"Всё правильно. Он говорил, что будет только хуже".
Мягкие запахи сухих трав и сандала витали над постелью и путались в растрёпанных Гарриных волосах. Сейчас у Гарри внутри была лишь странная пустота. Наверное, вскоре ей на смену должна была прийти обычная ноющая боль. Но пока…
Дом вздыхал. Что-то звенело в воздухе. Вразнобой стучало сразу несколько сердец. Шептались тени в углах комнаты. За окнами стонали на ветру деревья.
"Сейчас он проснётся. И всё закончится".
Поэтому Гарри старался не шевелиться и дышать как можно тише.
Послезавтра. Уже. Он так мечтал вернуться в Хогвартс, а теперь… Да, гриффиндорцу хотелось увидеть Драко. И Рема. И Хагрида. К тому же Снэйп не может быть с ним тут вечно. Выбраться отсюда, пожалуй, будет неплохо. А потом?
Часы пробили девять.
Снэйп шевельнулся и открыл глаза.
Гарри немедленно отпрянул от него, приготовившись к тому, что ему сейчас скажут что-нибудь малоприятное, но профессор всего лишь проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Я же просил меня разбудить.
Гарри боялся двинуться с места. Снэйп поднялся и прошёл мимо гриффиндорца с таким видом, словно того в комнате не было.
— Мы уезжаем послезавтра? — спросил Гарри.
— Да.
Гарри медленно встал.
— У меня что-то со зрением, — сказал он, уже не надеясь, что мастер зелий обратит на него внимание.
— Всё пройдёт через несколько дней, — ответил Снэйп, не оборачиваясь. Он стоял около стола и перебирал какие-то свитки.
Это было ещё хуже, чем он ожидал. Ладно, хорошо, он согласился никогда больше не возвращаться к разговору о вчерашней ночи. Но чтобы после всего вот так!.. Глупо, но Гарри до сих пор не мог поверить, что в их отношениях всё останется по-прежнему.
— Профессор.
"Господи, профессор"…
Снэйп обернулся.
Гарри смутился и отвёл глаза.
— Я слушаю вас, Поттер.
"Поттер".
— Я чувствую себя немного странно.
— Это нормально, — Снэйп снова занялся своими бумагами.
Тени в углах вдруг начали густеть и наступать на меркнущую лампу. Гарри подумал, что она сейчас погаснет, но этого не произошло.
— Я хочу, чтобы вы переписали завещание.
Снэйп поднял голову и рассеянно взглянул на него.
— Простите?
— Мне ничего от вас не нужно, — произнёс Гарри тихо.
Чёрные глаза мастера зелий слегка прищурились.
— Я не понимаю.
— Семья и наследство — не одно и тоже.
Снэйп молча смотрел на него.
— Мне нужны только вы. А не ваше имение.
Профессор насмешливо изогнул бровь.
— Сожалею, мистер Поттер, но так или иначе, вы вошли в семью, и наследовать Гардинер-Парк теперь не только ваше право, но и обязанность.
— Да какая же это семья? Я, как был один, так и остался! — вырвалось у гриффиндорца.
— А вы считаете, это плохо?
Лицо Снэйпа оставалось в полумраке. Среди пляшущих теней лишь призрачно мерцали глаза.
— Поттер, случившееся в равной степени неприятно и тяжело для нас обоих. И мы договорились, что никогда не станем обсуждать то, что произошло.
— Я помню, — пересохшими губами вымолвил Гарри.
— Тогда почему…
— Это было глупо с моей стороны. Надеяться на что-то. Я понимаю. Простите. Я не стану больше. Но скажите… Вы… Вы совсем ничего не чувствуете?
— Поттер, я слишком много лет потратил на то, чтобы разучиться чувствовать. И кажется, преуспел в этом. Боюсь, повернуть вспять уже невозможно.
Гарри сделал ещё шаг и остановился, боясь коснуться его.
— Но почему?
— Послушайте, — тихо проговорил Снэйп, — то, что вчера вы отделались несколькими ссадинами — чистая случайность. Обычно я не столь сдержан и внимателен. И коль скоро вы полагаете, что любите меня, мне было бы крайне неприятно причинять вам боль. Вам нужно другое.
— Откуда вы можете это знать? Мне всё равно, я…
— А мне нет, — мягко перебил Снэйп. — К тому же вы вообразить себе не можете, что такое старый любовник. Я сведу вас с ума быстрее, чем вы успеете разочароваться в своих иллюзиях.
— Не нужно решать за меня! Я просто хочу быть с вами! Пожалуйста!
— Разве я вас прогоняю? — удивился Снэйп. — Оставайтесь. Но помните о нашем договоре.
— Я помню, — чуть слышно ответил Гарри. Он осторожно взял учителя за плечи и потянулся к нему.
Снэйп не отстранился, но губы, которые вчера доводили гриффиндорца до исступления, сегодня были холодны. Чем глубже становился поцелуй, тем больше Гарри казалось, что Снэйп всего лишь выполняет какую-то не очень приятную обязанность.