"Зачем я прошу его об этом? Ведь это же бессмысленно".
Мастер зелий ненадолго вышел и вернулся со стаканом.
— Выпейте.
— Зачем? — севшим голосом проговорил Гарри.
— Вам понадобятся силы. Пейте. До дна. Иначе вы не переживёте эту ночь.
"Всё равно… Я больше не могу".
Гарри поднёс стакан к губам. В глазах потемнело, и гриффиндорец был почти уверен, что потеряет сознание, но всё обошлось. Зрение постепенно вернулось к нему. И дыхание тоже. Он посмотрел на Снэйпа и увидел, что тот держит в руке нож с коротким тёмным лезвием.
— У вас есть возможность отказаться.
— Нет.
— Я дам вам ещё немного времени.
— Не надо. Прошу вас, не надо больше ждать.
— Почему? Боитесь передумать?
— Я боюсь сойти с ума. Или вы этого хотите?
— Подойдите ко мне.
Гарри отцепился от спинки кресла и сделал несколько неуверенных шагов. Снэйп усадил его на постель и опустился перед ним на колени.
— Потом вы будете болеть. И сам ритуал довольно болезненный. Подумайте, ведь это очень важный шаг, — голос мастера зелий звучал мягко, почти умоляюще.
— Не говорите со мной так, — Гарри вдруг ощутил, как выпитое зелье закипело в крови. — Я думал… Слишком долго. Я этого хочу.
Снэйп придвинулся к нему ближе, и Гарри почувствовал тепло его дыхания на своей груди.
— Если у вас есть хоть какие-то сомнения…
— Нет! — застонал Гарри, не выдержав. — Ну я прошу вас!
Снэйп медленно поднялся и выпрямился.
— Хорошо. Раздевайтесь.
Услышав это холодное и деловитое "раздевайтесь", Гарри на секунду показалось, что он попал на приём к врачу. Да, Снэйп умеет создать настроение… Гриффиндорец освободился от халата и посмотрел на учителя.
— Очки.
Гарри послушно снял с себя очки. Комната немедленно растворилась в золотистом мареве. В этот момент Снэйп сбросил с себя халат. В неясном колеблющемся свете его тело показалось Гарри сделанным изо льда. Но гриффиндорец знал, что это обманчивое впечатление. Никакого льда не было. Был только жар. Болезненный, живой, пульсирующий.
Снэйп сел позади него, и уже через мгновение Гарри полулежал на нём, откинув голову ему на грудь. Странно, что не посыпались искры, когда они прижались друг к другу. Пальцы мастера зелий легко пробежали по горячей Гарриной щеке, шее, груди. Зацепили сосок — это прикосновение вызвало судорожный вздох — и скользнули по животу вниз, едва коснувшись члена.
Гриффиндорец боялся шевельнуться. Тело горело от тесной близости человека, который вот уже несколько недель был для него самым желанным на свете. Северус… Ну почему? Почему так? Почему только так? Ему хотелось видеть лицо Снэйпа, но он не смел обернуться.
Мастер зелий обхватил его одной рукой за шею, запястье другой поднёс к Гарриным губам.
— Расслабьтесь. Вам не придётся захлёбываться.
Крови Гарри не боялся. И вкус её, в общем-то, не был противен. За семнадцать лет жизни он успел вдоволь напробоваться своей. Чужая кровь на вкус была такая же, как и его собственная. И её было немного. Видимо, Снэйп сделал неглубокий надрез.
Гарри осторожно собрал кровь губами и проглотил. Металлический солоноватый вкус немедленно напомнил ему тот поцелуй в мотеле. Тепло. Кровь. И слёзы.
Ладонь Снэйпа обхватила член Гарри и слегка сдавила попавшую в безжалостный плен плоть. Гарри ахнул, едва не задохнулся, но сумел справиться с собой. Не застонал. Взял непослушными пальцами запястье Снэйпа и крепко прижал его к губам. Снэйп выдохнул сквозь зубы, когда язык гриффиндорца начал быстро скользить по рассечённой коже, собирая драгоценные капли. Крови было мало. Очень мало. Даже смешанной со слюной, её не хватало на глоток. И тогда, повинуясь какому-то необъяснимому дикому порыву, Гарри сжал зубами кожу, вызвав у Снэйпа ещё один шипящий выдох. На этот раз крови было больше, и Гарри проглотил её, внезапно ощутив, как она превращается в жидкий огонь. По телу пробежала дрожь.
Видимо, Снэйп это почувствовал, потому что немедленно развернул юношу к себе. Гарри лишь очень смутно мог различить черты его лица. Чего он ждёт? Что надо делать? Почему?.. Гриффиндорец слизнул кровь с губ, и в следующую секунду Снэйп опрокинул его на кровать. Руки Гарри оказались прижаты к подушке. Вот как. Хорошо. Он будет покорным. И готов терпеть, что угодно. Если это единственное, что может их соединить, то пусть. Пусть будет больно.
Острые зубы неожиданно впились ему в губу и потянули. Гарри невольно подался следом, но его немедленно вернули на место. И Гарри почувствовал во рту медный привкус. Только теперь это была его собственная кровь. А кровь Снэйпа продолжала медленно сочиться из разрезанного запястья, размазываясь по Гарриной коже и впитываясь в чистые простыни. На щеке мастера зелий Гарри разглядел тёмно-красное пятно и потянулся, чтобы слизать его.
На сей раз Снэйп его не остановил, и их губы слились в глубоком жёстком поцелуе. Короткий вздох. Немного воздуха… Губу сильно щипало, но без этого сокрушающего поцелуя почему-то сразу стало холодно. И снова… Снова…
Страх.
Боль.
Желание.
Одно сменялось другим с такой скоростью, что Гарри не мог понять: чувствует он всё это одновременно или по очереди, и чего больше в этом адском хороводе.
Делай со мной всё, что хочешь… Всё. О Боже!
Гарри уже не понимал, поцелуи это были или укусы, тело одинаково отзывалось и на то, и на другое.
Такое с ним случилось впервые. Единственным его настоящим любовником был Драко Малфой, но Драко никогда ничего подобного не делал. Больно! Ах!.. Но почему же так… Что? Хорошо? Но ведь ему больно. Отчего же он не испытывает ни малейшего желания сказать Снэйпу "нет"?
Гарри изо всех сил кусал губу, чтобы не застонать. Почему-то казалось, если он вскрикнет или застонет, случится что-то ужасное. А что происходило сейчас… Он не знал. Боже. Ещё… Пожалуйста! Укус, поцелуй. Всё равно. Господи… Только пусть он не останавливается. Пусть… Что угодно. Даже если он захочет сжать его сердце в ладони. Как тогда. Казалось, тело превратилось в мягкий воск и способно принять любую форму под руками Снэйпа. О Господи, да… Что угодно. Да. Да! ДА!
Свинцовая тяжесть. Тяжело и нечем дышать. В глазах потемнело. Снэйп впился грубым поцелуем в рот Гарри. Ещё немного и… Сознание начало неумолимо ускользать. И вернулось с болью. Снэйп приподнялся и резко раздвинул его ноги.
И в Гарри ворвались смазанные кровью пальцы. Это было по-настоящему больно. Настолько, что на глаза навернулись слёзы. И перехватило дыхание. И стон застрял в горле. Но через мгновение Гарри сумел вздохнуть, и этот вздох обернулся громким криком, утонувшем в ладони мастера зелий.
Пожалуйста.
Пальцы изо всех сил стиснули влажную простыню.
О Господи.
Гарри почувствовал, как Снэйп резко дёрнул его на себя. А потом, после нескольких бесконечных мгновений БОЛИ, истерзанный анус потерял чувствительность. Гарри впал в странное забытьё, словно мозг воспринимал мир лишь наполовину. Откуда-то издалека, словно через плотное одеяло, доносились приглушённые всхлипы, и Гарри не сразу сообразил, что эти всхлипы издаёт он сам. Низ тела онемел, и гриффиндорец больше ничего не чувствовал, кроме тупых ударов внутри себя. А потом под сердцем начало сильно припекать, и это нестерпимое тепло внезапно растеклось по венам, возвращая телу способность чувствовать и ощущать. Отголоски боли всё ещё звучали, но им на смену шло что-то другое… Огромное. Неумолимое. Как волна во время сильного шторма.
— Северус…
Волна.
— Аххх…
Ближе.
Треск разрываемой ткани. Сведённые судорогой пальцы разжались.
— Северус!
Совсем рядом. О Боже. О-Боже-мой!
Мир пошатнулся и рухнул в пропасть, увлекая Гарри за собой.
~*~
"Я жив".
Эта мысль ворвалась в сознание и вызвала лёгкое недоумение.
Жарко. Липко. Больно. Везде. Всё горит. Во рту сухо. И больно глотать. Странное ощущение. Как будто он вернулся в прошлое. В тот дешёвый мотель. Сан-жун. Да. И сейчас это тоже был ритуал. Почему же всё, что делает Снэйп, всегда так безумно больно?
— И стоило меня убивать ради того, чтобы учинить это зверство?
— Зачем ты ему рассказал?
Голос Снэйпа прозвучал очень тихо и невыразительно. Словно профессору было тяжело говорить.
— А почему нет? По-моему, это было весьма забавно. Ты не находишь? Давай, я перевяжу.
— Не подходи ко мне.
— Вот и вся благодарность. Если бы у тебя были дети, Северус, ты бы понял, что я сейчас чувствую.
— Пожалуй, стоило тебя убить, чтобы ты наконец-то начал чувствовать.
Гарри открыл глаза и некоторое время изумлённо глядел в потолок. Рука непроизвольно потянулась к лицу, чтобы поправить очки, но очков не оказалось. Что же это? Но как?..
— Займись ребёнком, Северус.
Гарри с трудом повернул голову и нашёл взглядом Снэйпа. Мастер зелий был одет и сидел за столом. А рядом с ним возвышалась фигура лорда Гардинера. Как хорошо видно. Гарри даже разглядел злорадную ухмылку на лице фантома. Кажется, отец Снэйпа получал большое удовольствие от происходящего.
"А ведь если бы он не рассказал мне, ничего этого не было бы… Зачем же он… Какой ему интерес?"
— Теперь-то можешь дать волю чувствам и окружить его заботой и нежностью.
— Замолчи, — устало проговорил Снэйп, прижимая к запястью носовой платок.
— И всё-таки надо перевязать. Кровь до сих пор не остановилась… Хотя теперь твоя жизнь не имеет для меня никакой ценности. В нашем роду наконец-то появился наследник.
— Ты уйдёшь, наконец, или мне…
На мгновение Гарри поверил, что невысказанная угроза оказала на лорда Гардинера какое-то действие, но когда тот посмотрел в сторону гриффиндорца, на лице фантома не было и тени страха. Только злорадство.
— О нет, не надо. Я больше не стану вас стеснять. Но помни, Гарри теперь связан с тобой кровью.
— Я помню, — безучастным голосом проговорил Снэйп.
— Вот и отлично! — фантом издевательски расхохотался и исчез.
~*~
На следующий день к вечеру Гарри удалось подняться с постели.
Всё вокруг было другим. Дом наводнили какие-то новые запахи и звуки. Изменились цвета и формы. Темнота за окнами словно отступила. Теперь Гарри мог видеть даже занесённые снегом куртины и упавшие с деревьев ветки. Зато яркий свет его почему-то раздражал, и пришлось надёть тёмные очки, хотя в это время суток он обходился обычными. Со зрением происходило что-то непонятное. То перед глазами плясали чёрные точки и разноцветные круги, а то в три ручья лились слёзы — словно от едкого дыма. И ещё Гарри постоянно замечал какие-то странные движения в неосвещённых углах. Всё было странно. Странно.
Когда Гарри спустился в гостиную — на лестнице пришлось присесть на ступеньку, потому что ноги отказывались держать — леди Гардинер немедленно бросила вязание и подбежала к нему.
— Вы встали, — сказала она, остановившись в двух шагах от гриффиндорца.
Гарри заметил, что Каталина говорит с ним совершенно другим тоном. Если раньше она держалась с Гарри дружески, то сейчас в её голосе звучало почтение.
— Хотите ужинать? — миссис Гардинер смотрела на него едва ли не с опаской.
— Да. Спасибо.
Гарри сел и прикрыл глаза.
Леди Гардинер вызвала дворецкого и начала отдавать распоряжения насчёт ужина. Дилберт задал ей какой-то вопрос. Она ответила. Смысл слов не доходил до гриффиндорца. Он слышал лишь отдалённое эхо голосов. Но зато до него явственно доносились шорохи из-под плинтуса, скрип веток с улицы и неясный глухой звук, похожий на стук сердца.
— Через десять минут всё будет готово.
Леди Гардинер села, взяла в руки спицы, но вязать не стала.
— А где… — Гарри устало потёр лоб.
— Северус? Он спит. Разбудить его? — Каталина спрыгнула с кресла.
— Нет, не надо, — смутился Гарри. — Я просто спросил.
Она посмотрела на гриффиндорца.
— Северус сказал, вы уезжаете послезавтра.
— Наверное. Раз он так сказал.
— Я почти довязала вам свитер, — леди Гардинер показала ему своё рукоделие. — Остался только рукавчик.
— Спасибо. Но не стоило.
Каталина в первый раз улыбнулась, как раньше.
— Ну что вы. Ведь теперь мы одна семья.
Семья.
Гарри повторил это слово про себя. Нет, наверное, к этому сначала надо привыкнуть. Северус Снэйп и Гарри Поттер — в одной семье? Похоже на то. Он поймал взгляд Каталины и понял, что она слышит его мысли.
— Вы напрасно не верили мне, Гарри, — ласково сказала она, и гриффиндорец очень ясно услышал в её голосе нотки, свойственные миссис Уизли. Гарри даже на мгновение поверил, что эта пухленькая девушка могла быть чьей-то матерью. — Вот видите, вы стали наследником, хотя и утверждали, что это никогда не случится.
Гарри промолчал. И вот, это случилось. А дальше? Всего лишь одна ночь. И неизвестно ещё, что с ним будет потом. И как станет вести себя Снэйп?
— Гарри.
Он посмотрел на неё.
— Послушайте меня. Вы связаны с ним кровью. Вам сейчас кажется, что это просто слова. И возможно, ритуал вам видится чем-то слишком… — Каталина подошла к нему. — Но вы увидите, теперь всё будет совсем иначе.
— Да. Теперь всё какое-то другое… — пробормотал Гарри, вновь заметив движение за окнами.
Леди Гардинер посмотрела на него и загадочно улыбнулась.
— Уверена, вам понравятся эти изменения.
— Какие?
Она не успела ответить — вошёл Дилберт и доложил, что кушать подано.
~*~
Вкус у еды оказался странный. Гарри был готов посолить всё, что ему подали. Даже чай. Гриффиндорец выпил несколько бокалов вина. Не потому, что хотел напиться, а потому, что сухой кусок не лез в горло. Непонятно с чего бы, ведь мясо плавало в соусе. Он вспомнил, что Каталина постоянно что-то пила — чай, кофе, воду… Наверное, это нормально для вампиров. Но подождите… Получается, что…
— Гарри, — мягко позвала леди Гардинер. Он поднял голову. — Не беспокойтесь. Вас приняли в семью. Но вовсе не сделали вампиром. Это пройдёт. Поверьте.
Гарри посмотрел на неё и медленно кивнул. У него не было причин не верить ей. И всё же…
— Мальчик мой, — леди Гардинер покачала головой. — Неужели вы не знаете, что таким образом нельзя превратить человека вампира?
"Действительно. К тому же Снэйп не пил мою кровь".
— Нет? — Каталина нахмурилась и встала. — Позвольте…
Гарри удивлённо посмотрел на неё.
— Простите, что читаю ваши мысли, — леди Гардинер склонилась над ним и внимательно осмотрела его шею.
Гарри вспомнил, что Драко вот так же осматривал его когда-то. Странно, чёрт возьми…
— В самом деле, — Каталина озадаченно прижала пальчик к губам. — Но как же?
— Извините, — гриффиндорец осторожно потёр шею. — А зачем вы?..
— Он вас не отметил, — сказала Каталина.
"И Драко говорил то же самое".
— А что это значит?
Миссис Гардинер нахмурилась и села в кресло.
— Когда старший из семьи находит себе пару… Наследника, любовника — назовите, как угодно — то он должен отметить избранника. Чтобы никто другой не мог претендовать на его собственность. Это звучит странно, но я не знаю, как ещё объяснить. Но почему?
Гарри поправил воротник рубашки и опустил глаза.
— А по-моему, всё ясно, — чуть слышно произнёс гриффиндорец.
Каталина помолчала с секунду и тут же горячо воскликнула:
— О нет!
— Чем ещё это объяснить? Он просто выполнил обещание, которое дал моей маме, — Гарри поднялся. — Спасибо. Я пойду. Извините.
Когда гриффиндорец поднялся на второй этаж, странные юркие тени, толпившиеся на лестничной площадке, бросились в разные стороны. Гарри попробовал рассмотреть их, но не успел. В коридоре никого не было. Он хотел пройти мимо комнаты Снэйпа и уже перешагнул порог своей спальни, но в последнюю секунду передумал и вернулся. Дверь бесшумно отворилась, и на Гарри пахнуло сухими травами.
В слабом свете лампы он увидел лежащего на постели Снэйпа. В этот момент с глазами вновь что-то случилось, и некоторое время Гарри стоял, крепко зажмурив веки. Жжение прошло так же быстро и внезапно, как и началось. Только теперь всё выглядело совсем иначе. Как-то… Необычно. Тени столпились в углах. И кажется, перешёптывались. Гарри приблизился к кровати и осторожно присел на край. Снэйп шевельнулся, но глаз не открыл. И Гарри заметил, что тонкое запястье мастера зелий туго перевязано белой тканью. Гриффиндорец дотронулся до повязки кончиками пальцев.
С этим человеком вчера ночью он…
Нет, это было больше, чем просто секс. Это была такая близость, которой не возникает, когда просто... Но получается, адская боль, обжигающая горло кровь, всепожирающее удовольствие — всё было напрасно? Часть ритуала? И ничего иного?
У Гарри вновь заслезились глаза, и он снял очки, чтобы вытереть щёки. Проклятье…
Свет лампы то удалялся, то становился ближе. Гриффиндорец придвинулся к Снэйпу и наклонился к его лицу. И оно тоже изменилось. Линия бледных губ казалась нежнее и беззащитнее, чем у Драко. Кожа больше не напоминала мрамор. Её исчертили тонкие морщинки и синеватые линии сосудов. Оказывается, они были совсем близко. Почти на поверхности. А сама кожа такая прозрачная. И очень тонкая.
Гарри наклонился ниже и коснулся губами губ Снэйпа. На несколько секунд их дыхание перемешалось. Гарри осторожно поцеловал его в уголки рта. Этого нельзя было делать. То, что случилось вчера — просто привилегия одной-единственной ночи. Теперь всё начнётся снова. Украденные поцелуи и холодные сдержанные объятья перед сном. Но пока ещё есть немного времени. Гарри прилёг рядом с учителем и уткнулся лицом ему в плечо.