Колхозный университет
Вместе с рабочими университетами появились колхозные
университеты, являющиеся формой культурного роста крестьян. Они
стали создаваться в 1929 году при крупных совхозах с целью повышения
сельскохозяйственных и производственных знаний колхозников.
По положению, выработанному Главполитпросветом, колхозные
университеты имели три отделения с двухгодичным сроком обучения:
419
колхозно-кооперативное, агрономическое
и отделение советского
строительства и культурно-просветительной работы.
В середине 1930 года в Московской области насчитывалось 4 колхозных
университета, в Уральской — 4, на Северном Кавказе — 9, по одному
колхозному университету работало на Средней и Нижней Волге, в
Ленинградской области, в Северном крае.
Первый колхозный университет в нашей стране возник в селе Байкалово
Уральской области в 1929 году. Его организатором был Г. Ф. Бетонов. Из
137 учащихся первого набора было 89 бедняков, 20 батраков, 28
середняков. Слушатели колхозного университета активно участвовали в
агрономическом походе. Они обучили основам агротехники 10,5 тыс.
крестьян.
В период первой пятилетки возникают народные университеты самых
различных направлений. Появляются культармейские университеты по
подготовке кадров для обучения населения грамотности.
В период первой, второй и третьей пятилеток деятельность народных
университетов расширяется и совершенствуется//Рябков, В. М. Из истории
развития народных университетов в годы социалистического
строительства в СССР/В. М. Рябков//Клуб и проблемы развития
социалистической культуры. - Челябинск: Юж.- Урал. кн. изд., 1974. -
С. 34 - 54.
Народная консерватория
Московская народная консерватория
Московская народная консерватория — одно из самых значительных
явлений музыкально-просветительской жизни страны начала XX столетия.
Замысел этого
необычного учебного
заведения удивительно
соответствовал эпохе острейших социальных противоречий периода
революции 1905—1907 годов.
420
Смена XIX столетия XX сопровождалась качественным переломом в
культурной жизни России. Этот период характеризуется тяжелым
материальным положением трудящихся масс страны, которое к тому же
усугублялось и обездоленностью в отношении культуры. На рубеже XIX и
XX веков почти 80% населения страны оставалось неграмотным.
Угнетенный капиталистами, задавленный нуждой и темнотой, русский
пролетариат заявил о себе, как о самостоятельной и грозной силе.
Революционная ситуация 1905—1907 годов пробудила неукротимую тягу
русского народа к самым различным видам знаний, к литературе и
искусству.
Высшие учебные заведения, консерватории, академии художеств в силу
своей элитарной направленности и ограниченности не могли служить
народу в его стремлении к знаниям. Не случайно в период 1905—1907 годов
широкое развитие получает сеть культурно-просветительных учреждений,
которые, стремились утолить своеобразный голод трудящихся в области
культуры, искусства.
Многочисленные школы для взрослых, библиотеки, читальни при
фабриках и заводах, социал-демократические клубы, общества
самообразования рабочих в значительной степени обязаны своим
рождением творческой интеллигенции.
В развитии сети просветительных учреждений активно проявила себя
либеральная буржуазия. Она видела в культурно-просветительной
работе средство отвлечения масс от революционных выступлений. К
таким учреждениям, возникшим в конце XIX столетия, относятся
Народные дома — Народный дом Николая II, графини Паниной,
Народный дом на Введенской площади в Москве, народные дома
Тифлиса, Харькова и т. д.
В рассматриваемый период существовала достаточно развитая сеть
музыкальных классов, отделений Императорского Русского Музыкального
Общества, музыкально-хоровых
школ и т. д.
421
классов, бесплатных
хоровых
Среди лучших музыкально-просветительных организаций и деятелей,
опыт которых обобщила и в значительной мере использовала Московская
Народная консерватория — Бесплатная музыкальная школа, открытая
М. А. Балакиревым и Г. Я. Ломакиным в 1862 году, общедоступные
хоровые классы Русского хорового общества, музыкально-хоровые классы,
руководимые Николаем Приваловым, Смоленские классы, хор народной
песни в Народном доме на Введенской площади, хор Пречистенских ра-
бочих курсов в Москве, частные хоры В. Серовой, А. Д. Городцова, А.
Гайгерова, Певцовой и многие другие.
Просветительская деятельность этих учреждений, любительских хоров,
благодаря активной роли талантливых пропагандистов постепенно
вырастала в общественно значимое явление. «Интеллигентный класс
повсюду устремился с всею горячностью души помочь общему невежеству,
глубокой общей безграмотности масс».
Московская народная консерватория, открытая в 1906 году, наследовала,
прежде всего, демократическую позицию лучших своих предшественников
и в развитии музыкально-просветительной работы дореволюционного
времени представляет вершину, как в плане демократизации своей
аудитории, так и в плане демократизации внутренней жизни этой
своеобразной организации. Беспрецедентной была и вся система учебно-
воспитательной работы МНК, центральным стержнем которой впервые
стала русская народная песня, а хоровое пение явилось наиболее доступным
и удобным для народных масс средством изучения музыки.
Идея создания Московской народной консерватории принадлежала
действительным членам Музыкальной Этнографической Комиссии;
состоящей при Обществе любителей естествознания, антропологии и
этнографии Московского университета (МЭК при ОЛЕА и Э ).
Московская
422
Музыкально-этнографическая
комиссия объединяла
передовых музыкантов, посвятивших себя собиранию, изучению и
пропаганде народных песен, народного творчества. Ведущая роль здесь
принадлежала собирателям народной песни: Е. Э. Линевой, А. Л. Маслову,
А. М. Листопадову, Ю. Н. Мельгунову, Е. В. Богословскому, Д. И.
Аракчиеву, М. Е. Пятницкому, музыковедам Н. А. Янчуку, Ю. Д. Энгелю, Б.
Л. Яворскому. Список участников МЭК был украшен именами Н. А.
Римского-Корсаква , С. И. Танеева, А . Д . Кастальского, А. Т.
Гречанинова, Н. М. Ипполитова-Иванова и др. Рядом с этнографами,
собирателями народной музыки, активно сотрудничали Д. И. Аракишвили
(Аракчиев), Н. В. Лысенко, Язеп Витол, впоследствии ставшие
классиками молодых национальных культур.
Основной целью членов Музыкальной этнографической комиссии было
стремление спасти от забвения бесценные богатства народного искусства,
извлечь их из памяти людей — хранителей песенной старины и сделать
всеобщим достоянием. Музыкальная этнографическая комиссия, наряду с
научными заседаниями, снаряжением фольклорных экспедиций, изданием
трудов МЭК, сборников народных песен, устраивала этнографические
концерты, в которых принимали участие хоры Е. Э. Линевой, Д. И.
Аракивили, Б. Подгорецкого, Ремпетера, А. Никольского, В. С. Калинникова
и др.
Создание Московской народной консерватории явилось вершиной
деятельности Музыкальной этнографической комиссии. В народной
консерватории МЭК при ОЛЕА и Э видела, кроме общеобразовательной
пользы и повышения уровня музыкально-художественного развития масс,
возможность со временем осуществить учреждение специальной кафедры
народной музыки, имеющей важное значение для науки.
Необходимость в новом центре музыкального просвещения и
образования ощущалась давно, как в кругах демократически настроенной
музыкальной интеллигенции, так и самого населения.
423
Так Е. Э. Линева, выступая на II Всероссийском съезде сценических
деятелей в Москве 7 марта 1901 года, в докладе, посвященном организации
хоров в России, высказывает те идеи, которые впоследствии легли в основу
будущих документов Московской народной консерватории: надо
«...изыскать средства, чтобы дать возможность развиваться замечательным
способностям
нашего
народа...» Обращаясь
к
музыкальной
общественности, она указывает на ближайшие задачи в области
музыкального просвещения, которые не терпят отлагательств: «I. Дать
возможность всем классам общества изучать музыку современных
композиторов, как русских, так и иностранных. II . Ввиду важного значения
старинной русской народной песни, на которой держится русская
музыкальная школа, восстановить старую русскую народную песню и
ввести её во всеобщее употребление во всех классах общества...».
Немедленно надо приступить к устройству «...I. Хоров или хоровых
обществ всюду... I I . Общедоступных хоровых классов с двумя отделениями:
а) подготовительным, где обучают музыкальной грамоте, и б) концертным, в
котором разучивают репертуар... I I I . К изданию целой серии дешёвых
музыкальных листков для хора».
В архиве Е. Э. Линевой, находящемся в ГЦММК им. М. И. Глинки в
Москве, в материале, который носит название «Отдельное мнение Е. Э.
Линевой о Народной консерватории», автор сообщает нам о том, как
хористы (хора Народного дома на Введенской площади и Пречистенских
рабочих курсов) неоднократно обращались к ней с просьбой организовать
музыкальное общество при Народном доме: «...Трудовой народ, т. е.
фабричные рабочие (куда входят крестьяне), конторщики, приказчики и др.
несомненно, чувствуют большую потребность в музыкальном развитии.
Импульсом служит как стремление к душу возвышающему отдыху („забыть
нашу гадкую жизнь"), так и вообще свойственная природе тяга человека к
искусству, к прекрасному. У некоторых это желание учиться связано с
практическими соображениями — заработками в духовных хорах, у других
424
— со стремлением продолжить и пополнить полученные элементарные
сведения по музыке в школе. У некоторых талантливых людей,
высказывающих желание учиться специально музыке, есть, возможно,
сокровенная надежда сделаться со временем артистами, многие хотят быть
регентами».
Вопрос о создании нового учреждения, которое бы в своей деятельности
могло удовлетворить стремление к музыкальным познаниям широких масс
трудящихся и одновременно воплотить идеи в области народного
просвещения передовой части музыкальной интеллигенции, обсуждался
неоднократно в Музыкальной этнографической комиссии в период с 1903
по 1906 год.
Само слово «Народная консерватория», включающее в себя ёмкое
содержание и определённый смысл, впервые прозвучало 21 ноября 1905
года на заседании МЭК в докладе Е. Э. Линевой «Народная консерватория».
Программа, изложенная ею, по общему признанию членов МЭК «оказалась
более жизненной и соответствующей задачам времени»: «...В наше время,
когда все стороны народной жизни привлекают к себе самое серьёзное вни-
мание ученых и когда возлагаются надежды на широкую самодеятельность
народа, нельзя оставлять без внимания и ту область, на поприще которой
могут также выдвинуться и уже выдвигались изредка народные таланты,
именно отрасль искусства, в частности, музыка. Доступ в консерватории
для лиц из народа затруднителен, как по финансовым причинам, так и по тем
условиям, которые предъявляют консерватории к поступающим и таким
образом музыкальные таланты в народной среде лишены возможности
развиваться. Необходимо создать для них другие, более благоприятные
условия, необходимо создать „Народную консерваторию", исходя из той же
идеи, какая положена в основание „Народных университетов"».
Многие русские музыканты и деятели культуры проявили интерес и
сочувствие к организации Народной консерватории. К их числу относится
Владимир Васильевич Стасов, который откликнулся на просьбу Е. Э.
425
Линевой высказать свое мнение о новом учреждении письмом от 30 марта
1906 года. Письмо это обсуждалось на заседании Организационного
комитета Народной консерватории и явилось поддержкой в деле создания
принципиально нового учреждения для народа.
Сергей Иванович Танеев, активный организатор Московской народной
консерватории и один из первых её преподавателей со дня основания,
горячо приветствовал это начинание. В материалах ГДМЧ в г. Клину,
относящихся к МНК, сохранился черновик его выступления, в котором
С. И. Танеев говорит о благородной миссии Народной консерватории: о том,
«...какие богатые музыкальные силы заложены в недрах русского народного
гения. Надо думать, что эти силы, заглушённые рабством государственного
гнета, усовершенствованиями цивилизаций, могут быть вызваны наружу и,
проявить себя,— благодарная задача, которую могла бы поставить себе
целью Народная консерватория...
* * *
Официальной датой организации Московской народной консерватории
считается 4 марта 1906 года, когда на V заседании Временного бюро было
заслушано предложение Е. Э. Линевой об организации при Обществе
народных университетов Москвы (МОНУ) музыкальных классов или
Народной консерватории. Собрание постановило: «Просить г. Линеву
разработать проект организации классов, предоставив ей и лицам,
сочувствующим её назначению, широкую автономию в деле устройства
классов».
Вскоре был выбран Организационный комитет Народной консерватории,
который приступил к работе с апреля 1906 г. В Организационный, комитет
входили выдающиеся музыканты Москвы: С. И. Танеев, А. Т.
Гречанинов, Ю. Д. Энгель, Б. Л. Яворский, А. Д. Кастальский, Е. Э.
Линева, Н. А. Янчук, Д. И. Аракишвили, Н. Д. Кашкин, П. А. Карасев, А.
Л. Маслов — действительные члены МЭК при ОЛЕА и Э, и П. Г.
Чесноков, А. Г. Чесноков, А. Н. Карасев, Д. И. Зарин, И. Н.
426
Ковалевский, И. А. Брызгалов — представители «кружка преподавателей
хорового пения».
Организационный комитет должен был получить у градоначальника
Москвы разрешение открыть Народную консерваторию; решить задачу
управления
и
самоуправления, найти
покровителей
Народной
консерватории; решить вопрос о средствах, в том числе найти меценатов,
желающих материально поддержать новое учреждение и т. д. Кроме
внешней организационной стороны, члены-учредители должны были
определить цели и задачи Народной консерватории, создать программы по
всем курсам и предметам обучения, закрепить в документах желательный
метод преподавания, провести конкурс среди приглашенных
преподавателей на право ведения занятий и т. д. Организационный комитет
избрал своих представителей в Совет МОНУ. Общее руководство Народной
консерваторией (Музыкального отдела МОНУ) и управление ею
осуществлял Общий Совет Народной консерватории, в состав которого
входили все преподаватели и лица, приглашённые Народной
консерваторией — всего 50 человек.
Общий Совет выделил ряд комиссий для разработки вопросов,
касающихся отдельных курсов преподавания: хоровую, сольного пения,
фортепианную, струнную, теоретическую.
Ближайшее заведывание делами Совета МНК принадлежало
Организационному комитету, ответственному перед Советом и
действующему на основе инструкций.
Летом 1906 года функционировали Временное бюро, работавшее по
директивам Организационного комитета, и хоровая комиссия,
разработавшая программу хоровых классов.
В состав Временного бюро входили 5 человек — Д. И. Зарин, Е. Э.
Линева, А. Л. Маслов, А. Г. Чесноков, Б. Л. Яворский. Бюро занималось
«разработкой деталей открытия курсов», поиском средств на оплату
427
помещений, а также разысканием лиц, желающих внести пожертвование
на нужды МНК.
В период становления Московской народной консерватории часто
возникали творческие споры, рабочие дискуссии, которые способствовали
тщательной
разработке
методики
преподавания,
вопросов
организационного порядка, разрешению финансовых затруднений.
Одним из дискуссионных вопросов начала работы МНК был вопрос о
«конечных целях». Существовали два полярных мнения — Д. И. Зарина
и Е. Э. Линевой. Д. И. Зарин видел в Народной консерватории учебное
заведение средней ступени, отвечающее привычным формам образования.
Е. Э. Линева выдвинула свою точку зрения: «Я понимаю этот вопрос иначе
и шире. Я думаю, что Народная консерватория должна давать и
начальное и среднее и высшее специальное музыкальное образование...
Нужно, чтобы программа каждого года была вполне цельною, чтобы
существовала связь между I, II и III курсами хоровых классов, чтобы
преподавание шло концентричными кругами и, вместе с тем, чтобы все
предметы преподавания имели связь с хоровыми классами и между собой».
Предложение, выдвинутое Е. Э. Линевой, было принято и закреплено в
печатном проспекте Московской народной консерватории. Выпущенная
позднее «Инструкция МОНУ Музыкальной секции» несколько шире
освещает цели и задачи МНК:
§ 1. а. На началах широкой доступности знакомить население Москвы и
Московской губернии с основами общих и специальных музыкальных
знаний...
в. Всеми средствами содействовать музыкально-культурной цели,
музыкальному просвещению в пределах России через ознакомление
возможно более широких кругов населения с основами общих и
музыкальных знаний, развивать вкусы народа, дать ему возможность
сознательно относиться к художественной музыке...»
428
Неизвестный автор статьи в газете «Новь» пишет о том, что помимо
официальной стороны управления Народной консерватории, существовала
«внутренняя», нервом которой была свободная инициатива каждого
деятеля МНК. Московская народная консерватория,— «учреждение
совершенно идейное»,— писал он, подчеркивая этим бескорыстие
учредителей, их истинность служения большой идее музыкального
просвещения трудящихся. МНК собрала вокруг себя группу музыкантов,
работающих совместно на началах свободного сотрудничества,
демократизма, людей одержимых, отдающих ему «свободные часы
отдыха», и часто «из последних сил».
Ю. Д. Энгель писал о том, что в МНК «нет ни одной должности, по
назначению, все выборные». Слова Ю. Д. Энгеля документально
подтверждает «Список преподавателей, выбранных на собрании
Организационной комиссии Музыкальных курсов Народной консерватории
1 мая 1906 года»:
1. С. И. Танеев (высшая теория музыки)
2. А. Т. Гречанинов (теория музыки)
3. Ю. Д. Энгель (история музыки)
4. Е. Э. Линева (хоровое пение)
5. Б. А. Яворский (хоровое пение)
единогласно
единогласно
единогласно
+1 3, —1
6. М. А. Дейша-Сионицкая (сольное пение) +12, —2
7. Е. В. Богословский (
)
+12, —2
8. И. Н. Ковалевский (хоровое пение)
9.А. Н. Карасев (хоровое пение)
10. А. Г. Чесноков (духовые инстр.)
11. Ю. Э. Конюс (скрипка)
12. Б. О. Сибор (скрипка)
13. Д. И. Аракчиев (хоровое пение)
14. А. Л. Маслов (хоровое пение)
+11, —3
+10, —4
+1 0 , —4
+1 0 , —4
+9 , —5
+ 9, —5
+9, — 5
429
15. Р. М. Глиэр (теория музыки)
+8 , - 6
Трудно удержаться от восклицания, какое блестящее созвездие талантов,
педагогических и артистических сил Москвы! Однако заслужить высокую
честь быть избранным в преподаватели Народной консерватории могли
только союзники и единомышленники в деле народного просвещения.
Особый интерес вызывает контингент слушателей Народной
консерватории, где принцип демократизма был реализован с наибольшей
полнотой. В «Дневнике посещений слушателей Народной консерватории за
1906—1907 гг.» помимо имён, адресов, указывается и специальность
учащихся. Среди них конторщики, приказчики, фельдшерица, домашняя
хозяйка, чертёжница, ювелир, певчие церковного хора, наборщики,
управляющие, учителя, рабочие завода — токарь, механик, столяр и др.
Народная консерватория открыла ряд своих отделений в разных
районах Москвы, максимально приблизив их к районам, в которых
сосредоточено большое количество фабрик и заводов, и к местам
проживания основной массы рабочих. На состав слушателей, таким
образом, влияло местоположение района. Так центральный район
отличался интеллигентным составом, на окраинах был более пёстрый —
рабочие, конторщики, служащие.
Несмотря на широкий социальный состав учащихся Народной
консерватории, «все без исключения преподаватели отмечают внимание к
делу слушателей, не замечается почти манкировок, некоторые преподаватели
говорят, что „аудитория Народной консерватории — лучшая из всех, с
которыми они имеют дело"».
Для поступления на I курс Народной консерватории не требовалось
никаких знаний, только общая грамотность и обладание «хотя бы каким-
нибудь музыкальным слухом», которым, считалось, «обладают почти все, не
все только умеют выявить его на вступительных экзаменах». От поступа-
ющих не требовалось иметь какой-либо музыкальный инструмент.
Исключение составлял камертон или металлофон.
430
Особенности контингента учащихся Народной консерватории, их дневная
занятость на производстве, и, в связи с этим, двухразовые занятия в неделю
вечером продолжительностью 2—2,5 часа, заставили членов-учредителей
изыскивать дополнительные резервы времени в преподавании
музыкальных дисциплин.
К таким резервам относится «особый метод преподавания», который был
применён Народной консерваторией в общеобразовательных хоровых
классах. Именно хоровые классы позволили наиболее «кратко, быстро,
наглядно, с сильными примерами, с постепенным переходом от близкого
знакомого (народной песни и простого духовного обиходного пения...) к
более сложной музыке русских и иностранных композиторов», практически
изучать своим собственным певческим аппаратом основы музыкальной
теории.
«Многим руководителям современного музыкального кружка кажется,
вероятно, из века существующего — на самом деле впервые введённый
Народной консерваторией и впоследствии развернутый подотделом ОМО
метод обучения музыкальной грамоте не в виде абстрактной дисциплины, а
на основе собственного живого опыта, хорового пения.
Вполне естественным кажется теперь то, что тоже в свое время было
новшеством — введение народной песни во все виды музыкальных занятий».
По общему плану организации, принятому всеми членами Общего
Совета, московская Народная консерватория ввела два вида обучения (два
факультета): музыкально-образовательные хоровые классы и сольные
классы.
Музыкально-образовательные классы должны были давать законченное
элементарное музыкальное образование на основе широко поставленных
хоровых классов и параллельном знакомстве с нотной грамотой и
«теоретической энциклопедией». Хоровые классы должны были стать
самыми многолюдными.
431
Хоровое дело, поставленное в центре всех дисциплин, считаюсь лишь
средством в достижении поставленной цели, являясь наиболее доступным и
удобным для масс орудием изучения музыки. Этот курс, тесно связанный с
другими музыкальными дисциплинами, служил одновременно для них
фундаментом. Ввиду этого, в программе хоровых классов, рассчитанной на 3
года, введены были на основе хорового пения, кроме специальных хоровых
упражнений, изучение элементарной теории музыки, знакомство с
основами гармонии и истории музыки, исполнение музыкальных
произведений.
Посещать хоровые классы обязаны были все учащиеся Народной
консерватории.
На специальные курсы (сольные классы) принимались лица с
выдающимися музыкальными способностями, которые уже прошли
подготовку в классах «общего музыкального образования» или каким-либо
иным путём. В специальных классах преподавали пение (сольное), игру на
инструментах (скрипка, виолончель, фортепиано, духовые), «высший класс
теории музыки». В классах сольного пения «ставили» голос учащемуся,
учили выразительно петь в ансамбле. В инструментальных классах учили
основам музыкальной техники и музыкальному пониманию произведения, не
задаваясь целью выработать виртуозность.
Желающих поступить в Народную консерваторию было немало. За лето
1906 года записались более 1500 желающих учиться в Народной
консерватории. На вступительных экзаменах присутствовали 790 человек, а
принятыми на I курс общеобразовательных хоровых классов оказались
627. Часть из них сразу пригласили на II курс и приняли 62 человека.
Приём в специальные классы был ограничен, несмотря на большое
количество заявлений. Организационный комитет вынужден был проводить
отборочные экзамены при помощи самого серьезного конкурса.
Выразительные цифры, отражающие динамику состава учащихся
Народной консерватории в первые годы её существования:
432
Факультеты 1906/07 1907/08 1908/09
Общеобразовательные 627 667
454
классы (I и II курсы ) (I, II, III курсы) (I, II, III курсы)
Сольные классы
56 50 7 учеников
7 кандидатов
Впервые два учебные года ученики сольных классов составили всего 8—
10% от количества учащихся общеобразовательных классов, а в 1908/09
учебном году и того меньше— 1,5%.
В приведённой таблице цифровое соотношение между сольными и
общеобразовательными хоровыми классами, на первый взгляд, кажется
довольно странным. Бросается в глаза не свойственное современным
Народной консерватории музыкально-просветительным учреждениям
численное преимущество общеобразовательных хоровых классов над
сольными. На самом же деле таблица своеобразно демонстрирует не только
верность принципам создания Народной консерватории, но и косвенно
отражает суть, пожалуй, самой жаркой и продолжительной дискуссии, раз-
вернувшейся по инициативе части преподавателей московской Народной
консерватории.
Суть дискуссии заключалась в том, что А. Т. Гречанинов, Д. И.
Аракишвили, А. Л. Маслов, И. Н. Ковалевский и Д. И. Зарин, вопреки
решению общего Совета Народной консерватории, выступили на заседании
Организационного комитета 8 ноября 1906 года с предложением расширить
приём в специальные классы. Увеличение числа сольных учеников вело к
непомерному увеличению преподавателей и к увеличению платы за
обучение. Эта мера уравняла бы Народную консерваторию с массою
музыкальных школ Москвы, закрыла бы доступ в неё неимущим слоям
населения, ради которых московская Народная консерватория создавалась,
и привела бы в итоге к снижению уровня преподавания. Несостоятельность
требований группы преподавателей нагляднее всего проявляется при
характеристике средств Народной консерватории.
433
В основе хозяйственной деятельности московской Народной
консерватории лежал принцип самоокупаемости. Средства Народной
консерватории складывались из: 1) платы за обучение, 2)
пожертвований, 3) выручки от концертов, даваемых силами преподавателей
и студентов МНК, 4) распродажи изданий Народной консерватории.
Рассчитывать на венценосных покровителей, а также на постоянство
пожертвований меценатов в силу своей «народной» направленности МНК
не могла. Выручка от лекций и концертов ежегодно не превышала 1500
рублей. Основной составляющей средств Народной консерватории была
плата за обучение.
Плата за обучение на отделении хоровых классов составляла всего 3
рубля в год, на отделении сольных специальных классов была выше — 20
рублей в год.
Однако плата 20 рублей, достаточно высокая по сравнению с
хоровыми классами, не могла окупить расходов Народной кон-
серватории, так как за каждого сольного ученика Народная кон-
серватория платила преподавателям по 50 рублей в год. Таким образом,
каждый учащийся сольных классов Народной консерватории приносил
30 рублей «убытка». В хоровых классах оплата преподавательского
труда была иной — Народная консерватория платила преподавателю те
же 50 рублей в год за час занятий в неделю, но не индивидуальных, а
групповых. Норма учеников на одного преподавателя в 1906/07 году
составляла 68 человек в группе, а в 1908/09 учебном году—90 человек.
Следовательно, часть денег, вносимых учащимися хоровых классов за
обучение, шла на оплату преподавательского труда, а часть — покрывала
недостающую сумму до стоимости обучения каждого сольного ученика.
В результате к началу 1908/09 учебного года в кассе Народной
консерватории свободных денег оставалось всего 291 руб., сумма весьма
незначительная в сравнении с 1906/07 учебным годом (7682 руб.) и
1907/08 годом (5430 руб.).
434
Из вышесказанного видно, что согласиться с предложением А. Т.
Гречанинова и группы преподавателей было равноценно фактической
гибели Народной консерватории — банкротству.
Поэтому в 1908/09 учебном году московская Народная консерватория
резко сократила приём сольных учеников, увеличила плату за обучение на
общеобразовательных хоровых классах до 4 рублей в год, сократила
продолжительность групповых занятий с 2,5 часа до 2 часов и вынуждена
была уменьшить заработную плату преподавателям до 40 рублей за час
занятий в году.
Дискуссия вокруг специальных сольных классов вынудила А. Т.
Гречанинова, Д. И. Аракишвили, А. Л. Маслова, Д. И. Зарина и
И. Н. Ковалевского, не согласных с решением Общего Совета Народной
консерватории, выйти из преподавательского состава.
Вот что по этому поводу пишет Н. Я. Брюсова, свидетельница и
активная участница дискуссии, один из первых преподавателей московской
Народной консерватории: «...Тенденция к превращению сольных классов в
такие же общедоступные музыкальные классы всегда существовала и в
московской Народной консерватории среди определенной группы
педагогов. С самого начала её существования эта группа вела скрытую
борьбу за расширение сольных классов и сокращение хоровых, за отказ от
работы на окраинах Москвы, т. е. фактически от новых начинаний Народной
консерватории». Впоследствии, в 1916 году эта консервативная группа
одержала верх и большая группа прогрессивных педагогов вышла из
консерватории, среди них был ряд организаторов и основных работников —
Богословский, Брюсова, Гольденвейзер, Дейша-Сионицкая, Игумнов,
Медведева, Яворский и др. Анализируя причины «катастрофы в жизни
МНК», Н. Я. Брюсова писала о том, что с самого начала Народная
консерватория не смогла осуществить задуманного плана «тесно связаться
с рабочими массами Москвы. Занятия шире всего были развернуты в
центре, где их посещали главным образом служащие и учащиеся общеобра-
435
зовательных школ. Хоровые классы на окраинах, где процент рабочих был
больше, закрывались из-за недостатка количества учащихся. Таким
образом, основной базой, в конце, концов оказался состав центрального
района, а он требовал не общего, а профессионального образования».
Опыт московской Народной консерватории, увлечённость ее деятелей,
бескорыстность их служения идеалам музыкально-просветительской
деятельности среди трудящихся масс, привлекли внимание общественности
дореволюционной России. Вслед за организацией московской Народной
консерватории открываются Народные консерватории в Саратове, Санкт-
Петербурге, Казани. Наиболее активно из Народных консерваторий до
революции работала Петербургская Народная консерватория, но те
цели и задачи, которые она ставила перед собой, (акцент падал на сольные
классы), мало соприкасались с устремлениями московской Народной
консерватории, что позволило корреспонденту Русской музыкальной газеты
назвать путь, по которому шла Петербургская Народная консерватория,
ложным.
Московская Народная консерватория продолжала работу и после
Октябрьской революции. Во многих городах России открывались Народные
консерватории, которые стремились «систематически приобщать нового
слушателя к музыке»: в ноябре 1917 года — в Киеве, в 1918-м — в Витебске,
Смоленске, Ташкенте Одессе, Ярославле, Пензе, Липецке, Калуге; в 1919—
1921 гг.— в Гомеле, Минске, Баку, а также Вольске, Козлове,
Петропавловске, Детском Селе и т. д.
Но освоить и развить опыт Московской народной консерватории как
целостной единой системы воспитания и просвещения трудящихся масс, не
удалось более ни одной Народной консерватории, хотя отдельные звенья
этой работы, этой системы живут и сейчас в учреждениях культуры,
хоровых студиях, самодеятельных русских народных хорах.
В настоящее время всё более актуальным становится вопрос о
дополнении системы музыкального образования детей, обеспечиваемой
436
ДМШ и клубными хоровыми студиями, серьёзно поставленными
музыкальными организациями учебного профиля для взрослых. В связи с
ростом благосостояния нашего народа, принцип самоокупаемости уже не
ограничивает возможности трудяшихся в получении привлекательного для
них вида художественного образования. В этой связи опыт деятельности
МНК как музыкальной учебно-просветительной системы и как системы
организационной представляет серьёзный интерес и заслуживает ещё более
детального изучения//Шевченко, И. И. Московская Народная
консерватория (Из истории музыкального просвещения)/И. И.
Шевченко//Сб. науч. тр./Ленингр. гос. ин-т культуры им. Н. К.
Крупской. - Л., 1987. - Вып. 110: Совершенствование самодеятельного
художественного творчества в социалистическом обществе. - С. 104 -
116.