Пример 1. Чичиков — Собакевич
—Вам нужно мертвых душ? — спросил Собакевич очень просто, без малейшего удивления, как будто речь шла о хлебе.
—Да, — ответил Чичиков и смягчил выражение, прибавивши: — «несуществующих»... — Извольте, я готов продать, —сказал Собакевич, смекнувши, что покупщик, верно, имеет здесь какую-нибудь выгоду...
(Неожиданное для Чичикова начало торга)
—А, например, как же цена? хотя, впрочем, это такой предмет... что о цене даже странно...
—Да чтоб не запрашивать с вас лишнего, по сту рублей за штуку! — сказал Собакевич.
—По сту! — вскричал Чичиков, разинув рот и поглядев ему в самые глаза, не зная, сам ли он ослышался, или язык Собакевича по своей тяжелой натуре, не так поворотившись, брякнул вместо одного другое слово.
—Что ж, разве это для вас дорого? — произнес Собакевич и потом прибавил: — А какая бы, однако ж, ваша цена?
—Моя цена! Мы, верно, как-нибудь ошиблись или не понимаем друг друга, позабыли, в чем состоит предмет. Я полагаю с своей стороны, положа руку на сердце: по восьми гривен за душу, это самая красная цена!
—Эк куда хватили — по восьми гривенок!
—Что ж, по моему убеждению, больше нельзя.
—Ведь я продаю не лапти.
(Чичиков уступает инициативу, и Собакевич берет ее в свои руки)
— Однако ж согласитесь сами: ведь это тоже и не люди.
—Так вы думаете, сыщете такого дурака, который бы вам продал по двугривенному ревизскую душу?
—Но позвольте: зачем вы их называете ревизскими, ведь души-то сами давно уже умерли... Впрочем, чтобы не входить в дальнейшие разговоры по этой части, по полтора рубли, извольте, дам, а больше не могу.
(Собакевич старается преувеличить достоинства
своего «товара», а Чичиков — преуменьшить их)
Стыдно вам и говорить такую сумму! вы торгуйтесь, говорите настоящую цену!
—Не могу, Михаил Семенович, поверьте моей совести, не могу: чего уж невозможно сделать, того невозможно сделать, — говорил Чичиков, однако ж по полтинке еще прибавил.
(Намек на то, что Собакевич знает «настоящую цену»)
— Да что вы скупитесь? — сказал Собакевич. — Право, недорого! Другой мошенник обманет вас, продаст дрянь, а не душила у меня что ядреный орех, все на подбор: не мастеровой, так иной какой-нибудь здоровый мужик... (Далее Собакевич долго говорит о нескольких своих умерших крепостных).
—Но позвольте, — сказал наконец Чичиков, изумленный таким обильным наводнением речей, которым, казалось, и конца не было, — зачем вы исчисляете все эти качества, ведь в них толку теперь нет никакого, ведь это все народ мертвый...
—Да, конечно, мертвые, — сказал Собакевич..., а потом прибавил: — Впрочем, и то сказать: что из этих людей, которые числятся теперь живущими? Что это за люди? мухи, а не люди.
—Да все же они существуют, а это ведь мечта.
—Ну нет, не мечта!..
(Собакевич отвлекает внимание Чичикова от того,
что души мертвые и затягивает торг)
—Нет, больше двух рублей я не могу дать, — сказал Чичиков.
—Извольте, чтоб не претендовали на меня, что дорого запрашиваю и не хочу сделать вам никакого одолжения, извольте — по семидесяти пяти рублей за душу... право только для знакомства.
«Что он в самом деле, — подумал про себя Чичиков, — за дурака, что ли, принимает меня?» —- и прибавил потом вслух:
— Мне странно, право: кажется, между нами происходит какое-то театральное представление или комедия, иначе я не могу себе объяснить... Вы, кажется человек довольно умный, владеете сведениями образованности. Ведь предмет просто фу-фу. Что ж он стоит? кому нужен?
(Результат: Собакевич заставил Чичикова уступить —
с 8 гривен до 2 рублей. В ответ Собакевич тоже делает уступку)
— Да вот вы же покупаете, стало быть, нужен.
Здесь Чичиков закусил губу и не нашелся, что отвечать. Он стал было говорить про какие-то обстоятельства фамильные и семейственные, но Собакевич отвечал просто:
—Мне не нужно знать, какие у вас отношения... Вам понадобились души, я и продаю их вам, и будете раскаиваться, что не купили.
—Два рублика, — сказал Чичиков.
—Эк, право... Вы давайте настоящую цену!
(Сильный ход Собакевича: прием «бумеранг»)
«Ну, уж черт его побери, — подумал про себя Чичиков, — по полтине ему прибавлю, собаке, на орехи!»
— Извольте, по полтине прибавлю.
(Результат: Чичиков еще поднимает цену)
— Ну, извольте, и я вам скажу тоже мое последнее слово: пятьдесят рублей! право, убыток себе, дешевле нигде не купите такого хорошего народа!..
(Угроза прервать переговоры)
— Да я в другом месте нипочем возьму. Еще мне всякий с охотой сбудет их, чтобы только поскорее избавиться. Дурак разве станет держать их при себе и платить подати!
(Ссылка на альтернативу. Рациональный довод)
— Но знаете ли, что такого рода покупки, я это говорю между нами, по дружбе, не всегда позволительны, и расскажи я или кто иной — такому человеку не будет никакой доверенности...
«Вишь, куда метит, подлец!» — подумал Чичиков и тут же произнес с самым хладнокровным видом:
— Как вы себе хотите, я покупаю не для какой-либо надобности, как вы думаете, а так, по наклонности собственных мыслей. Два с полтиною не хотите — прощайте!
(Опять угроза. Чичиков отводит угрозу, делая вид,
что она ему не страшна. Последнее предложение)
«Его не собьешь, неподатлив!» — подумал Собакевич.
— Ну, бог с вами, давайте по тридцати и берите их себе.
— Нет, я вижу, вы не хотите продать, прощайте! (Дальше Собакевич предлагает 25, но Чичиков отказывается)
—Какова же ваша будет последняя цена? — сказал наконец Собакевич.
—Два с полтиною.
(Результат: уступка Собакевича)
—Право, у вас душа человеческая все равно что пареная репа. Уж хоть по три рубля дайте!
—Не могу.
—Ну, нечего с вами делать, извольте! Убыток, да уж нрав такой собачий: не могу не доставить удовольствие ближнему.
(Уловка «последнего требования». Чичиков на нее не поддается)