлука. Архетипы остаются скрытыми, пока они не узнаны и не осознаны, и несут сильный заряд энергии, которому личности оказывается трудно сопротивляться. Архетипы пробуждают чувства, затемняют реалии и овладевают волей.
Все психические образы до некоторой степени проникают в архетипическое. Это происходит потому, что сны имеют сильное духовное содержание. В моменты кризиса, когда Эго наиболее уязвимо, когда обычные механизмы контроля не действуют, архетипы способны появляться и могут овладевать человеком. Архетипы не статичны и не фиксированы; каждое новое поколение пополняет запас архетипов в коллективном бессознательном. (В Приложении перечислены некоторые примеры архетипов.)
Работа с образами освобождает энергию клиента, потому что большое количество материала привязано к архетипам и коллективному бессознательному. В дополнение к этому, воображение работает с символами, а символы, подобно сновидениям, отражают состояние бессознательного. Как любую способность, воображение можно использовать мудро или неправильно; для позитивного или негативного. Неверное использование воображения может привести нас к отрицательным чувствам по поводу самих себя. Терапевтическое использование воображения занимается именно тем, что облекает чувства в образы, а это затем делает возможной работу с ними.
Назовем четыре основные функции психики: интуиция, ощущения, мышление и чувства. Каждая из них подходит к реальности со своей точкой зрения и со своим вопросом. Каждая осваивает свою часть реальности. Чтобы продвинуться к изучению творчества и его уместности в образах, сейчас эти четыре функции рассматриваются с некоторой степенью глубины, и заключительный отрывок первого путешествия должен исследовать то, что говорит об индивидуальности Юнг.
Теория Юнга об индивидуальности типа
Швейцарский психиатр Карл Густав Юнг (1875—1961) разработал свою теорию психологических типов, чтобы помочь людям распознавать и понимать основные личностные различия.
Три юнговских параметра:
1. Экстраверсия/интроверсия
2. Ощущение/интуиция
3. Мышление/чувство
В этой книге будут рассмотрены только четыре функции ощущения, интуиции, мышления, чувства.
Начиная сознавать эти основные различия, мы можем лучше понять мотивации и поведение, свои собственные и других людей, терпимее и уважительнее относиться к тем, чей стиль отличается от нашего. Юнг признал, что, начиная с раннего детства, люди делают очевидный выбор по поводу того, как использовать свой разум. Хотя у каждого человека есть что-то от каждого вида ориентации, он обычно отдает предпочтение одному типу перед другим. По-видимому, типы распределяются случайным образом, независимо от пола, классовой принадлежности, уровня образования и так далее.
Краткое описание четырех основных предпочтений по Юнгу
Ощущение воспринимает через пять органов чувств, работает с фактами и сообщает нам, что нечто существует. Оно связано с сиюминутной реальностью — сейчас. Оно информирует нас о существовании объекта, который сталкивается с органами чувств в настоящий момент. Мы осознаем, что нечто находится здесь, в нашем непосредственном окружении.
Люди, отдающие предпочтение ощущению перед интуицией, выбирают конкретное, реальное, действительно структурированное, осязаемое здесь и сейчас. Они становятся нетерпимыми к теории и абстракции, не доверяют интуиции. Ощущающие люди мыслят тщательно, не упуская деталей, помнят реальные факты, совершают мало фактических ошибок, но, по-видимому, упускают понимание картины в целом.
Интуиция воспринимает через предчувствия, работает с вероятностями, занимается потенциалом, тем, что будет развиваться. Это функция, которая имеет дело с элементом времени и пространства. Она не касается того, что есть, но того, что будет или произошло. Это “предчувствие”, с помощью которого мы оцениваем вероятности данной ситуации.
Люди, более интуитивные, чем ощущающие, предпочитают вероятности, теории, модели, целое, изобретения и новое. Интуитивные люди склонны не полагаться на устоявшиеся понятия. Интуитивные люди размышляют и рассуждают спонтанными скачками интуиции, которая может оставлять детали в стороне или пренебрегать ими. Этому типу индивидуума легко дается решение задачи, хотя в то же время может существовать и тенденция совершать фактические ошибки.
Мышление делает ведущим суждения, дает чему-либо название и общее представление. Оно сообщает нам, что такое нечто. Это процесс понимания, с его помощью мы осознаем природу вещи, с которой имеем дело. Люди, скорее мыслящие, чем чувствующие, составляют суждения о жизни, людях, событиях и вещах, основанные на логике, анализе и доказательстве. Они считают нерациональным принимать решение, основанное на чувствах и ценностях. В результате мыслящие люди больше интересуются логикой, анализом и проверяемыми выводами, чем сочувствием, ценностями и личным теплом. Мыслящие люди могут попирать чувства и нужды других, не понимая этого, не считая нужным принимать во внимание ценности других людей.
Чувство выносит сердечные суждения и дает нам ощущение ценностей. Оно сообщает нам, приемлема вещь или неприемлема. Чувство помогает нам решить, принимать или отвергать нечто, определяя для нас его ценность. Люди, скорее чувствующие, чем мыслящие, составляют суждения о жизни, людях, событиях и вещах, основанные на сочувствии, тепле и личных ценностях. Как следствие, чувствующие люди больше интересуются людьми и чувствами, чем безличной логикой, анализом и вещами, их больше волнуют согласие и гармония, чем высокое положение или достижение безличных целей. Чувствующие люди обычно ладят с людьми. Конечно, ни один из этих типов не следует рассматривать как лучший по отношению к любому из остальных. Они просто разные.
Резюме
В этом первом путешествии мы заглянули вперед, в структуру книги и коснулись того, как можно использовать образы, чтобы это шло на пользу как консультанту, так и клиенту. Мы увидели, что образы больше связаны с мифом, чем с рассудком и логикой; убедились, что отсутствие структуры может оказаться камнем преткновения для людей, имеющих трудности при движении в областях без ясно очерченных границ.
Были введены некоторые важные понятия: сознание, бессознательное и коллективное бессознательное. Консультирование, хотя оно имеет дело главным образом с сознательным разумом, не может игнорировать то, что лежит под ним, в бессознательном. Работая с образами, человек движется в коллективное бессознательное и из него, когда образы, вызванные из коллективного бессознательного, выводятся на поверхность, заряженные сильными чувствами.
В первом путешествии мы встретились с психикой и архетипами, двумя важными понятиями в консультировании, решающими, когда идет работа с образами. Представление о психике как о бабочке иллюстрирует тот факт, насколько деликатно с ней следует обращаться, как легко ее повредить. Архетипы настолько тесно связаны с коллективным бессознательным, что исследовать одно означает размышлять о другом. Изучение архетипов предоставило бы работу на много лет вперед.
Мы видели, что воображение и образы не приходят к некоторым людям без труда, так что некоторое время было потрачено на исследование четырех функций по Юнгу: ощущения, интуиции, мышления и чувства. Обобщения считаются порочными, и при рассмотрении использования образов имеется много факторов (напрример, опыт), которые могут компенсировать или ограничивать использование функций, благоприятствующих образам (интуиция и чувство). Тем не менее две другие функции — ощущение и мышление — так же существенны, поскольку они подают разные сигналы. Точно также мы во вред себе игнорируем недоминирующую руку. Мы не должны игнорировать функции, которые заставляют нас чувствовать себя менее комфортно.
В следующем путешествии мы исследуем принципы работы с образами как результат того, что можно использовать в ходе консультирования в любое время, что часто вызывается словами, создающими картины.
Второе путешествие
Исследование принципов работы с образами
Образы можно использовать на сеансе консультирования в любое время. Однако эффективность использования зависит от психологического понимания консультанта. Подобное понимание — результат личной терапии, тренинга и опыта. Я надеюсь, что эта книга кое-что добавит к вашему личному развитию и вашему опыту. Если вы хотите развить навыки в использовании образов, я бы настоятельно рекомендовал вам пройти курс личной терапии с консультантом, который будет сосредоточивать внимание на образах, или найти группу, которая работает по этим направлениям.
Определенные слова вызывают образы. Следовательно, полезно обратить внимание на слова, которые клиент использует, чтобы выразить чувства и сказать что-нибудь вроде: “Не могли бы вы использовать воображение, чтобы вставить это слово в картину, когда вы описываете то, что чувствуете?”
Один человек может сказать о слове “пойманный”: “О, я представляю себя в трясине”. Кто-то другой заметит: “Я вижу себя в темной подземной тюрьме”. Каждый из этих ответов дает как консультанту, так и клиенту немного больше понимания. Некоторые слова являются сильным толчком для памяти.
Изучение случая — Анна
Во время демонстрации консультирования на семинаре Анна, клиентка, сказала: “Сейчас я чувствую себя очень ненадежно”. Когда ее попросили выразить это состояние через образ, она изобразила себя стоящей перед пятью закрытыми дверями, пребывающей в сомнениях по поводу того, что находится за какой-либо из них.
Когда ее спросили: “Значит, вы в комнате, а эти двери — вокруг вас?”, она поняла, что двери находятся на открытом воздухе и образуют полукруг. Используя принцип расширения (Задание четвертое — см. восьмое путешествие, исследующее Двенадцать заданий Геракла), я попросил Анну повернуться и отвернуть лицо от дверей. Эта инструкция основывалась на том правиле, что, если двери представляют собой будущее, повернувшись, она смотрела бы в прошлое. Когда она сделала это, на ее лице отразились полное удовольствие и наслаждение. Она воскликнула: “Пейзаж прекрасен, он светлый и зеленый. Какой чудесный край!”
Пока Анна восхищалась картиной и по-прежнему находилась в своем воображаемом мире, ее побудили идентифицировать двери, что она и сделала. Одну из дверей клиентка захотела приоткрыть, совсем немножко, но в тот момент не хотела переступать порог. Затем она решила прекратить сеанс.
Во время обсуждения с группой Анна прокомментировала откровение поворота и обращения в свое прошлое. Она думала о своем прошлом как о темном, трудном и травматическом. Посмотрев на него с перекрестков своей жизни, она впервые поняла, что, хотя на местности и были шрамы, в целом ее чувства оставались хорошими и комфортными, а шрамы зажили. Осознав это обстоятельсто, она почувствовала, что обладает большей свободой и может начать исследование того, что находиться за дверями будущего.
Похоже, некоторые люди обладают природным даром создавать внутренние образы. Если вы принадлежите к таким людям, использование образов, по-видимому, окажется очень стоящим для вас и ваших клиентов. У многих из нас воображение, с которым мы родились, перекрыто деятельностью левого полушария мозга. Заботливое взращивание и использование поможет ему снова оказаться на поверхности.
Терапевтическая работа с образами имеет несколько названий: направленное воображение, символодрама, активное воображение, визуализация. Но каким бы ни было название, оно означает работу с образами, где воображению содействует терапевт, который побуждает, поощряет, развивает и доводит фантазию до конца. Затем материал можно проанализировать в терминах его значения и символики — подобно анализу сновидений. Здесь необходимо сделать предупреждение: толкования символов всегда должны быть экспериментальными, а не полученными с чисто теоретической точки зрения. Хотя правда, что определенные символы означают определенные вещи — например, красный обычно означает опасность — обстоятельства меняют значение. Для дальтоника красный не означает ничего, значит, принимая это как аналогию, интерпретациям следует быть таковыми: “Что вы думаете об этом значении?”, или “Книги предлагают нам такую интерпретацию, что вы об этом думаете?”, или “Что этот образ (символ) означает для вас?” Это высокомерие — принимать на себя все знание и, делая это, игнорировать понимание клиента.
Символы, которые могут прятаться или обнаруживаться, всегда берут свое начало из архетипов. Фундаментальная истина терапевтической работы с образами заключается в том, что психика всегда будет стараться представить себя в фантазии при использовании образов. Образы ведут нас в царство такого богатства, где психике дана свобода исследовать, где ей не мешает сознательный разум, говорящий на языке рассудка и логики.
Я редко намереваюсь работать с образами, потому что это означало бы, что клиенту придется приноравливаться к моим заранее задуманным представлениям. Как я уже указывал раньше, я скорее введу идею образов, когда клиент обнаружит некоторые признаки того, что он уже разговаривает на языке картин.
Глен был топографом, обратившимся ко мне из-за приступов паники, которые мешали ему в работе и в повседневной жизни. На одном из этапов нашей работы он сказал: “Когда я думаю, что был похож...” Для меня это означало, что он смотрит на что-то своим умственным зрением, поэтому я спросил: “Если бы вы были художником и рисовали “прежде” и “теперь”, что бы вы нарисовали?” “Странно, — ответил он, — я действительно люблю рисовать и часто ухожу вниз по реке”. Затем он предложил поговорить о двух картинах: одна изображала его как счастливого малого, яркими красками на холсте; на второй картине он был изображен абсолютно зажатым, выглядел изможденным, а фон был облачным и мрачным. К концу шести месяцев консультирования Глен снова посмотрел на картины; вторая изменилась, яркие цвета заменили тусклые, и он стоял, поднеся руку к глазам и глядя в будущее. Образ, который создал мой клиент, ясно изображал решительную перемену в его точке зрения и чувствах.
Одна из чарующих характерных особенностей путешествия по образам состоит в том, что клиент является всеми действующими лицами во внутреннем театре — автором пьесы, режиссером, продюсером и исполнителями. Часто удивляет, что клиенты создают сложные образы, не имея представления, что когда-либо видели их, и они выполнены в полном великолепии техноколора с тонкими оттенками. Иногда сцена берется из реальной памяти, и это тоже абсолютно приемлемо; если таково желание клиента, значит, именно здесь клиент хочет находиться именно в этот момент. Другие создают сцены, которые вполне могли бы подойти для какого-либо научно-фантастического кинофильма. Важно помнить, что клиент создает в своем воображении то, что в каком-то отношении для него значимо.
Категории символов
Так как образы работают с символами, теперь подходящее время ввести некую структуру в то, как мы смотрим на символы. Существует много классификаций, но я выбрал восемь групп.* [[[[* Более подробное исследование см. “Словарь образов и символов в консультировании” (Стюарт 1996)]
1. Природа
2. Животное
3. Человек
4. Сделанное человеком
5. Религия
6. Мифологическое (богам и богиням даются их греческие имена, пожалуйста, обратитесь к соответствующим справочникам, чтобы найти их эквивалентные римские имена.)
7. Абстрактное
8. Индивидуальное/спонтанное
Нет необходимости категоризировать особые символы, созданные воображением клиента; в то же время на каком-то этапе полезно уметь поместить их в категорию. Это может применяться, например, там, где клиент создал определенный образ, а затем почувствовал себя озадаченным, исследуя его дальше. Здесь консультант может предложить связывающий символ. Например, клиенту, который создает образ доисторического алтарного камня и не может продвинуть его дальше, можно подсказать: “Это звучит так, как будто он имеет какое-то отношение к жертве”.
Знакомство с восемью категориями — это также способ для вас самих продолжать работать над определенными группами символов. Это “домашнее задание” имеет решающее значение в разработке репертуара исследуемых символов, к которым вы можете чувствовать доверие, работая с ними. В любой форме консультирования существенны самопознание и психологическая осознанность. Мы никогда не должны останавливаться на том, что совершили, всегда существует нечто большее, расширяющее нашу сферу понимания. Я считаю, что в наших интересах расширять свою рабочую базу символами: когда мы привлекаем каждый новый символ и расширяем его понимание нами (что мы видели в предыдущем путешествии, относящемся к освобождению), наша интуиция углубится, и мы станем более восприимчивыми и отзывчивыми к символическим словам, которые использует клиент.
Это самообучение, или самоисследование, может привести нас в неожиданные и ранее не исследованные области нашего внутреннего мира. Может быть, нам понадобится противостоять дьяволу внутри нас и, как это сделал Данте, пройти через ад, прежде чем мы сможем достичь хотя бы степени целостности, если не рая. Если мы не сможем двигаться по этим дорогам, то обманем надежды наших клиентов, когда попытаемся двинуться с ними в их путешествия.
Шесть ведущих принципов работы с образами
1. Принцип конфронтации
Клиента побуждают быть смелым и противостоять образам, которые порождают тревогу. Успешное противостояние порождает трансформацию и устранение тревоги. Пугающая символическая фигура обычно является частью самого себя, и противостояние требует смелости (Джейн, о которой шла речь в Предисловии, пришлось полагаться на свою смелость, чтобы суметь противостоять дереву). Очень часто противостояние происходит с пугающими созданиями — с драконом, который появляется из пещеры, болота или моря; с рычащим животным, которое мчится из леса. Обо всем этом — болоте, трясине, море и лесе — можно сказать, что они представляют бессознательное.
Когда пугаешься, природный инстинкт подсказывает, чтобы мы замерили или повернулись и убежали. Один из любопытных аспектов образов состоит в следующем: хотя клиент знает, что это воображение, его реакция тем не менее очень реальна. Я видел, как клиенты бледнеют от страха, дрожат, вспыхивают от гнева, вжимаются в кресло и проявляют все признаки паники. Хотя я никогда не измерял пульс или кровяное давление своих клиентов, я абсолютно уверен, что существуют и и психологические признаки того, что они испытывают. Я видел, как с клиентов в конце сеанса капает пот; видел, как они плакали и раскачивались в своих креслах, как делал бы ребенок, если он расстроен. Конечно, образы никогда не бывают легким выбором!
Что должен делать консультант, когда клиенту противостоит нечто ужасающее? Во-первых, жизненно важно помнить: в данный момент то, что клиент воображает, так же реально, как кресло, на котором он сидит; точно так же, когда мы видим сон, край пропасти, на котором мы балансируем, реален, как и ее стофутовая глубина. Следует ли нам посоветовать клиентке бежать, драться, убить существо, вложив меч в ее руку? Противостояние — это не нападение, а проявление твердости, полной решимости руководить, и от консультанта может потребоваться большая поддержка. Однако это не так просто, как сказать: “Проявляйте твердость, посмотрите сюда, управляйте”. То, что воображает клиент, представляет некоторый аспект бессознательного, нечто, имеющее некоторую власть над ним. Оно подается в такой страшной форме, чтобы достичь максимального эффекта.
Иногда консультанту необходимо взять руководство на себя, но мне редко приходилось это делать, и я поступил бы так, только если бы были признаки того, что клиент слишком испуган, чтобы что-то предпринять. В обычной ситуации я спросил бы, например: “Что вы хотите делать?” Клиент остается твердо руководящим, и я думаю, это существенно. Если клиент говорит: “Я хочу убежать”, моей следующей репликой могут быть слова: “Куда вы хотите бежать?” Это поможет клиенту внось руководить. Возможно, далее я бы спросил: “Что случилось бы, если бы вы не убежали?” Если клиент говорит что-то вроде: “Я хочу убить его”, я бы высказался против, ответив: “Что случилось бы, если бы вы убили его?” Этот тип зондирующей реплики побуждает клиента исследовать символ дальше, а не принимать его по номинальной стоимости.
Из моего знакомства с символами и некоторых работ по бессознательному я знаю, что сражаться с существом и убить его — не ответ; так как это было бы лишь разрушением жизненно важной части самого клиента. Возможно, я спросил бы: “Какое имя вы дали бы этому существу?” Когда называешь нечто по имени, это часто в значительной мере устраняет связанный с ним страх.
Прежде чем заняться образами, что потенциально опасно (хотя опасность может появиться с самых неожиданных сторон) я бы предложил клиенту поискать какой-либо талисман, чтобы попробовать защититься. Выбор талисмана опять же интересен и показателен. Итак, когда клиенту нужно противостоять, я привлек бы внимание к талисману, но также спросил бы: “Есть ли тот, с кем вам бы хотелось быть именно сейчас, когда вам надо противостоять [используя имя, данное ему клиентом]?” Интересно, также, кого человек приводит на сцену в качестве талисмана. Иногда я предполагаю, что приближается мудрая личность, тот, кто просто будет там. Затем я могу предложить, чтобы клиент вступил с мудрой личностью в разговор о том, что делать.
Если нет мудрого человека и если клиент скорее желает противостоять, чем спасаться бегством, то я предложил бы, чтобы клиент внимательно, очень подробно изучил существо. Когда применяется критический анализ, чтобы привести существо к некоторой реальности, это часто приводит к изменению в чувствах клиента. Ведь часто случается так, что существо уменьшается в размерах и становится менее грозным, оно может спонтанно трансформироваться во что-то более приемлемое и менее пугающее.
2. Принцип трансформации
Хотя трансформация может произойти и при конфронтации, как мы увидим на примере с Маргарет и драконом, иногда трансформация должна быть более ясно направленной. Превращение пугающего объекта в нечто более приемлемое — это не просто способ выстоять; новый объект часто показывает значительный психологический рост.
Маргарет противостояла дракону на поляне в лесу. Она проявляла все признаки ужаса. “Вы хотите, чтобы я что-нибудь сделал?” — спросил я, не желая выходить на сцену. “Пожалуйста, держите меня за руку”. Просьба держать за руку не обязательно имеет отношение к возрасту, но часто она указывает на возрастной регресс. Когда Маргарет проявила твердость, указав на крест на своей шее, дракон спонтанно превратился в орла, который по-прежнему пугал ее, затем в черного кота. Когда она протянула руку, чтобы погладить кота, он превратился в ее мачеху, держащую розгу, которой она когда-то била Маргарет. Годами Маргарет мучили ночные кошмары, в которых она видела дракона, гнавшегося за ней из леса. Противостояние дракону таким образом показало ей, как ее бессознательное сохраняло над ней контроль, точно так же, как делала ее мачеха. Теперь, когда с дракона была сорвана маска, страх ушел; он не служил никакой полезной цели.
3. Принцип кормления
Там, где конфронтация не подходит или неприемлема — проблема может быть слишком серьезной — консультант может предложить, чтобы клиент накормил пугающую фигуру, и та сделалась ленивой и сонной. Для клиента кормление — часто более мягкий способ обходиться с опасным существом, для консультанта он также легче. В то же время это означает, что клиенту приходится брать на себя контроль и идти на риск. Часто кормление — это то действие, которое уместно предпринять. Свирепое животное, внезапно вышедшее из пещеры, с непоколебимым намерением сожрать клиента, нужно накормить.
Здесь можно определить общий принцип. Там, где существо кажется неистовым, огнедышащим, как дракон, конфронтация может быть более подходящей, чем кормление, хотя страх, который оно внушает, совершенно реален. Там, где существо происходит из реальности, как лев или медведь-гризли, и выглядит голодным, я бы предположил, что предпринять кормление более уместно. Кормление гризли его любимой пищей — медом — было бы хорошим началом. Медведи также любят рыбу, большую рыбу, такую, как лосось. В подобной сцене я бы предложил: “В вашей правой руке как раз есть огромный кувшин меда; бросьте его к ногам медведя, и пока он ест, пойдите и поймайте лосося в той реке. Вы найдете удочку на берегу. Вернитесь с вашей добычей и отдайте ее медведю. Когда медведь поест, он станет менее злым, а когда объестся, ляжет и уснет”.
4. Принцип примирения
Клиент становится другом враждебной символической фигуры, обращаясь к ней, прикасаясь к ней, вступая с ней в дружбу. Это то, что была готова сделать Джейн (в Предисловии). Дружба с этой символической фигурой означает ассимиляцию части, которая отвергалась и отделялась, так что она больше не представляет негативной силы в психике клиента.
Джим ходил ко мне для работы над личным ростом в течение двух лет, и за это время работал со многими различными темами и образами. Одной темой, которая постоянно возвращалась было то, как, с его точки зрения, воспринимают его другие люди. Он был высокий, внешне привлекательный, крайне добродушный человек лет двадцати пяти, выпускник математического факультета, сменивший сферу деятельности — он стал медбратом. Его самовосприятие и самооценка были низкими, и это была область, на которой он часто сосредоточивался.
На одном сеансе, к концу нашего общения, он сказал: “У меня предчувствие, как будто я подошел к решающему моменту, и я знаю, что это как-то связано с интеграцией”. Он был человеком, который много читал и говорил о психологических понятиях с большой точностью и проницательностью. Многие месяцы Джим смотрел на вероятность проявления некоторой части самого себя, с которой он не находился в настоящем контакте, и я инстинктивно чувствовал: мы близки к тому, чтобы противостоять ей, чем бы она ни была. Если клиент чувствует себя в неполном контакте, то полезно дать ему образ зеркала, именно это я и сделал.
“Представьте себе, что вы идете по большому универмагу и вдруг оказываетесь лицом к лицу с самим собой в зеркале в полный рост. Что вы видите?” Его лицо медленно сморщилось, и он зарыдал. Сквозь слезы Джим произнес: “Я вижу этого ужасного человека, всего покрытого гноящимися язвами, как проказой, или нарывами, безобразного, разрушенного болезнью и пренебрежением, и с таким злым выражением ненависти и отвращения. Не может быть, что это я, правда?”
Даже теперь, два года спустя, когда я пишу эти слова, меня опять охватывает горе Джима. Я видел плачущих клиентов и плакал вместе с ними; я видел их разгневанными, испуганными и сломленными, но никогда я не видел человека, настолько потрясенного, каким был Джим, когда он противостоял презираемой части самого себя. Реальность не проникала сюда; и бесполезно было бы говорить что-нибудь вроде: “Но на самом деле вы не такой”. Он-то чувствовал себя именно так. Я спросил: “Вы можете интегрировать этого другого Джима?” “Я попробую”, — ответил он.
Обычно я прошу: “Держите меня в курсе того, что происходит”, — в данном случае прошло много времени, прежде чем Джим заговорил, но в этом не было надобности, потому что его лицо и обычный язык его тела сообщали мне, что происходит, когда он начал расслабляться. Вот что он в конце концов сказал: “Именно тот, другой Джим вышел из зеркала, и это было действительно жутко, он стоял на расстоянии вытянутой руки от меня. Я не был уверен, хочет ли он интегрироваться, но я знал, что он должен. Я вступил в разговор с ним и обнаружил, что, хотя мы говорим на одном языке, он очень груб и много ругается. Я знал, что он — моя тень, знал также, что виню его во многих плохих вещах, которые чувствую, поэтому я сказал ему: “Все в порядке, ты не должен был знать, но что ты намерен с этим делать? Теперь ты не можешь меня игнорировать”. Я подошел к нему поближе и протянул руку, чтобы коснуться его, это потребовало большой смелости, потому я чувствовал, что он заразит меня. Итак, я сумел слегка коснуться его руки, что было не так уж плохо, и когда коснулся, то как будто прикоснулся к миражу, и кожа на его руке начала заживать. Я еще приблизился к нему, обхватил его руками, не зная, чего ожидать, но, конечно, ожидая не того, что произошло. Действительно, странно себя чувствуешь, говоря об этом, как если бы я наблюдал за происходящим, но это действительно происходило со мной. Вы знаете, как это бывает, когда два образа сводятся вместе, чтобы получился один. Это было вполне похоже. Мы сближались, а потом мы больше не были двумя. Мы интегрировались”.
Я не приношу извинений за то, что привел столь подробный рассказ, потому что это один из самых ясных рассказов о примирении, которое я испытал. Я знаю, что для Джима это было поворотным пунктом в его опыте, так как он стал принимать эту другую часть самого себя. Все время, пока второй Джим отделялся, Джим не мог чувствовать себя целостным. Ему мог не нравиться тот, кто противостоял ему в зеркале, но если он хотел добиться успехоа, он должен был принять того, кто ему не нравился, и он мог сделать это только так и только тогда, когда был готов к примирению.
5. Принцип магической жидкости
Рекой мы будем заниматься позже, а пока скажу, что ручей или река представляет поток психической энергии и потенциал эмоционального развития. Искупаться в реке или пить из нее часто оказывается терапевтически благотворным. Купание в реке показательно и тем, как оно воспринимается, и тем, что можно обнаружить в глубине.
Стоит указать, что некоторые клиенты не могут проследить за рекой до океана, и это означает значительное блокирование, над которым надо работать. В природном мире река может скрыться под землей, чтобы позже появиться снова, так что важно проследить ее путь. Другой вариант блокирования — то, что река иссякает (символ серьезной нехватки психической энергии или выносливости). Это может быть подходящей точкой, с которой можно проследить за рекой до истока, вернуться к источнику психической энергии.
6. Принцип изнурения и убийства
Его следует применять только опытным консультантам, потому что очень часто это нападение на самого клиента, на его суть. Хотя это принцип включен сюда для полноты, это не то, чем я когда-либо активно занимался. Совсем другое дело, если смерть символа происходит спонтанно. Если, например, в погоне существо изматывается настолько, что умирает, и это происходит без всякого предложения со стороны консультанта, тогда это, по-видимому, способ, которым психика завершает образ.
Руководство и направление
По моему опыту, консультант присутствует здесь как проводник, а ни в коем случае как контролер; предложения следует делать методом проб и не следует навязывать. Быть ненавязчивым гидом означает входить в образы клиента. Это всегда проблематично, потому что двое людей, глядя в одно и то же окно, видят вещи немного по-разному. Происходит так: то, что я создаю в своем воображении, основано на обратной связи, которую дает клиент, оно доставляет меня куда-то, возле чего работает воображение клиента, и мое восприятие всегда можно проверить. Когда клиент говорит: “Мне видна гора”, я могу сказать: “Где именно? Справа от вас? Слева? Впереди? Сзади? На каком расстоянии?” Поскольку это помогает мне “приземлить” образ, который есть у меня, а также помогает получить возможность соотнести это с общим понятием о направлениях — север, юг, восток или запад, каждое из которых имеет психологическое значение.
Следовательно, возникает общий принцип; чем меньше точного руководства дает консультант, тем больше управляет психика клиента и тем больше она может прокладывать свой собственный курс. Шесть принципов, исследованных выше, используются только тогда, когда этого требует ситуация. Не существует никаких твердых и стойких правил; основными принципами должны быть опыт и интуиция. Как представлено выше, гидом может быть мудрец. Мудрец нередко выступает в образе волшебного коня или другого животного. Когда клиентка выбирает проводника мужского пола, это служит проявлением ее Анимуса; а когда клиент выбирает проводника женского пола, это представляет его Аниму. Этот выбор может быть, а может и не быть важным, чтобы говорить о нем после сеанса работы с образами. Значение имеет то, что женщина готова доверять собственному мужскому началу, а мужчина собственному женскому началу. Каждый может черпать силу из образа противоположного пола.
Следующее Путешествие приведет нас к исследованию некоторых стандартных тем, используемых в образах. То, что было описано до сих пор, можно назвать “свободными образами”; то, чему посвящено следующее Путешествие, это темы, которые можно использовать, чтобы дать клиенту старт или чтобы работать с ними, когда они спонтанно возникают во время путешествия клиента.
Резюме
Работа с образами — это нелегкий выбор; она требует высокой степени мастерства, опыта, восприимчивости и развитой интуиции. Было бы высокомерно и бессмысленно полагать, что другие подходы в консультировании не требуют этого. Они, конечно, требуют, однако также справедливо заметить, что разные подходы требуют разных качеств и навыков. Возможно, одно из важных отличий представляет собой использование символов, многие из которых абстрактны или происходят из мифологии.
Терапевтическая работа с образами имеет нечто общее со многими другими видами консультирования: интерпретация символов, когда она предлагается, должна быть экспериментальной. Существует буквальная интерпретация, которая очевидна — ключ открывает дверь. Для консультанта ключ может служить сексуальным символом; для клиента он может представлять свободу, приближение старости, расставание с эмоциональной юностью и вступление в эмоциональную взрослость. Так что консультанту следует не говорить с клиентом с авторитарных позиций, а скорее спрашивать: “Что, по вашему мнению, этот символ означает для вас?”
Краткое изложение шести ведущих принципов:
1. Принцип конфронтации: клиента побуждают быть смелым и противостоять образам, которые вызывают тревогу. Успешное противостояние ведет к трансформации и устранению тревоги. Пугающая символическая фигура обычно является частью самого себя.
2. Принцип трансформации: превращение пугающего объекта в нечто более приемлемое не является просто способом справиться с ним: новый объект часто демонстрирует значительный психологический рост.
3. Принцип кормления: там, где конфронтация не подходит или неприемлема, терапевт может предложить клиенту накормить пугающую фигуру, чтобы та сделалась ленивой и сонной.
4. Принцип примирения: где клиент становится другом враждебной символической фигуры, обращаясь к ней и прикасаясь к ней.
5. Принцип магической жидкости: ручей или река представляет собой поток психической энергии и потенциал эмоционального развития. Купание в реке или питье из нее часто оказывается целебным. Купание в море может показать очень многое.
6. Принцип изнурения и убийства: его следует применять только опытному терапевту, потому что очень часто оно представляет собой нападение на самость клиента.
Терапевтическая работа с образами — это, возможно, один из наименее директивных методов терапии, однако он учитывает достижения многих других подходов и использует их. Возможно, это подход, где консультант наиболее полно вовлечен во внутренний мир клиента. По этой причине те, кто его применяет, вынуждены проделывать большую работу над собственным внутренним миром.
Именно это Путешествие готовит путь для следующего Путешествия и более подробного взгляда на главные темы, или лейтмотивы, в работе с образами.
Третье путешествие
Исследование тем первого уровня
В двух предыдущих путешествиях говорилось об образах и символах в общем виде; Третье, Четвертое и Пятое Путешествия олицетворяют структуру из восемнадцати тем, проиллюстрированную изучением случаев.
Я говорю о трех уровнях тем потому, что некоторые темы, такие, как пещера, лес или Спящая Красавица, имеют дело с более глубокими областями бессознательного, и чтобы исследовать эти символы, требуется понимание и опыт со стороны клиента, когда клиент исследовал многие элементы на других двух уровнях. Однако это общее утверждение, а не безоговорочное правило, которое никогда не следует нарушать. Опыт и понимание консультанта принимаются как данное. Я бы хотел подчеркнуть, что эти темы неоригинальны; они используются многими другими авторами. Может быть, я использую их иначе.
Восемнадцать основных тем в направленном воображении
Книга Пещера Вместилище
Дом Дракон Лев
Луг Гора Розовый куст
Субличности Спящая Красавица Река
Пустыня Меч Вулкан
Ведьма/колдун Ментор Лес
Темы могут использоваться двумя способами: им можно позволить возникать спонтанно или терапевт побуждает клиента работать с ними. Годятся оба метода, и каждый лейтмотив работает с чем-то иным. 18 тем разделяются на три уровня следующим образом:
Первый уровень Второй уровень Третий уровень
Луг Книга Лев
Река Пещера Субличности
Гора ВместилищеСпящая Красавица
Дом Меч Вулкан
Лес Дракон Пустыня
Розовый куст Ментор Ведьма/колдун
Если заявленное намерение — сосредоточиться на образах, и если клиент никогда раньше не работал таким способом, я бы избрал именно такую последовательность, хотя каждый человек должен разработать собственный способ работы.
Процесс
Как я уже указал выше, не всегда необходимо посвящать весь сеанс работе с образами; часто более эффективным оказывается сочетание образов и беседы. С новым клиентом я подожду, пока не будет использовано “образное слово”, как было в случае с Анной в начале предыдущего Путешествия и ее использованием слова “ненадежно”. Затем я провел бы клиента через быстрый сеанс релаксации: голова откинута назад в кресле, руки и ноги удобно покоятся.
Некоторые терапевты считают, что во время работы с образами глаза клиента должны быть закрыты и оставаться закрытыми, пока работа с образами не завершится. Если глаза открыты, клиента следует попросить закрыть их. Считается, что внешние возбудители будут вмешиваться в процесс. Может быть, это верно, однако важно помнить, что мы все разные и что некоторые люди чувствуют сильный страх, закрывая глаза в чьем-либо присутствии. Дженет была именно такой клиенткой. Когда я предложил ей закрыть глаза, чтобы расслабиться, то почувствовал напряжение и добавил: “Но только если вы хотите”. Это “разрешение” позволило ей сделать выбор. Я заметил: пока продолжался опыт релаксации, ее глаза постепенно закрылись. Когда сеанс работы с образами завершился, она сказала: “Спасибо, я действительно испытывала страх, теперь я чувствую себя с вами по-настоящему комфортно”. Дженет была жертвой сексуального злоупотребления со стороны своего отца. Закрывая глаза в обществе сравнительно незнакомого человека, она чувствовала слишком сильную угрозу.
Представление о внешних возбудителях, мешающих внутреннему видению, может быть оправданным. Кто-то, очень экстравертный, обращенный к внешнему миру, может испытывать трудности с образами, если его глаза остаются открытыми. Подобно этому интровертный человек нередко имеет трудности иного характера; внутренние картины могут унести этого человека так далеко, что консультант остается далеко позади. Значит, как и при большинстве видов деятельности, я бы указал на это клиенту и позволил ему решать самому.
Джим, также упоминавшийся в предыдущем Путешествии, был весьма интровертным, первое время, когда мы занимались образами, он держал глаза открытыми и очень хорошо работал с тем, что, как он мог ясно себе представить, происходило где-то внутри него. Такова была характерная особенность Джима, хотя много раз он все же закрывал глаза, и обычно это было связано с болезненными образами. Обычно я считаю, что чем более экстравертен человек, тем больше причин для того, чтобы закрыть глаза; и чем более интровертен человек, тем больше ему надо держать глаза открытыми.
Как я говорил, не существует твердых и жестких правил, и меня часто спрашивают: “А паузы, как вы обходитесь с ними?” Обходиться с ними не легче, чем с паузами в любом консультировании. Однако важно помнить, что клиент обрабатывает информацию, возникающую в виде образов и символов. В то же время клиент прилагает все усилия придать смысл тому, что часто кажется бессмыслицей, а также может бороться с какой-либо глубокой эмоцией или неприятным воспоминанием, вызванными образом, который, кажется, пришел ниоткуда. Минутное молчание кажется очень долгим, двухминутное молчание кажется эпохой, более длительное может показаться вечностью.
Знание, когда надо что-то сказать, приходит из сочетания опыта и интуиции; но даже тогда то, что мы говорим, на особенно чувствительном этапе может выглядеть как назойливость. Хотя я и говорю: “Пожалуйста, держите меня в курсе того, что происходит”, я догадываюсь, что клиент часто забывает о том, что я здесь, и это преподносит свои трудности. Что делать, думать, чувствовать консультанту, когда клиент затерян в собственном мире? Клиент никогда не бывает совершенно пассивным; есть изменения в выражении лица, движении головой, позах в кресле; движениях рук и ног — признаки того, что нечто происходит. Но что? Чтобы установить связь, я мягко (потому что, если клиент действительно затерян в образе, мое высказывание может быть неоправданной назойливостью) скажу что-нибудь вроде: “Вот сейчас ваша правая рука сжалась в кулак, интересно, что происходит”. Или: “Ваше лицо вспыхнуло, как будто вы рассердились”. Часто фразы “Интересно, что происходит сейчас” достаточно чтобы “привести клиента обратно”.
Образы могут быть глубоко эмоциональным переживанием для клиента, и поскольку имеется близкое сходство между работой с образами и глубокой релаксацией, следует уделить много времени тому, чтобы клиент снова приспособился к “реальности”. Обычно я отвожу на такую регулировку пятнадцать минут, и в течение этого времени мы с клиентом обсуждаем, что происходило во время работы с образами, хотя это не обязательно означает толкование образов и символов. Также важно установить связи между нынешним и предшествующим сеансами. “На прошлой неделе вы представляли себе, что идете через пустыню, на этой неделе вы оставили пустыню позади и столкнулись с массивной скалой. Как вы думаете, что это означает?” Консультирование, в какой бы то ни было форме, представляет собой сотрудничество, и сеансу работы с образами не следует быть иным.
Тема первая — Луг
Начало сеанса
“Теперь, когда вы расслаблены, я хочу, чтобы вы вообразили себя где-нибудь на прекрасном лугу; где-нибудь в известном вам месте, или вы можете создать его в своем воображении. Сейчас теплый солнечный день, вторая половина дня, дует легкий ветерок и вы ощущаете мир и комфорт. Вы осматриваетесь и где-то слышите шум реки, вода звенит по камням, прокладывая путь через луг. Когда вы смотрите вокруг, вы видите лес, гору и дом. Вам нравится это место, вы чувствуете себя счастливым и решаете прилечь на траву. Вы смотрите наверх, в голубое небо, и наблюдаете за пушистыми белыми облаками, медленно плывущими по небу. Вы слушаете жужжание насекомых и пение птиц, слышите шелест травы, колеблемой ветерком. Вы чувствуете сонливость и начинаете грезить наяву. Что проходит через ваш разум?”
Этот не имеющий конца вопрос помогает поместить клиента в смягченную рамку разума и повышает ощущение того, что он контролирует ситуацию. Образы, которые обнаруживает клиент, будут влиять на путь, по которому идет сеанс. Я мог бы сказать что-то вроде: “Представьте себе время, когда вы делали нечто подобное. Вы можете описать его мне — место, обстоятельства, людей?” Это может вызвать как приятные, так и неприятные воспоминания. Одна клиентка вспомнила, как она потерялась, и ужас, который она испытывала, бродя по берегу и ища своих родителей. Она сознательно не вспоминала об этом долгие годы.
Когда пройдет несколько минут, и воспоминания больше не будут появляться, я скажу что-то вроде: “Время уходит, и прежде чем вы покинете луг, окиньте его взглядом и опишите, что видите”. Я воссоздам часть первого сеанса с Джимом, с которым мы познакомились раньше. Когда он делал это вводное упражнение, то прошел по краю луга и очень подробно описал изгороди, заборы и разные деревья на этом лугу. Местами границы были разрушены, позволяя животным входить на луг и выходить с него; местами они были целиком переплетены колючей проволокой устрашающего вида или цепями. Границы Джима были обозначены добротным забором, и это была характерная черта Джима, аккуратного и упорядоченного человека.
Вильям: На лугу животные или люди?
Джим: Животных нет, но мне видны вон там две фигуры. (Он шагнул к ним, и на его лице появилось грустное выражение). Это мои родители, но они не настоящие, это статуи.
Вильям: А что вы чувствуете, глядя на них? Вы выглядите довольно грустным.
Джим: Так и есть, я совсем этого не понимаю. Если бы они были мертвы, я мог бы понять, но это не так. Они холодный камень.
Вильям: Может быть, они кажутся вам мертвыми?
Джим: Это очень верно. Они мне не нравятся. Пожалуйста, можно мы пойдем дальше?
Обсуждение случая Джима
Не всегда уместно исследовать там же и тогда же то, что обнаруживает клиент, и чем глубже психологическая проблема, тем менее уместно исследовать это. Мое ощущение таково, что образу требуется время, чтобы работать внутри психики клиента. Время, как мы его знаем, это не то, что понимает психика; у психики нет часов, отмеряющих время кусками по двадцать четыре часа. Я полагаю, психика подобна вечности, где время не имеет значения. Когда что-то готово случиться, оно случится.
Например, когда Джим лег на траву, он представил ее себе такой высокой, что оказался полностью скрытым ею. На данном этапе было бы неуместно, чтобы я делал предположения по поводу вероятного значения данного обстоятельства. Однако спустя несколько месяцев, когда мы обсуждали символы вообще, Джим заметил: “Та длинная трава, она должна была быть высокой, потому что я не хотел, чтобы меня видели они, хотя и не знал, что они там”.
Эти слова иллюстрируют идею предыдущего абзаца. Какая-то часть Джима, возможно, его внутреннее дитя, хотела сохранить свое присутствие в тайне от его родителей, хотя у него не было причины делать это. Затем, когда он “нашел” своих родителей, те были безжизненны и холодны. Мы провели много сеансов, говоря о его взаимоотношениях с родителями и о том, насколько далеким от них он себя чувствовал. Итак, на первом сеансе мы видим семена, посеянные из того, что должно было взойти.
Иногда клиент может представить себе луг точно таким же, каким он был на предыдущем сеансе, во всех подробностях; другие клиенты вносят изменения — облака, дождь, животных, людей. Каждое изменение указывает на нечто, происходящее в эмоциях. Облака, которые, закрывая солнце, бросают тени на ландшафт — образ, указывающий на трудности. В начале был солнечный день, последующий образ может изображать другое время года, намного менее привлекательное, или заснеженную картину со всеми сопутствующими образами. Погода — достоверный показатель настроения.
На ранних этапах я “устанавливаю декорацию”, описывая погоду, но на этом все. Случается, клиент скажет что-нибудь вроде: “Я не могу никак представить картину луга”. В этом случае я отвечу: “Прекрасно все, что вы представляете?” Кто-то представляет себе морской берег с огромными пространствами песка, берег, омываемый морем; кто-то — пустынный остров, бесплодный и сухой. Каждая из этих “картинок” показывает часть внутреннего мира клиента. Последняя картинка может быть интерпретирована как изображающая эмоциональную холодность.
Слово “луг” вызывает у многих людей образы детства, возвращения к природе, простой красоты. Для некоторых здесь содержатся намеки на рай; домашний оплот (a home base). Именно по этой причине многие люди, которые работают с образами, предпочитают начать путешествие внутреннего исследования с луга. Я повторяю: не всегда консультирование начинается так; чаще оно начинается схватыванием образного слова или чувства, которое вызывает образ во мне. Тогда, я полагаю, уместно спросить: “Если бы вы были художником или просто использовали свое воображение, какую картину вы нарисовали бы, чтобы описать это чувство?” Подобное предложение дает полезный ключ к тому, как клиент может использовать образы.
Понятие “домашнего оплота” весьма важно, потому что, когда мы будем заниматься определенными путешествиями в образы, а не тем, что можно назвать “описанием пятен”, мы всегда будем начинать со сцены луга. Это возвращение к знакомой основе важно, чтобы дать чувство безопасности. Есть еще одна причина для необходимости домашнего оплота. Когда мы доберемся до конца сцены луга, я скажу что-то вроде: “Перед тем, как вы покинете луг, окиньте его взглядом, познакомьтесь с ним; послушайте звуки, вдохните запах теплой земли, цветов; вслушайтесь в голоса птиц. Посмотрите снова на реку, гору, лес и дом, потому что вы будете возвращаться сюда, может быть, много раз. И еще: это ваше тайное место, никто не может вторгнуться сюда, никто не может прийти без приглашения. Вы пригласили меня, и я вам благодарен. Во времена стресса или затруднений вы через мгновение можете оказаться здесь и почувствуете себя в безопасности. Теперь, через свое собственное время, когда будете готовы, вернитесь в эту комнату, допустим, во вторник, седьмого мая 1996 г., в три часа”. Не следует пренебрегать этой, последней частью, так как важно, чтобы клиент имел “опору на реальность”. Возможно, клиент находился за миллион миль отсюда, в совершенно ином масштабе времени, и если его внезапно “вернуть на землю”, он может быть сильно дезориентированным.
Чтобы подвести эту тему к завершению, достаточно вспомнить один эпизод. Мой клиент Марк добрых полчаса находился в образах и был глубоко поглощен прокладыванием пути через топь, когда его пейджер внезапно засигналил, испугав нас обоих. Обычно он оставлял машинку в приемной, но на сей раз забыл это сделать. Наша реакция была такой, как если бы нас неожиданно разбудили. Я полагаю, что эта история предупредит вас об опасностях современной техники.
Заключительный пункт на тему луга. Я обнаружил, что люди, которые не могут работать с этим образом, испытывают трудности с образами вообще, и, следовательно, этот метод работы для них, может быть, не подходит. Это не означает, что они не способны создавать “образы места”, но их сильные стороны, вероятно, находятся в других сферах.