— Наверное, тебе не хватает Люциуса, — сказал Гарри и закусил губу. Зачем я это говорю?
Но к его удивлению, Драко воспринял эти слова совсем не так, как рассчитывал Гарри.
— Вовсе нет. То есть… Мне, конечно, не хватает его. Но я не смог бы теперь из-за каждой ерунды бегать к нему за разрешением.
— Думаешь, пришлось бы?
— Поттер, ты так быстро всё забыл, что мне впору тебе позавидовать.
— Я не забыл, Драко. Но я не знаю тонкостей ваших отношений. Ты никогда ничего мне не рассказывал.
Малфой внимательно посмотрел на него, и Гарри с трудом выдержал его взгляд. До чего же похожи…
— С чего вдруг ты?..
— Просто так. Извини, — Гарри встал. – Мы потом… Как-нибудь потом об этом поговорим.
— О чём? – удивился Драко.
Гарри махнул рукой и пошёл к выходу из зала.
Чёрт бы их всех побрал со своими секретами. Как-то Гарри попытался заговорить об этом с мастером зелий. Не о письме, которое он нашёл в Гардинер-Парке, конечно же, а о том, что Драко следует сказать, что его отец жив. Но, кажется, профессор предоставил Гарри самому решать, как поступить, и пропустил его предложение мимо ушей. Или опять сделал вид. Но, так или иначе, Люциус Малфой проснётся в начале лета, осталось немного. И даже если он будет вести жизнь затворника в Гардинер-Парке, едва ли это изменит его характер и взгляды на жизнь. Должен ли Драко узнать всё о своём отце? При одном воспоминании о том письме у Гарри внутри что-то сжималось.
Минуточку, Гарри Поттер. Ты кое-что упустил, увлечённый проблемами Драко. Да-да. Именно. Ты забыл, что тебе самому придётся вести жизнь затворника в Гардинер-Парке. Что случилось? Зачем хвататься за сердце? Ты ведь боялся одиночества? Так у тебя там намечается премилая компания. Вампир, фантом и Люциус Малфой. О Господи.
Гарри зажмурился. Нет, не надо сейчас об этом думать. Не надо… Не надо сейчас… А когда? Сколько ещё себя успокаивать? Ведь времени почти не осталось. Довольно. Сегодня вечером он серьёзно поговорит с Северусом.
* * *
Гарри устроился на постели и наблюдал за Снэйпом. Тот сидел за поздним ужином. Рядом с тарелкой лежала раскрытая книга, от которой Снэйп не сводил взгляда. Вилка в его руке двигалась машинально, и, кажется, профессору было абсолютно всё равно, что он ест. А ещё гриффиндорец был уверен, что Снэйп нарочно пялится в книгу. Наверняка ему просто хотелось, чтобы Гарри не приставал к нему с разговорами. Впрочем, Гарри пока не собирался этого делать. Он молча разглядывал своего любовника и думал о том, как хорошо было бы, если бы Лили не бросилась под заклинание Волдеморта семнадцать лет назад. Сейчас бы все были избавлены от проблем. Правда, в случае Гарриной гибели получилось бы, что Снэйп не выполнил обещания, данного Лили. А Снэйп, к несчастью, всегда свои обещания выполнял.
— Вы не перевернёте страницу?
Снэйп перестал жевать, но глаз от книги так и не поднял.
— Я смотрю на вас уже четверть часа. Пытаетесь учить наизусть?
— В вашем-то обществе? Едва ли это возможно, – спокойно отозвался Снэйп и демонстративно перелистнул страницу.
— Если я мешаю, то просто скажите. Я уйду. Не нужно меня терпеть только потому, что нас связывает кровь.
— Я долгие годы мирился с вашим присутствием, Поттер. Вы мне нисколько не мешаете. Вы, хвала Мерлину, уже не учащийся первого класса, и можете сидеть спокойно... – мастер зелий коротко взглянул на него и добавил: — Иногда.
Гарри вздохнул и поднялся с постели.
— Я пойду.
— Как вам будет угодно.
— Вам всё равно, — Гарри не задавал вопрос, он констатировал факт.
Снэйп отложил вилку и посмотрел на него в упор.
Ну и взгляд.
— Профессор, у меня будет ожог.
— Чего вы добиваетесь?
— Ничего.
— Тогда в чём дело?
— Ни в чём.
Бледные губы Снэйпа тронула ядовитая улыбка.
— Ещё не время идти в постель, насколько я понимаю.
Вот чёрт тебя возьми!
— Чем вас не устраивает это время, господин профессор? – Гарри постарался скопировать его интонации.
Снэйп демонстративно расправил лежащую на коленях салфетку.
— Мне будет дозволено хотя бы доесть ужин? — холодно спросил он.
Гарри едва не застонал.
— Это просто невозможно! Почему мы не можем просто разговаривать?
— А чем мы, по-вашему, сейчас заняты?
На сей раз Гарри решил не поддаваться на его вызывающий тон.
— Вы читаете. И вас раздражает моё присутствие, — мягко сказал гриффиндорец, подходя к креслу Снэйпа сзади.
— Вынужден попросить вас не стоять у меня за спиной, Поттер, я терпеть этого не могу, — холодно проговорил профессор, но Гарри ясно услышал в его голосе примирительную нотку.
— Я стою тут не просто так, — прошептал Гарри, обнимая мастера зелий за шею.
Снэйп на мгновение замер в кресле. Затем снова взялся за вилку.
— Поттер, я пропустил сегодня обед. И мне не хотелось бы доедать остывший ужин.
— Но ведь ужин всегда можно подогреть, — тихо возразил Гарри, придвигаясь ближе. Гриффиндорец прижался щекой к бледной щеке учителя, а потом коснулся губами шеи Снэйпа.
Профессор сидел неподвижно, вероятно, ожидая продолжения. Но Гарри прекрасно знал, что продолжить ему не позволят. Почему-то Снэйпу не нравилось, когда Гарри пытался приласкать его. Довольно странно, учитывая то, что они вот уже месяц спят вместе. Снэйп словно взял себе в обязанность доставлять ему удовольствие, но сам ограничивался очень немногим и ничего не требовал от гриффиндорца взамен, кроме одного: чтобы Гарри не трогал его. Всякий раз, когда Гарри пытался взять инициативу в свои руки, Снэйп останавливал юношу. На вопрос «Тебе неприятно?» Гарри получал ответ «Я не люблю этого». А вот Люциусу Малфою было дозволено всё. И с этим фактом приходилось мириться. Гарри старался довольствоваться тем, что получал. Ему было с чем сравнивать – теперь Гарри получал очень много и постоянно твердил себе об этом, но ведь чем чаще напоминаешь себе о том, какой ты везучий, тем отчётливей понимаешь, насколько сильно тебе не повезло.
— Я не буду мешать, — шепнул гриффиндорец и чуть отстранился.
— Сердечное спасибо, — откликнулся Снэйп.
Гарри улыбнулся учителю и стащил с тарелки ломтик картошки.
Снэйп нахмурился, но промолчал.
Гарри вернулся на свой наблюдательный пост – на кровать. Некоторое время в комнате царило молчание. Наконец, мастер зелий снял с колен салфетку и потянулся к графину с вином.
— Я получил письмо от Эмили, — внезапно сказал он.
Гарри вопросительно поднял брови.
— Как она?
— Пишет, что здорова. Она хотела бы видеть вас крёстным своего ребёнка.
— Что? Я? – Гарри не поверил собственным ушам. – Но я думал, она попросит вас, ведь…
— Едва ли моя скромная персона достойна такой высокой чести, Поттер.
— Но… — Гарри растерялся. – И что я должен?..
— Смею предположить, ваш отказ сильно расстроит её, — холодно заметил Снэйп. – Эмили считает вас своим ангелом-хранителем.
— Вы рассказали ей?
— В общих чертах, — уклончиво ответил профессор.
Чёрт.
Гарри потёр лоб. Кожа под пальцами была непривычно гладкой.
— Но я… Не уверен, что я подхожу для роли крёстного… Мне только семнадцать…
— К тому времени вам уже будет восемнадцать.
— Да, конечно, но всё же… Нет, вы серьёзно?!
— Вполне.
Гарри потряс головой.
— Я не думаю, что в своём нынешнем положении я могу взять на себя такую ответственность.
— Вы приятно поражаете меня, мистер Поттер. – Снэйп отвесил ему шутовской поклон. – Но вы напрасно боитесь ответственности перед этим ребёнком. Если вспомнить вашего собственного крёстного, то едва ли все эти годы он вспоминал о том, что некоторым образом отвечает за вас. И заметьте, всё это ничуть не мешает ему слыть героем.
— Я надеюсь, что мне не придётся повторить судьбу Сириуса, — негромко проговорил Гарри.
— О, уверяю вас, мистер Поттер, даже если бы ваш легендарный крёстный не почтил своим присутствием стены Азкабана, едва ли это коренным образом изменило вашу жизнь.
Гарри промолчал.
Пускаться в споры на эту тему он не хотел. Какова бы ни была Гаррина привязанность к Сириусу, нельзя закрывать глаза на правду. Да, Сириус неоднократно рисковал собой ради Гарри, но точно так же он рисковал собой и ради других. Не задумываясь. Не выделяя крестника из этих других. О себе Сириус всегда думал в последнюю очередь. Но о ком или о чём он тогда вообще думал? Год назад, ещё во время войны, Снэйп назвал его безумцем, жертвой навязчивой идеи. Тогда Гарри страшно разозлили эти оскорбления. Но теперь он был вынужден признаться, что мастер зелий в чём-то прав. Хотя, в конце войны они все превратились в безумцев. Гарри попытался вспомнить себя. Ему было уже всё равно, кто победит, ему просто хотелось, чтобы война закончилась. Возможно, Сириус тоже испытывал подобное желание? Очень может быть… Но в глубине души Гарри всегда мечтал, чтобы Сириус думал не только о войне, но и о нём тоже. Год назад Гарри гнал эти эгоистичные мысли, ему казалось неприличным требовать внимания к себе в такой сложный для их мира момент. Крёстный руководил Сопротивлением, и вокруг Хогвартса шли военные действия… Но…
Ладно. Хватит ныть.
— Я должен сразу дать Эмили ответ? Или можно подумать?
— У вас ещё достаточно времени.
Гарри кивнул.
— Хорошо. Вы больше не хотите читать?
Снэйп молча смотрел на него, ожидая продолжения.
— Что со мной будет, когда… если я закончу школу?
Мастер зелий поставил кубок на стол.
— Поговорим об этом, когда вы закончите школу.
— Нет, сейчас! – заявил Гарри и сам себе поразился. Что это с ним? — Вы отправите меня в Гардинер-Парк?
— Да.
— И сколько времени мне придётся там сидеть?
— Это зависит от ряда обстоятельств.
— Каких?
— К сожалению, не могу сейчас сказать ничего определённого. Не торопите события, Поттер, до конца учебного года почти четыре месяца.
— Три месяца и одна неделя, — сказал Гарри. — Когда вы отвезёте меня туда…
— В ваш дом, — проговорил Снэйп.
— В… В наш дом, — Гарри посмотрел ему в глаза. – Что будете делать вы? Уедете?
— Конечно.
— И как скоро?
Снэйп пожал плечами.
— Затрудняюсь ответить.
— Это тоже зависит от обстоятельств? – ядовито спросил Гарри.
— Именно, — кивнул мастер зелий и погасил лампу.
Ему просто нужно, чтобы я заткнулся.
— Но я хочу знать. Вы ведь наверняка в курсе того, что решило Министерство! Ну пожалуйста! Что они решили? Скажите мне!
— На данный момент я знаю лишь то, что знают все. Вам разрешено закончить Хогвартс. Мне больше нечего добавить, — Снэйп взял его за плечи. — Поттер, вы слишком торопитесь. Поверьте, ещё есть время.
Гарри опустил голову. Время… А что толку в этом времени? Он весь извёлся от ожидания неизвестно чего. Один день был похож на другой. Он привык к своим одиноким бдениям в библиотеке во время занятий практической магией, к косым взглядам. Да, его всё ещё сторонились, но кажется, Хогвартс привык к присутствию мага, якобы обладающего мощью Тёмного Лорда.
Да и Министерство, судя по всему, ослабило контроль над его персоной. Последнюю посылку миссис Уизли передавала уже не через Рона, а прислала обычной совиной почтой. Хагрид поговаривал, что беспорядки по поводу его пребывания в школе прекратились. Но учебный год скоро окончится. Куда его отправят потом? Что потребуют, когда ему исполнится восемнадцать, и Снэйп перестанет быть его опекуном? Это время неумолимо приближалось. И никто не собирался просветить Гарри на сей счёт.
* * *
Наступил март, и, несмотря на старания учителей направить мысли студентов на учёбу, все их усилия пропали впустую. Как всегда накануне очередного квиддичного матча разговоры были только об этом и ещё о том, что Драко Малфой опять играет.
Никто не мог понять, с чего вдруг Драко решил восстановиться в команде на последнем году обучения. Хогвартс свыкся с мыслью, что Малфой стал членом Совета попечителей школы. Загруженные уроками старшие классы не очень представляли себе, как слизеринцу удаётся совмещать учёбу и работу. А тут ещё тренировки по квиддичу! Как он только время находит! В связи с этим по школе ползли самые невероятные слухи. Говорили, что прежний ловец Дэвид Морр уступил своё место Малфою под воздействием магии. Сенсацией номер два стало известие, что Малфоя тренировал сам Гарри Поттер. Если в декабре этому слуху не придали большого значения, то сейчас, когда выяснилось, что Малфой снова в игре, новость произвела на учеников огромное впечатление. Гарри молчал, игнорируя шёпот студентов за спиной. В этом семестре он ни разу не прикоснулся к метле, а, следовательно, никак не мог кого-то тренировать. Учащиеся Рейвенкло не верили в коварство Гарри, но и они не упускали случая подколоть слизеринцев, что частенько вызывало потасовки в коридорах. Конфликт между факультетами дошёл до того, что появился слух, будто Снэйп снял с собственного факультета десять очков за драку между капитанами команд Слизерина и Рейвенкло. Правда это или нет, никто точно не знал, но Рейвенкло после той драки лишился пятидесяти очков, а капитан рейвенкловской команды провёл выходные в больничном крыле.
За день до матча Хогвартс по обыкновению немного лихорадило, и, как рассказал за обедом Невилл, на уроке защиты Снэйп долго не мог сосредоточиться на теме занятия, постоянно забывая, на чём они остановились. Гарри невольно улыбнулся. Конечно, квиддич тоже был причиной, но только отчасти. Вчера они пробыли вместе до четырёх часов утра – такое на памяти Гарри случилось в первый раз. Время они провели с толком. Гарри даже не знал, что это на них обоих нашло. Всё было совершенно потрясающе. Но утром Гарри с трудом себя собрал. Можно себе представить, каково пришлось Снэйпу. Хотя он периодически предупреждал Гарри о том, как это обременительно – иметь старого любовника – Гарри ни на мгновение не пожалел о своём выборе. Такой беспредельной ночи у них ещё не было. Возможно, ощущения казались настолько острыми оттого, что они впервые стали партнёрами на равных. Гарри неожиданно позволили всё, и, получив возможность доказать свои чувства на деле, он обрушил на Снэйпа весь свой нерастраченный юношеский жар.
Хотелось, конечно, чтобы страсть и пыл мастера зелий свидетельствовали о чём-то большем, чем просто о сексуальном влечении. Но Гарри был ему благодарен уже за то, что Снэйп пошёл на риск, проведя с ним столько времени. К тому же Гарри ещё не успел пресытиться этой вседозволенностью, и пока его всё устраивало.
Исход квиддичного матча беспокоил Гарри очень мало. Он отлично знал, что в случае, если Слизерин начнёт проигрывать, в его силах исправить ситуацию. Силы обеих команд были примерно одинаковы. Пусть у Слизерина весьма темпераментные защитники, зато у Рейвенкло оказались виртуозные отбивающие. Но ловец Рейвенкло, Бродрик Эксли, определённо, уступал Малфою. Гарри был почти уверен, что применять магию не придётся.
Разумеется, Снэйп был заинтересован в том, чтобы его факультет выиграл, и сейчас наступило то самое время, когда декану Слизерина надлежало выбрать что-то одно: или по-прежнему соблюдать осторожность или выдвинуть в финал свою команду. Гарри с любопытством ждал, какие последуют указания на этот счёт, но Снэйп так ничего и не сказал. Они отправились на поле и, как в прошлую игру, расположились на учительской трибуне.
Гарри не видел Драко утром за завтраком, но им удалось немного поговорить накануне вечером. Малфой держался неплохо – без лишней самоуверенности, но и не дёргался понапрасну. Гарри, прогуливавшийся вчера вместе с Хагридом вокруг поля, смог посмотреть на тренировку Рейвенкло, и посоветовал Драко обратить внимание на отбивающих. Пришлось признать, что играли они безупречно, и слизеринцы сильно уступали им в умении изящно сшибать игроков с мётел, инсценируя несчастный случай. За подобные выверты со Слизерина непременно сняли бы очки. А у Рейвенкло всё было отрепетировано, как трюки в цирке.
— Просто держись от них подальше, — подытожил Гарри. – И не затягивай игру, как Морр прошлой осенью. Честное слово, чуть не заснул от скуки. К тому же все ужасно замёрзли. Сделай это быстро, ладно?
Драко сказал, что постарается, потому как в два часа запланировал встречу с министерским чиновником, и не хотел бы опаздывать.
День был пасмурный, с неба то и дело начинала сыпаться колючая снежная крупа, но это вовсе не остужало азарт болельщиков и самих игроков. Гарри сразу ощутил, на каком подъёме находились слизеринцы – не сравнить с осенним матчем.
Появление Малфоя на поле задало тон игре с самого начала.
Гарри сидел рядом с мастером зелий как раз за спиной Мирны Ридерс, которая комментировала матч. Идеальное место для наблюдения. Гарри изо всех сил делал вид, что ему абсолютно всё равно, кто выиграет. Для лучшей маскировки, хотя солнца не было, он надел солнцезащитные очки.
Мирна перечислила игроков, не забыв сообщить зрителям об изменениях в команде Слизерина. Трибуна слизеринцев отозвалась на её слова громкими аплодисментами и пронзительным свистом. Драко изящно взмахнул кистью – не то помахал болельщикам, не то сделал успокаивающий жест – Гарри толком не понял. Но слизеринцы сразу притихли.
И никакой магии. Как ему это удаётся?
— Кваффл в игре! – провозгласила Мирна.
Гарри отвёл глаза от Малфоя и заставил себя сосредоточиться. Важно не пропустить снитч. Маловероятно, что Драко оплошает, потому что ловец Рейвенкло определённо не годился ему в конкуренты. Но были ещё эти чёртовы отбивающие… Фред и Джордж наверняка бы оценили их технику. Траектория полёта отбиваемого бладжера была рассчитана так, что мяч непременно врезался в метлу игрока чужой команды. Главное – перехватить бладжер под определённым углом и выбрать цель. На десятой минуте игры отбивающий по фамилии Тенерли ловко сшиб с метлы слизеринского вратаря. Наверное, напасть на попечителя школы просто не хватило духу. И всё-таки Гарри подозревал, что когда наступит критический момент, игроки Рейвенкло станут не слишком разборчивы.
«Если они собьют Малфоя, то не поможет даже моя магия», — подумал Гарри. Но Драко, похоже, помнил его предупреждение и не лез в центр, предоставив игрокам решать их проблемы без своего участия.
Схватка была в самом разгаре, когда Гарри заметил снитч.
Но внимание игроков и зрителей в тот момент отвлекла замена кваффла, который отбивающие Рейвенкло по случайности привели в негодность, основательно помяв мяч неудачно отбитым бладжером.