От благородного собрания -
К РАБОЧИМ КЛУБАМ
(На материалах Кузбасса)
Институт клуба как специфическая форма добровольной организации
людей для совместного досуга и духовного общения, впервые возникший в
Англии в конце XVI - начале XVII вв., начал развиваться в России в конце
XVIII в. Санкт-Петербургское английское собрание, созданное 1 марта 1770
г., и Московский английский клуб, открытый 10 лет спустя, были
организованы по образу и подобию английских клубов. Это были закрытые
сословные мужские клубы с индивидуальным членством в них, со строгой
уставной регламентацией правил поведения клубменов и многочисленных
процедурах клубной жизни.
Во всех крупных сибирских городах в XIX в. существовали дворянские
("благородные"), офицерские, купеческие ("коммерческие") собрания или
клубы. Они долгое время были излюбленным местом отдыха и развлечений
сибирского чиновничества, купечества и военных. В уставах подобных
клубов их основной задачей называлось "предоставление членам возможности
проводить свободное от занятий время с удобствами, приятностью и пользой".
В то же время в уставах указывалось, что "членами собрания не могут быть
лица женского пола... воспитанники учебных заведений, нижние воинские
чины и юнкера". Однако "на балы и танцевальные (семейные) вечера пользуются
правом бесплатного входа и женские особы и семейства членов, за исклю-
чением малолетних". Деятельность клубов сводилась к устройству балов-
маскарадов, благотворительных вечеров, сами клубмены с удовольствием
занимались в них праздными беседами, едой, специально готовившейся для
клубных обедов и ужинов, азартными картежными играми. Большое место в
клубной жизни занимали любительские постановки драматических и даже
оперных спектаклей, гастроли профессиональных трупп, реже проводились
68
лекции и доклады по вопросам науки, литературы и искусства,
преимущественно за счёт приезжих просветителей.
В Кузбассе первые общественные собрания в Мариинске и Кузнецке,
собрания служащих в Тайге и Анжерке также были клубами избранных,
рабочим вход в них запрещался. Для отдыха и просвещения простого люда
создавались народные дома. В 1901 г. начали строить Народный дом в
Кузнецке. Средства на его строительство выделили местные купцы - Окуловы,
Емельяновы, Фонаревы, Куртигешевы. Строили его жители и рабочие
Кузнецка, также вносившие свою долю в строительство. Сооружение первого
большого очага культуры "всем народом и для народа" и послужило поводом,
чтобы назвать народным не только Дом, но и улицу, на которой он был
построен. В 1906 г. Народный дом в Кузнецке был торжественно открыт. Ему
было присвоено имя великого русского поэта А. С. Пушкина. К этому
времени народные дома, т. е. клубы открытого типа, были уже в Мариинске, на
Анжерском руднике. В марте 1907 г. на запрос Собственной Его
Императорского Величества Канцелярии по учреждениям императрицы дать
"сведения о числе увеселительных мест: театров, клубов, обществ и т. п.
учреждений" в Томской губернии мариинский уездный исправник особо
выделил "Мариинское общественное собрание с 15 членами, которые
устраивают семейные вечера, спектакли и маскарады". В народных домах
культурно-просветительная работа проводилась менее активно и нестабильно. В
Анжерке Народный дом был занят под контору, библиотека, приобретенная на
деньги, собранные рабочими и служащими, долгое время лежала
неразобранной. В Мариинске Народный дом сдавался в наем заезжим
фокусникам и другим гастролерам. В Кузнецке в 1908 г. не было поставлено
ни одного спектакля, не прочитано ни одной лекции. Зато в Народном доме и
перед ним устраивались митинги рабочих, молодежи "по текущему
моменту". В 1914 г. отсюда началось многолюдное шествие с хоругвями, с
портретами царя Николая II по случаю начавшейся империалистической вой-
ны. В марте 1917 г. перед Народным домом им. Пушкина состоялся митинг,
69
вызванный отречением царя и началом февральской буржуазно-
демократической революции.
Революционные события 1917 г. вызвали к жизни волну новых клубов:
солдатских, рабочих, профсоюзных, студенческих. Новые клубы были
организованы почти во всех городах Сибири и в рабочих районах. В Омске
было национализировано здание Благородного собрания и превращено в "Дом
пролетарской культуры" с центральным рабочим клубом. В Томске, центре
губернии, куда входили многие города и уезды Кузнецкого округа, культурно-
просветительная комиссия при Совете профессиональных союзов
организовала клубы и библиотеки, предоставила для них лучшие помещения,
устраивала лекции, доклады, концерты в клубах.
Организациями, проводившими культурническую работу среди про-
летарских слоев населения, в том числе и по созданию клубов для рабочих,
были общества вспомоществования приказчиков, общества попечителей о
народной трезвости, культурно-просветительные общества. В Щегловске
созданное в конце 1917 г. культурно-просветительное общество устраивало
народные и спортивные гуляния, приспособило один из цехов химзавода под
сценическую площадку, приобрело кинематографический аппарат, оркестр
народных инструментов, театральную библиотеку. Рабочие химзавода под
руководством инженера И. И. Лоханского, талантливого режиссера-любителя,
ставили спектакли, которые, как писал очевидец: "не уступят в своей
постановке многим провинциальным "заправским" театрам, но, к
сожалению, вследствие тесноты помещения (в зале вмещается не более 200
зрителей) спектакли приходится ставить по 2-3 раза подряд и то едва удается
удовлетворить всех желающих попасть на спектакль". Деятельность
просветительного общества (председатель его был инженер В. В. Ревердатто)
заложила основы для организации клуба на Щегловском химзаводе.
Первые рабочие клубы были созданы на каменноугольных копях Кузбасса.
17(4) июня 1917 г. клуб и читальня были открыты на Судженских копях. При
открытии была проведена манифестация с лозунгами рабочих "Долой войну".
70
22(9) июля клуб и читальня были открыты на Анжерских копях. На открытие
были приглашены клубные коллеги из Судженки. Тоже был многолюдный
митинг. При клубе был создан пролетарский драматический кружок,
руководимый А. В. Чучиной. Он имел около 200 активных членов, его
библиотека насчитывала свыше 300 книг и 600 читателей, вела активную
культурно-воспитательную работу. Гражданская война в России, острые
классовые бои между "красными" и "белыми", война между войсками Красной
Армии и Колчака в Сибири разрушали и культуру, и культурно-
просветительную работу. Многие клубы неоднократно закрывались, меняли
вывески, многие их работники физически уничтожались. В Судженске была
уничтожена библиотека, разогнан драматический кружок. Только с
окончанием гражданской войны, с переходом к новой экономической
политике появилась возможность для возрождения активной культурной
жизни населения. Вновь стали создаваться рабочие и крестьянские клубы,
народные дома и красные уголки. По подсчётам авторов Советской
Сибирской энциклопедии 1931 г. количество клубов в Сибирском крае в 1922
г. "достигало до 500, а вместе с красными уголками до 1500".
14 ноября 1920 г. был торжественно открыт первый клуб в Тайге. Открыл
первое собрание клуба председатель Тайгинского ревкома В. М. Похлебкин,
заявивший, что "в этом клубе все будет сделано для того, чтобы члены его
чувствовали себя свободно", а следующий оратор Потапов отметил, что
теперь "власть рабочих и крестьян сама является инициатором рабочих
клубов, предоставляя им помещение и все нужное". Клуб имел 7 добротно
отделанных и хорошо обставленных комнат, в которых сразу начали
активно работать художественные и просветительные секции. В этом же
году был открыт и первый рабочий клуб на Кемеровском коксохимзаводе,
построенный его рабочими в дни субботников и воскресников. Работал
уже в это время и Щегловский народный дом. Штат его состоял из 4
человек: заведующий А. И. Филимонов, окончивший гимназию,
пианистка Н. Э. Ястребова, окончившая гимназию и музыкальную школу,
71
зав. секцией фото-кино С. С. Бывшее (4 класса реального училища) и
реквизитор Н. Т. Диденко. Только за полугодие с 01.10.21 по 01.04.22 в
Народном доме на Советской улице побывало на спектаклях и концертах
11700 человек, на киносеансах - 8000 человек. Согласно переписи 1926 г.
в Щегловске было только 3 клуба - химзавода, шахты "Центральной" и
Народный дом. Здания клубов были деревянными, с небольшими
зрительными залами, с печным отоплением. В конце 1924 г. "добротное,
удобное, большое по тем временам деревянное здание в один этаж" было
сдано строителями под клуб в Прокопьевске, которому шахтеры дали имя
председателя Центрального комитета Союза горнорабочих России
Артема. Развивалась сеть клубов и изб-читален в сельских районах
Кузбасса.
На первом губернском съезде политпросветов, состоявшемся 27-31
января 1921 г. в Томске, отмечалось "исключительное стремление к
просвещению населения", что, несмотря, на то, что в сельских
культпросветучреждениях "недостаток бумаги, перьев, пользуются даже
берестой, досками и пр., освещаются лучиной и т. д.", потребность в
учреждениях культуры на селе очень велика. В докладах с мест сообщалось,
что к началу съезда в Тайгинском уезде было 2 народных дома с 12
работниками в них и 150 тыс. обслуживаемых человек, 43 избы-читальни (130
работников и 150 тыс. обслуживаемого населения), 8 клубов, в которых на
самодеятельных началах работало 2 театра, 5 театральных кружков, 2
музыкальные школы, 1 хор, 1 оркестр с общим числом участников 1350
человек. В Щегловском уезде, состоящем на тот момент из 6 районов, 19
волостей и 380 населенных пунктов, имелось 23 народных дома и 53 избы-
читальни. Народные дома имелись в то же время на ст. Топки, в селах
Зарубино, Титово, Лебеди, Красное, Цветино, Ваганово, Крапивино,
Подонино, Смолино, Топки, Шевели, Ягуново, в деревнях Абашево, Березово,
Васьково, Горскино, Салтыки, Тарасово, Тыхта. В 45 волостях Мариинского
уезда, где проживало 300000 населения, из которых 163000 было
72
неграмотных, культурно-просветительную работу вели 19 народных домов,
155 изб-читален, 14 культпросветкружков, 3 клуба. В Мариинске в 1921 г.
имелся 1 народный дом, 5 клубов, 8 культпросветов (так сокращенно в те
годы назывались культурно-просветительные кружки). Один народный дом и
один клуб были в 1921 г. на Судженке. В смете культпросвета ст.
Судженка на 1921 г., подписанной его председателем Герасимовым,
указывался "личный состав народного дома - заведующий, библиотекарь (он
же декоратор), сторож", планировались расходы на 4 печи дровяного
отопления, расход керосина на освещение керосиновыми лампами его
помещений "на 1 месяц 4 пуда керосина, а всего 48 пудов", на приобретение
материалов для оборудования сцены, в т. ч. "красок сухих - 20 фунтов, клею
столярного - 10 фунтов, грима разного - 3 фунта, кистей разных - 10 шт., париков
- 15 штук, зеркал - 2, пианино - 1 шт., струн для мандолин, гитар, балалаек - 10
комплектов, иголок граммофонных - 300 штук, мануфактуры для сцены и
костюмов - 40 аршин, мыла - 10 фунтов и т. д."
В докладе Сычева о клубном деле на заседании губернского съезда
политпросветов 30 января 1921 г. говорилось, что "клуб есть лишь маленький
политпросвет на селе, но его роль в "пробуждении" самодеятельности масс и
творческом развитии их огромна". Основным направлением в деятельности
клубов Кузбасса в начале 20-х годов была агитационно-массовая работа,
диктовавшаяся жизненными потребностями того времени. Основным
методом агитационно-массовой работы в эти годы была кампания,
основным средством деятельности клубов во время кампании - "агитка".
Необходимость ускорить решение насущных хозяйственных и культурных
задач, ставка советских, профсоюзных организаций на ударность и натиск в
их работе в основном с малограмотными и неграмотными массами придавали
агитационно-художественной
работе
клубов
преимущественно
импульсивный, а не систематический и планомерный характер. Преобладали
поэтому в клубной работе такие формы, как митинги и собрания, лекции и
доклады, яркие лозунги и агитплакаты, агитсуды и политигры, "Живые газеты"
73
и "Живые журналы" (так назывались в то время театрализованные, словно
"оживавшие" на клубной сцене устные газеты и журналы) и политдиспуты. Те-
матикой их были ликвидация неграмотности и бандитизма, борьба с разрухой
и тифом, ударная работа на транспорте и в производстве, мобилизация на
субботники и преодоление саботажа, уничтожение контрреволюции и помощь
голодающим. В организационном отношении период характерен: отсутствием
оформленного клубного членства ("наши клубы - для всех"), бесплатным
снабжением клубов агитационной и методической литературой, получением
через Сибполитпросвет агитационных средств и клубного оборудования, а
также "живой" культурно-просветительной силы - лекторов, докладчиков,
художников, артистов, певцов, музыкантов и др. Кампанейский,
мобилизующий характер культурно-просветительной работы в период
военного времени рождал и соответствующие термины для проводимых
кампаний: "красная неделя", "культтревога", "неделя фронта", "месяц
помощи голодающему населению" и т. д., а за 7 "красных недель" 1921 г. на
Кемеровском руднике было организовано 32 воскресника и субботника.
Широкий размах работы сибирских клубов, их огромный количественный
рост при общем недостатке сил и средств, большие масштабы и диапазоны
клубной деятельности вели к распылению ресурсов, значительно снижали
качество просветительной работы, тормозили организацию самодеятельного
творчества и художественно-эстетического развития клубного актива, нередко
клубы скатывались на путь узкого культурничества.
Новая экономическая политика и восстановление разрушенного
гражданской войной народного хозяйства (1922-1925) существенно повлияли
на состояние и работу клубов. Снятие многих из них с государственного
снабжения и перевод их на частичный хозрасчет при крайне слабой
материальной базе клубных учреждений привели к резкому сокращению
клубной сети, к ликвидации многих сельских клубов и клубов маломощных
профсоюзных организаций. В 1922-1923 гг. сеть рабочих клубов в Сибири уже
не превышала 50. В несколько раз сокращалась сеть сельских клубных
74
учреждений. В уездные и областные отделы культпросветработы рассылались
циркулярные письма, аналогичные следующему: "Циркулярно. В Пачинский
волполитпросвет. Тайгинский Уполитпросвет сообщает, что в связи с
сокращением политпросветительной сети в Вашей волости оставлены с 1 января
1922 г.: 1) Пачинский клуб (бывший нардом и библиотека), 2) Колмогоровская
изба-читальня, 3) Власковская изба-читальня, 4) Романовская изба-читальня.
Остальные избы-читальни срочно ликвидировать, если население не сможет их
содержать. Имущество закрытых изб-читален распределите между
остающимися учреждениями, составив об этом акт, копию которого
перешлите в Уполитпросвет". Хозрасчет осуществлялся за счет введения
платности отдельных видов культ, обслуживания (спектакли, кино, концерты),
платного буфета, оформления клубного членства с взиманием небольших
членских взносов. К началу 1925 г. все клубы за редким исключением (в
уездных городах) перешли на добровольное членство, охватив в первой
четверти 1925 г. 20% всего прежнего состава (против 10% в 1924). Клубное
членство было заимствовано у английских сословных клубов, деятельность
которых была чрезвычайно замкнутой. Однако в Кузбассе, как и в России в
целом, в члены клубов и различные общества вовлекали вплоть до 1925 г. в
порядке партийной, профсоюзной и комсомольской дисциплины. На общих
собраниях рабочих, большинством голосов, принимались решения об
удержании членских взносов и отчислениях из зарплаты, достигавших иногда
6-9% месячного заработка, в пользу различных обществ, в т. ч. и клубов. В
феврале 1925 г. Сибкрайком издал специальный циркуляр "Об отчислениях с
рабочих и служащих" в котором несколько снизил максимальные размеры
отчислений для членов профсоюза - 4%, членов партии - 6% и категорически
потребовал "провести в жизнь действительную добровольность". Но, как
отмечалось в печати тех лет, фактически "членство в клубах не было добро-
вольным, ждать какой-либо действительной самодеятельной работы на
приходилось". Вскоре вообще клубное членство стало формальным: рабочий
нередко числился членом 5-6 и более обществ. И, естественно, не мог активно
75
работать во всех. Охват рабочих "клубным членством" стал считаться одним
из важнейших показателей клубной работы, что часто приводило к
"бумажному" росту количества членов. Процесс укрепления клубной сети
сопровождался более углубленной пропагандистской работой в клубах,
отвечавшей растущим культурным запросам населения. Широко стала
развиваться кружковая и лекционная работа, клубы становятся центрами
самообразования рабочих, ведут большую работу по ликвидации
неграмотности. Поляризуется тематическая направленность клубного
репертуара: нэпман, кулак, поп, лодырь, бюрократ - с одной стороны; хороший
производственник, сознательный пайщик кооператива, строитель нового быта,
выдвиженец, рабфаковец - с другой. Особенно активно в этот период работали
комсомольские и рабочие клубы, которые сочетали остроту и актуальность
социальной
тематики с яркой зрелищностью и художественной
выразительностью своих выступлений. В художественной самодеятельности
кроме обычных спектаклей и концертов популярны были формы клубной
драматургии: агитспектакли, агитсуды, инсценировки, "живые газеты",
массовые праздники. Политсуды разыгрывались в соответствии с правилами
настоящих судов по самой актуальной тематике. "Судили" все, что мешало
строительству новой жизни, а также идеи и ростки нового в политике,
производстве, быту. В первом случае "обвиняемого брали под стражу", во
втором - оправдывали под аплодисменты присутствующих. Устраивались
"суды" над прогульщиками, хулиганами и проститутками, верящими в бога
комсомольцами и чинушами. Клубные инсценировки, как правило, писались
местными авторами "на злобу дня", приурочивались к праздничным датам,
народнохозяйственным кампаниям. Широкое распространение в клубах
Кузбасса получили "живые газеты", во второй половине 20-х годов
называвшиеся "Синие блузы". Это было агитационно-сатирическое
представление "на злобу дня", театрализованная копия газеты или журнала с
их рубриками, отделами, жанрами. Декламация, политсатира, пение, музыка,
пляски, спортивные трюки, лубок, гротеск - характерные выразительные
76
средства, применявшиеся "живгазетчиками". В Прокопьевске в клубе им.
Артема в 20-е годы существовал аналогичный "Синей блузе" "Шахтерский
глаз", в котором участвовало около 50 рабочих. В сентябре 1924 г. вышел уже 6-
й его номер.
В содержании клубной деятельности доминировали производственная и
антирелигиозная пропаганда. Клуб стал центром новых гражданских обрядов -
"красных (комсомольских) свадеб", "красных крестин", "октябрин". Под
лозунгом "Наша церковь - клуб", стремясь изжить невежество и темноту
молодежи, порочные обычаи старого быта, "воинствующие безбожники"
впадали в другую крайность. Их новые, бесцерковные обряды, не опиравшиеся
на вековые традиции народной культуры, лишенные художественно-
выразительной и психологической разработки, были зачастую аскетичны и
примитивны, носили явно искусственный и формализованный характер.
Поэтому, несмотря на первичный интерес молодежи к эпатирующим формам
революционного быта, ни новые вычурные имена, ни новые "красные обряды"
типа "комсомольская пасха" и "комсомольское рождество" не прижились в
повседневном быту сибиряков. Духовность вытеснялась из быта и досуга людей
не только революционным формотворчеством. Многие религиозные храмы
насильственно экспроприировались и отдавались местными органами власти
под детские учреждения, в т. ч. под клубы. Например, в 20-е годы в
Судженской церкви был сначала размещен рабочий клуб физкультуры, а затем
и комсомольский клуб. И хотя вызывалось это и материальными проблемами
(не было специальных зданий под клубы), идеологические мотивы тоже
играли большую роль в противопоставлении клубов церкви.
Заканчивая эту главу, посвященную истокам возникновения клубов в
Кузбассе, отмечу, что установить точную дату основания того или иного клуба
крайне затруднительно не только из-за дефицита необходимых клубоведческих
источников. Даже в тех документах, которые становятся доступны
исследователю в результате кропотливой поисковой работы, информация о
клубах часто носит перманентный, негенетический характер. Старожилы
77
городов и районов Кузбасса, очевидцы самых различных событий культурной
жизни края обычно воспринимают клуб как некую имманентную для среды их
обитания данность, как школа, улица, двор. В их памяти и сознании "клуб
существовал всегда" как органический духовный атрибут их бытия, как
существует всегда воздух, которым они дышат. Например, бывший
кузнецкстроевец Н. К. Орехов в своих воспоминаниях о саде-городе - старом
рабочем поселке, с которого начинался Новокузнецк, довольно детально
воспроизводит основные элементы социальной инфраструктуры поселка 20-х
годов. "Тут к концу двадцать девятого года, - рассказывает он авторам книги по
истории Новокузнецка, - уже кое-что новое появилось. На горе - двухэтажная
железнодорожная больница, рядом в бараке - железнодорожная школа.
Закончилось строительство трех двухэтажных домов для русских
специалистов... Была баня, она и сейчас цела". Точно указывая, где что было в ту
пору, Н. К. Орехов заканчивает вдруг свою видеопанораму воспоминаний
таким ракурсом: "Вдоль подножия горы, ближе к кирзаводу, стоял и до сих
пор стоит клуб, утонувший в березовой роще..." В другом очерке этой книги
приводятся воспоминания Т. Хитаровой, сестры Рафаилова Хитарова, видного
общественного деятеля 20-30-х годов, прибывшего летом 1931 года на
строительство Кузнецкстроя. Рассказывая о жизни и работе своего брата на
Кузнецкстрое, она начинает изложение одного из фактов его биографии
такими словами: "В зале клуба (выделено нами - В. Т.) открытое партийное
собрание мартеновского цеха" (Имя на карте города. Улицы Новокузнецка. -
Кемеровское кн. изд-во, 1983. С. 41, 71). КМК был построен в 1932 г., Т.
Хитарова приехала к брату в 1934 г., и клуб уже был. И в воспоминаниях извес-
тного кузбасского журналиста Ф. М. Ягунова о первых объектах культуры в
Кемерово тоже неожиданно появляются клубы, которые вроде существовали
всегда, но которых, увы, сейчас уже нет. Потому так и трудно сегодня
восстанавливать историю клубов, что многие очевидцы помнят о них лишь по
принципу "был - не был"//Туев, В. В. История клубов Кузбасса/В. В. Туев. -
Кемерово, 1996. - С. 22 - 32.
78
ОТ КЛУБНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ -
К УПРАВЛЕНИЮ КЛУБАМИ
Заметной вехой в истории клубов стал 1927 год. Год 10-летия советской
власти в культурной жизни России характерен началом создания мощных
центров культурно-массовой работы в городах и районах, развитием
широкого клубного строительства, переключением работы клубов на
планомерное и
активное
участие
в социально-экономических
преобразованиях в стране. Упраздняется клубное членство. Клубы
становятся массовыми. Лучшие архитекторы-конструктивисты проек-
тируют величественные здания клубов нового "дворцового" типа.
Дворцы культуры создавались в РСФСР и других республиках Со-
ветского Союза в 20 - 30-е годы как более многофункциональный по
сравнению с рабочими клубами вид культурно-просветительных уч-
реждений. Адекватно содержанию и функциям Дворцов культуры (ДК)
создавалась и новая архитектура клуба, концепция которой и практические
проекты ДК, воплощавшие ее, разрабатывались ведущими архитекторами
страны К. С. Мельниковым, И. И. Леонидовым, И. А. Голосовым, братьями
А. А., В. А. и Л. А. Весниными. Ставя своей целью "сделать Дворец
культуры не только местом концентрированной массовой культработы и
отдыха, но и руководящим центром культработы всего рабочего района"
(из пояснительной записки архитектора И. И. Леонидова к проекту Дворца
культуры Пролетарского района Москвы), архитекторы-конструктивисты и
проектировали здания Дворцов как "клубы нового социального типа", как
"центры пространственной культорганизации" (термины И. И. Леонидова).
Строительство Дворцов культуры, а затем и содержание их штатов,
оснащение и развитие их материальной базы, планирование и организация
их работы осуществлялись, как правило, в городах крупными
предприятиями и их профсоюзными комитетами, способными нести
соответствующие
масштабам
их
деятельности
организационно-
финансовые затраты. Поэтому подобные учреждения входили в систему
79
культурно-массовой работы профсоюзов, за ними закрепилось название
"профсоюзные клубы и Дворцы культуры".
Обычно считается, что первые крупные Дворцы культуры были построены и
введены в строй в Москве и Ленинграде (Выборгский Дворец культуры и
Московско-Нарвский Дворец культуры в Ленинграде, открытые
соответственно 7 и 8 ноября 1927 г., клубы им. Русакова, им. Фрунзе, завода
"Каучук", завода "Буревестник", построенные в Москве по заказам и на
средства профсоюзов по проектам выдающегося архитектора-конструктивиста
К. С. Мельникова, также разработанным в конце 20-х годов). Однако в те же
годы были построены и открыты Дворцы культуры во многих городах России.
"Размах клубного строительства был необычайным. Так, в 1927-1931 гг. один
лишь профсоюз текстильщиков построил 24 рабочих клуба" (В. Г. Родионов.
Клубный дом: опыт архитектурного развития. М., 1987. С. 26).
Активное строительство клубных Дворцов велось в эти годы и в Кузбассе.
Острая потребность кузбассовцев после напряженных трудовых будней
проводить свой досуг в просторных, хорошо приспособленных для отдыха,
общения и творчества клубных зданиях диктовала соответствующую
инициативу как сверху, так и снизу. Решения о строительстве новых клубов,
Домов и Дворцов культуры принимаются городскими и районными
организациями, дирекциями и завкомами предприятий. Очень часто такую
инициативу проявляли сами жители, комсомольцы, молодежь. Первые Дворцы
культуры в Кузбассе были почти одновременно открыты в ноябре 1927 г. в
Щегловске и Тайге.
В Тайге весной 1927 г., "как только растаял снег и немного отошла земля, на
пустыре в двухстах метрах от мастерских по ремонту локомотивов появились
люди с лопатами, кирками, ломами и другим инструментом. Паровозники
решили построить в Тайге хороший клуб. Почин ведущего отряда
железнодорожников был горячо одобрен всеми коллективами города. Каждому
коллективу были отведены определенные участки. Первый камень на стройке
клуба было поручено заложить руководителю профсоюзной организации
80
железнодорожного узла т. Столяренко..." (Демидов Т. А. Тайга. Кемерово: Кн.
изд-во, 1980. С. 19-20). В числе тех, кто особенно активно участвовал в
строительстве рабочего клуба, в книге Т. А. Демидова, в воспоминаниях
ветеранов Тайги М. Я. Врублевского, И. В. Наурекова назывались Ефрем
Митрофанович Прудников, Потап Илларионович Ефименко, Агафья Петровна
Купчинова, многие другие. Ивану Васильевичу Наурекову, с которым удалось
побеседовать автору этой книги, тогда было 19 лет. Он был хорошо известен в
городе как организатор первого в Тайге клуба рабочей молодежи, как один из
инициаторов строительства рабочего клуба, начатого в 1925 году. И. В. Науреков
хорошо помнил будни и праздники этой стройки молодежного энтузиазма:
"Я отработал на строительстве клуба 47 воскресников, - с гордостью
говорил он. - Да, тогда все работали. Помню, на одном собрании кто-то
предложил: давайте, пока строим клуб, будем отчислять из своей
заработной платы полпроцента на строительство клуба. Приняли
единогласно, и мы 2 года отчисляли. А весь материал, который привозили
на стройку, мы сами разгружали, бесплатно". Помнил Иван Васильевич и
день открытия клуба - 6 ноября 1927 года. После него "клубисты" - члены
только что открытого клуба организовали концерт, который длился до 4
утра. О самом концерте мне рассказывала Зоя Ивановна Меркулова -
ведущая участница большой концертной программы, старейшина клубного
цеха Тайги (она родилась 31 декабря 1907 г. и более 60 лет выступала "в
главных ролях" на сцене и старого, и нового клуба железнодорожников).
Зоя Ивановна показывала мне афиши спектаклей, в которых она играла в
любительских театральных коллективах, с гордостью перечисляла свои
роли. Полностью подтвердила она рассказ о памятном дне открытия
клуба-Дворца в Тайге И. В. Наурекова: "Да, точно, "открытие" было до
самого утра. Да, концерт начинали мы, синеблузники. Выступление наше
тогда было страстным, антивоенным. Мы осуждали Англию и другие
капиталистические страны, готовившие новую интервенцию против
СССР. "Синие блузы" в то время любые дипломатические и военные
81
конфликты умели хорошо изображать в живых лицах. И вот тогда, "в
концерте открытия" на сцене нового клуба я в синеблузочном
представлении была "Лигой наций", а руководитель нашей "Синей блузы"
Жора Бейнгардт играл Чемберлена, тогдашнего министра иностранных
дел Англии, призывающего к разрыву дипломатических отношений и
войне с СССР. И я пела ему такой куплет:
... Всем нужны, я понимаю, деньги очень, позарез,
Но я все же призываю, чтоб в войну никто не лез...
А потом после нашей "Синей блузы" было настоящее пение. К нам на
открытие клуба приехала новосибирская опера и поставила для нас
"Бориса Годунова"! Вы представляете? Опера в Тайге!! Разве такое не
запомнится?" Да, это запомнил и Иван Васильевич Науреков и Зоя Ива-
новна Меркулова, и другие ветераны, с которыми я беседовал в Тайге.
В тот же день, что и таигинский рабочий клуб, был открыт Дворец
Труда в Щегловске. Дворец строился по проекту и при активном личном
участии широко известного в те годы новосибирского архитектора-
конструктивиста Андрея Дмитриевича Крячкова. Профессор Томского
технологического института А. Д. Крячков спроектировал большое количе-
ство крупных социально-культурных объектов в Томске, Тобольске,
Омске, Барнауле, Бийске, но особенно знамениты здания, построенные по
его проектам в Новосибирске, - реальное училище, почта, торговый корпус,
театр, здание Сибкрайисполкома, Дом работников госучреждений. Проект
Дворца Труда в Щегловске - в ряду наилучших работ архитектора.
Интересный
проект, выполненный
в
стиле
рационального
конструктивизма, большое внимание к работе над его реализацией руко-
водителей Кузн ецкого округа, города Щегл овска, общественных
организаций, дирекции Кемеровского рудника, химзавода, других пред-
приятий города, наконец, огромный энтузиазм самих щегловцев, ув-
лекшихся идеей "возвести каменный Дворец на пустыре", способствовали
тому, что в кратчайшие сроки силами строительных организаций города
82
при широкой поддержке всех жителей Щегловска Дворец Труда был
построен и 6 ноября 1927 года на общегородском митинге открыт.
Газета "Кузбасс" регулярно и обстоятельно сообщала о ходе строи-
тельства Дворца. В № 103 от 8 мая 1927 г. ее информация пестрела
множеством различной величины заголовков и подзаголовков: "Начина-
ется строительство города Щегловска. Сегодня - закладка Дворца Труда и
окружной больницы. Знаменательный день". Подзаголовком "Сколько
будет затрачено на строительство" сообщалось: "На Дворец Труда будет
ассигновано 350000 руб., на клуб в Прокопьевске - 50000 руб., на кеме-
ровскую больницу -100000 руб." Под заголовком "Знаменательный день"
газета извещала читателей: "Сегодня - знаменательный день у пролетариата
Кемрудника, Химзавода и г. Щегловска - сегодня, в 5 часов вечера, после
пленарного заседания горсовета, на Кузнецкой улице в г. Щег-ловске
состоится закладка здания Рабочего Дворца.
Того Рабочего Дворца, в котором трудящиеся поведут и професси-
ональную, и культурно-просветительную работу. Рабочий Дворец! И где
же? В каком-то захолустном, когда-то совсем не вылезавшем из грязи
Щегловске, всего только 9 лет назад превратившимся из села Щеглово в
город Щегловск". Подробно описывался газетой сам Дворец таким,
каким его задумал архитектор: "Здание Рабочего Дворца будет каменное,
трехэтажное. Первая часть здания будет театральная, со сценой и
балконом. Зрительный зал рассчитан на 1000 человек.
Здесь же будет соответствующих размеров вестибюль, раздевальня, фойе,
уборные для артистов, помещения для декораций, костюмов, оркестра,
кинобудка.
Вторая часть - клубная. Здесь будет столовая с кухней и буфетом; зал
физкультуры с комнатами для принадлежностей и душами; библиотека с
читальным залом; комната для выставок; ясли; школа кройки и шитья;
две комнаты для пионерской работы; комната для ликвидации
неграмотности; лекционный зал. Десять больших и пять малых комнат
83
будут использованы для кружковой работы... Такого строительства наш
Щегловск еще не видел", - заключал автор корреспонденции В.
Вишняков.
В другой корреспонденции под заголовком "Крупное начинание" со-
общалось, что работы на Дворце будут "проводиться коллективом стро-
ителей отдела местного хозяйства", что Дворец будет строиться "путем
напряжения рабочих мускулов, с вложением всего опыта и энергии спе-
циалистов, с помощью личного участия профессора Крячкова А. Д.", что
"постройку Дворца Труда предполагается закончить к 1 декабря т. г."
Номер "Кузбасса" от 10 мая 1927 г. вышел под заголовками: "Начата
постройка Дворца Горняка и больницы. 8 мая состоялась закладка.
Щегловск обогатился крупными зданиями". Газета писала: "В воскре-
сенье, 8 мая, в присутствии массы рабочих, служащих и неорганизо-
ванного населения г. Щегловска состоялись два собрания Щегловс-кого
горсовета по случаю торжественных закладок построек Дворца Труда,
названного "Дворец Горняка", и щегловской окружной больницы...
На трибуне председатель горсовета тов. Базанов. "От имени Щегловско-
го городского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов,
- отчеканивает он, - собрание по случаю торжественной закладки Дворца
Труда объявляю открытым". Оркестр рабочих химзавода играет
"Интернационал". Выступает председатель окружкома союза горнора-
бочих тов. Соколов: "Пусть же из нового здания Дворца Труда выходят все
новые и новые кадры культурных работников…". Производитель работ
по постройке Дворца Труда техник тов. Потапов сказал: "Нам, строителям,
выпала завидная доля - выполнить работу, котор ая выступавшими
товарищами признана крайне необходимой... И нам нужно проявить ини-
циативу, чтобы Дворец Труда был первым зданием в городе". После со-
брания и заключительного исполнения "Интернационала" председатель
горсовета т. Базанов, его заместитель т. Евстратов и многие члены гор-
совета под громогласные "Ура!" присутствующих закладывают первые
84
камни здания Дворца Горняка". Мы не стали из сиюминутных коньюнк-
турных соображений править эту заметку. И газетные штампы, и идеоло-
гические ориентиры, и риторические приемы ораторов, и ритуальные
традиции, которые внедрялись в массы и ею же активно поддерживались,
добросовестно отраженные в газетной заметке, адекватно воспроизводят
деловую и творческую атмосферу тех лет со всеми ее плюсами и минусами.
И в дальнейшем газета постоянно информировала кузбассовцев о
строительстве Дворца, а также о подготовке его к открытию и творческой работе.
Вот только некоторые из таких сообщений, особенно участившихся в период
подготовки к празднованию 10-летия Октября, к которому, как и во многих
других городах России, приурочивался ввод в строй Дворца Труда в Щегловске.
…Наряду с изучением документальных источников на бумажной и
аудиовизуальной основе по истории клубов Кузбасса автору этой работы удалось
встретиться и побеседовать с организаторами, строителями и активистами многих
первых клубов и Дворцов культуры в Кузбассе.
В Яшкино о клубной жизни рассказывала мне Ираида Федоровна
Гвоздикова, ровесница века, 70 лет певшая классические романсы на сцене
старого деревянного здания рабочего клуба Яшкинского цементного завода, а
затем и нового Дворца культуры. Дворец культуры Яшкинского завода (ныне
- Яшкинский цементно-шиферный комбинат, ЦШК) также возводился
методом народной стройки. Общественный директор музея ЦШК Зинаида
Дмитриевна Елькина показывала мне экспозиции Дворца, многочисленные
документы по его истории, воспроизводила записанные на фонограмму
воспоминания участника строительства ДК ветерана завода А. В. Снегура
(позднее мне довелось встретиться и побеседовать с ним самим), где
подробно описываются все виды работ, которые осваивали молодые
добровольцы на строительстве заводского Дворца культуры. Он был открыт к
очередной годовщине Советской власти 7 ноября 1931 года. И самым боль-
шим вознаграждением для строителей и первых зрителей Дворца "было
"немое кино", прокрученное вручную и впервые увиденное ими в пост-
85
роенном своими руками Дворце". Фотографии ДК, сделанные фотографом
профкома ЦШК Иваном Поликарповичем Елькиным для экспозиции музея,
отражали и типичную для 30-х годов архитектуру клуба, и вехи его
содержательной творческой биографии.
В Прокопьевске функции Дворца культуры долгое время выполнял рабочий
клуб им. Артема, построенный еще в мае 1925 года. Клуб размещался в
обыкновенной деревянной избе, но это не мешало ему быть центром
общественной и культурной жизни Прокопьевского рудника. Здесь проводи-
лись районные партийные, профсоюзные, комсомольские, учительские
конференции, собрания рабочих, праздничные концерты, торжественные засе-
дания. Здесь работали многочисленные кружки - изобразительного искусства,
театральный, чтецов-декламаторов, струнный оркестр, спортивные секции:
шахматная, городошная, футбольная, легкоатлетическая. Успешно работала
юношеская секция, организовавшая для рабочей молодежи духовой
оркестр, кружок знаний и особенно активно посещаемые ею массовые
вечера, экскурсии, занятия физкультурой. В 1926 г. директор клуба
Василий Мерзляков соорудил радиоустановку с рупором в виде огромной
духовой трубы, при помощи которой передовики производства по
специальным пригласительным билетам могли послушать голос далекой
Москвы. Именно в этом деревянном здании клуба выступал в конце
декабря 1928 г. нарком просвещения России А. В. Луначарский с отчетом
о работе правительства. После его доклада в прениях приняли участие 21
человек, в основном, рабочие рудника, многие из которых заявляли, что
"тов. Луначарскому нужно обратить внимание на усиление культурно-
просветительной работы среди не только детей, но и взрослых рабочих, т.
к. наши клубы ввиду их необорудованности и недостаточности не могут
служить учреждениями культуры и отдыха трудящихся". Действительно,
досуговые потребности прокопчан все возрастали, и клуб с залом на 300-
400 человек, не имевший к тому же условий для кружковой работы, уже
не мог их удовлетворить. Началось строительство Дворца культуры, о
86
ходе которого сообщала прокопьевская газета "Забой". Первая очередь
просторного каменного здания Дворца была сдана в ноябре 1933 г., а
окончательно
как
многофункциональное
социально-культурное
учреждение города Прокопьевский Дворец культуры им. Артема вступил
в строй в 1934 г. В таком же инициативном порядке в 1927 г. началось
строительство шахтерского ДК в Ленинске-Кузнецком. Инициаторами
строительства Дворца культуры и активными его участниками были
комсомольцы и молодежь Ленинского рудника. "Каждый день после
работы, - вспоминал позднее один из них А. Н. Котенков, - я и мои друзья
бежали на конный двор рудника, запрягали пароконную бричку и ехали в
карьер на Иню. Камень долбили, ломали кирками, кувалдами. Отбитые
глыбы взваливали на бричку и везли к месту стройки. До вечера надо
было привезти 2 воза камня - это была наша норма". Профессиональные
каменщики и строители были лишь из стройотдела рудоуправления.
Стройка продолжалась 3 года, и в ноябре 1930 г. Дворец культуры
шахтеров был открыт.
Интересна история создания и развития Дворцов культуры в Анжеро-
Судженске. Уже в 1918 г. и в Анжерке, и на Судженке были рабочие
клубы. Однако находились они в неприспособленных помещениях, и в
начале 20-х годов в обоих поселках началось инициативное строи-
тельство новых клубных Дворцов. В 1922 г. на Судженке плотниками
Судженского хозяйственного отдела и помогавшими им на массовых
субботниках комсомольцами был построен рабочий клуб им. Профин-
терна. Фотография этого уникального многоярусного ансамбля, соче-
тавшего в себе лучшие традиции российского деревянного зодчества с
новыми веяниями в клубной архитектуре, помещена на страницах многих
изданий, в том числе и в книге Н. Лухманова "Архитектура клуба", изданной
в Москве в 1930 г. Клуб им. Профинтерна, хотя и был шахтовым рабочим
клубом, фактически выполнял и функции поселкового Дворца культуры. Те
же функции выполнял и Дом шахтера в Анжерке - роскошный дворец из
87
камня, построенный в 1925 г. Он надолго стал главным культурным
учреждением города, неоднократно реконструировавшимся, менявшим
название, но сохранившим роль социально-культурного центра Анжеро-
Судженска. В 1930-1931 гг. началось строительство шахтерского Дворца
культуры на Судженке, которое было окончено в 1932 году. Дворец
культуры, каменные фасады и торцы которого были выполнены в
причудливой геометрии конструктивизма, до сих пор является
архитектурной и культурной доминантой судженской территории города.
В Гурьевске строительство Дворца культуры металлургов тоже велось
методом народной стройки. В 1935 г. идея строительства своего Дворца
нашла отклик в коллективе металлургического завода: "Давайте объявим, -
предложили металлурги, - длительный субботник. По 4 часа после смены
будем работать. И так каждый день. Днем и ночью кипела работа, рыли
котлованы, траншеи под фундамент. От завода по Коммунистической улице
проложили узкоколейку. По ней на площадку доставляли кирпич, камень,
стройматериалы. Собралось столько народа, что трудно было обеспечить
всех инструментом. Дело продвигалось скоро. Завком организовал для
участников стройки бесплатные горячие обеды... Клуб возводил весь город.
Всем хотелось, чтобы он получился лучшим в Кузбассе. Так оно и вышло. В
1936 г. здесь была смонтирована первая киноустановка, стали
демонстрироваться звуковые фильмы" (М. Е. Сорокин. Гурьевск. -Кемерово,
1987. - С. 91-92).
5 ноября 1936 г. был открыт Дворец культуры металлургов в Сталинске
(ныне - Новокузнецк). Первый его директор - Г. Петров. Первые
самодеятельные коллективы - драматический и литературный кружки, хор
русской песни, оркестр народных инструментов, духовой оркестр, детский
театральный коллектив. В 1938 г. во Дворце работало 15 кружков
художественной самодеятельности, в которых занималось 330 человек. В
предвоенные годы организованы кружки баянистов, балетный, шахматный.
Проведены 2 заводских смотра художественной самодеятельности, вечер
88
балета в городском театре, женский шахматный турнир на первенство завода.
В это время имена лучших кружковцев Дворца В. К. Очередновой, Е. А.
Гробовской, Л. Ф. Лифановой, Н. И. Мокрушиной, Г. И. Левыкина, В. Т.
Очереднова, И. А. Станкевича, Н. С. Жернова, В. Костина были хорошо
известны на Кузнецком металлургическом заводе, в городе.
Что же из себя представляли первые Дворцы культуры и клубы Кузбасса?
Одни из них размещались к концу 20-х и даже к началу 30-х годов ещё в
деревянных, не приспособленных для разносторонней клубной работы
зданиях. Другие строились по новым типовым проектам, и в
просторных каменных Дворцах условия для активного отдыха и
общения людей были гораздо богаче. Но что же нового было в рабочих
клубах и Дворцах, кроме новой клубной архитектуры? Неожиданный
ответ на эти вопросы мы находим... у А. В. Луначарского. Дважды, в
мае 1923 г. и в декабре 1928 г., нарком просвещения совершал поездки
по Сибири, выполняя важную государственную миссию.
Круг обязанностей наркома во время этих поездок был очень широк:
мобилизация трудящихся на выполнение неотложных экономических
задач, на активное участие в общественных кампаниях (одной из таких
кампаний 1928 года была подготовка к выборам местных органов
власти), государственное инспектирование деятельности советских
органов, отчеты о работе правительства, доклады, лекции и беседы с
сибиряками и, конечно, знакомство с учреждениями культуры Сибири
и, в первую очередь, с клубами, в которых он, как правило, выступал и
которые непосредственно входили в сферу влияния ведомства,
руководимого А. В. Луначарским.
Первая поездка Луначарского в Сибирь, в мае 1923 года, была ко-
роткой по продолжительности и не очень протяженной по маршруту
(Новосибирск -Томск - Омск).
Вторая поездка была более основательной. А. В. Луначарский прибыл
в Омск 13 декабря 1928 года, а затем "весь декабрь" ездил в поездах и
89
автобусах по маршруту Омск - Новосибирск - Барнаул - Алейск -
Шипуново - Рубцовск - Топки - Кемерово - Ленинск-Кузнецкий - Про-
копьевск - Яшкино - Тайга - Анжеро-Судженск - Иркутск - Черемхово -
Красноярск (мы указываем здесь современные названия населенных
пунктов).
Мы уже отмечали многоцелевой характер этих поездок. Отметим и
возрастание роли клубных аспектов в наркомовской программе. Соб-
ственно, в клубе, как правило, начинался и кончался каждый рабочий
день Луначарского в сибирском городе. И это объясняется не столько
особым интересом наркома к клубам, сколько особым положением
клубов в стране в те годы. Тогда ни город, ни тем более деревня не
имели такой насыщенной сферы культурного обслуживания, как се-
годня. Не было ни роскошных дворцов, ни просторных конференц-за-
лов, ни других типов вместительных помещений для массовой пропа-
ганды, какие есть у нас сейчас, поэтому клуб в те годы был не только
учреждением для отдыха тружеников предприятий или жителей района.
Он был местом собраний и митингов, общественной трибуной и уютной
гостиной. Он был форумом и театром, агитпунктом и рупором
правительства. Причем рупором почти в самом прямом смысле этого
слова - своеобразным радио почти неграмотной страны. Массовая
неграмотность населения, с одной стороны, и низкий уровень радио-
трансляционной сети республики, с другой, обуславливали высокую
значимость трансляционной функции клуба. Большое количество выступлений,
лекций, встреч А. В. Луначарского проходило именно в клубах. Так было в
Омске, когда встречавшие наркома предгубисполкома и другие руководящие
работники города, зайдя в вагон, в котором ехал А. В. Луначарский,
собиравшийся было ввиду прогрессирующей болезни горла не выходить в этом
городе, "обступили наркома" и уговаривали его "остаться до шести часов,
провести митинг в клубе Лобкова - недалеко, два шага всего. Нарком колеблется
и... уступает". Так было в городах Кузбасса. Случалось, что на протяжении целого
90
дня нарком переезжал из клуба в клуб на местном автобусе, добросовестно
выполняя насыщенную пропагандистскую программу. Бывало и так, что
руководители шахтерских предприятий буквально вырывали наркома из
переполненных рабочих клубов. Об этом с добрым юмором свидетельствует сам
А. В. Луначарский в книге путевых очерков "Месяц по Сибири", написанной им
сразу же по возвращении в Москву в январе 1929 г. В самый разгар его
выступления в Доме шахтера, который в 1925 г. построили своими руками
рабочие Анжерских копей,"... из Судженки, бывших частных копей, отстоящих от
Анжерки на 4 версты, /.../ явилась делегация, заявившая, что судженцы не могли
прийти в Анжерку, да, если бы и пришли, не вместились бы в ее клуб, - а потому
категорически просят приехать к ним и повторить, хотя бы вкратце, доклад
правительства. Поехать оказалось возможным в автобусе, обычно совершающем
рейсы между этими поселками /.../. Едва подошел я к концу моего сокращенного
доклада перед 500 судженскими углекопами, /.../ как вновь явилась делегация, на
этот раз принадлежавшая шахте 5-7 (ныне шахта "Судженская" - В. Т.), в красном
уголке которой собралось 300-400 шахтеров, требующих к себе представителя
правительства. Пришлось на том же автобусе переехать и в Красный уголок. Он
оказался, между прочим, довольно вместительным клубом..."
"На большой станции Тайга, - продолжает в своих очерках Анатолий
Васильевич, - где имеются значительные железнодорожные мастерские, нас
ждали чрезвычайно долго. Наши остановки ведь были непредвиденными.
Рабочие думали, что мы приедем с утра, с утра и собрались в своем клубе. Часов
5-6 нас ждали, да часов 5-6 высидели на докладе с дебатами и принятием
резолюции. Разве это само по себе не удивительно".
Между прочим, задержки в пути для поезда Луначарского и остановки на
станциях были "непредвиденными" разве что для самого кузбасского гостя. На
станцию Тайга, например, поезд, прибыл с большим опозданием по вине...
рабочих Яшкинского цементного завода (прежнее название Яшкинского
цементно-шиферного комбината - В. Т.) На станции Яшкино поезд, следовавший
из Прокопьевска в Тайгу, "вдруг" остановился. В вагон наркома вошли
91
руководители дирекции, партийной и профсоюзной организаций завода и стали
уговаривать Анатолия Васильевича посмотреть завод, поговорить с рабочими, выс-
тупить перед ними в клубе завода с небольшим докладом. После недолгих
переговоров Луначарский соглашается. Но... в клубе, как обычно, собралось много
народу, и нарком просвещения, как и везде, выступил перед собравшимися с
продолжительным и ярким докладом.
Некоторые детали выступлений Луначарского в клубах сообщали очевидцы тех
памятных встреч, с которыми мне совсем недавно посчастливилось увидеться и
побеседовать. Житель города Анжеро-Судженска, ветеран войны и труда Василий
Семенович Фролов в 1928 году учился в 7-м классе анжерской школы имени III
Интернационала. Он помнит, как в их класс зашла комсорг школы и объявила, что
скоро в Доме шахтера будет выступать Луначарский, и просила желающих
собраться около школы. Но желающих оказалось очень много. А когда они
подошли к самому большому в посёлке недавно выстроенному зданию Дома
шахтера, то удивились ещё больше. Казалось, весь рабочий поселок собрался сюда.
"Нас, мелюзгу, не пускали, - вспоминает Василий Семенович. - Пришлось проявить
хитрость. Я пробрался в кинобудку клуба, где работал мой двоюродный брат, и
оттуда смотрел и слушал Луначарского". Мы сидели с Василием Семёновичем во
дворе его дома, откуда прекрасно виден бывший Дом шахтера, торжественно
открытый 7 ноября 1925 года. Реконструированный, он и сейчас краса и гордость
города. Только называется он не Дом, не Клуб и не Дворец, а, пожалуй, еще более
ярко и адекватно духу и содержанию его нынешней жизни - Народный театр. Это и
дань признательности горожан двум ведущим, известным далеко за пределами
города самодеятельным коллективам - Народному театру и Народной агитбригаде
Анжерского машиностроительного завода, и точное отражение в названии
культурно-просветительного учреждения того современного духовного процесса, о
приближении которого мечтал А. В. Луначарский, когда говорил, что "театр
поистине является в деле просвещения лёгкой кавалерией /.../ культурной разведки,
за которой движутся и клуб, и всякое другое внешкольное дело".
92
Однако наш экскурс-исследование "по следам наркома" (действительно, вслед за
ним, но уже почти 60 лет спустя я побывал во всех шести городах Кузбасса, в
клубах которых выступал А. В. Луначарский, и постарался узнать историю
возникновения и дальнейшую судьбу всех клубов, которые он посетил) провёден
нами вовсе не из традиционного пиетета перед вождями, каждый шаг
которых еще совсем недавно был реликвией сам по себе.
Информация, связанная с пребыванием наркома просвещения РСФСР
А. В. Луначарского в Сибири, наглядно подтверждает наш тезис. В
отношении к нему и его деятельности мы наблюдаем то безудержное
цитатничество по принципу "Ленин писал, Луначарский сказал" в то
время, когда он был "грандиозной личностью", то полное отчуждение по
принципу "А Вы знаете, что ...", когда он вдруг стал личностью одиозной.
Между тем и одиозные персоналии могут стать носителями дефицитной и
в то же время достоверной информации о многих элементах социальной
инфраструктуры. Ведь именно на правах бывших лидеров они имели
доступ к тем объектам общественной жизни, деятельность которых по тем
или иным причинам освещалась недостаточно полно. Как бы мы сегодня
ни оценивали роль той или иной личности в истории, сам факт ее
функционирования в определенной среде и эпохе историчен и потому уже
представляет ценную для историков информацию о времени и
пространстве, в котором они жили. Так, Анна Ахматова в своем "Слове о
Пушкине" заявляет: "Говорят: пушкинская эпоха, пушкинский Петербург.
И это уже к литературе прямого отношения не имеет, это что-то совсем
другое". Так, А. И. Солженицын в своем вступлении к "Архипелагу
ГУЛАГ" писал: "Вопреки своим намерениям, в противоречии со своей
волей, дали бесценный материал для этой книги, сохранили много
важных фактов и даже цифр, и сам воздух, которым дышали: чекист М. Я.
Лацис, Н. В. Крыленко - главный государственный обвинитель многих
лет, его наследник А. Я. Вышинский со своими юристами-пособниками..."
93
Необходимость открытости для исследования и публикаций материалов
любой персоналии проиллюстрируем на примере истории клубов
Кузбасса. Клуб - уникальный социально-культурный институт общения и
досуга - всегда востребовался обществом, прежде всего благодаря своим
доминантным
информационной
и коммуникативной
функциям.
Материалов об организации, содержании и формах деятельности первых
клубов в Кузбассе не так уж много. Однако в фондах архивов и музеев, в
газетных и журнальных публикациях есть довольно содержательный
источник информации о них. Это материалы персоналий. Многие
руководители центральных и местных организаций активно использовали
богатые коммуникационно-просветительские возможности
клуба.
Информация об их встречах с трудящимися в клубе, как правило, передавала не
только содержательную сторону такого общения, но и заключала ценные сведения о
самом клубе.
Повторяю, большинство выступлений А. В. Луначарского, его лекций и встреч с
сибиряками проходило в клубах. Часто прямо с поезда А. В. Луначарский
направлялся сразу в клуб, на лекцию. Естественно, встречи и выступления наркома
имели богатую по тем временам прессу. В Прокопьевске он фотографировался со
своими слушателями на фоне рабочего клуба им. Артема, где только что выступал.
Немало фотографий Дворца Труда, в котором А. В. Луначарский выступал дважды,
было сделано в Щегловске. Щегловская газета "Кузбасс", новосибирская "Советская
Сибирь", местные газеты городов, в которых он побывал, публиковали
многочисленные отчеты, репортажи, фотографии о клубных встречах наркома, а
заодно и о самих клубах. В материалах Государственного архива Кемеровской
области сохранился протокол общего собрания рабочих, крестьян и служащих
Прокопьевского рудника и поселка Прокопьевск, которое проходило в здании
рабочего клуба им. Артема. И в документе этом одинаково "протокольно" за-
печатлены детали встречи с "любимым наркомом" и клубного интерьера. Сам А. В.
Луначарский, как мы знаем, в своих путевых очерках подвел итоги своим
впечатлениям о вторичном посещении Сибири. И в его книге очерков, и в
94
материалах местных газет, посвященных пребыванию наркома в сибирских
городах, клубная тема представлена наиболее ярко и предметно. Ведь клуб
интересовал А. В. Луначарского не просто как "место встречи, которое изменить
нельзя".
Во-первых, как народный комиссар просвещения, осуществляющий общее
руководство всеми отраслями культуры в советском государстве, А. В. Луначарский
наряду с другими регулярно рассматривал, изучал, решал многие вопросы клубной
работы и клубного строительства. А во-вторых, его, по ёмкой характеристике
соратников, "на редкость богато одарённая натура" просто не могла исключить из
сферы предпочтений такой уникальный феномен духовной культуры, как клуб.
Анализируя очерки, статьи и заметки Луначарского, предметом которых
являются клубы Сибири, следует, прежде всего, отметить их позитивный характер.
А. В. Луначарский был в восторге от большинства увиденных им в Сибири клубных
учреждений, пишет об особом типе сибирского клуба, называет клуб в Ленинске-
Омском - клубом образцовым, зал новосибирского Дворца Труда - великолепным,
здание щегловского Дворца культуры - прекрасным. Эти восторженные ха-
рактеристики подкрепляются достаточно весомым обоснованием. Описывая клуб в
Ленинске-Омском (был такой городок под Омском, ныне один из районов города-
миллионера), Луначарский пишет: "Здесь я впервые встретил тот тип сибирского
рабочего клуба (выделено А. В. Луначарским! - В. Т.), который потом я встречал
часто, только здесь он, пожалуй, выражен лучше всего". Из следующей за этим
характеристики другого сибирского клуба на этот раз уже в городе Омске
выясняется, что в понятие "тип сибирского рабочего клуба" Луначарский
включал прежде всего определенное содержание и методику его работы, особое
отношение работников клуба и его актива, особое понимание ими роли своего
учреждения в общественном строительстве, особый социально активный
характер клубной деятельности.
В сибирском клубе А. В. Луначарский всякий раз отмечает заботливо
созданные их хозяевами условия для разнообразного и содержательного досуга.
В клубе Ленинска-Омского это "прекрасная, светлая, приспособленная для
95
театральных собраний зала... интересное фойе, комната для детей, которых
оставляют здесь родители, пришедшие провести вечер в клубе, хорошо
организованные кабинеты"... Пребывание в Кемерове (тогда Щегловск) еще
более убедило наркома в верности его оценок. Анатолий Васильевич прибыл в
Щегловск 21 декабря 1928 года из Новосибирска, и целый день знакомился с
предприятиями, школами, клубами. Вечером Луначарский выступил перед
делегатами V Кузнецкой окружной
конференции с отчетом о работе
Советского правительства. Конференция проходила во Дворце Труда. Вот в
этом поистине сказочном для тех времен Дворце побывал и выступил год
спустя после его открытия Анатолий Васильевич Луначарский. Клуб произвел
на него сильное впечатление. Он пишет в книге "Месяц по Сибири": "Другим
интересным созданием нового времени (выделено нами - В. Т.) в Щегловске
является Дворец культуры. Это прекрасное здание с внешней стороны... Его
фасад гармоничен, он имеет интересную башню и выглядит нарядно и солидно.
Внутри есть роскошный зал на 1500 человек, кабинеты для занятий и т. д." В
другом месте очерков он еще раз с удовольствием вспоминает о своем выступ-
лении "в обширном и праздничном зале Дворца культуры г. Щегловска".
Но особенно восхитил А. В. Луначарского клуб железнодорожников в г.
Тайге. "... отмечу, - писал он, - что Тайга обладает клубом положительно
необыкновенным (выделено нами - В. Т.)... Его огромный белый, квадратный
зал, чудесно освещенный, необыкновенно чистый по своим пропорциям, легко
вмещающий 1500 человек сидячей публики - в своем роде шедевр". (Выделено
нами - В. Т.)
Этот клуб просто умиляет А. В. Луначарского еще и тем, что построен он
самими рабочими: "Между тем, рабочие сгрохали свой клуб, урывая суммы то
там, то здесь, в каком-то не то профсоюзном, не то просто рабочем,
инициативном порядке". Но что же в таком случае может умилять наркома? Да,
оказывается то, что такая в общем-то похвальная инициатива рабочих здесь,
увы, как часто у нас бывает, почти никому не нужна, что рабочие "год уже не
могут добиться, чтобы железная дорога приняла этот клуб. Освещать, отоплять,
96
ремонтировать - на это средств уже не хватает. Дорога со своей стороны
отвечает, что у нее есть определенная сеть клубов и что на клубы,
которые выросли каким-то чудом, вроде гриба за но чь, у нее средств
нет". Поэтому умиление Луначарского не без горькой иронии: "Ну
разве это не курьез, в котором есть и досадное, и от радное - хвать-
похвать, и вдруг на какой-то Тайге великолепный клуб с залой,
которой позавидовал бы средней величины европейский город (Это
отрадное - В. Т.) Кто построил? На какие средства? С чьего
разрешения? Неизвестно. Построился непредусмотренный клуб. Вот
беда-то! Что теперь делать?" (А это, конечно, доса дное - В. Т.)
Изящная новелла о клубе и его сибирских хозяевах.
Итак, благоприятные условия для свободно го общения, опре-
делённая комфортность клубного пространства (и это в те, первые
годы!), многофункциональность его организации - это, по жалуй,
первичные компоненты понятия "тип сибирского рабочего клуба" по А.
В. Луначарскому.
Второй компонент - это широкая инициатива и самодеятельность
рабочих в клубе - его по длинных, по стоянных и активных хозяев. Эти
хозяева радуют наркома своей энергией, сознательным и уверенным
отношением к делу, которое принадлежит им. В Ленинске-Кузнецком,
где Луначарский выступал в "клубе Ленинска, значительно
уступающем щегловскому клубу", после его доклада развернулась
дискуссия, в которой "горняки Ленинска произвели /.../ сильное
впечатление какой-то смелостью и деловитостью своих выступлений,
умением подняться до общих вопросов своего рудника, Кузбасса,
интересов развития индустрии вообще и металлургии в частности
во всем крае". "Я не могу удержаться, чтобы не сказать, - заключает
Луначарский свой путевой очер к " Ленинск-Кузнецкий и Прокопьево", -
что вряд ли на самом передово м металлургическом заводе Москвы
можно было бы встретит ь диску ссию более пр олетарски сознательную,
97
более хозяйски смотрящую на всё происходящее в стране". А вот в
Кузбассе он находит потом еще более интересную дискуссию. В этом
же очерке он пишет: "Удивительным характером отличалась дискуссия
в Прокопьеве (нынешний Прокопьевск - В. Т.) Она ещё пр евышала
ленинский уровень" (т. е. уровень дискуссии в клубе Ленинска-
Кузнец кого - В. Т.)
Наконец, важнейшая мысль, пронизывающая многие "клубные" ма-
териалы А. В. Луначарского. Первые рабочие клубы в Сибири, как и
другие, культурно-просветительные учрежд ения, как и вся бурно раз-
вивающаяся экономическая и духовная сфера, есть благодатнейший
источник ее, Сибири, процветания. Зака нчивая свою книгу очерков
"Месяц по Сибири", А. В. Луначарский писал: "Сибирь, суровая, от-
нюдь не щедрая, но чрезвычайно богатая. Даром она ничего не дает, но
за труд платит хорошо и, особенно за труд культурный... Как можно
скорей и как можно больше надо дать этой стране: и просвещённые
головы, и ловкие руки, и великую помощницу - машину, поскорей дать ей эту
связку культурных ключей для того, чтобы раскрыть кладовые и подвалы этого
огромного дворца северной природы..."
Клубная связка культурных ключей Сибири в 20-30-е годы заметно пополнялась.
1928 г. Из 187 клубов 44 приходилось на долю таких промышленных районов
Кузбасса, как Прокопьевск, Щегловск, Анжерка, Судженка, Тайга, Ленинск-
Кузнецкий. В Прокопьевске в 1927 г. на один клуб приходилось около 12 тыс.
человек. В среднем 1 рабочий посещал клубы и красные уголки 2 раза в месяц,
вовлечение в клуб, судя по статистике профсоюзных организаций, тоже росло: в
1927 г. было охвачено клубами 24% членов профсоюзов, в 1928 - 37%, в 1929 -
40%.
По-прежнему основными видами клубной работы были массовая и кружковая.
Однако диапазон их значительно расширился. Основными направлениями
массовой работы в 20-е годы были: лекционная, экскурсионная, выставочная,
справочная, массовая работа читальни в клубе, массовая работа клубной
98
библиотеки, агитационно-художественная массовая первичная работа (политигры,
устные и стенные газеты), массовая вечеровая работа (организация специальной,
вечеровой комиссией клубных вечеров и массовых праздников). Содержание мас-
совой работы определялось насущными задачами, которые ставились перед
клубами как перед "очагами строительства социализма" (определение советских
клубов Н. К. Крупской), как перед "проводниками идей в массы". В эти годы
"массовая работа клубов в Сибири развертывается в следующих направлениях: 1)
повышение общекультурного и политического уровня рабочего класса на основе
классового интернационального воспитания. 2) пропаганда задач советского
социалистического строительства и, конкретно, задач в области промышленности и
сельского хозяйства в крае, округе, районе, 3) производственная и техническая
пропаганда, 4) военная пропаганда, 5) антирелигиозная работа, 6) рационализация
быта и построение его на новых социалистических началах - общественное
питание, бытовое раскрепощение женщин, санитарное просвещение,
борьба с алкоголизмом и т. п., 7) предоставление рабочим, служащим и
членам их семей разумного отдыха и.развлечения".
Формы массовой клубной работы были также разнообразны.
Наибольшей популярностью пользовались клубные киносеансы, затем -
спектакли и концерты, лекции и доклады, семейные вечера, живые газеты; по числу
проводимых мероприятий доминировали художественные формы работы. Это
направление преобладало и в деятельности клубных кружков .
Управление клубами осуществляли выборные правления, непосредственно
руководство клубом выполнял председатель клуба (зав. клубом). Однако постепенно
происходит замена общественного самоуправления клубной самодеятельностью
административным управлением клубной работой. Клубы из самодеятельных
культурно-просветительных организаций, какими они были в 20-е годы, все более
становятся
культурно-просветительными
учреждениями, "частью
общегосударственного дела". Демократический характер их работы подменяется
бюрократическим, директивным. В 1928 г. упраздняется институт клубного членства
"как пережиток, заимствованный из традиции старых сословных буржуазных
99
клубов". Молодежные клубы трансформируются в юношеские секции (юнсекции)
рабочих клубов. Культпоход 1928 г. определил приоритет массовых форм агитации,
пропаганды, просвещения над камерными, клубными формами общения. Реорга-
низуются структуры и формы управления клубами. Идейное руководство
планированием и содержанием клубной работы всецело переходит к партийным
комитетам разных уровней, организационное руководство - к управленческим
структурам ведомств. Сеть клубных учреждений распылена. Профсоюзными
клубами руководят культкомиссии и культпросветсектора профсоюзных комитетов,
государственными клубами (преимущественно на селе) - внешкольные, а затем
клубные подотделы отделов народного образования, политпросветотделов
территориальных органов советской власти. В целях координации управления и
деятельности местных клубов Кузнецкий окружной Политпросвет. Комитет 4 мая
1928 г. на своем заседании принимает решение организовать клубное объединение в
составе Окрполитпросвета, Окружного Совета профессиональных Союзов и всех
клубов Щегловска. В январе 1933 г. Западно-Сибирский крайком ВКП(б) в своем
специальном постановлении "О работе клубов" "потребовал от партийных
организаций повышения уровня культурно-массовой работы в клубах, укрепления
связи клубов с рабочей массой в целях мобилизации их на борьбу за выполнение
задач второй пятилетки". Состоявшийся в том же месяце III пленум
Запсибкрайсовпрофа предложил профсоюзным организациям "поднять
темпы и качество культурно-просветительной работы в клубах, укрепить их
квалифицированными кадрами, превратить клубы в центры воспитания,
производственно-технической пропаганды и организации досуга трудящихся
масс". Сеть мощных центров культурно-массовой работы интенсивно растёт
в Кузбассе, особенно в его городах. 5 ноября 1930 г. в Ленинске-Кузнецком
был открыт Центральный Дом культуры шахтеров, строительство которого
было начато еще в 1927 г. по инициативе молодежи. В марте 1932 г. в Анже-
ро-Судженске открыт Дом культуры шахты "Судженская" (бывшая шахта №
5-7) - "самый красивый дом города", в котором было размещено много
комнат для кружковых занятий, филиал детской музыкальной школы,
100
огромная библиотека, 2 больших зала. В Прокопьевске местная газета
"Забой" в заметке от 5 ноября 1933 г. под характерным заголовком "Клубы -
наше завоевание" писала о строительстве в городе сразу трёх новых больших
светлых клубов, которые будут культурно обслуживать горняков
крупнейших шахт рудника Ворошиловки и шахты Коксовой. Рабочий клуб
им. Артёма из деревянного здания, построенного в 1925 г., перешёл в новое,
кирпичное, стал называться Дворцом культуры им. Артема и сразу стал
центром насыщенной культурной жизни шахтерского города. Гастроли
Тамары Церетели, дискуссия о творчестве М. Горького, конкурс "одиночек-
мастеров" самодеятельного искусства, привлекший 700 учителей и 28 участ-
ников-плясунов, чтецов, певцов, баянистов, гитаристов, победителям ко-
торого были вручены премии (отрезы на костюм, гитара, костюм) - события
только нескольких дней 26-30 марта 1934 г. В Кемерове в 1934 г. уже ра-
ботало 7 клубов, только в 4 из них - коксохимзавода, ГРЭС,
Кемеровокомбинатстроя, поверхностных цехов Кемрудника - было 65
штатных клубных работников.
В ноябре 1940 года в Кемерово был открыт Дом культуры завода "Про-
гресс", впоследствии Дворец культуры Кировского района - ведущее культур-
но-просветительное учреждение Кузбасса. Первым директором ДК был Т.
Курочкин. До 1942 г. клуб в своей деятельности подчинялся завкому завода, а
с 1942 по октябрь 1967 - обкому профсоюза работников химической
промышленности. Первые самодеятельные коллективы Дома культуры -
театральный, хоровой, танцевальный и изостудия. Активно развертывалась и
сеть изб-читален в сельских районах Кузбасса. Согласно решению
Президиума крайисполкома от 20 октября 1935 года в каждом районе в 1936
году должна была быть открыта одна образцовая изба-читальня. Для
обеспечения их "нормальной работы" райпотребсоюзы были обязаны
"обеспечить бесперебойную продажу керосина избам-читальням по нормам,
установленным крайисполкомом//Туевn, В. В. История клубов
Кузбасса/В. В. Туев. - Кемерово, 1996. - С. 32 - 82.
101
Литература:
79. Аверин, Г. И. Организация культурно-просветительных кружков,
рабочих
и
крестьянских клубов и народных домов/Г. И.
Аверин//Внешкольное дело (Кострома). - 1920. - № 1. - С. 22 - 23.
80. Андреева, М. С. История культурно-просветительной работы в
СССР/М. С. Андреева, А. П. Виноградов, С. А. Пиналов, Г. И. Чернявский. -
Харьков, 1970. - Ч. 2: Советский период (1917 - 1969 гг.). - 299 с.
81. Арманд, Л. М. Кооперативная чайная/Л. М. Арманд. - М., 1918.
82. Атаров, Н. Дворец советов - "Московский рабочий"/Н. Атаров. - М.,
1940. - 164 с.
83.
Березин, П.
Новый
культурно-просветительный
центр/П.
Березин//Вестник культуры и свободы. - 1918. - № 1.