Климент Александрийский
В конце II в. христианская Церковь укрепляется, и перед христианским богословием возникают новые задачи. Христиан-ству необходимо уже не просто защищаться от язычества, иуда-изма и других религий — возникают задачи распространения и пропаганды учения Христа. Появляется необходимость систематизации христианского богословия.
В это время появляются богословы, которые заложили ос-новы церковно-христианской философской мысли. Это Климент Александрийский, Тертуллиан, Ориген, Минуций Феликс, Лак-танций и др. Мы ознакомимся с учениями первых трех — тех, кто во многом способствовал формированию будущей христианской философии.
Климент Александрийский (ок. 150 — ок. 215) в довольно раннем возрасте стал христианином. Много путешествовал, стре-мясь утолить свою жажду знания. У Пантена, главы христиан-ской катехизической школы в Александрии, он нашел то, что ис-кал, и остался в этом городе. Наиболее известные произведения Климента – «Увещание к грекам» («Протрептик»), «Педагог» и «Строматы». Эти работы являют собой фактически трилогию, три связанных между собой произведения. В «Протрептике» Климент обращается к язычникам, уговаривая их оставить свои заблуждения и принять христианство, в «Педагоге» он обращает-ся к тем, кто уже поверил во Христа, но еще не стал натоящим христианином, т.е. не изменил всю свою жизнь согласно запове-дям Спасителя, а в «Строматах» научает христианина истинной мудрости. Необходимость такого обучения обусловливалась для Климента тем фактом, что в это время были чрезвычайно распро-странены мнения тех, кто «предпочитают ни с философией, ни с диалектикой дела не иметь, ни даже естественных наук не изу-чать, довольствуясь лишь простой и чистой верой» (Стром. 1, 43).
Основную свою задачу Климент видит в том, чтобы пока-зать, что «философия есть некоторым образом результат действия божественного Промысла» (1, 18). Поэтому те, кто изучают фи-лософию, «понимают, что она является ясным подобием истины, которое даровано эллинам Богом. В результате они не только не удаляются от веры, увлекаемые этой колдовской магией, но на-против, как говорится, ограждаются ею как неким прочным опло-том, открывая в ней своего рода союзника, помогающего утвер-диться в вере. Через сопоставление различных учений истина вы-ясняется полнее и глубже, а за ней следует откровенное знание (гносис)» (1, 19). Между христианством и философией нет про-тиворечия, наоборот, они дополняю одна другую. Климент одним из первых в истории христианской Церкви попытался соединить философию с христианством и разработать собственно христианскую философию. Разумеется, задача философии, по Клименту, совсем иная, чем для греков: «Как свободные искусства ведут к их госпоже философии, так и сама философия ["любовь к мудро-сти"] в конечном итоге приводит к мудрости. Ведь философия является средством изучения [мудрости], сама же мудрость есть знание вещей божественных и человеческих и их причин. Следо-вательно, мудрость - госпожа философии, подобно тому как фи-лософия - госпожа всех предварительных наук» (1, 30). «…Философия также ищет истину и исследует природу вещей. Истина же - это сам Господь, изрекший: "Я есмь истина"» (1, 33). Иначе говоря, Климент высказывает здесь мысль (ссылаясь при этом на Филона Александрийского), ставшую очень популярной в западной средневековой схоластике, что философия есть слу-жанка богословия. Греческие философы не понимали истинной задачи философии, но тем не менее «философия изначально была даром Бога эллинам до того, как Он обратился к ним явно. Ибо философия для эллинов - это то же что закон для иудеев, а имен-но: наставник, ведущий их к Христу. Итак, философия является пропедевтическим учением, пролагающим путь, по которому Христос приводит ученика к совершенству» (1, 28). Ведь Господь Своим Промыслом ведет все человечество к спасению через Ии-суса Христа. Но все народы Он ведет по-разному. Народ Израиля — посредством того, что даровал ему Закон через Моисея, а на-роды Европы — даровав им философию.
Элемент философствования Климент видит и в Евангелии во фразе: «Ищите и обрящете» (V, 11, 1). Нужно искать истину, а это возможно только путем философствования. Разум дан людям неслучайно, и поскольку он имеет своим объектом мысль, а це-лью — познание истины; и мы должны искать, философствуя и размышляя.
Но не всякая философия хороша, есть и ложные учения — это софистика и материализм. Апостол Павел, предупреждая: «Ñìîòðèòå, áðàòèÿ, ÷òîáû êòî íå óâëåê âàñ ôèëîñîôèåþ è ïóñòûì îáîëüùåíèåì, ïî ïðåäàíèþ ÷åëîâå÷åñêîìó, ïî ñòèõèÿì ìèðà, à íå ïî Õðèñòó», - имел в виду эпикурейцев, отрицавших провидение и обожеств-лявших чувственные удовольствия, и стоиков, лживо учивших о Боге как о телесной субстанции. Но в целом греческая философия все же более истинна, чем ошибочна. Эпикурейское безбожие и чувственность и тому подобные противоречащие разуму учения вырастают среди эллинской философии, как незаконнорожден-ные плоды среди богоданных посевов, возделанных греками. Ис-тинная философия учит о Боге и человеке, о том, как человеку вернуться к Богу. Поэтому из всех философов Климент особенно выделяет Пифагора и Платона, даже называя последнего Моисе-ем, говорящим на аттическом наречии. Климент соглашается с учением Платона об идеях, считая их мыслями Бога. Философ – это тот, кто ищет истину. Истина одна, но путей к ней много. Древним грекам был дарован свет разума, через который они пришли к познанию истины. И свет разума, и Закон, который был дан древним евреям, имеют один и тот же источник — Логос.
Но было бы неправильно считать Климента рьяным защит-ником античной философии. Главное дело Климента – это защи-та, апология христианства, и, защищая философию, он тем самым защищает истинное христианство от тех, кто слишком упрощает его. Поэтому он указывает греческой философии на ее истинное место. Прежде всего, все философские учения, в которых греки приблизились к истине, «заимствованы эллинами у великого Моисея» (II, 20, 1). Более того, не только философию, но и другие науки и искусства также изобретены варварами.
Причину достижений и заблуждений греческих философов Климент видит в решении вопроса об отношении веры и разума. Тогда, когда греки основывали свое учение на вере, т.е. на откро-вении, данном Моисею и пророкам, они приходили к истинному учению, когда же основывались только на своих рассуждениях – то скатывались к залуждениям. Он впервые ставит проблему со-отношения философии и религии, веры и разума. Философию и религию он считает не противоречащими друг другу, а допол-няющими одна другую. Христианство, по его мнению, объедини-ло в себе древнегреческую философию и Ветхий Завет.
Климент не согласен с теми, кто считает, что вера делает знание излишним, но отрицает и позицию гностиков, утверждав-ших, что есть некое особое знание, которое делает веру ненуж-ной. У Климента философия — «бесценное сокровище, обрете-нию которого мы должны посвящать все свои силы».
Вера и разум не противоречат друг другу. В науках, осно-ванных на разуме, существует субординация. Низшие науки ве-дут к философии, а философия — к богословию. Философия обя-зательна для богослова, поскольку она дает в его руки орудие аргументации, метод спора, чтобы ïðîïîâåäîâàть и защищать христи-анство. «…Только те исследования, которые находятся в согла-сии с верой и на ее основании воздвигают великолепное здание истинного гносиса, можно считать наилучшими» (V, 5, 1).
В споре с гностиками Климент отрицает их подход к ïðîáëåìå соотношениÿ веры и разума. Он говорит, что соотношение веры и разума гармонично. Каждая способность человеческая (и вера, и разум) необходима. Вера имеет некоторое преимущество, она от-крывает объекты познания, она более проста, легка, ибо верой обладают все люди. Она дается в готовом виде, и в познании все-гда присутствует элемент веры. Человек принимает на веру мно-гие положения в качестве недоказуемых — это то, о чем говори-ли древние. Или из книг, или от других людей, или как гипотезу — в любом случае все наше рациональное знание основывается на некоторых положениях, в которые человек просто верит. Од-нако вера как фундамент недостаточна, ибо на этом фундаменте должно быть некое стройное здание, построенное при помощи рациональных аргументов. Поэтому вера и разум не исключают, а дополняют друг друга. Вера есть фундамент знания, а рацио-нальное знание — стены, воздвигнутые на этом фундаменте. Стены без фундамента разрушаются, но и фундамент без стен — это åùå не здание. Значит, без веры нет знания, а áåç знаниÿ верà — ïóñòà.
И вера, и знание есть проявление одной и той же общей способности — разумности. Поэтому идеал каждого христианина — достичь именно этой разумности, которую Климент именует истинным гносисом, вбирающим в себя и рассудочное знание, и христианскую веру. Христианский гносис — это та же самая хри-стианская вера, доведенная до понимания с помощью интеллек-туального, рассудочного осмысления. И в этом понимании взаи-моотношения веры и разума Климент Александрийский стоит в начале той традиции, которой будут придерживаться потом и Ав-густин, и Ансельм Кентерберийский, и Фома Аквинский, и дру-гие христианские богословы.
Каким образом человек может познать Бога? Как можно по-нять то, что стоит выше всего и непознаваемо? Климент разделял античный принцип, согласно которому подобное познается по-добным. Поэтому если человек может познаâàть Áîãà, то он ка-ким-то образом имеет в себе божественную природу. Но поскольку Бог во всем превосходит человека, то процесс познания Бога — процесс бесконечный и недостижимый в рамках одной человеческой жизни. Следовательно, для истинного познания не-обходимо откровение. Потому и существуют две формы религии: естественное познание Бога и религия Откровения, которое, в ча-стности, было дано древнему Израилю. Христианская религия объединяет в себе естественную религию и религию Откровения и поэтому является истинной и окончательной религией.
Недостаток древнегреческой философии состоял в том, что она с недоверием и презрением относилась к религии. А недоста-ток еврейской религии — в том, что она гнушалась философии. Христианство превосходит все эти формы знания тем, что объе-диняет и религию, данную через ветхозаветных пророков, и фи-лософию, через которую древние греки также познали Бога, ко-торого, как сказал апостол Павел, они, сами того не зная, чтили.
Климент Александрийский во многом был близок к Платону — в понимании Бога как бесконечного Существа, имеющего ту же природу, что и человеческая душа. Вполне возможно, что это понимание Климент взял у своего иудейского предшественни-ка — Филона Александрийского. У него же он взял аллегориче-ский метод толкования и объяснения Св. Писания. В частности, Климент толкует сотворение Богом мира из небытия так, как го-ворит об этом Платон в диалоге «Тимей»: сотворение из некото-рого беспорядка, из хаоса.
Вторую ипостась Св. Троицы — Иисуса Христа — Климент видит и как Сына Божия, и как Логос, и как энергию, исходящую от Отца, объединяя в этом видении и стоические, и платоновские, и филоновские элементы. Òàêèì îáðàçîì, Климент Àëåêñàíäðèéñêèé заложил основы гармоничного сосуществования христианской религии Откровения и языческой философии.
ТЕРТУЛЛИАН
Другой подход к этой проблеме мы видим у Тертуллиана — младшего современника Климента Александрийского. Тертулли-ан происходил из северной Африки, из Карфагена (160—220). И как личность, и по своему учению Тертуллиан во многом отлича-ется от Климента. Пылкий, воодушевленный, он часто облекал свои мнения в форму гневных высказываний. В конце жизни Тер-туллиан отошел от христианской веры и примкнул к ереси монтанистов, а потом основал свою собственную åðåñü и умер в от-ступлении от христианской Церкви.
Будучи противником философии, Тертуллиан в своих сочи-нениях избегает философских терминов, поэтому читать его â ýòîì ïëàíå легко. Общая позиция Тертуллиана состояла в том, что философия абсолютно чужда христианству. Тем не менее, считая очевидными многие стоические положения, Тертуллиан привлек их в свое учение, â êîòîðîì встречаются ê òîìó æå и кинические, и сократовские положения. Выходит, что он одновременно и осуж-дал греческих философов, и использовал их понятия.
Основной тезис Тертуллиана состоит в том, что человечест-во, изобретя философию, слишком все извратило. Человек дол-жен жить более просто, не прибегая к излишнему мудрствованию в виде различных философских систем. Он должен обратиться к естественному состоянию через христианскую веру, аскетизм и самопознание.
Вера в Иисуса Христа уже содержит в себе всю истину во всей полноте, она не нуждается ни в каком доказательстве и ни в какой философии. Вера научая убеждает, а не убеждая научает. Не нужно никакого убеждения. Философы не имеют никакой твердой основы в своих учениях. Такой основой может быть только Евангелие, только Благая Весть. И после проповеди Еван-гелия у христиан нет необходимости ни в каком исследовании.
В толковании Св. Писания Тертуллиан избегал всякого ал-легоризма, понимая Писание только буквально. Всякое аллегори-ческое толкование возникает тогда, когда человек считает, что он, если можно так сказать, несколько умнее Автора Св. Писания. Если Господь ÷òî-òî хотел сказать, то Он это и сказал. Человек в своей гордыне придумывает всякие аллегорические толкования, которые лишь уводят христиан от истины. Если что-то â Áèáëèè непонятно, если что-то кажется противоречàùèì çäðàâîìó ñìûñëó или противоречит другим положениям Ñâ. Ïèñàíèÿ, òî это означа-ет, что истина, сокрытая в Библии, превосходит наше понимание. Это ëèøíèé ðàç доказывает богодухновенность истины, данной нам в Писании. Это высшая истина, в которую можно лишь ве-рить, а не подвергать ее каким-то сомнениям и толкованиям. И верить надо тем более, чем меньше она тривиальна и чем более парадоксальна.
Отсюда вытекает известный тертуллиановский тезис: «Верую, ибо абсурдно». Эта фраза самому Тертуллиану не принад-лежит, но у него âñòðå÷àåòñÿ много выражений, в которых видна приверженность данному тезису, например: «Сын Божий распят – это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий – это со-вершенно достоверно, ибо нелепо; и, погребенный, воскрес – это несомненно, ибо невозможно»1. Евангельские события не укла-дываются в рамки никакого человеческого понимания. Каким об-разом можно вывести истины, изложенные в Евангелии? Какой человеческий разум может придумать, что девственница рождает Сына Божьего, Который является и Человеком, и Богом? Он ни-кому не известен, Он не царь, как того хотел ветхозаветный Из-раиль. Он гоним, предан позорной смерти, умирает, потом вос-кресает, а ученики Его не узнают. Поэтому Тертуллиан заявляет, что он верует, ибо его вера абсурдна. Абсурдность христианства есть высшая мера его истинности, высшее свидетельство его Бо-жественного происхождения.
Но Тертуллиан отрицает не весь разум, а чрезмерный ин-теллектуализм, который был присущ древним грекам. Истину Тертуллиан призывает видеть в глубинах души. Для этого надо упростить душу, лишить ее мудрствования. В такой душе, где нет ничего наносного, ничего чуждого, нет никакой философии, и находится истинное знание о Боге, поскольку душа по природе христианка.
С другой стороны, в трактате «О свидетельствах души» Тертуллиан заявляет, что душа не родилась христианкой. Эти фразы кажутся противоречащими друг другу. Однако Тертуллиан имеет в виду то, что каждая душа имеет в своих глубинах спо-собность познать Бога, стать христианкой. Но христианами люди не рождаются, это не дается как нечто готовое. Человек должен открыть в глубинах души свою истинную природу. В этом задача каждого человека. Áыло бы слишком легко, если бы душа была и по природе и по рождению христианка.
Путь к вере, по Тертуллиану, пролегает не только через От-кровение, не только через Св. Писание, но и через самопознание. Тертуллиан утверждает, что изобретения философов ниже свиде-тельства души, поскольку душа старше любого слова. Именно
1 Тертуллиан. О плоти Христа, 5 // Избранные сочинения. М., 1994. С. 166.
поэтому, считает Тертуллиан, Иисус Христос в качестве Своих апостолов выбрал простых рыбаков, а не философов, т.е. людей, неимеющих лишнего знания, а только чистую душу.
2 Тертуллиан. О проскрипции против еретиков, 7 // Избранные сочине-ния. М., 1994. С. 109.
Отход от чистоты души к ее философизации порождает все ереси, поэтому, как говорит Тертуллиан, если мудрость мира сего есть безумие, то безумие есть мудрость, т.е. истинная философия есть отказ от всякой мудрости, от всякой философии. Главная причина всех ересей есть философия. Поэтому, стараясь сохра-нить единство Церкви (а в то время уже возникают ереси гностицизмà, монтанизмà è äð.), Тертуллиан старался уязвить фи-лософию, считая, что именно она виновна â ïîÿâëåíèè åðåñåé. Это-му посвящен трактат «К язычникам». Он утверждает, что Ари-стотель дал орудие еретикам, а Сократ есть орудие диавола для того, чтобы вести людей к погибели.
«Итак: что Афины - Иерусалиму? что Академия - Церкви? что еретики - христианам? — риторически вопрошает Тертулли-ан. – Да запомнят это все, кто хотел сделать христианство и стои-ческим, и платоническим, и диалектическим. В любознательно-сти нам нет нужды после Иисуса Христа, а в поисках истины – после Евангелия» 2. В XX в. эти же фразы повторит известный русский философ Лев Шестов. Он повторèт положение Тертул-лиана о превосходстве веры над философией. Но Тертуллиан ис-пользует сократовский метод самопознания, кинический принцип оïðîщения жизни и многие стоические положения.
Тертуллиан утверждает, что существует некоторая единаÿ познавательная способность, чувства и разум — проявления этой способности. И в мыслях, и в чувствах проявляется одна душа. И чувства, и разум по своей природе безошибочны и дают нам ис-тину в ее полноте, в ее целостности. Ошибается в дальнейшем человек, который неправильно использует данные чувства и ра-зума.
Потом Тертуллиан примкнул к ереси монтанистов — види-мо, потому, что они, будучи мистически настроенными, утвер-ждали приоритет своего внутреннего мира перед Откровением. Монтанисты пришли к выводу, что откровение, которое было да-но Монтану, в некотором смысле выше Откровений, которые даны апостолам, как Откровения, данные Иисусу Христу, выше от-кровений, данных Моисею.
В своем понимании души и, главным образом, Бога Тертул-лиан основывался на стоических положениях. Правда, есть и рас-хождения. Он считал, что Бог непостижим, хотя свойства Его видны из Его творений, т.е. из природы. Поскольку природа еди-на, то Бог Един, поскольку сотворена, то Бог Благ. Но вслед за стоиками Тертуллиан повторяет, что Бог åñòü некий материаль-ный дух. И вообще в мире нет ничего нематериального. Матери-альность имеет только разные оттенки, разные степени. Ìатериальность души отличается от материальности вещей, а ма-териальность Бога превосходит материальность души. Бестелес-ного ничего нет. Сам Бог есть Тело (трактат «О душе»). Душа тоже телесна, ибо в противном случае она не могла бы руково-дить телом. Душа — это тончайшее тело, разлитое в нашем мате-риальном теле, во всем человеке. В качестве доказательства Тер-туллиан приводит тот факт, что человек при рождении наследует материальные свойства родителей, что ребенок похож на родите-лей не только внешне, но и некоторыми чертами характера, т.е. душой.
Некоторые аргументы Тертуллиан черпает и в Библии, при-водя известную притчу о богаче и Лазаре, где сказано, что душа Лазаря наслаждается прохладой, а душа богача мучается от жаж-ды. Мучения и наслаждение не могут испытывать те, кто не наде-лен телесной природой. Однако вслед за стоиками Тертуллиан утверждает, что, с одной стороны, судьба человека полностью определена Божественным провидением (Бог предвидел все — даже гонения на христиан), но не отрицает человеческой свобо-ды, иначе не нужен был бы закон. Человек свободен и может вы-бирать между добром и злом. Будучи не совсем благ, не имея со-вершенной божественной природы, человек часто выбирает не совсем то, что ему нужно. Задача человеческой жизни состоит в выборе между добром и злом в пользу добра. Человек должен становиться добродетельным, т.е. тем, что заложено в природе его души.
ОРИГЕН
Ориген (185—254) тоже ïðîèñõîäèë из Северной Африки. Ðîäèëñÿ â христианской семьå. Одном время учился вместе с
Плотином у Аммония Саккаса. Порфирий отзывался о нем чрез-вычайно высоко.
Влияние Оригена на последующую христианскую мысль невозможно преувеличить, поскольку ему принадлежит роль пер-вопроходца во многих вопросах, в том числе и в смене философ-ских ориентиров. Если до Оригена христианство в основном ори-ентировалось на стоическую философию, то Ориген был первым, кто сделал упор на платонèçì, которûé в дальнейшем и в запад-ной, и в восточной философии стал, âìåñòå ñ плотиновскîé философиåé, основой христианской философии.
Это был чрезвычайно образованный в области философии человек, но, в отличие от Плотина, он считал, что вера выше фи-лософии. Человеческий разум может существовать для того, что-бы прояснять положения христианства. Философия не вредит Библии, а Библия не мешает философии, поскольку христианство не имеет ничего противоразумного. В Писании есть все, но чтобы правильно понять истину, нужна хорошая философская образо-ванность, нужно уметь толковать то, что изложено в Библии.
Основные философские мысли Оригена изложены в тракта-те «О началах». Кроме того, у него есть трактат «Против Кельса». Ориген писал много работ, и во многих его трактатах не содер-жится тех еретических учений, за которые оригенизм был осуж-ден. Вся его ересь — в трактате «О началах», где он èçëàãàåò свое понимание Бога, хотя во многом оно è близко православному по-ниманию.
Бог Един и Единствен, т.е. Он — Монада и Ãåíада. Бог есть Ум и Источник ума. Он лишен всякой материальности. Он выше всяческого бытия, сущности и мышления. Бог полностью непо-стижим. Судить о Нем можно с помощью апофатического бого-словия, а положительные термины распространяются только на Его творения. Бог не может быть телом, ибо тело временно, де-лимо, состоит из частей. Бог же вечен, прост и неизменяем. Бога-Сына Ориген трактует как Премудрость, как Логос, как Слово Божие. Рождение Бога-Сына Ориген описывает часто теми же словами, что и Плотин. Рождение Сына есть вечный процесс.
Ориген был первым христианским богословом, который применил к Лицам Св. Троицы термин «ипостась» и достаточно последовательно проводил принцип Единства Бога в Его Троич-ности. Основнîé отход от христианской веры состоèт в его учении о мире, в космологии и учении о душе. Ориген утверждает, что мир сотворен из ничего, иначе материя была бы совечна Богу, но поскольку Бог не может не творить, то это творение продолжает-ся вечно, т.к. если Бог в какой-то момент не творил бы, òî Он не был бы Творцом, а это невозможно. Бог не может быть непосто-янным и изменчивым. Поэтому мир творится всегда — значит, творятся разные миры. В отличие от стоиков, Ориген считает, что эти миры не повторяют один другой, но развиваются. И в этом развитии существует прогресс. Эти миры ограничены в про-странстве и во времени.
В начале, когда Бог творит мир, Он творит души. Однако души, будучи свободными, начинают отпадать от Бога, îõëàäåâàòü ê Íåìó, поэтому для того, чтобы остановить это паде-ние, Бог творит мир. То, что души отпадают от Бога, Ориген ви-дит в ýòèìîëîãèè словà «душà», âîñõîäÿùåé ê словó «psuchestai» — «охлаждаться». Сама природа души состоит в том, что души ох-лаждаются в своей любви к Богу. Ïри творении äóøè перед ней ставится çадача стремиться к своему Творцу, к Богу. Íî ñоединение с Богом осуществляется посредством огромного на-пряжения, è ìногие души этого не выдержали, только душа Иису-са Христа ñìîãëà ñîåäèíèòüñÿ ñ Áîãîì, â òî âðåìÿ êàê другие äóøè от-пали. Соединившись с Богом, душа Иисуса Христа стала ипоста-сью и Вторым Лицом Бога. Но в конце нашего мира все души спасутся и придут в первоначальное состояние. Эта теория (воз-вращение душ в первоначальное состояние, àïîêàòàñòàñèñ) — од-на из еретических теорий Оригена. В конце мира всех нас ожида-ет воскресение в телесной природе, однако это воскресение Ори-ген видит как получение нами сущности тела, как бы семенного начала нашего тела. Это светоносный эфир.
АВРЕЛИЙ АВГУСТИН
Жизнь и произведения
Блаж. Августин (или латинское: св. Аврелий Августин) — не просто один из выдающихся философов Средневековья, а фи-лософ, положивший начало всему средневековому методу фило-софствования. До Августина, собственно говоря, христианской философии, как таковой, еще не было, предпринимались лишь попытки философствовать, опираясь на положения и догматы Св.
Писания, основы христианства. Августин явился именно тем ге-нием философии (не говоря о других его достоинствах: он был замечательный богослов, церковный деятель, епископ), который заложил начала нового философствования.
В целом философия идет по пути смены направлений, фи-лософских парадигм. Мы уже изучали парадигмы досократовской философии, парадигмы философии классического и эллинистиче-ского периодов и видели, что каждый раз между двумя парадиг-мами есть период, когда критическая философия подрывает ос-новы предыдущего метода философствования. Так было со шко-лой софистов, когда они разрушили философствование досокра-товских школ; так случилось и с древнегреческой эллинистиче-ской философией, когда скептики подорвали основы стоической, эпикурейской и других школ. И только гений Плотина позволил философии с честью выйти из этого сражения и заложить основу для следующего философствования. Так же как и Сократ, Плотин нашел принцип, который дал возможность преодолеть совершен-но непобедимые, на первый взгляд, скептические аргументы, на-шел способ интраспекции, способ самопознания. Философом, ко-торый продолжил дело Плотина, основываясь на христианском, а не на языческом (как это было у Плотина) мировоззрении, стал блж. Августин. Можно сказать, что Плотин явился для Августина первым толчком для создания новой философии.
Августин очень многое взял от Плотина, критически его пе-реработав, и от многого отказался — от тех языческих положе-ний, которые никак не могли быть перенесены в христианскую философию.
Благодаря творческому синтезу философии Плотина и хри-стианского богословия Августином была создана, без преувели-чения, гениальнейшая, величественная и стройная философская система, просуществовавшая на протяжении почти тысячи лет — до 13 века, когда усилиями Фомы Аквинского была создана не-сколько другая школа философствования. До того Августин без-раздельно господствовал над умами и сердцами богословов и фи-лософов Западной Европы.
Родился Августин в 354 году в г.Тагасте на севере Африки. Отец его был язычником, мать — христианкой. Прожив в семье молодые годы, Августин после смерти отца решил уехать из до-ма, несмотря на уговоры матери не поддаваться светским увеселениям. 15-летний юноша уезжает в Карфаген, где получает дос-тойное своего времени образование. Здесь в руки ему попадает диалог Цицерона «Гортензий» — работа, которая впоследствии была утеряна, из-за чего мы не можем узнать, что прочел Авгу-стин и что навеки поразило его, вселило в его сердце пламенную любовь к философии. Сам Августин пишет в своей «Исповеди», что именно цицероновский «Гортензий” возбудил в нем интерес к философствованию.
Августин знакомится в Карфагене с манихеями, которые убеждают его в том, что именно их религия является истинной. Им удавалось увязывать христианские положения, которые были близки Августину, с теми философскими положениями, которые казались ему логичными. Августину казалось, что манихеи дей-ствительно логично объясняют с философской точки зрения мно-гие положения христианства, которые нельзя понять, непосредст-венно читая Св. Писание.
В возрасте 30 лет Августин едет в Рим, где происходит из-менение его мировоззрения: мало-помалу он разочаровывается в манихейской религии и все больше склоняется к скептицизму. Вскоре после этого Августин отправляется в Милан, где препода-ет риторику. В Милане в это время епископом был св. Амвросий Медиоланский. Он тепло принял Августина, они близко сошлись друг с другом, и отеческое попечение владыки еще больше под-вигло Августина к более глубокому принятию истин христианст-ва. Он все более внимательно вчитывается в тексты Св. Писания.
Но Августин испытывает некоторую чисто философскую неудовлетворенность: он никак не может для себя решить про-блему зла. То решение, которое предлагали манихеи (о существо-вании двух богов — одного доброго, а другого злого) Августина не устраивает. Но и понять, каким образом зло существует в мире при Благом и Всемогущем Боге, он пока еще не может.
В 386 году Августин под влиянием св. Амвросия Медиолан-ского принимает Св. Крещение. Примерно в это же время или немногим ранее, как пишет Августин в своей «Исповеди”, в руки ему попадает книга одного платоника, переведенная с греческого на латынь. Этим платоником оказался Плотин. Именно благодаря его книгам Августин нашел для себя ответ на вопрос о происхо-ждении зла в мире. Последнее препятствие было, таким образом, устранено, и больше ничто не удерживало Августина от полного воцерковления. Вот что пишет сам Августин в своей «Исповеди” («Исповедь” обращена к Богу и является как бы диалогом его с Богом): «Ты доставил мне через одного человека, надутого чудо-вищной гордостью, некоторую книгу платоника, переведенную с греческого на латинский. Я прочитал там, не в тех же, правда, словах, но то же самое, со множеством разнообразных доказа-тельств, убеждающих в том же самом, а именно: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог...” (и далее — ци-тата из Евангелия от Иоанна)... Также прочел я там, что Слово, Бог, родилось «не от крови, не от хотения мужа, не от хотения плоти”, а от Бога... Я выискал, что в этих книгах на всякие лады и по-разному сказано, что Сын, обладая свойствами Отца, не пола-гал Себя самозванцем, считая Себя равным Богу, Он ведь по при-роде Своей и есть Бог”.
На нескольких страницах Августин описывает, что именно он прочитал у Плотина. Оказывается, многие положения христи-анства Августин прочитал именно у Плотина (правда, здесь же он указывает и те христианские истины, которые он не прочитал у Плотина). После этого он в 386 году пишет свою первую работу «Против академиков”, которая полагает начало его философской системе. Вообще Августин написал чрезвычайно много работ; для нас важны прежде всего его философские произведения. В первой работе, «Против академиков” (напоминаю, что академики — это академические скептики), Августин порывает со своим пе-чальным прошлым — со скептицизмом. Он опровергает скепти-цизм и полностью (душой, сердцем и умом) становится истинным христианином.
В последующие годы он пишет «О жизни блаженной”, «О порядке”, трактаты против манихеев. В 388 году, вскоре после смерти матери, Августин переезжает в Тагаст, где основывает общину и живет там почти монастырской жизнью. Пишет разно-образные работы (диалоги «О количестве души”, «О свободной воле” и др.).
В 396 году Августин рукоположен во епископа Гиппонско-го. Будучи епископом, он пишет фундаментальные свои работы: «О Троице”, «О граде Божием”, «Исповедь”. В последующие го-ды активно ведет борьбу с пелагианами, пишет много работ о первородном грехе, борясь с пелагианской ересью. Умер Авгу-стин в 430 году, во время нашествия вандалов на север Африки.