Слушай, прекрати об этом думать, чёрт возьми! Не хватало опять заболеть Поттером! Лучше найди какое-нибудь полезное занятие… Подумай, что ты скажешь Снэйпу, например.
Замок спал – до завтрака, который по субботам подавался позже, оставалось ещё три часа. Дверь в классе зельеделия была закрыта, но Малфой знал заклинание. Конечно, в покои Снэйпа он попасть не мог, но как у одного из попечителей школы, у Драко были свои полномочия – он имел право находиться там, где не позволялось появляться даже старостам Хогвартса. Драко постучал палочкой по ручке, и дверь с лёгким скрипом отворилась. Слизеринец вошёл и запечатал вход заклинанием.
Угол класса был закрыт специальной защитной плёнкой, за которой медленно кипело в котлах Оборотное зелье. Больше выпускникам не требовалось посещать зельеделие, оставалось только, сверяясь с дневником, забегать сюда в нужное время и добавлять необходимые компоненты. До экзаменационного урока осталось две недели. Зелье было почти готово. Ещё немного шелкокрылых мух для крепости, и можно пробовать. Но Снэйп решил, что зелье должно хорошенько настояться.
Малфой рассеянно посмотрел на густую жидкость, слабо булькающую в котле, прошёл между партами и, остановившись у двери кабинета, постучал. Ответа не последовало.
— Северус?
Драко тронул дверь рукой, и она открылась.
Кажется, даже во время осады Хогвартса слизеринский принц не видел такого хаоса в кабинете Снэйпа. Непроверенные работы по зельям перемешались с тестами по защите от тёмных сил, последними номерами «Прорицательской», письмами и расписаниями уроков. Хозяин кабинета, однако, не спешил навести порядок, хотя Драко так и не нашёл места, где можно было бы присесть. Поэтому Малфой просто прислонился к стене, разглядывая крёстного.
Профессору пришлось провести несколько неприятных часов вместе с Советом попечителей и министерскими чинами. Формально это не являлось расследованием, но всё-таки было довольно унизительно. Тем не менее, приглашённые чародеи пришли к выводу, что результат голосования – не ошибка и не фальсификация, и, похоже, Северус Снэйп получил место директора Хогвартса по праву. Оставалось только объявить об этом официально, но Снэйп по-прежнему утверждал, что произошло недоразумение. Ближе к трём часам ночи Дамблдор предложил всем разойтись. В общем, Драко уже понял, что пересматривать никто ничего не собирается. Министр дружески обнял новоявленного директора за плечи и сказал, что час уже поздний, самое время отдохнуть. Утром всё предстанет перед ними совсем в другом свете. «У вас просто сдали нервы, мой дорогой. Вы переволновались. Ещё бы, такое потрясение!»
Потрясение? О да. Но Снэйп держался прекрасно. Малфой не очень хорошо представлял, как справился бы с собой, окажись он сам в подобной ситуации. Выдержки у Северуса не занимать. Несмотря ни на что. Впрочем, глядя на крёстного сейчас, Драко подумал, что Дамблдор не ошибся, и у Снэйпа действительно сдали нервы.
Мастер зелий, казалось, не обращал на юношу никакого внимания. Он удивительным образом гармонировал с разгромленным кабинетом – расстёгнутый сюртук, всклокоченные волосы, покрасневшие после бессонной ночи глаза.
На краешке стола примостилась почти пустая бутылка. Ого. Похоже, всё более чем серьёзно. Снэйп редко решал свои проблемы подобным образом. Драко прекрасно знал, что крёстный предпочитает оставаться трезвым независимо от обстоятельств, а если доходило до выпивки, то горячительные напитки распивались им в тот час, когда дневные дела были закончены, и уже не нужно никуда спешить.
— Как ты себя чувствуешь? – спросил Драко, хотя понимал: спрашивать излишне. Но ведь надо было с чего-то начать.
— Блестяще, — Снэйп устало взмахнул палочкой, и содержимое бутылки оказалось в бокале.
Выглядел мастер зелий не просто уставшим – он был вымотан, почти истощён. Пусть последние события не прибавили ему морщин, но ввалившиеся щёки и глубоко запавшие глаза делали его гораздо старше своих лет.
Профессор допил огневиски и наконец перевёл туманный взгляд на крестника.
— У тебя ко мне дело? – голос Снэйпа, как обычно ровный и спокойный, звучал очень тихо, словно профессор боялся кого-то разбудить.
— Я хотел поговорить. Но вчера не было времени. Ведь это сделал Гарри, да?
Мгновение Снэйп непонимающе смотрел на Драко. Потом медленно кивнул.
— Да.
— Я догадывался, что когда-нибудь он тебя сильно удивит. Просто не думал, что так скоро, — сказал Драко.— Северус, я… В общем, ты должен знать. Я больше не смогу выполнять твои поручения.
— Испугался? – насмешливо спросил Снэйп, и Малфоя почему-то страшно взбесил его тон, но юноша взял себя в руки.
— Вовсе нет. Просто с тех пор, как ты устроил то показательное выступление в «Трёх мётлах», Поттер перестал мне доверять.
— Правда? А до этого, надо понимать, вы безоглядно доверяли друг другу? – криво улыбнулся Снэйп.
— Да, — сквозь зубы ответил Малфой. – Хотя тебе, наверное, трудно в это поверить.
— Практически невозможно, мой дорогой, — Снэйп пустыми глазами разглядывал разгром на столе.
Драко решительно обошёл стол и встал перед крёстным.
— Зачем тебе понадобился тот дурацкий спектакль на вечеринке?
— Ты прекрасно знаешь, зачем.
— Но он хотя бы пригодился?
— Конечно. Я был сама естественность, изображая приступ ревности.
— Изображая! – Малфой презрительно фыркнул. – Как-то сомневаюсь, что ты всего лишь изображал… Наши с ним отношения всегда были тебе поперёк горла.
— Меня никогда не интересовали ваши отношения.
— О, я тебя прошу… — Драко хотел продолжить, но с досадой поморщился и замолчал. – Ладно, — наконец проговорил он. – Какая, к чёрту, разница теперь. В любом случае, он понял, что это было подстроено.
— Да, — пожал плечами Снэйп. – Поттер ведь не идиот. Он давно догадался.
— Получается, ты ещё легко отделался! Поттер мог бы отколоть что-нибудь похлеще результатов голосования! Надеюсь, ты хотя бы не рассказал ему, для чего так рвался поставить метку?
— Рассказал, — просто ответил профессор.
Драко ошеломлённо уставился на крёстного.
— То есть… Он… Он знает?!
— Ты считаешь, при сложившихся обстоятельствах было бы правильно скрывать от Поттера правду? Поверь, его чувства досаждают мне гораздо более поступков… К тому же, большинство из них продиктованы именно этими чувствами.
— Но для чего тогда ты его очаровывал?! Ты ведь нарочно это делал!
— Что я делал? – прищурился Снэйп. – Приглашал вас с ним на чай? Наблюдал за вами во время тренировок? Приносил ему лекарства? Чем, по-твоему, я дал ему понять, что между нами возможно нечто большее?
— Северус, не нужно лгать мне, хорошо? Мы с тобой оба прекрасно знаем: если ты захочешь кого-то очаровать, у человека практически не остаётся шансов.
— Ряди всего святого, Драко, неужели ты думаешь, что я жаждал получить больного от любви мальчишку, наделённого смертоносной силой? – в первый раз за весь разговор погасшие глаза Снэйпа сверкнули зло и ярко. – В мои планы входило всего лишь наладить отношения с ним! Не более того!
— И его любовь, видимо, испортила твой идеальный план, да? Мерлин, вот ситуация! Но не кажется ли тебе, что всё происходящее уже давно вышло за рамки плана и катится ко всем чертям? Теперь балом правит Поттер. Может, настало время придумать ему звучный псевдоним? Прибавить к имени «Лорд» или ещё что-нибудь в этом духе… — Драко умолк на мгновение, пытаясь совладать с эмоциями. — Кто бы знал, что всё так сложится! А ведь если б я не спал с ним, Поттер, наверное, и не додумался даже, что между мужчинами возможно подобное. И не начал бы сходить по тебе с ума.
— Ну разумеется, – усмехнулся Снэйп. – Некрасивый, немолодой всего-лишь-преподаватель с отвратительным характером – кто по доброй воле захочет такого, да? Ты истинный сын своего отца. Он тоже считал… Впрочем, не имеет значения. Сейчас меня волнует только то, что Поттер вышел из-под контроля.
— Да. Похоже, он больше не будет тебя слушать. Он станет поступать так, как считает нужным, а тебе ничего не останется – только молча терпеть.
— Очень любезно с твоей стороны предупредить меня об этом.
— Проклятье! — с неожиданной злостью выпалил Драко. – Неужели ты не можешь раз и навсегда решить свои проблемы с Поттером? Мне, чёрт возьми, было трудно, но я отдал тебя ему. А потом отпустил его, когда он… Если тебе наплевать на него, то, я надеюсь, ты хотя бы мои чувства примешь во внимание? Мне было нелегко от него отказаться!
— Я ценю твой щедрый дар, Драко, — с горькой улыбкой ответил Снэйп. – Но вся беда в том, что Поттер не умеет слушать, — мастер зелий с сожалением покачал головой. – В Гриффиндоре его учили понимать слова, а не поступки.
Драко посмотрел на крёстного и вздохнул.
— Немыслимо… Неужели так трудно всего один раз сказать Поттеру, что ты его любишь, вместо того, чтобы морочить ему голову своей ответственностью, долгом и клятвами его матери?
— Ты предлагаешь мне солгать?
— А ты уверен, что придётся лгать?
— Драко, я сказал ему больше, чем достаточно! Не моя вина, что он так ничего и не понял.
— Северус, никак не возьму в толк, почему вы с отцом не вместе? Из вас получилась бы идеальная пара! Ни ты, ни он не умеете говорить о том, что по-настоящему чувствуете!
— Вероятно, именно поэтому мы не вместе.
Драко открыл рот, собираясь сказать очередную колкость, но понял, что не осталось сил с ним препираться. Да, поведение Снэйпа иногда сильно раздражало. Но и его можно было понять – столько всего случилось за последние месяцы. Ах, Поттер-Поттер, знать бы, как тебе это удаётся.
— Послушай. Ну, а если на минуту забыть твой идеальный план… Почему бы вам просто не составить компанию друг другу? Ты один, он тоже. Просто перестань его отталкивать. Позволь ему себя любить. Увидишь: когда привыкнешь, тебе понравится.
— Драаако… — почти умоляюще протянул Снэйп, устало закрывая глаза ладонью.
— Но ты ведь не можешь не понимать. Есть только один способ справиться с ним.
Снэйп вымученно улыбнулся.
— Считаешь, это так легко?
— Ну… Вообще-то нет. Но попробуй включить этот пункт в свой идеальный план, — ответил Драко.
— По-твоему я должен до конца жизни играть роль влюблённого?
— Знаешь… При хорошем партнёре можно и рискнуть.
* * *
Ну, вот и всё.
Драко неподвижно сидел на кровати, а вокруг были разбросаны карты.
Ничего не получится.
Кое-что он знал и без карт. А что-то узнал только сейчас. Конечно, можно сколько угодно презирать прорицание как науку, но Малфой никогда не ошибался в своих предсказаниях. Было бы слишком чудесно ошибиться теперь.
Впрочем, что такое квиддичный матч по сравнению с тем, что Люциус жив?
Драко машинально откинул со лба волосы и стал собирать карты. Перед глазами медленно проплывали движущиеся картинки. Драко аккуратно складывал их. Зловещий чёрный пёс, бегущий по пустынной равнине, рухнувшая башня, целитель, подающий питьё больному. Даже маггл понял бы, что ничего хорошего ждать не приходится. Малфой начал тасовать колоду.
Не нужно было снова брать их в руки. Но он не мог удержаться. Слишком много соблазнов. Судьба прорицателя незавидна и требует выдержки и силы духа. Не всякий устоит под гнётом истинного знания. Драко с лихвой хватило и того, что он узнал об отдельных событиях своей жизни. Приятного оказалось мало, но он справился. И справился с честью.
Куда труднее сохранить рассудок, когда будущее известно тебе до последнего дня. Но узнавать судьбу целиком, вместе с днём и причиной смерти Драко не желал. Такой груз ему не по плечу. Некоторые прорицатели сходили с ума, а Малфою этого совершенно не хотелось.
Достаточно в нашей семье одного сумасшедшего… Но сумасшедшего ли? Прошёл год. За это время многое могло измениться. Мерлин… Невероятно. Целый год! А Северус молчал! Видел, как я мучился, и молчал! Просто потому, что так хотел Люциус. Он что же, думал, я обрадуюсь его похоронам? Боги, да он никогда не верил в меня… Или всё-таки считал, что я справлюсь один? Или всего лишь боялся, что я случайно проболтаюсь о том, что он жив?
Малфой спрятал ненавистную колоду в дальнем углу комода под полотенцами. Незачем клясться, что он больше никогда не возьмёт её в руки. Возьмет, вне всякого сомнения, и еще не однажды. Но, может быть, в следующий раз всё будет гораздо радостнее. И он увидит радугу и солнце, и влюблённую пару на разноцветном лугу.
Драко прихватил с собой большой мягкий свёрток в бархатистой бумаге и пошёл искать Поттера. Кажется, Люпин собирался вытащить его на прогулку по школьному двору. Может быть, они ещё не ушли…
Солнце светило уже совсем по-летнему, но Гарри не выходил на освещённую половину двора. Как-то само собой получилось так, что остальные ученики грелись на солнышке, а он один сидел в тени.
— Привет. Вышел подышать?
— Ага, — хмуро отозвался Гарри, сбрасывая пепел с сигареты. – Видишь, ничего не меняется. Сколько бы лет не прошло, я по-прежнему не могу выйти из замка без присмотра, — он кивнул на Люпина, сидящего около солнечных часов.
— Ну, ничего, я думаю, скоро это закончится. Не будешь против, если я присяду?
Гарри пожал плечами.
— Конечно нет. Почему ты спрашиваешь?
— На всякий случай. Прислали заказанные мантии, — сказал Малфой, положив свёрток на скамью.
— А…
— Хотелось бы, чтобы ты их примерил.
— Хорошо.
— Гарри.
— Ммм?
— Что с тобой?
— Всё нормально. Насколько всё может быть нормально. Ну, ты понимаешь.
Драко кивнул.
— Никаких известий?
— Мне не рассказывают.
— Снэйп ничего не узнал?
— Я больше не видел его после выборов. Снэйп сейчас не интересуется ничем, кроме новой должности.
— Поттер, можешь мне не верить, но ты, наверное, единственный, кто его по-настоящему интересует. Только ты ведь его знаешь.
— О да.
— Я бы на твоём месте пошёл к нему первым.
— И что он мне скажет? «Я занят, Поттер, а вы опять со своими глупостями»?
— И всё-таки, я бы пошёл первый.
— Ты бы пошёл? Как-то не верится.
— Напрасно, — ответил Драко и наклонился, чтобы прикурить от его сигареты.
С минуту они просто сидели рядом и молчали, но это было доброжелательное молчание – Поттера не раздражало присутствие слизеринца.
— Ты не получал писем от Блэка? Всё-таки, он твой крёстный.
Гарри хмыкнул.
— Вы сговорились? Или Снэйп требует, чтобы вы все меня расспрашивали об этом?
— Нет, он не просил, — удивлённо ответил Малфой. – О. Я понимаю, о чём ты. Но я больше не буду выполнять никаких его поручений.
— Хотелось бы верить.
Драко поймал его взгляд.
— Послушай, Поттер, ты можешь думать, что угодно. Но я на самом деле тебя хотел, и мне никогда не нужно было притворяться. Я и сам не подозревал, как сильно соскучился. И, кажется, ты тоже не слишком сопротивлялся, — Малфой усмехнулся, заметив, как розовеет лицо Гарри. – Нам есть, что вспомнить, правда? – Драко понизил голос. – Мы отпустили друг друга. И, наверное, это даже хорошо… Но я всегда буду помнить о том, что было. И надеюсь, ты тоже.
Он выжидательно смотрел на Гарри, испытывая непреодолимое желание сорвать с него эти дурацкие тёмные очки – так сложно разговаривать, не видя глаз собеседника! Но Гарри выдали не глаза, а щёки: он покраснел ещё сильнее и наконец кивнул.
Только Драко было мало простого кивка в ответ. Он рассчитывал на нечто большее, поскольку, даже удовлетворив свою страсть, Малфой сохранил в дальнем уголке сердца ту искру, которая пробежала между ними прошлой осенью. Она ещё тлела и могла при неосторожном дуновении ветра превратиться в настоящий огонь. Но чутьё подсказывало Малфою, что этого допускать никак нельзя. Поттер и Снэйп и без него увязли в своих запутанных отношениях. Не хватало ещё стать третьим в их кордебалете! Хорош был бы я сейчас, если бы позволил вновь разгореться этой искре…
— Ты должен знать: после «Трёх мётел» я больше ни разу…
Гарри махнул рукой.
— Да ладно, забудь, проехали.
— И знаешь, почему, Поттер? На меня перестала действовать его метка.
Гарри непонимающе поднял брови.
Драко не стал скрывать правду. Почему бы не рассказать.
— Снэйп отметил меня. Ещё давно. Несколько лет назад. И получалось, что он… Ну… Мой покровитель и…
— Хозяин, — словно вспомнив что-то, проговорил Гарри мрачно.
Драко удивился, но не стал спорить.
— Можно сказать и так. Короче говоря, было вполне естественно делать то, что он просил. И я делал. Но потом меня отметил ты, и метка Снэйпа постепенно исчезла.
— Такое может быть? – в голосе Поттера Драко услышал сомнение. – Я кое-что читал об этом. Метку ставят раз и навсегда.
— Да. Если только её не блокирует более сильный маг, — возразил Драко. – Понимаешь, о чём я?
— Кажется, да. Теперь ты будешь выполнять мои поручения.
Малфой усмехнулся.
— Буду стараться по мере сил.
— Бред, — Гарри раздражённо дёрнул плечом. – Не ставил я никакой метки.
— Ставил.
— Драко, я ведь не идиот. Если собрать всех, кто когда-либо был укушен в шею… Тогда тут толпа меченных.
— Поттер, не путай всех и тех, кто был укушен в шею вампиром, — уточнил Драко. – Таких среди магов мало. И поверь: в тот момент ты был крайне мало похож на человека. Я думал, что умру от страха.
— Но это не помешало тебе дать мне по физиономии. Странно, как челюсть осталась цела…
— Я ведь не нарочно, — возразил Драко.— Так ты пойдёшь мерить одежду?
— Пойду, — со вздохом отозвался Поттер.
* * *
Зелёная мантия, что бы там Гарри ни говорил по поводу всеобщего желания обрядить его в этот цвет, шла ему бесподобно. Драко остался доволен выбором и видел, что Поттеру наряд тоже пришёлся по вкусу. Ещё бы нет – после всех его кошмарных джинсов и школьных свитеров. Ведь противно смотреть, когда такой красивый парень одет чёрт знает во что! За год Гарри сильно возмужал и стал на полголовы выше Драко. Осмотрев гриффиндорца со всех сторон и насладившись зрелищем, Малфой дал себе слово, что будет сам заботиться о его гардеробе, раз Снэйпу наплевать. Просто преступление – позволять величайшему магу современности ходить как последнему магглу-оборванцу.
— Это оставляем, — подытожил Драко, когда Гарри вытряхнулся из зелёного облачения.
— Хорошо.
— Синяя мне не очень нравится. А тебе?
Поттер пожал плечами.
— Гарри, чёрт возьми, тебе нравится или нет?
— Не особо.
— Значит, отправлю обратно. Надень эту.
Выражение лица Поттера ясно говорило о нежелании продолжать примерку. Драко подошёл к нему.
— Послушай, достаточно уже ходить в обносках. Я же не заставляю тебя перебрать весь магазин. Тут всего три костюма.
— Прости. Но что-то я не в настроении, — Гарри машинально взял у него из рук каскад серебристого шёлка.
— Настроение скоро изменится. Надевай скорее.
Драко скользнул взглядом по его широким плечам и груди. Кожа была гладкой, словно её никогда и не уродовали шрамы и ожоги. Только слева, рядом с сердцем, слегка розовел след от старой раны.
Гриффиндорец поймал взгляд Драко и поспешил накинуть на себя мантию. Торопясь, он запутался в рукавах, и Малфой помог ему выбраться из шёлковых пут. Ладонь сама скользнула по голой спине, погладила тёплый бок. Драко не желал думать, для чего он это делает. Просто сделал, и всё.
Он почувствовал, как напрягся Гарри, и отступил на шаг.
— Ну, как?
Поттер мельком взглянул на себя в зеркало.
— Хорошо.
— К этому полагается галстук… — Драко постарался отогнать от себя странные мысли и желания. Впрочем, они не были настолько странными, чтобы их не понять. Почему бы нет. Но Поттер, чёрт его дери, слишком щепетилен в вопросах верности и чести. Если бы ещё Северус это ценил! – Я никогда не умел его завязывать. Считается, что мужчина просто обязан уметь, но мне крайне редко это удаётся, — Драко достал из свёртка чёрный шёлковый галстук, больше похожий на шарф, и повертел в руках. – Ну… Давай хотя бы попробуем.
Лицо Гарри было в дюйме от его лица, когда Драко завязывал галстук у него на шее.
— Отец говорил: «За неправильный узел тебя не проклянут и не выгонят из дома». Но всё же он бесился, когда у меня не получалось.
Драко чувствовал взгляд Гарри, но не поднимал глаз.
— Даже если ты не научишься, всегда есть выход, — Драко вытащил из своего шейного платка булавку и закрепил узел. – Вот. Ну как?
Оба молодых человека отразились в зеркале – высокий хмурый брюнет и утончённый блондин с холодными серыми глазами. Чем-то они напомнили Драко старую фотографию его отца и Северуса Снэйпа, на которой те были сфотографированы ещё совсем юными.
— Я никогда не постигну эти премудрости, — Гарри потрогал галстук.
— Не всё сразу, — ответил Драко.
Гарри безучастно кивнул и начал раздеваться.
А Малфой смотрел на него и поражался. Твёрдая линия подбородка и губ вполне могла бы принадлежать бывалому аурору, прошедшему все круги ада. Но стоило лишь заглянуть ему в глаза, чтобы понять: он по-прежнему тот же Гарри Поттер, который приехал в Хогвартс семь лет назад. В его глазах не было ни ненависти, ни страха. Тщательно сдерживаемая боль, но не пустота. Он жил, и сердце у него билось. Он не озлобился и не сломался. Как ему это удалось?
Голос гриффиндорца прервал его размышления:
— Почему ты так смотришь?
— Извини. Задумался. В понедельник будем пробовать зелье. Готов стать мной, Поттер? – Драко принял из его рук булавку и начал приводить в порядок свой галстук.
— Мне кажется, я уже ко всему готов, — отозвался Гарри, надевая школьную мантию. – Лучше скажи мне, что с квиддичем? Собираешься потрясти школу в следующую субботу?
У Драко всё заледенело внутри.
— Что с тобой?
— Ничего, — он постарался взять себя в руки. – Всё отлично.
— Так ты?..
— Понимаешь… Квиддича не будет, — наконец, вымолвил Драко.
— Как? – потрясённо спросил Гарри. – Ты имеешь в виду, матч отменят?
Хорошо, если так…
— Я не знаю, — тщательно подбирая слова, произнёс Малфой. – Но только меня там не будет.
— Да ты можешь толком объяснить?
— Могу. Я спрашивал у карт. Они говорят, что случится событие, которое помешает мне играть.
Будучи сказанным вслух, это звучало глупо, но правда часто звучит глупо. Так уж устроена жизнь.
— Что?!
— Я непонятно объясняю?
Выражение лица Поттера вполне можно было назвать гриффиндорским. Почти все ученики Гриффиндора относились к прорицаниям скептически. Поразительно, до чего недоверчивы бывают волшебники, если дело доходит до магических знаний, недоступных их понимаю. Хуже магглов.
— Понятно… Ты уверен, что…
— До сих пор карты никогда не врали.
— Но Драко… — Гарри нахмурился. – Ты ведь мог ошибиться и неправильно их истолковать?
— Я не мог, — мягко ответил Малфой. Ему стало немного легче, когда он поделился своими опасениями с Гарри, но, к сожалению, Поттер ему не верил. – Я первый в Хогвартсе по прорицанию, если ты забыл.
— Я? Нет, я помню…
— Почему тогда ты мне не веришь? – Драко заглянул ему в лицо. – Ты думаешь, прорицания – чушь?
— Нет… Я так не думаю, конечно…
— Чёрта с два. Ты мне всё равно не веришь.
— Послушай, до матча ещё неделя. Конечно, всякое бывает… Но… Хорошо, что, по-твоему, должно произойти?
— Я думаю, мне помешает болезнь, — медленно ответил Драко.
— Да? И ты думаешь, Снэйп позволит тебе валяться в постели, когда Слизерин претендует на Кубок школы?
— Претендует – да. Но едва ли получит. В этом году Рейвенкло впереди всех факультетов, и если только не случится что-то из ряда вон, они останутся первыми. До каникул всего две недели.
— Ладно, но хотя бы Кубок квиддича…
— Возможно, — перебил его Драко. – Но выиграю его не я.
Гарри смотрел на слизеринца со смесью раздражения и недоверия.
— Ну, если хочешь так думать…
— Вряд ли это зависит от моего желания, Поттер.
Они, не сговариваясь, решили прекратить бесполезный спор, но каждый остался при своём мнении.
— Чем будешь сейчас заниматься?
Гарри, как показалось Драко, с радостью сменил тему.
— Продолжу свой научный труд по трансфигурации, — Поттер кивнул на стопку книг и большой свиток, свисающий со стола. — Это просто кошмар какой-то. Легче превратить мантикору в бабочку, чем описывать заклинания на бумаге. Но я хотя бы отделался от задания по чарам.
— И много тебе осталось?
— Двадцать вопросов по трансфигурации и ещё работа по защите. Там, правда, объём поменьше, но от этого не легче. Надо поднять кучу материала, чтобы ответить с предельной точностью. Снэйп… — Гарри на секунду запнулся. – Ну, ты знаешь. Он любит цепляться к мелочам.
Драко с трудом удержался от смеха.
— Думаю, он больше не будет цепляться. После того, что ты ему устроил…
Гарри оставался серьёзен.
— Я пока ничего не устроил, — спокойно возразил он.
— Вот именно поэтому… Извини, но комиссия решила вернуть тебе волшебную палочку только по окончании Хогвартса. Не раньше. Так что придётся отвечать на все оставшиеся вопросы. Ладно, встретимся за ужином, — Драко забрал не приглянувшуюся им обоим синюю мантию и отправился в свою комнату.
Бросив пакет на комод – завтра надо отправить мантию обратно в магазин – Драко достал сигареты и закурил.
Разговор с Поттером не расстроил его, а, наоборот, помог смириться с тем, что он не будет участвовать в игре. Всё это ерунда. Мелочи жизни. Всего лишь квиддич. Есть куда более важные дела… И о них он будет думать.
Например, о встрече с отцом. Северус пригласил Драко погостить, когда закончится учёба. А ещё он сказал, что пробуждение случится в середине июня. Значит ли это, что Люциус уже проснулся?
Верилось с трудом. Драко вспомнил прошлый год, начиная с апреля. Когда мир сошёл с ума. Сцена в подземелье, которая оставила шрам на его щеке. Кошмарные каникулы, и дементоры, клубящиеся вокруг поместья. Мучительное возвращение в школу. Потом похороны, и как он болел после них. Да, пожалуй, ему тогда по-настоящему не хотелось жить. Именно тогда, когда он понял, что снова потерял Люциуса, и теперь уже навсегда.
Драко терзали самые противоречивые эмоции по поводу неожиданного воскрешения отца. Конечно же, он хотел его увидеть. Убедиться, что он жив, коснуться его, услышать холодный ровный голос. Драко до мелочей помнил интонации и жесты Люциуса, словно только вчера виделся с ним.
«Я хочу, чтобы он узнал, как я жил один. Чтобы он понял, как мне было трудно, но я всё равно справился. Я хочу, чтобы он меня похвалил, — с волнением думал Драко. – Ведь я смог очень многое. Сам. Без посторонней помощи. А вдруг он не одобрит того, что я делал? Нет, он не посмеет. Может быть, Люциус вёл бы себя иначе, но я поступал по-своему, и у меня всё получалось».
Драко больше не нуждался в покровительстве и помощи со стороны. Нет, он не лукавил, он ни за что не хотел бы вновь отчитываться перед кем-то в собственных действиях. Он по праву унаследовал всё движимое и недвижимое имущество Малфоев и имеет полную свободу распоряжаться им так, как сочтёт нужным.
Страх потерять состояние сделал Драко осторожным, но не притупил его способностей. Теперь он довольно сносно разбирался в финансах, и последние сделки Малфоя-младшего оказались весьма удачными. Главным показателем достижений Драко стало лицо Эверетта, на котором всё реже появлялось снисходительно-сочувствующее выражение, почти не исчезавшее прошлой осенью.
А через три месяца Драко женится на Панси, выполняя условия давнего договора между старинными колдовскими семействами. Это значит, что род Малфоев не прервётся.
Нет, Люциусу не в чем его упрекнуть. Драко всё делал так, как должен был делать, и никогда не отлынивал от своих обязанностей. Он ни перед кем не станет оправдываться. Пусть оправдывается Люциус! В конце концов, это он бросил сына на произвол судьбы, да ещё в такой момент… Правда, его всё-таки мучила совесть, и, погружаясь в зачарованный сон, Люциус думал только о нём… Драко попробовал представить, что скажет отцу при встрече. Нет, лучше не стоит. Пусть всё идёт своим чередом. Не нужно торопить события.
В тех шокирующих откровениях его, на самом деле, потрясло совсем не то, о чём думал Гарри, нет. Драко поразило то, что Люциус любит его. Оказывается, Люциус умел ревновать, страдать… И любить. И это было настолько невероятно, что Драко просто не знал, как теперь относиться к отцу. К отцу?
Юноша никогда не считал Люциуса родителем в том смысле слова, в котором оно понималось нормальными людьми. То есть теми, кто после зелья тайного желания не видел во сне своего отца в роли любовника… При воспоминании об этом сердце Драко забилось болезненными рывками.
«Побудь немного моим маленьким мальчиком…» Так Люциус сказал в день семнадцатилетия Драко. И поцеловал сына. А потом им обоим пришлось вернуться к гостям. Но во сне… Во сне всё было по-другому. И сон его не шокировал. Как раз наоборот. Драко не нашёл в своих ощущениях ничего неестественного. И ещё было любопытно, так ли всё окажется на самом деле.
Любопытно…
Драко потряс головой. Надо вернуться в реальный мир. Не нужно придавать значения грёзам. Ну да, просто грёза о твоём самом сокровенном желании. Кому ты врёшь? Я не вру. Но это не значит, что наяву я стал бы…Не стал бы? И ты готов присягнуть?
Снэйп и Поттер думают, что Драко будет избегать общества отца. Но Малфой не собирался прятаться, и на то есть причины. Да, он женится на девушке, которая любит его… Но Драко всегда хотелось, чтобы его любил кто-то, равный ему. Как Северус или Гарри. Пусть Снэйп всегда тепло относился к крестнику, и с Гарри у Драко прекрасные отношения, но это другое… К тому же и Снэйп, и Поттер слишком заняты друг другом – им бы разобраться со своими проблемами. Панси… Она красивая и, без сомнения, станет ему хорошей женой. Но Драко не любил её. А вот Люциус…