Какого чёрта, Поттер? Не сваливай это на магию! Ты просто его хочешь, и незачем ломать комедию!
— Почему?
— Потому что…
Драко не стал дожидаться ответа. Впрочем, Гарри сам сомневался, что знает ответ. Поцелуй был великолепен. И Гарри вдруг понял, что Снэйп очень редко целует его в губы.
Но это ничего не меняет. Нельзя так делать! Мозг предпринимал жалкие попытки остановить тело и в панике искал выход из создавшейся ситуации. Снэйп. Он же сразу поймёт. Если я это сделаю, то навсегда его потеряю. Да? А что ты потеряешь? Секс с ним? У вас с ним только секс. Любишь его? О, какие высокие отношения! На здоровье, а он тобой просто пользуется. Было бы что терять!
Гарри откинул голову и позволил Драко поцеловать себя в шею. Там, где ярко розовела метка. Сейчас ощущения были гораздо слабее, но Гарри всё равно застонал. Боже, как восхитительно Драко пах и как чудесно целовался… Кажется, тело сразу вспомнило Малфоя и встретило его с восторгом.
Гарри был готов сдаться. Ещё минута, и он не сможет держать себя в руках. И тут агонизирующий разум словно ударил по нему контрзаклятьем. Два небольших слова подействовали на Гарри как ледяная вода. Люциус Малфой.
Гриффиндорец пришёл в себя, держа Драко на расстоянии вытянутых рук.
— Извини, — выдохнул он.
Малфой посмотрел на него и медленно облизал губы.
— Я всё понял, Поттер.
— Нам не нужно было…
— Успокойся, я не обиделся, — Драко поправил воротник и убрал с раскрасневшегося лица волосы.
— Я не могу. Пойми, — Гарри, наконец, удалось отдышаться.
— Без проблем, — Драко усмехнулся. – Ладно. Я и так задержался. Открой мне дверь.
После нескольких неудачных попыток Гарри удалось воткнуть ключ между нужными камнями.
— Да расслабься, Поттер, ничего ведь не случилось, — Малфой положил ему руку на плечо. – Только, чёрт возьми, я ведь был у тебя первым. Я надеюсь, тебе не на что было жаловаться?
Гарри покачал головой.
— Да. Не на что, — с трудом вымолвил он.
В ту же секунду нежные губы прижались к его пылающей щеке.
— Надеюсь, когда будут раздаваться почести, ты об этом вспомнишь, — жарко шепнул Драко.
Когда Гарри опомнился, Малфой уже поворачивал за угол в конце коридора.
* * *
Больше Гарри не выходил из своей комнаты, и даже не пошёл ужинать. Рем заглянул к нему около восьми – хотел узнать, как он себя чувствует. Но Гарри притворился спящим. Он сомневался, что оборотень поверил. Но Люпин не стал его трогать. Как только стена за ним закрылась, Гарри снова сел на постели и закурил.
Наверное, он бы заплакал, если бы мог, но у него совсем пропала склонность к истерикам. Да, в прошлом году с ним случилось несколько припадков со слезами. Но тогда он был болен. А теперь Гарри не видел оправданий никаким проявлениям слабости.
Все твои слабости используются против тебя.
Довольно позволять им.
Вечер плавно перешёл в ночь.
Снэйп даже не потрудился заглянуть к нему. Хотя, возможно, его на самом деле не было в Хогвартсе. Возможно, Драко сказал правду. На этот раз. Но Гарри больше ничему не верил.
Ему казалось, что всё происходящее вокруг – всего лишь тщательно разыгранный спектакль, где каждый играет свою роль, произнося заранее подготовленные слова. У них всё получается только по одной причине: они точно знают, чего от меня ждать. Больше этого не будет. Довольно.
Гарри чувствовал себя мухой, запутавшейся в огромной сети. Они тебя обманывали. Почти всегда. А ты верил каждому их слову. Они играли в паре. Виртуозно, надо отдать им должное. Но Драко принял игру всерьёз и встал на сторону Гарри. Наверное, после этого Снэйп перестал посвящать крестника в детали.
Никто не скажет ему, что происходит. Дамблдор, Снэйп, Люпин – никто. Всё разыграно как по нотам. И это предсказание тоже.
Правда известна только Сириусу. Но Гарри не был уверен, расскажет ли ему Сириус то, что знает. Возможно. Прежде чем попытается убить тебя. Именно. Попытается. Опомнись, Гарри, неужели ты до сих пор ничего не понимаешь? Или думаешь, Снэйп просто так рисковал собой столько лет? Это стало смыслом его существования. В некотором роде он такая же жертва идеи, как Сириус. С той лишь разницей, что Снэйп пытается всеми силами сохранить тебе жизнь.
Довольно делать то, что они ждут. Теперь всё станет иначе.
Они боятся того дня, когда я научусь пользоваться магией. Они боятся меня уже сейчас! Вот для чего все эти уловки. Они пытаются удержать меня. Контролировать с помощью моих же слабостей.
Гарри потрогал шею. Метка на ощупь напоминала только что затянувшую недавнюю рану. Да, они связаны навсегда. И это, в общем-то, неплохо.
Потому что он ничего не сможет мне сделать. А я смогу. Это Северус думает, что нет. Но он не понимает. Теперь всё по-другому.
Гарри согласен играть в их спектакле. Только по своим правилам.
В пять часов утра он осторожно вышел из своей комнаты, на цыпочках пробежал мимо кабинета Снэйпа и поспешил в вестибюль. Убедившись, что нигде поблизости нет зловредного Пивза, Гарри подошёл к сосуду с фамилией «Снэйп» и приложил к нему ладони. Через приоткрытые двери Большого зала Гарри был виден учительский стол, и высокое директорское кресло.
Стекло под пальцами вдруг стало очень тёплым, почти горячим.
Что-то пурпуром вспыхнуло за матовыми стенками и сразу же погасло.
Гарри огляделся. В вестибюле по-прежнему никого не было. Он кивнул сам себе и поспешил в подземелье.
* * *
За всё время их «прогулки» Рем не произнёс ни слова. Гарри курил сигарету за сигаретой, а Люпин сидел рядом с ним бледный и грустный, и даже не пытался делать вид, что у него хорошее настроение.
Гарри не задавал вопросов. Молчать проще. Да, они оба беспокоились за Сириуса, о котором давно ничего не было слышно. Но в то же время Гарри сомневался, что ему так уж сильно хочется получить известия от крёстного. Конечно, хорошо бы убедиться в том, что он жив и здоров. Но зная всю ситуацию до конца, Гарри больше всего желал держаться от него подальше. В общем, привередничать особенно не приходилось: в Гардинер-Парке его ждала та ещё компания, и, вполне возможно, общество Сириуса окажется предпочтительнее… Гарри посмотрел на Люпина, который, невзирая на подавленное настроение, держал наготове волшебную палочку.
Нет, пожалуй, в последнее время Гарри всё больше склонялся в пользу Гардинер-Парка. По крайней мере, там никто не считает его чудовищем и не собирается уничтожить. Насчёт мистера Малфоя Гарри не был слишком уверен, но если Снэйп говорит, что всё в порядке, то нет повода для паники. Гарри доверял Снэйпу.
Мало приятного, когда тебя обманывают. Ещё меньше приятного, когда тебя водят за нос люди, которым ты доверяешь. Доверял. К чёрту. Он и сейчас верил им. Не так безоглядно, как раньше, но всё-таки. Да, они с Драко не друзья, а партнёры. Да, Снэйп спит с ним – не более того. Всё, что можно было принять за… хотя бы за привязанность… оказалось крючком, на который он, наивный мальчик, так легко попался.
Друзья… А много ли от них проку? Ну да, были у него и друзья, но что от них осталось? Куда вернее рассчитывать только на себя. И обзаводиться надёжными партнёрами и… преданными слугами?
Гарри посмотрел на Рема.
Тот думал о чём-то своём.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал Гарри, вставая.
Люпин тоже поднялся.
— Гарри.
Он обернулся.
— Ты не… — Рем понизил голос до шёпота. – Ты не получал от него писем?
— Рем! – Гарри растерялся. – Неужели ты думаешь, что после всего я буду скрывать его письма? Да и сомневаюсь, что письмо Сириуса попадёт ко мне раньше, чем его увидит Снэйп.
— Да… — Люпин слабо улыбнулся. – Но Сириус… Он всегда… Знаешь, он был таким…
— Сомневаюсь, что знаю, — осторожно ответил Гарри.
— Конечно. Но Сириус лучше других умел обойти препятствия и отыскать лазейку в законе. Или в заборе. Он что угодно мог придумать.
— Понимаю. Нет, я ничего не получал.
Рем кивнул и, пока они не миновали школьный двор, больше не проронил ни слова.
— Увидимся завтра в Большом зале, — сказал Гарри.
— Что? Ах, ну да… — рассеянно ответил Люпин.
В вестибюле почти никого не было.
Гарри мельком взглянул на постамент, чтобы убедиться, что всё в порядке.
Сегодня утром сосуды для голосования были запечатаны. Завтра их откроют в присутствии министра магии и других важных персон.
Вот и отлично.
Милости? Он начал их раздавать.
Гарри вернулся в свою комнату. Он с нетерпением ждал завтрашнего дня.
* * *
С самого утра в школе царила нервная, словно накануне экзаменов, атмосфера. С одной стороны, ученики радовались, что уроки сократили, с другой стороны, все были согласны учиться полный день и даже сверх того, лишь бы ничего не менялось. Первоклассники не могли в полной мере понять невроз, охвативший Хогвартс, а вот те, кто несколько лет проучился и проработал под началом Дамблдора, с трудом находили себе место.
Впрочем, профессор МакГонагалл всегда была целиком и полностью на стороне Дамблдора и поддерживала его во всех делах и чаяниях. Вряд ли что-то изменится при новой власти. Так успокаивали себя все, включая профессора Трелани, к которой Минерва МакГонагалл относилась наиболее скептически.
На занятиях учителя были несколько рассеяны. Учащиеся старших классов, принимавшие участие в голосовании, с трудом могли сосредоточиться на уроках. Обед подали раньше, и ровно в час дня вся школа, включая призраков, собралась в Большом зале.
С тех пор, как Дамблдор был выбран директором Хогвартса, замок ни разу не принимал в своих стенах Совет попечителей в полном составе. Сегодня же Альбус Дамблдор впервые за многие годы явился в Хогвартс в качестве гостя. Он вошёл в Большой зал и поприветствовал собравшихся лучезарной улыбкой. Все дружно зааплодировали, но ответные улыбки на лицах учеников и преподавателей выглядели несколько растерянными.
Учительский стол был убран. Вместо него на возвышении стояли кресла, на которые уселись учителя и важные гости. Совет попечителей устроился на стульях, выстроенных в ряд вдоль стены.
Постамент с сосудами для голосования заранее перенесли и установили перед высоким собранием. Перед постаментом уже крутились репортёры из магических изданий.
Гарри на всякий случай в зал не пустили, оставив стоять рядом с Ремом Люпином в дверях. Гарри не слишком жаловался – чем меньше внимания к его персоне, тем лучше. Не хватало ещё снова попасть на первую полосу «Прорицательской». С фотографов станется! Близнецы на радио продолжали гнуть свою линию, письма валили валом, и Драко сказал, что нанял ещё двух девочек, чтобы разбирать корреспонденцию. Окажись Гарри в зале вместе со всеми, его непременно начали бы фотографировать. Нет уж.
Обзор отсюда открывался отличный, гости были как на ладони. Учителя, деканы, вот Дамблдор в сине-фиолетовых одеждах… Гарри заметил Драко. Тот уже занял своё место среди членов Совета. Облачённый, как и они, в чёрные бархатные мантии, он смотрелся там так, словно всегда занимал этот пост. Остальные попечители годились ему в отцы, а то и в дедушки, но никто не позволял себе смотреть на него косо. Что ж, можно ему только позавидовать… Люциус, наверное, и не подозревал даже, что Драко так скоро займёт его место в Совете. И в магическом мире тоже. У него блестящие способности.
И, конечно же, не может не льстить, что часть этих замечательных талантов работает на благо Гарри Поттера, великого героя и спасителя волшебного сообщества.
Гарри не собирался оставаться тут до конца церемонии. Он знал, что сегодня произойдёт. Результаты голосования будут объявлены, но этим праздник не закончится. Дальше их ждёт много работы. Пусть разбираются. Эти выборы станут сенсацией. «А то нет», — мстительно подумал Гарри.
Было сказано несколько слов по поводу голосования. Выступил Дамблдор, потом небольшую речь произнёс председатель Совета попечителей, мистер Горран. Зал напряжённо слушал их. Гарри старался сохранять заинтересованное выражение лица, потому что Рем время от времени поглядывал на него.
— Для начала Министерство хочет поблагодарить всех вас за участие в выборах. Ваше слово будет решающим, друзья мои, — не переставая улыбаться, сказал Дамблдор. – Сейчас вы увидите уже имеющиеся у нас результаты голосования.
Вверх взмыли малиновые струи, напоминающие фонтаны. Самая высокая, вторая по счёту, выписывала в воздухе слова «Минерва МакГонагалл». Следом за ней шёл «Филиас Флитвик». И чуть ниже «Северус Снэйп». Ну да, всё, как говорил Драко.
Невысокий колдун в тёмно-красной мантии подошёл к постаменту и начал постукивать волшебной палочкой по стеклянной поверхности сосудов, открывая их.
Сверкающие малиновые гейзеры взлетели почти под потолок. В зале воцарилась мёртвая тишина. Только один из фотографов машинально щёлкал затвором фотоаппарата. Спустя несколько долгих, как вечность, секунд, по рядам преподавателей пронёсся ропот. Совет попечителей с непониманием переглядывался друг с другом. Ученики молча взирали на светящиеся под самым потолком слова.
Северус Снэйп, декан Слизерина, обошёл Минерву МакГонагалл на два фута.
Улыбка зажглась на Гарриных губах. Он не побоялся дать волю чувствам. Никто не мог его заметить из-за прикрытых дверей. Зато Гарри отсюда прекрасно видел Снэйпа. Стоило устроить этот аттракцион хотя бы ради той волшебной секунды, когда его лицо стало таким… о да. Испуганным.
Дамблдор поднялся и с улыбкой вышел вперёд, встав рядом с волшебником в тёмно-красной мантии, который в растерянности топтался перед открытыми сосудами для голосования.
— Итак, друзья мои…
Но Гарри не стал слушать, как министр будет спасать ситуацию. Он двинулся в сторону коридора, ведущего в подземелья.
— Гарри.
Он обернулся. Выражение лица оборотня говорило само за себя.
— А? – Гарри невинно поднял брови. – Ну что ты, Рем. У меня ведь даже волшебной палочки нет. Мне так и не разрешили голосовать, хотя Драко и обещал.
Люпин хотел возразить, остановить его, но не нашёл слов.
* * *
Гарри знал, что Снэйп придёт к нему. Надо только подождать. Ведь неизвестно, сколько времени понадобится мастеру зелий, чтобы улизнуть от министерских чинов и попечительского совета школы. Наверняка вся компания не отпускает его ни на шаг. Гарри усмехнулся, представив себе, что сейчас происходит в Большом зале. Шалость удалась. Он ничего не чувствовал, кроме удовлетворения. В конце концов, сколько можно держать его в дураках. Пусть поймут, что он не малолетний идиот, который проглотит что угодно, лишь бы Снэйп не выгнал его из кровати.
Странно, что это понимание пришло к Гарри только теперь. Он словно увидел себя и всё происходящее со стороны. Господи, каким же он был глупцом! Он разрешал им пользоваться собой, поверял свои секреты, слабости… Имел глупость подумать, что они на самом деле переживают за него. А желание Снэйпа спрятать его от Сириуса? Ради чего? Причина только одна: он опасается, как бы не испортили драгоценный инструмент, который мастер зелий целый год настраивал для себя.
А что случилось бы, поддайся Гарри той минутной слабости? Он ведь был готов уступить Драко. В какой момент Снэйп ворвался бы к ним? Сколько оскорблений и упрёков пришлось бы выслушать? И сколько унижаться, вымаливая потом прощение?
Довольно. С этой секунды и навсегда.
И пусть Гарри тянуло к Снэйпу и телом, и душой, теперь юноша знал точно: просить он больше не придёт. Лучше умрёт от одиночества, но никогда не встанет под его дверью с протянутой рукой. Пусть приходит сам, если сочтёт нужным.
Портал бесшумно открылся, и в комнату ворвался Снэйп.
Гарри поднял голову и взглянул на него. Не испуганно и настороженно, как раньше. Просто посмотрел.